МАХ-ШАРАФ ХАНУМ КУРДИСТАНИ

ХРОНИКА ДОМА АРДАЛАН

ТАРИХ-И АРДАЛАН

В начале своего правления он, [Калб-'Али-хан], согласно приказу [государя] изволил препоручить своему брату Хусрав-хану управление Мариваном ⁵⁴ , его сыну Сухраб-султану передал округ Саккыз ⁵⁵ , /54/ Авроман ⁵⁶ оставил местным султанам, Мурид-Вайс-султана назначил полновластным хозяином Палангана, а Сафи-хан-султана — правителем Джаванруда ⁵⁷ . Мухаммад-султан Галбаги и другие благородные и знатные [курдистанцы] взяли на себя дела дивана, исполняли службу и вершили дела в полном согласии, чуждые подозрениям, [порождаемым] разладом.

Поскольку жители областей Хузистана стали бунтовать [79] против государя Ирана, распахнули перед доверенными людьми державы врата своеволия и непослушания, по указанию исфаханского двора Калб-'Али-хан предпринял меры, чтобы наказать и проучить то беспорядочное сборище, собрал войско Арделана и с многочисленными отрядами и с неисчислимой армией пошел на Хузистан (Букв, “в место назначения”.).

Бунтовщики выступили тоже и до его прибытия погнали скакуна на ристалище хвастовства и пустословия. [Однако] стоило показаться победоносному знамени, как они, разглядев в зерцале своего поведения знаки беды, были вынуждены отказаться от сопротивления и обратились в бегство. Тот благородный [Калб-'Али-хан], наказав их, страну завоевал и изволил приложить много старания, чтобы навести там порядок. Затем, сопутствуемый вспомоществованием [Всевышнего] судьи, победой, успехом и торжеством, он прибыл в [свою] резиденцию. Красота его умения и ловкости воссияла пред государевым оком (Букв, “взором”.), и был он за такую победу отмечен и вознесен всевозможными милостями.

/55/ Калб-'Али-хан двадцать два года при полной независимости управлял Курдистаном, тратил [на то] драгоценную жизнь, пока к его жилищу не подступила смерть (Букв, “пока смерть не ухватилась за воротник его дома”.) и не поспешил он в сторону райского сада.

О правлении Хан Ахмад-хана II и [о том, как была] утрачена власть по неопытности и незнанию

Когда Калб-'Али-хан переселился из бренного мира во дворец вечности, правителем утвердился его сын Хан Ахмад-хан II. Известно, что был он безмерно щедр — до такой степени, что все накопленное его отцом за [долгие] времена тот неразумный в короткий срок предал огню своей безмерной щедрости. Хотя великодушие присуще правосудным владыкам и дарение в обычае у щедрых эмиров, однако тот эмир дарил [к месту и] не к месту и изволил одаривать неподобающе, предал забвению обычаи величия, большую часть времени склонен [был] предаваться забавам и развлечениям и проводил в основном досуг (Букв. “часы”.) в радости и увеселениях.

[Хан Ахмад-хан] больше водился с чернью, всюду сближался с людьми неподобающими. Благородные и знать при таких [его] действиях с тысячей огорчений и забот стали его чуждаться. Однако в [соблюдении] обычая дарения он не имел себе подобных и равных, в великодушии с ним не мог [80] сравниться никто. Из-за такой щедрости в народе он получил известность под [именем] Хан-и Заррине (Букв. “Золотой хан”.).

Поскольку он менее [всего] занимался делами правления, тратил время на развлечения и утехи, его дядя Хусрав-хан улучил удобный момент и воспользовался беспорядком вилайете, безмерной щедростью и неосведомленностью Хан Ахмад-хана в делах. Он обвинил его /56/ в неповиновении, [с тем чтобы] самому взяться за дела власти и правления. Получив грамоту на правление, он с наступлением ночи выехал верхом [на коне] из Маривана, а когда занялось утро, с многочисленным отрядом прибыл в обитель правления [Сенендедж]. Он захватил врасплох Хан Ахмада, заковал в оковы и отправил в Исфахан, а сам занялся делами правления, успокоился и умиротворился.

Хусрав-хан ибн Сулайман-хан

Когда в 1089/1678-79 году хиджры Хусрав-хан воссел на трон правления, он, воистину, поразил души знатных и простонародья стрелами гнета и злословия, закрыл перед бедняками и неимущими врата спокойствия и отдохновения, начал угнетать и насильничать, возвестил подданным о притеснении, изволил перенять образ действий Нимруда и Шаддада ⁵⁸ . То, что (Букв, “имущества”.) Хан Ахмад-хан, его племянник, подарил жителям Курдистана во время своего правления, [Хусрав-хан] отобрал назад с помощью палоч[ных ударов] и пыток, подвергая тысячам унижений и мук.

Злонравие и сквернословие он довел до такой степени, что ни представить, ни уразуметь было невозможно. В конце концов высшие и низшие, доведенные до отчаяния его сквернословием, отправились с жалобой к исфаханскому двору. Поскольку Хусрав-хан был человеком предусмотрительным, он с помощью тысячи нежных и льстивых речей уговорил жалобщиков, [обращаясь] со всевозможными увещаниями, обещал быть впредь справедливым (Букв, “раскрыл пред ними путь истины и справедливости”.) и с одним из курчи ⁵⁹ высокой державы отправил их восвояси.

[Однако] несколько дней не прошло, не минуло много времени, а он снова, /57/ как и прежде, заложил устои невоспитанности, начал обижать и угнетать подданных. В вилайете возгорелся огонь притеснения, и пламя его жестокости достигло небес и звезд. Несчастные снова направились в Исфахан, ко двору шаха Сулаймана ⁶⁰ , попросили помочь и спасти [их]. Шах под каким-то предлогам пригласил Хусрав-хана в Исфахан и его по приезде весьма упрекал и [81] порицал, указал ему на несправедливость к народу и дурное его поведение. Хусрав-хан стал молить о прощении, желая с помощью [исполненных] любезности извинений и нескольких клятв вызвать удовлетворение государя и добиться прощения прежних [его] проступков.

Возмущенный (Букв, “с тысячей негодований и враждебностей”.) шах его отпускает, разбирательство и дознание переносит на следующий день, чтобы [затем] заняться примирением сторон. Жалобщики же, опасаясь, что, не дай Бог, завтра их отдадут Хусрав-хану, а его снова поставят правителем, укрылись в бесте ⁶¹ в шахских куш-хане (Помещение для ловчих птиц.) и таухид-хане (По-видимому, имеется в виду молельня или “помещение для соединения с Истиной”.).

Услышав такую весть, Хусрав-хан пришел в ярость. Когда шах, желая развлечься верховой ездой, прогуляться по степи и поохотиться, [выехал из дворца], он улучил удобный момент и приказал своим родственникам и сторонникам привести их к нему. Те все вместе напали на курдистанцев, сидевших в бесте, кинулись в шахские таухид-хане и куш-хане и схватились с противниками. В результате дело дошло до сражения. Большое. число [людей] от обеих сторон и из государевых слуг было ранено и захвачено. Когда возвратился шах и узнал, что произошло, он приказал казнить Хусрав-хана, и приказ был приведен в исполнение.

/58/ Правленце (В тексте: ***) Тимур-хана Аджарлу в вилайете Курдистана

После каши Хусрав-хана шах Сулайман Сафави направил в арделанский вилайет вместе с жалобщиками из Курдистана Тимур-хана Аджарлу в качестве (Букв, “по имени и обычаю”.) управляющего. Он прибыл [в Сенендедж] в 1093/1682 году, с благородными и знатью стал обходиться без лицемерия и по-хорошему. Он осчастливил собою население и проводил время, [оказывая] тысячу благодеяний (Букв, “обходительностей”.) народу Курдистана. Шесть лет любовно и ласково обходился он по-дружески с жителями вилайета: благороднейшими, знатью и раийятами, и благодаря тому добронравному пыль печали не покрывала ничьего чела. Спокойно проводил он ночь за днем и день за ночью, пока на страницах его обстоятельств не начертали письмена смещения. [82]

Хан Ахмад-хан II

(Во второй раз. (Примечание издателя текста хроники.))

После того как Тимур-хан Аджарлу шесть лет управлял Курдистаном и вознес в то и доброе и дурное время знамя согласия и обходительности, шах Сафи снова возвысил Хан Ахмад-хана II до апогея величия и могущества и [до] управления вилайетом Арделана и отправил в те земли, [что служат] оплотом [садов] Ирема. Лишать власти властелинов из рода Бани Ардалан, что являются законными правителями Курдистана и этих Богом данных владений (В тексте добавлено: “и”.), возрождённых заботами того семейства, он признал противным обычаю хаканов и обыкновению султанов.

/59/ По возвращении в вилайет и утверждении на престоле правления [Хан Ахмад-хан] снова принялся за забавы и развлечения, увеселения и утехи. Менее [всего] он заботился [о том, чтобы] вершить дела правосудия и опекать раийятов. Большую часть времени он тратил на прогулки я охоту да на измышление беспочвенных планов, ни минуты не знал покоя и отдохновения. Говорят, триста человек из благородных и знати курдистанского вилайета он назначил сокольничими, Хусрав-бека, который принадлежал к роду вакилов, поименовал Амир-и Шикаром (Эмиром охоты.) и постоянно, был занят охотой. Он пожелал также заняться цветоводством и какое-то время потратил на это.

Таким образом он управлял в Арделане еще пять лет, пока в 1105/1693-94 году на иранский престол не восшествовал шах Султан Хусайн Сафави. Он назначил правителем Курдистана сына Хусрав-хана — Мухаммад-хана, который проживал в Исфахане, и утвердил его эмиром Арделана.

О правлении Мухаммад-хана ибн Хусрав-хана и о сражении его с армией Бабана

После того как с восшествием шаха Султан Хусайна управление Курдистаном было поручено Мухаммад-хану б. Хусрав-хану Ардалан, во время его правления Сулайман-паша Бабан ⁶² , возгордившись многочисленностью войска и множеством золота и серебра, /60/ собрал войска неисчислимые, как звезды, начал грабить и разорять обе державы, Иран и Рум, и возвестил жителям обеих стран о [своей] дерзости и непокорности.

Сначала он поспешил с неисчислимой армией сразиться с везиром Багдада. После сражения везир был разбит и обратился в бегство. Затем [Сулайман-паша] двинул то [83] огромное войско на (Букв, “с намерением завоевать”.) Арделанский Курдистан, захватнической десницей стал посягать на здешние (Букв, “тамошние”.) рубежи и раскрыл врата смуты и мятежа. Первым делом завладели Авроманом, Мариваном и Саккызом и убили Тамар-хана б. Сухраб-султана б. Калб-'Али-хана вали, что был правителем (Букв, “который находился в Саккызе и Сийахку[хе]”.) Саккыза и Сийахку[ха], а также Ибрахим-бека Мир-Искандари, полновластного хозяина Маривана.

В конце концов шах Султан Хусайн, когда ему стало известно о поднятом Сулайман-пашой восстании и его выступлении, устрашенный тем, что произошло, назначил 'Аббас-Кули-хана Каджара военачальником и с несметным войском к армиями без числа и границ /61/ отправил на усмирение Сулайман-паши и оказание помощи арделанекому войску.

Когда конные отряды кызылбашского войска и ополчения Арделана прибыли в Мариван ⁶³ , Сулайман-паша выступил отважно и неустрашимо, и завязалась битва. Десятого [дня] священного месяца мухаррама 1310 (По-видимому, автор имеет в виду 1113/1701-02 г.)/1892-93 года от блеска мечей и копий разгорелось сражение храбрецов. С утра до вечера витязи поражали друг друга кинжалами. Сталкиваясь один с другим, мечи храбрецов поражали и сносили головы. Никто не добился успеха.

Наутро после десятого [дня] упомянутого месяца снова [с] обеих сторон забили в боевые литавры, выровняли ряды, произвели смотр и войска, как львы, напали друг на друга. Сулайман-паша спешился, отважно вступил в бой и показал чудеса храбрости. Много голов прославленных конников попадало на землю, пораженных его десницей.

В конце концов, поскольку победа и успех зависят от предопределения [Аллаха], а не от удара десницы подобных Рустаму витязей и мощи меча искушенных львов [полей сражения], ветерок торжества подул на знамя могущества 'Аббас-Кули-хана. Сулайман-паша и его войско потерпели поражение и были обращены в бегство. Большинство их предводителей были перебиты и взяты в плен, ранены и захвачены. Оставшиеся в живых с помощью тысячи способов спасли души, побросали свои палатки и шатры, имущество и снаряжение, погнали скакуна отступления в сторону Рума и Стамбула (В тексте: ***) и бежали.

Когда отдохнули от ратных дел и шум сражения сменился пиршеством, Касим-султан Аврами из-за старой вражды к семейству Бани Ардалан, из бесчестных и грязных побуждений докладывает кызылбашскому сардару [свое] [84] мнение: “Будучи всецело на стороне [бабанцев] как соседи и единомышленники, из соображений добрососедства и предусмотрительности /62/ арделанское воинство не прерывало дружеских связей с витязями Бабана (В тексте: *** ), в битву с ними совсем не вступало и на поле бранной славы и бесчестья для боя не построилось”.

'Аббас-Кули-хан Каджар, который был полководцем и получил известность под [именем] Зийад-оглы (Букв. “Сын непомерно сильного”.), подстрекаемый вымыслом Касим-султана, построил из голов не повинных [ни в чем] мусульман Сенендеджа минарет, а сверху на головы других положили голову самого Касим-султана как знак [справедливой кары].

Бейт:

Что кто посеял, в конце концов, то и пожнет.

Поскольку, пока шло сражение [войск] Ирана и Рума, везир Багдада Хусайн-паша прибыл в Керкук, дабы поправить дела обеих сторон, Сулайман-паша, отвернувшийся [было] от обеих держав, посоветовался с ним и увидел для себя выход в том, чтобы ехать с мольбой о прощении ко двору султана Рума.

Когда это произошло, 'Аббас-Кули-хан был отозван исфаханским двором, и военачальником назначили Хусайн-хана Лура. Лурский сардар, намереваясь прибыть в земли Шахризура, возвестил грохотом барабана о [своей] мощи дальнего и ближнего, стал разорять те области и посягать на земли билбасского сборища. Обнажил он меч мщения и прогнал остальных врагов до Аку и Кандила. Покончив с делами, он с победой и торжеством возвратился назад, был обласкан и снискал похвалу.

После того как это произошло, сын Калб-'Али-хана Ардалан Джихангир-султан, который постоянно стремился расшатать устои власти благородного Мухаммад-хана, сговорился с народом Курдистана. Пустились они долгим и далеким путем в Исфахан, чтобы добиться смещения Мухаммад-хана. Там с помощью всевозможных уловок и хитростей они добились смещения Мухаммад-хана и на странице его правления начертали письмена устранения.

/63/ Правление Мухаммад-хана Гурджи в Сенендедже

После того как благодаря козням злодеев Мухаммад-хан вали ступил с высот превосходства в прах унижения, шах Султан Хусайн в 1113/1701-02 году вознес до управления [85] Сенендеджем и [туда] отправил Мухаммад-хана Гурджи. По прибытии на место своего назначения он построил мечети и караван-сарай и устремил помыслы на благоустройство вилайета и благополучие раийятов. В Сенендедже, к югу от старого базара — местонахождение его теперь неизвестно, — на земле, принадлежавшей Мулла 'Абдалкариму кази, он построил по приказу шаха караван-сарай на шестьдесят комнат наверху и внизу.

Поскольку земля принадлежала благородному кази [Мулла 'Абдалкариму] — да будет доволен им Господь! — было поручено опекать караван-сарай и распоряжаться в нем. Кази ежегодно получал с него доходы и поступления по счету, десятую чисть того оставлял себе в качестве довода от собственности, а остальное тратил на постройку гробниц имамов.

После того как Мухаммад-хан три года держал в объятиях невесту правления и состоял в браке с возлюбленной владычества, фанатики и недоброжелатели доложили шаху, что Мухаммад-хан Гурджи изменил вере двенадцати имамов (Шиитов.), перенял [обычай] людей сунны и общины (Суннитов.) и следование [вероучению имама] Шафи'и принял за основу очищения мира и веры, стал верным другом [его] последователям, а [его] сторонникам — преданным и любезным доброжелателем.

Шах, услышав такую весть, весьма разгневался и опечалился и тут же на странице его обстоятельств начертал письмена смещения.

Правление Хасан 'Али-хана, сына Мухаммада Му'мин-хана И'тимад ад-Дауле

После смещения Мухаадмад-хана Гурджи шах Султан Хусайн вознес Хасан 'Али-хана, /64/ сына Мухаммада Му'мин-хана И'тимад ад-Дауле, до управлений Арделаном, и они отправились в Сенендедж (В тексте: “место назначения”.). По прибытии в те раю [подобные] земли он приложил (В тексте: “поскольку он приложил...”.) непомерные старания, чтобы распространить [там] веру двенадцати [имамов], и постоянно стремился по той причине жителей Курдистана обижать. Люди возымели к нему великое отвращение, сговорились и объединились, чтобы его сместить, и расстелили перед ним ковер вражды, как вдруг кравчий судьбы дал испить ему напиток смерти. В 1116/1704-05 году он (Букв, “этот человек”.) оперся о подушку правления и в 1118/1706-07 году умер. [86]

Рассказывают, однажды ходил он, прогуливаясь, в горах Авидер ⁶⁴. На обратном пути довелось ему проходить мимо благородной пресветлой гробницы, которая ныне известна в Курдистане как [гробница] Пир 'Умара. Он спросил отшельников, [которые проживали] близ того святилища (В тексте: “обители того святого”): “Кто здесь похоронен?” Те в ответ разверзли уста правдивости и поведали, что здесь похоронен один из сыновей имама, Имам Мусы Казима, — милость божья и мир над ним! — по имени Сайид 'Абдассамад. Тот неразумный, услышав такие речи, стал говорить непристойности и сквернословить: мол, “здесь захоронены не великие и уважаемые люди, а Пир 'Умар!”

Оттуда он отправился в обитель правления [Сенендедж]. [Но] не успел он войти во [дворец], как с криком упал (Букв, “падает”). Когда его мать хотела помочь сыну, [Хаса'н Али] несколько раз произнес (Букв, “произносит”): “Пир 'Умар меня поразил!”, и тотчас птица его души вылетела из клетки /65/ тела. [Своей смертью] он освободил Курдистан из оков унижения, поместил в колыбель спокойствия и безопасности.

Одни считают, что та пресветлая гробница служит усыпальницей сыну его святости Мусы Казима и называется Имам 'Абдассамад. Другие уверены, что священное захоронение принадлежит 'Умару б. 'Али — тысячи благословений над ним! А Аллах знает лучше.

Покойный Аманаллах-хан, вали Курдистана,— да поселит его Аллах в садах рая! — построил возле усыпальницы его святости мечеть и высокий дворец, перестроил заново гробницу (В тексте: “сооружение”) и увеличил ее размеры. И ныне некоторые из тех, кто стремится к истинной вере, денно и нощно под сенью двора [того], в ком проявилось истинное знание, заняты обучением и извлечением благ [духовных].

О правлении Хусайн 'Али-хана, другого сына И'тимад ад-Дауле

Когда Хасан 'Али-хая убрал пожитки из [этого] мира, вместо него на престол [правления] воссел его брат Хусайн 'Али-хан. Он тоже из-за [своего] фанатизма стал враждовать с арделанцами, и население с ним совершенно не общалось и согласия не находило. В конце концов приложили усилия, и его сместили. После этого около восемнадцати месяцев делами ведал Кай-Хусрав-бек на правах управляющего. [87]

/66/ Аббас-Кули-хан

После смещения чужака управлением вилайета Арделан возгордился 'Аббас-Кули-хан б. Мухаммад-хан б. Хусрав-хан Бани Ардалан, который какое-то время занимал важные должности в Сефевидской державе, и ему поручалось выполнение выдающихся дел. Например, во время выступления и мятежа Мурид Вайса Афгана и смуты, [поднятой] в Кандагаре и Герате сыном 'Абдаллах-хана, ['Аббас-Кули-хан] был назначен верховным главнокомандующим армией и вместе с другим сардаром отправился в те земли. Он проявил чудеса храбрости и запечатлел в зерцале разумения войска свою отвагу и неустрашимость. Он оказал выдающиеся услуги, снискал похвалу и милости владыки и, будучи удостоен управления Арделанским вилайетом, в 1122/1710-11 году выехал в наследственное владение.

По описанию Хусрав-бека, события в Кандагаре, [связанные с] Мурид Вайсом, и [проявленная] победоносным змиром доблесть имели место в то время, когда он был [уже] правителем ⁶⁵. Но первый рассказ достовернее.

Поскольку от гнета чужих хакимов давно народ Курдистана лишен был покоя и безопасности, счастливое его прибытие восприняли от души, под сенью его покровительства успокоились и обрели отдохновение. И положение их, расстроившееся под ударами времени, наладилось, осененное его милостью.

Снова вилайет стал таким, как и прежде, раийяты обрели благоденствие, осчастливленные его покровительством (Букв, “под добрым знаком”.). Семь лет он независимо вершил дела правления, пока Мир Вайс Афгани не поднял смуту в Кандагаре, Герате и Хорасане. Шах Султан Хусайн, желая его разгромить и наказать, потребовал, чтобы 'Аббас-Кули-хан, собрав из доблестных мужей и отважных героев Арделана соответствующее войско, выехал через /67/ Рей в Тегеран (В тексте: “к месту назначения”.) и присоединился к его армии.

'Аббас-Кули-хан с двумя тысячами искушенных [в сражениях] львов и жаждущих мщения смельчаков направился в назначенное место. По прибытии в Тегеран воинство Арделана отказалось [идти в] поход, отреклось от [своего] намерения и возвратилось в Курдистан. Это огорчило шаха и вызвало у него недоверие к 'Аббас-Кули-хану. 'Аббас-Кули-хан заявил, что в возвращении курдистанских воинов повинен внук Калб-'Али-хана вали, 'Али-Кули-хан б. Сухраб-султан: мол, “'Али-Кули-хан, сын Сухраб-султана, не явился [сам], [а также] сговорился с людьми и просил их об [88] этом. Введенные им в заблуждение благоразумные курдистанцы (Букв, “благоразумные вилайета”.) бросили службу и бежали в Курдистан”.

Эти слова произвели на шаха впечатление, и, убедившись в способностях, влиянии и рассудительности 'Али'-Кули-хана грамоту на, управление Арделаном выдали, ему.

Али-Кули-хан

Когда в 1129/1716-17 году 'Али-Кули-хан, не прилагая усилий и старания, не прибегая к помощи [великих] людей эпохи, благодаря [божественному пред]назначению и милостям всемогущего Творца вознесся от подножия приниженности до высочайшей ступени власти, утвердился на престоле правления отцов [и] предков, потомки возымели удивление от предначертания Извечного, миряне от предопределений Бессмертного прикусили палец раздумья и изумления.

Рассказывают, большей частью он жил в бедности в деревне Шихле округа Хор-Хоре и, хотя нуждался в благодеяниях и сострадании, не обращался за помощью никуда. Жители Шихле постоянно печалились бедственному его положению /68/ и уговаривали оставить родину. Праведный его ответ и упование на Создателя частного и общего были таковы: “Бог и в Шихле может вознести до высокого положения и сана и одарить величием и, если пожелает дать власть, даст и в Шихле!”

Поскольку хитрость 'Аббас-Кули-хана привела к преуспеянию, ['Али-Кули-хан] возвысился до поста правителя Курдистана. Говорят, от [государева] двора с грамотой и почетным халатом в сторону Шихле был отправлен гонец... (В тексте пропуск, обозначенный многоточием.) и оттуда, достигнув желаемого, ['Али-Кули-хан] прибыл в вилайет, утвердился [на троне правления].

Несмотря на бедность и унижение, которые он испытал и перенес по несправедливости [этого] покрытого ржавчиной неба, был он юношей великодушным и отважным и весьма преуспел в щедрости, дарении и благородстве. Он оказывал щедроты людям сообразно [их] положению, возвышал до званий благородных и уважаемых. Когда прошло два года его правления, на вилайет было ниспослано [страшное] бедствие— чума — да избавит нас Господь от своего гнева! [Чума свирепствовала] с такой силой, что 80 тысяч человек умерли от той напасти — защити нас Аллах от нее!

Тоже во время его правления перестали повиноваться шаху Султан Хусайну жители Луристана, ступили на путь мятежа. Сефевидский шах просил 'Али-Кули-хана наказать их и проучить, и тот с многочисленным войском направился [89] в их области. Оба войска встретились на пороге. [Противники] сошлись, и после многочисленных схваток и неисчислимых усилий и стараний перо милости [Всевышнего] благосклонного судьи начертало на арделанском знамени драгоценные [письмена]: “Помощь Божья, близкая победа” (Коран LI, 13).

Племена луров и бахтиар потерпели позорное поражение и бежали. Храбрецы Арделана стали их преследовать. То сборище, полагаясь на укрепленность [своих] жилищ, снова погнали на поле брани Рахша (Имя коня Рустама, героя древнеиранского эпоса.) сражения и обнажили мечи масти. Исполненные ловкости /69/ курдские богатыри, как львы, напали на войско бахтиар и луров, отрезали тем племенам путь к спасению и бегству, многих из них поразили стрелой [и] копьем. В конце концов те нашли выход, запросив о пощаде, доведенные до отчаяния ударами богатырской десницы. Их правители и предводители прибыли к 'Али-Кули-хаму с подобающим даром и избрали стезю покорности и подчинения.

Правителя Луристана с местной знатью и вождями племен в сопровождении нескольких курдистаннев 'Али-Кули-хан послал ко двору сефевидското шаха и разверз уста, дабы испросить им прощение согласно [священным словам]: “Укрощают гнев и прощают людям” (Коран III, 128.). Когда предстали они пред [государем], совет 'Али-Кули-хала был принят и знатным дурам было дозволено удалиться восвояси.

Когда 'Али-Кули-хан возвратился в вилайет Арделана, из-за его вспыльчивости и сквернословия большинство именитых [людей] Арделана объединилось с Дарвиш-беком и Хусайн-беком Маму'и и раскрыло десницу насилия для вражды и несогласия с ним. 'Али-Кули-хан, не будучи готовым оказать им сопротивление, был вынужден бежать в крепость Паланган, /70/ там остановился и попросил помощи и содействия у Хане-паши Бабана. Паша послал ему на помощь Рустам-бека Джафа с его племенами ⁶⁶.

Когда обе стороны решили сразиться, группа мусульман выступила посредниками, и [дело] кончилось перемирием. После заключения союза не прошла и [самая] малость [времени], как раийяты и старейшины Кур диетам а, доведенные до отчаяния его раздражительностью и грубостью, сместили его с правления.

'Аббас-Кули-хан (во второй раз)

Когда в 1132/1719-20 году население Сенне, обиженное на 'Али-Кули-хана, изыскало (Букв, “и изыскало”.) способы его сместить, [90] 'Аббас-Кули-хан' б. Мухаммад-хан был во второй раз вознесен до сана правителя. 'Али-Кули-хану исфаханским двором было передано управление Саккызом.

[Так обстояли дела], пока в Иранской державе афганцы и узбеки, не принялись за притеснения и не стали захватывать владения рода Сафи. Тогда обратились за помощью к 'Аббас-Кули-хану, приказали ему с войском Арделана поспешить на встречу с афганским воинством. Поскольку власть афганцев распространилась на весь Иран, ударом десницы мщения они разрушили до основания большинство крепостей и поселений /71/ [в] областях [Ирана], стали полновластными хозяевами и собрали неисчислимое сборище [войск].

Хотя 'Аббас-Кули-хан и витязи Арделана отрешились от жизни и отважно ступили на поле [брани], они не добились ничего, несмотря на множество усилий, возвратились восвояси и от жителей вилайета получили порицания, осуждение и проклятия.

В это время афганцы завладели всем Ирамом, шаха Султан Хусайна предали мечу несправедливости, стали правителями в областях Фарса, Ирака и Хорасана. Румские военачальники, и паши, находившиеся поблизости от границ и рубежей Ирана, дали знать государю (Букв, “османскому двору”.), что “Иран совершенно разорен, а его рощи, стали обиталищем узбекских и афганских львов. Если будет на то дозволение султанской державы, мы тоже завладеем соседним вилайетом и присоединим к владениям рода 'Усмана”.

[Султан] поручил пашам захватить соседние области ⁶⁷, и те с несметными войсками напали на принадлежащие Ирану крепости, и поселения. Эрзурумский военачальник завладел крепостями Еревана, Ширвана, Муша, Вана и всем Азербайджаном, вплоть до Мёраге и Хамсе.

Паши Бабана и Ирака Арабского тоже воспользовались удобным случаем, занялись завоеванием Арделана, Керман-шахана, Хамадана, Боруджирда, Нехавенда и Гярруса, за короткое время завладели теми областями и назначили там своих правителей. Хане-паша-йи Бабан, который напал на Арделан, в 1136/1723-24 году захватил эту область и стал [там] правителем. 'Аббас-Кули-хан погиб во время этой суматохи. Ахмад-паша завладел Керманшаханом и стал там править.

Во время завоевания Ирана паши окружили Хамадан и, /72/ одержав победу, занялись там грабежом, разорением и разбоем. Большую часть жителей Хамадана перебили, большинство девушек и женщин захватили в плен. Однако, [91] поскольку пленных из Хамадана вели через Арделан, большинство из них Мулла 'Абдалкарим кази вызволил (Букв. “взял”) — кого за деньги, кого с помощью моления и просьбы,— отправил в родные места и возвратил назад.

Поскольку начало власти Сефевидов сменилось концом, а утро их великолепия — порой вечерней, в те дни их царствование подошло к концу. От Хорасана (В тексте: ***) до Фарса, Рея и Ирака [Персидского] всем завладели афганцы, области Мазандерана захватила Россия, запад[ной частью] страны стали управлять румийцы.

Хане-паша Бабан, который держал сторону османского двора, завладев Курдистан-и Сенне, послал к султанскому двору Мулла 'Абдалкарима кази с радостной вестью о своих победах и [с просьбой] даровать вспомоществование и средства на строительство мечетей в Сенендедже.

Мулла 'Абдалкарим по прибытии к румийскому двору был после выполнения поручения вознесен и отмечен всевозможными султанскими милостями и возвратился в Курдистан, [получив] почетные халаты, много подарков и повторные грамоты [на звание] кази и муфти. В 1138/1725-26 году Хане-паша заложил медресе на том месте, где ныне расположен сад, подобный высочайшему раю, а рядом величественный дворец и резиденция эмира (Букв, “обитель эмирата”.), и называется [этот сад] Фирдауси.

За короткое время бабанский паша закончил то [строительство]. Там [же] он воздвиг высокий минарет. До времени правления гордости правителей вали Аманаллах-хана II сохранилось то сооружение, и мне довелось его увидеть тоже, пока тот просвещенный эмир не посчитал позорным [терпеть] в своих областях построенное чужими. Он разрушил [минарет до] основания и сбросил в воду.

Тогда на востоке миропокорения и миродержавия взошло [солнце] правления Надира ⁶⁸, лучи /73/ его милостивого существования воссияли над всем Ираном. Он вознес на царствование шаха Тахмасба, который погнал коня на поле [брани] и, чтобы заявить о [своем] существовании, проявлял суетливость (Букв, “тряс головой по углам и с краю”.). [Надир] подчинил его своей воле, завладел Ираном и укоротил захватнические руки чуже[земцам], посягавшим на страну. Он самолично прибыл помериться [силами] с пашами, которые утвердились в Керманшахане, Хамадане и Курдистан-и Сенне.

Когда произошла битва, войско Рума и Бабана потерпело поражение и было разбито, армия Надира одержала [92] победу. /74/ Большинство благоразумных курдистанцев было убито
на поле [брани] и[ли] захвачено в [плен] и заковано в кандалы. В числе убитых были Хусрав-бек мунши и Мулла 'Абдалкарим кази, среди закованных в кандалы — Мухаммад Кули-бек вакил.

После победы и триумфа надиров кортеж прибыл 1132/1719-20 году в Сенендедж. Потребовали Мухаммад Кули-бека вакила, который был в числе заключенных, и изволили [спросить]: “Из рода Бани Ардалан есть кто-нибудь достойный правления и власти, дабы мы его вознесли управления владениями дедов, или нет?” Мухаммад-Кули-бек, назвав Субхан-Вирди-хан, сына Мухаммад-хана о нем докладывает в присутствие Надира. Надир вызвал Субхан-Вирди-хана [и] поручил ему управление Курдистан-и Сенне, утвердил на месте его великих отцов

Субхан-Вирди-хан

Пребывающий [ныне] в раю Субхан-Вирди-хан, до того как Рум завладел Ираном, был занят заботой о наследственных имениях в округе Исфандабад ⁶⁹. Однако во [времена] владычества /75/ румийцев в той стране он был назначен османским султаном управлять Исфандабадом, Гяррусом и Хамсе, поименован Субхан-Вирди-пашой и стал правителем тех трех областей.

Надиров кортеж после утверждения Субхан-Вирди-хана и наведения порядка в тех пределах изволил с многочисленными подарками отбыть в Азербайджан и навел там надлежащий порядок тоже. Затем полумесяц победоносного знамени двинулся (Букв, “всколыхнулся”) в направлении хорасанских владений, и [войско] выступило туда.

Шахом Тахмасбом тоже овладела жажда завоевания, и, руководствуясь желанием покорять страны, он решил завладеть остальными крепостями Азербайджана. По недомыслию после встречи с румийцами он заключил перемирие и снова отдал им принадлежащие [Ирану] области ⁷⁰.

В это время на Арделан напал со своим воинством брат Хане-паши Халид-паша Бабан, завладел им и в 1144/1731-32 году стал правителем. Субхан-Вирди-хан бежал, после /76/ двух лет правления отбыл из Курдистана с семьей и родственниками и остановился в Тегеране, ожидая [прибытия] Надира.

Надир, освободившись от гератских дел, на крыльях поспешания [устремился] в сторону Азербайджана и Ирака, выступил и ударом десницы храбрецов очистил поверхность Ирана от врагов, большинство чужеземцев побросал во [93] прах смерти и разом освободил страну из захватнических рук румийцев. С помощью войск Надира Субхан-Вирди-хан в 1145/1732-33 году победил бабанское войско (Букв. “силы”) и воссел на престоле дедов.

Когда Надиров кортеж изволил остановиться в городе Хамадане, Хаджжи Мустафа-беку Аштарани и Назар 'Али-беку, приближенным его величества, поручили вызвать Суб-хан-Вирди-хана. По приезде их в Сенендедж [Субхан-Вирди-хан] с помощью пера подобных Меркурию муниш принес извинения такого рода: “Из-за господства бабанского паши вилайет Арделана полностью разрушен, и рассчитывать на столь скорое восстановление устоев Сенендеджа — [все равно что] рисовать на воде” — и отказался примкнуть к войску Надира.

Надир, когда ему рассказали об этом, дозволил Субхан-Вирди-хану остаться в вилайете, пока ко двору Надира с жалобой на него (Субхан-Вирди-хана.) не отправилась группа курдистанцев. Обязавшись доставить [Субхан-Вирди-хана к Надиру], они добились его смещения.

Правление Мустафа-хана

По словам Хусрав-бека, Мустафа-хан приходится сыном Мухаммад-хану, однако, как явствует и можно понять из сочинения Мулла Мухаммада Шарифа, [Мустафа-хан] — внук Мухаммад-хана и сын 'Аббас-Кули-хана. Как бы то ни было, когда Субхан-Вирди-хан из-за подстрекательства части населения Курдистана был смещен, на его место назначили Мустафа-хана, и /77/ он стал правителем. Его вакилем Надир-шах назначил Назар 'Али-бека, который принадлежал к приближенным его величества.

Упомянутый вали был лишен разума и способностей, невежествен и далек от мудрости и разумения и совершенно не мог заниматься судебным разбирательством и управлять. Когда прошло сорок дней его правления, Махмул Сарайи и с ним триста человек решили напасть на Сенендедж. Мустафа-хан оставил ему вилайет без всякого [сопротивления] и бежал.

Будучи занят завоеванием Багдада и той страны, Надир прослышал о восстании и выступлении Мухаммад-хана белуджа в Ширазе. Он навел порядок в Багдаде, направился через Ирак [Персидский] в Фарс и Белуджистан и простер покоряющую страны десницу, чтобы наказать его. Надир по возвращении из пределов Белуджистана, прослышав о наезде Махмуда Сарайи в Арделан и бегстве Мустафа-хана, [94] вызвал того лишенного чувства чести [к себе] и предал безжалостному мечу, а Субхан-Вирди-хана, который во время похода входил в [Надирову] свиту и в [число] военачальников, в том же году в третий раз назначил правителем Курдистана.

Когда Мустафа-хан умер, [сраженный] кинжалом возмездия Надира, Субхан-Вирди-хан независимо [утвердился] на троне эмирата

/78/ Поскольку во время [этих] волнений область Сенендеджа подверглась неисчислимым разрушениям и по причине
увеличения поборов в казну тот город стал приходить в запустение, Субхан-Вирди-хан доложил об отсутствии порядка в области и о разорении подданных. Он установил выплату [суммы в] семь тысяч туманов из мал-и диван ⁷¹ за счет доходов (Букв, “жалованья”.) своих и знати Курдистана, и благодаря этому раийяты обрели спасение. Таким образом он правил еще шесть лет при полной независимости, совершенном величии и славе.

В это время его сын Хан Ахмад-хан и несколько великих [людей] Курдистана, как-то: Аллах-Вирди-бек, Хасан-бек Мир-Искандари и еще пятьсот человек из прославленных [курдистанцев] — вместе с искушенными [в сражениях] храбрецами при шахском стремени ходили на Индию и в 1152/1739-40 году возвратились назад. Поскольку в том походе Хан Ахмад-хан проявил чудеса отваги, раскрыл мощную десницу (Букв, “пятерню, [способную] схватить льва”.), дабы поразить врагов, им были оказаны услуги и [проявлена] выдающаяся доблесть (Букв, “доблести”.), его величество Надир назначил его наместником и в сопровождении Шариф-хана и еще нескольких эмиров отправил в Арделан и поручил [произвести] кадастровую перепись [населения].

Надир-шах вызвал Субхан-Вирди-хана к себе. Поскольку гарем его величества временно находился в Исфахане, в начале [месяца] куса (Девятый месяц иранского солнечного года, соответствует ноябрю—декабрю) он прибыл туда и там отдыхал, пока не наступил [месяц] хамаль (Первый месяц иранского солнечного года, соответствует марту — апрелю). После новогоднего праздника [Надир-шах оттуда] выехал. Когда Надир в окружении более ста тысяч воинов возвращался из похода на Туркестан, в благороднейшем Мазандеране к нему прибыл [Субхан-Вирди-хан] и снискал милости.

/79/ Надир вознес Субхан-Вирди-хана с Хаджжи Сайфаддин-ханом ⁷² и Мухаммадом Хусайн-ханом, что [95] принадлежали к великим [людям], до звания Оплота державы (Рукн ад-Дауле) и не отвращал чела от их исполненных благоразумия речей.

Когда Надир находился в Казвине, Хан Ахмад-хан, бывший [в то время] в Курдистане наибом, понимая (Букв. “видя”), что народ дурным его обращением доведен до отчаяния, [и опасаясь] как бы уважаемый его родитель [Субхан-Вирди-хан] не соизволил возвратиться в вилайет, именем Субхан-Вирди-хана приказал предписать арделанцам значительное и неисчислимое увеличение налоговых обложений (В тексте: мал-и диван), дабы с подобающим даром в сопровождении доверенных лиц и везиров, агентов фиска, писцов и военной знати направиться ко двору Надира с жалобой на Субхан-Вирди-хана.

По прибытии в лагерь быстрого (Букв, “бегающего”), как Сатурн, [войска], которое размещалось в Зенджане и Султанийе, [арделанцы] поднесли Надиру подарок, а на следующий день представили податной список вилайета. Но поскольку Субхан-Вирди-хан пользовался [его] расположением, [Надир] на уловку населения Сенне не обратил внимания и не стал вникать в это дело совершенно.

Хан Ахмад-хан догадался, отказался от [своего] намерения и некоторое время спустя, испросил разрешение оставить [государев] порог и выехал в вилайет Арделана. Хан Ахмад-хану по возвращении было поручено собрать с Арделана десять тысяч харваров пшеницы в качестве войскового провианта и доставить в Керенд и Харунабад для нужд военного похода.

Во время выступления Надира в Дагестан, в 1154/1741-42 году, Субхан-Вирди-хан /80/ получил дозволение снова возвратиться в Курдистан, а своего сына Хан Ахмад-хана с пятьюстами конниками отправил с Надиром в Дагестан. Одновременно четыре тысячи узбекских и афганских конников под предводительством 'Ашур-хана были оставлены в распоряжении Субхан-Вирди-хана, дабы в случае необходимости он их использовал и наказал сборище билбасов, которые болтали о вражде, искушаемые дьяволом.

Высокодостойный хан по прибытии в Курдистан вместе с порученным [ему] войском направился в области билбасов, стал их разорять и грабить. Противники были вынуждены покориться, обязались служить казне и платить налоги ⁷³. В летовьях (Букв, “на лугу”) Султанийе они преподнесли Надиру подобающий дар, а Субхан-Вирди-хан с победой и счастьем возвратился в [свой] вилайет. [96]

Мухаммад-Кули-беку вакилу ранее было поручено [составить] кадастровую перепись Арделана. Три-четыре месяца спустя после прибытия Субхан-Вирди-хана он ее подготовил, представил в Дагестане податной список на государево обозрение и снискал одобрение.

Там Надир отозвал [к себе] Субхан-Вирди-хана снова, а Хан Ахмад-хана, который во время завоевания Дагестана проявил выдающуюся храбрость и завладел крепостью Маку (В тексте: ***) — ее держали в осаде два года, и победоносное На-дирово войско ее не покорило,— назначил и вознес до управления Арделаном. Мухаммад-Кули-'беку же он даровал должность вакила при нем и возвысил.

/81/ Хан Ахмад-хан II

Когда [Хан Ахмад-хан] был вознесен до управления Арделаном и оперся о подушку власти, он изменился в обхождении; область Сенне украсилась благодаря его щедрости и великодушию, и ржавчина печали стерлась с памяти знати и простонародья. Все старания он обращал на оберегание владений и подданных, прикладывал непомерные усилия, препятствуя злодеям.

Некоторое время спустя в Курдистан-и Сенне [начался] такой сильный голод, что хлеб покупали [ценою] жизни (Букв, “за душу”.). Хан Ахмад-хан раздал жителям области собранные для нужд армии Надира пшеницу и ячмень в надежде избавить их от мук голода, а также потому, что область была совершенно разорена и народ Арделана утратил стойкость (Букв, “устои стойкости были затоплены водой”). [Хан Ахмад-хан] покусился на Надировы амбары и соизволил удовлетворить людей, одарив [их] пшеницей и ячменем.

Затем он задумался о могуществе Надира, направился в Румскую державу просить помощи. [Пока он находился] в пути, Захир-бек джаф проявил в отношении его враждебность, но Хан Ахмад-хан II его обезглавил за содеянное и отослал в области небытия. Халид-паша Бабан, тоже прослышав о его выступлении, поспешил к нему навстречу, обошелся с ним по-дружески и как единомышленник.

Хан Ахмад-хан после нескольких дней, проведенных в той области, изволил направиться в сторону Мосула. Правитель Мосула проявил в отношении его лицемерие и надменность и запер крепостные ворота. Они перерезали узы согласия и, стреляя из пушек и ружей с высоты [крепостных] башен, разожгли огонь битвы. При виде такого дела благородный [97] хан пришел в ярость, с храбрецами, [что были при его] стремени, острыми шпорами /82/ погнал [своего скакуна в бой], силой и натиском покорил мосульскую крепость. Здешний правитель же, согласно повелению судьбы и предписанию [божественного] предопределения, скончался, пораженный мечом богатырей.

Оттуда [Хан Ахмад-хан] отбыл в сторону Диарбекира и Халеба. Управители тех областей встретили [его] с покорностью и извинениями и отнеслись к его приезду с почтением. Таким образом он прибыл ко двору султана.

Османский султан, султан Махмуд ⁷⁴, воспринял его прибытие (Букв, “присутствие”.) с удовлетворением, послал ему навстречу его благородие великого везира с другими везирами, шейх ал-исламами и диван-эфендиями. При встрече они оказали ему много знаков внимания.

Уезжая, Хан Ахмад-хан назначил на должность наиба деда Хусрав-бека, сочинителя Та'рих ал-акрад ⁷⁵, Манучихр-бека Бани Ардалана по причине его преклонного возраста и искушенности в делах. Надир, узнав о том, что произошло, вызвал Манучихр-бека и расспросил про обстоятельства [дела]. Тот подробно (Букв, “качественно и количественно”.) рассказал про голод и дороговизну в вилайете [Курдистана], про бедность жителей и раийятов, и, по его совету в Курдистан снова был направлен Субхан-Вирди-хан ⁷⁶.

Население Арделанского вилайета, которое с отъездом Хан Ахмад-хана, опасаясь войны и сражений и страшась Надировой мощи, разбежалось было по сторонам и покинуло родные места, поспешило к себе на родину и обрело под сенью его щедрости спокойствие и отдохновение.

Османским двором в распоряжение Хан Ахмад-хана были определены несметные войска и многочисленные отряды, предназначенные (В тексте: “и предназначены”.) для войны с Ираном. Они выступили через Эрзурум с коварной целью. Надир собственной персоной тоже поспешил навстречу, после /83/ [обоюдных] усилий и стараний разгромил Хан Ахмад-хана и турецкое воинство прогнал силою [своей] мощи.

Хан Ахмад-хан с многочисленным войском и в сопровождении прославленных румских полководцев [еще] два-три раза выступал через Мосул и Багдад, желая завоевать Курдистан-и Сенне и те области. Но успеха они не добились, после битвы и сражения вынуждены были покрыть себя позором бегства и бежали в области Рума.

[Так продолжалось], пока Надир-шах и турецкий султан не свернули ковер разногласий и не накрыли [стол для] [98] пиршества единодушия. Поэтому ради мира и на благо обеих держав султан составил на славное имя Хан Ахмад-хана грамоту на управление Адрианополем, что принадлежит к величайшим городам Рума, и отправил его в ту область. Таким образом, подобно птице-фениксу распростер он сень [своей] милости над головами жителей той области, отказался от желания стать правителем Курдистан-и Сенне. Там он и приобщился к милости Владыки обоих миров.

Рассказывают, когда он находился в Турции и от него по какому-нибудь важному делу направлялись в Сенендедж люди, они пребывали под защитой Хаджжи 'Али калантара (моего высочайшего прародителя), пока, исполнив [свое] дело, не отправлялись долгим и далеким путем снова в Турцию.

После его смерти турецкий султан [приказал] определить стоимость оставленного им в наследство имущества и сохранить, а его [приумноженный] вдвойне капитал поручил везиру Багдада, дабы тот передал наследникам и людям достойным. Субхан-Вирди-хан для получения этих денег послал известного Мулла 'Абдаррахима. Тот деньги у везира Багдада взял и представил [Субхан-Вирди-хану].

В это время при завоевании Багдада Надир потерпел неудачу и проявил слабость, а потому не отпустил поводья самообладания до [самого] Хамадана и в этом /84/ городе оставался сорок дней, пока разбежавшееся войско к нему не возвратилось. Из большинства городов он потребовал ополчения, в том числе и войско Арделана во главе с Хасан 'Али-султаном, сыном 'Аббас-Кули-хана вали, и Мухаммадом Са'ид султаном. После бесчисленных приготовлений они присоединились к армии Надира.

В это время Малик Хусайн-бек калантар, ответственный за сбор войскового провианта, не справился с поручением, был вынужден бежать и в Берде (В тексте: ***) примкнул к войску Надира. Свою неудачу он вменил в вину Субхан-Вирди-хану и приписал предпринятым им действиям. Надир был этим огорчен и в 1158/1745 году сместил Субхан-Вирди-хана, назначил управляющим в Сенне Маула-Вирди-хана Каджара Казвини, а Субхан-Вирди-хана [определил] на должность беглербега Тегерана.

Правление Маула-Вирди-хана

[Маула-Вирди-хан] по его приезде не нашел в себе силы управлять, поскольку область [пребывала] в запустении, знатные и благородные, подданные и бедняки разбежались. [99] Он убрал от вилайета владетельную десницу и совершенно не вмешивался в дела государственные и финансовые. В конце концов, когда обстоятельства дела стали ведомы Надиру, через шесть месяцев он его сместил, и правителем вилайета тогда в шестой раз стал Субхан-Вирди-хан. Однако на этот раз его правление продолжалось не более трех-четырех месяцев, и благодаря ходатайству Салим-паши Бабана, который изменил Руму и утвердился под сенью покровительства Надира, управление Арделаном препоручили сыну 'Аббас-Кули-хана Хасан 'Али-султану, который с ополчением Арделана служил в Надировом войске.

/85/ Хасан 'Али-хан ибн ' Аббас-Кули-хан

Когда Хасан 'Али-хан вознесся до поста правителя и возвысился до звания эмира, он, как и его предки, с эмирами и вельможами во всем обходился по-хорошему, подданных своим существованием изволил осчастливить и возрадовать. В это время от государя поступил [непререкаемый], как судьба, приказ вызвать Мухаммад-Кули-бека вакила. Когда он прибыл, ко двору шаха поспешили 'Абдаллах-султан Бараз ⁷⁷ и 'Али-хан Айлаки (Лилахи) с несколькими уважаемыми людьми вилайета, желая повредить вакилу. Допущенные им в вилайете злоупотребления (Букв, “излишки”.) они зафиксировали в писцовых книгах и представили на обозрение [Надиру].

После нескольких упреков и обращений Надир [приказал] его заковать в кандалы за неверное исчисление [налогов] и дурное его обращение с населением области. В наказание тому несчастному приказали [выплатить] сумму в пять тысяч туманов и в сопровождении строгих и суровых сборщиков податей его отправили в обитель правления [Сенендедж]. После неисчислимых пыток и мучений, с помощью тысячи всевозможных притеснений они получили сумму в одну тысячу туманов, по приказу Надира вырвали из глазниц его зоркие очи и возвратились ко двору государя.

Год спустя за такую же провинность Надир сместил Хасан 'Али-хана с управления Арделаном и в 1159/1746 году снова провозгласил Субхан-Вирди-хана /86/ правителем Курдистана — в седьмой раз. Таким образом, вышеупомянутый возвратился в вилайет [Курдистана]. Тогда же Йахйа-беку Аштарани, Муртаза-Кули-беку Зангане и Касим-хану сархад-беку ⁷⁸ Афшари было поручено помочь ему взыскать с Мухаммад-Кули-бека остаток штрафа.

По приезде в Сенендедж прибегли к всевозможным [100] пыткам и наказаниям, однако не получили ни динара из недостающей суммы, и Надир изволил вызвать сборщиков к себе. Те несчастные, страшась мощи жестокого владыки, были вынуждены обратиться в бегство и бежали в вилайет Рума. В это время [Надир] снова сместил Субхан-Вирди-хана и управляющим (Забитом.) Арделана назначил Мухаммада Риза-бека Гурджи.

Правление Мухаммада Риза-бека Гурджи

Мухаммад Риза-бек был мужем злонравным и распутным, грубым и коварным, так что его злонравием и жестокостью, раздражительностью и нечистоплотностью были доведены до отчаяния самые высокопоставленные] и ничтожнейшие. Они обратились с жалобой ко двору Надира, сполна поведали про его сквернословие и распутство. Надир, дабы оказать покровительство беднякам, спасти несчастных и благоустроить вилайет, в восьмой раз [назначил правителем] Субхан-Вирди-хана вали, а Мухаммада Риза-бека с управления сместил.

/87/ Правление Субхан-Вирди-хана (в восьмой раз)

Воистину,

[бейт:]

Таков обычай [этого] бренного мира —
То приносит радость, то [причиняет] страдание и горе.

Когда Субхан-Вирди-хан по приказу Надира в восьмой раз взошел на ступени вознесения, он решил заняться сбором податей и вернуть (Букв, “собрать”) подданных и войско. Однако из-за [наступившей] в области разрухи и обнищания народа, какого рода решения он ни принимал и какими благими намерениями ни руководствовался, из требуемой суммы не собрали ни единого динара.

Тем временем стало известно, что [в Арделан] направляются четыре тысячи афганских конников, чтобы востребовать с Сенендеджского вилайета оставшиеся [подати] и получить с Мухаммад-Кули-бека остаток штрафа. Раийяты и крестьяне, даже ханы и знать тоже,— все отчаялись в жизни, сговорились и задумали бежать, когда в 1160/1747 году стало известно об убийстве Надир-шаха. Люди сразу успокоились и избавились [от страха].

Тем временем отряд афганцев, посланный в Курдистан с поручением, задумал разорить и ограбить [область]. Но Субхан-Вирди-хан по здравом размышлении пригласил [к [101] себе] их предводителей и с глазу на глаз изволил сказать: “В окрестностях вилайета есть несколько племен скотоводов, которые весьма сильны и отважны. Радея о пользе дела и интересах вилайета, мы обстоятельства их дел скрывали от Надира, старались сохранить в тайне. Теперь, когда известие о смерти и убийстве Надира дошло до их главарей и предводителей, в великой радости /88/ и ликовании, что [могут] напасть на вас и ограбить, они прислали нам многочисленные послания: [мол], получив дозволение, они поспешат в вилайет и разграбят ваше имущество.

Поскольку за время вашего пребывания [здесь] мы не видели ни единого поступка [вашего, совершенного] иначе, как из добропорядочности и чистосердечия, и ничего дурного вы не совершали, мы на это не пошли. Однако добрый вам совет: до их прибытия уладить свои дела и где-нибудь обрести спасение”.

Афганское сборище, услышав такую весть, растерялось и было вынуждено бежать. До города Хамадана они ни минутки нигде не отдохнули и, разграбив тот город, выехали в свой вилайет.

Во время смут, что имели место в Иране, среди жителей Курдистана тоже случились разногласия. Когда Субхан-Вирди-хан для оказания помощи и поддержки Ибрахим-шаху ⁷⁹ присоединился к его армии, Хасан 'Али-хан в 1161/1748 году провозгласил себя правителем Курдистана. Однако Джа'фар-султан и Мухаммад 'Али-султан Банейи выступили в поддержку Субхан-Вирди-хана и снова поставили его на правление и привезли в область Сенне. Немного времени спустя Хасан 'Али-хан снова стал правителем (1162/1748-49 год), а Субхан-Вирди-хан был вынужден вместе с семьей уехать и поселился в Хамадане.

Понимая, что величие и власть зависят от предопределения щедрого, неподкупного [Владыки], не от могущества и дарования, он не помышлял более о правлении. Он прожил там пять лет, пока не приобщился к милости Господа. Оттуда его тело взяли, привезли на гору /89/ Шейда — местность в Эйлаке и место захоронения двух [велико]мучеников — и там погребли ⁸⁰.

Рассказ Мулла Мухаммад Шарифа таков, как [мы] написали пером изъяснения. Однако, как утверждает Хусрав-бек ⁸¹ Мусаннаф (Букв, “историк”), когда в 1161/1748 году Субхан-Вирди-хана в первый раз сместили и назначили Хасан 'Али-хана, он соизволил выехать в Хамадан и в том же году умер. Через шесть месяцев его тело взяли, отвезли на то самое место, что было упомянуто, и похоронили. У меня больше доверия [102] к первому рассказу. Почему? Потому что, будучи дочерью уважаемого родителя, я воспитывалась при том высоком: семействе и удостоилась стать женой (Букв, “сожительствовать”) высокорожденного вали Хусрав-хана, сына Аманаллах-хана — да будет им земля пухом! Он иногда рассказывал о своем детстве, о [том как] семья вали останавливалась в Хамадане, рассказывал предания. Как можно понять из того, его высочество [Субхан-Вирди-хан] оставался [там] пять лет — а Аллах знает лучше!

Хасан 'Али-хан

Когда покойный Субхан-Вирди-хан расстался с невестой власти, полную независимость в делах правления обрел его племянник Хасан 'Али-хан. Поскольку ему покорились и подчинились более десяти тысяч человек из племен афганских, узбекских, кызылбашских, калйа'и и курдских хашамов и они находились при его стремени, [Хасан 'Али-хаи] возымел всю полноту власти. Курдистан стал в целом /90/ благоустраиваться, и [Хасан 'Али-хан] мало-помалу начал важничать и возгордился. “Я — верховный господин ваш!” — возгласил он обитателям мира и, возомнив о себе, (Букв, “сгустив в башне мозга туман [само]мнения”.) в каждую сторону простер захватническую десницу и стал совершать набеги на соседей.

В это время Михр 'Али-хан, который жил по соседству с племенем зендов и от дурного их поведения беспрестанно терпел горести и огорчения, не находя в себе сил оказать им сопротивление, был вынужден обратиться в Курдистан за помощью и испросил у Хасан 'Али-хана вали содействие.

Хасан 'Али-хан, пребывая в полной боевой готовности, по просьбе Михр 'Али-хана устремил помыслы на [то, чтобы] пресечь злодеяния зендов, произвел смотр арделанского войска, храбрецов аширатов и отрядов из узбеков и афганцев и выступил, (чтобы с ними] сразиться.

Когда он приблизился к зендским границам (В тексте: “границы”.), Карим-хан, Шайх 'Али-хан и Искандар-хан собрали из героев-зендов несметную армию и отважно поспешили навстречу Хасан 'Али-хану. В окрестностях Малаира обе армии встретились и решили сразиться. Встреча двух войск произошла в 1162/1748-49 году. По обе стороны храбрецы встали ряд в ряд. После [боевого] смотра богатыри обеих армий (Букв, “обеих группировок”.) напали [103] друг на друга с обнаженными мечами и проявили чудеса храбрости. В результате многие (Букв, “большинство”.) прославленные зенгене и зенды пали во прах смерти, сраженные мечом и копьем, большинство их было перебито.

После боевых действий милостью всемогущего Судьи ветерок победы подул на войско Арделана, остатки зендов обратились в бегство, и победоносной армии достались несметные богатства. После [одержанной] победы Хасан 'Али-хан изволил пожаловать в принадлежавший Михр 'Али-хану вилайет /91/ и утвердил его правителем. Оттуда с достойными дарами и неисчислимыми подношениями он повернул [назад] и пожаловал в Курдистан. Не прошла и самая малость [времени], как Хасан 'Али-хан начал враждовать с Имам-Кули-ханом Зангане тоже. Подробное [изъяснение] событий таково.

После убийства Надира его племянники 'Али-шах ⁸² и Ибрахим-шах несколько раз притязали на царство, и оба на два-три месяца возносили голову из воротника могущества. Однако ковер их [власти] был свернут тоже. Любой, у кого была сила, становился теперь из безвестности (Букв, “из уголка”) обладателем короны и знамени, в том числе Имам-Кули-хан Зангане, который находился в Керманшахане. Он собрал огромное войско из племен и илей зенгене, калхор, горан и других таифе и хашамов Керманшахана, возгордился своими канонирами и пушкарями, большим числом пушек и огнестрельного оружия, многочисленной и организованной армией и забил в литавры самовосхваления.

Первым делом он посягнул на деревни, [расположенные] близ Арделана. В Билаваре, который находится по соседству с Керманшахом, по его указанию начали злодействовать местные управляющие и притеснять жителей. Благородный Хасан 'Али-хан, принимая во внимание добрососедство и дружбу, два-три раза изволил обстоятельно уведомлять [его] о происходящем, указывал ему путь истинный и правильный, но бесполезно.

В конце концов Имам-Кулшхан самолично, [желая] проявить отвагу и злобность, показать доблесть и заняться грабежом, выступил из Керманшахана с тем сборищем и дошел до Билавара, предал те области разрушению и истоптал копытами своих коней. Это привело Хасан 'Али-хана в ярость. На крыльях поспешания выступил он из Курдистан-и /92/ Сенне со своими отрядами на битву, и в Билаваре противники встретились. Львы Арделана приняли воинов Имам-Кули-хана за лисиц. Испросив у правосудного [всевышнего] Судьи победу и успех, подобно искушенному [в сражениях] [104] льву, напали они на его воинство и в первой же атаке то несметное войско победили. Большинство его людей перебили, взяли в плен и захватили.

Сам Имам-Кули-хан спасся с [помощью] тысячи хитростей и с небольшим числом своих сторонников стал скитальцем (Букв, “направился”.) в стране бедствий. Их пушки и замбураки ⁸³, шатры, палатки и [военные] трофеи достались победоносным борцам за веру. После дележа добычи Хасан 'Али-хан назначил правителей в Керманшахане, Малаире, Сонкоре, Гульпайгане, Боруджирде, Каззазе, Фарахане и в большинстве мест Ирака [Персидского] и с победой возвратился в вилайет Арделана.

В конце того же года державой рода 'Усмана был смещен с [должности] правителя Бабана Сулайман-паша, на правление там назначили его племянника Салим-пашу ⁸⁴. Сулайман-паша был вынужден прибегнуть к покровительству Хасан 'Али-хана. У него они испросили помощь и содействие и некоторое время тоже находились в Курдистан-и Сенне.

Тем временем Салим-паша обратился к Хасан 'Али-хану с просьбой, распахнул пред ним врата дружбы и единодушия: мол, “я буду править или Сулайман-паша, вам от того не будет выгоды и ущерба, пользы и вреда. Будучи [вашими] соседями (Букв, “при таком соседстве”), мы [оба] готовы к дружбе с той державой кто бы [из нас] ни стал правителем. Поэтому оказывать пренебрежение нам и помощь Сулайман-паше вам не следует. Напротив, господину нужно помирить обе стороны”.

/93/ Когда прибыл посланец паши и [Хасан 'Али-хан] познакомился с его письмом, ответ он изволил написать весьма надменный, такого содержания: “Поскольку Сулайман-паша обратился к нам за покровительством, [мы] обязаны оказать ему помощь и поддержку”.

Когда посланец паши возвратился и тот ознакомился с ответом (Букв, “с содержанием страницы”) [Хасан 'Али-хана], [Салим-паша] доложил о положении дел везиру Багдада и испросил у него совет, как его поправить. Везир через одного из великих [сановников] Багдада тоже заявил Хасан 'Али-хану: “Бабанский вилайет принадлежит роду 'Усмана. Смещение и назначение их ха-кимов и пашей будет зависеть от усмотрения и одобрения столпов султанской державы и везиров Османского халифата. Сулайман-паша нами смещен, а Салим-паша назначен. Господину вали было написано в духе (Букв, “в мире”) дружбы и [добрососедства послание, дабы он соблаговолил больше не [105] поддерживать одну сторону и не унижать другую (Букв, “прекратить поддержку или унижение обеих сторон:). В противном случае, вопреки обычаю радушия и расположения, я поручу кяхйе с несметными войсками оказать помощь Салим-паше и завоевать ту область, отрину обычай взаимного согласия и сокрушу устои дружбы”.

Поскольку вечным и бессмертным [Богом] было предопределено и предписано поражение Хасан 'Али-хана и в зерцале [божественного] предначертания запечатлелся упадок власти того прославленного семейства, он совершенно не принял во внимание вмешательство (Букв, “общение с везиром”) везира и советы несравненных пиров. В ответе везиру он положился на лезвие меча, и посланец [везира] возвратился в страхе и разочаровании.

Везир тоже был этим обижен, и из обители везирата — [Багдада] поступил приказ кяхйе вместе с арабскими аши-ратами и янычарами, с хашам-агаси — правителем Мосула, с правителем Коя 'Усман-пашой и правителем Харира Куч-пашой прийти Салим-паше на помощь и приложить необходимые усилия для завоевания Арделана и устранения Хасан 'Али-хана. Назначенные войска, /94/ [численность] которых превышала двадцать тысяч человек, выступили из своих родных [мест], присоединились к Салим-паше и начали разорять Курдистан-и Сенне.

Услышав такое известие, Хасан 'Али-хан тоже произвел смотр своего войска и с десятью тысячами человек решил выступить навстречу. Желая закончить спор, Салим-паша еще раз послал к Хасан 'Али-хану своего сына Фархад-хана с призывом [к благоразумию] и распахнул врата примирения. [Снова] прибегли к дружбе.

Когда Фархад-хан приехал в Сенендедж и выполнил то, ради чего был направлен, Хасан 'Али-хан вызвал благородных и знать и стал с ними по тому поводу совещаться. Мулла Мустафа Шайх ал-Ислам и Ибрахим-бек вакил сочли благоразумным [следовать] путем примирения, дружбы и согласия обеих сторон. Они заявили: “Кого бы Османская держава ни назначила на правление, мы тоже будем следовать в отношении его путем дружбы и [добро] соседства и намерены жить с ними в согласии и единодушии”.

Однако 'Абдаллах-султан Бараз, что удостоился чести [стать] зятем Хасан 'Али-хана, с Мулла Хусайном рассудили так: “Поскольку Сулайман-паша изменил державе рода 'Усмана и прибег к покровительству вали Курдистана, позор для [нашего] семейства и бесчестье для этих рубежей, если мы отнимем у него надежду и поведем дружбу с его [106] врагом. Боеготовность [армии] владыки хана велика, и победоносные войска при его стремени невозможно пересчитать. Следует не хитрости и уловки выдумывать а помочь Сулайман-паше”.

Сын Хан Ахмад-хана Хусрав-хан, Джа'фар-султан и другие знатные [люди] Курдистана одобрили мнение Ибрахим-бека и Мулла Мустафы, засвидетельствовали истинность их правдивых /95/ и справедливых слов.

Хасан 'Али-хан, несмотря на то что в начале его правления Салим-паша, как уже описано выше, находился в армии Ибрахим-шаха и они имели обыкновение вмешиваться (Букв, “посредничать”.) в его дела, по врожденной гордости посчитал справедливым мнение 'Абдаллах-султана, дал ответ Фархад-хану, и они выступили на встречу с врагом.

Истинно, [двустишие;]

Сказала я, что заблуждался он и поступать следовало иначе!
[Но] какие могут быть разговоры — таково было предопределение [Бога]!

По прибытии сына, услышав вести, Салим-паша вместе с военачальниками и другими пашами пошел на Мариван. С этой стороны выступил Хасан 'Али-хан с Мухаммедом Амин-ханом Гарруси, желая сразиться, и у края Мариванской долины противники встретились.

С обеих сторон храбрецы отважно бросились друг на друга. От молний, [высекаемых] их копьями, [эти] львы стали цвета шафрана; от искр, [летевших] от мечей героев, до смерти напугалась Венера; от блеска кинжалов смельчаков печень Марса превратилась в жаркое. С утра до вечера пылал огонь битвы, и в пламени боя сгорали души отважных.

В конце концов знамя мощи арделанцев поникло, они вынуждены были бежать и бежали. Сулайман-паша, из-за которого началась эта смута, [спасся] бегством со считанным числом своих приверженцев. Хасан 'Али-хан же в благословенном месяце рамазане 1163/августе 1750 года прибыл в Сенендедж, сожалея о содеянном. За ним следом прибыли кяхйя с другими пашами, и, узнав об этом, [Хасан 'Али-хан] бежал в сторону Лейлаха.

Паши остановились в [деревне] Камиз ⁸⁵ , их армия и войско /96/ превратились в [беспорядочное] сборище (Букв, “приняли вид скопления людей”.). Они грабили вилайет, притесняли мусульман, армян ⁸⁶ и евреев, провели в таких занятиях в Сенендедже тринадцать дней и завладели всем имуществом курдистанцев. Большинство состоятельных семей они выселили, отослали в Сулейманию, [107] Кой и Харир, а через некоторое время и сами с победой и торжеством отправились восвояси.

Когда паша возвратился назад, Хасан 'Али-хан прибыл (Букв, “возвратился”.) в город Сенендедж и, поддерживаемый Хусрав-беком, Михр 'Али-султаном и Наджаф-Кули-беком, которые принадлежали к великим [людям] Курдистана, изыскивал пути восстановления и благоустройства вилайета.

Ибрахим-бек вакил, который при встрече Хасан 'Али-хана с армиями Бабана и Рума выступил против [своего] благодетеля, изменил его армиям и стал причиной поражения ханского войска, примкнул к его врагам. Когда бабан-ское войско завладело Арделаном, он тоже вместе с ними прибыл в вилайет и выехал оттуда в Равансар и деревни той области. В деревне Элык он приступил к завершению [строительства] могучей крепости /97/ и там укрылся. Он завладел также Паланганом и Билаваром, начал бунтовать и своевольничать, распахнув пред собой врата неблагодарности за [оказанные] благодеяния. Те, что во время бабанской смуты какую-то малость утаили, бежали из Курдистана и присоединились к нему.

[Так продолжалось], пока по его указанию и совету Карим-хан и Шайх 'Али-хан Занды не посчитали момент подходящим и не направились в Арделан для отмщения со своими племенами и приверженцами, с аширатами Керманшахана и зенгене, что составляли более двадцати тысяч конников, с намерением разорить эту область.

Хасан 'Али-хан, услышав эту весть, огорчился и опечалился. Поскольку листы его положения поблекли и выпали из переплета, он не нашел в себе сил выступить [на поле брани] и в [поисках] выхода положился на разумение и усмотрение старейшин. После совета и совещания — [полустишие:]

Уселись, поговорили, встали! —

сочли благоразумным [следующее]. Полюс просвещенных Шайх Мухаммад Васим отвезет в Авроман бедняков и нищих, подонков и чернь, а сам окажет отпор. Мулла Мустафа шейх ал-ислам вместе с Наджаф-Кули-беком отправится в лагерь Карим-хана, изъяснит им подробно разоренное и расстроенное положение жителей Курдистана, грабительские действия турок и бабанцев и прибегнет к обычаю согласия. В жены Карим-хану отдадут сестру Хасан 'Али-хана, дабы вражда сменилась примирением, бедняки и подданные отдохнули от тягот военных походов. И обоюдного блага ради, чтобы между сторонами воцарились мир и благоденствие сестру Карим-хана получит в жены Хасан 'Али-хан. [108]

После совещания Шайх Мухаммад Басим и остальные направились в Авроман, а Мулла Мустафа /98/ и Наджаф-Кули-бек — в лагерь Карим-хана. После их отъезда Хасан 'Али-хан тоже отослал свою семью и домочадцев в крепость Кара Това, что было могущественным укреплением, а сам стал ждать ответа.

Когда благородные [курдистанцы] прибыли к Карим-хану и запросили мира, тот изволил ответить и ларец [красно]речия открыл таким насхом (Название персидско-арабского почерка.): “Родство наше с ними старинное, а дружба и любовь наших двух семейств искренние. У Субхан-Вирди-хана с нами родственные связи были и есть, и нет необходимости породниться еще раз. В любом случае мы должны увидеть вилайет племянника. Наш долг — повергнуть в ту сторону и постараться навести там порядок в делах”.

Посланцы Хасан 'Али-хана поручили красноречивому гонцу обо всем [ему] поведать и в тот же день известили Хасан 'Али-хана, что Карим-хан вот-вот прибудет. Как только Хасан 'Али-хан услышал, что произошло, он бежал в крепость Кара Това и там засел. Карим-хан же на следующий день вступил в Сенне в теплую летнюю пору и стал грабить и захватывать имущество несчастных — мусульман, христиан и евреев, которые остались в городе.

Сулайман-паша, который бежал от воинов Салим-паши Бабана и румийцев и скитался среди гор и каменистых [отрогов] Палангана, прослышав о выступлении Карим-хана в Арделан, тотчас прибыл в Сенендедж и присоединился к его войску.

По приезде [в Сенне] Карим-хан остановился в пятничной мечети, а городские мечети и медресе превратил в конюшни для вьючных животных и в казармы для [жаждущего] места войска. Семью и родственников Субхан-Вирди-хана, которые по своей бедности /99/ остались в городе, тоже подвергли притеснениям и обидам. Те оставили то немногое, чем владели, и скрылись.

Сын Хан Ахмад-хана Хусрав-хан остался (Букв, “который остался”.) там тоже в надежде, что, быть может, ему будет поручено навести порядок в Курдистане. Когда [Хусрав-хан] по поручению Карим-хана выехал было в Авроман, чтобы снискать расположение Шайх Мухаммад Васима и жителей Сенне, он посчитал момент подходящим и воспользовался этим, чтобы спастись, он отвернулся от Карим-хана и остался там.

Отсюда (Из Сенендеджа.) к Хасан 'Али-хану тоже были направлены умные люди, чтобы войти к нему в доверие, однако [109] отчаялись выполнить дело и возвратились назад. Затем Карим-хан поручил Шайх 'Али-хану с многочисленным войском захватить крепость Кара Това. Однако, поскольку в крепости были соответствующие запасы продовольствия и Хасан 'Али-хан, который засел [там] с тремястами благородными и знатными [курдистанцами], неколебимо решил сражаться. Сколько отряды Карим-хана ни старались стрелять из пушек и ружей, в конце концов они возвратились ни с чем.

Те, кому с многочисленными отрядами (Букв, “силами”.) было поручено завоевать Авроман и захватить Шайх Васима и жителей Сенне, тоже обратились в бегство, не добившись победы и успеха, и возвратились назад. Услышав такие вести, Карим-хан пришел в ярость, от искр [пламени его гнева] сгорела большая часть домов и строений, мечетей и медресе, великие устои сравнялись с прахом.

Затем [Карим-хан] выступил в [поход], устроил набег на Гяррус, ограбил дом здешнего правителя Мухаммад Амин-хана и других жителей Биджара. Были взяты в плен и захвачены несколько их дочерей и жен. В том числе насильно притащили Хуршид-ханум, дочь /100/ Мухаммада Амин-хана, и |Карим-хан] взял ее в жены. Мухаммад Амин-хана основательно наказали палками, затем взяли с собой и отправили вместе с Сулайман-пашой Бабаном в Ирак [Персидский].

После ухода Карим-хана Хасан 'Али-хан оставил крепость Кара Това и прибыл в [Сенендеджский] Курдистан. Увидев область в таком состоянии и подданных в полном унынии, он был вынужден выразить покорность Азад-хану Афгану, что болтал в Азербайджане о царствовании, и укрепить с ним связи. В это же время ко двору Азад-хана поспешил с тысячей человек Салим-паша Бабан и, [представив] подобающий дар, испросил управление Арделаном. Азад-хан из-за богатого (Букв, “обильного”.) подношения и по врожденной злобности забыл про обычай величия и справедливости. Он схватил Хасан 'Али-хана, обратившегося к его двору в надежде на власть и благополучие вилайета, заковал в кандалы и передал Салим-паше Бабану.

Салим-паша, который тоже управлял областью Бабан, отослал Хасан 'Али-хана в Кале Чолан ⁸⁷ , и его держали [там], [соблюдая] полное уважение. Хасан 'Али-хан, когда-то весьма любивший прогулки и охоту, теперь пристрастился к верховой езде и проводил время на охоте. [Так продолжалось], пока в конце концов по подстрекательству бабанцев после семи месяцев заключения в Кале Чолане в 1164/1750-51 году он не был убит по приказанию Салим-паши. Тем [110] временем сам паша стал независимо управлять Бабаном. Шахризуром и Арделаном.

Согласно сочинению Хусрав-бека, после того как Салим-паша завладел Курдистаном, Халид-паша Бабан ⁸⁸ обратился за помощью к везиру Багдада и благодаря посредничеству упомянутого везира османским двором управление Бабаном было передано ему. Салим-паша /101/ поспешил ко двору Азад-хана с просьбой о помощи.

Именно в это время Карим-хан Занд тоже воспользовался удобным случаем, напал на вилайет Курдистана, сровнял то место с прахом, предал огню и ушел. Народ области поставил на правление брата Хасан 'Али-хана Карим-хана, а Салим-пашу прогнал.

Однако по ознакомлении с сочинением Мулла Мухаммад Шарифа Кази выясняется, что, после того как Салим-пашу с управления вилайетом Бабана сместили, правителем снова стал Сулайман-паша. Из признательности за великодушие], [оказанное] Хасан 'Али-ханом, который ради него поплатился своим положением и жизнью и, чтобы оказать ему (Сулайман-паше Бабану.) покровительство и помощь, себя обманул и презрел, [Сулайман-паша] выступил посредником перед Даш Тамар-ханом Узбеком, тоже вознесшим знамя самовластия, и с его помощью брат Хасан 'Али-хана Карим-хан утвердился на: троне правления.

Писали также, что в 1164/1750-51 году приказом Азад-хана вали Курдистана был утвержден Субхан-Вирди-хан, [затем] его в последний раз тоже сместили и назначили Карим-хана. Однако, поскольку смерть Субхан-Вирди-хана записана 1147/1734-35 годом, разум[ные] не согласятся с таким утверждением (Букв, “смыслом”.).

/102/ Правление Карим-хана б. 'Аббас-Кули-хана

Когда Карим-хан воссел на престол правления, он закрыл перед всеми жителями вилайета врата радости. Злосчастное его существование опечалило мир, жалкая его сущность, наполнила кровью сердца людей. Делами правления он не занимался совсем, не внимал речам благородного и простолюдина (Букв, “низкого”.). Вилайет из-за его безрассудства пришел в запустение, работы не велись, не было света и воды. Беспорядок в делах у него дошел до такой степени, что [невозможно описать]. Однажды ночью кто-то из родственников великих [людей] вилайета забрался в чей-то шатер с намерением обворовать. Случайно хозяин дома не спал, и вор был им [111] схвачен. На следующий день вора, распрощавшегося с жизнью, со связанными руками отвели к нему (Карим-хану), чтобы предъявить жалобу. После дознания, что произошло, тот невежда вора из оков освободил, а хозяину дома вручил оба его [отрезанных] уха.

Выше упоминалось, что во время столкновения Хасан 'Али-хана с Салим-пашой Ибрахим-бек вакил своевольничал в Палангане, Билаваре и тех областях. Теперь, видя, что вилайет [остался] без хозяина и господина, подданные заброшены и в безвыходном состоянии, а [также] поскольку с династией Зандов у него были дружеские отношения, [Ибрахим-бек] снова дал знать Зандам, чтобы они разорили Курдистан и прогнали Карим-хана [Ардалана].

Карим-хан Занд приказал Йар-Вайс-хану с тремя сотнями конников присоединиться к Ибрахим-беку, у которого было двести человек. Упомянутый отряд в первое сорокодневье зимы прибыл в деревню Душан. Карим-хан, несмотря на то что ждал этого, не нашел в себе сил для сражения. Невзирая на обилие снега и мороз, он выехал вместе со знатными [жителями] Сенендеджа, отбыл в Шамийян, относящийся к Авроману, и там они остановились.

/103/ Карим-хан и знатные [жители] Сенендеджа провели в Шамийяне три зимних месяца в крайне бедственном положении, а в начале весны выехали в Шахризур и выразили покорность здешнему паше. Говорят, Карим-хан в том же году умер, и Арделанский Курдистан остался без правителя, пока в 1165/1751-52 году Хусрав-хан б. Хан Ахмад-хан б. Субхан-Вирди-хан самовольно не занялся делами правления и не провозгласил себя властителем. Год провел он, обращаясь с раийятами и бедняками ласково и милостиво. Однако в 1166/1752-53 году Салим-паша Бабан с помощью Азад-хана Афгана завладел Курдистан-и Сенне, а на правлении Хусрав-хана начертал [письмена] смещения ⁸⁹ .

Во время правления Салим-паши, хотя.великие [люди] Сенне большей частью поселились в вилайете Бабана, те [из них, что] остались, и народ Сенендеджа были осчастливлены красотою обхождения Салим-паши, и вилайет начал благоустраиваться. Все подданные, исполнившись радости, начали возделывать землю и строить дома.

Таким образом, Салим-паша правил в Курдистан-и Сенне четыре года, пока в 1170/1756-57 году с помощью Мухаммад Хасан-хана Каджара Хусрав-хан не стал эмиром Арделана и не свернул ковер правления бабанского паши. [112]

/104/ Хусрав-хан II

Хусрав-хан Второй приходится сыном покойному Хан Ахмад-хану и внуком снискавшему прощение [Аллаха] Субхан-Вирди-хану. Хотя у Субхан-Вирди-хана детей мужеского пола было много — как описано пером изъяснения, его сын Хан Ахмад-хан покинул родину, в румской державе поселился по соседству со [святыми] имамами, от него на память остались два сына, Хусрав-хан и Риза-Кули-хан,— Субхан-Вирди-хан любил Хусрав-хана, который был старшим из сыновей [Хан Ахмад-хана], как сладостную душу, и неизменно счищал ржавчину горя с зерцала своего сердца лицезрением того прославленного. Он ставил его выше других детей, всюду превозносил его превосходство, благородство поведения и чистоту помыслов и (Букв, “так что”.) не раз в присутствии прославленных сынов приказывал верным [слугам] державы: “После нас это место сообразно [своим] способностям и воспитанию займет Хусрав” (Игра слов: Хусрав — перс, “властелин” и имя собственное.).

Как бы то ни было, когда в 1170/1756-57 году Хусрав-хан, сын Ахмад-хана, воссел на престол владычества, он закрыл перед подданными врата беспорядка и смуты. Благодаря облаку его благодеяний на лужайке желания и упования произросли розы счастья, на вилайет снизошел новый свет и неописуемое обновление (Букв, “безграничная свежесть”.). Цветник желания под ветерком его справедливости зазеленел и засмеялся, бутон надежды от благоухания его щедрот повеселел и улыбнулся.

Бейт сочинительницы [хроники]:

/105/ Новою красою обновил он мир,
На новый лад украсил царство;
Благодаря его счастливой [судьбе] произросла роза радости,
К старикам вернулась молодость;
С возрождением обычая истинной веры
Его дыхание уподобилось [животворному] дыханию Христа;
У накрытого стола его дарения стал кормиться Хатим,
На ристалище злобы Рустам [укрылся] от него щитом;
В его время от гнета не осталось и следа,
Возродился благодаря ему обычай кесарей и Джама.

Жители вилайета обрадовались, осчастливленные его деяниями, покорились присущему его счастливому существованию величию. Все забили в литавры радости и гордо возвестили добрую весть (Букв, “вознесли выю доброй вести”.), избрали стезю пира и послушание, вспомнили порядок отцов и дедов, стали следовать обычаю душевной преданности. Изгнанные [было] семьи и беженцы, которые годами ждали обладателя могущества и величия, с радостью возвратились из чужих вилайетов к себе на [113] родину, успокоились под защитой благорасположения Хусрава [и] его Марсу [подобной] армии. Они занялись восстановлением домов и возведением [новых] построек, благоустройством имений, пахотных угодий и садов и обрели полную безопасность.

Поскольку город Сенендедж из-за волнений и смут давно был разрушен, лишился блеска и процветания, благородный Хусрав счел разумным, пока вилайет не будет восстановлен учредить резиденцией правителя крепость Хасанаба

Видя его усилия и старания благоустроить [вилайет] и навести порядок, все жители Курдистана изъявили ему покорность и от [всего] сердца и от души повязались поясом беззаветной преданности тому Хусраву, хранимому [Богом], за исключением Мухаммад Рашид-бека вакила, сына Ибрахим-бека вакила, который после разгрома Хасаи 'Али-хана стал самовольничать и распоряжаться в Алкине, Палантане и Равансаре. В правление Салим-паши он был убит, и на его место воссел его сын Мухаммад Рашид-бек. Когда на троне эмирата утвердился Хусрав II, /106/ он (Мухаммад Рашид-бек.) продолжал болтать о вражде и не обращал внимания [на Хусрав-хана]. Его двоюродные братья Михр 'Али-султан и Хусрав-бек в Сенендедже тоже не проявили должного повиновения в [ответ] на его обращение.

Вали по здравом размышлении собрал совет и, посовещавшись, посчитал разумным устранить из глав того племени тех двоих, что были зачинщиками смуты, дабы дела далекого и ближнего наладились, а враги были вынуждены сдаться.

Однажды, как было решено, когда Михр 'Али-хан, по заведенному обычаю, пожаловал к [Хусрав-хану] и доложил о своем прибытии, придворным слугам было приказано их заключить под стражу, и по приказу Хусрав-хана они были арестованы. После того как схватили Михр 'Али-султана назначили несколько человек взять Хусрав-бека тоже.

Хусрав-бек по присущей ему гордыне поднял волнение и смуту. Считая себя вторым Рустамом, он решению [вали] подчинился. На него напали (Букв, “после сражения и нападения”.), обезглавили и голову поднесли Хусраву. Когда он был убит, приказали Михр 'Али-султана убить тоже. Таким образом, оба были наказаны за [свои] действия, а их богатствами и имуществом завладел Хусрав-хан.

В это время по наущению Сулайман-паши Бабана чьи ашираты и приверженцы остановились в окрестностях Курдистан-и Сенне, чтобы посягать [на владения] Хусрав-хана, Азад-хан Афган решил завоевать Сенендедж и [114] крепость Хасанабад и с двумя тысячами человек пошел на Курдистан. Мухаммад Рашид-бек тоже воспользовался благоприятным моментом и присоединился к нему.

Хусрав-хан, услышав о том, что произошло, выехал из Сенендеджа в Хасанабад, а Азад-хан остановился у подножия крепости. Не раз на поле [брани]; завязывалась битва, и Хусрав-хан побеждал афганское войско. Мухаммад Рашид-бек и Мухаммад /107/ Салих-бек Камаре, который принадлежал к числу его сторонников, день ото дня закреплялись [на подступах к крепости] все выше, старались сокрушить устои державы Хусрав-хана. Поэтому, когда Азад-хан бежал, а Мухаммад Салих-бек был захвачен, Хусрав-хан его в наказание за такое дело ослепил и воздал ему [должное].

Поскольку осада крепости затянулась на сорок дней, Хусрав-хан изъяснил подробности [дела] Шайх 'Али-хану Занду, который находился в Хамадане, и попросил у него помощи. Вышеупомянутый выступил со своим войском в сторону Сенендеджа, чтобы сразиться. Однако Азад-хан, прослышав об этом, не нашел выхода, покрыл себя позором бегства и отказался от завоевания крепости. Шайх 'Али-хан поспешил за ним следом. Обратив в бегство афганцев, он ограбил племена Сулайман-паши и через Мераге возвратился в Хамадан.

Говорят, во время осады от афганцев выезжал на поле [брани] всадник и вызывал на битву. И кто из крепости с ним ни сражался, выпивал от лезвия его блестящего меча [напиток] смерти и направлялся в [мир] небытия.

[Так продолжалось], пока однажды личный стремянный [Хусрав-хана] Мухаммад-ака, который приходится дедом Рустам-беку амир-ахуру, не воспылал благородным пылом. Он взял (Букв, “надел”.) ханское оружие, что находилось в высочайшей конюшне, сел на собственного коня вали и направился к афганскому витязю. Среди обитателей крепости поднялось смятение: мол, стремянный Мухаммад, захватив коня и оружие прославленного Хусрава, изменил державе [своего] благодетеля.

Тот искушенный [в боях] богатырь вышел навстречу Газанфару Афгану, обнажил меч отваги, при первой [же] атаке отрубил его исполненную тщеславия голову и возвратился в крепость. Вражескую голову он бросил к ногам /108/ прославленного Хусрава.

После похвал и [возгласов:] “Браво!” — он был отмечен и вознесен [пожалованием] почетного халата [и] должности начальника конюшен (Амир-ахура.). И с того времени поныне, [до] времени правления Риза-Кули-хана б. Хусрав-хана б. [115] Аманаллах-хана б. Хусрав-хана II, вот уже девяносто восемь лет эта должность амир-ахура принадлежит их семейству.

Из сочиненной Хусрав-беком хроники выясняется что Мухаммад-ака еще до оказания этой услуги по приказу Хусрав-хана ездил посредником в лагерь Азад-ханз и с их (Хусрав-хана.) слов Азад-хану сказал: “Хан изволил [передать]: пребывание ваше у подножия горы бесполезно, а твое старание и сопротивление бессмысленны, несмотря на многочисленное войско. Пока я жив и могу двигаться (Букв, “пока у меня душа в теле и движение в теле”.), крепость завоевать не удастся и дело ваше не продвинется поэтому лучше тебе больше не затруднять себя и не мучить тех мусульман, которых ты вокруг себя собрал. [Если же ты] останешься стоять возле (Букв, “вокруг”.) крепости, [это] в конце концов принесет тебе бесчестье. Одумайся и уходи восвояси. Эта просьба обречена на неудачу и причинит вам [одно] беспокойство”.

После того как были произнесены эти слова (Букв, “после того как случилось то, что произошло”_-) и вручили послание [Хусрав-хана], Азад-хан пришел в ярость и сказал: “Если так, то прах на голову Азада!” в конце концов он бежал, не добившись желаемого, таким образом, как это уже указывалось выше.

После этих событий Шайх 'Али-хан, дабы упрочить устои Хамадана, возложил на Курдистан [поставку] зерна и [выплату] больших расходов. Поскольку в это время Хусрав-хан был далеко от обители правления — [Сенендеджа], поддержание порядка в Сенендедже и в крепости Хасанабад было возложено на Мирза 'Абдаллаха — везира, который по материнской линии приходится мне прадедом и Йусуф-бека. Бесцеремонностью зендских сборщиков налогов они были доведены до крайности и в полночь с семьями и домочадцами бежали в сторону Шахризура. /109/ Женскую половину дома Хусрав-хана они оставили в крепости Хасанабад и сами скрылись.

Услышав такое известие, Хусрав-хан поспешно прибыл в крепость, вывез в Сенендедж свою семью и слуг и изволил переселить. Затем он разрушил до основания крепость Хасанабад ⁹⁰ , что во времена смуты и мятежа служила прибежищем для злокозненных врагов, и с того времени поныне она пребывает в развалинах.

Когда Карим-хан Занд вознес перед Мухаммад Хасан-ханом Каджаром ⁹¹ знамя миродержавия и устремил помыслы [на то, чтобы завладеть] властью в Иранской державе, после того как какое-то время отношение между ними [116] были почти дружественными, интересы обеих сторон в конце концов столкнулись. Когда два войска сошлись, войско зендов одержало победу, а каджарская армия была разгромлена. Сам Мухаммад Хасан-хан в том сражении испил напиток мученической смерти. В результате Карим-хан стал повелителем всего Ирана, а Шираз утвердил своей столицей.

Сулайман-паша Бабан в это время возжаждал [заполучить] управление Курдистаном. Он послал в Фарс одного из своих приближенных с многочисленными дарами и выразил желание стать правителем и готовность служить. Получив отправленные пашой [подарки], Карим-хан — поскольку Хусрав-хан действительно стал правителем с помощью Мухаммеда Хасан-хана — забыл про честь и позор, выдал грамоту на правление на имя бабанского паши, и в 1177/1763-64 году Сулайман-паша согласно приказу и при поддержке Карим-хана Занда завладел Арделаном.

Когда Ахмад-пашу ⁹² сместили с управления Шахризу-ром, Сулайман-паша те области (Букв, “то место”.) тоже присоединил к своим владениям. Однако это вызвало несогласие и неодобрение везира Багдада. С двадцатью тысячами человек из янычар, аширатов /110/ и арабов, [с] пушками и замбураками он направился в сторону Шахризура и Курдистана, чтобы наказать Сулайман-пашу. С ним выступили Амин-паша из Мосула и 'Абдаллах-паша из Зохаба тоже, и на стоянке Кефри они остановились.

Сулайман-паша тоже собрал десять-двенадцать тысяч конников из храбрецов Арделана и Бабана и пошел навстречу 'Али-паше везиру. После того как две армии встретились и разгорелся огонь битвы, ветерок победы и торжества овеял румское знамя. Войска Бабана и Арделана потерпели поражение и обратились в бегство. Большинство их прославленных [воинов] было перебито и взято в плен, а их [военная] добыча досталась румской армии.

После этой выдающейся победы 'Али-паша отправил брата Сулайман-паши Ахмад-пашу в Шахризур и назначил там правителем. Однако немного времени спустя Сулайман-паша снова собрал войско, отправился на завоевание Шахризура, прогнал оттуда Ахмад-пашу и сам занялся делами правления. Семьи из Курдистан-и Сенне, которые в прежние времена из-за разрухи в Арделане выехали в Шахризур — в правление Хусрав-хана некоторые отбыли восвояси, другие жили затворниками на том же самом месте,— [Сулайман-паша] выселил, доставил на их настоящую родину.

Своего сына 'Али-хана с семьей и домочадцами Сулайман-паша послал в Фарс заложниками. Второй его сын, [117] Хасан-бек, занимался делами правления в Курдистан-и Сен-не, а сам [Сулайман-паша] жил то в Курдистане, то в Шах-ризуре, пока в 1178/1764-65 году в Шалризуре некий Факих Ибрахим не пробрался в полночь во внутренние [покои дворца] Сулайман-паши и не убил его спящего (Букв, “в одеянии сна”.) ударом /111/ кинжала.

После убийства [Сулайман-]паши в Шахризуре на правление воссел его брат Мухаммад-паша. Его (Сулайман-паши.) сын 'Али-хан с согласия Карим-хана Занда отбыл правителем (Букв, “увязал пожитки правления”.) в Курдистан. В течение года 'Али-хан шел на тысячу всевозможных хитростей и уловок, но, поскольку не смог взять на себя правления, Мухаммад Рашид-бек вакил, Мирза 'Абдал-лах везир и Мирза Садик мустауфи отправились ко двору Карим-хана Занда и добились его смещения. Затем они поставили на правление благородного Хусрав-хана, который последнее время жил затворником в разных местах Курдистана, и в 1180/1766-67 году привезли [его] в вилайет Арделана.

/112/ Хусрав-хан II (во второй раз)

Когда благородный и счастливый Хусрав во второй раз утвердился на троне правления, с зерцала души юноши и старца сошла ржавчина огорчения и вилайет Курдистана достиг процветания. Высшие и низшие из жителей [Курдистана] настолько утратили тревогу, возвеселились и возрадовались, что, с тех пор как заложены устои того места, не видели эпохи лучше и не слышали (В тексте: *** читаем: *** .) [о таком], а властелина выше того Хусрава не созерцал ни один зрячий! В эпоху его правления драгоценный камень сравнялся [по стоимости] с глиняным черепком, во времена его могущества жемчуг стал равноценен камню.

[Стих и] сочинительницы [хроники]:

Подобного властелина не видел никто в мире,
Во времена его волк отдыхал вместе с овцой;
В его эпоху от полноты вновь утвердившейся справедливости
Никто не обратился к праведному судье [за заступничеством].

Еще одиннадцать лет со всем величием и великолепием, при всей полноте власти и независимости занимался он делами правления. По приказу [того] зодчего (Букв, “инженера мысли”.) построили тронный зал для приемов, который ныне известен как Талар (Букв. “зал”.), напротив Тапуле, а также баню и высокую мечеть. [118]

Сад под названием Чахар-баг ⁹³ , который остался со времен прежних правителей и был известен как Баг-и Майдан, изволили благоустроить и сделали предметом зависти райских садов.

Я сама в детстве ходила гулять в тот сад. Воистину, чистота его дорожек вызывала ревность рая, благоухающий воздух там приводил в изумление ангела. Внизу возле роз и чинар там протекал Сельсебиль (Названия райских источников.), /113/ у подножия кипарисов и деревьев можно было видеть Кевсер (Названия райских источников.) — воистину, “сады, по которым текут реки” (Коран III, 197.).

Ныне из-за превратностей времени и волнений эпохи, несмотря на мощь высокодостойных правителей, никто не знает, где он (Букв, “его виноградная лоза”.) находился. На месте тех деревьев не растут [теперь] и колючки; где росли цветы, никто не вдохнет [даже] запаха сухой травы. Истинно, остается лишь естество господа Бога, согласно [изречению]: “Возьмите это в назидание себе, одаренные зоркостью ума” (Коран LX, 2.).

Комментарии

54 Мариван — один из важнейших округов Арделанского княжества, где правила местная династия беков и ханов, вассалов дома Бани Ардалан. Ныне Мариван составляет один из бахшей Сенендеджского шахристана и на западе граничит с Ираком. Мариванская долина (Дашт-и Мариван) [198] с самых давних времен служила местом сражений и битв, которые происходили в этой части Курдистана.

55 Округ Саккыз представлял северную и северо-западную части владений Бани Ардалан. В настоящее время Саккыз — один из шахристанов пятого остана в Иране и находится между Сенендсджским и Мехабадским шахристанами.

56 Авроман — пограничный район Сенендеджского Курдистана. Местная династия султанов находилась почти в постоянной оппозиции к дому Бани Ардалан.

57 Джаванруд ныне составляет один из дихистанов бахша Паве Сенендеджского шахристана.

58 Шаддад, сын 'Ада, и Нимруд в мусульманской литературе — образы насильника и тирана. Нимруду приписывали построение высокой башни, с помощью которой он хотел добраться до небес и расправиться с Богом. Однако башня рухнула, и Нимруд был поглощен водой (EI, vol. 3, с. 901).

59 Курчи — название гвардейского корпуса, происходит от монг. Xorci “стрелок” (Рашид-ад-дин, т. 1, ч. 1, с. 158).

60 Шах Сулайман Сафави (1666—1694).

61 Бестом в Иране было принято называть места, в которых беглецы считались неприкосновенными.

62 Сулайман-бека Бабана, сына Маванда, который во второй половине XVII в. представлял собою выдающуюся фигуру в Шахризуре, С. X. Лонгригг (Longrigg, с. 80) называет его основателем великих успехов дома Бабан.

63 По словам того же автора (Longrigg, с. 81), именно к этому походу курдская легенда относит надолго запомнившийся эпизод сражения, когда двенадцать бабанских конников разбили наголову силы персов, на считывающие тысячи. По мнению других авторов (см.: Двенадцать всадников Маривана, с. 83, примеч. 1), легенда связана с событиями XIX в.

64 Авидер (Авийер) — название горной цепи в юго-западной части Сенендеджского Курдистана. Подножие этих гор, где находилось ущелье, зеленели сады и протекал источник Мамалке, служило местом для отдыха и прогулок (Та'рих-и Ардалан, с. 64, примеч. 1).

65 Хроника Хусрава ибн Мухаммеда, л. 38а—386.

66 Джаф — самое большое курдское племя Арделана, обитавшее в Джаванруде, и само название района этимологизируется как “река джафов”, или Джафан-руд. В XVII в. часть джафов эмигрировала на запад и постепенно заняла левый берег р. Диалы, районы Шахризура и Пенджвина. В 50-х годах XIX в. последовала еще одна миграция джафов из Джаванруда. Значительные группы джафов поселились в окрестностях Сенендеджского шахристана: кубади, шейх-исмаили, инахи, валадбеки и др. (Та'рих-и Ардалан, с. 70, примеч. 1; Edmonds, с. 141; Soane, с. 217).

67 В 1723 г. турки объявили войну своему поверженному соседу. Из Ирака через Арделан на Керманшах и Хамадан двинулись войска Багдадского пашалыка, к которым присоединились курдские беки со своими контингентами. Арделан был занят Хане-пашой Бабаном и перешел под власть султана.

68 Весьма любопытно, что в своем примечании к тексту хроники Мах Шараф-ханум Курдистани Насир Азадпур старается доказать курдское происхождение Надира Афшара и утверждает, что “народ Курдистана к этому прославленному полководцу питал и питает особую симпатию (Та'рих-и Ардалан, с. 73). Эта якобы присущая курдам “особая симпатия” к памяти Надира никоим образом себя не проявила в сочинениях арделанских хронистов. Более того, и Хусрав ибн Мухаммад, и Мах Шараф-ханум отмечают, с какой великой радостью и облегчением восприняли в Курдистане известие о смерти Надира. См.: Хроника Хусрава ибн Мухаммеда, л. 476; Та'рих-и Ардалан, с. 87.

69 Исфандабад (Али-Шакар) — восточный район Арделана, ныне один [199] из дихистанов бахша Корве Сенендеджского шахристана, отделяемый от Керманшахского шахристана естественной границей высоких гор. Исфандабад — один из плодороднейших районов Арделана, где урожай пшеницы больше, чем где-либо в Курдистане (Фарханг-и джуграфийа-йи Иран, т. 5, с. 143).

По словам Насира Азадпура, население этого округа в прежние времена состояло из одних горанов, которые говорили на горанийском наречии. Свой древний язык сохранили жители Кала — одного из крупных поселений округа. Остальное население, смешавшееся с курманджами, которые прибыли, как утверждает Насир Азадпур, в этот округ с запада, говорит на особом говоре диалекта курманджи (Та'рих-и Ардалан, с. 74— 75, примеч. 1).

70 В 1731—1732 гг. турки снова заняли Хамадан, Керманшах, Тебриз и вторглись в Хузистан.

71 Термин мал-и диван означает в данном случае всю совокупность податных обложений арделанского населения.

72 Насир Азадпур идентифицирует его с Хаджжи-ханом сартипом, прославленным полководцем Надира, который, по словам издателя хроники, был родом из хорасанских курдов (Та'рих-и Ардалан, с. 79, примеч. 1).

73 В тексте “харадж и бадж”. Термины бадж и харадж применяются автором в данном случае как архаичное книжное выражение, служившее синонимом мал-у-джихат и обозначавшее всю совокупность податных сборов.

74 Имеется в виду султан Махмуд I (1730—1754).

75 Рукопись хроники Хусрава ибн Мухаммада из Национальной библиотеки Парижа не имеет авторского названия. В каталоге Э. Блоше (Blochet, vol. 1, с. 305—306) она значится под условным названием “Histoire de la tribu kurde des Beni Ardelan”, которое не совсем точно отражает содержание сочинения. Как и в хронике Мах Шараф-ханум Курдистани, в труде Хусрава ибн Мухаммада описывается правление княжеского дома Бани Ардалан, а не история курдского племени бани арделан. При исследовании рукописи сочинения Хусрава ибн Мухаммада первоначально мы тоже условно назвали его Та'рих-и Бани Ардалан — “Хроника [рода] Бани Ардалан” (см.: Васильева. Хроника Хусрава ибн Мухаммада, с. 5—6).

Сведения Мах Шараф-ханум позволяют установить название, под которым книга Хусрава ибн Мухаммада была известна к середине XIX в., — Та'рих ал-акрад (“История курдов”). Такое название представляется вполне приемлемым, поскольку соответствует концептуальной направленности всего произведения: настоящими курдами Хусрав ибн Мухаммад считал лишь арделанцев, а под Курдистаном разумел Арделанское княжество.

В тегеранском издании хроника Хусрава ибн Мухаммада названа Лубб-и таварих (“Сущность историй”), однако это название в тексте хроники тоже не встречается, поэтому при издании перевода и текста рукописи в 1984 г. представилось целесообразным предпослать книге атрибутивное название. См.: Хроника Хусрава ибн Мухаммада, с. 26.

76 В Хронике Хусрава ибн Мухаммада (л. 46а) приводится даже речь, с которой Манучихр-бек якобы обратился к Надиру: “...если бы во времена голода мы не взломали шахский амбар и не поделили хлеб между людьми, погибло бы более миллиона человек. Я вверился судьбе и не дал никому погибнуть... и гордился тем, что буду убит”.

77 Бараз — название известного курдского племени, которое прежде вело кочевой образ жизни, а затем (четыре-пять веков назад) перешло к оседлости и поселилось в деревнях Исфандабада и Эйлака (Та'рих-и Ардалан, с. 85, примеч. 1).

78 Сархад-бек, по-видимому,— военачальник, ответственный за охрану пограничных округов.

79 Ибрахим-шах, племянник Надир-шаха, в 1848 г. разбил преемника Надира и вскоре был сам разгромлен и казнен (Бамдад, т. 1, с. 16—18).

80 Согласно Зубдат ат-таварих-и Санандаджи (л. 2186), Субхан-Вирди-хан умер в Хамадане в 1167/1753-54 г.

81 См.: Хроника Хусрава ибн Мухаммада, л. 486.

82 Имеется в виду преемник Надира 'Адил-шах, брат Ибрахим-шаха разгромленный последним и свергнутый.

83 Замбурак — небольшая пушка, которую возили на спине верблюда. В таких горных районах, как курдские, эта разновидность артиллерии имела большие преимущества.

84 С. X. Лонгригг (Longrigg, с. 178—179) относит утверждение Салим-паши и смещение Сулайман-паши к 1747 г. и называет Салима персидским ставленником. К правителю Багдада, по сведениям этого автора, Салим в продолжение своего двухгодичного правления относился с неизменным презрением.

85 Название деревни, расположенной в 3 км к западу от Сенендеджа (Та'рих-и Ардалан, с. 95, примеч. 1).

86 Армянами, по словам Насира Азадпура, жители Сенендеджа называли тех немногочисленных христиан, которые проживали в городе с давних времен (там же, с. 96, примеч. 1).

87 Кале Чолан (Longrigg, с. 81: Кара Чолан) — резиденция правителей из дома Бабан и до конца XVIII в. столица Бабанского княжества,

88 Хусрав ибн Мухаммад в рассказе об этих событиях действительно упоминает Халид-пашу (Хроника Хусрава ибн Мухаммада, л. 496), однако речь здесь идет о Сулайман-паше, который был смещен усилиями Салим-паши и в 1750 г. снова пришел к власти, чтобы с перерывами держать ее в своих руках в течение четырнадцати лет. С. X. Лонгригг (с. 179) называет Сулайман-пашу Бабана одним из величайших правителей в этом семействе.

89 Арделанские историки весьма существенно дополняют сведения по истории бабанских правителей, в данном случае о Салим-паше Бабане. В известной нам исторической литературе лишь сообщается о свержении его силами багдадского наместника и Сулайман-паши в 1750 г., а также о его казни в 1758 г. (Longrigg, с. 179).

90 Свидетельство Мах Шараф-ханум опровергает сведения, согласно которым крепость Хасанабад вместе с другими цитаделями Ар делана: Залмом, Мариваном и Паланганом — была разрушена во времена Сулайман-хана Бани Ардалана в соответствии с условиями ирано-турецкого договора 1639 г. (El, vol. 4, с. 436).

91 Мухаммад Хасан-хан Каджар, отец основателя Каджарской династии Ага Мухаммад-хана (годы жизни 1127/1715—1172/1758-59), возглавил осле смерти Надир-шаха Афшара одну из группировок феодальной знати в борьбе за иранский престол (Бамдад, т. 3, с. 365).

92 Брат Сулайман-паши Бабана, дважды захватывавший власть на несколько месяцев (Longrigg, с. 179).

93 На месте этого сада в начале XIX в. был сооружен квартал, который известен как Махал-и Чар-баг (Та'рих-и Ардалан, с. 112, примеч. 1).

(пер. Е. И. Васильевой)
Текст воспроизведен по изданию: Мах-шараф ханум Курдистани. Хроника дома Ардалан. М. Наука. 1990