№ 70

1607 г. октября 28. — Грамота в Березов воеводе князю Петру Черкаскому о восстании березовских остяков, вогулов и самоедов.

От царя и великого князя Василия Ивановича всеа Русии в Сибирь, в Березов город, воеводе нашему князю Петру Ахамашуковичу Черкаскому да голове Ивану Игнатьевичу Зубову. В нынешнем во 116-м году сентября в 5 день писали есте к нам, что приезжала из березовских и подгородних юрт от остяка от Ваюска служащая жонка нарымского полону Осдоня и, пришед к вам в съезжую избу, сказала на всех Березовского уезда остяков измену: в прошлом в 115-м году приходили к Ваюску в юрты новокрещен Петрушка Куланов с сыном своим с Антонком и говорили они с Ваюском и с Аткатком и с иными со многими остяками, что хотели нашу казну и хлебные запасы громить, и служивых и торговых людей побить, и за тем де у них измена не учинилась, что Онжа и Мамрук Обдорской были на Москве; а в 115-м году тот же Петрушка Куланов с сыном своим с Антонком и с Ваюском и с Аткатком и с иными со многими остяки говорили, что они нынеча знают, как им город сжечь, и казну и хлебные запасы громить, и служивых людей побить; и Петрушка де Куланов и сын его Антонко в распросе перед вами заперлись а подгородные остяки Аткатко и Учкутко да казымский остяк Елгоз в измене повинились, сами на себя и на товарищев своих на всех остяков Березовского уезда измену сказали, и били челом на Петрушку, да на сына его на Антонка, да на новокрещена на Левку, да на Шатрова на Лугуева, да на князя Василия Обдорского, да на тобольдинского шайтаншика да на котских остяков на Тугубаска да на Деруика: вся большая измена чинится от тех людей остяков и самоед, приводят на измену они лучшие люди, и все де березовские остяки и вагуличи им во всем верят; а Петрушка де Куланов и сын его Антонка у пытки в измене по тому ж повинились, что они изменили и остяков в измену призывали, и казну и хлебные запасы погромить и город сжечь хотели по ворожбе его Петрушкины жены, а в измене де были всее земли лучшие люди: князь Василий Обдорской, да сын его Мамрук, да ляпинские остяки Антонко да Лельманко, да ломипские остяки Шатров с братом с Вокчимком, да казымские остяки Богдангко Цынгопов да Епочко, да сосвенские остяки табылдинской шайтаншик да Талыпко, да котские остяки князь Онжа, да Чуменко, да Тугупаско, да Чауков сын Дерунко, да белогорские остяки Лаутко, да Таирко, да подгородные остяки Ваюско да Аткатко, да новокрещен Левка, и сургутские ясачные люди и пелымские вагуличи отложились, и изменная у них мысль и ссылка меж себя была одна, а всех де было у них людей в сборе остяков и самоеди 2000 человек, а съезду быть было у них всем людям за неделю до Петрова дня в обской протоке, в Изяпали, выше Березова города 15 верст, и казна было громить и к городу приступить. И поиман в той изменной думе подгородной остяк Ваюско, и в распросе в измене повинился, что остяки к нему приезжали и измену с ним думали. И ты, князь Петр, сыскав измену допряма, пущих изменников и воров Антонка Куланова, да Ваюска да новокрещена Левку за воровство и за измену, а Петрушкиву жену Куланова за волшебство, велел повесить, чтоб, на то смотря, иным ворам неповадно было воровать. Да по челобитью березовских подгородних остяков Аткатка, да Учкутка да Нерымка с товарищи штидесяти человек сыскав и привели на Березов к вам сосвенских остяков Конжика Никитина, да Талыбку да дву шайтаншиков ляликарского да тоболдинского, да Зарнешка, да Корсомку, да Чевлежка, да казымских остеков Енока да Монсинка, да Абыска, да Кохрома, да Гагаченка, да Туянка, да Монвидика, и те де все остяки в той измене повинилися ж, сами на себя и на всех остяков Березовского уезда [203] измену сказали. Да к вам же поймав привел изменников князь Онжа Юрьев куноватских остяков Шатрова Лугуева, да брата его Вокчимка, да Маленгинка, да казымских остяков Паршу да Хулченка, и вы их про измену распрашивали, и в распросе они во всей своей измене повинилися ж, сами на себя и на товарищев своих измену сказали. Да июня ж в 2 день приехал на Березов князь Мамрук Обдорской, а с ним 8 человек остяков, а в распросе князь Мамрук с товарищи в измене повинились на себя и на отца своего на князя Василия и на всех остяков Березовского уезда, и измену сказал, и изменили они всею землею, и в том де он перед нами виноват, что на отца своего и на всех остяков измены посяместа не сказал, для того что блюлся отца своего и от остяков убивства; а отец де его князь Василий на Березов для своей измены по вашей посылке не поехал. И июня ж в 9 день, поймав князя Василия Обдорского да ляпинского остяка Алыка, привели к вам на Березов, и в распросе нам князь Василий Обдорской и Лечманко в измене повинилися ж, что сами они изменяли, и остяков и самоед в измену призывали и казну громить и к городу приступать хотели, и в Сургут де он князь Василий к лучшим людям посылал на измену ссылатись, и у всех у березовских и у сургутских остяков изменная мысль одна была, что им было казну громить, и к городу и к острогу приступить и служивых людей побивать хотели. Да июня ж де в 12 день приехали на Березов белогорские остяки Таир Самиров, да Мочен, да Еранской с товарищи, 20-ть человек, и вину всю нам принесли, сами на себя и на товарищей своих измену сказали. Да князь Василей Обдорской сказал: как до преж сего самоеды нам изменили, казну и наряд погромили, мангазейских воевод князя Мирона Шаховского и служивых людей побили, и он де князь Василий в той же изменной думе был, да и тогда де он князь Василий самоеде говорил, чтоб сыну его Мамруку большего изменного дела не сказывали, для того, что сын его Мамрук нам прямит, а его князя Василия не слушает. И вы проведав в остяках шатость и сыскав измену допряма, пущих воров Шатрова Лугуева да тобольдянского шаитаншика да котских остяков Тугунаска да Верунка велели повесить для того, чтоб, на то смотря, иным ворам неповадно было воровать. А иных изменников били кнутьем. А пущих изменников во всей измене: князя Василия Обдорского да ляпинскою остяка Лечманка да Богдашка Цынголова дали есте за приставов до нашего указу. А князь Мамрук Обдорской да князь Онжа даны на поруку. И ныне де многие остяки и вагуличи всего Березовского уезда вину свою принесли и нам добили челом, и ясак платят и самоед хотят призывать; и говорили де они нам: изменили де они нам для того, что положен на них ясак не в меру, платят де они ясак покупая, продав котлишко и топоры, и в долг емлючи у русских людей и у прожиточных остяков дорогою ценою, и оттого де обнищали и одолжили великими долги, и жены свои и дети на ясак продают, а иные многие голодною смертью померли. Да били нам челом всего Березовского уезда остяки и вагуличи Аткатко да Улкутко да Нерымко да Наумко да Алымко да Кушкилко с товарищи на изменников на князя Василия Обдорского да на Лечманка да на Богдашка Цынгонова: вся де большая измена преж сего была ныне от тех изменников, остяков и самоед водят на измену, уграживают остяков и самоед убивством, и им де остяком с теми изменники вперед быти не мочно, и только де вперед быть им живым, и в тех изменникех и вперед чаять измены, и нам бы вам велети об изменникех указ учинить. И вы то учинили гораздо, что пущих начальных воров, сыскав за их измену, казнили, а себя и город и нашу казну и хлебные запасы и служивых людей от изменников уберегли. И мы вас за вашу службу, аще даст бог увидите наши царские очи, пожалуем своим великим жалованьем. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б велели собрать остяков и вагулич всего Березовского уезда, а собрав сказывали б есте им, что князь Василий Обдорский с товарищи нам изменяли и в измене сами на себя говорили, что большая измена и смута была [204] от них, и их всех остяков в измену они привели; а они остяки всего Березовского уезда нам били челом, что им со князь Васильем Обдорским с товарищи вперед жити не мочно, и вперед они от них измены чают; и мы их остяков пожаловали, вину их им отдали, что они делали по наученью пущих воров и изменников князя Василия Обдорского с товарищи. А сказав им, князя Василия с товарищи велели казнити, велели повесить, а живот бы его, чем и был пожалован, переписав подлинно, отдали сыну его князя Мамруку, чтоб вперед так не повадно было воровати и иным на то смотря. А которые изменники по вашему сыску и по распросным речам до казни не довелися, и вы б велели, приведчи к шерти, подавати на крепкие поруки с записьми, что им вперед не воровать и не изменять. А которые князьки и остяки и вагуличи сами свои вины принесли и нам добили челом и на товарищей своих измену сказали, и вы б им сказали наше жалованье, что мы их пожаловали, опалу свою им отдали, и они бы вперед так не делали, и нам не изменяли, воров не слушали и на воров на их вперед измену извещали, и того у себя изменного воровства не таили, и извещали на воров всех воеводе и головам, и жили б в нашем царском жалованье и в милости по прежнему безо всякого сумненья. А жонке, которая про остяцкое воровство и про измену вам извещала, и вы б ей велели жити в Березове на посаде, и двор ей велели отделить от всяких наших податей и от сделей, и промышлять ей и торговать безпошлинно до ее живота, да ей же б есте дали нашего жалованья из нашей казны 2 сукна добрых да 10-ть рублев денег, и велели ее беречи. И вперед бы есте жили с великим береженьем, и про остяцкое воровство и про измену сыскивали и проведывали накрепко, чтоб от них вперед которые измены и воровства не было. А которые будет ясачные люди охудали нашего ясаку, и платить им нечем, а похотят ехать к нам к Москве бити челом, что на них ясак положен не в меру, и жены свои и дети на ясак продают, а иных в ясаках закладывают, и вы б из тех ясашных людей человек двух или трех отпустили к нам к Москве, и роспись подлинную ясачным людям и волостям, сколько в которой волости ясачных людей и почему с человека ясаку платят, прислали, а до нашего указу с них ясаку не имали. Да о том отписали к нам к Москве и велели отписку и роспись отдати в Казанском и в Мещерском дворце. Писан на Москве лета 7116-го октября 28 день.

ГАФКЭ, портфели Миллера, М 481. III. № 40.