БАЛЬТАЗАР КОЙЭТТ

ИСТОРИЧЕСКИЙ РАССКАЗ

ИЛИ ОПИСАНИЕ ПУТЕШЕСТВИЯ ГОСПОДИНА КУНРААДА ФАН-КЛЕНКА

VOYAGIE VAN DEN HEERE KOENRAAD VAN KLENK, EXTRAORDINARIS AMASSADEUR VAN HAER HO: MO: AEN ZYNE ZAARSCHE MAJESTEYT VAN MOSCOVIEN

Тридцать девятая глава.

Внешний вид Московитов. — Одежда мужчин и женщин. — Их обычаи и нравы, пища и питье. — Обвинение женами мужей. — Увеселения знатных женщин. — Развод. — Суеверия Русских.

Русские или Московиты, по большей части, народ рослый и дородный с большими головами и толстыми руками и ногами. Священники их носят длинные волосы на голове, иногда спускающиеся ниже плеч; у прочих, однако, волосы коротко острижены, у некоторых вельмож даже сбриты. Когда кому-нибудь кажется, что он у царя в немилости, он отпускает себе волосы и не стрижет их, пока государь над ним не смилуется. Женщины — среднего роста, миловидны лицами и крепкого телосложения. Те, что живут в городах, румянятся до такой степени, что лица их кажутся [526] как будто осыпанными мукою, а румяна как будто кисточкою размазаны по щекам. Замужния женщины свертывают свои косы и носят их под шапкою, девушки же вплетают в косы алые ленты, с кисточками на концах, и носят их открыто. Детям, моложе десяти лет, одинаково как девочкам, так и мальчикам, остригают волосы и оставляют лишь локоны с обеих сторон. Девочки, для отличия от мальчиков, носят в ушах большие серебряные и медные кольца.

Одежда мужчин почти та же, что и у Греков. Рубахи их широки, но коротки, на спине скроены в виде треугольника и вышиты шелком. Богатые люди, кроме того, воротник и рукава оторачивают серебром, золотом, жемчугом, либо драгоценными камнями, и прикрепляют /161/ на воротнике две пуговки из жемчуга, или же золотые либо серебряные. Чулки их очень широки сверху, где в них вдет бант, и, таким образом, их можно суживать или расширять по желанию. Поверх рубах надевают они узкие кафтаны, спускающиеся ниже колен. Воротник кафтана, длиною с четверть, смотря по состоянию, делается из шерстяной саржи, либо из шелка или парчи, и торчит кверху над всеми прочими одеяниями. Поверх этого кафтана иные носят еще другой, покрывающий икры и называющийся ферязью; это платье обыкновенно шьется из ситца, тафты, дамаста или другой материи, на бумажной подкладке. Верхнее платье они носят еще помимо кафтанов; его надевают они, когда выходят куда-нибудь, и оно у них спускается до самых пят и приготовляется из разных материй, разных цветов. У этого верхнего платья на спине имеются отвороты, наперед открытые и с золотыми позументами по сторонам, иногда украшенными жемчугом и кисточками. Рукава узки и почти той же длины, как и кафтаны; их можно при помощи многих складок засучивать вверх и, таким образом, освобождать руки. Некоторые бездельники завязывают рукава внизу, наполняют их камнями или другими тяжелыми предметами и потешаются тем, что бьют ими встречных, особенно ночью. У всех у них на головах шапки. Князья и бояре на чрезвычайных собраниях являются в высоких головных уборах из черного лисьего или собольего меха, украшенных золотом или жемчугом. Мещане [527] летом носят белые шерстяные шапки, зимою же суконные или бархатные с простым мехом.

Одеяние женщин почти сходно с мужским, лишь их верхнее платье шире. Наверху рукава открыты, так что оне могут там продеть свои руки и свесить рукава. Одежда их из ситца, саржи, шелка, парчи или другого материала, смотря по состоянию. На головах носят оне большие широкие шапки из драгоценных или простых тканей, иногда с золотой оторочкой, осыпанною жемчугом. Женщины, а больше еще девушки, носят сапожки на высоких каблуках, так что пальцы ног еле доходят до земли; подошвы обсажены мелкими гвоздиками.

Простой народ, грубый и закаленый, редко спит на кроватях, но обыкновенно на соломе, иногда даже на жестких скамьях, и может выносить большие невзгоды. На стенах редко видно что другое, как несколько образов, особенно св. Николая, которого они считают своим защитником; но раньше они больше уважали иконы, чем теперь. Другой домашней утвари у них обыкновенно нет, как несколько скверных блюд и горшков, сосудов для водки и чарок для меду и еще кое-какой деревянной посуды, которую они редко моют или очищают. Зимою помещаются они в комнатах своих, около изразцовых печей, где в одной куче находятся мужчины, женщины, дети, работники и служанки. Они такие рабы по природе, что, освободившись благодаря смерти господина или по милости его, они снова продают себя другим. Редко их добрыми словами или просьбами можно заставить работать; /162/ поэтому, как бы кто ни был человечен, все-таки, в конце концов, по необходимости, приходится не щадить ни палки ни кулаков, если желательно, чтобы они хорошо делали свое дело. Много между ними воров и убийц, так как они страдают от большого недостатка в пище и питье. Тяжелые наказания нисколько не помогают здесь при сильной склонности их к водке и табаку. Рабы, подальше — внутри страны, имеют пропитание еще более скудное; господа их отпускают им так мало, что они этим жить не могут, и поэтому господа часто должны смотреть сквозь пальцы на их проделки. Богатые иногда держат более пышный дом и стол, особенно при приеме чужеземцев; последним, однако, подарками приходится за все это расплачиваться более чем достаточно. С другой [528] стороны, они очень скупы в обыкновенных своих обедах; средств у них мало, так как очень много выходит на рабов и на лошадей.

Обыкновенная пища Русских, в общем, в достаточной мере не вкусна: — соленая рыба, кислая капуста, крупа, горох и бобы и при том ржаной хлеб. ¹ При своих похлебках и жарких едят они лук и чеснок; эта еда им очень нравится, хотя непривычных она отталкивает ужасающею вонью. Много едят они всякой похлебки, часто так-же рыбный отвар с прибавкою к нему толченого чесноку и хлеба. Икра употребляется почти постоянно у всех знатных во время обеда. Напившись чрезмерно, они на следующий день приготовляют себе особое блюдо для похмелья из холодного мяса, тонко нарезанного, из обыкновенного своего напитка — квасу, огурцов, уксуса, чесноку и массы перца; это они едят в холодном виде. Квас, любимый напиток простонародья, приготовляется из воды с ячменем, овсом и отрубями. Достаточные люди пьют пиво, которое варится в громадных чанах при помощи раскаленных камней; иногда оно получается у них очень крепкое и тяжелое. Они употребляют также много меду, приготовляемого с кардамоном, перцем, гвоздикою и корицею. Им они напиваются как вином, особенно, если, желая сделать его хмельнее, что бывает не раз, примешивают к нему водки.

Водка — любимейший их напиток, который пьют все, без различия, будь то мужчины или женщины, лица духовные или светские, знатные или купцы, мещане или крестьяне. Пьют ее и до, и после обеда, даже целый день кряду, в роде, как у нас вино; прибавляют к ней еще перцу, если они больны лихорадкою, а то и просто потому, что так, по их мнению, здоровее. Простой народ так падок до вина, что часто они не только летом, но и зимою, при жестоком холоде, не только пропивают свое верхнее платье, но и нижнее, даже рубаху с тела, и голышем выбегают из кабака домой. Даже женщины из простонародья допиваются иногда до того, что оставляют платье свое под залог, и голые, вытолканные из кабака, валятся от пьянства на улице и часто терпят ущерб своему /163/ целомудрию, которое и так [529] не очень велико. Теперь, впрочем, обстоятельства переменились немного к лучшему с тех пор, как царь, по совету патриарха или праотца, велел закрыть маленькие кабачки в закоулках и, под угрозой строгого наказания, запретил все прочие, кроме установленных его царским величеством. До табаку Русские также очень падки, хотя должны курить его тайком: уже много лет тому назад он был строго воспрещен к употреблению, чтобы курильщики не причиняли пожаров и не тратились напрасно.

Они очень строги к своим женам, держат их как рабынь и сильно бьют их, когда только есть охота: это там так вошло в привычку, что никого не поражает. Жены, со своей стороны, иногда умеют мстить мужьям, обвиняя их перед его царским величеством во всякого рода преступлениях, лишь бы только от них избавиться; обвинения эти подчас имеют последствием ссылку мужа в Сибирь. Чтобы, однако, покончить с этими обвинениями, несколько лет тому назад был издан закон, по которому обвинитель, не имеющий законных свидетелей, особенно в уголовном деле, сам прежде должен перенести пытку. Если обвинитель вынесет пытку, то обвиняемый обыкновенно находится виновным; если же пытки он не вынесет, то наказывается тем же, что потерпел бы обвиненный.

Дома жены одеваются плохо. Когда же оне, по приказанию мужей, должны являться перед чужими и подносить им чарку водки, или когда оне ходят в церковь, то одеваются очень роскошно и накладывают густые и жирные белила на лицо и даже на шею.

Жены князей, бояр и вообще знатных людей летом ездят в повозках, покрытых красным ковром, который зимою кладется и на сани. Оне важно сидят в них с молодою рабынею у ног и со многими рабами и прислужниками, числом до тридцати или сорока, бегущими по сторонам. Лошадь, запряженная в повозку или сани, украшена лисьими хвостами; иностранцу это зрелище представляется весьма странным.

Так как Русские венчают мужчин и женщин, никогда раньше друг друга не видавших и не знавших, то, после брака, иногда возникают такие несогласия и распри, что зачастую дело доходит до развода. Это может произойти без [530] судебного приговора, и тогда один из супругов просто поступает в монастырь. Если муж, ради служения Богу, оставит жену, а та выйдет замуж за другого, то он может быть рукоположен в священники, хотя бы он раньше был подмастерьем. Муж имеет также право, если не ожидает от жены детей, отослать ее в монастырь и через шесть недель жениться на другой. Этот обычай часто применяется у вельмож, которые, не имея от жены детей или имея лишь дочерей от нее, в праве поместить ее в монастырь и жениться на другой. Также, если /164/ муж может обвинить жену в чем либо безчестном, она должна поступить в монастырь и постричься в монахини; делается это, однако, больше по произволу мужа, чем по праву и справедливости. Происходит это следующим образом: если, из простой подозрительности или по какой-либо другой причине мужу жена опротивеет, ему ничего не стоит нанять, за немного денег, двух лжесвидетелей, которые, по соглашению с ним, обвинят жену в блуде. Тогда, особенно — если он пустит еще в ход подарки [судьям], жена, хотя и невиновная ни в чем, присуждается к заточению в монастырь, где ей приходится пробыть всю жизнь.

Хотя Русские и в брачной своей жизни и вне брака весьма нецеломудренны, они, тем не менее, очень суеверны. Совершая безстыдные действия, они снимают крестильный крест, носимый ими на шее, и удаляют или завешивают на время иконы.

Человек, имевший такого рода дело хотя бы со своею законною супругою, как говорят, боится в этот день войти в церковь иначе, как умывшись хорошенько и надев новое нижнее платье. Люди очень совестливые даже не входят тогда в храм, а остаются стоять и молятся в притворе. Священник, имевший дело со своею женою, должен умыться над пупом и ниже его прежде, чем посмеет войти в церковь, да и то не имеет права подойти к алтарю. Женщины считаются менее чистыми, чем мужчины; поэтому, во время литургии, оне обыкновенно не входят в церковь, а стоят перед дверьми ее. [531]

Сороковая глава. ²

Когда Русские приняли христианство. — Избрание патриарха или праотца. — Их митрополиты, архиепископы и другие духовные лица, — Посвящение священников, которые должны быть обвенчаны.

Московиты хвалятся в своих летописях, что апостол Андрей первый занес к ним евангелие и научил их христианской вере, но что Татары и язычники, воевавшие с Русскими, подавили христианское богослужение. Многими, однако, считается несомненным, что Владимир, женившись на Анне, сестре Василия и Константина, императоров Константино-польских, около 980 г. по Р.X. крестился и заставил своих подданных принять Греческое богослужение; перед тем они молились идолам, имевшим каждый особое название, и особенно одному, который назывался Перуном и имел серебряную голову. Некоторые все их обращение относят к 980 г. по /165/ Р.X. и говорят, что Лев, первый патриарх или праотец Русских, ввел у них Греческое богослужение, которого они еще держатся, из Греции. ³ Сначала местопребыванием патриарха был город Киев, потом Владимир и, наконец, им сделалась Москва, где он и в настоящее время имеет свое местопребывание и именуется патриархом всех Русских или Московитов.

Избрание патриарха происходит следующим образом: митрополиты, архиепископы и епископы собираются в величайшей церкви замка и вместе выбирают 3-х, 4-х, даже 5 лиц, кого они считают подходящими, и представляют их его царскому величеству, который избирает одного из них. Избранный, таким образом, патриарх получает от избравших его грамоты за печатью, что он избран законно; эти грамоты утверждаются царем. После царя патриарх имеет [532] величайшее могущество в стране и ему оказывается очень большой почет. Он судья в духовных делах, имеет надзор над богослужением, и в этой области, по усмотрению, может вводить и упразднять что угодно; впрочем, исполнение его начинаний зависит от царя. Он никогда или, по крайней мере, очень редко встречает противоречие, даже со стороны царя, разве в случае ереси и новшества в вере. В таком случае он должен предстать перед собором, как было несколько лет тому назад с патриархом, которого посадили, как простого монаха, в монастырь, а на его место избрали патриархом другого.

Теперь имеются 8 митрополитов, а именно:

Новгородский, Ростовский,

Казанский, Крутицкий,

Астраханский, Белгородский и

Сибирский, Рязанский.

Семь архиепископов:

Вологодский, Тверской,

Смоленский, Псковский,

Суздальский, Черниговский и

церкви Архангела в Москве, где находится усыпальница покойных великих князей.

Два епископа:

Вятский и Коломенский.

Под началом патриарха имеется особый архидиакон, который является его канцлером и служит как бы его правой рукой. В городах имеются протопопы, попы, диаконы, равно как и причетники, которые смотрят за церковью и за колокольным звоном. В монастырях есть особые архимандриты, келари и игумены, которые являются главами, аббатами или приорами. Патриархи, митрополиты, архиепископы и епископы, пока они занимают свои должности, не должны жениться и должны воздерживаться от жен, с которыми они в браке.

Ежедневная одежда патриархов, митрополитов, архиепископов /166/, епископов и монахов — длинные черные платья, над которыми они носят длинные черные плащи. На головах у них очень широкие шапки, с твердым [533] кругом посередине, в роде тарелки; этот круг свешивается назад. Когда они идут через улицу, то держат в руке палку, которую именуют посохом; она с конца загнута.

В одном городе Москве несколько тысяч попов или священников, вследствие множества церквей. Тот, кто посвящается в священники, одевается в священническую одежду, не многим отличающуюся от светского костюма, волосы у него вверху на голове состригаются и на них надевается суконная шапочка, в роде калотты у нас, под которою волосы его свешиваются вплоть до плеч. Этой шапки они никогда не снимают, разве когда дают стричь свои волосы; в ней сидит много святости, вследствие чего тот, кто ударит попа так, что дотронется до шапочки и сбросит ее наземь, несет большое наказание. Священников, тем не менее, часто бьют, так как в пьянстве и в безнравственной жизни они превосходят всех. Поэтому, чтобы пощадить священную шапочку, ее сначала обыкновенно снимают у священника, а затем потихоньку опять кладут на голову, после того как его хорошенько поколотили и отдули.

Протопоп или поп, т.е. высший священник или обыкновенный, по Греческому обычаю, в момент посвящения в священники должен непременно иметь законную жену, которая должна быть взята им замуж девицею. Если она помрет, они, оставаясь в духовном звании, уже не могут венчаться; в этом [Русские] основываются на словах апостола Павла (как они их толкуют): таким образом, священник не только не может жениться вторично, но не смеет также жениться на вдове. Когда его жена помрет, он не может служить ни обедни, ни при причащении, ни у алтаря, ни крестить, ни венчать браков, но может только читать и петь. Они не могут во второй раз венчаться, но если кто-нибудь, потеряв свою жену, не решится жить вне законного брака, тот должен снять шапочку и рясу и сделаться мирянином купцом или ремесленником, и тогда он может снова жениться, как это часто у них бывает. Священник, оставшийся вдовым и не желающий более исполнять свои чтения и песни, может поступить в монастырь и сделаться монахом. [534]

Сорок первая глава. ⁴

Монастыри Русских и жизнь в их монастырях. — Церемонии крещения и как к кому оне применяются. — Их пост, покаяние и причащение. — Музыка в церквах у них запрещена.

У Русских в городах и в деревнях много монастырей мужских и женских, в большинстве случаев устроенных по уставу св. Василия. Поступают туда /167/ по многим причинам. Некоторые поступают так из бедности, другие от старости и дряхлости, иные, не будучи в состоянии ладно жить с мужем, либо женою, иные из-за других причин, а иные из благочестия; между последними встречаются и знатные люди. Богатый, который уходит в монастырь, берет с собою лишь часть своих наличных денег, оставляя все прочее наследникам, как это устанавливается и приказывается в их новом своде законов. Прежде они все брали с собою в монастыри и, таким образом, последние завладели большей частью земель; царь, вследствие этого, оказался бы, в конце концов, без земли и без крестьян. У некоторых монастырей большие доходы, другие же бедны и в большой нужде. Монахи очень строго исполняют свой устав, днем и ночью в точности соблюдают свои молитвенные часы и обряды и носят постоянно с собою свои четки. ⁵ Они не едят мяса или свежей рыбы, а лишь соленую рыбу, мед, молоко, сыр, всякого рода плоды и овощи, более же всего соленые огурцы, которые они крошат в квас, свое питье, и затем хлебают ложками. Вне монастыря они, однако, иногда так угощаются у своих друзей, что их приходится совершенно пьяных приводить обратно в монастырь. Монахи и монахини, все без исключения, до того просты и невежественны, что из десяти вряд ли найдется один, который бы сумел наизуст прочесть: «Отче наш». Они не знают даже десяти заповедей; такие знания, по их понятиям, приличествуют только высшему духовенству, а не им. Много в этой стране и отшельников, которые устраивают себе уединенные жилища по [535] краям дорог и живут подаянием, получаемым от мужиков или путешественников.

Внешнее выражение их христианства и нынешнее богослужение их, помимо крещения, состоят, главным образом, в том, что они читают в церквах своих св. писание, служат обедни, поклоняются умершим святым, с глубоким благоговением преклоняются перед иконами святых, устраивают процессии, паломничают к умершим святым, в известное время постятся, ходят к исповеди, принимают причастие и последнее помазание елеем.

Что касается крещения, то они считают его весьма необходимым и потому спешат, как только дитя родилось, окрестить его. Если оно слабо, то его крестят дома, но только не в комнате, где оно родилось, так как это место считается нечистым. Если же оно здорово и крепко, то два кума или крестных отца несут его в церковь, где священник приходит к ним на встречу перед церковные двери, делает им знак креста надо лбом и благословляет их со словами: «Господь да благословит ваш вход и выход, отныне и во веки!» Кумовья дают священнику 9 восковых свечек: он их зажигает и крестообразно прикрепляет к купели, которая, полная воды, стоит в церкви. Затем он окуривает купель ладаном и миррою и благословляет воду со многими церемониями. Кумовья, держа в руках горящия свечи, идут тогда со священником, читающим из книги, трижды вокруг купели, а причетник с иконою идет впереди. После этого священник спрашивает об имени /168/ ребенка, которое подается ему записанное; он кладет эту бумажку на икону, которую держит над грудью ребенка и, по произнесении своей молитвы, спрашивает, «верует ли дитя в Бога Отца, Сына и Святого Духа». Кумовья отвечают: да! и оборачиваются, как и священник, спиною к купели. Затем он спрашивает, отрицается ли дитя от дъявола и всех ангелов его, со всеми делами его, и желает ли оно всю жизнь оставаться при чистом Греческом богослужении. Кумовья, отвечая на каждый вопрос, с большим ожесточением плюют на землю, и, сделав это, снова вместе оборачиваются к купели, а священник, полагая руки на дитя, говорит: «Ты, нечистый дух, выйди из дитяти NN и предоставь место для Святого Духа». При этом [536] он трижды крестообразно дует на ребенка, что, по их мнению, заставляет дьявола уступить место и бежать: они ведь уверены, что, до крещения, в ребенке живет нечистый дух. Затем священник крестообразно немного остригает у ребенка волосы на голове и кладет их в особую книгу. Спросив затем, желает ли дитя быть крещенным, он берет его совершенно нагого и голого в обе руки и трижды опускает всего его в воду, говоря: «я крещаю тебя во имя Бога Отца, Сына и Святого Духа». Затем он дает ребенку немного соли в рот, мажет его освященным маслом крестообразно на груди, на лбу, на руках и спине и, надев на него прекрасную белую сорочку, говорит: «столь же бел и чист ты теперь, очистившись от прародительского греха». Наконец, он вешает крестик из золота, серебра или свинца — смотря по средствам родителей — на шею ребенку, который должен всю жизнь носить свой крестик на шее в доказательство того, что он христианин. Тот, кого находят на улице мертвым и на ком нет креста, не погребается. Священник назначает ребенку и особого святого, и дает ему икону его, чтобы он чтил ее выше всех других икон. Обняв и поцеловав дитя, священник снова передает его кумовьям и приказывает им заботиться о нем так же, как если бы они были его родители. Для каждого крещаемого ребенка нужно наливать в купель новую свежую воду, так как ее считают нечистою после омовения ею прародительского греха.

Взрослых людей, желающих креститься, приводят к реке, где зимою делают прорубь во льду, в которую их с теми же церемониями окунают выше головы три раза.

Те, кто из язычников или христиан, хотят перейти в Русскую веру, всегда должны креститься снова, пробыв, однако, раньше 6 недель в монастыре и поучившись у монахов вероучению. Последнее заключается, главным образом, в их манере молиться, в признании их святых, в поклонах перед иконами и крестном знамении. Затем их для крещения приводят к реке, где они, трижды плюя на землю, отрекаются от прежней веры, как ложной и еретической, и клянутся, что они более никогда уже не примут ее. После крещения их восприемники одевают им новые одежды и доставляют содержание. [537]

/169/ Помимо того, что у Русских каждую неделю 2 постных дня, они имеют еще ежегодно 4 больших поста. Первый продолжается 7 недель и кончается Пасхою. Первая неделя этого поста называется ими масляницею, так как они не могут есть мяса и рыбы, но лишь масло, молоко и яйца, хотя при этом ежедневно напиваются водки, меду и пива до потери сознания; из-за этого происходят безчинства, распущенность, убийства и избиения. В следующую неделю они притихают, не едят ничего, как мед и овощи, пьют квас и воду, омывают в банях свои грехи, содеянные на предыдущей неделе, и идут к священникам за благословением. В следующия недели те, кто хотят показаться усердными и благочестивыми, также не едят рыбы, исключая по воскресеньям. Второй большой пост начинается через неделю после Троицы и продолжается до конца июня. Третий начинается 1-го августа и кончается через 2 недели. Четвертый — последний пост начинается 12-го ⁶ ноября и продолжается до Рождества. В большие посты, когда они должны итти к исповеди, они покупают себе несколько птиц и снова отпускают их на свободу, надеясь, что и Бог так оставит им их грехи.

Русские считают исповедь необходимою для примирения с Богом; она должна совершаться перед вкушением причастия. Каждый может исповедываться и причащаться, когда ему угодно. Обыкновенно, однако, это происходит около Пасхи и, в большинстве случаев, в пятницу перед нею, после чего в субботу они принимают причастие. Восемь дней до исповеди они должны казнить свое тело тяжким постом, ничего не есть помимо черствого хлеба и пить лишь квас и плохое пиво, которое так кисло, что производит резь в кишках. Исповедь происходит перед священником в середине церкви под сводом. Тот, кто исповедуется, должен устремить свои глаза на икону, поставленную здесь, рассказать все грехи, какие сознает, и обещать вести лучшую жизнь. Затем священник разрешает его, возлагая на него, смотря по важности его прегрешения, кару в виде продолжительного поста, многих сот или тысяч поклонов перед иконою, воздержания на некоторое время от жены — несомненно, [538] при их горячем нраве, тяжелое наказание, — запрещения вступать в церковь в течение известного времени, при чем наказанный должен становиться за дверьми. Если и этих наказаний мало, они должны омываться освященною водой, которая в день крещения — как мы уже подробно рассказали — освящается и зачерпается; она хранится в церкви для такого употребления и здесь ее за деньги нужно покупать у священников.

Что касается причастия, оно может быть принято не в скоромный, а лишь в постный день. Причащаются у них таким образом: они смешивают вместе хлеб, вино и воду. Хлеб, который они употребляют для этого, квасится и печется женою священника. Он освящается в великий четверг, а также и в тот день, когда его нужно употреблять в дело. Освященный в великий четверг дается больным и с ним поступают следующим образом. Берут кусочек хлеба, /170/ величиною приблизительно в 2 имперских талера; в середине его стоит изображение распятия Христа. Над ним поют «Агнца Божьего» и благословляют его. Затем вырезается середина этого хлеба с крестом на нем, разрезается на куски и кладется в деревянную посудину и подвешивается над алтарем, чтобы не попали туда мыши или грязь. Если кто в течение года заболеет и внезапно запросит причастия, из деревянной посудины берется кусочек такого освященного хлеба, на него капают три капли красного вина и кладут это в чашу. Иногда подливается немного воды, а иногда и нет, смотря по тому, может ли больной употреблять его; подается ему это на ложке, а иногда, если больные не могут принимать хлеба, то ему дается лишь немного вина. Если, однако, здоровым в открытом собрании в церкви дают причастие, то берется небольшой круглый хлебец величиною с имперский талер, описанного выше вида; из него вырезают часть и крошат ее на кусочки по числу причастников в красное вино и теплую воду; это делается потому, что, по их словам, кровь и вода, истекшие из боку Христа, без сомнения, еще были теплы. Они благословляют этот хлеб и, при этом, верят — подобно приверженцам Римской церкви — что хлеб и вино эти превращаются в настоящия плоть и кровь Христа. Желающим причаститься, они подают причастие в ложке, говоря при этом: «это [539] истинные плоть и кровь Христа, за нас и за многих отданные, в оставление наших грехов, и принимая их, вы должны всегда делать это в воспоминание о Христе. Бог да благословит вас». Некоторые Русские, особенно те, кто выдают себя за добродетельных и набожных, по принятии причастия укладываются спать на весь день, чтобы не иметь возможности согрешить. В следующее воскресенье они получают от священника в церкви кусочек освященного хлеба, в котором середина (или крест) вырезана; его они съедают: по их словам, это дар и знак взаимного христианского братолюбия. Они дают также немного причастия и маленьким больным детям; те же, кто уже старше 7 лет, получают его в полном виде; они говорят, что с семилетнего возраста люди начинают грешить.

Те, кто грешат клятвами или убили кого, или не исповедались либо сотворили другие тяжкие прегрешения, не вкушают св. причастия, как лишь находясь при смерти в по-последнем издыхании. Безнадежным больным они дают причастие одновременно с последним помазанием; тогда, однако, больной уже не должен принимать лекарств и попечение о нем поручается одному Богу. Они не дают ему и еды больше, разве только он явно окрепнет настолько, что снова можно с уверенностью надеяться на его выздоровление. Далее, некоторые богатые люди, лежа на последнем одре и отчаявшись выздороветь, принимают св. причастие, а затем, желая принять монашество, дают себя постричь, освятить помазанием /171/ и одеть в монашеские одежды. Те, кто приняли и были одеты в такое серафимское платье — как они его называют — в течение 8-ми дней не должны принимать ни лекарств, ни пищи; они говорят: теперь он находится в ангельском чине. Если же такие больные, против всяких ожиданий, выздоровеют и поправятся, они должны последовать обету, развестись с супругой и кончить жизнь в монастыре.

В церквах большое множество икон, висящих на стенах; важнейшие из них представляют Господа Иисуса, Марию и св. Николая, на которого они смотрят, как на своего покровителя. Каждый имеет в церкви свою собственную икону, перед которою он произносит свои молитвы: иногда эта икона, смотря по имуществу хозяина, украшена золотом [540] и жемчугом. Если кто совершил тяжкий грех, так что достоин отлучения, то его икона убирается из церкви. Потом он должен держать ее у себя в доме, не имея права снова внести ее в церковь. У них не только свои иконы в церквах, но и дома, в избах и в комнатах; когда они молятся, они всегда устремляют свои глаза на них. Когда они хотят молиться, то зажигают одну или две свечи и прикрепляют их перед иконами, из-за чего часто происходят пожары, так как они забывают потушить свечу. Русский, войдя в дом другого Русского, сначала молится Богу и произносит свое «Господи». Не говоря ни слова при входе в комнату, он глазами ищет икону, висящую обыкновенно на стене. Если он ее не может найти, — он спрашивает находящихся в доме, нет ли тут какого Бога, и, как только покажут ему икону, делает перед нею поклон и осеняет себя крестным знамением. Затем он обращается к тем, кто есть в доме, говорит с ними и исполняет то, что ему было нужно.

У Русских в церквах нет ни стульев, ни скамеек: они должны, или стоя, или на коленях, или лежа на земле, но никак не сидя, совершать свои молитвы и богослужение. Они не терпят в церквах ни органов, ни других музыкальных инструментов, и говорят, что неодушевленные предметы не могут хвалить Бога; если им указывают на псалмы и на пример Давида, они говорят, что так было в ветхом завете, а не в новом. В домах, однако, у них и во время собраний бывает музыка. Но так как в кабаках и шинках, равно как и на улицах она служила для всякого разврата и непристойности, то, лет 25 тому назад, патриарх велел разбить все музыкальные инструменты кабацких игроков, кого встречали на улицах, а затем запретил Русским музыкальные инструменты; пять полных возов их вывезли из домов, перевезли через Москву реку и сожгли там. Однако, и теперь еще среди вельмож много любителей музыки, которые держат Польских музыкантов, обучающих их игре на различных инструментах, а также и пению. [541]

Сорок вторая глава.

В этой главе, на стр. 172-192, содержится: «Божьею милостью нашего принца Вольдемара Христиана, графа Шлезвига и Голштинии, владетеля в Тассинге, Валлене, Розенинге и Лингельбале, ответ на послание ваше, благочестивый Иосиф, патриарх Московский и всея России, присланное вами нашему принцу на Русском языке, и вчера, 22-го апреля сего 1644 года доставленное ему в переводе». Ответ написан придворным проповедником графа Вольдемара. Автор «Путешествия фан-Кленка» приводит его в Голландском переводе в дополнение своих сведений о православной вере. ⁷

Сорок третья глава. ⁸

Рассказ о Лжедимитрии, который, провозгласив себя великим князем Московским, производит большие смуты, достигает царской власти, а затем, со многими другими, умерщвляется.

Здесь мы, в качестве прибавления, расскажем еще следующий эпизод о некоем Лжедимитрии, который в 1605 году провозгласил себя великим князем Московии.

В этом большом царстве Московском 54 года тиранически правил великий князь Иван Васильевич, которому в 1584 году наследовал сын Феодор Иванович, простоватый глупый государь, который находился совершенно во власти брата своей жены Бориса Феодоровича Годунова. У этого Феодора был младший брат Димитрий Иванович, которого, как говорили, некоторые дворяне, боясь царствования Бориса Феодоровича, будто выкрали и заменили другим мальчиком, которого в свою очередь показали умершим: смерть же этого молодого Димитрия Ивановича приписывалась Борису /193/ Феодоровичу. Когда теперь Феодор Иванович, процарствовав [542] лет 12-13, умер, не оставив детей, в 1597 году, и, после его смерти, не осталось прямых наследников, то регенг и брат великой княгини Борис Феодорович сам себя провозгласил великим князем; он сумел обойти всех других вельмож [великокняжеской] крови и до 1605 года правил разумно и хорошо. Тем временем в Польше стали открыто распространяться слухи, что вышеупомянутый Димитрий, выкраденный и увезенный в Польшу, а здесь воспитанный господином палатином Сандомирским и иезуитами, — истинный сын и брат покойных великих князей; что далее, Борис Феодорович убил другого мальчика, думая, что это истинный Димитрий и желая перенести великокняжеский титул на свой дом.

Этот Димитрий прежде всего выдал себя за сына Ивана Васильевича в 1603 году. До 20-ти лет он находился в неизвестности и посетил тем временем Германию и Италию. В первый раз выступил он в 1603 году с помощью иезуитов и палатина Сандомирского и 4.000 человек, при поддержке короля Польского; в другой раз, зимою 1604 года он пошел в поход с большею силою из казаков, Поляков и Немцев и нашел массу сторонников повсюду в Москве. Борис Феодорович выслал против него огромное войско. После ряда побед и поражений, народ, в конце концов, стал изменять Борису, и он от отчаяния, как говорили, сам отравился 13-го апреля 1605 года. Он хорошо пообедал и через 4 часа после этого умер. Впрочем, люди, знавшие его комплексию, того мнения, что он умер от апоплексии, так как имел наклонность к ней. Его в Москве великолепно и пышно похоронили после очень хорошего и мудрого правления, какого давно не бывало. Друзья его тот-час же, с общего согласия дворян и общины, приняли единственного сына его Феодора Борисовича в великие князья и присягнули ему. Так как он был еще молод, то матери его вместе с ним поручено было правление. В то время, как два главных начальника из армии отправились поздравлять его, отпал от него полководец Петр Феодорович Басманов, передал сильную крепость Димитрию и со всем войском перешел на его сторону. После этого усиления, Димитрий Иванович послал послов и письма в город Москву, предлагая всем милость, если они признают его, как своего [543] законного государя. Вследствие этих писем община и вельможи приняли его, а молодого своего государя Феодора Борисовича, вместе с матерью и сестрою, недавно сговоренною за герцога Иоанна, брата короля датского ⁹ — всех заключили в тюрьму и подвергли мучениям; всех, кто были из семьи Годуновых, заковали в оковы и посадили в темницы, а имущество их разграбили. Великая княгиня мать, женщина великого и благородного /194/ духа, не захотела перенести этого унижения и стыда и боясь более всего, что для насмешки будет ведена в триумфе со своими детьми, с мужественным сердцем выпила яду вместе с детьми своими, сыном и дочерью: так они и умерли, обняв другь-друга; потом, однако, дочь — принцесса, у которой вырвало часть напитка, пришла в себя, как говорят, и была Димитрием заключена в монастырь. Так писали из Москвы о их смерти; потом однако, стали утверждать, что их обоих удавили.

Когда оба эти высоких лица погибли, их публично выставили — хотя это и было очень жалостное зрелище, и показывали всем знатнейшим в народе, а имена видевших записали, чтобы потом они могли служить свидетелями, если бы кто-нибудь захотел выдавать себя за умерших. Похоронили их кое-как. Отца их, великого князя Бориса Феодоровича, который так похвально правил и теперь был почетно похоронен, они выкопали из земли, открыто подвергли его надругательствам и потом просто закопали в землю.

Новый великий князь Димитрий Иванович сейчас же послал великолепные посольства в Польшу, чтобы поблагодарить короля и тех палатинов и вельмож, которые ему помогли. Он просил дать ему в жены доч палатина Сандомирского, обещал во всем помогать королю и возстановить его в Шведском королевстве против короля или герцога Карла Шведского, которому он угрожал войною. Вместе с тем он пригласил много отцов иезуитов, чтобы реформировать веру в России, к чему, однако, народ здесь относился очень недружелюбно. Он послал также иезуитов в качестве послов в Рим к папе, чтобы изъявить ему свою покорность, чего никогда еще не хотел сделать ни [544] один из Русских или Московских великих князей, которые держались обряда Греческой церкви.

Прежде чем покончить с этим рассказом, нужно отметить еще одну перемену. ¹⁰ Когда Димитрий 20-го июня 1605 года вступил в город Москву, народ начал роптать и говорить, что он не истинный Димитрий. Из за этого многие были умерщвлены и, между прочими, приведен был на казнь боярин Василий Иванович Шуйский (потом ¹¹ избранный в великие князья) — за то, что он сказал, будто настоящего Димитрия он похоронил; его привели на площадь, положили на плаху, чтобы отрубить ему топором голову, но потом помиловали. Тем не менее, ропот рос. Этот Димитрий умел себя держать с большим достоинством; это был человек смелый, умный и довольно опытный, много читавший. Росту он был среднего, коренастого, лицом смугл, очень вспыльчив и холеричен, хороший всадник, любител охоты, пушечной стрельбы и войны, с большими планами, великодушный и честолюбивый: Московия казалась ему слишком малою, чтобы удовольствоваться ею. Так как он /195/ боялся Русских, то он набрал себе сильный отряд телохранителей из Немцев, Лифляндцев, Французов и Шотландцев, которые одеты были великолепно. Он послал своих послов в Польшу, чтобы взять ему в невесты дочь Сандомирского палатина или воеводы, и она с большою пышностью, 26-го апреля 1606 года, въехала в Москву, была великолепно встречена, вместе с отцом, братом и послом от короля Польского, а 18-го мая была обвенчана и коронована с большою роскошью и пиршествами.

Однако, 25-го мая, великий князь получил предупреждения от Поляков, что нужно остерегаться. ¹² Ему передавали о нехороших толках среди народа, и он приказал своим телохранителям занять крепость, вследствие чего Русские отложили свое покушение, Поляки снова ободрились, но все-таки нигде не могли за деньги купить пороху и свинца. Новобрачная [545] царица была, тем временем, занята подготовлениями к маскараду в следующее воскресенье и училась танцовать.

В субботу, 27-го мая, знаменоносцы или бояре, рано утром, в 7 часов, со своими служителями, пешими и конными, были на ногах и вооружены. Они сначала напали на Поляков и убили всех, кто был ими замечен в Польском платье, затем побежали к крепости, где они не нашли ни сопротивления, ни средств защиты, так как большая часть стражи положила свое оружие. Первого встретили они Петра Феодоровича Басманова, названного выше друга Димитрия; его они прикололи на месте, со многими другими.

Тотчас же после этого, они с шумом побежали в комнату великого князя, который, услыхав крики и колокольный звон, выскочил из кровати; ему сказали, что пожар. Не поверив этому, он потребовал свой боевой меч, который обыкновенно носили перед ним; однако, меча нельзя было найти. Видя, что толпа наступает на него, он просил своих алебардщиков, чтобы они не выдавали его врагам, и, запирая за собою двери, пробежал ряд комнат и бань. Наконец, настигаемый погонею, он выскочил из очень высокого окна, самого верхнего в его помещении и, лишь по чуду какому-то, не сломал себе шеи. Один из телохранителей сейчас же сбежал с лестницы и нашел его еще живым, но грудь его была совершенно разбита и у него шла ртом кровь. Его подняли и отнесли в комнату, где в скором времени привели его в сознание. После многих расспрашиваний его доканали, нанеся ему много ран, затем привязали веревку к его мужскому члену и потащили на рынок, где положили голого на высокий помост, а друга его Петра Басманова у ног его. Здесь они пролежали 4 дня и над ними тут успели всячески надругаться. В это время было убито множество Поляков, и все вообще разграблено. Дом господина воеводы или палатина Сандомирского, защищенный крепкими стенами, они осадили. Новую царицу, его дочь совершенно ограбили вплоть до постели под телом, ¹³ а человек 20 ее музыкантов ¹⁴ были убиты. [546] Польский /196/ вельможа Вишневецкий один лишь сумел защитить свой дом и убил много Русских, хотя они и выставили крупные орудия; в конце концов, он выкинул белый флаг в знак мира и затем стал бросать Венгерские дукаты в народ, а в то время, как Русские бросились подбирать их, он часть нападавших избил. Тем временем, подошли бояре или дворяне из крепости и взяли его под стражу. Много ювелиров с драгоценностями из Италии, Аугсбурга и Антверпена были убиты и ограблены. В итоге насчитывают, что пали около 1200-т Поляков в 400-т Русских. ¹⁵

После того как смута утихла, бояре и дворяне избрали другого великого князя и царя — одного из главных вельмож — вельможу Василия Ивановича Шуйского, 20-го мая по старому стилю, после того, как труп Димитрия, который уже был похоронен, снова вырыли из земли — его обвиняли в волшебстве — и сожгли в порошок.

30-го мая или 9-го июня нового стиля в городе Москве публично были прочитаны пункты, почему убили Димитрия: Во-первых, он был постриженный монах, коего вотчим, родная мать и братья были живы и открыто заявляли и присягали в том, что имя его было Григорий Отрепьев, — а беглых монахов здесь, по правилам, сжигают живыми. Во вторых, он был обвинен в чародействе. В третьих, он был еретик, не признававший никаких постов, ни праздников. В четвертых, он вступил в заговор с папою Римским, чтобы изменить Русскую веру. Тут же были прочитаны письма папы, увещевавшие его помнить свое слово и обещание, передать иезуитам церкви и школы и реформировать страну. В пятых, прочитано было еще из других писем, что он должен был передать палатину Сандомирскому княжество Смоленское, жене своей княжество Новгородское, а ее брату Сибирь, должен был убить дворян и бояр и заполнить страну Польским дворянством. В шестых, он обвинялся в том, что наивысшие вельможи не имели доступа ко двору, были презираемы, грабимы и ссылаемы. В седьмых, [547] что он растратил богатства страны, раздарив Полякам все драгоценности, что велел себе сделать стул или трон из позолоченного серебра, с каждой стороны с шестью серебряными массивными позолоченными львами — вещь здесь невиданную; и, что более всего — отослал в Польшу богатства и казну страны. В восьмых, что он осквернил монастыри, введя в них музыкантов и танцы и всякий соблазн, что он в них обезчестил четырех девиц, между прочим, единственную дочь великого князя Бориса Феодоровича. Далее, что он спал со своею невестою на виду у иконы Девы Марии, стоявшей у изголовья его кровати, и занял у одного монастыря сто тысяч рублей без отдачи. В /197/ девятых, ему приписывали, что он допустил самозванцу, выдававшему себя за сына Бориса Феодоровича, причинять неимоверный вред на реке Волге, лишь потому, чтобы лучше обезопасить себе государственную казну, а также, что двадцати двух миллионов ежегодных доходов великих князей ему было мало. В десятых, его винили в своеволии поляков, считавших Русских за собак, насиловавших их жен, при чем он не давал на них управы. Такое обвинение было публично обнародовано. Палатина Сандомирского и его дочь государыню держали под стражею, пока не увидели, как к тому отнесся король Польский. Тело настоящего Димитрия Ивановича, ¹⁶ более 15-ти лет пробывшее в земле, они выкопали, чтобы похоронить его с царями. Потом, по их словам, оно начало творить чудеса, и они его пока оставили над землею, до постройки ему особой церкви, как святому: они народ очень легковерный. Большой вред наносил им некто на Волге, прозывавший себя сыном Бориса Феодоровича. Писали также опять из Польши, что здесь появилось некое лицо, выдававшее себя за этого Лжедимитрия, будто он жив, вечером перед мятежом бежал с 2-мя служителями и теперь ¹⁷ находится в Самборе в Сандомирской земле, где держится в монастыре, пока не прекратится распря в Польше, чтобы потом снова попробовать пойти на Москву. [548]

Сорок четвертая глава.

Его превосх. посол уезжает из Москвы, прощается с Немецкими купцами и проезжает через разные места. — Троица и ее богатства. — Недоразумение между его превосх-ом и одним сельским господином. — Подарок его превосх-у.

В субботу, 20-го июня (чтобы вернуться к рассказу о нашем путешествии) — его превосх. послал двух черных каретных лошадей в подарок князю Михаилу Юрьевичу Долгорукому, который сердечно поблагодарил за них его превосх. и одарил носителей. Артемону Сергеевичу также подарены были две такие лошади. ¹⁸

В воскресенье, 21-го июня, утром, его превосх. получил 2000 рублей или дукатов в отплату за вино, которое его вельможность доставил заведывающему погребом его царского величества. ¹⁹ Теперь он вполне был готов двинуться в путь. Лошади и повозки прибыли к нам во двор и мы нагрузили на них все, что у нас еще оставалось; наши верховые лошади были оседланы. Едва мы успели пообедать, как прибыли приставы с каретою его царского /198/ величества, запряженною шестеркою лошадей. Прибыли также верховые лошади для свиты его превосх-а, чтобы отправить нас из города совершенно таким же образом, как нас снаряжали ко двору. Повозки были посланы вперед, чтобы подождать нас у реки Яузы или за нею. Его превосх. и приставы Юрий Петрович Лутохин и Афанасий Федорович Ташлыков, с господином Виниусом, сели в карету, а мы все поехали верхом. Мы направились через Царский мост, вдоль Мясницкой улицы, а оттуда за ворота. Нас конвоировали отряд в 200 всадников его царского величества и [549] кавалькада Немецких купцов, севших на коней, чтобы проводить нас за город. Приставы и другие Русские проводили ²⁰ нас не далее, чем до места, принадлежавшего князю Ивану Алексеевичу Воротынскому, версты 2 за городом, где они простились с нами и вернулись обратно. ²¹ Господин Виниус и Немецкие купцы оставались с его превосх-ом до Марьиной рощи, ²² где к нам присоединился и Датский резидент с несколькими девицами. Здесь для прощанья осушили несколько рюмок вина за здоровье то того, то другого, при звуке литавр и труб, и наконец, вдосталь угостившись, расстались друг с другом. Ночью в 12 часов мы прибыли к реке Яузе в семи верстах от Москвы, где устроен был табор для ночлега и разбиты были многие палатки. Здесь мы невдалеке увидели и другие палатки, разбитые Русскими, шедшими на войну и к Шведской границе.

В понедельник, 22-го июня, утром, мы снова пустились в путь и в пять часов вышли на дорогу, ведшую, большею частью, через очень приятные рощи. Мы здесь встретили много всадников, хорошо снаряженных, которые ехали к границе. В этот день прибыли мы в Пушкинское, в 28-ми или 30-ти верстах от Москвы, красивое прелестное село на высокой горе, под которой течет прекрасная река с приятным ровным лугом на берегу. Мы здесь расположились и в первый раз пообедали в поле под палатками. Пробыв тут часа 3, мы отправились далее через веселые места и, около 7-ми, прибыли в Талицы, ²³ в 15-ти верстах, приблизительно, от названного села, на красивой реченке того же имени, как и деревня, и с превосходными лугами по сторонам.

Во вторник, 23-го июня, утром в 5 часов, мы выехали из Талиц и направили путь свой через приятные рощи. Проехав дальше около 20-ти верст или 4-х миль, мы прибыли в прекрасную дачу его царского величества, однако из дерева, у села Suisinskoys. ²⁴ А оттуда мы направились через [550] много великолепных местностей и, проехав еще около 20-ти верст, прибыли в Троицу, большой монастырь, милях в 15-ти, 16-ти от Москвы, где находятся более 300-т монахов. Он так богат, что во время тяжелой войны с Польшею в течение шести лет снарядил и содержал до 80.000 вооруженных, да и ежегодно /199/ еще содержит большое количество военного люда на службе его царского величества, так как государи и вельможи снабжали и до сих пор снабжают его большими доходами. Вельможи и купцы, проезжающие мимо и имеющие средства, дают богатую милостыню этой братии, что-бы они молились за души их и охраняли их от всякого несчастья. Его царское величество с знатнейшими князьями ежегодно два раза отправляется сюда, раз в день св. Троицы, другой раз в день св. Михаила. Недоезжая полумили до монастыря, он, со всеми своими провожатыми, идет пешком и остается несколько дней на богомолье. В это время игумен монастыря должен доставлять припасы его величеству и всем, кто с ним, а также корм для лошадей. Так как местность здесь красива и здесь много находится дичи, то его царское величество со свитою приезжает сюда иногда и для того, чтобы позабавиться охотою.

Когда мы были еще на расстоянии версты от этого места, мы увидели по поднимавшемуся дыму, что в Москве был большой пожар: действительно, как мы потом узнали, домов 5-6.000 там было обращено в пепел. Место это находилось, как полагали, в 60-ти верстах или в 12-ти милях от Москвы. Мы охотно расположились бы здесь, но не нашли удобного места: везде кругом были нивы под хлебом. Проехав еще 8 верст вперед, мы прибыли в Сватково, где остановились на 3 часа и пообедали. Затем мы прошли еще 14 верст и прибыли в Корелы, где разбили наши палатки и отдохнули ночь.

В среду, 24-го июня, утром в 3 часа, мы выехали из Карел и, через высокие горы и вдоль плодородных земель под хлебом, добрались до Новинок, ²⁵ где расположились [551] на красивом поле. Приказчик или каштелян этого места тотчас прибыл к его превосх-у и потребовал, чтобы его превосх. оставил этот луг или, по крайней мере, не пускал бы на него лошадей. Его превосх., раздосадованный требованием, велел увести его, чтобы от него освободиться. Через час или два после этого, когда мы отдыхали, прибыл сам хозяин этого имения, Иов Демидович Голохвастов, со своим сыном и вышеназванным приказчиком или каштеляном и еще кое с кем из своих, на лошадях. Прийдя на место нашей стоянки, он встретил фан-Асперена, на которого грубо напустился; тот отвечал ему также грубо. Оба до того докричались, что господин сам на своей лошади погнал с луга и через реку всех лошадей, в том числе и двух верховых лошадей его превосх-а. Мы, тем временем, проснулись и заметили, что дело не ладно. Мы тотчас пошли к его превосх-у, который немедленно же подошел к этому господину и к реке и, в большом гневе, стал призывать его к ответу. С обеих сторон стали возвышать голос, а в то же время некоторые из нашей свиты и стрельцы, конвоировавшие нас, чуть не вступили в рукопашную с провожатыми этого господина. На горах, в трех деревнях, лежавших в треугольнике, видны были мужики /200/, вооруженные палками, стоявшие там с женами и детьми. Получилось бы странное зрелище, если бы его превосх. своим авторитетом не уладил дела. Он погрозил, что пошлет эстафету с жалобою в Москву, что посла посмели не только задержать на пути, но даже устроить ему неприятности. Тут этот господин понял свою ошибку и рассудив, какая опасность ему угрожает, если его превосх. пожалуется, перешел через реку, извинился и стал всячески заверять о своей дружбе. Его превосх., со своей стороны, также заявил, что, конечно, приди он сам раньше, этого недоразумения не было бы; за одно он наказал того, кто грубо ответил этому господину. После этого его вельможность пригласил этого господина с его сыном в свою палатку и угостил их водкою и Испанским вином, и они тогда стали добрыми друзьями. Этот господин рассказал его превосх-у, что он спальник или камергер его царского величества, что будет послан воеводою в Асхрахань, и что, далее, и брат его также спальник и воеводою в Вологде. Он спросил его превосх., что [552] это за люди у него — вооруженные шпагами и пистолетами; его превосх. отвечал, что это его дворяне. Вскоре затем прибыл из Москвы к нам наш пристав или попечитель Иван Порфирьевич Образцов, стольник его царского величества, в сопровождении 10-ти, 12-ти стрельцов. Когда он узнал о случившемся, то сильно испугался, так как и с ним бы обошлось дело плохо: почему он не был во время у его превосх-а! Просидев около часа у его вельможности и выпив несколько рюмок, они простились, с просьбою к его превосх-у предать случившееся забвению. Они пригласили к обеду нашего пристава, который, поговорив с его превосх-ом о случившемся, направился туда. Около двух часов после того, как они ушли от нас — в то время как мы обедали — вышеназванный господин послал своего приказчика или каштеляла, доставившего его превосх-у в подарок 5 овец, 5 кур, 5 цыплят, стклянку орехового масла, стклянку двойной водки, боченок пива, копченую белорыбицу и еще несколько живых рыб. Он прислал и стрельцам бочку пива, чтобы и они веселились, хотя перед тем они вступили было в бой с его приверженцами, одного из них ранили, а другого привели пленного к его превосх-у, и хотя и из них один был ранен.

/201/ Сорок пятая глава.

Его превосх., по приезде в Переяславль, получает посещение и угощение со стороны губернатора. — Сильный дождь вызывает некоторые неприятности. — Опасность для одного из свиты его превосх-а. — Прибытие в Ярославль и переправа. — Проезд через разные места.

После того, как все было улажено, мы отправились в путь и, вечером в 6 часов, прибыли под Переяславль, в 15-ти верстах от Новинок, где мы под городом и расположились на прекрасном лугу. Его превосх. отсюда послал секретаря и переводчика к губернатору, чтобы приветствовать его и попросить его доставить нам во время лошадей чтобы на следующее утро отправиться в путь. Вернувшись они сообщили, что губернатор прибудет сам, чтобы приветствовать его превосх.. Тем временем пришли повозки с дорожными вещами и с палатками: дело в том, что его [553] вельможность, пробыв час или два в дорожной карете, садился, будь то до или после обеда, на лошадь и обыкновенно ехал так быстро, что повозки опаздывали на час либо на два. Как только мы раскинули палатки, прибыл губернатор со своим сыном, нашим приставом и некоторыми другими лицами. На расстоянии с мушкетный выстрел от палатки его превосх-а они сошли с лошадей и, когда они подошли немного ближе, мы их приняли: его превосх. вышел на встречу губернатору немного перед палаткою. Они сели за стол и были, если принять в соображение место, великолепно угощены. Уходя, они сказали, что на следующий день прибудут снова, чтобы, при отезде его превосх-а, проститься с ним. Затем мы здесь поужинали, а тем временем прибыли сюда и другие повозки и лошади.

В четверг, 25-го июня, утром, наши дорожные вещи были переложены в другие повозки и, когда мы пообедали, прибыл губернатор, после того как мы успели уже снять и нагрузить на повозки наши палатки. Одна лишь палатка его превосх-а стояла, так как он в ней обедал; тут же угостил он и губернатора. После этого его превосх. велел поскорее убирать и эту палатку, и мы снова отправились в путь при сильнейшем дожде. Когда мы прибыли в город, губернатор зазвал его превосх. к себе, ²⁶ чтобы, по Русскому обычаю, угостить его пирогом, водкою, пивом и простым медом. Он подарил его превосх-у сокола и хотел еще дать ему дорогую крышку стола, Русской работы, с инкрустациями, но его превосх. любезно отказался от этого, сославшись на то, что повозки уже уехали, а такая доска легко могла бы разбиться на куски. Пробыв здесь час или два, мы простились и отправились в путь, хотя шел проливной /202/ дождь. Под дождем мы еще к вечеру прибыли в Конюцкое, ²⁷ в 10-ти верстах или 2-х милях от Переяславля; здесь мы разбили лагерь и вечером пообедали. Тем временем шел такой дождь, что вода проходила в палатку, служившую нам столовой, и мы несколько раз принуждены были [554] выколачивать наши шляпы и выливать воду из наших тарелок.

Короче говоря, мы совершенно промокли и его превосх., по временам, подносил нам по стаканчику вина, чтобы внешняя сырость менее нас тревожила. Потом мы легли спать, хотя кровати наши были совершенно мокры из-за воды, стекавшей вдоль горы. Некоторые из нас, чтобы избавиться от сырости, пошли вечером в ближайшую деревню и там расположились спать, тем более, что они боялись, что снесет их палатки. Ветер был очень сильный, и гром и молния были весьма страшны. Я, тем не менее, остался под моей палаткою, которую я купил в Москве и которая была очень плотна.

В пятницу, 26-го июня, утром в 6 часов, мы снова собрались в путь, при таком же дожде, как и в предыдущий день. Его превосх. остался в дорожной повозке. Мы должны были итти по очень плохой дороге, где река, из-за продолжительного дождя, выступила из берегов и почва была на 2 или на 3 фута покрыта водою; таким образом, там, где в предыдущие дни можно было почти по суху пройти, теперь чуть не приходилось плыть на лошадях. Нам пришлось итти через неудобопроходимый лес и, в течение 6-ти или 7-ми часов, мы прошли не более 12-ти верст, пока не дошли до Дебол, ²⁸ верстах в 30-ти или 6-ти милях от Переяславля. Здесь мы снова разбили наши палатки. После обеда мы пустились в путь и прибыли в Петровское, где переночевали. В субботу, 27-го июня, утром, когда еще дождь не успел прекратиться, мы снова прошли через много красивых местностей. Семеро или восьмеро из нашей свиты отправились на лошадях вперед и увидели много домов под водою — следствие выступления рек из берегов; наконец, мы подошли к перекрестку, не зная, по какому пути отсюда ехать. Один из нашей свиты, хотевший заехать вперед, упал, вместе с лошадью, вниз головою в реку и, без сомнения, в то время, как лошадь его выплывала, потонул-бы, не удайся ему удержаться за ветвь дерева: тут было сильное течение, а он был в сапогах и со шпорами и поэтому не мог-бы спастись. Его вытащили, а лошадь достали опять на другом пути. Наконец, мы вышли на [555] верную дорогу и, подвигаясь вперед, пришли в деревню, в 15-ти верстах или 3-х милях от предыдущей, где мы расположились лагерем, и, поев, снова двинулись в путь и вечером прибыли в Лев, ²⁹ где впервые расположились в домах, рассудив, что многие из нас, в конце концов, не выдержали-бы прежнего рода стоянок, и что оне очень легко могли повести к заболеваниям.

В воскресенье, 28-го июня, мы рано утром пустились в путь и в 8 часов прибыли к Николаевскому перевозу, где повозки и /203/ лошади на большом плоту переправлены были через реку Которосль. Вечером прибыли мы в Коромыслово, в 35-ти верстах или 7-ми милях от Ярославля; здесь мы переночевали.

В понедельник, 29-го, при рассвете дня, мы выехали отсюда и к обеду прибыли в Наготино, ³⁰ в 15-ти верстах от вышеупомянутого места. Вечером мы прибыли в Ярославль, где нас переправили через реку: по въезде в город мы расположились в том-же месте, где и раньше. Его превосх. тотчас-же известил губернатора ³¹ о своем прибытии.

Во вторник, 30-го, утром, его превосх-у было прислано несколько подарков. ³²

В среду, 1-го июля, ³³ большая часть нашего багажа была на плоту переправлена через Волгу, и шталмейстер переехал со своим отрядом.

В четверг, 2-го, продолжалась перевозка нашего багажа, а также и переехал и его провосх. с нами. Мы пообедали в деревне, где мы останавливались и зимою до приезда в Ярославль. ³⁴ В этот день мы сделали еще 7 верст и переночевали в открытом поле.

В пятницу, 3-го, мы рано выехали и прибыли в Вокшерский ям, в 20-ти верстах, т.е. 4-х милях от предыдущей [556] местности, где мы обедали. Вечером прибыли мы в Даниловское, большое поселение, в 27-ми верстах или добрых 5-ти милях от вышеупомянутого места. Здесь мы расположились на приятном лугу у веселого ручейка, каких эта страна полна. Здесь нам доставили провизию из молодых гусей, цыплят и т.д.

В субботу, 4-го июля, при восходе солнца, фан-де-Ватер, гофмейстер и я поехали эстафетою в Ухорский ям, чтобы заказать приготовить лошадей, и, хотя его превосх. тронулся в путь сейчас-же после нашего отправления, мы, тем не менее, прибыли часом или двумя раньше. Переменив затем лошадей и некоторые повозки, и пообедав, мы тронулись в путь и вечером прибыли в Телячий ям, в 30-ти верстах или в 6-ти милях от вышеупомянутого места. В воскресенье, 5-го июля, мы, с рассветом дня, отправились в путь и прибыли в Обнорский ям, в 30-ти верстах или 6-ти милях от вышеупомянутого места. Мы здесь опять переменили лошадей и повозки и, пообедав, поехали далее, в Грязовец, в 25-ти верстах или в 5-ти милях оттуда. Человек 10-12 из нашей свиты поехали вперед в эту деревню, чтобы выбрать удобное поле, где-бы нам расположиться и доставить отдых и себе и лошадям нашим. Пробыв здес с добрый час, мы заметили приближение издали его превосх-а с теми, кто были с ним. Мы поэтому, поехали навстречу его превосх-у, вместе проехали чрез это поле и, сделав еще 2 версты дальше, нашли удобное место, где расположились. Мы встретили много москитов или комаров, сильно жаливших, и поэтому были принуждены зажечь много деревьев, /204/ чтобы прогнать их дымом.

В понедельник, 6-го июля, с рассветом дня, мы снялись с лагеря и, проехав 27 верст, пришли к большому плодородному полю, лежавшему у речки, где расположились лагерем и пробыли, так как было еще рано, — три или четыре часа, пообедали здесь и дали оправиться лошадям. Потом мы опять тронулись в путь, и, безостановочно подвигаясь, после обеда, около 4-х часов, прибыли в Вологду, ³⁵ к изумлению губернатора ³⁶ и Немецких ³⁷ купцов, [557] ожидавших нас не ранее, чем вечером, и предполагавших ввести нас в город. ³⁸ Мы остановились в прежних наших помещениях и вечером мефрау Гебдон выставила нам великолепное угощение.

Сорок шестая глава.

Угощение губернатором его превосх-а, которому дарят двух дромадеров. — Отплытие из Вологды. — Прохождение мимо разных мест. — Бывший Устюжский губернатор в гостях у его превосх-а. — Его превосх. приезжает в Тотьму, где получает разные подарки. — Обоюдное угощение. — Что такое батоги. — Плата тем, кто тянет судно. — Неприятности при поездке из-за мелей.

Во вторник, 7-го июля, прибыл сюда новый губернатор Иван Демидович Голохвастов, стольник его царского величества. Канцлер, «гость» и 2-3 Немецких купца ввели его. ³⁹ После обеда пришел старый губернатор Феодор Александрович ⁴⁰ с сыном, чтобы посетить его превосх.. При нем было также несколько Русских. ⁴¹ Их хорошо угостили, и они ушли от нас вполне довольные. ⁴²

В среду, 8-го, его превосх. посетил вышеназванного старого губернатора, и, в знак почета, последний вывел свою супругу, чтобы, по обычаю Русских, поднести его превосх-у чарку и, после поцелуя, уйти обратно.

В четверг, 9-го, его превосх. имел у себя за обедом разных знакомых. Пока мы сидели за столом, «гость» Гавриил Мартынович прислал в подарок его превосх-у двух дромадеров, — самца и самку. ⁴³

В пятницу, 10-го, пришел новый губернатор, чтобы лично осмотреть лодки и суда, в которых мы должны были [558] ехать дальше, и поторопить приготовление. Его превосх. также отправился на место работы, чтобы заставить вести ее, как он хотел. ⁴⁴

/205/ Во вторник, 14-го, пришли 2 или 3 Немецких купца, в менее чем 3-ое суток пройдя от Москвы до Вологды; они принесли известие о большой победе Датчан, под начальством адмирала Тромпа, над Шведами, причем последние потерпели очень большие потери. ⁴⁵

В четверг, 16-го июля, мы, с нашим багажом, отправились на суда ⁴⁶ и отплыли, вечером, на 5-ти лодках: лодке его превосх-а, нашей, кухонной, фан-де-Ватера с менее важною частью свиты и на лошадиной лодке. Мы отправились при звуках орудий, литавр и труб и остановились за Турандаевом, где пробыли всю ночь.

В пятницу, 17-го июля, около полудня, прибыл к нам наш пристав в небольшой лодочке, неся с собою 400 рублей, т.е. столько-же дукатов, на продовольствие его превосх-у до Архангельска; из-за этого его вельможность и оставался ждать здесь. Немного спустя после прихода пристава, мы снова поплыли по течению вниз, иногда прибегая к веслам. Здесь нас сильно жалили комары; лишь когда подул ветер, мы немного избавились от них. Вечером прибыли мы в Верхнюю на Сухоне, где судно понеслось быстрее.

В субботу, 18-го июля, рано утром, мы прибыли к Николе Мокрому, прекрасному монастырю, который, из-за изгиба реки, мы в течение 3-х часов имели перед нашими глазами. Целый день этот, так как было жарко, нас мучили мухи. Видом мы могли наслаждаться приятным. То мы видели землю под паром, то приятные долины, нивы, с колосящимся хлебом, приятные поля с высокою красивою [559] травою. Мы видели также, с большим удовольствием, как многие речки впадают в эту реку Сухону, которая окружена деревьями. Мы устроили остановку на время обеда, а, тем временем, пристав со своею лодкою поплыл вперед, что-бы приготовить все к нашему приезду в Шуйское. ⁴⁷ Прийдя вечером в это место, мы нашли все готовым, и, после добрых получаса, отправились оттуда дальше.

В воскресенье, 19-го, в обеденное время, пришли мы, с трудом подвигаясь вперед, в деревню, где встретили в небольшой лодке бывшего губернатора Устюжского, собиравшегося в Москву. Наш пристав послал своего писца к его превосх-у, чтобы сообщить, что Матвей Филимонович, ⁴⁸ бывший губернатор Устюжский, намерен поговорить с его вельможностью и проститься с ним. Его превосх. поэтому подъехал к берегу, куда прибыли в своей лодочке и означенный губернатор и наш пристав. Когда они вышли на сушу, его превосх. приветствовал их и провел на верх лодки под палатку, где они выпили несколько стаканчиков, пока не подоспел обед. Затем все вместе спустились вниз, и они, как и все мы, получили хорошее угощение у его превосх-а. После этого губернатор простился, а каждый из нас вернулся опять в свою лодку. Его превосх. велел тотчас снова двинуться в путь.

/206/ В понедельник, 20-го июля, после обеда, в 4 часа, мы быстро прибыли в Тотьму, где должны были переменить гребцов, кормщиков и носовщиков, как зовут тех, кто находятся на наблюдательном посту у форштевня, чтобы сообщать об опасностях. Когда мы здесь побыли немного, пришли ямские старосты или надзиратели за рабочими, и принесли в подарок хлеба, овец, кур и пр.. Затем пришли кормщики и носовщики с подобными-же подарками. Всех их угостили пивом и водкою. Вскоре затем пришел главный служитель губернатора с такими-же подарками в виде овец, кур и проч.; его превосх. угостил его и сделал ему подарок. Вскоре затем прибыл сам губернатор с приставом. Его превосх. принял их в лодке. Потом они вместе спустились вниз, и его [560] вельможность сел во главе стола, губернатор по правую его сторону, а пристав — по левую; рядом с ними, в порядке, расселись мы. Стол был убран великолепно, и выпито было несколько здравиц. Губернатор пригласил его превосх. к себе домой ⁴⁹ и послал лошадь за ним. Его вельможность и отправился туда, вместе со своей свитою, и здесь мы получили, по Русскому обычаю, угощение из пива, водки и меду. Один из нашей свиты, когда пили здоровье его царского величества, не в состоянии был осушить своего ковша с медом и хотел потихоньку отставить его. Однако, наш пристав, увидя это, не допустил его сделать так, и сказал: «Это за здоровье его величества; ковш должен быть осушен; выпивай и хоть умри!» Встав и прощаясь, его превосх. сунул губернатору в руку бумажку с золотом. Губернатор проводил его превосх. за ворота своего двора, а пристав довел его до лодки. Здесь оказалось, что носовщик совершенно пьян, а с других лодок некоторые прислужники сбежали. Это вызвало замешательство, во время которого пристав дал носовщику несколько оплеух, а так как тот не обратил на них внимания, велел его бить батогами, что скоро его протрезвило. Батоги — это известный вид наказания за небольшие проступки, причем преступник ложится животом на землю, а два человека, сев один на шею его, другой — на ноги, бьют его по спине и по ягодицам так, что все его мясо кажется разможденным. Наконец, удалось собрать экипаж судов и мы поздно вечером выехали, но подвигались плохо.

Во вторник, 21-го июля, утром, мы подошли к Сидоровской, в 30-ти верстах или 6-ти милях от Тотьмы, где идет очень сильное течение. В полдень его превосх., в 25-ти верстах от Тотьмы, велел пристать, чтобы пообедать. Мы наскоро закусили и потом снова двинулись в путь, причем повстречали разные суда с солью, которая получается из Соль-Вычегодска и из Соловецкого монастыря на Белом Море а иногда и привозится с Кильдина или Вардегуза. Каждую лодку тащили вверх 40, 50, 60 и даже 70 человек, вплоть к Вологды, где груз выгружается. Те лодки, которые мы встретили, находились /207/ уже в пути целых 15 недель. Каждый [561] человек, за каждую поездку, получает не более 8-ми гривен или 4-х гульденов, помимо пищи, которая очень скудна и состоит в хлебе, чесноке, соли и воде. После обеда мы, по неосторожности носовщика, сели на мель и завертелись, точно волчок. Несколько человек перескочили за борт, подняли нашу лодку палками и помогли нам сойти с мелкого места. Несколько раз мы натыкались на подводные скалы.

В среду, 22-го июля, рано утром, мы прибыли в Бобровское ⁵⁰ и расположились против этого селения. Здесь мы успели снарядиться в час и счастливо проплыли мимо различных мест, очень опасных, как из-за стремнин, так и из-за мелей и небольших подводных скал. На Опоках ⁵¹ мы ожидали еще худшего, но прошли там счастливо. Однако, у Скорятина, ⁵² в 40-ка верстах или 8-ми милях от Устюга, мы так стукнулись о песок и о камень, что наша лодка повернулась. Наше весло впереди у лодки сломилось, и нам пришлось канатами и веревками его снова скрепить. Мы пробовали повернуть лодку, но не смогли по причине узости русла, вследствие чего мы, снявшись с мели, с полчаса должны были ехать задом наперед. Лодка его превосх-а, с которой еще не было несчастья, также засела, как и кухонная лодка и лодка гоф- и рентмейстера. Прошло некоторое время прежде, чем оне нас догнали, хотя мы пустили нашу лодку без весел, просто по течению.

Сорок седьмая глава.

Прибытие в Устюг, где его превосх. получает угощение и угощает других. — Один из свиты его превосх-а тонет. — Прохождение мимо различных мест. — Его превосх. и его свита прибывают в Архангельск.

В четверг, 23-го июля, рано утром состоялось наше прибытие в Устюг, ⁵³ где, по обыкновению, стреляли, трубили [562] в трубы и били в литавры, когда мы подходили к дому губернатора. Лодка его превосх-а осталась стоять перед домом губернатора, а рядом с ней стали и наши лодки. Когда мы простояли здесь короткое время, стали доставляться разные подарки для его превосх-а. Мы рано пообедали и затем получили новых корабельщиков. «Гость» Вавила ⁵⁴ Иванович Грудцын пришел к его превосх-у поговорить с ним, а, вскоре за ним, [зашел] и губернатор Алексей Павлович, ⁵⁵ с двумя сыновьями, Матвеем и Иваном Алексеевичами; его превосх. угостил их хорошо, а потом и сам, когда, по их приглашению, посетил их, был ими хорошо принят и угощен. После этого его превосх. /208/ послал им на дом подарки в виде дукатов, завернутых в бумажки. Несколько таковых-же его превосх. послал архимандриту или архиепископу, чтобы отблагодарить за присланные этим последним подарки. Посланные туда получили хорошее, по Русскому обычаю, угощение и, при уходе, их перекрестили крестным знамением. Уезжая отсюда, его превосх. велел пристать у конца города, чтобы тут переночевать и, с рассветом дня, двинуться дальше, так как ночью очень опасно плыть по этой реке, в виду множества незаметных мелей и подводных камней. К тому же нам пришлось ожидать лодки, которая должна была нагрузить сто тонн овса для лошадей. ⁵⁶

В пятницу, 24-го июля, рано утром мы отплыли, но проехали не далее, как до Цареконстантиновского, где пришлось ждать судна с лошадьми, которое, из-за неосторожности носовщика, два раза так садилось на мель, что другие лодки должны были высылать свой экипаж, чтобы поднять ее с места: был уже полдень, когда она подошла к нам. Тем временем, с одним из нас произошло печальное несчастие. Один из служителей его превосх-а, Ян Фолькертсзоон, вместе с другими, пошел к реке купаться и, зайдя в глубокое место, потерял под собою почву, пошел [563] на дно и был унесен водою. Находившиеся с ним, думая, что он желает кувыркаться в воде, ничего не сделали, чтобы спасти его, а когда стали звать его, то он уже был унесен водою и его нельзя было достать. Это был первый случай смерти в свите господина посла. После обеда его превосх. велел опять двинуться в путь, но мы, из-за сильного ветра, не могли сойти с места и должны были опять пристать.

В субботу, 25-го июля, мы, так как ветер утих, с рассветом дня, снова пустились в путь и утром были у Николаевского перевоза, в 6-ти или 7-ми милях от Устюга. Лодка его превосх-а сильным ветром так была отнесена назад, что все мы принуждены были пристать. К ночи мы опять подвинулись вперед и плыли не останавливаясь.

В воскресенье, 26-го, в полдень, его превосх. велел пристать у монастыря Спасского, приблизительно, в 60-ти верстах или 12-ти милях от Устюга, чтобы здесь пообедать. Пристав и его писец обедали с его превосх-ом. Тем временем, из монастыря пришел монах с большим монастырским хлебом, ведром квасу и овцою: это было подарено его превосх-у. Как только обед кончился, мы тотчас пустились в дальнейший путь. Поздно вечером прибыли мы в большое село, милях в 17-ти от Устюга; погода была так благоприятна, что мы могли подвигаться безостановочно. В понедельник, 27-го, мы пообедали у села Ягрыж, в 140-ка верстах или 28-ми милях от Устюга; раньше здесь был «ям» или место, где обыкновенно получается свежая смена народа. /209/ Отсюда нам пришлось проехать еще добрых 15 верст до Верхней Тоймы, ⁵⁷ куда прибыли поздно вечером и застали народ вполне готовым, благодаря прилежанию и добросовестности пристава. В 12 часов ⁵⁸ мы снова двинулись в путь и встретили лодку, которая 10 дней тому назад вышла из Архангельска: она принесла нам известие, что 17 Голландских кораблей прибыли в Архангельск.

Во вторник, 28-го июля, утром, в 9 часов, мы прибыли в Нижнюю Тойму, в 30-ти верстах или 6-ти милях от [564] Верхней Тоймы. В полдень мы наскоро пообедали, чтобы не терять времени, так как течение несло нас быстро книзу. Ночью мы проехали мимо Осинового, где в прошлом году меняли ярыжек.

В среду, 29-го, рано утром, мы прибыли в Панду; карбас, вышедший 4 дня тому назад из Колмогор, принес нам известие, что в Архангельск прибыли 28 кораблей, в том числе 3 Английских. В эту ночь мы проехали мимо Калей. ⁵⁹

В четверг, 30-го, рано утром, нас четверо быстро выехали в лодке, чтобы прибыть в Извоз, недалеко от Калей, где мы рано сели на лошадей. Мы весь этот день ехали верхом вдоль берега Двины, которая везде открывала нам прелестные виды. Иногда мы ехали и через очень густые леса. Проехав мимо нескольких прекрасных сел и переправившись через реки Суху, Двинку, Обоку ⁶⁰ и Колмогорскую реку на плотах из мачтовых стволов, тесно привязанных друг к другу, мы, еще за 2 часа до захода солнца, прибыли в Колмогоры, пройдя миль 25. Здесь мы день прождали.

В субботу, 1-го августа, прибыли в Колмогоры к нам фан-де-Ватер и гофмейстер и сказали, что его превосх. въехал в другую реку, из-за мелей перед Колмогорами. После обеда мы выехали из Колмогор и прибыли к его превосх-у, когда он был уже в 12-ти верстах за Колмогорами.

В воскресенье, 2-го августа, рано утром, мы приехали к Архангельскому монастырю, где его превосх. пристал к берегу, чтобы пообедать. Прежде, чем мы успели сесть за стол, пришел Голландский шкипер с пачкою писем к его превосх-у. После того как пообедали, пришел капитан Кинт, ⁶¹ с некоторыми другими шкиперами, и приветствовал его превосх., который их хорошо угостил. После обеда [565] мы снова двинулись в путь, чтобы раньше прийти в Архангельск. Мы встретили в это время 12 или 14 корабельных лодок с их шкиперами; они выстрелами приветствовали его превосх.. Когда его превосх. прибыл к кремлю и дал залп из орудия, ⁶² то и другие суда, по порядку, стали стрелять. Таким образом, мы прибыли в Архангельск к пристани перед гостиницею, где Mons-r Бок, перекрещенный Русский ⁶³ и два Русских полковника, [выехав] с несколькими солдатами и лошадьми, приветствовали его превосх.. Мы таким-же образом, как перед тем, ⁶⁴ тотчас въехали в город; /210/ проводив его превосх. в прежнее его местопребывание, и мы также пошли искать, где нам нужно было остановиться. ⁶⁵

Во вторник, 4-го августа, мы с приставом пошли осматривать некоторые корабли, так как он никогда еще их не видал и чрезвычайно удивлялся им. Нас приветствовали несколькими залпами из больших орудий, что, повидимому, приставу очень понравилось. Нам пришлось в это время ожидать прибытия Архангельского губернатора, так как без его присутствия нельзя было грузить суда. ⁶⁶

Сорок восьмая глава.

Прибытие нового губернатора в Архангельск. — Дерзость одного из свиты его превосх-а во время процессии. — Он выдается губернатору. — Датский резидент приезжает в Архангельск. — Подарок его превосх-а губернатору. — Отплытие его превосх-а на судне из Архангельска. — Неудачи в начале. — Дешевая семга на берегу Московии. — Северное сияние, что оно такое в воздухе. — Встреча с судами. — Приход в Фли, к Энкгейзену, в Гоорн и в Амстердам. — Описание страны Самоедов. — Заключение.

Во вторник, 18-го августа, рано утром, пришел новый [566] губернатор Иван Андреевич Хованский, ⁶⁷ раньше бывший полководцем его царского величества. При нем находились 4 литаврщика, 5 трубачей и 14 копьеносцев, все в черном. Суда, находившиеся в Архангельске, все дали залпы из орудий в знак радости по поводу его прибытия. Его превосх. велел приветствовать его через своего секретаря и фан-Асперена. ⁶⁸

В пятницу, 21-го августа, прибыло еще 28 судов ⁶⁹ с конвойным судном, из Голландии в Архангельск. ⁷⁰

Во вторник, 25-го августа, утром, в Архангельске была процессия (или шествие), в которой участвовали и губернатор и пристав, шедшие, обнажив голову. Один из наших конюхов, смотревший на эту процессию, подстрекаемый несколькими пьяными Английскими матросами, не захотел снять своей шляпы перед крестами и иконами, хотя его солдаты и предостерегали. Губернатор и пристав заметили это, но, тем не менее, прошли мимо. Когда процессия кончилась, пристав, по приказанию губернатора, пришел жаловаться на эту дерзость. Его превосх. спросил его, не узнает-ли он виновного, и велел всем служителям и конюхам выйти наружу. Пристав указал на виновного, который сначала отпирался, но затем сознался в своем проступке. /211/ Его превосх., в присутствии пристава, сильно наказал его, и послал с фан-Аспереном к губернатору, где он коленопреклонениями и просьбами вымолил себе прощение, в уважение к тому обстоятельству, что был служителем его превосх-а. ⁷¹ [567]

В среду, 28-го августа, его превосх. купил 6 белых оленей у Самоедов.

В четверг, 3-го сентября, прибыл в Архангельск Датский резидент ⁷² при залпах из орудий, на которые отвечали с некоторых судов.

В пятницу, 4-го, его превосх., в сопровождении своих дворян и еще других лиц, пошел к Датскому резиденту, чтобы приветствовать его. Его превосх. побеседовал с ним около часу и затем, при прощании, пригласил его к обеду. Резидент согласился и, после этого, обедал у его превосх-а с несколькими капитанами судов.

В субботу, 5-го, его превосх. послал господ Бессельса и фан-Асперена к губернатору, чтобы поднести ему в подарок 3 серебряных позолоченных бокала, один больше другого, а также передать один такой-же [бокал] канцлеру, с просьбою поскорее снарядить [нас] в путь. ⁷³

Во вторник, 8-го сентября, утром, стрельцы стояли в порядке, по обе стороны, от нашего двора до лодки. Его превосх., в сопровождении пристава и свиты, прошел между ними до лодки, в которой он приехал. В ней он отплыл от берега, при звуке литавр и труб и залпах из орудий. По приходе на корабль, ⁷⁴ капитан Кинт, с которым его превосх-у предстояло ехать, принял, как его вельможность, так и окружавших его, великолепно, при залпах из орудий. ⁷⁵

В среду, 9-го, рано утром, подняли якорь, но, проехав всего лишь с расстояние двух выстрелов из крупного орудия, мы принуждены были снова опустить якорь, из-за сильного ветра, а также, чтобы дождаться судна, которое должно было перевезти лошадей: оно еще грузилось сеном. [568]

В четверг, 10-го, мы снова подняли якорь, стали под паруса и поплыли успешно вперед.

В пятницу, 11-го сентября, мы снова стали под паруса, но не могли перейти через мели, на которых некоторые суда из флотилии застряли и потерпели, таким образом, аварию.

В субботу, 12-го, мы, благодаря приливу, благополучно перешли через мели в море. Поздно вечером мы прошли мимо Серого мыса и встретили такой сильный ветер, что принуждены были лавировать, не будучи в состоянии двинуться вперед.

В понедельник, 14-го, мы, из-за непогоды принуждены были итти фордевинд и бросить якорь под Серым мысом. ⁷⁶

Во вторник и среду, 15-го и 16-го, некоторые из нас в шлюпке направились к берегу и, вернувшись, привезли с собою разной семги, которой каждую штуку купили за 10 стейферов, а также несколько /212/ куропаток. После обеда мы снова стали под паруса, так как ветер стал попутнее.

В четверг, 17-го, мы увидели Крестовый остров, мимо которого проехали в полдень. На следующий день мы проехали мимо реки Поной и промедлили несколько дней. Потом, ⁷⁷ с попутным ветром, мы снова отправились в путь и вечером прибыли к Иоккена.

В четверг, 24-го сентября, мы настолько успели подвинуться, что, на высоте 70 1/2 °, увидели, в стороне от нас, остров Вардегуз.

В пятницу, 25-го сентября, мы увидели Нордкап, мимо которого проехали.

В субботу, 10-го октября, после многих перемен погоды и ветра, мы увидели, как уже несколько раз случалось, ночью, северное сияние — известный свет в виде слабого пламени в воздухе, которое в нем как-то ширилось во все стороны [своими лучами]. Оно обыкновенно предвещает сильный ветер, который, действительно, и поднялся в конце ночи.

Во вторник, 13-го октября, мы определили высоту солнца и оказались под 63 1/2 ° с. ш.

В субботу, 17-го, к нам пристало ходившее к северу [569] судно из Дронтгейма. Подхваченное течением, оно с нами продолжало поездку домой. В полдень мы находились на высоте 58° 9’.

В воскресенье, 18-го, мы увидели галлиот, шедший в Шотландию, и Английское судно из Лондона, направлявшееся в Флеккерен.

В понедельник, 19-го, мы увидели подходившие к нам 3 парусных судна. Предполагая, что это Французские каперы, мы приготовились к бою. Когда они подошли поближе, оказалось, что это — Английские суда. Мы приветствовали друг друга несколькими выстрелами и пошли каждый своею дорогою. Мы бросили лот и оказались над глубиною в 19 сажен. Высота была 55° 20’ [с.ш.].

В среду, 21-го, мы видели разные суда.

В четверг, 22-го октября, рано утром, мы заметили близость земли по маякам, стоящим на восточной оконечности Флиланда. Когда рассвело, на борт пришли лоцманы, счастливо проведшие нас внутрь Фли, после того, как мы 6 недель и 3 дня пробыли в дороге от Архангельска. К борту пристали два кааха, в которые мы передали наш багаж. Его превосх., тем временем, делал подарки судовым офицерам. Мы, т.е. его превосх., секретарь, Бюдэйн, пастор, доктор, казначей, фан-де-Ватер и я, после обеда, в 4 часа, отъехали от военного судна и, сопровождаемые прощальными выстрелами, шли под парусами всю ночь.

В пятницу, 23-го октября, утром, в 8 часов, мы прибыли в Энкгейзен, откуда, закусив немного, /213/ в 3-х повозках направилис в Гоорн, где наняли яхту, привезшую нас в Пюрмерент, и т.д., так что вечером, в 7 часов, мы были в Амстердаме, проводили его превосх. домой и затем простились друг с другом. ⁷⁸

Описание страны Самоедов.

Самоеды живут, большею частью, за рекою Печорою и вдоль Вайгача и Ледовитого моря — как его очень хорошо можно назвать — столь далеко, насколько вообще известен морской берег. Они живут, большей частью, около устья рек отдающих свою воду через Сибирь, в Обское море. Их [570] существуют разные племена, которые друг от друга, как и Татары, различаются разными именами. Те, кто живут от реки Печоры до реки Оби, называются просто Самоедами. Те-же, чьи поселения находятся дальше, называются Остяцкими Самоедами, за которыми опять следуют Тунгузы, которые больше ростом, чем все остальные [Самоеды]. Тут-же находятся и так называемые Юкагирские Самоеды, и далее еще другие, имена которых неизвестны. Все они говорят на особых языках. Что до их богослужения, то они питают очень глубокое уважение к кому-то, кого Русские считают чародеем: Самоеды говорят, что он, много лет тому назад, взят был на небо, а Русские говорят, что его поглотила земля. Те, кого Русские считают чародеями, у них пользуются большим почетом и являются у них как-бы вероучителями. Они дики и свирепы и довольствуются тою-же пищею, как и дикие животные. Правильно названы они Самоедами, так как они едят и человеческие трупы. ⁷⁹ У них нет ни начальства, ни правительства: каждый у них имеет ту-же силу, и, если между ними возникают несогласия, то их улаживают луком и стрелами. Ежедневно они ходят на охоту и вместе делят добычу, однако, лишь между теми, кто женаты или были женаты; неженатые не участвуют в дележе. У некоторых из них 2, у других 3 жены, и они всегда женятся в собственном племени.

Заключение.

Из предыдущего вы знаете, что случилось во время этого чрезвычайного и великого посольства к его пресветлейшему величеству царю Московии. Так как, однако, еще не было сказано, какая резолюция /214/ вышереченным его царским величеством была положена на рассказанные публичные пропозиции и представленные после них мемории и на разные конференции господина посла, то не будет неуместно указать здесь вкратце на успех их, насколько он известен мне, не принимавшему участия в тайных переговорах. Правда, его царское величество не согласился заключить прямой союз против короны Шведской с высокими коалиционными [571] державами: не состоялся этот союз, главным образом, вследствие неожиданной и печальной кончины пресветлейшего государя, отца его царского величества, славной памяти, а также и вследствие молодости нынешнего царя. Тем не менее, убедительные мотивы и сильные доводы его превосх. господина посла привели к тому добру для общего дела, что, по повелению его величества, собранные на границах близ Лифляндии, Корелии и Ингерманландии войска не только нагнали сильный страх на Шведов, но даже привели к той диверсии, что 12 или 14 тысяч человек отборнейших лучших войск своих, которые они предполагали передвинуть на Немецкие пределы (при чем тогда легко добрый успех оружия высоких союзников мог-бы встретить, если не помеху, то отсрочку) — они не только не посмели двинуть туда, но страхом перед нашествием Московитов были даже до того обеспокоены, что это обстоятельство, пожалуй, более всего — после Божьей помощи — содействовало успеху столь многих важных планов для блага правого дела.

Дозволение, которое Персидские и Армянские купцы получили от его царского величества со своими товарами ездить в другие страны света, также результат трудов господина посла в этом направлении. Таким образом, добрый успех этого славного посольства может быть ощущаем и чувствуем не только всем государством вообще, но и каждым из жителей его в частности.

КОНЕЦ.

Комментарии

1 В тексте groot roggebroot. Может быть, нужно читать grof (грубый, простой) roggebroot.

2 Вся эта глава изобилует многочисленными недоразумениями и туманностями, которые не оговорены особо в примечаниях, так как невежество автора в его сведениях из истории церкви и православной догматики очевидно само по себе. Из-зa этого сообщенные им сведения, конечно, тем не менее, остаются весьма интересными в том отношении, что ими характеризуются взгляды, бывшие в конце XVII в. в ходу на Западе относительно религиозной стороны Русской жизни.

3 Придаточное предложение «die zy noch onderhouden» следует относить к Godsdienst, a не к Grieken, после чего оно стоит.

4 Ср. примечание в начале предыдущей главы.

5 Rozaria of Paternosters.

6 sic.

7 Подробности см. в Введении.

8 Эта глава находится, повидимому, в сильной зависимости от книги Данкаарта 1615 года, о чем см. Введение. В переводе ее неоднократно пришлось изменять разделение предложений, в виду того, что знаки препинания в этой главе распределены без всякой системы, расстановка слов неправильная, большое количество анаколуфов и т.п.. Общее впечатление такое, как будто мы имеем перед здесь собою плохо прилаженные друг к другу отрывки, очень неумело сокращенные.

9 Буквально: «Иоанна, брата в Дании».

10 Можно перевести и так: «Прежде чем мы успели закончить рассказ этот, там уже снова случилась перемена». Как видно из этого места, а также из заключения, эта глава вся состоит как будто из отрывочных заметок современника и очевидца описываемых событий.

11 В тексте: nu — т.е. «теперь». Сравни предыдущее примечание.

12 В подлиннике конструкция этой фразы очень неясная; есть основание предполагать пропуски в словах.

13 Дословно.

14 Musicijnen? Ср. Н.И.Костомаров, «Смутное время», I (1868), стр.370: «... было во дворце человек двадцать с небольшим слуг да музыкантов», стр.379: «... Москвичи ненавидели музыку, считая ее дьявольским наваждением и без сожаления истребляли этих людей, которые приехали соблазнять благочестивое жительство древней Москвы».

15 Костомаров, «Смутное время», I, 393: «Число погибших Поляков одни считают более четырех сот ... И Москвичей погибло столько же, а может быть и более».

16 Опечатка или описка: Basiliwits.

17 Ср. прим. 3-е и 4-е к этой главе.

18 Это было сделано в виду того, что Шведские посланники, за 2 года перед тем, также подарили каждому из важнейших коммиссаров по 2 лошади.

19 Цифры приведены неточные. Вино несколько раз переценивалось. Кленку причиталось сначала 1955 рублей за 12 бочек беременных алкану (вино Аликанте??; 60 р. бочка), 17 бочек полубеременных романеи пряной (30 р. бочка) и 29 бочек полубеременных Ренского (25 р. бочка). Потом принят был в рассчет «винолог (сект??) против Ренского»: за 17 1/2 бочек романеи и высший винолог решили дать по 60 руб. за бочку, за 27 полубеременных бочек романеи и 6 бочек низшего винологу разочли по 25 р. за бочку. Итог получился теперь, почему-то, в 2415 рублей. Деньги были выданы из доходов Владимирской чети (Голл. кн. № 9, лл.512 об. — 520 об.).

20 Кленка провожали «за Тверские ворота за земляной город в Ямскую слободу» (Голл. кн. № 9, л.531 об.).

21 Приставы проводили до того места, где, перед въездом в Москву, произошла встреча (Дон.).

22 В доброй полумиле от Москвы (Дон.).

23 Талицы, д. каз., при рч. Малой Талице, 46 в. от Дмитрова («Сп. насел. мест»).

24 Дворцовые села перечислены у Соловьева, т. XIII, ст.673, но ни одно из называемых им не подходит в данном случае. Ср. и перечисление их по «Поверстной книге ямского приказа» у А.С.Лаппо-Данилевского («Библиограф», 1890, № 9-10, стр.98-99).

25 Новинки Надозерские, 2 в. от Александрова, на Троицком тракте в Сергиевский посад из Александрова («Сл. нас. мест»).

26 «Во двор его царского величества, где он жил». (Дон. под 25-ым июня).

27 Конюцкое, д. каз., при р.Нерди, 10 в. от Переяславля, на Ярославском шоссе от границы Александровского уезда к Ростовскому («Сп. нас. мест»).

28 Деболы, с. каз., при р.Саре, в 13-ти в. от Ростова, на Московско-Ярославском шоссе («Сп. нас. мест»).

29 Лев, с. каз., при оз.Неро, 7 в. от Ростова, 1 церв. («Сп. нас. мест»).

30 Наготино, д. вл., 18 вер. от Ярославля, направо от Московского шоссе («Сп. нас. мест»).

31 Воеводою здесь был Воин Афанасьевич Нащокин (Voin Affonasiovits Naschokin. Дон. под 29-ым июня).

32 Подарки принес таможенный голова (Дон.).

33 В этот день была здесь религиозная процессия из-за продолжительного дождя (Дон. под 1-ым июля).

34 Об этой остановке на стр. //60 не говорится.

35 100 миль от Москвы (Дон.).

36 Воевода был пока тот-же, что и в минувшем году. (Дон.).

37 Нидерландских (Дон. под 1-ым июля).

38 Предполагалось закрыть все лавки, и сын воеводы с именитейшими гражданами хотел выехать послу на встречу (Дон.).

39 По Донесениям, Голохвастов въехал в город восьмого июля. 8-го же июля посол послал своего секретаря и переводчика с приветом ему. Воевода отвечал присылкою своего родственника (Neef) и принесением в подарок провизии (Дон. под 8-ым июля).

40 Тышкевич.

41 Новый дьяк Осип Карпов и таможенный голова (Дон.).

42 В этот день пришло из Москвы известие о венчании царя на престол, бывшем 28/18 июня (Дон. под 7-ым июля).

43 9-го дьяк прислал провизии (Дон.).

44 11-го посол сделал визит новому воеводе. (Дон. под 11-ым июля).

45 15-го июля посол посетил гостя и таможенного голову Гавриила Мартыновича Фатеева (Fateof), у которого встретил и Тышкевича и Голохвастова. На следуюший день все трое, вместе с дьяком, сделали ответный визит Кленку. И Голохвастов и дьяк получили подарки от Кленка. (Дон. под 15-ым и 16-ым июля).

46 5 судов со 138-мью гребцами (Дон.). Из-за непослушания посадских людей Ивашки Емельянова и Федьки Сычугова посол прожил лишнее в Вологде; они не давали ему людей (Гол. кн. № 9, л.537). Суда снаряжены были на деньги «из таможенных и кабацких доходов» (Гол. кн. № 9, л.523).

47 Шуйский ям (Jam, genoemt Soeski. Дон.). В Шуйском переменили гребцов.

48 Нарышкин.

49 Во двор его царского величества (Дон.).

50 Бобровский ям (Bobrofssche Jam. Дон.). Здесь также переменили гребцов.

51 Случевский, назв. соч. I, 144: (Сухона) «... в малую воду на некоторых местах, например, в «Опоках», имеет не более 7-ми вершков глубины»... Ib. 206: «Самое опасное место Сухоны это Опоки. Длина этого порога или перебора немного менее версты, но река делает тут крутой изгиб выписывает нечто в роде буквы Z и так быстра, что падение заметно на глаз». Ср. Stuckenberg, «Hydrographie» II, 118: Opoki.

52 Скорятино, д. каз., при р.Сухоне, в 44-х верстах от Устюга.

53 120 верст от Бобровского яма (Дон. под 23-ьим июля).

54 Favile — Василий? Ср. гл.IX, пр. 4-ое.

55 Еропкин («Рус. Истор. Библ.», XII, ст.476), в Дон. Alexei Paulovits Gerebtin (Дон. под 23-ьим июля).

56 К этому отъезду из Устюга относится челобитная земского старосты Федьки Шергина с товарищами и со всеми посадскими людьми, где говорится о сборах в Устюг волостных людей «для совету о ямском деле и для ведомости отпуску Галанской земли посла» («Акт. Холм. и Устюжск. епарх.», «Р.И.Б.» XII, ст.482).

57 Верхнетоемский ям (Jam genoemt Virgna Toima). По Дон., в 140-ка вер. от Устюга.

58 В полночь (Дон.).

59 «Утром, в 9 часов, прибыли мы в ям Chauore Gora, где община меня приветствовала провизиею, и, переменив гребцов, в 10 час. поехали дальше. 1-го августа я получил из Архангельска, через посланного от Голландского купца Яна Гоутмана, известие о прибытии в Архангельск 28-ми торговых судов с конвойным судном» (Дон.).

60 Обока — Обокша (Stuckenberg, «Hydrographie» II, р.222-223). Колмогорская река — рукав Двины? Сухи и Двинки у Stuckenberg’а нет.

61 Michiel Kint (Дон.).

62 «Из четырех орудий, находившихся в моей лодке» (Дон.).

63 Перевод буквальный.

64 Пристав устроил этот въезд, снарядив и трубачей и литаврщиков. При въезде, по обе стороны посольской свиты, бежали стрельцы с бердышами. Воеводы еше не было, дьяк же находился в Колмогорах (Дон.).

65 «3-го августа бургомистры, от имени общины, поднесли мне большой белый хлеб и боченок (tobbe) с рыбою» (Дон.).

66 Приводим в дополнение из Дон.: 6-го августа Кленк ездил, сопровождаемый 9-ю корабельными лодками, на военное судно, чтоб посмотреть, действительно-ли там нет места для багажа и для мебели. Так как заявление капитана на этот счет оказалось правильным, Кленк принужден был нанять грузовое судно. — 11-го августа в Архангельск пришли первые вести о падении Матвеева (Дон. под 6-ым и 11-ым августа).

67 Дон. называют его князем и боярином (Дон. под 18-ым авг.). При нем был и дьяк Andre Carpof, т.е. Андрей Богданов (А. П. Барсуков, «Воеводы Московского государства», Спб., 1897, стр.8).

68 Они-же должны были напомнить воеводе о доставке хлеба на суда, которая слишком затянулась. На приветствие воевода отвечал присылкою дворянина к Кленку. — 20-го августа пойман был матрос с военного судна, укравший сукно с павильона Кленковой лодки. Воевода прислал пойманного с приставом к Кленку, который, в свою очередь, выдал матроса капитану судна. На следующий день Кленк послал секретаря и переводчика благодарить воеводу за доставку матроса (Дон. под 18-ым, 20-ым и 21-ым авг.).

69 «Последний Голландский флот» (Дон.).

70 Кленк, 22-го, снова напомнил воеводе о скорейшей доставке хлеба.

71 Воевода сказал, что не будь конюх слугой Кленка, он-бы велел прибить гвоздем шапку к голове его, чтобы никогда нельзя было снимать ее больше. Потом он, однако, угостил конюха водкою и отпустил его (Дон. под 25-ым авг.).

72 Гэ.

73 По Дон., шестого сентября воевода прислал Кленку сластей, на что последний отвечал посылкою воеводе и дьяку подарков.

74 Корабль этот назывался «Het Waepen van Asperen».

75 Относительно дорожных денег был спор у Кленка с воеводою. Посол указывал, что ему следует выдать деньгами, по 14 1/2 руб. на день, на 4 недели. Воевода велел дать ему ровно 193 рубля, по примеру Бёрха. С июля 23-го по 27-ое августа на содержание посольства израсходовано было из таможенных и кабацких Двинских доходов 507 1/2 рублей (Голл. кн. № 9, л.547).

76 По карте Sanson’а, это — Корецкий мыс к сев. от Двинской губы.

77 В тексте очевидное противоречие: «In de volgende dagh».

78 28-го октября Кленк отдавал краткий отчет о своей поездке Штатам (последняя дата в Дон.).

79 То-же объяснение названия и у Мьежа, «Relation», p.83.

Текст воспроизведен по изданию: Посольство Кунраада фан-Кленка к царям Алексею Михайловичу и Феодору Алексеевичу. СПб. 1900