АЛ-МАСУДИ

ЗОЛОТЫЕ КОПИ И РОССЫПИ САМОЦВЕТОВ

МУРУДЖ АЗ-ЗАХАБ ВА МА'ДИН АЛ-ДЖАУХАР

/198/ [XV]. О халифате ал-Му'тамида 'ала-л-Лаха

Присягнули ал-Му'тамиду Ахмаду б. Джа'фару ал-Мутаваккилу во вторник четырнадцати ночей, оставшихся от раджаба двести пятьдесят шестого года (20.06.870). И ему двадцать пять лет. Прозывается он по кунйе Абу-л-'Аббас. Мать его умм валад куфийка, называемая Фитйан ¹. Умер он в раджабе двести семьдесят девятого года ², и [было] ему сорок восемь лет. И был халифат его двадцать три года.

/199/ Совокупность известий об ал-Му'тамиде, деяниях его и обо всем замечательном, что было в дни его

Когда достался халифат ал-Му'тамиду 'ала-л-Лаху, назначил он вазиром 'Убайдаллаха б. Йахйу б. Хакана, вазира ал-Мутаваккила. Когда же умер 'Убайдаллах, назначил он вазиром ал-Хасана б. Махлада, потом перешло вазирство к Сулайману б. Вахбу, потом перешло к Са'иду. Пожаловал ал-Му'тамид брата своего Абу Ахмада ал-Муваффака и 'Али Муфлиха ³ в четверг, первого числа раби ал-аввал двести пятьдесят восьмого года ⁴ и отрядил их в Басру, чтобы сражаться с повелителем зинджей. И сразился Муфлих ат-Турки с повелителем зинджей во вторник двенадцати ночей, оставшихся от джумада-л-ула двести пятьдесят восьмого года (27.03.872). Поразила Муфлиха стрела в висок, и умер он наутро [в] четверг. Отвезли его в Самарру и похоронили там, и перестал Абу Ахмад [ал-Муваффак] сражаться с повелителем зинджей.

В двести шестидесятом году (873/4) преставился Абу Мухаммад ал-

Хасан б.'Али б. Мухаммад б. 'Али б. Муса б. Джа'фар б. [398] Мухаммад б. 'Али б. ал-Хусайн б. 'Али б. Абу Талиб ⁵, да пребудет с ним мир, в халифат ал-Му'тамида, и ему двадцать девять лет. Он — отец ожидаемого Махди и двенадцатый имам у ал-кат'иййа из имамитов, и они — основа шиитов. Они разошлись во мнениях относительно Ожидаемого из рода Мухаммада, да пребудет с ним приветствие и благословение Аллаха, после кончины ал-Хасана б. 'Али, и разделились на двадцать сект. Мы упомянули доводы каждой из этих сект и [того], что каждая секта выбрала для учения своего, в книге нашей, озаглавленной ал-Макалат фи усул ад-дийанат, и [то], чему они следуют относительно сокровенного и прочего.

Ранее выслал ал-Мухтади Кабиху, мать ал-Му'тазза, [а также] 'Абдаллаха б. ал-Му'тазза, Исма'ила б. ал-Мутаваккила, Талху б. ал-Мутаваккила [ал-Муваффака] и 'Абд ал-Ваххаба б. ал-Мунтасира ⁶ в Мекку. Когда же достался халифат ал-Му'тамиду, он послал гонца с приказом привезти их в Самарру.

/200/ В двести шестьдесят втором году (875/6) был поход Йа'куба б. ал-Лайса ас-Саффара ⁷ на Ирак с великими полчищами. И тогда остановился он в Дайр ал-'Акул ⁸ на берегу Тигра между Васитом и Багдадом. Привели мы в книге нашей Ахбар аз-заман известие о начале [деяний] Йа'куба б. ал-Лайса в стране Сиджистан ⁹, о бытности его в юности медником, выступлении его с мутавви'а из Сиджистана на войну с аш-шурат, знакомстве его с Дирхамом б. Насром", [а также] известие [о] Шадрике, городе аш-шурат, что за Сиджистаном, знаемом как Аук, [а также о] возвышении положения Йа'куба, пока [не] выступил он и [не] вошел в страну Забулистан ¹², и это страна Файруза сына Кабака ¹³, царя Забулистана; и что было между ним и посланцем царя Индии на Джиср Басат, [а также о] вхождении его в область Герат ¹⁴, потом Балх; о кознях его, пока [не] вошел он в область Нишапура ¹⁵; о захвате им Мухаммада б. Тахира б. 'Абдаллаха б. Тахира б. ал-Хусайна, а потом вхождении его в страну Табаристан и столкновении его с ал-Хасаном б. Зайдом ал-Хасани, наряду с [тем], касательно чего упомянули мы прежде известия о Хамзе б. Адраке ал-Хариджи ^|6 и деяниях его и дни 'Абдаллаха б. Тахира. По нему именуются ал-хамзиййа ¹⁷ из хариджитов. Мы довели известия об Йа'кубе б. ал-Лайсе от начала его до конца, до самой его кончины в области Гиндишапура ¹⁸, что под ал-Ахвазом.

Когда же остановился Йа'куб б ал-Лайс в Дайр ал-'Акул, выехал ал-Му'тамид и встал лагерем в субботу трех ночей, [399] прошедших от джумада-л-ахира двести шестьдесят второго года (5.03.876), в месте, известном как ал-Ка'им в Самарре, оставив вместо себя сына своего ал-Муфаввида ¹⁹. Дошел ал Му'тамид до Сиб бани Кума ²⁰ в четверг пяти ночей, прошедших от раджаба этого года (4.04.876). И сразился он с ас-Саффаром в воскресенье девяти ночей, прошедших от раджаба этого года (7.04.876), в месте, известном как Идтарбуд ²¹, между ас-Сибом ²² и Дайр ал-'Акул. Разбил он ас-Саффара, разграбил лагерь его и захватил у сторонников его около десяти тысяч голов верховых животных. А было это вот как: пустил ал-Му'тамид на ас-Саффара реку, известную как ас-Сиб, и вода покрыла /201/ пустыню. И понял ас-Саффар, что попал он в западню. В тот день нападал он на сторонников власти более десяти раз. Утопил он Ибрахима б. Симу ²³, убил рукой своею много людей и заколол Мухаммада б. Уташа ат-Турки ²⁴. [Ас-Саффар] полагал, что это слуга, и сказал сторонникам своим: «Не видел я в войске их подобного этому слуге». В этот день нацелился ас-Саффар на правое крыло халифского войска, а начальствовал им Муса б. Буга, и убил многих людей, из них магрибинца, известного как ал-Мубарка' ²⁵. Ас-Саффар спас себя самого и большую часть своих богатств и своего снаряжения. Стали преследовать [ас-Саффара] войско ал-Му'тамида и жители деревень и ас-Савада. [Тогда] была разграблена большая часть его богатств и снаряжения. Выручили Мухаммада б. Тахира б. 'Абдаллаха б. Тахира, бывшего в оковах. Прежде пленил его ас-Саффар в Нишапуре, как мы упомянули, и с ним 'Али б. ал-Хусайн ²⁶ из курайш. Мухаммада б. Тахира доставили к ал-Муваффаку, начальствовавшему над срединой войска, и он разбил оковы его, пожаловал его и вернул в степень его.

И сказано, что причина поражения ас-Саффара в тот день, наряду с упомянутыми нами разливом реки и угоном лошадей, заключается в [том], что Насир ад-Дайлами ²⁷, маула Са'ида б. Салиха ал-Хаджиба, был в шазаватах ²⁸ на середине Тигра. И поравнялся он с задней частью стана войска ас-Саффара, вышел из шазаватов и бросил огонь в гущу верблюдов, мулов, ослов и лошадей, а было в войске его пять тысяч верблюдов бактрийских, быстроходных и иных. Тогда рассеялись верблюды по стану, и разбежались мулы и лошади. Люди в рядах ас-Саффара взволновались от услышанного и увиденного ими позади себя в войске его и стане. И потерпел ас-Саффар поражение, как мы упомянули. И говорится, что Йа'куб б. ал-Лайс сказал байты об этой своем предприятии [400] и о походе своем, и о [том], что взбунтовался он против ал-Му'тамида и бывших с ним маула, осуждая потерю ими религии и небрежение ими к делу повелителя зинджей. И он сказал:

Владею я Хорасаном и областями Фарса.
И не отчаиваюсь я в [обретении] власти над Ираком.
/202/ Если дела религии в небрежении,
Обветшали и стали подобны стертым следам,
Выступил я с помощью Аллаха, спасая и поддерживая.
А обладатель знамен праведного пути не сторожится.

Была кончина ас-Саффара в среду семи ночей, оставшихся от шаввала двести шестьдесят пятого года (3.10.869), как мы упомянули, в Гиндишапуре.

Оставил он в казне своей пятьдесят тысяч дирхамов и триста тысяч динаров. И занял место его брат его 'Амр б. ас-Лайс ²⁹.

Управлял Йа'куб б. ал-Лайс войсками своими управлением, о подобном которому не слыхано было среди бывших прежде царей в миновавших народах из числа персов и прочих. И славной была преданность их делу его и прямота их в повиновении ему, ибо охватила их милость его, обняла их доброта его, и наполнил он сердца их почитанием себя. Вот одно из проявлений покорности их ему. Был он в земле Фарса и позволил людям пасти коней. Потом что-то случилось, и захотел он уйти и переехать из той области. [Тогда] возгласил глашатай его о том, что лошадей надо прекратить пасти. И видели, как человек из сторонников его поспешил к лошади своей, а во рту у нее была трава. И он вытащил траву изо рта ее, боясь, что она будет жевать ее после [того], как он услышал приказ. Обратился он к лошади с речью и сказал по-персидски: «Амир ал-Му'минин. Давабра аз тар буриданд». И объяснение этого: «Оторвите лошадей от травы» ³⁰. И видели в то время в лагере его мужа из военачальников его, обладающего степенью, на теле его была железная кольчуга, а под нею не было никакой одежды. И сказали ему об этом. [Тогда] он сказал: «Воззвал глашатай амира: «К оружию», а я был наг, ибо омывался от грязи, и дело это не позволило мне надеть платье под оружие». И если приходил к ас-Саффару какой-нибудь человек, желая служить у него и предпочитая посвятить себя ему, он всматривался в него, и если нравился ему вид этого человека, выспрашивал он известия о нем и испытывал умение его стрелять или колоть копьем, или прочие навыки. И если [401] видел ас-Саффар [то], что нравилось ему, выспрашивал сведения о нем и о положении его, и откуда он пришел, и с кем был. И если это совпадало с [тем], что слышал он от него, то говорил он пришедшему: «Пожертвуй мне достояние твое из денег, вещей и оружия». И пришедший отдавал ас-Саффару все, что у него было. /203/ Потом посылал ас-Саффар назначенных для того людей, и они продавали все это и обращали имущество в золото и серебро и отдавали новому человеку. И он заносился в диван. Потом удовлетворялись потребности его в одежде, оружии, пище, питье, лошадях, мулах и ослах из конюшни ас-Саффара, чтобы не испытывал человек нужды ни в чем, что необходимо ему по мере положения своего и степени своей. И если после этого ас-Саффар разочаровывался в поведении [новобранца] и не был доволен выбором своим, то лишал его всего, чем облагодетельствовал, так что он покидал войско его примерно [таким], как и входил в него, унося с собою свои золото и серебро. Если же был тот человек достаточным, то оставался у него избыток жалования его, и ас-Саффар не лишал его прежнего имущества. Все лошади ас-Саффара были его собственностью, корм им давался за его счет, и у них были конюхи и попечители, ходившие за ними. У конюхов были и особые лошади, однако и ими владел ас-Саффар. Он сделал себе трон из дерева, похожий на ложе, и брал его с собой, куда бы [ни] направлялся в походах своих. Ас-Саффар часто сиживал на нем, глядя с него на людей войска своего, на кормление лошадей своих и примечал промахи попечителей своих. И если видел он что-либо, не нравившееся ему, поспешал изменить это. Избрал ас-Саффар из сторонников своих тысячу мужей по доброй их воле, известных богатством и яростных в сражениях, и сделал их владельцами золотых палиц, и в каждой из этих палиц по тысяче мискалей ³¹ золота. Потом следовал за ними в одежде и богатстве второй отряд — обладатели серебряных палиц. И если были праздники или дни, когда нуждался он в том, чтобы покрасоваться перед врагами и торжественно выступить, он вручал им те палицы. И были отлиты эти палицы как источник денег на случай нужды.

Спросили одного из доверенных лиц ас-Саффара, что знал обстоятельства его, о [том], чем занимается ас-Саффар в одиночестве, и об общении его со своими ближними, и полуночничает ли он с кем-либо или собеседует с кем-нибудь. И доверенный человек ас-Саффара упомянул, что ас-Саффар никому не поверяет [402] секретов своих и не посвящает никого в свои намерения и решения. Большую часть дня своего /204/ [проводит] он наедине с собой размышляя, о чем хочет, выказывая не [то], что заботит его, и не вовлекает никого в [то], что замышляет, спрашивая мнения, или другим образом. Поистине, смотрит он на отобранных им маленьких мальчиков и занимается ими. Воспитывает он их, наставляет и собирает их и дает им сделанные им для них кожаные пояса. Они сражаются ими перед ним. И этим он более всего занят, если освободится от дел своих.

Когда сразился ас-Саффар с ал-Хасаном б. Зайдом ас-Хасани в Табаристане, и это в двести шестидесятом году (873/4), ал-Хасан б. Зайд бежал, и увлекся Йа'куб погоней. И были с ним посланцы властей, направившиеся к нему с письмами и грамотами от ал-Му'тамида, когда они возвратились из погони за ал-Хасаном б. Зайдом. Сказал ему один из них, когда увидел явившуюся в той войне покорность людей ас-Саффару: «Не видел я, о амир, подобного дела». Сказал ему ас-Саффар: «Удивительнее этого [то], что я покажу тебе». Потом приблизились они к месту, где находился стан ал-Хасана б. Зайда, и обнаружили мешки с деньгами, повозки, оружие, снаряжение и все, что было оставлено на прежнем месте в стане во время поражения. Никто из сторонников ас-Саффара не скрыл ничего из этого, и не притронулись они к добыче, став лагерем поблизости, откуда могли они все это видеть, а позади них был ас-Саффар. Тогда сказал ему гонец: «Вот управление и выучка, [в] которой воспитывал их амир, так что удалось ему получить от них [то], чего желал он».

И сидел ас-Саффар не иначе как на куске дерюги, длина которого, похоже, была семь пядей ³², а в ширину — два локтя ³³ или несколько больше. Рядом с ним был щит его, и на него он опирался. В шатре его не было ничего, кроме этого. И если хотел он спать ночью или днем, ложился на шит свой, снимал с древка знамя и делал его подушкой своей. Бульшую часть одежды его составлял рваный кафтан из цветной материи, называемой фахити.

И было в обычае у него, что военачальники, вожди и приближенные его входили в дверь /205/ шатра его в соответствии со степенями своими, чтобы глаз его наблюдал за ними. И он видел, как они проходят между колышками и канатами шатров в [особо] поставленную палатку, и он не видел ее местоположения, но видел, как идут они к ней и как выходят из нее. И кто из них нуждался в [403] нем и нуждался в разговоре с ним или в приказе его или в запрете его, обращался к нему, и ас-Саффар приказывал ему. Прохождение вельмож пред взором его заменяло приветствие ему. Никому не было позволено подходить к двери покоя его, кроме некоего мужа из приближенных его, известного как ал-'Азиз, и братьев ас-Саффара. Позади шатра его была у него палатка, близко расположенная от веревок, державших шатер его, в ней — слуги из приближенных его. И если нуждался он в деле, по поводу которого надо было отдать приказ, [то] кричал им, и они выходили к нему. Но если он находился большую часть дня своего и ночи в том месте, они не стояли у головы его. Его шатер был окружен другими шатрами, из шерсти. Пятьсот слуг ночью караулили его порог. И над каждым из них попечитель, приставленный, чтобы следить за состоянием их, дабы не учиняли они зряшнего дела и разврата, и попечитель отвечал за слугу. Каждый день закалывали для ас-Саффара двадцать овец, и готовились они в пяти медных больших котлах. У него были каменные котлы, в которых ему готовилось часть того, чего он желал. И у него каждый день [были] рис, хабиса и фалузадж ³⁴ наряду с пятью котлами. И это тяжелые кушания. Ас-Саффар ел это, а остатки раздавал слугам, что внутри шатра его, потом воинам, окружавшим его шатер, и приближал их к себе в соответствии с их степенями.

Сказал некто, прибывший к нему с посланием от властей: «О амир, ты при главенстве своем и положении своем держишь в палатке только оружие и дерюгу, на которой сидишь». [Ас-Саффар] сказал: «Сторонники повинуются главе людей благодаря свершаемым им делам и образу жизни. И если бы стал я использовать упомянутую тобой утварь, то мы бы отягчили вьючных животных и последовали бы моему примеру [те], кто в войске моем. Мы пересекаем ежедневно пустыни, степи, долины и русла, и не годится для нас ничто, кроме [легкого снаряжения]».

Ас-Саффар мало использовал мулов в войске своем. Было в войске его пять тысяч /206/ верблюдов бактрийских и вдвое больше числа их серых ослов, подобных мулам, и это ослы, известные как саффарийские, таскающие тяжести вместо мулов. И причиной тому было [то], что если ас-Саффар останавливался, то верблюдов и ослов отпускали пастись, а мулы на это неспособны.

Сказал ал-Мас'уди: У Йа'куба б. ал-Лайса ас-Саффара и 'Амира б. ал-Лайса, брата его, имеются удивительные деяния и мудрые [404] решения, а также боевые приемы и хитрости. Привели мы их вместе с описаниями в наших двух книгах Ахбар аз-заман и ал-Аусат. В этой [же] книге упомянули мы только [самые] замечательные из них, какие не случалось нам упоминать в наших предшествующих книгах.

В двести шестьдесят четвертом году (877/8), и это в халифат ал-Му'тамида, была смерть Мусы б. Буги. Говорит о нем некий поэт, который некогда восхвалил его, а он ничем его не наградил:

Умер Муса, и какое нам до этого дело.
Не понесу я потери, коли скажут, что он умер.
Ведь безразлична мне смерть [того], кто
При жизни добра мне не сделал.

В этом году, и это год двести шестьдесят четвертый, умер Абу Ибрахим Исма'ил б. Йахйа ал-Музни ³⁵, сочинитель сокращения учения Мухаммада б. Идриса аш-Шафи'и, в четверг шести ночей, оставшихся от месяца раби' ал-аввал, этого года (4.12.877), в Египте.

В этом году умер Абу 'Абдаллах Ахмад б. 'Абд ар-Рахман б. Вахб ³⁶, сын брата 'Абдаллаха б. Вахба ³⁷, последователя Малика б. Анаса. Передавал он от дяди своего 'Абдаллаха б. Вахба, от Малика. В этом году умер Йунис б. 'Абд ал-'Ала' ³⁸ в Египте, и было ему девяносто два года.

В этом году умер Абу Халид Йазид б. Синан ³⁹, в Египте, и молился над ним Баккар б. Кутайба /207/ ал-Кади.

Выступил ал-Муваффак воевать с повелителем зинджей в сафаре, в двести шестьдесят седьмом году ⁴⁰, и послал ал-Муваффак сына своего Абу-л-'Аббаса ⁴¹ в раби' ал-ахар ⁴², к Сук ал-Хамис, где укрепился ал-Ша'рани ⁴³, сподвижник ал-'Алави ⁴⁴, с большим сообществом зинджей. И он отбил это место и захватил все, что было там. И завоевал он многие места и убил бывших там зинджей. Двинулся ал-Муваффак на ал-Ахваз и исправил [то], что испоганили зинджи. Потом вернулся он в Басру. Не прекращал он биться с повелителем зинджей, пока тот [не] был убит. И был срок дней его четырнадцать лет и четыре месяца. Убивал он старого и малого, мужчину и женщину, жег и разрушал. Однажды убил он единовременно триста тысяч человек.

Был ал-Мухаллаби ⁴⁵ из высших сторонников 'Али б. Мухаммада, пребывая после этого сражения в Басре. Установил он мин-бар в месте, известном как Макбарат бани йашкур. По пятницам [405] он молился впереди людей и произносил проповеди на этом минбаре в пользу 'Али б. Мухаммеда. После этого молился он о ниспослании милосердия Абу Бакру и 'Омару, а ни 'Османа, ни 'Али не упоминал и проклинал аббасидских деспотов, Абу Мусу ал-Аша'ри ⁴⁶, 'Амра б. ал-'Аса ⁴⁷, Му'авию б. Абу Суфйана, в соответствии с тем, что предпослали мы из речей его в этой книге. Он следовал мнению азракитов из хариджитов. И когда склонились оставшиеся в Басре к этому деянию ал-Мухаллаби, собрались однажды в пятницу, и посек их меч. И некоторые из них спаслись, другие были убиты, а иные утоплены. Многие из людей укрылись в домах и колодцах. Выходили они ночью, ловили собак, закалывали и ели их, а также мышей и кошек, так что истребили [всех] и [более] не могли поймать никого. И если кто-нибудь из них умирал, они его съедали, и одни ожидали смерти других. Некоторые из них подстерегали товарища своего, убивали его и съедали. Кроме того, они были лишены пресной воды.

Рассказывали со слов одной женщины, которая была среди них, как она находилась у [некоей] умирающей женщины, и с нею сестра той несчастной. Ее /208/ окружили, ожидая, когда она умрет, чтобы съесть ее мясо. Сказала женщина: И не успела она умереть, как мы набросились на нее, разорвали ее мясо и съели ее. Там была сестра ее. Она пришла на реку ⁴⁸, плача, и у нее голова сестры, а мы были на перекрестке, [называемом] 'Иса б. Абу Харб. Тогда сказали ей: «Горе тебе, что ты плачешь?» Она сказала: «Налетели на мою сестру и не дали ей умереть хорошей смертью, а разорвали ее. И меня обделили: не дали мне ничего из мяса ее, кроме этой головы». И она жаловалась на несправедливость их к ней относительно ее сестры.

И подобное этому многочисленно и сильнее описанного нами.

Стало известным о войске повелителя зинджей, что там продавали [с молотка] женщин из потомков ал-Хасана, ал-Хусайна, ал-'Аббаса и прочих сынов Хашима, курайшитов, иных арабов и знатных семейств. Девушка продавалась за два дирхама или три, и выкрикивали ее родословную: «Это дочь такого-такого-то». У каждого зинджа было и десять, и двадцать, и тридцать женщин. Зин-джи обладали ими, и те служили зинджским женщинам, как служат служанки. Обратилась за помощью к 'Али б. Мухаммаду женщина из потомков ал-Хасана б. 'Али б. Абу Талиба, бывшая у некоего зинджа, и попросила перевести себя от него к другому зинджу [406] или освободить ее от [положения], в коем она пребывала. [Тогда] он сказал ей: «Он господин твой и [имеет] больше прав на тебя нежели кто-либо иной».

Говорили люди о количестве убитых в эти годы 'Али б. Мухаммадом, и есть преувеличивающий и преуменьшающий. Преувеличивающий говорит: «Погубил он людей столько, сколько не охватывает число и не обнимает смета, — не знает этого никто, кроме Знающего неведомое ⁴⁹, — в захваченных им городах, селениях и поместьях, жителей которых он истребил». И говорит преуменьшающий: «Погубил он пятьсот тысяч человек». Каждая из сторон говорит об этом на оснонании домыслов и предположений, ибо это вещь непостижимая и непроверяемая.

Было убиение [повелителя зинджей], как объясняли мы прежде, в двести семидесятом году (883/4), и это в халифат ал-Му'тамида.

/209/ После этого направил ал-Муваффак Са'ида б. Махлада в двести семьдесят втором году (885/6) на войну с ас-Саффаром и поставил его во главе бывших с ним войск. И проводил его ал-Муваффак. Кода же прибыл Са'ид в страну Фарс, возгордился он, и ужесточилась власть его. Ушел он из ал-Мада'ина в один из дней и велел, обувшись, поставить себе банки ⁵⁰. Это дошло до ал-Муваффака, а также гордыня, в которой он пребывал. Тогда сказал об этом Абу Мухаммад 'Абдаллах б. ал-Хусайн б. Са'д ал-Кутурубулли ал-Катиб ⁵¹ в длинной касиде, из которой мы выбрали это:

Скроив мерзкую рожу, начал он чинить несправедливости
И принял религию персов.
Стало ему легче,
Как оказался [в руках] у цирюльника.

[Тогда] вызвал его ал-Муваффак в Васит. И был срок пребывания его в вазирстве семь лет, пока его [не] схватили, а также брата его 'Абдуна ан-Насрани ⁵².

Умерла, невольница Са'ида после заточения его. И подчиняла она его себе. Ее называли Джа'фар. После нее через несколько дней умерла мать ал-Муваффака. И об этом говорит 'Абдаллах б. ал-Хусайн б. Са'д в байтах своих:

Взялась Джа'фар за голову каравана,
Потом сказала: «Да погибнете вы». [407]
Ответила мать амира и сказала:
«Пришли мы к тебе первыми посетителями.
Приедет к тебе Са'ид скоро.
Разлетелись его послания о несчастьях».

Пересчитали найденных у Са'ида рабов, вещи, одежду, оружие, утварь, что принадлежали только ему, помимо [того], что нашли у брата его 'Абдуна, и была стоимость этого триста тысяч динаров. Стоимость урожая, собранного во всех владениях его, была тысяча тысяч триста тысяч.

Умер Са'ид в заточении, и это в двести семьдесят шестом году (889/90).

В двести семидесятом году (883/4) была кончина Абу Сулаймана Да'уда б. 'Али ал-Исбахани ⁵³, /210/ багдадского факиха. И в этом году умерли Абу Аййуб Сулайман б. Вахб ал-Катиб и Ахмад б. Тулун, и это в Египте в субботу десяти ночей, прошедших от зу-л-ка'да двести семидесятого года (10.05.884). И [было] ему шестьдесят пять лет.

Продолжалось правление Ахмада б. Тулуна семнадцать лет. Между победой над повелителем зинджей и болезнью Ахмада б. Тулуна прошли десять месяцев. Когда отчаялся в себе Ахмад б. Тулун, присягнул сыну своему Абу-л-Джайшу ⁵⁴ на власть после себя; когда же скончался он, возобновил Абу-л-Джайш Хумаравайх б. Ахмад б. Тулун присягу себе.

Направил ал-Муваффак сына своего Абу-л-'Аббаса, чтобы сражаться с Хумаравайхом, в двести семьдесят первом году (884/5). И было столкновение между ними в ат-Тавахин ⁵⁵, в одной из областей Палестины, во вторник четырнадцати ночей, оставшихся от шаввала этого года (5.04.885). [Тогда] потерпел Абу-л-Джайш поражение, и Абу-л-'Аббас захватил весь лагерь его. Бежал Абу-л-Джайш с военачальниками своими, и прибыли они в Фустат ⁵⁶. Задержался гулам его Са'д ал-А'сар ⁵⁷ и стал сражаться с Абу-л-'Аббасом. Разбил его Абу-л-'Аббас, разграбил лагерь его и убил главных военачальников его и наиважнейших сторонников. И двинулся Абу-л-'Аббас, никуда не сворачивая, пока не прибыл в Ирак. Возложил Абу-л-Джайш дело вазирства своего на 'Али б. Ахмада ал-Мазирани ⁵⁸. Абу Бакр Мухаммад б. 'Али б. Ахмад ал-Мазирани ⁵⁹ заключен сейчас от руки ал-Ихшида Мухаммада б. Тугджа ⁶⁰, и это год триста тридцать второй (943/4). Он был вазиром ал-Ихшида в [408] Египте — он сам и сын его ал-Хусайн б. Мухаммад ⁶¹. Затем назначил вазиром ал-Ихшид Абу-л-Хасана 'Али б. Халафа Ибн Таййаба ⁶², но уехав из Дамаска в Фустат, велел схватить 'Али б. Халафа и брата его Ибрахима б. Халафа ⁶³ и назначил вазиром Абу-л-Хасана Мухаммада б. 'Абд-ал-Ваххаба.

В двести семидесятом году (883/4) была кончина ар-Раби' б. Сулаймана ал-Мурада ал-Му'аззина, последователя Мухаммада б. Идриса аш-Шафи'и и передатчика большинства книг его в Египте.

/211/ Сообщили нам Абу 'Абдаллах ал-Хасан б. Марван ал-Мисри ⁶⁴ и другие от ар-Раби' б. Сулаймана. Он сказал: Попросил аш-Шафи'и у Мухаммада б. ал-Хасана ал-Куфи ⁶⁵ кое-какие его книги, но он не послал их ему. Тогда написал ему аш-Шафи'и:

О, скажи [тому], глаз чей
Не видел подобного ему,
Кто же видел то,
Что видел он прежде.
Он [тот], для кого речи наши — его речи,
Разум наш — его разум.
Потому что застилающее его [разум]
Превзошло всякое совершенство.
Наука запрещает людям своим
Отстраняться от других ученых.
Может быть, использует он ученость свою
Для людей, может быть.

[Тогда] послал ему Мухаммад б. ал-Хасан большую часть книг своих, которые просил аш-Шафи'и.

Присягнул ал-Му'тамид сыну своему Джа'фару и назвал его ал-Муфаввадом 'ала-л-Лахом.

Предпочел ал-Му'тамид удовольствия и предался развлечениям, а брат его Абу Ахмад ал-Муваффак подчинил себе дела и устроение их. Потом завладел он ал-Му'тамидом и заточил его. И был ал-Му'тамид первым халифом захваченным, заточенным и отторженным от мира. Помещен он был в Фам ал-Силх. [До этого] бежал он и прибыл в Хадисат ал-Маусил ⁶⁶. [Тогда] послал ал-Муваффак Са'ида в Самарру и написал Исхаку б. Кандаджу ⁶⁷, и он вернул ал-Му'тамида из Хадисат ал-Маусил.

В двести семьдесят четвертом году (887/8) было выступление Ахмада б. Тулуна из Египта, когда устроил он газ[ават], со [409] многими воинами и людьми из ал-мутавви'а, прибывшими к нему в Египет и Палестину. Перед прибытием его в Дамаск умер в Дамаске правивший им Маджур ат-Турки. Тогда вошел туда Ахмад и захватил все его наследство из [числа] хранилищ и прочего. Потом двинулся он из Дамаска в Химс ⁶⁸, а из него двинулся в Антакию ⁶⁹. И дошла передовая часть войска его до области Александрии на берегу Ромейского моря ⁷⁰, а он достиг места, известного как Баграс на горе ал-Лакам ⁷¹. Ал-мутавви'а и газии опередили его и пошли к сирийской границе. Потом Ахмад б. Тулун повернул назад, не сообщив об этом тем его людям, которые ушли вперед, и остановился в /212/ городе Антакии. В нем тогда [находился] Сима Длинный с отважным отрядом тюрок и прочих. Мы упоминали ранее в этой книге о [том], как была построена Антакийа ⁷², об истории стен ее, о царе, построившем ее, и о том, каковы стены ее на равнине и в горах. До подхода Ахмада б. Тулуна к Антакии произошли между Симой и между Ахмадом ал-Му'аййадом ⁷³ многие сражения в стране джунда Киннисрин и ал-'Авасим ⁷⁴ в Сирийской земле. Сима Длинный обрек жителей ее на беды, убивая их и отбирая их имущество. И остановился Ибн Тулун у одних из ворот Антакии, известных как Баб Фарис, напротив рынка. Воины его окружили город, и гулам его, известный как Лу'лу' ⁷⁵, остановился У ворот Антакии, известных как Баб ал-Бахр (Морские ворота). После этого сдался Лу'лу' властям, прося пощады. Он прибыл к ал-Муваффаку, а тот сражался в это время против повелителя зинджей, и случилось так, как упоминали мы об убийстве властителя зинджей в предшествующих наших книгах — о возникновении ссоры между сторонниками Лу'лу' и сторонниками ал-Муваффака из-за [того], кто из них убил повелителя зинджей. И между ними в тот день чуть было [не] разгорелось [побоище] в войске ал-Муваффака. Так что говорили об этом:

Что там ни говори,
Поистине, победа принадлежит Лу'лу'.

И был Ибн Тулун под Антакией в конце двести семьдесят четвертого года (887/8). Было завоевание им ее в году двести семьдесят пятом (888/9) благодаря уловке изнутри города от некоторых жителей ее ночью. Они взяли стражей стен Антакии, и некоторые из них спустились за горой к Баб Фарис. [Тогда] пришли они к Ибн Тулуну, отчаявшемуся в завоевании Антакии из-за [410] неприступности ее и прочности стен. И они пообещали ему захватить город [Тогда] он присоединил к ним нескольких людей своих, и они поднялись туда, откуда спустились те. А сам он стоял наизготове с войском своим. А Сима был в доме своем. Когда же забрезжило утро закричали сторонники Ибн Тулуна: «Велик Аллах!» на стенах ее и сошли вниз, спустившись в город. Поднялись крики, умножился шум. Сима с поспешившими с ним приближенными своими пустился верхами в бегство. [Тогда] некая женщина сбросила на него с крыши мельничный жернов и порешила его. Некий человек, знавший его, взял его голову и привез к Ибн Тулуну. А он вошел через Баб Фарис и остановился там у источника, и с ним /213/ ал-Хусайн б. 'Абд ар-Рахман ал-Кади, известный как Ибн ас-Сабуни ал-Антаки ал-Ханафи. Некоторое время люди Ибн Тулуна бесчинствовали в Антакии, притесняя ее жителей. Потом в два часа дня Ибн Тулун прекратил это. И уехал Ибн Тулун, направляясь к сирийской границе. Прибыл он в ал-Массису ⁷⁶ и Адану. Жители Тарсуса укрепились, и с ними находился Йазман ал-Хадим ⁷⁷. Не было у Ибн Тулуна способа захватить Тарсус, и он вернулся, желая совершить газв, как было сказано, и Аллах лучше знает из-за того, что дошло до него, будто ал-'Аббас, сын его ⁷⁸, восстал на него, и Ибн Тулун устрашился, что он встанет между ним и Египтом. Тогда Ибн Тулун поспешно выступил и вошел в Фустат. А ал-'Аббас ушел в Барку ⁷⁹ в стране ал-Магриб, боясь отца своего. Он унес с собой, сколько смог унести, содержимого хранилищ, денег и снаряжения. Мы привели переписку между Ахмадом б. Тулуном и сыном его ал-'Аббасом в книге нашей Ахбар аз-заман.

Была кончина Йазмана ат-Турки в земле христианской, когда совершал он газв с войском ислама, под крепостью, известной как Каукаб ⁸⁰. Был он маула ал-Фатха б. Хакана. [Тогда] отвезли его в Тарсус и похоронили у Баб ал-Джихад ⁸¹, и [было] это в половину раджаба двести семьдесят восьмого года (12.10.892). В том походе с ним были из амиров халифа [один], известный как ал-'Уджайфи ⁸², и Ибн Абу 'Иса ⁸³, правивший Тарсусом. Йазман достигал самых дальних пределов в джихаде на суше и море. У него были мужи из моряков, подобных которым не видывали, как не видывали более яростных, нежели они. Была у него к врагу великая ненависть. Враг боялся его, и страшились его христиане в твердынях своих. На границах Сирии и ал-Джазиры не видывали после 'Амра б. 'Убайдаллаха б. Марвана Безрукого, владетеля Малатии, и 'Али б. Йахйи [411] ал-Армани ⁸⁴, владетеля сирийских приграничных крепостей, более яростно нападавшего на ромеев, нежели Йазман ал-Хадим.

/214/ Была кончина 'Амра б. 'Убайдаллаха Безрукого и 'Али б. Йахйи ал-Армани в один год, они вместе погибли, и [было] это в двести сорок девятом году (863/4), в халифат ал-Муста'ина би-л-Лаха.

В тот год 'Амр б. 'Убайдаллах совершал поход против жителей Малатии и повстречал царя ромеев с пятьюдесятью тысячами войска. Оба воинства пострадали, и погиб 'Амр б. 'Убайдаллах и бывшие с ним мусульмане, кроме немногих. И это в пятницу середины раджаба этого года (4.09.863).

'Али б. Йахйа ал-Армани ушел с сирийского рубежа и был назначен правителем Армении, потом его сместили; пошел он в область Майа Фарикин ⁸⁵ в Дийар Бакр ⁸⁶ и завернул там в свои владения. Случилась тревога, и он выступил, поспешая. Напали рати ромеев. Тогда 'Али б. Йахйа убил около четырехсот человек, и ромеи не знали, что он — 'Али б. Йахйа ал-Армани.

Сообщил мне некий ромей из тех, что приняли ислам, и был он праведным мусульманином, что ромеи нарисовали в одной из церквей своих десятерых христианских храбрецов, отважных и хитрых, и гораздых на уловки мусульманских мужей. Среди них муж, которого послал Му'авия, когда обманул [этот муж] некоего батрика ⁸⁷, похитил его из ал-Кустантиниййи, отплатил ему ударом и вернул его обратно, а также 'Абдаллах ал-Баттал ⁸⁸, 'Амр б. 'Убайдаллах, 'Али б. Йахйа ал-Армани, ал-'Арил б. Баккар, Ахмад б. Абу Катифа ⁸⁹, Курнийас ал-Билкани, владетель города Ибрик ⁹⁰, он был батриком павликиан ⁹¹, и кончина его была в двести сорок девятом году (857/8), и Харас Харис, сестра Курнийаса, Йазман ал-Хадим с войском своим, и вокруг него мужи, и Абу-л-Касим б. 'Абд ал-Баки. Мы привели описание учения павликиан и веры этой. Это учение [среднее] между христианством и зороастризмом. Вошли они в это время, а это — год триста тридцать второй (943/4) /215/ — в сообщество ромеев. Мы поведали о них в книге нашей Ахбар аз-заман.

Что же до Му'авии и упомянутого нами мужа, который похитил батрика из города ал-Кустантиниййи, то история эта заключается в том, что мусульмане совершили газ[ават] в дни Му'авии, и некоторые из них были пленены. Их поставили перед царем, и заговорил один из пленных мусульман. [Тогда] приблизился к нему некий батрик из [тех], что стояли перед царем, и ударил прямо в [412] лицо его и причинил ему боль. А был тот пленный мужем из курайш. [Тогда] он воскликнул: «О ислам! Что же ты не заступаешься за нас, о Му'авия? Ведь пренебрег ты нами, потерял приграничные крепости наши и отдал врагу дома наши, жизни и честь». Известие это дошло до Му'авии и причинило ему боль. Отверг он сладостную пищу и питье, уединился сам с собой, воздержался от приема людей и ни о чем не рассказал ни одному из созданий [Аллаха]. Потом решил он дело [это], придумав хитрость, устроив выкуп пленных между мусульманами и ромеями, и выкупив [того] мужа. Когда же прибыл муж [тот] в Обитель ислама ⁹², позвал его Му'авия, оказал ему милость и хорошо с ним обошелся. Потом сказал ему Му'авия: «Мы не пренебрегли тобой, не потеряли тебя и не отдали на поругание жизнь твою и честь. Напротив, Му'авия думает [о тебе] и измышляет хитрости». Потом послал он к одному мужу с побережья Дамаска ⁹³, из города Сур ⁹⁴, которого он знал, совершившему много морских набегов, суровому воину, знавшему по-ромейски. И Му'авия вызвал его, уединился с ним, сообщил ему [то], что задумал, и попросил посодействовать в его хитрости. И они договорились о [том], что Му'авия заплатит этому мужу много денег, на которые он купит много диковинок, дорогих вещей, утвари, благовоний, драгоценностей и прочего. Был построен удивительным способом для него корабль, который нельзя было догнать в беге его благодаря скорости его и нельзя было настичь во время хода его. Тогда отплыл тот муж и прибыл на остров Икритиш, доложился властителю его и сообщил ему, что есть у него рабыня для царя и что он хочет торговать в ал-Кустантиниййи, направившись с этим даром к царю и вельможам его. [Тогда] отписали об этом царю и сообщили ему об обстоятельствах [того] мужа. И царь разрешил ему въехать. [Тогда] он вошел в залив ал-Кустантиниййи ⁹⁵ и плыл по нему, пока [не] добрался до ал-Кустантиниййи. Мы [уже] приводили сведения о величине этого залива и о соединении его с Ромейским морем и морем Мантис ⁹⁶ при упоминании нашем морей прежде /216/ в этой книге ⁹⁷. Когда же прибыл [муж этот] в ал-Кустантиниййу, одарил царя и батриков его, продавал им и покупал [у них], но никакого дела не имел с батриком, ударившим по лицу курайшита. А [вел он себя как раз таким образом] ради того батрика, который и ударил курайшитского мужа.

И радел уроженец Сура о деле этом в соответствии с [тем], как предначертал ему Му'авия. Направился муж тот из [413] ал-Кустантиниййи в Сирию, и приказали ему батрики и царь купить упомянутые ими вещи и различные предметы. Когда же прибыл он в Сирию, отправился тайно к Му'авии и рассказал обо всем, что произошло. Купили ему все, что требовалось и чего, как он знал, они желают. Пришел [тот муж к Му'авии], и [Му'авия] сказал: «Когда вернешься ты из своей поездки, поистине, [наш] батрик упрекнет тебя за отступничество твое от милосги его и небрежение твое им, [то] умилостивь его прямотой и подарками и сделай его попечителем и радетелем о делах твоих и посмотри, чего он попросит у тебя во время возвращения твоего в Сирию. Поистине, положение твое возвысится, а дела твои пойдут наилучшим образом. И если добьешься ты всего, что я тебе приказывал, и узнаешь, каковы намерения батрика относительно тебя и пожелания, то уловка [наша] удастся». Когда же возвратился уроженец Сура в ал-Кустантиниййу, везя с собой все, что требовали от него, и вдобавок [то], чего не требовали, улучшилось положение его и возвысился он в глазах царя, батриков и прочих царедворцев. Однажды, когда хотел он войти к царю, остановил его тот батрик в царских покоях и сказал ему: «В чем вина моя перед тобой и чем заслуживает иной, что стремишься ты к нему и выполняешь его просьбы, а от меня отворачиваешься?» И сказал уроженец Сура: «Большинство [тех], кого ты упомянул, просили меня привезти им подарки. Я человек чужестранный, вхожу к царю этому и в страну эту, скрываясь от пленных мусульман и соглядатаев их, чтобы не донесли они обо мне и не рассказали о здешних делах моих мусульманам, а то придет погибель моя. И поскольку вижу я благосклонность твою ко мне, то желаю я, чтобы не покровительствовал мне никто, кроме тебя и не представлял [меня] никто, кроме тебя, перед царем и другими. [Так] выскажи мне все желания свои и скажи обо всем, что интересует тебя в земле ислама». И он почтил батрика славными дарами, [среди которых были] диковины из точеного стекла, благовония, драгоценности и одеяния. Вот как он поступил. Он ездил от ромеев /217/ к Му'авии и от Му'авии к ромеям и спрашивал царя, того батрика и прочих о нуждах их. А случай все не представлялся Му'авии, и прошли годы. Наконец, в одной из поездок, сказал батрик уроженцу Сура, собравшемуся выехать в Обитель ислама: «Пожелал я, чтобы облагодетельствовал ты меня исполнением просьбы моей и оказал мне милость. Купи мне сусанджардский ковер с подушками и подголовниками различных цветов — красного, голубого и прочих, и чтобы [414] был он таким-то и таким-то, даже если и высока будет цена его». И батрик наградил того мужа за это. А в обычае уроженца Сура было, что если прибывал он в ал-Кустантиниййу, находился корабль его поблизости от жилища того батрика. А у батрика имелось уединенное поместье, отстроенный дворец и хороший сад, выходящий на залив в [нескольких] милях от ал-Кустантиниййи, и батрик большую часть времени своего проводил в том саду. [Тогда] уроженец Сура тайно уехал к Му'авии и сообщил ему, как обстоят дела. Му'авия [тут] доставил ковер с подушками и подголовниками и [прочее] убранство. Уроженец [же] Сура уехал с этим и всем, что требовалось от него, из Обители ислама, а Му'авия уже объяснил ему, [как устроить западню]. За описанное нами время словно уподобился уроженец Сура одному из [ромеев] в обхождении и житии, а им присущи алчность и страсть к стяжательству. Когда [же] вошел он из моря в залив ал-Кустантиниййи, а ветер благоприятствовал ему, приблизился он к поместью батрика. Уроженец Сура спросил о батрике владельцев лодок и кораблей, и ему сообщили, что тот в поместье своем. Дело в том, что залив имеет в длину около трехсот миль ⁹⁸, и пятьдесят миль между двумя морями, Ромейским и Мантис, как отмечали мы прежде в этой книге. Поместья и селения расположены по обе стороны залива. Корабли и лодки заходят с различными вещами и снедью /218/ в ал-Кустантиниййу, и кораблей этих в заливе несметное множество. Когда же узнал уроженец Сура, что батрик пребывает в поместье своем, постелил тот ковер и подготовил почетное место, сиденье, подушки и подголовники на палубе корабля и в покоях его. А под покоями находились мужи, и в руках у них — весла, украшенные, поднятые вверх, которых они не отпускали. Никто не подозревал, что они находятся в трюме корабля, и видно было только [тех], которых служба их заставляла выходить. Ветер подул в паруса, и корабль полетел по заливу, словно стрела, пущенная из лука, так что стоящий на берегу не мог [ничего] как следует рассмотреть из-за быстроты хода [корабля] и красоты его в беге. [Тогда] корабль приблизился ко дворцу батрика, а тот сидел на башне с наложницами своими. Вино забрало его, одурманило его опьянение, а веселье и радость всецело им овладели. Когда [же] увидел батрик корабль уроженца Сура, закричал от радости и засиял от счастья, веселья и ликования благодаря приходу его. [Тогда] приблизился корабль к нижней части дворца и спустил парус. Батрик посмотрел вниз с башни на корабль и увидел красоту [415] ковра, расстеленного на корабле, и утвари, [расставленной там], — словно эти цветущие сады. Не сумел он усидеть на месте своем и спустился [с башни], прежде чем сошел уроженец Сура к нему с корабля своего, и поднялся на корабль. И когда ступил он ногой на корабль и приблизился к сидению, стукнул уроженец Сура пяткой своей [тем], кто находился под ковром, а [это] было знаком между ним и между мужами, что [находились] внутри корабля. И не затих стук его пяткой, как был перенесен корабль веслами на середину залива, направляясь в море [и] никуда не сворачивая. [Вельможа] возвысил голос, и не знал, [как ему поступить]. [Еще] не наступила ночь, как вышел [корабль] из залива и [оказался] в открытом море. Батрик был закован в цепи. А [кораблю] благоприпятствовал ветер, и сопутствовало ему счастье. Весла несли его по морю, и на седьмой день он пристал к сирийскому берегу. [Моряки] узрели сушу, [уроженец Сура] повез [того] мужа и на тринадцатый день предстал перед Му'авией с радостью и весельем, чтобы обрадовать его [этим] делом и удавшейся уловкой. Узнал Му'авия о победе и счастливом исходе дела и сказал: «Ко мне курайшитского мужа». И его привели. /219/ Пришли к [халифу] приближенные, заняли места свои, и наполнился [халифский] покой [достойными мужами]. [Тогда] сказал Му'авия курайшиту: «Встань и отомсти этому батрику, который ударил тебя по лицу перед главой ромеев. Мы не забыли о тебе и не предали кровь твою и честь». [Тогда] встал курайшит и приблизился к батрику. И сказал ему Му'авия: «Смотри, не превзойди [того], что получил ты от него, и отплати ему в соответствии [с тем], как поступил он с тобой, не превзойди и соблюди вмененное тебе Аллахом подобие». [Тогда] ударил его курайшит [несколько] раз [по лицу] и по шее. Потом припал курайшит к рукам Му'авии и ногам его, [принялся] целовать их и сказал: «Не ошибся [в] тебе [тот], кто сделал тебя предводителем, и не обманулась в тебе надежда [того], кто надеялся на тебя. Ты царь, не творящий несправедливостей, защищающий твое заповедное и оберегающий подданных своих». И [курайшит] погрузился в мольбы и восхваления [халифа]. Му'авия [же] хорошо обошелся с батриком, пожаловал его и облагодетельствовал. Он отправил с ним ковер и прибавил к этому многие вещи и подарки для царя. И сказал [Му'авия батрику]: «Возвращайся к царю своему и скажи ему: «Я оставил царя арабов вершащим правосудие на ковре твоем, отмщающим [за] подданных своих в обители царства твоего и власти твоей». И сказал он [416] уроженцу Сура: «Поезжай с ним, пока [не] прибудешь в залив и [не] высадишь там [батрика] и [тех] плененных, кто поспешил и поднялся ним на корабль». [Тогда уроженец Сура] посадил их на корабль, и их с честью привезли к Сур. Повезли их на корабле. Ветер благоприятствовал им, и на одиннадцатый день прибыли они в Страну ромеев и приблизились к горловине залива. [Оказалось] , что она перегорожена цепями и [охраняется особо] назначенными воинами. [Тогда] высадил уроженец Сура батрика и [бывших] с ним и вернулся назад. А батрика немедленно доставили к царю, и с ним подарки и имущество. Ромеи возликовали прибытию его и встретили, поздравляя с [избавлением] от плена. Царь отплатил Му'авии за поступок его с батриком и [за] подарки. В дни его не обидели [ни одного] пленника из мусульман. И сказал [ромейский] царь: «Это коварнейший [из] царей и умнейший [из] арабов. Поэтому арабы поставили его над собой, и стал править он их делами. [Клянусь] Аллахом, если бы замыслил он взять [и] меня, то удалась бы его затея».

Мы привели известие [о] Му'авии прежде в этой книге. И привели его целиком, а [также привели мы] в наших предшествующих книгах известия [о] прибывавших к нему из больших городов мужчинах и женщинах ⁹⁹.

/220/ [Сохранились] славные известия о царях ромеев и их батриках, что были прежде и потом, до этого времени, о войнах, походах и прочем [между ними] и царями Омейядов и халифами из 'Аббасидов, а также о людях, [охранявших] границы Сирии и ал-Джазиры до сего времени, а это — триста тридцать второй год (943/4). Мы привели их полностью в наших прежних книгах и предпослали в этой книге совокупность известий [о] них, сроках жизни и дней [правлений] их и самое замечательное из их деяний, также сообщили мы о царях [иных] народов и деяниях их ¹⁰⁰.

Сказал ал-Мас'уди: Захвачен был ал-Му'тамид веселием, и владели им винопитие и пристрастие [к] развлечениям и удовольствиям.

Упомянул 'Убайдаллах б. Хурдазбах ^100а, что однажды он зашел к [ал-Му'тамиду], и в покоях [было] несколько сотрапезников, славившихся умом, знанием и разумом. И сказал ему [ал-Му'тамид]: «Расскажи мне о первом, [кто] сделал лютню». Сказал Ибн Хурдазбах: «Сказаны [были] об этом, о Повелитель Верующих, многие речи. Первый, кто сделал лютню, — Ламак б. Муташалах б. [417] Махвил б. 'Ад б. Ханух б. Фабин б. Адам ¹⁰¹. [Дело в том], что был у него сын, которого любил он сильной любовью. И [сын] умер. Повесил его [Ламак] на дерево, и сухожилия [умершего] порвались, и осталось от него бедро, голень, ступня и пальцы. Взял [Ламак] доску, обстругал ее, отполировал и сделал грудь лютни как бедро, шею ее — как голень, голову ее — как ступню, колышки ее — как пальцы, а струны — как жилы. Потом ударил он по [лютне] и заплакал по [сыну], и лютня заговорила. Сказал ал-Хамдуни ¹⁰²:

Говорит она, [но] нет у нее души.
Словно бедро прикреплено к ступне.
Исторгает душу из собеседника, как
Исторгает ее речь калама ¹⁰³.

Йубал б. Ламак ¹⁰⁴ сделал барабаны и бубны, а Далал бинт Ламак смастерила [другие] музыкальные инструменты. Потом родичи Лута ¹⁰⁵ сделали мандолины, которыми привлекали они отроков. Потом сделали пастухи /221/ и курды род [свирелей], в которые дудят, и если овцы их разбредались, они дудели и [овцы] собирались. Потом сделали персы свирель в пару к лютне, дайати ¹⁰⁶ в пару к мандолине, сурйани ¹⁰⁷ для барабанов, санудж ¹⁰⁸ для [музыкальных] тарелок. Пение [персов] происходило под лютни и тарелки, и этот [обычай принадлежит] им. Они [придумали также] тоны, ритмы, такты и царские лады. Их семь видов. Первый [из] них су-каф, и он чаще остальных используется при работах по переносу [русел] рек, и его построение наиболее красивое. [Далее] амарсах, и он в наибольшей [степени] вбирает в себя прелести [прочих] тонов и для него в наибольшей [степени] характерны возвышения и понижения напева; [далее] мадар и синан ¹⁰⁹, и последний самый тяжелый из них; сайкад, и он любезен духам; сайсам, способный похищать и уносить [в небеса]; хувай'аран, и он подобен музыкальной шкатулке, что играет мелодии. Пение жителей Хорасана и далее лежащих [земель] [сопровождалось] игрой на зандже ¹¹⁰. На нем семь струн, и ритм его схож с ритмом [музыкальных] тарелок. Пение жителей Рея, Табаристана и ад-Дайлама [сопровождалось] игрой на мандолинах. Персы предпочитали мандолины многим [другим] музыкальным инструментам. Пение набатеев и ал-джарамика [сопровождалось] игрой на ал-гирварат — ритм их напоминает ритм мандолин. [418]

Сказал Фандурус ар-Руми: «Четыре струны ¹¹¹ соответствуют четырем природам человеческого [организма] ¹¹²: аз-забр соответствует желтой желчи, ал-масна соответствует крови, ал-маслас — слизи, а ал-ламм — черной желчи».

У ромеев из музыкальных инструментов [имеется] ал-аргал. На нем шестнадцать струн, и голос его далеко раздается. [Ал-аргал] сделан [древними] греками. И ас-салбан. У него двадцать четыре струны. [Название его] означает «тысяча голосов». [Есть] у них ал-лура, и это рабаб ¹¹³. Он из дерева, и у него пять струн. И [есть] у них ал-кисара, у нее двенадцать струн. И [есть] у них ас-силиндж, он [сделан] из телячьей кожи. Все эти инструменты различны [по своим] свойствам. И [есть] у них ал-урган. Устроены в нем меха из шкур и железа.

У индийцев [имеется] ал-канка, это одна струна, натянутая на тыкве. [Ал-канка] используется вместо лютни и [музыкальных] тарелок.

Сказал ['Убайдаллах б. Хурдазбах]: У арабов крики погонщиков [караванов] предшествовали пению. Во время одной [из] своих поездок Мудар б. Низар б. Ма'д' ¹¹⁴ упал с верблюда, и сломалась рука его. [Тогда] принялся он причитать: «О рука моя, о рука бедная» ¹¹⁵. Выделялся он голосом своим среди людей. И повиновались [ему] верблюды, и выровнялся ход их. [Тогда] стали пользоваться арабы /222/ [этим возгласом] для гона [караванов] и сделали слова [Мудара] началом возгласа. И из речений погонщика:

О ведущий, о ведущий,
И о рука, о рука.

Возгласы погонщика [верблюдов] были первыми [из того], что слышат и повторяют среди арабов. Потом отделилось пение от возгласов погонщиков. Арабские женщины причитали над мертвыми своими. Ни [один] из народов после персов и ромеев не был более привержен увеселениям и развлечениям, нежели арабы. Существует три вида насабного их пения: ар-ракбани, тяжелый санад и легкий хазадж ¹¹⁶. Первыми, кто запел среди арабов, были Два кузнечика ¹¹⁷, бывшие невольницами-певицами у Му'авии б. Бакра ал-'Имлаки ¹¹⁸ во время 'ад. Арабы называли певицу угольком, а лютню ал-музхар. Пение жителей Йемена под инструменты и напевы их [без слов] были одного вида, [подобны]. А [собственно] пение их было двух видов — ханафитское и химйаритское. Лучшее [419] из них — ханафитское. Курайшиты знали из пения только насб, пока [не] пришел ан-Надр б. ал-Харис б. Калада б. 'Алкама б. 'Абд Манаф б. 'Абд ад-Дар б. Кусайй ¹¹⁹ из Ирака, побывав в Хире с посольством у Хосроя. [Тогда] он обучился игре на лютне и пению под нее. Он пришел в Мекку и научил [всему этому] жителей ее, и они набрали певиц.

Пение очищает ум, смягчает нрав, веселит душу и радует ее, вселяет храбрость в сердце, делает щедрым скупца. [Пение] вместе с вином противоборствует печали, разрушающей тело, создает в нем движение и рассеивает тоску. Пение само по себе делает это. Превосходство пения над речью подобно превосходству речи над немотой и здоровья над недугом. Сказал поэт:

Не посылай против печалей своих, если одолеют тебя они,
[Ничего], кроме вина и мелодии струн.

Аллах сотворил жемчужину мудрости, философ добыл ее. Что темное сделал он ясным? Что тайное обнаружил? На какое искусство указал? К какому знанию и достоянию прибыл первым? Нет ему равного, и он вождь века своего. Цари спали под музыку, чтобы текла по жилам их радость. Персидские цари спали только под пение музыканта или под сладкоречивую беседу. Арабка не убаюкивает /223/ ребенка своего, [когда] он плачет, боясь, что печаль потечет по телу его и заструится по жилам его, а возится и шутит с ним, пока [не] засыпает он радостным, веселым, и [от этого] растет тело его, очищается цвет [лица] его и кровь, становится живым ум его. Ребенок успокаивается от пения и сменяется плач его смехом.

Сказал Йахйа б. Халид б. Бармак: «Пение — [это то], что развеселит тебя, заставит тебя танцевать, вызовет слезы или опечалит. [От] остального же — горе и тоска».

Сказал ал-Му'тамид: «Рек ты и преуспел и описал изобильно. Устроил ты в этот день торжище для пения и празднество для всевозможных развлечений. Поистине, слова твои подобны вышитому платью, в котором соединяются красное, желтое, зеленое и прочие цвета. [Так] каков искусный певец?» Сказал Ибн Хурдазбах: «Искусный певец, о Повелитель Верующих — [это тот], кто овладел дыханием своим, не предается излишествам и разнообразен в [пении]». Сказал ал-Му'тамид: «На сколько [категорий] делятся виды пения?» Тот сказал: «На три категории, о Повелитель Верующих. Это живительная музыка, располагающая к щедрости, [420] вселяющая в душу бодрость и способствующая пробуждению [благородных] качеств у слушающего. И [это] музыка горести и печали в особенности если стихи описывают дни юности, тоску по родным местам, печаль по возлюбленным, [разлуку с которыми] невозможно терпеть. И музыка, [способствующая] очищению души и [рождению] прекрасных чувств, в особенности если в [ней] слышатся лад и гармония. Ибо кто не сведущ в том, не поймет ее и она его не обрадует. Напротив, увидишь ты его отвлекшимся. [Такая музыка] подобна несокрушимой скале и твердому минералу. Ничто не меняет ее. Сказал, о Повелитель Верующих, некий из прежних философов, [так же] говорили многие из [греческих] мудрецов: «Для кого несчастье — запах, /224/ [тот] возненавидит аромат благовоний. Чьи чувства огрубели, [тот] не любит слушать музыку, отвлекается от нее, порицает ее и ругает». Сказал ал-Му'тамид: «А каково значение ритма, различных ударов и всевозможных напевов?» Сказал [Ибн Хурдазбах]: «Говорили об этом, о Повелитель Верующих, древние, что ритм для пения — то же самое, что стихотворные размеры для стихов. [Древние] объяснили [сущность] ритма, дали ему названия и прозвища. [Ритм бывает] четырех родов — сакил ал-аввал и его хафиф, сакил ас-сани и его хафиф, рамал ал-аввал и его хафиф, ал-хазадж и его хафиф ¹²⁰. Ритм — это мера, в значении «сочетать», «измерять». [То, что] не сочетается, выходит из меры. Выход из меры — это запаздывание или опережение относительно нее. Удар сакила ал-аввала — три, три. Два тяжелых медленных, потом [еще] один удар. Удар хафифа сакила ас-сани — два подряд, один медленный и два сдвоенных. Удар хафифа ар-рамала — два и два сдвоенных. Между каждой парой остановка. Удар ал-хазаджа — один, один — вместе, [единым] касанием. Удар хафифа ал-хазаджа — один, один — вместе, в одном сочетании, легче степенью, нежели ал-хазадж.

Восемь ударов: два сакила — первый и второй — и два их хафифа. Первый хафиф из них, ас-сакил, называется ал-махури ¹²¹. Он так назван, потому что Ибрахим б. Маймун ал-Маусили ¹²², а был он из сынов Фарса и жил в Мосуле, часто пел по тавернам таким способом. Ар-Рамал и его хафиф происходят от этих способов [игры]. Один из них — мазмум, с отпущенной струной. Эти [способы игры] различаются положением пальцев, и отсюда различные их названия, [такие] как сдавленный, искаженный, поспешный, скрытый, а также степени их. [421]

По [мнению] многих народов и большей части мудрецов, лютня — греческого [происхождения]. Ее сделали мастера геометрии по подобию с темпераментами человека. И если соразмерны струны ее благородным мерам, /225/ [то звучанием своим] соответствует она темпераментам и услаждает [слух]. А услада — [это] ответ души на порыв человеческой природы. Каждая струна подобна той, что следует за ней, и подобна трети ее. Ад-дастабан, что следует [за] ал-унфом, устанавливается на линии девятой из струн. А [струна], следующая [за] ал-миштом, устанавливается на линии четвертой из них. Вот, о Повелитель Верующих, все [сведения] относительно свойств ритма и границах его».

Возрадовался ал-Му'тамид в этот день и пожаловал Ибн Хурдазбаха и присутствовавших сотрапезников своих, отдав ему предпочтение перед ними. И [это] был день удовольствий и радости. На утро же той ночи позвал ал-Му'тамид бывших [у] него в первый день. И когда расселись они в покое по степеням своим, сказал он одному [из] присутствовавших сотрапезников своих и певцов. «Опиши мне танец и виды его, похвальные качества танцующего и его достоинства». [Тогда] сказал спрошенный: «О Повелитель Верующих, жители [иных] климатов ¹²³ и стран отличаются танцами своими от жителей Хорасана и соседних [с ними стран]. Всего танцевальных ритмов — восемь: ал-хафиф, ал-хазадж, ар-рамал, хафиф ар-рамал, хафиф ас-сакил ас-сани и сакил его, хафиф ас-сакил ал-аввал и сакил его ¹²⁴. Танцору необходимо иметь [определенные] свойства в характере своем и сложении и обладать некими навыками работы. В характере [же] необходимы ему легкость духа, хорошее воспроизведение ритма и радостное стремление и поведение в танце. Сложение [же] танцора должно отличаться длиною шеи до основания плеч, грацией, статностью, гибкостью, тонкостью талии, легкостью и красотой частей тела, выразительностью; [он должен уметь] распускать пояс, раздувать полы одежды, соблюдать дыхание, быть спокойным, терпеливым в [достижении] определенной цели, [обладать] прелестью ступней, мягкостью пальцев и способностью плавно двигать ими в исполняемом им танце с верблюдами и танце [с] мячом и прочих [танцах], [отличаться] гибкостью суставов и проворством вращения, мягкостью поворотов. Для успеха [же] в работе своей должен [танцор уметь исполнять] /226/ многие танцы, в совершенстве владея каждым из них, [нуждается он также в] хорошем вращении, твердости ступней [422] при повороте их, соразмерности [того], что делает правая нога и левая, чтобы был он в этом един, в двояком опускании и поднимании ступней — [таким образом], чтобы одной соответствовать ритму и чтобы опираться [на] другую. Наибольшим, в чем преуспеет [танцор], пусть будет [следование] ритму, [ведь ритм] в равной степени происходит от любви и красоты. Пусть преуспеет [танцор] в [умении] опираться, пусть будет часть тела, коей соответствует он ритму, поднятой, а [та], на кою он опирается, опущенной».

Сказал ал-Мас'уди: От ал-Му'тамида [сохранились] беседы, разговоры и [рассказы о] собраниях, записанные в различных сочинениях. В том числе: восхваление сотрапезника, упоминание достоинств его, порицание винопития в одиночестве, — обо всем этом в прозе и стихах; реченное о нравах сотрапезника, свойствах его и добродетелях, [о том, как избежать] пустословия [сотрапезника], призыв к беседам и обмену посланиями об этом, многочисленные приемы винопития, способы слушания [и] его разновидности, основы пения и принципы его у арабов и прочих народов, известия [о] крупнейших из знаменитых древних и новых певцах, способы [устроения] собраний, состязаний [с] ведущим и ведомым ¹²⁵ [в пении] и сущность степеней их, приглашение сотрапезников [на] собрания и приветствия, [которые следует произносить при этом], как сказал о том ал-'Атави ¹²⁶:

Произноси приветствия так, как произносят их владыки приветствий,
Говорящие, если не напоишь ты их: «Давай».
Утром пьяны они и блаженствуют,
А вечером повалятся, [словно] мертвые.
[Сопровождаются их деяния] грохотом, с которым не сравнится
Грохот халифских развлечении и удовольствий.

Привели мы описание всего этого в книге нашей Ахбар аз-заман, и прежде об этом не говирилось, так же как и о видах винопития, о различных сладостях и как кладут их на жаровни и блюда, располагают [там особым] образом и [как] сочетаются [они друг с другом); привели мы объяснения степеней /227/ этого, правила поварского дела, в знании коих нуждается следующий им и понимание которых потребно образованному — и это знание кушаний, мер, приправ и пряностей, видов бесед, [необходимости] мытья рук в присутствии главенствующего, [правил] пребывания в собрании его, передачи [друг другу] чаш, [и то], что передавали об этом [423] от древних царей народов и прочих, [и то], что говорилось о многом и малом винопитии, и известия, [относительно] обращения [с] просьбами и постоянного прошения подарков, внешнего вида сотрапезника и [того], что нужно ему для души его, [того], что обязан [дать] главенствующий сотрапезнику своему, о разнице между следующим и ведущим, сотрапезником и [тем, кого развлекают], и что говорили люди о [том], почему сотрапезник был назван сотрапезником; о правилах игры [в] шахматы и разнице между ними и нардами, что говорится об этом в известиях и о чем повествуют относительно этого свидетельства и предания; что дошло от арабов касательно названий вина и объявления его запретным и [о] разногласиях людей по поводу отвержения прочих спиртных напитков; описания видов [винных] сосудов, [знания тех], кто пил [вино] в ал-джахилию ¹²⁷ и кто запрещал его, описания опьянения и [того], что сказали об этом люди, и причин возникновения [вина] — от Аллаха ли [оно] или от тварей Его, [упомянули мы также] и прочее, что касается этого предмета и связано с ним. [Из всего] этого упоминаем мы замечательное, отсылая к [тому], о чем уже упоминали мы в наших предыдущих книгах.

Абу-л-'Аббас ал-Му'тадид был в заточении. Когда [же] вышел отец его ал-Муваффак в ал-Джабал, оставил он его в доме вазира Исма'ила б. Булбула ¹²⁸, [который] утеснял его. Прибыл ал-Муваффак из Азербайджана больным, умирающим, опухшим, в сделанных для него деревянных носилках, обитых шелком и атласом. Внизу [носилок находились] кольца, наполненные жиром. Мужчины по очереди несли их на плечах своих. Было прибытие его в Багдад в четверг двух ночей, прошедших от сафара двести семьдесят восьмого года (16.05.891). Пробыл [ал-Муваффак несколько] дней в Багдаде, усилилась болезнь его, и заговорили о его смерти. И ушел /228/ Исма'ил б. Булбул, отчаявшись в нем. Направил [ал-Муваффак] Исма'ила б. Булбула, отчаявшегося в нем, к Кафхаману, а сказано [также] — к Бактамиру, что надзирал за ал-Му'тадидом в ал-Мада'ине, на [расстоянии] менее одного дня [пути] от Города Мира, чтобы приехал он с ал-Му'тадидом и ал-Муфаввидом ила-л-Лахом, сыном своим, в Багдад. И ал-Му'тадид вошел в [Багдад] в тот же день. Узнал Исма'ил о выздоровлении ал-Муваффака и спустился [по реке], а с ним ал-Му'тадид и ал-Муфаввид, в таййаре, к дому сына его, жившего со слугой, Му'нисом ал-Хадимом ¹²⁹, Сафи ал-Харами ¹³⁰ и прочими из слуг ал-Муваффака и гуламов его. [424] Они вывели Абу-л-'Аббаса [ал-Му'тадида] из [того] места, где он был заключен, и отвезли его к ал-Муваффаку. Он вызвал Исма'ила б. Булбула, и с ним ал-Му'тадида и ал-Муфаввида. И умножилось волнение военачальников и маула. Простонародье и все слуги поспешили [заняться] грабежами, разграбили дом Исма'ила б. Булбула. Не осталось дома [ни] знатного [мужа], ни благородного писца, который бы они [не] разграбили. Перерезали понтонные мосты и открыли двери тюрем, и не осталось никого в темницах или в оковах, кого бы [не] вызволили. И [все это] было дело ужасным [и] отвратительным. [Ал-Муваффак] пожаловал Абу-л-'Аббаса [ал-Мутадида] и Исма'ила б. Булбула, и удалился каждый из них в дом свой. Не нашел Исма'ил в доме своем [ничего], на что присесть, и послал ему аш-Шах б. Микал ¹³¹ [нечто], и приготовил ему еду и питье. Исма'ил был скорым на разорение казнохранилища и наирасточительнейшим в тратах, наградах, пожалованиях и подарках. Он пособлял бедуинам и щедро раздавал им милости и жалования. [Исма'ил б. Булбул] брал на службу бану шайбан из бедуинов и прочих из раби'а, утверждая, будто он муж из бану шайбан. И собирал он годовой харадж [в неопределенном размере], [так что] стал тягостен подданным, и умножились призывавшие против него.

Оставался [жив] ал-Муваффак после того три дня, потом скончался в ночь четверга трех [ночей], оставшихся от сафара двести семьдесят восьмого года (8.06.891). Он умер, и [было] ему сорок девять лет. Мать его — умм валад ромейка, называемая Асхар ¹³². Имя ал-Муваффака было Талха, и о нем говорит стихотворец: Когда укрылся он тенью царства и подчинились Ему дела, то [оказался] влекомым и принуждаемым. /229/ Навлечена была на него роком погибель его. Так рок обходится с людьми.

Когда |же] умер ал-Муваффак, занялся ал-Му'тадид устройством дел народа вместо отца своего ан-Насира, и он ал-Муваффак, и сместил Джа'фара ал-Муфаввида с воспреемства завета. И занял Исма'ил б. Булбул должность вазира после многих смут, бывших в Городе Мира. Свершили Абу 'Абдаллах б. Абу-с-Садж ¹³³ и слуга его Васиф ¹³⁴ великое дело. Исма'ила б. Булбула связали. Абу-л-'Аббас [ал-Му'тадид] послал за 'Абдаллахом б. Сулайманом б. Вахбом ¹³⁵, вызвал его, пожаловал его и вернул ему писцовое дело, и это во вторник трех [ночей], оставшихся от сафара двести семьдесят [425] восьмого года (10.06.891). Исма'ила б. Булбула [долго] пытали различными пытками. На шею ему повесили цепь с железной гирей. Цепь и гиря [весили] сто двадцать ритлей ¹³⁶. Надели на него шерстяную джуббу, измазанную жиром [из бараньих] ножек, и повесили [рядом] с ним голову мертвеца. Пребывал [он] в таком положении, пока [не] умер в джумада-л-ула двести семьдесят восьмого года ¹³⁷, и был погребен в цепи своей и оковах своих. Ал-Му'тадид приказал перелить на монеты все сосуды, бывшие в казне его. Их перелили и раздали воинам.

Сказал ал-Мас'уди: Сел ал-Му'тамид за трапезу и позавтракал в понедельник одиннадцати ночей, оставшихся до конца раджаба двести семьдесят девятого года (15.10.892). Когда [же] вечером подали кушанья, он сказал: «О Мушкирах ¹³⁸, — приставленному к нему, — куда подевались шеи?» [Ведь] предуведомил он с ночи, чтобы подали ему ягнячьи головы, от которых отделили шеи. [Головы] подали. За столом с [ал-Му'тамидом] был муж из сотрапезников его и полуночников, известный как Куфф Глотальщик, и другой муж, известный как Халаф Шут. Первым наложил руку свою на головы Глотальщик. Оторвал он у одной из них ухо, обернул его лепешкой, /230/ обмакнул [в] подливу, бросил себе в рот и принялся есть. Тут [же] выковыривал хрящи и глаза. Они поели, и поел ал-Му'тамид, и закончили день свой. Глотальщик, хозяин первого куска, скончался ночью. Шут [же] умер перед утром. А ал-Му'тамид [был] мертвым наутро, присоединившись к [своим сотрапезникам].

Вошел Исма'ил б. Хаммад ал-Кади ¹³⁹ к ал-Му'тадиду, и на нем черное [платье], и приветствовал его халифским достоинством. Он был первым, кто приветствовал [ал-Му'тадида таким образом].

Пришли свидетели, из них Абу 'Ауф, ал-Хусайн б. Салим и прочие из беспристрастных. Они склонились над ал-Му'тамидом, и с ними — Бадр ¹⁴⁰, гулам ал-Му'тадида, сказавший: «Видите ли вы на нем повреждение или след [насилия]? Он умер внезапно. Его убило пристрастие к винопитию». Посмотрели они на него, и [признали], что нет на нем следа. И [ал-Му'тамида] омыли, завернули в саван, положили в приготовленным для него гроб, отвезли в Самарру и похоронили там.

Говорили — Аллах лучше знает, — будто кончина его приключилась [оттого], что его напоили неким ядом, [бывшим] в напитке, который они пили, и это род [яда], называемый ал-биш ¹⁴¹, привозимый из страны ал-Хинд, Гор Тюрок ¹⁴² и ат-Туббата ¹⁴³. Возможно, [426] находят его в колосе благовония. [Ал-Биш бывает] трех видов и свойства его удивительны.

Об ал-Му'тамиде [сохранились] славные известия и [рассказы о] бывших в дни его делах и событиях, [в том числе о случившейся] в Хорасане войне с ас-Саффаром, и [о] прочем — что свершили сыны Абу Дулафа в земле ал-Джабал ¹⁴⁴, и что учинили бедуины [по причине] ат-тулуниййа ¹⁴⁵, о случившихся в Динар Бакр из-за Ахмада б. 'Исы Ибн аш-Шайха ¹⁴⁶ бедах, пленении и прочем, и о том, что произошло в Йемене. Мы привели все это целиком и полностью, и замечательное из этого, а также случившиеся в дни каждого из годов события в двух наших книгах — Ахбар аз-заман и ал-Аусат. И это избавляет от повторения [сих сведений] в этой книге.

Текст воспроизведен по изданию: Абу-л-Хасан 'Али ибн ал-Хусайн ибн 'Али ал-Масуди. Золотые копи и россыпи самоцветов (История Аббасидской династии 749-947 гг). М. Наталис. 2002