ГЕНРИ ЛЭЙН

Суд Английского купца Генриха Лена с Московским жителем Ширяем Костромитским в 1560 году

(Статья сия почерпнута из Гаклюйта (Hakluyt's collection of the early voyages, travels and discoveries. Vol. I, p. 345). Оригинал писан самим Леном, с коего следует здесь буквальный перевод. Замечательно, что еще в 1560 году умели Англичане мешать торговле наших купцов. Б.)

По возвращении в Россию Осипа Непеи, первого Посланника к Королеве Mapии, остался я там Агентом. Разные Руcские купцы, по ходатайству его, Осипа, получили позволение от Государя (Царя Иоанна Васильевича) отправить товары свои на наших кораблях в Англию, на что я, подумав хорошенько, не согласился. И так должны они были уступить нам товары сии в долг до обратного прихода кораблей из Англии. Не взирая на точность счетов, случилось, что они потребовали условленную сумму, 600 рублей, вдвойне.

И так еще в Апреле 1560 года, прежде моего выезда из Москвы, [259] исходатайствовали они вызов решить требование помянутых 600 рублей боем. Для боя выбрал я охотника, одного сильного компанейского служителя, Англичанина Роберта Бести. Pycскиe и назначенный ими боец на выбор мой не согласились. И так имели мы уже право избрать другой суд, и решились на жеребий (В Судебнике Царя Ивана Васильевича не упомянуто о решении дел по жеребьям. В 119 статье сказано: «а судится в котором деле до поля (т. е. до бою) и станет бити челом ответчик, что ему стояти у поля не мочно, чтоб принудили крестное целованье; ино поля оставити и дати на волю исцу… а учнет бить челом ищея ино потому дати ответчику на волю»)

Образ жеребьевого суда, назначенный Государем в его Дворце и Главном Московском Суде, происходил следующим образом. В Суде заседали Царь, два Казначея, кои были Канцлеры и главные Судьи. Они приказали Офицерам своим представить меня, моего переводчика и Костромитского. Нас провели за перила между множества народа, и мне позволили сесть в недальнем от себя расстоянии. Противная сторона осталась по другую сторону перил. [260]

Судьи уговаривали сначала обе спорящие стороны с учтивостью (courtesy): меня — прибавить им еще, а Русских — умерить требование. Хотя я и уверял в чистоте моей совести и в том, что они получили значительную прибыль; но из уважения к Судьям, прибавил еще 100 рублей. Не взирая на то, что поступок мой был всеми одобрен, тяжущееся не согласились на сию прибавку.

Судьи, написав имена наши, завернули их в восковые шарики, и засучив рукава, держали с оными руки вверх. После сего, встав и сказавши, что желают ycпеха первому, кликнули одного из толпы сими словами: «эй ты, синий кафтан, или красная шапка, поди сюда!». Народ раздался и впустил его за перила. Призванному приказали держать шапку, и в оную, не переменяя положения рук, опустил Судья оба шарика.

Точно таким образом позвали они какого-то дворянина (Gentleman), приказали ему засучить правый рукав, и с Божьим благословением, вынуть обнаженною рукою шарики один за другим. Сделав cиe, вручил он каждому Судье по шарику. К великому удивлению, первый вынутый шарик был мой, и Судьи объявили, что мое дело [261] есть дело правое. Имя главного противника моего было Ширяй Костромитский. Mне приказали заплатить тяжущимся назначенную сумму (700 руб.), из чего должны они были, за неправость их иска, отдать по десяти со ста Царю (Лен ошибся. В Судебнике сказано: «А с Царева и Великого Князя суда и с детей Царя и Великого Князя суда пошлина на виноватом потому ж, как и с Боярского суда: с рубля по 11 денег, кому Государь укажет, а Дьяку 7 денег, а Подьячему 2 деньги». См. 37 статью Судебника. Б.). .

Лен оканчивает известие свое хвастовством: «весь народ почел нас за справедливых покупщиков и говорил в пользу нашу».

(Доставлено от В. Н. Берха)

(пер. В. Н. Берха)
Текст воспроизведен по изданию: Суд Английского купца Генриха Лена с Московским жителем Ширяем Костромитским в 1560 году // Сын отечества, Часть 78. № 26. 1822