КОНСТАНТИН БАГРЯНОРОДНЫЙ

О ЦЕРЕМОНИЯХ¹¹⁴

Книга II

Глава 15-я

Второй прием Ольги Русской ¹¹⁵

Девятого сентября, в среду ¹¹⁶ состоялся прием, во всем сходный с вышеописанными, ¹¹⁷ по случаю прибытия Русской княгини Ольги. Княгиня вошла со своими родственницами княгинями и избраннейшими прислужницами, причем она шла впереди всех других женщин, а они в порядке следовали одна за другою; она остановилась на том месте, где логофет обычно предлагал вопросы. ¹¹⁸ Позади ее вошли апокрисиарии Русских князей и торговые люди и стали внизу у завес; последующее совершилось подобно вышеописанному приему. Выйдя снова чрез сад, триклин кандидатов и тот триклин, в котором стоит балдахин ¹¹⁹ и производятся магистры, княгиня прошла чрез онопод и Золотую руку, т. е. портик Августея, и села там. Когда царь по обычному чину вошел в дворец, ¹²⁰ состоялся второй прием следующим образом. В триклине Юстиниана было поставлено возвышение, покрытое багряными шелковыми тканями, а на нем поставлен большой трон царя Феофила и сбоку царское золотое кресло. Два серебряных органа двух частей (= димов) были поставлены внизу за двумя завесами, духовые инструменты ¹²¹ были поставлены вне завес. Княгиня, приглашенная из Августея, прошла чрез апсиду, ипподром и внутренние переходы того же Августея ¹²² и, вошедши, села в Скилах. Государыня воссела на вышеупомянутый трон, а невестка ее на кресло. Вошел весь кувуклий и препозитом и остиариями были введены ранги; ¹²³ ранг 1-й — зосты; ранг 2-ой — жены магистров; ранг 3-й — жены патрикиев; ранг 4-й—жены протоспафариев служащих; ранг 5-й—прочие жены протоспафариев; ранг 6-й — жены спафарокандидатов; ранг 7-й — жены спафариев, страторов и кандидатов. Затем вошла княгиня (введенная) препозитом и двумя остиариями, причем она шла впереди, а за нею следовали, как Сказано выше, ее родственницы-княгини и избраннейшие из ее прислужниц. Ей был предложен препозитом вопрос от имени Августы, и затем она вошла и села в Скилах. [48] Государыня, вставши с трона, прошла чрез лавсиак и трипетон, вошла в кенургий и чрез него в свою опочивальню. Затем княгиня со своими родственницами и прислужницами вошла чрез триклин Юстиниана, лавсиак и трипегон в кенургий и здесь остановилась для отдыха. Когда царь воссел с Августою и своими багрянородными детьми, княгиня была приглашена из триклина кенургия и, сев по приглашению царя, высказала ему то, что желала.

В тот же день состоялся званый обед в том же триклине Юстиниана. Государыня и невестка ее сели на вышеупомянутом троне, а княгиня стала сбоку. ¹²⁴ Когда стольником были введены по обычному чину княгини и сделал;! земной поклон, княгиня, немного наклонив голову на том месте, где стояла, села за отдельный стол с зостами по чину. ¹²⁵ На обеде присутствовали певчие церквей св. апостолов и св. Софии и пели царские славословия. Были также всякие сценические представления. В Золотой палате состоялся другой званый обед; там кушали все апокрисиарии Русских князей, люди и родственники княгини и торговые люди и получили: племянник ее 30 милиарисиев, 8 приближенных людей по 20 мил., 20 апокрисиариев по 12 мил., 43 торговых человека по 12 мил., священник Григорий 8 мил., люди Святослава по 5 мил., 6 людей (из свиты) апокрисиариев по 3 мил., переводчик княгини 15 мил. После того как царь встал из-за стола, был подан десерт в ариститирии, где был поставлен малый золотой стол, стоящий (обыкновенно) в пектапиргии, и на нем был поставлен десерт на блюдах, украшенных эмалью и дорогими камнями. И сели царь, царь Роман Багрянородный, багрянородные дети их, невестка и княгиня, и дано было княгине на золотом блюде с дорогими камнями 500 мил., шести приближенным женщинам ее по 20 мил. и 18-прислужницам по 8 мил.¹²⁶

Октября 18-го, в воскресенье, состоялся званый обед в Золотой палате, и сел царь с Руссами, и опять был дан другой обед в пентакувуклии св. Павла, и села государыня с багрянородными детьми ее, невесткою и княгинею, и дано было княгине 200 мил., племяннику ее 20 мил., священнику Григорию 8 мил., 16 приближенным женщинам ее по 12 мил., 18 рабыням ее по 6 мил., 22 апокрисиариям по 12 мил., 44 купцам по 6 мил. и двум переводчикам по 12 мил.

Комментарии

114 Знаменитый трактат, посвященный описанию византийского придворного церемониала, которым так импонировала Византия варварским странам. Трактат подвергся позднейшим дополнениям и интерполяциям. Вторая книга носит следы вообще позднейшей переработки. Основа трактата считается с несомненностью принадлежащей Константину. Единственная сохранившаяся рукопись XI—ХII в. является одной из достопримечательностей Лейпцигской городской библиотеки. Сочинение было издано впервые Рейске в 1751—1754 г. с заглавием De ceremoniis aulae byzantinae. Издание Рейске перепечатано в Боннском издании с присоединением оставшихся ненапечатанными в первом издании примечаний к второму тому (1829 г.). Перепечатано из Боннского издания у Миня S. G. в 112 т. В Боннском издании появилось и приводимое в нашем заголовке название, заимствованное Нибуром из введения, написанного самим составителем трактата — Ekessis thV basileuV taxeuV. Литература — A. Rambaud, ук. с., стр. 128—136; Krumbacher, ук. с., стр. 254—256; Очерки по истории Византии под редакцией В. Бенешевича, стр. 29—31; В. Васильевекий, ук. с., стр. 214—224.

115 Русский перевод данного отрывка — Е. Голубинский, История Русской церкви, I, II изд., М., 1901, стр. 99—102, у Д. В. Айналова в его статьей — Княгиня Ольга в Царьграде, Труды XII Археолог. Съезда в Харькове, М., 1905, III, стр. 12—20. Ср. Д. Айналов, История древнерусского искусства изд. студенческого издат. комитета при истор. филол. факультете Петроградского университета; вып. I, Петрогр., 1915, стр. 109—188; ср. его же — История др. русск. искусства. Киев — Царьград — Херсонес, Изв. Тавр. уч. арх. ком., вып. 57.

116 hmera d, т. е. в среду (у греков понедельник считался вторым днем недели); в переводе Д. В. Айналова по недоразумению — в четвертом часу дня.

117 Т. е. ранее описанным приемом саракинского посла. Прием происходил в Магнавре, где, по словам продолжателя Феофана, обычно происходили приемы наиболее знаменитых и великих из иностранных игемонов; Ольга в оглавлении второй книги De ceremoniis названа игемоном и архонтиссой руссов (Боннское изд., стр. 510); общие указания насчет приемов в Магнавре (с описанием достопримечательности зала трона Соломона) в начале той же 15 главы (стр. 566 сл.). См. Айналов, Труды XII Археол. Съезда, стр. 13—15.

118 Вопросы эти сводились к взаимным приветствиям, как можно судить по образцам их в 47 гл. II кн. De ceremoniis; см. Айналов, ук. с., стр. 14.

119 Kamelaucion в данном случае не царский венец, как думает Голубинский, но балдахин или киворий над царским местом; см. Беляев, ук. с., I 117, 119.

120 Т. е. из Магнавры, где он принимал Ольгу, во внутренние покои (у Голубинского наоборот). Дальше следует описание приема у императрицы. См. Айналов, История древнерусск. иск. Относительно упоминаемых зал см. по указателю — Беляев, Byzantina.

121 ta gar aulouta, — у Голубинского неточно — органы, на которых играют, у Айналова случайно место опущено.

122 У Айналова — внутренние портики гипподрома, принадлежащего к Августею, но название — переходы (диаватики) Дафны или Августея — настолько обычно у Константина, что здесь нет необходимости относить слово переходы к ипподрому. См. Беляев, ук. с., I, стр. 96—98.

123 bhla — завесы. Но так как через завесы допускались чины по рангам, то самые группы сановников, допускавшихся по рангам, назывались bhla, — см. Беляев, ук. с., I, стр. 22, примеч. У Голубинского — “отделения”, у Айналова — “чины свиты”.

124 Д. В. Анналов обращает внимание, что церемониал застает княгиню в зале вместе с царицей, так как здесь ничего не говорится о том, что она была введена в зал, а рассказывается о входе лишь свиты. Очевидно, Ольга проследовала из внутренних покоев царицы, тем более что в описании не сказано, чтобы она была отведена оттуда обратно или где-нибудь ждала со свитой.

125 Не совсем ясно, обедала ли Ольга за отдельным столом с одними зостами или же за столом обедали также императрица с невесткой. Дело в том, что у Константина специально говорится об этом отдельном столе (кн. II, 52, tpmoV b), причем называются шесть высшего сана лиц, с которыми за этим столом (en th apocopth trapezh) может обедать император, в числе их и патрикия зоста (зоста — дама при царице; при приеме Ольги их было две в виду того. что это были зоста имератрицы и зоста ее невестки: см. примеч. Reiske — стр, 166, 16). Значит, отдельный стол назначался для императора (или императрицы) в окружении наиболее избранных лиц. Если так, то и в данном случае за этот стол должна была сесть императрица (с невесткой), иначе, спрашивается, где же они при этом приеме обедали? Айналов полагает, что Ольга обедала только с зостами, Голубинский, — что они обедали все вместе.

126 Д. В. Айналов высказал предположение (История русск. иск., стр. 164— 188), что полученные Ольгой и ее свитой денежные суммы не были дарами в собственном смысле, но что это являлось содержанием, какое в силу договоров должно было получать русское посольство за время своего пребывания в Константинополе, как это практиковалось в отношении посольств других народов. Доводы Д. В. Айналова не являются до конца убедительными. Странным кажется, что это месячное жалованье, — если так мы должны определять значение даров, полученных Ольгой, — специально записывается в церемониал, что Ольге подносят ато жалование на золотом блюде с дорогими камнями (точно также как на золотых блюдах поднесены были деньги двум саракинским послам). В своем построении Д. В. Айналов отправляется от сообщения Константина о том, как происходит отпуск итальянских послов (De ceremoniis, стр. 397—398). Предварительно там составлялся список, “что каждый из них должен получить и что получает каждый из их людей”. Согласно заготовленному списку происходило пожалование при заключительном приеме. Мысль Д. В. Айналова такова, что в указанном списке и проставлялась цифра следуемого и условленного содержания, причем он пишет, что рассматриваемая глава может считаться .как бы образцовой для. формальностей составления подобных списков и выдачи по ним денег (стр. 171). Но Д. В. Айналов несколько неточно толкует отдельные выражения этого сообщения, в результате чего оно получает другой смысл, чем какой имеет в действительности. Там сказано, что список (gnwsiV) составлялся kata gnwmhn tou basilewV;. Д. В. Айналов переводит — “с ведома” императора, тогда как имеется в виду более активное его участие ("по решению"); в переводе Reiske — ex imperatoris iudicio. Далее употребленный здесь термин roga Д. В. Айналов толкует в смысле именно жалованья, платы, между тем как этот термин имел более общее значение, как это указывается в комментарии Reiske (стр. 391—392) — largitio, donum, doaativum. Главное же, касаясь выражения Константина, что послам император дает, сколько он приказал приготовить eiV logon autwn Д. В. Айналов последние слова истолковывает так — по слову их или по уговору с ним. Тогда действительно получается такой смысл, что речь идет о выдаче жалованья, поскольку с послами было договорено о выдаче им определенной платы. В действительности эти слова не могут иметь такого значения; прямой смысл места “на их счет” (термин до известной степени понятный, поскольку распределение сумм занесено было в список), т. е. в отношении их группы в противоположность остальным получающим (в тексте — kai didwVin ekaston thn rogan o basileuV, kai meta to exelJein touV andrwpouV autwn tote kai autoiV toiV presbeutaiV didwsin dsa ekelesen eutrepisJhnai eiV logon autwn). Несколько упрощенно, но по существу правильно переводит Reiske — ipsis quoque legatis donal ea, quae ipsis praeparari iussit.