ЮСТ ЮЛЬ

ЗАПИСКИ ДАТСКОГО ПОСЛАННИКА В РОССИИ ПРИ ПЕТРЕ ВЕЛИКОМ

Царь уехал в тот же вечер (в сопровождении) своих министров и немногочисленной (свиты). Я неоднократно просил (русских) министров предупредить меня о дне отъезда царя, чтоб я мог ему сопутствовать, но (они) отвечали, что (сами) ничего верного об этом сроке не знают, что (впрочем) мне в настоящее время (и) незачем ехать с (самим царем), так как теперь он совершает лишь небольшую поездку в Польшу, куда мне не надо его сопровождать; по прибытии же его в Польшу они (министры) уведомят меня, где я могу его настигнуть. (Ответом) этим я (поневоле) должен был удовольствоваться. [251]

Императорский посланник Вильчек и посланник короля Августа Фицтум, отозванные своими государями, тоже выехали из (Москвы). Прусский же посланник Кейзерлинг, подобно (мне), вынужден был остаться (здесь), так как царь не хотел иметь его при себе. Я остался в (Москве) по вышеозначенной причине, впредь до получения уведомления от великого канцлера, где я должен съехаться с царем.

На (вечере), где я в тот (день) виделся с царем, в числе других (гостей) находился один старый князь, Феодор Юрьевич Ромоданов ²⁵⁵, которому поручено было, между прочим, наблюдение за схваченными и подлежащими наказанию убийцами и ворами. Во время отсутствия царя этот (князь Ромоданов) вместе с другими (лицами) должен был также заседать в Сенате. Как сказано ранее (?), чины генерал-поручика и шаутбенахта царь после Полтавской битвы получил от него. (На этом вечере) царь долго с ним разговаривал. (Ромоданов) передавал ему свои соображения, как все устроить к лучшему, (а) царь с великим терпением и почтительностью слушал его, время от времени, как сын у отца, целуя у него руку. Кто не знал, как царь умеет притворяться, тот мог бы подумать, что он не шутит. (Но) на самом деле царь в подобных (случаях) играет комедию, чтобы уверить старых русских, что очень ценит их глупые советы, — дабы в его отсутствие они не принялись за прежние свои штуки.

Князь Ромоданов, носивший в кармане фляжку с водкою, подарил ее царю как великую (драгоценность). Со своей стороны, царь принял ее со знаками величайшего почтения и (опять) поцеловал у него руку; (затем) всем нам дал отведать из (фляжки); каждый отведавший должен был (в свою очередь) целовать руку у (Ромоданова). Я также выпил (глоток) и потом в течение нескольких суток не мог оправиться, в такое волнение пришла моя кровь; ибо (в сущности), как объяснил мне царь, это был Spiritus vini ²⁵⁶, (настоенный) на красном испанском перце, — и мне казалось, что для вынуждения у воров и разбойников признания в их преступлениях достаточно б пригрозить им, что их заставят выпить этой (перцовки), — так она была крепка.

После отъезда царя мне рассказали, что за несколько дней пред тем он на (время) своего отсутствия венчал князя Ромоданова царем над Россиею, а старого Зотова, о котором выше неоднократно упоминалось, патриархом, — чтоб над тем и над другим посмеяться.

19-го. В 11 ч. вечера я выехал из Москвы в так называемый Иерусалим или Воскресенский монастырь, построенный по образцу Иерусалимского храма, (что над) Гробом Господним.

20-го я прибыл в этот монастырь. В нем сто монахов. Обладает он четырьмястами крестьянами, которыми существует и [252] поддерживается. Царь оставил ему только этих (400) крестьян из (прежних) трех тысяч, коими ранее владел (монастырь), — остальных же взял себе, руководствуясь мнением, что крупные доходы более пригодны для него (самого) — на ведение войны, — чем для этих дармоедов. С (начала настоящей) войны царь произвел такой дележ со всеми главными монастырями в России, благодаря чему ему досталось несколько сот тысяч крестьян и его доходы значительно увеличились.

(Воскресенский) монастырь расположен на горе; кругом него лес и (обилие) воды; он обнесен красивыми старинными стенами с девятью башнями. Внутри этих стен находятся монашеские кельи и четыре церкви. Все эти (постройки) каменные. Посредине стоит больший из храмов, храм Воскресения, прекрасное изящное здание вышиною в 20 сажен, (считая) в сажени три русских аршина или локтя. Как пол его, так и свод (купол?) сплошь выложены четырехугольными чугунными плитами. Внутренний (простор) разделен на три части. Одна представляет так называемый главный храм, (т.е.) собственно (церковь); вторая — другой (внутренний) храм, где стоит посредине подобие Гроба Господня, — вполне соответствующее той модели, которую я некогда достал у католиков во время плавания моего на “Stradet'e” в Александрету или Искендрун ²⁵⁷; третья — святое святых, или алтарь. В (Святой Гроб) ведет четырехугольное отверстие, (закрываемое) железною дверью. Внутри (стены), как во всех русских церквах, сверху донизу (покрыты) живописью. Перед дверью лежит продолговатый четырехугольный камень, подобие камня на (действительном) Гробе Господнем. На (камне) стоит кружка для сбора подаяний. Я вполз в отверстие ко гробу. (Отверстие это) имеет в вышину 1 1/2, а в ширину 3/4 локтя. В пещере с правой стороны стоит гроб, изображающий место упокоения Христа. В глубине пещера закругляется и выведена (куполом), называемым в архитектуре французским (словом) un dorne (sic). Третья часть храма, алтарь, отделена от остального пространства великолепным иконостасом во всю ширину церкви.

В противоположность другим православным церквам, по большей части весьма темным, храм (Воскресения) очень светел.

За алтарем, под землею, находится много сообщающихся между собою небольших церквей в подражание Святогробским: армянской и Константина Великого. (Подземные церкви) все же довольно светлы.

Показывали мне место, где, по преданию, Елена обрела крест Господень и где она сидела, (наблюдая) за раскопками; показывали гору Голгофу, на которой был распят Спаситель; (место), откуда Мария смотрела на распятого (Сына); темницу, в которую был (ввергнут) Христос; (место), где Его бичевали (и) судили; (место), где Его, [253] по Воскресении, увидала Божия Матерь; (место), где Он встретил Марию Магдалину, и т. п.

В храме этом есть еще (приделы): (св.) Николая, Михаила Архангела, Апостолов, а также приделы и часовни других святых, заложенные по сторонам, кругом главного храма. Во всем их здесь семьдесят; впрочем, не все еще освящены. В храме множество прекрасных колонн и круговых хоров; (последние) искусно выведены одни над другими, так что из одного яруса (можно?) переходить в другой. Церковь имеет большую, весьма красивую злато(главую) колокольню. Строителем храма был патриарх Никон. Портрет его находится в самой церкви, возле его могилы, на которой стоит приношение за его душу — тарелка с пшеничною (кутьей) на меду. — (Кутья), постоянно переменяющаяся, служит символом блаженства, которым пользуется в загробной жизни (усопший), (и) которое по сладости (своей) уподобляется меду. — (Никон) умер в (Новом Иерусалиме) в год вступления на престол нынешнего царя. Он был отрешен от должности еще [в одно из предшествующих царствований]. Впоследствии другой царь снова предложил ему (звание) патриарха, о чем сообщено было остальным греческим патриархам, но (Никон) отказался от этой должности, остался навсегда в означенном монастыре и там заложил описанное здание. Впрочем, заметно, что оно еще не окончено, ибо в церкви в разных местах многого еще недостает. Все пространство, обнесенное (монастырскими) стенами, равняется приблизительно Копенгагенской “Гренландии” ²⁵⁸. Стены настолько высоки и крепки, что если закрыть железные ворота монастыря, то никакое (войско), как бы многочисленно оно ни было, не могло бы в него проникнуть, не пробив себе наперед бреши пушками. 13 лет тому назад, во (время) Стрелецкого бунта в Москве, 4000 стрельцов решились искать здесь убежища, но иноки, заперев (перед ними) ворота, не впустили их, и (стрельцам), несмотря на все (их) старания, пришлось оставаться наружи, пока царь не выслал войско, которое перебило большую часть этих бунтовщиков, а остальных взяло в плен.

Когда я был в (Воскресенском) монастыре, его архимандрит или игумен по имени Антоний отсутствовал. Монахи поднесли мне большой хлеб и квасу, или русского жидкого пива, в медном жбане, — в надежде, что я за это отдарюсь. Так оно и случилось. Я попотчевал их (также?) водкою. Как все русские, прежде чем пить они осеняли себя крестным знамением. Один сначала совестился пить, потому что был пост, и, показывая на образ, (висевший) на стене, говорил: “Бог видит!” Но в конце концов, боясь упустить случай [254] (напиться), предпочел взять на (душу) грех и стал пить вместе с другими. (Напились они) до того, что едва могли выйти из дверей.

Из монастыря этого я уехал в полдень и ранним вечером (уже) прибыл в Москву, от которой монастырь отстоит верстах в 50.

В (России) обыкновенно считают, что по санному пути можно делать версту в 4 минуты; но при ровной и хорошей дороге мне нередко случалось делать версту в 3 минуты, как я наблюдал по своим часам.

21-го. Я ездил в Измайлово — двор в 3 верстах от Москвы, где живет царица, вдова царя Ивана Алексеевича, со своими тремя дочерьми, царевнами. (Поехал я к ним) на поклон. При этом случае царевны рассказали мне (следующее). Вечером незадолго перед своим отъездом царь позвал их, (царицу и) сестру свою Наталью Алексеевну в один дом в Преображенскую слободу. Там он взял за руку и поставил перед ними свою любовницу Екатерину Алексеевну. На будущее (время), сказал царь, они должны считать ее законною его женой и русскою царицей. Так как сейчас ввиду безотлагательной необходимости ехать в армию он обвенчаться с нею не может, то увозит ее с собою, чтобы совершить это при случае в более свободное время. При этом царь дал понять, что если он умрет прежде, чем успеет (на ней) жениться, то все же после его смерти они должны будут смотреть на нее как на законную его супругу. После этого все они поздравили (Екатерину Алексеевну) и поцеловали у нее руку. Без сомнения, (история) не представляет другого примера, где бы (женщина) столь низкого происхождения, как (Екатерина), достигла такого величия и сделалась бы женою великого (монарха). Многие полагают, что царь давно бы обвенчался с нею, если бы против этого не восставало духовенство, пока первая его жена была еще жива, ибо (духовенство) полагало, что в монастырь она пошла не по доброй воле, а по принуждению царя; но так как она недавно скончалась ²⁵⁹, то препятствий к исполнению царем его намерения более не оказалось.

Относительно тяжебных дел в России (можно) заметить (следующее). При предъявлении денежных исков взимается пошлина в размере 10 % с исковой суммы, хотя бы впоследствии, при разбирательстве, ответчик доказал, что должен (истцу) гораздо меньше. В случае несостоятельности ответчика эти 10 % должен уплатить истец. (Правило) это соблюдается при всякого рода денежных исках, (равно и в исках) об игорных выигрышах и т. п. Пример тому был недавно в Москве: из двух (лиц), игравших друг с другом, одно, которое проиграло, было присуждено к уплате (проигрыша [255] выигравшему) и, сверх того, десяти процентов (с иска) царю. При всякой купле, что бы ни составляло ее предмет — сено ли, жито, дрова, лошади, овес, — с продавца равным образом взимается десятая деньга с их (стоимости), причем все крупные покупки (на сумму) свыше одного рубля записываются в особом определенном на то приказе.

Вообще как в делах денежных, так и в других отношениях (условия жизни) в (России) ужасно тяжелы, и мы (датчане) должны благодарить (все)благого Создателя за то, что родились в стране, (которою теперь) управляет кроткий и милостивый государь и где всякий, платя лишь умеренные налоги, мирно, по праву, пользуется своим (достоянием).

Приведу еще несколько ужасных примеров тех страшных насилий и несправедливостей, которые совершаются в (России).

27-го. Несколько важнейших немецких купцов в Москве были (арестованы) в (лютеранской) церкви (:быть может, по наветам недоброжелателей:) и уведены солдатами при обнаженных шпагах в заключение в приказ. (Поводом к их аресту) послужило лживое и неосновательное заявление одного маленького мальчика-поляка о том, будто бы они вступили в сношение с одним пленным шведским генералом, снабдили его деньгами и способствовали его бегству. Впоследствии (обвинение это) признано было фальшивым и купцы выпущены на свободу; (но лица), навлекшие на них такой позор, наказания и отмщения не понесли. Деяние это было тем ужаснее, что (означенных купцов) вывели из церкви неожиданно, не сказав за что, движимое их имущество опечатали и отвезли (его) в приказ. Здешние (иностранные) купцы повседневно испытывают такое обращение, и потому достойно крайнего удивления, как (они) решаются поселяться в (России) и доверять тут что-либо кому бы то ни было, когда они ежедневно безо (всякой) вины могут ожидать подобного несчастия, убытков и позора.

Некто Boutenant de Rosenbusk, которого блаженной памяти король Христиан V пожаловал в дворяне и назначил королевско-датским комиссаром в Москву ²⁶⁰, (равным образом) стал жертвою жестокого насилия. Отец его, (родом) голландец, нашел близ одного города, называемого Олонецком, в местностях, расположенных недалеко одна от другой, (чугунную и медную руду) и, получив (надлежащую) привилегию и разрешение, открыл там на собственный [256] счет с большими затратами два завода, чугунный и медный. Затем он стал, однако, получать значительные барыши. Но вскоре после того, как все устроилось, Rosenbusk-отец умер. (Тогда) привилегия (на заводы) была возобновлена (на имя) его сына, (Бутенанта) де Розенбуска, притом самым формальным образом, за подписью самого царя и за большою Российскою печатью. Однако так как эти заложенные под Олонецком чугунный и медный заводы давали хороший доход, то алчный князь Меншиков решил завладеть ими: во-первых, они находились в подведомственной ему губернии; во-вторых, у Розенбуска не хватало средств на их содержание, (а) заводы должны были изготовлять разные военные принадлежности. И вот князь Меншиков отобрал заводы себе, отказавшись даже уплатить бедному Бутенанту де Розенбуску (те) 20 000 рублей за поставки с заводов, которые задолжал ему царь. Розенбуск часто ходил к царю в надежде, что заводы будут ему возвращены, (так как) ему легко было бы содержать их, если бы те 20 000 рублей были ему уплачены. Хорошо осведомленный о великой несправедливости, которой подвергся этот человек, царь все (обнадеживал) его добрыми обещаниями, (но в сущности) не знал, как ему извернуться и к какой уловке прибегнуть: (с одной стороны) он не (находил) возражений против его законных требований, но с другой — не хотел лишить князя Меншикова (приобретенных им) выгод, так что Розенбуск никогда не получил обратно ни заводов, ни денег. Один (лишь) генерал-адмирал Апраксин из сострадания оказал ему незначительную денежную помощь. И в конце концов (Розенбуск) умер в бедности, удрученный горем.

Очень может быть, что доходами с этих заводов, равно как и с имущества, отнятого князем Меншиковым у многих других лиц, пользуется сам царь. (Вообще) он только прикидывается сторонником законности, и когда совершается (какая-нибудь) несправедливость, князь должен (только) отвлекать на себя ненависть пострадавших. Ибо если бы князь (Меншиков действительно) обладал всем, что в России считается его собственностью, то доходы его достигали бы нескольких миллионов (рублей). (Но на самом деле) невероятно, чтобы такой правитель, как царь, крайне нуждающийся в средствах для ведения войны и столь же скупой для самого себя, как какой-нибудь бедняк-простолюдин, решился одарить кого-либо подобным богатством. На вопрос, кто пользуется монополией на (право торговли) царскою рожью и многими другими товарами, вывозимыми морем из Архангельска, всегда слышишь (тот же) ответ: “князь (Меншиков)”. (На вопрос), кто пользуется в Москве доходами с того или другого производства (manufactur), (всегда слышишь, что) все они принадлежат князю. Короче, все принадлежит ему, так что он (будто бы) властен делать что ему угодно. А про царя говорят, что (сам) он добр, на князя [257] же падает вина во многих вопросах, в которых он нередко невинен, хотя вообще он и не отличается справедливостью, а во (всем, что относится) до почестей и до наживы, (является) ненасытнейшим из существ, когда-либо рожденных женщиною. Когда царь не хочет заплатить заслуженного содержания какому-либо офицеру или (не хочет) оказать ему защиты, (то) говорит, что сам он всего генерал-лейтенант, и направляет (офицера) к фельдмаршалу, князю (Меншикову); (но) когда проситель является к князю, последний уже предупрежден и поступает (так), как ему кажется выгоднее. Если бедняк снова идет к царю, то (его величество) обещается поговорить с (Меншиковым), делает даже вид, что гневается на (князя) за то, что нуждающийся остается без помощи, но все (это одно) притворство. У государя этого есть сей порок, весьма затемняющий его добрую славу. В других отношениях (царь) достоин бесчисленных похвал, (а) именно (можно про него сказать), что он храбр, рассудителен, благочестив, поклонник наук, трудолюбив, прилежен и поистине неутомим. Но когда (выдается случай) нажить деньги, (он) забывает все. Испытал это на себе вышеупомянутый (Бутенант де) Розенбуск, (испытал) один полковник-немец von Velsen. Без вины посаженный под арест, (он) был оправдан военным судом, тем не менее (однако) никогда не мог добиться (ни возвращения ему) полка, ни (уплаты) заслуженного содержания, так что в конце концов вынужден был выбраться из (России) чуть не побираясь. Испытал это и мой пристав, Яков Андреевич ²⁶¹, у которого князь безо всякой причины, (основываясь) только, на “sie volo, sie jubeo, stat pro ratione voluntas” ²⁶², — отобрал безо всякого за то возмещения большое поместье. Один из попечителей лютеранской церкви в Москве был жертвою подобного (же рода) насилия. (Вновь) избранный шведский священник Штаффенберг, (человек) нехороший и беспокойный — о нем говорилось выше — легкомысленно проповедовал с кафедры о варварском (будто бы) обращении в Москве со шведскими пленными. И вот упомянутого попечителя сослали в Казань и без суда отобрали его имущество, превышавшее 60 000 рублей, за то (лишь), что он, как старший попечитель церкви, не сделал выговора священнику и не донес (о его проповедях). (Самого же Штаффенберга) за такие слова без суда посадили в тюрьму и впоследствии (сослали) в Сибирь. (А) у общины, которая до тех пор самостоятельно, не спрашиваясь царя, управляла (своими) церковными делами, вольность эта отнята, и старшим блюстителем (обеих лютеранских) церквей назначен вице-канцлер Шафиров, имеющий отныне наблюдать за правильным течением (общинных дел), а равно и за тем, чтобы (в церквах) ничего не говорилось [258] против царского величества. (Шафиров должен) также рассмотреть прежние споры, возникшие благодаря беспокойному шведскому священнику, на будущее же время предупреждать (несогласия).

Таким образом, все совершается здесь вне закона и (без) суда. Если на какое-либо должностное лицо, уже успевшее нажиться, донесут его враги или попрекнут его во хмелю несправедливостью либо воровством по должности, то все (имущество) его конфискуется без суда, и он еще счастлив, если избежал кнута и ссылки в Сибирь. Когда такому (лицу) удается отвратить постигшую его опалу, (сделав подарок) князю (Меншикову) в (размере) 10, 20, 30 тысяч или более рублей, смотря по состоянию, то оно (спасено), ибо тогда уже (дело) не дойдет до разбирательства и суда. В таких случаях (обыкновенно) говорят: “князь взял взятку”,— что (в сущности) действительно нередко бывает, но (из таких взяток) царь без сомнения (тоже) получает свою долю, (только) по своей природе действует скрытно, (стараясь) направить (общую) ненависть на князя. (Вообще) мне сообщали столько примеров строгостей и насилий, совершаемых в России в отношении иностранцев и (русских), что на исчисление и пересказ их не хватило бы многих дестей бумаги. Да и нельзя ожидать лучших (порядков) в стране, где важнейшие сановники то и дело повторяют следующее твердо (установленное) правило государственной (мудрости): “пускай весь мир говорит что хочет, а мы все-таки будем поступать по-своему”. Слова эти я сам нередко слышал из уст здешних министров. Когда на конференции мне (приходилось) доказывать, что известная (мера) возбудить в королеве английской, (в) императоре или (в) другом каком-либо монархе неблагоприятные мысли и суждения о русских порядках, (министры), если не находили другого возражения, пускали в ход вышеприведенную (свою) поговорку. Когда же подобное (правило) пускается в ход, то прекращаются все (доводы), которые мог бы придумать разум.

Апрель

Я навел справки о торговле в России и добыл по этому (предмету) следующие данные.

(Иностранные) купцы в Москве составляют три (отдельных) группы: (общество) английских, (общество) голландских и (общество) гамбургских (купцов). (Члены) каждой из этих групп сходятся (только) между собой, но ведут они свои торговые дела одинаково, руководствуясь договором, заключенным между собою голландцами, и (по общем) обсуждении. (Договор) этот напечатан в Амстердаме Carel’ем von Ryschooten'oм, книгопродавцом на воде, у Нового Моста, в Delffe Bybel, и продается у некоего маклера Abraham'a de Kramer. Содержит он слово в слово следующее: [259]

Договор, заключенный между голландскими купцами в Архангельске, Москва 8/19 марта 1708 г. ²⁶³

Мы, нижеподписавшиеся голландские негоцианты в (России), видим, что с тех пор, как вследствие ухода английских (купцов) общество иностранных негоциантов распалось, преимущества, коими до сего времени совместно пользовались в (России) иностранные негоцианты, почти все упразднены и отняты, — мало того, (мы видим), что как торговля наша, так и личности стали нести новые тягости (налоги), [причем] будучи разъединены, занятые каждый своим (делом), мы не могли ни отстоять с (должным) авторитетом старые льготы, ни оградить себя от новых притеснений (incon-ventien). Вследствие этого мы, в добром доверии и (на основах) справедливости, снова соединились в общество под (фирмою) “Голландское” [общество] с целью насколько возможно (всем) вообще и каждому порознь бдительно заботиться (о том), как бы нам наиуспешнейшим (образом) возвратить и удержать за собою льготы, коими мы здесь пользовались (ранее), а равно, елико возможно по обстоятельствам, противодействовать всем новым тягостям, (обременяющим) как нашу торговлю, так и (наши) личности, и на будущее время всем вместе и каждому в частности единодушно стараться ограждать себя от всяких притеснений (injurien). А чтобы все с течением времени шло успешно (и) в полном (для всех) равенстве, мы сообща составили и утвердили нижеследующие правила, записанные на обложке тарифа, как руководство к управлению общества, каковые (правила) мы скрепляем нашею собственноручной подписью и каковым (правилам) мы, как честные люди, обещаемся следовать, (причем обещаемся) всеми силами противостоять (их) нарушителям, дабы чрез злую волю отдельных (лиц) это (учреждаемое) настоятельно необходимое сообщество не было разъединено.

1.

Так как единственная цель нашего предприятия — сохранить наше общество в (его) форме (in t'fatsoen) (и) согласно упомянутой ранее (выше?) рукописи (? — handt), то мы постановляем наперед, что предстоящие вопросы никогда не должны быть решаемы или определяемы собственною властью одного или нескольких (лиц), но все должно вершиться по справедливости большинством голосов. [261]

2.

Так как наше взаимное единодушие и доброе согласие являются единственным средством для (поддержания) репутации, авторитета и силы нашего общества как пред правительством, так и в отношении частных (лиц) [из нашей среды ] и других иноземцев, то в предупреждение по возможности всяких между нами несогласий и неурядиц мы постановляем чрез сие и обещаемся, что мы, члены нашего общества (:т. е. стороны:), не будем привлекать друг друга к ответственности в приказе или пред русскими судами по всем (тем) несогласиям, которые могли бы между нами, членами нашего общества, возникнуть (впредь) по торговым и другим вопросам, а решать, улаживать и прекращать эти несогласия чрез посредство двух или четырех добрых людей, которых стороны, а не (само) общество, избирали бы на этот предмет. Если же которая-либо из сторон будет считать себя решением оных обиженною, то (она) может апеллировать ко всему находящемуся в данном месте обществу, но тогда (уже) должна (окончательно) удовлетворяться приговором и решением оного.

3.

Так как некоторые издержки и уплаты (производятся) ежегодно с целью заручиться во всякого (рода) случаях содействием и покровительством [властей] и таким образом служат к общей пользе всей торговли, то (представляется) справедливым и правильным отнести эти (издержки) на (обороты общей) торговли. Вследствие этого (мы) постановляем взыскивать эти расходы с получаемых и отправляемых товаров поштучно согласно составленному на этот предмет тарифу, с тем (однако), чтоб этот тариф был изменяем ежегодно сообразно обстоятельствам.

4.

(Есть) члены общества, которые считаются (людьми) состоятельными, но кои не платят со своей торговли 15 рублей в год и вследствие этого (als is het ook) в течение целого года не имеют [записанным] имени на таможне. Но так как (лица), не приезжающие в течение года в Архангельск, должны б иметь товары (записанными) на чужие имена, — то при этом обе стороны должны обоюдно заявить о том по справедливости и тем сократить сумму [расходов], ибо товары (принадлежат) членам нашего, а не другого какого-либо общества. Равным образом постановляется освободить (принадлежащих) к нашему обществу вдов и сирот от ежегодного взноса этих 15 рублей.

5.

Признано справедливым и установлено (следующее). Так как ежегодные расходы, производимые (на) капитанов местных военных судов, служат к охране судов и товаров, — равно как и издержки на [262] пристань, ежегодно нами нарочито строимую, и на баржи (?— pauwsen) или (перевозочные) суда, посредством коих разгружаются и нагружаются корабли, служат на (пользу) (торговым) судам и товарам, то на будущее время за баржи (pauwsen) или (перевозочные) суда должны по-прежнему платить торговые суда или их наемщики, но пристанный сбор и выдачи, ежегодно производимые местным конвоирам, должны изыскиваться из (средств) общей кассы.

6.

Корабли, выходящие под нашим конвоем, но приходящие на собственный страх (? dog op avontuur kommen), должны по-прежнему уплачивать пристанный сбор и расход на капитанов по той причине, что в начале мы вынуждены были (истратить) большие (деньги) на постройку пристани, на поддержку коей теперь уплачивается ежегодно лишь небольшая сумма. Равным образом и те корабли, которые плавают без конвоя и пользуются нашею пристанью, должны платить пристанный сбор, каковой пристанный сбор (представляет) 4 рубля, и расходы на капитанов по 4 рубля с корабля на каждое военное судно.

7.

Корабли других национальностей, плавающие под нашим конвоем, должны платить то, что они (платят) в собственном своем обществе, в том случае, если их корабли, плывущие с конвоем, идут караваном (— ? in train is), в противном же случае [т. е. если они идут одни? — они должны платить то?], что определено нами на этот предмет в 6 статье.

8.

Относительно всех товаров без исключения постановляется, что половина фрахтовой (суммы), согласно общеизвестному тарифу, безо всякого исключения должна выплачиваться шкиперам наемщиками судна в том даже (случае), если и не будет выдано коносамента на товары или если бы в коносаментах относительно фрахта было сказано другое, ибо, по-видимому, этот чуждый обычай произошел вследствие хитростных (происков) некоторых лиц, ищущих собственной выгоды и (старающихся), где возможно, лишить других (лиц) их комиссионного заработка, вследствие (какового порядка) почти все конторы вынуждены против всякой справедливости привозить в Архангельск товары своих доверителей (vrienden) или чужих в своих зафрахтованных кораблях, (не получая) фрахтовой платы, да еще на месте свозить их на берег посредством собственных судов и на свой счет, (что) представляет порядки, о которых ни в каком другом месте не слышно и (кои) во всех отношениях противо(речат) обычаям и разуму и несправедливы. Ввиду этого-то мы, нижеподписавшиеся, вполне и окончательно отменяем этот неправильный порядок и для того, чтоб этим средством нельзя было бы сманивать друг у друга доверителей, uno [263]

voto ²⁶⁴ решаем и обещаемся по совести нашею честью, что мы будем уплачивать всем без исключения доверителям нашим, которым мы служим комиссиантами, вышесказанную половину судового фрахта со всех их товаров, а чтобы предупредить всякий обман, равным образом обязываемся никаким другим путем ни прямо, ни косвенно исчисленную половину фрахта этим нашим доверителям не возмещать.

9.

Так как обыкновенно у иностранных комиссиантов в обычае, что они имеют общие правила, согласно которым одинаково рассчитывают свои расходы [и] счеты во всех конторах, благодаря чему устраняют много (спорных) вопросов со своими доверителями, каковые (вопросы) возникают чрез то, что комиссианты насчитывают более или менее, дабы чрез это переманивать друг у друга доверителей, — что могло бы возбудить не только зависть (jalousie ²⁶⁵), но и раздоры, то [ввиду всего этого] мы признали за благо и все обязались на будущее время одинаково рассчитывать расходы для наших доверителей согласно нижеприводимому (тарифу).

10.

Если кто-либо захотел бы избегнуть (уплаты) общего сбора (contributie) или вообще (если кто-нибудь), будучи голландцем и торгуя по комиссии из Голландии, [......?] или же равным образом (если кто-нибудь),

чтоб избегнуть сбора на будущее время, перестанет записываться на таможне (в качестве) голландца, то мы взаимно по совести обязываемся не дозволять таковому или таковым, кто бы они ни были, непосредственно грузить (товар) на наши корабли иначе, как под непременным условием, что они с каждой штуки погружаемого товара будут платить обществу по тарифу, составленному между нами на этот предмет и приводимому ниже, а чтоб твердо оградить эту статью, как крайне необходимую связь для сплочения нашего общества и для последующего (применения этой статьи), о ней будут нарочито поставлены в известность маклеры при общем (нашем) заявлении (protest), что при зафрахтовании ими (судна) они раз навсегда должны точно оговорить таковое (условие), ибо в противном случае (сами) должны будут возместить все до малейшего [происшедшие от того] убытки.

11.

(Купцы) других национальностей, имеющих собственные общества, должны при погрузке (товара) на голландские корабли платить с каждой штуки (товара), как (делаем) мы (сами, когда) грузим в их корабли, идущие с конвоем, или иначе (столько), сколько платим мы сами по тарифу. [264]

12.

Мы знаем по опыту, что поверенный (procuror) должен обладать многими качествами, главным образом должен превосходно знать русский язык, быть вполне сведущим в местных законах, а прежде всего должен быть честным человеком и (притом) иностранцем, — преимущества, кои (вообще) редко встречаешь у людей, (особливо же) как раз в (тех) лицах, (которые) желают взяться за хождение по делам, но без каковых (преимуществ) неудобно поручить кому-либо постороннему хождение по делам (commissie) общества, особенно ввиду того, что честные люди могут быть заведены доносчиками в лабиринт (? — laborent). Вследствие этого мы покамест будем обходиться без поверенного. Именно ввиду этого мы постановляем и взаимно обязуемся сколько возможно помогать всем обществом в правом их деле тем из нас, которые будут иметь тяжбу с русскими или с другими иностранцами. Поэтому настоящею статьей мы постановляем оказывать содействие всем частным лицам, защищающим дела в суде по правильному письменному ходатайству (доверенности?) потерпевшего, и так как русский писец вполне необходим, то можно содержать такового за ежегодную плату, (причем) однако за исключением того, что ему необходимо знать, от него можно бы скрывать насколько возможно все остальное (het verder belang).

13.

(Сим) постановляется, что (в случае), если кто будет письменно ходатайствовать пред обществом о ведении сим (последним) в суде его тяжебного дела от имени общества, то следует по этому предмету обращаться к господину резиденту на имя министра, так как заинтересованное (лицо) состоит подданным его высокодержавности (штатов?). Если же этого нельзя, (то общество должно) просить господина министра насколько возможно проявить в (деле) [личное?] свое покровительство и поддержку, а (затем) процесс этот (надлежаще) продолжить от имени общества, (за что) при счастливом исходе, (т. е.) если процесс будет выигран, заинтересованное (лицо) должно сверх расходов по (тяжбе) уплатить еще в кассу общества 2 % с капитала.

14.

Мы также обещаемся друг другу, (что) в случае, если против кого-либо из нас будет вчинен иск (лицом какой-либо) другой национальности, мы общими (усилиями) будем защищать его дело по справедливости оного.

15.

Согласно второй статье, вся сила нашего общества заключается во взаимном нашем единении, а потому необходимо, чтобы все недоразумения (questier), которые могли бы между нами возникнуть, не только решались между нами (самими), но и (навсегда) оставались [265] между нами в тайне в предупреждение (всяких) раздоров и в охрану собственной нашей репутации. Ввиду этого мы постановляем чрез сие, что если кто заявит посторонним о случившемся между нами споре, каковой должен бы быть решен нашим обществом или посредством (лиц), избранных ими самими [т. е. спорящими], то они [т. е. спорящие] должны всякий раз платить за это штраф в общую кассу по 5 рублей.

16.

Избрание добрых людей или казначеев должно производиться, буде возможно, ежегодно в январе месяце, причем (должна) быть соблюдаема старая система, (а) именно, тот, кто дольше состоял (казначеем), (должен) уходить, а на его место (должен быть) избираем новый, — и таким образом из года в год будут состоять добрыми людьми одно (лицо), бывшее (казначеем) прежде, и одно (новое), никогда еще (казначеем) не бывшее.

17.

Если б господа казначеи нашли, что в (какой-либо) тяжбе или в других случаях им необходимо содействие (assistentie) (всего) общества или некоторых (отдельных его) лиц, то все мы, каждый за себя (и) взаимно, обещаемся по их просьбе об оказании им содействия пред судом или в ином (месте) являться куда потребуется.

18.

Мы обязываемся также в случае созыва господами казначеями общего собрания являться всем совместно; неявившийся же, если (только) он был предупрежден (о собрании) накануне, должен каждый раз уплачивать добрый (полновесный?) червонец штрафу. Болезнь служит (достаточным) извинением. В отношении того, что решено в собрании, предполагается, что отсутствующие как бы подали голос в пользу (состоявшегося решения).

19.

Ежегодно по (своем) избрании новые господа казначеи должны подвергать приходы и расходы общества рассмотрению общества или же двух нарочно для того избранных (членов), и если (все) будет найдено правильным, (бюджет) утверждается. Обо всем, т. е. обо всякого рода приказных и судебных делах, следует аккуратно вести книгу и записи. Прошлое научило нас быть осторожными и в этом отношении. Равным образом, если поверенный имеет получить таковые записи по части того, что могло бы возникнуть по приказным или судебным делам, то (они) должны храниться не у него, а у господ казначеев в общей кассе.

20.

Сверх того, что сказано по поводу поверенных в двенадцатой и в вышезначащейся последней статье, при найме поверенного (мы) [265] советуем принимать также в соображение, во-первых, чтобы (таковой) поверенный, признанный sub nomine ²⁶⁶ поверенного господина министра штатов, был уважаем в приказе, [далее, советуем обсудить вопросы?] из каких средств платить ему вознаграждение (и) каким он должен подчиняться правилам, причем важно иметь также в виду, чтоб никакое частное (лицо) не поручало ему [непосредственно своей] тяжбы, а должны делать (это) господа казначеи, которые при передаче ходатаю обязательства должны взять с поверенного расписку в книге в том, какое (именно) долговое обязательство и на какой конец они ему передали, а также чтобы никакой поверенный не мог расписываться в получении (te quiteeren) без письменного (на то) разрешения (со стороны) кредитора.

21.

Всем наезжающим (сюда) время от времени голландским негоциантам должно быть предлагаемо подписать настоящий (акт) и (все) то, что общество могло бы постановить в будущем; в случае (же), если кто от этого (предложения) уклонится, мы имеем противодействовать ему (:согласно статье десятой:). (Лица) других народностей, просящиеся в наше общество, должны тоже, как (указано) выше, подчиниться, подписав постановленное выше, а также и то, что могло бы еще быть постановлено в будущем, и таким образом (они будут) включены в общество.

Что таким образом все вышенаписанное решено нами единогласно, без понуждения и разноречия и постановлено для поддержания и руководства нашего общества — (это) все мы удостоверяем; и (договор) сей обязуемся во всех статьях соблюдать, во свидетельство (чего) мы подписали (оный) нашею рукой.

Было подписано:

(:Эти расходы купцы в Голландии и (купцы) за морем, с коими (они) торгуют, должны возмещать здешнему обществу, каковые деньги употребляются на содержание церкви в Архангельске, поддержание пристани и содержание бедных вдов:) ²⁶⁷.

Расходы на русский товар

(:Это расходы на рабочих, на укладку и на перевоз всякого рода товаров (с берега) на судно:) ²⁷⁰.

Таможенные пошлины 4 1/2 процента с отнесением всех других мелких расходов на (счет) издержек по содержанию писца.

Ажио установлять ежегодно.

Куртаж с покупки на наличные и с продажи на наличные 1/2 процента, т. е., когда служишь кому-нибудь, кого вообще (в другое время?) под рукой не имеешь.

Комисионные (? — provisie, за хранение ?) за драгоценности 5 % при продаже и полпроцента со всяких денег по весу.

Издержки по немецким товарам в России — полкорабельного фрахта согласно известному тарифу, хотя бы в коносаменте (товар) не был записан.

Наем палаты или пакгауза, выгрузка и выдача. Материи (laaken) голландские и проч., с тюка материй.... 100 коп.

Размер (Lyste) ластов для русских товаров

Поташ 120 пудов на ласт.

Weedas (? — вайдаш) 6 кадей на ласт.

Юфть на Амстердам 60 свертков.

Юфть на Ливурно 60 свертков.

Лосиные кожи 70 штук.

Соленые кожи 60 связок.

Высушенные кожи 200 штук.

Малые dito 60 штук.

Gaarlaek (?) мешками или по 6 кадей на ласт.

Сало 120 пудов.

Щетина 6 кадей или пудами.

Большие рогожи 400 штук.

Малые dito 600 штук.

Кульки 600 штук.

Лошадиные хвосты и гривы 60 пудов на ласт.

Деготь 14 тонн (tonnen) на ласт.

Русская пряжа 60 пудов на ласт.

Льняное семя, рожь — 16 четвертей (schetwert) на ласт.

Русские материи 6 тючков (packies) в 500 локтей (eile) (каждый?).

Полотно 6600 (локтей) на ласт.

Шелк, с кипы (bael).

Брюшки сибирских бобров, с тючка.

Бобровая шерсть (Beverwoil) с корзиночки (? carpie).

Меха тючками смотря по величине или по 6 кадей на ласт.

Опись исходящим на Архангельск товарам

Contantus 1/2 %.

Драгоценности 3/4 %.

Мелочной товар по величине и тяжести pro rata (na rato).

О русской торговле в Архангельске следует (еще) заметить, что в (этот город) ежегодно приходит около 70 английских кораблей, приблизительно столько же голландских и (в совокупности) тоже около 70 гамбургских, датских и норвежских (судов). По приходе (судна в Архангельск) шкипер должен заявить о себе в таможне и назвать купца, к которому он прислан (и который имеет) нагрузить товаром его (судно). Купцу этому тотчас же предписывается уплатить царю пять дукатов золотом независимо от размеров (пришедшего) судна. Далее, шкипер должен также объявить, какой оно вместимости, и уплатить ластовый сбор, (а) именно пол-spiecie-pигсдалера in natura с ласта.

Налог этот установлен недавно по (следующему) поводу. Когда, несколько лет тому назад, царь послал морем в Голландию посла, (привезшее этого последнего) русское судно заставили уплатить ластовый сбор. Узнав об этом, царь приказал, чтоб и в Архангельске все прибывающие суда, без различия национальности, тоже подвергались ластовому сбору, за исключением одних английских, которые освобождены от этого налога по предстательству английского здесь посланника.

Тут кстати заметить, что вместимость судов русские измерять еще не умеют и (поневоле) должны верить на слово шкиперу. Последний же определяет ее не так-то точно и заявляет ее во столько ластов, во сколько сам хочет.

Далее, купец должен сообщить таможне марку и нумер находящихся на судне по коносаменту тюков и после этого может бесконтрольно свезти товар в свой пакгауз. Затем (он) идет в таможню; оттуда с ним отпускают таможенного чиновника, который должен проверить в его пакгаузе, верно ли заявленное (им) число прибывших тюков. Затем отряжается другой таможенный чиновник для (досмотра товара); при нем открывают тюки, и он записывает, что в каждом из них заключается. Если у купца имеются сметливые приказчики, он при распаковке утаивает с их помощью возможно большее (количество товара), чтоб чрез это выгадать на пошлине. Если же (утаить товар) нельзя, то (купец) дает взятку чиновнику, с тем чтобы он не досматривая тюков записывал товар (на веру) со слов купца. [271]

Досматриваемый товар оценивается не по покупной (его цене) в Голландии, а по благоусмотрению оценщиков, причем остаются в накладе то царь, то купец. Если оценивающий таможенный чиновник подкуплен купцом, то мирволит ему (и) записывает все в полцены.

Пошлина с ввезенного товара платится не ранее, как по его продаже и лишь после закрытия (в Архангельске) рынка, которое бывает только к Новому году. (С окончанием торга) купец заявляет в таможне, сколько из свезенных на берег товаров им продано и сколько их у него осталось: ибо с последних, пока они (в складе), купец пошлины не платит. Из таможни с ним отправляют чиновника, чтобы проверить его показание: (но) по большей части купец, заботясь лишь о том, как бы уплатить поменьше пошлины, показывает неверно и дает взятку таможенному чиновнику, чтоб (заручиться) его молчанием до тех пор, пока купцу не удастся заменить проданный товар другим, тайно ввезенным из-за границы. Таким образом он нередко (продолжает) заявлять (в течение) трех или четырех лет, что у него остается на руках прежний товар, на самом деле давно уже проданный, — и под видом оставшегося сбывает новый, тайно ввезенный. Благодаря этому (ему удается) продать в три или четыре раза более (против того количества), которое он оплачивает пошлиною. Чрез это купец сильно наживается, царь же терпит большую убыль в своих доходах.

Когда (иностранец), купец или шкипер, продает товар русскому, то (продавец и покупщик), придя на таможню, заявляют о том, что между ними состоялась купля (-продажа) такого-то товара за столько-то сот рублей. (Заявление это) записывается на таможне, после чего сделка (считается) столь же действительною и ненарушимою, как если б между ними заключено было относительно ее формальное письменное условие. С (запродажной) суммы покупщику предписывается уплатить русскими деньгами 5 %. (Взнос) этот уплачивается единовременно, впрочем, как объяснено выше, не ранее, как по закрытии рынка. Если русский повезет (купленный) товар (внутрь) России, в Москву или другой (какой-либо) город, то по приезде на место должен при заявлении (о товаре) немедленно внести (другие) 5 % и кроме того по продаже товара еще 5 %. Таким образом, всего он платит 15 %. Если же товар из Архангельска (внутрь) России, в Москву или в другой город, везет иностранный купец, то он должен уплатить в Архангельске таможенной пошлины 10 рублей со ста, каковой взнос он имеет уплатить specie-ригсдалерами, настолько полновесными, чтоб их приходилось по 14 на русский фунт, и считая ригсдалер в 50 копеек. Тотчас по прибытии на место назначения, в Москву или другой русский город, (иностранный купец) платит — (уже) русскими деньгами — 6 %, а по продаже товара еще 5 %, (тоже) русскими деньгами, что в совокупности составляет 31 [272] рубль со ста. Таким образом, русский платит во всем 15 % со своего товара, а иностранный купец 31  %, т. е. более чем вдвое больше. В самом деле, как сказано выше, русский всю пошлину вносит русскими деньгами, причем рубль считается во 100 копеек; между тем иностранный купец при уплате в Архангельске 10 % пошлины должен за каждые 50 копеек давать specie-ригсдалер, т. е. два specie-ригсдалера за рубль, тогда как в действительности specie-ригсдалер по стоимости равняется (всего одному) рублю. Вследствие этого является большая разница в пошлине русского и иностранного купца. В то время как русский платит в Архангельске всего 5 % русскими деньгами, иностранный купец вместо (своих) 10 % платит их по приведенному расчету двадцать, (и) если эти 20 приложить к тем шести и пяти %, которые (он) должен уплатить (внутри) России, в Москве или другом городе, где товар продается, то всего их окажется 31. Для ясности приведу пример. Иностранный купец привозит товар из Архангельска в Москву. Товар этот (стоимостью) достигает 1000 рублей. С них (купец) должен уплатить 10 % пошлины в Архангельске, т. е. 100 рублей, считая всякий рубль во 100 копеек, следовательно (во всем) 10 тысяч копеек; копейки эти обращаются в ригсдалеры, считая каждый ригсдалер в 50 копеек; таким образом, 10 000 копеек составят 2000 ригсдалеров. Если у купца нет specie-ригсдалеров для уплаты пошлины, он должен платить рубль или 100 копеек за каждый specie-ригсдалер, т. е. (за каждые) 50 копеек, так что упомянутые выше 100 рублей обходятся ему в 200. Чтобы избавиться от такой огромной пошлины в 31 % иностранные купцы почти всегда ввозят товар из Архангельска в Москву и другие русские города, выдавая себя за русских купцов, и при этой уловке платят столько же, сколько русские купцы и (прочие русские) подданные, (а) именно (лишь) 15 %.

Вышеприведенным (таможенным правилам) подлежат все ввозимые (в Россию) товары; но вино и (другие) крепкие напитки оплачиваются (еще) следующей (особою) пошлиной: при самом свозе с судна на берег бочка французского вина оплачивается пятью specie-ригсдалерами, бочка французской водки — 12 specie-ригсдалерами, а пипа венгерского вина (sec) — 36 specie-ригсдалерами независимо от того, продан ли (товар) или нет. При продаже вина и водки с покупателя взыскивается то же, что и (при продаже) других товаров, (т. е.) с русского 5 рублей со 100, а с иностранца 10, обращающиеся для него, как показано выше, в 20. Если вино привозится в другие города, то (и) там по привозе и при продаже с него взыскиваются те же (пошлины), что и с других товаров.

Относительно вина следует еще заметить, что, так как русские для причастия всегда употребляют красное вино (:ибо в России, в противоположность папистским странам, вино при приобщении не [273] возбраняется пастве:), то ни с каких сортов (этого) вина пошлины не, взимается, вследствие чего в России оно гораздо дешевле (белого). Впрочем, русские неохотно пьют красное вино, пока имеется какой-либо сорт белого.

Еще следует упомянуть относительно приходящих судов, что все они платят лоцманский сбор (в размере) двух рублей, (а) выходящие — (в размере) шести рублей (каждое) независимо от своей величины. (Сбор) этот поступает полностью в царское таможенное казначейство в Архангельске.

Правила относительно вывозной пошлины совсем иные. Уходящие из России, из Архангельска, суда платят 4 % с общей (ценности) своего груза. Лишь только торговая сделка между русским и иностранным купцом заключена, (по просьбе) как покупателя, так и продавца она записывается на таможне, причем (сделка) эта (равным образом) приобретает силу письменного условия. На покупщика насчитывается пошлина в 4 % с покупной суммы. Уплачиваются эти 4 % таким образом. Если, например, какой-нибудь (иностранный купец) купил русских товаров на 100 рублей, он должен уплатить 4 рубля, т. е. 400 копеек, причем за каждые 50 копеек должен платить по одному specie-ригсдалеру, настолько полновесному, чтобы 14 штук весили русский фунт. Если же у него стольких specie-ригсдалеров нет, то за каждый из них, т. е. (за каждые) 50 копеек, он платит рубль, или 100 копеек. Таким образом, вывозная пошлина равняется 8 specie-ригсдалерам или 8 рублям со ста.

Подобный расчет полновесного ригсдалера в 50 копеек восходит к тому времени, когда вследствие полновесности и доброкачественности копеек он (действительно) стоил не более (этого). Расчет этот остается в силе и теперь, (хотя) копейки так убавились (в размере) и (стали настолько) малоценнее, что даже в Архангельске ригсдалер (никогда не) продается (дешевле) 90—100 копеек, на самом же деле стоит дороже.

(Иностранный) купец, ввозящий морем в Россию весовой товар, т. е. такой, который взвешивается на безмене, напр, сахар и т. п., пользуется при вывозе русского товара из Архангельска тою таможенною льготой, что с вывозной пошлины ему делается скидка на сумму (ввезенного им) в этом году (весового товара). Это можно яснее понять из нижеследующего примера. Купец заявляет, что он вывез в этом году (товара) на 1000 рублей, а что весового товара ввез и продал в том же году на 200. Тогда (эти) 200 рублей высчитываются из 1000 рублей; в остатке остается 800 рублей; из них-то он и должен платить пошлины 4 со 100, т. е. 32 рубля, причем всякий рубль должен уплачиваться столь полновесными specie-ригсдалерами, или рублями, чтобы (ригсдалеров этих) приходилось по 14 на русский фунт, т. е. 64 specie-ригсдалера. Принимаются они на вес. Если же у купца их нет, то он платит 64 рубля. [274]

Относительно вышеупомянутого весового товара следует кроме того заметить, что хотя (за ввоз его) купцу и делается, как сказано, скидка с вывозной пошлины, тем не менее однако самый товар этот обложен некоторыми мелкими сборами, достигающими приблизительно одного specie-ригсдалера со 100.

При вывозе морем из Архангельска пеньки купец сверх 4 % (вывозной) пошлины платит с каждого шиффунта (:по-русски берковца) пеньки 1/4 specie-ригсдалера, каковые (деньги) ему, впрочем, возмещаются по расчету 60 копеек за specie-ригсдалер. Этот сбор установлен царем только затем, чтобы время от времени вводить в (Россию) ригсдалеры, которые к великой пользе царя перечеканиваются в копейки, как упоминалось выше, (где речь шла) о деньгах. Помимо (того) как с ввозимых, так и с вывозимых товаров уплачивается 1 % писцового сбора.

По окончании в Архангельске торга (всякий) купец должен представить в Архангельское управление точную опись оставшимся у него и непроданным товарам, дабы царь по этой (описи) мог видеть, не понадобится ли ему который-либо из означенных (в ней) товаров, в каковом случае купец, продающий (эти товары царю), должен заплатить всего 10 рублей со ста, или 20 specie-ригсдалеров, пошлины в Архангельске, так как царь принимает товар (в Архангельске), (а) в Москву для своего употребления приказывает везти его на крестьянских подводах. ²⁷²

Надо еще отметить, (что) следующие сановники назначены в Сенат в Москву, чтобы заправлять всем во время отсутствия царя: тайный советник граф Мусин-Пушкин, московский губернатор Тихон Никитич ²⁷³ архангельский губернатор князь Голицын, московский генерал-geualdigeren (— пленипотенциар?) старший судья князь Феодор Юрьевич Ромодановский и президент Адмиралтейского приказа Григорий Андреевич Племянников.

Май

8-го. Я выдал президенту Адмиралтейского приказа Григорию Андреевичу Племянникову вексель в 2000 “bancо”-ригсдалеров, на Копенгаген, для (тамошнего русского) посла князя Долгорукова, а в Москве от (Племянникова) получил 1860 рублей, т.е. по 93 копейки за specie-ригсдалер. Из этого видно, как меня обсчитывали в России при выдаче суточных 10 specie-ригсдалеров (в день), которые царь должен был платить мне в силу договора с королем. Пока [275] я был в России, мне выплачивали за каждый specie-ригсдалер всего по 80 копеек, тогда как (на самом деле) он стоил в Москве 93 копейки. Ибо ясно, что такой важный царский приказный, (как Племянников), не позволил бы себе дать мне (за ригсдалер) эту цену и занести ее в счет своему господину, если б в Москве цена на оный (действительно) не была в то время так высока. Таким образом, на каждом ригсдалере я терял 13 копеек, что ежедневно составляло 130 (копеек): убыток, представивший в общей сложности за все мое пребывание в Москве довольно крупную сумму. Такой образ действий относительно меня отнюдь не соответствовал той точности, с какою уплачиваются (деньги) царскому послу в Копенгагене, которому не только выдаются суточные 10 ригсдалеров в кронах, но и возмещается по существующему (курсу) разница между кронами и specie-ригсдалерами. Не говорю уже о широкой щедрости, которую (вообще) его королевское величество, мой всемилостивейший государь и король, постоянно проявлял и продолжает ежедневно проявлять относительно русских послов.

Текст воспроизведен по изданию: Лавры Полтавы. М. Фонд Сергея Дубова. 2001