АХМЕД ИБН МОХАММЕД АЛЬ-МАККАРИ

ИСТОРИЯ МУСУЛЬМАНСКИХ ДИНАСТИЙ В ИСПАНИИ

КНИГА IV

Глава 1

Эта книга содержит описание завоевания Андалусии мусульманами под командой Мусы Ибн Носсейра и его вольноотпущенника Тарика Ибн Зейада, и того как эта страна стала местом где взросли их благородные табуны и где их верблюды сложили поклажу, вместе с полезными и тщательно отобранными сведениями, почерпнутыми из различных источников, и повествований историков, подвергнутых сравнению.

В первую очередь, да будет известно, что когда всемогущий Аллах решил, что слова его Посланника должны исполнится – “Я видел собственными глазами, Восток и Запад, и все живущие там будут покорены моим народом” ¹ – вражда воспылала между Лудхериком (Родериком) ², королем готов, и владыкой Сеуты ³, города находящегося у Бахру–з–зокак (Гибралтарский пролив), и явилась причиной завоевания Андалусии руками Тарифа и Тарика и их хозяина Мусы Ибн Носсейра (да пребудет с ними милость Аллаха!).

Аль-Хиджари, Ибну Хайан и другие авторы согласны в том, что первым человеком проникшим в Андалусию с враждебными намерениями и устремлениями был Тариф, бербер, вольноотпущенник Мусы Ибн Носсейра, тот самый что дал свое имя острову Тарифа, находящемуся в проливе. В этой экспедиции ему помогал Илиан ⁴, христианин, владыка Сеуты, который был враждебен Родерику, королю Андалусии. Количество войск, участвовавших в этой первой экспедиции, исчислялось лишь сотней всадников и четырьмя сотнями пехотинцев. Они пересекли пролив на четырех кораблях и высадились на противоположном берегу в месяце рамадане девяносто первого года (июль, AD 710), совершили набег и возвратились нагруженные добычей.

Как только Муса Ибн Носсейр, наместник Африки, проведал об успехе этой первой экспедиции, которая, как мы уже сказали, имела место в рамадане девяносто первого года (июль, AD 710), он назначил своего вольноотпущенника Тарика Ибн Зейада командовать другой экспедицией против Андалусии, и послал его туда в сопровождении Илиана, короля Сеуты. Высадка Тарифа и Тарика описывается различно; однако поскольку в наши намерения входит рассмотрение каждой детали тех событий, и в последующем мы будем иметь много возможностей возвратится к описаниям, сейчас рассмотрим причины, которые, как считается, привели к завоеванию.

Причины завоевания

Ибну Хайан рассказывает: “Одной из основных причин завоевания Андалусии стало назначение Мусы Ибн Носсейра правителем Африки и дальних земель: это случилось в семьдесят восьмом году хиджры (начался в марте AD 697) по воле халифа Абду-ль-Малика Ибн Мервана. Муса, чей отец, Носсейр был освобожденным рабом Абду-ль-Азиза, брата халифа, оставил дамасский двор, сопровождаемый лишь несколькими добровольцами, и прибыл в Египет; будучи там, он собрал мусульманские войска, которые занимали эту провинцию, и отправился принимать власть.”

Это событие, однако, различно описывается другими историками. Они рассказывают, что Муса был назначен не лично Абду-ль-Маликом, а Абду-ль-Азизом Ибн Мерваном, который управлял Египтом и Африкой от имени своего брата Абду-ль-Малика Ибн Мервана. Получив указания халифа снарядить армию в Африку, Абду-ль-Азиз, знавший таланты и способности Мусы, поручил ему командование ею, и отправил воевать с берберами и другими еще не покоренными народами. Это, как утверждает аль-Хомайди, случилось в семьдесят девятом году (начался в марте AD 698), одним годом позже даты названной Ибн Хайаном.

Муса берет власть над Африкой

Вскоре после прибытия в Африку, до Мусы дошли слухи, что некоторые народы, обитающие на границах Суса аль-Адани (ближняя провинция Суса) ⁵ сбросили исламское ярмо, и он послал против них своего сына Абдуллу, который вскоре вернулся с сотней тысяч пленников. Он послал Мервана, своего другого сына, против врага в другое место, и он также вернулся с сотней тысяч пленных. Согласно аль-Лейсу Ибн Саиду число пленников, взятых в этих двух экспедициях, под командованием двух сыновей Мусы, должно быть еще больше, поскольку доля халифа составляла шестьдесят тысяч ⁶. Однако, без сомнения, это число преувеличено, поскольку мы читали в другом месте, что доля принадлежавшая халифу и составлявшая пятую часть общего чиcла, была равна лишь двадцати тысячам, хотя, рассказывают, Муса вскоре после этого послал еще двадцать тысяч, добытых новыми победами. Но в любом случае известно, что халиф аль-Валид получил от своего военачальника огромное число берберских пленников, взятых на войне, и историк ас-Садфи утверждает, что пленники (оставшиеся) в руках Мусы составляли число до тех пор неведомое странам, подчиненным власти ислама.

Сильная засуха и голод

По этой причине, добавляет тот же историк, большинство африканских городов оказались лишены населения, поля остались невозделанными и когда началась всеобщая засуха, мусульмане предстали перед ужасающим голодом, так же как перед жестокой жаждой. В этом отчаянном положении Муса приказал во всех своих владениях провести всеобщее богослужение и добавил, что в публичных молитвах должны принять участие все мусульмане. Он также советовал практиковать добрые и целомудренные деяния дабы умилостивить гнев небесный. Затем он велел устроить всеобщую процессию, и встав во главе своих людей, сопровождаемых их скотом и зверьем, углубился в пустыню. Там он отделил матерей от молодежи, и поднялись плач и стенания, и он оставался в пустыне до полудня, когда он отдал приказ о всеобщей молитве; и так было сделано, он прочел обычный сермон (хутба); и некоторые из слушателей отметили, что он нигде не упомянул халифа аль-Валида, а один из мужей встал и спросил: “Почему ты,о Муса, не упомянул халифа в своем сермоне?” На это Муса ответил: “Потому что ни время, ни место обращаться к кому-либо кроме Аллаха (да возвысится его имя!)” Как только Муса произнес эти слова, дождь потоками обрушился на землю, множество ручьев потекло через пески пустыни, и люди пили до тех пор, пока не утолили жажду.

Его завоевания

После этого Муса отправился против берберов и загнал их глубоко в родные пустыни, оставив там где прошел следы своего присутствия, убив множество их, захватив тысячи пленников и сотворив великие разрушения. Затем он вторгся в Сус аль-Адани, где не встретил сопротивления тех обитателей, которые попросили его даровать им мир и приняли ислам. Однако, на тех, кто до сих пор пребывал во враждебности к мусульманам, Муса нападал либо лично, либо посылал против них свои войска, громил в поле, захватывал их города; он не прекращал своих завоеваний, пока не прибыл к Танжеру, цитадели той страны и главному городу, который он также осадил и взял, обязав его жителей принять ислам.

Взятие Танжера

Говорят, что Танжер никогда не был взят врагом до дней Мусы; и, оказавшись в руках мусульман, он стал одной из сильнейших их цитаделей.

Тот же историк, из которого мы взяли предыдущие подробности, добавляет, что далее Муса обратил оружие против Сеуты, однако имел большие сложности с её подчинением, поскольку её владыкой был Илиан Христианин, доблестный и смелый человек.

Всеобщее подчинение берберов

Когда обитатели засушливых равнин Африки увидели, что случилось с берберами побережья и внутренних областей, они поспешили просить для себя мира и места под властью Мусы, которому обещали войти в состав его армии. Муса обратил благосклонный слух к их прошениям и дал им военачальников для командования. Также он назначил своего вольноотпущенника Тарика Ибн Зейада, бербера, (которого некоторые авторы считают выходцем из племени Садф), наместником Танжера и соседних областей, и отдал под его команду девятнадцать тысяч берберов, хорошо вооруженных, обеспеченных всем необходимым для ведения войны. Чтобы наставлять этих берберов в вопросах истинной веры, ибо они ранее были обращены в ислам, и их обращение было искренним, Муса оставил с ними ученых арабов и теологов, обязанных читать и объяснять священные слова Корана, и наставлять их во всем, связанном с их новой религией.

Муса планирует завоевание Андалусии

Сделав эти распоряжения, Муса вернулся прямо в Африку, и когда, осмотревшись, он не увидел более противников, на которых можно напасть, народов, которые можно подчинить, ни среди берберов, ни среди ромеев – когда он обнаружил, что основные города побережья уже взяты – он написал своему вольноотпущеннику Тарику, который был наместником Танжера, и приказал ему и его войску приготовиться к вторжению в землю Андалусии. В соответствии с эти приказом хозяина, Тарик отплыл из порта Танжера с двенадцатью тысячами новообращенных, и высадился у подножия горы, которая в последствии приняла его имя, в понедельник, в пятый день реджеба, в девяносто второй год хиджры (28 апреля AD 711).

Осада Сеуты Тариком

Мы сказали, что Муса лично взял Танжер и Сеуту;- противоположное мнение содержится в сочинениях аль-Хозейни и и других историков, которые приписывают завоевание Тарику. Они говорят, что дав этому военачальнику командование армией, он направил его против тех народов, что обитают в северной части Африки. Тарик сначала выступил против Танжера, который взял; затем он направил свое оружие против ряда областей, признающих власть короля Андалуса, столицей которых была Сеута, сильно укрепленный город ⁷. Вождь варваров, именем Илиан, правил там как суверен: он был человеком большой решимости и смелости; будучи атакован Мусой, он не только смело отразил нападение, но сделал вылазку во главе своих лучших войск и принудил этого военачальника снять осаду. Муса отступил в Танжер, откуда стал делать частые набеги на земли Илиана, опустошая страну и разоряя поля, думая ослабить их голодом; однако это оказалось бесполезно, поскольку Хиттиша (Витица) ⁸, который тогда правил Андалусией, послал им подкрепления и обеспечил с помощью своего флота всеми видами товаров и военных припасов. Как долго Витица занимал трон Андалусии, гарнизон Сеуты защищался с величайшими храбростью и упорством, и упорно сражался за свои семьи и свободу; но после смерти этого монарха состояние дел совершенно изменилось, и по причине гражданского неспокойствия, которое вскоре возникло среди готов, мусульмане оказались способны не только подчинить города, признавшие их власть в Африке, но и перенести завоевания в самое сердце Андалусии.

Смерть Витицы

Витица оставил сыновей, но готы, недовольные ими, подняли большую суматоху и возмущение, пока не решили короновать своего предводителя Родерика, который, хотя и не был королевских кровей, принадлежал к одной из знатнейших семей той земли, и был более всего известен как храбрый воин и один из наиболее сведущих людей королевства.

Узурпация Родерика

Ибну Хайан в его Муктабисе дает некоторые сведения об этом Родерике. Он согласен с тем, что тот не был потомком королей, которые занимали трон Андалусии перед ним, однако являлся могущественным и знатным господином, уважаемым за свои таланты и смелость, и что, сформировав значительную партию сторонников, он преуспел в изъятии скипетра у сыновей Витицы.

Другой автор говорит, что когда Витица умер, он оставил трех сыновей, которые будучи в юных летах, оказались не способны управлять страной, но их мать взяла королевскую власть, и, держа бразды правления, руководила королевством от их имени – Толедо оставался ее резиденцией, так же как местом пребывания имперского двора. Однако, Родерик, который в правление ее мужа Витицы командовал кавалерией, отказался признать главенство вдовствующей королеРодериквы и, подняв мятеж в Кордове, захватил империю.

Илиан, владыка Сеуты

Но давайте выслушаем рассказ Абу Зейда Ибн Халдуна, который после сообщения, что Андалусия находилась в руках готов, и что их короля в то время звали Родериком, выражается следующим образом:” Кроме королевства Андалусии, готы имели поселения за морем, так что когда Муса прибыл в Африку, они владели значительными участками земли вдоль северного побережья. Сначала они были способны защищать их, поскольку держали Танжер, который являлся ключом к проливу, и хозяйничали в том сужении моря, которое отделяет Андалусию от Африки, и которое позволяло им посылать подкрепления, когда требовалось, и таким образом удерживать эти земли и защищать их от арабов. Большое количество племен, обитавших на побережье, подчинялось им. В той части страны, которая теперь называется Джебаль Гомора (Гомерские горы), был король берберов именем Илиан, который признавал себя подданным готских монархов, подчиняясь их власти и исповедуя их религию. В то время Африкой управлял Муса Ибн Носсейр, наместник халифа аль-Валида Ибн Абди-л-Малика, находившийся в Кайруане, в последующем городе африканских наместников. Возглавляемые этим военачальником мусульманские армии подчинили большую часть Африки и перенесли войну к крайним западным пределам, после чего проникли в гористый район близ Танжера, и открыли проход до самого пролива, где король Илиан, неспособный противостоять их нападениям, сдался и подчинился власти ислама. Муса Ибн Носсейр назначил своего вольноотпущенника Тарика Ибн Зейада аль-Лейси управлять новыми завоеваниями, также как командовать всеми войсками, расположенными в тех местах.” Так говорит Ибну Халдун, чьи сведения не сильно отличаются от данных предшествующих писателей.

Смута Илиана

Мы говорили, что одной из основных причин завоевания Андалусии было назначение Мусы Ибн Носсейра наместником Африки; вторая причина – вражда вспыхнувшая между Илианом и Родериком. Каждый историк, к которому мы обращались, более или менее полно повествует о ссоре между этими двумя личностями, что повлекла за собой вторжение Арабов. Ранее цитированный автор, Абу Зейд Ибн Халдун, производит её от желания Илиана отомстить за ряд обид, нанесенных его дочери, которая пребывала в королевском дворце; это, добавляет историк, был обычай готской знати посылать своих дочерей и обучать их в королевском дворце, вместе с дочерьми короля. Говорят, что когда Илиан услышал об оскорблении нанесенном его дочери, он немедленно явился ко двору, забрал ее и отвез обратно в Африку. Не удовлетворенный этим, он отправился к Тарику, сообщил ему о своем желании отомстить, призвал вторгнуться в Андалусию и предложил провести войско через вражескую территорию. Тарик, ничего не желавший так, как испытать воинское счастье против соседнего королевства, немедленно принял предложение Илиана, и, воспользовавшись отсутствием своего хозяина, приготовился к намеченной экспедиции. Поскольку взаимоотношения между Илианом и Родериком, а также предложение сделанное первым арабскому военачальнику, более подробно даны у других авторов, мы позаимствуем у них, то что сочтем нужным, чтобы сделать нашу историю одновременно достоверной и поучительной.

Дочь Илиана обесчещена Родериком

“Это был обычай готов” – говорит аль-Хозейни, “ принцам королевской крови, знатнейшим людям королевства и наместникам провинций посылать ко двору в Толедо тех из своих сыновей, которых они хотели возвысить и в то же время предоставить милости своего суверена, под чьим взором они обучались воинским делам, чтобы позднее получить командование войсками. Таким же образом их дочери отправлялись во дворец короля и учились вместе с его дочерьми, чтобы затем, когда они вырастут, король обручил их с юными придворными, согласно достоинству отцов, и снабдил приданым.

Случилось так, что в соответствии с этим обычаем, Илиан, владыка Сеуты, города под властью короля Родерика, обитатели которого также исповедывали христианскую религию, имея дочь, прекрасную и невинную, пересек пролив и привез ее в Толедо, где располагались двор и столица королевства. Когда Родерик увидел ее, он был так поражен ее красотой, что отчаянно влюбился в неё, и не колеблясь, когда словесные убеждения не помогли, силой овладел объектом своих желаний. Некоторое время спустя девушка нашла способ тайно уведомить отца о том несчастье, что претерпела от Родерика; и сообщают, что когда Илиан прочел послание дочери, он впал в ужасную ярость и поклялся отомстить за обиду, нанесенную Родериком, воскликнув: “Во имя Мессии! Я буду расшатывать его трон и возмущать подданных, пока все не переверну и не уничтожу.” Таким образом не может быть сомнений, что обида дочери Илиана была одной из причин завоевания Андалусии, следующей после той, что Всемогущий Аллах решил насчет него. Илиан немедленно отплыл в Андалусию, хотя ненастный сезон уже давно начался – это был месяц январь в самый разгар зимы – и поспешил в Толедо предстать перед королем, который не ожидая его в межсезонье, укорил его в оставлении своего поста, и обратился к нему со следующими словами: “Что привело тебя сюда? Ты отлично знаешь, что сейчас не время и не дело являться ко двору.” На это Илиан ответил, извиняясь, что его жена тяжело больна и очень хочет увидеть свою дочь еще раз прежде чем умрет, а потому просила и умоляла привезти её. Затем он попросил Родерика приказать, чтобы его дочь привели к нему, а весь её скарб был приготовлен к немедленному отъезду. Родерик удовлетворил его требование, не без предварительного обещания дочери держать их взаимоотношения в тайне от отца, но девушка предпочла королю отца, и сообщила последнему о поведении первого в отношении её. Говорят, опираясь на свидетельство самого Илиана, что непосредственно перед тем, как он покинул короля, последний обратился к нему так: “О Илиан! Я надеюсь, что вскоре услышу о тебе, и что ты постараешься добыть для меня несколько тех очень быстрых шадханках (соколов), которые являются источником удовольствия и развлечения, поскольку охотятся на птиц и приносят их мне.” На что Илиан ответил: ”Несомненно, о король! Я вскоре вернусь и во имя Мессии! Я не буду чувствовать себя удовлетворенным, пока не доставлю к тебе таких шадханках, каких ты никогда в жизни не видел”, имея ввиду тех арабов, которых он уже надумал вести против своей страны. Однако Родерик не понял значения его слов.”

Как только Илиан оказался в безопасности в Африке, он отправился в город Кайруан, где арабский наместник держал свой двор, и своими блестящими описаниями плодородия, богатства и обширности острова Андалуса, представляя своих соотечественников разделенными и ослабленными внутренними беспорядками, испорченными своими привычками к роскоши и длительным миром, уговорил Мусу, как мы теперь видим, послать с ним войска под командой одного из берберских вольноотпущенников, который со стремительностью сокола в его падении, подчинил всё королевство, и добавил новые и обширные владения к тем, что уже признавали власть ислама.

Некоторые историки указывают и третью причину завоевания Андалусии; они говорят, что в Толедо был дворец, построенный в древние времена мудрым королем, который, предсказав что Андалусия будет иногда подвергаться вторжению людей из Африки, поместил в одной из его комнат магическое заклинание, которым защитил страну от иностранного вторжения. Столько сколько заклинание оставалось нетронутым, Андалусия находилась в безопасности, однако когда оно было сломано (и это сделал Родерик), разрушение страны стало неизбежным. Это событие так описывается различными историками.

Заклинание созданное греками для защиты страны

Хорошо известно, что греки ⁹ были нацией знаменитой знанием наук, также как талантом и способностью проникновения в тайны природы. До времен Александра они населяли Восток, однако когда персы захватили эти части света и подчинили все государства греков, они решили переселиться и перенести свои знания и науку в дальнюю землю. Они остановились на острове Андалусия, поскольку он расположен на краю обитаемого мира, и в то время был мало известен, и никогда не принадлежал мудрым монархам древнейших времен, и, наконец, был необитаем; хотя Андалус, сын Иафета, сын Ноя, поселился там вскоре после потопа, устроив на нем свою резиденцию, дав свое имя и оставив на нем следы своего пребывания, но его поколение миновало и страна осталась покинутой.

Сказано, что когда земля была впервые заселена после потопа, она имела вид птицы – восток был головой – север и юг правой и левой ногами – местность между ними животом – а запад хвостом – и когда греки сделали Андалусию своей страной, предпочтя его другим, так случилось из-за ее отношения к названной части тела (хвосту), согласно картине которой мы описали землю того времени; поскольку греки древних дней были более заинтересованы в учении, чем в войне, они при каждой возможности заменяли первым последнюю: таким образом они были трусливы, встречая своих врагов скорее хитростью, чем силой, и вместо того, чтобы стесняться этого, похвалялись этим при каждой возможности, очень хорошо зная, что причина упадка и разрушения могучих империй находится в войне. Чтобы, следовательно, им не мешали и не беспокоили в изучении и насаждении наук, что составляло основной смысл их жизни, они бежали от персов, своих врагов, и переселились в Андалус, где только прибыв они начали рыть каналы и делать отводы из рек для ирригации; воздвигать мосты и акведуки, создавать крепости и укрепления, взращивать сады и виноградники, строить города и села; пахать и сеять землю, возводить здания, какие только сочли нужными ради удовольствия и удобства народа. Вскоре страна стала так густо заселена и так насыщена городами и селами, что один из их мудрейших мужей, который хорошо знал что страна, где они жили, называлась “птичий хвост”, из-за предполагаемой формы земли в виде птицы с распростертыми крыльями, сказал, что этой птицей был павлин, известный красотой своего хвоста. Это напоминает нам ответ однажды сделанный западным арабом правителю верующих Харуну ар-Рашиду (да будет с ним милость Аллаха!). Однажды этому халифу случилось обратиться к уроженцу Африки следующим образом: “Мне говорили, что мир имеет форму птицы; и что запад является хвостом.”Тебе говорили верно, о повелитель верующих!”-ответил магрибец,-“Но тот, кто это сказал должен был добавить, что эта птица – павлин.”, услышав это, Ар-Рашид рассмеялся и сильно удивился способности человека быстро вступиться за свою родную страну. Однако продолжим рассказ о заклинании.

Греки продолжали владеть Андалусией, ведя безопасную и довольную жизнь. Они сделали столицей город Толедо из-за того, что он находится в сердце Андалусии, и их главная забота состояла в его усилении против врагов и укреплении своих владений, а также в сокрытии от других народов знания об удобствах, которыми они наслаждались. Чтобы лучшим образом достичь своей цели, они обратились к звёздам, и нашли, что только два народа могут нарушить их спокойствие, и возненавидеть их, те были представлены как люди, непривычные к роскошной жизни, закаленные лишениями и работой, короче – арабы и берберы. Когда греки услышали это предсказание, их охватил страх, и беспокойство за заселенный ими остров; они решили немедленно соорудить талисман, который должен отвести надвигающееся крушение, и своей силой удержать два упомянутых в пророчестве народа. Тем временем, когда некоторые племена берберов, обитавшие на северном побережье Африки, приблизились к берегу моря, таким образом оказавшись отделенными от Андалусии только узким каналом, страхи и опасения греков увеличились, они побежали во всех направлениях в страхе перед угрозой вторжения, и этот страх перед берберами распространился так глубоко, что он проник в их род, и стал через некоторое время чертой их характера. С другой стороны, берберы узнав о злых думах и ненависти народа Андалусии, возненавидели и ополчились против него еще больше, это стало основной причиной того, почему даже много позднее редко можно было найти бербера доброжелательного к андалусийцам, и наоборот, единственно берберы более нуждались в андалусийцах, чем те в них, из-за известных нужд Африки и импорта из Андалусии, таким образом, связь между народами обеих стран существовала. Однако вернемся.

На западе Андалусии жил греческий король, который правил островом, называемым Кадис (Кадиз). Этот король имел дочь несравненной красоты, которую другие короли Андалусии – поскольку та страна управлялась несколькими королями, каждый из которых имел владения не больше чем один-два города – надеялись взять замуж. Каждый из этих королей отправил гонцов в Кадис и попросил руки прекрасной дочери. Ее отец, не желая выбирать среди столь многих претендентов, чтобы предпочтя одного не обидеть других, был очень озадачен и послал за дочерью, чтобы сообщить ей о своих сомнениях. Случилось так, что дочь этого короля была столь же мудра, как и прекрасна, поскольку у греков и мужчины и женщины рождались с природными способностями к науке; это привело к устойчивому выражению, что “наука спустилась с небес и поместилась в трех различных частях человеческого тела; в мозгах у греков, в руках у китайцев и в языке у арабов.” Затем, эта дочь, полностью прояснив в чем дело, сказала своему отцу: “Только сделай то, что я скажу тебе и не мучай больше себя этим делом” – “Итак, каков твой совет?”-“Тем, кто просит моей руки, ты должен ответить, что я отдам предпочтение тому, кто покажет себя мудрым королем”; и её отец отправил гонцов в соседние королевства, чтобы сообщить заинтересованным королям решение своей дочери. Когда влюбленные прочли письма, содержащие измышления принцессы, многие, кто не мог претендовать на силу в науке, немедленно отказались от претензий; лишь два короля нашлось среди ее многочисленных поклонников, которые провозгласили себя мудрецами, и немедленно ответили письмами, говоря о себе: “Я мудрый король.” Когда отец получил эти письма, он послал за дочерью и сообщил ей их содержание. “Смотри”, сказал он, “Мы все еще в том же затруднении, что и раньше; ибо два короля называют себя мудрецами, и если я выберу одного, я сделаю врагом другого. Что бы ты предложила делать в такой ситуации?” Дочь ответила: “Я дам каждому из королей задание, и кто из них выполнит его лучше, тот станет моим мужем.” – “И что же ты задашь?” – “В этом городе нам нужно колесо чтобы поднимать воду; я попрошу одного из них сделать такое, что будет крутиться бегущей по земле водой; и я поручу другому создать талисман или заклинание, чтобы предохранить этот остров от вторжений берберов.”

Король был восхищен планом, предложенным дочерью, и ничего в нем не меняя, написал обоим принцам, извещая об окончательном решении дочери; и каждый из них, согласившись участвовать в назначенном испытании, начал работу как можно скорее. Король, кому выпал жребий строить гидравлическую машину, воздвиг гигантское сооружение из больших камней сложенных один на другой в той части солёного моря, которое отделяет остров Андалусию от континента, в месте известном под именем сеутский пролив. Эта арка, которая была полностью построена из камней, промежутки между которыми архитектор заполнил каким-то цементом собственного состава, соединило остров Кадис с большой землей. Следы этой работы до сих пор видны в той части моря, которая отделяет Сеуту от Альхесираса, однако большая часть населения Андалусии приписывает им другое происхождение; они предполагают, что это остатки моста, который Александр велел воздвигнуть между Сеутой и Альхесирасом: однако только Аллах знает какой из двух рассказов истинный, хотя я нахожу последний из них более достоверным. Итак, когда архитектор закончил работу с камнем, он направил свежую воду с вершины высокой горы континента к острову, и пустил ее в водоем, он предусмотрел ее подъем в Андалусии посредством колеса.

Что касается другого короля, чья задача была создать магическое заклинание, он в первую очередь обратился к небесам, чтобы определить правильное время, чтобы начать его изготовление; и когда он узнал его, он начал строить квадратный помост. Материалом был белый камень, а выбранным для строительства местом песчаная пустыня на берегу моря. Чтобы придать устойчивость зданию, архитектор погрузил фундамент в землю на такую же глубину, на какую высоту строение возвышалось над поверхностью; и когда он закончил его, он поместил на крышу статую из меди и железа, смешанных друг с другом силой его науки, которой был придан вид и внешность бербера с длинной бородой; его волосы, будучи значительной длины, торчали из головы, и кроме того он имел прядь свисающую на лоб. Его одежды состояли из туники, конец которой он держал левой рукой; он был обут в сандалии, но наиболее необычным в нём было то, что хотя размеры фигуры были значительными, и она возвышалась более чем на шестьдесят или семьдесят кубитов в высоту, никакой иной опоры, кроме той что под ногами, имевшей окружность в один кубит, не было. Его правая рука была простерта вперед и в ней были видны несколько ключей и замок; правой рукой он указывал на море, как бы говоря: “Никто не пройдет этим путем”; и такова была магия этой фигуры, что так долго как она будет оставаться на месте и держать в руке ключи, ни один корабль варваров не сможет войти в пролив из-за штормов и недружелюбных вод.

Итак, каждый из королей работал с необычной энергией на своей задачей, надеясь закончив её первым, заслужить сердце принцессы. Строитель акведука оказался первым, талисман еще не был закончен и победа досталась ему: случилось так, что он спланировал всё так хорошо, что в тот самый день, когда должна была быть закончена работа его соперника, вода потекла на остров и колесо закрутилось; когда эта новость достигла соперника, который находился на вершине своего монумента, шлифуя позолоченный лик фигуры, он принял известие так близко к сердцу, что бросился вниз и замертво рухнул к подножию башни; это означало, что другой принц, лишенный соперника, стал господином женщины, колеса и заклинания.

Автор у которого взято предыдущее повествование не сообщает нам ни каким образом заклинание действовало против африканцев, ни как его сущность была разрушена, но мы можем добавить версию той же истории другого автора.

В древние времена греческие короли, которые правили Андалусией, ужасно боялись вторжения со стороны берберов, на основании пророчества о котором мы упоминали. Дабы избежать его, они соорудили различные заклинания, и средь других одно, которое поместили в мраморную урну и поставили во дворце в Толедо: дабы обеспечить его сохранность они поставили на ворота дворца замок, оставив наказ последующим королям делать тоже самое. Этот наказ непрекословно выполнялся, так что когда прошло значительное число лет двадцать семь замков было добавлено на врата здания – именно это число королей правило Андалусией, каждый из которых ставил свой замок, как положено. За некоторое время до вторжения арабов, которое, как хорошо известно, стало причиной свержения династии готов и завоевания Андалусии, на трон вступил король готов, именем Родерик ¹⁰. Однажды этот король, будучи молодым и отчаянным, собрал своих визирей, высших чиновников государства и членов совета, и сказал им следующее: “Я долгое время думал об этом доме с двадцатью семью замками и я решил открыть его, чтобы посмотреть, что он содержит, ибо уверен, что это всего лишь шутка.” “Может быть и так, о король!”-ответил один из визирей – “но честность, благоразумие и политика требуют, чтобы ты не делал этого; и чтобы, следуя примеру, отца, деда и их предшественников – никто из которых не пожелал углубиться в тайну – ты добавил новый замок на врата.” Когда визирь закончил говорить, Родерик ответил: “Нет. Я ведом неостановимым порывом, и ничто не заставит меня изменить решение. Я горячо желаю проникнуть в эту тайну, и мое любопытство должно быть удовлетворено.” “О, король!” – ответили визири – “Если ты делаешь это веря в то, что там скрыты сокровища, позволь нам услышать во сколько ты их оцениваешь, и лучше мы соберем эту сумму сами и поместим в королевскую казну, чем обнаружим себя и тебя перед лицом бедствий и отчаяния.” Но Родерик, будучи человеком непреклонным духом, крепким сердцем и твердым в решениях, не поддался переубеждению. Он остался глух к предостережениям своих советников и немедленно накправился к дворцу, а когда прибыл к вратам, которые, как мы ранее описывали, были скреплены несколькими замками, каждый из которых имел вставленный в него ключ, врата были отворены, и внутри не было обнаружено ничего иного, чем престол из золота и серебра, украшенный драгоценными камнями, на котором была следующая надпись: “Это престол Сулеймана, сына Дауда (да, пребудет с ним мир!)” Другой предмет, кроме престола, был найден в другом помещении дворца, также защищенного очень крепким замком, удалив который, Родерик смог заглянуть внутрь. Однако каково было его удивление, когда войдя в помещение, он не увидел ничего кроме урны, а внутри неё пергамента и картинки, представляющей в ярких цветах несколько всадников, выглядевших как арабы, одетые в шкуры животных и имеющие, вместо тюрбанов, локоны грязных волос; они восседали на арабских скакунах, сверкающие сабли висели у их боков, а правые руки были вооружены копьями. Родерик приказал своим помощникам раскатать свиток пергамента, и когда они это сделали, он увидел следующую надпись, сделанную большими буквами: “Когда это убежище будет нарушено, и заклинание из урны разбито, нарисованные на урне люди вторгнутся в Андалусию, свергнут королей с трона и подчинят всю страну.” Говорят, что когда Родерик прочитал это фатальное предсказание он пожалел о том, что сделал, и поверил в свое скорое падение. Он не ошибся, поскольку вскоре его настигла армия арабов, которую император Востока послал против него.

Это те заколдованные дворец и картина, о которых Родерик размышлял позже, в день битвы при Гваделете, когда, наступая на мусульман, он впервые увидел тех самых людей, чьи изображения были на пергаменте. Подробнее об этом будет сказано дальше. Однако, в чем этот рассказ правдив, а в чем нет, ведает только Аллах, ибо мы обнаружили его в различном изложении у множества историков, которые мы далее рассмотрим, когда зайдет речь о престоле Сулеймана и других деталях, связанных с этим делом, и что мы сделаем беря нашу информацию из лучших и чистейших источников. Что касается другой истории, о мудром короле, сделавшем сооружение для подвода воды из Африки в Андалусию, в неё верится слабо, поскольку Андалусия является одной из стран наиболее обильных водами и реками; а следовательно мы не видим необходимости вести воду с противоположного побережья, за исключением, как предполагают некоторые, того случая, когда принцесса поставила такую задачу, дабы запутать своего поклонника и испытать его способности, поручив ему необычную и чрезвычайно сложную задачу. Однако повторюсь, только Аллах ведает; ибо он создатель и владыка всех наук!

Глава 2

Илиан отправляется к Мусе

Как только Илиан, владыка Сеуты, благополучно вернулся в свои владения, так сразу увиделся с амиром Мусой Ибн Носсейром и предложил ему завоевание Андалусии, который описал как блистательную и благословенную страну; он сказал ему, что это земля изобильная всеми видами товаров, богатая зерном всех сортов, обильная водами, известными своей сладостью и чистотой; далее он обрисовал её обитателей, которых считал ослабленными долгим миром и недостатком оружия. Этот рассказ возбудил амбиции амира, который после серьезных размышлений над сделанным предложением, пришел к следующему соглашению с Илианом – он должен был оставить сторону, которую до сих пор держал, и перейти к мусульманам, и чтобы доказать свою враждебность к соотечественникам, исповедовавшим ту же религию, что и он, он должен был прежде всего предпринять вторжение в их страну. Илиан немедленно приступил к исполнению договоренности, и собрав войска из местностей, подчиненных его власти, погрузил их на два судна и высадился на побережье Альхесираса, он опустошил страну и на следующий день, после убийств и захвата пленников, вместе со своими соратниками благополучно вернулся в Африку, нагруженный добычей.

Муса оповещает аль-Валида о победе.

Как только новости об этой первой экспедиции, которая произошла около девяностого года, стали известны в Африке, так сразу огромное число мусульман собралось под знаменами Илиана и доверилось ему. Что касается амира Мусы, то он незамедлительно написал халифу аль-Валиду, сообщая ему, что Илиан предложил предпринять против Андалусии, и прося позволить ему начать завоевание, ответ халифа содержал следующие выражения: “Пусть страна сначала будет разведана легкими войсками ¹¹, надо исследовать её и добыть для тебя сведения о том, что в ней есть; будь благоразумен и не позволяй мусульманам потеряться в океане опасностей и кошмаров.” На это Муса ответил: “Это не океан, а всего лишь узкий канал, берега которого видны простым глазом.” “Тем не менее” – ответил аль-Валид. – “Даже если так, пусть страна сначала будет разведана.”

Посылает Тарифа Абу Зар’а

Поэтому Муса послал своего вольноотпущенника, бербера, именем Тарифа Абу Зар’а с четыремя сотнями пехотинцев и сотней всадников с наказом совершить набег на Андалусию. Тариф и его маленькая армия погрузились на четыре судна и высадились на острове, расположенном напротив другого острова вблизи Андалусии и известного под названием Джезира аль-Хадхара (зелёный остров) ¹², где нынешние арабы держат свои корабли и морские запасы, это их основной порт при сообщении с Африкой. На этом острове, который с тех пор носит имя Тарифа, в память о его высадке, предводитель берберов оставался целый день ¹³, пока все его люди не вернулись к нему; затем он двинулся дальше и совершил несколько набегов на большую землю, которые доставили ему богатую добычу и несколько пленников, которые оказались столь красивы, что Муса и его соратники никогда не видели подобных им. Это произошло в месяце рамадане девяносто первого года (авг.-сент. AD 710) ¹⁴, и когда это стало известно все захотели отправиться в Андалусию.

Высадка Тарифа

Количество войск, сопровождавших Тарифа в этой экспедиции, точно не известно. Некоторые авторы приводят число в тысячу человек; другие дают ему только половину этого числа, как ранее отмечено. Однако мы полагаем, что все эти сообщения очень ненадежны, поскольку есть историки, которые считают Тарифа другим человеком, чем Абу Зар’а, как показывают слова одного из них. “Тариф вернулся из этой экспедиции нагруженный добычей, и привел значительное число пленников; другой набег был предпринят шейхом берберов, чье имя было Абу Зар’а, который высадился с тысячей человек своей нации на острове Альхесирас, и обнаружив, что население покинуло остров, сжег их дома и поля, и также церковь, сильно почитаемую ими. Затем он предал мечу тех местных обитателей, которых встретил, и, взяв небольшой полон, благополучно вернулся в Африку.”

Однако мы верим, что первое сообщение более заслуживает доверия, поскольку оно подтверждается ар-Рази и другими историками, которые делают этих двух военачальников одной и той же персоной, и называют его Абу Зар’а Тариф Ибн Малик аль-Мугхафери ¹⁵, ибо таково были его личное имя и патронимия.

Однако продолжим. Илиан во второй раз отправился к Мусе Ибн Носсейру, и представил ему счастливые плоды набега на Андалусию, предпринятого им, так же как того, что совершил Тариф Абу Зар’а, и поведал как они оба были успешны. В тоже время он подстрекал его предпринять более обширное завоевание страны: он рассказал, что пленники принесли ему, хорошие вести о плодородии и богатстве той земли. Когда Муса услышал это, он возблагодарил Аллаха за победу дарованную его слугам, и уверился в своем желании вторгнуться в Андалусию; поэтому он призвал своего освобожденного раба, которому по разным поводам доверял важные посты в своей армии, и чье имя было Тарик Ибн Зейад Ибн Абдилла, уроженец Хамдана, в Персии, хотя некоторые предполагают, что он был вольноотпущенником Мусы Ибн Носсейра, но свободнорожденным членом племени Садф, а другие делают его мавлой ¹⁶ Лахма. Более того, отмечается, что его потомство, которое жило в Андалусии отвергало, что их родоначальник был освобожденным рабом Мусы Ибн Носсейра. Некоторые авторы, и их наибольшее число, говорят что он был бербером, однако, поскольку мы предполагаем написать отдельно о Тарике, сейчас прекратим дискуссию по этому и другим вопросам, обратившись к изложению исторических событий, в том виде как мы нашли их записанными андалусийскими авторами.

Муса посылает Тарика.

Этому Тарику, освобожденному ли рабу Мусы или свободному человеку из племени Садф, арабский наместник Африки доверил важную задачу завоевания Андалусского королевства, для чего отдал под его команду армию в семь тысяч человек, главным образом берберов и рабов, и очень малое число истинных арабов. Сопровождать и вести Тарика в этой экспедиции Муса послал Илиана, который привел из своих портов, где в те времена только и строились корабли, четыре судна. Все было готово, часть армии пересекла море там, где оно отделяет Андалусию от Африки, и высадилась вместе с Тариком у подножия горы, которая позднее приняла его имя, в субботу, в месяце шабан девяносто второго года (июль, 711), соответствующем месяцу агошту (августу) ¹⁷, и четыре корабля были посланы обратно, и пересекали море до тех пор пока остаток людей Тарика благополучно не высадился на берегу.

С другой стороны говорится, что Тарик высадился двадцать четвертого реджеба (19-го июня, 711) в том же году. Еще один источник делает число людей, погрузившихся на суда, равным двенадцати тысячам, среди которых было только шестнадцать арабов, а остальные являлись берберами; однако тот же автор соглашается, что Илиан перевозил это войско на побережье Андалусии в купеческих кораблях (где взятых неизвестно) несколько раз, и Тарик был последним человеком, остававшимся на борту.

Различные историки записали два обстоятельства сопровождавших переправу Тарика и его высадку на побережье Андалусии, которую мы достаточно подробно описали. Говорят, что пока он плыл через море, которое отделяет Африку от Андалуса, он увидел сон о пророке Мухаммеде, окруженном арабами мухаджиринами и анссарами, стоявшими рядом с ним с обнаженными мечами и натянутыми луками, и услышал что пророк сказал: “Смелее, о Тарик! Выполни, то что ты предназначен исполнить”, и оглядевшись вокруг он увидел посланца Аллаха (да пребудет с ним мир и да приветствует его Господа!), который вместе со спутниками входил в Андалус. Затем Тарик проснулся и воодушевленный хорошим знамением, поспешил рассказать о чудесном явлении своим товарищам, которые сильно возрадовались и укрепились. Тарик лично был столь сильно впечатлен видением, что с того времени никогда не сомневался в своей победе.

Те же авторы сохранили еще один анекдот, который замечательно доказывает вмешательство Всемогущего в предопределение того, что завоевание Андалусии должно было свершиться посредством Тарика. Сразу после высадки на скале вольноотпущенник Мусы повел свои войска на равнину, и начал опустошать окрестности. Когда он был занят этим, одна старая женщина из Альхесираса предстала перед ним, и среди прочего сказала следующее: “Ты должен знать, о чужестранец! Что когда-то я имела мужа, знавшего будущее; и я часто слышала как он говорил людям этой страны, что иностранный военачальник придет на этот остров и подчинит его себе. Он описал его мне как человека с выдающимся вперед лбом, таким как я вижу у тебя; также он мне сказал, что человек, названный в пророчестве будет иметь черную волосатую родинку на левом плече. Теперь, если ты обнаружишь такой знак на своем теле, можешь безусловно считать себя имевшейся в виду персоной.” Когда Тарик услышал слова старой женщины, он немедленно обнажил свое плечо, и знак был обнаружен, как предсказано, слева, он и его соратники были восхищены добрым знамением.

Сведения Ибну Хайана не сильно отличаются от того, что мы процитировали из других историков. Он соглашается с тем, что Илиан, владыка Сеуты, убедил Мусу Ибн Носсейра совершить завоевание Андалусии; и что он сделал это дабы отомстить, охваченный личной враждой и ненавистью к Родерику. Он называет численность армии Тарика равной семи тысячам, большей частью берберов, которые пересекли море на четырех кораблях, предоставленных Илианом. Согласно его данным Тарик высадился в субботу, в месяце шабан девяносто второго года, и суда, доставившие его и его людей на берег, были немедленно отправлены обратно в Африку, и не прекращали плавать туда и обратно, пока вся армия благополучно не высадилась на берегах Андалусии.

С другой стороны, Ибну Халдун отмечает, что армия, которой командовал Тарик, была из трех сотен арабов и десяти тысяч берберов. Он говорит, что перед отправлением в эту экспедицию Тарик разделил его армию на два корпуса, один из них взял под свою команду, а другой отдал под команду Тарфа ан-Наджаи. Тарик, вместе со своими людьми, высадился у подножия скалы ныне называемой Джебалу-ль-фатах (гора вторжения), которая позже приняла его имя и стала называться Джебаль Тарик (гора Тарика); в тоже время его товарищ Тариф высадился на острове позднее названном в честь него Джезира Тариф (остров Тарифа). Чтобы обеспечить безопасность названных армий, оба военачальника, вскоре после высадки, выбрали хорошее место для лагеря, которое окружили стенами и рвами, ибо как только новость о их высадке распространилась, армии готов двинулись против них со всех сторон.

Точная дата вторжения Тарика называется по-разному. Некоторые историки, такие как Ибну Халдун, ограничиваются тем, что дают только год, а именно-девяносто второй (начался 28-го октября 710 г.); другие приводят месяц и день, когда это достопамятное событие предположительно случилось. Ибну-ль-Хаттиб помещает его на понедельник, за пять дней до конца реджеба (25–е реджеба) девяносто второго года (20 июня 711 г.); Ибну Хайан – на субботу месяца шабан: другие говорят о двадцать четвертом реджеба; адх-Дхоби – на восьмой день того же месяца. Нет авторов помещающих его на начало девяносто третьего года; числом преобладают те, кто относит его к девяносто второму году. Только Аллах знает истину.

Нападение Теодомира.

Однако, продолжим наше повествование. Как только Тарик ступил в Андалус, на него тотчас напал гот именем Тудмир (Теодомир), которому Родерик поручил защиту границы. Теодомир, который был тем самым военачальником кто позднее дал свое имя провинции Андалусии, названной Белад Тудмир (страна Тудмира), попытавшийся, хотя и безуспешно, остановить продвижение людей Тарика, немедленно послал гонца к своему повелителю, сообщая ему, как Тарик и его сподвижники высадились в Андалусии. Он также написал ему письмо, начинавшееся так: “В нашу землю вторгся народ, чьи имя, страна и происхождение неизвестны мне. Я не могу даже сказать тебе, когда они прибыли – пали ли они с небес, или вылезли из-под земли.”

Родерик спешит на защиту своего королевства

Когда эта новость достигла Родерика, который в то время был в стране башканов (басков), воюя на территории Банбилоны (Памплоны), где случились серьезные беспорядки, он сразу догадался, что удар нанёс Илиан. Признав, однако, важность этого нападения на его владения, он оставил то, что было в его руках, и отправившись на юг вместе со всей своей могучей армией, прибыл в Кордову, которая расположена в центре Андалусии. Там он обустроился в королевском дворце, который арабы назвали в честь него замком Родерика, и который мы уже описали в другой части этой книги. В этом дворце Родерик оставался в течение нескольких дней, ожидая прибытия многочисленных войск, которые он призвал из разных провинций своего королевства.

Пишет сыновьям Витицы

Говорят, что пока он находился в Кордове, он написал сыновьям Витицы, чтобы они пришли и соединились с ним против общего врага; хотя это и правда, как мы сообщали ранее, что Родерик узурпировал трон их отца и преследовал сыновей, однако он сохранил им жизни; эти два сына Витицы те же самые, что повернули назад и покинули строй, когда Тарик атаковал войска короля Родерика на равнине Гваделете, получив обещание Тарика восстановить их на троне отца, если они помогут против Родерика. Как бы то ни было, когда Родерик прибыл в Кордову, сыновья Витицы занимались в одной дальней провинции сбором войск, чтобы двинуться против агрессоров, и он написал им, чтобы они пришли и соединились с ним, дабы вместе выступить против арабов; и, предостерегая их от неудовольствия и опасности личной вражды в тот момент, призвал их присоединиться к нему и совместно напасть на арабов. Сыновья Витицы с готовностью согласились на предложение Родерика, и собрав все свои силы выступили на встречу с ним, и встали лагерем недалеко от деревни Шаканда, на противоположной стороне реки, к югу от кордовского дворца. Они некоторое время оставались там, не осмеливаясь войти в столицу или не доверяя Родерику, пока наконец, осознав истинность приготовлений, и увидев армию покидающую город во главе с ним, не вошли в Кордову, соединили свои силы с его, и двинулись вместе с ним против врага, хотя, как будет видно, они уже планировали предательство, которое позднее осуществили. Другие говорят, что сыновья Витицы не подчинились призывам, посланным им узурпатором Родериком; наоборот, они присоеденились к Тарику со всеми своими силами: однако, какое из этих сообщений истинно только Аллах ведает. Тем не менее, похоже, что все принцы готов пришли, чтобы соединиться с Родериком в этом походе, хотя также справедливо, что он был покинут некоторыми из благородных на поле битвы. Но значительная неуверенность царит в писаниях историков, которые записали события тех ранних времен. Даже имя монарха готов во время вторжения Тарика записано по разному, ибо мы нашли его записанным так – Рудхерик и Лудхерик; хотя последнее написание наиболее часто используется. Так же утверждается, что он был потомком Исбахана (Хиспана); однако это противоречит сведениям Ибну Хайана и других, которые говорят, что он был не королевских кровей.

Тарик посылает в Африку за подкреплением

Когда Тарик получил новости о приближении армии Родерика, которая, говорят, состояла из около ста тысяч человек, обеспеченных всеми видами оружия и боеприпасов, он написал Мусе прошение о помощи, сообщая, что он взял Альхесирас, андалусский порт, таким образом став хозяином прохода в страну; что он подчинил все районы вокруг залива; но что Родерик ныне приближается ведя против него войско, которому нет сил противостоять, за исключением случая, если того пожелает всемогущий Аллах. Муса, который со времени отправления Тарика был занят постройкой судов, к тому времени уже собрал их во множестве, с их помощью послал подкрепление из пяти тысяч мусульман, которые, добавившись к семи тысячам первой экспедиции, составили войско в двенадцать тысяч человек, жадных до добычи и жаждущих битвы. Илиан, лорд Сеуты, ставший данником мусульман, также был послан со своей армией и народом из своих владений, сопровождать эту экспедицию, и вести её в ту страну, и обеспечивать разведку.

Недовольство знати

Тем временем Родерик приближался к мусульманам с войсками варваров, их предводителями, их рыцарями, и их епископами; однако сердца первейших людей королевства были против него, они часто виделись, и в частных беседах обсуждали свое отношение к Родерику следующим образом: “Этот несчастный силой захватил трон, который не принадлежал ему по закону, ибо он не только не принадлежит к королевской семье, но некогда был одним из известнейших лакеев; мы не ведаем сколь далеко он способен зайти в дурном отношении к нам. Нет сомнений, что соратники Тарика не имеют намерений осесть в этой стране; их единственное желание наполнить руки добычей и затем вернуться. Поэтому давайте, как только начнется битва, отступим, и оставим узурпатора в одиночку биться с чужестранцами, которые быстро избавят нас от него; а когда они уйдут, мы поместим на трон того, кто этого более всего заслуживает.” Все оказались согласны с этим, и было решено, что предложенный план должен быть исполнен; два сына Витицы, которых Родерик назначил командовать правым и левым крыльями своей армии, были во главе заговора, в надежде приобрести трон своего отца.

Предательство сыновей Витицы

Когда армии сошлись, принцы начали плести паутину измены; с этой целью ими был послан к Тарику гонец, сообщивший ему как Родерик, который был лакеем и слугой их отца, после его смерти узурпировал трон; что принцы ущемлены в своих правах и что они умоляют о безопасности и защите. Они предложили отступить и перейти на сторону Тарика со всеми войсками под их командой, при условии, что арабский военачальник после подчинения всей Андалусии, сохранит за ними все владения отца, состоявшие из трех тысяч богатых и отборных ферм, тех самых что позднее проучили имя Сафайа-ль-Молюк (королевская часть). Тарик принял это предложение; и, согласно условиям, на следующий день сыновья Витицы покинули ряды армии готов посреди битвы, и перешли на сторону Тарика, что несомненно послужило одной из главнейших причин завоевания.

Родерик встает лагерем на берегах Гваделете

Родерик прибыл на берега Гваделете (Вади-Лек) с внушительной армией, которую большинство историков исчисляет сотней тысяч всадников; хотя Ибну Халдун считает ее численность равной сорока тысячам человек. Родерик погрузил все свои сокровища и боеприпасы в повозки: он сам ехал в корзине, закрепленной между двух мулов, с навесом над головой, богато украшенном жемчугом, рубинами и изумрудами. При приближении этой внушительной армии мусульмане не лишились храбрости, но приготовились встретить напасть. Тарик собрал своих людей, воодушевил их речами, и после восславлений всемогущего Аллаха и благодарностей ему за уже свершенное, приступил к мольбам о помощи в будущем. Затем он придал смелости мусульманам и усилил их рвение следующим обращением: “Куда вы денетесь – враг впереди, море позади? Во имя Аллаха! Нет для вас иного спасения, чем смелость и крепость. Оцените ситуацию – здесь вы на острове подобно сиротам покинутым миром; вскоре вы встретите могучего противника, окружившего вас со всех сторон будто бешеными волнами бурного моря, и выславшего против вас бесчисленных воинов, закованных в сталь, и снабженных всем необходимым оружием. Что вы можете противопоставить им? У вас нет иного оружия, чем ваши мечи, нет запасов, кроме тех, что вы вырвали из рук врагов; следовательно вы должны напасть на них незамедлительно, иначе ваши нужды возрастут, ветры победы более не будут дуть в вашу сторону, и страх царящий в сердцах ваших врагов может смениться великой смелостью. Отбросьте из сердец всякий страх, верьте в нашу победу, и в то, что варварский король не сможет устоять перед нашим оружием. Сюда он идет, чтобы сделать нас хозяевами его городов и замков и доставить в наши руки неисчислимые сокровища; и если вы воспользуетесь нынешней возможностью, это может стать способом овладеть ими, кроме того, что спастись от смерти. Не думайте, что я ставлю перед вами задачу, которой сам боюсь, или что я пытаюсь скрыть от вас опасности этого похода. Нет, вам предстоит великое испытание, однако знайте, если вы выдержите его, вы соберете обильный урожай удовольствий и наслаждений. И не воображайте, что когда я говорю с вами, я не собираюсь действовать как говорю, ибо мой интерес в этом предприятии велик, так что пусть мое поведение будет для вас образцом. Вы должно быть слышали многочисленные рассказы об этом острове, вы должны знать что греческие девушки прекрасные, как Гурии, их шеи, искрящиеся несчетными жемчугами и драгоценностями, их тела, одетые в туники из дорогих шелков вышитых золотом, ждут вашего прибытия, развалившись на мягких диванах во дворцах венценосных владык и принцев. Вы хорошо знаете, что халиф Абду-ль-Малик Ибну-ль-Валид избрал вас, подобно другим героям, из храбрецов; вы знаете, что великие владыки этого острова желают усыновить вас и привязать к себе узами браков, если вы смело поспешите в бой, и проявите себя как истинные чемпионы и доблестные рыцари; вы знаете, что воздаяние Аллаха ожидает вас, если вы готовы следовать его заветам и провозглашать его веру на этом острове; и, наконец, что вся добыча будет ваша и тех мусульман, что будут с вами. Держите в голове, что всемогущий Аллах изберет, согласно этому обещанию, самых выдающихся вреди вас и наградит их, как в этом мире так и в будущем; и знайте также, что я буду первым, кто подаст пример и осуществит на практике то, что советую вам; ибо это мое намерение, при встрече двух войск, атаковать христианского тирана Родерика и поразить его моей собственной рукой, если позволит Аллах. Когда вы увидите меня мчащегося на него, следуйте за мной; если я убью его, победа наша; если я буду убит раньше, чем достигну его, не беспокойтесь обо мне, а сражайтесь так, будто я всё ещё жив и нахожусь среди вас, и следуйте моему плану; как только они увидят, что их король пал, варвары несомненно рассеются. Если, однако, я буду убит после того, как сражу их короля, выберите среди себя человека, одинаково смелого и опытного, и пусть он руководит вами и ведет вас к успеху. Если вы последуете моим советам, мы несомненно победим.”

Когда Тарик таким образом обратился к своим воинам и побудил их биться храбро и встретить опасности войны с крепким сердцем – когда он таким образом посоветовал им предпринять одновременную атаку на людей Родерика и обещал им обильную добычу, если они обратят врагов в бегство – их мечты просветлели, их надежды укрепились, ветры победы подули в их сторону и они единодушно ответили ему: “Мы готовы следовать за тобой, о Тарик! Мы все, как один, встанем за тобой и сразимся за тебя; этого мы не могли бы избежать, даже думая иначе – победа наша единственная надежда на выживание.”

Битва при Гвадалете

После этого Тарик оседлал своего скакуна и его люди поступили также; эту ночь они провели в постоянном бдении, боясь врага. На следующее утро, на рассвете, обе армии приготовились к битве; каждый военачальник построил свои кавалерию и пехоту, и как только был дан сигнал, армии сошлись с шумом, будто друг с другом столкнулись две горы. Король Родерик воседал на троне под навесом из разноцветного шелка, укрывавшего его от солнечных лучей, окруженный воинами закованными в сверкающую сталь с развивающимися флагами и многочисленными знаменами и штандартами. Люди Тарика были снаряжены иначе; их груди были скрыты под кольчужными доспехами, на головах были одеты белые тюрбаны, за спинами висели арабские луки, за поясами торчали мечи, а их руки твердо сжимали длинные копья. Говорят, что когда две армии шли навстречу друг другу, и взор Родерика упал на людей в первых рядах, его охватил ужас и послышался восклик: “Во имя мессии! Это те самые люди, которых я видел нарисованными в свитке найденном в толедской усадьбе”, и с этого момента страх вошел в его сердце; а когда Тарик заметил Родерика он сказал своим сторонникам: “Это король христиан”; и бросился в атаку со своими людьми, воины окружавшие Родерика были рассеяны; видя это, Тарик прорвался через ряды врагов, пока не достиг короля и не ранил его мечом в голову, и не убил его прямо на троне; когда люди Родерика увидели, что их король пал и его телохранители рассеяны, отступление стало всеобщим и победа осталась за мусульманами. Поражение христиан было полным, вместо того чтобы собраться в одном месте, они бежали в разные стороны, а паника передалась их соотечественникам, города открыли ворота и замки сдались без сопротивления. Вышесказанное мы взяли у автора, чьи сведения имеют огромное значение, однако следует предупредить читателей, что сообщение о том, что Родерик умер от рук Тарика опровергается рядом историков, поскольку его тело, хоть и виденное на поле боя, никогда не было найдено; но об этом будет сказано далее. Мы приступим к перечислению деталей той памятной битвы, когда всемогущий Аллах обратил армию короля Родерика в бегство и даровал мусульманам полнейшую победу.

Некоторые авторы, которые описали это знаменитое сражение, утверждают, что Тарик встал лагерем рядом с Родериком к середине месяца рамадан девяносто второго года (сент. AD 711), и хотя есть некоторое расхождение в датах, все согласны, что битва случилась на берегах Вадалеке (Гваделете), в районе Шидхунда. Говорят также, что пока обе армии стояли друг напротив друга, король варваров, желая удостовериться в точной численности сил Тарика, послал одного из своих людей, чью доблесть и силу он знал, и в чьей честности он был уверен, с указанием проникнуть в лагерь Тарика и всё выяснить об их численности, вооружении, снаряжении и кораблях. Христианин отправился выполнять задание и взобрался на небольшое возвышение, откуда ему открылся хороший вид всего лагеря. Однако, он недолго оставался на своем наблюдательном пункте прежде чем был обнаружен мусульманами, которые стали преследовать его, однако христианин бежал от них и спасся благодаря быстроте своего коня. Прибыв в христианский лагерь он обратился к Родерику со следующими словами: “Эти люди, о король! Те самые, которых ты видел в свитке в заколдованном дворце. Остерегайся их! Ибо их большая часть связала себя клятвой достать тебя или погибнуть пытаясь сделать это; они сожгли свои суда, чтобы лишить себя последней надежды на бегство; они встали лагерем вдоль морского берега, решив либо умереть либо победить, ибо они хорошо знают, что в этой стране нет места, куда бы они могли бежать.” Услышав это сообщение король Родерик очень расстоился и задрожал в страхе. Тем не менее, две армии сошлись близ озера или залива; они яростно сражались с обеих сторон до тех пор пока левое и правое крылья армии Родерика, находившиеся под командой сыновей Витицы, отступили. Центр, где был Родерик, некоторое время держался твердо и судьба битвы оставалась неясной; в конце концов они бежали и Родерик раньше всех. С этого момента отступление стало всеобщим, и мусульмане начали горячо преследовать разрозненные отряды, сея смерть всюду где проходили. Родерик исчез посреди битвы и никаких сведений о нем с тех пор не было; это верно, что какие-то мусульмане нашли его любимого жеребца, молочно-белого коня, снаряженного золотым седлом, украшенным рубинами, увязшим в речной грязи, также как одну из его сандалий, вышитую рубинами и изумрудами, однако другая так и не была найдена; также не был обнаружен Родерик, хотя его искали, желая убедиться жив он или мертв, это обстоятельство привело к тому, что мусульмане решили, что он сгинул в потоке; действительно, нет авторов, которые убеждены, что он умер именно таким образом, и что при попытке пересечь реку, вес доспехов помешал его борьбе с течением, и он утонул; однако только Аллах знает, что стало с ним.

Согласно ар-Рази, сражение началось в воскресенье, за два дня до конца рамадана, и продолжалось до воскресенья, пятого шаваля, восемь полных дней, в конце которых всемогущий Аллах соблаговолил обратить идолопоклонников в бегство и даровал победу мусульманам; и он добавляет, что столь велико было число готов, павших в битве, что долгое время после битвы кости павших покрывали поле сражения.

Также говорят, что добыча найденная мусульманами в лагере христиан превосходила все расчеты, поскольку павшие принцы и великие люди готов выделялись золотыми кольцами, унизывавшими их пальцы, те, что принадлежали к среднему классу-украшениями из серебра, а рабы – медными. Тарик собрал всю добычу и разделил ее на пять долей или порций, и после отделения одной пятой, роздал остаток девяти тысячам мусульман, кроме рабов и прислуги.

Взятие Сидонии

Когда люди на противоположной стороне пролива услышали об успехе Тарика, и об обильной добыче захваченной им, они стали стекаться к нему отовсюду, пересекая море на каждом корабле или лодке, каких только могли. Так армия Тарика была серьезно усилена, христиане были вынуждены запереться в своих замках и крепостях, и, покинув равнинную страну, ушли в горы. В первую очередь Тарик отправился против Сидонии, которую осадил и взял силой после того, как гарнизон некоторое время сопротивлялся. В этом городе Тарик взял значительную добычу. Из Сидонии он направился к Морору, откуда повернул к Кармоне и, пройдя через фонтан ¹⁸, который позднее получил его имя, он проник в город, который сразу же сдался, а жители согласились платить дань. Затем он встал лагерем перед Эзихой и осадил её. Её жители были многочисленны и храбры, и имея на своей стороне остатки армии Родерика сначала яростно защищались; однако после жестокой битвы, в которой огромное число мусульман было убито или ранено, всемогущий Аллах даровал им победу, и идолопоклонники были обращены в бегство и рассеяны. Ни в одной битве с тех пор мусульмане не несли таких потерь, ибо те христиане сражались с наибольшей энергией и решимостью, и велико было опустошение, внесенное ими в ряды верующих. Тем не менее, всемогущий позволил Тарику узнать, что наместник, талантливый человек, опытный в битве, оставил город и без спутников отправился на реку мыться. Тарик не знал, кто он был, однако, оценив его доспехи и скакуна, решил что он может оказаться выдающейся личностью. Как только он узнал об этом, влекомый своей жадной до приключений натурой, он отправился в том же направлении, к реке, притворился, что пришел туда с теми же намерениями, что и варвар, и прыгнув в воду, сделал его своим пленником; затем он доставил его в лагерь, где варвар открылся и сказал, что является наместником этого города, поэтому арабский военачальник даровал ему мир на обычных условиях уплаты дани и отпустил на свободу, чтобы тот вернулся в город, где, вскоре после возвращения, выполнил свое слово, сдав его арабам.

Тем временем, Аллах наполнил страхом и тревогой сердца идолопоклонников, и их ужас чрезвычайно возрос, когда они обнаружили, что Тарик углубляется в их страну; ибо, как мы сказали в другом месте, они верили, что единственной целью его нападения является захват добычи, а затем он вернется в свою страну. Когда, однако, они увидели завоевательное наступление Тарика, их охватило отчаянье, и, покинув равнинную местность, они бежали в горы или затворились в крепких замках; лишь немногие из первейших людей отправились в столицу, Толедо, с намерением держать оборону за её стенами. Говорится, что Тарик, дабы усилить страх христиан применил следующую хитрость: он приказал своим людям сварить плоть мертвецов в присутствии готских пленников, содержавшихся в его лагере, и когда плоть была сварена в огромных медных котлах, он приказал рассечь её, таким образом будто его люди её поделили для еды; затем он позволил некоторым пленникам бежать, чтобы они могли сообщить соотечественникам о том, что видели. Эта хитрость произвела желаемый эффект, поскольку рассказ беглецов немало способствовал росту паники среди неверных.