МИХАЛОН ЛИТВИН

О НРАВАХ ТАТАР, ЛИТОВЦЕВ И МОСКВИТЯН

Извлечение из пятого фрагмента

Рассердившись на кого-либо из своих, московитяне (Moscovitae) желают, чтобы он перешел в римскую или польскую веру (romanae sive polonicae religionis), настолько она им ненавистна. У нас, к сожалению, нет гимназий ¹⁵⁰. Мы изучаем московские [86] письмена (literas Moscoviticas) ¹⁵¹, не несущие в себе ничего древнего, не имеющие ничего, что бы побуждало к доблести, поскольку рутенский язык (idioma Ruthenuva) чужд нам,. литвинам, то есть италианцам (Italianis), происшедшим от италийской крови.

То, что это [именно] так, явствует из нашего полулатинского языка и из древних римских обрядов, которые не так уж давно у нас исчезли, а именно сожжение человеческих трупов, гадания, прорицания и прочие суеверия, до сих пор бытующие в некоторых местах, особенно в культе Эскулапия (Aesculapii) ¹⁵², почитаемого в виде змеи, в каком он переселился некогда из Эпидавра (Epidauro) в Рим (Romam). Почитаются и священные пенаты, моря, лары, лемуры, горы, пещеры, озера, священные леса. Но едва лишь этот священный и постоянный [обряд] римский (Romanorum) и еврейский (Hebreorum) жертвосожжения превратился в обычай, как под волной крещения погас ugnis, то есть огонь. Ведь и огонь, и вода, воздух, солнце, месяц, день, ночь, роса, заря, бог, человек, devir, то есть деверь, внук, внучка, ты, твой, мой, свой, легкий, тонкий, живой, юный, ветхий, старый, око, ухо, нос, зубы, люди, стой, сиди, поверни, выверни, переверни, вспаханный, взбороненный, посеянный, семя, чечевица, лен, конопля, овес, скот, овца, змея, скобы, корзина, ось, колесо, ярмо, вес, куль, тропка, почему, ныне, протянутый, втянутый, затянутый, вытянутый, купленный, некупленный, сшитый, несшитый, повернутый, вывернутый, перевернутый, первый, один, два, три, четыре, пять, шесть, семь и многие другие [слова] звучат в литовском языке так же, как и в латинском ¹⁵³. Ведь пришли в эти края наши предки, воины и граждане римские, посланные некогда в колонии (in colonias), чтобы отогнать прочь от своих границ скифские народы (gentes Scythicas). Или в соответствии с более правильной точкой зрения, они были занесены бурями Океана при Г. Юлии Цезаре ¹⁵⁴. Действительно, когда этот Цезарь, как пишет Луц[ий] Флор (Luc. Florus) ¹⁵⁵, победил и перебил германцев (Germanis) в Галлии, и, покорив ближайшую часть Германии, переправился через Рейн (Rhenum) и [поплыл] по Океану в Британию (in Britanniam), и его флот был разметан бурей, [и] плавание было не слишком удачно, и пристали корабли предков наших к побережью, то, как полагают, они вышли на сушу там, где ныне находится крепость Жемайтии Плотели (Ploteli) ¹⁵⁶. Ибо и в наше время приставали иные заморские корабли к этому самому побережью. Здесь наши предки, утомленные и морскими трудностями и опасностями, и владеющие огромным количеством пленных, как мужчин, так и женщин, начали жить в шатрах с очагами, по военному обычаю, до сих [пор] бытующему в Жемайтии. Пройдя оттуда дальше, они покорили соседний народ ятвягов (jaczvingos) ¹⁵⁷, потом роксоланов (roxolanos), или рутенов (ruthenos) ¹⁵⁸, над которыми тогда, как и над москвитянами (Moscis), господствовали заволжские [87] татары; и во главе каждой рутенской крепости стояли так называемые баскаки (basskaki) ¹⁵⁹. Они были изгнаны оттуда родителями нашими италами (italis), которые после стали называться литалами (litali), потом — литвинами (Litvani). Тогда с присущей им отвагой, избавив рутенский народ (populis Ruthenicis), земли и крепости от татарского и баскакского рабства, они подчинили своей власти все от моря Жемайтского (a mari Samagitico), называемого Балтийским (Ваlteum), до Понта Эвксинского, где [находится] устье Борисфена, и до границ Валахии (Valachiae), другой римской колонии и земель Волыни (Voliniae), Подолии (Podoliae), Киевщины (Kijoviae), Северы (Siewer), а также степных областей вплоть до пределов Таврики и Товани (Towani), [места] переправы через Борисфен, а отсюда распространились на север к самой крайней и самой близкой к стольному граду Московии крепости [называемой] Можайском (Mozaisco), однако, исключая ее, но включая Вязьму (Wiazmam), Дорогобуж (Dorohobusz), Белую [88] (Biela), Торопец (Toropetz), Луки (Luki), Псков (Pskov),. Новгород (Novihorod) и все ближайшие крепости и провинции ¹⁶⁰. Впоследствии воинской доблестью расширив так владения их, они добыли корону с королевским титулом князю (principi) своему Миндовгу (Mindawgo), принявшему святое крещение ¹⁶¹. Но по смерти этого короля погибли как титул королевский, так и христианство, пока соседний христианский с нами народ польский (gens Polona), не вернул нас к святому крещению и высокому королевскому титулу, в год [от Рождества] Христа 1386. Он пригласил счастливо правящего здесь прадеда Священного Величества Вашего, блаженной памяти Владислава (Wladislavum), по-литовски (Litvanice), называемого Ягелло (Jagelonem) ¹⁶², чтобы объединенная доблесть двух граничащих друг с другом народов усилилась в отражении общего врага имени христианского. В эту землю стекся изо всех других земель самый скверный народ иудейский (judaica), уже распространившийся по всем городам Подолии, Волыни и других плодородных областей; [народ] коварный, ловкий, лживый, подделывающий у нас товары, деньги, расписки, печати, на всех рынках лишающий христиан пропитания, не знающий иных способов [поведения], кроме обмана и клеветы; как доносит Священное Писание, это злейший народ из рода халдеев (chaldaeorum), развратный, греховный, неверный, подлый, порочный. [89]

Извлечение из шестого фрагмента

Татары превосходят нас не только воздержанием и благоразумием, но и любовью к ближнему. Ибо между собой они сохраняют дружеские и добрые отношения. С рабами, которых они имеют только из чужих стран, они обходятся справедливо. И хотя они или добыты в сражении, или [приобретены] за деньги, однако более семи лет их не держат [в неволе]. Так предначертано в Священном Писании, Исход, 21. А мы держим в вечном рабстве не добытых в сражении или за деньги, не чужеземцев, но нашего рода и веры, сирот, бедняков, состоящих в браке с ¹⁶³ невольницами . И мы злоупотребляем нашей властью над ними, ибо мы истязаем, увечим, казним их без законного суда, по любому подозрению ¹⁶⁴. Напротив, у. татар и москвитян (Moscos) ни один чиновник не может казнить человека, пусть и уличенного в преступлении, кроме столичных судей; и то — в столице. А у нас по всем деревням и городам выносятся приговоры людям. До сих пор мы берем налоги на защиту государства от одних лишь подвластных нам бедных горожан и беднейших земледельцев, обходя владельцев земель ¹⁶⁵, тогда как они многое получают от своих латифундий (latifundiis), пашен, лугов, пастбищ, садов, огородов, плодовых насаждений, лесов, рощ, пасек, ловов, кабаков, мастерских, торгов, таможен, морских поборов (naulis), пристаней (portoriis), озер, рек, прудов, рыбных ловов, мельниц, стад, труда рабов и рабынь. А гораздо лучше шли бы военные дела и собирались нужные для нас подати, которые взимались бы с каждого человека, если бы пришло к концу начатое измерение всех земель и пашен, [принадлежащих] как шляхте, так и простому люду (plebeiorum) ¹⁶⁶. Ибо тот, у кого земли больше, больше и вносил бы.

Извлечение из седьмого фрагмента

Татары всегда держат своих жен взаперти. Наши же ходят без дела в гости друг к другу, вмешиваясь в мужские компании, одеты чуть ли не по-мужски. Вот откуда рождается соблазн. [90] Они же ставят себе целью заполнить людьми землю, о которой говорится, что она создана для обитания, и распространить род человеческий во славу Господа. Кроме того, поскольку не каждая женщина плодовита, и не во всякое время месяца доступна для мужчины, и не всегда способна зачать, а, однажды зачав потомство, в это время не должна быть познана, ибо жена берется ради потомства, а не похоти, а от одного соития иногда бывает зачат плод не единственный, как видно на примере Фамари и Ревекки ¹⁶⁷. Поэтому, говорю я, татары так заботятся о жизненной силе мужского семени и остерегаются, как бы оно не растратилось впустую. Они следуют указаниям природы и достойному похвалы обычаю древних, о которых [говорится] в Библии,— они все, как один, имеют многих жен ¹⁶⁸. От этих браков они обретают большие по сравнению с нами силы, приобретают великое множество детей и родственников, а жены их, чем их больше, тем более ими любимы, и они наслаждаются счастливыми браками. Они не ищут ни большого приданого за невестами, ни красоты, ни славного рода, вплоть до того, что верховные вожди берут себе жен из купленных ими невольниц.

Впрочем, у нас, вопреки обычаю древних и святых людей и [согласно] животной природе (да не оскорбим этим слух благочестивых), иногда приходят многие к одной женщине, не ожидая от этого ни потомства, ни родства, ни иного плода дружбы, не боясь Бога. Они ищут приданого, ценят красоту, которой женщины привязывают к себе и покоряют мужчин. Они [женщины.—В. М.] становятся надменными и стремятся к тому, чтобы быть не столько непорочными, сколько денежными и красивыми, даже если деньги порой мнимые, [а] лица крашенные. Вот что получило распространение в народе нашем после обнародования известного закона Лит/овский/ стат/ут/ разд/ел/ 4, ст. 7, по которому в приданое женщины назначается определенная часть наследства ¹⁶⁹. Вот почему, возгордившись, они нередко пренебрегают добродетелью, неуважительно относятся к опекунам, родителям, супругам и готовы даже покуситься на их жизнь. Этим множеством жен достигается то, что соседние с нами перекопские татары, столько раз наголову разбитые нами, снова плодятся. Не так давно в войске Ослам Солтана ¹⁷⁰ были собраны сразу 40 сыновей некоего Омельдеша (Omeldesz) ¹⁷¹, сильные, рожденные случайно в один год, может быть, и месяц, женами и наложницами его. Эта когорта из 40 братьев была великолепна. И ныне у реки Ваки (Vaka) есть большая татарская деревня (villa), издревле называемая Сорок Татар, то есть братьев ¹⁷². Известно, что обычай покупки невест, который существует у татар, был также у израильтян (israelitas). Бытие, 29 и 1 Царств, 18 ¹⁷³. Точно так же некогда и у нашего народа родители [жениха] должны были давать за невесту выкуп, который у жемайтов (Samagitis) называется крено (Krieno) ¹⁷⁴. Но ныне нас покупают приданым жен, и мы, [91] стремясь обрести знатную родню, превращаемся из-за них в рабов.

Ни татары, ни москвитяне (Mosci) не дают женщинам никакой воли. А в народе говорят так: «Кто даст волю женщине, тот у себя ее отнимет». Они не имеют у них прав. У нас же некоторые главенствуют надо многими мужчинами, владея селами, городами, землями, одни обладая правом пользования, другие — по закону наследования. Одолеваемые похотью, они живут разнузданные под видом девства или вдовства и докучают подданным, одних преследуя ненавистью, других возвышая и губя слепой любовью, поскольку «горче смерти женщина» и «всякая злость мала в сравнении с злостию жены». Экклезиаст, 7 и 25 ¹⁷⁵.

И хотя власть женская достаточно позорна, даже в собственном доме, однако у нас принадлежат им крепости [вблизи] земель москвитян (Moscorum), татар, турок, валахов (Valachorum), которые следует вверять лишь сильным духом мужам ¹⁷⁶. Следовательно, не зря предки Священного Величества Вашего не давали женщинам воли и этого права наследования. .Но выдавали их замуж по своему, а не по их разумению ¹⁷⁷: мужам, знатным не по богатству, не по роду, а по достоинству заслужившим знатность, проливая в сражениях кровь и свою и вражескую. Итак, даже храбро сражавшимся конюхам отдавались здесь жены за геройство; а назывались они Саконы (Sakones) и Сунгайлоны (Sungailones) ¹⁷⁸.

Комментарии

150 В это время в ВКЛ система школьного обучения была развита слабо; действовали лишь начальные (чаще всего приходские) школы, и для продолжения образования литовцы были вынуждены ездить за границу. Литвин сожалеет об отсутствии в ВКЛ «гимназий», то есть средних школ, выражая при этом настроения передовой части шляхты; о школе такого типа — коллегии в Вильно (совр. Вильнюс) или Ковно — литовская шляхта ходатайствовала на сейме 1568 г. (Ochmanski M. Historia Litwy. Wroclaw, 1982. S. 149). С. Д.

151 Во времена Литвина, да и позже, вплоть до XVII в., в ВКЛ делопроизводство велось преимущественно на русском (старобелорусском) языке, и кириллическая письменность получила среди населения княжества, в том числе и на этнографически литовских землях, широкое распространение. С. Д.

152 Эскулап — в Древнем Риме (с III в. до н. э.) бог врачевания (соответствует греч. Асклепию). А. X.

153 Cм; «Juk ir ignis (ugnis) ir unda (vanduo), aer (oras), sol (saule), mensis (menesis), dies (diena), noctis (naktis), ros (rasa), aurora (ausra), deus (dievas), vir (vyras), devir t. y. levir (dieveris), nepotis (nepotis, anukas), neptis (anuke), tu (tu), tuus (tavas), meus (mano), suus (savo), levis (lengvas), tenuis (tevas), vivus (gyvas), juvenis (jaunas), vetustus senis (senas), oculus (akis), auris (ausis), nasus (nosis), dentes. (dantys), gentes (gentys), sta (stok), sede (sedek), verte (versk), inverte (iversk), perverte (perversk), aratum (artu), occatum (aketu), satum (setu), semen (semenys, sekia), lens (lesis), linum (linai), canapum (kanapes), avena (aviza), pecus (pekus, gyvulys), ovis (avis), anguis (angis), ansa (asa), corbis (gurbas), axis (asis), rota (ratas), jugum (jungas), pondus (pundas), culeus (kule), callis (kelias), cur (kur), nunc (nunai), tractus (trauktas), intractus (itrauktas), pertractus (pertrauktas), extractus (istra-uktas), merctus (merktas), immerctus (imerktas), sutus (sifltas), insutus (isiutas), versus (verstas), inversus (iversas), perversus (perverstas), primus (pirmas), unus (vienas), duo (du), tres (trys), quinque (penki), sex (sesi), septem (septuni) Литовские соответствия латинских слов приведены по изданию: Mykolas Lietuvis. Apie totoriu, lietuviu ir maskvenu paprocius. Desimt ivairaus istorinio turinio fragmentu // Verte Ig. Jonynas. Vilnius, 1966. P. 50. В. Матузова.

Некоторые соответствия литовских слов латинским в трактате Михалона дал X. Харткнох, более полный список их представил M. Преториус, оставив без объяснений немногие слова. Есть литовские переводы латинских слов и в изданиях Мельника и Антоновича. Наиболее полный и верный перевод латинских слов на литовский сделан в издании 1966 г. Он выполнен Ионинасом (ср.: Hartknoch Ch. Selectae dissertationes historicae. 1679. P. 92—93; Pretorius M. Deliciae Prussiae. XVI, 6, 1971; Rock a M. Mykolas Lietuvius. Vilnius, 1988. P. 91—92; Zabulis Н. Op. cit. P. 181). И. С.

Версия о римском происхождении литовцев была сформулирована еще польским историком Яном Длугошем, который утверждал, что «речь у литовцев латинская, с небольшими только изменениями». На этом основании он или его знакомые литовцы, вероятнее всего, студенты Краковского университета, создали теорию об основании Литовского государства выходцами из Древнего Рима (Ochmanski M. Op. cit. S. 21). Эта точка зрения нашла многочисленных последователей: ее придерживались M. Меховский (Трактат о двух Сарматиях. С. 98), составители Хроники Литовской и Жмойтской и Хроники Быховца (ПСРЛ. Т. 32. С. 15, 128—129), M. Стрыйковский, который приводит несколько вариантов этой легенды (Stryjkowski M. О poczatkach... S. 48—79) и др. Версия Михалона отличается от остальных тщательным сопоставительным анализом основных понятий латинского и литовского языков, свидетельствует о прекрасном знании им и литовского языка и латыни, о его языковом чутье. Но отмеченные совпадения многих слов в литовском и в латыни объясняются тем, что они восходят к общим индоевропейским корням, а литовский язык, как и латынь, сохранил многие формы, утраченные в других языках индоевропейской группы.

Указанная теория получила распространение среди магнатов и части бояр — шляхты ВКЛ. Происхождение литовских князей и бояр от легендарного римлянина Палемона и его спутников должно было доказать древность Литовского государства, обосновать его право на независимое существование, подчеркнуть превосходство литовской шляхты над польской. Если верить хронике Быховца, литовские паны еще на съезде в Луцке (1429 г.) заявляли «мы шляхта старая, римская», а поляки «были люди простые» и гербы свои приобрели от чехов «великими дары» (ПСРЛ. Т. 32. С. 153). Видимо, версия о происхождении литовских князей от римской знати распространялась и в противовес претензиям московских князей на происхождение от императора Августа, изложенных в «Сказании о князьях владимирских». С. Д.

154 Цезарь, Гай Юлий (102 или 100—44 г. до н. э.), римский полководец, диктатор. В результате его походов 58—51 гг. до н. э. римлянами была завоевана северная часть Галлии. Чтобы лишить галлов возможных союзников, Цезарь дважды (в 55 и 54 гг. до н. э.) предпринимал экспедиции в Британию и дважды (в 55 и 53 гг. до н. э.) переходил Рейн. С. Д.

155 Флор. Луций (или Юлий) Анней (II в. н. э.), римский историк. В сочинении «Эпитомы», или «Две книги извлечений из Тита Ливия о всех войнах за 700 лет» (изданы в Вене в 1511 г., в Кракове в 1515 г.), он изложил историю римских завоеваний с древнейших времен до начала I в. н. э. Хотя труд Флора содержит фактические ошибки, носит риторический характер и представляет собой компиляцию из Тита Ливия и других историков, он оказал большое влияние на европейскую историографию XV—XVII вв. Это сочинение кроме Литвина широко использовали Длугош, Кромер, М. Бельский, Стрыйковский. С. Д.

156 Литвин ошибается, помещая Плотели на берегу Балтийского моря, что, по-видимому, свидетельствует о его довольно поверхностном знании географии Западной Литвы — Жемайтии. С. Д.

157 Ягвяги — балтийское племя, родственное пруссам и литовцам. Обитали по среднему течению р. Немана, в верховьях р. Нарева, в источниках упоминаются с конца Х в. В 1283 г. большая часть территории ятвягов была захвачена крестоносцами. Часть ятвягов ушла в Литву и сравнительно быстро ассимилировалась. С. Д.

158 «...роксоланов. или рутенов».— Роксоланы — античное название одного из сарматских племен Поволжья и Приуралья, которое ранее, до нашествия гуннов в IV в. н. э., обитало в Причерноморье (Смирнов К. Ф. О погребениях роксолан // Вестник древней истории. 1948. № 1. С. 213—219). Об этнониме «рутены» см. прим. 13. Литвин роксоланами и рутенами называет предков белорусов и украинцев. С. Д., А. X.

159 Баскаки — чиновники монгольского хана, в обязанности которых входили прежде всего переписи населения, сбор дани и доставка ее в Золотую Орду. На Руси баскаческая организация была создана в середине XIII в. и возглавлялась «великим владимирским баскаком». Жестокость и произвол баскаков неоднократно вызывали восстания; наибольший размах приобрело Тверское восстание 1327 г., вскоре после которого ханы были вынуждены прекратить посылку в Северо-Восточную Русь баскаков, поручив сбор дани непосредственно князьям (см.: Зимин А. А. Народные движения 20-х гг. XIV в. и ликвидация системы баскачества в Северо-Восточной Руси // Известия АН СССР. Серия: История и философия. Т. IX. 1952. № 1). С. Д.

160 Приписывая литовским князьям освобождение русских земель от татар, Литвин выражал официальную точку зрения правящих кругов ВКЛ,. сформулированную, в частности, в «Летописце великих князей Литовских» (Пашуто В. Т. Указ. соч. С. 70—71). Вхождение в конце XIII—начале XIV в. в состав Литовского государства западных и юго-западных земель бывшего Древнерусского государства было результатом компромисса между литовскими князьями и феодалами этих земель, вынужденными искать у" Литвы защиты от агрессии ордынских ханов и крестоносцев, поскольку разоренная Северо-Восточная Русь в тот момент не могла оказать им помощи-Хотя вместо дани татарам вошедшие в состав ВКЛ русские земли должны. были нести повинности в пользу литовских князей, в целом их положение было более благоприятным, чем Северо-восточной Руси, испытавшей всю тяжесть ордынского ига. Более развитые, русские земли сохранили и в составе ВКЛ внутреннее единство; были сохранены и привилегии местных князей и бояр, древнерусские юридические нормы и другие «старины». При этом сама Литва испытала сильное влияние древнерусской культуры, права, обычаев (Хорошкевич А. Л. Исторические судьбы белорусских и украинских земель в XIV — начале XVI в. // Пашуто В. Т., Флоря Б. Н., Хорошкевич А. Л. Древнерусское население и исторические судьбы восточного славянства. М., 1982. С. 69—150). Заслуживает внимания и точка зрения,, высказанная И. Б. Грековым, согласно которой Вильно до принятия литовскими князьями католичества являлось одним из потенциальных центров. (наряду с Москвой и Тверью) объединения русских княжеств в единое государство (Греков И. Б. Очерки по истории международных отношений.. С. 17, 39, 41, 156; он же. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. М., 1975. С. 482—486). С. Д.

161 Аукшайтский князь Миндовг (Миндаугас) (ок. конца 30-х гг. XIII в.— 1263 г.) объединил под своей властью Восточную и Западную Литву — Аукшайтию и Жемайтию, а также Черную Русь с городами Новогрудком, Слонимом и Волковысском. Принятие Миндовгом католичества (1251 г.) и коронация с благословения папы королем Литвы (1253 г.) были результатом его компромисса с Ливонским орденом, при этом Миндовг уступил Черную Русь своему зятю Волынскому князю Шварну Даниловичу и потерял контроль над Жемайтией. После разгрома жемайтами крестоносцев у оз. Дурбе в 1260 г. Миндовг вернулся к язычеству, заключил с кн. Александром Невским союз против Ливонского ордена и вновь подчинил себе Черную Русь. В 1263 г. Миндовг вместе с двумя сыновьями был убит в результате заговора недовольных им представителей родовой знати во главе с кн. Довмонтом (подробнее см.: Пашуто В. Т. Указ. соч.). Нарушая хронологию, Литвин изображает коронацию литовского князя Миндовга в качестве акта,. венчающего присоединение к Литве русских земель. В действительности перечисленные Литвином земли и города при Миндовге еще не подчинялись Литве. Волынская, Подольская, Киевская, Северская земли, северная часть Смоленского княжества с городами Торопцом и Белой были присоединены к. ВКЛ лишь в правление вел. кн. Ольгерда (см. прим. 35), а Вязьма и Дорогобуж были захвачены ВКЛ только при вел. кн. Витовте (см. прим. 40). Новгород и Псков в состав ВКЛ не входили, а Великие Луки, в 1486 г. присоединенные к Русскому государству, некоторое время до этого находились в двойном литовском и новгородском подчинении. Литвин отражает здесь точку зрения великокняжеской канцелярии ВКЛ, довольно обычную для историков Литвы. М. Стрыйковский, например, считает, что вел. кн. Витовтом Новгород и Псков были присоединены к владениям литовских князей (Stryjkowski М. О poczatkach... S. 367—368). Ср. комм. 115. С. Д.

162 Владислав II Ягелло (ок. 1351—1434 — вел. кн. литовский с 1377 г., король польский в 1386—1434 гг., основатель династии Ягеллонов (1386— 1572). Был сыном литовского князя Ольгерда. Уния Литвы и Польши, заключенная в результате его династического брака с королевой Польши Ядвигой, была направлена не против «врага имени христианского», как утверждает Литвин, а против угрожавшей обоим государствам агрессии Тевтонского ордена. С. Д.

163 Статут ВКЛ 1529 г. сохранил в ВКЛ рабов — «невольную челядь», составляющую обычно непосредственную рабочую силу двора феодала. Источники рабства, согласно статуту,— происхождение от родителей-рабов, плен, замена рабством смертной казни с согласия противной стороны и брак свободного человека с невольницей. Допускалась и не зафиксированная в статуте самопродажа в рабство (за исключением голодных лет), запрещалось превращение в рабы за долги (П и чет а В. И. Аграрная реформа Сигизмунда-Августа, С. 148—153). Неволя была ограничена статутом 1566 г. и уничтожена, за исключением неволи военнопленных, по статуту 1588 г.; значительная часть бывшей невольной челяди, особенно в великокняжеских имениях, получила небольшие земельные наделы и превратилась в крепостных-огородников (Похилевич Д. Л. Крестьяне Белоруссии и Литвы в XVI— XV-III вв. Львов, 1957. С. 76—82). С. Д.

164 речь идет о праве феодалов ВКЛ на вотчинную юрисдикцию. См. прим. 132. С. Д.

165 «...мы берем налоги на защиту государства ...обходя владельцев земли.» — Литвин, очевидно, имеет в виду серебщину. Эта денежная подать, предназначенная для нужд обороны государства, в XVI в. взималась в ВКЛ с панов и шляхты лишь с их согласия. Постановления о ее сборе принимались сеймом ВКЛ в 1522, 1529, 1534, 1540, 1542 гг. Как правило, налог взимался и с подданных—феодалов ВКЛ, и с горожан, и с духовенства, а в некоторых случаях (в 1529, 1534 гг.) —и с крестьян великого князя. Серебщина взималась с сохи или с определенного числа крестьянских «служб», но платили ее (хотя и в уменьшенном размере) и огородники и безземельные люди, владевшие домами. Размер обложения городов определялся в зависимости от их экономического состояния. В 1529 г., например, Вильно должно было заплатить 1500 коп грошей, Ковно — 30 коп грошей, местечко Мосты — 3 коп грошей и т. п. Сейм 1551 г. вновь принял постановление о серебщине, но, хотя из-за неурожая уплата была перенесена на 1552 г., а затем на 1553 г., значительная часть шляхты уклонилась от нее (Пичета В. И. Аграрная реформа Сигизмунда-Августа. С. 28—35). С. Д.

166 «...начатое измерение всех земель и пашен, [принадлежащих] как. шляхте, так. и простому люду».— По всей вероятности, Литвин имеет в виду волочную померу, впервые примененную еще вел. кн. Витовтом на землях Подляшья — территории по берегам среднего Буга, присоединенной к ВКЛ, но сохранившей значительные следы польских обычаев и норм. Эту же систему использовал и Сигизмунд I (1506—1548 гг.), а его жена королева Бона провела волочную померу в своих имениях, полученных от мужа в Пинском, Клецком, Городецком, Кобринском староствах (Любавский М. К. Очерки истории Литовско-Русского государства. С. 242). Но широкомасштабная операция по проведению водочной померы в имениях великого князя и их размежеванию с частновладельческими имениями была начата в ВКЛ в 1557 г., после издания Сигизмундом II Августом «Уставы на волоки», определившей принципы проведения померы и повинности крестьян и другого населения, получавшего волоки (см.: Пичета В. И. Аграрная реформа Сигизмунда-Августа). В ходе померы участок земли, где помещалась деревня, распределялся на три поля, а каждое поле — на одинаковые полосы по 11 моргов (ок. 7,12 га). Каждый двор получал участки в трех полях, что составляло волоку (ок. 21, 35—21, 36 га). Однако измерение в волоках великокняжеских, а затем и частновладельческих земель, так и не привело, вопреки надеждам Литвина, к обложению налогом землевладельцев пропорционально площади их владений. С. Д.

167 «...на примере Фамари и Ревекки».— Ревекка, дочь Вафуила Арамеянина из Месопотамии, жена Исаака, сына Авраама и Сарры, родила двух близнецов Исава и Иакова (Быт. 25). Фамарн, жена Ира, родила после его смерти двух сыновей-близнецов Фареса и Зара от отца Ира, Иуды, сына Лии и Иакова (Быт. 38). И. С.

168 Исайя, 3. А. X.

169 «...в приданое женщине назначается определенная часть наследства». — Права дочерей шляхты на наследование родового имущества подтвердила 9 статья III раздела статута ВКЛ 1529 г. Но основным правом женщин привилегированных сословий в ВКЛ было право на приданое и «вено» — обеспечение мужем на своих имениях и другом имуществе суммы, в два раза превышающей размер полученного приданого. Запись «вена» была узаконена еще привилеем литовским боярам 1413 г. Приданое было обязательным и могло взыскиваться по суду. Лишиться его шляхтянка могла, лишь выйдя замуж без согласия родителей или старших родственников или оскорбив мать. Но размеры приданого обычно были меньше доли сыновей, при этом родственники старались заменять земельные владения деньгами. Упоминаемая Литвином 7 статья IV раздела статута 1529 г. обеспечила за дочерьми на случай смерти родителей приданое в размере четверти всего семейного имущества; но при жизни родители могли сами назначать размер приданого, с тем, однако, чтобы приданое у всех дочерей было одного размера (Вали-кони т е И. М. Социально-экономическое и правовое положение женщин в Великом княжестве Литовском (конец XV — первая половина XVI в.) и его отражение в первом Литовском статуте. Автореф. канд. дис. Вильнюс. 1978. С. 7—10). С. Д.

170 Ослам Солтан — см. прим. 69.

171 Омельдеш — имя, очевидно, восходит к «имельдеш» — термину, обозначавшему молочного брата. М. У.

172 «...Сорок Татар». — Сороктатары (Keturiasdesimt Totoriu) в начале XVI в. — Кирклены)—в настоящее время поселок в 16 км от Вильнюса. Первые поселения татар в Литве возникли после успешного похода Витовта против Заволжской орды в 1397 г. Пленные татары были приведены в Литву, поселены в окрестностях Вильно и Трок, преимущественно по реке Ваке (лит. Воке). Вскоре татарские поселения возникли и на белорусских землях (под Гродно, Новогрудком, Ошмяной, Лидой, Оршей, Минском, Клецком и др.), под Смоленском, затем и на Волыни. Потомки пленных и добровольных переселенцев (союзных литовским князьям ордынских царевичей и мурз и их отрядов, нашедших убежище в Литве), обычно именуемые в историографии литовскими татарами, вошли в состав служилых людей ВКЛ, пользовались в судебных и имущественных делах шляхетскими правами, владели землей и крепостными крестьянами, но из-за своего вероисповедания не получили права участвовать в сеймиках и сейме. В первой половине XVI в. большинство татар в ВКЛ славянизировалось, что обычно предписывается смешанным бракам, официально запрещенным по настоянию католического духовенства лишь во второй половине XVI в. Уже в начале XVI в. литовские татары придерживались единобрачия (Подробнее см.: Д у мiн С. У., Канапацкiй I. Б. Беларускiя татары. Минулае i сучаснасць; Kryczynski S. Tatarzy litewscy. Warszawa, 1938). Упоминаемое Литвином шляхетское село Сорок Татары относится, видимо, к числу древнейших татарских поселений в Литве, созданных еще при Витовте. Ее название возникло, очевидно, в связи с поселением на этом месте большой группы татар. По переписи литовского войска 1528 г., сороктатарские (кирклянские) татары выставляли. в татарский стяг Трокского воеводства 26 человек (РИБ. Т. 33. 1915. Ст. 112—113), а в ревизии татарских имений ВКЛ 1559 г. поименно названы 119 татар-мужчин (включая взрослых сыновей татар-землевладельцев) (ЦГАДА. Ф. 389. Ед. хр. 569. Л. 270—300). Использованная Литвином легенда об их происхождении от общего предка, видимо, отражает традицию общей родоплеменной принадлежности, принесенную предками жителей Сорок Татар из Золотой Орды. Существовавшие в ВКЛ татарские стяги-хорунжества (Найманское, Юшинское, Ялоирское, Барынское, Кондрацкое и др.), чьи имена восходят к названиям золотоордынских улусов (найман, ушин,. ялоир, барын, конграт), наследственно возглавляемые представителями татарской аристократии, традиционно (в большинстве случаев, очевидно,— с момента поселения в ВКЛ) объединяли определенные группы татар. В частности, жители Сорок Татар и многих других татарских околиц Трокского. воеводства входили в Юшинское хорунжество (подробнее см.: Думiн С. У., Канапацкiй Б. Указ. соч.). С. Д.

173 Ссылка Литвина на Священное писание верна. А. X.

174Крено — термин, который в Жемайтии обозначал выкуп невесты женихом, выплачиваемый им родителям невесты. В этом значении единственный раз упомянут Михалоном. Подобная плата известна и в древней Латвии. Позднее, как свидетельствуют документы, относящиеся к 1553—1711 гг., значение термина изменилось. «Крено» в Жемайтии стали получать не родители, а хозяин зависимого (велдомого), человека, дочь которого выходила замуж. К. Яблонские считал «крено» одним из видов дара, которым оказывали почесть родителям невесты. ««Крено» можно сравнить с так называемым «поклоном отповеданья», уплачиваемым господином уходящим от него человеком. Разновидности подобной пошлины существовали и в других частях ВКЛ под названием куница. С усилием закрепощения пошлину стали взыскивать с родителей невесты, поскольку феодалу было легче получить ее от своих крестьян. Определенное сходство эта пошлина имела с Древнерусской свадебной «куницей» и с польской «куной». (Jablonskis К. Lietuviski zodziai Lietuvos didziosios kunigajkstystes oficialiuju rastu kalboje ir ju reiksme Lietuvos kulturos ir visuomines istorijai // Jablonskis K. Op. cit. P. 272; Валиконите И. М. Указ. соч. С. 19; Lesinski В. Wielkopolska «kuna swadziebna» z XIII wieku // Czasopismo prawno-historyczne. T. XXX, z. 2. 1978. S. 203—212). И. С.

175 Ссылка Литвина не совсем точна. См.: Экклезиаст, 7, Сирах 25. А. X.

176 «...однако у нас принадлежат им крепости... которые следует вверять лишь сильным духом мужам». — О праве шляхтянок наследовать родовые имения см. прим. 169. Вдовы шляхтичей наследовали «вено», а если муж не оставлял завещания или завещал опеку над малолетними детьми жене, то до их совершеннолетия вдова, согласно 6 ст. IV разд. статута 1529 г., становилась главой семьи и верховным распорядителем семейного имущества. Но в случае повторного выхода замуж вдова теряла право на семейные имения, сохраняя лишь «вено». Сначала, как отмечалось, размер «вена» должен был вдвое превышать приданое, позже было оговорено, что «вено» не может составлять более трети стоимости имений мужа (Валиконите И. М. Указ. соч. С. 9—12). При заключении браков между представителями магнатства ВКЛ размер «вена» мог быть очень велик. Так, например, значительные владения после смерти Станислава Гаштольда сохранила его вдова Барбара, урожденная Радзивилл, с которой в 1547 г. тайно обвенчался Сигизмунд II Август (1520—1572), еще будучи литовским великим князем (с 1529, реально с 1545), в будущем—с 1548 г. польский король, коронованный в 1550 г. Выступление Литвина против права вдов наследовать земельные угодья, видимо, может служить дополнительным аргументом против точки зрения, идентифицирующей М. Литвина с М. Тышкевичем, который существенно поправил свое материальное положение в результате брака (в 1533 г.) со вдовой князя М. Л. Глинского (Юргинис Ю. М. Посольство Михаила Литвина у крымского хана в 1538—1540 гг. // Россия, Польша и Причерноморье в XV— XVIII вв. М“ 1979. С. 88). С. Д.

177 Существовавший в языческой Литве обычай выдавать дочерей бояр замуж только с согласия великого князя был связан с признанием права женщин наследовать землю. Санкционируя их браки, великий князь сохранял за собой контроль над переходом земель в другие руки (по наследству или в виде приданого) и, следовательно, за исполнением военной службы. По привилею Ягайлы 1387 г. право свободно выдавать дочерей замуж получили бояре-католики; вел. кн. Сигизмунд Кестутович в 1434 г. предоставил это право и православным боярам. В статуте 1529 г. (раздел IV, ст. 15) шляхтянке предоставлялось право выходить замуж по своей воле, но на практике обязательным было согласие родителей или родственников, иначе она лишалась приданого (Валиконите И. М. Указ. соч. С. 13). С. Д.

178 Саконы (Sacones) латинизированная форма фамилии Саковичи, производная от Сака (Sak). Впервые литовский боярин Станислав Сак упомянут в акте городельской унии 1413 г. с гербом Помян. Он известен также в документах 1432 и 1433 гг., в последнем выступает как староста дубинский. Наиболее известен среди Саковичей Андрей Сакович, который был старостой трокским, наместником смоленским и полоцким, трокским воеводой в 1458— 1465 гг. Его сын Богдан Андрушкович Сакович занимал должности наместника брацлавского, королевского и земского маршалка, трокского воеводы. Литовский боярин Ян Довгирд и его потомки также пользовались печатями с гербом Помян. Довгирд представлял с другими боярами литовскую сторону при заключении Виленской унии 1401 г.; в 1424 г. он был дворным маршалком Витовта, занимал также при нем староство в Каменце Подольском. При Сигизмунде Кейстутовиче стал виленским воеводой и продолжал занимать эту должность при Казимире. В XVI в. род Помян становится третьеразрядным. Земельные владения литовских шляхтичей герба Помян находились около средней Вилии и больших литовских озер. Они соседствовали с владениями Сунигайловичей и Свирских, у тех и у других был герб Лис. Сунгайлоны (Sungailones), латинизированная форма, производная от Сунигайла. Впервые Сунигайла, один из выдающихся деятелей в окружении Витовта, упомянут в договоре 1398 г. при Витовте в Гродно как староста ковенский. Он принимал активное участие в политических событиях, по поручению Витовта в 1409 г. отправился с посольством к великому магистру Ордена. После унии в Городле получил герб Лис и стал трокским каштеляном. Земельные владения Сунигайловичей в XV в. занимали большую территорию по берегам реки Вилии, на северо-восток от Вильны между Ошмяной и Швентянами. На востоке они граничат с владениями Свирских, также имевших герб Лиса (Semkowicz W. О litewskich rodach bojarskich, zbratanych ze szlachta polska w Horodle//Lituano-slawica poznaniensia. T. III. Poznan, 1989. S. 41—48; К elm a E. Rod Sakowiczow i ego majetnosci w XV w. i pierwszej polowie XVI w.//Ibid. S. 156—157.). И. С.