ГЕНРИ ЛЭЙН

Письмо г. Генри Лэйна к достопочтенному г. Уилльяму Сэндерсону с кратким изложением открытий на северо-востоке за 33 года (написано после 1583 г.).

Господин Сэндерсон, вы недавно обратились ко мне с просьбой. Я искал то, что вас интересовало, и, хотя не мог найти бумаг, которые я ранее хранил, а потом дал на время другим лицам, все же, пользуясь лондонскими копиями моих старых писем, чтобы удовлетворить просьбу лица, которое имеет в виду доставить удовольствие многим, я вкратце и как только можно верно изложил нижеследующее. Грубый набросок может быть изменен по вашему усмотрению, т. е. как угодно тому, кто берет на себя весь труд.

Первая достойная всякого почтения попытка открыть через северо-восточные и северо-западные моря путь в Китай имела место в 1553 г., в последний год царствования короля Эдуарда VI, и была осуществлена, главным образом, благодаря привилегии его величества, поддержке знатных людей его времени, иждивению и трудам господина Себастьяна Каботы, в то время руководившего открытиями, совместно с сэром Эндрю Джёддом, сэром Джорджем Барнсом и сэром Уилльямом Гаррардом, сэром Антонием Хэсси и компанией купцов. Общее руководство экспедицией было вверено некоему рыцарю, сэру Хью Уиллоуби, представительному дворянину, под начальством которого было достаточно большое число кормчих, шкиперов, купцов и моряков. Экспедиция располагала тремя хорошо снаряженными кораблями, а именно: “Добрая Надежда”, “Эдуард — Благое Предприятие” и “Доверие”. “Эдуард — Благое Предприятие”, при кормчем Ричарде Ченслоре и шкипере Стифене Бэрроу, открыв Вардехус на Финмаркенском берегу, отделился вследствие бури или тумана от других судов и открыл бухту св. Николая, ныне главную гавань для России, там благополучно перезимовал и получил помощь от жителей селения, называемого Неноксой.

Другие два корабля, пытаясь пройти далее к северу (как видно из записок, найденных позднее и написанных сэром Хью Уиллоуби), встретили в сентябре такие ужасные холода, что должны были повернуть [287] обратно и искать зимовки. Но не найдя входа в вышесказанную бухту св. Николая, они пристали к безлюдным берегам Лаппии и вошли в реку, немедленно после того замерзшую, которая позднее была открыта и называется Арзина река; она лежит к востоку от русского монастыря, называемого Печинго. Оттуда они никогда не возвратились, но все, в числе до 70 человек, погибли от неопытности и оттого, что не сделали себе землянок и печей. Их нашли русские рыбаки в следующем, 1554 году, а в 1555 г. место это, как будет видно ниже, посетили английские купцы.

В 1554 г. сказанный корабль “Эдуард — Благое Предприятие” вернулся со своим экипажем в Лондон (хотя на обратном пути и был ограблен фламандцами). Они продолжили свои действия и открытия до самого города Москвы, откуда привезли грамоты, написанные по-русски, за печатью Короля или великого князя; они искали и другие два корабля, но судьба последних осталась им неизвестной.

В 1555 г. вышеназванная компания купцов-предпринимателей при новой финансовой поддержке отправила туда два корабля, а именно. “Эдуард — Благое Предприятие” и другой, носивший имена короля и королевы, “Филипп и Мария” (Королева Мария была замужем за испанским королем Филиппом II, который вследствие этого брака считался королем Англии до смерти Марии в 1558 г.). В письмах их величеств к названному московиту были рекомендованы ему некоторые их подданные, туда ехавшие. Из них некоторые, а именно: Ричард Ченслор, Джордж Киллингуорзс, Генри Лэйн и Артур Эдуардс, по приезде в бухту поднялись вверх по Двине до Вологды и отправились впервые в Москву. Там, по ознакомлении с привезенными ими грамотами, им был оказан особо любезный прием, отведено помещение и назначено содержание. Вскоре они были допущены к государю. Их торжественно провезли по Москве в сопровождении дворян и привезли в замок и дворец, наполненные народом и некоторым количеством вооруженных стрельцов. Они прошли разные комнаты, где были собраны напоказ престарелые лица важного вида, все в длинных одеждах разных цветов, в золоте, парче и пурпуре, подобно тому, как и наша прежняя одежда в Англии украшалась головными уборами, драгоценностями и цепями. Это оказались не придворные, а почтенные москвитяне, местные жители и уважаемые купцы, по тамошнему обыкновению одетые таким образом в одежды, украшенные предметами из царского гардероба и царской казны; все это дано было им на время с обязательством возвратить в казну.

Когда наших ввели в помещение, где был государь, — в большую комнату, устланную коврами, они увидели людей, занимавших высшее положение и имевших еще более богатый вид; их было свыше ста и сидели они четыреугольником. Когда англичане вошли и поклонились, [288] они все встали; остался сидеть один только государь; да и тот вставал всегда, когда читались или произносились имена нашего короля и королевы. После разговоров, ведшихся через переводчика, наши поцеловали его руку и были приглашены к обеду. Их отвели в другое помещение; к обеду их провели через различные комнаты, в которых можно было видеть массивную серебряную и позолоченную посуду; а некоторые предметы по величине были похожи на бочонки и на тазы для умывания. Когда они вошли в столовую, очень большую, они увидели, что государь сидит с непокрытой головой, а его корона и богатая шапочка находятся на высокой подставке рядом с ним. Неподалеку сидели его митрополит, разные его родственники и главные татарские начальники. Никто не сидел напротив него, а равно никто за другими столами не сидел спиной к нему. Когда за столами рассажены были приглашенные, для англичан, которых русские называли “гости корабельские” (ghosti carabelski), т. е. иноземцы или корабельные купцы, был приготовлен стол посередине комнаты прямо против государя. После этого начали разносить блюда молодые люди из знати в таком богатом наряде, какой описан выше. С государева стола (не считая того, что подавалось им прямо) наши получали каждое из его кушаний, подаваемых в массивной золотой посуде, которое присылали им, каждый раз называя их по христианскому имени, например: Ричард, Джордж, Генри, Артур. То же повторялось с хлебом и с напитками из очищенного меда (mead), приготовленного из белого светлого пчелиного меда (honey). Когда все встали из-за стола, государь подозвал наших к своему столу, чтобы дать каждому по кубку из своих рук, и взял в свою руку бороду г. Джорджа Киллингуорзса, которая свисала через стол, и шутливо передал ее митрополиту, который, как бы благословляя ее, сказал по-русски, что это — божий дар. И, действительно, в то время борода его была не только густая, широкая и русого цвета, но в длину имела пять футов и два дюйма. После этого, откланявшись, уже когда стемнело, они отправились на свое подворье в сопровождении людей, несших кружки с напитками и готовые блюда с мясом.

В этот же год г. Киллингуорзс, остававшийся агентом в Москве почти два года, принял меры к тому, чтобы получить в распоряжение два корабля с прахом сэра Хью Уиллоуби и его спутников, причем было возвращено и спасено много съестных припасов и товаров.

В 1556 г. компания отправила в Россию два корабля и новых шкиперов и моряков для приведения обратно в Англию обоих кораблей, замерзших в Лаппии на вышесказанной реке Арзине. Два корабля, высланные в этот год из Англии в бухту св. Николая, захватили с собою груз и пассажиров, а именно: русского посланника по имени Иосифа Непею и его спутников, ехавших вместе с Ричардом Ченслором на “Эдуарде”. Но случилось так, что о двух кораблях, шедших из Лаппии [289] с новым шкипером и моряками, больше никогда не услышали. Предполагают, что после двухлетней зимовки в Лаппии они обветшали и в непогоду в бурном море пошли ко дну, причем потонули и несколько русских купцов и слуг посланника. Третий корабль — вышеназванный “Эдуард” — также погиб, разбившись о скалы у северных берегов Шотландии; погиб шкипер Ченслор и много других. За едва спасшимся русским посланником, его другими людьми, нашими моряками и теми товарами, которые удалось спасти, были отправлены от имени короля, королевы и английских купцов г. доктор Лоренс Хёсси с другими лицами. Потом, как видно из хроники, они были с честью приняты в Лондоне.

В том же году компания снарядила и послала пинассу “Сэрчсрифт” для открытия гаваней в северных странах от Норвегии до Вардехуса и далее до бухты св. Николая. Ее шкипером и кормчим был Стифен Бэрроу, поехавший с братом своим Уилльямом Бэрроу и 8 человеками экипажа. Их открытия имели место за бухтой св. Николая в направлении к стране самоедов, народа, обитающего около реки Оби; они открыли пролив или; море и остров, называемый Вайгач, впервые нанесенный ими на карту. Будучи в тамошних местах, они лопатами выбрасывали со своей пинассы снег в августе. Ввиду такой крайности и недостатка времени они вернулись в Россию и зимовали в Колмогорах.

В 1557 г. компания на четырех добрых кораблях отправила на родину вышеназванного посланника и вместе с ним послала для дальнейших открытий нового агента, г. Антония Дженкинсона, который затем в 1558 г., при весьма благосклонном отношении московского государя и снабженный его грамотами, проехал рекой Волгой в Казань, предполагая открыть сухопутную дорогу в Китай; он встречал войска и отряды диких татар; но, соединясь с купцами из Бактрии или Бухары и Ургенча (Urgeme) и путешествуя на верблюдах, он доехал до Бухары, но не далее. Сведения о его приеме тамошним королем следует получить от г. Дженкинсона, который в 1559 г. вернулся в Московию, а в 1560 г., вместе с Генри Лэйном, возвратился на родину в Англию: в этом году в первый раз корабли пришли обратно благополучно, без потерь и кораблекрушений, мертвого фрахта и пожаров. В это же время началась торговля через Нарву в Ливонии, граничащей с Литвой и всеми русскими владениями. Тамошние рынки, ярмарки, товары, большие города и реки были обследованы различными служащими компании; отчеты их получал агент Генри Лэйн, представивший их компании в 1561 г. Торговые сношения с Ригой и Ревелем с давних пор и в давнее время поддерживались нашей английской нацией, но торговать с Нарвой до этого времени мешали нам данцигцы и любекцы.

В 1561 г. вышеназванный г. Антоний Дженкинсон поехал агентом в Россию; год спустя, проехав всю реку Волгу до Астрахани и переехав [290] Каспийское море, он прибыл в Персию и открыл торговлю с этой страной.

Между 1568 и 1573 гг. туда же после г. Дженкинсона совершили несколько путешествий Томас Олкок, Артур Эдуардс, г. Томас Бэннистер и г. Джеффри Дэкет. Если бы последние не были ограблены разбойниками около Волги, то барыши, добытые ими, спасли бы и покрыли все великие потери, расходы и убытки компании (так называемой старой компании). Но верна поговорка: в единении малые вещи растут, а в несогласии великие уменьшаются. Это лучше всего должна понять компания. Непослушание некоторых, правда немногих лиц, и злоупотребления нечестных факторов были важными причинами неудач компании.

Артур Эдуардс был снова послан в 1579 г., но умер во время путешествия, находясь в Астрахани. По поводу всех этих дел следует также припомнить путешествия посланника сквайра г. Томаса Рэндольфа в 1567 г. и недавнее путешествие сэра Джерома Боуса в 1583 г.; оба путешествия имели в виду дальнейшие открытия и получение прав и привилегий свободной торговли; но я их не касаюсь. В заключение поручаю вашей памяти всех помянутых мною людей за их труды и искания в данном направлении (как теперь другие действуют в иных направлениях), как достойных джентльменов, посылавшихся государями для блага родины. Вместе с тем сердечно с вами прощаюсь. Из Сент Маргаретс, близ Дартфорда в Кенте (Сравнение с документами, напечатанными выше, показывает, что Лэйн перечисляет не все путешествия англичан за период 1553—1581 гг.).

Ваш Генри Лэйн.

Текст воспроизведен по изданию: Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М. Соцэкгиз. 1937