АГОП И АКСЕНТ КАМЕНАЦИ

КАМЕНЕЦКАЯ ХРОНИКА

Сборник

Дата: рукопись начата приблизительно в 1610 г. и закончена в 1652 г.

Составители: жители Каменца Подольского – писарь местного армянского суда, затем священник Агоп (1582 – 16 [26] апреля 1621) и его младший брат Аксент, сыновья авакереца (протоерея) Крикора, внуки авакереца Ованеса (стр. 99, 106, 107, 118 119, 135, 144, 155).

Бумага. 169 стр. (стр. 151, 156, 164 чистые; стр. 66 в нумерации отсутствует).

Содержание: стр. 7 169: Каменецкая хроника:

стр. 7-73 на армянском языке, за 1430-1610 гг.;

стр. 74-160 на кыпчакском языке, за 1611-1624 гг.;

стр. 161-169 на армянском языке, за 1648-1652 гг.

Публикация:

полный текст армянским письмом [Алишан 1896: 5-112; кыпчакская часть: 68-110]; кыпчакские фрагменты с английским переводом, комментарием и словарем:

стр. 107,115, 122, 157 [Schutz 1968];

стр. 89, 106, 115, 122, 158, 161 [Va›sa›ry 1969];

наш неполный русский перевод кыпчакской части и комментарий [Османская империя 1984: 53-71, 168-171] и украинское изложение нашего перевода [Жовтень, 1985, № 4, 95-105].

Кыпчакская часть венецианской рукописи № 1700

Поскольку, к сожалению, нам не удалось приобрести копию данной венецианской рукописи, воспроизводим только стр. 89-161 по публикациям Э. Шюца и И. Вашари. Некоторое представление о содержании предшествующих страниц дает публикуемая нами ниже парижская рукопись №194.

Текст

/89/ Года 1062 [1613], ноября 18 [28], воскресенье. Ханский убил Лозинского, сына начальника крепости Хотин, брата домны.

Года 1062 [1613], ноября 10 [20]. В Варшаве начался сейм (Речь идет о чрезвычайном сейме, состоявшемся в Варшаве 3 24 декабря 1613 г. [Chronologia: 483]).

/90/ Года 1062 [1614], декабря 27 [января 6], понедельник. Пана Лукаша Грицковича сделали [ = избрали] войтом на второй год, а пана Исая, сына отца Апрагама, новым присяжным.

Года 1063 [1614], апреля 18 [28], вторник. Снова побелили внутренний свод церкви святого Нигола и перед алтарем вместо грагалта поставили каменный престол, который дай бы Бог раньше.

Года 1063 [1614], мая 16 [26]. Начали строить каменные ворота у церкви пресв. Богородицы и чинить дорогу на улице Длинной с двух сторон. [536]

Года 1063 [1614], июня 15 [25], среда. Сегодня пан гетман Жолкевский, воевода Киевский, староста Барский, провел за замком встречу с турецким чаушем. А в городе было 4 казака. Тех казаков должны были казнить перед чаушем. /91/ Так их освободили. А переводчиком при том чауше был один шляхтич по имени Отвиновский.

Года 1063 [1614], сентября 10 [20], в день святого Креста. Сегодня в церкви святого Нигола повесили новый серебряный светильник, пожертвованный паном войтом Лукашом.

Года 1063 [1614], в сентябре. Турки, татары, молдаване, валахи вместе ходили на Запорожье, чтобы уничтожить казаков, но Господь Бог не помог им, так что возвратились с позором.

Года 1063 [1614], сентября 25 [октября 5], понедельник [ = воскресенье]. В Каменец прибыл татарский посол, направлявшийся с подарками к пану князю [кастеляну] Краковскому, и вместе с ним было 12 конных татар.

Года 1063 [1614], ноября 4 [14], пятница. Польский посол от короля отправился в Турцию. По имени – Тарковский.

Года 1063 [1614], ноября 8 [18]. Иезуиты ставили комедию, во время которой случилась еще одна комедия: шляхтичи чуть было не поубивали друг друга, но таки порезались.

Года 1063 [1614], ноября 15 [25]. Король приказал отдать крепость Хотин господарю Молдавии Томше, и отдали.

/92/ Года 1063 [1614], ноября 30 [декабря 10], среда. Госка, супруга Нигола, сына отца Крикора, дочь Ованеса Кевора, покинула этот мир, причиной чего было рождение ребенка: ребенка родила живого, но сама сразу отдала душу Богу. Да упокоит Господь Бог ее душу с душами праведников, и в час своего второго пришествия соединит ее душу с телом, и по упованию нашему воскресит из мертвых, и присоединит к сонму ангелов. Аминь, да будет так.

Года 1063 [1614], декабря 18 [28], воскресенье. Бедрос, сын отца Крикора, брат отца Овсепа, поехал послом к господарю Молдавии Томше как от цесаря, так и от нашего короля Сигизмунда III.

/93/ Года 1064 [1615], марта 28 [апреля 7], вторник перед Вербным воскресеньем. Юрко, внук Мужика, сын Нигола Хащинского, обокрал одного турка, был пойман с поличным и осужден к повешению. И когда палач взял его и повел вешать, навстречу вышла одна армянская девушка, отняла его из рук палача, и они бежали из города. А произошло это в лентвойтовство пана Гурьига, сына Дирадура. Спаси и сохрани от всякого зла! [537]

Года 1064 [1615], апреля 1 [11], суббота. Во славу Господа Бога восстановили вал большой колокольни, то есть колокольни удальцов [молодежного братства] церкви святого Нигола.

Года 1064 [1615], апреля 20 [30]. Лукаш Грицкович избран войтом на третий год. Дай Бог счастья и удачи, аминь.

Года 1064 [1615], июня 30 [июля10], пятница. Зарезали казаков, имена которых – одного Шульга, а второго – Ивашковский, а молодцы были очень достойные. И с ними казнили 5 конфедератов. По декрету короля казнил этих 2 казаков подстароста Кавецкий в присутствии турецкого чауша. А 2 казаков чауш от казни освободил. Всего было 4. Затем этих 2 казненных казаков очень пышно, с процессией, похоронили у распятия за Польскими воротами, где раньше были похоронены другие казаки – Муха и Калина.

/94/ О татарах

Года 1064 [1615], августа 31 [сентября 10], четверг. Татарский хан с великим множеством людей вторгся в Польшу через Украину, дошел до самого Львова, и, возвращаясь, подошел к Каменцу, разбил лагерь у [реки] Долужки, и сжег все села, и гумна, и сено в степи. Но из города выступила пехота и другие добровольцы – как армяне, так поляки и украинцы – и бились с ними, а из замка и из города стреляли по ним из пушек. Подойдя к городу в обеднюю пору, они снялись в полночь, ушли и у Хотина переправились через Днестр. И вывели они с собой очень большую добычу.

О молдавских боярах

Года 1064 [1615], в сентябре месяце. В Молдавии против своего господаря Томши восстали бояре и хотели его убить, но Томша проявил осторожность и схватил всех тех бояр живьем, и разбил их дружину, и одних бояр посадил на кол, а других утопил. В это время случилось быть в Яссах Бедросу, сыну отца Крикора, который был отправлен послом от цесаря и короля к Томше, так и его вместе с ними ночью утопили в реке.

/95/ Года 1064 [1615], октября 2 [12]. На Хотинской дорое посадили на кол одного гайдука с женой, потому что при них обнаружили заговорщицкие /“шпионские”/ письма от молдавского господаря Томши.

Года 1064 [1615], ноября 1 [11]. Князь Вишневецкий и князь Корецкий, 2 свояка, зятья господаря Иеремии [Могилы], вступили с войском в Молдавию, потому что привели на Молдавское господарство сына Иеремии Александра, да поможет им в этом Господь Бог. [538]

Года 1064 [1615], ноября 13 [23] (По другим источникам – 22 ноября 1615 г. [Chronologia: 467]). С помощью Господа Бога князь Вишневецкий и князь Корецкий сразились с господарем Томшей в двух милях от Ясс, где с 7 тысячами людей разбили дружину молдавского господаря, так что господарь Томша с трудом бежал, и все бывшие в его лагере погибли, и мало кто спасся живым, а было там у господаря 15 тысяч молдаван и татар. Захватили также все пушки молдавского господаря. И вступив в Яссы, посадили на господарство Александра, сына Иеремии. А господарь Томша бежал в замок Браила и затем ушел в Валахию, к господарю Валахии. А князь Корецкий тут же бросился в погоню и преследовал его до самой Валахии, до города Бузэу.

/96/ О бегстве “молдавских” господарей

И случилось так, что 2 господаря – один молдавский, Томша, и второй валашский, Радул – сидели и пировали вместе в Бузэуском монастыре. И один человек заметил Корецкого с войском, который шел с 60 тысячами человек, и быстро сообщил господарям, что своими глазами видели наше войско. И сразу господарь Томша и господарь Радул вскочили на коней и удрали, бросив столы и серебряную посуду, так что наши захватили это добро. Но больше тех господарей не преследовали, так как кони нашей дружины очень устали, пройдя за одну ночь от Текуча до Бузэу, а это 12 миль. А после снова вернулись в Текуч. Неделю же спустя ночью 5 тысяч татар напали на них, но Корецкий дал отпор и разгромил татар, так что многие татары там погибли.

О разгроме турок

В то время в Васлуе стоял наш отряд, всего 400 человек, во главе которых был Ирий Потоцкий. Тогда турки сына Маджар паши, объединившись с татарами и молдаванами, перед рассветом напали на город с 3 сторон, /97/ подожгли город и с громкими криками ворвались в город. Но наши бдительно стояли наготове, как подобает, и с помощью Господа Бога выгнали врагов из города, так что они, убегая врассыпную, увязали в снегу, а наши их догоняли и разили, и в итоге было уничтожено около 2 тысяч человек. А всего в войске неверных было 6 тысяч человек. Кроме того, много турок и татар захватили живыми. А сын паши был ранен и с трудом бежал.

Года 1064 [1615], декабря 7 [17], четверг. В Каменец прибыл новый епископ польской общины, полное имя которого – господин Адам Новодворский, аббат Премышльский. [539]

Года 1064 [1615], декабря 9 [19], суббота на святого Николая. Станислав Ланцкоронский, воевода Подольский, прибыл в Каменец на воеводство с очень большой свитой, всего около 1200 человек вместе с гусарами, и казаками, и пехотой, и пробыли в Каменце 3 дня.

/98/ О пожаре в Каменце

Года 1065 [1616], июня 27 [июля 7], в четверг. Суровое наказание Господа Бога постигло наш город Каменец. И наказаны мы огнем, от которого сгорело полгорода: как началось в 17 часов и улеглось только к 20 часам. И никто не смог узнать причины возникновения пожара, ни также того, от какого дома загорелось, так как огонь возник среди трех домов: первый – пана Михно, второй – Хыймета, третий – Гогче, – возникло между этими домами. И мы не узнали также, поджег ли кто умышленно, или загорелось от домов, или же огонь упал с неба. Хотя за неделю до этого, в четверг, тоже загорелась было крыша дома пана Михно, что вообще трудно себе представить, так как пламенем было охвачено большое пространство, но вокруг не было близко ни трубы, ни другого источника огня. Но тогда пожар заметили сразу и погасили. А с пожаром на этой неделе никак не могли сладить, ни спастись от него, ибо это была Божья кара. Начавшись от дома старосты Михно, сгорело все до самых Польских ворот /99/ – как украинские церкви, так и польские костелы, с колокольнями, и образами, которые были в церквях, и всем церковным имуществом. Сгорели также рынки с ратушами. Но Бог по своей милости сохранил наши армянские церкви и Нижнюю Армянскую улицу, где обошлось без ущерба. Но и перед этим Бог назидал огнем, как было в 1011 [1562] году, когда большой ущерб понесли как поляки, так и армяне, и украинцы, а равно весь город, и все наши соборы, как наши, так и другие. А это по причине множества наших скверных грехов, из за которых Бог так или иначе нас наставляет и испытывает сынов человеческих, но, наказывая, вновь проявляет милосердие и прощает как Господь милостивый, не желая, чтобы люди поглибли в грехе. Но напротив, хочет, чтобы к нему возвратились, и не отвращает лица от тех, которые всегда уповают на него как на Бога и, полагаясь на него всем сердцем и с истинной надеждой, поручают ему свои души и тела, за что слава и хвала его непреходящему царству Божьему ныне и присно и во веки веков. Аминь.

[Колофон]

Я, грешный Аксент, сын авакереца отца Крикора, поручаю себя Твоему святому царствию. [540]

/100/ О сражении Корецкого в Молдавии

Года 1065 [1616], июля 24 [августа 3], среда. Князь Корецкий занял Молдавию и ожидал, что турки дадут ему санджак, но турки, пообещав ему санджак на словах, вместо санджака послали войско. А с этим войском прибыли 2 паши: один – Искендер паша, а второй – Маджар оглу паша. Пришли и татары. Также пришел господарь Валахии по имени Радул со своей конницей, а также молдаване. Все это войско – турки, татары, молдаване, валахи – насчитывало 40 000 человек. 20 [30] июля, в субботу, враги подошли к Яссам и стали на виду у наших. Тут же некоторые из нашего войска стали выезжать на поединок с ними. Тогда и Ирий Потоцкий, сын пана Якуба Потоцкого, кастеляна Каменецкого, молодой годами, 26 лет, стремясь показать рыцарство, выехал на поединок с врагами и в схватке убил двух татарских джигитов. Но затем конь под ним споткнулся и упал. В этот момент один из них подоспел и поразил его стрелой в спину. Простреленного, его привезли в лагерь, и, прожив 1 день, он умер.

/101/ Тогда князь Корецкий, видя, что враг пришел в великом числе и с большими силами, вынужден был, обороняясь, отступить от Ясс. Подойдя к Ботошани, стали и заняли оборону. Но через 5 дней сил противостоять врагу не осталось, ибо противник был многочислен и по нашим стреляли из пушек, привезенных из Сучавы. К тому же, наше войско было слишком мало, всего 4 тысячи человек. Поэтому пришлось разорвать оборону и, оставив лагерь, бежать. Тем временем враг собрался с силами и захватил лагерь, и кого зарубили, кого схватили живым, а кто бежал. В частности, вышел живым полковник Тышкевич, также Якуб Потоцкий, и с ними спаслись также другие – около 1 тысячи человек. А князя Корецкого схватили живым, также молдавского господаря Александра с братом и с матерью и жену князя Корецкого. Одержав такую победу, неверные вернулись в Яссы и там посадили на господарство Радула, господаря Валахии. И в этой битве в нашем войске были такие молдавские бояре, как Бычко, Никорица и другие, но во время боя они изменили и бежали из лагеря. После Искендер паша отослал в Стамбул и Корецкого, и господаря Александра /102/ с братом и с домной матерью, которую в Стамбуле хотели казнить, но и она, и оба ее сына “отуречились”. А Корецкого посадили в башню. Но эта домна вскоре умерла. И 1 ее сын во время “отуречения” умер, а второго, который был господарем, турецкий султан оставил при себе камердинером. [541]

О побеге Корецкого из Стамбула

Князь Корецкий находился в очень строгом заточении – с кандалами, под стражей и замками. Однако Господь Бог его вскоре спас, и он бежал из столь мощного и бесподобного места. А с ним вместе 1 капитан итальянец и 1 грек из Галаты. Бежав из башни, он 40 дней пробыл в Галате и затем морем уплыл в Италию. Когда же стало известно о побеге Корецкого, сразу на его поиски как на море, так и на суше отправились 20 000 человек, но найти не смогли, так как он находился 40 дней в Галате. И тогда были казнены многие, прежде всего стражники, которые стерегли ту башню. Ибо еще не было случая, чтобы хоть один пленник бежал из Стамбула и из той башни.

Года 1066 [1617, ноября 21]. Умер турецкий монарх султан Ахмед, и его место занял его родной брат Мустафа.

/103/ Года 1066 [1617], января 20 [30]. Вернулся из плена Стефан Потоцкий, который несколько лет [4 года] находился в плену в Стамбуле и которого там же выкупили у пашей.

Года 1066 [1617], марта 20 [30], четверг. Члены польского магистрата схватили Гурьега, сына Ованеса Салгана, и возвели на него ложное обвинение, утверждая, что это он поджег город, и подвергли пыткам, но под пытками он ни в чем не признался, и тогда был освобожден.

Года 1067 [1618, с 13 февраля до марта]. В Великий пост состоялся сейм, на котором [великим коронным] гетманом и [коронным] канцлером назначен Жолкевский, который прежде был гетманом польным. На том же сейме польным гетманом назначен Конецпольский, а Томаш Замойский, сын канцлера, – воеводой Подольским.

Года 1067 [1618], марта 22 [апреля 1], воскресенье. В Великий пост, в день [Григория] Просветителя, отец Закария, сын отца Гануса, поручив свою душу Господу Богу, ушел из этого мира.

Года 1067 [1618], апреля 25 [мая 5], суббота. После Пасхи отец Хачадур, авакерец /протоиерей/, сын отца Аксента, поручив свою душу Господу Богу, ушел из этого бренного мира в вечность.

Года 1067 [1618, февраля 26]. Турецкого султана Мустафу свергли с престола, обвинив в слабоумии, и вместо него посадили султана Османа, сына султана Ахмеда, которому было 14 лет.

/104/ Года 1067 [1618, июля 30 /августа 9]. В Преображенский пост, в четверг. Авакерецом /протоиереем/ избран отец Крикор, сын авакереца отца Ованеса.

Года 1067 [1618]. В Преображенский пост татары вторглись на Покутье, 20 000, против которых [542] выступил гетман Конецпольский с 2000 человек, вступил в бой, но ничего не добился.

Года 1067 [1618], в августе. Прибыл канцлер Жолкевский с обозом к Орине /Оринину/, и стали там большим лагерем, где были также гетман польный Конецпольский, и воевода Подольский Томаш Замойский, и староста Сандомирский, и другие князья.

О татарах

Года 1068 [1619], сентября 18 [28], пятница. Пришли неверные татары, миновали Каменец, и направились к Орине, к лагерю, и напали на лагерь, но ничего сделать лагерю не смогли, так как никто из лагеря не стал с ними сражаться, только Томаш Замойский, воевода Подольский, дрался с ними /105/ и поразил много народу из неверных татар. Потом их застала ночь. И татары сразу же снялись и ушли. Но в селах и в полях многих людей порубили, и даже близко от города зарубили двух наших армян: один – сын Хачко, а второй – Мурад, сын Митко, которых привезли в город.

Года 1068 [1619], января 6 [16]. Вокруг города прошел очень сильный паводок, затопило дома, и более 15 душ утонуло, только бывших в городе.

Года 1068 [1619], февраля 14 [24], воскресенье. Госка, дочь Сефера, жена Якуба Шиблиста, отдала душу Богу.

Года 1068 [1619], февраля 24 [марта 6]. Войтом избран Ивашко Чорнуш, а присяжным Киркор, сын Харахаша. Дай Бог счастья.

Года 1068 [1619], февраля 24 [марта 6], среда. Отец Лукас, барон отец легат из Иерусалима, отправленный из Львова, прибыл в Каменец для проведения схода.

Года 1068 [1619], февраля 27 [марта 9], суббота. Пан Ян, сын пана Гурьига, отдал душу Богу.

/106/ О паводке

Года 1068 [1619], марта 21 [31]. На наше Вербное воскресенье и польскую Пасху вокруг города прошел сильный паводок, так что промыло гору под замковым подъемным мостом, перевернуло гору, и снесло 2 мельницы, бывшие под замком, что даже и места их не узнать. И был нанесен огромный ущерб. Также снесло мост у Русских ворот и все стога, и утонуло много людей.

Года 1068 [1619], апреля 5 [15]. На Проводы в Молдавию из Стамбула прибыл новый господарь по имени Каспер Грациани, сам однако итальянец.

Года 1068 [1619], апреля 15 [25], воскресенье. Домна господаря Молдавии Симеона с 2 сыновьями прибыла в Каменец и уехала в Валахию, так как ее 3 й сын Габриэль сел в Валахии господарем. Мать [543] же его с 3 сыновьями 12 лет была при гетмане в Жолкве. Домну сопровождал в Валахию посол Коханский, и я, Аксент, сын отца Крикора, был с послом и, будучи там, видел много удивительного.

Года 1068 [1619], в октябре месяце. Из Анатолии прибыл священник по имени отец Степанос, который оставил свою службу и сан и женился в Каменце, ибо овдовел. И совершено это с согласия духовенства, старост и всех старейшин.

/107/ Года 1069 [1620], января 1 [10], пятница. Прибыли чауши турецкого султана и отправились из Каменца в Варшаву. Были и великие послы татарского хана: один по имени Джан Антон, второй – Мынтых, и с ними 80 человек. Меня, Аксента, сына Крикора, приставили от замка к этим чаушам сопровождающим и переводчиком – проводить их к королю. По прибытии в Варшаву и чауши, и татарские послы нанесли визит королю. Чаушей сразу и очень хорошо приняли и отпустили. Татарских же послов не отпустили, а отослали в какой-то город в 20 милях за Варшавой, и там они очень долгое время содержались под стражей.

Тогда же Отвиновский был направлен послом от короля к турецкому султану. Его встретили весьма пренебрежительно: паши гнали его с глаз долой и не позволяли увидеться с султаном. Видя такое обхождение и необходимость бежать, он отправился по морю до самой Венеции и лишь год спустя вернулся к королю.

Одновременно посол Олежко ходил от нашего короля к татарскому хану и был там задержан из за тех татарских послов, которых удерживали в Польше.

/108/ О валашском господаре

1069 [1620], в мае месяце. В Валахию прибыли капыджи турецкого султана, чтобы схватить Габриэля, сына Симеона, и доставить в Стамбул, поскольку его сместили. Господарь Габриэль, видя, что они приехали схватить его, проявил осторожность и согласился поехать с ними в Стамбул. После сборов, на третий день, он сам, а также его мать и двое братьев выехали со всем своим скарбом из Валахии, из города Тырговиште. Также те капыджи и еще много турок вместе с ними поехали в Стамбул. А валашские бояре и дарабаны провожали господаря до самой границы. А когда они были уже в 6 милях от венгерской границы, господарь Габриэль приказал дарабанам перебить тех капыджи и бывших там турок, и их поубивали, а нескольких схватили живыми. А после сам Габриэль с матерью и братьями ушел в Венгрию и тех капыджи также повел с собой. Он хотел пойти в [544] Польшу, но венгерский король Бетлен Габор не позволил ему идти дальше, а оставил у себя и поместил под стражу в одной крепости.

1069 [1620], в июле месяце. В Валахию прибыл господарь Радул, который четыре года был господарем в Молдавии и в Валахии.

/109/ 1069 [1620], июля 31 [августа 10], понедельник. Ночью была очень сильная, страшная гроза, такая, что много молний ударило в городе – и с огнем, и без огня, а те, что с огнем, вызвали пожары в нескольких местах.

1069 [1620], августа 3 [13]. В степь у Орины прибыли со своим войском польный гетман Конецпольский и князь Корецкий.

1069 [1620], августа 10 [20]. Гетман Конецпольский и князь Корецкий прибыли в Каменец, а потом вышли и двигались вокруг города. На третий день лагерь был снят, и войско двинулось к Буше, а оттуда, положившись на Божью помощь, сразу же направилось в Молдавию.

О погроме турок

1069 [1620], августа 23 [сентября 2], в четверг.

От турецкого султана в Молдавию, то есть в Яссы, прибыли капыджи, чтобы схватить молдавского господаря Каспера Грациани и отослать в Стамбул. Но он почуял неладное и приказал тех капыджи схватить и связать. Также связали и кяхью Искендер паши. А произошло это в 2 милях от Ясс, потому что господарь стоял в степи лагерем, и всех турок в лагере, сколько их там ни было, по его приказу уничтожили. Затем он сразу же послал в Яссы людей, приказав горожанам порубить саблями всех турок, которые были в городе, – как купцов, так и других /110/ служилых людей. Как только горожане услышали приказ господаря, сразу же стали убивать турок где кого найдут – в домах, в караван сарае или в гостиных дворах. Скольких ни обнаружили, ни одного не отпустили: бывших в городе убили в городе, бывших в лагере вместе с господарем убивали в лагере. А после двух главных – капыджибаши и кяхью Искендер паши – господарь Каспер велел заковать и отослать в крепость Хотин. А сам с дружиной в 3 тысяч человек приехал и сдался нашему войску, которое вступило в Молдавию, и был принят с великой радостью. Тут же господарь Каспер преподнес много подарков канцлеру и гетману, а также князю Корецкому и другим господам. Кроме того, тут же он передал в руки полякам крепость Хотин с большими запасами продовольствия, со всеми пушками и совсем, что там было. [545]

О Цецорской битве

1069 [1620], сентября 9 [19], суббота Рождества Богородицы. Состоялась битва при Цецоре нашей польской армии с турками и татарами. В этой битве во главе турецкого войска стояли Искендер паша и Сарымсак паша. А во главе татарского – калга султан, брат татарского хана, под началом которого было 120 тысяч /111/ татар. А турок было 8 тысяч. А во главе нашего польского войска были канцлер Жолкевский и польный гетман Конецпольский, князь Корецкий и Струсь, у которых было 12 [тысяч] боеспособных людей. А всего было около 20 тысяч. В тот же день они выступили из Цецорского укрепления и бились с турками очень мужественно, сражались с утра до вечерних сумерек, и остановились, когда опустилась ночь. В этой битве полегло много неверных татар; были погибшие и с нашей стороны. Тогда убили Раковского, сына Авака, ротмистра канцлера. А на следующий день молдавский господарь Каспер сговорился с каменецким старостой Калиновским, со своим гетманом Бычко и другими боярами бежать из лагеря. Они все вместе – более 2 тысяч человек – ушли ночью, бросив в лагере свое добро. Имея каждый по одному коню, они все сразу вошли в реку Прут, да так и потопили друг друга, и поверхность воды от людей и лошадей напоминала мост, и из каждых десяти человек спасся только один. Да и из тех, кто выбирался оттуда, мало кто спасся, потому что татары, переправившись через реку, ловили их. Но некоторые убегали. Староста Калиновский вместе с конем утонул у берега реки, потому что берег был обрывистым и невозможно было выбраться. А Бычко, гетмана молдавского господаря, татары поймали и отослали Искендер паше. Искендер паша приказал посадить его на кол тут же /112/ перед нашим польским лагерем, чтобы нашим было видно. А господаря Каспера убили во время бегства молдаване. Там, в том Цецорском укреплении, наши просидели восемь дней с лишком, и каждый день в бой вступали по одной две роты. Затем были вынуждены, обороняясь, уйти из Цецоры, так как уже не хватало провианта. И во время отступления бились в пути каждый божий день, ибо неверные не отступали ни на час. Но, черной тучей окружив лагерь отовсюду, неустанно с четырех сторон атаковали с громкими криками и возгласами – и во время марша, и на привалах. Однако ничего не могли сделать нашему войску, хотя не было дня, чтобы с их стороны не погибала тысяча татар. Но вот на расстоянии около полумили от Днестра наше войско остановилось на [546] ночлег. И там среди казаков вспыхнули распри. Стали нападать друг на друга. А к тому времени неверные татары уже было успокоились и не рассчитывали на успех, и многие из них даже отстали, лишь Хантемир мурза с 12 тысячами татар был поблизости. Услышав, что в лагере распри, те 12 тысяч татар сразу напали на лагерь и прорвали его. Затем подоспели и остальные татары. /113/ И когда все бросились кто куда – кого зарубили, кого схватили живым, кто утонул в Днестре, а некоторые спаслись. И перевернули лагерь вверх дном. А канцлеру Жолкевскому отрубили голову. Польного гетмана Конецпольского схватили молдаване и отдали Искендер паше. Князя [Самуэля] Корецкого, [Владимира] Фаренсбаха, [старосту Галицкого Михала] Струся и с ними [Яна Жолкевского, старосту Грубешовского,] сына канцлера, [Александра] Балабана и [Яна] Тышкевича – этих шестерых схватили люди калги султана и всех шестерых отправили к нему. Был в том разбитом лагере также один рыцарь [Герман] Денхофф, командовавший немцами. Так этот Денхофф никак не давался, чтобы его взяли живым, и даже близко к себе никого не подпускал. Но все же был убит вместе с его 14 людьми. И от нашей армянской общины было там 15 человек – все они попали в плен к татарам. Неверные татары захватили очень много добычи и, ликуя, возвратились. Затем Искендер паша взял у калги султана Корецкого и Фаренсбаха и в цепях отослал султану [Осману II], также гетмана Конецпольского, и Жолкевского, сына канцлера. А остальных четверых господ, оставшихся у калги султана, отослали в Крым. Спустя две недели калга султан послал 60 тысяч татар на Покутье, и они опустошили все более чем на 12 миль за Львовом и вывели оттуда огромный полон – свыше 100 тысяч человек, но, пока дошли до Крыма, из тех 100 тысяч осталось 30 тысяч, так как был голод и сильные холода и многие умерли; погибло и много татар, а также коней. И тогда же они дотла сожгли город Гниняны.

/114/ 1020 [1069], в октябре месяце. Из Стамбула в Молдавию прибыл новый господарь по имени Александр.

1069 [1620], в сентябре месяце. Нашли и привезли тело канцлера, но без головы.

1069 [1620], в октябре месяце. Какой то мужик принес господарю Александру голову Каспера, господаря Молдавии. Господарь подарил мужику 15 красных флоринов, а голову отослал в Стамбул.

1069 [1620], в ноябре месяце. Искендер паша умер своей злой смертью в Аккермане. [547]

О землетрясении

1069 [1620], октября 29 [ноября 6], в день Воздвиженья Святого Креста, в воскресенье, в 21 час произошло землетрясение, длившееся четверть часа. Трясло так, что каменные стены ломались и рассыпались. И произошло это не только в Каменце, но и в Молдавии, и в Турции. Люди, которые были тогда в Турции, рассказывали, что рухнуло очень много турецких минаретов как в Стамбуле, так и в других местах. Дай Бог, чтобы это знамение оказалось на добро!

1069 [1620], в декабре месяце. В Варшаве состоялся сейм, на котором должность гетмана коронного была вверена [Яну] Каролю Ходкевичу, а польное гетманство – старосте Сандомирскому, сыну [Себастьяна Любомирского Станиславу], а староство каменецкое – Стефану Потоцкому.

/115/ 1069 [1621], декабря 28 [января 7]. Молдавский господарь Александр подверг пыткам двух великих бояр и сбросил их в реку. Первый из них, по имени Никорица, советник двора, а второй – Шаптелич, гетман. Ибо признались, что во время бегства вместе с господарем Каспером Грациани из польского лагеря они собственноручно его убили.

Год 1069 [1620]. 31 января [10 февраля], воскресенье [ = понедельник]. В Каменец прибыл новый староста Стефан Потоцкий, староста Виленский. Дай Господь Бог счастья и удачи!Аминь.

Год 1069 [1620], октября [5/15], в Варшаве произошло жуткое событие. Шляхтич по фамилии Пекарский, не боясь Господа Бога и наказания короля, отважился поднять руку на его величество короля Сигизмунда III. Когда король входил в дверь костела [св. Анны], этот Пекарский, подстрекаемый врагом души, неожиданно вышел навстречу королю и ударил его чеканом по голове, так что король пошатнулся. И когда он намеревался ударить второй раз, чтобы исправить промах, сын короля, увидев это и выскочив из за спины короля, вынул саблю, ударил Пекарского и хотел его там изрубить. Но король, будучи монархом предусмотрительным, не позволил его убить, а велел заточить в башню. Затем на следующий день его вывели и спросили, по какой причине он это сделал. Однако он ни в чем не признался. Потом его отдали в руки палачу, чтобы пытал его. Но и под пытками он не признался, по какой причине совершил этот злой поступок. Когда же надо было его казнить в соответствии с его поступком, его отдали в руки палачей. И 12 палачей, мастеров своего дела, взяли его в свои руки, и на двух санях соорудили помост, дали в руку Пекарскому чекан, которым он ударил короля, и посадили его на тот помост, и поставили перед ним огонь в жаровне, и пристроили его [548] руку с чеканом над огнем так, что нельзя было ею пошевелить, и рука находилась над огнем до тех пор, пока кость не перегорела у локтя и рука не от пала вместе с чеканом. Затем сделали то же с другой рукой. Потом рвали его тело раскаленными клещами на том же помосте. И возили тот помост на санях по всему городу восьмеркой лошадей, и подвергли его многим пыткам. Потом отпилили ему обе ноги от колен. А затем, привязав его к четырем коням, разорвали начетверо, и вывезли в поле, и там сожгли его тело, и собрали пепел и бросили в Вислу. Спаси и сохрани (“Избавление”) от всех зол!

/116/ Года 1070 [1621], января 12 [22]. Бедрос Ракович отдал душу Богу.

О Харахаше

Года 1070 [1621], февраля 11 [21]. На Великую Масленицу. В Каменецком замке отдал Богу душу Киркор Харахаш, который по злому навету был ложно подвергнут обвинению. Из за этого навета его забрали в замок как предварительно заключенного до суда. А между тем на него снизошла воля Божья, и таким образом он ушел из этого мира без покаяния, потому что смерть пришла к нему неожиданно: на ходу упал и умер. Да помилует Бог его душу и простит ему его грехи.

Года 1070 [1621], февраля 14 [24], среда. Войтом на этот год избран пан Лукаш Грицкович, а новыми присяжными Гурьиг Бргошович, Задиг Патрар и Криштоф. Дай Бог счастья.

Года 1070 [1621], марта 12 [22], понедельник. Сегодня под ратушей казнили 2 лисовчиков, потому что бесчинствовали в городе.

Года 1070 [1621]. Под замковым мостом построили новую мельницу вместо разрушенной паводком.

/117/ Года 1070 [1621], марта 17 [27], суббота. Сегодня пришел очень сильный паводок, такой, что разрушило Русские ворота, и перевернуло вверх ногами башни, бывшие над Русскими воротами, и разрушило до основания каменные стены, и сколько было мельниц вокруг города, все их сломало и унесло. Ущерб был причинен огромный.

Года 1070 [1621], марта 19 [29], понедельник. Вартерес, зять Маляра, по дороге с Барской ярмарки свалился в Гумнице в реку и утонул. Утопленика вытащили, привезли домой и похоронили. Да простит Бог его грехи.

Года 1070 [1621], в апреле месяце. Братство удальцов соорудило вал вокруг церкви св. Аксента, которого прежде не было, а окружал ее только плетень. [549] Года 1070 [1621], в апреле месяце. Женился коронный гетман Ходкевич, воевода виленский, который взял в супруги дочь князя Ярославского. Свадьба тоже была в Ярославе.

/118/ О смерти отца Агопа

Года 1070 [1621], апреля 16 [26], понедельник. Отец Агоп, сын авакереца отца Крикора, внук авакереца отца Ованеса, отдал душу Господу Богу и ушел из этого бренного мира в вечность. Будучи молод летами, он проводил свою жизнь в этом мире очень порядочно и со своими друзьями обходился прекрасно, [жил] в дружбе, любви, мире, доброжелательности, кротости и смирении и никому не сделал ничего досадного. Более того, он был в большой любви со священниками польской общины, как с езуитами, так и с канониками и со всеми монахами, с которыми, собираясь вместе, они диспутировали с утра до ночи. Они расспрашивали и испытывали его, а он по мере своих познаний отвечал им и отстаивал свое мнение. Вот потому то его сильно любили и седечно горевали о нем, во первых, из за его смерти, во вторых, что ушел молодым, в 39 лет, в третьих, что мало пробыл священником, только 11 лет прослужил в приходе, в четвертых, что угасла его высокая образован ность, данная от Господа Бога, в пятых, видели и знали его доброе старание, и достойную хозяйственность, и его преданность /119/ святой церкви, и много других его благих деяний во имя Господа и всех людей. И вот посланник Господа Бога пришел, и выполнил его волю, и отнял все, и забрал его под покровительство Господа Бога. Да помилует Господь Бог его душу, и удостоит его святого рая, и присоединит к сонму ангелов, и простит его грехи, совершенные по умыслу и без умысла, и да будет во всем заступником его душе и всем, кто, читая эту хронику, прочтет «Отче наш » ради души отца Агопа, ибо хронику эту составил покойный отец Агоп и оставил ее в рукописи, а затем я, Аксент, младший брат покойного, переписал с его списка в эту хронику. И говорю, вечный покой его душе. Аминь. Аминь. Аминь.

/120/ О татарах

Года 1070 [1621], в июне месяце. В села в окрестностях Каменца – Паневцы, Островчане и Руду вторглись неверные татары в количестве 30 всадников и очень сильно бесчинствовали. 5 татар на конях приехали в Должек, но крестьяне не пустили их в село, и когда татарин схватил жену и дочь одного крестьянина и уже было связал, подоспел муж той женщины к татарину, и убил татарина, и так спас свою жену и дочь, и забрал 2 коней и оружие [550] татарина. А голову отрезал и принес в город, где эту голову насадили на кол на валу против замка.

Об армянине Мануге

Года 1070 [1621], в июне месяце. Зять Шадбея по имени Мануг, из Хотина, женившийся в Каменце, был схвачен в Каменце и отослан в лагерь к гетману под Скалу. И там гетман приказал пытать этого Мануга, подозревая, что он молдавский шпион. Во время пыток он ни в чем не сознался. И тогда гетман, видя, что палач подверг его жестоким пыткам и он ни в чем не сознался, приказал отдать его врачам на излечение, дабы мог поправиться. /121/ А после отправил его в Каменец, где он спустя 4 дня отдал душу Богу. Хоронили его очень пышно, поскольку был достоин уважения, безвинно вынес пытки и ушел из этого мира. Да воздастся виновному за это от Господа Бога. А грехи Мануга Господь Бог пусть простит. Аминь.

Года 1070 [1621], в июне месяце. Ушла из этого мира в вечность супруга Гурьига, сына Дирадура. Да помилует Бог ее душу.

Года 1070 [1621], в июне месяце. Ушел из этого мира в вечность Мыгырдич, сын Якуба, Марзыванлы. Да помилует Бог его душу.

Года 1070 [1621], в июле месяце.

О татарах

Года 1070 [1621], в июле. Пришли 2 тысячи татар. Переправившись через Днестр, они прошли над Мокшей за Дунаевцы, где в степи у Орины был наш лагерь. Гетман [Ходкевич], получив известие, послал навстречу татарам 1500 человек, и эти 1500 человек пошли и разгромили татар, так что никакой добычи неверные татары не взяли, но сами были разбиты, и кто был захвачен живым, а кто бежал. Бежавших татар сильно били крестьяне, и ловили живыми, и многих поймали, а также отрезали головы и посылали гетману, насадив на жердь. Тогда и в Каменце крестьяне насадили на колья /122/ на валу против замка четыре головы турок и татар. Приводили и живых.

И гетману отослали более 50 татар, которых гетман велел заковать. Другие татары бросали лошадей и бежали в лес, где крестьяне вылавливали их поодиночке и убивали в течение двух недель. А еще некоторые, убегая во время погони, вышли к Днестру, и многие бросались [в реку] с лошадьми и тонули. И так были рассеяны неверные татары, и менее половины спаслось, а более половины погибло.

1070 [1621], в июле месяце. От молдавского господаря Александра в лагерь у Орины, где были как коронный, так и польный гетманы, прибыл посол. Этого посла задержали и с 200 гайдуками отправили в Каменец. [551] 1070 [1621], июля 7 [17], суббота Преображения Господня. Лагерь снялся с Орины, и войско, миновав Каменец, остановилось на Днестре.

/123/ 1070 [1621], июля 3 [13]. Кароль Ходкевич, коронный гетман, прибыл с войском в лагерь в степи у Орины.

В том же июле, дня 10 [20], во вторник, Кароль Ходкевич, коронный гетман, воевода виленский, с 30 тысячами человек снялся с Орины и, пройдя в стороне от Каменца, остановился на Днестре против Хотина с этой стороны.

1070 [1621], 23 июля [2 августа], понедельник. Староста Сандомирский, польный гетман, прибыл из лагеря с 300 человек в Каменец и в тот же день снова вернулся обратно.

1070 [1621], 24 июля [3 августа], во вторник, сын короля Сигизмунда III по имени Владислав прибыл во Львов с 8 тысячами человек.

1070 [1621], в августе месяце, в субботу. Сын короля выступил из Львова, где был очень хорошо принят горожанами.

В августе месяце, в субботу. Ходкевич, коронный гетман, прибыл в Каменец и в тот же день вернулся в лагерь.

В августе месяце под Хотинской крепостью соорудили мост через Днестр. Польское войско, переправившись по этому мосту через Днестр, разбило лагерь на противоположном берегу у Хотина.

/124/ Королевич прибыл в Каменец

1070 [1621], августа 13 [23], понедельник. Сын короля Владислав прибыл со своим войском к Каменцу, разместив свой лагерь у Долужки. Сам он вошел в крепость и, переночевав там одну ночь, на следующий день со всем своим войском отправился в лагерь под Хотином. Вместе с ним было 8 тысяч немцев и 4 тысячи жолнеров. Городские армяне, а также польский епископ и староста Потоцкий проводили его до самых Ходоровиц и торжественно попрощались, и польский епископ и староста целовали руку сына короля. И возвратились. А было это во вторник. И пошел он с войском и остановился лагерем на ночь на Днестре.

В среду в наш лагерь у Хотина прибыло 45 тысяч казаков, которые, успешно ведя бои против турок и татар, за полторы недели прошли через Молдавию. В тех боях они убили силистрийского пашу Хусейна выстрелом из ружья в лицо. Тогда же и казацкого гетмана Сагайдачного ранили из янычарки в плечо, но обошлось благополучно. Так ничего и не смогли сделать казакам. Однако сторожевой отряд в 4 тысячи казаков был застигнут врасплох и разбит. [552]

В четверг сын короля переправился на противоположный берег, к лагерю, а войско не смогло, так как мост, построенный через Днестр, был разрушен.

А переправились пятью днями спустя, после восстановления моста.

О прибытии султана

/125/ В тот же день, в четверг, прибыл турецкий султан Осман, сын султана Ахмеда, со своим войском – 250 раз по тысяче человек и 250 орудий – и разбил лагерь напротив польского войска, очень близко, на расстоянии лишь четверти мили, так что из одного лагеря было хорошо видно другой. А среди того количества орудий было 14 пушек, которые везли по 30 пар буйволов, а остальные – по 9 10 пар, а еще были другие – их везли по 4 пары. И как только неверные турки подошли и стали лагерем, в тот же день к вечеру на поле вышли добровольцы с пушками и стали обстреливать польский лагерь. Тогда и наши вышли против них – несколько эскадронов – и вступили в бой, но вскоре бой прекратили. Из турок пало около 12 человек, а из наших погибло человек 20, среди которых был Лукаш, сын Михала, голову которого тогда отрубили и забрали. А это потому, что наши не знали еще тогда обычая турок, но там об этом узнали.

В пятницу прибыл татарский хан со 130 тысячами человек и разместился лагерем позади турецкого войска над Прутом, а Хантемир мурза с 80 тысячами татар сразу по прибытии переправился через Днестр на эту сторону и остановился лагерем на берегу Днестра, захватив дорогу на Каменец, так что к [нашему] лагерю нельзя было проехать. Как раз в это время сыну короля везли провиант и два больших воза с порохом, и неверные татары захватили все целиком и отослали в подарок турецкому султану.

/126/ Порохом султан оказался очень доволен. И сразу же отдал приказ строить мост через Днестр, так как при нем были мастера. Согласно приказу неверного ужасного султана за четыре пять дней весьма искусно и с великим мастерством они построили мост (они мастерски построили мощный и весьма совершенный мост) с прикрытием, с подъемным мостом воротами, [окованными] чистым железом.

Затем, спустя несколько дней, Хантемир мурза с 50 тысячами татар двинулся под Замостье и под Люблин, причинил там много ущерба, сжег и разорил область и возвратился через 15 дней с огромной добычей. Когда же неверные татары с полоном проходили мимо Каменца, горожане и крестьяне, а также бывшие в крепости немцы – всего 3 4 сотни человек – объединились, и выступили, и перекрыли татарам дорогу в Долужкинском лесу, и отняли очень много скота и пленных у татар, а их самих разгромили. [553]

Тогда же неверные татары напали и сожгли полностью церковь св. Григора, прекрасной постройки, а также уничтожили окрестные сады, дома в церковном подворье и ограду с балясинами со всех сторон и дотла сожгли покрытый жестью купол на церкви, так что остались только четыре каменные стены.

Сожгли они и крышу церкви св. Креста, на которой тоже был красивый купол. Да отомстит Господь Бог за эти святые церкви неверному, нечистому и фанатичному племени, да [покарает их] сила Святого Креста, да проклянет их в своих молитвах святой Просветитель. Аминь. Да будет так!

/127/ В субботу неверные турки подошли с пушками и целый день большими силами беспрерывно атаковали казаков. Но ближе к ночи казаки выступили из лагеря и ринулись против турок, и те, не сумев противостоять, отступили и бросились бежать. Казаки кинулись за ними, громя и круша, и так преследовали их до самого турецкого лагеря, и побили многих неверных, и взяли много добычи.

Но вскоре настала ночь, и [поляки] не смогли дать казакам подкрепление. Тем не менее, казаки отбили у турок семь пушек, но не смогли забрать, так как они были прикованы к дубам и друг к другу цепями. Тогда казаки отправились в свой лагерь и, взяв топоры, вернулись к пушкам; изрубив колеса (лафеты?) пушек, отволокли две пушки в свой лагерь, чем турецкий султан и его паши были очень напуганы.

В воскресенье и понедельник никаких стычек не было – ни наши не выступали, ни неверные турки, ибо [события] субботы неверным пришлись не по вкусу; турецкий султан, разгневавшись, освободил от должности агу янычар, велел казнить одного пашу и заковать молдавского господаря Александра. А все потому, что обещали султану, что, как только приблизятся к польскому лагерю, в тот же день или на следующий его захватят, но слишком легкомысленно отнеслись и недооценили силу, которую показали казаки в тот день.

/128/ Турки взяли редут

Во вторник неверные турки атаковали казаков. Прибыли и другие войска, как пешие, так и конные, и вероломно, во время обеда, напали на польских пехотинцев – на тех 200 гайдуков, которые охраняли редут перед воротами лагеря. Заметив наступающих, пехотинцы бросились бежать из редута назад к лагерю. Неверные турки немедля ворвались в редут и где кого из этих гайдуков настигали во время бегства, там и убивали и забирали головы всех [убитых]. Убили также [554] ротмистра и поручика, а хорунжего со знаменем взяли живым, позже [поляки] выступили из лагеря и выбили неверных турок из редута, так что неверные, сразу же обратились вспять и бежали. Погибло около 30 турок. А из тех польских пехотинцев зарубили около 50 или больше, потому что турок было огромное множество – 20 тысяч. А во главе их стоял Мустафа паша, паша Багдада.

О Полоцком

Во вторник. В тот же день, к вечеру, в 23 часа неверные турки, перегруппировавшись, снова выступили на поле сражения в количестве 15 тысяч и с огромной силой и великим напором ринулись к воротам польского лагеря, где находился польный гетман. А на турецкую сторону было двое ворот. /129/ У других ворот находился коронный гетман. Там же стояли тогда три эскадрона дневного караула и ничего не подозревали. Увидев, что неверные устремились к воротам польного гетмана, коронный гетман немедленно помчался верхом на коне им навстречу. Тогда эти три эскадрона, видя большое рвение гетмана, не допустили, чтобы он вступил в бой. А прежде всех кастелян Полоцкий и Прокоп Сенявский со своими эскадронами бросились против врагов, а третьим был эскадрон коронного гетмана, который был в карауле. Эти 300 человек бились с Божьей помощью так, что ни у одного из них копье не осталось пустым; к тому же им самим пришлось биться из удобного положения, собственно с флангов поля, а не в лоб; и каждый человек сразил двоих троих, потому что было тесно. А потом взялись за палаши и побили столько, сколько смогли. Неверные, увидев это, обратились в бегство и стали топтать друг друга. Так наши, рубя и круша, преследовали их до самого турецкого лагеря. А в пана Потоцкого, когда он скакал впереди эскадронов, попало копье; ударив шись о край шлема, оно скользнуло и задело голову, но с коня он не упал, /130/ а еще убил нескольких. Кроме того, из наших были убиты 2 офицера и 11 рекрутов. Еще неверные турки отняли знамя коронного гетмана. Спустя пять дней пан Полоцкий отдал свою душу Богу; он умер смертью героя, и все войско очень горевало о нем. Турок было уничтожено около 1200, так что целую ночь турки ходили с фонарями и плошками среди убитых, разыскивая и подбирая мертвых, которые были познатнее, а остальных бросили на поле, как собак.

А их головы отрезали и кидали через польский вал внутрь [лагеря]. А наши своих хоронили. Вот так безуспешно отступили турки. Неверный [555] багдадский паша Мустафа, который приходил утром, не смог одержать победу и ночью.

Поляки стали в поле в боевом порядке

В среду все находящиеся в составе войска, совершив общую исповедь с причастием и прощением взаимных обид, вышли на поле, став в боевой порядок, как положено, ожидая, что неверные придут биться. Но неверные не выступили, а притащили большие орудия и, скрытно установив их в лесу, открыли огонь, вызывая наших еще дальше – на орудия. В тот же день в турецком лагере в янычары было записались 4 тысячи человек из числа секбанов и бостанджи, так как [многие] янычары были убиты и осталось их очень мало.

/131/ В четверг наше войско также вышло в поле и стало строем на правой стороне, но турки не выступили, а с тыла из за Хотина напали молдаване и валахи с татарами и ударили. Но ничего не смогли сделать, так как в лесу находилась наша засада. И в хотинской каменной церкви было 100 гайдуков с гаковницами, и они схватили двух татар и молдаванина. И еще принесли гетману отрубленные головы, так что неверные с позором возвратились назад.

В пятницу три четыре раза турки атаковали казаков, но возвращались с позором.

В субботу они снова атаковали казаков.

В воскресенье состоялся крупный бой с казаками, немцами и жолнерами, окрестности лагеря кишели турками, так что даже поля не было видно. Со всех сторон били орудия; наши также стреляли из пушек и не давали близко подойти. Затем выехали конные и сражались друг с другом целый день. И пешие тоже вышли из лагеря и наступали. В тот же день казаки низложили своего старого гетмана по имени Бородавка, который находился в лагере. А это за то, что он послал в Молдавию 5 тысяч казаков в боевое охранение и они там погибли. А затем избрали между собой гетмана по фамилии Сагайдачный, а того Бородавку отдали в руки Сагайдачному, и этот Сагайдачный держал его при себе, а две недели спустя ночью велел его казнить.

/132/ В понедельник от турок в наш лагерь к гетману прибыл с посольством Константин, сын [Вевелли] Баптиста. От имени господаря Валахии Радула он просил и настаивал, чтобы направили посла к великому визирю, и уверял, что господарь Радул приложит все старания для установления мира, пусть только польские послы пойдут к визирю.

Во вторник по просьбе посла наши гетманы направили к туркам послом пана Зелинского и отпустили турецкого посла. [556]

Харахаш паша

В среду турецкий султан разрешил паше Буды Харахаш паше испытать свое счастье в походе, поскольку в этот день он прибыл в турецкий лагерь с 4 тысячами человек, и все были весьма достойные.

Турецкий султан, который любил пашу и знал его удачливость, одарил его кафтаном и позволил пойти в атаку, дав ему еще 6 тысяч янычар, 12 тысяч сипахиев из Румелии и 5 тысяч сипахиев из Анатолии – всего, таким образом, 27 тысяч человек. А он поклялся султану /133/ в тот же день захватить польский лагерь и, поцеловав руку султана, отправился с войском. И когда пришла пора обеда, этот Харахаш паша со своим войском ударил с фланга со стороны леса по польскому лагерю; с громкими возгласами и сильными криками они подошли так близко к валу, что и янычары, и конница со знаменами оказались под самым валом. А другие с пушками атаковали казаков и также двинулись со всех сторон на штурм их лагеря. Но наши, положась на Божью помощь, бросились [на врага] все вместе с вала – и офицеры, и пахолики, и оруженосцы. И еще было много воинов и рекрутов, которые с большим рвением и громкими возгласами бросились против неверных. Неподалеку находился и пан Вайер, командир немцев, со своим отрядом в 4 тысячи человек, и турки сильно напирали на него и штурмовали с тыла, где, как они были уверены, у него не было ни вала, ни пушек. Одна ко они [немцы] сразу построились и так погнали неверных, что тем пришлось бежать назад; они перебили очень многих убегающих и захватили у неверных много добычи. Неверный и злосчастный Харахаш паша был поражен выстрелом из ружья одного немца, так что конь его пал, а сам он был ранен в ногу.

/134/ О том, как был убит паша

Затем один сипахи дал ему своего запасного коня, чтобы тот бежал. Он взял коня и хотел сесть, но, как только вложил одну ногу в стремя, тут же другой немец, прицелившись, выстрелил из ружья ему прямо в грудь и свалил его. Неверные турки, увидев такое, подхватили лежащего на земле и потащили с собой. Забрали и тех знатных убитых, которых смогли. А головы других наши отрезали, приносили и перебрасывали через вал [внутрь своего] лагеря. И еще привели к гетману нескольких живых. Тогда турки отступили и стали в лесу. Они послали в турецкий лагерь один отряд и привезли красный рыдван. Уложив в тот рыдван Харахаш пашу и других, ушли с позором. Вот так сегодня Бог порадовал христиан, а неверных в немалой [557] степени опечалил. Из наших пало 7 человек, а у них погибло 2800 человек, причем все погибшие – достойные и выдающиеся воины.

Великая скорбь султана

Когда султан обо всем узнал, очень горько жалел и скорбел о нем, так как все его надежды были связаны с этим пашой, который должен был по прибытии разрушить польский лагерь; и ожидал его две недели, /135/ ибо Харахаш взял много крепостей и городов во времена отца и деда нынешнего султана. Печалился он и о погибших достойных юнаках Боснии, которые умерли де от гяурской руки. Сказанное правда и соответствует действительности, ибо я, Аксент, пишущий это, был там и видел собственными глазами, а чего хорошо не знал и не видел, то, прежде чем писать, хорошо разузнал.

А привел их на штурм один гайдук, который бежал из польского лагеря и предался туркам; он показал то место, где они должны были атаковать, и говорил, что в том месте нет ни бастионов, ни пушек и что их легко можно захватить. И оно так и было. А сразу после штурма тому гайдуку отрубили голову: дескать, за то, что ты привел нас сегодня в пагубное место и мы разбиты.

Четверг [через неделю]. Гетман приказал казакам переправиться через Днестр и прибыть на эту сторону. Тогда 1200 казаков и 300 гайдуков переправились через Днестр и двинулись по направлению к турецкому мосту. Там находилось 2 тысячи турок, которые охраняли мост, чтобы никто не разрушил. Однако они вели себя беспечно и спали. Было там два паши: имя одного Али паша, а второй был пашой Кара Хисара. Казаки неожиданно напали на спящих, одних порубили в шатрах, другие потонули, бросившись в реку, а некоторые бежали.

Убили обоих пашей, забрали очень много добра, а также турецких денег и серебра. А в живых никого не оставили, только черного арапа, бывшего у паши, его привели и подарили королевичу.

/136/ О турецком штурме

В пятницу неверные турки целый день атаковали казаков и наступали на поляков со стороны ворот. Дважды они наступали большими силами и, притащив с собой пушки, каждую при помощи четырех коней, и изготовившись, они открывали огонь по нашим, а затем, забрав их, убегали. А наши выходили пешими и сражались с ними. В том сражении был убит один турецкий знаменосец, и его отрубленную голову вместе со знаменем принесли гетману. Убили и второго знаменосца, но взяли только знамя и принесли гетману. Гетман [558] вознаградил за знамена – и того, кто принес голову на хоругви, и другого, [котрый принес только знамя].

В субботу на рассвете в лагере коронный гетман, поручив свою душу Богу, перешел из этого бренного мира в вечность.

В тот же день турки палили из очень больших пушек по казакам и по лисовчикам.

О добровольцах

В тот же день в турецком лагере было записано 14 тысяч человек «сарайдан чыхма », которые считаются у турок добровольцами и сорвиголовами; они должны идти в бой первыми и [притом] пешим строем. И это могут быть какие угодно люди: кто хочет, может записаться, лишь бы было какое нибудь оружие, и получит плату. Записали их для того, чтобы пошли в наступление на поляков; и если кто проявит особые достоинства, то ему будет пожаловано звание сипахи.

/137/ В воскресенье Воздвиженья Креста Господня. Турки переправили по своему мосту 18 пушек, установили на этой стороне против польского лагеря и как начали бить с утра, так и не унимались до самой ночи. А стреляли по казакам и по лисовчикам.

Но те 18 пушек не причинили существенного ущерба, только было убито четыре лошади и два пахолика. И с другой стороны лисовчиков атаковали как пехота, так и конница турок, но, ничего не добившись, ушли с позором.

В понедельник Константин, сын Баптиста, приходивший с посольством, прибыл вместе с послом, которого посылал гетман по предложению валашского господаря Радула по слову этого сына Баптиста.

Прибыв, они, по обычаю, нанесли визит польному гетману, так как коронный умер; но неверные турки о том ничего еще не ведали.

В тот же день турецкий султан отстранил от должности своего великого визиря и агу янычар со словами: «Вы какие то неудачники », — и назначил на их место других.

/138/ О последней атаке

Во вторник турецкий султан велел огласить в турецком лагере, что горе тому, кто ест солдатский паек, но не пойдет сегодня в атаку на поляков и казаков, что ни один воин не останется в лагере — ни из турок, ни из молдаван и валахов, что все пойдут на штурм польского лагеря. А при себе султан приказал остаться 2 тысячам солаков, 4 тысячам янычар и своим балтаджи. Затем приказал переправить на эту сторону Днестра 40 пушек, так что утром пушки были сразу же переправлены, а вместе с ними четыре паши. Когда они прибыли, то установили орудия напротив польского лагеря, а шатры всех четверых [559] были разбиты в ряд позади орудий далеко друг от друга. С этими четырьмя пашами было 3 тысячи конных воинов, ставших лагерем на поле. Было еще 500 янычар, которые, двигаясь вдоль берега Днестра, стреляли по нашим из янычарок и не давали нашим подойти к реке в том месте. Затем их самих прогнали с той стороны от нашего лагеря.

Пушки палили по ним без перерыва, и они были вынуждены убраться восвояси. /139/ Кроме того, по приказу султана из лагеря для атаки на польский лагерь погнали все войско. Тогда же, перед обедом, они сначала двинулись на казаков и наступали очень большими силами. Потом напали на лисовчиков. И в тот день до ночи атаковали девять раз как пешие, так и конные. А их командиры паши подгоняли их сзади ятаганами и булавами и гнали в атаку на лисовчиков, а также стреляли по ним из пушек. Сам султан сидел за Хотином на высоте, называемой Городище. Там был построен трон с балдахином, а напротив по четыре музыканта на двух слонах играли на барабанах и зурнах.

Сидя на этой возвышенности, султан наблюдал за штурмом, так как [оттуда] было хорошо все видно: и орудия с этой стороны, и куда они стреляли. Неверный султан получил огромное удовольствие, когда пришли с лживым сообщением: «Мы разрушаем до основания шатры сына короля и гетманов ». Сказали даже: «Мы и сына короля поразили в ногу ядром, но не опасно ». Кроме того, трижды наступали на поляков и немцев, но ничего не смогли добиться, /140/ потому что пехотинцы, выступив из лагеря, отбрасывали их, так что все три раза они вынуждены были бежать, как собаки; и конные, и янычары удирали, даже не пустив в ход свои ружья. Затем, ближе к ночи, пришли снова.

Тогда [поляки] в лагере зарядили пушки всяким железом и стреляли. И погибло много людей – кого разорвало на части, кому оторвало голову, кому руку, потому что оказались слишком близко к лагерю. А были это янычары, которые по пластунски подлезли траншеями и окопались у лагеря, да многие там и остались. В тот же час убили турецкого знаменосца, забрали его знамя и принесли гетману. А из за Хотина напали татары и янычары, но ничего не смогли сделать, напротив, много татар погибло, а троих татар взяли живыми и еще одного янычара, так как он не мог бежать, будучи ранен. А через четыре дня он умер в лагере.

О венгре Фекете

Еще был в лагере венгерский ротмистр по имени Фекете, и был он искусным и отважным воином, и каждый день первым выходил на поединок, [560] и не было дня, чтобы он не приводил к гетману живого турка либо татарина или по крайней мере не приносил голову. Вот и в этот /141/ день он привел и отдал гетману одного янычара и одного татарина с конем и за целый день совершил много достойных поступков; загнав одного коня, седлал другого. А ближе к вечеру во время гарцевания по полю янычары попали из янычарки ему в бедро, но он не упал, а на коне приехал в лагерь. Тогда сын короля и гетман приказали, чтобы все, сколько ни есть докторов и ученых цирюльников, осмотрели его, пообещав лекарям хорошее вознаграждение. Однако пулю из него вынуть не сумели, и он должен был умереть неделю спустя. Из за этого гетман, а также все воины очень скорбели и жалели, так как покойный гетман благодаря ему хорошо знал о замыслах неверных и о том, что происходит у них. Еще в тот день наши выдвинули две пушки против пушек неверных и, хорошо прицелившись, ударили так, что их пушкаря разорвало на две части, ядро полетело дальше и попало в шатер одного из пашей. Как только турецкие паши увидели это, сразу же припрягли своих волов, т. е. буйволов, к пушкам и отступили. К двум пушкам они припрягли по 30 волов, т. е. буйволов, а к остальным пушкам – по 10 пар и по 8 пар. Разобрали также шатры и ушли.

О величине пушек

Ядро от тех пушек один человек поднять с земли не мог, потому что ядра были очень большие и предназначались для штурма укреплений.

/142/ И когда стреляли таким ядром из пушки, которая называлась «балъемез », то в том месте оно пропахивало землю на 5 локтей в длину и уходило вглубь на 2-3 локтя. И земля в том месте, в которое воткнулось ядро, становилась как камень, и мы не могли копать ее даже ножом. Короче, эти большие пушки не причинили никакого ущерба. И в результате того, что они, т. е. неверные, в тот день вели штурм в продолжение всего дня с помощью пушек и сабель, из наших погибло в общей сложности 28 человек.

А с их стороны гибли без числа; так, янычар погибло 1400 и сипахиев – около 3 тысяч [На полях: Более того, пеших валахо несколько раз гоняли на штурм впереди, и в итоге их очень много было уничтожено – 5-6 тысяч]. Кроме того, среди них было ранено около тысячи. Тех раненых, а также знатных убитых отправили [в тыл]. А некоторых мертвых оставили во рвах, прикрыв землей, других покидали в реку, а остальных бросили на поле. И так неверные враги с позором отступили. Знать, [561] сам Господь Бог побил неверных, если [они] в таком количестве – четырежды по 100 тысяч человек и 300 пушек – /143/ ничего не смогли сделатьполякам и казакам, но каждый раз сами были биты. А польская армия выдержала и устояла, и прежде всего благодаря могуществу Господа Бога и запорожским казакам, которые были там, в лагере, так как каждый божий день эти казаки выходили против неверных, рискуя жизнью, давали отпор, побеждали врага и не давали погибнуть [полякам]. Потому что если бы не было казаков, то Бог знает, каким был бы исход для поляков уже через три четыре дня.

Поскольку неверные турки знали, что казаки сильны, то всей своей огромной массой и великой мощью обрушивались на казаков, рассуждая так: «Если одолеем казаков, с поляками будет намного легче ». Но Бог не дал им дождаться такого дня.

Под своим лагерем, внизу, у реки, турки расположили 300 шатров и 2 тысячи человек для охраны большого турецкого лагеря. И вот в одну из ночей 1700 казаков напали и уничтожили их полностью, так что мало кто бежал и спасся из тех 2 тысяч человек; и в ту ночь взяли очень большую добычу – и коней, и серебра, и одежды. И не было такой ночи, чтобы казаки, подобравшись к турецкому лагерю, не захватывали либо верблюдов, либо буйволов, либо коней; свою добычу они продавали полякам, т. е. жолнерам.

/144/ О польских послах

В среду из польского лагеря вместе с прибывшими в понедельник от них [турок] послами были отправлены послы, а именно: с посольством отправились пан кастелян Белзский и сын пана воеводы Люблинского [Якуб Собеский], и вместе с ними поехали 25 человек. Из лагеря послов провожали 200 всадников, все пышно одетые, в леопардовых и тигровых шкурах. Более того, князья и шляхтичи, которые выехали [с ними], тоже надели великолепные наряды. Польный гетман проехал немного в их окружении, до того места, где турецкие чауши ожидали польских послов. Турки выехали то же очень пышно, было 100 чаушей и 300 сипахиев.

Прибыв к тому месту, наши передали своих послов туркам и возвратились назад, а они, приняв послов, уехали. Встреча была вблизи турецкого лагеря, так что я, Аксент, пишущий это, приблизившись к тому месту, хорошо рассмотрел.

О Паневцах

Но прежде чем послы отправились, в тот же день неверные послали татар в Паневцы с восемью пушками и 500 янычарами, чтобы взяли крепость. [562] Подойдя, они целый день стреляли по крепости из пушек и янычарок. Но, погубив много людей, от ступили с позором.

/145/ Четверг. Пятница. Суббота. Воскресенье. Обе стороны успокоились, и ничего не происходило. Гетман и воинство 2-3 дня строились в круг, и в это время сын короля даровал жолнерам по 2 с четвертью гроша на коня и обещал выдать еще больше, ввиду того что кони многих пали: у некоторых было по десять коней, а осталось по двое трое, а у других не стало ни одного. Кроме того, было обещано хорошее вознаграждение казакам за их заслуги, что хорошо держались.

В понедельник прибыл один из наших послов, сын пана воеводы Люблинского, вместе с турецким чаушем, а другого посла задержали. Эти [двое], придя к гетману, изложили турецкие условия мира и просили полномочий для утверждения договоренностей. В тот же самый день гетман от правил чауша и нашего посла обратно с ответом. Под вечер они отбыли в турецкий лагерь.

/146/ Вторник. Из турецкого лагеря прибыли польские послы, которые ходили с посольством. Вместе с ними приехал турецкий чауш. Они были хорошо приняты, соглашение о мире было утверждено, и они пришли с этой радостной вестью.

Среда. Турецкий султан отдал приказ, чтобы татары, сколько их ни есть на этой стороне Днестра, на территории Польши, под страхом смертной казни переправились в Молдавию.

Четверг. Турецкий султан послал 500 чаушей и капыджи на эту сторону Днестра выгонять [татар] из Польши в Молдавию; из нашего лагеря бы ло хорошо видно, так как все происходило напротив лагеря.

/147/ Пятница В польском лагере до часу ночи царило веселье: стреляли из пушек и ружей, сколько их ни было, и казаки, и немцы, и поляки – все воздавали благодарение Богу по поводу примирения. Но я не смог разузнать, какого содержания соглашение о мире заключили, ибо это было делом монархов.

Суббота. От турецкого войска вместе с чаушем прибыл молдавский пыркалаб [начальник волости, крепости]. Этому боярину была передана Хотинская крепость, а наши оттуда ушли.

Среда. Турецкий султан свернул свой лагерь, и с войском двинулся назад, и, отойдя на расстояние полумили вниз по берегу Днестра, снова остановился лагерем. Из нашего лагеря быдо видно, как они разместились на огромной площади, покрыв поле, словно туча саранчи. [563]

/148/ О переправе через Днестр

В понедельник и во вторник польские войска начали переправу через Днестр на эту сторону. Однако польский мост ниже Хотинского замка был разрушен, и переправлялись паромом.

В среду все польское войско, королевич и польный гетман со всем снаряжением снялись с лагеря и двинулись мимо турецкого лагеря, и там, где раньше был турецкий лагерь, все польское войско переправилось через Днестр по турецкому мосту, так как турки не велели разрушать и позволили пройти по их мосту. И когда мы подходили к мосту, я рассмотрел то место, где стоял турецкий султан и вел наблюдение во время сражения и во время штурма. Это место находится на вершине высокого холма, на месте, называемом Городище. Неверные татары, не без умысла, хватали парней, которые ходили в окрестности лагеря за дровами и за сеном, /149/ отсылали и отдавали этих пахоликов султану под видом языков, утверждая, что это сведущие люди. Неверный султан допрашивал тех пленных, а после приказывал у него на глазах рубить им головы и сбрасывать убитых с вершины холма. Такой же была судьба тех, кто бежал из польского лагеря, чтобы сдаться туркам. Их тоже допрашивали, а затем казнили. Если кто нибудь из их лагеря пытался бежать в польский лагерь сдаваться в плен и был схвачен, его тоже обезглавливали и также сбрасывали с холма. И там мы видели тех убитых; их головы скатывались с холма далеко, на дно оврага, а тела их лежали под горой в двух трех местах, как дрова; в одном месте было больше 100 человек, во втором больше 300 человек и столько же в третьем. Так неверные турки вершили великое злодейство; они совсем не кормили пленных и не оставляли их в живых. А наши, поляки, сколько ни взяли живыми, ни одного из них не погубили, а забрали вместе с собой в Польшу.

Тогда же я видел мост неверных, сделанный прочно и с большим мастерством. Но семь недель спустя большой паводок с деревьями и трупами коней разрушил и снес среднюю часть моста.

Четверг. Королевич и все польское войско переправились через Днестр, подошли и стали лагерем под Жванцем.

/150/ Пятница. Королевич со своим лагерем снялся из под Жванца, подошел к Каменцу и расположился лагерем на Долужке, а сам вошел в Каменецкую крепость. И польный гетман вошел в город и остановился в доме армянского войта пана Лукаша. Пробыв в Каменце одну неделю, на восьмой день, в пятницу, вместе со всем войском [564] королевич отправился во Львов. Польный гетман тоже поехал, взяв с собой тело покойного Ходкевича, коронного гетмана, который отдал Богу душу в лагере и которого везли в его имение. Кроме того, гетман казаков Сагайдачный прошел мимо Каменца с 30 тысячами человек. Сам гетман с сотней людей вошел в город и был здесь с утра и до вечера, так как польный гетман пригласил его на банкет в доме армянского войта, а потом к ночи уехал. Он с войском уехал на окраину, потому что там ему было назначено место для постоя.

[Стр. 151 чистая].

/152/ Когда сын короля возвратился в Польшу со всем своим войском, все воины были очень больны, а больше всего немцы, так что, пока они добирались [от Хотина] до Каменца, больше 100 не поднялось со своих мест. Даже те, кто добирались до Каменца, где прислонятся, там и умирали – как немцы, так и чуры с пахоликами. По 10 12 умерших людей грузили на возы, запряженные двумя лошадьми, вывозили на вал и сваливали во рвы, ибо горожане выкопали рвы, и отвозили их туда, и сбрасывали, и каждый ров наполнился мертвыми доверху. И так умирали каждый день, и перевозка [мертвых] продолжалась три недели. Затем горожане выделили для оставшихся в живых дома за воротами, взяли всех больных, сколько было в городе, уложили их на возы, и вывезли за ворота, и предоставили им уход, пока поправятся. Но мало кто выздоровел. Общим числом в Каменце умерло 1700 – как немцев, так и пахоликов.

/153/ А этих немцев, которые находились в польском лагере, было 8 тысяч пеших и 2500 рейтаров с лошадьми. Но рейтаров умерло мало, а из пеших умерло 5 тысяч: одни умерли в лагере, другие – в Каменце, третьи – по дороге во Львов. Так что мало кто из тех немцев смог вернуться в свою страну. А это из за того, что личный состав был очень слаб и невынослив. К тому же, они прошли весь путь пешком, были истощены и некоторое время в лагере страдали без пищи.

/154/ О дороговизне в польском лагере

В польском лагере была дороговизна, и нехватка была из за того, что турки и татары со всех сторон окружили лагерь так, что не поступала никакая провизия как нам самим, так и нашим лошадям. Я, Аксент, будучи в том же лагере, видел, что почем продавалось, и покупал себе сам. Хлеб ценою в 1 грош продавался за 20 грошей, луковица – за 1 грош, яйцо – за 1 грош, гарнец меда – за 24 гроша, кварта водки – 3 флорина, одна сельдь – 12 грошей, кварта уксуса – 20 грошей, головка чеснока – 1 грош, мандрик – 1 флорин, головка сыра – 24 [565] гроша, два яблока – 1 грош, вилок капусты – 10 грошей. И все остальные продукты были очень дорогие. А говядина была дешевой. Шрот мяса стоил 3 4 гроша, благодаря тому что казаки постоянно добывали, приходили и продавали в польском лагере турецких буйволов и другой скот. Но сначала и у казаков был сильный голод. А после, поднявшись вверх по реке до самого Снятина, [они] добыли хорошую провизию. Они связывали по три четыре бревна вместе, грузили на них [провиант] и доставляли вниз по реке; так смогли выдержать голод почти пять недель. Спасались мы тем, что холопы приносили на своих плечах из Каменца хлеб и водку и продавали в лагере. Объединившись по 100 200 человек, они добирались лесами в ночное время до самого Жванца. Но многих из них ловили татары.

/155/ В турецком лагере тоже был голод, хотя лагерь неверных стоял открытым, никто не держал их в осаде, как польский. Прежде всего молдавский мешок овса стоил 6 красных флоринов, окка сухарей – 8 акче, окка соли – 60 акче, один хлеб – 60 акче, окка риса – 60 акче, окка изюма – 50 акче, курица – 80 акче, яйцо – 8 акче, луковица – 5 акче, головка чеснока – 10 акче, окка сырого меда – 1 красный [флорин]; окка растительного масла – 150 акче. И другие продукты у неверных тоже были дороги. А мясо тоже бы ло дешевым, так как неверные татары пригоняли [скот] из Польши и дешево продавали туркам. А это истинно, и ни по одному из этих пунктов не было иначе, потому что я, Аксент, сын авакереца отца Крикора, пишущий это, хорошо осведомлен о том, кто тогда торговал в турецком лагере, и, хорошо разузнав от тех людей и внимательно выслушав, так записал в эту хронику. А отчасти видел своими глазами и хорошо смог присмотреться ко всем этим делам, о которых здесь написано за все времена – от самого начала и до самого конца, до сего дня. И отныне и впредь да будет воля Божья! И я, грешный, пишущий это, желаю себе больше не видеть здесь наших врагов.

[Стр. 156 чистая].

/157/ 1070 [1621], в сентябре месяце. Его величество король Сигизмунд III прибыл во Львов с 40 тысячами человек, которые пришли на помощь его сыну против неверных, и вместе должно было быть дважды по 100 тысяч человек. Но замешкался и прибыл не сразу, так как были причины для задержки. А тем временем сын короля установил мир с турками, и турки, и поляки отступили с занятых позиций. Поэтому поводу король, его отец, услышав о примирении, очень опечалился, так как прибыл с большим числом рекрутов, собранных по всей стране. И вся армия жалела, что не смогла сразу прибыть в лагерь к сыну короля. Но произошло все по воле Господа Бога, [565] а чаяния монархов и их людей не сбылись. Если кто будет читать эту хронику, пусть молит Господа Бога, чтобы он со своим Святым Крестом встал против неверных, и защитил верующих в святой Крест, и ослепил глаза их за всех христиан и христианских монархов. И особенно погубит силы, противные нашим монархам. А нашим христиан ским монархам дарует победоносность, удачу и силу, как Александру Македонскому!Аминь.

/158/ Года 1070 [1621], в сентябре месяце. Киркор, сын Месроба, ушел из этого мира. Помилуй Бог его душу.

Отец Торос

Года 1070 [1621], в сентябре месяце. Отец Торос, львовский священник, сын барона Атабея, ушел из этого мира в вечность. Да примет Господь Бог его с миром, ибо ушел из жизни молодым и был очень нужен добрым людям. Но Господь Бог тоже счел его нужным себе, послал своего посланника и забрал. Да помилует Бог его душу и удостоит святого рая, аминь.

Года 1070 [1621], в октябре месяце. В Каменец от турецкого султана прибыл чауш, который на второй день уехал в Варшаву, к королю.

Года 1070 [1621], в октябре месяце. В Яссы на господарство прибыл Стефан, сын Томши, который был при турецком султане. Турецкий султан, отправил его через Дунай и вновь возвратил его на Молдавское господарство, дав ему санджак.

/159/ Года 1070 [1621], в октябре месяце. Капитан Милевский, подстолий (заместитель стольника), ушел из этого бренного мира в вечность.

Года 1070 [1621], в ноябре месяце. Задиг Скаженик отдал душу Богу. Помилуй Бог его душу.

Года 1070 [1621], в ноябре месяце. Олюхна, супруга Богдана, ушла из этого мира в вечность.

Года 1070 [1621], в ноябре месяце. В [первый] день Рождественского поста упала часть стены каменных ворот и убила 3 коров.

Года 1070 [1621], в ноябре месяце. На заговенье святого Николая жена Якуба Скаженика и жена Задига Скаженика, жены двух родных братьев, отдали души Богу. И хоронили жен обоих братьев в один день – одну в одной церкви, вторую – в другой.

/160/ Года 1071 [1622], мая 16 [26]. Гурьег, сын Дирадура, присяжный Армянского суда, ушел из этого мира и отдал душу Господу Богу. Да помилует Господь Бог его душу.

Года 1071 [1622], мая 5 [15]. Киркор, сын Саркиса Тамгаджи, отдал душу Богу. Да помилует

Господь Бог его душу и простит ему его грехи. [566]

Года 1073 [1624], мая 2 [12]. Отец Месроб, вартабед из Кафы, архимандрит и богослов, отдал душу Богу в городе Замостье и там похоронен. Да помилует Господь его душу и простит грехи его, совершенные по умыслу и без умысла, аминь.

Года 1076 [1627], декабря 21 [31]. [Дата оставлена без записи].

Текст воспроизведен по изданию: Кыпчакское историческое наследие. Т. I. Каталог и тексты памятников армянским письмом Алматы. Дешт-и-Кыпчак. 2002.