ВИНЦЕНТИЙ КАДЛУБЕК

ПОЛЬСКАЯ ХРОНИКА

CHRONICA POLONORUM

ХРОНИКА МАГИСТРА ВИНЦЕНТИЯ КАДЛУБКА

Точных сведений о магистре или мастере Винцентии, как его обычно называют, сохранилось мало. Наиболее интересные данные, к сожалению только в виде намёков, содержит сама Хроника. Кроме того, немногие упоминания о нём хранятся в современных Винцентию Кадлубку документах: каталогах епископов, записях, протоколирующих так называемые возведения в сан; кое-что можно почерпнуть из «Истории» Яна Длугоша и у более поздних авторов.

По свидетельству акта о канонизации, Кадлубек родился в 1160 г. Однако учёные склонны датировать его рождение десятилетием раньше на том основании, что архиепископ Ян и епископ краковский Матвей, от лиц которых ведётся диалог в первых трёх книгах хроники, умерли в 70-х годах XII в.

Не решён вопрос о месте рождения хрониста. Длугош называл Карвов, а в другом месте писал Каргов. Это же село упомянуто и в Енджеевском некрологе. Однако канонизационные документы приняли Карвов под Опатовом, определив его как место культа св. епископа Винцентия на будущее столетие. В документе же 1228 г. упоминается Сулислав из Каргова. Известно, что владение Винцентия унаследовал его брат Сулислав (один из двух братьев, названных самим Кадлубком). Это обстоятельство, подкреплённое свидетельством древнего Енджеевского некролога (МРН. 1888. Т. V. Р. 770), даёт основание ряду исследователей считать местом рождения Кадлубка именно Каргов под Стобницей.

Имена его родителей назвал Ян Длугош: Богуслав и Бенигна. Длугош причислял Винцентия Кадлубка к роду Ружецов, обладавших гербом с изображением пятилепестковой белой розы на красном фоне (Swizek К. О. Cist. Blogoslawiony Wincenty Kadlubek. S. 10-11).

Высказывались предположения, что Винцентий принадлежал к роду Лисов. Однако это мнение оспорено Б. Шливиньским (Sliwinski В. W sprawie pochodzenia... S. 168), который на основании изучения деятельности представителей того рода на рубеже XII-XIII вв. пришёл к выводу о несовместимости личности Кадлубка с опальными (в 1207-1217 гг.) Лисами. Дискуссия симпозиума 1973 г., посвящённая 750-летию со дня смерти магистра Винцентия, оставила вновь многие вопросы открытыми. Проблема происхождения Кадлубка требует дальнейшего изучения. На нынешнем этапе, по мнению польских учёных, нет данных, свидетельствующих о принадлежности хрониста к наиболее могущественным семьям можновладцев XII в., правильнее считать его выходцем из среды среднего рыцарства.

Большие споры вызывает имя нашего хрониста (Plezia М. Nazwa [77] osobowa... S. 393 n.). Так, до 1207 г. он только Винцентий или Винцент Магистр, с этого года - mistrz ecclesiae Cracowiensis, episcopus. Данное имя сохраняют рукописи вплоть до XV в., и тогда всплывает новое: Vincentius Kadlubonis или Kadlubowicz. Большинство учёных, а этот вопрос стал поводом для отдельных исследований, склоняются к выводу, что это родовое или поотцовское имя, образованное с латинским или польским притяжательными суффиксами (nis, wicz) от имени отца Винцентия Богуслава, которое иностранные, скорее всего немецкие, цистерцианцы перевели как Gottlob или позже Kotlob (Bielowski А. // MPH. Т. II. Р. 196-198). Б. Кюрбис (Kurbis В. Wstep... S. 11) не принимает во внимание это имя, данное хронисту спустя два века после смерти, и именует его только Magister Vincentius - Mistrz Wincenty (магистр Винцентий).

Школьные годы Кадлубек провёл в Кракове, который уже со времён Казимира Восстановителя был известным интеллектуальным центром. Благодаря бенедиктинцам краковская школа обладала значительной библиотекой, регулярно пополняемой епископами краковского капитула. Видимо, достаточно знатные и состоятельные родители дали возможность сыну получить образование, результатом которого и является оставленный в памяти следующих поколений его титул mistrz nauk wyzwolonych - мастер, или магистр, свободных наук. Впервые засвидетельствован этот титул в документе 1206 г., где узакониваются пожалования Лешко Белого Сулейовским цистерцианцам: Sandomiriensis prepositi magistri Vincentii, а вторично - в древнейшем списке хроники XIV в.: Finit cronica - edita per magistrum Vincentium, Cracoviensem episcopum. Б. Кюрбис полагает, что наличие титула magister рядом с именованием церковных должностей препозита и епископа, без сомнения, говорит о том, что прежде всего научное звание.

О том, где учился магистр Винцентий - в Париже или Болонье, идут споры и по сей день. Есть мнение, что хронист посетил оба центра западной культуры (Kurbis В. Wstep... S. 69). Ян Сулёвский полагает, что при невозможности точно определить место обучения Винцентия целесообразнее допустить, что своё типичное монастырское воспитание хронист получил в какой-то школе, принадлежащей, видимо, цистерцианскому Ордену. А обучал его магистр, воспитанный в Париже или Шартре (Sulowski J. Elementy filozofii XII wieku w Kronice mistrza Wincentego // StZ. 1976. T. 20. S. 19-20). Тем более что в произведении Винцентия чётко прослеживается влияние стиля посланий св. Бернарда Клервоского и более поздней цистерцианской литературы (Borawska D. Mistrz Wincenty w nowym wydaniu i opracowaniu. S. 341-366).

Благодаря своей учёности и, несомненно, происхождению Винцентий становится приближённым польского монарха, что, собственно, и определяет его направление в жизни. Как известно, этим монархом был Казимир Справедливый, которому Винцентий посвятил лучшую элегическую часть своей Хроники. Хронист дважды говорит о приказе написать историю Польши, полученном от малопольского князя. Б. Кюрбис, принимая во внимание возраст Винцентия и ту свободу, [78] с которой тот писал о Казимире, полагает, что это могло иметь место ок. 1190 г.

При епископе краковском Гедке Кадлубек посвящается в пресвиторы, а в 1207 г. сам становится краковским епископом и отрекается добровольно от этого сана лишь в 1218 г. В годы епископства Винцентий много благодетельствовал монастырям, костёлам, славно зарекомендовал себя на краковской кафедре. Документальные свидетельства о его благодеяниях позволяют нам узнать некоторые подробности его официальной деятельности. Умер Кадлубек в Енджеевском цистерцианском монастыре 8 марта 1223 г.

«Magistri Vincentii Chronica Polonorum» разделена на четыре книги. В первых трёх книгах Хроники излагается история поляков с древнейших времен до 1173 г., т.е. до смерти Болеслава Кудрявого. Четвёртая книга ведёт рассказ о событиях 1173-1202 гг. Она снабжена самостоятельным введением, где Кадлубек представляется как автор и выражает намерение поведать о временах Мешко Старого и Казимира Справедливого. Первые три книги написаны в форме диалога между Матвеем Холевой, епископом краковским, и Яном Грыфитой, архиепископом гнезненским. Четвёртая книга изложена в повествовательной форме.

Много веков учёные пытаются установить, действительно ли под буквами J и М, обозначающими участников диалога, подразумеваются названные выше епископы и что точно означают слова Винцентия во Введении: Memini siquidem collocutionis mutuae virorum illustrium quorum tanto fidelior est recordatio, quanto celebrior viget auctoritas. Disputabant namque Johannes et Matthaeus, ambo grandaevi, ambo sententiis graves, de huius reipublicae origine, progressu et consumatione - «Помню я беседу двух известных мужей, свидетельства коих настолько же верны, насколько значителен их авторитет. Ведь рассуждали Ян и Матвей, оба преклонного возраста, оба наделённые мудростью, о происхождении этого государства, его процветании и совершенствовании» (МРН. Т. II. Р. 251-252).

Мнения учёных разделились: выдумка ли это, одна из риторических фигур, или под ней скрываются действительные лица. Быть может, автором был только Матвей, в его пользу высказывается и А. Белёвский, но справедливо замечает, что если Матвей и писал эту Хронику, то она для нас потеряна, так как Винцентий, а это несомненно, переделал её для своих целей таким же образом, как он поступал и с Хроникой Галла и другими источниками, с которыми работал.

Интересен и вопрос о времени создания Хроники. На этот счёт имеется множество противоречивых мнений. Белёвский считал, что большая её часть была написана в XII в. Во вступлении к первым трём книгам Хроники сам автор говорит о приказании написать хронику, которое он получил от монарха. Принимая во внимание эти слова и приводя убедительные примеры, Белёвский доказывает, что этим монархом мог быть только Казимир Справедливый, а не сын его Лешек Белый и, следовательно, Хронику, по крайней мере большую её часть, Винцентий писал при его жизни. После [79] дальнейших рассуждений Белёвский уточняет: часть (ббльшая) Хроники, по 17-й раздел 4-й книги, написана до 1194 г., а оставшаяся часть была закончена до 1206 г. Однако, согласно Длугошу, Винцентий писал будучи епископом, т.е. в 1207-1218 гг., а в соответствии с данными цистерцианцев - уже будучи в Енджеевском монастыре (1218-1223 гг.). О. Бальцер, к которому присоединяются современные исследователи, также допускал, что первые три книги были написаны ещё в XII в. Над четвёртой книгой, отличающейся по форме и составленной явно позже, автор начал работать уже в Енджеевском монастыре, т.е. после 1218 г. Ныне в историографии сложилось мнение, что четвёртая книга была написана по следам событий 1177-1202 гг., видимо ещё до принятия епископского сана.

Вопрос о том, к какому жанру следует причислять Хронику Кадлубка, был предположительно решён ещё Бальцером. Отвергнув гипотезу К. Тыменецкого, представляющего автора более политиком, нежели историком, а его произведение исключительно политически тенденциозным, и доводы многих учёных, считающих Хронику лишь школьным учебником (Т. Войцеховский, Р. Гродецкий и др.), Бальцер доказывал, что в Хронике Кадлубка «всесторонне господствуют материал и предмет исторический». Многочисленные рассуждения по этому поводу подтверждаются Бальцером цитатами, из которых становится ясно, что сам автор считал свой труд произведением историографическим.

Замыслив Хронику как обширную историю своей страны с древнейших времён до современных ему событий, мастер Винцентий направил свою эрудицию на выполнение поставленной задачи. В этом смысле, несомненно, Хроника представляет важный источник дидактических и легендарных компиляций из классических авторов, из польских и славянских легенд, средневековых литературных произведений. Первый и единственный, по последним данным, комментатор Хроники Ян Домбрувка, живший в XV в., составляя нечто вроде учебного пособия по изучаемой Хронике, выделил цитаты из 140 произведений и ссылки на 100 авторов. Белёвский, изучавший источники Хроники, указывал на обширные познания Винцентия в области античной литературы, отмечал возможное знакомство Кадлубка с греческим и французским языками. В этом отношении произведение интересно не только для историков, но и для филологов, которые могут исследовать отрывки из неизвестных литературных памятников как средневековья, так и античности с точки зрения их художественной и лингвистической ценности.

Кадлубек широко использовал все знания, накопленные интеллектуалами второй половины XII в. Легко ориентировался в библейских преданиях; будучи сыном своего времени, формировал свой язык на основе Ветхого и Нового заветов. Однако библейских цитат в Хронике меньше, чем можно было бы предполагать у ревностного епископа (Kurbis В. Wstep... S. 60). Историю польского народа магистр Винцентий писал прежде всего по античным образцам. Поляки, по его мнению, ведут происхождение от древних галлов, расселившихся в Паннонии и на славянских землях, а не от библейских [80] праотцов (ср.: «Великая хроника»... С. 25, 52). Лехиты проходят историческим путём высокоразвитых европейских народов. Первым и главным источником Кадлубка при описании легендарных времен был римский историк I-II вв. н.э. Помпей Трог, труд которого «Historiae Phillippicae» в 44 книгах сохранился в пересказе римского автора Юстина, жившего веком позже. Предания и исторические анекдоты Юстина стали для Кадлубка иллюстративным материалом, которым он украсил своё сочинение. Свободное обращение с текстами античных авторов было свойственно европейским эрудитам XII в., считалось хорошим тоном в таких литературных центрах латинской культуры, как Париж, Орлеан, Болонья и пр. Цитатами из Горация, Боэция, Цицерона, Ювенала, Овидия, Плутарха, Теренция и Вергилия пересыпаны в Хронике диалоги католических прелатов Матвея и Яна, в их уста вложены крылатые слова и высказывания лучших поэтов, историков и мыслителей античности. Многие речи и стихи Кадлубек сам слагал на античный манер.

Протягивая историческую нить от древности к современности, Кадлубек последовательно защищал и обосновывал примат малопольского удела и краковской монархии. Этой цели служили династические сказания так называемого краковского цикла. Выводя династию Пястов из Кракова в отличие от Галла, возводившего начала династии к Гнезно и Великой Польше, Кадлубек выступает не только как писатель, но и как политик.

Магистр Винцентий, имея своим непосредственным предшественником Анонима Галла, ни разу не сослался на него и не процитировал, хотя в полной мере воспользовался его Хроникой, дополнив и изменив кое-где даже фактический ход событий. Трудно определить, какими источниками располагал Кадлубек при изложении «послегалловой» истории с 20-х годов XII в. Из письменных зафиксированных памятников в арсенале хрониста были польские анналы, документы, послания. Однако польские рочники, писавшиеся, как известно, при Краковском капитуле, были лаконичными, такой блестящий рассказчик, как Кадлубек, мог извлечь из них лишь голые факты и хронологическую последовательность. Документы (привилеи и пожалования) не годились для дидактического повествования. Знаком был хронист с важными государственными актами, такими, как Ленчицкий статут, Завещание Болеслава Кривоустого и др. Послания, проповеди и речи вплетались в канву морализаторских поучений. Фактический материал затмевался многочисленными примерами, сентенциями, нравоучениями и ссылками на римское право, которых выделено более двухсот (Kurbis В. Wstep... S. 55, 60).

Вопрос о современных отечественных и иностранных источниках Хроники на сегодняшний день представляется наиболее сложным. Обнаруживаются определённые следы знакомства хрониста с произведениями немецких авторов. При изучении свидетельств Кадлубка о русско-польских взаимных контактах нет оснований предполагать, что ему были известны какие-либо летописные записи. Чаще всего историк черпал сведения из рассказов соратников по епископской [81] кафедре, участников походов, приближённых князя и его родственников. Четвёртая книга писалась буквально по следам происходящих событий, непосредственным свидетелем, а порой и участником которых был сам хронист.

Период с 1177 г., времени вступления Казимира II на престол, по 1202 г., которым Кадлубек кончает свою Хронику, отражён в источниках весьма смутно. Русские летописи дают только некоторые сведения, касающиеся Галича, оставляя без внимания другие события, происходившие на польско-русских границах. О них мы можем узнать исключительно из польских памятников, среди которых наряду с Великопольской хроникой главным и наиболее ценным представляется Винцентова хроника. Это бурное время, период феодальной раздробленности, Польша и Русь переживают почти одновременно. В Польше с 1177 г. развертывается борьба сыновей Кривоустого Казимира II Справедливого и его старшего брата Мешко Старого за Краковско-Сандомирский удел, в которую вмешиваются не только другие польские князья, но и германский император. К 1178 г. главенствующее положение по отношению к другим князьям занимает Казимир как в своей Малой, так и во всей Польше, что позволяет ему оказывать некоторое влияние на широко раскинувшуюся территорию Западной Руси. Там в то время существенные изменения происходят в галицко-волынских землях. После смерти владимирского князя Мстислава Изяславича в 1171 г. Волынь была поделена: Владимир, Белз, Червень и Берестье выпали сынам Мстислава, Галич оставался в руках Ярослава Осмомысла. Его ссоры с боярством, а также женой и сыном, которые находили убежище при дворе князя краковского, давали возможность Польше вмешиваться во внутренние дела Галича. Однако эта возможность явно не была использована до смерти Ярослава (1187 г.). Решая свои внутригосударственные проблемы, князья, как польские, так и русские, не оставляли намерения укрепиться на соседних землях или по крайней мере завязать дружественно-военные союзы с тамошними правителями.

Современник и ревнитель таких блестящих сынов своего века, как Гальфрид Монмаутский в Англии, блестящий проповедник Бернард Клервоский во Франции, Кадлубек был современником и автора «Слова о полку Игореве». И тот и другой пеклись о благе своей отчизны, заботились о добре и справедливости, и хотя средства выражения их разнились, идеи находили отклик как у жителей Полонии, так и у патриотов Древней Руси. Кадлубку были знакомы «не худа гнезда шестокрилци» Мстиславичи, не раз присутствовал он при беседах одного из них, Романа Мстиславича, с краковскими вельможами. Истинным кладезем сведений о чаяниях и намерениях русских князей и феодалов становятся живые и красочные повествования Кадлубка о контактах правителей Малой Польши и Юго-Западной Руси.

Стиль Хроники, её насыщенный метафорами изысканный язык, образная символика и ученость поставили сочинение краковского епископа в ряд лучших произведений средневековья. Как [82] историографический памятник Хроника стала образцом для подражания. Авторитет Кадлубка был непререкаем как для Длугоша, так и для последующих историков Польши: Кромера, Вельского, Меховского, Стрыйковского, которые беззастенчиво переписывали и переделывали Хронику Винцентия.

Критика Хроники началась с конца XVII в., когда глашатаи Просвещения стали выискивать прежде всего достоверность фактов. Основатель польской научной историографии А. Нарушевич отдавал предпочтение Длугошу даже в тех случаях, когда свидетельства Кадлубка были более достоверны. Первый научный комментарий Хроники принадлежит ученику и другу Нарушевича, директору придворной Венской библиотеки И.М. Оссолиньскому (Ossolinski J.M. Wiadomosci historyczno-krytyczne do dziejow literatury polskiej, о pisarzach polskich. Krakow, 1820. Т. II. S. 374-625). Новые исследования появились после первого научно-критического издания Хроники в 1872 г. А. Белёвским. Двухтомный труд О. Бальцера (Balzer О. Studium о Kadlubku...) стал фундаментом всех последующих изысканий о магистре Винцентии. Бальцер первым не только оценил выдающиеся литературные способности автора, но и показал тенденциозность его произведения, выразившуюся в апологии нарождающегося можновладства.

С 50-х годов XX в. Хроника стала привлекаться в качестве ценного источника при изучении польско-русских взаимоотношений. В работах Б. Влодарского обобщён материал по этому вопросу, накопленный с 20-х годов нынешнего столетия. Изучение Хроники продолжается. Проблемы происхождения автора, определение места Хроники в европейской историографии XII в. обсуждались на симпозиуме, посвящённом 750-летию со дня смерти первого польского историка.

Важным шагом в исследовании Хроники является перевод на современный польский язык, выполненный К. Абгаровичем и Б. Кюрбис. Большую ценность представляет написанная Б. Кюрбис обширная вступительная статья, в которой прослеживается история изучения памятника, определяется его историографическая и художественная ценность, выявляется политическое кредо автора. Сопровождает перевод подробный комментарий, благодаря которому поддаётся толкованию сложная символика Кадлубка, устанавливается достоверность описываемых им фактов и событий. Сейчас находится в печати новое, переработанное издание перевода, подготовленное познаньской исследовательницей. Решение многих вопросов зависит от нового издания латинского текста, которое готовит польский исследователь М. Плезя на основе сличения всех заново прочитанных рукописей хроники.

Оригинал Хроники Кадлубка не сохранился. Все имеющиеся кодексы XIV-XV вв. Первому исследователю рукописей И. Лелевелю были известны 8 списков, а уже к середине XIX в. обнаружилось более 30 рукописей, полный перечень которых представил Белёвский во вступительной статье к изданию Хроники в «Monumenta Poloniae Historica». Давая краткое палеографическое описание пергаменных [83] и папирусных кодексов, включающих как «библиотечные» (собственно Хроника), так и «школьные» (с комментариями) рукописи, Белёвский отдавал предпочтение наиболее древним спискам. К сожалению, не сохранились не только авторские рукописи, но и современные им.

Большая работа проделана Г. Гофман-Дадейовой. Её заслугой является исследование трёх из имеющихся «библиотечных» рукописей, восходящих, по её мнению, к архетипу Хроники (Hofman-Dadejowa Н. Studia nad rekopisami Kroniki). Комментированные рукописи изучил М. Зверцан, посвятив свою работу Яну Домбрувке (Zwiercan М. Komentarz Jana z Dabrowki... S. 12-84). Последнее слово в описании кодексов, содержащих в своём составе сочинение Кадлубка, сказано Я. Весёловским (Wiesiolowski J. Kolekcje historyczne... S. 58-97). По его изданию приводим список рукописей, сохранившихся до настоящего времени. Часть их погибла при пожаре Народной библиотеки в Варшаве в 1944 г. Среди них находился один из древнейших кодексов, так называемый Кодекс Куропатницкого XIV в.

«Библиотечные» рукописи

Wien, Oesterreich. Nation. Bibl. 480 (Eugen. fol. 12) - XIV в.

Wien, Oesterreich. Nation. Bibl. F 26 - XV в.

Krakow, BJ 228, DD VII 3 - XV в.

Кодекс Любиньский или Яна Домбрувки:

Warszawa, BN 3002 - XV в.

Комментированные рукописи или «школьные»

Эти кодексы ведут происхождение от экземпляра Хроники, содержащегося в кодексе Яна Домбрувки. Большинство из них принадлежит краковским собраниям.

Krakow BJ 2196 - XV в.

Krakow, ВJ 2569 - XV в.

Krakow, BJ 2570 - XV в.

Krakow, BJ 2572 - XV в.

Krakow, BJ 2573 - XV в.

Krakow, BJ 2574 - XV в.

Krakow, BJ P 2. N9 - XV в.

Krakow, Bibl. Кар. Krak. 218 (226) - XV в.

Krakow, Bibl. Кар. Krak. 221 (229) - XV в.

Krakow, В Cz. 1312 - XV в.

Krakow, В Cz. 1313 - XV в.

Krakow, В Cz. 1315 - XV в.

Krakow, В Cz. 1316 - XV в.

Krakow, В Cz. 1317 - XV в.

Krakow; В Cz. 1318 - XV в.

Katowice, В Slask. R 142/III - XV в.

Warszawa, BN 3376 - XV в.

Warszawa, BN Baw. 29 - XV в.

Warszawa, BN Baw. 35 - XV в.

Warszawa, BN Baw. 34 - XV в.

Warszawa, BN BOZ Cim. 73 - XV в. [84]

Wroclaw, BU R 290 - XV в.

Pozna n, Bibl. Kom. 183 — XV в.

Jasna Gorza, Bibl. oo paulinow Czest. II 26 - XV в.

Латинский текст фрагментов Хроники Кадлубка приводится по изданию А. Белёвского 1872 г. в «Памятниках польской истории», фототипическим способом воспроизведённому в 1961 г. (МРН. Т. II. Р. 249-453).

Издания

Historia Polonica Vicentii Kadlubkonis Episcopi Cracoviensis. Dobromili, 1612.

Historia Polonica cum commentario anonymi // Joannis Dlugossii seu Longini canonici quondam Cracoviensis liber XIII / Ed. J.G. Krause. Lipsiae, 1712. T. 2.

Magistri Vincentii episcopi Cracoviensis Chronica Polonorum sive originale rerum et principum Poloniae e codice vetustissimo Eugeniano edita / Ed. A. Przezdziecki. Cracoviae, 1862.

Magistri Vincentii, qui Kadlubek vocari solet, de origine et rebus gestis Polonorum libri quatuor / Ed. A. Mulkowski. Cracoviae, 1864.

Magistri Vincentii Chronicon Polonorum / Ed. A. Bielowski // MPH. Lwow, 1872. Т. II. P. 193-449.

Ex magistri Vincentii Chronica Polonorum / Ed. M. Perlbach // MGH. SS. 1856. T. 29. P. 500-571.

Перевод на польский язык

Magistri Vicentii episcopi Cracoviensis Chronica Polonorum... / Ed. Przezdziecki. Interpretacione polonica addita opera A. Jozefczyk, M. Studzinski. Cracoviae, 1862.

Mistrza Wincentego Kronika Polska / Tlumaczyli K. Abgarowicz i Kurbis, wstep i komentarze napisala B. Kurbis. W-wa, 1974.

Литература

Bielowski A. Mistrz Wincenty i jego kronika polska // Biblioteka Ossolinskich poczet nowy. Lwow, 1863. T. 2. S. 351-452.

Zeissberg H. Vincentius Kadlubek, Bischof von Krakau (1208-1218; 1223) und seine Chronik Polens: Zur Literaturgeschichte des dreizehnten Jahrhunderts // Archiv zur Kunde osterreichischer Geschichtsquellen. Wien, 1869. Bd. 42. S. 3-211.

Zeissberg H. Die polnische Geschichtschreibung des Mittelalters. Leipzig, 1873. S. 48-78.

Wojciechowski Т. О rocznikach polskich w X-XV wieku // Pamietnik Akademii Umiejetnosci. Krakow, 1880. T. 4. S. 144-233.

Ketrzynski S. Ze studiow nad Gerwazym z Tilbury (Mistrz Wincenty i Gerwazy. Provinciale Gervasianum) // RAUhf. 1903. T. 46. S. 152-189.

Laguna S. Dwie elekcje. W-wa, 1915.

Grodecki R. Mistrz Wincenty, biscup krakowski (zarys biograficzny) // Rocznik Krakowski, 1923. T. 19. S. 30-61.

Hofman-Dadejowa H. Studia nad rekopisami Kroniki [Mistrza [85] Wincentego // ATN we Lwowie Wydz. II. Lwow, 1924. T. 2. S. 367-422].

Wojciechowski T. Szkice historyczne jedenastego wifeku. 2 wyd. W-wa, 1925; 3 wyd. 1951; 4 wyd. 1970.

Balzer O. Studium о Kadlubku: [Pisma posmiertne Oswalda Balzera. Lwow, 1934-1935. T. 1-2].

Plezia M. Nazwa osobowa [Kadlubek // Onomastica. 1957. Т. III. S. 393-411].

Kotynski L. Rytmika «Kroniki» Wincentego Kadlubka // Eos. 1957-1958. R. 49, z. 2. S. 161-176.

Plezia M. Od Arystotelesa do Zlotej legendy. W-wa, 1958. [Rozdzialy:] Kadlubek-dzieje imienia. S. 314-346; Podstawy do wydania Kroniki Kadlubka. S. 347-365.

Sekel E. Vincentius Kadlubek // Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte Roman, Abt. 76. 1959. S. 378-395; Randbemerkungen zur Abhandlung Emin Sechels uber Vincentius Kadlubek // Ibid. S. 396-431.

Plezia M. Dialog w kronice Kadlubka // Pamietnik Literacki. 1960. R. LI, z. 4. S. 275-286.

Kieltyka S. S.O. Cist. Blogoslawiony Wincenty Kadlubek (ok. 1150-1223) // Nasza Przeszlosc. Krakow, 1962. R. 16. S. 153-212.

Plezia M. Kronika Kadlubka na tie renesansu XII w. // Znak. 1962. R. 14, N 7/8(97/98). S. 978-994.

Dabrowski J. Kronika Mistrza Wincentego // Dawne dziejopisarstwo polskie do 1480 r. Wroclaw, 1964. S. 70-83.

Wiesiolowski J. Kolekcje historyczne [w Polsce sredniowiecznej XIV-XV wieku. Wroclaw; W-wa; Krakow, 1967].

Zwiercan M. Komentarz Jana z Dabrowki [do Kroniki Mistrza Wincentego zwanego Kadlubkiem. Wroclaw; W-wa; Krakow, 1969].

Kurbis B. Wstep do wydania: Mistrza Wincentego Kronika Polska. W-wa, 1974. S. 5-70. (Обзор литературы - S. 5-10).

Материалы симпозиума, посвящённого 750-летию со дня смерти Винцентия Кадлубка // StZ. 1976. Т. 20.

Kowalewicz Н., Kuraszkiewicz W. Polskie glosy w rekopisie Kroniki Wincentego Kadlubka // Slavia occidentalis. W-wa; Poznan, 1977. T. 34. S. 143-153.

Borawska D. Mistrz Wincenty w nowym wydaniu i opracowaniu: [W strone cystersow i sw. Bernarda z Clairvaux // PH. 1977. T. 68, z. 2. S. 341-366].

Sliwinski B. W sprawie pochodzenia [Mistrza Wincentego // StZ. 1979. T. 24. S. 167-171].

Kozlowska-Budkowa Z. W sprawie relacji Mistrza Wincentego, [«Chronica Polonorum», Ksiaga II, c. 18, 20 // Mente et Litteris. О kulturze i spoleczienstwie wiekow srednich. Uniwersytet im Adama Mickiewicza w Poznaniu. Ser. Historia. N 117. Poznan, 1984. S. 121-125].

Swizek К. O. Cist. Blogoslawiony Wincenty Kadluber [Zycie-kult modlitwy. W-wa, 1985].