МИХАЛОН ЛИТВИН

О НРАВАХ ТАТАР, ЛИТОВЦЕВ И МОСКВИТЯН

Его Сиятельству Октавиану Александру, князю Пронскому, владыке Берестечка и Рязани и т. д. всемилостивейшему господину моему

Сколько бы раз, сиятельнейший князь, я ни участвовал в твоих дружеских беседах, которыми ты меня милостиво удостаивал, обсуждая вопросы теологии и истории, столько раз я молчаливо внимал тебе и восхищался героической душой твоей, и не могу не вспомнить то божественное высказывание: «Великий принцип доблести [состоит в том], чтобы, постепенно закаляя душу, сначала изменять зримое и преходящее, дабы после этим можно было пренебречь. Сколь мягок тот, кому любезно отечество, стоек тот, кому весь мир — отечество, и совершенен тот, кому мир — чужбина». Ибо, покидая отечество, любовно лелеевшее тебя до юношеского возраста в светлейшие правители, с Юлием, братом твоим единственным, которого Господь вот уже два года тому, как призвал в небесное отечество, в Марселе, ты достиг не только отдаленнейших земель Польши, но и самых дальных пределов Германии, где, часто посещая лекции, диспуты и промоции многих прославленных докторов, коими некогда был весьма знаменит Базель, куда ты вот уже несколько лет подряд приезжаешь с таким желанием учиться славным делам, чтобы в тех церквах, которые Господь в обширнейших владениях твоих избрал почетнейшими для Себя, мы могли бы по праву возрадоваться, что у них будет благодетель, столь разносторонний в доблести и учености; с великой радостью обозрел ты и Францию, Италию и Испанию вплоть до Балеарских островов, чтобы по величию ума твоего из первых рук получить уникальное и восхитительное знание языков, а также нравов и законов этих стран.

А самым действенным стимулом для таких героических дел было благоговение перед памятью твоих предков. Ведь каков, Господи, был отец прадеда твоего Рюрик, могущественнейший князь всея Руси, оставивший двенадцати своим сыновьям семь величайших княжеств, а именно: Киевское, Владимирское, Галицкое, Черниговское, Переяславское, Рязанское и Пронское.

Прапрадед твой, владевший Рязанским и славнейшим Пронским княжеством, оставил потомкам светлейшее имя «Пронский».

Прадеду твоему, Георгию Пронскому, Казимир Великий, король польский, оказал ту честь, что, когда князя пленили татары, он освободил его, отправив авустейшее посольство, и со всяческими почестями препроводил в Литву, в Вильну, и послал его с войском на москвитян, а за одержанную победу и другие выдающиеся заслуги перед отечеством и помощь всему королевству [59] даровал ему обширнейшие владения. Женат он был на светлейшей княгине Соломерской, прославленной героине.

Брат его, коему он великодушно возместил ущерб, причиненный при дележе наследства, был женат на сестре великого князя московского, от которой имел двоих сыновей. Потом в минувшем столетии один из них, на свои средства снарядив три тысячи всадников, повел их на помощь великому князю московскому против Стефана Батория.

Эти два брата, как и их предки, назывались великими князьями пронскими, как явствует из множества договоров и привилегий [60] литовской канцелярии, ибо князья пронские заключали договоры и союзы с королями Польши.

Прапрадед твой Глеб взял в жены дочь тиуна виленского из рода Подбипентов. Он погиб близ Минска в жесточайшей битве с татарами.

Прадед твой, основатель города Белая Церковь, за оказание различных услуг государству Польскому был удостоен воеводства киевского и многих префектур в пределах российских.

Дед твой, Фридрих, воевода киевский, был женат на дочери Богуша Боговитиновича, казначея Великого княжества Литовского, великого человека, весьма чтимого иноземными государями. Сестра ее сначала была замужем за Тенчинским, воеводой краковским, а потом за виленским княжеским воеводой Радзивиллом. От него, по воле Божией, родила она Иоанна, который умер в Дании, и светлейших князей Слуцких, а именно: Георгия, Симона и Александра.

Зятем этого деда твоего был славнейший сенатор вашего королевства г. Иоанн Зборовский, кастелян гнезненский, силы которого сослужили добрую службу королю Стефану Баторию в Гданьской битве.

Отец же твой, Александр, князь Пронский, почти все свое отрочество и юность провел за пределами отечества, отдавшись естественной склонности к изучению языков, изящных искусств и нравов и разных доблестей, а потому он был всю жизнь меценатом и покровителем не только словесности и писателей., но и вообще любой полезной науки, чем вызывал всеобщее восхищение; когда же он достиг зрелого возраста, начала героических доблестей его, то при дворе Карла IX, короля франков, словно в величайшем театре мира, являл зрелища разным народам.

Вернувшись в Польшу, во время избрания нового короля, за любовь к отечеству и за божественное совершенство высших доблестей, которым дивились все герольды короля, он был введен в сенат, назначен кастеляном тракайским и по единодушному согласию Великого княжества Литовского избран легатом во Францию с воеводой виленским, чтобы просить короля Генриха стать правителем королевства Польского. Не было ни одного человека во всей Польше, который не знал бы, какую он стяжал у него милость.

Сколь ревностным был он к любым задачам отечества, тому свидетельством Полоцк, Псков и пр., ведь, на свои средства снарядив весьма многочисленное войско, он привел его к королю Стефану. Не было ни одного татарского нашествия, которому он не противостоял бы своим героическим фронтом, защищая благоденствие отечества не только советами, но и с мечом в руках. Свидетельством тому вся Волынь и Русь; свидетельством тому Олиско, где со своим небольшим отрядом воинов и придворных он напал на татарские когорты и, сражаясь два часа, между прочим, своими руками убил одного яростно оборонявшегося татарского Полифема и одержал победу. [61]

Славит светлейшее имя этого Александра Редка, где он захватил великое множество врагов. Трофеи можно видеть в Берестечке. Известны и многие другие места, где татары не дремали, зная, что герой Пронский неподалеку.

Одним словом, благочестивейший отец твой сослужил добрую службу не только отечеству, но и всему миру христианскому и нередко усмирял варваров-язычников. Не останавливали его великие расходы, не щадил он своей головы. Все дела свои и людей своих посвящал он Господу и отечеству, а душа его была исполнена веры.

Достойны величайшей хвалы следы, оставленные предками твоими, чтобы ты следовал по ним к желанной твоей цели. Да придаст тебе мужества и приободрит тебя пример славного и великого героя г. Рафаэля Лещинского, графа лешненского и пp., воеводы брестского и куявского, кастеляна вислицкого и пр., который среди знати королевства вашего более всех выделялся доблестью, образованностью и упорным стремлением неустанно двигаться вперед во славу Божию, ради покоя церкви и процветания государства.

А поскольку, светлейший князь, ты до сих пор со всем вниманием наблюдал за обычаями и нравами немцев, французов,. итальянцев и испанцев, а по возвращении твоем на родину, о котором ныне помышляешь, тебе наверняка придется сражаться подчас с татарами и москвитянами, пожелал я сочиненьице это, в котором правдиво описывается жизнь этих врагов, заслуженно. адресовать и посвятить славному имени твоему. Первая книжечка вышла в 1550 г. для Сигизмунда-Августа, короля польского, другая была набрана в 1580 г. для князя слуцкого Александра. Обе рукописи оказались у одного приятеля среди известнейших сочинений, присланных некогда из Польши для издания нашему печатнику Петру Перне.

Прими же муз, некогда посвященных великому королю и князю, родственнику твоему, прими муз воскресших, некогда посланных из Польши в Базель, чтобы они увидели свет. Да пошлет Бог-хранитель благой и великий знамение, что я счастливо. предвидел, что гений этого творения лишь с тобой и осененный светлейшим именем твоим пожелает вернуться на Родину. Желаю здравствовать, светлейший князь!

Базель, окт.-кал., 1614 г.

Всецело преданный Вашему Сиятельству
Иоганн Иаков Грассер, пфальцграф

Михалона Литвина о нравах татар, литовцев и москвитян десять фрагментов, содержащих различные истории

Фрагмент первый

Хотя татары (tartari) ¹ считаются у нас варварами и дикарями, они, однако, хвалятся умеренностью жизни и древностью своего скифского племени, утверждая, что оно происходит от семени Авраама ², и они никогда ни у кого не были в рабстве, хотя иногда бывали побеждены Александром ³, Дарием ⁴, Киром ⁵, Ксерксом ⁶ и другими царями и более могущественными народами: а ныне оно разделено на разные орды (ordas) ², то есть народы (nationes). Ведь за соседними с нами перекопскими (Precopenses) ⁸ [татарами] и тесно связанными с ними белгородскими (Belhorodenses) и добруджскими (Dobricenses), живущими на границе Молдавии (Moldaviae), к востоку находятся сильные орды, враждебные перекопским. Одни — ногаи (Nahai) ⁹, другие — астраханы (Chastorakani) ¹⁰, третьи — за рекой Танаисом (Tanaim), называемой Волгой (Volha) ¹¹, заволжские (Zawolsca), [это] родина царя Батыя (caesaris Bati) ¹², разорителя Венгрии (Ungariae), некогда господствовавшая над москвитянами (Moschorum) и всеми рутенами (Ruthenorum) ¹³, принадлежащая ныне нагайцам (Nahaiensibus), четвертые — казанские (Kozanii) ¹⁴, пятые — казахские (Kazaczka) ¹⁵, также Бухара (Buchar) ¹⁶, Самарканд (Samarchan) ¹⁷ и, говорят, многие другие, разделенные между 12 императорами (imperatoribus), как обещал господь предку их Исмаилу ¹⁸ в книге Бытия, 17, что он родит двенадцать вождей и превратится в великий народ. Из всех же народов татарских только более слабые, но ближайшие к нашим землям (regiones) перекопские, опасны нам, как из-за отсутствия у нас бдительности, так и из-за близости и благоприятного расположения места, куда они могут уйти (receptaculum). Ибо у перекопских [татар] есть место отступления, укрепленное самой природой. Ведь два болотистых озера, одно из которых называется Меотийским (Meotis) ¹⁹, простираются от моря в[нутрь] суши примерно на тридцать миль (milliaria) ²⁰ в длину, а друг от друга они отстоят почти на столько же у истоков и на [всем] протяжении; [63] концами же они сближаются друг с другом и разделяются узким перешейком; там, где они оканчиваются, они соединяются рвом и высоким валом, имеющим врата, которые являются единственным входом в эту землю (provincia) по. суше. Посему и небольшая крепость (castellum), находящаяся у этих врат, и весь заключенный в этом заливе полуостров мы называем Перекоп (Prekop) ²¹, он прежде носил название Таврики (Taurica) ²², ибо это место обитания и владения (imperium) трапезундских греков (Graecorum Trapezuntinorum) ²³, так что до сих пор сохраняют греки там свой греческий язык и веру (religionem). А полуостров этот омывается Понтийским морем (mari Pontica), которое в этой части называется Понтом Эвксинским (Pontus Euxinus) ²⁴, и хотя положение его укрепленное, все же не настолько, чтобы все это — и широкие озера,-и рвы, и высокий вал, и крепкая маленькая крепость — могли помешать продвижению мало-мальски обученного войска. И добираются до тех единственных врат Таврики от дальних крепостей Литвы (Litvaniae) ²⁵, Черкасс (Czerkasi) ²⁶ и Брацлава (Braczlaw) ²⁷ за шесть дней, идя всегда поросшими травой и повсюду очень ровными полями ²⁸, на которых нигде не встречаются ни горы, ни леса, ни болота, ни трудные для переправы реки, кроме Борисфена (Borysthenem) ²⁹. Так ведь и сама Таврика по эту сторону Альп (Alpes) и близ моря (maritima) повсюду покрыта горами и лесами, и ее ныне населяют коренные (aboriginibus) греки. В других же местах она, вся равнинная,. населена здесь татарами и повсюду удобна и легка для жизни смертных; она весьма обильна хлебом, вином, мясом и солью ³⁰. Ведь соль там в ямах, в некоторых реках родится наподобие крепкого льда от солнечного жара; во время летнего солнцестояния она сверкает в обилии своем, ничем не уступая хрусталю. И всякий злак и виноград родит там в изобилии земля,. быв однажды вспахана и кое-как взборонена. А скот, рабочий и мелкий, даже и зимой живет на пастбищах и всегда пасется на воле. Ведь после того, как их оставляют, они, освобожденные от поклажи, изможденные и тощие, там, в поле, снова тучнеют. Пучки травы, добытые копытами из-под снега, ничуть нехуже, чем у нас лучший корм и под крышей. Ведь и климат там помягче, а почвы, где болотистые, где соленые. А травы» растущие там, более вкусные; они всегда зелены и превосходны для откорма скота; называются они типеч (tipecz) ³¹. Вот почему рассказывают, что некогда там было такое многочисленное население, что каждый греческий город имел по тысяче храмов,. и притом с таким горделивым духовенством (clero), что настоятели (antistites) и архимандриты (archimandritae) их. въезжали в святилища лишь верхом. Да и поныне, хотя некоторые города там разрушены, все же размерами очертаний их и развалин они являют былое величие, а особенно тот, который мы некогда называли Солхат (Solhoth) ³², москвитяне (Mosci) — Крым (Krym), греки — Феодосия (Theodosia) ³³, и старый стольный [64] град (metropolis) Корсунь (Korsunij), князь (princeps) которого крестил народ рутенский и нарек его христианским ³⁴, после же он стал добычей нашего народа и был разорен им ³⁵. Вот почему Киев (Kiowia) наш в мозаиках и инкрустациях храмов своих до сей поры хранит точные свидетельства об этом разграблении; из добычи которого гнезненской базилике подарена дверь ³⁶. И с этим вот Корсунем мы обошлись так, что он вынужден был заплатить дань таврическим (Tauricensibus) христианам, погрязшим в роскоши и праздности, для того чтобы получить в помощь, поработив людей наших, отряд татар со стороны Заволжской Орды (orda Zawolsca) для заселения поместья (feudalem). А когда постепенно окрепла там сила татарская и разрослась поистине до размеров целого народа, то они выдвинули себе в князья (principem) Темиркутла (Temirkuthla) ³⁷, одного из соплеменников своих, и был он назван царем (caesar). А предки Священного Величества Вашего ³⁸, поработив этих царьков (caesarianis), враждебных вассалов (vassalis) греков, давали им в цари подвластных себе татар из Литвы. А последний царь из Литвы Ачкирей (Aczkirei) ³⁹, родившийся здесь близ Трок (Troki) и отсюда посланный в те владения (ad imperium) блаженной памяти Витовтом ⁴⁰ (Withowdo), [65] правя в Таврике, родил там сына Менгли-Кирея (Mengli-kirei) ⁴¹. Менгли-Кирей же [родил] нынешнего царя Сап-Кирея (Sapkirei) ⁴² и братьев его, родившихся и правивших прежде: Махмет-Кирея (Machmethkirei) ⁴³, Садет-Кирея (Sadetkirei) ⁴⁴ и Хас-Кирея (Chaskirei) ⁴⁵. Таким образом, знаменитое имя предка служит ныне всем потомкам, последовательно сменявшим его у власти. Ведь это тот род Киреев (Kireorum) ⁴⁶, насажденный там могучей десницей предков Священного Величества Вашего, который ныне в благодарность за свое преуспеяние причиняет нам заботы. И вот уже славится Таврика и людьми и властью пришельцев; однако ее города Манкуп (Mancup) ⁴⁷, Каффа (Caffa) ⁴⁸, Керчь (Kercze) ⁴⁹, Козлев (Kozlew) ⁵⁰ и другие приморские [города] сохраняли свободу от них, пока, вот уже около семидесяти лет, не были взяты турецким (turcica) отрядом, с помощью военной силы Константинополя (Constantinopolitanis) ⁵¹. И с тех пор потомки местных греков, попав под иго Турции, платят ей поголовную дань. Хотя еще и теперь они, занимаясь земледелием, виноградарством и скотоводством, не нищенствуют, но имеют даже серебряные украшения, так как они живут в мире и общей справедливости, под наиболее разумным языческим управлением, все же они ведут там жизнь не слишком радостную. Ведь их не уважают и ни во что не ставят их магометанские владыки. И они не только пренебрегают общением с ними, но и смотрят на них искоса и заставляют самих владельцев серебряных украшений работать, особенно по воскресным и пасхальным дням. Христианин не имеет там никакой власти ни над рабом, ни над слишком дерзким сыном, если он раз только представится правителю (magistratui). Даже сам глава семейства теряет свои права, если донесут, что он позволил себе неуважительное слово или хотя бы движение пальца в отношении к их религии.

Ведь тому, как переменчива судьба, сама Таврика служит достаточным свидетельством, ибо положение людей ее совершенно изменилось: [потомки] патрициев лишены чести и свободы, унижены, отданы в рабство, отвержены, потеряли свои права и платят поголовную подать магометанам; а эти настоятели, некогда надменно презирающие церкви божии, ныне презираемые сами и отверженные, пресмыкаются перед дикими татарами и турками. Города же ее, о великих богатствах, гордыни, веселии и всяческой роскоши которых разносилась молва, ныне пришли в упадок и многие опустели, прочих же, сровнявшихся с землей, позабыты уже и названия; и властвуют ныне над ними не благородные христиане, прирожденные их властители, но языческий пришелец, не так давно освободившийся из рабства, а также [получивший] и власть и свободу, даруемую здесь потомкам вассалов. Ведь настолько выросла численность татар в Таврике, что они выставляют на войну почти тридцатитысячное войско, но собранное принудительно, так как должны [идти] все как один, кто только способен сесть на коня, и [даже] пастухи [66] и не владеющие оружием. Поскольку, когда я был там, и когда царь послал половину их и сына своего на помощь туркам ⁵², ходившим недавно на Венгрию, то их насчитывалось тогда пятнадцать тысяч. Хотя и ходили избранные, однако снаряженные по обычаю своему, а именно — многие безоружные, и едва ли у десятого или двадцатого из них был при себе колчан или дротик, а в панцирях было их еще меньше; но одни по крайней мере были вооружены костяными ⁵³, другие — деревянными палками, третьи — с пустыми ножнами на поясе ⁵⁴. Щитов и копий и прочего подобного оружия они и вовсе не ведают ⁵⁵. Вот так они никогда не [были] обременены ни оружием, ни запасами пищи и никаким другим грузом из того, что составляет военные обозы, кроме небольшого количества поджаренного проса или измельченного сыра ⁵⁶. Однако никто из них не отправляется без множества свежих ремней, особенно когда им предстоит совершить набег на наши земли. Ибо тогда их более заботят путы, чтобы вязать конечности наши, чем доспехи для своей защиты. У них всегда в запасе множество коней для войны, так что большая часть их войска ведет с собой по пяти коней, к тому же неоседланных. Посему они очень быстро совершают набеги и любой путь благодаря такой быстрой смене коней и весьма легко бегут от настигающего врага; также и следы их устрашают обилием, а они не боятся в войске своем ни усталости, ни голода. Также в походе они весьма выносливы, легко переносят голод, жажду, усталость, бессонные ночи, жару, холод, всякую непогоду и любые трудности. Ведь военные набеги они всегда совершают без повозок и безо всякого обоза, за исключением упомянутого мною множества коней ⁵⁷. Безо всякого труда они преодолевают даже в зимнее время широкие-степные просторы, бездорожье, создаваемое глубоким снегом и настом, хотя затвердевший снег и лед обдирают ноги коней.. Быстрые полноводные реки, которые в суровое зимнее время на севере к тому же страшно трещат от лопающегося льда и трудны для переправы, они, однако, преодолевают без судов, но только на конях; сами они держатся за гривы, а к хвостам привязывают мешки, [положив их] на деревянные брусья или на связки камыша, чтобы переплыть без промедления, легко и быстро ⁵⁸. А в сражении они более стойкие, чем москвитяне (Moschovitae), хотя и хуже вооружены, и, всегда первыми вступая в битву, стремятся захватить левый фланг войска противника с тем, чтобы сподручнее было обстреливать. Также нередко, обратившись в бегство, повернув вспять, они останавливаются и, когда преследующий враг уже рассеян, нападают на него из засад, и так подчас они, побежденные, отнимают победу у победителей ⁵⁹. Когда же без уловок и военной хитрости, но честно, лицом к лицу, приходится вступить в сражение с ними, то. наши воины превосходят их, даже если тех намного больше. Так что весьма часто мы мерились силами под победоносными, знаменами блаженной памяти отца Священного Величества [67] Вашего^59a Ведь и спустя пять месяцев после поражения христиан от магометан, последней битвы короля Людовика ⁶⁰, двоюродного брата Св. Величества Вашего, в календы февраля, в год [от Рождества] Христова 1527 в тех ровных степях близ Черкасс (Czerkassi) при реке Ольшанице (Olssanicza), двадцать пять тысяч тех перекопских татар (Precopensium Tartarorum) пали от руки нашей, а было там нас не более трех с половиной тысяч ⁶¹. И прежде у Клецка (Kleczko) погибло двадцать семь тысяч их, поверженных девятью тысячами наших ⁶². Тогда как в других [местах] и у крепости Давида (Davidis Castellum) ⁶³, и у Стрешина (Stressino), Чечерска (Czeczersko) ⁶⁴, Лопушна (Lepussno) ⁶⁵, а также в тех широких степях, в Лебедине (Lebedino), и у Белой Церкви (templum album) ⁶⁶, и на реке Суле (Sula), и в прочих битвах, сколько бы ни сражались с ними в этом столетии наши люди, выходило на поверку, что мы сильнее. Ведь и при Сокале (Sokal) ⁶⁷ они одолели нас не военной силой, но хитрость и сложность местности сослужили им; наше войско полегло, коварно завлеченное на место только что сожженного города, где повсюду зияли провалы погребов, [68] то есть подземелий, ям и подземных ходов. И тут-то впервые возгордился против нас род Киреев, перенеся к себе в Таврику обагренные кровью доспехи воинства нашего. Также после, при Очакове (Oczakow) ⁶⁸, хотя не менее доблестным было войско наше и также вышло победителем над ними, но все же по оплошности уступило победу побежденному Ослам Солтану (Oslam Soltano) ⁶⁹, послав ему в крепость для переговоров вождей своих, не ведая, что сказано: кто во время войны обсуждает хитрость или доблесть врага? Так вот, всегда мы были бы сильнее перекопских [татар], если бы не их уловки, хитрость и коварство. А образ жизни татар, которым они кичатся, патриархальный, пастушеский, какой некогда, в золотой век, вели святые отцы, и из них также избирались народом вожди, короли и пророки ⁷⁰, один из которых сказал: «Господь взял меня от овец» ⁷¹. Вот так до сей поры живут татары, следуя за стадами и бродя с ними по степям туда и сюда. Нет у них ни дворов, ни домов, одни лишь переносные шатры, сделанные из лозы и тростника, крытые козьим войлоком, защищенные плетеными рогожками и циновками ⁷², они везут их с собой на повозках ⁷³ вместе с женами и детьми. Землю они не возделывают, даже самую плодородную ⁷⁴, довольствуясь тем, что она сама приносит, [то есть] травой для пастьбы скота. Вот почему по совету Соломона они питаются одним молоком ⁷⁵, не зная хлеба и сикеры ⁷⁶, в трезвости и умеренности, ибо по закону им также запрещено пить вино и есть свинину ⁷⁷. И хотя они едят мясо [69] мелкого и крупного скота, а также конину, однако только тогда, когда [животные] уже пали или околевают, щадя, стало быть, здоровое стадо ⁷⁸. Ибо в стадах состоит все их достояние. Ведь они не владеют никаким недвижимым имуществом, кроме колодцев, а ими — совместно со своими единоплеменниками. О движимом же они не пекутся; настолько оно не в чести, что имеют они повседневную, да и то небогатую домашнюю утварь и простейшее снаряжение, необходимое для верховой езды и военного дела. Только к этому они относятся бережно, и, не ведая других дел, они считают, что человека благородного бесчестит какая-либо усердная работа, кроме этого [военного дела]; тем старательнее должны они следовать предписанию закона своего, который им предназначено распространять силою оружия. Также в этой дикости они не обладают ничем, кроме умеренности и воздержания, и все они живут без излишеств и в крайней нужде ⁷⁹. Ведь точно так же говорится в Священном Писании: «Научился всему и во всем, насыщаться и терпеть голод, быть в обилии и в недостатке» ⁸⁰. Также: «Кто собрал многое, не имел лишнего, и кто мало, не имел недостатка» ⁸¹. Так ныне и у варваров сих, ни один богач не задыхается от алчности, а бедняк не умирает от голода и не страждет от холода, и никто при такой бедности и нужде не побирается. Ведь у них не часто [встречается] кутила, равно как и страждущий от голода, и нищий, и обманщик, стяжатель чужого, и сутяга, и судья неправедный, и лжесвидетель, и клятвопреступник, а также вор и разбойник. Вот почему им нет дела, чтобы беспрестанно заботиться об охране имущества и обременять себя оружием дома, чтобы постоять за себя. Ведь путешествующему по земле их излишне и противозаконно иметь при себе оружие. Свято чтут они у себя мир и правосудие, возвращая каждому то, что принадлежит ему, неприкосновенным и не изъятым в пользу чиновников в качестве десятины или под каким-либо иным названием. Ибо не наживе, но справедливости служит занятие правосудием у этих безбожных язычников. Ведь оно у них не мирское, а священное, и отправляется оно священниками кадиями (Cadios) ⁸², которые посвящаются в это священное звание особою присягою, причем из многих избираются менее отягощенные нечестивыми делами, за которые будут судимы другие. А чтобы правосудие велось успешнее, судопроизводство свободно от проволочек крючкотворов и не зависит от наговоров клеветников. Если обвиненный старается укрыться от суда и, позванный обвинителем в суд прикосновением к краю его одежды, не является тотчас же, то с этого момента как изобличенный уже считается осужденным. Ведь его избивают палками, как это предписывается божественным законом. Также не место в суде обвинителю и свидетелю, не вполне твердо усвоившему из закона, что необходимо для защиты, или тому, которого уличили в том, что он однажды отведал вина или был замечен в каком-либо ином пороке. Также предстают они пред судом его, то [70] есть судьи кадия (Cadij), и знать, и вожди с народом равно и без различия и, кроме верховного предводителя, чье Величие они также полагают выше человеческого, все воедино, а также все до единого живут по одному и тому же закону. Также они обнаруживают равенство и однообразием одежды и сходным образом жизни, считая беззаконием и достойным наказания, даже избиения палками, если кто-нибудь из людей их носит платье, шапку или длинные волосы не так, как в их земле и не по древнему обычаю, или если кто-нибудь имеет у себя особую пищу, не разделяя ее с присутствующими, или сам хозяин (patronus) возьмет что-либо, прежде чем выставлено всем, разделено на куски и тщательно смешано, так чтобы каждому из присутствующих досталось одинаковое. И в пути все дорожное у них общее, но все же они наперебой стараются услужить любому старшему по возрасту или немощному. Дома они также гостеприимны к каждому путнику и чужаку предоставляют задаром и пищу и кров, но на расстоянии от стойбищ (statiuarum) их ⁸³. Впрочем, в остальном они не так уж учтивы, ибо у них никоим образом не дозволено смотреть на их жен гостю, другу, а также сотрапезнику, в какой бы он ни был милости; и они держат их [жен.—В. М.] бедных взаперти в удаленных покоях, и, не говоря уже о пиршествах, но и от синагог (synagogarum) ⁸⁴ и от всяких обычных принародных дел они совершенно отстранены и переложена на них вся портняжная и сапожная работа, впрочем не без их согласия. Но они [мужчины] между тем не довольствуются супругами своими, как издревле велит человеческий обычай: каждому — единственная, [но] кичатся числом их, тем более что и закон их призывает каждого иметь по четыре жены, а на каждую из них — по десять наложниц. И чем особенно отличаются мужчины—они ищут не приданого невест, не ради плотских их прелестей соединяются, но еще почти и в лицо не видя, выведывают, насколько возможно, об их душе и нравах, и они не гнушаются в браках и служанками своими, пленными и купленными. Вот почему они [жены.—В. М.] в браке верны, послушны, живут душа в душу, терпимы к наложницам, пользующимся милостями мужа, также стыдливы, так что у них совершенно не слыханным является грех прелюбодейства, смертный для каждого и грозящий казнью ⁸⁵. И кроме того, поскольку эти варвары знают, что нет ничего спасительное для народов, чем доблесть и военная дисциплина, и что мужество состоит в твердости, то, отвергая изнеженность и избалованность, ведут жизнь суровую, с детства занимаются верховой ездой и уже с колыбели они ездят верхом, равно как и в глубокой старости от этого не отучаются. От повозок же отказываются как старики, так и немощные, чтобы не изнежиться и поберечь лошадей. Ибо они так берегут коней, что даже барон (Ваrо) ⁸⁶ их, которого за пределами его земли сопровождают сотни его собственных всадников, по своей стране ездит верхом один. У них даже знатная женщина, если [71] ей необходимо прибыть ко двору царя, не смущается тем, что ее везет [в повозке] один вол, а если повозка тяжела,—то два, хотя и сидит дома взаперти, сверкая золотом и драгоценными каменьями. Впрягать же в повозку лошадь, даже самую никудышную, для любого из них считается тягчайшим грехом, хотя бы в конюшне его была тысяча коней. А жизнь людей сих сурова и мрачна, за исключением предводителей их. Ибо предводители скифов (scytharum) ⁸⁷, при всеобщей умеренности народа их, сами между тем живут в роскоши. Как [например] нынешний перекопский царь ⁸⁸, ныне переложивший военные дела на сыновей, [который] сам охотно предается удовольствиям в кущах жен своих. Особенно красив один [его] сад, который славится местоположением, постройками, ухоженностью, разнообразием трав и деревьев, и тем изяществом, с каким они рассажены. Когда он в раю своем ⁸⁹ принимает гостей, во время роскошных пиров, то хотя и вкушает из деревянной и глиняной посуды, как бы из отвращения и презрения к богатству, все же восседает на расшитых золотом подушках, опираясь локтями и ногами на серебряный стол, который украшают фиалы из золота и драгоценных камней и разные роскошные яства, и услаждается при этом звуками кифар, цимбал, кастаньет, песнопений и прочими пустяками, полагая, что это ему позволительно при общем воздержании в народе ⁹⁰.

Живут же народы татарские без излишеств, послушные Священному Писанию, в котором говорится: «Не пейте вина ни вы, ни дети ваши, вовеки; и домов не стройте, и семен не сейте, и виноградников не разводите и не имейте их, но живите в шатрах во все дни жизни вашей, чтобы вам долгое время прожить на той земле, где вы странниками» ⁹¹. Вот так и живут они на земле той многие дни, вольные, независимые и всегда уверенные в своей неистребимости. Поскольку они презирают роскошь и не владеют ничем недвижимым и подверженным захвату, то все свое добро, куда бы они ни передвигались, имеют при себе. Вот почему сии кочевники имеют единственно движимую [собственность] — идущих с ними скот и рабов ⁹².

И хотя владеют перекопские [татары] скотом, обильно плодящимся, все же они еще богаче чужеземными рабами-невольниками, почему и снабжают ими и другие земли. Ведь у них не столько скота, сколько невольников. Ибо они поставляют их и в другие земли (provinciis). Ведь к ним чередой пребывают корабли из-за Понта и из Азии, груженные оружием, одеждой, конями, а уходят от них всегда с невольниками. Ибо все их торги (emporia) и места сбора податей (telonea) полнятся только товаром этого рода, на который к тому же у них всегда спрос, [он годится] и для торговли, и для залога, и для подарка, и всякий из них, по крайней мере имеющий коня, даже если на деле раба у него нет, все же, полагая, что всегда может приобрести их множество, обещает по контракту (in contraetibus) с кредиторами (creditori) своими в назначенный срок заплатить [72] им за одежду, оружие и резвых скакунов тоже живыми, но не конями, а людьми, притом нашими единокровными. И они спокойно дают такие обещания, как если бы в своих зверинцах и скотных дворах они всегда держали этих наших пленников. Вот почему один иудей там в Таврике у тех единственных врат ее, стоящий во главе таможни (teloneo), видя, что туда постоянно ввозится бесчисленное множество пленных людей наших, спрашивал у нас, все так же ли наши земли изобилуют людьми или нет и откуда здесь такое множество смертных. Так у этих разбойников всегда в наличии такая собственность не только для торговли с любыми странами, но и для удовлетворения у себя дома своей жестокости или прихоти.

Ведь очень часто [встречаются] среди этих несчастных людей весьма сильные, которых если не оскопили, то отрезали уши и [вырвали] ноздри, прижгли раскаленным железом щеки и лбы и принуждают закованных в путы и оковы днем трудиться, ночью [сидеть] в темницах, и поддерживает их скудная пища, [состоящая] из мяса околевших животных, гнилого, кишащего червями, какого даже собаки не едят. А женщин самых юных они держат для разврата, а некоторых из них, обученных искусствам, даже приглашают на пиршества для увеселения, чтобы играли они на арфах и кифарах и танцевали. Если же среди наших пленных сородичей оказываются женщины, чей благородный вид [выдает] их знатное происхождение, то их отвозят к Таласию (Thalasio) и в его райские кущи ⁹⁴.

Следует сказать и о другом, что они делают там с такими людьми. А именно: когда происходит торг, этих несчастных ведут на многолюдную рыночную площадь, группами, построенными наподобие отлетающих журавлей и по десять вместе связанных за шеи, и продают их десятками сразу с аукциона, причем торговец, чтобы повысить цену, громогласно возвещает, [что это] новые невольники, простые, бесхитростные, только что пойманные, из королевского народа, не московского (Moscovitico). Ибо род москвитян (Moschorum), как хитрый и лживый, весьма дешево ценится там на невольничьем рынке. Итак, этот род товара тщательнейшим образом оценивается в Таврике и за большую цену покупается чужеземными купцами, чтобы продать [его] дороже более отдаленным и диким [народам]: сарацинам (Sarracenis) ⁹⁴, персам (Persis), индусам (Indis), арабам (Arabibus), сирийцам (Syris) и ассирийцам (Assyriis). И ведь любой из них алчет [получить] невольниц отсюда в жены, однако без насилия и беззакония, но по правилу, предписанному свыше. Господом во Второзаконии, 21. Ибо и любимейшая жена нынешнего турецкого (Turcarum) императора ⁹⁵ мать перворожденного [сына] его, который будет править после него ⁹⁶, похищена была из земли нашей. Также и перекопский Сап-Кирей, рожденный от христианки ⁹⁷, ныне имеет и жену-христианку. И все служители, евнухи, писцы и разные ремесленники этих тиранов (tyrannorum) и лучшие воины янычары [73] (janiczari), которые там уже с детства обучаются воинскому искусству и дисциплине и из которых в конце концов выбирают вождей (Duces) и баронов (Barones), происходят от нашей христианской крови ⁹⁸. И поэтому, когда они там покупают невольников, то осматривают не только открытые взору органы и зубы, чтобы не были они ни редкими, ни темными, но обследуют также и самые сокровенные части тела. И если у кого обнаруживают родимое пятно, опухоль, шрам или иной скрытый порок или недостаток, то такого возвращают. Но даже и при таком осмотре покупаемого, тем не менее хитроумные барышники и нечестивые торговцы способны на обман, создавая приманки. Ведь тех более красивых мальчиков и девушек, которые попадают в толпу пленников, не сразу выводят [на продажу], но [сначала] хорошенько откармливают, одевают в шелк, белят и румянят, чтобы продать подороже. Иной раз самые красивые и целомудренные девушки нашей крови оцениваются здесь на вес золота. А случается, красивую невольницу, едва купив, тут же перепродают, тщательно приукрасив, чтобы поднять цену и получить барыш. Делают это и в прочих городах этого полуострова, а особенно в Каффе. И случилось там, что толпы этих несчастных невольников отправлялись с торга прямо на корабли. Ибо этот порт удобнейшим образом граничит с морем и по этому своему ненасытному и преступному местоположению он не город, а поглотитель крови нашей. И вот там эти скитальцы, столпившиеся на берегу перед тем, как взойти на корабли, увидели, что мы печалимся за них, [стоящих] перед нашими глазами. Тогда один из них, знакомый мне и земляк, как бы прочитав наши мысли по печальному выражению лиц, ответил за всех, не спуская с меня глаз: «Не надо вам, — сказал он, — любезный брат, печалиться о нас, изгнанниках, странствующих так; хотя, как это ни горько и печально, мы отправимся в путь, покинув милую землю отчизны, переправляясь туда, откуда никогда не вернемся, и чем дальше от границ отчизны увезут нас, тем сильнее день ото дня будет сжигать нас тоска по родной земле; однако нам суждено уже нести этот неминуемый жребий с невозмутимой душой, так как мы не единственные и много нас, товарищей по несчастью, и когда мы видим, что остальные остаются здесь, в Таврике, не в лучшем положении, которым выпал такой же жребий, заклейменные эти, помеченные тавром ⁹⁹, даже с изуродованными лицами, мы знаем на опыте, что ¹⁰⁰ на родине их равно ожидал по обыкновению не более радостный исход: близким нашим, как мы видели, отрубали, отсекали и отрывали от тел их руки, ноги и головы, трепещущие сердца и вырезанные легкие бросали в огонь, а, выпотрошив животы их, из остывающих кишок выхватывал дикий враг внутренности для жертвенного гадания, желчные пузыри и желчь для мазей ¹⁰⁰. Впрочем ¹⁰¹, было бы много лучше и нам, если бы, претерпев все до одной эти да и другие жестокости, мы умерли бы близ [74] отчих ларов и теней, исповедуя нашу веру, и рядом с могилами предков, а тела наши были бы гораздо счастливее, чем теперь, даже если бы они были обезображены и растерзаны и пожраны хищниками; но поскольку это нам заказано, сохраняет нас на продолжительное время для глумления им слепой рок, которому надо повиноваться, и эта горесть ваша и сожаление не помогут нам. Скорее нам должно опасаться, чтобы не постигла и вас та же участь, то есть, чтобы и вы когда-нибудь не сели на эти уносящие нас корабли и чтобы наконец все племя наше не погибло, потому что день ото дня все больше гибнет его питомцев. А этого поистине всячески следует страшиться, если вы, каковыми ныне являетесь, будете продолжать впредь упорствовать в ваших весьма пагубных нравах, неминуемо влекущих вас к гибели. Итак, если есть у тебя сколько-нибудь любви к родине или верности князю, или по крайней мере веры в Бога, то надлежит тебе о той неминуемой опасности поведать князю и тем, наконец, кто его окружает, так как ныне вы поняли, каковы обстоятельства, испытываемые здесь людьми. И если ничто другое не заставляет тебя этого сделать, то да подвигнет тебя хотя бы любовь к вере истинного Бога, именем которого мы, несчастные, теперь только чувствующие всю цену отечества и свободы, заклинаем тебя, дабы желанная отчизна по крайней мере получила от нас этот последний залог нашей любви» ¹⁰². Высказав это и тяжко вздыхая, он был увлечен на корабль, поднимаясь в десятке своей, прочно скованной, и исчез на высоком судне, уведенный [вместе с ней], оставив нам такое завещание.

Конец первого фрагмента

Несколько слов к читателю

В следующих за этой книгах Михалон жалуется главным образом на испорченность нравов своего народа, пагубнее которых ничего нет, и горячо просит, чтобы они были исправлены прежде всего ради отражения врагов и предлагает способы исправления. Однако мы опустили подобные жалобы, поскольку мы исследуем не что иное, как относящееся к учительнице жизни истории.

Извлечение из второго фрагмента

Москвитяне (Mosci) и татары намного уступают литвинам (Lituanis) в силах, но превосходят их трудолюбием, любовью к порядку, умеренностью, храбростью и прочими достоинствами, которыми упрочиваются королевства. Приносят татарам эти достоинства те выгоды, что они владеют множеством скота, отнятого у нас, и, так со временем возвысившись, они услаждаются ежегодными дарами от Священного Величества Вашего, [будучи], как известно, друзьями-союзниками, с которыми и прежде литвины всегда заключали договоры. Они привычны к верховой езде, ведут войны без обозов, у них обилие вольных коней и нет городов, которые бы они обороняли. Москвитяне (Mosci) каждую весну из татарской Ногайской орды (orda tartarica Nohaiensis) в обмен на одежду и другие дешевые вещи получают многие тысячи коней, наиболее подходящих для войны ¹⁰³. Турки фракийские (turcae Thraces) шлют нам по высокой цене коней самой дрянной породы, старых, загнанных, снедаемых таящимися в них болезнями: ибо продавать христианам здоровых коней или оружие считается у них грехом и преступлением. А предки наши довольствовались рожденными на родине лошадьми; они всегда были готовы к войне с копьями, щитами, доспехами и с мешками, полными муки. Героинь литовских, отправляющихся в храм или на пир, везут в парадных экипажах, то есть в висячих носилках, запряженных шестериком или восьмериком одного и того же цвета; а скиф (scytha) безнаказанно уходит, ведя столько же связанных ремнями людей. А у татар, особенно богатых конями, не принято впрягать коней даже в повозку предводителя. Турки и прочие сарацины (saraceni), сходящиеся пять раз в день в местах, предназначенных для молитвы, снимают обувь и моют холодной [водой] даже срамные свои места ¹⁰⁴. Они, а также татары, москвитяне (Moscovitae), ливонцы (Livones), пруссы (Pruteni), из бережливости непрерывно носят одну и ту же одежду, а у нас она и дорога и разнообразна.

У татар длинные туники без складок и сборок, удобные, легкие для верховой езды и сражения; их белые остроконечные войлочные шапки сделаны не для красоты; их высота и блеск придают толпам [татар] грозный вид и устрашают врагов, хотя почти никто из них не носит шлемов. Этому приему также подражают москвитяне (Mosci). А делаются эти шапки из овечьей шерсти, часто моются и купленные за один грош (grosso) долго им служат. [76]

Хотя одни только москвитяне (Mosci) богаты соболями и другими подобными зверями, однако, запросто дорогих соболей не носят. Но, посылая их в Литву (Litvaniam), нежных изнеженным, получают за них золото ¹⁰⁵, а по краям своих шапок из козьей шерсти укрепляют золотые бляшки и драгоценные каменья. И не портят их ни дождь, ни солнце, ни моль, как соболей.

Конец второго фрагмента

Комментарии

1 В латинском тексте Михалон Литвин, следуя лишь одной из ветвей западной письменной традиции, употребляет искаженную форму этнонима,— «тартары», — что в какой-то степени указывает на его малоосведомленность о содержании и реальной форме данного термина и на книжные источники его информации. В данной публикации было признано более целесообразным применение исторического варианта этого этнонима — татары. М. У.

2 Авраам — легендарный родоначальник еврейских племен. Согласно библейской традиции (Быт. XI—XXV) родиной Авраама считается Ур. И. С.

3 Александр Македонский, Александр Великий (356—323 гг. до н. э.), полководец и государственный деятель, сын македонского царя Филиппа II и его жены Олимпиады, царь Македонии (336—323 гг. до н. э.) И. С.

4 Дарий I (ум. 486 г. до н. э.), царь Персии из династии Ахеменидов (521—486 гг. до н. э.). И. С.

5 Кир II Великий (ум. 530 г. до н. э.), царь Персии из династии Ахеменидов (558—530 гг. до н. э.). И. С.

6 Ксеркс I (ум. 465 г. до н. э.), царь Персии из династии Ахеменидов (486—465 гг. до н. э.), сын Дария I и Атоссы, дочери Кира II. И. С.

7 Тюркское слово «орда» означало, как сообщает С. Герберштейн, «собрание» или «множество» (Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 167 (далее — Герберштейн). В русском же языке этот термин первоначально означал «шатер», «ставку хана», центр улуса, а впоследствии — сам улус Джучи — Золотую Орду (Богатова Г. А. Золотая Орда // Русская речь. 1970. № 4. С. 70—77; Федорев-Давыдов Г. А. Кочевая орда в улусе Джучи // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. История. 1970. № 5. С. 75—86). М. У., А. X.

8 Перекопские татары получили в ВКЛ название от «перекопа» рва на Крымском перешейке, на Руси их звали крымскими. М. У., А. X.

9 Ногаи. — Ногаи, тюркоязычная народность, относящаяся к кыпчакской группе, сложившаяся в XIV—XV вв. в результате смешения различных тюркских племен (половцев и преимущественно мангытов и кунгратов) на территории бывшего владения темника Ногая (ум. 1300 г.), к имени которого и восходит данный этноним. Подробнее см. прим. 639 к «Запискам» Герберштейн С. Указ. соч. С. 342). М. У.

Ногайская орда располагалась к востоку от Нижней Волги и занимала территорию от Северного Прикаспия и Приаралья до Туры и Камы и от Волги до Иртыша. Центр Орды — г. Сарайчик в низовье р. Яик (Поноженко Е. А. Общественно-политический строй Ногайской орды в XV— середине XVII в. М., 1977; Kappeler A. Moskau und die Steppe: Das Verhaеlthis zu den Nogai — Tataren irn 16. Jh.// Forschungen zur osteuropaischen Geschichte. Bd 46. Berlin, 1992. S. 87—106). A. X.

10 Астраханское ханство, татарское феодальное государство, на востоке граничило с Ногайской Ордой по р. Бузану, на юге его территория доходила до Терека, на западе до Кубани и Дона, на севере до г. Сарая. Астраханское ханство выделилось из состава Золотой Орды в XIV в.; окончательно обособилось ок. 1459 — 1460 гг.; первым правителем был Махмуд, брат хана Ахмата. Столица — г. Астрахань (Хаджи Тархан). Присоединено к России в 1556 г. (Перетяткович Г. И. Поволжье в XV и XVI вв. М., 1877; Очерки истории СССР. Конец XV — начало XVII в. М., 1955). М. У.

11 Неточность. Танаис — древнегреческое название не Волги, а Дона И.С.

12 Батый (Бату, Саин-хан) (ум. 1255) — монгольский хан, сын Джучи, внук Чингис-хана. В 1236—1243 гг. возглавил поход в Восточную Европу. В 1236 г. завоевал Половецкую степь (Дешт-и-Кыпчак), в 1237—1240 гг.— Русь, затем совершил поход на Польшу, Венгрию и Далмацию, но не смог захватить эти страны. После возвращения из походов в Европу (1243 г.) обосновался на Нижней Волге. В результате его завоеваний на территории от Иртыша до Дуная возникло государство Золотая Орда. В устье Волги Батый основал г. Сарай — столицу Золотой Орды (в восточных источниках — г. Сарай-Бату) (см.: Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. 1. Спб., Т. 2. М.; Л., 1941. Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М.; Л., 1950). М. У.

13 ...над москвитянами и всеми рутенами. — Согласно терминологии, принятой в ВКЛ, «москвитяне», «моски», "мосхи" — жители Московского княжества, а позднее и Русского государства. Противопоставление «москвитян» остальным русским — «рутенам», находившимся в ВКЛ, возникло в конце XV в., когда Иван III выдвинул претензии на все земли бывшего Древнерусского государства, населенные «русью» («русаками»). Отказывая этому князю в праве называться князем «всея Руси», литовские дипломаты и политические деятели признавали его лишь князем «Московии» (см. подробнее: Хорошкевич А. Л. Русское государство в системе между народных отношений конца XV—начала XVI в. М., 1980. С. 100—102). А. X.

14 Казанское ханство — феодальное государство в Среднем Поволжье на территории Волжско-Камской Болгарии — выделилось из состава Золотой Орды в 1438 г. Основателем династии казанских ханов был Улу-Мухаммед (1438—1445 гг.). Столица — г. Казань. Казанское ханство прекратило свое существование после казанских походов 1545—1552 гг. и взятия Казани русскими войсками в 1552 г. (Вельяминов-Зернов В. В. Исследование о касимовских царях и царевичах. Ч. 1—4; Спб., 1863—1887; История Татарской АССР. Т. 1. Казань, 1955. Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960. М. У.

15 Казахская Орда образовалась в середине XV в. в результате отделения от Узбекской орды, получившей свое название от хана Узбека (ум. 1341), группы кочевников во главе с сыновьями хана Барака Гиреем и Джанибеком, которые обосновались в Монголистане в долине реки Чу. К началу XVI в. Орда заняла значительную часть теперешнего Казахстана, к этому же времени относится объединение казахских племен в Казахское ханство. С 30-х гг. XVI в. термин «казах» стал применяться ко всему населению степей, входивших ранее в Узбекское ханство и расположенных к востоку от него районов (Народы Средней Азии и Казахстана. Т. 2. М., 1963; История Казахской ССР. Т. 1—2; Алма-Ата; Валиханов Ч. Ч. Собр. соч. Т. 1—2. Алма-Ата. 1961—1962). М. У.

16 Бухара—в XVI в. резиденция династии Шейбанидов. Бухарское ханство — феодальное государство в Средней Азии в XVI — начале XX в. — образовалось в результате разгрома, государства Тимуридов Шейбанидами. Название «Бухарское ханство» появилось в XVI в. после перенесения столицы из Самарканда в Бухару (История Узбекской ССР. Т. I, кн. 1—2. Ташкент, 1955—1956). М. У.

17 Самарканд — город в долине р. Зеравшан, В IV в. до н. э. на месте Самарканда существовал город Мараканда (впервые упомянут в 329 г. до н. э.). В 1500 г. Самарканд был завоеван узбеками во главе с Шейбани-ханом. В середине XVI в. столица государства была перенесена из Самарканда в Бухару, и Самарканд вошел в состав Бухарского ханства (Вяткин В. Л. Памятники древностей Самарканда. Самарканд, 1927; История Узбекской ССР. Т. I, кн. 1—2; Пугаченкова Г. А. Самарканд. Бухара. М., 1961.). М. У.

18 Исмаил (Измаил), согласно библейской традиции, сын Авраама и рабыни-египтянки Агари; Коран называет его родоначальником арабских племен; считался предком и других кочевых народов. М. У. Ссылка Литвина не точна. Правильнее: Быт. 16. А. X.

19 ...озеро ...называется Меотийским. — Меотида — название Азовского моря у древних греков и римлян — восходит к местному этнониму — меоты. А. X.

20 ...на тридцать миль. — Миллиарий—римская мера длины, составляю" щая тысячу шагов; миля. С. Д.

21 ...крепость... Перекоп. — Свое название получила от рва, прорытого на перешейке, соединявшем полуостров Крым с материком. С. Д.

22 Таврика—южная часть Крымского полуострова, названная по имени тавров — древнейших племен, упоминаемых античными источниками на этой территории. В средневековых источниках Таврика озиачает Крымский полуостров. С. Д.

23 ...владение трапезундских греков. — Трапезундская империя возникла на северо-востоке Малой Азии в процессе распада Византийской империи и существовала в 1204—1461 гг., столица — г. Трапезунд (совр. Трабзон). В 1461 г. завоевана султаном Мехмедом II и превращена в провинцию Османской империи (Успенский Ф. И. Очерки из истории Трапезундской империи. Л., 1926; Карпов С. П. Трапезундская империя и западноевропейские государства в XIII—XV вв. М., 1981. Miller W. Trebisond. the last Greek Empire. L., 1926. И. С.

24 Понтийское море, Понт Эвксинский — античное название Черного моря, употреблявшееся также в средневековых источниках. В русских летописях, начиная с Повести временных лет, встречается название Понтьское iso-ре. Понетьское море. И. С.

25 Литвой автор именует ВКЛ, в состав которого в XVI в. входили и украинские земли. С. Д.

26 Черкассы: впервые упоминаются в 1282 г. В первой трети XIV в. вошли в состав Литовского княжества; являлись оборонительной крепостью (Яковлiв А. Намiсники, державцi и старости господарського замку Черкаського в кiнцi XVI ст. Киiв, 1907). В 1532 г. подверглись нападению крымского хана Саадат-Гирея, после чего крепость была восстановлена в 1549 г. (Малиновский И. История панов-рады Великого княжества Литовского. Томск, 1901. С. 185—189). Ю. М.

27 Брацлав (в настоящее время поселок городского типа в Винницкой обл.), впервые упоминается в армянских летописях уже в 1059 г. в числе городов, с которыми армянские купцы вели торговлю; в русских летописях XII в. — Браславль. После захрата Подолья вел. кн. лит. Ольгердом в 1362 г. здесь сооружена крепость, разрушенная в результате набега татар в 1479 г. и восстановленная в 1479 г. по приказу вел. кн. Александра Казимировича. После присоединения украинских земель к Польше в 1569 г.— центр Брацлавского воеводства. По второму разделу Польши (1793 г.) перешел к России (Григоренко Г. Город Брацлав и его храмы. Каменец-Подольск, 1896; Малаков Д. В. По Брацлавщине (от Винницы до Тульчина). М., 1982). С. Д.

28 ...всегда поросшими травой и повсюду очень ровными, полями. — Литвин имеет в виду причерноморские степи. Арабский путешественник Ибн-Батута, посетивший в 1333—1334 гг. Золотую Орду, писал о них: «Степь эта зеленая, цветущая, но нет иа ней ни дерева, ни горы, ни холма, ни подъема» (Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. I. С. 279). И. С.

29 Борисфен — название Днепра в античности и в эпоху Возрождения в латиноязычной литературе. С. Д.

30 ...обильна...солью. — Итальянский купец Барбаро, посетивший Крым в XV в., описал «соляные озера» в Крыму около Перекопского перешейка: «Там (около перешейка к острову Каффы) находятся огромнейшие соляные озера, которые непосредственно тут же на месте и застывают» (Барбаро И. Путешествие в Тану / Барбаро и Контарини о России. Л., 1971. С. 154) — Фламандский путешественник Рубрук (1253 г.) сообщал, что татары получают большие доходы с налогов на соль, а также о том, что к Перекопу приезжают за солью со всей Руси. (Плано Карпини Дж. дель. История монголов; Рубрук де Г. Путешествие в восточные страны. М., 1957. (далее — Плано Карпини; Рубрук. Указ. соч.). С. Д., И. С.

31 Типеч — очевидно, искаженное слово от тюркского корня «теп/тип» — в значении «лягать, бить ногами», в переносном значении — «добывать копытами траву из-под снега». Имеются ранние русские заимствования — тибеновать (добывать траву) и тебеновка (зимнее пастбище). У Литвина тюркское «тибин» превратилось в русское «типеч». М. У. Рубрук, описывая черноморские степи, также отмечает, что они покрыты превосходной травой.

32 Солхат (Старый Крым) возник еще в античную эпоху; его название, возможно, восходит к искаженному армянскому названию Сурб Хач (Святой крест) (Якобсон А. Л. Средневековый Крым. Л., 1964. С. 170). Литвин заблуждается, полагая, что Солхат, Феодосия и Корсунь один и тот же город. См. прим. 33. И. С.

33 Феодосия — основана выходцами из древнегреческого города Милета в середине VI в. до н. э. Во второй половине XIII в. генуэзцы основали там торговую факторию Кафу. В 1475 г. Кафа (Каффа, ал-Кафа) перешла к туркам. И. С.

34 Корсунь (Херсонес, Херсон). Основан в 422—121 гг. до н. э., в V-XI вв. — самый крупный город Причерноморья. С начала IX в. вступает в непосредственные связи с Русью. С 30-х гг. Х в. Херсонес —.центр византийской фемы (области) в Крыму, в 989 г. был захвачен киевским князем Владимиром Святославичем. Взятие Херсонеса было связано с введением христианства на Руси. Владимир Святославич помог Византии подавить восстание в Малой Азии, но византийский император отказался скрепить союз с Русью династическим браком своей сестры с киевским князем. Захват Владимиром Херсонеса заставил Византию выполнить свое обещание. Христианство было введено на Руси в качестве государственной религии около 988—989 гг. (Белов Г. Д. Херсонес Таврический. Л., 1848; Шахматов А. А. Корсунская легенда о крещении Владимира. Спб., 1906; Богданова Н. М. Херсон в Х—XV вв. М., 1991. Беляев С. А. Теперь я узнал истинного Бога//Наука в СССР. 1990. № 1 (55). С. 84—91). Shepard G. Some remarks on the souries for the Conversion of Rus // Le origini e lo sviluppo della christianita slavo,—bizantina. Roma, 1992. P. 59—95. И. С.

35 По мнению Р. Батуры, упомянутое Михалоном вторжение литовцев в Крым могло произойти в конце XIV в., во время похoдов вел. кн. Витовта (см. прим. 40) против татар (Вaturа R. Lietuva tauta kovoje pries Aukso Orda. Vilnius, 1975. P. 299). Согласно другой точке зрения, такой поход литовцев мог состояться в 1363 г. при Ольгерде Гедиминовиче, великом князе литовском в 1345—1377 гг. (там же. С. 240—241). И. С.

36 Это указание ошибочно. В действительности двери собора в древней столице Польши — Гнезно — средневековой немецкой работы (отлиты из бронзы ок. 1175 г.) и изображают сцены из жизни чешского епископа Вюйцеха (ок. 955—997), обращавшего в христианство жителей Поморья, убитого Пруссами и причисленного к лику святых (Stownik historii Polski. Warszawa, 1973. S. 114—115, 537). С Корсунем традиция долгое время связывала появление ворот на Софийском соборе в Новгороде. Установлено, что.Дак называемые «Корсунские врата» (их иногда именовали Сигтунскими, Магдебургскими, Плоцкими) были сделаны в 1153 г. в Магдебурге и первоначально предназначались для собора Успения Приснодевы Марии в Плоцке. Около 1453—1456 гг. они оказались в Новгороде (Поппе А. В. К истории романских дверей Софии Новгородской//Средневековая Русь. М., 1976.43. 191— 200.) Видимо, Михалону была знакома легенда о вывозе русскими из Корсуни бронзовых врат, и он ошибочно связал ее с дверьми Гнезненского собора. Эта ошибка Михалона опровергает предположение Е. Охманьского. о посещении Литвином Гнезна (см.: Охманьский Е. Михалон Литв»й и его трактат о нравах татар, литовцев и москвитян середины XVI в. // Россия, Польша и Причерноморье в XV—XVIII вв. М., С. 104), поскольку побывав а этом городе, где был развит культ св. Войцеха, он, несомненно, знал бы, что на гнезненских дверях изображены сцены из жизни этого католического святого, и, следовательно, не мог бы приписывать их изготовление православным грекам. С. Д.

37 Темиркутл (Темир Кутлук, Тимур-Кутлуг), хан Золотой Орды в 1305—1401 гг. М. У.

38 Здесь и далее Литвин обращается к Сигизмунду I Старому (1467—1545), который в 1506—1545 гг. был королем польским н в 1506—1544 гг. великим князем литовским. С. Д.

39 Ачкирей-хан Хаджи-Гирей бин Гияс ад-дина бин Таш-Тимура, хан Крыма (ок. 1428—1456, 1456—1466), основоположник крымской династии Гиреев. О помощи литовских князей и короля Польши Хаджи-Гирею при утверждении его в Крыму сохранилась значительная письменная традиция той эпохи (АЗР. Т. I. Спб., 1848. С. 119 и др.). М. У.

Активное вмешательство в ордынские дела являлось со времен вел. кн. Витовта (о нем см. прим. № 40) одним из важных элементов внешней политики ВКЛ. При поддержке Витовта пытался вернуть себе власть в 1399 г. хан Тохтамыш, когда, престол на короткое время захватил его сын Джелал-эд-Дин (участник Грюнвальдского сражения 1410 г.). Хаджи-Гирей начал борьбу за Крым еще в 30-е гг. XV в.; потерпев неудачу, он бежал в Литву? и, согласно хронике Быховца, получил от вел. кн. Сигизмунда Кейстутовича во владение г. Лиду (ПСРЛ. Т. 32. М., 1975. с. 160). По сообщению ряда хроник, Хаджи-Гирей был отправлен в Крым в 1443 г. вел. кн. Казимиром по приглашению ширинских и багринских мурз в сопровождении литовского земского маршалка Миколая Радзивилла. М. Стрыйковский добавляет, что Казимир еще в Вильно торжественно короновал своего ставленника на ханство (Stryjkowski М. О poczatkach, wywodaeh, dzielnosciach, sprawach rycerskich i domowych slawnego naroda litewskiego, zemojdzkiego i ruskiego // Oprac. J. Radziszewska. W-wa, 1978. S. 433—434). Окончательно утвердившись в Крыму в 1449 г., Хаджи-Гирей проводил политику союза с ВКЛ. Сведения Литвина о рождении Хаджи-Гирея в Литве звучат довольно правдоподобное уже в конце XIV — начале XV в. там действительно возникли поселения татар, служивших князьям ВКЛ (см. прим. 172); но по другим данным, уроженцем Литвы был соперник Хаджи-Гирея Сеид-Ахмед (Сеид-Махмет), внук Тохтамыша, изгнанный из Крыма в 1449 г. и умерший в Литве, в г. Ковно (совр. Каунас) (Греков И. Б. Очерки по истории международных отношений Восточной Европы в XIV—XVI вв. М“ 1963. С. 123—124). Не исключено, что. Литвин приписывает Хаджи-Гирею факт из биографии Сеид-Ахмеда, путая двух крымских ханов, живших в Литве. С. Д.

40 Витовт (Александр) (1350—1430) — вел. кн. литовский с 1392 г. Боролся за независимость ВКЛ от Польши, вел активную завоевательную политику на востоке. В 1404 г. захватил Смоленск, совершал походы на Псков и Новгород, вел борьбу против Тевтонского ордена, над которым соединенное польско-литовское войско одержало победу при Грюнвальде в 1410 г. Его противоборство с Крымским ханством было менее успешно. А. X.

41 Менгли-Кирей — хан Менгли-Гирей (ум. 1514), крымский хан в 1466—1474, 1475—1476 гг. и в 1478—1514 гг. Сын основателя династии. Гиреев—Хаджи-Гирея, муж (с 1487 г.) влиятельной казанской и крымской царицы Нур-султан (Босворт К. Э. Мусульманские династии. Справочник по хронологии и генеалогии / Пер, с англ. и прим. П. А. Грязневича. М., 1971 у Inaldcik Н. Qiray Islam ansiklopedisi. Istambul, 1945). М. У.

42 Can-Kupeu—хан Сагиб-Гирей, сын крымского хана Менгли-Гирея и Нур-султан: казанский хан в 1521—1524 гг., крымский—в 1532—1551 гг. М. У.

43 Махмет-Кирей — хан Мухаммад-Гирей I, сын Менгли-Гирея, крымский хан в 1514—1523 гг., проводил активную антирусскую политику (Сыроечковский В. Т. Мухаммед-Гирей и его время // Учен. зап. МГУ. Вып. 61. Т. 2. М., 1933). М. У.

44 Садет-Кирей — хан Саадат-Гирей, сын Менгли-Гирея и царицы Нурсултан, крымский хан в 1524—1532 гг. М. У.

45 Хас-Кирей. — Имеется в виду крымский хан Газый-Гирей I; сын Мухаммад-Гирея I, правил менее года (1523—1524). Следует заметить, что правописание личных имен крымских ханов и султанов у Михалона полностью соответствует нормам, зафиксированным в западно-русских письменных источниках, что, возможно, указывает на письменный характер истоков информации автора. М. У.

46 ...род Киреев. — Очевидно, имеется в виду династия Гиреев (Гираев). О происхождении и содержании слова «гирей», точных сведений нет; возможно, оно восходит к этнониму—названию рода и племени гирей (кирей), так как роды с подобным названием до недавнего времени встречались среди тюрок Средней Азии, Казахстана и Западного Китая: кирей, кара-кирей, сары-кирей и т. д. Согласно преданиям тюркоязычного населения Крыма, воспитателем (аталыком) царевича, будущего основателя династии, был человек, принадлежавший к роду Гиреев. Начиная со времен Менгли-Гирея, сына Хаджи-Гирея, этот компонент имени стал даваться каждому царевичу как часть двухсоставного имени. М. У.

47 Манкуп (Мангуп, Мангуп-Кале, Майкоп, Ман Кермен) — древний город и крепость, развалины которой сохранились близ Бахчисарая в Крыму. Возник около VI в. н. э. как один из городов крымской Готии; местопребывание епископа. В XIII в., после покорения Крыма татарами, готы удержались в Мангупе, который до XV в. управлялся своими князьями. Один из них, по сведению летописей, сватал свою дочь за сына вел. кн. Ивана III. В 1492—1493 гг. Мангуп был взят турками. Пришел в упадок после пожара 1592—1593 гг., к XVIII в. был окончательно покинут населением. С. Д.

48 Каффа — совр. Феодосия (переименована в 1783 г.). Основана в VI в. до н. э. В XIII—XV вв.—генуэзская колония. В 1475 г. захвачена турками. А. X.

49 Керчь (в древности Пантикапей), город в Крыму, основан в VI в. до н. э. — в V—IV вв. до н. э. — столица Боспорского государства; в Х— XI вв. входил в состав русского Тмутараканского княжества; в период татаро-монгольского нашествия подчинился Генуе; в 1475 г. после захвата турками стал опорным пунктом их владычества в Крыму. С. Д.

50 Козлев (правильнее Кезлев или Гёзлев) — татарское название крымского города Евпатории; восходит к тюрко-татарскому корню «кезлеву (кёзлэу)» в значении: «родник», «источник». Это единственный случай отражения в сочинении Литвина исторической топонимии Крыма первой половины XVI в. в местной форме. М. У.

51 Это произошло в 1475 г. (ср. прим. 49). А. X.

52 Е. Охманьский полагает, что Литвин мог быть свидетелем похода крымских татар в направлении Венгрии весной и летом 1543 г. О передвижении татарских войск Сигизмунд I Старый писал из Кракова 4 июля 1543 г.: «Царь Перекопский на сей стороне Днепра с великими людьми наготову стоит» (Archiwum Sanguszkow w Slawucie. Т. IV. Lwow, 1890. S.352). Но присутствие хана в этом походе сомнительно, поскольку Сахиб-Гирей поручил его проведение сыновьям, об этом пишет и Литвин (Охманьский Е. Указ. соч. С. 105). И. С.

53 ...вооружены костяными... — Вероятно, должно быть: «кистенями». Кистень — боевое оружие, «палка наподобие римского цеста» (Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 114), название которого тюркского происхождения (Шипова Е. Н. Словарь тюркизмов в русском языке. Алма-Ата, 1976. С. 185). А. X., С. Д.

54 Посол Венеции в Персию в 1474—1477 гг. Контарини сообщал о вооружении Большой орды хана Ахмата (1459—1481) следующее: «Утверждают также, что во всей Орде не найдется и двух тысяч мужчин, вооруженных саблями и луками; остальные—это оборванцы без всякого оружия» (Барбаро и Контарини о России. С. 223). С. Д.

55 ...хотя и ходили избранные... они и вовсе не ведают» — текстологическое сравнение этого места с «Германией» Тацита, проведенное Забулисом, показывает сходство описания вооружения татар Михалоном с соответствующим отрывком из Тацита (см.: Тацит. Германия, 6, 1; Zabulis Н. Mykolo Lietuvio problema ir М. Rockos «Mykolas Lietuvis» // Rосka М. Mykolas Lietuvis. Vilnius, 1988. P. 195). И. С.

56 ...измельченного сыра. — Речь идет о разновидности сухого творога, входившего в запасы походного продовольствия татар (см.: Барбаро и Контарини о России. С. 142, 170). М. У.

57 Запасные верховые кони, слегка загруженные поклажей, у тюркских воинов в прошлом выполняли функцию обоза. М. У.

58 Подобный способ переправы описал Барбаро (см. Барбаро и Контарини о России. С. 151). Таким же образом переправлялся через Днепр и Волгу Контарини (там же. С. 212, 224). И. С.

59 Традиционную военную тактику тюрских и монгольских народов аналогичным образом подробно описывает Плано Карпини (Плано Карпини Дж. дель. Указ. соч., Рубрук Г. де. Указ. соч. С. 49—65). С. Д.

59a Речь идет о Сигизмунде I Старом, великом князе литовском и короле польском (1506—1548).

60 Людовик (Лайош) II Ягеллбн, венгерский король (1516—1526), сын Владислава II Ягеллона, короля Чехии (1471—1516), а с 1490 г. и Венгрии (Уласло II, 1490—1516). Лайош II погиб в Мохачской битве, которая произошла у г. Мохач на правом берегу, Дуная 29 августа 1526 г. Турецкие войска одержали там победу, после чего значительная часть Венгрии более чем на 160 лет стала вассалом Турции. И. С.

61 Речь идет о следующих событиях. В начале 1527 г. 26-тысячный отряд ордынцев после опустошительного набега на Белзское и Люблинское воеводства Короны Польской возвращался в Крым через Волынь и Киевщину. В погоню за ними отправился литовский гетман кн. Константин Иванович Острожский (о нем см.: Герберштейн С. С. Записки о Московии. С. 296). Он настиг татар, расположившихся на ночлег на берегу р. Ольшаницы между Киевом и Черкассами 5 февраля 1527 г., внезапно напал на них и нанес им сокрушительное поражение. 700 татар были взяты в плен, лишь немногим удалось спастись бегством, был освобожден 40-тысячный полон (Bielski M. Kronika Polska. Warszawa, 1833. S. 558). С. Д.

Сведения о битве на Ольшанице содержатся в белорусско-литовских летописях под 1527 г.: в списке Рачинского, в Ольшевском списке, в Евреиновском списке. В последнем приведено другое число убитых татар: «Побил зиме татар князь Костянтин Остроский 20000 на Алшаницы велми с малы ми людми» (ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. С. 170, 192, 213, 235). Подробно сообщает об этой битве Хроника Литовская и Жмойтская, кроме предводителя Константина Острожского называя и других литовских и русских военачальников, указывая также, что в плен был взят крымский царевич Малай-согласно этому сообщению, со стороны татар в битве участвовало 24 тыс человек, из них 10 тыс. турок, и число жертв с татарской стороны также достигало 24 тыс. человек. Стрыйковский в своей хронике также перечисляет участвовавших в битве князей и воевод, которые отразили 34 тыс. татар при этом 24 тыс. были убиты (Strуjkоwski М. Kronika Polska, Litewska Zmodska i wszystkiej Rusi. Warszawa, 1846. T. 2. S. 394). Только у Михалона приведено число воинов с литовской стороны — 3,5 тыс., число указанных им противников литовцев — 25 тыс. — также не совпадает ни с одним из сообщений об этом событии ныне известных белорусско-литовских летописей: видимо, автор пользовался каким-то не дошедшим до нас списком. Михалон приводит также точную дату битвы, но не указывает имен участников.

В Панегирике Альбрехту Мартиновичу Гаштольду, принадлежащем перу Деодата Септенния, упомянута битва с татарами в 40 милях от Киева, идентифицируемая С. Лазуткой и Э. Гудавичюсом с битвой при Ольшанице. В Панегирике преувеличена роль Гаштольда в победе над татарами и не упомянут предводитель литовского войска князь Константин Острожский. (Победа в битве при Ольшанице была воспета в стихах) Т. Жебравского. См.: О pieczeczach dawnej Polski i Litwy. Napisat Teofil Zebrawski. W. Krakowie, 1865. P. 57. Цит. по: Lazutka St., Gudavicius Е. Deodato Septennijaus Gostautu «Panegirika»//Lietuvos istorijos metrastis 1976 m. Vilnius, 1977. P. 84, 88, 89). И. С.

62 5 августа 1506 г. под белорусским г. Клецком было разгромлено войско крымских царевичей Махмет-Гирея, Бетю-Гирея и Бурнас-солтана, совершившее набег на ВКЛ. Литовским войском командовал кн. Михаил Львович Глинский (о нем см.: Герберштейн. С. 297). Сведения об этой битве содержатся в белорусско-Литовских летописях: Рачинского, Ольшевской, Румянцевской, Евреиновской (ПСРЛ. Т. 35. С. 167, 192, 213, 234), хронике Литовской и Жмойтской (ПСРЛ. Т. 32. С. 101), наиболее подробные — в Хронике Быховца (ПСРЛ. Т. 32. С. 172—173); об этой битве сообщают также Кромер и Стрыйковский (Kromer М. Kronika. Warszawa, 1867. S. 784; Stryjkowski M. Kronika. Т. 2. S. 332—338; idem. O poczatkach. S. 591—597). С. Д., И. С.

63 Имеется в виду битва с татарами в Белоруссии под Давидгородком в 1503 г., описанная в Хронике Быховца (там крепость названа Городком. См.: ПСРЛ. Т. 32. С. 170). Stryjkowski M. Kronika. S. 319; idem. О poczatkach. S. 571. И. С.

64 Сведений о битвах под Стрешином и Чечерском литовско-белорусские летописи не содержат. С. Д.

65 У Лопушны (под Вишневцем) (в русских летописях — Лопасня) — 28 апреля 1512 г. литовские и польские войска под командованием кн. К. И. Острожского разбили 24-тысячное войско хана Менгли-Гирея. Подробный рассказ о битве см. в летописи Рачинского (ПСРЛ. Т. 35. С. 168); см. также Хронику Литовскую и Жмойтскую (ПСРЛ. Т. 32. С. 104), а также сочинение Стрыйковского (Stryjkowski M. Kronika. Т. 2. S. 371). С. Д., И. С.

66 Сведений о битвах под Лебедином и Белой Церковью литовско-русские летописи не содержат. С. Д.

67 В августе 1519 г. после набега на Белзское, Люблинское и Хелминское воеводства татарское войско было настигнуто на берегу р. Буга собранным на Волыни войском под командованием кн. К. И. Острожского и польскими отрядами. По некоторым данным, Острожский ждал подкрепления, но польские отряды самовольно вступили в сражение, причем во время атаки попали на развалины сожженного татарами Сокаля и расстроили свои ряды. Татарам удалось одержать победу и увести весь полон (см.: Вielski M. Op. cit. Si. 542; а также: ПСРЛ. Т. 35. С. 169); в Хронике Литовский и Жмойтской это событие датировано 1521 г. и отмечено, что собственно-литовское войско никакого ущерба не потерпело (ПСРЛ. Т. 32. С. 106). С. Д.

68 Как сообщает M. Бельский, в 1529 г. польский отряд из Подолии предпринял нападение на Очаков, разбил татар и угнал их скот. Когда выяснилось, что эти татары подвластны Ислам-Гирею, союзнику Сигизмунда Г, получившему Очаков в удел от хана Сахиб-Гирея, с которым он помирился, предводители отряда возвратили татарам скот и отправились в Очаков для встречи с Ислам-Гиреем. Тем временем отряд, оставшийся без командования, был разгромлен татарами (Bielski M. Op. cit. S. 542; Stryjkowski M. Kronika. Т. 2. S.. 395). С. Д.

69 Ослам-Солтан — хан Ислам-Гирей I, сын Мухаммад-Гирея I, брат Газы-Гирея I; до 1532 г. на некоторое время захватил трон; был убит в 1537 г. ханом Сахиб-Гиреем I. M. У.

70«...и из них также избирались народные вожди, короли и пророки». — По наблюдениям Забулиса, высказывания Михалона о выборе предводителей у татар находят соответствие в рассуждениях Тацита о том, что германские короли и вожди избирались или по происхождению или за храбрость (Тацит. Германия 7, 1; Zabulis H. Op. cit. P. 195). И. С.

71 Амос VII, 15. «Но Господь взял меня от овец н сказал мне Господь: иди, пророчествуй к нарвду моему Израилю». И. С.

72 У Михалона неточность: для каркаса юрты употреблялись не лозы, и тростник, а специально обработанные тонкие жерди из ивы и тальника, а. войлок для юрты изготовлялся только из овечьей шерсти. M. У.

73 Наиболее раннее и достоверное описание татарских жилищ на повозках см.: Джиованни дель Плано Карпини. История монголов. Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны. С. 27—28. M. У.

74 Землю они не возделывают, даже самую плодородную... — это утверждение Михалона справедливо лишь для живущих в степной зоне Крыма и неприемлемо для характеристики занятий ряда традиционно оседлых групп» населения татарских ханств, обитающих, в частности, на юге Крымского полуострова. Об обработке татарами земли см. напр.: Барбаро и Контарини о России. С. 149—150. M. У. Сходным образом описывал германцев Тацит (Тацит. Германия 14, 3; Zabulis H. Op. cit. P. 196). И. С., M. У.

75 «...по совету Соломона они питаются одним молоком...» — Соломон. (ум. ок. 928 г. до н. э.), царь Израиля и Иудеи; библейская традиция приписывает ему необычайную мудрость. С. Д. Как совет Соломона питаться одним молоком Литвин, очевидно, истолковал следующий текст Притчей Соломона: «И довольно козьего молока в пишу тебе, в пищу домашним твоим и на продовольствие служанкам твоим» (Притча, 28). А. X.

76 «....не зная хлеба и сикеры». — Сикера — «хмельной, пьяный, брожений напиток, кроме вина» (см.: Даль В. И. Словарь живого великорусского языка. Т. IV. M., 1955. С. 184). Ср.: «Вино — глумливо, сикера — буйна». Притч. 20. А. X.

77 Употребление вина и свинины запрещено мусульманам Кораном. M. У.

78 Вернее, для еды чаще забивали больной, более слабый скот, и тем самым сберегали здоровое стадо. Кроме того, по обычаям татар и по предписанию Корана употребление в пищу падали и мяса околевших животных категорически запрещалось. M. У.

79 ...все они живут без излишеств и в крайней нужде. — Это утверждение Михалона применительно ко всем татарам противоречит его же сведениям о роскоши феодалов, владевших многочисленными рабами, гаремами и т. п. M. У.

80 Филипп. IV, 12: «Умею жить и в скудности, умею жить и в изобилии, научился всему и во всем, насыщаться и терпеть голод, быть в изобилии, и в недостатке». И. С.

81 Коринф. VIII, 15: «Как написано, кто собрал много, ие имел лишнего; и кто мало — не имел недостатка» (Исход. 16, 18). И. С.

82 Кадий — религиозный судья у мусульман; в татарских наречиях — «казый»; фонетическое оформление этого слова у Михалона (причем дважды), видимо, указывает на использование им при написании этой части труда письменных источников нетатарского происхождения. M. У.

83 Обычаи гостеприимства характерны для кочевников и степняков. В их быту, где чрезвычайно редкими были или вообще отсутствовали базары и лавки, не было никакой возможности для покупки продуктов в пути. Поэтому гостеприимство являлось всеобщей необходимостью, порожденной материальными условиями. M. У.

84 ...or синагог... — Речь идет о мечетях. «Синагогами» в европейской латиноязычной литературе того времени традиционно именовали все нехристианские храмы. С. Д.

85 Отмечены параллели с Тацитом (Тацит. Германия, 181; Zabulis H. Op. cit. P. 196). И. С.

86 Барон. —Баронами, следуя обычной практике применения этого термина в латинских документах канцелярии ВКЛ и короны Польской, Михалон называет представителей знати, в данном случае, — видимо, предводителей отдельных улусов, крымских карачаев и беев, возможно, и мурз. С. Д.

87 ...предводители скифов... — «Скифами» латинские источники того времени называли татар. С. Д.

88 Речь, видимо, идет о казанском хане Сагиб-Гирее, в 1532—1551 гг. занимавшем крымский престол. С. Д; M. У.

89 ...в раю своем... — Имеется в виду резиденция хана, название которой. однако, не приведено. В XVI в. место ставки хана часто менялось, о чем свидетельствуют заключительные формулы ханских ярлыков, где наравне с Бахчисараем называются Мараш, Туроуга, Даулят-Сарай, Фарах, Алма-Сарай и др. (Усманов M. А. Жалованные акты Джучиева Улуса XIV— XVI вв. Казань, 1979. С. 36—42). M. У.

90 Отмечено сходство в описании гостеприимства татар у Михалона и германцев у Тацита (Тацит. Германия, 21, 2; Z a bulls H. Op. oit. P. 196).. И. С. Ср. прим. 83.

91 Иерем. XXXV, 6, 7. И. С.

92 Неоднократно повторяемое утверждение Михалона о якобы пренебрежительном отношении крымцев к земельной собственности указывает на его-малоосведомленность об укладе их жизни; даже кочевье протекало не на ничейной земле, а на территории, закрепленной за каждым улусом. М. У.

93 «...их отвозят к Таласию и в его райские кущи». — Этот текст показывает знакомство автора с сюжетом о похищении сабинянок у Тита Ливия; там самая красивая из похищенных девушек была предназначена Таласию (Ливии Тит. 1, 9, 11—12). Ср.: «Одну из девиц, самую красивую и привлекательную, похитили, как рассказывают, люди некоего Талассия, и многие спрашивали, кому ее несут, а те, опасаясь, насилия, то и дело выкрикивали, что несут ее Талассию» (Ливии Тит. История Рима от основания города. М., 1989. С. 17). Известно, что подобно греческому свадебному возгласу: «Гимейей! Гименей!», слова «Талассий! Талассий!» звучали на римских свадьбах (там же. С. 17, 509; (Zabulls H. Op. cit. P. 196, 205, n. 65). И. С.

94 Сарацины — бытовавшее на Западе название мусульман. М. У.

95 ...любимейшая жена нынешнего турецкого императора...— Имеется в виду Роксолана (Хуррем Султан) (ок. 1505—1561), украинка, жена турецкого султана Сулеймана I Великолепного (1495—1566), правившего в 1520—1560 гг.; оказывала большое влияние на государственные дела. М. У.

96 Селим II (1524—1574), по прозвищу Мест (Пьяница), турецкий султан (1566—1574), сын Роксоланы и Сулеймана Великолепного, стал наследником престола после того, как в результате интриг его матери был казнен старший сын султана Мустафа. М. У.

97 Утверждение Михалона неверно: матерью хана Сахиб-Гирея была Нур-султан (род. ок. 1447, ум. к. 1520), которая в третьем браке (после смерти казанских ханов Халиля и Ибрагима) вышла замуж за Менгли-Гирея (см. прим. 41). О ней см. подробнее: Бережков М. Нур-салтан, царица крымская (историко-биографический очерк) // Известия Таврической ученой архивной комиссии. Симферополь, 1897. № 27. С. 1—17). М. У.

98 ...янычары... происходят от нашей христианской крови. — Янычары — регулярная пехота в Османской империи, созданная ок. 1330 г. Корпус янычар формировался не только из пленных, но и из христиан — подданных султана и турков; был ликвидирован в 1826 г. Рассуждения Литвина о роли выходцев из христианских стран "при турецком дворе справедливы лишь отчасти и отражают хотя и не столь уж редкие, но все же изолированные случаи карьеры, сделанной пленными, принявшими ислам, и ниже он сам говорит о тяжелой участи пленников, обращенных в рабство. С. Д.

99 «...помеченные тавром». Тавро — «клеймо, знак, метка». (См. Даль В. И. Словарь живого Великорусского языка. Т. IV. С. 385). А. X.

100 "на родине... для мазей". — Забулис сопоставил этот текст с речью Агриколы из произведения Тацита «О жизни Юлия Агриколы» (37, 2—3). В данном тексте, по Забулису, литературные реминисценции переплелись с распространенными в народе слухами о зверствах татар, с наездами которых к тому же ассоциировались бесчинства, творимые феодалами, враждовавшими друг с другом (например, Радзивиллами и Гаштольдами). Z a bulls H. Op. cit. P. 192. И. С.

101 «впрочем... не помогут нам».—Отрывок отличается эпическим стилем. Возвышенность слога и вычурность фраз ведут, по Забулису, к Энеиде Р Вергилия, а именно к тому отрывку, где описано настроение Энея, всматривающегося в неизвестное (Аеп. I, 94—101, 199—206). Следующий далее текст Трактата предостерегает князя от опасности гибели всего литовского народа. Неожиданное объяснение содержания приведенного отрывка речи пленника Забулис находит в IV фрагменте, в сообщении об измене Глинского. Сопоставив с текстом жалобу на Радзивилла, в которой распря между магнатами приравнивается к предательству Глинского, Забулис указывает на внутреннюю связь приведенных отрывков из I и III фрагментов. Предостережение князю таким образом является не просто фразой, а становится выражением вполне реальных опасений за будущее Литвы, если сородичи не откажутся от плохих обычаев (Малиновский И. И. Сборник материалов, относящихся к истории панов рады Великого княжества Литовского. Томск, 1901. С. 396—397; Zabulis H. Op. cit. S. 191—194). И. С.

102 Сцену прощания с земляком в Каффе филологи считают элементом риторизированной литературы. Драматическая, исполненная пафоса речь пленника не добавляет никаких конкретных деталей, к уже обрисованному Литвином положению рабов, но усиливает воздействие идеи автора: чтобы избежать гибели, литовцы должны отказаться от пагубных обычаев во имя любви к родине, веры в истинного бога. И. С.

103 Еще в княжение Василия III ногайские мурзы выхлопотали от него разрешение, подтвержденное впоследствии Иваном IV, «ногайским гостям ездити к Москве с коньми и со всяким товаром». Этим разрешением ногайцы пользовались очень широко. В 1524 г., например, от ногайских князей в Москву прибыли послы в сопровождении 4700 «гостей», пригнавшие 8000 коней, в 1569 г. в Москву тысяча ногайцев привела 8000 коней и т. п. Эти громадные табуны ставились на лугу у Симонова монастыря, где и производился торг (История Москвы. Т. I: Период феодализма XII—XVII вв. М., 1952. С. 171). Ср. комм. 9. С. Д.

104 Имеется в виду предписанное мусульманам Кораном обязательное ритуальное омовение перед молитвой. С. Д.

105 Меха составляли одну из важнейших статей русского экспорта, одновременно Русь импортировала драгоценные металлы (и в виде сырья, и в виде готовых изделий), предназначавшиеся для изготовления ювелирных изделий и прежде всего для чеканки денег. С. Д.