ИВАН АФАНАСЬЕВИЧ ЖЕЛЯБУЖСКИЙ

ДНЕВНЫЕ ЗАПИСКИ

205 (1696) года сентября в ... день, на Каменном мосту Всесвятском на башне сделана оказа Азовского взятья, и их пашам персуны [297] написаны живописным письмом, также на холстине левкашено живописным же письмом, как что было под Азовом, по обе стороны.

Сентября в 30 день со службы из Азова шли полки по Каменному Всесвятскому мосту.

Вначале ехал в карете думный дьяк Никита Зотов; у него щит на руке да сабля; перед каретою вели коня.

А за ними ехали государевы певчие дворовые люди.

Другая карета шла Кирила Алексеевича Нарышкина; сидел в карете сам-друг.

А за тою каретою вели 15 лошадей простых, в седлах, морского адмирала Лефорта. За лошадьми шла его генеральская карета; за каретою шел он, генерал, сам пеш.

За ним шли пеши ж начальные люди немцы и бояричи.

Также изволил идтить государь в строю, в немецком платье, в шляпе.

А за государем шел полк Преображенский с начальными ж людьми.

А за Преображенским полком шел полк Семеновский; перед полком ехал полковник Иван Чаморс, а за ним шли начальные люди бояричи ж.

А после того везли на телеге раскована вора и изменника Якушку немчина, и осил у него на шее, которого выдали из Азова; а с ним на той же телеге ехали два палача, Алешка да Терешка, и воткнут на телеге топор и палаш, да два ножа, а около телеги шли с ружьем

А за телегою вели полоненника кубанского народынова дядьку Осалыка, руки назад. За ним волокли 17 знамен азовских.

И после того ехал двор боярина и воеводы Алексея Семеновича Шеина. Люди ехали в панцырях. За людьми вели 8 лошадей в нарядах.

А за лошадьми ехала его карета, а за каретою везли государево знамя большого полка, а за знаменем ехали есаулы.

И сам он, боярин, ехал, а за ним все его полчане, которые за ним были написаны.

А за боярином ехал двор генерала Автомона Михайловича, и лошадей вели, также и карету, а за каретою ехал сам, а за ним его есаулы и завоеводчики.

А за ним шел генерал Петр Иванович Гордон с бутырскими солдатами.

А за ними шли стрелецкие полки.

И как боярин будет против ворот, что сделана оказа на Каменном мосту, и в то время с башни Бениус ему, боярину, поздравлял, говорил в трубу громогласно, по обыклости, как водится. А в то время на башнях была стрельба пушечная, также и трубачи государевы трубили. [298]

А на Царицыном лугу стояли полковники с полками и анбары была разметаны:

первый Герасим Нелидов, а у него полуполковник;

другой Василий Кошелев;

полуполковник Иван Шеншин;

третий Головнин, полуполковник;

четвертый Федосей Козин, полуполковник.

И как полки шли мимо их, и в то время стрельба была великая пушечная и мушкетная, который полк выпалит, тот полковник и поклонится.

И вор и изменник Якушка за свое воровство в Преображенском пытан и казнен октября в 7 день, а у казни были: князь Григорий Долгорукий, князь Андрей Черкасский, Федор Плещеев; руки и ноги ломали колесом и голову на кол взоткнули.

И после того великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, изволил идтить в поход к Троице в Сергиев монастырь, а изволил прид-тить в монастырь октября в 8 день, после обедни к молебну.

И в то время у того вышеписанного монастыря, у Святых ворот, били челом ему, великому государю, стольники Василий Тимофеев сын Желябужский с сыном своим Семеном на Андрея Матвеева сына Апраксина, в бою своем и в увечье, что он, Андрей, озорничеством своим бил их в прошлом 204 (1696) году августа в 18 день, в калмыцком табуне под Филями. И великий государь у него, Василья, челобитную принять изволил, и той челобитной милостиво выслушал, и приказал отдать ближнему стольнику князь Федору Юрьевичу Ромодановскому, и указал ему по той челобитной разыскать ему, князь Федору Юрьевичу, в Преображенском людьми его, Андрея Апраксина. И после того взята у него, Андрея Апраксина, сказка за его рукой. А в той его, Андреевой, сказке написано, по евангельской заповеди Господней, что он того числа в табуне был, а за ним было только два человека, а его-де Василья и сына его Семена он, Андрей, не бивал, и тем-де он, Василий, челобитьем своим его, Андрея, безчестит, а людей его клеплет напрасно. И после той взятой сказки Василий Желябужский бил челом в Преображенском на Андрея Апраксина, что он, Андрей, сказал в сказке своей ложно, забыв страх Божий и его государское крестное целование по своему обещанию, покрывая явное свое озорничество, и чтоб той его ложной сказке не верить и разыскать бы против его, Васильева, челобитья людьми его, Андреевыми, и его, Васильевыми, и буде он, Василий, бьет челом на него, Андрея, напрасно, и великий государь указал бы за ложное его челобитье казнить смертию безо всякого милосердия. А буде по розыску сыщется его, Андрееве, озорничество и по лживой его, Андреевой, сказке, бездушество, и великий бы государь указал над [299] ним такую ж казнь учинить, чтоб впредь таким озорникам озорничать и бездушства чинить было неповадно.

И против челобитья Василья Желябужского и по сказке Андрея Апраксина ближний стольник князь Федор Юрьевич Ромодановский докладывал великому государю.

И великий государь слушав указал: ему, Василью, с ним, Андреем, дать веру, а крест указал целовать Андрею Апраксину, а Василью Желябужскому и сыну его Семену указал у веры быть тут же, и как-де на криве крест он, Андрей, поцелует, и в то время велю разыскивать ими самими, а не людьми их.

И о крестном целовании для повестки из Преображенского к Василью Желябужскому и к Андрею Апраксину присыланы были с памятьми солдаты. И по тому великого государя указу Василий Желябужский и с сыном Семеном в Преображенском на съезжей избе явились, а Андрей Апраксин не явился. И после того, по посылкам же по многим, он, Андрей, узнав свое озорничество, к крестному целованию не явился, а принес к великому государю вину свою, что он в калмыцком табуне Василья Желябужского бил и сына его Семена, не помня пьяным делом, бил.

И великий государь в Преображенском того дела слушав приказал: Василью Желябужскому и сыну его Семену за бой их и за увечье доправить на нем, Андрее, денег вдвое против их окладов, а за лживую сказку, что он сказал ложно, и за озорничество его указал было великий государь учинить ему, Андрею, наказанье, бить кнутом нещадно, и по упрощению благочестивой государыни и великой княгини Марфы Матвеевны наказанья чинить ему, Андрею, великий государь не указал, также и по заступлению генерала Франца Яковлевича Лефорта, а вместо наказанья доправлены Василию Желябужскому и сыну его Семену денег 737 рублев с полтиною и отданы им с распискою, а людям его, Андреевым, чинено наказанье, биты кнутом.

А генералу Андрей Апраксин за то дал денег 3000 рублев, за его заступление.

И с того дела Василья Желябужского учинен в Московском государстве правый суд, и велено чинить во всяких делах розыски, а суды и очные ставки с той поры отставлены, и о том из Преображенского по всем приказам посланы о правом суде памяти.

Судного Московского приказа дьяка Петра Исакова сын его бил челом в кабальное холопство к боярину к князю Михаилу Яковлевичу Черкасскому, и, не дав крепости, украл пару соболей и от боярина ушел, и бил челом в кабальное холопство думному дьяку Любиму Домнину, и у него, Любима, пожив немного, бежал, покрав суды серебряные, и с теми судами он пойман и приведен в Стрелецкий приказ и расспрашивай, и в расспросе сказал именно. И по [300] челобитью отца его из Стрелецкого приказа отдан он в монастырь под начал.

Полковник Иван Мокшеев в Преображенском бит кнутом за то, что отпустил раскольника, и от полка оставлен.

В том же году привезен из Мещерска в Семеновское Данило Григорьев сын Лабодонский, да женка Семена Десятого, и против челобитья Гаврилы Бордукова расспрашиваны, а в расспросе своем та женка сказала, что разбоем он, Данила с людьми, также и помещик ее Семен Десятый приезжали к крестьянину его, Гаврилову, и женку резали и пытали.

Июля в 1 день приведены в Стрелецкий приказ Герасим Иванов сын да Василий Казимиров, в смертном убивстве, что он, Герасим, убил двоюродного своего брата Андрея Иванова сына Казимирова до смерти у церкви в деревне, и расспрашиваны, а в расспросе он, Герасим, в том убивстве не заперся, что убил его, Андрея, от себя боронясь. И по приговору боярина князя Ивана Борисовича Троекурова велено: их, Герасима и Василья, в том смертном убивстве пытать, также и людей их.

Июля в 3 день он, Герасим, с братом пытан, а с пытки то ж говорил, что и в расспросе, что убил боронясь один, а брат его говорил, что он тут не был, а пришел после бою. А то дело в Стрелецком приказе у подьячего у Максима Данилова.

И были у Матвея Непейцына дела с Леонтьем Шеншиным, и Леонтий Шеншин писал его, Матвея, ведомым вором и соседником Прошки Кропотова в приставных памятях и в исковых челобитных. А дело у них в Московском судном приказе. И в тех делах помирились. А в записи Леонтий Шеншин написал, что писали его, Матвея, вором люди его, и людей он выдал головою, а сам он, Леонтий, писал не осведомясь.

Октября в ... день из Преображенского послан подьячий в Смоленск по челобитью смоленской шляхты. Велено из Смоленска взять дьяка да князь Борисова знакомца Долгорукова для того, что за него, князь Бориса, били челом смольяне в грабительстве и во взятках.

Ноября в ... день сказано князь Якову Долгорукову в Белогород.

А думному дворянину Ивану Цыклеру сказано под Азов делать городок.

И ноября в 19 день послали стольников походных по городам недорослей выбирать.

Ноября в 22 день сказана на Постельном крыльце сказка немчинам в Азов, а иным в Белгород.

А на Воронеж стругов делать Кузьме Титову с жалованьем.

В Запорожье Ивану Протопову.

Запасов хлебных принимать Федор Давыдов. [301]

А спальникам обеих комнат сказано в разные государства учиться всяким наукам.

А стольникам, и стряпчим, и дворянам сказана служба.

Также велено явиться и отставным и подавать сказки, сколько кто служил и что за ним поместья и вотчин и всяких доходов.

Федор Логовщиков, тульский воевода, бит батогами вместо кнута.

Князь Савин Горчаков в Преображенском вместо кнута бит плетьми.

Декабря в 19 день 205 (1696) года в субботу в Преображенском чинено наказанье бывшему полковнику Алексею Лаврентьеву сыну Обухову, бит на козле кнутом нещадно за то, что в прошлых годах его полка стрельцы в Батурине крали гетманские деньги и пытаны, и с пытки говорили на него, Алексея, что те деньги краденые отдали ему. А то дело ныне в Преображенском, и он свобожен.

И по указу великого государя стольники, и стряпчие, и дворяне московские, и жильцы изо всех городов приехали к Москве и приезды свои записывали в Разряде.

Января в 6 день сказано на службу полковым воеводою боярину Алексею Семеновичу Шеину.

А в Азов с пехотою генералу Петру Ивановичу Гордону.

Иван Григорьев сын Овцын был за государем и украл у немчина суды.

Января в 10 день сказано на службу полкам стрелецким.

Января в 22 день сказана служба всем без выбору под Азов. У сказки стоял сам боярин Тихон Никитич Стрешнев, а сказывал дьяк Иван Кобяков.

А отставным стольникам, и стряпчим, и дворянам московским, и жильцам велено жить на Москве по четвертям, а иным в деревнях.

А из наряду принимали деньги по два рубля.

И февраля в 13 день, в субботу, на Сырной неделе, у Красного Села на пруду сделан был город Азов, башни, и ворота, и каланчи, были нарядные, и потехи были изрядные, и государь изволил тешиться.

Февраля в 19 день сказано в Азов воеводою боярину Матвею Степановичу Пушкину да думному дворянину Ивану Ивановичу Щепину.

А в Московском судном приказе велено сидеть судьею боярину князю Юрью Семеновичу Урусову.

А Мастерскую, и Золотую, и Серебряную палаты, и Каменный приказ велено ведать Федору Алексеевичу Головину.

Февраля в 24 день в Сыскном приказе подымай на виску Петр Иванов сын Яхонтов в том, что он того же приказа у подьячего отнял наказ, да два воровских дела у него с родствеником его Яковом Яхонтовым у подьячего у Самуила Васильева. [302]

Февраля в 24 день, по извету стремянного пятисотного Лариона Елизарьева, взят в Преображенское думный дворянин Иван Елисеев сын Цыклер, и расспрашивай, и в очной ставке пытан. А говорил на товарищев своих, на окольничего на Алексея Прокофьева сына Соковнина и на сына его Василья, также на боярина на Матвея Степанова сына Пушкина и на сына его Федора, да на Алексея Обухова, что полковник. И с очных ставок они пытаны и винились в воровстве и в умысле на государское здравие, чего и в мысль человеку не вместится. Также он, Ивашка Цыклер, и преж сего во 190 (1682) году в Хованщине был в умысле, вымышленник и собеседник Федьке Шекловитому. Марта во 2 день, по указу великого государя, в Преображенское велено быть всем боярам и окольничим и всем палатным людям.

Список с последнего наказа, что подписано на жестяных листах на площади у каменного столба:

“В нынешнем 205 (1697) году марта в 6 да в 9 числах, по указу великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, и по боярскому приговору, воры и изменники и крестопреступники окольничий Алешка Соковнин, думный дворянин Ивашка Цыклер, стольник Федька Пушкин, стрельцы Васька Филипов, Федька Рожин, донской казак Петрушка Лукьянов по розыску казнены смертию, а воровство их и крестопреступство явилось”.

1 лист

“Нынешнего 205 (1697) года февраля в 29 день Стремянного полка пятисотный Ларион Елизарьев в Преображенском великому государю извещал словесно: Ивашка-де Цыклер умышляет его, великого государя, убить и, призывая к себе в дом стрельцов, о том убивстве им говорил, а слышал-де он про то того ж полку от пятидесятника от Григорья Силина. А Григорий Силин сказал: великого государя на пожаре, или инде где, им, стрельцам, он, Ивашка, убить велел. А он, Ивашка, против того извету в расспросе и с пыток в том повинился и сказал про то именно, что его, великого государя, на пожаре или на Москве стрельцам ножами изрезать он велел”.

2 лист

“Он же, Ивашка, сказал: был-де он в дому у Алешки Соковнина для лошадиной покупки, и он, Алешка, его, Ивашку, спрашивал: каково-де у стрельцов? И он, Ивашка, ему сказал, что у них, стрельцов, не слыхать ничего, и к тем его Ивашковым словам он, Алешка, говорил: где-де они, блядины дети, передевались? Знать-де спят; ведь-де они пропали же; мочно-де им его, государя, убить, что ездит государь один, и на пожаре бывает малолюдством, и около Посольского двора ездит одиночеством. А после-де того, в два его ж, Ивашкова, к нему, Алешке, приезда, он же, Алешка, говорил ему, Ивашке, про [303] государево убивство и про тех стрельцов: ведь-де они даром погибают и впредь им погибнуть же. А он, Ивашка, ему Алешке, говорил: если-де то учинится, кому быть на царстве? И он-де, Алешка, ему, Ивашке, сказал: царство-де без того не будет; чаю-де они, стрельцы, возьмут по-прежнему царевну, а царевна возьмет царевича, а как она войдет [на царство], и она возьмет князь Василья Голицына, а князь Василий по-прежнему станет орать. И он-де, Ивашка, ему, Алешке, говорил: в них-де, стрельцах, он того не чает, что возьмут царевну. Алешка ему молвил: если-де то учинится над государем, мы-де и тебя, Ивашка, на царство выберем. И по тем его Алешкиным словам, он, Ивашка, тем стрельцам о возмущении того дела к убивству его, великого государя, и говорил”.

3 лист

“Да он же, Ивашка, сказал: научал-де он государя убить за то, что его, Ивашка, он, государь, называл бунтовщиком и собеседником Ивана Милославского и что его ж, Ивашка, он, государь, никогда в дому его не посетил. Он же, Ивашка, говорил: как он будет на Дону у городового дела Тагана-рогу, и он, оставя ту службу, с донскими казаками хотел идти к Москве для московского разорения и чинить то ж, что и Стенька Разин.

Алешка Соковнин у пытки говорил: после-де Ивашкова приезду Цыклера приезжал к нему зять его Федька Пушкин и говорил про великого государя: погубил-де он, государь, нас всех; мочно-де его, государя, за то убить, да для того, что на отца его его, государев, гнев. А Федька-де сказал такие-де слова, что государь погубил их всех, и за то его, государя, и за гнев его, государев, ко отцу его, и что за море их посылал, чтоб его, государя, убить, он, Федька, говорил. Да он же, Федька, сказал: накануне-де Рождества Христова нынешнего 205 (1697) года был он, Федька, у него, Алешки, в дому, и он, Алешка, ему говорил: хочет-де государь на святках отца его, Федькина, ругать и убить до смерти, а дом ваш разорить. И он, Федька, говорил: если так над отцом его учинится, и он, Федька, его, великого государя, съехався убьет”.

4 лист

“Да он же, Федька, в дому своем стрельцам Ваське Филипову и Федьке Рожину говорил про убивство великого государя, как бы ему, Федьке, где-нибудь с ним, государем, съехаться, и он бы с ним не разъехался, хотя б он, Федька, ожил или пропал. А они, Васька и Федька, слыша от них, воров и изменников Ивашки Цыклера и Федьки Пушкина, такие их воровские и умышленные слова про то государево убивство, ему, великому государю, не известили, а после тех их воровских слов сами они, и Васька и Федька, да донской казак Петрушка Лукьянов меж себя говорили о бунте и к московскому разоренью, и как бы к их воровству иной кто пристал, и им было [304] такой бунт и Московскому государству разоренье чинить: казакам было Москву разорять с конца, а им, стрельцам, с другого конца. И в том своем воровстве они, Алешка, Ивашка, Федька, и Васька, и Федька Рожин, и донской казак Петрушка Лукьянов на расспросе, и с пыток, и с огня во всем винились”.

И того же числа великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, со всеми боярами, слушав дела воров и изменников Ивашки Цыклера с товарищами, указал: их за воровство казнить смертью.

И на Красной площади, по указу великого государя, зачат строить столб каменный, и марта в 4 день тот столб каменный доделан, и на том столбу пять рожнов железных вделаны в камень, и того числа казнены ведомые воры и изменники, которые умышляли на государское здравие в Преображенском:

ведомый вор, бывший окольничий Алешка Соковнин;

бывший думный дворянин Ивашка Цыклер;

да бывший стольник Федька Пушкин;

стрельцы Васька Филипов да Федька Рожин, да донской казак Петрушка Лукьянов.

И в то время к казни из могилы выкопан мертвый Иван Михайлович Милославский и привезен в Преображенское на свиньях, и гроб его поставлен был у плах изменничьих, и как головы им секли, и руду точили в гроб на него, Ивана Милославского.

А Матвей Пушкин послан в ссылку в Сибирь.

А Соковнины все разосланы в ссылку в Севеск.

А в Азов сказано воеводою боярину князю Алексею Петровичу Прозоровскому да думному дворянину Ивану Семеновичу Ларионову.

А на Таган-роге города строить думному дворянину Ивану Ивановичу Щепину.

И марта в 8 день на стенной караул в Верх шли комнатные стольники пеши строем, переменили с караулов полковников; также и по всем воротам стояли все Преображенские и семеновские солдаты.

Марта в 10 день изволил государь пойти за море, а Москва приказана ближнему стольнику князю Федору Юрьевичу Ромодановскому.

И марта в ... день, по указу великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, велено послать в разные городы Лопухиных: боярина Федора Михайловича на Тотьму, Василья Аврамовича в Саранск, Сергея Аврамовича в Вязьму.

А боярин Алексей Семенович Шеин пошел под Азов с ратными людьми. [305]

И после того явились в воровстве Коптева боярина слуги, и пытаны, и сосланы в ссылку.

Июня в 23 день бил челом в Стрелецком приказе Тарбеев на Василья Толстова да на Семена Карандеева в том, что они стояли под дорогою и его резали. И против того его челобитья велено разыскать боярину князю Ивану Борисовичу Троекурову.

И августа в ... день прислан из-под Азова Михаиле Приклонский от боярина от Алексея Семеновича Шеина. В том числе бой был с кубанцами.

Августа в 17 день, изволением великого Бога, в Смоленске была буря великая, половину церкви соборной сорвало и колокольню, и колокола за город бурею выбросило, и о том из Смоленска воевода писал.

А в Тавани был воеводою осадным думный дворянин Василий Борисов сын Бухвостов, и к ней приходили и приступали, а что отсидел, за то ему дано окольничество. И турецкие люди приступали, стояли три месяца, да не взяли.

И боярин князь Михайло Григорьевич Ромодановский пошел на Луки Великие с новгородцами Товарищ ему был Грош Нелединский.

А из-под Азова стрелецкие полки, не займовая Москвы, посланы к нему и с Лук стояли на польском рубеже, и с рубежа, с голоду, стрельцы приходили к Москве бить челом, и дано им жалованье, и посланы на службу.

А боярин князь Борис Алексеевич Голицын ходил водою, и был в понизовых городах, и на Царицыне хотели перекопывать реку, а посошных людей было всех городов 35 000, и ничего они не сделали, все простояли напрасно. И боярин Борис Алексеевич был у Оки.

А от послов из Амстрадама и из иных государств приходили почты в Посольский приказ.

А на Царицыне бит кнутом нещадно Иван Петров сын Бортенев за то, что брал взятки, также брал женок и девок на постелю.

Ноября в 4 день в ночи, часу в пятом ночи, против пятого числа нынешнего 205 (1696) года было на Москве на небе явление: стояла на полуденной стране звезда с хвостом.

Ноября в 6 день был в Посольском приказе датский посланник.

А в Тавань сказано воеводою Александру Семенову сыну Колтовскому.

Ноября в 20 день покрали на Москве дьяка Казанского приказа Григорья Кузьмина, и после того на третий день явились разбойники, дворовые люди Кирюшка Шамшин с братом, также и иных всяких разных чинов, и пытаны, и в разбое винились, и повешены.

В Тавань сказано Назарью Петрову сыну Мялицкому да дьяку.

И декабря в 3 день Юрья Дохтуров, да Василий Долгой, да Семен Карандеев, да Тарбеев были у Страстной Богородицы, и побранились, [306] и ножами порезались; сержантом взяты на Потешный двор и держаны.

Антон Тимофеев сын Савелов был в Сибири воеводою и разорил город, и за то он бит кнутом и послан на Лену в стрельцы.

Марта в ... день Иев Ермолаев сын Ильяшев из Стрелецкого приказа вожен на площадь и бит кнутом за то, что он, по воровскому своему умыслу и по воровской составной записи, сговорил было жениться окольничего на Матвеевой жене Измайлова, а она сговаривала за князя Аврама Ростовского, а не за того Иева; и послан в ссылку в Азов.

Апреля в 11 день из Стрелецкого приказа вожен в застенок Афанасий Федоров сын Зубов с людьми, и с очных ставок пытан в смертном убойстве посадских людей алаторцев, что убили люди его. И он с пытки сказал, что-де людей он на разбой посылал и сам был, только-де до смерти их бить не велел, также и в иных разбоях винился.

206 (1698) года июня в 11 день сказана сказка стольникам, и стряпчим, и дворянам московским, и жильцам, чтоб имена свои записывали в Разряде для того, что в нынешнем 206 (1698) году своим самовольством, без указа великого государя, идут с службы с Великих Лук четыре приказа стрелецких, покинув своих четырех полковников, а вместо тех полковников выбрали они, стрельцы, из своей братьи начальных людей четыре человека и идут к Москве собою для волнения и смуты и прелести всего Московского государства

И о том с Москвы, после сказки, по городам посланы великого государя грамоты, чтоб ехали всяких чинов люди к Москве бессрочно.

Июня в 13 день во вторник, по указу великого государя, генерал Петр Иванович Гордон с пехотою, с солдатами с бутырскими, и с Преображенскими, и с семеновскими выступил на Ходынку и стал обозом.

И после его, генерала Петра Ивановича, выступил боярин Алексей Семенович Шеин с конницею с Москвы в обоз, в среду июня в 14 день, и того числа был смотр всем стольникам, и стряпчим, и дворянам московским, и жильцам.

Июня в 16 день в третьем часу в Тушине расписаны были роты, и кому быть у рот ротмистрами, и кому где в роте, чтены имена их, и завоеводчикам, и есаулам.

И того ж числа боярин Алексей Семенович с полками изволил идтить в Воскресенское наскоро, и дошел того числа до Воскресенского монастыря поздно, часу в другом ночи, и в то время полки управлялись, конница и пехота.

А приказы стрелецкие, которые шли с Лук Великих, пришли к тому ж Воскресенскому монастырю и сошлись пехота с пехотою, они, стрельцы, с солдатами. [307]

И генерал Петр Иванович Гордон с теми стрельцами говорил, и они ему кланялись и с ним говорили, мы-де идем к Москве милости просить о своих нуждах, а не драться и не биться.

И они ж, стрельцы, той ночью перешед к монастырю, стали убрався обозом, с пушками и со всяким ружьем, ратным ополчением.

И поутру в субботу боярин Алексей Семенович к ним, стрельцам, посылал от себя товарищей своих, и сам им о всем изволил говорить, чтоб они, взяв жалованье, и шли б на службу в указное число.

И стрельцы в том упорно отказали и просились к Москве повидаться с женами и с детьми, и после того просили они с Москвы к себе жен и детей, и как-де жены и дети у нас будут, куды-де великий государь нас послать укажет, туды-де мы и пойдем.

И боярин Алексей Семенович приказал в полковом шатре начинать молебен и воду святить, а ротам велел убираться, также и пехоте к бою.

И стрельцы у монастыря стоят устроясь обозом со всяким ружьем. В то ж число пели свой молебен и воду святили, и к бою многие исповедывались, и крест все целовали промеж собою, что им умереть друг за друга безо всякой измены.

И после молебного пения боярин и воевода Алексей Семенович приказал идтить своим ротам, и поставлены были те роты на горе против их стрелецкого обоза, сажень во шестидесят.

А генерал Петр Иванович Гордон с пехотою, с солдатами стал убрався с пушками по другую сторону против их обоза на горе.

И после того полкового управления и убора боярин Алексей Семенович посылал к ним, к их стрелецкому обозу, говорить посыльного Тимофея Ржевского, чтоб они ружье покинули, и вышли б из обоза, и в винностях своих великому государю добили челом, и великий государь в вине их пожалует простить. А буде они, стрельцы, ружье свое не покинут и из обоза с виною не выйдут, и боярин Алексей Семенович велит к ним в обоз по них стрелять из пушек без милости.

И стрельцы в том Ржевскому отказали, и из обоза своего не вышли своим непокорством, и говорили сами, чтоб по них из пушек стрелять: “Мы-де того не боимся, видали-де мы пушки и не такие”.

И боярин Алексей Семенович, видя их такое к себе непокорство и злое их такое намерение, приказал по них стрелять из пушек.

И по них из пушек почали стрелять, и стрельцы ударили по барабанам тревогу, и все стали под знаменами и по уреченным местам в обозе, и почали стрелять из своих полковых пушек из обоза, только от них вреды мало чинилось, Бог хранил, а только ранили небольших, а у них убыток стал быть и утрата от пушек великая.

И они почали шапками махать, и знамена свои положили, и почали из обоза бежать и к боярину выходить, а попы их полка взяли [308] на руки полковые иконы и пошли из обоза вон. А из пушек стрельба не унялась. И иные пошли было из обоза на вылазку, только оторопели. И последние вышли из обоза, и их вогнали в роты к коннице, и гнали их, как животину, до Воскресенского монастыря, и в монастыре их посадили по разным кельям за караулом.

А боярин пошел в соборную церковь и слушал молебен, и после молебного пения кушал, по позыву, у архимандрита.

И с тем от себя боярин послал с сеунчем Михаила Приклонского.

И после того стрельцов разбирал и смотрел боярин Алексей Семенович и спрашивал у тех полков у стрельцов: кто вор и кто добрые люди, и которые были на Москве и бунт заводили? И их о том о всем расспрашивали и пытали, и после расспросу и пытки наперед казнили беглецов, которые приходили к Москве, двадцати четырех человек.

И после той казни июня в 27 день, в воскресенье, прислан с Москвы окольничий князь Федор Иванович Шаховской, и того ж числа он боярина и воеводу Алексея Семеновича спрашивал о здоровье и службу его милостиво похвалял, также и товарищев и его полку полчан, стольников, и стряпчих, и дворян московских, и начальных людей солдатских полков.

И того же числа стреляли из пушек про государское здоровье.

И после того были розыски великие и пытки им, стрельцам, жестокие.

И по тем розыскам многие казнены и повешены в их стрелецком обозе, где они чинили противность, а иные вешены по дороге.

А в обозе их побито и ранено всего 107 человек, а казнено 57 человек, а повешено 67 человек.

Июля в 3 день, в воскресенье, в Воскресенском, по указу великого государя и по грамоте с Москвы из Стрелецкого приказа, большого полка боярина и воеводы Алексея Семеновича всех ратных людей его полка ему, боярину Алексею Семеновичу, велено их, ратных людей, распустить, пересмотря всех на лицо по своему рассмотрению.

И того же числа все ратные люди по указу распущены.

А достальных стрельцов разослали в ссылку по разным городам, у всякого человека забито на ноге по деревянной колодке. А подводы были под тех стрельцов монастырские, и провожатые за ними служки монастырские Троицы Сергиева монастыря и иных разных монастырей.

А на Москву в тех же числах пришли из разных государств немцы гусары и онженеры, всего их пришло 700 человек.

Да с ними ж пришел из Рима от папы римского митрополит: просился у нашего патриарха, чтоб его велел пустить в соборную апостольскую церковь побывать. И святейший патриарх его в [309] соборную апостольскую церковь пускать не велел. И тот римский митрополит говорил с соборными протопопами и архидиаконами о вере православной христианской, и о законе, и о церквах, и о службах, чтоб службы служить церковные на одних опресноках, а не так, как у нас, и иные сказывал многие прилоги: “Я-де сам лучше вашего патриарха”. И такое развращение и мятеж против его слов сказали святейшему патриарху, и святейший патриарх велел ему говорить: “За такой-де мятеж и прещение церквам не подобает тебе быть в Московском государстве; за таким-де мятежом не велит тебя святейший патриарх и в Кремль пускать, не токмо что по церквам; ты-де стал соборной восточной апостольской Церкви противник, а народу мятежник”.

Августа в 25 день великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белый России самодержец, изволил придтить из-за моря.

И после его государского пришествия из-за моря ж пришли наши послы Франц Яковлевич Лефорт да окольничий Федор Алексеевич Головин.

И в тех же числах великий государь изволил послать с Москвы царицу Евдокию Федоровну в монастырь Суздальский постричь, с окольничим с Семеном Ивановичем Языковым.

И после того по указу великого государя из Преображенского посланы были грамоты в разные города за стрельцами, которые были посланы из Воскресенского монастыря для взятья тех стрельцов к розыску.

И по тому великого государя указу те стрельцы из разных городов привезены были к Москве в Преображенский.

И в Преображенске те стрельцы расспрашиваны порознь, и после расспросов пытаны в разных застенках, и розыски были непрестанные. А всех было 20 застенков, и в тех разных застенках были у всякого застенка бояре, и окольничие, и думные дворяне.

И с пыток те стрельцы винились и говорили про свое воровство и промысл на многих людей. И по тому их оговору те люди браны в Преображенск, и даваны им с теми людьми в застенке очные ставки, и с очных ставок пытаны ж.

Также брали из Девичья монастыря боярынь, и девок, и стариц в Преображенский, и в Преображенске они расспрашиваны, и по расспросам пытаны; и на виске Жукова дочь девка родила.

И по розыску те стрельцы казнены разными казнями, и по всем дорогам те стрельцы кладены на колеса тела их по десяти человек, и сквозь колеса в ступицы проткнуты колья, и взоткнуты на те колья их стрелецкие головы.

А иные повешены были по всему Земляному городу у всех ворот по обе ж стороны, также и у Белого города, за городом, у всех [310] ворот по обе стороны; сквозь зубцы городовых стен просунуты были бревна, и концы тех бревен загвожены были изнутри Белого города, а другие концы тех бревен выпущены были за город, и на тех концах вешены стрельцы.

А иные вешены на Девичьем поле, перед монастырем, и в руки воткнуты им челобитные, а в тех челобитных написано против их повинки.

Также у их стрелецких съезжих изб они, стрельцы, вешены человек по двадцати и по сорока и больше.

А пущие из них воры и заводчики, и у них за их воровство ломаны руки и ноги колесами, и те колеса взоткнуты были на Красной площади на колье, и те стрельцы за свое воровство ломаны живые, положены были на те колеса, и живы были на тех колесах немного не сутки, и на тех колесах стонали и охали.

И по указу великого государя один из них застрелен из фузеи, а застрелил его Преображенский сержант Александра Меншиков.

А попы, которые с теми стрельцами были у них в полках, один перед Тимонскою избою повешен, а другому отсечена голова и взоткнута на кол, а тело его положено было на колесо, так же, что и стрельцы.

А в Преображенске у того розыска были и тех стрельцов казнили бояре и все палатные люди сами топорами и палашами.

А жен их стрелецких всех распускали, кто куда хочет, только б они на Москве не были; и тех стрельчих брали к себе по деревням всяких чинов люди.

А которые стрельцы были на службе по разным городам, и к ним сосланы жены их и с детьми на вечное житье.

А дворовое их строенье велено им, стрельчихам, продавать, и они то строенье продавали всяких чинов людям.

А те их стрелецкие места дворовые раздаваны всяких же чинов людям.

Да по оговору ж и по расспросу пытаны верховые певчие, которые были в Верху у царевен в разных комнатах, и после пыток те певчие розданы разных чинов людям с расписками.

Да в то ж время в Преображенском пытан полуполковник Василий Ильин сын Колпаков трожды в том же розыскном деле и свобожен.

А у бояр и у окольничих и из монастырей брали даточных на Воронеж для оберегательства кораблей и всяких корабленых припасов

В том же году пытан Микифор Ширков рыленин с сыном по извету сына боярского, рыленина же, в государственном великом доводном деле, а то дело в Разряде у подьячего Василья Юдина.

А в Преображенском записывали в драгуны детей боярских и князей небогатых; прибирали их в роты. [311]

А хлебу был недород велик: купили на Москве рожь четверть московскую по сорока алтын с гривною; крупы гречишной четверть по штидесять алтын без гривны; пшеницу добрую четверть по тому ж, среднюю по полтора рубля; горох по тому ж и по сорока алтын; конопли по двадцати алтын четверть; пшено четверть по полтора рубля, а доброе и по штидесять алтын; овес по шестнадцати алтын и по пятнадцати четверть.

В Азов сказали боярину Алексею Петровичу Салтыкову.

В Тавань сказано стольнику Василью Иванову сыну Еверлакову.

Во Брянеск, к струговому делу, стольник Семен Федоров сын Грибоедов, а к хлебному приему Григорий Шишкин.

К тому ж делу на Воронеж Константин Кафтырев, а к хлебному приему стольник Еремей Хрущев.

А к хлебному приему на Коротояк Михайло Зыбин, а на Романов — Селиванов.

Ноября в тех же числах, по указу великого государя, перед Поместным приказом чинено наказанье князь Федору Хотетовскому — бит кнутом за то, что он продал одну вотчину двум.

Да в Преображенском чинено наказанье, перво плетьми, а вдругорь кнутом, разрядному дьяку Степану Ступину, а поместье его, и вотчины, и двор отписаны на великого государя, а животы все ж взяты на него, великого государя.

На Богоявленьев день ходили со образами на Иордань, а был в ходу крутицкий митрополит, а святейший патриарх не был для того, что был болен.

А солдаты шли на Иордань строем с начальными людьми Преображенского полку, и в том полку в первой роте в строю изволил идтить сам великий государь с протазаном.

Также шли семеновские солдаты и бутырские, и стояли все на Иордани. На Преображенских солдатах были зеленые кафтаны, а на семеновских лазоревые, а на бутырских красные. А были они с пушками и палили из пушек трижды, также и из мелкого ружья.

А на Иордань генерал Автомон Михайлович Головин перед пехотою ехал в санях с дышлом.

А на тот Богоявленьев день был дождь, и капели великие, и лужи.

Января в 6 день в Преображенском чинено наказанье Дмитрию Иванову Дивову да Ивану Яковлеву сыну Колычеву: биты плетьми снем рубашки, вместо кнута, за то, что Колычев взял с Дивова 20 рублев денег да бочку вина, чтоб ему, Дивову, на Воронеже не быть у корабельного дела. А Колычев в то время сидел в судном Володимирском приказе.

А боярину князю Якову Федоровичу Долгорукову велено сидеть в Иноземском приказе судьею, а товарищем ему сидеть велено стольнику Назарью Петрову сыну Мельницкому. [312]

И января в 12 день на Постельном крыльце, по указу великого государя, сказано всем стольникам, и стряпчим, и дворянам московским, и жильцам на службу, а приезды свои велено записывать в Ахтырке на сроки марта в 20, 25 и 30 число.

А сказку сказывал разрядный дьяк Иван Кобяков, а у сказки стоял боярин Тихон Никитич Стрешнев.

Января в 19 день, на первом часу дня, явилось в Ямском приказе подкидное письмо, запечатано за красными двумя печатями, и то письмо запечатанное подписано: “Поднесть благочестивому государю нашему царю Петру Алексеевичу не распечатав”.

На том же письме в другом месте подписано: “Вручить сие письмо Федору Алексеевичу Головину”.

А то письмо явилось обороненной бумаги от прибыльщика человека боярина Бориса Петровича Шереметева Алексея Курбатова. И за ту прибыль дано ему дьячество и велено ему сидеть в Оружейной палате и сборы всякие ведать; ему ж дан двор дьяка Степана Ступина с каменными палатами и деревни его.

В памяти из Иноземского приказа написано:

“Велено быть на его, великого государя, службе на Украине ратным людям пешего строя солдатам и стрельцам по росписи 22 000 человек, а к тем ратным людям в пополненье, в указное число в 40000 человек, взято с крестьянских, и с бобыльских, и с задворных, и с деловых людей дворов даточных по переписным книгам 186 (1678) года, с святейшего патриарха, и властей, и с монастырей, и с церковных земель со 139351 двора, с 25 дворов по человеку, итого 5574 человека. Царевичей, и бояр, и окольничих, и думных, и ближних людей с 41 857 дворов, с 30 дворов по человеку, итого 1469 человек пеших. Помещикам и вотчинникам московских чинов людей, которым быть на службе по наряду из Разряду, даточных же, опричь тех людей, которые будут за ними, конного со 100 дворов по человеку, и быть им на службе с ними вместе, пешего с 50 дворов по человеку. Помещикам же и вотчинникам, которым на службе не быть и которые на воеводствах, и на приказах, и у дел, с 30 дворов по человеку пеших же. А за кем имяны, которые у дел на службе не будут, 336 805 дворов, и с тех положено на пример взять даточных конных со 100 дворов по человеку, итого 3000 человек; пеших с 50 дворов по человеку, итого 6036 человек. Итого будет взято даточных, опричь конных, 13739 человек. Набрать вольницы и всяких чинов людей, кроме боярских людей и крестьян, 4221 человек. Копейщикам и рейтарам поместным, за которыми по 10 дворов и больше, 45 человекам служить и быть на службе самим, а с достальных копейщиков, и рейтар, и солдат выборных и городовых полков, которым быть в домах, и с беглецов, и с их детей, и братей, и всяких свойственников, которые в службу поспели, для службы денег по рублю [313] с человека, а с крестьянских, и с бобыльских, и с задворных и деловых людей дворов по 8 алтын по 2 деньги с двора; с отставных начальных людей, и с копейщиков, и с рейтар, и с городовых дворян и детей боярских по полтора рубля с человека, а с крестьян по 8 алтын по 2 деньги с двора. И тот сбор и даточных ведать в Стрелецком да в Ямском приказах со всех чинов пополам”.

207 (1699) года января в 23 день великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, указал по именному своему, великого государя, указу в державе своего государства, на Москве и во всех городах, для пополнения своей, великого государя, казны, и для укрепления во всяких делах крепостей, и чтоб впредь во всяких крепостных делах между всяких чинов людьми споров и от ябедников, и составщиков воровских никаких составов, и продаж, и волокит никому не было, держать на Москве во всех приказах, и в городах, и в пригородках, и в волостях, где приказные избы есть, бумагу под гербом его, великого государя Московского государства, и на той бумаге писать вотчинные, и лавочные, и дворовые, и на людей крепости, и сделочные записи, и заемные кабалы в больших деньгах, которые больше пятидесяти рублев, на бумаге, которая под большим орлом. Которые всякие вышеупомянутые крепости меньше пятидесяти рублев и челобитные мировые на площади или где инде писать на бумаге, которая под гербом величиною против золотого. Челобитные списки, также в приказах в челобитчиковых делах сказки писать на бумаге, которая за печатью в полы золотого. А для тех вышеписанных дел печать сделать и бумагу печатать, и то печатное дело и денежный сбор ведать в Оружейной палате боярину Федору Алексеевичу Головину с товарищи. И ту бумагу для тех вышеупомянутых дел на Москве в приказы разослать, и на той бумаге писать марта с 1 числа нынешнего 207 (1699) года. А из приказов в города, сколько в который приказ будет надобно, по тому ж рассылать и вышеписанные дела писать, с которых чисел будет прислано. И за ту бумагу имать деньги в Оружейную палату: которая под большим клеймом, по 3 алтына по 2 деньги за лист; под средним — по 2 деньги за лист; под меньшим — по 1 деньге. А буде на Москве и в городах, после тех вышеписанных срочных чисел, объявятся какие письменные крепости писаны не за вышеписанными клеймами, и тем крепостям не верить, и в том им отказывать; да на них же, у кого такие крепости объявятся, имать пошлины вдвое или пеню.

Таков великого государя указ за пометами думных дьяков: Емельяна Украинцева, Никиты Зотова, Протасья Никифорова, Автомона Иванова, Гаврила Деревнина, Любима Домнина, Андрея Виниюса.

Февраля в 3 день по указу великого государя казнили на Красной площади стрельцов, которые явились в измене в Воскресенском, [314] а казнили их Преображенского полка прапорщик Андрей Михайлов сын Новокщенов да палачи Терешка с товарищи. У казни был сам великий государь, да боярин князь Михаиле Никитич Львов, также и иные прочие.

Того ж числа на Болоте казнены стрельцы; всего казнено на Болоте 49 человек.

Февраля в 4 день кликали клич Преображенские солдаты на площади перед Николою Гостунским, чтоб ехали в Преображенское стольники, и стряпчие, и дворяне московские, и жильцы, и всяких чинов люди, кто хочет смотреть разных казней, как станут казнить стрельцов и казаков яицких, а ехали б в Преображенское без опасения.

И того же числа в Преображенском казнены стрельцы, а иные четвертованы. Всего их казнено 192 человека.

В тех же вышеписанных числах состоялся именной великого государя указ: велено с думных дьяков, также и с простых со всех дьяков и с подьячих со всех приказов взять по окладу деньги. А по чему с дьяков, также и с подьячих с которого приказа, и то написано ниже сего по статьям порознь (Статьи в тексте не приведены. — Примеч. ред.).

Февраля в 9 день состоялся указ великого государя посадским людям и сказан перед Разрядом всем гостям и всех слобод всяких чинов посадским людям, чтоб они выбрали промеж себя во всех слободах бурмистров, а над бурмистрами б были статы, и всех бы слобод по выбору ведали их всех они, а до иных приказов им, посадским людям, дела нет. А подлинный великого государя указ сказывал разрядный дьяк Артемий Возницын.

Февраля в 10 день кликали бирюч по площади и по крестцам, чтоб всяких чинов люди по ночам, в третьем часу ночи, не ездили, а кто станет в тех ночных часах ездить, и с тех брать по указу со всякого человека, и с лошадей, и с саней по 2 деньги.

Февраля в ... день по указу великого государя окольничий Александр Петрович Протасьев пошел на Воронеж для управления корабельного и брегантинных дел, с припасами. А товарищ его Семен Языков оставлен на Москве. И по указу великого государя велено быть в товарищах с ним, Александром Петровичем, стольнику Ивану Яковлеву сыну Колычеву.

А великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, изволил идтить с Москвы на Воронеж, говев на первой неделе Великого поста, в воскресенье, а изволил идтить из Преображенска в пешем строю, а полки шли Преображенский, Семеновский, Бутырский с начальными людьми. [315]

А Москва приказана боярину князю Ивану Борисовичу Троекурову.

А после похода его, великого государя, в Великий же пост по именному его, великого государя, указу пошли на Воронеж

бояре: Алексей Семенович Шеин, князь Юрья Семенович Урусов, Федор Алексеевич Головин, Тихон Никитич Стрешнев, Лев Кирилович Нарышкин;

ближние стольники: князь Федор Юрьевич Ромодановский, Иван Иванович Бутурлин;

генерал Автомон Михайлович Головин.

Также и морские стольники, что были за морем для ученья, и иные прочие.

А бояре, по указу, были с женами для того, что в то время были на Воронеже царевны.

И на Воронеже был гнев и опала на боярина князь Михаила Григорьевича Ромодановского, и прислан с Воронежа с солдатами в деревню свою, что на Клязьме.

А из Преображенского приказа в ратушу прислана память, чтоб из ратуши послали бургомистры в города к бурмистрам память, что будучи на Воронеже у корабельных дел, сколько взятков взял Александра Петрович Протасьев, о том бы отписать в Преображенский приказ.

А люди его, окольничего Александра Петровича Протасьева, взяты были в Преображенский, Овдокимка Китаев да Сенька Белый, и расспрашиваны: что взял от кораблев Александра, их боярин, и чтоб они сказали о взятках подлинно. И они за то биты кнутьем. А его, Александра, о взятках изволил спрашивать сам государь, и он, Александра, великому государю вину принес.

И в тех же числах он, Александра Петрович, с печали и со стыда на Москве умер.

207 (1699) года марта в 21 день, по указу великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержца, боярину князю Юрью Семеновичу Урусову с товарищи. В нынешнем в 207 году марта в 1 числе великий государь указал: “Впредь у ответчиков допросов на письме и сказок за руками не принимать, а допрашивать судьям перед собою против истцова челобитья, в чем кто на кого бьет челом, а посторонних слов, которые к тому делу не приличны, ничего не писать. А буде истцу или ответчику доведется говорить улику, и истцу уличать его в то ж время, как ответчик челобитную очистит, а ответчику, и какая на истца улика, говорить очистя челобитную на словах же с подлиною ведомостью. И о всем чинить указ против новосостоятельного указа, каков закреплен февраля в 21 день 205 (1697) года, и сей свой великого государя указ в Московском судном приказе записать в [316] книгу”. Подлинный указ за приписью дьяка Федора Замятнина в Московском судном приказе подан апреля в 7 день нынешнего 207 (1699) года.

Апреля в ... день по указу великого государя сказано думному дьяку Емельяну Украинцеву в Царьград посланцем.

А стольнику Андрею Артамонову сыну Матвееву сказано, что быть ему посланником в город в Гагу к Статам. А кому быть с ним стольником, и имена их с Воронежа присланы в Разряд.

В том же году на Воронеже по указу великого государя чинено наказанье воронежскому воеводе Дмитрию Васильеву сыну Полонскому: бит кнутом и послан на плотах в Азов до указа.

Мая в 1 день по указу великого государя из Преображенска была стольникам повестка, чтоб явились в Преображенском мая во 2 день.

И того ж числа стольники, которые были на Москве, явились генералу Автомону Михайловичу Головину, и был смотр, и после смотра генерал сказал, которые явились на смотре, чтоб они учились пехотному строю на Житном дворе, у кого есть свое ружье, фузеи или пищали, а у кого нет, те б брали в Преображенском государево ружье и явились на Потешном дворе генералу Автомону Михайловичу мая в 6 день. А которые в деревнях, и по тех бы посылали свойственники их, чтоб были они из деревень не мешкав, не дожидаясь о том впредь иного указа.

И мая в 6 день стольники явились на Потешном дворе, и генерал всех пересмотрел и велел становить шеренгами, и проучил по артикулу, сначала два тенпа, и велел сказать, чтоб к ученью были на Житном дворе мая в 7 день, и с того числа почали на Житном дворе стольников учить.

А с Воронежа великий государь изволил придтить к Москве мая в 11 день, а в 13 числе, по указу великого государя, были стольники в Преображенском на ученьи.

Мая в 17 день велено быть стольникам к ученью в старое Семеновское, и там было ученье, и в то время тут изволил быть великий государь. И с того числа почали учиться все в старом Семеновском.

Мая в 26 день из Разряда посланы грамоты в города: велено всем стольникам, и стряпчим, и жильцам ехать к Москве.

А в Пушкарском приказе по указу великого государя велено сидеть судьею милитинскому царевичу Александру Арчиловичу с товарищи и в Пушкарском приказе велено его писать генерал фелцехмейстер.

А боярина князь Михаила Григорьевича Ромодановского взяли из деревни в Семеновское для розыска и очных ставок с достальными стрельцами, и очные ставки у него с ними были.

Да в Преображенском доводили люди Якова Федорова сына Полтева на него в словах, что он, Яков, говорил слова про великого [317] государя о кораблях, и по тому извету взят он был, Яков, в Преображенский, и даваны были ему с людьми очные ставки, и он, Яков, пытан, и после пытки за те слова клан на плаху, и снем с плахи, бит кнутом и заорлен, и велено его сослать на каторгу на Таган-рог.

Июня в 25 день в старом Семеновском, по указу великого государя, приезжали генералы Автомон Михайлович Головин, да Адам Адамович Вейде, да князь Никита Иванович Репнин, и смотрели стольников, которые были в ученьи пехотного строя, и разбирали на три стороны, и те три доли, по расписке имен их, достались всякому генералу по семидесяти человек, и всякий генерал своим государев указ сказал, где кто написан, тут и быть.

Июня в 28 день в Преображенском Богдану Михайлову сыну Тевешову учинено наказанье: бит кнутом за то, что отбивался от пехотного строя, а добился было к межевому делу, и заорлен.

Июня в 29 день гибло солнце рано поутру.

И того ж числа была на Красном пруду потеха: сделано было три городка на воде, и с тех городков была пальба, также и пушечная стрельба, также и пехотная из мелкого ружья, а кругом пруда была пехота. А около того пруда были шатры государевы, и в тех шатрах были столы, и в тех шатрах великий государь изволил кушать, и бояре, и все палатные люди.

Июля в 1 день из Стрелецкого приказа казнен на Болоте за разбой и за смертное убивство князь Иван княж Борисов сын Шейдяков.

Июля во 2 день сказана стольникам, и стряпчим, и дворянам московским сказка на Постельном крыльце, которые на Москве, и те б имена свои записывали в Разряде, а которых на Москве нет, и по тех, по указу великого государя, посланы будут из Разряда грамоты.

Июля в 3 день по указу великого государя послан с Москвы полковой воевода князь Борис княж Михайлов сын Кольцов-Мосальский с пехотными полками.

А стольник князь Юрья Трубецкой послан в Царьгород и в иные государства, и дана ему проезжая грамота, а писан он именем и прозванием не своим, а особым иным простым человеком, а с ним только подвода да человек, также с ним посланы немногие государевы люди для проезду.

А приезжих стольников, и стряпчих, и жильцов, которые высланы по грамотам к Москве, и тех на Постельном крыльце смотрели генералы: молодых отбирали в сени перед Грановитою, а старых оставили особь статьею, и старикам и которые по смотре не годились, велено тем ехать по деревням, а выбранным велено приносить сказки в Разряды, сколько за кем крестьянских дворов, и отданы по генеральству в ученье. [318]

Да явился было указ о французском платье, и тот указ многие списывали, и с тем указом многих ловили и на Потешный двор водили и расспрашивали: где они такой взяли и у кого списывали?

Июля в ... день привели на Потешный двор архимандрита знаменского с девкою; выняли у него в келье по извету его келейника, и отослан на Патриарш двор.

А хлебные все запасы, и отпуски, и прием приказано было провианта окольничему Семену Ивановичу Языкову. И в то ж время стольники, которые написаны были в пехоту, дачи давали ему великие за то, чтобы их имена из пехоты взять и послать к хлебным запасам для приема, и по их даче и по хотьбе то все делано.

Июля в 25 день была встреча послу шведскому. Пристав у него был Володимир Воробин да Алексей Калитин.

И того ж числа был пожар великий, загорелось наперед на Рожественке, а выгорело по Неглинну и по Яузу, в Белом городе, и Китай весь выгорел, не осталось ни единого двора; также выгорели все ряды, и лавки, и Сыскной приказ.

208 (1699) года сентября в 1 день по именному указу великого государя велено сидеть в палате бурмистрам, и они были в соборной и апостольской церкви и у святейшего патриарха Андриана, и после того их сиденья посланы во все городы грамоты великого государя по всем городам к воеводам, чтоб они посадских людей во всех городах никакими делами не ведали.

208 (1699) года сентября в 25 день из морского пути изволил придтить к Москве великий государь с боярами

Да октября в… день велено по именному указу, чтоб ездили судьи в Преображенский на Генеральный двор по пятницам.

Октября в 27 день великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, указал его, великого государя, указ всяких чинов людям сказать: “До сего указа били челом великому государю самому о всяких делах, и ныне великий государь указал, чтоб били челом в приказах судьям, где кто судит и в которых приказах у кого дела, а не самому великому государю, а будет судья или дьяки учинят какую неправду в тех делах, и на них челобитчикам бить челом самому великому государю невозбранно во всякое время и во всяких местах, а те дела меж тех челобитчиков, и судей, и дьяков будет судить сам великий государь всегда неотложно. А будет судья или дьяк в суде, а челобитчик в челобитье своем неправ будет, и им будет казнь. А опричь вышеписанных, на судей челобитья или великих государственных дел никаких ни с каким челобитьем к самому великому государю никто не ходили б, чтоб в том бездельной докуки не было, а будет с иным челобитьем придет, и ему учинено будет наказанье”. У того [319] подлинного великого государя указа припись думного советника Прокофья Возницына.

Того ж числа великий государь, выписки слушав в Преображенском, указал и бояре приговорили: “Всяких чинов людям на ответчиках за земляное владенье искать впредь: за пашенную землю за десятину, по уложенью и по новоуказным статьям, по два рубля, а за непашенную по рублю, а за сенные покосы за копну по алтыну, и за десятину по десяти алтын на год. А которые дела в таком земляном владенье вершены и иски доправлены до сего великого государя указа, и тем делам быть так, а которые дела не вершены или на вершеные спорное челобитье принесено, и с истцовых исков на ответчиках пошлин не доправлено, и по тем делам за то земляное владенье указывать цену по уложенью, и по новоуказным статьям, и по сему великого государя именному указу. И в Московском судном приказе сей великого государя именной указ записать в книгу, а в иные приказы послать памяти. Подлинный указ закрепил думный дьяк Автомон Иванов.

Ноября в 1 день по именному великого государя указу велено в Печатном приказе брать пошлины с бояр и со всех палатных людей, и с патриарха, и со всех монастырей, и с начальных людей.

Ноября в 8 день великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, указал: “Принимать в свою, великого государя, службу в солдаты изо всяких вольных людей, и кто похочет в ту службу идтить, и тем людям записываться в Преображенском в солдатской избе, а его, великого государя, жалованья тем людям дано будет впредь на год по одиннадцати рублев, и будут они написаны в московских полках в солдатах. А как они будут на службе великого государя, где ни есть, и им будет дано: хлебные и кормовые запасы и вино, равно с иными полками Преображенского и Семеновского полков солдатами. И для записки, чтоб без мешканья записывали, велено быть непрестанно в Преображенском на съезжей солдатской избе и на дворе боярина Федора Алексеевича Головина из приказов Ямского и Холопья суда подьячим”. У того подлинного великого государя указу припись думного дьяка Протасья Никифорова.

Ноября в 17 день великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, слушав дела в Преображенском на Генеральном дворе, указал и бояре приговорили: “По прежнему своему, великого государя, именному указу, по челобитью стольника Семена Грибоедова с Степановыми людьми и крестьянами Бахметева, которые люди и крестьяне написаны в челобитье его, Семенове, про нарядный приезд и смертное убивство Семенова крестьянина Грибоедова, Никишки Якимова, разыскать, и в поставке к розыску людей и крестьян, а по Степане [320] Бахметеве собрать поручную запись или взять сказку с подкреплением. А по челобитью Степана Бахметева о земле ведаться им в Поместном приказе. А которые дела в челобитье Степана Бахметева написаны, и те дела взять к Москве в Приказе сыскных дел”. Тот подлинный великого государя указ закрепил думный советник Прокофий Возницын.

“Произволением нашего великого государя царя.

Сим всему миру являет Яков Андреев сын Гасениюс, часового дела мастер, что на дворе окольничего Ивана Ивановича Головина, возле [двора] Андрея Артемоновича [Матвеева], у Николы в Столпах, будет вскоре установлено счастливое воспытание, по инозем-чески называется лотори, в 80 рублев лот, с числами, где всем охотникам или охотницам вольно свою часть испытать, како добыти тысячу рублев за гривну.

К сему делу 8020 счастливые ерлыки, на которых написаны будут 14 рублев, разделено на сию стать: одна лота или ерлык в 1000 р., одна лота по 100 р., одна лота в 50 р., две лоты по 20 р., в лоте 5 лот по 10 р., в лоте 10 лот по 5 р., в лоте 20 лот по 3 р., в лоте 30 лот по 2 р., в лоте 8 лот по 1 р., в лоте 7900 лот или ерлыка по 10 алтын.

И те лоты или ерлыки зачнут выдавать всем охотникам или охотницам на вышеупомянутом дворе в нынешнем в 208 (1699) году в 13 день ноября за гривну всякую лоту или ерлык с числами, всякий охотник приписав свое пятно в книгу. И сколь скоро все розданы, тогда день будет присрочен к воспытанию счастливства или миру объявлен будет, сколько всякому счастей денежных тем охотникам или охотницам вынется. И при смотрении для верности присмотром будут шесть верных господ, каких великий государь наш укажет в воспытанию счастливца, также два младенца, которые не видевши те лоты или ерлыки пред теми свидетелями и народом, кто желает быть, перед всеми [будут] вынимать, и сколько денег написано объявится, счастливому или счастливым, столько денег тому или тем счастливым дано будет от вышеупомянутого Якова Андреева Гасениюса на том же дворе, вычет одну копейку из гривны к сподобе многих трудов и проторей у сего строения. И сверх того будет три счастливые лоты или ерлыки. Всех написано будет 30 лот: чья одна лота или ерлык от младенцев вымутся, тому будет 10 рублев, а которая первая вслед после большой 1000 р. лоты выйдет, 10 же рублев, которая самая последняя вымется, то тако ж 10 р. дано будет, опричь тех денег, что на ерлыках или лотах явится.

В сем деле будет равная оправа, како большому господину, тако ж и рабу, и младенцу, безо всякого обмана”.

Декабря во 2 день Ивановской площади подьячим писать не велено. [321]

Декабря в 7 день по указу великого государя поставлена на площади перед Поместным приказом висельница, и декабря в 8 день по указу великого государя на ту висельницу вожен по лестнице Михаиле Волчков за неправое челобитье, что он бил челом на думного дьяка на Андрея Виниюса, и, снем с висельницы, он, Михаиле, бит кнутом на козле нещадно.

Декабря в 9 день по указу великого государя на Постельном крыльце сказана всем царедворцам служба, а кто на службе быть не похочет, велено платить деньги с пятидесяти дворов по 100 рублев, а за кем больше — по 200 р., за кем ничего — по 100 рублев. И по тому указу деньги в Разряде платили, и в том брали из Разряда отписи в приеме денег, а в отписях писали, что взяты с них деньги вместо службы.

208 (1699) года декабря в 9 день великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, указал и бояре приговорили: “Которые крепости явлены или впредь кто явит в Поместном приказе, а писаны до сего великого государя указу, а на те крепости спор и челобитье в Поместном приказе есть, а в том спорном челобитье учнут писать те крепости составными и воровскими и руки у тех крепостей лживить, и про такие крепости разыскивать и руки свидетельствовать дьякам и подьячим, которые сидят в приказах, а не площадными подьячими, против того, как по уложенью и по новоуказным статьям велено разыскивать по спорному челобитью про купчие, и про закладные, и про записки. А впредь с сего великого государя указа и боярского приговора купчие, и закладные, и поступные, и сделочные всякие крепости, которые по уложенью велено писать на Ивановской площади, а надлежат в Поместном приказе, и их писать на Москве в Поместном приказе подьячим добрым с ведома того приказа судей, а вместо послухов писать свидетелей, людей добрых и знатных, в больших делах человека по три, и по четыре, и по пяти, и больше, а в меньших, которые во ста и в двустах рублях, человека по два и по три, и ручникам прикладыванье рук своих отписывать имянно, что они такие вотчинные продажи, и закладные, и сделки чинили при тех знатных свидетелях, да и свидетелям к тем крепостям руки прикладывать же, а в руках чины свои и сделки отписывать имянно ж, чтоб впредь в том ни от кого спору и челобитья не было. А сколько в котором числе и в каких делах какие крепости писаны, и тому в Поместном приказе учинить особые записные книги за дьячими руками, и в тех книгах описывать имянно ж, кто с кем какую сделку учинил, и к тем записным книгам, кто крепости дал и кто взял, велеть руки прикладывать, а как кто к записке руку приложит, и те крепости отдать тому, кому надлежит, и сказать сей великого государя указ и боярский приговор, чтоб они те крепости приносили к [322] записке по приказной обыкности, которые будут писаны на Москве, в два месяца. Да в городах воеводам, в которых разряды, такие ж крепости писать по сему ж великого государя указу и по боярскому приговору, а в которых городах разряду нет, и в тех крепости писать во ста рублях и меньше, а больше ста рублев крепостей не писать, а к записке в Поместный приказ высылать в два месяца, а сколько в месяц, и в каких делах, и от кого, и кому крепости в городах писаны, и кто тех крепостей свидетели, и о том воеводам по все месяцы писать в Поместный приказ. Также которые крепости во всяких делах писаны до сего великого государя указа и боярского приговора, и их записывать в Поместном приказе с сего его государева указа и боярского приговора в полгода. А которые люди в те месяцы были или впредь будут на службах или в посылках, и им такие крепости записывать, как приедут со службы или из посылки, на вышеписанные сроки, а кто тех крепостей на те сроки к записке не принесет, а учинится на те крепости спор, и тем крепостям не верить и про них не разыскивать. Да и в иных приказах о крепостях, в которых приказах которые крепости надлежат, чинить по сему ж его, великого государя, указу и боярскому приговору, и о том в те приказы и в города к воеводам послать его, великого государя, указы”.

208 (1699) года декабря в 20 день великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец, указал сказать: “Известно ему, великому государю, стало, не только что во многих европских христианских странах, но и в народах словенских, которые с восточною православною нашею Церковию во всем согласны, как: волохи, молдавы, сербы, долматы, болгары, и самые его, великого государя, подданные черкасы и все греки, от которых вера наша православная принята, все те народы согласно лета свои счисляют от Рождества Христова в восьмой день спустя, то есть января с 1 числа, а не от Создания мира, за многую рознь и считание в тех летах, и ныне от Рождества Христова доходит 1699 год, а будущего января с 1 числа настанет новый 1700 год, купно и новый столетний век. И для того доброго и полезного дела указал впредь лета счислять в приказах и во всяких делах и крепостях писать с нынешнего января с 1 числа от Рождества Христова 1700 года. А в знак того доброго начинания и нового столетнего века в царствующем граде Москве после должного благодарения к Богу и молебного пения в церкви, и кому случится и в дому своем, по большим и проезжим знатным улицам, знатным людям и у домов нарочитых духовного и мирского чина перед воротами учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, елевых и можжевелевых против образцов, каковы сделаны на Гостином дворе и у нижней аптеки, или кому как удобнее и пристойнее, смотря по месту и воротам, учинить возможно, а людям скудным комуждо хотя по [323] древцу или ветви на ворота или над хороминою своей поставить, и чтоб то поспело ныне будущего января к 1 числу сего года, а стоять тому украшению января по 7 день того ж 1700 года. Да января ж в 1 день, в знак веселия, друг друга поздравляя новым годом и столетним веком, учинить сие: когда на большой Красной площади огненные потехи зажгут и стрельба будет, потом по знатным дворам боярам, и окольничим, и думным, и ближним, и знатным людям палатного, воинского и купецкого чина знаменитым людям каждому на своем дворе из небольших пушечек, буде у кого есть, и из нескольких мушкетов или иного мелкого ружья учинить трожды стрельбу и выпустить несколько ракетов, сколько у кого случится, и по улицам большим, где пространство есть, января с 1 по 7 число по ночам огни зажигать из дров, или хвороста, или соломы, а где мелкие дворы, собрався пять или шесть дворов, такой огонь класть или, кто похочет, на столбиках поставить по одной, или по две, или по три смоляные и худые бочки и, наполня соломою или хворостом, зажигать, а перед бурмистрскою ратушею стрельбе и таким огням и украшению, по их рассмотрению, быть же”.

Декабря в 10 день по указу великого государя сказано: “208 (1699) года ноября в ... день великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя Россия самодержец, по докладной выписке слушав указал: для опасения турской войны, что все окрестные государства с турским салтаном учинили мир, взять с святейшего патриарха, и со властей, и с монастырей, и с церквей, за которыми есть крестьянские дворы, и с царевичей, и с бояр, и с окольничих, и с думных людей, с крестьянских и с бобыльских и с задворных деловых людей даточных, против нашего великого государя указа, дворовых людей добрых, а не старых и не увечных; да со властей и с монастырей из служек, и служебников, и конюхов, которые в службу годятся [взять даточных], и о том у святейшего патриарха, и у властей, и у церквей служкам, и служебникам, и конюхам, а у боярских и окольничих людей дворовых и их людям, всем что есть, имать росписи за руками, и по тем росписям тех людей приводить им к смотру в Преображенское на указные сроки, и из тех их людей выбирать самых добрых и нестарых людей, опричь дворецкого, дядьки, стряпчего, казначея. А буде в Троице Сергиеве монастыре и в иных монастырях столько служек, и служебников, и конюхов не будет, и у них взять то, что в тех монастырях есть, а им из них оставливать в тех своих монастырях по 20 человек, а в иных монастырях оставливать по расчету против крестьянских дворов, применяясь к Троицкому Сергиеву монастырю. А имать за тех людей, которые им будут оставлены, также буде у патриарха и у властей, служек, и служебников, и конюхов, а у бояр, и окольничих, и у думных дворян и ближних людей дворовых их людей [324] указное число не достанет, и с них имать деньги, по одиннадцати рублев за человека, разложа указное число крестьянских дворов. А которые бояре, и окольничие, и ближние люди воеводами в Сибири, в Астрахани, на Терках, в Азове, на Таган-рогу, в Таванску, будет они дворовых людей дать не похотят, и имать с них деньгами, по указу, по одиннадцати рублев за человека. А с иных воевод киевских и белогородских и которые в черкасских городах, и с них со всех имать даточных, а за недостаточных деньгами по указу. А которые были, а иные и ныне за морем и которые в начальных людях и ныне на службе, и с тех взять с пятидесяти дворов по человеку пеших. А с помещиков и вотчинников московских чинов людей, которым быть на службе, взять с пятидесяти дворов пешего, да как он будет на службе, и с него взять со ста дворов крестьянских, всего с них конного и пешего имать со ста пятидесяти дворов по два человека, а у которых московских чинов и городовых дворян в пятьдесят дворов не достанет или сверх пятьдесят дворов будут перехожие дворы, и с тех лишних и недостальных имать деньгами по указу. А которым на службе не быть и которые на воеводствах, и на приказах, и у дел, и с отставных, и со вдов, и с недорослей, и с девок даточные имать с тридцати дворов по человеку, а с перехожих и с недостаточных людей взять деньги по расчету за даточного по одиннадцати рублев за человека. А с деревень, которые есть за солдатскими начальными людьми и за солдатами, имать, которым быть на службе, с пятидесяти дворов, а которым не быть, с тридцати дворов по человеку. Именитого человека Григорья Строганова с поместий его и вотчин взять с тридцати дворов. Уставщика Сергея Суворова да с гостей, с поместий их и вотчин, с двадцати пяти дворов по человеку. Сибирского и астраханского митрополитов и их епархий с монастырей и с церквей имать деньги за задворных по одиннадцати рублев за человека, а с иных волостей имать даточных по указу. И с малых монастырей и с погостов, за которыми меньше двадцати пяти дворов, складывая в двадцать пять дворов, имать деньгами по одиннадцати рублев за человека. С вотчин царевича меретинского, генерала Франца Яковлевича Лефорта, полку его генералов и иноземцев, Андрея Батмана и Вахромея Меллера, с волостей, которые приписаны к железным их заводам, с 25 дворов за даточных взять деньгами по 11 рублев за человека. А имать даточных и деньги со всех вышеписанных человек по их сказкам, а сказки имать с великим подкреплением, описався, сколько за ними в которых городах крестьян и деловых людей по переписным книгам, и что у кого прибыло сверх переписных книг, и за кем в переписных книгах те дачи написаны, и по тем их сказкам с переписными книгами справиться, и чего больше, с того иметь по сему великого государя указу 208 (1699) года о сборе даточных. А с переписных книг 186 (1678) года перечни [325] и сказки, и денежный сбор и деньги, которые сбираны в Стрелецком и в Земском приказах, и доимки, и росписи, и все подлинные дела, а из Разряда и из Иноземского приказа, и княжества Смоленского, и из Новогородского приказа боярам, и окольничим, и думным, и ближним, и всяких чинов людям, а которые на службах, и на воеводствах, и на приказах, и у дел на Москве, и из приказа Казанского дворца именные списки и перечни с переписных книг 186 (1678) года, и воеводам и приказным людям, для сбору даточных, взять в Преображенское. И сей свой, великого государя, указ на Москве всяких чинов людям сказать, а в города послать к воеводам его, великого государя, грамоты с нарочными посылыциками”. Подлинный указ закрепили думные дьяки: Протасий Никифоров, Автомон Иванов, Любим Домнин.

Сказки и росписи слугам боярским приносить ноября 26 числа, а людей приводить того ж числа, а буде невозможно, декабря к 1 числу. Патриарху, и властям, и монастырям ближним — декабря в первых числах.

В грамотах срок писать: в ближние города первый — декабря к 6 числу, второй — к 25 числу; дальним: первый — декабря 25, второй — января 25. В степные же [города] послать грамоты с указа.

И в Преображенском на Генеральном дворе принимали сказки с дворов крестьянских и даточные в солдаты у всяких чинов.

Июля в 9 день в Преображенском на Генеральном дворе генерал Адам Адамович Вейд докладывал великому государю по росписи о стольниках, которые писались в ту роспись за болезнью и старостью. И великий государь изволил их сам смотреть, больных изволил отставливать и отмечать в росписи своею рукою. На Якова Васильева сына Сокольникова был гнев великий, учинено ему наказанье, бит кнутом нещадно, да Юрьева сына Селиванова секли плетьми, также и на иных гнев был, и тех всех, которые в росписи были написаны, указал великий государь послать в ссылку в Азов, а поместья, и вотчины, и дворы велено им продавать.

Августа в 22 день 1700 года, по указу великого государя, пошли с Москвы на службу пехотные полки: Преображенский, Семеновский, Бутырский, а с ними пошел полковник Иван Иванов сын Чамберс с полковниками.

Августа в 26 день прибиты по градским воротам указы о платье французском и венгерском и, для образца, повешены были чучелы, сиречь образцы платью.

Августа в 29 день, в пятницу, пошел с Москвы на службу государеву под Ругодев генерал Адам Адамович Вейде с полками. А под Ругодев пришли октября в 1 день, а шли до Ругодева четыре недели.

А после того пришел под Ругодев генерал Автомон Михайлович Головин с полками в ноябре месяце. [326]

А после его пришел царевич милитинский со всякими полковыми припасами.

А наперед прихода генеральского пришел и ошанцевался боярин князь Иван Юрьевич Трубецкой с псковичами и с новгородцами.

А снаряд весь большой, пушки все, изо Пскова вывели под Ругодев в судах водою.

А боярин и военный свидетельствованный кавалер Борис Петрович Шереметев с конницею, с царедворцами, и с смольянами, и с черкасами ходил от Ругодева под Колывань, и со шведами был у него бой, и шведов многих побил и в полон побрал.

И после того в скорых числах пришел король шведский с конницею и с пехотою под Ругодев, под обозы наши, в четвертом часу дня, и был бой великий, и за помощию Божиею их, шведов, из обоза выгнали. А только бились с ними пехотные полки, а конница была и стояла у пристани, не билась.

И в ночи генералы учинили по договору мир.

И ноября в 20 день из-под Ругодева из обозу пошли с знаменами и с ружьем без пушек, покинув пушки, и казну, и шатры, и палатки, и все свои скарбы.

И шведы, за миром, ружье у ратных людей обрали, и всю пехоту грабили, и ругались всячески, и от страха и ужаса многие потонули в реке Нарове.

А милитинского царевича, и бояр, и генералов взяли и их не отпустили.

И ратные люди пришли в Новгород ограблены без остатку, и были в Новгороде декабря по 12 число.

А декабря с 12 числа из Великого Новагорода посланы во Псков пехотные полки обоих генералов.

В то ж время в Новегороде повешен Елисей Борисов сын Поскочин за то, что он брал деньги за подводы. А князь Яков Лобанов-Ростовский да Андрей Михайлов сын Новокщеный взяты за караул и привезены в Преображенский приказ.

И декабря в 12 день из Новагорода к Москве изволил придтить государь.

И по указу на Москве велено кликать вольницу в солдаты.

В том же году почали делать деньги медные.

Января в 30 день на площади перед Поместным приказом повешен Леонтий Яковлев сын Кокошкин за то, что был он у приема подвод во Твери и взял 5 рублей денег.

... (Пропуск в рукописи. — Примеч. Д. Языкова.) делать округою на пять верст, и, сделав тот город со всем в отделок, поставили в нем смоленские государевы пушки, 30 пушек больших стенобитных, и сидели в нем солдаты. [327]

А генерал саксонский из вышеписанных наших полков взял четыре полка солдатских и пошел с ними под Ригу, и под Ригою у саксонцев со шведами был бой; саксонцев и наших шведы побили и из шанец выгнали.

А что взятый городок на взморье, от Риги три версты, что взяли саксонцы у шведов, и в том городке посадили солдат государевых 500 человек с начальными людьми с царедворцами, а саксонцы посадили 500 же человек с пушками, и с мортирами, и со всяким ружьем, и с полковыми и съестными припасами.

И саксонский генерал оттоль вернулся к Куконосу, к нашему генералу князь Никите Ивановичу Репнину.

И пришед в город Куконос, пушки государевы велел нарядить нарядными ядрами, и под город земляной, и под раскаты, и под рвы подвалить бочки с порохом, и велел солдатам и всяких чинов людям ратным из города выдтить и город со всем нарядом запалить, и от того запаления казна государева вся пропала без остатка.

А генерала нашего князь Никиту Ивановичу отпустил во Псков с полками.

А изо Пскова по указу государеву и по своему изволению генерал-фельдмаршалк Борис Петрович Шереметев велел идтить под Печерский монастырь товарищу своему окольничему князь Юрью Федоровичу Щербатову.

И окольничий князь Юрья Федорович, пришед с полками, стал под Печерским монастырем и, по указу государеву, приказал около Печерского монастыря рвы копать, и раскаты делать, и палисады ставить с бойницами, а около палисад с обеих сторон складывали дерном.

И после того великий государь царь Петр Алексеевич изволил придтить под Печерский монастырь, и изволил при себе заложить первый раскат у Святых ворот, и у того раската приказал быть на работе Савину полку Айгустова полуполковнику Михаиле Юрьеву сыну Шеншину.

И после того изволил придтить государь к тому раскату, и на той работе у того раската Михаила Шеншина нет, приказал его сыскать, и за то учинено Михаиле наказанье, бит плетьми снем рубашку нещадно у того раската и послан в Смоленск в солдаты.

И после того изволил государь пойтить из Печерского монастыря во Псков.

И после того под Печерский монастырь подбегали шведы, три роты конницы, три роты пехоты.

И был с ними бой от Печерского монастыря в 15 верстах; за помощию Божиею их, шведов, побили 60 человек да языков взяли 15 человек. [328]

И о том во Псков окольничий князь Юрья Федорович к генералу-фельдмаршалку писал и языков послал.

И после того генерал-фельдмаршалк Борис Петрович Шереметев изо Пскова под Печерский монастырь с полками, также и сын его Михаила Борисович пришли.

А Новгород и Псков в том же году делали, рвы копали и церкви ломали, палисады ставили с бойницами, а около палисад складывали с обеих сторон дерном, также и раскаты делали, а кругом складывали дерном. А на работе были драгуны, и солдаты, и всяких чинов люди, и священники, и всякого церковного чину, мужеского и женского полу. А башни насыпали землею, а сверху дерн клали. Работа была насуменная. А верхи с башен деревянные и с города кровлю деревянную все сломали. И в то время у приходских церквей, кроме соборной церкви, служеб не было.

А в то время во Пскове воеводою был окольничий Василий Борисович Бухвостов да дьяки, Леонтий Клишин да Лукьян Вальков.

А в Новегороде вместо воеводы был генерал Яков Вилимович Брюс.

А из-под Печерского монастыря посылал от себя генерал-фельдмаршалк Борис Петрович под Ряпину, шведскую мызу, сына своего Михаила Борисовича Шереметева с полками, и под тою мызою был бой, и на том бою шведов, конницу и пехоту, побили, и взяли у них 2 пушки чугунных, да 3 знамя драгунских, да в полон взяли майора да 30 человек драгун. Всего их было полторы тысячи. А пехоты нашей не было, только был один драгунский старый полк генеральства Адама Адамовича Вейде, да калмыки, а у них был ертоулом Степан Петров сын Бахметев, да псковичи. Только на бою были псковичи с драгунами и с калмыками, и то не все, потому что речки топки.

А мызы их шведские пожгли, и с хлебом и со всем, а пожитки их, и лошади, и всякую скотину побрали ратные люди государевы.

И о том от себя из полков писал Михайло Борисович к отцу своему под Печерский монастырь.

И после того с пушками, и с знаменами, и с языками он, Михаила Борисович, из-под мызы шел под Печерский монастырь.

Наперед везли знамены, за знаменами пушки, за пушками ехали полки ратных людей, за полками ехал он, Михаила Борисович.

А в то время у Печерского монастыря на всех раскатах и на башнях распущены были знамена, также и во всех полках около Печерского монастыря, и на радости была стрельба пушечная по раскатам и по всем полкам, также из мелкого ружья.

А под Ладогою был с полками окольничий Петр Матвеевич Апраксин, и со шведами был у него бой; за помощию Божиею шведов побил, а иных в полон побрал. [329]

А в устье Псковского озера посылай был изо Пскова псковитин Иван Степанов сын Фустов с казаками; и со шведами был у него на воде бой, и за помощию Божиею он, Иван, шведов побил, 2 пушки чугунных потопил да взял у них 56 фузей. И о том они во Псков к генералу к фельдмаршалку писали.

И боярин Борис Петрович из-под Печерского монастыря и с сыном своим с Михаилом Борисовичем пошел во Псков.

А с полками оставил под Печерским монастырем товарища своего князь Юрья Федоровича Щербатого.

И после того в ноябре месяце, по указу государеву, из-под Печерского монастыря велено ему, князь Юрью Федоровичу, и с полками из Печер идтить во Псков.

А на Москве в Китае дворы боярские, Одоевского и Салтыкова, и церкви, и Каменный приказ, и Судный дворцовый, и все каменное строение сломаны.

А с Москвы во Псков изволил придтить великий государь.

И в то время на генеральском дворе у фельдмаршалка чинено наказанье князь Илье княж Федору сыну Шаховскому: бит плетьми снем рубашку за то, что он писал к Москве грамотку недостойну.

В том же году указал государь на Москве и в городах царевичам, и боярам, и окольничим, и думным, и ближним всяких чинов служилым, и купецким, и всяких чинов людям, и людям боярским, и крестьянам великому государю в челобитных, и в отписях, и в приказных, и в домовых, и во всяких письмах января с 1 числа 1702 года писаться целыми именами и прозванием, а полуименами не писаться.

Того ж года декабря с 21 числа января по 5 число нынешнего 1702 года ходил изо Пскова с полками генерал и фельдмаршалк Борис Петрович Шереметев вниз устья Великой реки за свейский рубеж под мызы шведские Перлы и Еверстовы.

Первый стан был ото Пскова в устье Никольском.

Второй стан был в селе Лисье.

Третий стан был на Выбовке.

А с Выбовки пошли под вышеписанные мызы с конницею да с пехотою, и у тех мыз был с шведами бой.

А у шведов был генерал их Шлифинбах, а с ним было войска 8500 человек конницы и пехоты.

А с боярином Борисом Петровичем было войска одной конницы 8 полков драгунских, калмык, уфимских татар, саратовских стрельцов, всего 500 человек, также и псковичи были.

И на том бою шведов побили, пушки и знамена взяли, 8 пушек, 16 знамен, 150 человек языков. В том числе взят их полковник да ротмистр, генеральский сын, и иные прочие начальные люди.

А генерал их Шлифинбах с боя ушел с немногими людьми. [330]

И после того боя были в их шведских мызах, пожитки их побрали, в том числе было ренское и церковное, также и пиво, пуще всего и довольно было табаку, и все убрав и управя, мызы их шведские пожгли

И с тем боярин Борис Петрович послал от себя из полков к Москве с сеунчем сына своего Михаила Борисовича

А сам боярин с немногими людьми драгунами за те их мызы пошел к Юрьеву-Ливонскому, все мызы их велел жечь.

И не дошед за 10 верст Юрьева-Ливонского, он, боярин, вернулся назад

А из Юрьева стрельба была пушечная великая, и на шведов страхование, и от такого ужаса они сами посады свои выжгли.

А пехота наша к бою не поспела, пришла после боя.

А как боярин Борис Петрович с полками пришел из похода Свейского, вначале перед ним ехал драгунского полка нового полковник Никита Полуектов, а перед ним везли 16 знамен шведских, а за полковником везли 8 пушек, 10 телег с припасами полковыми и барабанами.

А взятого их полковника везли в санях, а ротмистр их взятый ехал на лошади, а за ними вели взятых их языков 150 человек, а за ними шли наших полков солдаты, а после того ехал боярин Борис Петрович с конницею, а пехотные полки все стояли убрався ратным ополчением за Варварскими воротами на поле.

И как боярин Борис Петрович с полками приходит к воротам Рыбенским, и в то время за те ворота вышел псковский митрополит Иосиф с живоносными крестами, и со святыми иконами, и со всем освященным собором для встречи боярина и полков.

И в то число боярин с коня слез доловь и бронь служилую снял, и, помолясь крестам и иконам, подошед был у митрополита у благословения, и после того был в соборной церкви и слушал молебного пения, и из собору приехал за Великую реку к себе на генеральский двор, а за ним были генералы, и полковники, и начальные люди, и ему, боярину, поздравляли, и был банкет, и перед его генеральским двором из пушек палили.

И для такой всемирной радости присылай был с Москвы во Псков к боярину Борису Петровичу Шереметеву с милостивым словом и с золотыми Александра Меншиков февраля в 14 день нынешнего 1702 года.

И того ж числа для такой присылки и радости во Псков с раскатов и за городом со всех раскатов из пушек палили, также и перед боярским двором за Великою рекою из пушек палили ж трожды.

Текст воспроизведен по изданию: Рождение империи. М. Фонд Сергея Дубова. 1997