[ПОСВЯЩЕНИЕ БРАНТОМУ]

Я еще более восхваляла бы Ваш труд ¹, если бы не была в нем столь прославлена, не желая, чтобы похвалу эту воспринимали как стремление удовлетворить мое самолюбие ², а также думали, что я, подобно Фемистоклу ³, предпочитаю говорить комплименты только тому, кто более всех меня превозносит. Главный недостаток всех дам – благосклонно внимать лести, даже не заслуженной. Я не одобряю их за это и не хотела бы следовать по такому пути. Тем не менее, я весьма польщена, что столь благородный муж, как Вы, пожелал изобразить меня в таких богатых красках. Но на этом полотне приукрашенное изображение в большой степени затмевает истинные черты персонажа, который Вы хотели запечатлеть. Если бы я обладала хотя бы некоторыми из достоинств, которые Вы мне приписываете, то несчастья, оставившие меня теперь, также исчезли бы из моих воспоминаний. Так что, видя свой образ в Ваших «Рассуждениях», я охотно последовала бы примеру старой мадам де Рандан, которая перестала смотреться в зеркало после смерти своего мужа и, спустя время случайно увидев свое отражение у кого-то в гостях, спросила, кто это ⁴. Конечно, друзья из моего [18] окружения хотят убедить меня в обратном, но я не могу доверять их мнению, поскольку оно связано с проявлением большой любви ко мне. Я думаю, когда Вы сами сможете меня увидеть, то согласитесь со мной и повторите строки Дю Белле, которые я часто привожу: «Пришелец в Риме не увидит Рима, и тщетно Рим искал бы в Риме он» ⁵.

Но так же как находят удовольствие в чтении книг о разрушении Трои, величии Афин и подобных могущественных городах, некогда процветавших, хотя их развалины сегодня столь незначительны, что мы едва ли можем представить, каковы они были в действительности, так и Вам нравится описывать прелести красоты, от которой не осталось ни следа, ни воспоминаний, кроме Ваших сочинений. И если Вы сделали это, дабы показать борьбу между Природой и Фортуной, то лучшего примера, чем я, Вы не смогли бы найти, поскольку обе они, соревнуясь в своем могуществе, подвергли меня большому испытанию. Что касается Природы, то Вам не нужно объяснять, какой она меня сделала. Но ежели говорить о Фортуне, то невозможно писать о ней, опираясь только на [чьи-то] свидетельства (они исходят от лиц либо плохо осведомленных, либо недоброжелательных, которые не могут рассказать правду по незнанию или же злому умыслу). Я считаю, что Вам доставит удовольствие обладать воспоминаниями той, кто может знать события лучше всех и кто более всего заинтересован в их правдивом освещении. Ваши «Рассуждения» также побудили меня сделать пять или шесть замечаний, которые поправляют ошибки в тех местах, где Вы говорите о По и моем путешествии по Франции ⁶; когда Вы пишете о покойном господине маршале [19] де Бироне ⁷; а также когда рассказываете об Ажене ⁸, [равно как] об отъезде из этого замка маркиза де Канийака ⁹.

Я начертаю свои Мемуары, которым не дам более славного названия, хотя они заслуживают быть названными Историей, потому что содержат только правду без каких-либо прикрас, на которые я не способна и для чего теперь не имею свободного времени. Этот труд достигнет Вас как послеобеденный гость, как маленькие медвежата, в виде тяжелой и неуклюжей формы, чтобы приобрести надлежащий вид. Это – хаос, из которого Вы уже извлекли свет. Я завершу свой труд приблизительно через пять дней. Конечно, эта история достойна быть написанной благородным мужем, настоящим французом, принадлежащим к известной фамилии, служившим королям моему отцу и моим братьям, родственником и близким другом самых галантных и благородных дам нашего времени, к обществу которых я имею счастье принадлежать.

* * *

События прошлых лет так переплетены с нынешними, что это обстоятельство вынуждает меня начать рассказ с правления [20] короля Карла ¹⁰, с того времени, когда я была в состоянии запомнить что-либо примечательное для моей жизни. Подобно тому, как говорят географы, описывая землю и достигая предела в своих знаниях: «Далее простираются только песчаные пустыни, необитаемые земли и не судоходные моря» ¹¹, также и я скажу, что от раннего детства у меня остались только смутные воспоминания. В это время мы живем, скорее направляемые Природой, подобно растениям и животным, но не как здравые люди, подвластные разуму. Я оставляю тем, кто воспитывал меня в детском возрасте, вспоминать остальные маловажные детали, хотя, возможно, в моих ранних поступках найдется также что-либо достойное быть описанным, подобно событиям из детства Фемистокла и Александра. Первый бросился на середину улицы перед лошадьми возницы, который не внял его просьбе остановиться, а другой пренебрегал честью награды за соревнование, если только не состязался с царями ¹².

Комментарии

1. Речь идет о сочинении Пьера де Бурдея, аббата де Брантома «Жизнеописание Маргариты, королевы Наваррской» (1593), которое и побудило Маргариту взяться за перо и исправить допущенные им отдельные неточности в повествовании.

2. В оригинале – philautie, греческое слово, употребляемое французскими авторами эпохи Возрождения, например Франсуа Рабле в «Гаргантюа и Пантагрюэле» (Книга третья, XXIX).

3. Фемистокл (537-459 гг. до н.э.), знаменитый афинский государственный деятель и полководец периода греко-персидских войн (500-449 гг. до н. э.).

4. Очевидно, что Маргарита это прочитала у самого Брантома в его «Знаменитых дамах»: «Она [мадам де Рандан] пребывала в столь большой печали от своей потери, что больше не желала смотреться в свое зеркало». Госпожа де Рандан – это итальянка Фульвия Пико делла Мирандола (ум. 1607), вдова с 1562 г. Шарля де Ларошфуко, графа де Рандана, генерал-полковника пехоты.

5. Маргарита цитирует сонет из «Древностей Рима» Жоашена Дю Белле (1522-1560), французского поэта, члена «Плеяды». В 1553-1557 гг. он жил в Вечном городе, где создал свои лучшие книги – сборники сонетов «Древности Рима», «Сожаления» и сборник од «Сельские игры» (1558). См.: Поэзия Плеяды / Сост. И. Ю. Подгаецкая. Пер. с франц. В. Левика. М., 1984. С. 257.

6. О событиях в городе По см. «Мемуары» Маргариты за 1579 год. Под «путешествием по Франции» королева имеет в виду, скорее всего, свое возвращение ко французскому двору в начале 1582 года, когда она в первый раз покинула Наварру. К сожалению, текст обрывается именно на этом сюжете.

7. Арман де Гонто, барон де Бирон (1524-1592) – известный французский военачальник, преданный королям правящей династии. Прославился в боях с гугенотами при Жарнаке и Монконтуре (1569), маршал Франции с 1577 года. Во время первого пребывания Маргариты в Наварре занимал должность генерального наместника короля в Гиени и одновременно являлся мэром Бордо (1578-1582).

8. «Мемуары» королевы Наваррской, как отмечалось, обрываются на событиях конца 1581 года, поэтому период ее пребывания в Ажене в 1585 году нам известен по ее корреспонденции и другим источникам, в том числе благодаря свидетельствам Брантома.

9. Под «этим замком» Маргарита имеет в виду Юссон в Оверни, где она провела около двадцати лет (1587-1605). Маркиз де Канийак, Жан де Бофор-Монбуасье (ок. 1540-1589) по приказу Генриха III в конце 1586 года арестовал мятежную королеву Наваррскую и доставил ее в Юссон. Однако вскоре он перешел на сторону Лиги и в феврале 1587 года по требованию герцога де Гиза освободил Маргариту, сделав ее хозяйкой замка. Видимо, сразу же после этого он покинул Юссон, чтобы присоединиться к отрядам лигеров. Погиб при осаде одного из гугенотских замков в Турени. Его роль в судьбе королевы отражена в письме Маргариты Филиппу II Испанскому 1587 г. См. также: Moisan Michel. L’exil auvergnat de Marguerite de Valois. Nonette, 2001. P. 93-94.

10. Карл IX (1550-1574) – старший брат Маргариты, третий сын Генриха II Валуа и Екатерины Медичи, наследовал своему старшему брату Франциску II в 1560 году.

11. Маргарита перефразирует «Сравнительные жизнеописания» Плутарха, («Тесей и Ромул»): «Подобно тому, как ученые мужи, трудясь над описанием земель, все ускользающие от их знания оттесняют к самым краям карты, помечая на полях: «Далее безводные пески и дикие звери», или: «Болота Мрака», или: «Скифские морозы», или: «Ледовитое море» [...]».

12. Сюжеты из «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха. В первом случае, правда, королева, очевидно, путает Фемистокла с Алкивиадом: «В другой раз, будучи еще совсем маленьким, он [Алкивиад] играл в кости на узкой улице, и, когда была его очередь бросать, подъехала нагруженная повозка. Сперва Алкивиад приказал вознице остановиться, так как кости падали как раз в том месте, где повозка должна была проехать. Но грубый человек продолжал двигаться, не слушая его; другие дети расступились, Алкивиад же бросился лицом вниз на землю перед повозкой и велел вознице ехать, если он хочет. Тот, испугавшись, осадил лошадей, а товарищи Алкивиада в страхе за мальчика с громкими криками окружили его» («Алкивиад и Гай Марций Кориолан»).

Во втором речь идет об Александре Македонском: «Однажды, когда приближенные спросили Александра, отличавшегося быстротой ног, не пожелает ли он состязаться в беге на Олимпийских играх, он ответил: «Если моими соперниками будут цари, тогда я готов!» («Александр и Цезарь»).