1579

Мы пребывали в этом счастливом состоянии, пока королева моя мать оставалась в Гаскони. Но после того, как установился мир ¹, она, заменив по просьбе короля моего мужа генерального наместника провинции (отстранив господина маркиза де Виллара ² [159] и назначив на его место господина маршала де Бирона ³), направилась в Лангедок. Мы проводили ее до Кастельно, где она простилась с нами ⁴, а затем вернулись в По, в Беарн ⁵. Здесь уже не проводились католические службы, и мне разрешили молиться в единственной маленькой часовне, которая, будучи очень узкой (всего три или четыре шага в длину), едва вмещала в себя семь или восемь человек. В час, когда мы хотели прослушать мессу, замковый мост был поднят из опасения, что католики этой страны, у которых не было возможности присутствовать на церковной службе, могли бы ее услышать, хотя они бесконечно желали присутствовать на этой мессе, поскольку были лишены ее уже несколько лет. Охваченные этим священным и справедливым желанием, жители По в Троицын день ⁶ нашли способ, перед тем как подняли мост, проникнуть в замок и затем в часовню. Там на них никто не обращал внимания вплоть до окончания службы, когда открыли двери, чтобы впустить одного из моих людей. Какой-то гугенот, приставленный следить за дверьми, увидел их и тут же сообщил об этом Ле Пену, секретарю короля моего мужа ⁷, который имел на него безграничное влияние и обладал большим авторитетом в его доме, будучи ответственным за все дела, касающихся их религии. Ле Пен послал в часовню стражу короля моего мужа, которая, вытащив этих католиков оттуда и избив их в моем присутствии, затем отвела в тюрьму, где они пробыли долгое время, заплатив большой штраф ⁸.

Эта недостойная сцена до крайности возмутила меня, поскольку я не ожидала ничего подобного. Я пошла жаловаться королю моему мужу, умоляя его помиловать этих бедных католиков, [160] которые не заслуживали такого наказания из-за своего желания, после столь долгого отсутствия церковных служб нашей религии, воспользовавшись моим приездом, прослушать мессу в день столь славного праздника. Ле Пен вмешался в наш разговор с мужем, не будучи к нему приглашенным, и, безо всякого уважения к своему господину, не дав ему ответить, взял слово и сказал мне, чтобы я не занимала голову короля моего мужа этим событием, так как, чтобы я ему ни говорила, он ничего не станет предпринимать, а эти люди понесли то наказание, которое заслужили, и все мои усилия ни к чему не приведут. И вообще, чтобы я была довольна тем, что мне специально разрешили прослушать мессу, равно как людям моей свиты, которых я взяла с собой. Такие слова человека столь низкого положения сильно оскорбили меня, и я настойчиво попросила короля моего мужа, если он и дальше желает, чтобы я была счастлива от его добрых милостей, согласиться со мной в том, что этим ничтожным человеком мне было нанесено очевидное оскорбление, и чтобы он принял соответствующие меры. Король мой муж, понимая, что я возмущена по-справедливости, приказал ему выйти и больше не показываться мне на глаза, говоря мне, что он очень огорчен бестактностью Ле Пена, но того толкнуло на это его религиозное рвение, и он [Генрих Наваррский] сделает все так, как я хотела бы. Что касается католиков, томящихся в тюрьме, он посоветуется с советниками парламента По с тем, чтобы доставить мне удовлетворение.

Сказав мне это, король направился в свой кабинет, где его ожидал Ле Пен, и после беседы с ним он изменил свое мнение: опасаясь, как бы я не потребовала удаления его секретаря, он стал избегать встреч со мной. Наконец, видя, что я упорствую и прошу его сделать выбор между мной и Ле Пеном, кто из нас ему более приятен, все его старые [приближенные], находившиеся при нем, которые ненавидели высокомерие этого человека, посоветовали королю не обижать меня из-за его секретаря, так оскорбившего меня. Ведь если об этом станет известно королю и королеве моей матери, последние найдут весьма дурным то, что он терпимо относится к Ле Пену и держит его при себе. В конце концов король мой муж вынужден был удалить его ⁹, но при этом не перестал причинять мне боль и делал это намеренно, находясь там [в По] и действуя по наущению, как он признавался мне позднее, [161] господина де Пибрака ¹⁰, который вел двойную игру: мне он [Пибрак] говорил, что я не должна терпеть вызывающее поведение такого выскочки, как Ле Пен, и что нужно настаивать, чтобы его прогнали; королю же моему мужу он советовал, что совсем не нужно лишаться из-за меня услуг человека, которые ему так необходимы. Все это господин де Пибрак делал для того, чтобы склонить меня, под тяжестью неприятностей, вернуться во Францию, где он очень был привязан к своему месту президента [Парижского парламента] и должности советника в совете короля. Ко всему прочему положение мое еще более ухудшилось: после того как удалилась м-ль Дейель, король мой муж стал оказывать знаки внимания Ребур ¹¹, девушке со злобным нравом, которая совсем не любила меня и чинила мне все возможные козни, какие только могла.

Несмотря на эти трудности, я всегда уповала на милость Господа, который в итоге узрел мои слезы и позволил нам уехать из По – этой маленькой Женевы ¹², где, к огромной моей радости, [162] осталась Ребур, будучи больной. Король мой муж, не видя ее, потерял к ней интерес, начав оказывать знаки внимания Фоссез ¹³, в то время еще совсем ребенку, которая была гораздо красивее и добрее. Держа наш путь в Монтобан, мы следовали через городок под названием Эоз, где решили остановиться на ночь. Здесь король мой муж слег с очень сильным жаром, сопровождающимся головными болями, который продолжался в течение семнадцати дней, во время которых он не мог принимать пищу ни днем, ни ночью ¹⁴. Ему постоянно требовалось перестилать кровать. Я так усердно ухаживала за ним (совсем не отлучаясь от него и не переодеваясь) и ему настолько приятна была моя помощь, что он начал всем хвалить меня и особенно моему кузену господину де Тюренну, который оказал мне услугу как добрый родственник, способствовав такому нашему сближению с мужем, на что я и не рассчитывала ¹⁵. Мое счастье продолжалось около четырех или пяти лет, пока я жила с мужем в Гacкoни ¹⁶ по большей части в нашей резиденции в Нераке, где наш двор был таким прекрасным и столь приятным, что мы совсем не завидовали двору Франции. При нашем дворе находилась мадам принцесса Наваррская, сестра мужа, которая позже будет выдана замуж за господина герцога [163] де Бара, моего племянника ¹⁷; при мне состояло много придворных дам и фрейлин, а короля моего мужа окружал прекрасный эскорт сеньоров и дворян – весьма благородных людей, галантных не менее, чем те, кого я видела при французском дворе. Не было никакого сожаления из-за того, что они являлись гугенотами, никто и не говорил о различии религий: король мой муж и мадам принцесса его сестра отправлялись слушать проповедь, а я со своей свитой шла на мессу в церковь, находившуюся в парке. Когда все заканчивалось, мы встречались, чтобы совершить совместную прогулку по прекраснейшему саду, в котором располагались аллеи с лавровыми деревьями и кипарисами огромной высоты, или по парку, который я велела разбить, где находились аллеи длиной в три тысячи шагов, протянувшиеся вдоль реки. Остальную часть дня мы проводили в разного рода светских развлечениях; бал обычно проходил после обеда или вечером.

В течение всего этого времени король ухаживал за Фоссез, которая, во всем зависев от меня, держалась с таким достоинством и была столь добродетельна, что если бы так продолжалось и дальше, она не испытала бы несчастье, которое потом выпало на нее, равно как и на меня. Но Фортуна, завидуя этой нашей счастливой жизни (которая, казалось, своим спокойствием и союзом, в котором мы пребывали, презирала ее [Фортуны] могущество, как будто мы не были подвержены ее изменчивости), решила нас потревожить новыми поводами для войны между королем моим мужем и католиками, сделав его и господина маршала де Бирона (которого назначили на должность генерального наместника Гиени по требованию гугенотов) такими врагами, что, несмотря на все мои попытки поддержать их согласие, я не сумела воспрепятствовать тому, когда они, впав в состояние крайнего недоверия и ненависти друг к другу, начали жаловаться один на другого королю [Франции]. Король мой муж требовал, чтобы господина маршала де Бирона отозвали из Гиени, а господин маршал обвинял его и последователей реформированной религии в том, что они делают все для того, чтобы нарушить мирный договор. [164]

Комментарии

1. Несомненно, говоря о мирных соглашениях, Маргарита имела в виду решения конференции или ассамблеи, проходившей в Нераке 4-28 февраля 1579 года. На этой конференции, где главную третейскую роль взяла на себя Екатерина Медичи, присутствовали представители обеих враждующих религий, обсуждавшие соблюдение Бержеракского мира и мирного эдикта короля, подписанного в Пуатье в 1577 году. От имени Генриха III Екатерина согласилась с новыми условиями, выдвинутыми гугенотами, подписав соответствующие поправки к эдикту в Пуатье: протестанты могли возводить свои церкви в местах, где их культ был разрешен официально; к восьми «местам безопасности», гарантированных эдиктом, – по сути, укрепленным городам, – по соглашению в Нераке, добавлялись, сроком на шесть месяцев, еще четырнадцать городов. Королева Наваррская сыграла в этом успешном переговорном процессе едва ли не ключевую роль. См.: Jouanna Ariette, Boucher Jacqueline, et als. Histoire et dictionnaire des Guerres de religion. P. 288; Клула И. Екатерина Медичи. С. 504-506.

2. Онора Савойский, маркиз де Виллар (1511-1580) – сын Рене Савойского и Анны Ласкарис. Маршал Франции с 1571 года, адмирал (после смерти Колиньи) с 1572 года. В 1570 году сменил маршала Монлюка на посту генерального наместника провинции Гиень, губернатором которой являлся Генрих Наваррский. С последним пребывал в крайне напряженных отношениях.

3. С Бироном у короля Наваррского ссоры и разногласия возникли сразу же по прибытии маршала в Гиень. См. выше.

4. Король и королева Наварры провожали Екатерину Медичи вплоть до Лангедока и простились с ней 7 мая 1579 года в городе Кастельнодари.

5. Маргарита и Генрих прибыли в город По 26 мая 1579 года. По – историческая столица Нижней Наварры, одновременно являлся главным городом княжества Беарнского – владений дома Альбре, предков короля Наваррского по женской линии. Жанна д’Альбре в 1570 году установила здесь жесткий протестантский культ.

6. В 1579 году он выпал на 7 июня.

7. Жак Лалье, сеньор Дю Пен или Ле Пен (ум. 1592), советник и личный секретарь Генриха Наваррского с 1572 года.

8. Дело получило большой резонанс, поскольку Маргарита пожаловалась в Париж, и оттуда королю Наваррскому настоятельно рекомендовали отпустить пострадавших католиков. Они были освобождены только спустя несколько недель.

9. В действительности этого не произошло. Возможно, Дю Пен, оставшись при Генрихе Наваррском, просто избегал встреч с королевой.

10. Ги Дю Фор, сеньор де Пибрак (1529-1584) – генеральный адвокат, затем президент так называемой Большой палаты Парижского парламента, талантливый поэт, интеллектуал и дипломат. Представлял Францию на Тридентском соборе в 1562 году, сопровождал Генриха Анжуйского в Польшу и входил в его ближний круг. В 1578 году был назначен канцлером двора Маргариты и отбыл вместе с ней в Наварру, где, согласно свидетельству Ж.-О. де Ту, безраздельно влюбился в нее. Пытаясь оказать услугу королеве и стать посредником в ее отношениях с мужем, вызвал ее сильный гнев. В 1580 году по требованию Маргариты вернулся в Париж. Сохранилась их переписка, отражающая суть ссоры. См.: Marguerite de Valois. Correspondance. № № 127-128. P. 188-195; Jouanna Ariette, Boucher Jacqueline, et als. Histoire et dictionnaire des Guerres de religion. P. 1199-1202.

11. Маргарита де Ребур или Ле Ребур (ок. 1559-1582) – фрейлина Маргариты, дочь Гийома де Ребура, сеньора де Бертран-Фосса, президента палаты косвенных налогов Парижского парламента. Скончалась во время возвращения королевы Наваррской в Париж в замке Шенонсо, где кортеж сделал остановку. Брантом пишет по этому поводу: «Поскольку она захотела облегчить свою душу, королева ее выслушала и после произнесла: «Эта бедная девушка много перенесла – столько, сколько сотворила зла. Да простит ее Господь, как и я ее прощаю!». Вот вам и возмездие за зло, которое она сделала» // Brantôme, Pierre de Bourdeille, abbé de. Recueil des dames, poésies et tombeaux / Éd. E.Vaucheret, Paris, 1991. P. 154.

12. Женева в XVI веке являлась частью Савойского герцогства, но в действительности обладала значительной автономией, став основным убежищем для французских гугенотов. Жан Кальвин, их главный идеолог, в 1541 году сделал Женеву фактически европейским центром протестантизма. Королевская чета покинула По 12 июня 1579 года.

13. Франсуаза де Монморанси-Фоссе (1566 – после 1585) – пятая дочь Пьера I де Монморанси, барона де Фоссе, и Жаклин д’Авогур, прозванная «Прекрасной Фоссез». Состояла в штате двора Екатерины Медичи в качестве «ординарной дамы». В 1580-х гг. вышла замуж за Франсуа де Брока, сеньора де Сен-Мар-Ла-Пиль.

14. В город (городок, в котором и сегодня около 4 тысяч населения) Эоз (античная Элуза), располагающийся в графстве Арманьяк, Генрих и Маргарита приехали 16 июня и задержались по причине болезни короля до 1 июля 1579 года.

15. В своих примечаниях к «Мемуарам» Маргариты Элиан Вьенно отмечает в связи с этим пассажем, что многие комментаторы и исследователи считают его едва ли не доказательством любовной связи Маргариты де Валуа и виконта де Тюренна – о чем ходили слухи при французском дворе и чего в действительности не было. Тюренн, вместе с тем, играл при Наваррском дворе роль посредника в отношениях различных фракций как бывший парижанин и католик. См.: Marguerite de Valois. Mémoires et autres écrits. 1574-1614 / Éd. Éliane Viennot. P. 198-199.

16. В действительности первое пребывание королевы на юге (в отличие от второго в 1584-1585 годах, которое трудно назвать счастливым) продлилось около трех лет: в Нераке короли Наварры обосновались в августе 1579 года. А в январе 1582 года Маргарита отправилась назад в Париж по приглашению матери и брата.

17. Екатерина де Бурбон, принцесса Наваррская (1559-1604) – единственная сестра Генриха Наваррского, правительница Беарна. В 1599 году ее выдали замуж за Генриха Лотарингского, герцога де Бара, племянника Маргариты, сына ее сестры Клод; см. выше.