ЮСТ ЮЛЬ

ЗАПИСКИ ДАТСКОГО ПОСЛАННИКА В РОССИИ ПРИ ПЕТРЕ ВЕЛИКОМ

Хотя я тотчас (по приезде в Россию) заметил скупость русских и (их) мелочность в делах денежных, (тем не менее) я не особенно бушевал против несправедливости, которой подвергался, (ибо опасался), что, (преследуя) мою личную пользу и выгоды, могу досадить своими домогательствами двору, при котором для меня важнее было хлопотать по (делам, касающимся) службы моего всемилостивейшего государя и короля, чем для собственной моей пользы. Но с другой стороны, я и не совсем молчал. Правда, первоначально, по прибытии моем в Нарву, я по незнанию довольствовался тем, что (русским) угодно было мне давать, но лишь только я приехал в Москву и узнал о подобной учиненной мне несправедливости, то немедленно объяснился по этому (предмету) — (сначала) словесно — с государственным вице-канцлером Шафировым, а затем, как то видно из моей копировальной книги, сданной в канцелярию, письменно, в совете его царского величества. Но все было напрасно. Наконец, лишь только я был отозван моим всемилостивейшим государем и королем из России, я написал прошение по тому (же предмету) к царю, ко князю Меншикову и к великому канцлеру графу Головкину. (Со своей стороны) со времени возвращения моего в Данию его королевское величество был так милостив, (что) два раза приказывал (пребывающему) в Петербурге канцелярскому советнику Петру Фальку войти (с русским правительством) в сношение касательно удовлетворения этого моего справедливого требования. Но до сих пор (ответа) на это еще не последовало и никакого возмещения за подобный недочет (я) не получил.

16-го. В Немецкой слободе произошел ужасный пожар, обративший в пепел значительную часть этого предместья и, между [276] прочим, великолепный дворец князя Меншикова. У новой лютеранской церкви (сгорела) крыша, школа же (истреблена) до основания. Когда видишь здесь начинающийся пожар, (становится) страшно: так как почти весь город построен из леса, а пожарные учреждения плохи, то огонь распространяется до тех пор, пока есть чему гореть. На пожар выходят русские священники с (хоругвями), образами, кадилами и другою священною утварью и молятся между пожарищем и (незанявшимися еще) домами, но все напрасно. Простой народ только смотрит (в бездействии) и стережет случай, как бы что-нибудь своровать или стащить. Спасать (имущество) или тушить (огонь) его не побудишь и за деньги. Настоящий пожар после больших усилий остановили наконец тем, что разобрали множество домов под (ветром). Когда (огонь) дошел до (пустого места), то, не находя более (пищи), поневоле погас сам собою.

24-го. Так как в общине новой лютеранской церкви московской Немецкой слободы в среде церковных попечителей и старост издавна существовали великие раздоры и несогласия, (так как) школа и верхняя часть церкви были обращены упомянутым пожаром в пепел и (так как) никто не хотел (более) заведовать (этою) церковью, то я и прусский посланник фон Кейзерлинг, будучи ее прихожанами, нашли нужным принять на себя в этом (деле роль) посредников и все уладили. Созвав (однажды) на этот конец после службы паству, мы установили (новые) правила для (поддержания) единения и спокойствия в (лоне) церкви, убедили некоторых прихожан заступить место попечителей и старост, отказавшихся вследствие вышеперечисленных несогласий от своей должности, и достигли того, что (новое) положение, признанное самою паствой (в) полном (ее составе) целесообразным для (сохранения) мира и единения в ее среде, было закреплено подписью и печатями всех церковных старост и попечителей. Затем я и посланник Кейзерлинг тоже скрепили его нашею подписью и рядом (с нею) приложили печать. Далее я заявил новым церковным старостам и попечителям о моем праве и вообще о праве всех последующих датских посланников (в России) пользоваться известным могильным местом при церкви, которое мой покойный предместник, посланник Гейне, купил у церковных попечителей для себя и для своей (ныне тоже) покойной жены, о чем я узнал из копировальной книги писем Гейнса. (Купчая запись) помечена Москвою, 22 января старого стиля 1704 г. Я потребовал тоже, чтобы по моем отъезде из Москвы мужская и женская скамьи у алтаря против проповедной кафедры в случае, если бы кто искал завладеть ими, никому уступаемы не были и навсегда были бы оставлены за датскими посланниками. Со своей стороны я (обещал), что во все время пребывания моего в России буду ежегодно делать за это пожертвования в пользу церкви, (относительно) же моих заместителей выразил [277] (уверенность), что и они будут следовать (моему примеру). Старосты и попечители совокупно согласились (исполнить) мое требование и обещали занести это свое согласие в церковную книгу (protocoll).

26-го. В этот день я встретил в городе старуху с настоящею с лишком в 1/4 алена бородой, совсем как (у) пожилого русского или датского мужика. Так как подобное явление было для меня необычно, то я вышел из повозки и лично вступил с этою женщиной в разговор.

Мною из любознательности собраны следующие подробные (сведения) об устройстве и положении большой Московской так называемой Патриаршей школы, или гимназии. Школа эта построена возле одного монастыря, в который допускаются только православные монахи польского происхождения. Архимандрит или игумен этого монастыря, Феофилакт Лопатинский, состоит (в то же время) ректором гимназии. В его ведении находятся 17 (учеников), которым он преподает богословие. Получает он от царя 300 рублей ежегодного жалованья. Субректор, professor philosophiae Ioakim Bogomodlewskij, (старшее) после Лопатинского (лицо), преподает философию, имеет в своем ведении 16 (учеников). Затем следуют: Иоасаф Томилович, профессор риторики и префект по другим менее важным (предметам), имеет в своем ведении 15 (учеников); профессор пиитики Гавриил Теодорович, ведает 10 учениками; профессор синтаксии Феодосии Turkievitz, ведает 21 (учеником); учитель грамматики Иннокентий Кульчицкий, ведает 20 (учениками); magister infimae grammatices, analogiae et lingvae germanicae ²⁷⁴ Феофил Кролик, ведает 84 (учениками); professor Lychudes, didascalus lingvae graecae, graecus oriundus ex insula Cephalonia, ведает 8 (учениками) ²⁷⁵. Кроме того, при (школе) находятся двое проповедников: Степан Прибылович и Barnabus Wolostowskij. Каждый из этих профессоров и преподавателей получает от царя по 150 рублей в год, каковое жалованье аккуратно производится им из (Печатного) приказа; ученики получают на содержание по 3 копейки в день каждый; впрочем, ученики двух старших классов, а именно theologiae et philosophiae studiosi ²⁷⁶, получают ежедневно по 4 копейки. Архимандрит (Лопатинский) [278] говорит, что если б первые основатели (школы) живо приняли (к сердцу) ее процветание, благосостояние и развитие, то им нетрудно было бы достигнуть того, что ученики получали бы ежедневно втрое больше (теперешнего), что несомненно (в) значительной (степени) увеличило бы наплыв учеников.

Кроме описанной (Патриаршей) школы, учрежденной нынешним царем, он основал в Москве еще одну школу с 10 иностранными преподавателями — немцами, шведами, французами и итальянцами (и) под надзором ректора, (а) именно германского уроженца Бедлова ²⁷⁷. Но так как профессора Патриаршей школы из зависти постоянно преследовали их, а некоторые грубые русские князья и бояре ненавидели их, то теперь (дело) дошло наконец до того, что ректор и большинство учителей (сказанного заведения) отставлены, за исключением (четырех) учителей, (а именно) преподавателей немецкого, латинского, шведского и итальянского (языков), — и таким образом школа эта (в настоящее время) почти упразднена.

В Москве царь учредил также школу математики ²⁷⁸, но она тоже пуста и учителя (ее) разбрелись в разные стороны.

Достойно примечания еще одно обстоятельство: как ни склонны русские к воровству и (как они) ни падки на чужое добро, тем не менее судя по тому, что рассказывали и утверждали мне в России люди, убедившиеся в этом из долгого опыта, русские редко проникают в (помещение), дверь или иной затвор которого опечатаны восковою печатью; а между тем самые крепкие замки и болты не могут противостоять их воровским пальцам.

28-го. Ввиду предстоящего путешествия я объездил своих добрых приятелей, чтобы проститься с ними.

Тут кстати будет заметить, что в Москве люди, которым дозволяет состояние, всегда ездят шестериком: впереди едут верхом 4—6 человек (прислуги), частью затем, чтобы прочищать дорогу сквозь народ, которого по улицам (толпится) великое множество, частью в предохранение от нападения уличных разбойников.

В России повсюду в обычае, чтобы повозки и сани, встречаясь друг с другом, разъезжались, держась правой стороны. Это хорошая мера, и хотя (ежедневно в Москве) встречаются (между собою) тысячи саней и повозок, тем не менее благодаря ей о каких-либо повреждениях (при столкновениях) между ними или о том, чтобы кто-либо кого-нибудь переехал, слышишь редко. [279]

В Москве каменной мостовой нигде нет: средина больших улиц вымощена одними бревнами, вследствие чего при больших пожарах самые улицы горят так же хорошо, как и дома.

29-го. Выше я сказал, по какой причине я должен был остаться в Москве после отъезда царя, (а) именно: (остался я) ввиду обещания царских министров написать мне из Польши, где я буду (иметь возможность) застать царя. 2 мая я получил от великого канцлера Головкина из Польши письмо, помеченное Луцком, от 24 апреля, (в котором он предлагал) мне ехать в Киев, где будут приняты меры для дальнейшего моего (путешествия). Ввиду (этого письма) я было собрался в путь, но болезнь помешала мне уехать тотчас же. К тому же пришлось долго хлопотать в Посольском приказе о необходимых для моего путешествия подорожных и лошадях. Когда в конце концов, после долгой беготни, я их добыл, то в этот же день выехал, во имя Господне, из Москвы. В дорогу мне было назначено для моей безопасности 12 солдат и пристав. Везли меня царские ямщики, обязанные для царской надобности (гонять) во всякое время. (Мой) пристав, капитан-поручик Яков Андреевич Беклемишев, платил ямщикам прогоны, выданные ему из приказа.

Сделав 15 верст, я вечером того же (дня) достиг деревни “Теплые Станы”, где ночевал в поле.

30-го. (Проехав) 10 верст, прибыл в деревню Мостовая на реке Десне (-? Devionka). Переезжать через эту реку было весьма опасно, так как мост (через нее пришел) в крайнее разрушение и непрочен. (Сделав еще) 15 верст, достиг деревни Пахра (Procra) ²⁷⁹ на реке того же имени. Покормив там немного лошадей, я в тот же день проехал еще 25 верст до деревеньки Тарутино (Darukina), расположенной на берегу большой реки — Нары. Здесь я заночевал.

Со мною были собственные заводные лошади, (которыми я предполагал) пользоваться за пределами России. Здесь же я их берег, так как в силу заключенного договора, пока я не выехал за границу, я пользовался даровыми лошадьми. (Но доставать) корм для моих лошадей стоило (мне) большого труда, так как (дело) было весною и многочисленные приезжие, (проследовавшие) через (этот) край до меня, (успели) съесть и потребить все, (что было на пути).

31-го, Троицын день, отдыхал я здесь за полдень. У самого того места, где я разбил под открытым небом свои палатки, находилась русская церковь; тут происходило служение. По случаю праздника согласно обычаю, соблюдаемому в этот день у русских, священник роздал всем (бывшим) в церкви, как мужчинам, так и женщинам, пучки зеленой листвы. Пучки эти раздавались всей пастве в ознаменование (того), что она должна утирать ими слезы, которые [280] проливала за свои грехи; и так как в этот день священник троекратно читал особую молитву об отпущении грехов, то он вместе со всем народом опускался во (время этой) молитвы на колени; все поникали головою и держали перед (глазами) вышеупомянутые пучки. По окончании обедни, в полдень, девушки, увенчанные зелеными венками, распевая (песни), сошлись с обоих концов села на мост, ведущий чрез Нару. (Отсюда) с криком и гиканьем они побросали свои венки в реку (и) затем в том же порядке и (с теми же) песнями пошли обратно (в село). (В ответ) на мои вопросы мне объяснили, что крестьянские девушки делают это из суеверия всякое воскресенье, пока есть зелень, чтобы узнать, которая из них первая заболеет, умрет или в других отношениях будет несчастна. (Бедствие) должно постигнуть ту, чей венок первым погрузится в воду.

Выехал я из (Тарутина) в 4 ч. и, (сделав) 22 версты, приехал в тот же вечер в деревню Протва. За этою деревней протекает река Netra (Нестеровка?). Мост чрез нее весьма плох и непрочен. Я заночевал там в поле.

Июнь

1-го. Сделав еще 32 версты, покормил около полудня лошадей в большом лесу. Затем, (проехав) еще 25 верст, прибыл в тот же вечер в Калугу. Дорогою (я) повстречал множество крестьянских парней, идущих в Москву из города Севска. (Это) новобранцы, которых должны распределить по полкам. Они были закованы попарно в шейные (кандалы). Под Калугою среди поля стояло несколько сот ящиков с оружием, предназначающимся для армии. (:Как (мне) говорили:), отправление его задержано вследствие недостатка в лошадях.

Как только (я приехал в Калугу), ко мне, по русскому обычаю, явился городской староста с (разными) приношениями — хлебом, говядиною, курами и цыплятами. То же (сделал и) бургомистр.

Замечательно, что дорогою в поле мне нигде не попадалось камней; только возле рек и ручьев виднелись, и то весьма редко, отдельные небольшие камни. (Проезжал я) по плодороднейшему живописнейшему краю, повсюду прекрасно застроенному, засеянному, с хорошими всходами и густо населенному.

2-го. Так как Калуга первый ям от Москвы, т. е. первое (место), где меняют лошадей, то я должен был провести здесь целый день, пока мне их собирали для продолжения пути. У города протекает большая река Ока, изобилующая рыбою разных пород, как-то стерлядью, судаком, окунем, щукою, лещом (и) красноперкой, а также раками. (В Калуге) дома сплошь деревянные, как и во всех (прочих) русских городах, но город велик и раскинулся широко, так что, стоя на одной городской возвышенности, с которой нельзя было [281] видеть всего города, я все же насчитал 25 церквей. В (Калуге) есть воевода или комендант, но увидать его мне не пришлось. Вообще (он не оказал мне) ни малейшей вежливости.

3-го. Выехал я из Калуги рано утром и в первый раз переехал через Оку по плашкотному мосту. (Сделав) 20 верст, достиг в полдень одного леса и покормил (лошадей). Пополудни вторично перебрался через Оку, (в этот раз) на пароме, оставил влево монастырь Покрова Богородицы и, проехав (от последней стоянки) 15 верст, заночевал в поле в 5 верстах от города Лихвина. Так как ежедневные переезды утомляли и разбивали моих лошадей, которых я вел за собою для (предстоящего) похода за границею, то мне приходилось ограничиваться короткими дневными перегонами.

4-го. Проехал через Лихвин. Это довольно большой город, но без (крепостных) стен и валов. Здесь кончается Смоленская губерния и начинается Киевская. (Сделав) 15 верст, прибыл в полдень в деревню Кипеть (Tepid), где в третий раз переехал через Оку по плашкотному мосту.

Кормом для моих лошадей я повсюду снабжался с затруднениями и хлопотами. Овса еще можно было купить, но сена по большей части нельзя было и за деньги достать ни клока.

Сделав после полудня 20 верст, достиг города Белева. Это первый город Киевской губернии. Он довольно велик, имеет блокгауз с деревянными стенами (и управляется) комендантом. (Следуя) русскому обычаю, (комендант) этот по части (сделанных для меня) приготовлений принял меня плохо и невежливо. (Самого) его я, впрочем, не видал.

В этот (день) после полудня я все время ехал имея Оку с правой стороны.

5-го. (Из Белева) я тронулся рано утром: под городом в четвертый раз переехал Оку на пароме. Тут следует заметить, что на всех картах России течение Оки намечено совершенно неправильно, ибо между Калугою и Белевым оно изображено в виде полумесяца, тогда как (на самом деле) здесь Оку следовало бы нарисовать (змеевидно), двумя изгибами, (так как) между названными городами ее, как сказано, приходится переезжать четыре раза. За Белевом в Оку впадают две речки, Выра и Рука; на них наведены весьма плохие мосты, по которым я перебрался с великою опасностью.

До полудня я сделал 32 версты, покормил в поле лошадей, (проехал) после полудня (еще) 13 верст, (достиг) Волхова и, разбив свои палатки, остановился за городом. Это довольно большой город, (снабженный) блокгаузом с деревянными стенами и (управляемый) комендантом. (Последнего) зовут Семеном Назаровичем Melni-tschew'ым. Он весьма вежливо и предупредительно исполнял все мои требования. Тут был второй ям (на пути) из Москвы. Местный [282] городской бургомистр прислал мне с двумя старостами, по русскому обычаю, в подарок хлеба, пива, меду, соли и ягненка.

Тут кстати (будет) заметить, что до нынешнего царствования в России нигде не было бургомистров: царь назначил их во все русские города в подражание шведскому и немецкому порядку управления после того, как взял Нарву.

6-го. Комендант прислал мне в подарок полбарана, жбан меду, большой кувшин пива, гуся (и) утку, (а также) сена и овса для моих лошадей: (вообще) был ко мне крайне внимателен: после полудня лично посетил меня, позвал к себе в гости и, по русскому обычаю, хорошо угостил.

7-го. Комендант снова прислал мне меду, пива, говядины и кур, а лошадям моим отпустил сена и овса. Я пригласил его к себе обедать. Выехал я из (Волхова) пополудни. Через город протекает река Нугра (Nuka).

Рожь в этом городе чрезвычайно дешева: осенью четверть стоит всего 3 гривны, на датские (деньги) 30 скиллингов. Между тем русская четверть составляет приблизительно полторы датских четверти.

Недалеко от Волхова в Нугру впадает речка Орса, (а) затем (сама Нугра) впадает в вышеупомянутую большую реку Оку.

В 17 верстах от Волхова (я) переехал речку Цканку (Schanio). Мосты были повсюду плохи и ненадежны. Сделав в этот день (от Цканки) еще 7 верст, достиг маленькой деревни Рыдань, принадлежащей одному отставному капитану. (Лишь только я приехал), (капитан) этот явился ко мне и, по русскому (обычаю), поднес мне хлеба-соли, пива и кур.

Здесь начинается небольшая степь, в которой никто не живет.

8-го. Приехал в деревню Хотынец (Catina) в 28 верстах (от Рыдани) и, сделав еще 30 верст, достиг Карачева, ближайшего (от Москвы) города русской Украины. (Карачев) имеет блокгауз с деревянными стенами и (управляется) комендантом, (которого) зовут Борисом Львовичем Саблуковым.

В Волхове ямщицких (лошадей) под меня не хватило, вследствие чего (их дополнили) крестьянскими. (Волховские) ямщики следовали со мною до Севска, крестьяне же до (Карачева). (Ввиду этого), уведомив (Саблукова) чрез посланного о моем приезде, (я) просил (его), чтоб он немедленно приказал собрать для меня 33 (крестьянских) подводы на смену (болховским); но хотя мой посланный и был снабжен моими подорожными и предписаниями Московского приказа ко всем, кому (о том) ведать надлежит, (комендант) отвечал, что подвод он мне не даст. В то время был уже поздний вечер, так что я поневоле должен был отложить (вопрос) до утра.

9-го. Рано утром я снова послал пристава и одного из своих людей объявить коменданту, что если он не доставит мне упомянутые 33 [283] подводы, то я вынужден буду (приказать) моим солдатам и приставу взять их силою где случится, чтобы (иметь возможность) продолжать мое путешествие; впоследствии же принесу на его (Саблукова) поведение жалобу киевскому губернатору ²⁸⁰. (Но комендант) остался при прежнем своем ответе, ввиду чего пристав тотчас же увел силою лошадей с его собственного двора, а затем (стал забирать) попадавшиеся ему (подводы) на улице. Однако нужного мне количества (лошадей) он достать не мог. Вследствие этого я послал одного капрала и двух солдат просить бургомистра и старост, чтоб они достали мне лошадей; но бургомистр со своею челядью выгнал моих солдат вон побоями, после чего и сам убежал из дому, боясь поплатиться за такое дело. Тогда я снова отправил к коменданту посланного и потребовал, чтоб он либо выдал мне для наказания этого бургомистра, побившего мою охрану, либо сам в моем присутствии наказал его. Вдобавок (я) пригрозил, что по прибытии моем в Киев пожалуюсь (местному) губернатору, а со временем и (самому) царю, на его беззаконное и грубое отношение ко мне. После (этого) (Саблуков) обещал прислать мне бургомистра и в возможно короткий (срок собрать) лошадей. (Но так как история) эта продлилась далеко за полдень, а между тем я добыл всего 15 лошадей, (то) чтоб не быть задержану долее, я поневоле пустился в путь с прежними (подводами).

Впоследствии, по более тщательном расследовании (дела), я узнал (истинную) причину происшедшего (в Карачеве) недоразумения. (Оказывается), данная мне в Москве подорожная была действительна только на (получение) ямщицких лошадей, на которые мой пристав получил в Москве прогоны, а именно: по копейке с лошади и каждых десяти верст. (Прогоны) эти он и платил повсюду ямщикам. (Но) в Волхове пристав устроился так, что (тамошний) комендант взял 33 подводы с подведомственных крестьян, а не с ямщиков. За (обывательских же лошадей) не платится, и (пристав с комендантом) поделили между собою (оставшиеся) деньги в размере около 7 рублей. При этом болховской комендант заявил, что ямщицких (лошадей) у него будто бы недостает, вследствие чего он и дал мне крестьянские подводы. Крестьян этих должен был будто бы заменить (в) Карачеве (тамошний) комендант (другими крестьянами), но (карачевский комендант) прекрасно видел, что я не имею подорожной на крестьянские подводы, поэтому отказался доставить их мне, на что имел (полное) право. (Он) говорил, что болховской комендант обязан был предоставить нам полностью (нужное) количество ямщицких (лошадей) и что он мог это сделать, если б (сам) он или мой пристав не стремились прикарманить прогонные деньги, что они (в сущности) и сделали. [284]

Чрез Карачев протекает небольшая река Снежеть (Snescha) с прекрасною рыбною ловлей.

В (течение) вечера я проехал всего 16 верст, так как шедший ливень испортил дорогу, а лошади (были) измучены. Заночевал я в поле под деревнею Кошкодинова (Tschadennova).

10-го. Рано утром поехал (дальше). Ливень и сильная буря продолжались; впрочем, (в этот день я) все же (сделал) 34 версты. (Но) достигнув деревни Чаинки, должен был вследствие непогоды и плохой дороги разбить свои палатки и заночевать.

11-го. В такую же непогоду и (по такой же) дурной дороге я переехал через большую необитаемую степь в 35 верст длиною (и прибыл) в деревню Кричино. В 5 верстах не доезжая ее переехал большую рыбную реку Нерусу (Neruska); через эту реку переехал я по мосту длиною почти с версту. За (Кричином), влево от него, Неруса (появляется) снова. Деревня эта опустошена войною. (До войны) в ней насчитывалось 170 дворов, теперь же их осталось всего 10.

12-го. Рано утром поехал дальше. Дорога была несколько лучше. (Достиг) реки Усожи. (Сделал) 25 верст: (ехал) все время степями и пустынями. За (Усожею) находится почтовая станция, где всегда имеются наготове лошади для царских гонцов. (Проехав) степью (еще) 20 верст, достиг вечером Севска. Под (этим) городом протекает река Сева. Я послал вперед человека предупредить коменданта о моем приезде и просить о заготовлении для меня ямщиков со свежими лошадьми, ибо (в Севске) был третий ям от Москвы. Проезда в Севск (не было), так как ливень размыл мост, и (комендант) велел наскоро навести (другой) небольшой мост, по которому я и переехал очень поздно в город. Комендант обещал также доставить мне в возможно короткий срок лошадей, хотя дело это касалось не его, а другого (лица), которое (в настоящее время) уехало в деревню, (но) за которым (комендант) обещал немедленно послать.

Вдоль дороги между Москвою и Севском всюду расставлены верстовые столбы. От Москвы до Севска русские насчитывают 481 версту, но по моему счету (их было) 491.

13-го. Пробыл (день) в Севске, чтобы дать небольшой отдых моим лошадям. Комендант прислал мне в подарок бочонок пива, баклагу меду и водки; зовут его Григорий Алексеевич Cultowskoy. (Но вслед) за такою вежливостью он сделал мне неприятность: выбрав 20 лучших лошадей из тех, что были приготовлены для моего путешествия, в полдень уехал (на них) из города и через это задержал меня, так как достать (других) лошадей не представлялось возможности.

Севск большой город, снабженный достаточным (количеством) орудий и (окруженный) красивыми высокими, хорошо заложенными валами; впрочем, в (крепостных) рвах нет воды. Прежде, в мирные времена, в (Севске) проживали важнейшие бояре и сановники [285] из (разных местностей) России, но теперь город почти пуст и дома (его) разрушены. Мне отвели дом, называемый царским подворьем, (где) окна и крыша почти что отсутствовали, так что для моих людей в защиту от дождя и мокрого снега я должен был разбить на дворе палатки. В городе этом стоит лишь незначительный и плохой гарнизон.

14-го. Вследствие недостатка в лошадях я должен был остаться здесь (до вечера), ибо комендант, разъезжавший, как сказано, для своего удовольствия на (приготовленных) для меня ямщицких (лошадях), не сделал распоряжения о доставлении мне других лошадей. Выехал я в 7 часов вечера на заморенных лошадях и, (проехав) 7 верст, достиг реки Сосны. Заночевал я в поле по ту сторону этой реки.

Здесь верстовые столбы кончаются; заменяют их милевые столбы, но все же и здесь крестьяне считают на версты.

15-го. (Сделав) до полудня 30 верст, достиг болота, отделяющего русскую Украину от Украины черкасской или казацкой. В черкасской или казацкой Украине мне (приходится) быть в первый раз. После полудня проехал еще 30 верст до Глухова. В 10 верстах от этого города, не доезжая его, (увидал) я первую деревню в казацкой Украине. Зовут ее Есмань (Nesman); тянется она более чем на милю и имеет много жителей. Хлеба повсюду стояли прекрасные.

После того как по приказанию царя столица изменника Мазепы, Батурин, взорвана на воздух, главным городом казацкой земли стал Глухов. (Он) окружен довольно (крепким) валом и сухим рвом, (но) орудий (в городе) почти нет. Комендантом состоит русский князь Богдан Иванович Гагарин во главе гарнизона во 150 человек. (Гарнизон) русский, так как со времени заговора казаков при Мазепе, (направленного) против царя, царь не очень-то им доверяет. Между тем это служит причиною неудовольствия казаков против царя: будучи народом свободным, (они недовольны тем), что царь назначает в их крепости русских комендантов и занимает (оные) русскими солдатами.

Сам гетман Иван Васильевич Scoropatov ²⁸¹, пребывающий (обыкновенно) в Глухове, отсутствовал: он был в походе, (где предводительствовал) 30 тысячами казаков. На время его отсутствия управление краем возложено на его зятя ²⁸² Андрея Марковича.

Вечером комендант послал за мною свою повозку, (чтоб привезти меня) к нему в гости, и весьма хорошо меня принял. Тем временем было послано в окрестности за подводами для моего (путешествия). (Такого рода повинности) тоже возбуждают в казаках неудовольствие против царя. (Считая) себя вольным народом и не желая признавать [286] над собою ничьей (власти), (они досадуют), что постоянно должны быть готовы служить царю и (исполнять его) приказания.

16-го. Я послал личного своего секретаря вместе с приставом (передать) вице-гетману то письмо на имя гетмана, которое я получил из Посольского приказа. (Письмо) это (заключало) просьбу об отпуске мне в казацкой Украине даровых лошадей и подвод. Пополудни я посетил жену гетмана. По своим повадкам и приемам она ничем не отличалась от (прочих) русских женщин.

В (казацкой Украине) благоденствуют, и все живут припеваючи. (Пользуясь) изобилием во всем, они беспошлинно продают и покупают, промышляют и торгуют чем угодно, платя только (ежегодную) необременительную подать гетману.

(Единицею) казацкой погонной меры (служит) локоть (? — lotok); он на столько короче датского алена: (в тексте проведена черта в 2,8 см.).

Казаки одеваются как поляки, (носят) долго(полые) польские кафтаны внакидку, (польские) сабли и (польские) шапки; (притом) подобно полякам подстригают себе волосы и высоко бреют их кругом. В противоположность русским, всякий (казак) идет в церковь со своим молитвенником. (Они) во всех отношениях несравненно чище и опрятнее русских. (Казачки) одеваются в длинно(полые) широкие кафтаны, (обходясь) без рубах, а на голове (носят) большие шляпы, обтянутые белым полотном, которое, (спускаясь) возле ушей, обхватывает подбородок. Шляпы (эти) несколько напоминают круглые, с двух сторон заостренные шкиперские шляпы.

В казацкой Украине возделывается очень хороший табак; продается он по полкопейки за фунт; а полштофа доброй крепкой водки стоит всего копейку.

Я посетил старшего (украинского) судью. Это умный, весьма вежливый старик.

В Глухове долгое время сидел в заключении польский князь Wieznowisky ²⁸³ из клевретов Станислава. (Наконец) он бежал (оттуда) с фальшивым паспортом. В то время царским резидентом при гетмане состоял Измайлов ²⁸⁴, бывший посол в Дании (:царь постоянно содержит министра при гетмане, чтоб зорко за ним следить:). В то время (Измайлов) обязан был наблюдать за Вишневецким (и) ввиду (его бегства) подвергся царской опале. Теперь (Измайлова) сменил старик Виниус, (родом) немец, сопровождающий ныне гетмана. Кроме резидента Виниуса ²⁸⁵ в походе при гетмане состоит [287] русский генерал-майор Бутурлин (командующий) трех- или четырехтысячным (отрядом) хорошо обученных русских солдат.

17-го. Сделал до полудня 2 1/2 казацких мили. Казацкая миля заключает в себе 10 верст. (Затем) кормил (лошадей) в огромной деревне Тулиголове, через которую протекает река Реть. Перебравшись чрез эту (реку), я долго ехал имея ее с правой стороны.

(Сделав еще) 2 1/2 казацких мили, достиг вечером Королевца. Это большой красивый город, впрочем со старыми завалившимися стенами. Стоит (он) среди леса; у въезда с той и другой стороны расположены (два) больших, изобилующих рыбою озера. Дома в (городе) повсюду красивы, прочно построены, опрятны и улицы хороши: в России (ничего) подобного я нигде не видывал. Люди (здесь) живут в домах, (выступающих) на улицу, как в Дании, а не на заднем дворе, как повсюду в России. Перед обеднею и (другими) церковными (службами) звонят (в колокола) в три приема, как у нас, и затем во время (самой) обедни изредка позванивают. Хотя казаки, подобно русским, (исповедуют) греческую веру, но (в колокола) звонят (по-нашему), между тем как русские исключительно трезвонят.

18-го. Переменив (в Королевце) лошадей, я проехал две мили (и достиг) большой деревни Лукнова. Крестьяне ее вышли ко мне (навстречу), к моему экипажу, и по обычаю страны поднесли мне хлеб-соль. Соль была сварена в твердый круглый продолговатый (столбик). Продается она очень дешево. Восемь таких (столбиков) стоят одну копейку. При потреблении (соли в таких столбиках) соблюдается (известная) бережливость, ибо за столом всякий наскабливает себе (лишь) столько, сколько ему нужно. Здешние крестьяне рассказывали мне, что после взятия приступом русскими бывшей столицы казацкой Украины, Батурина, находящегося влево (от моего пути) всего в полутора милях отсюда, в (Лукнове) стоял король шведский вместе с Мазепою.

Пустился далее в путь и, (проехав) милю, достиг большой деревни Царевки (Zeruika), чрез (которую) протекает река Короп, (а) вечером, (проехав еще) милю, прибыл в город Короп, чрез который протекает та же река. Тут много рыбы: карпов, карасей, лещей, щук, окуней, линей и раков. Как и в других местах, здесь тотчас ко мне явились власти с подношениями: хлебом, пивом, медом, водкою и рыбою и (вообще) были во всех отношениях особенно (ко мне) вежливы.

В прежние времена, (а именно) шестьдесят лет тому назад, Короп отложился от царя и поддался татарам. За это, когда впоследствии царь взял его приступом, он был весь сожжен и разрушен, (а) жители (его) зарублены и крепость срыта. (Словом, город подвергся той самой участи), которая позднее, (всего) за несколько лет, постигла Батурин, когда Мазепа передался шведам. С того времени [288] Короп (успел) вновь застроиться и опять сгореть, (в этот раз) от случайного пожара. Впрочем, состояние его довольно (цветущее). Следы старых разрушенных валов (еще видны).

19-го. Отправился на свежих лошадях далее (и, сделав) 3 1/2 мили, (достиг) города Новые Млины (Novamolina). Кругом города за полмили от него сплошное болото. Там, где оно начинается, протекает большая река, называемая Сеймом. (Мы) перебрались через нее на паромах, (а затем), чтоб попасть в (Новые Млины), должны были объехать чуть не кругом всего города. Это большой, широко раскинувшийся город со старыми пришедшими в разрушение валами. Тотчас по моем приезде (ко мне) явились местные власти с обычными подарками. Здешние жители, как и вообще все население (казацкой Украины), (отличаются) большою вежливостью, а также (большою) опрятностью как в своей одежде, так и в отношении своих жилищ. (Одно время) в городе этом стоял шведский генерал-майор Крейц с (отрядом) шведских войск.

20-го. Отправился на свежих лошадях далее, в Борзну, в 4 милях (от Новых Млинов). Дорогою проехал чрез большую деревню Шиповаловку (? — Scapulowa), (деревни в этом краю бывают в сто, двести, триста и более дворов; тянутся они на полмили и на милю:). Что касается Борзны, то это очень большой, широко раскинувшийся город со старыми пришедшими в разрушение валами. Начальство с обычными подношениями явилось тотчас же. Пустили меня на двор к одному казачьему полковнику, у которого некогда стоял генерал-фельдмаршал Рейншильд, (командовавший в то время отрядом) в 4000 человек. Уходя отсюда, шведы увели с собою сноху упомянутого казацкого полковника, так как полагали, что побывают еще в Бендерах, (где застанут) короля шведского, ибо король шведский от красивых женщин не бегает ²⁸⁶.

21-го. Мои солдаты (вместе) с бургомистром (города) Борзны были посланы (в окрестности) собрать для меня лошадей. Но в одном селе (по имени) Кононовка (Conuwka), принадлежащем казацкому помещику Кочубею, поп, т. е. священник, приказал ударить в набат и созвал против них крестьян, которые и прогнали солдат; (но) хотя (последние) и вынуждены были отступить пред превосходными силами, однако священника задержали и привели ко мне в Борзну, чтоб я мог с ним расправиться. Наконец пополудни после долгого крика и драки лошадей привели, и я тотчас снова пустился в путь. (Перед моим отъездом) ко мне явилось все духовенство [289] Борзны просить за своего товарища, захваченного священника, которого я предполагал везти с собою в Киев, (чтобы) сдать (тамошнему) губернатору для наказания за бунтовство. (Желая) выкупить товарища, простоватые попы принесли каждый по нескольку копеек, завернутых в лоскуток бумаги. Я посмеялся над их наивностью, (но) ввиду их предстательства священника отпустил.

Через (Борзну) протекает река того же имени.

Вечером, (сделав) еще три мили, я приехал в большую деревню Комаровку (Camaruka). Дорогою люди мои всюду собирали дикую спаржу, которая ни в чем не уступает садовой.

В казацкой Украине у состоятельных людей образа Богородицы и святых обложены кругом ватою или пучками белой кисеи с красною ниткой посредине.

22-го. (Проехав) до полудня еще три мили, достиг Нежина. Это очень большой торговый город, укрепленный прекрасными валами. В посаде, тоже окруженном валами, стоят две великолепные большие осьмиугольные церкви прекрасной архитектуры. Здесь равным образом находится русский комендант с гарнизоном в 600 человек русских солдат и сверх того (в городе) расквартирован целый полк. До [настоящей турецкой войны] торговля в (Нежине) сосредоточивалась преимущественно (в руках) греков; но по объявлении Турции войны царь предоставил им на выбор ехать восвояси или оставаться. Поместился я в доме одного из тех греков, что остались; но большая часть его земляков уже уехала на родину.

23-го. Выехал из Нежина на свежих лошадях и, (сделав) 2 1/2 мили, достиг перед полуднем Носовки. (Это) городишко со старым шанцем, окруженный палисадом. Другого такого плохого города мне в казацкой Украине видеть не пришлось. Лошадей тут я раздобыл лишь с величайшим трудом и (в поисках за ними) был задержан в течение целого дня.

24-го. (Сделав) до полудня две добрых мили, достиг деревни Козар ²⁸⁷ и за городом покормил (лошадей). Пополудни, (проехав) еще две мили, достиг Козельца, большого многолюдного, хорошо обстроенного города. (Здесь), по обычаю страны, ко мне (равным образом) тотчас же явилось начальство со всегдашними приношениями. (В Козельце) живет один из казацких полковников. (Теперь) он в походе с гетманом, а здесь оставил после себя заместителя (vicarium), который во всех отношениях пользуется (такою же) властью, как (он) сам. Город укреплен порядочными валами, но (ни) орудий, (ни) гарнизона (в нем) нет.

В казацкой Украине под гетманом, (который является) главнокомандующим (feltherren), состоят 10 полковников, управляющих каждый [290] особым округом. Полковники ведают каждый 10 сотниками или капитанами, капитаны 10 десятниками или капралами, наконец капралы известным числом казаков. Таким образом, (всякий) полковник имеет под своим начальством от 20 до 60 тысяч казаков, которые все должны по требованию снаряжаться на собственный счет в поход со своею лошадью и (своим) оружием. За то они обладают крестьянами, которые в мирное время платят им оброк и работают на них, как на (своих) господ. Но последних продолжительная война, опустошившая большую часть (Украины) и поглотившая множество народа, в значительной степени ослабила казаков против прежнего. Однако, говорят, если бы созвать всех, кто записаны в казаки, т. е. воины, то и теперь набралось бы (войско) в 200 или 300 тысяч.

25-го. Сделал на свежих лошадях 2 1/2 мили и (остановился) кормить в одном большом лесу. Проехав после полудня (еще) добрых две мили, ночью достиг деревни Димирки.

Казацкая миля так велика, что на собственных лошадях (и) в течение долгого летнего дня едва можно проехать 4 мили.

26-го. (Сделав) 2 мили, достиг деревни Броваров, последнего города перед Киевом. Пополудни, (проехав) 2 1/2 мили, достиг большой реки Чертории недалеко от того места, где она впадает в Днепр или Борисфен. Переехав Черторию по плашкотному мосту, (я очутился) на узкой полосе земли, (отделяющей) названную реку от Днепра. Полоса эта имеет в ширину всего 200 шагов. Затем перебрался со всеми своими лошадьми, экипажами и вещами через Днепр на паромах. (Днепр) очень глубокая, широкая и судоходная река, имеет весьма сильное течение и изобилует всякого рода рыбою. Противоположный берег являет на (всем) протяжении одну сплошную гору вышиною в сто сажень с лишком.

Здесь следует заметить, что переезжать (через Днепр, следуя) в Киев, может всякий, кто бы он ни был, с лошадьми и людьми; но обратно, согласно распоряжению киевского губернатора Дмитрия Михайловича Голицына, пропускается только тот, кто снабжен его паспортом, и на этот конец у переправы поставлена стража (под начальством) офицера. Мера эта принята, чтобы помешать побегу солдат из царской армии домой, в Россию.

Я послал вперед пристава со своим толмачом предуведомить губернатора о моем приезде и просить (его) об отводе мне дома, после чего мне и был предоставлен дом на Подоле, или в Нижнем Киеве, — часть города, названная так потому, что она расположена в небольшой долине между упомянутою (береговою) возвышенностью и (самим) Днепром.

27-го. Рано утром я послал секретаря миссии Петра Фалька с моим толмачом известить губернатора о моем приезде. (Губернатор) [291] тотчас же послал (ко мне) обратно с Фальком одного поручика извиниться (передо мною), что сам он по нездоровью не может иметь чести быть у меня, и приглашал меня на завтрашнее утро к себе в гости к обеду. (Приглашение) это я принял, так как был уже приучен к подобным вежливостям. (Голицын) князь, а с тех пор, как эти мужики ²⁸⁸ забрали себе в голову, что они принцы и имеют право на (титул) Durchleuchtighed ²⁸⁹ и Altesse ²⁹⁰, они боятся, сделав первый визит иностранному посланнику, как (оно на самом деле) следовало бы, поступиться тем своею честью. Если в подобных вопросах настаивать на своем праве и не уступать, то подвергаешься всяким со стороны русских неприятностям; так (например) для дальнейшего пути не получаешь лошадей, даже воспрещается (кузнецам) чинить сломанные экипажи, да и большого труда стоило бы добиться (отвода) помещения. Вообще с русскими надо пускать в ход почести, (крепкие) напитки и подарки; все же другие (средства, как-то) справедливость и право, у них недействительны.

28-го. Обедал у губернатора. Живет он в известной части (Киевской) крепости, называемой Печерою. Это сильное (укрепление), над которым все еще работают, (продолжая) его усиливать.

30-го. Написал письма в Данию, (направив их) на Москву, и в (русскую) армию, в Валахию, и передал их губернатору для посылки с гонцами, так как почты здесь нет.

Июль

Чтобы мочь продолжать путь, я должен был ожидать в Киеве, пока починят мои экипажи и сбрую, большая часть которых была попорчена. Работа шла медленно вследствие недостатка здесь в ремесленниках, большинство которых умерло в прошлом году от чумы. (Впрочем) губернатор был настолько вежлив, что всем живущим (в Киеве) ремесленникам приказал бросить (на время) всякое другое дело и работать на меня одного, чтоб я мог поскорее собраться (в путь).

2-го. Так как я просил у губернатора разрешения осмотреть крепость, а равно погребенных там святых, и получил на это его согласие, то прежде всего поехал к митрополиту, благообразному вежливому старику, хорошо говорящему по-латыни. Он велел показать мне (собор), (находящийся) возле его (подворья). Это красивый, великолепный (храм) с четырьмя позолоченными (куполами), убранный внутри разною серебряною утварью и прекрасною живописью. Из серебра (сделаны в нем) люстра, шесть больших лампад и четыре больших паникадила вышиною с лишком в 2 1/2 локтя. (В соборе) во всем 18 приделов: 8 наверху и 10 внизу. [292]

Отсюда я поехал в крепость Печеру (Petschur) к коменданту, старому весьма учтивому немцу, (которому) губернатор велел показать мне святых в пещерах (petschur) (:так называются подземные переходы, где лежат тела святых:), а затем крепость. Я спустился сначала к пещерам, от коих и крепость получила свое название. Пещеры расположены в глубокой долине между двумя горами. Входишь к этим святым из небольшой церкви, построенной в упомянутой долине. Церковь эта содержится на счет одного казацкого полковника. Прежде чем (впустить) меня в пещеры, ко мне определили двух знавших по-латыни монахов, которые должны были обо всем мне рассказать. Вступив туда, они стали петь. Подземный ход, имеющий в ширину 1 1/2, а в вышину 3 локтя, камнем не обложен и лишь (обыкновенным образом) прокопан в (недрах) холма. В разных местах в углублениях (стен) мне показали 50 нетленных тел святых с надписанными именами. В честь этих святых в пещерах устроены три часовни. Святые (действительно) сохранились в целости. Мне показывали их руки и ноги: они почернели, ссохлись и вследствие сухости (воздуха в пещерах) завялились, ввиду чего (людей этих) и стали признавать и почитать за святых. Замечательнейшие из них следующие. (Во-первых), один (святой) в ризе из золотой парчи, закопанный по пояс в землю. Говорят, закопался он сам, (ибо) отличался (большим) целомудрием, а дьявол соблазнял его похотью. (Когда же он закопался), дьявол так рассердился, что (дохнул) на него пламенем и опалил ему бороду и волосы (на голове). Затем (святой) оставался (закопанным) до самой смерти. Другой сидел здесь отшельником в яме и жил (одними) подаяниями. Он уже долгое время так (спасался), как вдруг однажды перед ним предстал сатана во образе светлого Ангела и объявил, что довольно ему, (угоднику, спасаться), что он (Ангел) послан Богом по его душу и тотчас же поведет его в рай, если только он поклонится ему в ноги. Отшельник поддался на эти (речи), но потом, когда сотворил молитву, понял, что был обманут дьяволом. Тут в сопровождении (настоящего) Ангела ему явился основатель этого монастыря, патрон всех здешних святых, св. Антоний ²⁹¹, и обличил его в грехе. Впоследствии отшельник сделался (истинным праведником) и (по смерти) причтен к лику святых. (В пещерах) находятся также (останки) одного святого, бывшего Смоленского епископа. Умирая, этот (епископ) завещал, чтоб гроб с его телом был пущен по Днепру и унесен рекою куда случится. И гроб его принесло (сюда), к могилам этих святых, находящимся у самого (Днепра), (вследствие чего покойного) [293] приняли и поставили в пещеры в качестве святого. (Здесь) равным образом находятся тела св. Антония и св. Феодосия ²⁹², важнейших из местных святых, первых устроителей пещер и патронов этой святыни. (Покоится) здесь также епископ Михаил, по словам монахов первый проповедник христианства в России, и многие другие святые, жития коих напечатаны в большой, объемистой славянской книге in folio, (один экземпляр) которой я купил в Киеве и до сих пор имею у себя. Кроме упомянутых 50 святых, которых показывают, под спудом и в стенах подземелий погребены еще многие secundi ordinis sancti ²⁹³: от гробов их виднеются одни края.

Показывали мне между прочим и древесный корень, прорывшийся сквозь землю в пещеры. Монахи говорили, что он исцеляет от дурной болезни, (для чего) больной должен его куснуть. Ввиду этого многие уже отрезали (себе) от корня куски.

Гробы святых по большей части обтянуты позолоченною кожей с новейшими узорами, которые (тиснят) теперь в Голландии, что (служит) доказательством, что по крайней мере гробы поставлены сюда недавно.

Теперь в (пещерах) более никого не хоронят. Года три тому назад в Киеве умер один монах, о котором простолюдины думали, что он отличается особенно святою (жизнью). (Это был) прусский (уроженец), банкрот Mickel, состоявший (одно время) капельмейстером в Кенигсберге, (но) вследствие (разных) плутней вынужденный оттуда бежать. Прибыв в Киев из Голландии, он принял русскую веру. (Микель) притворялся, что ведет строгую жизнь, а простой народ заключил, что он (на самом деле) великий угодник, и после его смерти пожелал, чтобы (тело) его было поставлено (в пещеры) между (телами) святых. Так и сделали. Но там оно немедленно начало смердеть, вследствие чего его пришлось вынести и похоронить на кладбище.

У пещер, близ церкви, построена небольшая баня, куда, как (мне) объяснили, сажают сумасшедших: (просидев) там два дня без пищи, они (будто бы) выздоравливают. (Но) на вопрос мой, всегда ли удается такое (лечение), мне ответили, что Бог кому захочет помочь, тому поможет.

Оттуда меня повели в великолепный монастырь, называемый Печерскою (Лаврой). Средину монастырского (двора) занимает большой изящный храм с девятью позлащенными (главами), богато украшенный внутри золотою и серебряною утварью и множеством прекрасных образов. (Но) за наступившим вечером я оглядеться не успел; по той же (причине) не мог осмотреть и крепости; однако [294] архимандрит (настоятель) монастыря заставил меня зайти к нему, чтобы по русскому (обычаю) выпить раз(ок).

С расположением и (внешним) видом Киева можно ознакомиться из нижеследующего описания.

Город разделен на три части. Первая (называется) Подолом или Нижним Киевом. Там живут (простые) горожане. Часть эта расположена в глубокой долине у подножия гор на берегу Днепра. (В защиту) от татарских набегов (Подол) укреплен деревянною крепостною стеной. В этой(-то) части было мне (отведено) помещение. Тут же находится и Академия, которая впрочем теперь, по причине (бывшей?) чумы, почти совсем пуста. (В настоящее время) книжным искусствам обучаются в ней всего 100 человек, тогда как до чумы она имела более двух тысяч членов. Но в ученых и теперь (в Академии) недостатка нет. Ректором ее состоит Феофан Прокопович, человек весьма ученый и много путешествовавший.

В смежности с (Подолом), на горе, расположена другая (часть) города, называемая Верхним Киевом. Эта (часть) укреплена высокими валами старинного образца, не представляющими надежной защиты. Здесь находится митрополичье подворье.

В доброй полумиле от (Верхнего Киева) находится третья часть Киева, называемая Печерским городом. Тут живет сам губернатор. Это красивая, хорошо заложенная, изобильно всем снабженная крепость, где (впрочем) крепостные работы и теперь еще продолжаются. Название свое (Печерский) город получил от Печерской Лавры, находящейся внутри (этой) крепости и в свою очередь обнесенной красивою высокою каменною стеной. Крепость эта (монастырские укрепления?), заложенная еще в старину для (защиты) монастыря и вышеупомянутых воображаемых святых, так сильна, что (сидя) в ней можно бы отбить (приступ) целой армии. (Нынешнею) весной татары доходили до Киева на (расстояние) одной мили, но узнав, что русские за ними следят (и собираются) на них напасть, повернули назад.

10-го. В Верхнем Киеве, в (соборе) св. Софии, находящемся возле самого митрополичьего подворья, посвящали одного епископа со следующими обрядами. По окончании обедни, совершавшейся в присутствии митрополита и четырех епископов в епископских облачениях и с епископскими посохами в руках, митрополит в сопровождении епископов взошел на (особое), (нарочно) для того поставленное возвышение, (и) все расселись на отдельные сиденья. Затем двое архимандритов или игуменов подвели (к ним) ново(посвящаемого) епископа в золотой парчовой ризе с непокрытою головой. Будучи возведен на (амвон), он поклонился с большим почтением (сперва) митрополиту, затем восседающим кругом епископам и, (обратившись к) митрополиту, произнес по-славянски речь, но [295] (говорил при этом) так тихо, что его нельзя было расслышать. Митрополит кратко отвечал, после чего (состоящий) при нем нотариус взошел по ступеням на (амвон) и громко прочел царскую (грамоту), утверждающую назначение в епархию нового епископа. Далее митрополит, все сидя, предложил (посвящаемому некоторые) вопросы о (новых) его обязанностях, (спросил), будет ли он до самой смерти, как благомыслящий защитник и учитель греческой веры, во (исполнение) предстоящей ему должности не только преподавать своим подчиненным и пастве истинное учение (Церкви), но и служить (им) примером своею благомыслящею христианскою жизнью и т. п. На (вопросы) эти (новый епископ), продолжая стоять, отвечал (утвердительно, порою коротким) “да”, порою пространнее, если вопрос требовал более подробного ответа. После (такового) обмена вопросами и ответами все спустились с (амвона) и вошли в алтарь. Пока совершался (обряд), многочисленные (присутствовавшие в соборе) монахи стояли в священнических ризах, (надетых) поверх их обычного черного иноческого одеяния, но без (клобуков), которых однако они обыкновенно ни в церкви, ни в присутствии самого царя, ни даже когда они с ним разговаривают, с себя не снимают. На них были (лишь) описанные выше (?) обыкновенные скуфьи. Но как только епископы вошли в алтарь, (монахи), сняв ризы, снова надели (клобуки). По случаю праздника Петра и Павла во время первой обедни и сейчас (мною) описанных обрядов посвящения было в три приема произведено по 9 выстрелов из орудий. Потом была отслужена другая обедня, в алтаре. Служил (ее) сам митрополит. Он стал в царских вратах с (дикирием) в правой руке и с (трикирием) в левой. Собственный его диакон, называемый архидиаконом, стоя с ним рядом возглашал в это время ектенью (litani). Паства, как и в наших церквах, отвечала (пением). После всякого (прошения), возглашенного диаконом, митрополит благословлял дикирием и трикирием — сперва на все стороны народ, а затем епископов и (прочий) клир в алтаре. Наконец по окончании главной обедни новопосвященный) епископ совершил молитву, повергнувшись ниц у подножия престола. Когда он поднялся, к нему (подошли) митрополит и (прочие) епископы. Тут он (опять) поклонился в землю, а они накрыли ему голову полами своих (саккосов). Потом к правому его боку был прицеплен одним углом квадратный кусок парчи длиною и шириною примерно в пол-локтя, после чего все над ним что-то прочитали. Затем чрез правое его плечо был перекинут (орарь) в полторы четверти локтя ширины, касавшийся земли как передним, так и задним концом, и тут опять почитали и помолились над ним. Далее на шею ему навешен был усаженный бриллиантами крест на груди. Еще прочли над ним что-то. Наконец на голову надели красиво вышитую епископскую (митру), [296] а в заключение дали в руки большую книгу и при том и другом (действиях снова) читали (что-то). Все эти епископские принадлежности передавал ему и возлагал (на него) митрополит, (но) к ним сначала прикасались епископы. При передаче того или другого предмета новый епископ всякий раз целовал у всех у них руку. Затем пропели еще (некоторые молитвы), и с верхних хоров собора послышалась прекрасная музыка. Тут митрополит, став в царских вратах, умыл себе над большим тазом руки, подлил (в таз) немного чистой воды, осенил ее крестным знамением и послал к губернатору, князю Голицыну, стоявшему (во время службы) на особом месте. (Голицын) обмакнул в воду пальцы и промыл себе ею глаза. (Примеру его) последовали все присутствующие. Под конец один архимандрит, взойдя на (небольшой амвон), произнес по-славянски проповедь, составленную скорее из красивых слов, чем из назидательных мыслей. Служение закончилось обычною раздачей хлеба. Затем все духовенство последовало за князем Голицыным (в его) дом, (так как) оно в тот день у него обедало.

14-го. Губернатор князь Голицын, сопровождаемый комендантом крепости, пришел со мною проститься и во всех отношениях обошелся (со мною) весьма учтиво. Затем я пустился в путь, но так как под Киевом мне с моими тяжелыми и громоздкими экипажами пришлось подыматься на высокие горы, то (на эти подъемы) ушла большая (половина) дня, и к сумеркам я отъехал (от Киева) не далее двух верст, (достигнув) одной старой мельницы, у (которой) и заночевал в поле.

15-го. (Сделав) до полудня 2 1/2 мили, достиг (другой) мельницы. Тут в поле было вырыто несколько сот ям, в которых год тому назад жили (бежавшие) от чумы. Пополудни проехал еще две мили (и прибыл) в Васильков, маленький городок в гористой местности, укрепленный не столько (руками человеческими), сколько от природы, горами. Тому два месяца татары сожгли большую часть (его) предместий и обратили в бегство или увели (в плен) большинство жителей.

16-го. В этот день проехал еще 4 1/2 мили.

17-го. (Сделав) до полудня 2 1/2 мили, прибыл в Белую Церковь и разбил свои палатки в поле. Местный комендант, бригадир Григорий Иванович Ангелков, прислал мне обычные поминки.

Я еще раньше слышал, что нынешнею весной Белая Церковь отбила приступ 65 000 крымских татар и казаков, (и) мне любопытно было осмотреть эту крепость. Потому-то я и отправился верхом к (названному) бригадиру, городскому коменданту, который был природным казаком. Слобода обнесена невысоким частоколом, сквозь который татарам (удалось) пробиться, после чего они всю ее сожгли. Перед крепостью находится небольшой передовой шанец, [297] (окруженный) сухими рвами. (Шанец) этот ведет в главную крепость. Последняя (образует) круг шагов полутораста в поперечнике, имеет пять бастионов и окружена очень высокими стенами, в иных местах еще недостроенными.

Бригадир оказал мне добрый прием, водил меня кругом по стенам и в подробности передал, как его атаковали татары. (Одних) крымских татар насчитывалось 40 000 человек; все они были конные; начальствовал ими сын хана татарского, хан Буджакской (орды). С ними находилось еще 20 000 человек пеших запорожских казаков под начальством вновь назначенного казацкого главнокомандующего или гетмана Орлика ²⁹⁴, которого король шведский (определил) на место Мазепы, (и) 5 000 человек хорошего польского войска, предводимого одним из клевретов Станислава, киевским воеводою Потоцким ²⁹⁵. При (поляках) состояло 40 шведских офицеров, которые должны были в этом походе наставлять их во всем. Вся эта орда атаковала (Белую Церковь) со стороны Польши, и несмотря на пальбу из крепости, производившуюся по (нападающим) из 36 орудий, неприятельская пехота подступила под самый вал и начала возводить шанец. Ночью комендант выслал два отряда, каждый в 200 человек, поголовно (снабженных) гранатами, с (общим) резервом во сто человек, (с тем чтобы они), обойдя в темноту шанец, атаковали рабочих. Напали они на неприятеля во время работ, сперва дали залп, потом стали кидать в его (ряды) гранаты и, сразу приведя его в замешательство, бросились врукопашную. По словам коменданта, (неприятелей) убито в шанце 1 000 человек. Когда же на выручку пехоте устремилась (татарская) конница, в нее принялись палить из крепости. Затем все три высланных (из города) отряда соединились и преследовали врагов, которых и обратили в совершенное бегство, причем, по сведениям коменданта, (неприятель) оставил (на месте) 4 000 (человек) убитыми, восемь знамен, множество стрел, луков и (огнестрельного) оружия и, кроме того, 14 татарских знамен. (Трофеи) эти посланы в Киев. Татарские знамена были все четырехугольные, из черной камки. [298]

Из этого (примера) можно заключить, что за народ татары: многие тысячи их прогнаны пятьюстами человек, что (впрочем) не удивительно, ибо (татары) большею частью (вооружены) одними копьями и саблями; у иных есть лук и стрелы, и (лишь у) немногих хорошее огнестрельное оружие.

Под Белою Церковью протекает речка Буг, на обоих берегах которой находится множество больших скал. Возле этого города простой народ выкапывает из земли особого рода желтый злак, повсюду растущий (здесь) в поле. На корне его сидят несколько маленьких обтянутых кожурою яичек (величиною) с дробину. Внутри их (содержится) род красной краски, которую местные (жители) употребляют для окраски шерстяных одеяний. Я помазал этой краской листы бывшей у меня книги и, чтоб (дать им) высохнуть, положил книгу на землю против солнца. Но кузнечики или саранча, о которой я подробнее говорю ниже, набросились на нее, выели из листов большие куски и (вероятно) съели бы ее всю, если бы я не (поспешил) ее убрать.

18-го. Комендант Белой Церкви снабдил меня для (продолжения) путешествия 18 свежими лошадьми, (назначил) ко мне охрану из 50 человек солдат под начальством офицера и (дал) в проводники пять казаков, ибо ввиду татар дорога была крайне небезопасна. Выехал я пополудни. Комендант провожал меня (на расстояние) полумили. Вечером, сделав полторы мили, я остановился в поле близ одной деревни.

19-го. Проехал утром две мили и остановился в поле. Тут (число) ужасных летучих кузнечиков — на местном языке саранча — стало убывать. В таком огромном количестве, (как прежде, они уже) не попадались. Рои их кое-где в казацкой Украине мне приходилось видеть и раньше, как до Киева, так и за Киевом, но 15 (июля) в обед, когда в трех милях за Киевом я делал привал, этих насекомых появилось на земле такое громадное множество, что для того, кто сам не видал этого зрелища, (описание его) представилось бы невероятным. Почва повсюду была усеяна ими так густо, что ладонь, куда бы ее ни положить, прикрывала сразу три-четыре штуки, а иногда и целых пятьдесят; ибо нередко (саранча) сидела друг на дружке таким плотным слоем, что ее можно бы сгребать лопатами. На пространстве от вышеупомянутой мельницы, (отстоящей) в 10 милях от Белой Церкви, и мили полторы за (Белую Церковь) саранча дочиста съела хлеба вместе с соломою и полевыми травами, так что на (нивах) не осталось ни былинки; в поле не осталось ни одного колоса; солома была тоже (вся) съедена, вследствие чего (на протяжении) этого долгого пути лошади мои терпели большой недостаток в корме: им поневоле приходилось довольствоваться росшими на полях горькими злаками и листьями, которых саранча не [299] тронула по причине их горечи, — так что горькие злаки эти представляли собою единственную (пищу) для поддержания существования моих лошадей; а одних собственных лошадей у меня было 64, не говоря уже о крестьянских подводах.

По строению своему саранча похожа на датских кузнечиков. Бывает она двух родов: одна, (толщиною) и длиною с большой палец, имеет четыре крыла, две длинные задние лапки, которыми прыгает, снабженные двойными острыми когтями, как у хищников, и кроме того четыре коротких передних лапки равным образом с когтями. Перед ртом у нее опускается как бы заслонка, за которою находятся точно сделанные из черепахи две острые, твердые челюсти, открывающиеся в обе стороны в виде ножниц так широко, что легко могут откусить самую толстую соломинку. Это большая (саранча), достигшая того возраста, когда она может летать. Вся она серо-желтого цвета, сплошь (покрытая) черными полосками и крапинами. Часто воздух (бывает) так наполнен ею (:не говоря о той саранче, которая не может летать и лежит на земле:), что на пространстве целых верст едешь словно в густой метели. Если смотреть против солнца, то земли за саранчою совсем не видно: впереди, если солнце (стоит) низко и должно скоро зайти, как будто (расстилается) море. Нередко, когда солнце еще высоко на небе, саранча скрывает и его, и (все) небо. Словом, невозможно описать, как громадно бывает ее множество. И тот, кто сам этого не видал, не поверит (описанию явления). Другой род означенной саранчи — это не вполне выросшая. Крылья у нее еще не настолько велики, чтобы она могла летать; лежит (она) на земле; от взрослой отличается тем, что она немного меньше ее, цвета красного с черными крапинами; по строению же не отличается, только крылья у нее маленькие, притупленные, (еще) растущие. Саранча пожирает также друг дружку. Если у одной попортить крыло, чтобы она не могла летать, то прочие немедленно отъедят у нее крылья и (прогрызут) затылок, (но) остального (тела) не тронут. При этом следует заметить, что на первый взгляд земля представляется как бы усыпанной пшеницею и рожью: это помет сказанных насекомых, остающийся после них по всему полю в таком количестве, что его можно сгребать (лопатами). Саранчу я видел кое-где в казацкой Украине и в более раннюю пору года, (но) в то время она была совсем маленькая, (всего) с жука. Говорят, размножается она следующим образом: позднею осенью она закапывает нижнюю часть (своего тельца) в песок или землю, кладет там яички и затем умирает. К весне от действия солнечной теплоты из прошло(годних) яичек выходит (молодая саранча).

Когда крестьяне видят приближающийся рой этих (насекомых), то собираются (миром), бьют в барабаны, в котлы, в сковороды, в [300] медную посуду, звонят в колокола и стреляют, вследствие чего (саранча) сворачивает в сторону. Опустившись вечером на какую-нибудь ниву, она истребляет ее до последнего колоса, так что и жнецы с подбирателями (колосьев) не сумели бы убрать ее чище.

20-го. (Сделав) до полудня еще две мили, достиг шанца, расположенного между тремя болотами.

21-го. Проехал до полудня полмили (и достиг) Schitelow'a (?), большого пустынного города, совершенно покинутого жителями. Там был мельничный пруд, изобилующий карасями, линями и другою рыбой; (в нем) люди мои при помощи наметки поймали ее столько, что все мы с нашими людьми наелись (рыбы) досыта, что в этом захолустье было для нас настоящим лакомством. Около (Schitelow'a) находится небольшой завалившийся шанец. В окрестностях много больших скал.

Пополудни сделал еще три мили (и достиг) опустошенного (и разоренного) города Бабина (Babina). В том месте, где я остановился, в былое время стоял пороховой завод.

22-го. Сделав до полудня две добрых мили, доехал до одной деревушки, при которой (имеется) шанец, и тут в поле разбил свои палатки. (По всему пути) от Киева и досюда я встретил людей только в Белой Церкви да в этой (деревушке). Здесь находилось также достаточно всякого скота. Расположился я у небольшого озера, (куда) мои драгуны тотчас же вышли на каперство: раздобыли сеть и стали вплавь ловить рыбу. (Плыли они), действуя ногами и одною рукой, другою же рукой влекли сеть. Умение русских найтись в путешествии при всяких обстоятельствах возбуждает (невольное) удивление.

По всей польской Украине, (на пути) от Киева до Немирова, при каждой деревне есть шанец, ибо даже в мирное время вся эта местность подвержена опасности от татар(ских набегов).

Так как везшие меня лошади, заморенные и голодные, не могли доставить меня в тот вечер до Немирова, то я заночевал (в этой деревушке).

(Дорогою) от Киева до Немирова и дальше, чрез Подолию, всякий раз как я располагался лагерем, я делал вагенбург из 30 повозок, на которых вез различные съестные припасы и напитки, — ибо в этом пустынном крае ничего (ни) за (какие) деньги достать нельзя, и чтобы не погибнуть с моими людьми (голодною смертью), я должен был везти с собою все (необходимое). Вагенбург этот я ставил в защиту от татар, так как я ни на один час не был обеспечен от их нападения, ибо они бродили по (всей) стране и я каждое мгновение мог ожидать, что они нападут на меня врасплох.

23-го. Проехав две добрых мили, я достиг пополудни Немирова. Это небольшой, почти (совсем) пустой город. Окружают его, [301] во-первых, внешние (валы), затем есть еще другая стена, пока строящаяся и неоконченная. Самый город находится внутри ее. (Известное) количество населения живет между наружными укреплениями и городом. Сверх того в городе имеется еще маленькая цитадель, не больше тех, что строят дети, упражняясь в инженерном искусстве. Здесь было два орудия, представляющие всю артиллерию. Гарнизон состоит всего из двух драгунских полков, Смоленского и Каргопольского. Комендант (в Немирове) — полковник Иван Васильевич Bolkin.

Тотчас по моем приезде на улице под моими окнами появилось десять танцующих женщин. В числе их находились и старухи, предводительствовавшие (остальными). Все (женщины были) пьяны. Подобного рода зрелище здесь обычно. Впереди (шли два) музыканта. Один играл на цымбалах, другой на скрипке — инструменты, употребляющиеся вместе по всей казацкой стране и Украине. (Здешние) женщины пьют гораздо больше мужчин и зачастую подолгу сидят в их обществе в кабаках, которыми этот край переполнен. Девушки ходят с непокрытою головой; волосы заплетаются в две косы, ниспадающие на спину.

Собственно (Немиров) жалкий, пустынный город с разрушенными по большей части домами. Однако и последний его домишко чище самых опрятных русских горниц. Поблизости протекает небольшая река Городница. В прежнее время город принадлежал воеводе киевскому, неизменному стороннику Станислава и противнику короля Августа.

(В Немирове) я остановился, чтобы дать отдохнуть своим усталым, изнуренным от голода лошадям и починить поломавшиеся повозки.

27-го. Так как непрерывные дожди и без того крайне испортили дорогу, а в этот день шел более сильный дождь, чем в предыдущие, то я вынужден был отложить свой отъезд до (завтра).

28-го. Дорога к (русской) армии, на Сороку, что на Днестре, и оттуда на Яссы, небезопасна ввиду сильных партий запорожских казаков, которые уводят (в плен) путешественников и (еще) недавно отбили у русских 700 подвод с хлебом и мукою. Вследствие этого я должен был для безопасности сделать большой объезд. (Немировский) комендант, (:который (еще) до моего приезда получил приказание озаботиться обо мне:), отпустил со мною 50 драгун с одним майором и четырех казаков-проводников. Я пустился с ними в дальнейший путь во имя Господне. До наступления вечера сделал 2 1/2 мили.

29-го. (Проехав) до полудня три мили, достиг Буга и остановился в поле по сю сторону реки. Чтоб переехать ее, я велел сначала починить мост. За мостом стоит опустелый город Винница. Там есть большая церковь красивой архитектуры, которая впрочем [302] в настоящее время пустует и почти (совсем) разрушена. Возле самой (Винницы) расположен старинный монастырь, обнесенный стенами. Вечером я проехал еще две добрых мили. Тут произошло страшное лунное затмение, при котором скрылась как есть вся луна.

30-го. Сделал до полудня две добрых мили (и достиг) деревни Браилова на реке Jecul (— Ров?). (Как) мои лошади, (так) и (принадлежащие) драгунам были большею частью заморены, и я был вынужден простоять здесь день, чтобы дать им отдохнуть.

Комментарии

274 учитель низшей грамматики, подобия и немецкого языка.

275 “Наставник греч. языка. Грек родом с острова Кефалонии”. Разумеется Софроний Лихуд. Братья Иоанникий и Софроний Лихуды прибыли в Москву в 1685 г. и тогда же стали учить греческому языку. В 1694 г. патр. Адриан, уступая просьбам патр. Иерусалимского Досифея, отрешил их от должности наставников в Академии. В 1701 г. они были сосланы в костромской Ипатьевский монастырь, откуда их взял в 1706 г. митрополит Новгородский Иов для учрежденного им Словено-Греко-Латинского училища. В декабре 1708 г. Софроний был послан митрополитом в Москву и местоблюстителем патр. престола Яворским удержан. В 1716 г. вызван в Москву и Иоанникий, умерший 7 августа 1711. Софроний умер в 1730.

276 учащиеся теологии и философии.

277 Тут разумеется школа, открытая пастором Глюком и после его смерти перешедшая в заведование Иоганна Вернера Пауза и других. Ректора этой школы Юль. вероятно, смешивает с доктором Бидло, основателем хирургической школы.

278 Школы математическая и навигацкая находились в ведении Оружейной палаты, т. е. адмирала Головина и дьяка Курбатова.

279 Старо-Фроловский ям.

280 Князь Дмитрий Михайлович Голицын.

281 Скоропадский Иван Ильич, гетман Малороссии.

282 Svoger. — Может также значить “шурин”.

283 Князь Михаил Вишневецкий.

284 Андрей Петрович Измайлов, комнатный стольник царя Иоанна Алексеевича; ранее был посланником в Дании и Пруссии (в Дании был с 1701 по 1707 гг. ).

285 Вероятно Матвей Андреевич, стольник царицы Наталии Кирилловны (1693 г. ), последний частный содержатель почт в России (1700 г. ).

286 До настоящего времени о Карле XII распространено было совершенно обратное мнение. Как пример его равнодушия к женским чарам обыкновенно приводят неудавшуюся миссию известной красавицы Авроры Кенигсмарк, командированной к нему королем Августом II в качестве своего рода посланника с целью склонить его к уступчивости.

287 Козары, а равно и некоторые другие местечки, Юль попеременно называет то деревнею, то городом.

288 Игра слов: knez — князь, knos- парень.

289 Durchlaucht — светлость.

290 высочество.

291 Антоний преподобный, Печерский, первоначальник российских иноков, пострижен в 983 г., ум. 10 июля 1073.

292 Феодосии преподобный, игумен Киево-Печерский, первый учредитель общежительного порядка в монастырях, род. в Василькове, ум. в 1074; мощи его обретены в 1091 г., память празднуется 3 мая, а перенесение мощей 14 авг.

293 святые второго ряда.

294 Филипп Орлик, генеральный писарь, сообщник Мазепы, пользовавшийся особенным его расположением; после Полтавского сражения (1709 г. ) убежал вместе с гетманом в Турцию; был некоторое время по смерти Мазепы гетманом, признанным шведами и беглецами-казаками; потом скитался по Швеции и Франции, нашел убежище в Турции и был убит около 1728 г. См. Энциклопедии. Словарь, изд. Брокгауза и Ефрона, т. XXII, СПб., 1897.

295 Иосиф Потоцкий; род. в 1673, ум. в 1751; воевода киевский; в 1712 г. примкнул к Станиславу Лещинскому, который в 1705 г. сделал его коронным фельдмаршалом. После поражения шведов под Полтавою Потоцкий пытался соединиться с венгерскими повстанцами, но вынужден был бежать в Бендеры, к Карлу. В 1713 г. он снова поддался Августу.

Текст воспроизведен по изданию: Лавры Полтавы. М. Фонд Сергея Дубова. 2001