КОЧУБЕЙ ГЮМЮРДЖИНСКИЙ

известного под именем Кучибея Гомюрджинского, лица приближенного к почившему в Бозе султану Мураду (IV), Завоевателю Багдада, касательно государственного устройства и дел правительственных, который он написал в форме докладов и представил покойному падишаху, и который, бывши причиною восстановления прежних законов, имел много прекрасных последствий

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

«О чрезмерном увеличении податей и налогов с бедной райи»

«От просвещенного ума Его Присутствия, могущественнейшего, великого и славного, Александроподобного хакана не должно быть сокрыто, что до 990 (1582) года с бедной райи взималось по 40 — 50 белячков с каждой головы подушной подати ¹⁶⁷; да по 40 белячков косвенных налогов ¹⁶⁸; да с каждых двух баранов по одному белячку овечьего налога; свыше же этого [140] ничего не брали. Только коммиссары ¹⁶⁹ с податей и налогов брали (в свою пользу) по два, по три, много что по пяти белячков так называемого гулямийе; больше этого никто не смел брать. Собственные Его Величества уделы приносили 2441 юк белячков доходу. Весь доход, собиравшийся поверенными и агентами с собственных Его Величества уделов ¹⁷⁰, до последнего гроша [141] поступал в казну. Теперь же корпорация получающих жалованье солдат увеличилась; и издержки также увеличились. А увеличились издержки, увеличились и налоги; с увеличением же налогов усилились и притеснения райи, и государство расстроилось. Вместо прежних 40 — 50 белячков, взимавшихся с каждого платящего дома, теперь берут в пользу государственной казны 240 белячков с души; да с каждого подлежащего косвенным налогам дома по 300 белячков; да с баранов с каждой головы по белячку. Челядь шести полков вот уже несколько лет как взяла себе на комиссию сбор падишаховых денег; насильственно отобрала у правительственных поверенных все реестры; публично устраивает в святилище соборной мечети султана Мухаммеда аукционы, на которых и продает их Зейду и Амру ¹⁷¹ за полтора гроша под именем гулямийе. А так как эти ¹⁷² не довольствуются одним грошом пользы, то в исламских владениях стало взиматься по 7 — 800 белячков подушного и косвенных налогов ¹⁷³; да с баранов с [142] каждого по 7 — 8 белячков. А в анатольских губернаторствах так стали брать даже по 20 — 30 белячков с бараньей головы. Ну как рай вытерпит такое притеснение; как народу вынести такую несправедливость!? Даже положение собственных Его Величества уделов расстроилось: приносившие 484 юка белячков доходу поля и сёла в пределах Гурджистана, Гандже, Ревана и Багдада ушли из рук во власть врага веры ¹⁷⁴. Часть из них совершенно противозаконно обращены в полную собственность, в вакуфы и в башмаклыки ¹⁷⁵; другие из них сделались частной собственностью визирей. С существующих теперь налицо собственных Его Величества сел в казну поступает всего только 100 юков белячков, а от прочих и следа не осталось. Словом, такого стеснения и угнетения, в каком находятся бедные поселяне, никогда, ни в одной стране света, ни в одном государстве не было. Если в каком-нибудь из исламских государств кому-либо причинено будет самое крошечное притеснение, то в день Страшного суда спросится с владык, а не с государственных сановников: нельзя будет дать ответа пред Господом Миров, сказавши: «Я, мол, вот им поручил». Веющие холодом вздохи угнетенных сокрушают домы, ¹⁷⁶; слезы глаз страдальцев потопляют государство ¹⁷⁷ [143] в воде погибели. От безверия мир не разрушится, а будет стоять себе; от притеснения же не устоит. Справедливость есть причина долгоденствия, а благоустройство положения бедняков есть путь падишахам в рай. То, что я сказал ¹⁷⁸ — это слова улемов и старейшин; а если не угодно поверить, то можно спросить у них ¹⁷⁹. А впрочем, воля и власть могущественнейшего моего падишаха».

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

«О том, что было причиною и поводом появившихся в исламских владениях мятежей, и о количестве упущенных из рук владений»

«От лучезарно-светлого ума Его Присутствия, августейшего и великого падишаха, Всемирного Завоевателя, не должно быть сокрыто, что высокое государство османов, — да продлится преемственность царствования (династии) их до скончания века! — есть великое и славное государство, для которого, по воле Всевышнего, ничего не стоило бы дать отпор всем соседним врагам веры, если бы они даже единодушно и разом со всех сторон сделали нападение. А теперь сколько отнято провинций из владений исламских! А сколько причинено убытков-то! Сколько предпринималось [144] походов, на которые потрачено несчетное множество казны; а между тем не видно никакой пользы для веры и государства! Причина этого та, что с 990 (1582) года коронные должности стали даваться людям неспособным, за взятки. Достояние воинов ¹⁸⁰ разошлось по шкатулкам, и дельные люди попраны. Прежде, как уже было выше упомянуто, румелийский беглер-бей с одним только войском своей провинции давал отпор такому сильному врагу, каков король немецкий, и оставался победителем. С 980 же до 1000 года, лет 15 сряду, с каким шумом, с какою пышностью наш главнокомандующий отправлялся в поход на короля немецкого, а взято всего только две крепости да четыре редута ¹⁸¹ ! Что же касается до короля-злодея, то он из пограничных исламских владений взял до 30 крепостей и редутов, которые и теперь находятся в руках его. [145] Так некогда, а именно в 1004 году ¹⁸², в анатольских провинциях появились негодяи-мятежники ¹⁸³. Села и местечки провинций Анатолии, как то: Карамана, Сиваса, Мераша, Халеба, Урфы, Диарбекра, Эрзерума, Вана и Мосула, были разграблены и разорены; некоторые кварталы (г. Бруссы) выжжены ¹⁸⁴. А так как шайки арабов и туркменов тоже вышли из повиновения, и их нападения и насилия на бедных поселян перешли всякие границы, то вследствие этого также несколько деревень разрушены, и голая земля стала жилищем им ¹⁸⁵. С Черного моря появились еще мятежные казаки, которые ежегодно грабили и разоряли прибрежные села и местечки, а жителей делали узниками оков и мучений. Так как не было никого, кто бы противустал им, то они пришли в места близ Румили-Хысара; сожгли две деревни ¹⁸⁶ и множество садов; разграбили и расхитили пожитки правоверных. Для отражения их разбоев [146] и злодейств понадобилось построить в проливе форты, для защиты стамбульской стороны ¹⁸⁷. Персидский шах, кроме тех, прежде им взятых, нескольких провинций, отнял у нас еще такой укрепленный город как Багдад; завладел сияющею светом благости гробницею путеводителя нашего на стезе веры, господина достопочтенного великого имама Абу-Ханифэ, и каких только не натворил пакостей! Вот уже сколько времени предпринимаются против него походы, на которые потрачено бесчисленное множество денег из казнохранилища, и все это напрасно: у него не отнято даже ни одной двухдомовой деревушки. Да с нынешним войском ничего и не возьмешь. Йемен также утрачен и перешел во власть так называемого имама ¹⁸⁸. Ма'ан-Оглы тоже под личиною повиновения был революционер: он насильно захватил у государства целое беглер-бейство. Басра и Лахса тоже очутились в его руках ¹⁸⁹. Целые толпы владельцев последовали его примеру ¹⁹⁰, итого с [147] 1000 (1591) года 19 провинций отошло от исламских владений. Остальные владения разрушены нашим собственным тиранством, и подданные рассеялись. Каково это бедствие?! Словом, могущество и сила верховной власти в войске; войско существует казною; казна собирается с поселян; существование же последних обусловливается справедливостью. В настоящее время дела наши окончательно расстроены; поселяне бедствуют; казна в недоборе; военные люди, при таких обстоятельствах, разбрелись в разные стороны; исламские владения уходят из рук; а мер против этого все-таки не принимается; средств не изыскивается; ¹⁹¹ — какова беспечность?! Слава Всевышнему, пока Его Присутствие, августейший падишах наш, главенствует над лицом земли ¹⁹² и пока он владыка благословенной Мекки и пре прославленной Медины, чтобы столько было отнимаемо владений, и чтобы бедные поселяне были угнетаемы — это совсем непристойно! Распорядиться изысканием средств против этого есть непременная обязанность Его Присутствия, падишаха, Убежища Веры. А впрочем, воля и т. д. ¹⁹³». [148]

«От бдительного сердца Его Присутствия, августейшего и могущественнейшего падишаха вселенной, не должно быть сокрыто, что если не будет принято каких-либо мер к поправлению государства; если этой любезной империи не дано будет надлежащего устройства, то Народ Мухаммедов, говоря: «увы мне! увы мне!», — и поселяне, и обыватели, все до одного погибнут ¹⁹⁴. Солдаты вышли из повиновения; офицеры бросили соблюдать дисциплину. Увещанием невозможно совладать с солдатами; ласкою нельзя исправить их. Нынешние солдаты таковы, что если бы все жалованье выдавалось им из месяца в месяц вперед; если бы все нужные и необходимые для каждого из них предметы доставлялись казною; если бы всякий из них просто утопал в разного рода милостях, то и тогда, хоть бы все улемы и старейшины сошлись разом и стали бы увещевать их, стараясь, тысячью советов, направить каждого из них на путь повиновения, и сказали бы: «ведь это (поведение их) [149] вредно для государя исламского, для веры и супружества) ¹⁹⁵, — все это прошло бы мимо ушей их и ни крошки не принесло бы пользы. С отродием сынов Адама ¹⁹⁶ только и можно справиться что силою, а не резоном ¹⁹⁷. Прежние великие султаны обуздывали челядь шести полков посредством янычарского очага; а янычарскую артель посредством челяди шести полков; обе же эти артели посредством солдат владельцев больших и малых поместий, которых теперь совсем не стало: служба ограничивается только теми одними ¹⁹⁸, и каждый из них стал чисто дьявол. Будь только приложено монаршее попечение, и дело легко бы поправилось. Пусть только большие и малые поместья будут приведены в прежнее хорошее положение, а состоящие на жалованье солдаты по возможности уменьшены, и, волею Всевышнего, порядок водворится в государстве; высочайшая власть получит прежний блеск свой; меч ислама сделается победоносным, и враги веры будут покорены. Не в многочисленности [150] войска польза: нужно чтобы оно было хоть и небольшое да хорошее, послушное и покорное. Его присутствие, высочайшей предок Ваш, Осман-Хан Гази, в начале возникновения династии, с какими-нибудь 1 — 2000 человек послушного войска сколько завоевал владений! Хотя целый мир был врагом его, однако же никто не мог сопротивляться ему ¹⁹⁹; меч ислама был всепобеждающ, и во все четыре стороны запускал ocтpиe свое ²⁰⁰. Затем великие предки Ваши — да озарит Господь гробницы их! — с небольшим количеством ревностного войска переходили из Анатолии в Галлиполи, в то время когда Румелия вся была полна неверия и заблуждения; когда там не было ни одного человека произносившего слова великого исповедания мусульманского ²⁰¹, — победа сопровождала их ²⁰², и в их благодатные времена несколько тысяч церквей обращены в приходские и соборные мечети и монастыри; гимн пресветлым свойствам Божиим и голос исповедания единого Господа возносились до небес. А сколько крепостей и провинций перешло в их владение! Затем могущество ислама день ото дня все [151] возрастало: Аравия, Персидский Ирак, Ка'ба и Йемен перешли во власть государства османского, которое сделалось так велико, что разве только Александр Двурогий мог бы овладеть им.

Разрушать такое прелестное государство взяточничеством не годится; а подданным подвергаться насилию притеснителей не подобает. Нужно принять против этого меры. С этими притеснителями и бунтовщиками следует расправиться. И Господь обоих миров, и Мухаммед Мустафа — мир на нем! — , да и вообще все верующие не считают это делом пристойным и позволительным. Слава Богу, августейший, могущественнейший падишах наш, султан обеих суш и морей, отрасль дома османского, непобедим и счастлив: что бы он не изволил предпринять, все это, милостию Всевышнего, не от праздного воображения. Если бы последовала высочайшая воля относительно преобразования войска, то, главнейшим образом, пусть большие и малые поместья будут распределены между имеющими право на них ²⁰³. Если бы понадобилось счесть тех, кто, составляя оппозицию, служит причиною расстройства страны, то их оказалось бы только человек 30 — 40, не более. А если так, то избави Боже, чтоб Его Присутствие, августейший государь наш, допустил, для удовольствия каких-нибудь 30 — 40 человек, такое прекрасное государство быть повергнутым в смятение и расстройство. Короче, единогласное мнение всех умных и проницательных людей таково, что, покамест большие и малые поместья не будут отданы имеющим право на них, так чтобы во время императорского похода каждый из них находился под своим знаменем, — враги веры не будут отомщены; мятежники не будут усмирены, и подданные не освободятся от рук притеснителей. Истинное положение дел таково. А впрочем, власть и воля, и т. д.»[152]

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

«О том, каким образом могут отыскаться находящиеся теперь в шкатулках зи'аметы и тимары, и о возобновлении их»

«От благословенного и добродетельного сердца Его Присутствия, августейшего, могущественнейшего, столь же славного как Джем, падишаха, Убежища Веры, не должно быть сокрыто, что если бы последовала высочайшая воля о том, чтобы, чрез распределение, находящихся теперь в руках у лиц недостойных и у вельмож в шкатулках, больших и малых поместий между теми кто имеет право на них, был восстановлен прежний порядок, то, по милости Всевышнего, эта воля может осуществиться лишь тогда, когда распределение и назначение произведено будет беглер-беями. Коль скоро назначение будет производиться со стороны Порога Счастья, то не будет различения между достойными и недостойными; не будет также спасения от вельмож и знатных, — и оно не состоится. Так в 1010 (1601) ²⁰⁴ году, когда Емишчи-Хасан-паша был верховным визирем и главнокомандующим на венгерской границе, а Махмуд-паша был наместником в Пороге Счастья, и затем в 1022 (1613) году, когда верховным визирем был Насух-паша, последовал было высочайший, сопутствуемый счастьем, рескрипт об исторжении больших и малых поместий из шкатулок и о распределении их между достойными людьми ²⁰⁵. Но так как верховный визирь, Хасан-паша, производил это назначение и распределение [153] в походе, а наместник Махмуд-паша в Пороге Счастья, то реформа и не осуществилась. А Насух-паша вытребовал румелийских владельцев больших и малых поместий в богохранимый Эдирнэ (Адрианополь) ²⁰⁶. Тогда вельможи и знатные одели слуг и рабов своих в сипагский мундир и отправили, снабдив их грамотами. Эти все явились на место смотра, и ни одного малого поместья не оказалось. Если бы в этот раз была произведена ревизия и в Пороге Счастия, то она вышла бы точно такого же свойства. Итак большие и малые поместья по-прежнему остаются в шкатулках, и никаким путем они не могут обнаружиться. Но с помощью Божиею, преобразование легко бы могло осуществиться таким образом: пусть бы беглер-беям всех провинций последовало высочайшее повеление, чтобы они, отправившись в свои места, большие и малые поместья, приносящие 1000 — 100,000 доходу и находящиеся в руках людей, не имеющих на них права, распределили и назначили людям достойным. Потому что в каждой провинции, в каждом санджаке и в каждом дистрикте ветераны очага и урожденные сипаги доподлинно (всем) известны. Равно как в точности известны и все те большие и малые поместья, которыми распоряжаются аги по чужим росписям, на имя посторонних, слуг и рабов своих. Пусть только последует высочайшее повеление, чтобы большие и малые поместья такого рода недостойных людей были распределены и назначены достойным, и отец, не дожидаясь сына, а сын отца, и брат брата, наперерыв ²⁰⁷ станут приходить и сказывать, что, мол, находящееся у такого-то малое поместье — на имя его раба и слуги, а такое-то большое поместье — у шута или у немого в шкатулке ²⁰⁸; [154] десять человек потянутся за одним малым поместьем; имеющие право, очевидно, явятся противниками неимеющих его, и шелк каждого явится на рынок ²⁰⁹; ни одно большое поместье, если Богу будет угодно, не утаится в высоком падишаховом государстве: все обнаружатся. Но тимариоты уже не достигнут прежнего своего положения, потому что под именем поселян и детей их, имена коих внесены в императорские реестры, пребывали все люди, подобные состоящим на жалованьи солдатам; некоторые села не в состоянии были вынести угнетений притеснителей, и разоренные жители их разбежались ²¹⁰: ни имени, ни [155] знака от них не осталось. На этом основании, сколько бы ни было приложено старания, всё-таки они (т. е. тимариоты) не достигнут своего прежнего положения. Но, по милости Божией, и для этого есть однако же средство: если бы государю угодно было, то они не только бы достигли прежнего положения, но, милостью Божиею, количество их могло бы увеличиться до 40 — 50,000 ²¹¹, даже более. А откуда именно они (имения) могут явиться, это объяснится из нижеследующего рассуждения ²¹². А впрочем. власть и воля Его Присутствия, моего государя».

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

«О надлежащем переустройстве и приведении в наилучшее положение владельцев больших и малых поместий»

«От благословенной, как зеркало блестящей души Его Присутствия, августейшего и могущественнейшего падишаха, Убежища [156] Mиpa, не должно быть сокрыто, что если бы высочайшее попечение обращено было на надлежащее преобразование больших и малых поместий и на приведение их в лучшее состояние для того, чтобы они стали в высшее против прежнего положениe, то, с помощью Всевышнего, это легко могло бы осуществиться таким образом. Теперь составляющие частную собственность Его Величества села ежегодно даются в управление ²¹³ полковой челяди, и на бывающих у нее аукционах продаются тому, кто даст больше ²¹⁴, так что под именем падишаховых денег поступает в казну всего только сто юков белячков ²¹⁵. Вот если бы, вместо того, чтобы платить той артели чистыми денежками ²¹⁶, состоящим на экстраординарном жалованьи (членам [157] артели) взамен этого их жалованья давались бы собственные императорские села в виде больших и малых поместий ²¹⁷, а жалованье их оставалось бы в казне, то много бы оказалось сабель. Чрез это и артель бы получила должное, да и государственной казне была бы значительная выгода. Еще да будет высочайше известно, что, в противность божескому закону, существуют некоторые владения на правах собственности ²¹⁸ и вакуфы ²¹⁹. [158]

С виду это, кажись, хорошо, а на самом деле есть растрата общественного имущества; потому что доходы с сел и полей мусульманских областей есть достояние общественной казны: право на них принадлежит воинам и ратникам за веру. Расход их определен законом. На чем же основываются акты об этих отказах ²²⁰ ? Допускаемые законом вакуфы суть благочестивые отказы, благотворительные заведения и богоугодные учреждения, основанные для всех правоверных, из владений завоеванных прежними султанами — упокой их, Господи, в горнем Раю! А так как во времена оные беи и беглер-беи, предпринимая походы ради Аллаха, оказывали немало услуг к благополучию высокого государства ²²¹, то великие султаны, в вознаграждение за эти услуги, жаловали им в полную собственность села и пахотные поля из завоеванных владений. А они, основывая, с соизволения султанского, в пользу всех правоверных богоугодные заведения и благотворительные учреждения, строили мечети, богадельни, монастыри, и делали для них отказы ²²². Вакуфы таких поборников веры, беев и воинов, как Гази Эвренос-бея, Турхан-бея, Михал-оглы и других, ревностно ратовавших на пути Божием, разрешены имамами мусульманскими ²²³; прочие же не законны. Нужды нет, что (потом) ни один человек не оказывал никакой достойной веры и государства услуги, и не завоевывал не только целых областей, но даже какой-нибудь двухдомовой деревушки: довольно было только [159] быть приближенным падишаха, чтоб деревни и пахотные поля, из несколько сот лет тому назад завоеванных и составлявших государственную собственность владений, тем или другим способом обратить в полную собственность себе и детям своим. А потом уже и делали вакуфы для каких им было угодно мест ²²⁴. Справедливы ли такого рода отказы? Позволительно ли, чтобы они пожирались прихлебателями ²²⁵ ? Делать полною собственностью такого рода людей достояние государственной казны не дозволяется по закону; поэтому, и отказные грамоты их не [160] имеют основания. А когда основание чего-либо ложно, как же могут быть верны из него выводы? Такого рода владения есть фонды государственной казны и достояние воинов и ратников. Для веры и государства было бы полезно вот что: те села составляющая (теперь) полную собственность, и те вакуфы, которые 200 лет тому назад, по праву и справедливости, сделались таковыми, оставить в том же положении ²²⁶, а незаконные и составляющие достояние государственной казны разделить артели солдат получающих жалованье, и таким образом было бы оказано высочайшее содействие к приобретению нескольких тысяч сабель. Это поведет и к увеличению количества сабель и к значительному приращению казны; и сколько пользы-то окажется! Но если в числе таких вакуфов окажутся мечети и монастыри, то им не подобает быть уничтоженными: можно из царской казны ассигновать маленькие содержаньица, что было бы добрым и прекрасным делом со стороны августейшего падишаха ²²⁷. Деревни же и пахотные поля также должны найти своих хозяев. Если бы теперь собственные императорские села и доходы с противозаконных вакуфов и полных владений вместо того, чтобы им обращаться туда, куда не следует ²²⁸, [161] были розданы и распределены артели настоящих ²²⁹ солдат ²³⁰, то поденная плата 40 — 50,000 человек — это, значит, больше нежели по 20 белячков с каждого, а в год больше 2000 мешков ²³¹ белячков — стала бы поступать в казну, и тогда бы приход стал превышать расход. И чтобы, по возможности, одно село давалось двум человекам, и два села одному человеку ²³²; а когда кто-либо из состоящих на жалованьи отличных, [162] храбрых богатырей, пожелает и будет просить, — то таким просителям пусть бы давалось с величайшим удовольствием. Если Богу угодно, владельцев больших и малых поместий, вместе с прежними саблями, окажется более ста тысяч, так что если случится благословенный поход, то они не попросят из казны ни денег, ни провианта, ни верблюдов; и какие бы ни случились походы, они, милостию Всевышнего, во всех отношениях будут нетрудны, и с врагами веры можно будеть как угодно расправиться. А впрочем, власть и воля Его Присутствия, августейшего государя мусульманского».

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

«О том, какой ответ, на спрос злополучного шаха Аббаса у визирей своих о состоянии османского государства, дали ему эти последние» ²³³

«От распространяющего благоухание моря щедрот сердца, и от солнцеблещущего ума Его Присутствия, августейшего, могущественнейшего падишаха, Убежища Веры, не должно быть сокрыто, что некогда персидский шах Аббас ²³⁴, в начале своего [163] царствования, собравши к себе своих сановников, улемов и умных людей, задал им такой вопрос: «Что за секрет, что за чудо, что великие султаны османские достигли такой степени силы, могущества и славы и сделались обладателями бесчисленного множества стран, тогда как мы слабы и бессильны? Объясните и растолкуйте мне это поскорее», сказал он. Они же выпросили несколько дней сроку. Затем, когда, собравшись в кабинете своем, учредили заседание и посоветовались, то мнение и воззрение всех их имело основанием своим и опорою следующее: «Тайна того, что султаны османской династии сделались такими могущественными и покорили чуть не весь свет, заключается в том, что когда один из визирей сядет на ковер верховного визирства и займёт передний угол великого сановничества, то ему даются в руки бразды самостоятельности, и уже, кроме него, ни одна душа в правительственные дела не вмешивается. Лица, занимающие известные должности и места, без вины не отставляются. А мужи меча и брани — народ безукоризненный, соблюдающий дисциплину и чистокровного происхождения: среди них нет чужих и пришельцев. У них нет роскоши и украшений, пышной сбруи и богатых убранств. Подданные пребывают в спокойствии; сокровищницы полны принадлежащих общественной казне денег ²³⁵. Отказные и сиротские деньги в ее казнохранилища [164] не поступают ²³⁶; насильно ни одного белячка не берется с рабов Божиих. Вследствие этого созвездие их государства блестяще; все средства к достижению желаемого готовы; мечи их побеждают; планы их удаются» ²³⁷. Когда все в этом были согласны, то явились к пропащему шаху, и все вышеозначенным образом изложили и объяснили ему. Он же, сказав им на это: «в самом деле, то что вы говорите — сущая правда, и речи ваши заслуживают всякого вероятия» ²³⁸; одобрил мнение и рассудительность их; тотчас же снял бывшие на нем богатые одежды, золотой пояс и украшенную драгоценными камнями саблю с чресл своих, и надел трехкопеечное ²³⁹ черное исподнее платье и простую саблю. Пламенно желая установит мир и согласие с падишахом исламским, он прислал в Высокую Порту своего племянника ²⁴⁰, и обязал себя [165] ежегодным в 200 вьюков шелку подарком. А когда он, заключивши также мир и с ханом Узбекским, был совершенно спокоен и обеспечен, то велел глашатаям повсюду объявить строжайшее распоряжение такого рода:«Всякий кто станет употреблять серебряную сбрую и драгоценные одежды и будет причинять подданным и обывателям обиды и притеснения, тому я распорю внутренности; дом его сокрушу; людей и детей его перебью». Затем он собрал своих ханов и предоставил им полную самостоятельность. Одного умного и опытного из них сделал главным ханом ²⁴¹, с полною самостоятельностью. Он дал должности всем ханам пожизненно; а после них их детям. Он твердо стоял на своем слове; ничуть не отступал от него. Так что Тавризский эялет, который вот уже 30 лет как перешел в его власть ²⁴², все был (в управлении) у одного хана, по имени Пир-Будака: он не сменял его. Когда покойный Теккьели-Мухаммед-паша, будучи ванским беглер-беем, умертвил вышеупомянутого Пир-Будака, то погибельный шах наместо него сделал ханом сына его; а когда и сын его умер, то он такому ребенку, как четырехлетний внук его, отдал Тавризский эялет, который и теперь у этого внука Пир-Будакова. Эриванский эялет вот уже двадцать восемь лет как в его власти. Сперва он его [166] отдал своему хану Эмир-Гюне, и в продолжении всей жизни не сменял его; а когда этот умер, отдал сыну его; и теперь Эриванская область в руках сына Эмир-Гюне. Прочие ханства тоже таким способом роздал он дельным и известным людям, и ни одного не сменял; а провинившихся казнил. Войско свое он тоже преобразовал как ему хотелось, составивши его из 12,000 превосходных состоявших на жалованьи солдат, и назначивши 40,000 человек своим ханам и султанам ²⁴³, С таким то количеством солдат он завоевал провинции Гилян и Мазандеран; взял несколько провинций из областей индийских и узбекских; из исламских ²⁴⁴ владений также отнял несколько крепостей. Находясь между тремя мусульманскими падишахами и близ Гурджистана, он всем им давал сдачи саблей. Причина этого та, что войско его было хоть и небольшое да хорошее и безукоризненное; что он таким именно образом ²⁴⁵ давал должности и прилагал полное попечение о подданных. Если погибельный шах этот, безверный беззаконник, творя правду и справедливость, стал могуществен, то что же говорить о нашем падишахе, который есть Калиф Вселенной и Убежище Государства и Веры? Стоит только его благородному, украшающему мир, взору обратиться в сторону правды и справедливости, и наверное, милостию Всевышнего, все семь климатов покорятся всепобеждающему мечу его, и все концы владений его получат полное спокойствие. Порядок и благоустройство крепко привязаны к благородным сердцам падишахов. Падишахи — это душа государства: если душа здорова, то и тело также здорово ²⁴⁶. Если государи направляются к [167] добру, то и в мире всецело водворяется порядок; если же они направляются к злу, плохи тогда обстоятельства: деревья не приносят плодов; на земле не растет травы. Существование падишахов — большой талисман. Таково настоящее положение вещей. А впрочем, власть и воля моего падишаха».

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

«Об уничтожении взяточничества, о назначении высших должностей ²⁴⁷ людям способным, об ограничении штатов и о некоторых неизбежных относительно больших и малых поместий обстоятельствах» ²⁴⁸

«От лучезарного ума Его Присутствия, августейшего, могущественнейшего, высокостепенного падишаха не должно быть сокрыто, что причина стольких зол и смятений, смут и волнений, разорения жителей и областей, уменьшения казны и денег заключается во взяточничестве. Пока не последует высочайшей воли о том, чтобы удалить с лица земли труп взяточничества ²⁴⁹, до тех пор справедливости быть не может, и нельзя восстановить благоустройства государственного. Если же последовала бы высочайшая воля о коренном уничтожении взяточничества, то первым делом следует, чтобы верховный визирь стал самостоятельным, и чтобы ни одна душа ни из внешней [168] ни из внутренней (придворной) челяди не вмешивалась в правительственные дела. Лица, состоящие на службе у верховных визирей, пусть будут из рабов их, а не должны быть из получающих содержание и значащихся в реестре ²⁵⁰. Открывающиеся во владениях исламских эялеты и санджаки должны быть навсегда жалуемы надлежащим путем и законно являющимся, способным и известным, умным и почтенным беглер-беям и санджак-беям. Равным образом, находящиеся у них на службе латники тоже не должны быть казеннокоштные, а покупные рабы. Покамест не будет доказано какого-либо их проступка или преступления, они не должны быть отставляемы. Если же, в самом деле, они совершат преступление, и их насилия и злодеяния будут доказаны, то, не довольствуясь одною лишь отставкою, их следует еще, согласно с законом божеским и каноном ²⁵¹, наказать. Большие и малые поместья вообще должны назначать беглер-беи, а со стороны Порога Счастья ни под каким видом не должно быть вмешательства. Ученые места должны быть жалуемы ученым и добродетельным людям ²⁵². Срока их не следует сокращать ни на один день ²⁵³. Невежд нужно удалять от занимаемых ими мест и впредь уже не назначать. Башмаклыки должны быть даваемы из собственных императорских деревень, а кадастровые большие и малые [169] поместья не должны даваться. Арпалыки капуджи-баши Высокой Порты точно определены в общем кадастровом реестре. Эти-то арпалыки и должны быть назначаемы; а больших и малых поместий отнюдь не следует давать под именем арпалыков. Они ²⁵⁴ должны быть годные для беглер-бейства люди. Равным образом, мутефаррика Высокой Палаты тоже должны быть способны для санджак- и беглер-бейства. Письмоводители императорского Дивана должны быть люди с познаниями и образованные, умеющие писать бумаги разными почерками. Императорские регистраторы и письмоводители министерства финансов должны быть честные и правдивые люди. Для каждого разряда, относительно количества (членов) его, должна быть определена норма, ни возвышать ни понижать которой не должно. От сверхштатных же, будут ли то гоффурьеры, или чауши, или письмоводители, должны быть отобраны их гоффурьерские, чаушские и письмоводительские грамоты, и все они должны сделаться за'имами и тимариотами. Пусть будет высочайше повелено, чтобы всякий из них шел в поход, по старинному закону, с надлежащими латниками. Артели же неспособных идти на войну и владеть мечем шутов и немых, по старинному закону, должно быть ассигнуемо жалованье, большие же и малые поместья должны быть отданы имеющим право на них. А коли корпорациям мутефаррика, чаушей, письмоводителей, и прочим владельцам больших и малых поместий, кто бы там они ни были, по их летам и возрасту, по родовому происхождению, по провинциям, в которых они живут, по доходам и по приметам их, даны грамоты ²⁵⁵, и уже обревизованы, то надлежит [170] опять производить ревизию по тем грамотам, для приведения государства в лучшее положение. В таком случае уже никто не может получать содержания под чьим-нибудь именем; нельзя также будет получать его на слуг и несвободных рабов. Когда в руках каждого будет грамота с приметами его, вроде, напр., вольной ²⁵⁶, то она должна быть в надлежащем [171] тщательно сверена ²⁵⁷. В прежнее время, когда в людях была правдивость и честность, в такого рода мерах не было надобности. А теперь ужасно развились обман и мошенничество. Так что, покамест на это не будет обращено внимания, войско не исправится; от вмешательства чужих ²⁵⁸ не будет спасения ²⁵⁹. Таково положение дел. А впрочем, и т. д.».

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

«О беспорядках во времена покойного султана Сулеймана»

«От светозарного, как зеркало отражающего мир божественного вдохновения, ума Его Присутствия, державнейшего и [172] августейшего падишаха, Тени Божией, не должно быть сокрыто, что из обстоятельств, послуживших в славное время Его Присутствия, покойного и всепрощенного султана Сулейман-хана, причиною расстройства государства, первое было то, что он перестал самолично присутствовать в Государственном Совете. Мало по малу дошло до того, что не только воины, но даже беи и беглер-беи перестали знать своего падишаха ²⁶⁰. Вторая причина та, что, сразу сделавши верховным визирем одного из слуг собственного Его Величества харема, именно силяхдаря Ибрагим-пашу, он первый не соблюл основного правила. А затем уже всякий падишах, выдвигая излюбленных слуг своих, в короткое время делал их визирями. Люди этого рода не имели никакого понятия о положении государства; гордые же молодостью и благосклонностью к ним падишаха, они не нисходили даже и до того, чтобы спрашиваться у людей сведущих, и вследствие такой полнейшей беспечности их нарушился порядок в государстве. Третья причина та, что, выдавши почтеннейшую дочь свою, султаншу Мигр-у-Маг за Рустем-пашу, произвел этого последнего в верховные визири. Вследствие полнейшего своего к нему расположения и во исполнение его желания, отдал ему в полную собственность столько сел из областей, завоеванных еще во времена своих предков, что их хватило бы для составления казны любого из мелких владельцев ²⁶¹. А он устроил несколько благотворительных заведений [173] и учредил вакуфы. Теперь детям его из тех вакуфов ежегодно идет сто юков белячков ²⁶². По смерти же такого рода поссессоров султанских уделов, эти последние отбирались в государственную казну. Последующие (верховные визири) также начали учреждать вакуфы. Вопреки священному закону, столько теперь растрачено и растеряно богатств, составляющих достояние общественной казны! В чаянии небесной награды впали в достойное наказания преступление. Четвертая причина заключается в том, что собственные императорские имения и доходные статьи, составляющие имущество всех верующих, верховный визирь Рустем-паша, заботясь об увеличении государственной казны, в противность священному закону, отдал в аренду ²⁶³. Добросовестные и почтенные люди не брались за арендаторство, [174] которое поэтому и перешло в руки презренных, подлых жидов и гяуров-управляющих. А это повело к расстройству и разорению аренд и собственных императорских сел. Пятою причиною было то, что покойный, всепрощенный упомянутый падишах, видя силу и крепость своего войска и обилие казны, увеличил блеск и роскошь ²⁶⁴. Визири тоже стали подражать ему. А затем, по изречению: «Подданные следуют обычаю царей своих» ²⁶⁵, и весь народ предался роскоши и изнеженности. Мало по малу дошло до того, что жалованья им не стало хватать на прожитое, и они принуждены были прибегнуть к насилиям и беззакониям ²⁶⁶. Государство же разрушается [175] от насилий и беззаконий. Ни одно новшество не причиняет ни одному государству стол явного и губительного вреда как роскошь и пышность. Рассказывают о зяте Рустем-паши, Ахмед-паше, который был четвертым визирем во время похода на Сигет, а впоследствии сделался верховным визирем, что в начале, когда он только что сделался визирем, из предметов роскоши у него было только две шубы: одну он надевал в императорский Диван, а другую носил дома; зато у него было 4 — 500 покупных рабов и приличный цейхгаус. Главные квартиры ²⁶⁷ прочих визирей точно также были превосходны: каждый из них содержал на дачах своих по сто косяков ²⁶⁸ мулов да по сто косяков верблюдов. Так что когда бывало приходил фирман об отправлении куда-нибудь в поход, то они не покупали ни одной лошади, ни одного верблюда, а на третий же день живою рукою отправлялись в назначенное место: им не нужно было еще приводить в порядок свою главную квартиру. Что же касается до настоящего времени, то военные, будут ли они чиновники или комиссионеры, все свои доходы употребляют на дома, сады, киоски, да на собольи шубы, малюты ²⁶⁹ и другие украшения. Случись же идти на войну, они не в состоянии были бы выступить и с двумя слугами. Роскошь — [176] это беда! сказывали (мудрые); и в самом деле: большая беда. Таково настоящее положение вещей. А впрочем, власть и т. д.».

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

«О благоденствии времен царствования покойного и всепрощенного султана Сулеймана»

«К высочайшему стремени Его Присутствия, державнейшего, могущественнейшего падишаха, Убежища мира, моя рабская просьба такова: да будет известно, что превосходнейший из падишахов высокой османской династии — продли ее, Всевышний Боже, до дня воздаяния! — есть покойный султан Сулейман-хан, так как при нем государство было обширно, казна богата, и войско было сильно. Но в его же время возникли и обстоятельства, послужившие причиною расстройства государства. А так как тогда государство было в самом блестящем положении, то и не замечали признаков их в то время: лишь несколько лет тому назад они обнаружились. В прежнее время Его Присутствие, Посланник Божий — благослови его, Господи, и спаси! — , а также четыре избранника ²⁷⁰ — благословение Божие на всех них! — , и пpoчиe султаны ²⁷¹ — озари, Господи, гробницы их! — собственнолично присутствовали в Диване и сами заботились о делах рабов Божиих. Такого (как теперь) уклонения не было ²⁷². Вследствие этого они имели надлежащие сведения о [177] положении государства. Таков то обычай утвердился было и в этом высоком государстве. Могущественный султан Селим (I) — милость Покровителя над ним! — самолично вел дела Дивана в старом кабинете ²⁷³, и потому как государь знал своих слуг, так и слуги знали своего государя. Было четыре знающих, опытных и со светлою головою визиря ²⁷⁴, из коих каждый, бывши некоторое время санджак-беем и беглер-беем, заботился о своем цейхгаузе и о прочих необходимых предметах, тесно связанных с обязанностью его достойной веры и государства службы. После того как уже приобретали надлежащие познания в делах государства, они делались анатольскими беглер-беями. Потом, побывши румелийскими беглер-беями, они становились уже визирями. Заседая под куполом, они знали о всех делах. Верховные визири их ²⁷⁵ были самостоятельны: в правительственные дела никто не вмешивался. Благородных дочерей своих выдавали за лиц заслуженных и благородного происхождения, или же за питомцев высокопочтенного харема. Падишахские зятья не сидели в Пороге, а находились вне его и воздерживались от вмешательства в дела государства и в правительственные распоряжения. Вне же (столицы) им жаловали санджаки, где они и находились в течение всей своей жизни. Будучи все люди сильные и могущественные, они приводили в цветущее состояние те места, куда отправлялись, и оказали много подвигов на богопомогаемых границах. Составляющие казну правоверных собственные императорские уделы, [178] или же казенные доходные статьи, отдавались на аренду честным и почтенным людям, которые высылали при подробном отчете собиравшиеся ими по правде и справедливости деньги. Каждую провинцию отдавали занимающимся наукою, честным и религиозным муфтиям ²⁷⁶, которые вовсе не были отставляемы от своей судейской должности. Они береглись от государственной казны, от сиротских и насильственно вымогаемых денег; ни сокровищницы правоверных не отдавали никому на съедение, ни чьих-либо денег без всякого права не забирали в общественную казну. У падишахов, у сановников, у военных людей никаких богатых украшений, и вообще никакой роскоши не было. Поступали согласно со священным законом; древнему канону османскому воздавали подобающее уважение, и в высшей степени остерегались новшеств. Таково истинное положение дел. А впрочем, власть и воля Его Присутствия, августейшего падишаха, Убежища Mиpa».

«Суть заключающегося в книге»

«К благословенному и благородному стремени Его Присутствия, августейшего и могущественнейшего падишаха, Убежища Веры, просьба дерзкого раба такова: ради Всевышнего Господа и [179] возлюбленного Посланника Его, да не послужат все вышедшие от сего ничтожного и дерзкого раба слова и речи грязью, могущею произвести ржавчину на отражающем мир зеркале cветозарного сердца Вашего; ибо все что я ни написал тут, я писал ради собственного удовольствия ²⁷⁷, а не со злым намерением против кого-нибудь. Я писал только то, что, по крайнему моему разумению, хорошо и полезно для высокого государства: в словах моих мною руководило одно доброжелательство, — свидетели тому Препрославленный, Превознесенный Господь-Истина, чистая душа, Мухаммед Мустафа — благословение и мир над ним! — а также и пpoчиe великие пророки и славные ангелы. Как же мне было не высказать то, что столько уже лет предпринимаются походы; столько потрачено и растеряно казны правоверных, а поселяне и обыватели в угнетении; войско исламское бессильно и слабо; никакого толку не выходит; ни одно дело не довершается. При виде такой беспечности Вашей ²⁷⁸ просто сердце кровью обливается. За такие насилия и беззакония, которые теперь совершаются, в день Страшного суда спросится с моего августейшего падишаха. А если падишах мой об этом вовсе ничего и знать не будет, то каково же тогда быть на допросе-то? Неужели же не нужно пособить этому? То, что прошлый год в местечке (Бeшикташ) близ резиденции Вашего Величества разразилась молния; что разрушились стены священной Ка'бы; что сердца взысканных Вашим хлебом и благодеяниями [180] рабов, которые обыкновенно рисковали жизнью и головою ради счастливых успехов Вашего Величества, теперь хитростью дьявола уклонились в сторону зла, и что они столько натворили гадостей; а также и то, что — Прославленная и Превознесенная Истина, продли до всеобщего воскресения и увековечь эту высокую династию! — вот уже несколько лет как не является на свет ни одного нового отпрыска, ни одного свежего розанчика из высокодержавного царствующего дома, ни одного принца царской крови, а те которые явились было, волею Божиею, не остались в живых, — все это не есть ли знамение Божие моему падишаху? ²⁷⁹ Всевышний, Препрославленный Бог дает знамение рабу своему, которого Он любит. Не всякий может быть предметом знамения Божия. Поэтому надо быть бдительным и осторожным. Словом, если бы, по определению Всевышнего и Препрославленного Господа, притеснения и угнетения жителей были прекращены и уничтожены, а большие и малые поместья были распределены между людьми достойными, то, — уж когда прежде было всего только 54,000 ²⁸⁰ сабель, да никто, ни с суши ни с моря, ни с Востока ни с Запада, не мог противостоят, — теперь, если только будет обращено надлежащее, как выше писано, внимание на противозаконные вакуфы, полные владения и собственные императорские уделы, и они будут розданы людям достойным, с приобретением многих и многих ленов, волею Всевышнего, явится 100,000 сабель, что составит вместе с латниками 4 — 500,000 обмундированного и вооруженного [181] войска. В таком случае уже никому бы и в голову не пришло сопротивляться; существующие там и сям враги веры поневоле покорились бы и подчинились, и сделались бы, по воле Божией, данниками, как райя; потому что посланники их и шпионы, которые постоянно находятся здесь, когда увидят такой порядок и благоустройство, то скажут: «Вот, мол, уже целых 60 лет османская династия — да продлится царствование ее до скончания века! — пребывала во сне беспечности; а теперь, мы и не знали, как она вдруг очутилась в полном бодрствовании и принялась за поправление своих прежних ошибок». Они падут все духом и изнемогут от страха и ужаса; они содрогнутся и будут вперед давать контрибуцию и поголовную подать. Это государство - такое великое государство, что коль скоро оно получит надлежащий порядок и благоустройство, то, Бог даст, ничто уже не изменится (в нем) к худшему ²⁸¹. Оно такое государство, что если бы — чего, Боже, упаси! — во время войны на полях сражений десять раз случилось войску исламскому потерпеть поражение, то и тогда бы, милостию Всевышнего, Высокая Порта не понесла никакого ущерба, и мухаммеданская вера не поколебалась бы; потому что если погибнет один, то на его место явится десятеро, ибо в этом высоком государстве неисчерпаемая, подобно золотому, серебряному, бронзовому ²⁸² и медному рудникам, бездна людей. В Боспе и Арнауте есть такие люди, что один выйдет на 12 — 20 сабель. У них есть смелые и отважные молодцы. Если на самого незначительного из них будет обращено монаршее внимание, и дано будет им содержание, то всякий из них сделается львом-людоедом. Очевидно, что на одно вакантное жалованье явится 15 — 20 желающих. В мусульманских [182] владениях, но чудодейству Пророка, целые рудники храбрых и залежи мужественных людей. Прочие государства не таковы: если их войско хоть один раз потерпит поражение, то оно уже в целые 10 лет не придет в себя: кол скоро у ивы отсекут ветви, она обращается в сухое бревно. Пусть только со стороны монарха будут приложены попечения, и высокое это государство сделается подобным империи Александра Двурогого. Так, когда в 1009 году ²⁸³ происходила осада крепости Яныка, в ту пору по высочайшему повелению прибыл на войну и прежний хан крымский, Гази-Герай-хан, знаменитый, из потомков рода Чингизова, своим умом, проницательностью, познаниями в науках, мировед ²⁸⁴ и знаток истории, человек рассудительный ²⁸⁵; славный хан, каких не было. При приближении его к высочайшему лагерю, верховный визирь, Синан-паша, выслал ему навстречу всех беглер-беев с войсками. Когда войско исламское двинулось стройными полками, то поля и долины наполнились солдатами. Упомянутый Гази-Герай, пробегая взглядом исламское войско, солдата за солдатом, как увидал румелийский корпус — этих несколько тысяч повязанных чалмами и с пронзительными шпорами ²⁸⁶, журавлинокрылых всадников [183] и отважных, как на парусах носящихся, молодцов ²⁸⁷, то просто остолбенел; у него сперся дух, и он воскликнул: [184] «С таким войском, падишахи османской династии могут, подобно Александру, завоевать весь восток и запад и творить то что творил Сулейман. Неужели же падишаху, обладающему, подобно Александру и Дарию, таким войском, еще есть надобность в каком-нибудь отряде голяков-татар!?» В самом деле, когда еще не произошло перемены в беглер-беях и санджак-беях, и пока большие и малые поместья не разошлись по шкатулкам, войско исламское было превосходно. Куда бы ни предпринимался высочайший поход, всюду завоевывались провинции и крепости, так что в год бывало раза два-три происходили городские общественные празднества. Но, по определению Божию, вот уже несколько времени как большие и малые поместья разошлись по шкатулкам: их стали жаловать сидящим в Истамбуле неженкам. С тех пор, как не стали давать их очажникам и способным, храбрым молодцам, а также после того, как беглер-беи ²⁸⁸ стали сменяться, — порядки нарушились; а враги веры и государства столько отняли владений во время этой безурядицы! Для блага веры и государства нужно, как уже выше сказано, чтобы всякое жалованье ²⁸⁹ даруемо было людям заслуживающим его. Покровительствуя с искреннею, душевною готовностью препоясывающимся на царскую службу и уже известным своими услугами рабам своим, за недоказанные преступления не следует губить их, потому что хороших, опытных и пекущихся о вере и государстве честных людей мало попадается; негодных же многое множество. Все негодяи суть враги хороших людей. А когда так, то хороший человек есть род философского камня. Согласно с ним и должно поступать. Препрославленный и Превознесенный Господь да вселит в благородном сердце Его Присутствия, августейшего падишаха нашего, решительность и мужество к поправлению государства, и да укрепит и утвердит его в Своих сыплющихся перлами глаголах; да направит действия грядущих за ним падишахов и их визирей по этому основанному на истине рукописанию!»

Комментарии

167. *** называлась «поголовная подать», взимавшаяся с покоренных турками народов. (Tableau gen,., VII, 235).

168. *** Лютфи-паша определяет так: «Авариз, говорит он, есть случайный налог, взимавшийся через каждые четыре года, или же вообще в неопределенный срок». (Цитов. Беленом в Journ. As., Janv.-fevr. 1865, стр. 167). Но в Насихатнаме прямо сказано, что «авариз есть подать в 300 белячков, взимавшаяся с каждого мусульманского дома». (Zeitschr. d. D. M. G. В. XVIII, стр. 727). Стамбульские торговцы, жалуясь в 1004 г. на тягость налога, называвшегося *** — «мясничный расход», сказали: *** (Тарихи-Селяники, 261 v.), откуда следует, что *** был определенный ежегодный налог с мусульманского населения.

169. *** назывались те выборные из шести полков, которым поручался сбор налогов. Самое же поручение называлось, как уже было прежде замечено, *** или *** . (Фезликэ, 307 r.). По доставлении собранных сумм в казну, они получали известный процент вознаграждения, называвшийся *** — «мальчишеское, прислужническое», который они и делили между собою. Такой дележ, сопровождавшийся беспорядками, происходил, напр., в 1031 году в Новой Мечети. (Ibidem, 172 v.).

170. Г. Бернауер переводит это место так: «Wenn von den Intendanten ( *** ) und den Steuereinnehmern ( *** ) nur die geringste sogenannte Schlafsteuer eingetrieben wurde».., и в сноске выписывает отрывок текста: *** . (Loc. laud., 305). Ho Schlafsteuer есть, очевидно, не более как нелепость, происшедшая оттого, что вместо *** , как назывались «собственные Его Величества уделы», г. Бернауер прочитал *** — «сон». Мне кажется, что если даже г. Тимаев просмотрел этот важный вариант, то г. Бернауер не мог не заключить по аналогии, что *** есть ошибка, ибо строкою раньше в рисале стоит то же выражение — *** , которое г. Бернауер также выписал в сноске и перевел: «Das Einkommen von den Krongutern». Да и *** не может быть передано «Sсhlafsteuer», потому что слово *** вовсе не значит «Steuer» — «подать»,«оброк», а «степь», «поляна», «поле», в каковом смысле оно и встречается в отрывках истории Нешри. (Zeitschr. d. D. M. G. В. XIII, 194 и В. ХV, 360). Г. Нольдеке, издавший эти отрывки, говорит в примечании, что он не нашел слова *** ни в одном лексиконе в значении «равнины», «поляны», вместо которого у Бьянки значится *** . (Ibid., В. XIII, стр. 194, пр. 1). У Вамбери есть « *** jazi (ch. t.), ein bewohntes Stuck Land oder Ebene; pays on plaine habitee» (Gagataische Sprachstudien. Leipzig, 1867. Woеrterbuch, стр. 346). У г. Будагова также: *** — «поле, степь». *** везде переводят «писанье», «почерк»,и т. д. У г. же Будагова и *** — степь, странным образом, помещено под словом *** — писать, хотя, кроме простого созвучия слов, никакой другой связи между этими двумя понятиями не видно.

171. Т. е. «кому ни попало»; «тому кто больше даст». Хаджи-Кальфа говорит под 1038 годом, что «в шеввале месяце сипагам роздали реестры поголовной подати, и они их распродавали в мечети султана Мухаммеда». (Фезликэ, стр. 208 г.). Точно также в 1006 тоду: «в Пороге роздано жалованье полковой челяди. Реестры поголовной подати проданы, и они (солдаты) получили свое гулямийе». (Ibid., стр. 40 v.). В 1040 году «продавались хараджные дефтери». (Ibid., стр. 219 v.).

172. *** — «они», т. е. Зейд и Амру. В кодексе Вефика, вероятно им самим, для большей ясности, вместо этого поставлено «покупающие», «die Kaufer», как переводит г. Бернауер.

173. В 1032 году один чорбаджи, посланный на следствие, донес, что «Абаза-паша роздал санджаки своим людям и наложил по 1000 белячков на каждого главу поселянского дома». (Фезликэ, стр. 176 r.). На чрезмерную тяжесть налогов на райю неоднократно жалуется и Селяники в своей истории, например, под 1000 г. (стр. 130 г.); под 1003 г. (стр. 221 г.) и др.

174. Т. е. персидского шаха, завоевавшего в то время эти области, принадлежавшие прежде Турции.

175. Это, по-видимому, противоречит прежним словам Кучибея, который раньше говорил, что башмаклыки не должны быть назначаемы из тимаров, а только лишь из собственных султанских уделов. Но и самые хассы подразделялись на девять частей, из коих каждая имела свое, специальное предназначение. (Tableau gen., VII, 282). Следовательно, я полагаю, Кучибей хочет сказать, что доходы с некоторых хассов шли не туда, куда следует: например, часть долженствовавших поступать в государственную казну отдавалась в башмаклыки.

176. *** — «утварь», «дом», «семейство». По контексту речи, тут надо разуметь не дома самих угнетенных, а дома в смысле «династий», так как говорится об ответственности пред Богом владельцев за бедственное положение их подданных; хотя для выражения последнего понятия служит слово *** , которое, может быть, и должно тут стоять, а не *** .

177. Сообразно с ходом рассуждения, слово *** тут следует понимать в смысле не целого Mиpa, а государства.

178. У Вефика добавляется: *** — «не мои слова».

179. Так как конец этой главы отличается каким-то нравоучительным тоном, то явное дело, что ссылка Кучибея на авторитет улемов и шейхов сделана им для подтверждения истинности приведенных им изречений мудрых, а не всего того, что заключается в его докладах, которые он писал от своего лица, но не в качестве представителя целой корпорации улемов, как думал г. Пертюзье. (См. выше, стр. 51).

180. В кодексе Вефика сказано: «Составляющие достояние ратников, большие и малые поместья (т. е., собственно говоря, доходы с них) разошлись по шкатулкам».

181. Тут явная ошибка, потому что, во-первых, с 980 до 1000 год прошло не 15, а 20 лет; во-вторых, если в означенный промежуток времени и были у турок столкновения с немцами, то они всегда кончались успехом для первых, как например, тщетная осада немцами боснийского города Новы (Cantimir, Hist, othom., III, 14), безуспешное нападение венгерцев на Сигет (Ibid., 16). А потом действительно, когда в 1000 (1591) году началась война с немцами (Фезликэ, 5 г.; Тарихи-Наима, I, 38) при Мураде III, то она и длилась с переменным счастьем целые 15 лет, покамест не был заключен мир в 1015 (1605) году при Ахмеде I. (Фезликэ, 109 г.; Тарихи-Наима, I, 235). Да и в кодексе Вефика-Эфенди, вместо *** , стоит *** , т. е. «с 1000 года». Как бы то ни было, но у г. Бернауера вышла тут великая путаница и противоречие, вследствие того, что он это предложение слил с предыдущим и перевел его так: «und fuеhrte (der Beglerbey von Rumelien) als Oberfeldherr im I. 1000 d. H. (1591 n. Chr.) und weitere fuеnfzehn Jahre nacheinander den Krieg gegen den deutschen Kaiser, welchem er wahrend dieser Zeit mehrere Male schlug, mit viel Ehre und Glanz; aber nur zwei Festungen wurden genommen». (Loc. cit., 307). Выходит, будто одно и то же лицо, беглер-бей румелийский, за одно и то же дело и выхваляется и порицается Кучибеем.

182. В венском списке не обозначено года.

183. Об этих мятежниках говорено выше. (Стр. 78, прим. 1).

184. Тут есть небольшой пропуск, восполняемый кодексом Вефика и венской рукописью, в которых стоит следующее: «Некоторые области были опустошены и разгромлены. Даже древняя столица, богоспасаемая Врусса, и та тоже была разграблена». Поэтому и *** — «кварталы», очевидно, относится к Бруссе же.

185. *** . Это значит, что дома были уничтожены, например, через сожжение, и голая земля, где находились деревни, сделалась жилищем обитателей их. У Селяники есть выражение: *** — «разрушили места и жилища бедняков и слабых» (107 г.), откуда следует заключить, что *** имеет еще какое-нибудь значение, кроме значения «земли», которую сокрушить, подобно какому-нибудь жилищу, физически невозможно, разве только метафорически.

186. *** , надо полагать, ошибочно вместо *** , как значится в кодексе Вефика и в венской рукописи. Опустошительный набег на стамбульские окрестности 150-ти шаек донских казаков, когда они, между прочим, разграбили местечко Новую Деревню - *** — упоминается всеми современными историками под 14-м шевваля 1037 (1628) года. (Фезликэ, 187 v.; Тарихи-Наима, I, 413; Ревзетуль-Эбрар, 559).

187. *** , т. е., вероятно, стамбульской стороны Босфора. У Вефика *** — «стамбульских окрестностей».

188. Историки говорят, что это был глава арабской секты последователей Зейда, присвоившей себе титул эмирул-му'минина. Самый же факт отпадения его от турецкого подданства они относят к 1038 (1628) году. (Фезликэ, 208 r.; Тарихи-Наима, I, 466).

189. В кодексе Вефика стоит: «Правитель Басры и Лахсы» — *** . Кучибей имеет ввиду, конечно, Фахр-Эддина, воинственного князька из дома Ма'анов, которые владели небольшим клочком земли в Ливанских горах и беспрестанно сражались с турецкими пашами, ходившими усмирять этих не-покорных горцев, чинивших разбойничьи нападения на путешественников. Краткая история этих беспокойных вассалов османских султанов, переведенная с арабского, находится в Journ. As.,Mars-avril 1864 г.,стр.266 и след. Временем самого разгара мятежа Ма'ан-Оглы, по свидетельству историков, был 1023 (1624) год. (Фезликэ, 142 v.; Тарихи-Наима, I, 299).

190. *** буквально значит: «толпы владельцев вошли в его образ». Выражение *** аналогично, напр., с *** (Bianchi, Diсt., II, 192) и значит: «многие, разные мелкие владельцы». Такое значение этого места, мне кажется, более сообразно с дальнейшим ходом речи, нежели то какое дано ему г. Бернауером, который перевел его так: «Die einzelnen Voelkerschaften sind gleichsam Koenige geworden». (Loc. laud., 308).

191. У Вефика и у г. Бернауера прибавляется к этому: «разные глупости не уменьшаются».

192. У Вефика: «над царями земными».

193. *** . Слово *** здесь, очевидно, есть то же что *** — «опять», и имеет в этой фразе смысл нашего сокращения: и т. д.

194. *** . Арабское выражение *** буквально значит: «душе моя! душе моя!». Оно здесь равносильно междометию отчаяния: «увы мне! горе мне! беда мне!» и т. п. В этом смысле оно встречается и у других писателей. Напр. Хаджи-Кальфа говорит под 1010 годом: *** т.е. «наступила свирепая зима; просто беда стало». (Фезликэ, 65 v.). У Кара-Чебели-Заде также в одном месте сказано: *** ..., т. е. «пламя войны и брани страшно возгорелось;... вопль, «увы мне! увы мне!» объял вселенную». (Ревзетуль-Эбрар, 408). Г. Бернауер перевел вышеозначенное место так: «die Gemeinde Muhammeds zu einem blossen Wort herabsinken muss» (Loc. cit.,309), упустивши из виду деепричастие *** , которое показывает, что стоящие перед ним слова составляют целое вводное предложение.

195. Удерживая в переводе смысл текста — *** , — я не могу не заметить странности сопоставления брака или, как переводит г. Бернауер, «dem Familienverbunde» — «семейных уз» с верою, потому что супружеские отношения далеко не так свято чтятся мусульманами, чтобы их достоинство равнялось у них высоте религии или величию царской власти. Я думаю, что здесь случайное переиначение, т. е., вместо *** не следует ли читать *** ; что вместо *** не хотел ли Кучибей поставить очень сходное с ним и по начертанию и по произношению слово *** — «вред», «обида», «оскорбление», так что вся фраза приняла бы следующий вид: «ведь это оскорбление и вред государю исламскому и религии». Но так как в этом месте, оказывается, все кодексы рисале согласны между собою, то я не решаюсь конъектуру свою выдавать за несомненную аксиому.

196. *** . У Вефика же просто: *** — «сыны Адама».

197. *** . У Вефика: *** — «кротким обхождением».

198. Под *** разумеются янычары и челядь шести полков. Раньше, в VIII главе, Кучибей тоже говорит: «Служба ограничивается только получением жалованья солдатами».

199. Это место я перевел согласно с текстом г. Бернауера и кодексом Вефика, в котором, вместо *** стоит: *** ; потому что, во-первых, при слове *** нет относительного местоименного суффикса, а, во-вторых, наречие *** — «с ног до головы», «сплошь» — , идет только к существительным собирательным, как слово *** — «мир», т.е. «совокупность стран и народов», между тем было бы нелепо сказать: «он был сплошным царем всего света».

200. Буквально: «когти» — *** ; но такая метафора совершенно противна духу русского языка. В кодексе Вефика, вместо *** стоит: *** , т. е. «наделал шуму».

201. *** , г. Бернауер у себя в примечании совершенно неправильно переводит: «Und sie (?) bekehrten es zu demheiligen (moslemischen) Glaubensbekentniss».(Loc. cit., 310).

202. Вместо *** , у Вефика *** , т.е. «Господь Бог был им помощником».

203. У Вефика это место читается так: «то главнее всего нужно позаботиться о больших и малых поместьях: чтобы села и поля отданы были людям меча; чтобы зи'аметы и тимары распределены были между имеющими право на них».

204. У Вефика-эфенди: «в 1011 году».

205. У историков упоминается под 1010 годом хатти-гумаюн, но только заключающий в себе султанскую благодарность войску за храбрость и успехи в битвах, а также разрешение раздать награды, о которых главнокомандующий Емишчи-Хасан-паша сделал представление в Порту, состоявшие в пожаловании двум военачальникам санджакатов, Кюстендиля и Печеви, а солдатам — в прибавке 5 белячков жалованья. Причем самому Хасан-паше пожалованы визирские хассы, изукрашенный камнями меч и другие драгоценные подарки. (Фезликэ, 66 r.; Тарихи-Наима, I, 150). Но о тимарах и зи'аметах тут ни слова не сказано.

206. Для произведения ревизии и распределения тимаров, разумеется.

207. В кодексе Вефика прибавляется следующее: *** , т.е. «по смыслу полустишия: «Знающий дорогу не дожидается каравана» — толпясь со всех сторон», и т. д.

208. Об этих придворных чинах, равно как и о значении метафорическо-технического выражения: «поместья (т. е. собственно доходы с них) в шкатулке» сказано выше (стр. 84 и 122).

209. Это, вероятно, турецкая народная поговорка, смысл которой тот, что подноготная каждого раскроется.

210. Это место в петербургском списке имеет следующий вид: *** . В кодексе же Вефика оно читается иначе, а именно: *** и т.д., то есть «из поселян и детей поселян, имена коих записаны в императорские реестры, иные были получавшие жалованье солдаты, а кто лишь под именем солдат». По-моему тут дело вот в чем. Кучибей хочет объяснить причину, по которой тимариоты не могут достигнуть прежнего своего положения, т. е., разумеется, благоприятного в материальном отношении, и находит ее в том, что теперь им не с кого больше получать оброков; ибо вместо райи всюду лишь одни получающие жалованье солдаты, которые, подразумевается, не обрабатывают земли, живя на готовом хлебе. Так оно выходит из текста копии Ходженса. Та же мысль и в кодексе Вефика: потому тимариотам не достигнуть прежнего обеспеченного положения, что долженствующие заниматься обработкою полей поселяне, равно как и дети их, числятся состоящими на жаловании солдатами. А в следующем предложении, которое г. Бернауер в переводе своем подчинил предыдущему, объясняется другая причина невыгодного положения тимариотов, состоящая в том, что не вынесшие угнетений разных притеснителей жители сел и деревень разбежались. Под словом же *** , я думаю, разумеются здесь реестры, в которые вносились во время переписи (***) сельские жители принадлежавшие к доходным участкам тех или других сипагов, как это видно из некоторых статей сборника законоположений под названием Кануннамеи-Джедид. Напр., говорится в одном месте: *** и т.д. (Стр. 63 v.). Или: *** и т.д. (Ibidem). Эпитет же *** показывает, что тут разумеются подлинные реестры: у самих же сипагов были в руках копии с них, как это видно из статьи: *** и т. д. (Стр. 89 v.).

211. Так как выше шла речь о тимариотах, то, следовательно, и цифра 40 — 50,000 относится к ним же, потому что, например, по вычислению Гаммера, в одном арзерумском санджаке было 66 зи'аметов и 2219 тимаров (Staatsverfassung und Staatsverwaltung, II, 261); а всего на всего он насчитывает до 40,000 ленов. (Ibid., 273). Поэтому напрасно г. Бернауер в примечании приставил к вышеозначенной цифре слово Asper, так как тут дело идет вовсе не о размере доходов с тимаров. а о количестве самих тимаров.

212. У Вефика: «в нижеследующих рассуждениях». Тут слово *** — «дело», «происшествие», «предложение», «положение», имеет, очевидно, то же значение что и *** — «доклад».

213. *** , как уже замечено выше (гл. IX), было общее название для всякого рода поручений, дававшихся выборным из военных, и приносивших последним денежную выгоду, к числу которых нужно отнести и заведывание (а не «Nutzniessung», как переводит слово *** г. Бернауер) султанскими уделами.

214. *** . Здесь представляет некоторую трудность для понимания слово *** , которое есть то же что *** — «денежный», «богатый». (Будагов, Словарь, под словом *** ). Будучи повторено два раза, оно выражает усиление, возвышение в степени, и потому вся фраза будет значить: «продаются по деньгам, по деньгам», т. е. «тому, кто денежнее, кто даст больше». Судя по тому, что г. Бернауер прибавляет «Jahr fuer Jahr», чему нет соответствующего в петербургском списке, надо полагать, что в венской рукописи, вместо *** , стоит *** , что значит: «из года в год». В Дестуруль-амель Хаджи-Кальфы есть такое выражение: *** (Рукоп. В.В. Григорьева, стр. 5 verso). А потому находящееся у Кучибея *** , мне думается, есть турецкий перевод арабского выражения *** , которое видим в приведенной стереотипной фразе, встречающейся и у других писателей.

215. В кодексе Вефика и в венском списке добавляется: «Да и они идут на жалованье той же артели».

216. Г. Бернауер перевел это место в противоположном смысле, а именно: «Wenn man darauf absahe, diesen Leuten baares Geld zu geben». Но это противоречит контексту как предыдущей речи (ибо сейчас сказано было, что доходы султанские шли на жалованье артели, о которой трактуется здесь), так и последующей (потому что далее говорится о сбережении казны чрез удержание жалования). Я думаю, что фраза *** имеет грамматический оборот служащий для выражения сравнения (См. Bianchi, Diсt., слово *** ), хотя тут и опущено слово *** , или *** , или *** , соответствующее нашему лучше.

217. По-видимому, здесь Кучибей самопротиворечит, так как он раньше сказал, что не следует давать тимаров лицам состоящим на жаловании. Но это самопротиворечие только кажущееся. В предложении *** , дополнение — *** — относится к предыдущему — *** , и значит: «состоящим из той артели на экстраординарном жалованьи»; a *** есть два именительных падежа при страдательном глаголе *** — один именительный подлежащего (по вопросу: что?), другой именительный дополнения (по вопросу: чем? или во что?). По моему разумению выходит, что Кучибей предлагает обратить султанские уделы в зи'аметы и тимары вместо того, чтобы сбор доходов с них давать на комиссию членам вышеозначенной полковой челяди (которые барышничали, с лихвою перепродавая свои хыдметы) и употреблять собираемые ими доходы на жалованье той же челяди.

218. *** — «владение на правах полной собственности». (Belin, Journ. As., Fevr.-mars 1862, p. 186, № 276).

219. *** . Вакуфом называется всякий благочестивый отказ, делаемый на помин души в пользу мечетей или каких-нибудь благотворительных учреждений. Значение вакуфов и законоположения касательно этого имущественного института подробно изложены в статье г. Белена «Etude sur la propriete fonciere en pays musulmans, et specialement en Turquie» (Journ. As., Fevrier-mars 1862, стр. 156 и след.).

220. *** значит еще «реестр в который вносятся отказы, делаемые в пользу мечети».

221. В кодексе Вефика и у г. Бернауера прибавляется: «завоевавши несколько владений».

222. Г. Бернауер перевел: «Machten fromme Stiftungen fuer der gleichen Personen». Но тут ни о каких лицах нет речи: говорится лишь об учреждениях, в пользу которых делались отказы.

223. В тексте они названы *** , что значит буквально: «имамы веры», т. е., подразумевается, «единой истинной веры, мусульманской».

224. В кодексе Вефика, кроме того, еще находится следующее: «А некоторые под именем вакуфов установили недвижимую собственность своим детям».

225. В списке г. Бернауера этого места нет; а петербургский ваpиант он, в примечании, переводит так: «Und wie darf man sie (Stiftungen) ueberhaupt in Besitz nehmen?» В копии Ходженса и в кодексе Вефика оно читается так: *** ( *** ) *** . Но слово *** , как сокращение известного мусульманского выражения: *** , не имеет здесь смысла. Остается предположить, что это есть испорченное *** — «питание» , «кормление», «питомец», «слуга», так что *** будет значить: «пожирание кормленьщиками, едунами», — и разуметь под этими последними или только что упомянутых детей любимцев султанских, или же, принимая *** в значении «упитанный», «пресыщенный», «паразит», самих клиентов султана, пользовавшихся для своих корыстных видов властью своего патрона. Здесь, я полагаю, просто перестановка двух слогов, состоящих из плавных звуков, которые весьма легко между собою переплетаются: у нас, например, слово глина в петербургской и новгородской губерниях произносят гнила, а подобные законы звукосочетаний общи для всех языков. Несмотря на то что безграмотности рукописи рисале Кучибея, имеющего не книжное, а фонетическое правописание, осуждены Вефиком на изгнание из печатного издания, некоторые из них всё-таки избегли этой участи, как показывают следующие примеры: *** вм. *** (стр. 2), *** вм. *** (21), *** вм. *** (22), *** — вм. *** (26) и др., к числу которых, очевидно, надо отнести и *** .

226. В кодексе Вефика тут вариант, а именно: «Если бы законно существующие в полной собственности и вакуфах села, по правдивой и верной ревизии, были оставлены в том же положении».

227. Следовательно, Кучибей только против полной секуляризации церковных имуществ, и вовсе не прочь поубавить доходы мечетей и принадлежащих к их ведомству богоугодных учреждений. Вероятно, он, советуя это, руководился свежим примером подобного секвестра в пользу казны излишних доходов с вакуфов, на который решились, после долгих прений, в 1031 = 1622 году, в царствование Мустафы I — факт, увековеченный у историков, по общевосточному обычаю, хронограммою *** (Фезликэ, 172 v.; Тарихи-Наима, I, 358). Хотя, впрочем, Селяники еще под 1062 г. говорит, что «повелено было продать состоящие под именем отказов и недвижимых имений (***) и принадлежащие мечетям и муаллемам дома». (Тарихи-Селяники, 176 v.).

228. *** . Это опять тот же сравнительный оборот речи, о котором я уже сказал выше (стр. 157). И тут опять недостает слова соответствующего русскому лучше. Повторение этого оборота едва ли можно приписать случайности: я полагаю, что это есть своеобразный эллипсис, который однако же не упоминается в нынешних грамматиках, может быть потому что в настоящее время он более не употребляется.

229. *** . Это техническое выражение, встречающееся во всех памятниках, означает движение по службе совершающееся путем постепенного прохождения обязанностей, законной выслуги, а не благодаря каким-нибудь побочным обстоятельствам. Так напр. Селяники под 1003 годом говорит: «Повелено быть, по старинному обычаю, выпуску ич-огланов покойного падишаха... Нух-ага по протекции султанши-матери ( *** ) высочайше уволен в отставку с узаконенным пенсионом; а младший шталмейстер Ахмед-ага по очереди ( *** ) сделался главным дверником». (Тарихи-Селяники, 204 г.). А потом это выражение в переносном смысле значит «настоящий, правильным образом проложивший себе дорогу». Противоположное ему выражение есть *** . (Фезликэ, 172 r.).

230. В кодексе Вефика тут следует: «40 — 50,000 человек, оставивши свое жалованье казне, получили бы малые поместья (***).

231. У Вефика: «2,000 вьюков» — разница громадная, потому что киса — *** =500 белячкам, а вьюк — *** = 100,000 белячкам. У г. Бернауера, согласно с кодексом Вефика, «200,000,000 Asper». Последнее, я полагаю, вернее, потому что, напр., Хаджи-Кальфа в своем Дестуруль-амеле говорит, что в 970 (1566) году было 40,479 человек солдат, получавших 1,223,000,000 белячков жалованья. (Ркп. В. В. Григорьева, стр. 7 r.).

232. То же и у г. Бернауера. Но в кодексе Вефика сказано наоборот: *** , — «чтобы не давалось» и т. д. Первое, по моему мнению, вернее, потому что Кучибей, видимо, настаивает на безусловной оценки людей по заслугам и достоинству их, так что кто стоит, тому следует давать не одно, а два села; менее же достойным — одно село на двоих. Положим, что совместное владение еще может вести к спорам; но что могло бы быть худого от владения двумя и больше селам — трудно догадаться.

233. В кодексе Вефика несколько иное заглавие: «Следует рассказ, передаваемый о злополучном шахе Аббасе, касательно преобразования государства».

234. Во всех списках ему даны разные эпитеты: у Вефика он назван *** — «злополучный»; у г. Бернауера — *** — «дьявол», или «der Daemonische», как переводит он. Но самый неудобопонятный эпитет находится в петербургском списке — *** . Последний, очевидно, есть ошибка вместо *** , т. е. «самый низкий из людей». (См. Лексикон Ценкера, под словом *** .

235. Так я понимаю выражение: *** , где слово *** значит просто: «казнохранилище, склад, депо», a *** — «общественная», или, точнее, «государственная казна»; хотя слово *** еще означает частную казну султана, называемую также *** — «внутренней казною», (Staatsverfassung, II, 168); а для *** имеются синонимические названия: *** — «богатая, обильная казна», и *** — «государево, казенное» (имущество т. е.), «казна», «фиск». (Tableau gen., VII, 260). В переводе же г. Бернауера — «der Staatsschatz und der grossherrliche Privatschatz sind wohl gefuellt» (Loc. cit., 315) — совершенно произвольно игнорировано им стоящее в начале предложения слово *** — «деньги».

236. Это, должно быть, следует понимать в том смысле, что вакуфы и сиротские деньги не касаются собственно общественной казны, идущей совершенно на другие нужды государства, а имеют свое особое управление, свой бюджет, каков бы баланс его ни был. Иначе это было бы самопротиворечием со стороны Кучибея, который только что, в предыдущей главе, говорил о пользе секуляризации излишних доходов с вакуфов.

237. Так надо понимать выражение *** , которое г. Бернауер переводит: «Ihr Hochsinn und Muth geht auf immer neue Eroberungen aus». (Loc. cit.. 316).

238. *** . Г. Бернауер переводит: «Durch die Geschichte bestatigt»: должно быть у него вариант.

239. В кодексе Вефика: *** , равно как и у г. Бернауера: «fuer dreihundert Asper», что не совсем похоже на ту скромность, которую напустил на себя Аббас, и потому, мне кажется, в петербургском списке вернее сказано.

240. Г. Бернауер приводит в примечании историю Цинкейзена, III, 671, где рассказывается о мирных переговорах шаха Аббаса с Мурад-пашею в 1019 (1610) году, при посредстве какого-то Хайр-Эддина Чауша, (Тарихи-Наима, I, 282), когда шах, действительно, сулил высылать турецкому правительству ежегодно 200 вьюков шелку в виде дани с отнятых у него турками провинций, возвращение которых он ставил непременным условием мира. (Ibid., 283). Но, судя потому что послом со стороны шаха, говорит Кучибей, был племянник его, я полагаю, тут надо разуметь уже раз упомянутый им факт мирных переговоров, веденных Фергад-пашею с племянником Аббаса, Хайдер-мирзою в 998=1589 году ( *** , Спб. 1862 г. Т. II, 293; Ревзетуль-Эбрар, 470), которого Наима ошибочно называет сыном, а не племянником шахским. (Тарихи-Наима, I, 68). Очень может быть, что Кучибей смешал эти два факта, т. е. в условия мира, заключенного Хайдер-мирзою с Фергад-пашей, поставил обязательство шаха платить 200 вьюков шелку, которое имело место при позднейшем договоре, веденном Хайр-Эддином Чаушем и Мурад-пашею.

241. *** , или, как у Вефика, *** .

242. Тавриз взят Аббасом в 1012=1603 году. (Malcolm, Histoire de la Perse. Paris, 1821 г. Т. II, 322). Этот факт также отчасти определяет время составления докладов Кучибея, которое, следовательно, приходится в начале 1042 года.

243. У г. Бернауера прибавлено: «Zur Bedeckung und zum Gefolge».

244. Т. е. «из османских». Турки обыкновенно называют свое государство «мусульманским» кат-экзохен, точно так же как русские называют себя «православными», тоже по преимуществу.

245. *** , т. е., подразумевается, «так, как было сказано». В кодексе Вефика прямо стоит: *** , что, в переводе г. Бернауера, значит: «fuer immer und ewig».

246. Это сравнение общеупотребительное у писателей того времени. Так, мы уже встречали его в «Сне» Вейси.

247. У г. Бернауера: «Ulemastellen». Надо думать, в его списке стоит: *** , вместо *** .

248. Все это оглавление в кодексе Вефика имеет cледующий вид: «О том, каким образом возможна реформа относительно вельмож и членов Дивана, а также уничтожение взяточничества».

249. *** г. Бернауер переводит: «Der Daеmon der Bestechlichkeit». He знаю, почему он уже в другой раз избегает точного значения метафоры Кучибея, который сравнивает взяточников с жадными псами, пожирающими падаль.

250. *** суть синонимы, которые означают получающих казенное содержание реестровых солдат. Следовательно, Кучибей тут против так называемых у нас деньщиков, т. е. людей получающих содержание от казны, но состоящих на частных послугах у высших военных и других чинов.

251. *** . Под первым разумеется основание правового быта общее для всех мусульман-суннитов, а именно: Коран, сунны и законоучения четырех имамов. Второе же, греческое *** означает законоположения, освящаемые обычаем, разумом, или установленные верховною властью. (Toderini, Litteratur der Turken, I, 39, и Hammer, Gesch. d. Osm. Reiсhes, I, 86).

252. У Вефика и у г. Бернауера далее говорится: «Профессора не должны брать никаких взяток».

253. Под этим, вероятно, нужно разуметь срок службы ученых, который, как уже выше было замечено, Абу-с-Су'удом определен в сем лет. Г. Бернауер оставил без перевода это место.

254. У Вефика тоже неопределенно сказано: «Всякий из них (?) вышеозначенным образом», и т. д. Но, очевидно, что тут разумеются капуджи-баши, как оно и есть у г. Бернауера.

255. Выражение *** в кодексе Вефика-эфенди имеет такой вид: *** откуда как будто бы следует,что слово *** имеет у Кучибея специальное, техническое значение «документа», подобно соединенному с ним союзом *** слову *** — «грамота». В переводе же г. Бернауера «fuеr... die Bezuеge ihres Standes ihre ordnungsmaеssigen Berate in gehoеriger Form ausgestellt und revidirt worden sind» (Loc. cit., 319) *** , напротив, совершенно лишено своего настоящего значения. И то и другое не верно: слово *** (множ. от *** ) просто на просто значит «черты лица», или, выражаясь канцелярским слогом, «приметы», которые выписываются в паспортах нашего податного сословия. В доказательство этого я приведу Наиму. У него однажды, по поводу назначения тимаров и ревизии произведенной, вероятно вследствие докладов Кучибея, в 1042 г., сказано: *** . (Тарихи-Наима, I, 535). В другой раз, по такому же точно случаю, под 1043 годом он говорит: *** . (Тарихи-Наима, I, 555). В этой последней выдержке, вместо *** , употреблено синонимическое ему *** — «одежда и черты лица».

256. *** . Г. Бернауер понимает это так: «Der formgerechte Berat,den einjeder hat, ist in seiner Hand so gut wie Freilassungsbrief», т. е. опять не дает слову *** истинного, специального значения. Притом, по его выходит, что грамоту, о которой тут идет речь, Кучибей хочет только уподобить документу, выдаваемому отпускаемым на волю рабам, «вольной». Но это сравнение мне тут кажется не совсем уместным: «вольная» едва ли могла иметь какой-нибудь смысл для лиц свободных по происхождению; из предыдущего же не видно,чтобы все только одни рабы не по праву пользовались казенным содержанием.

257. Выражение *** г. Бернауер переводит: «mit dem Originalregister zu vergleichen». Но это только лишь подразумевать должно; а не есть прямое значение фразы, потому что *** не значит «Originalregister»; существительное же *** , входящее в состав сложного глагола, требует после себя не творит.падежа с предлогом *** , а дательного. (См. пример в Хрестоматии Виккергаузера, стр. 300 текста)

258. «И от вельмож», сказано у г. Бернауера.

259. В кодексе Вефика-эфенди следует продолжение, которого нет ни в петерб. ни в венском экземплярах, а именно: «Пусть коронные должности даются людям способным; пусть большия и малые поместья с полною заботою и попечением тоже таким образом управляются, и тогда кому будут давать взятки посульщики? и с кого будут брать их взяточники? Таким образом, милостию Всевышнего, взяточничество совершенно исчезнет из государства. В особенности относительно взяточничества сказано: «Проклял Бог того кто дает и того кто берет взятки». Народ возлагает свое упование на Его Присутствие, августейшего падишаха нашего: что он соблаговолит действовать сообразно с этими скудоумными соображениями: что он приложит свое благородное попечение о назначении должностей людям способным и об искоренении в государстве взяточничества. Препрославленный Податель милостей да поможет и споспешествует этому!»

260. Так и у г. Бернауера. Но у Вефика сказано наоборот: «Не только воины, но беи и беглер-беи перестали быть известны султану». Последнее, кажется, вернее: личная известность служащих султану, естественно, давала ему возможность правильнее оценивать достоинства их. Но и первое не лишено смысла. Кучибей, желая определить полную бездеятельность султанов, говорит, что они не только не показывались своему войску, которое не раз поднимало ропот на то, что они не ходили сами на войну (напр. Тарихи-Селяники, 240 r.), но что более или менее близкиe к ним люди, как беи и беглер-беи, и те в глаза их не видели, потому что они перестали являться даже в Государственный Совет.

261. *** . В кодексе же Вефика: *** . Будем ли читать по петерб. списку, т. е *** , как называются у историков Арсакиды (Абуль-Фида, изд. Флейшера, стр. 78), а также владельцы племен, кочующих в Анатолии и Карамании (Фезликэ, 194 r.; Тарихи-Наима, I, 251); или же примем чтение кодекса Вефика, где *** есть выражение, которое уже встречалось раньше в рисале (гл. X), и значение которого объяснено нами выше (стр. 146, прим. 4), — смысл текста будет один и тот же: богатство османского министра сравнивается с казною владельца целого, хоть и небольшого, государства.

262. По мусульманскому праву, учредитель вакуфа может назначить часть доходов с него в пожизненное пользование матери своих детей. (Journ. As., Fevr.-mars 1862 г., стр. 160, № 187).

263. Г. Белен, в своей статье «Essais sur l'histoire economique de la Turquie», по этому случаю вот что говорит: «Rustem-Pacha l'instigateur de ces mesures est severement blame par les uns (Conf. Relazione Venete et les Negotiations), il a trouve chez d'autres, tels que Petchevi, de chaleureux defenseures. D'apres divers chiffres, sur lesquels le meme auteur, en se faisant le panegyriste de l'integrite et de la moralite du premier ministre, evalue le montant de sa fortune, le ghourouch vallait, a cette epoque, 40 aqtche». (Journ. As., Aout-sept. 1864г.,281) Печеви действительно с похвалою отзывается о Рустем-паше. Но именно приводимые им divers chiffres громадного состояния, нажитого этим визирем, и говорят не в пользу последнего. Что же касается до Кучибея, то он относится к деятельности Рустем-паши помимо его нравственных принципов, и считает его меры просто ошибкою государственного человека, не добираясь до внутренних побуждений, руководивших им в этом случае, которые, по словам Печеви, если и состояли, то лишь в желании увеличить доходы государственной казны. А что Печеви выхваляет мнимую мудрость этого богача-чиновника, в этом также нет ничего удивительного, ибо результаты самых вредных распоряжений внутренних политиков обнаруживаются обыкновенно не тот час. А известно, в каком положении находились финансы Турции после Сулеймана.

264. *** (у Вефика *** ). Что же может быть проще и яснее этого? Но г. Бернауер говорит иначе: «Die uеbrigen Wesire, als sie die ausserordentliche Machtentwickelung des genannten seligeu Padisah und seines hochsten Staatsdieners (Rustem Pasa) (?) und die Fuеllung des Schatzes sahen, auch ihrerseits hohern Prunk und Glanz entwickelten und dem Beispiele jener folgten». (Loc. laud., 321). Из простой мысли — что султан, имея сильное войско и богатую казну, стал окружать себя блеском, и что визири также стали подражать ему в этом — в переводе вышло, что визири стали позволять себе роскошь, имея в виду возрастание могущества султана и (что особенно странно) Рустем-паши.

265. У нас есть соответствующая пословица: «Каков поп, таков и приход».

266. Когда Гурджи-Мухаммед-паша в 1017 году сделан был правителем Египта, с именным повелением султана искоренить там разные злоупотребления и защитить жителей от притеснений чиновников, и когда он, собравши всех аянов, эмиров, кяшшафов (смотрителей каналов), поверенных, управляющих и челядь шести полков, показал им этот указ и заявил об отмене разных налогов, производившихся губернаторами, управляющими, агентами; а в особенности когда потребовал, чтобы войска отказались от злоупотребления, называвшегося «побором — *** , то сперва все присутствовавшие в собрании изъявили согласие подчиниться требованиям нового начальника; но некоторые из них только сделали вид, что согласились, а потом стали собираться на сходки в мечетях и волноваться, говоря: «поборы — это наш доход». Наконец, когда визирь выставил против мятежников войска, чтобы усмирить их силою, они заявили: «Да какие же мы мятежники? Боже сохрани, чтоб мы не повиновались падишаху! А только нам не хватает нашего жалованья, и мы поневолге должны прибегатъ к поборам. Без этого нам жить нечем; бедность и нужда заставляют нас брат». (Фезликэ, 124 v.; Тарихи-Наима, I, 264 и след.)

267. *** . Здесь слово *** означает именно ту часть домохозяйства визирей, которая стояла в тесной связи с их службою, т. е., напр., содержимые ими солдаты, с амуницией и прочими военными принадлежностями.

268. *** значит «линия, ряд, cepия», но не Stuck, как передает это слово г. Бернауер.

269. *** — род одежды.

270. Под *** разумеются четыре первые калифа, преемники Магомета: Абубекр, Омар, Осман и Али, которые иногда называются также *** - «четыре знамени», *** — «четыре друга».

271. У Вефика-эфенди и у г. Бернауера: «калифы и султаны».

272. Предложение *** можно понять следующим образом: «Такого как теперь уклонения от дел со стороны султанов не было»; хотя, впрочем, нужно заметить, это чересчур смело сказано.

273. Как уже было замечено прежде, Сулейман II, сын Селима, выстроил новое здание специально назначенное для заседаний Государственного Совета.

274. Должно быть, Кучибей разумеет тут четырех верховных визирей, бывших в царствование Селима I, а именно: Герсек-Ахмед-пашу, Хадым-Синан-пашу, Юнус-пашу и Пири-пашу. (Перечень визирей по Хаджи-Кальфе у Гаммера, в Gesch. d. Osm. Reiches, II, 674).

275. *** , т. к. или визири Селима I, или же вообще прежних султанов. У Вефика сказано безотносительно: ***

276. *** . Но в кодексе Вефика и в венском списке вместо этого стоит *** — «Revisoren», как переводит г.Бернауер. Первое, по моему мнению, вернее, потому что *** значит «следователь, сыщик, фискал», и назначение чиновников этого имени было совершенно отличное от обязанностей судейских; а потому сейчас же следующая у Кучибея оговорка, что «они не были отставляемы от своего судейского места», только и имеет смысл лишь относительно муфтиев. Для устранения такой видимой несообразности, г. Бернауер, очевидно произвольно, сделал подлежащим второго предложения слово Kadi's, которого нет ни в Петербургском списке, ни в кодексе Вефика, где стоит относительное местоимение *** , или *** , ясно указывающее на связь обоих предложений, вследствие единства их субъекта.

277. *** значит «ради удовольствия моих потомков». Но это не вяжется с содержанием второго предложения; а потому я в переводе держался кодекса Вефика и венского списка: в том и другом это место читается так: *** , т. е. «ради собственного удовольствия». Но так как и это последнее несогласно с тем, что Кучибей говорит далее о внутренней потребности высказаться, то, следовательно, он писал свои доклады не pour passer le temps, а, вернее, «ради собственного успокоения».

278. Последнее отзывается порядочною предерзостью, хотя слово *** иначе и нельзя перевести. Но то, что дико для европейца, должно быть, не казалось таким для грубого, но зато нелицемерно-правдивого азиатца.

279. Какова разница во взгляде на одно и то же событие Кучибея и Наимы. Один падение молнии в султанский киоск считает знамением Божием, которым Бог явно хочет обратить внимание султана на те беззакония, которые, по его беспечности, вокруг него делаются. Тогда как Наима, упоминая об этом событии, ставит его в связи с тем, что султан читал сатиры Неф'и; так что, по его мнению, удар молнии хотя также был знамением Божитм, но только в данном случае напоминавшим султану о недостойном с его стороны поступке — чтении таких скверных вещей, каковы сатиры на визирей стихотворца Неф'и. (Тарихи-Наима I, 489).

280. *** В кодексе Вефика: *** ; а у г. Бернауера: «40 — 50,000».

281. В кодексе Вефика и в венском списке: «вовсе нечего уже будет бояться».

282. *** . Правда, что бронзы не существует в природе; и в других списках о ней не упоминается. Но на одном этом основании нельзя считать присутствия в рисале слова *** явною ошибкою: это доказывает только слабость познаний Кучибея в металлургии, и только.

283. В кодексе Вефика и в венском списке: «в 1003 году». Собственно, осада Яныка началась в 1002 году (Тарихи-Наима I, 51), а в 1003 г. эта крепость была уже взята турками. (Ibid., 53). Но Ку-чибей не гнался тут за точностью, потому, вероятно, что хотел только приблизительно определить период продолжавшейся целые 15 лет войны с немцами, во время которой взята была крепость Янык, и когда, между прочим, принимал участие в войне хан крымский.

284. *** . Это значит: «знаток географии».

285. *** г. Бернауер перевел так: «Ein gehorsamer Vasall», т. е. предпочел дать слову *** значение «послушания», а не «разума», хотя первое никак не может идти зауряд с только что перечисленными качествами крымского хана.

286. У г. Бернауера сказано: «So viele tausend bestaubte, mit Wunden gezeichnete». Но это не соответствует ни тексту петербургского списка, ни кодексу Вефика, из которых в одном это место читается так: *** , а в другом: ***. Вероятно, в венском списке вместо ошибочного *** , или более правильного *** — «повязанный кисеею, чалмою», стоит *** — «пыльный». Марсильи именем *** (Topracly) называет вообще все местные войска, содержимые областными правителями и тимариотами, в противоположность живущим в столице и получающим казенное жалование. (L'etat militaire de l'empire ottoman, 1732 г., ч. I, стр. 92 и др.) Но такое значениe слова *** , как синонима *** — «местный», не идет сюда. А *** уже никоим образом не имеет того смысла, какой дан ему г. Бернауером, потому что *** есть «corrompu de *** — mihmez, Eperon», говорит Бьянки. (Diсt., II, 1060). Что же касается до слова *** , то в значении — «полено, чурбан», оно также не идет сюда; но я думаю, что это есть имя действия от глагола *** «расколоть, разрубить», и относительно шпор будет значить «пронзить». Если даже последнее объяснение слова *** , может быть, покажется несколько натянутым, то, во всяком случае, оно более пригодно здесь и естественно, нежели производство его от *** — «рана», сделанное г. Бернауером.

287. *** . Ни одна комбинация сходных букв, составляющих слово *** , не дает слова, которое бы имело значение, идущее к смыслу целой фразы. В кодексе Вефика это место читается совершенно иначе, а именно: *** , где *** , очевидно, относится к предыдущему предложению, т. е. будет: «столько тысяч повязанных чалмами и с пронзительными шпорами молодцов перешли Дунай». А потом уже следует новое предложение: «Как он увидал храбрецов — выкрашенных хною всадников». Слово *** есть тоже что *** — «выкрашенный хною», и может тут относиться к коням; так как, по словам Бьянки (См. Diсt., слово *** ), у турок есть обычай красить не только собственные волосы и ногти, но и лошадиные гривы.

288. У Вефика сказано: «и беи»; а у г. Бернауера: «и санджак-беи».

289. У Вефика и у г. Бернауера: «всякая должность и всякое жалованье».

Текст воспроизведен по изданию: Кочибей Гомюрджинский и другие османские писатели XVII века о причинах упадка Турции. СПб. 1873