ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ ЖЕЛЯБУЖСКИЙ

ДНЕВНЫЕ ЗАПИСКИ

И того ж февраля в 15 день на Сырное заговенье, после обеден, генеральства Адама Адамовича Вейде драгунского полка Ефима [331] Андреевича Гулица полк с начальными людьми, также все пехотные полки стояли полковым ополчением за Великою рекою на полях.

И в то время приехал вначале к драгунскому Ефимову полку Гулица он, Александра Меншиков, спрашивал о здоровье и милостиво службу похвалил, также и всех пехотных полков.

И после того по указу государеву из разрядного шатра раздаваны полковникам и начальным людям золотые, а драгунам и солдатам всякому человеку дано по рублю.

А на Москве на Красной площади для такой радости сделаны государевы деревянные хоромы и сени для банкета, а против тех хором, на той же Красной площади, сделаны разные потехи, и ныне стоят.

В том же году пытаны в Преображенском прапорщик Осип Романов сын Комынин, Андрей да Василий Баскаковы, Андрей Иванов сын Жехов, по челобитью гостя Ивана Федорова сына Коломлетина в разбойном деле.

(С сего места в моих списках и Туманского порядок во времени перепутан, вероятно потому, что в подлиннике листы перемешаны также встречаются повторения — Примеч. Д. Языкова.) Нынешнего 1702 году июня в день по указу великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, генерал и фельдмаршалк и военный кавалер свидетельствованный мальтийский Борис Петрович Шереметев с полками конными и пехотными из города Пскова в поход пошел в шведскую землю, а с ним пошло конных драгунских 9 полков, да москвичей, и гусар, и копейщиков, и рейтар было 3 полка, казаков, и калмыков, и юкиных татар было 3000, а пехотных было 8 полков.

И конные все полки собрались во ополчении на немецком рубеже под Новым-городком июня в 15 день.

И по приказу генерала и фельдмаршалка велено всем конным полкам обоз свой покидать у Нового-городка, а с собою велено запасов брать на восемь дней, а те запасы велено класть конным на вьючных лошадей, а пехотным велено класть солдатам на подводчи-ковы кошевые телеги.

И пошел генерал и фельдмаршалк из-под Нового-городка с полками к Юрьеву-Ливонскому по дороге, а пехотные полки по другой дороге и сошлись с генералом и фельдмаршалком на озере июня в 16 числе, и со всеми конными и пехотными полками.

И от озера пошел боярин под Красную мызу, и стан учинен был не дошед Красной мызы за 15 верст, и приказал генерал и фельдмаршалк на том стану наши конные и пехотные обозы покидать, только [332] приказал во всех полках взять пушки да казенные телеги и всякие полковые припасы, что угодно к бою.

И наперед приказал генерал и фельдмаршалк идтить под ту мызу калмыкам, да казакам, да юкиным татарам, а из драгунских полков наперед велено идтить к бою полковнику Родиону Крестьяновичу Боуру с Преображенским драгунским полком.

Не дошед Красной мызы верст за семь, у казаков да у калмык и у юкиных татар на переправе учинился с неприятельскими шведскими людьми бой, и милостию Божиею и его государевым счастием с переправы немцев сбили и гнали их до Красной мызы, а побито на том бою в тех местах немцев с 300 человек.

И как пришел Преображенский полк драгунский и те конные и пехотные полки к той Красной мызе, и немецкие конные полки и пехотные из Красной мызы отходом пошли, и у мызы боя не дали.

И по приказу генерала и фельдмаршалка и его государевы конные и пехотные полки в погонь за ними пошли и гнали до их немецких таборов.

И немцы, видя на себя от государевых конных и пехотных полков жестокие напуски и погоню смелую, покинув таборы свои, пошли в бег.

А генерал и фельдмаршалк и военный кавалер свидетельствованный мальтийский Борис Петрович с конными и пехотными полками ночевать изволил.

А шведский генерал Шлюфинбах с полками своими отшед от таборов своих 10 верст и стал в Гумоловой мызе в страшных великих крепях и переправах.

И от таборов их немецких изволил послать генерал и фельдмаршалк за их немецкими полками в погоню три полка драгунских, Семена Ивановича Кропотова с товарищи, да с теми ж драгунскими полками были посланы на ту ж погоню казаки, и калмыки, и юкины татары.

И пошли те драгунские полки, казаки, и калмыки, и юкины татары от генеральского стана фельдмаршалка за шведскою силою в погонь, за час до вечера или меньше.

И пришли государевы полки на реку, и от той реки до мызы, где стоят их немецкие полки, версты с четыре, и на той реке был их немецкий отъезжий караул.

И они, полковники, пришед к реке того вечера, и стали чинить промысел велий, через реку стрелять из пушек, и немецкий караул от реки отбили, и приказали через реку мост мостить, и, намостя мост, перебрались через реку ночью, и на заре утренней приказали полковники полкам своим собраться в ополчение, и, устроя полки свои, и меж себя съезды чинили, и знаменались крестным знамением и обещались заповедью Божиею, чтоб им против неприятелей его, [333] государевых, стоять храбро и мужественно, и друг за друга пить смертную чашу.

И советовав, велели идтить калмыкам да казакам наперед к Гумоловой мызе, и драгунские полки за ними, калмыками, шли.

И как пришли на поля мызы той, где их немецкие полки стоят в ополчении к лютому бою, и генерал их шведский Шлюфинбах, осмотря, что государевых полков пришло немного, и он, бусурман, приказал полкам своим ополчиться к великому бою, и велел обходить кругом государевы полки, рубить до жадной души, ни единого человека жива не отпустить и в полон не брать, и его такое бусурманское намерение и сталось.

Из тех государевых полков, кои за ними были посланы, полковник Семен Иванович Кропотов с товарищи своими, полагая печаль свою на Господа Бога и моляся Пресвятой Богородице, приказали по их немецким полкам палить из пушек, и стали меж себя съезжаться, и бой у них зачался быть с первого часа дня июля в 18 числе, и Божиею помощию стояли те его государевы полки против шведских полков часа до третьего дня, и бусурман шведский генерал Шлюфинбах приказал шведам жестоко наступать своими полками на государевы полки, и они, бусурманы, по приказу его учали на его, государевы, полки наступать самым жестоким и усердным наступом и боем, и, грехов ради наших, калмыки, и казаки, и юкины татары, и драгуны, и царедворцы не могли стоять против их, бусурманов, и отступили назад.

И Господь долготерпелив и многомилостив, не до конца прогневался еще! И слыша Господь молитву рабов своих, и его государевым пресветлого величества счастием и промыслом доброго генерала и фельдмаршалка и военного кавалера свидетельствованного мальтийского Бориса Петровича, приказано наскоро поспешать конным и пехотным полкам на вспоможение Семену Ивановичу с товарищи.

И по приказу его, генерала и фельдмаршалка, из драгунских полков наперед шел полковник Родион Крестьянович Боур с Преображенским полком к бою, и все конные и пехотные полки с нуждою по той дороге подвизались с великим радением зело скоро и поспешали от Красной мызы к тем полкам, кои были посыланы вдогонку за шведами.

И Преображенские драгуны, как ту они нужную дорогу, а из великих переправ по тем мостам переехали, и они, бусурманы шведские полки, с тем Преображенским полком встретились в погоне за полками, и начали на тот Преображенский полк наступать, и Божиим милосердием и заступлением Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии и его государевым счастием [334] пресветлого величества их немецкие полки остановились против Преображенского полка в начале четвертого часа дня.

И как был бой у Преображенского полка с ними, немцами, в великих переправах и в крепях страшных, и Преображенского полка драгуны против их немецких полков стояли храбро и мужественно за дом Пресвятой Владычицы нашей Богородицы, и за его государево пресветлое величество, и за веру христианскую, друг за друга единокупно умирали и смертную чашу друг за друга испивали, их, бусурман, в том месте зело много побили Преображенского полка драгуны.

И как пришли на бой государевы конные и пехотные полки, и они, бусурманы, видя храбрость и мужество ратных государевых людей, не могли противу их стать, и генерал шведский Шлифинбах с полками своими поворотил назад к Гумоловой мызе.

И видя государевы люди такое милосердие Божие, все воскричали единокупно великим гласом: “Господи Боже, помогай нам!”. А Преображенский полк устремился на ними скакать, и все полки за ними, шведскими людьми, погнали и до Гумоловой мызы их на трех верстах, и коньми их топтали, и едва который шведский человек от государевых людей спасся, только в великих крепях или разве в человеческих телах, а конницу их шведскую гнали и за мызу верст с пять и больше, по дороге и по лесу множество их порубили, и телами их шведскими поля около той Гумоловой мызы стали быть полны. Божиею милостию и заступлением Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии и молитвами московских чудотворцев все шведские полки конные и пешие порубили, и много начальных людей и рядовых шведских драгун и солдат побрали в полон, и всякие шведские полковые припасы, порох, ядра и всякое мелкое ружье побрали.

А бой утишился того ж числа во 12-м часу дня, и генерал-фельдмаршалк и военный кавалер свидетельствованный Борис Петрович приказал ратным людям государевым сбираться всякому под свои знамена и на поле всем стать в ополчение.

И поехал генерал-фельдмаршалк круг полков всех объезжать и полковников всех за службу их и за радение милостивым словом государевым похвалял, а ратных людей храбрость и мужество милостиво ж похвалял.

И приказал генерал и фельдмаршалк всем полковникам в полках своих сметить людей, что у кого побито и ранено, и ведомости о том прислать в шатер.

Из драгунских полков убит полковник Никита Иванович Полуектов.

Семен Иванович Кропотов ранен.

А из пехотных полков убит полковник Юрья Степанович Лим. [335]

А Савва Васильевич Айгустов ранен, да Иван Валимович фон Верден ранен.

Да в Преображенском драгунском полку полуполковник Николай Флент ранен.

Того ж полку поручик Василий Федоров сын Чичерин убит. Да в том же полку раненых начальных людей: капитанов 3 человека, прапорщиков 3 человека, урядников и рядовых драгунов убито 15 человек да ранено 55 человек.

И во всех драгунских и солдатских полках начальных людей, урядников и рядовых драгун и солдат побито и ранено немного. А о том, аще кто ведать хочет подлинно про битых и раненых драгун и солдат, и о том в канцелярии есть справедливая роспись, а в сем письме за скоростию похода и раненых писать не успел.

И приказал генерал и фельдмаршалк смечать шведских людей тела, и по смете побито немцев на полях около мызы 5490 человек, кроме леса и болота.

А по ведомостям от полоненников, которые в то время взяты были, шведской силы с генералом их Шлифинбахом 14000, а с боя их, шведских людей, ушло самое малое число.

А государевы полки собрався все во ополчение у Гумоловой мызы, и стоял генерал и фельдмаршалк у мызы три дня, и посылал ратных конных людей на все стороны мызы и деревни жечь; их шведских людей чухну и латышей приказано рубить и в полон брать.

А на четвертый день генерал и фельдмаршалк с полками от мызы той пошел по большой по Рижской дороге и пришел к городку шведскому, и они из городка побежали, и покинули пуст.

И стоял генерал и фельдмаршалк у того городка два дня, и приказал генерал и фельдмаршалк от того городка назад отступить к Юрьеву-Ливонскому, и приказано мызы и деревни шведские жечь и разорять.

А Юрьев-Ливонский изволил генерал и фельдмаршалк мимо пройтить, и отошед от Юрьева пять верст, и стал в полях.

И посылал генерал и фельдмаршалк конные полки по указу к Колывани и к Ругодеву, и приказал им все уезды шведские разорять.

И ездили от Юрьева верст по сто и больше на все стороны, а были в посылке конные полки пять дней.

И дождался генерал и фельдмаршалк из посылки конные полки, и изволил от Юрьева назад идтить по большой дороге к Новому-городку.

И пришед под Керепецкую мызу изволил генерал и фельдмаршалк четыре дня стоять, прошед мызу, близ озера.

И приказано отпущать обозы конные и пехотные под Печерский монастырь, и велено оставлять с собою хлеба на 12 дней и класть на вьючных лошадей. [336]

А сам генерал и фельдмаршалк изволил идтить с полками в правую сторону от озера под Мензову мызу, и не дошед до мызы 15 верст на дороге был их немецкий отъезжий караул, и конные государевы полки караул их немецкий порубили и языков побрали.

А под мызу послан полковник Родион Крестьянович Боур с Преображенским полком, и как приехали государевы конные полки и объехали ту мызу кругом, и от них, немцев, из той мызы была великая пушечная стрельба по государевым полкам, и ту мызу конные полки осадили, и генерал и фельдмаршалк к той мызе пришел в другие сутки, и как пришли пехотные полки и начали по той мызе из пушек стрелять, а Преображенский полк был в то время пехотою, и учали приступать, и Божиею милостию и его, государевым пресветлого величества, счастием в ту Мензову мызу Преображенские драгуны наперед вломились, и потом государевы пехотные полки, солдаты и драгуны, ту мызу взяли.

А начальных шведских людей в той мызе взято: полуполковников 2, капитана 2, поручик 1, прапорщик 1, урядников и рядовых шведских солдат 140 человек. Пушки, и порох, и всякий воинский снаряд побрали. Да в той же мызе взято стоялых немецких 12 лошадей да 30 лошадей надворных.

И ту мызу приказал генерал и фельдмаршалк разорить и палаты разломать.

И стоял у той мызы генерал и фельдмаршалк три дня, и от себя изволил посылать конные полки уезды разорять, мызы и деревни шведские жечь, а с ними послан был воевода Володимир Петрович Шереметев.

И ходили они по Рижской по большой дороге под город Алмер, и пришед город взяли и разорили, а осадных людей в том городе Алмере взяли полковника и губернатора да с ним начальных людей, а рядовых солдат 200 человек, 20 немок и с детьми их взяты, и около Алмера верст за 30 и больше мызы и деревни жгли и разоряли, а до Риги не доезжали верст за 50.

А генерал и фельдмаршалк и военный кавалер свидетельствованный мальтийский Борис Петрович из-под мызы Мензовой с Преображенским полком драгунским и со всеми пехотными полками изволил идтить под немецкий город Алыст, и идучи к городу Алысту в уездах их шведских многие мызы и деревни пожгли.

И не дошед до города верст за 20, изволил генерал и фельдмаршалк наперед послать к городу Алысту полковника Родиона Крестьяновича Боура с Преображенским полком.

И пришед полковник Родион Крестьянович под город на заре на утренней, и стал не дошед города в долине, и приказал полковник выехать из полку своего на добрых лошадях человек со сто, и велел ехать к городу в их немецкие слободы, и они, драгуны, по приказу [337] полковничью в слободы шведские въехали, их, шведов, порубили, иных многих в полон побрали и животину всю у них отогнали.

А сам генерал и фельдмаршалк с пехотными полками пришел под город в половину дня, и стали пехотные полки круг города.

И велел генерал и фельдмаршалк пехоте к городу промыслы чинить, шанцы заводить, и из пушек по городу палить, и из мортир в город бомбы метать. И от пушечной стрельбы, и от бомб в городе немцам стала быть великая теснота, только они пребывали в погребах да в ямах, а от немцев из города была пушечная стрельба небольшая.

А государевы люди, добываючи город, великие промыслы чинили, и стояли государевы ратные люди под городом Алыстом полторы недели, и они, бусурманы, надеючись на крепость города своего и на великие снаряды, города долго не сдавали, и, помощию Господа Бога нашего Иисуса Христа и заступлением и молитвами Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, видя они, бусурмане, храбрость и мужество и великие промыслы к городу государевых ратных людей, и от того у них, бусурманов, в городе был плач, страх и ужасть на них великая, от бомб и от пушечной стрельбы не могли они ни в которых местах ухорониваться и пребывать, и от того великого страху, не дожидаясь от его государевых людей приступов, тот город сдали августа в ... числе, и вышли, и отдались в руки сами государевым людям, и его государевым счастием и заступлением Богоматери нашей приказал генерал-фельдмаршалк и военный кавалер свидетельствованный мальтийский Борис Петрович город принять, а шведских людей всех велел взять и по полкам раздавать.

А начальных людей взято в том городе Алысте: майор, адъютант, поручик, конных драгун и всех служивых людей 495 человек. Да с ними же взята сенаторская дочь, да пастор с женою и детьми, и иные многие немки с детьми своими. А латышей и чухны мужеска полу и женска взято в городе Алысте 1000 человек.

И приказал генерал и фельдмаршалк тот город разорить, и стены городовые до подошвы все разломать, и рвы закопать.

И у города стоял генерал и фельдмаршалк две недели и больше, а от города изволил со всеми конными и пехотными полками идтить на рубеж к Печерскому монастырю, и не дошед до монастыря на рубеже стоял, и пошел генерал и фельдмаршалк к городу Пскову со всеми конными и пехотными полками.

И пришел из похода во Псков сентября в 9 числе 1702 года.

(Далее приведены послужные списки полковников Е. А. Гулица и Н. Г. фон Вердена. — Примеч. Д. Языкова.) 1700 года сентября с 1 числа, по указу великого государя, генеральства Адама Адамовича Вейде драгунского полка полковник [338] Ефим Андреевич Гулиц с полком своим был на службе великого государя под Ругодевым ноября по 19 число.

А ноября в 20 числе из-под Ругодева пошли в Великий Новгород; и пришед в Великом Новгороде были декабря по 12 число.

Декабря с 12 числа, по указу великого государя, из Великого Новагорода посланы во Псков на зимовую службу и были во Пскове июля по 24 число нынешнего 1701 года.

А июля с 24 числа изо Пскова посланы на его, великого государя, службу под Печерский монастырь и пришед под Печерский монастырь того ж числа были в походе за свейским рубежом с окольничим со князем Юрьем Федоровичем Щербатовым.

Августа в 3 день были в походе с ним же, окольничим со князем Юрьем Федоровичем Щербатовым, за свейским рубежом.

Августа в 5 числе были в походе из-под Печерского монастыря за свейским рубежом.

Августа в 21 числе были в походе за свейским рубежом.

Августа в 28 числе были в подъезде из-под Печерского монастыря за свейским рубежом.

Сентября в 3 числе из-под Печерского монастыря со стольником и волентиром Михаилом Борисовичем Шереметевым были в походе в свейской земле под Ряпиною мызою.

Сентября в 25 числе, по указу великого государя и по памяти из разрядного шатра, велено из-под Печерского монастыря идтить во Псков, и пришед были во Пскове октября по 11 число.

Октября с 11 числа, по указу великого государя, изо Пскова посланы на его великого государя службу в Опочку, и ныне на службе великого государя в Опочках.

И декабря в 20 день, по указу великого государя и по памяти из разрядного шатра, велено идтить во Псков.

Декабря в 29 день изо Пскова были на службе великого государя в свейской земле под Леверстою и под Агою мызами.

И 1702 года января в 5 день из того похода пришли во Псков, и ныне на службе великого государя во Пскове.

1702 года июля с 10 числа сентября по 9 число полковник Николай Григорьевич фон Верден был с полком своим на службе великого государя в большом полку генерал-фельдмаршалка, и был на бою против генерала-майора Шлифинбаха, и с того числа был в том же большом полку августа до 6 числа в походе под Юрьевым-Ливонским и до Мевзы мызы.

И августа в 8 день, по указу великого государя, послан в поход с полком своим да даны ему драгунские полки: князь Григорья Волконского, князь Петра Мещерского да рейтарский полк князь Ивана Львова. И с теми полками был в походе под Лобергом мызою, и под Смелтиным, и под Ровным городами, и из-под Ровного под [339] Явною мызою, и те города, и мызы, и деревни выжгли, и пришли в большой полк под мызу Малую Тырзу.

Августа в 11 день, по его ж великого государя указу, послан с полком своим под город Волмер, а даны ему драгунские полки под его команду:

князь Григорьев полк Волконского,

Иванов полк Игнатьева,

князь Василья Вадбольского,

князь Петра Мещерского,

Семена Кропотова,

Михаила Зыбина,

Никиты Полуектова,

Моисеев полк Мурзенка,

рейтарский князь Иванов,

полк Львова,

казаки донские,

калмыки,

выборная рота,

Ертаульного полка три роты.

И в город Волмер августа в 14 день взяли, а неприятельских людей с поля сбили, и многих порубили, и в полон побрали.

А из-под Волмера посылал полковника Моисея Мурзенка с полком его да калмыков под мызу Дертку.

А сам пошел из-под Волмера под город Держень, и город Держень и многие мызы и деревни выжгли.

А из-под Держня пришли в большой полк под город Алыст, а из-под Алыста до Пскова был в большом полку. И августа в 25 день взят город Алыст.

И сентября в 19 день из того пришли во Псков, и ныне на службе великого государя во Пскове.

А что где полону в том походе взято, и то писано ниже сего. Августа в 14 день под Волмером взято в коннице свейского полка:

1 человек подполковник,

1 человек поручик,

1 человек капрал,

6 человек рейтар.

В Волмере городе взято:

1 человек подполковник,

1 человек пастор,

7 человек капитанов,

6 человек поручиков,

2 человека прапорщиков,

2 человека квартермистров,

1 человек адъютант,

1 человек лекарь, [340]

4 человека сержантов,

2 человека каптенармусов,

1 человек подпрапорщик,

135 человек солдат,

2 человека барабанщиков,

5 человек мещан,

2 человека челядников,

32 немки и девки,

1 человек мызник,

1 человек портной мастер,

1 человек повар,

1 человек мызник с женою.

Всего начальных людей 22 человека; урядников, и рядовых драгун, и рейтар, и солдат, и всяких чинов людей 196 человек.

Всего на двух боях взято начальных людей, урядников, и рядовых драгун, и рейтар, и солдат 239 человек.

А изо Пскова пошел боярин Борис Петрович в Ладогу сентября в 16 день в среду.

Генерал-адъютант Афанасий Михайлов сын Дмитриев-Мамонов пошел изо Пскова в поход сентября в 17 день в четверток.

Октября в 11 день он, Афанасий, с конницею москвичами и с калмыками пришли под Орешек, под город шведский.

И того ж числа со шведами у боярина Бориса Петровича был договор.

И октября 12 числа шведы город Орешек отдали. Принимал город Преображенского полка полуполковник князь Михайло Михайлович Голицын, он же был и на приступе с полком своим, а приступ был октября 9 числа, и на том приступе побиты многие начальные и пехотные люди.

И за ту службу и за раденье он, князь Михайло Михайлович, пожалован в полковники; ему ж денег дано 3000 рублев да из Дудинских волостей вотчина 300 дворов.

А начальным людям раненым, которые были на том приступе, дано государева жалованья по 300 рублев.

И вышеписанный взятый город Орешек почали писать Слюсин-бургом.

А шведов, сидельцев городовых, с женами, и с детьми, и с животами отпустили, по государеву указу, на ш[ес]ти бударах, и с ружьем, к себе, а пушки и знамена их королевские приняты и описаны.

А Афанасий Дмитриев с конницею послан за Неву реку, а из-за Невы реки, по указу государеву, москвичи взяты от него, Афанасья, и посланы в Ладогу для встречи благочестивого царевича государя Алексея Петровича, а с ним, Афанасьем, оставлены низовые казаки и калмыки. [341]

Да с Невы ж отослан с полками окольничий Петр Матвеевич Апраксин.

И москвичи царевича Алексея Петровича встретили в Ладоге и проводили до Слюсинбурга, и посланы во Псков.

А под Слюсиным повешен Преображенского полка прапорщик Нестор Кудрявцев да солдат 22 человека за то, что с приступа побежали.

В летнем походе бит батогами Андрей Осипов сын Мертвой за то, что он татарина порубил саблею.

В том же году в декабре месяце во Пскове вожен на площадь в железах, а на руках колодка Иван Михайлович сын Шмаков, и пробита у него левая рука, ладонь, ножом за то, что он поколол полковника своего ножом, Филипа Кара.

А как изволил быть государь у Архангельского города, и там пытаны в государственном великом деле Михаила Петров сын Бунаков да Федор Никитин сын Тараканов и сосланы в ссылку в Сибирь.

В декабре в 5 числе на выносе у боярина Никиты Константиновича объявилось подкидное письмо, и, по указу государеву, прибиты письма по воротам, за рукою боярина Тихона Никитича Стрешнева, чтоб тот человек явился безопасен.

В том же году женился шут Иван Пименов сын Шанской на сестре князь Юрья Федоровича сына Шаховского. В поезде были и окольничие, и думные, и стольники, и дьяки во мхонях, в ферезях, в горлатных шапках, также и боярыни; а первая ночь у них была на башне у Курятных ворот, и тут пили три дня.

В том же году мучен разными пытками на Красной площади ведомый вор Гришка Галицкий, в великом государственном деле, и сожжен. И многие всяких чинов люди и от приходов из монастырей дьячки ловлены и пытаны, и розыски были великие.

В нынешнем 1703 году на море, подле Канец, был на воде бой великий, и, за помощию Божиею, два корабля взяли, а иные потопили.

Также с их шведским генералом Краниортом был бой великий с нашими драгунскими полками; их с поля сбили и языков побрали.

И город Канцы взяли с пушками, и с казною, и с припасами, а шведов отпустили с ружьем.

Также у них, шведов, города Ямы и Копорье взяли, а их отпустили ж, и укрепили зело крепко.

1704 года января в ... день, по именному государеву указу, сказано судьям на Генеральном дворе, где кому сидеть по приказам.

В Приказе земских дел стольнику Ивану Иванову сыну Большому Бутурлину. Товарищем с ним быть Ивану Васильеву сыну Рожнову. [342]

В Семеновской канцелярии Алексею Сидорову сыну Синявину: ведать на Москве и по всем городам бани.

Петру Васильеву сыну Кикину ведать рыбные ловли и мельницы всего ж государства.

Разрядному дьяку Михайло Григорьеву сыну Гуляеву ведать конные площадки и мосты всего ж государства.

А для посылок даны им стольники и солдаты, а подьячие из разрядных приказов. И о том о всем прибиты были по градским воротам листы о всякой ведомости.

Февраля в ... день женился на Москве Иван Михайлов сын Кокошкин псковитин на посадской жене. Свадьба была уборная: были в старом платье, в ферезях, в охабнях. Невеста была у думного дьяка у Автомона Иванова, а поездом по нее приезжали от боярина князь Петра Ивановича Прозоровского. Изволил быть сам государь.

В том же году и месяце была встреча турецкому посланнику. Пехоты было три полка, да недоросли встречали, в уборе немецком конницею.

У посланника в приставах были: Иван Никитин сын Глебов да Федор Васильев сын Протасьев.

А шли по Каменному мосту.

А после встречи недорослей изволил смотреть сам государь, и по смотре которые годились в службу, писали всех в солдаты, а которые не явились, по всем городам к воеводам посланы грамотьг веле-но их выслать к Москве к смотру в Разряд.

И недоросли из городов, по грамотам, к Москве приехали, и боярин Тихон Никитич Стрешнев набрал их, недорослей, полк драгунский 1000 человек, и розданы знамена, и их учили, и посланы на службу в июле месяце. Также и другой полк драгунский набран и отдан в учение.

А смотра государева крыжовников боярин смотрел и велел отослать в Военный приказ.

А иные немногие оставлены за болезнию в Разряде.

Февраля в 18 день изволил идтить государь с Москвы в Петербург.

А после его царского величества пошел с Москвы фельдмаршалк Борис Петрович Шереметев.

Изволением Божиим, грех ради наших, в том же году мая в 20 день, на праздник Алексия митрополита, в нощи был великий мраз, и от того побита рожь в заоцких городах по Севеск, по Брянеск и по Москву, а инде бито и за Москвою, и глад был по деревням великий в семенах и в ячменях, купили четверть в полтора рубля и по 60 алтын, и из сел и из деревень многие помещики и вотчинники людей своих и крестьян отпускали кормиться в украинные города, [343] а иные отпускали и вовсе. А хлеб яровой в то время родился вельми хорош, никогда такого не бывало.

В том же году явились прибылыцики, люди боярские: боярина князя Бориса Алексеевича Голицына человек его Степан Вараксин; боярина князь Михаиле Яковлевича Черкасского — Василий Ершов; думного дворянина Федора Григорьевича Крущова человек его Алексей Яковлев сын Нестеров и иные многие. И по указу государеву велено им сидеть и чинить государю прибыль.

А на Москве явился прибылыцик князь Ивана Юрьевича Трубецкого человек его Иван Иванов сын Жидовинов: доводил, кто не служит. Дано ему 500 рублев денег.

В Свейском походе чинено наказанье полуполковнику Якову Васильеву сыну Карташову, бит кнутом.

А на Москве в Преображенском пытан Василий Васильев сын Колтовский.

1704 марта в ... день в Преображенском бит плетьми князь Алексей Борятинский, что проводил от Дубровского людей к смотру и утаил.

А в июле месяце Родион Михайлов сын Зернов-Вельяминов в Разряде бит батогами, что не записался на срок.

Прошлого июня в 30 день изволил великий государь отсюду с обозом пойтить под город под Дерпт, сиречь Юрьев-Ливонский, где с войском, в 23000 конницы и пехоты состоящим, стоял фельдмаршалк и кавалер Борис Петрович Шереметев, ради лучшего осмотрения той осады.

И пришед июля во 2 день в обоз, оную осмотрел и, о всем с господином фельдмаршалком расположа и советуя, обрел потребно быть себе атаку переменить, того ради немедленно за рекою Амовжею вновь батарею учинил, и поставя на оную большую часть пушек пробивать бреш, который по седьми днях в 12 башнях да в куртине довольно сделан, и тогда изволил великий государь всякие приуготовления учинить к приступу и мост чрез ту реку ночью навесть.

И для лучшего приближения к брешу указал послать под командою полковника господина Вестова с прочими офицерами солдат 2000 человек, против июля 13 числа, дабы вошли они в контроскарп и окопались.

И как оные к тому месту в ночи пришед, вошли в палисад и учинили шведам немалый бой, и оных из контроскарпы выгнали, которые за палисад, сделанный подле самого города, зашедши, учинили с нашими бой.

И те наши посланные офицеры и солдаты, видя, что как рассветет, худо в том месте им будет содержание, и, увидя добрый способ, восприяв намерение, пошли приступом на равелин, и на оный, [344] помощию Вышнего, счастливо вошли, и оным овладели, и, оборотя их шведские пять пушек, с того равелину почали стрелять по воротам, при той обретающимся, и по солдатам шведским, которые с того равелина в город побежали, и оных комендант той крепости в город не пустил и ворота велел запереть, и тут наши солдаты за теми шведами, сошед с равелина, прямо к воротам чрез мост мужественно их гнали и всех порубили.

И как о том о всем к великому государю писали, также и фельдмаршалку возвещено, то указано им того способа из рук не выпускать, но приступ продолжать.

И хотя из города по них как бросанием бомб и гранат ручных и из мушкетов немалая стрельба была, но они, наши, на то не смотря, пришед к воротам, взяв с собою топоры, оные почали рубить.

И шведы то видя, из постановленных противу ворот своих пушек по тем своим воротам хотя наших солдат всеконечно отбить, дробью стреляли довольно и ворота свои сами тем стрелянием наипаче разбили, и учинился в тех воротах с обеих стран немалый бой.

И видя шведы наших усиляющих и уже в ворота входящих, били в барабан шамад, и они, наши солдаты, в ярости того не слыша, в пущий бой вступили и паче ободрились. Но шведы почали трубить в трубы, и то услыша, по указу великого государя, послал господин фельдмаршалк к приступающим с указом, дабы они от приступу престали, а выслушали, какого акорду шведы требуют. Но разъярившиеся солдаты долго престать не хотели и чрез великую силу офицерскими шпагами от того уняты.

И тогда шведы выслали от себя офицера и сдавались на милость великого государя нашего, надеясь и прося какого-нибудь акорду.

И хотя было возможно сих всех полоненниками воинскими учинить, однако ж его царское величество в объявление им своего великодушия и милости, а иным для приклада изволил дать акорд такой, что им без оружья и знамен и без строевого платья вон выпущенным быти, и одним офицерам шпаги оставлены, а пожитков им ве-лено дать, сколько они на себе нести могли.

И тот акорд желательно они приняли и того ж дня город очистили, в который наши, яко победители, вошли.

Наших при том приступе побито:

1 полковник Вестов, который на приступе был,

майор Гаст,

рядовых солдат с 300 человек,

да ранено с 400 человек.

А с неприятельской стороны пало с 2000 человек.

А еще в гарнизоне бывших здоровых и бодрых людей вышло с 3000 человек да с 200 человек офицеров.

Комендант той крепости полковник Шкид. [345]

Город зело изрядный, и крепость великая: домов в нем целых осталось с 600 каменных, кроме того, что от наших бомб многих разоренных.

Приступу того было с 9 часов.

Провианту в городе сыскано было зело довольно.

Артиллерии и амуниции взято с сею победою премножество.

И великий государь изволил сам июля в 16 числе сюда в обоз придтить и с собою 23 знамени взятые неприятельские привесть.

А между тем в небытии великого государя сюда, в обоз, к губернатору Александру Даниловичу Меншикову пришла ведомость из Санктпетербурха от командующего полковника господина Романа Брюса, что шведский генерал-майор Мендель от Выборка к Петербургу с войском в 8000, состоящим [из] конницы и пехоты, пришел и стал на берегу, а 40 шведских кораблей приближилися к Кроншлоту.

И для того он, губернатор, отсюду из обозу июля в 13 день поехал в Петербурх ради лучшего управления.

Июля в 15 день с доброю ведомостью пришли, что он, генерал-майор Мендель, от Петербурха отбит.

А приход его с войском к Петербурху был таковым поведением.

Посылал из Санктпетербурха вышепомянутый господин полковник Брюс по Выборгской дороге подъезд в 2000, состоящий [из] легкой конницы астраханцев, и яицких казаков, и татар, и запорожцев, которые за Сестрою рекою сошлись с шведским подъездом, и они разбили и взяли 12 человек офицеров и несколько рядовых, и, не смотря, загнались за Сестру реку за уходящими до самого шведского войска, которое под командою шведского генерала-майора Менделя шло с 8000 или с 9000 человек, который с тою нашею конницею учинил бой.

И видя та наша конница против себя гораздо сильных, взятых помянутых 12 человек шведских офицеров и рядовых заколола, и шли отводом до самой Сестры-реки, а далее неприятель за нашими не пошел.

Июля в 11 день та наша конница, пришед к Петербурху, о том сказали выпомянутому нашему полковнику Брюсу, что он, генерал Мендель, с войском идет к Петербурху.

И того ради помянутый полковник всякое принадлежащее приготовление к отпору неприятельскому учинил, и той же ночью на острове линею у самого города с батареями сделал и довольное число пушек поставил, также и корабли, которые при Петербурхе обретаются, все поставлены были по реке в удобном месте к неприятельскому отпору.

И как он [генерал] июля 12 дня к Петербурху пришел, и стал на берегу против острова, и почал стрелять на тот остров по строению, [346] то наши с того острова из линей и с батарей, тако ж и с кораблей из пушек по нем жестоко начали стрелять, так что он, не мешкав, паки принужден был оступить, и скоростию, как шею сломя, паки назад с немалым уроном ушел. И признавают [по] тому скорому его уходу, что немалое число из знатных офицеров убито.

В то ж время, как он, генерал, с войском к Петербурху подходил, приходил шведский караван в 40 воинских кораблях, при которых несколько и бомбардирных, да немалое число мелких суден, к Кроншлоту и с мелкими судами, пристав к острову Рысарду или Котлину, который против той крепости обретается; стали было выходить на тот остров, и наш тамо стоящий пехотный полк, наждав их и дав им нескольким выйтить на берег, выстрелил по ним жестоким залпом, и тем немалый им урон учинил так, что они с великим смущением принуждены, паки на суда свои пометавшись, назад на корабли ушли, а с кораблей хотя два дня помянутую крепость бомбардировали и из пушек били, однако ж ни единая бомба во оную не попала, а из крепости по них тако ж довольно били и из пушек стреляли.

И тако за помощию Божиею неприятель тогда, намерения своего не исполня, принужден со стыдом отступить, оставя нам сугубую, при помощи Божией, победу и радость, за которую сего июля 18 дня молебное благодарение Всемогущему со восклицанием песни воздавали, и трикратною стрельбою из всего пушечного снаряду и залпом всей пехоты по линей оную окончали.

А в шанцах ближних, которые от рва Нарвинского в 30 саженях, взятые неприятельские в Дерпте знамена, нарочно для объявления неприятелю, расставлены были.

704 года в почте пишут: “Августа в 9 день, после полудня во втором часу, Всемилостивейший Господь таковым счастием оружие всемилостивого нашего государя благословить изволил, и где пред-шедшими летами оскорбил, тут ныне веселыми победителями учинил, ибо сию преславную крепость Нарву через лествицы шпагою в три четверти часа получили. Хотя неприятель подкопом крепко подорвал, однако ж солдат тем устрашить не мог, и тот неприятель в другую крепость убежал и бил шамад, сиречь барабан, договор или мир дабы получить; но солдаты наши слышать того не хотели, а тотчас и во оную крепость ворвались и в тот замок, где неприятелю добрый трактамент был, что и младенцев не много оставили. Сей штурм зело определился, и не точию чтоб 300 человек при оном пропало наших, за что выну буди хвала Богу вышнему. А что чего взято, и то писано будет впредь, а к вашей милости писано о взятье города Ругодева”.

“В городе взято: 109 пушек, 18 мортир, 6 гоубиц, 310 бочек пороху, 15000 ядер, 2770 выстрелов картечей или дроби, 515 бомб, [347] 7149 гранат ручных с 6000 мушкетов и карабинов, свинцу, фитилю и прочего множество”.

Из Нарвы и из Дерпта пришли полки, по указу государеву, с фельдмаршалком Борисом Петровичем во Псков.

Государь изволил придтить из Санктпетербурха в Москву в ноябре месяце.

А шла пехота строем с полоном, а устроены были ворота деревянные, и оказии были написаны, города взятые шведские.

И по указу государеву изо всех городов велено быть воеводам к Москве к смотру, также которые были в посылках, декабря к 1 числу, и о том в города посланы грамоты.

И всех воевод и посыльных людей изволил смотреть сам государь в Преображенском на Генеральном дворе, а кликали по одному имени; кликал разрядный дьяк Федор Замятнин, а государь изволил смотреть по тетради и ставить крыжи над именами.

Иван Данилов сын Наумов на смотре бит батогами нещадно за то, что у него борода и усы не выбриты.

И после смотру им, воеводам, была сказка, чтоб у них впредь бород и усов не было, а у кого будет, и тем будет гнев.

А с Москвы им без указа ездить не велено.

Григорий Григорьев сын Камынин бит плетьми за то, что он был написан в славленье, да не ездил.

Разрядного дьяка Артемья Возницына сын его поколол шпагою Федора Васильева сына Протасьева, за то бит кнутом.

Думный дьяк Емельян Игнатьев сын Украинцев в Преображенском бит дубьем, и велено ему за вину сделать на Преображенский и Семеновский полки епанчи да шляп 1400.

А даточных велено брать со всего государства в Поместный приказ с служивых пятого, а с дворцовых с шести седьмого.

А на Москве изволил государь быть три дня и изволил идтить на Воронеж.

А на Воронеже чинено наказанье воеводе Ивану Иванову сыну Игнатьеву, бит кнутом.

А изо Пскова, по указу государеву, фельдмаршалк Борис Петрович Шереметев с полками пошел в Польшу:

В первый город в Витепск.

А из Витепска в Полотск.

А из Полотска пошел в Вильну июля в 21 день; под нею река Вилея.

А из Вильны пришли в Гродню августа в 28 день.

А из Гродни пошли сентября в 6 день; под нею река Немонт.

А генерал князь Никита Иванович Репнин с полками своего генеральства пошел под город Нитаву. [348]

Также и господин князь Александр Данилович с драгунскими конными полками пошел под Нитаву ж.

И Нитава взята приступом.

А у фельдмаршалка Бориса Петровича Шереметева была баталия с шведским их генералом, и на той баталии шведы наших побили. А как была баталия, и о том писано ниже сего.

Король Август в Гродню пришел октября в 28 день. Государь изволил его встречать сам и ехал с ним в одной коляске. И в то время все полки пехотные были в строю и была мушкетная стрельба трижды.

И после того, по ведомости с Москвы, боярин Борис Петрович Шереметев из Гродни послан в Астрахань для того, что в Астрахани стрельцы и чернь забунтовали.

И Борис Петрович с полками из Гродни пришел к Москве и Москвою шел строем.

И с Москвы ходил на низ, и низовые люди от приходу его устрашились и утишились.

А в Астрахани воеводу Тимофея Иванова сына Ржевского убили.

И боярин Борис Петрович пришел к Астрахани, и велел шанцеваться, и были с ними многие договоры, и изменники Астрахани без приступу не отдали. И город Астрахань взяли приступом.

И января в 13 день 1706 года шведский король да Лещинский перебрались через реку Немонт, и того числа перебрались, а января в 14 день шел мимо Гродни и с обозами.

А государевы полки пехотные и драгунские сидели в городе Гродне с фельдмаршалком Огильвием да с генералом князь Никитою Ивановичем Репниным.

А баталии шведы не дали.

А сидели 9 недель.

А из Гродни посыловали из разных полков по сено по селам и по деревням, и в то время шведы и волохи офицеров, и солдат, и людей боярских рубили и в полон их брали.

А на станцах многих с обозами брали и по дорогам обозы разбивали.

А из Гродни, по указу государеву, пошли на Страшной неделе в субботу, и пушки, и свинец, и всякие припасы полковые артиллерные пометали в реку, а телеги пожгли.

А чрез реку Немонт сделан был мост.

А после пехотных полков в Гродне оставлены были драгунские полки, Иван Степанов сын Горбов.

А шли польскими городами на Киев, на Брест да на Луцк, и иными прочими городами и местечками.

До Киева шли полсемы недели.

А в Киев пришли мая в 8 день. [349]

Стояли при Киеве 4 недели.

Из-под Киева пошли в Гомлю.

Пришед в Гомлю стояли 5 недель.

Из Гомли назад пришли под Киев.

И государь изволил придтить в Киев. И черкасский гетман Иван Степанович, также из-под Нитавы пехотные и драгунские полки под Киев пришли, и с низу калмыки и яицкие казаки 8000.

И великий государь изволил с гетманом смотреть полки, и в то время была стрельба.

И после того в Киев пришел Борис Петрович: велено ему ведать все полки по-прежнему.

А фельдмаршалк Огильвий отпущен в свою землю: шло ему государева жалованья по 7000.

Также из Киева пехотные полки пошли по станцам.

А господин князь [Александр] Данилович с драгунскими полками и с калмыками наперед пошел в Польшу.

Ведомость о бывшей баталии у войск его царского величества под командою господина генерала его сиятельства Римского государства князя Меншикова, будучи у войск саксонских и польских, с неприятельскими шведскими и польскими войсками, которыми командовал шведский генерал-лейтенант Мардофелд, а над польскими противной стороны воевода киевский Потоцкий, и воевода Троцкий Сапега, и подкоморий Любомирский, при польском городе Калише:

“И в прошлых числах, когда войско наше стояло при Петрикове, получена у наших ведомость чрез прежде посланных партей, что вышеупомянутый неприятель, который пред тем был от наших в близости, побежал вдаль к Калишу. И услыша о том, наши пошли вслед неприятелю, однако ж он, нимало походу своего не оставляя, пришел к Калишу и, переправясь чрез реку Просну, стал обозом с таким желанием, дабы с нашими генеральную баталию дать, к чему всякий тщился и себя весьма укреплял. Но наши, несмотря на неприятельские крепости, которые круг себя имел, яко: жестокие переправы, реки, болота и прочая, удумали со оным генеральную баталию дать.

И в 18 день октября, по отправлении воинской думы, учредя полки все к баталии, как надлежит, в три линии, определили командовать: королевское величество польский Август левым крылом, где саксонское войско было, и при нем гетман полный Реуцкой с польским войском, а с правого крыла — господин генерал его сиятельство князь Меншиков с московскою конницею, и при нем гетман великий Синявский с польским войском.

И так порядочно учредясь, стали целым фруктом против неприятельского фрунта, который за три дня к баталии был готов. [350]

И пополудни о двух часах зачалась пушечная стрельба, и потом вскоре оба фрунта сближились и в жестокий бой вступили.

И как неприятельская пехота, которой было 3000, на наш корпус наступила, то наши немного пожались, понеже пехоты при себе не имели, однако ж его сиятельство князь Меншиков вскоре приказал нескольку шквадронам драгун против шведской пехоты спешить, да и с правого крыла коннице на них наступать, и по такому благорасположению жестоко от наших на пехоту стрелено, и потом был прежестокий бой, на котором в непрестанном огне три часа были, и помощию Божиею наши вящую силу взяли и так жестоко на неприятеля боем наступили, что вконец оного разорили, разве малая часть от конницы шведской ушла, а пехота вся осталась. Польские же нашей стороны войска на польское неприятельское войско с нашими нападали и оных прогнали, а с достальным войском воевода киевский в обоз засел, которого со всем войском на другой день королевское величество взял.

И так чрез милость Божию преславную викторию наши получили, что на месте неприятелей положено с 5000 человек шведов да с 1000 поляков и волохов, понеже на той потребе было неприятельского войска шведской драгунии 4000, да пехоты 3000, да поляков и волохов 20000 человек, из того числа что кроме помянутых побитых шведов живьем наши взяли, также что на той потребе взято пушек и знамен, барабанов и ружья, и сколько наших убито и ранено, тому при сем роспись.

Реестр, что во время вышепомянутой баталии взяли наши, также и королевское величество польский, шведов и поляков, и всякого ружья, и что наших убито и ранено.

Наши взяли

офицеров шведских:

генерал от пехоты Мардофелд, который над шведским войском команду имел; полковники:

Маршалк,

Миллер,

Горнов,

подполковники:

барон Горн,

Исендорф,

Мумонт,

Гилденштерн;

майоры:

барон Фелт-Опон,

Буш,

Шилинг,

Курси; [351]

капитанов 23 человека;

поручиков 35 человек;

прапорщиков 18 человек;

адъютантов 4 человека;

ротмистров 1.

Всего офицеров 94 человека.

Урядников и рядовых: Красова, Мерлина, Маршалкова полков, рейтар и драгун 294 человека.

Пехоты:

французских двух региментов:

Мумелева 257 человек,

Функова 236 человек.

Итого французов 493 человека.

Саксонского Герцова полку 376 человек.

Шведского Горнова полку 503 человека.

Итого пехоты 1372 человека, в том числе барабанщиков 22 человека.

Всего офицеров и урядников 1760 человек.

Да королевское величество польский на той баталии взял:

капитанов 4 человека,

ротмистров 3 человека.

Да которые шведы пред баталиею и по баталии засели в город Калиш, и после баталии на другой день его королевское величество оных на акорд взял:

майор 1,

капитанов 8,

поручиков 14,

прапорщиков 6,

урядников и драгун 800 человек.

Да после баталии же на другой день его же величество взял во обозе польском воеводу киевского Потоцкого и со всеми его дивизиями, в которых многое число знатной шляхты. И всего взято в полон шведов, кроме поляков:

офицеров 142 человека,

урядников и рядовых 2 456 человек.

Итого 2598 человек.

Полковой музыки, что наши взяли:

трубачев 4,

гобоистов 5,

янычарских сурначеев 4.

Итого 13 человек.

Да на той же баталии взяли наши:

пушек полковых медных 3,

знамен 26, [352]

литавр 3 пары,

барабанов 22

да солдатских фузей 400.

Да королевское ж величество взял:

польских знамен 54,

драгунских 5.

Наших на той потребе убито:

полковник 1,

майор 1,

капитанов 3,

прапорщиков 2,

урядников и рядовых 77 человек.

Итого убито 84 человека.

Да ранено:

подполковник 1,

майор 1,

капитанов 6,

поручиков 5,

прапорщиков 8,

урядников и рядовых 33.

Итого 54 человека.

Всего наших убито и ранено 138 человек”.

Вышеписанная ведомость печатана на Москве лета Господня 1706 ноября в 14 день.

Мая в 21 день боярин Иван Алексеевич Мусин-Пушкин приехал из Польши от государя.

Мая в 24 день, по указу великого государя, из Разряду посланы во все города государевы грамоты: велено ратных людей высылать, чтоб они приезды свои записывали в Серпухове и на Коломне. И по тому великого государя указу всяких чинов ратные люди в вышеписанных городах приезды свои записывали.

А для записки был в Серпухове думный дворянин Никита Савич Хитрой, а на Коломне окольничий князь Михаила Андреевич Волконский. А иные приезды свои записывали на Москве в Разряде. А начальные люди приезды свои записывали в Военном приказе.

Июня в 1 день повещали делать к валовому делу о работниках: в Китае и в Кремле делать вал и рвы копать. А июня 10 числа зачали делать и брали со всякого московского двора по 2 человека работников, и из городов брали ж. Так же делали Можаеск, Серпухов и Троицы Сергиев монастырь.

Из обоза от Стенжиц июня 9 дня, а на Москве подана июня 19 дня: “Известно нам здесь учинилось, что у вас на Москве немалый страх произошел от того, что стали крепить московские города, и то нам зело дивно и смеху достойно, что мы час от часу от Москвы дале, [353] а вы в страх приходите, которого в то время не было, когда неприятель у нас в глазах был во время Гродненской осады, когда мы в самом состоянии и в московских рубежах были, а ныне, при помощи Божией, в таком наше войско состоянии, что еще никогда такого не бывало, и неприятель не точию нас страшит, но и сам в весьма в великом страхе суть, а паче от Калишской преждебывшей счастливой баталии в непрестанном сомнении пребывает, у которого и такого намерения нет, и потому мочно вам рассудить и в безопасности быть, что не к нам неприятель приближился, но мы к нему, и не мы его боимся, но он нас. Чего ради настоящую страсть конечно надлежит вам отставить и, при помощи Божией, так же между собою веселиться, как мы здесь, яко имея еще, при помощи Божией, твердую надежду на счастие оружия царского величества, веселимся и временем путем подпиваем. А что крепят у вас города, и то мочно рассудить, что лучше: осторожность ли или оплошность? Хотя и простая, однако ж русская старая пословица: “Осторожного коня и зверь не вредит”. И тако извольте быть, при помощи Божией, в твердой надежде, оставя настоящую страсть, которой никогда вам имать не надлежит, уповая на милость Божию, паче ж на счастие оружия царского величества, но больше извольте быть благонадежны; также извольте быть в своей компании и веселитесь при сем не забывайте; особливо прошу вас, извольте почасту на мой Слободской двор ездить и веселиться, и о том строителя просите, чтобы скорее совершил, чтобы к нашему приезду поспел, понеже мы надеемся на милость Божию, что к будущей зиме сия война счастливо скончается, и с триумфом к Москве со всею армию надеемся придтить, ибо неприятель ныне весьма желает мира, который час Богу извольшу учинится”.

Октября в 20 день из Смоленска изволил придтить к Москве царевич Алексей Петрович и изволил быть на болверках, и в то время была пальба пушечная с болверков. И изволил приказать боярам всякому по болверку, чтоб делали работные люди поскорей.

А из Азова писали к Москве, что казаки убили до смерти князь Юрья Володимировича Долгорукова. И тех воров атаман, оковав, прислан к Москве.

Ноября в 19 день царевич Алексей Петрович изволил смотреть начальных людей и царедворцев на Мясницкой улице, у Трехвальных ворот.

Да декабря в 4 день у Трехвальных ворот всяких чинов людям был смотр, изволил смотреть царевич Алексей Петрович, и по смотру сказано, чтоб никто с Москвы не съезжал до указа, а кто съедет, тому не без труда. А сказывал боярин князь Михайло Алегукович Черкасский. [354]

Декабря в 5 день изволил придтить из армии, сирень из полков, великий государь царь Петр Алексеевич, и того числа была на бол-верках стрельба пушечная.

Декабря в 22 день великий государь изволил смотреть начальных людей заполошных и царедворцев на Генеральном дворе.

А стольник Степан Петров сын Бахметьев с москвичами послан в низовые города.

Января в 1 день была на Царицыном лугу потеха огненная.

Января во 2 день, по указу государеву, велено московским чинам и низовым городам быть на его государевой службе в Казани с боярином князь Петром Ивановичем Хованским

Марта в… день, по указу государеву, была на Постельном крыльце сказка, велено ехать царедворцам по домам с Москвы, а первой статье велено быть на Москве.

А недорослей на Москве из городов всех, больших и малолетних, приводили к записке в Преображенский к государю царевичу Алексею Петровичу. Также и людей из боярских изо всяких домов приводили перед царевичем в Преображенский их брали в солдаты.

Марта в 22 день с Москвы изволили пойтить в Петербурх царевны, также и бояре с женами.

А на Москве остался комендант господин князь Матвей Петрович Гагарин.

Марта в 24 день писал из Козлова господин князь Григорий Иванович Волконский, что послан был в Астрахань с казною Артемий Петров сын Игнатьев, и его на дороге убили до смерти низовые воры, которые бунтуют.

Апреля в 1 день сказано на государеву службу в Ряжский окольничему князь Михаилу Андреевичу Волконскому. Да с ним быть москвичам царедворцам коннице заоцким городам, для того что забунтовал Ивашка Афанасьев сын Булавин

Ведомость с Битюга от Степана Бахметева, писана апреля в 29 день о воровских казаках булавинцах: “Единомышленные его 2000 человек, изошли оные воры по реке Битюгу, сведав, что мы пришли, и хотели быть на нас, и пришли в село Сатково на ту реку, и в том селе застали они, воры, Воронежского полка двух человек солдат, который полк при нас был в походе, и они, воры, оных солдат расспрашивали, сколько пришло солдат? И они сказали, что-де мы не знаем, сколько полков Из того села, которые не хотят к ним, ворам, прибежали с ведомостью к нам, что такие-де воры к ним пришли и звали их с собою, идите-де в наши полки. И того дня они, воры, написав письмо воровское, прислали того ж села крестьянина, а в том письме пишут: “Господину Бахметеву. Ведомо нам учинилось, идете вы к нам в донские городки для разоренья; за что-де вам разорять, нам-де до вас дела нет, ни до бояр, ни до солдат, ни до драгун. [355]

Мы стоим за веру христианскую, что-де почали в еллинскую веру веровать; нам только дело до немцев, и до прибылыциков, и до неправых судей” И по их письму полководцы наши, советовав, чтоб их встретить, на другой день только с одною конницею из обоза пошли к ним навстречу, чтоб их не допустить до себя. И собралось нас всех 600 человек, и перешли реку Битюг, и отошли верст 15, и нашли на реке Курейке, увидели их верстах в двух, и сошлись на той реке. Их вор атаман Лука Михайлов съехався у той реки и говорил многое число с нами: “Зачем-де вы пришли?”. И говорил те ж вышеписанные слова. И против его слов уличали их воровство, что они убили князь Юрья Володимировича. И они сказали: “Мы его за то убили, что-де он стал делать не против государева указу, и ныне-де мы стоим за правду”. И стали говорить: “Будет-де вам с нами биться, мы-де с вами биться, как мед пить, готовы”. И того у нас разговору было часа с два, и, стоя за рекою, в том разговоре почали чинить промысел и переправу у нас заставили многолюдством своим. И, призвав Бога в помощь, велели мы спешиться гранодерам и драгунам, и велели идтить к той переправе. И как почали сходить с лошадей, и они почали уступать от реки, и как перешли наши реку, учинился от них, воров, напуск всеми людьми и окрик великий: их было всех 2000 человек, а нас было только 600 человек. И как мы перебрались за реку и крикнули на них, воров, и Божиею милостию их, воров, с поля сбили и рубили их на двадцати верстах: рубленных 108 человек да живьем взято 146 человек, и в том числе донских казаков 36 человек, а те все беглые крестьяне. И на том бою ранены москвичей 5 человек, полуполковник Гыгалан”.

С Битюга ведомость послана апреля в 30 день, а на Туле подана мая во 2 день

А вор Булавин в двух тысячах пошел в Черкасский.

1708 года августа в 30 день была за Смоленском баталия: посылано от нас 4 батальона тысячи с три, а шведский генерал стоял с пятью тысячью, и бой начался на первом часу, а пришли наши, и за помощию Божиею те неприятельские полки побиты, и многих взяли в полон, и их рубили до палаток, и, не утерпя того, швед с немногими пришел сам, и его было самого взяли. И о том в Смоленске был благодарный молебен сентября во 2 день, из пушек была стрельба великая.

Ноября в 11 день черкасский гетман Иван Степанов сын Мазепа изменил государю нашему, уехал к шведу с небольшим войском из Батурина, а в городе и в замке оставил сердюков. Они по злому его умыслу заперлись и князь Александра Даниловича в город не пустили, и он посылал к ним многажды, чтоб город отперли, и они не послушали, и стали палить из пушек, и тот город взяли приступом, и вырубили, и выжгли. [356]

А швед с войском пришел тут в малороссийские государевы города.

А гетмана выбрали в Глухове иного.

А морозы были великие, многие на дорогах помирали, также и снеги были глубокие, а вода была великая на Москве, под Каменный мост под окошки подходила, и с берегов дворы сносила, и с хоромами, и с людьми, и многих людей потопила, также и церкви потопила, и у Ивана Воинственника за Москвою рекою церковь Божию потопила, вновь святили.

1709 года июля в ... день пришла из армии почта к Москве, и того числа была пушечная стрельба со всех болверков, для того из лагеря от Полтавы в 27 день июня в письме властной рукой его царского величества ко благороднейшему государю царевичу писано:

“Объявляю вам о зело превеликой и нечаемой виктории, которую Господь Бог нам чрез неописанную храбрость наших солдат даровати изволил, с малою войск наших кровию, таковым образом.

Сего дня на самом утре жаркий неприятель нашу конницу со всею армиею конною и пешею атаковал, которая хотя зело по достоинству держалась, однако ж принуждена была уступить, только ж со великим убытком неприятелю. Потом неприятель стал во фрунт против нашего лагеря, против которого тотчас всю пехоту из транжамента вывели и пред очи неприятелю поставили на обоих фланках, что неприятель, увидя, тотчас пошел атаковать нас, против которого наши навстречу пошли и тако оного встретили, что тотчас с поля сбили, и знамен и пушек множество взяли. Тако ж и генерал-фельдмаршалк господин Реншилт, купно с четырьмя генералами, а именно: с Шлифинбахом, Штакелбергом, Гамилтоном и Розеном, тако ж первый министр граф Пипер с секретарем Цадерсгелом в полон взяты, при которых несколько тысяч офицеров и рядовых взято, о чем подробно вскоре писать будем, а ныне за скоростию невозможно. И единым словом сказать, вся неприятельская армия Фаетонтов конец вос-прияла. А о короле еще не можем ведать, с нами или со отцами нашими обретается, а за достальными разбитыми неприятельми посланы господа генералы-поручики князь Голицын и Боур с конницею. И о сей у нас неслыханной новине воздаем мы должное благодарение победодателю Богу, а вас, и господ министров, и всех наших с сею викториею поздравляем. Приведен еще князь виртенберский, сродственник самого короля шведского”.

Получено и печатано в Москве 1709 года июля в 4 день, а прислано к Москве июля 2 числа.

А молебны, и звоны, и пальба пушечная была чрез целую неделю.

В письме его царского величества ко благороднейшему государю царевичу, лейб-гвардии с господином подполковником князем Долгоруким от Полтавы в ... день июля писано продолжение оного, [357] что еще после бывшей июня в 27 день баталии недалеко от Полтавы меж его царского величества и оставшимся неприятельским шведским войском учинилось.

“Как его светлость князь Меншиков 28 июня за неприятелем вслед пошел, то хотя он великое прилежание в том чинил, однако ж неприятеля, который оставя большую часть своего багажу наскоро к Днепру бежал, не мог прежде 30 июня нагнати, которого числа оный недалеко от Переволочны в зело крепком месте под горою при Днепре стоящего обрел, и от взятого в полон полкового квартермистра и нескольких волохов уведомился, что король шведский до того за три часа с несколькими стами конных чрез Днепр переправился с великою трудностию, и генерал-майоров Шпара и Лагеркрона с собою взял, генерала же Левенгоупта с оставшимся от побитой армии войском по сей стороне Днепра оставил, понеже за скудостию судов переправитися не могли. И то усмотря, повелел его светлость генерал князь Меншиков без потеряния времени обретающемуся под своею командою войску, которого не больше 9000 было, к неприятелю приближитися, и понеже оный от полоненников уведомился, что неприятели может быть на договор сдадутся; того ради он посылал к той сдаче их наговаривать и при том им объявить велел, чтоб они, рассудя, что все убежище и спасение у них пресечено, сдались, в противном же случае они не ожидали б себе квартиру или пощады, но все побиты будут. И после того неприятели генерала-майора Крейца, полковника Дукера, подполковника Траут-Фетера и генерала-адъютанта графа Дугласа к его светлости прислали и о акорде трактовать велели, который, по некоторым разговорам, тотчас и учинен и от его светлости князя Меншикова и генерала Ловенгоуп-та подписан, по которому неприятели, состоящие еще, паче всех чаяний, с лишком в 6000 вооруженных, большая часть кавалерии, ружье свое, яко воинские полоненники, положа, сдались, и оное, еще того ж дня, купно со всею артиллериею и принадлежащею к тому воинскою казною, канцеляриею и со всеми знаменами, штандартами, и литаврами, и барабанами, генералу-лейтенанту Боуру отдали.

Изменник же Мазепа еще за несколько часов прежде короля, купно с некоторыми из своих изменнических единомышленников, чрез Днепр перешел; многие ж из оных сдались и просили у его царского величества милостивого прощения. А куды он, Мазепа, ушел, того еще неведомо, однако ж уповаем, что он своего заслуженного наказания не уйдет.

И тако, Божиею помощию, вся неприятельская, толь в свете славная армия, его царскому величеству в руки досталась; ибо от оной, кроме немногих сот, которые с королем чрез Днепр перешли, никто не убежал, но все его царского величества победоносному оружию сдатися принуждены. [358]

Его царское величество сам высокою своею особою изволил пойти за уходящими неприятелями июня в 30 день и пришел туда при самой сдаче тех неприятельских войск.

За королем шведским несколько тысяч человек регулярных и нерегулярных войск посланы чрез Днепр, и везде такие учреждения учинены, что и оный такожде трудно убежати может; ибо уже наши часть людей, при нем сущих, нагнали, и с двести из оных побили, и со сто человек с генералом-аудитором и войсковым цалмейстером в полон взяли.

А что от неприятелей при том пушек, штандартов, знамен, тако ж и прочего в добычу получено, о том следует роспись” (Роспись опущена Д. Языковым. — Примеч. ред.).

Текст воспроизведен по изданию: Рождение империи. М. Фонд Сергея Дубова. 1997