Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

НИККОЛО МАККИАВЕЛЛИ

О ВОЕННОМ ИСКУССТВЕ

КНИГА ПЯТАЯ

ФАБРИЦИО: Я объяснил вам, как строится войско в боевой порядок для битвы с наступающим на него противником, рассказал о том, какими путями достается победа, и прибавил к этому много подробностей о случайностях, возможных во время сражеиия. Надо показать вам теперь, как располагается войско против врага невидимого, нападения которого можно ждать с минуты на минуту. Это бывает при движении войска через земли неприятельские или затаенно враждебные.

Прежде всего надо сказать вам, что римляне обычно высылали вперед часть конницы для осмотра дороги. За ними следовало правое крыло со всем своим обозом. Позади шли два легиона с обозами, за ними левое крыло с обозом и, наконец, остальная конница. Таков был обычный походный порядок. Если войско в пути подвергалось нападению спереди или с тыла, все обозы сейчас же удалялись в сторону, вправо или влево, смотря по характеру местности. Остальные войска, освободившись от вещей, немедленно выстраивались в боевой порядок и двигались навстречу врагу.

Если нападение шло с фланга, обозы отводились в противоположную безопасную сторону, а войска отражали неприятеля. Я считаю этот хороший и точно продуманный порядок прекрасным образцом и буду точно так же высылать [143] вперед легкую конницу для разведывания местности; далее пойдут одна за другой мои четыре бригады с обозами. Обозы бывают двоякие: одни служат для перевозки солдатских вещей, другие нагружены имуществом, принадлежащим всему войску. Поэтому я разделяю полковые обозы на четыре части и отдаю каждой бригаде свою; артиллерия и все нестроевые тоже делятся по бригадам, дабы разложить этот груз одинаково на всех. Однако, иногда войску приходится идти по стране не просто подозрительной, а настолько враждебной, что ты можешь всегда опасаться нападения. Тогда надо, ради большей безопасности, изменить походный порядок и двигаться таким строем, который вполне обеспечивал бы тебя как от местных жителей, так и от всякого внезапного нападения неприятельского войска.

Полководцы древности в этих случаях двигались в каре — строй, называвшийся так не потому, что он вполне воспроизводил форму квадрата, а потому, что он хорошо приспособлен для боя на четыре стороны. Они говорили, что, идя этим порядком, они готовы и к походу и к битве. Я не намерен отдаляться от этого образца и буду следовать ему при построении двух бригад, составляющих мое войско.

Итак, я принимаю все меры к безопасному движению по неприятельской стране и вместе с тем хочу быть готовым отразить внезапное нападение, откуда бы оно ни шло; следуя древним, я располагаю войско в каре, внутри которого остается пустое пространство в 212 локтей с каждой стороны. Прежде всего я выстраиваю фланги на расстоянии 212 локтей друг от друга и устанавливаю на каждом из них колонну в 5 батальонов на расстоянии 3 локтей один от другого; каждый батальон занимает в глубину 40 локтей, а все вместе — 212, считая оставленные между ними интервалы.

Между флангами размещаются в голове и в хвосте остальные [144] 10 батальонов, по 5 с каждой стороны, причем 4 пристраиваются к головному батальону правого фланга и столько же к заднему батальону левого фланга с интервалами в 4 локтя; далее пристраиваются по одному батальону к голове левого и к хвосту правого фланга. Батальоны, построенные таким образом вширь, а не вглубь, занимают вместе с интервалами пространство в 134 локтя, между тем как пространство, разделяющее фланги, равно 212 локтям. Таким образом, между четырьмя батальонами, примыкающими к голове правого фланга, и пятым, пристроенным к голове левого, остается интервал в 78 локтей. Такой же промежуток образуется и между батальонами, поставленными в хвосте, с той только разницей, что у задних батальонов он будет с правой, а у передних — с левой стороны.

Весь левый интервал в 78 локтей будет занят тысячей действующих, а правый - другой тысячей запасных велитов. Мы уже сказали, что интервал внутри моего каре составляет 212 локтей с каждой стороны; поэтому батальоны, поставленные в голове и в хвосте, не должны занимать ни одной части пространства, приходящегося на фланги. Придется, следовательно, осадить заднюю линию так, чтобы передняя ее шеренга выровнялась с задней шеренгой флангов, а головную продвинуть настолько, чтобы задняя шеренга соприкасалась с передней шеренгой на флангах. Таким образом, на крайних участках всего построения образуются входящие углы, которые могут принять в себя по одному батальону, т. е. в общем еще 4 батальона запасных пикинеров; оставшиеся 2 батальона пикинеров станут внутри каре, где будет находиться и командующий всем войском со своим отборным отрядом.

Батальоны, построенные таким образом, двигаются все в одну сторону, но сражаются в разных направлениях; поэтому надо разместить войска так, чтобы прикрыть все части, которым особенно грозит нападение. Головные 5 батальонов защищены со всех сторон, кроме фронта. [145] (Рис. 5) [146] Следовательно, по нашему боевому порядку пикинеры ставятся у них в первые шеренги; задние 5 батальонов открыты для нападения только с тыла; поэтому пикинеры стоят у них в последних шеренгах, как я вам уже в свое время объяснял. 10 батальонов правого и левого флангов могут ждать нападения только с внешней стороны флангов; поэтому, выстраивая их в боевой порядок, надо разместить пикинеров на угрожаемых сторонах.

Декурионы идут в голове и в хвосте, дабы в случае боя все части по их указаниям были на местах; подробности я уже объяснял, когда мы говорили о построении батальона в боевой порядок. Артиллерию я считаю нужным разделить и расположить ее за флангами с правой и с левой сторон. Легкая, конница будет выслана вперед на разведку. Тяжелая конница идет сзади на правом и левом флангах на расстоянии 40 локтей от хвоста последних батальонов.

Заметьте себе, как общее правило, что при любом боевом порядке конница всегда ставится позади или на флангах. Если вы располагаете ее впереди, необходимо выдвинуть ее настолько далеко, чтобы она в случае поражения могла отступить, не расстраивая пехоту, или оставить между батальонами широкие интервалы для свободного пропуска всадников. Не пренебрегайте этим правилом: многие полководцы, забывшие о нем, были разбиты по собственной вине. Обозы и нестроевые помещаются внутри каре, оставляя интервалы для прохода от одного фланга, к другому или от головы войска к его хвосту. Батальоны, без артиллерии и конницы, занимают с внешней стороны каждого фланга пространство в 282 локтя. Все каре составлено из двух бригад, так что необходимо точно указать их места. Бригады, как вы знаете, обозначаются по номерам; каждая состоит из 10 батальонов, соединенных под начальством командира бригады. Поэтому батальоны первой бригады занимают линию фронта и левый фланг, а начальник становится в левом углу фронта. Вторая бригада занимает [147] правый фланг и заднюю линию, а начальник становится в правом углу, выполняя обязанности римского tergiuctor'а.

Войско, построенное таким образом, выступает в поход и должно строго соблюдать во время движения этот боевой порядок, вполне обеспечивающий его от нападении местных жителей. Командующему не приходится принимать против них никаких особенных мер; достаточно отдать иной раз приказ легкой коннице или отряду велитов отбросить их подальше. Беспорядочная толпа никогда не решится подойти к войску на расстояние меча или пики, ибо разрозненная масса всегда боится правильно устроенной силы; она будет подбегать к войску с устрашающими криками, будет грозить ему, но никогда не сунется слишком близко. Когда Ганнибал, на несчастье римлян, явился в Италию, он прошел всю Галлию, не обращая никакого внимания на полчища туземцев.

Во время марша, следует высылать для починки дорог пионеров, защищая их конными отрядами, отправленными на разведку. Войско может проходить в таком порядке 10 миль в день, и у него останется в запасе еще достаточно времени, чтобы разбить лагерь и поужинать, так как при обыкновенном порядке движения покрывается 20 миль.

Представим себе теперь, что против нас выступают правильные неприятельские силы. Это не может произойти неожиданно, так как всякое настоящее войско идет мерным воинским шагом и этим дает тебе время построиться в боевой порядок в форме, описанной мною раньше или близкой к ней. Если нападение идет спереди, достаточно выслать вперед артиллерию, расположенную на флангах, и конницу, следующую позади, приказав им занять места, указанные заранее. 1000 велитов, находящихся впереди, разделяются на два отряда по 500 человек и отходят на свои места между конницей и фланговыми частями пехоты. Оставшиеся пустоты заполняются двумя батальонами запасных [148] пикинеров, стоящих внутри каре. 1 000 велитов, идущих сзади, рассыпаются по флангам батальонов для их прикрытия. Обоз и нестроевые части отъезжают назад через образовавшийся проход и располагаются в тылу. Когда внутреннее пространство очищено в все стали на свои места, 5 задних батальонов подаются вперед и направляются через интервал, разделяющий фланги, к головным батальонам; первые 3 останавливаются на расстоянии 40 локтей от первой линии, сохраняя между собой равные интервалы, а 2 батальона остаются позади, тоже на 40 локтей.

Такое построение производится быстро и очень похоже на тот боевой порядок, который я вам объяснял первым; фронт его несколько короче, но фланги защищены лучше, и это дает ему не меньшую крепость. У 5 батальонов задних линий пики, как мы уже говорили, стоят в задних шеренгах; теперь надо выдвинуть их вперед на подкрепление передовой ливни. Поэтому нужно или сделать побатальонно контрмарш или немедленно пропустить пикинеров через интервалы, оставленные между щитоносцами, и вывести их вперед. Этот способ короче и проще. Такое продвижение задних батальонов вперед необходимо при всяком нападении, как я вам покажу это далее.

Если неприятель появляется с тыла, то прежде всего поверните все войско налево кругом; задняя линия каре станет передней, а дальше вы будете распоряжаться, как я уже говорил. Если враг нападает на правый фланг, все войско поворачивается направо, и. угрожаемый фланг становится фронтом, для защиты которого надо делать все, что я вам только что описал. Само собой понятно, что конница, велиты и артиллерия занимают места соответственно с новой линией фронта. Разница только в том, что при изменении фронта одни части продвигающихся войск должны ускорить, а другие, наоборот, замедлить шаг.

Если фронтом становятся правый фланг, то велиты, [149] (Рис. 6) [150] которым надо пройти в интервалы между крайними батальонами пехоты и конницей, окажутся ближе всех к левому флангу, а место их займут два батальона запасных пикинеров, расположенные внутри каре, пропустив сперва обозы и нестроевые части, отъезжающие за левый фланг, ставший теперь тылом всего войска. Остальные велиты, находившиеся по первоначальному построению в хвосте, останутся на месте, чтобы не было пустот в тылу войска. Все остальное происходит без изменений.

Все, что я говорил о том, как отражать нападение на правый фланг, вполне применимо и к атаке на левый, так как в обоих случаях соблюдается тот же порядок. Если враг превосходными силами нападает на тебя с двух сторон, подкрепи сражающиеся войска батальонами неатакованных фасов каре, удвой число шеренг и расположи в полосах наступления противника артиллерию, велитов и конницу. Если неприятель появляется с трех или с четырех сторон, это значит, что или он или ты не знаете своего дела. Умный военачальник никогда не допустит, чтобы враг мог напасть на него со всех сторон многочисленными и благоустроенными войсками. Сделать это с уверенностью в успехе противник может только при огромном численном превосходстве, позволяющем ему наступать с каждой стороны каре силами, равными почти всему твоему войску. Если ты так безрассуден, что углубляешься во вражескую страну при тройном перевесе сил у противника, и тебе потом придется плохо, то пенять можно только на самого себя. Если это случится не по твоей вине, ты погибнешь с честью, как Сципионы в Испании и Гасдрубал в Италии.

Наоборот, если силы врага немногим больше твоих и он нападает с нескольких сторон, рассчитывая привести твои войска в замешательство, он делает глупость, выгодную только тебе. Ведь он неминуемо должен при этом так ослабить себя на всех пунктах, что ты легко можешь опрокинуть одну из наступающих, частей, сдерживая в то же [151] время остальные, и в короткое время разбить противника начисто.

Я объясняю вам способ построения войска против врага невидимого, но угрожающего нападением. Знать его необходимо, и будет очень полезно, если вы приучите солдат строиться и двигаться в этом порядке, располагаться на походе для головного боя, переходить затем обратно в походный порядок, превращать заднюю линию в фронтовую, перестраиваться для фланговой битвы и возвращаться, наконец, к первоначальному построению.

Все эти упражнения безусловно необходимы, если вы хотите создать подготовленные войска, годные для войны. Над этим обязаны трудиться полководцы и правители, ибо все военное дело не что иное, как искусство правильного приказания и точного выполнения описанных мною действий. Хорошо обучена только та армия, которая приобрела большой навык во всех этих упражнениях. Поэтому не может быть разбит полководец нашего времени, давший своим войскам настоящее военное воспитание. Правда, построение в каре, которое я вам излагал, несколько сложнее других, но сложность здесь важна именно для упражнений, и когда войско привыкнет к этому строю и научится его сохранять, оно уже совсем легко будет выполнять менее трудные движения.

ЗАНОБИ: Я согласен с вами, что все эти действия безусловно необходимы, и ничего не могу ни прибавить, ни убавить. Однако, мне хотелось бы спросить вас о двух вещах: как подается команда, когда армия, на которую напали с тыла или с фланга, поворачивается лицом к врагу, — голосом или боевой музыкой? Второй вопрос — берете ли вы рабочих, высылаемых на починку и прокладывание дорог, из числа своих же нестроевых солдат или набираете на эту черную работу народ со стороны?

ФАБРИЦИО: Первый вопрос ваш очень важен, так как часто случалось, что из-за ошибки в передаче или [152] понимании приказа в войсках начиналось замешательство. Поэтому команда в опасную минуту должна быть ясной и отчетливой. Если пользуются музыкой, звуки ее должны так точно различаться, чтобы смешение их было немыслимо. Если команда подается словом, необходимо избегать всяких общих выражений, а употреблять слова вполне определенные и выбирать из них только такие, которые исключают всякое недоумение. Слово "назад" много раз приводило к поражению войска, поэтому так говорить нельзя, а команда должна быть "кругом". Если вы хотите изменить линию фронта, повернув армию вправо или кругом, никогда не говорите "повернитесь", а командуйте: "направо", "налево", "кругом", "во фронт". Точно так же всякая другая команда должна быть простой и ясной, например: "сомкни ряды", "смирно", "вперед", "кругом". Вообще, когда это только возможно, надо командовать словом. Команда, не передаваемая голосом, подается музыкой.

Что касается вашего второго вопроса, т. е. о рабочих, то я бы употреблял для этих работ своих же солдат. Во-первых, потому, что так поступали древние; во-вторых, потому, что это уменьшило бы в моих войсках число нестроевых и избавило бы их от лишнего груза. Я нарядил бы из каждого батальона столько народа, сколько требуется, снабдив его необходимым инструментом, а оружие велел бы передать людям, идущим в голове батальона; эти люди при появлении неприятеля должны были бы только возвратить оружие пионерам и принять их в свои ряды.

ЗАНОБИ: Кто же понесет инструменты?

ФАБРИЦИО: Они погружаются на особые повозки.

ЗАНОБИ: Боюсь, что вам никогда не удастся поставить ваших солдат на земляные работы.

ФАБРИЦИО: Я отвечу в свое время. Сейчас я об этом говорить не буду, а скажу вам о другом, именно — о [153] продовольствии войск. Мы, кажется, так утомили солдат, что пора освежить их и подкрепить пищей.

Каждый правитель должен стараться обеспечить своим войскам наибольшую подвижность и устранить все, что задерживает их и затрудняет военные действия. Одна из самых больших трудностей — это снабжение войск вином и хлебом. О вине древние не заботились и, когда его не было, пили воду, слегка разбавленную для вкуса уксусом; поэтому для них одним из главных предметов продовольствия войск был уксус, а не вино. Они не выпекали хлеба, как это делается теперь у нас в городах, а запасались мукой, которую каждый месил, как хотел, приправляя ее салом и свиным жиром. Это придавало хлебу вкус и хорошо поддерживало силы солдат.

Таким образом, продовольствие войска состояло из муки, уксуса, сала, свиного жира и ячменя для лошадей. За войском следовало обычно несколько стад крупного и мелкого скота, не требовавших перевозки и не причинявших поэтому особенных затруднений. При таком порядке войско могло делать многодневные переходы по пустынным и трудным местам, не испытывая лишений, так как все продовольствие было тут же в тылу и могло легко доставляться.

Совершенно по-иному обстоит дело в современных войсках, которые не хотят обходиться без вина и требуют хлеба, выпеченного домашними способами; запасти его надолго невозможно, так что солдаты часто остаются голодными, а если снабжение удается наладить, то лишь ценой невероятных трудов и расходов. Поэтому я изменил бы все продовольствование своих войск и кормил бы их только тем хлебом, который они выпекали бы сами. Что касается вина, то я не запрещал бы ни пить, ни доставлять его войску, но не прилагал бы ни малейших трудов, чтобы его получить. В отношении других запасов я следовал бы целиком античным образцам. Если вы внимательно [154] обдумаете мою мысль, то увидите, от какого множества затруднений, неудобств и тягот избавляются этим путем полководец и войско и насколько облегчается их задача.

ЗАНОБИ: Мы разбили неприятеля в бою и прошли затем по его земле. Естественно, что при этом захвачена добыча и взяты пленные, а города обложены данью. Мне хотелось бы знать, как поступали в этих случаях древние.

ФАБРИЦИО: Ответить очень легко. Я, помнится, уже обращал ваше внимание на то, что современные войны разоряют одинаково и победителей и побежденных, так как одни теряют свои владения, а другие — деньги и имущество. В древности было не так, и победитель от войны только богател. Причины здесь в том, что теперь с добычей поступают не так, как в те времена, а оставляют ее целиком на разграбление солдатам. Это приносит огромный и притом двойной вред. Об одном я только что сказал. Вред другого рода в том, что люди становятся все более алчными и все менее думают о своих обязанностях. Как часто уже одержанная победа превращалась в поражение. потому что солдаты бросались грабить.

Римляне, найти учителя в военном искусстве, предотвращали эту двойную опасность прежде всего тем, что вся добыча была по закону собственностью государства, рас пределявшего ее по своему усмотрению. Далее, при войске находились квесторы, нечто вроде наших казначеев, обязанные собирать всю дань и добычу, из которой консул платил обычное жалованье солдатам, помогал раненым и больным и покрывал все другие расходы по войску. Консул, конечно, мог отдать и часто отдавал добычу солдатам, но эта милость не вызывала никакого беспорядка, так как после победы вся добыча сносилась в одно место и раздавалась каждому, глядя по чину.

Этот порядок заставлял солдат драться для победы, а не для грабежа. Римские легионы разбивали неприятеля, а не гнались за ним, так как солдат никогда не смел уйти из [155] рядов. Врага преследовали только конница, легко вооруженные и прочие солдаты — не легионеры. Если бы добыча предоставлялась всякому, кто ее захватил, то удержать легионы не было бы ни возможности, ни смысла, и это повлекло бы за собой множество опасностей. Наоборот, римский способ обогащал государство, и каждый консул возвращавшийся с триумфом, отдавал огромные сокровища казне, составлявшейся целиком из дани и добычи.

Римляне применяли и другой прием, тоже весьма разумный: каждый солдат обязан был отдавать треть жалованья знаменосцу своей когорты и получал его обратно только по окончании войны. Это делалось с двойной целью: во-первых, приучить солдата накапливать из жалованья некоторую сумму, так как большая часть войска состояла из людей молодых и беспечных, которые чем больше получают денег, тем лучше бросают их зря; во-вторых, римляне считали, что солдат будет заботливее охранять знамя и упорнее защищать его, зная, что здесь хранится его имущество. Таким образом, в людях развивались одновременно бережливость и храбрость. Все это - правила, которые надо соблюдать, если вы хотите восстановить настоящие устои всякого войска.

ЗАНОБИ: Мне кажется, что поход не может пройти без каких-нибудь неожиданностей и опасностей, от которых войско может быть спасено только искусством начальника и доблестью солдат; если вы во время беседы вспомните какие-нибудь примеры, я очень просил бы вас о них рассказать.

ФАБРИЦИО: Очень охотно, тем более, что это необходимо для полного понимания военного дела. Во время похода командующий должен больше всего бояться засады, в которые обычно попадают или нечаянно или неосторожно, поддавшись какой-нибудь ловкой хитрости неприятеля. Чтобы избежать первой возможности, надо выслать двойные отряды на разведку и быть особенно внимательным, [156] если местность удобна для засад, как это бывает в странах лесистых и гористых, где враг всегда прячется в лесу или где-нибудь за холмом.

Засада, которую ты не сумел вовремя рассмотреть, может погубить все войско, но она безвредна, если ты разгадал ее заранее. Часто удавалось обнаружить врага благодаря птицам и пыли. Выступающий неприятель всегда поднимает целую тучу пыли, предупреждающую о его приближении. Наблюдая во время похода стаи голубей и других птиц, кружащихся в воздухе, но никуда не опускающихся, полководцы множество раз догадывались, что здесь скрывается засада, и высылали вперед отряды, которые обнаруживали неприятеля; они спасались этим сами и били врага.

Другая возможность — это попасть в засаду, в которую враг заманивает тебя хитростью. Чтобы избежать ее, надо всегда быть настороже и не верить никаким неправдоподобным вещам. Например, если враг легко позволяет тебе захватить какую-нибудь добычу, знай, что ты можешь попасться на крючок и что здесь скрывается обман. Если многочисленный неприятель убегает от нескольких твоих солдат или, наоборот, кучка врагов бросается на большой отряд твоих войск, если противник неожиданно и безрассудно обращается в бегство — бойся обмана и никогда не думай, что враг не знает, что делает. Избежать хотя бы отчасти этих ловушек и вообще меньше рисковать можно только одним путем — чем слабее и неосторожнее противник, тем ты должен быть осмотрительнее сам. При этом действуй двояко: бойся неприятеля мысленно и принимай все необходимые меры, но на словах и внешне относись к нему пренебрежительно, ибо ты этим ободряешь солдат и усиливаешь в них надежду на победу. Первое же правило научает тебя осторожности и уменьшает риск попасться в расставленные сети. Знай, что движение по вражеской земле таит в себе большие опасности, чем битва. [157]

Поэтому командующий войском обязан быть осторожным вдвойне; прежде всего, у него должны быть точное описание и карта местности, по которой приходится проходить, дабы он знал в ней все: число поселений, расстояние, дороги, горы, реки, болота и свойства их.

Для лучшей осведомленности при полководце должны быть местные люди, знатоки края, которых он будет усердно расспрашивать и затем сличать их показания, отмечая все, что в них совпадает. Он должен высылать вперед конные отряды с толковыми начальниками, которым поручается не столько обнаруживать неприятеля, сколько изучать страну, дабы командующий мог убедиться, согласуются ли их сведения с. картами и с известиями, полученными из других источников. Кроме того, впереди должны идти под конвоем проводники, знающие, что их ожидает либо награда, либо жестокое наказание за измену.

Само войско не должно знать, в какое дело его ведут; и это самое важное, ибо самое главное на войне - это умение скрывать свои намерения. Дабы солдаты не растерялись от внезапного нападения, надо предупреждать их, что возможен бой и они должны быть наготове; ведь все ожидаемое этим самым уже не так страшно. Многие полководцы, во избежание замешательства в походе, помещали обоз и нестроевых отдельными частями при знаменах каждого батальона и приказывали им следовать за ними, дабы войскам легче было остановиться на отдых или отступить. Такие распоряжения полезны, и я их вполне одобряю.

Точно так же необходимо принять в походе все меры, чтобы одна войсковая часть не отрывалась от другой и чтобы солдаты шли ровно, так как, если один идет быстро, а другой медленно, колонна разъезжается и начинается беспорядок. Поэтому на флангах должны быть начальники, [158] наблюдающие за равномерностью движения, удерживая слишком рьяных и подгоняя отсталых; вообще шаг лучше всего устанавливается музыкой.

Необходимо также расширять дороги, чтобы по ним можно было проходить, по крайней мере, фронтом одного батальона. Следует изучить привычки и свойства врага, то есть знать, предпочитает ли он нападать утром, в полдень или вечером и силен ли он пехотой или конницей. Сообразно с этими сведениями делаются распоряжения и принимаются нужные меры.

Однако, приведем какой-нибудь пример. Случается, что ты отступаешь под напором сильнейшего врага, с которым ты по этой причине стараешься избежать боя; отходя, ты оказался у берега реки, переправа через которую тебя задержит и позволит противнику догнать твои войска и напасть на них. Некоторые полководцы, очутившиеся в такой опасности, приказывали окопать войско рвом, набить его паклей и зажечь, переправа совершалась беспрепятственно, так как огонь останавливал неприятеля.

ЗАНОБИ: Мне не верится, чтобы подобный пожар мог остановить противника; я слышал когда-то, что карфагенский полководец Ганнон, окруженный врагами, приказал развести огни именно с той стороны, где он решил прорваться. Неприятель считал ненужным подстерегать его в этих местах, и Ганнон провел свои войска через пламя, приказав солдатам закрыть себе лица щитами, чтобы не обжечься и не задохнуться.

ФАБРИЦИО: Вы правы, но обратите внимание на разницу между тем, что я сказал, и тем, что сделал Ганнон. Я говорил, что полководцы окапывали войско рвом, набитым горящей паклей, так что преследователям надо было преодолеть и пламя и ров. Ганнон же не выкапывал никакого рва, но просто велел развести огонь, а так как он [159] хотел пройти, то огонь был, вероятно, не очень сильный, иначе он помешал бы ему даже и без рва. Разве вы не помните, что спартанский царь Набис, осажденный римскими войсками, велел поджечь часть города, чтобы остановить римлян, уже ворвавшихся в ограду? Пожар не только заградил им дорогу, но заставил их уйти.

Вернемся, однако, к предмету разговора. Римский консул Квинт Лутаций Каттул, преследуемый кимврами, подошел к какой-то реке и, желая выиграть время для переправы, притворился, что хочет дать врагу бой. Он сделал вид, будто располагается лагерем, велел выкопать рвы, разбить несколько палаток и послал небольшие отряды конницы за фуражом в окрестные поля. Кимвры, решив, что он остановился, тоже расположились на отдых и разделили свое войско на несколько частей, чтобы легче добыть продовольствие. Заметив это, Лутаций сейчас же перешел реку на глазах неприятеля, совершенно бессильного ему помешать. Чтобы перейти реку, на которой не было мостов, некоторые полководцы отводили ее течение и выкапывали ей в тылу у себя новое русло; река мелела, и солдаты легко переходили ее вброд.

Если хотят переправить пехоту вброд через очень быструю реку, то тяжелая конница частью въезжает в воду несколько выше места переправы, чтобы ослабить стремительность течения, а частью становится ниже для спасения солдат, унесенных водой. Если река непереходима вброд, то переправа происходит по мостам, на лодках или бурдюках; эти перевозочные средства всегда должны иметься в необходимом количестве.

Случается, что при переправе через реку на другом берегу появляется неприятель и преграждает тебе дорогу. Лучше всего поступить тогда по примеру Цезаря, когда он в Галлии оказался с войском у берегов какой-то реки, на другом берегу которой находился галльский вождь Верцингеторикс со своими отрядами. Цезарь несколько дней [160] подряд двигался вдоль берега — и то же самое делал неприятель. Наконец он остановился в густом лесу, где можно было легко спрятать войско, отделив от каждого легиона три когорты, приказав им оставаться на месте и сейчас же после его ухода переоросить через реку мост и укрепить его; сам же с остальной частью войска пошел дальше. Верцингеторикс опять двинулся за ним, так как видел перед собою то же число легионов и не думал, что какая-нибудь часть их осталась позади. Цезарь же, рассчитав время, когда мост должен был быть готов, повернул обратно и, найдя все в порядке, переправился через реку без всякого затруднения.

ЗАНОБИ: Знаете ли вы какой-нибудь способ находить брод?

ФАБРИЦИО: Да. Стоячие воды реки всегда отделены от текущих особой полосой; в этом месте река обычно мелка и можно перейти ее вброд, так как здесь наносится. песок, увлеченный течением со дна. Этот способ определять брод множество раз проверялся на опыте и безусловно точен.

ЗАНОБИ: Как поступите вы, если дно окажется вязким и лошадей начнет затягивать?

ФАБРИЦИО: В этих случаях в воду бросают фашины и переправляются по ним. Однако, не будем отклоняться от главного. Бывает иногда, что полководец зайдет со своим войском в ущелье между двумя высокими горами, из которого есть только два выхода и оба заняты неприятелем. Тогда остается лишь пуститься на хитрость, уже испытанную в таких обстоятельствах: надо перекопать ущелье сзади глубоким, трудно доступным рвом и внушить неприятелю, что вы постараетесь задержать его на этом участке и, обеспечив свой тыл, будете всеми силами прорываться через свободный проход.

Неприятель, поддавшийся на эту уловку, укрепляется со стороны свободного выхода из ущелья и перестает обращать [161] внимание на часть ущелья, закрытую рвом. Тогда вы перебрасываете через ров деревянный мост, заготовленный уже раньше, и, беспрепятственно пройдя по нему, ускользаете от противника. Римского консула Луция Минуция, воевавшего в Лигурии, враги загнали в ущелье, отрезав ему все выходы. Решив все же прорваться, консул выслал в направлении, занятом неприятелем, несколько бывших у него в войске нумидийских всадников, плохо вооруженных, ехавших на маленьких, тощих лошадках. Враги заметили их и сначала приготовились к защите прохода, но, увидев, что эти люди едут в беспорядке на лошадях, которые, по их понятиям, никуда не годятся, успокоились и перестали за ними следить. Нумидиицы сейчас же воспользовались этой оплошностью, дали шпоры лошадям, ударили на врага и пробились с такой быстротой, что неприятель ничего с ними сделать не мог; вырвавшись на волю, они грабили и опустошали местность и этим заставили противника отойти, выпустив войска Луция из ловушки.

Некоторые полководцы, защищаясь против сильнейшего противника, стягивали все свои силы на небольшом пространстве и позволяли окружить себя, а потом, заметив слабейшее место неприятельской линии, направляли на него главный удар, пробивали себе дорогу и благополучно уходили.

Марк Антоний, преследуемый парфянами, обратил внимание на то, что они всегда нападали на него в самый момент выступления, на рассвете, и потом всю дорогу не переставали его тревожить; поэтому он отдал приказ не выступать до полудня. Парфяне решили, что он в этот день дальше не двинется, и возвратились в свои палатки, а Антоний весь день шел совершенно спокойно. Тот же полководец придумал для защиты от парфянских стрел такое средство: он приказал солдатам опуститься при появлении неприятеля на одно колено, причем вторая шеренга [162] щитами своими закрывала первую, третья - вторую, четвертая — третью и так далее; все войско оказалось таким образом прикрытым как бы кровлей, защитившей его от вражеских луков.

Вот все, что я мог сказать вам о неожиданностях, возможных во время похода. Если у вас нет других вопросов, перейдем теперь к другому предмету беседы.

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

<<-Вернуться назад

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.