ИСТОРИЯ ШИРВАНА И АЛ-БАБА

ВВЕДЕНИЕ

§ 1. ИСТОРИЯ ШИРВАНА И ДЕРБЕНДА

Ценная работа турецкого историка Ахмеда Ибн Лютфуллаха, носившего звание Мюнеджжим-баши (“Главный астроном”), известна в Европе свыше 100 лет. Уже Хаммер (Hammer, Geschichte des Osmanischen Reiches, 1827 — 35, VII, стр. 545 — 50) дал список более 70 источников, которые Мюнеджжим-баши использовал в своей обширной компиляции и часть которых в настоящее время утрачена. Когда в 1285г.х./1868 турецкий перевод труда Мюнеджжим-баши был опубликован в Стамбуле в трех томах под заглавием Саха'иф ал-ахбар, все понимали, что он сделан Ахмедом Недимом с арабского оригинала; но ввиду того, что несколько экземпляров подлинника сохранилось лишь в Турции, не сразу было замечено, что турецкий перевод (Хотя он и заключает в себе 858+722+750=2330 печатных страниц) являлся только сокращением, в котором были опущены многие важные детали арабского текста (Э. Захау (Е. Sachau) в своей работе Ein Verzeichniss Muhammedanischer Dynastien, — “Abhand. der Preuss Akad. d. Wiss”, 1923, 39 стр., перечисляет 88 династий, которые Мюнеджжим-баши прибавил к 118 династиям, данным в работе С. Лэн-Пуля, но добавляет, что он исходит из турецкого текста. Даже проф. Ф. Бабингер (F. Babinger) в своем тщательном и подробном труде о турецких историках Die Geschichtsschreiber der Osmanen, 1927, стр. 234 — 5, не указывает на различие между оригиналом Мюнеджжим-баши и его турецким переводом).

Вот список рукописей арабского подлинника, любезно сообщенный мне проф. Мюкримин-Халилом Йинанчем в сентябре 1951г.:

(А) Топ-капы Сарайы, библиотека Ахмеда III, № 2954 в двух томах, написана в 1116г. х./1704 и считается копией рукописи самого автора.

(Б) Байезид Умуми кютюбханеси, № 5019 — 20. [16]

(В) Сулейманийе, коллекция Ас'ад-эфенди, № 2101 — 3.

(Г) Нур-и 'Османийе, № 3172 — 2 (разборчивость посредственная).

(Д) Каталог библиотеки в городе Кайсери (Рашид-эфенди, № 913) упоминает четко написанную рукопись в двух томах ([Рукописи (А), (Б), (В), (Г) с добавлением рукописи Хамидийе, № 915, теперь описаны проф. А. Дитрихом (A. Dietrich) в его подробной и тщательной статье Textkritische Bemerkungen га V. Minorsky's Studien zur kaukasischen Geschichte, — “Orientalia”, XXVII/3 262 — 8. Автор считает рукопись (Г) авторским черновиком Мюнеджжим-баши. К сожалению, она осталась мне недоступной. См., однако, “Приложение VI”.]).

Первоначальным заглавием обширного исторического труда Мюнеджжим-баши было, по-видимому, Джами ал-дувал, хотя название Саха'иф ал-ахбар также встречается в некоторых из перечисленных рукописей. Я использовал в моей настоящей работе фотографии соответствующих мест рукописей (А) и (Б); первая из них, хотя и уступает в каллиграфии рукописи (Б), имеет значительно лучший текст. О полноте арабского оригинала по сравнению с сокращенным турецким текстом можно судить по следующим примерам: три главы о Мусафиридах, Раввадидах и Шаддадидах, которые в рукописи (А) занимают 21 страницу (около 651 строк), соответствуют только 53+31=84 строкам печатного турецкого издания (II, 505 — 7), где Раввадиды совершенно опущены. Главы о Ширване и Баб ал-абвабе, составляющие предмет моей настоящей работы, занимают 25 страниц (около 775 строк) в рукописи (А), тогда как турецкий перевод (III, 172 — 78) отводит Им только 83+46+56=185 строк (Надо иметь в виду, что арабские слова более компактны, чем их турецкие эквиваленты).

Особая ценность рукописи Джами ал-дувал должным образом была установлена турецкими учеными, хотя я не знаю, кому из них в этом отношении принадлежит приоритет. Я впервые услышал об арабском тексте около тридцати лет тому назад от Мюкримин-Халил-бея (ныне проф. М. X. Йинанч) и Ахмеда Зеки Валиди (ныне проф. А. 3. Тоган) (Оба эти автора цитируют главы о Ширване. См. работы A. Z. Validi (Togan), Azerbaycan'in tarihi cografiasi, — “Azerbaycan yurt bilgisi”, 1932, № 1, стр. 35 — 48; № 2, стр. 1 — 15; № 3, стр. 123 — 32; № 4, стр. 145 — 56; Azerbaycan etnografisine dair, — там же, 1933, № 14, стр. 189, 441; Наzarlar, — “Islam ansiklopedisi”, 1950, стр. 402; M. Н. Yinane, Selcuklular devri, 1944, стр. 113). Среди жемчужин, сохранившихся в компилятивном труде Мюнеджжим-баши, надо упомянуть обильные выдержки из Та'рих Баб ал-абваб (на которые я буду ссылаться под [17] сокращением Т.-Б.). Даже во времена Мюнеджжим-баши рукопись этой истории Дербенда и соседних мест уже была дефектной. В настоящее время она утеряна, но возможно, что когда-нибудь она еще появится в одной из библиотек Стамбула или Мекки, где Мюнеджжим-баши закончил свои дни в 1113 г.х./1702 (Согласно Алиханову-Аварскому, “к концу XIX в.” в Закаталах у Халил-бека из Или-Су имелся экземпляр Дарбанд-наме, написанный на арабском языке (вместе с “прекрасным экземпляром перевода его на азербайджано-тюркский”). Он указывает, что эта арабская история “гораздо обширнее” (чем ее перевод). Это дает нам слабую надежду, что когда-нибудь источник Мюнеджжим-баши найдется где-нибудь и на Кавказе. См. В. В. Бартольд, сб. “Иран”, I, 1926, стр. 1 — 52).

Вероятно, Мюнеджжим-баши сократил некоторые части Т.-Б., и в то же время несомненно добавил к нему несколько параграфов в начале (§ § 1 — 4) и в конце (§ § 48 — 60), использовав для этого такие хорошо известные источники, как биографии И. Халликана, словарь Йакута и историю Джи-хан-ара Гаффари.

Мюнеджжим-баши неоднократно указывает, что его главный источник был составлен в Дербенде около 500г. х./1106, но фактически позднейшие из отмеченных им событий доходят лишь до 468г.х./1075. Очень подробные сведения о Ширваншахе Фарибурзе и о дербендском эмире Мансуре, сыне Абд ал-Малика, имеют характер современной им записи, но они охватывают лишь двенадцать лет из правления Фарибурза, который вступил на престол в 455г.х./1063 и должен был оставаться у власти еще значительное время после 468 г. х./1075 (см. ниже, стр. 96).

Чувства автора, по-видимому, на стороне местных князей Дербенда и направлены против мятежной аристократии города, но в общем его повествование довольно бесстрастно. Стиль работы, насколько о нем можно судить по сокращенному тексту Мюнеджжим-баши, деловой и напоминает скорее записи секретаря, нежели язык ученого муллы. В работе чувствуется нелюбовь к христианским соседям Ширвана (главным образом грузинам), но эта черта имеет скорее политический, чем религиозный характер, так как автор равно враждебен и к новому тюркскому нашествию.

Цитаты Мюнеджжим-баши из анонимной истории (Сахави в своей работе ал-И'лан (см. F. Rosenthal, A history of Muslim historiography, 1952, стр. 385) ссылается на местную историю Дербенда, написанную неким Мамсусом (?) ал-Дербенди, но не дает никаких сведений об авторе. Дело будущего — установить, не тождествен ли этот автор с Мас'удом Ибн Намдаром (см. перечисленные ниже источники) и даже, быть может, с автором нашего Т.-Б.) [18] встречаются, насколько я мог проследить, в главах, посвященных следующим династиям:

(1) Мусафиридам из Западного Дейлема — последняя дата 373г.х./983;

(2) азербайджанским Раввадидам — последняя дата 463г.х./1070;

(3). арранским Шаддадидам (на юг от Куры) — последняя дата 468г.х./1075;

(4). властителям Ширвана (на север от Куры) — последняя дата 468г. х./1075;

(5). эмирам из Баб ал-абваба (Дербенда) — последняя дата 468г.х./1075.

Настоящая работа посвящена только династиям Ширвана и ал-Баба (Дербенда), тесно связанным между собой и в качестве соседей, и в качестве соперников. Остальные три главы (I — III) вошли в мою предыдущую книгу (см. выше).

Первые извлечения из Истории ал-Баба, по-видимому, начинаются с правления Мухаммада б. Халида (§ 5). Подробности относительно преобладания среди династии Йазидидов ветви Лаизанской над ветвью Ширванской, возможно, внесены под влиянием Мас'уди (Мурудж, II, стр. 4 — 5), но в остальном Т.-Б. дает новые и весьма важные сведения.

Автор Т.-Б., по-видимому, использовал некоторые местные хроники, имевшиеся в Арране, Ширване и ал-Бабе, и дополнил их с помощью местных знатоков. Годы между 400/1009 и 468/1075 лежат приблизительно в пределах личного опыта самого автора и воспоминаний старшего поколения. Он приводит много тщательно собранных дат, часто сопровождая их краткими заметками, похожими на те записи, которые иногда находятся на добавочных листах семейных коранов. В других местах описываются яркие эпизоды, поразившие воображение современников.

Как уже сказано, Мюнеджжим-баши дает, по-видимому, свой собственный сокращенный пересказ приводимых отрывков, а не самый текст анонимной истории. Надо также иметь в виду, что позднейшие переписчики нередко искажали трудные имена и опускали целые группы слов. Однако сам Мюнеджжим-баши был опытным компилятором, и мы можем быть уверены, что при всех своих сокращениях он не исказил текста и не пропустил ничего существенного. Возникает вопрос, не было ли первоначальное повествование расположено в хронологическом порядке, так что под каждым годом приводились события в ал-Бабе, Ширване и Арране. Не исключена возможность, что сам редактор распределил по [19] отдельным главам события, относящиеся к разным районам. В пользу последнего предположения говорят некоторые повторения при изложении событий в каждой из трех областей (Можно добавить, что, если бы три династии Аррана, Ширвана и ал-Баба описывались в различных главах, трудно было бы предположить, что в каждом случае был утерян конец 468/1075 г. Скорее был утерян один общий конец изложения). Против такого предположения можно привести лишь некоторые несоответствия в § 8 (Ширван) и § 33 (Баб ал-абваб) относительно даты неудачного похода на Шандан и т. д.

Во всяком случае, материал, который Мюнеджжим-баши заимствовал из анонимной истории, обилен и заполняет пробел в нашем знании истории Дагестана и земель по Куре и Араксу. Как только Мюнеджжим-баши теряет нить основного источника (Т.-Б.), его повествование делается неточным и недостоверным, как это, например, видно в главе о поздних Ширваншахах.

Новые данные не только дают точную хронологию политических событий, о которых мы до сих пор не имели понятия, но также дополняют наши знания по этнологии Кавказа и содержат много важных указаний по внутренней структуре местных княжеств.

§ 2. ДРУГИЕ АРАБСКИЕ ИСТОЧНИКИ

Отмечая большое значение Та'рих ал-Баб, мы не должны забывать другие арабские источники, обогатившие наши знания о Кавказских землях. Большинство из них использовано в комментариях к новому тексту. Мы здесь перечислим главнейшие из них.

1. Футух ал-булдан Баладзури (автор умер в 270г.х./892); в главе о завоевании Армении (стр. 193 — 212) дает много тщательно проверенного материала, часть которого основана на сасанидской традиции. К сожалению, Баладзури не приводит точных хронологических дат. Перечисление арабских военачальников и правителей доведено им до походов Буга Старшего при халифе Мутаваккиле ([Другая традиция представлена в отрывках из арабского подлинника истории Ибн А'сама (опубликованных А. 3. Тоганом и А. Н. Куратом) и в Гурар ал-сийар Са'алиби по Оксфордской рукописи, выдержки,из которой я надеюсь издать]).

2. Та'рих Йа'куби (автор умер в 284г.х./897), II, стр. 215 — 9, 228, 262 — 7, 279, 324 — 5 и т.д.– другой выдающийся и точный источник сведений о событиях в Армении и [20] Закавказье. Он содержит детали, которых нет у Баладзури, и особенно ценен тем, что объясняет происхождение семьи дербендских Хашимидов. Большинство соответствующих отрывков этого труда было переведено Марквартом (Marquart) в его книге Osteuropаische und Ostasiatische Streifzuge (1903, стр. 448 — 63) с подробными комментариями (Русский перевод (без комментария) глав, посвященных Кавказу в трудах Баладзури и Йа'куби, был опубликован покойным проф. П. К Жузе (палестинским арабом по происхождению; годы жизни 1871 — 1942), Баку, 1927).

3. Та'рих Табари (до 303г.х./915) гораздо более отрывочен в изложении событий на указанной территории (см. указатель де Гуе под словом ал-Баб).

4. ал-А'лак ал-нафиса Ибн Руста (начало X в.) содержит много важных сведений о хазарах, области ас-Сарир и аланах (изд. де Гуе, стр. 139, 147 — 8, см. приложение IV).

5. В Мурудж ал-дзахаб (законченном около 332г.х./934) Мас'уди дает подробное и крайне ценное описание Ширвана, ал-Баба и всего Северного и Южного Кавказа. Сведения Мас'уди основаны на его личных изысканиях, хотя и не совсем ясно, как далеко он сам проникал на территорию, которую он описывает. Перевод соответствующих мест из главы VII его сочинения дан в приложении III.

6. Данные Истахри (ок. 340г.х./951) об Арране, Ширване и ал-Бабе, включая комментарии, добавленные позже (изд. де Гуе, I, стр. 180 — 94), надежны и богаты новыми деталями (Отрывки из арабских географов, касающиеся Кавказа, были опубликованы в русском переводе Н. А. Караулова в сб. “Материалы по описанию местностей и племен Кавказа”, т. 29, 32, 38. Этот почтенный труд нуждается теперь в пересмотре и дополнениях. Опыт пересмотра текстов Ибн Руста и Мас'уди дается в моих приложениях).

7. Ибн Хаукал, воспроизводя в общем материалы Истахри, дополняет их очень важными данными, например о кавказских данниках Мусафирида Марзубана б. Мухаммада в 344г.х./955 (изд. де Гуе, стр. 250 — 5; изд. Крамерс, стр. 348 — 54) (См. V. Minorsky. Caucasica (IV), — BSOAS, 1953, XVI/3, стр. 514 — 29). Он также сообщает о результатах русского похода на хазар по рассказам, слышанным им во время его пребывания в Гургане в 358г.х./969 (изд. де Гуе, стр. 278 — 87; изд. Крамерс, стр. 389 — 98).

8. Статья “ал-Баб” (I, стр. 437 — 42) географического словаря, составленного Йакутом в 1225г. н. э. дополняет сообщения Истахри рядом интересных подробностей, заимствованных из неизвестного источника. [21]

9. Особого внимания заслуживает сборник переписки, которую вел секретарь Мас'уд б. Намдар, курд по происхождению. Он работал в разных городах Закавказья и одно время состоял при Ширваншахе Фарибурзе, отчетом о правлении которого заканчивается наш Т.-Б. Единственная известная рукопись этой корреспонденции принадлежит Парижской Национальной библиотеке (араб. № 4433) (Сведения о ней и выдержки из нее см.: V. Minorsky et Claude Саhen, Le recueil transcaucasien de Mas'iid b. Namdar, — “Journal Asiatique” 1949, стр. 93 — 142). (См. ниже стр. 157.)

Сведения, которые Мас'уд дает о бурной внутренней жизни города Байлакана, исключительно важны. Внимательный пересмотр всего запутанного и трудного арабского текста — дело будущих компетентных исследователей. См. ниже, комментарий к § 19. Вопрос об отношении Ибн Намдара к сочинению Т.-Б. пока не разрешен.

§ 3. ДАРБАНД-НАМА И БОЛЕЕ ПОЗДНИЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ СОЧИНЕНИЯ

Значение выдержек из Та'рих ал-Баб, приведенных в Джами'ад-Дувал Мюнеджжим-баши, возрастает при сравнении с компиляцией, известной под названием Дарбанд-нама, которая долгое время пользовалась широкой известностью как источник сведений о древностях Дербенда (ал-Баба) и Дагестана. Первый известный экземпляр Дарбанд-нама был преподнесен Петру I правителем Дербенда Имам-Кули при занятии города русскими в 1722г. Мы не будем останавливаться на ранних переводах этого сочинения, сделанных малосведущими переводчиками (Самый ранний печатный перевод, кажется, находится в посмертном издании работы д-ра J. Reineggs, Allgemeine... Beschreibung des Kaukasus, Gotha — St.-Petersburg, 1798, стр. 67 — 119 (в моем распоряжении этой работы не было)). Первый хороший перевод на французский язык был дан Ю. Клапротом в 1829г., но гораздо большего внимания заслуживает труд о Дарбанд-нама, опубликованный на английском языке Российской Академией наук в 1851г. (Derbend-nameh, or the history of Derbend: translated from a select Turkish version... and with notes, St.-Petersbourg, 1851 (Memoires des savants etrangers publies par l'Academie des Sciences, t. VI, 242 pp. in quarto)). Автор его, Мирза А. Казем-Бек (Родился в Реште 22 июля 1802 г., умер в Петербурге в 1870г. См. о нем “Русский Архив”, 1893, № 12, стр. 558 — 60), был сам уроженцем Дербенда и внуком бывшего вазира местного правителя Фатх-Али-хана. Он воспитывался как [22] правоверный мусульманин, но в молодости был обращен в христианство шотландскими миссионерами, обосновавшимися тогда в Астрахани; отсюда и английский язык перевода.

В предисловии к своему труду Казем-Бек пишет: “Когда я был мальчиком 14 лет, я хорошо помню, как совместное чтение Дербенд-наме, сопровождавшееся пояснениями и замечаниями, занимало в течение нескольких дней внимание маленького кружка любознательных и полуцивилизованных молодых людей Дербенда, которые — и это делает им честь — проводили скучные часы зимних вечеров, собираясь вместе и забавляясь чтением древних рукописей, популярных рассказов, повестей и литературных вымыслов относительно древностей Азии, деяний древних героев и подвигов знаменитых искателей приключений”. Эти впечатления юности побудили Казем-Бека взяться за работу, к которой он был исключительно хорошо подготовлен (Только один более поздний перевод Дарбанд-нама на русский язык был опубликован в Тифлисе в 1898г. под редакцией будущего генерала Алиханова-Аварского, который сам был уроженцем Дагестанской Аварии), будучи профессором сперва Казанского, а потом Санкт-Петербургского университета. Даже сейчас перевод текста, бывшего в его распоряжении, является вполне удовлетворительным, но сам текст вызывает много сомнений.

Существующие копии текста написаны или на азербайджано-тюркском языке или на персидском. Они значительно отличаются друг от друга по стилю и композиции. Уже Казем-Бек разделил их на две основные группы, когда новое открытие заставило его пересмотреть свои теории (Казем-Бек (стр. XII) говорит о пяти рукописях на тюркском языке: одной в Париже, одной в Берлине, двух в Публичной библиотеке (ныне Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде) и одной в его личном владении. На персидском языке он указывает две рукописи: одну в Публичной библиотеке и одну в Азиатском музее. По окончании своей работы Казем-Бек нашел важную рукопись на тюркском языке в бывшем Румянцевском музее (ныне Государственная библиотека им. В. И. Ленина в Москве). Эта рукопись стоит особняком). По-видимому, каждый из переводчиков и переписчиков дополнял и изменял текст, внося в него местные предания с рядом анахронизмов и сильных искажений в собственных именах (Так знаменитый завоеватель Дагестана Маслама б. Абд ал-Малик был превращен в “Абу-Муслима”).

Нет необходимости останавливаться на всех противоречиях этих скудных записей. Большинство копий комментирует ранние дни мусульманских завоеваний, о которых мы теперь имеем непосредственные свидетельства Баладзури, [23] Йа'куби, Табари и Ибн А'сама ал-Куфи. Казем-Бек нашел некоторые параллели к своему тексту в “Персидском Табари” и в “Персидском “Ибн А'саме”. Однако перевод Табари, сделанный Бал'ами, является не столько сокращением текста, сколько его переделкой (Существующие рукописи сильно отличаются по своему содержанию, см. “Введение” к французскому переводу Зотенберга, стр. III; Rieu, Catalogue of Persian MSS, стр. 68 — 71, и С. S. Storey, Persian Literature, стр. 61 — 3. Ср. A. Z. Validi-Togan, Ibn Fadlans Reisebericht, стр. 254), насыщенной баснословными рассказами; наоборот, арабский оригинал Ибн А'сама, недавно обнаруженный в Турции, показывает, что персидский переводчик опустил немало эпизодов (См.: A. Z. Validi-Togan, стр. 296 — 8, и Akdes N. Kurat, Abu Muhammad Ahmad bin A'sam al-Kufi-nin Kitab al-futuh-u, — “Dil-Tarih dergisi”, Ankara, 1949, VII — 2, стр. 255 — 82).

Нас, прежде всего, интересует вопрос, когда, на каком языке и кем был составлен компилятивный труд, известный под названием Дарбанд-нама. В. В. Бартольд (О происхождении Дарбанд-нама см. сб. “Иран”, I, 1926, стр. 42 — 58) подробно пересмотрел выводы Казем-Бека и дополнил их своими соображениями.

В Румянцевской рукописи турецкий переводчик Мухаммед Аваби Акташи определенно говорит, что этот перевод был сделан с персидского оригинала, в котором его заказчик потребовал упростить трудные выражения на персидском и арабском языках. Согласно Бартольду, этим патроном был Чобан-бек, сын Шамхала, потомок (огул) Гирей-хана, по всей вероятности, местный дагестанский князь (Первый шамхал Чобан-хан умер в 986г. Х./1578. После его смерти потомки его распались на несколько ветвей. “Чобан-бек”, патрон Аваби, был, вероятно, потомком Гирей-хана, сына Чобан-хана; его титул (бек) указывает, что он рожден от неравного брака. Действительно, сыновья правителей, рожденные от морганатических браков (т.е. так называемые чанка), обычно назывались беками (см. “Сборник сведений о кавказских горцах”, I, 1868, стр. 79). Чобан-бек, по-видимому, жил в середине XVII в.
Экземпляр этой ранней редакции Дарбанд-нама датирован 1099г.х./1687). Акташ, откуда происходит нисба переводчика, — это река, на которой стоит городок Новый Эндери, упоминаемый переводчиком.

Персидский оригинал, вероятно, был утерян, так как новый персидский перевод Дарбанд-нама был сделан неким Али-Йаром, сыном Казима, с посвящением Шейх-Али-хану (сыну Фатх-Али-хана), которого русские власти назначили “ханом Дербенда и Кубы” в 1796г.

Таким образом, мы не можем идти дальше той персидской редакции Дарбанд-нама, которая появилась в XVII в. Особенно интересен тот факт (его по достоинству мы можем [24] оценить лишь теперь), что последний отрывок Румянцевской рукописи (см. Казем-Бек, стр. 228 — 29) (Последняя дата, которая в ней упоминается, — 456г.х./1064. Последняя дата в рукописи Дорна (Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина) — 270г.х. (см. Казем-Бек, стр. 138). В рукописи, принадлежавшей самому Казем-Беку (Казем-Бек, стр. 136), последние годы — 277, 290 и 320. Очень возможно, что заключительные страницы рукописей, по которым написаны сокращенные версии, были утеряны), подводя итог событиям “смутного” времени после развала власти халифов, приводит имена и факты, упомянутые в Т.-Б., отрывки которого сохранил для нас Мюнеджжим-баши. Любопытно, что независимые правители Ширвана и ал-Баба возбудили мало интереса в компиляторе, набожные чувства которого обращались главным образом к “славным” временам мусульманских завоеваний и обращения неверных. Эта тенденция может указывать на те социальные круги, к которым принадлежал автор компиляции и для которых он писал. Однако даже и слабое отражение событий, указанных в некоторых рукописях под годами 270, 290, 325, 437 и 456, ценно для установления связи персидской компиляции с нашим Т.-Б.

Как уже было указано, последний год, приведенный в Румянцевской рукописи, — 456г.х./1064; характерно, что Т.-Б. заканчивается приблизительно в те же годы. В Дарбанд-нама можно найти дополнительные подробности, которые имеются и в Т.-Б., например объяснение прав на разработку нефтяных источников Баку. Они будут приведены как иллюстрации в наших комментариях к тексту.

Однако трезвый, деловой стиль отрывков Т.-Б. значительно отличается от стиля Дарбанд-нама с его налетом ханжества и тоски о прошлом. Возможно, что это различие объясняется сокращениями, которые внес в текст Мюнеджжим-баши; возможно даже, что в неполном экземпляре, бывшем в его распоряжении, не хватало начальных листов с рассказами о ранних завоеваниях, но тут мы переходим в область догадок. Более характерна разница источников в другом направлении: симпатии Т.-Б. на стороне правящих эмиров, тогда как Дарбанд-нама настаивает на правах местной аристократии (“начальников”, см. ниже, стр. 163).

Другая местная история, написанная на арабском языке неким Муллой Мухаммадом Рафи, дошла до нас только в виде отрывка (Напечатано Казем-Беком в качестве приложения к его Дарбанд-нама, стр. 205 — 23. Русский перевод был опубликован бароном П. К. Усларом в “Сборнике сведений о кавказских горцах”, V, 1870, стр. 1 — 30. Этот выдающийся кавказовед вполне сознавал все несообразности текста, но колебался допустить, что рукопись неподлинная, хотя это вполне очевидно). Это собрание местных легенд о некоторых [25] потомках “дядей Пророка”, которые будто бы эмигрировали в Дагестан из Сирии (Шам). Автор ратует за права этих достопочтенных лиц и указывает на величину сборов, причитающихся им с различных селений. Он подчеркивает значение шамхалов Кади-Кумука, которые, по преданию, являлись потомками одного из дядей Пророка, и указывает при этом, что даже титул шамхал произошел от названия селения Хал (по-арабски “дядя по матери”) в Сирии. Наоборот, он всячески пытается подорвать положение нуцалов Аварии, которые происходят от неверных и поддерживаются русскими (sic!). Согласно Бакиханову (см. русский перевод, стр. 6 и 50 — 4), основной источник М. Рафи был написан в 318г.х./931; сам он писал в 712г.х./1313, а выдержки из его работы были сделаны в 1030г.х./1621. Эти даты сомнительны и оговорены во введении к рукописи самого Бакиханова, которое цитирует Казем-Бек (стр. XI — XII). Указание на разрушение Кумука (правильнее — Гази-Кумука) турками, по-видимому, говорит за то, что эта рукопись была написана в период османских походов на Кавказ (1577 — 1612 гг.) после смерти Шах-Тахмаспа (Hammer, Geschichte des Osmanischen Reiches, 2 ed. стр. 38 — 43). В целом работа Муллы Мухаммада Рафи, или ее последняя редакция, — тенденциозный политический памфлет, имеющий целью обосновать претензии шамхалов на преобладающее положение в Дагестане. Действительно, к 1700г. звезда Сурхая Гази-Кумукского достигла своего апогея, и он даже бросил вызов Надир-шаху.

По сходному пути идет Псевдо-Дарбанд-нама, составленная около 1195г.х./1780 и описанная Н. В. Ханыковым (N. W. Khanikov, Memoire sur les inscriptions musulmanes du Caucase, — “Journal Asiatique”, 1862, Aout, стр. 81 — 6). Этот текст дает главным образом список селений, в которых потомки Абу-Муслима (т. е. Маслама б. Абд-ал-Малика?) поселились в бассейне реки Самур (Ахты-нама, на которое ссылается Бакиханов (стр. 48), по-видимому, представляет только местный интерес для Самурского бассейна, т. е. района подлинных лезгин (древних лакз). Я слышал от Л. И. Лаврова, что недавно найден экземпляр этого сочинения. Возможно, что ханыковское Псевдо-Дарбанд-нама является только извлечением из Ахты-нама).

Из более поздних историй Дагестана можно упомянуть Гулистан-и Ирам полковника Аббас-Кули-Ага Бакиханова и Асар-и Дагестан Хасан-Эфенди ал-Алкадари. Автор первой (1794 — 1846) был потомком династии, правившей в Баку, находился на русской службе и был знаком с древними классическими, русскими и западноевропейскими источниками. Ему не удалось согласовать их с теми восточными [26] источниками, которые он впоследствии представил в связном конспекте с ценными добавлениями касательно XVIII — XIX вв. Книга была написана на персидском языке, но пока доступна лишь в необработанном русском переводе, который напечатан в Баку в 1926 г. Говоря об интересующем нас периоде, Бакиханов пользуется Дарбанд-нама и в некоторых случаях дает новую идентификацию местным названиям.

Вторая работа написана на местном тюркском языке в 1307г.х./1890 (напечатана в Баку в 1902г.). Хороший русский перевод ее сделан А. Хасановым и издан в Махачкале в 1929г. Говоря о ранних периодах, автор опирается на Дарбанд-нама и на А. К. Бакиханова, но он лучше излагает события, и его объяснения основаны на близком знакомстве с местной обстановкой.

Для истории Ширвана сохраняют значение два очерка Б. Дорна (В. Dorn, Versuch einer Geschichte des Schirwanschahe, — “Mem. De l'Acad. de St. Petersbourg”, 1840, стр. 523 — 602, и Geschichte Schirwans ...von 1538 — 1820, — там же, 1841, стр. 317 — 434): они полезны лишь для поздних периодов, а для X — XI вв. устарели.

По Дагестану на русском языке существует превосходная подробная библиография Е. Козубского (Темир-Хан-Шура, 1895, 268 стр.). Значительный вклад в изучение местной истории был сделан нумизматическими работами проф. Е. А. Пахомова. Он же издал “Краткий курс истории Азербайджана” с приложением экскурса по истории Ширванша-хов XI — XIV вв. (Баку, 1923), статью “О дербендском княжестве XII — XIII веков” (Баку, 1930) и ряд очень важных статей (например, о пехлевийских надписях на стенах Дер-бенда) (Работа В. М. Сысоева, Краткий очерк истории (северного) Азербайджана, Баку, 1925, дает ясно изложенную сводку практического характера).

Наилучший краткий свод местной истории можно найти в статьях В. В. Бартольда Дагестан, Дербенд и Ширван (Первые две переведены на турецкий язык в “Islam Ansiklopedisi”; см. также: В. В. Бартольд, Место прикаспийских областей в истории мусульманского мира, Баку, 1926 (очень ценная, но краткая работа)) в первом издании “Энциклопедии ислама”, изданной в Лейдене, но даже в них данные о X — XI вв. почти полностью отсутствуют (В ряде случаев И. Маркварт упоминает свою работу Historische Ethnologie von Daghestan, но она осталась ненапечатанной и не отыскана в его бумагах. См.: J. Marquart, Streifzuge, стр. 492, 508, и V. Minorsky, Essai de bibliographie de J. Markwart, — “Journal Asiatique”, Octobre, 1930, cтp. 322). [27]

§ 4. ИСТОРИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА

Ограниченное задание нашей книги не позволяет нам вдаваться в анализ имен множества народов, упоминаемых в классических и армянских источниках на территории, описываемой в Та'рих ал-Баб (Полное собрание текстов см.: Латышев, Scythica et Caucasica e veteribus scriptoribus Graecis et Latinis, cum versione Rossica, т. I — II, СПб., 1890 — 1906. Переводная часть этого труда теперь переиздана с добавлениями в “Вестнике Древнего Востока”, 1947 — 49. По поводу армянских источников см.: Hubschmann, Die altarmenischen Ortsnamen, 1904. Относительно ценного списка восточнокавказских племен, сохранившегося в Армянской географии (VIII в.), см.: В. Ф. Миллер, Осетинские этюды, 1887, III. сто. 102 — 16. и V. Minorsky, Hudud al-Alam, стр. 401). Мы ограничимся лишь упоминанием некоторых перемен, которые произошли в промежуток между классическим периодом и мусульманскими завоеваниями.

АЛБАНЦЫ

Наши старейшие сведения о Восточном Закавказье основаны на сообщениях писателей, сопровождавших Помпея в его походе в 66г. до н. э. В греческих и латинских источниках аллювиальная долина Нижней Куры и Аракса, лежащая между Иверией (Грузией) и Каспийским морем, называлась Албанией. Армянский эквивалент этого названия Алван-к, или Ран (по-сирийски Аран, см. Псевдо-Захарий Ритор, XII , гл. 7), — откуда мусульманские источники произвели свою форму ар-Ран, или Арран ([См. теперь подробный труд К. В. Тревер, Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э. — VII в. н. э., 1959]).

Согласно Страбону (XI, 4, 1 — 8), почва Албании была плодородна, и на ней произрастали разнообразные плоды, но албанцы были склонны к пастушеской жизни и охоте. Жители были очень красивы, рослы, в сделках честны и некорыстны. Они могли выставить 60 тыс. пеших воинов и 22 тыс. конников. Албанцы говорили на 26 языках и образовывали несколько федераций со своими царями, но “теперь, — пишет Страбон, — над всеми племенами стоит один царь” (Имя царя, разбитого Помпеем, было Оройс). Западными соседями албанцев были иберы (древнее название Грузии — Иверия) и армяне. Каспия (вероятно, район около Байлакана и Мугана) также принадлежала Албании.

Согласно Птолемею (V, 11). Албания включала в себя не только упомянутые выше территории Закавказья, но [28] тянулась на северо-восток, охватывая весь район Каспийского побережья, теперь называемый Дагестаном.

Надо отличать территории, занятые племенами албанского происхождения, и территории, фактически подчинившиеся албанским царям. Армяне значительно урезали албанские территории на юг от Куры и арменизировали их. Только после раздела Армении между Византией и Персией в 387г. районы Ути и Арцаха (на юг от Куры) снова попали в руки албанского правителя. Древняя столица Албании, по-видимому, лежала на север от Куры, а более поздняя столица Перозапат (Партав, Барда'а) была построена албанцем Вач'е при сасанидском царе Перозе (457 — 84).

По словам Маркварта, Албания была определенно неарийской страной (“eminent unarisches Land”) (См. Marquart, Eransahr, стр. 117. — Хюбшманн (Hubschmann, Аrmenische Grammatik, I, 39, № 63) и Маркварт (Eransahr, стр. 119) заметили, что титул эраншахик, который Моисей Каганкатваци (III, гл. 19) дает Сахлу, сыну Смбата (см. ниже, стр. 30), в другом месте (I, гл. 27) пишется араншахик и следовательно, связан с Арраном. Можно добавить, что тот же автор также пишет название местного района то Мец-Аранк (III, гл. 19), то Мец-Иранк (III, гл. 20). Возможно, что Михраниды, для того чтобы возвеличить себя, ссылались на свое благородное иранское происхождение и поощряли ложную этимологию этого титула. Маркварт (Eransahr, стр. 119) ошибается, смешивая Лайзан-шаха с Аран-шахом. См. ниже, стр. 107).

В V в. н. э. один из языков Албании (язык гаргаров около Партава) (Помимо гаргаров (имя которых сохранилось в названии реки, текущей на юг от Барда'а), мы знаем еще ряд племен на севере в районе Кавказского хребта. Плиний (“Naturalis Historia”, 6, 10 — 11) упоминает сильвиев и лупиниев (по-армянски чилб и лип'ин). Восточный район городка Джар (в северо-восточной Кахетии), сейчас называемый Цилбан, возможно, сохранил прежнее имя. У Баладзури (стр. 194) садд ал-лб.н надо, быть может, перевести, не как “стена из обожженных на солнце кирпичей”, а скорее как “стена * Либин (Лип'ин-к')”, что подтверждается И. Хурдадбихом (стр. 123), который, говоря о кавказских проходах, упоминает Баб л. бан-шах (sic!). О возможной связи имен Лип'ин и Филан см. ниже, стр. 138, примечание) был приноровлен к письменности армянским духовенством, которое обратило албанцев в христианство в его армянском исповедании. Согласно Моисею Хоренскому (III, гл. 54), этот албанский язык был “гортанный, грубый, варварский и неотесанный”. Забытый ныне алфавит, таблица которого была найдена грузинским ученым И. В. Абуладзе в 1937г. и описана проф. А. Шанидзе в следующем году, состоял из 52 букв, отражавших богатство албанской фонетики (См. А. Шанидзе, Новооткрытый алфавит Кавказских албанцев, Тбилиси, 1938. — Он описывает также семь эпиграфических документов, вероятно, на албанском языке. “Вестник Академии наук СССР” (1949, № 7, стр. 98) сообщал, что “несколько албанских надписей было найдено в 1948г. в первый раз на территории (советского) Азербайджана”. Эти фрагменты лапидарных надписей были обнаружены во время строительства Мингечаурской плотины [см. теперь А. Г. Шанидзе, Язык и письмо Кавказских албанцев, — “Вестник наук”, Тбилиси, 1960, № 1, стр. 168 — 79. Cр. Л. М. Меликсет-бек, Генезис армянского, грузинского и албанского алфавитов, — “Материалы по истории Азербайджана”, 1957, II, стр. 45 — 68]). [29]

Арабские географы X в. указывают, что на языке рани говорили в Барда'а (Одна из рукописей Истахри (В. G. А., IV, 405) прилагает к нему слово “легкий” (sahla), что, по-видимому, ошибочно, если только термин этот не означает “неважный”). В настоящее время язык уди, сохранившийся в двух селениях района Шакки, рассматривается как последний отпрыск албанского языка (Он может быть остатком говора древних утиев. Н. С. Трубецкой (ZDMG., 1930, стр. 111) выразил мнение, что чечены, лаки (кумухи) и уди образуют группу, происходившую от древних legoi (lhgai) (ср. Страбон, XI.5, I арм. лекк'). Он противопоставляет им Андийско-аварско-самурскую группу, состоящую из предполагаемых потомков древних албанцев. Эта вторая группа, по мнению Трубецкого, по-видимому, просочилась на территорию леков (лаков) и разбила ее единство).

Живя на открытой равнине, албанцы легко подвергались нападениям соседей и в ранний период развития своей истории находились в зависимости от Персидской империи и армян. В 359г. албанский царь Урнайр участвовал в осаде Амида Сасанидом Шапуром II. В 461г. мятежный царь Вач'е потерял свой трон, и страна попала под непосредственное управление персидской администрации. Даже при Сасанидах Ширван, Лаизан и другие княжества, расположенные на северном берегу Куры, были отделены от Аррана. К концу VI в. новая династия, происходившая от некоего Михрана (Семья Михран (из Раги, Рея) была парфянского происхождения. К ней принадлежал и известный претендент Бахрам Чубин), появилась в Арране и скоро была обращена в христианство.

Хотя имена царей и внесены в хронику Моисея Каганкатваци (III, гл. 19 и 22), данные о них отрывочны и путаны (См. новый английский перевод С. Даусетта; С. Dowsett, The history of the Caucasian Albanians by Mouses Dasxuranci, 1961). Албания страдала особенно от нападений с Северного Кавказа, сначала гуннов, а затем хазар (см. ниже, стр. 142).

Арран сдался Салману б. Раби'а ал-Бахили в правление халифа Османа (см. Баладзури, стр. 203), но появление арабских эмиров не положило конца феодальным правам местных князей. Тот факт, что Михранид Вараз-Трдат, умерший в 705г., платил ежегодную дань одновременно хазарам, арабам и грекам (Моисей Каганкатваци, III, гл. 12), свидетельствует о том, как неустойчиво было положение в стране на рубеже VIII в. Власть “царей” Аррана ограничивалась [30] внутренними делами и лишь в пределах южного берега Куры. Мы знаем, например, что, когда Са'ид б. Салим (Салм?) был назначен в Армению Харун ар-Рашидом (см. Йа'куби, II, стр. 518), Шаммах б. Шуджа, которого Баладзури (стр. 210) называет “князем (маликом) Ширвана”„ основал город Шаммахийа. Очевидно, Ширван на северном берегу оставался вне административной области Аррана.

Восстание Бабека (210 — 22 гг.х./816 — 37) сильно ослабило арабскую администрацию, и в связи с этим значительные перемены произошли в Арране. Последний Михранид Вараз-Трдат II был убит в 822г. н. э. Его титул эраншахик (Вероятно, более высокопарная форма (вместо араншахик, см. выше) с намеком на парфянское происхождение Ширваншахов. См. V. Minorsky, Sahl b. Sunbut, — BSOAS, XV/3, стр. 505 — 14) был перенят князем Шакки Сахлом, сыном Сумбата ((Из дополнительного отрывка из текста Моисея Каганкатваци,опубликованного С. Даусеттом (см. С. Dowsett, BSOAS, 1957, XIX/3. стр. 460 — 2), выходит, что Сахл как будто происходил из домихранидской династии Зармихра. Возможно даже, что этот Сахл был не из Шакки, расположенной к северу от Куры, а из более южной Шаки, лежащей около Сисияна в районе Горис (Гярусы). См. статью 3. М. Буниятова в “Докладах АН Азерб. ССР”, 1959, XI-а, стр. 869 — 71]). В 853г. много армянских и албанских князей было выслано в Месопотамию, и этим была обеспечена твердая основа для владычества новых исламских династий. После ликвидации Саджидов (ок. 317г.х./929) система прямых назначений из столицы прекратилась и уступила место наследственному господству мусульманских династий: Хашимидов в Дербенде, Мусафиридов в Азербайджане, Йазидидов в Ширване и Шаддадидов в Гандже.

ИРАНСКОЕ ПРОНИКНОВЕНИЕ

Как мы видели, первоначальное население Аррана принадлежало к особой этнической группе, не родственной ни с одним из ее великих соседей. Иранцы начали проникать в этот район в очень раннее время в связи с необходимостью защищать северную границу Персидской империи. Возможно, что уже при Ахеменидах предпринимались некоторые меры для защиты Кавказских проходов от набегов с севера, но память об укреплении самых важных из них, а именно Дербенда (по-армянски Чор, по-арабски иногда ас-Сул, но обычно ал-Баб) и ряда “ворот” (т. е. укрепленных проходов), традиционно связывается с именами сасанидских царей [31] Кавата (по-арабски Кубад б. Фируз, 488 — 531 гг.) и его знаменитого сына Хосрова (Кисра) Ануширвана (531 — 79 гг.). Краткие сведения об этих работах даются ниже, на стр. 120. Помимо средств военной техники, Сасаниды старались укрепить свою северную границу, организуя вассальные владения местных князьков и поселяя вблизи перевалов значительные колонии своих собственных подданных, главным образом из каспийских областей. Титулы Табарсаран-шах, Хурсан-шах, Вардан-шах (Любопытно, что дед Мардавиджа, основателя династии Зийаридов и гилянца родом, носил имя, или титул, Вардан-шах, что указывает на существование рода или семьи Вардан), Вахрарзан(?)-шах (Об этом основном титуле аварского “Властителя трона” (сахиб ал-сарир) см. ниже, стр. 132) и т. д., упоминаемые мусульманскими историками (ср. Баладзури, стр. 207), принадлежат первому классу местных вассалов, хотя даже и в этом случае некоторые племенные названия могут относиться не к местным жителям, а к главарям пришельцев, навязанным населению сверху. Один из источников Йакута (I, стр. 438) отмечает, что стража проходов получала вознаграждение и состояла “из людей, переселенных из разных стран, и из надежных лиц”.

Для обозначения этих переселенцев арабы пользуются каким-то иранским термином, который в рукописях очень искажен. Текст Баладзури (стр. 194) дает (***) а текст Мас'уди (II, стр. 75) — (***). Маркварт предложил восстановить эти явно искаженные формы как (***) (*сибасиджа), что должно представлять множественное число от среднеперсидского спасиг (по Маркварту: Dienstleute 'служилые люди', но лучше просто 'сторожа'). С другой стороны, в новом издании Ибн Хаукаля (Крамере) и у Йакута (I, стр. 438) дается другой вариант, видимо, связанный с иранским глаголом (***) 'посадил', 'поселил' (См. V. Minorsky, Hudud al-Alam, стр. 409). Во всяком случае Баладзури (стр. 195), а за ним и Ибн ал-Асир (I, стр. 139) говорят, что Ануширван “поселил там людей, которых он назвал (***), что указывает не на собственное, а на нарицательное имя. Мне представляется несколько сомнительным толкование С. Т. Еремяна, который хочет видеть в пограничных стражниках уроженцев Сисакана (Сюник') (См. статью С. Т. Еремяна в “Известиях Армянского филиала Академии наук СССР”, 1941, № 7(12), стр. 33 — 40).

Присутствие иранских поселенцев в Закавказье, особенно [32] поблизости от горных проходов (См. перечисление проходов (баб) у Баладзури (стр. 194 — 5), И. Хурдадбиха (стр. 123), Ибн ал-Факиха (стр. 286) Согласно И. Хурдад-биху, “ворота (абваб) — это входы в ущелья (ши'аб) горы Кабк (Кавказ)”. Ибн ал-Факих говорит, что “ворота” так назывались потому, что они построены у горных проходов и что от Дербенда до ворот Алан, находившихся в горах, имелось 360 замков (?)), должно было сыграть важную роль в поглощении и вытеснении местных жителей. Такие названия, как Шарван (позднее Ширван), Лайзан, Байлакан и т. д., заставляют думать, что иранская иммиграция происходила главным образом с южного побережья Каспия. Основным поставщиком человеческой силы был, по-видимому, Дейлем. Эта область, многократно упоминаемая древними писателями (См. Marquart, Eransahr, стр. 126), лежала к югу от Гиляна, и, хотя эти две области принадлежали к бассейну той же реки Сефид-Руд, границей между ними служила часть горной цепи Эльбурз. Почва и ресурсы горного Дейлема были гораздо беднее, чем в субтропическом Гиляне, лежащем на побережье Каспия, но преимуществом Дейлема был здоровый климат и крепкое воинственное население, охотно искавшее выхода своей энергии в других местах (С большим выселением из Дейлема было, по-видимому, связано появление в Западном Курдистане племен заза, которые сами себя называют димлэ, что, по мнению проф. Андрэас, является производным от Дейлем).

При Сасанидах и арабах Дейлем удерживал свою независимость, а в X в. н. э. вышедшие из него дружины, под предводительством своих главарей захватили не только весь Центральный и Южный Иран, но даже и часть Месопотамии, включая столицу халифа Багдад (В моей работе (см. V. Minorsky, La domination des Dailamites, Paris, 1932) я назвал время правления династии дейлемцев Бундов (932 — 1055 гг. н. э.) “иранской передышкой” между арабским и сельджукским завоеваниями. См. V. Minorsky, Daylam, — “Энциклопедия ислама”, изд. 2). Для существования гиляно-дейлемских поселений на южных отрогах Кавказа особенно показательно название древнего княжества Лайзан (вернее — Ла'изан), соответствующего нынешнему Лахиджу. Оно определенно связано с гилянским Лахиджаном. В иранских диалектах для обозначения происхождения часто употребляются суффиксы -зи, -из, чередующиеся с -джи, -идж и т. д. На Кавказе особенно характерно развитие старого названия Грузии: (***) гур-з в более позднее (***) гур-дж. Таков же параллелизм Ла-из-ан арабских времен с современным Лахидж. В разных местах Персии и Закавказья сохранился ряд пунктов с аналогичными названиями, которые [33] указывают на связь их основателей с областью гилянского Лахиджана. Небольшой округ Лахиджан в мукрийском Курдистане находится близко к перевалу через цепь Загроса, откуда дейлемцы совершали набеги на жителей Месопотамии (G. Hoffman, Auszuge aus syrischen Akten persischer Martyrer, 1880, стр. 245. — Другие местности, связанные с Лахиджаном, перечислены в моей статье (см. V. Minorsky, Lahidjan, — “Энциклопедия ислама”), К ним можно добавить деревню Лахи к северу от горы Савалан и две деревни Лаидж в Закатальском округе).

Что касается связи ширванского Лахиджа с Гиляном, то поразительным свидетельством в этом отношении является название близстоящей горы Нияль (упомянутой еще в X в. в Худуд ал-Алам, § 36, № 38, в пределах Лайзана!), напоминающее имя горы около гилянского Лахиджана. Известно, что переселенцы часто переносят в новую обстановку географические названия старой родины. Так, туркмены, передвинувшиеся далеко на запад, принесли с собой название Балкан, заимствованное от горы Балхан, поныне известной под этим именем на восточном берегу Каспия.

Обращает на себя внимание и название селения Белакани Закатальского округа, несомненно, тождественное с именем древнего города *Байлакан (Бёл-акан) в Мильской степи. Элемент -акан этих имен является обычным иранским суффиксом обозначения местностей, который еще живет в армянском языке (см. Ленинакан). Название это встречается и в других местах (см. Ибн Хурдадбих, стр. 121) на пути из Дайнавара в Марагу. Значение названия, должно быть, “место (племени или рода) Бель”. Очень вероятно, что это племя, рассеившееся до подножия Кавказского хребта, было также гилянского происхождения, так как в окрестности Решта в Худуд ал-Алам (§ 32, № 35) и у Мукаддаси (стр. 373) упоминается город (***) Бейл(а)ман //Белман, что означает “жилище (племени или рода) Бел” (Около 460 — 64 гг. Х./1097 — 1101 керманское духовенство выступило против еретика (шиита?), которого звали (***) “братец Белиман”. В эти времена Керман еще был полон дейлемцев, и возможно, что Кака Б.лиман имел отношение к гилянскому Байлману. См. Тарих-и Афдал, изд. М. Байани (Б.лиман вместо Байламан, вероятно, появилось в результате перестановки и по ошибке переписчика)).

Несколько более трудностей представляет еще объяснение имени Ширван, по крайней мере, в первой его части. Конечный элемент -вин, очевидно, иранского происхождения, означает “место” (ср. армян, -аван) (См. Henning, BSOAS, 1952, XIV/3, стр. 520). В особенности это подтверждается наличием на ширванской реке Ax-Су двух [34]

деревень Гурджи-ван и Курди-ван, несомненно, указывающих на существование здесь старых поселений грузин и курдов, из которых последние могли быть остатком от времен ганджинских Шаддадидов (см. ниже § § 19, 21, 40 и т. д.). Здесь уместно также напомнить название города Нахичевань.

Более сложно объяснение начала имени Ширван. Мы сгруппируем здесь следующие факты.

1. У древних авторов Ширван не упоминается, и это название становится известным лишь в эпоху Сасанидов. Баладзури (стр. 196) называет “Шарван-шаха” среди царьков,
назначенных Хосровом Ануширваном в восточном Закавказье. И. Хурдадбих (стр. 17) возводит пожалование титула даже ко времени первого Сасанида Ардашира (224 — 41), но текст рукописи, где он перечисляет “шахов”, не вполне исправен.

2. Вообще говоря, форма Ширван утвердилась окончательно лишь в XVI в. при Сефевидах. Все старые арабские источники дают форму Шарван (***), которая подтверждается и грузинской хроникой (См.: Сам‘ани, “Gibb Memorial series”, л. 332, Йакут, III, стр. 282, а также Картлис Цховреба, Тбилиси, 1955, I, стр. 344. Ср. также статью С. Нафиси в “Армаган”, Фарвардин, 1327/1948, стр. 23 — 32). Особенно показателен каламбур местного поэта Хакани, который в оде, написанной вскоре после 1170г., говорит, что благодаря его покровителю Шарр-ван (“место зла”) стал Хаир-ван (“местом добра”) (См. Хакани, Диван, изд. Абд ар-Расули, стр. 275, изд. Саджжади, стр. 282).

3. Характерны, однако, и некоторые уклонения от принятой формы. В указанном месте И. Хурдадбих (стр. 17) приводит титул Ширийан-шах (вариант: Ширин) (Чтение Ширийан, если оно верно, ясно указывает на его этнический характер — “царь ширийцев”) в Азербайджане. Но более характерно, что в Худуд ал-Алам рядом стоят два варианта: лист 32а, строка 17, дает Шарван рядом с Ширвин-шах, а на листе 33б, строка 2, Шарван появляется в форме Ширван. Эти колебания как бы указывают на то, что либо путем народной этимологии малопонятный Шарвин превратился в “место львов” (ширван), либо в основном произношении имелись фазные дилектальные формы.

4. Если бы возможность исконной формы Ширван была принята, то казалось бы соблазнительным и закавказское название связать с эмиграцией из Дейлема (Полной загадкой остается имя столицы Дейлема, которое дает Мукаддаси, а именно Б.рван. Во всяком случае любопытен конечный элемент -ван; чисто предположительно пока было бы считать начало имени: Б.р за искажение переписчиком формы Ш.р, Шир. Пока можно лишь держать это имя в памяти при поисках объяснения названия Ширван), где, по [35] свидетельству Худуд ал-Алам (гл. 32, § 34), существовал горный округ Шир. В связи с объяснениями ученого М. Казвини в его издании истории Джувейни (III, стр. 425) этот округ Шир-Кух (или Шира-Кух) лежал у слияния рек Аламут и Талакан. Уже Бируни (ал-Асар, стр. 38) приводит генеалогию дейлемских буидов, в которой среди их предков называется Ширан-шах. Родословная поддельна, но составлена из элементов, казавшихся вероятными, и таким образом подтверждает существование титула “царь широв”.

5. Наконец, что касается двух версий произношения, то можно указать, что Табари (III, стр. 1101), говоря о действиях Абдуллаха б. Хурдадбиха в Табаристане (в 201г.х./816), сообщает, что он завоевал “принадлежащие Дейлему Ширриз и Лариз”, которые я считаю за Шир и, вероятно, Лахиджан. В данном случае оба имени приведены с суффиксом, указывающим на происхождение: Ширр-из и Лар-из, как будто историк говорит, что Абдуллах “присоединил ширрцев и ларцев”. Последним осложнением остается разница в огласовках Шар, Шир, Ширр, но по поводу последней формы возможно указать, что арабы нередко затруднялись передавать иранское a и поэтому вместо Тaбриз писали Тибриз.

Каковы бы ни были мелкие затруднения, обычные при объяснении топонимики, я считаю, что и Ширван возможно причислить к числу имен, указывающих на связь ряда во-сточнозакавказских мест со старыми поселениями выходцев с южного побережья Каспия (Гиляна, Дейлема).

Представляется вероятным, что нынешние поселения ираноязычных татов у предгорий Кавказского хребта связаны с древними военными колониями, но этот вопрос нуждается в ряде дополнительных наблюдений по линии антропологии.

ХРИСТИАНСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ И ВЛИЯНИЕ

Большое значение в жизни рассматриваемой территории имели армяне, которые после 190г. до н. э. объединили землю Сюник (носящую также имя Сисакан) (См. Marquart, Eransahr, стр. 120 — 2; Хеннинг (см. Henning, BSOAS, 1952, XIV-3, стр. 512) одобряет данное Лагардом объяснение термина Сисакан как “Си из (племени) Сака”, однако вопрос остается неясным) и другие районы нагорья около озера Севан и оказали значительное влияние на судьбы округов, лежащих между Курой и Араксом и даже на север от Куры (в Шакки). После 387г. н. э. эти земли были утрачены Арменией, но, как мы уже видели, [36] обращение албанцев в христианство и введение албанского алфавита было делом армян. Армянские поселенцы и культурные элементы способствовали дальнейшему поглощению албанской народности. Албанская и армянская знать свободно смешивалась путем браков, в результате которых появился смешанный класс албано-армянской аристократии. Поздние армянские царства в Ани и Васпуракане мало влияли на Восточное Закавказье (За исключением времени царствования Ашота, сына Смбата (862 — 86), см. R. Grousset, Histoire de I'Armenie, 1947. стр. 389 — 91), но мелкие армянские правители Сюника и Арцаха (на юг от Барда'а) играли значительную роль в делах Албании.

Другим христианским соседям Албании, грузинам, удалось в значительной степени сохранить свою государственность; их попытки к экспансии были направлены главным образом по линии Кахетия — Шакки. Территория Шакки. расположенная на север от Куры, имела свою собственную династию, которая в IX в. расширяла свое влияние на Арран (см. ниже, стр. 116). Грузины исповедовали византийское христианство и были в оппозиции к армяно-албанскому монофизитству. Попытки ввести греческое (халкедонское) исповедание в Албании встретили сопротивление. Когда жена Вараз-Трдата (ум. в 715г.) с помощью епископа Гардамана предприняла шаги в этом направлении, монофизитское духовенство восстало против них и даже обратилось за помощью к халифу Абд ал-Малику (ум. в 86г.х./705) (См. также “Грузинская хроника”, франц. пер. Броссэ, I/I, стр. 279, где говорится о подобных же тенденциях в IX в. князя албанского происхождения Ишханика (из Западного Шакки?), матерью которого была грузинская княгиня Динар). С политической стороны Византийская империя очень привлекала албанцев, сильно теснимых своими нехристианскими соседями. Хотя во время вторжения императора Ираклия в 624 г. албанский князь не примкнул к нему из-за боязни персов (ср. Моисей Каганкатваци, II, гл. 11), местные историки в ряде случаев отмечают близкие связи албанцев с греками, которым они даже платили дань.

ВТОРЖЕНИЯ С СЕВЕРА

Мы можем лишь очень кратко коснуться древнейших вторжений в Закавказье со стороны севера. Например, киммерийцы во время своих набегов на Армению и Малую Азию должны были оставить свой след и по соседству с этими [37] странами. Около середины VII в. до н. э. за ними последовали скифы Сака, и одним из центров их стала провинция, которую Страбон (XI, 8, 4 — 5) называет Сакасене и которая по-армянски называется Шака-шен 'поселение Шака'. Начальное ш в этом имени могло заменить с под влиянием последующего -шен или ввиду какой-то другой аномалии армянского языка (См. Адонц, Армения в эпоху Юстиниана, СПб., 1908, стр. 421). В середине VII в. любопытно появление в Закавказье группы мадьяр-венгров, поселившихся в Шамхоре, на запад от Ганджи (см. 214, стр. 115 прим.). Говоря об инфильтрациях с севера но более восточным путям, можно упомянуть аланов и различных кавказских горцев, составлявших большинство войск армянского Аршакида Санесана, который выкроил для себя царство на север от Куры поблизости от Каспийского моря (в районе, позже называвшемся Маскат) и противопоставил себя своему брату (или родственнику) царю Армении Хосрову II (316 — 25).

Позже главные вторжения с севера велись хазарами — народом, который, вероятно, относился к определенной группе тюркских племен или во всяком случае включал в себя значительное число других тюркских родов. Во время борьбы Ираклия с Хосровом Парвизом хазары были союзниками византийского императора, и в 626г. Ираклий встретил Зиэбеля (Силзибула?), племянника хакана, у стен осажденного Тифлиса. Византийцы не расширяли своих владений в Восточном Закавказье, большая часть которого оставалась во власти хазар до прихода арабов. Это подтверждает Баладзури (стр. 194), который, в частности, говорит о Кабала (на восток от Шакки) как об округе, принадлежащем хазарам или занятом ими (***). Одну группу хазар Марван б. Мухаммад поселил между Самуром и Шабараном. Другая группа мирных хазар появилась в Шамкуре (Шамхор) в 240г.х./854 (см. Баладзури, стр. 203). Опустошительные хазарские набеги при халифах Хишаме (ок. 112г.х./730) и Харун ар-Рашиде (183г.х./788, — см. Табари, II/3, 1530 и III, 648) также должны были увеличить число хазар в Закавказье (См. D. M. Dunlop, The history of the Jewish Khazars, Princeton, 1954).

АРАБЫ

Факты, относящиеся к мусульманской оккупации Закавказья, будут отмечены в примечаниях к тексту, здесь же мы сделаем лишь несколько общих замечаний. [38]

Мусульманские географы употребляют термин ар-Ран (Арран) несколько расплывчато. Подробное определение этой территории можно найти у Мукаддаси (стр. 374), который описывает ее как “остров” между Каспийским морем и реками Аракс и Кура (Нахр ар-Расс ва нахр ал-Малик; последнее, видимо, надо исправить на нахр *ал-Курр, но в рукописях Мукаддаси путаница (стр. 362): нахр ал-Курр ва нахр ал-Малик] В нашем тексте, конец § 20, вместо ал-Курр ошибочно стоит ал-Лакз), но среди ее городов он упоминает и Тифлис и ал-Баб, так же как и города Ширвана. Ибн Хаукал (251) употребляет выражение “два Аррана”, по-видимому, имея в виду северный и южный берега Куры. В период, который особенно интересует нас (ок. 950 — 1050 гг. н. э.), четко выделялись три области: Арран — на юг от Куры, Ширван — на север от нее и ал-Баб, т. е. город Дербенд и местности, зависимые от него (о меньших и промежуточных округах см. ниже, стр. 107, 115). Партав, имя которого арабы переделали на Барза'а (***), позже Барда'а и Барда' (по народной этимологии, “вьючное седло осла”), был занят в дни халифа Османа на условиях капитуляции. Хотя местные князья сохранили свои земли, Барда'а, столица Аррана, стала авангардом и центром арабской администрации. Арабские географы восхваляют ее местоположение, обширные сады и обилие различных плодов.

Среди титулов, которыми Сасанид Ардашир жаловал местных правителей, Ибн Хурдадбих (стр. 17) приводит титул Ширийан-шах, или Ширан-шах, который, возможно, относится к Ширван-шаху (см. выше). Один из правителей, носивших этот последний титул, покорился Салману б. Раби'а во время халифа Османа (см. Баладзури, стр. 209). Основание важного центра Шаммахийа (Шамахи) тем же автором приписывается ал-Шаммаху б. Шуджа (см. выше, стр. 30).

Самое раннее упоминание уроженцев ал-Баба мусульманские источники дают под 15г. х./636: некий дихкан из ал-Баба, по имени Шахрийар, чья наружность (“подобный верблюду”) поразила арабов, командовал отрядом сасанидской армии и был убит в единоборстве с одним арабом в Куса, около ал-Мада'ина (см. Табари, I, 2421 — 2). Когда арабы дошли до ал-Баба (в 22г. х./653), последним от имени Йездагирда III правил Шахр-Бараз, который был родственником своего знаменитого тезки, завоевавшего Иерусалим в 614г. и в течение нескольких месяцев занимавшего трон Хосроев. Этот правитель подчинялся Сурака б. Амру (См. Табари, I, 2663 — 71, который дает также фантастический рассказ о лазутчике, которого Шахр-Бараз послал к стене Гога и Магога). [39] После арабского завоевания ал-Баб стал базой операций арабов против их северо-восточного противника — хазар, которые помешали их планам экспансии в Восточную Европу (В этом отношении особенно характерен поход Марвана, который в 119г.х./737 будто бы дошел до Волги (см. Баладзури, стр. 208; Ибн ал-Асир, V, стр. 160, и более подробно в арабском тексте А'сам ал-Куфи. см, в кн. A. Z. Togan, Ibn-Fadlan, стр. 296 — 8). Несмотря на победы Марвана, его поход дал для арабов не лучшие результаты, чем их неудачное столкновение с Карлом Мартелем у Пуатъе (732г. н. э.). Главные факты арабохазарской борьбы можно найти в статье В. Бартольда (см. V. Ваrthold, Khazar, — EI, 1926) в статье А. З. Тогана (см. A. Z. Togan Hazar, — “Islam Ansiklopedisi”, 1950), в специальных работах Е. А. Крымского (оставшихся в рукописи после смерти автора в 1941г.) и особенно в работе Д. Данлопа (см. D. M. Dunlop, The history of the Jewish Khazars, стр. 80). Я не вполне уверен, была ли река, до которой дошел Марван, Волгой или Доном?). Много знаменитых омайадских военачальников, таких, как Маслама б. Абд ал-Малик и будущий халиф Марван б. Мухаммад, стяжали лавры на хазарском фронте. Значительное число арабских воинов и поселенцев было введено в Восточное Закавказье и особенно в Дербенд (Маслама б. Абд ал-Малик, как говорят, поселил 24 тыс. сирийских воинов в ал-Бабе, и четыре квартала города были соответственно названы: Дамаск, Химс, Куфа и ал-Джазира, см. Баладзури, стр. 207, и Табари в версии Бал'ами, Lucknow, 1291/1874, стр. 721. Относительно Маслама см.: F, Gabrieli, Il califfato di Hisham — “Memoires de la Societe Royale d'Archeologie d'Alexandrie”, VII — 2, 1935, стр. 75 — 7, 79 — 81 (где используются отрывки, касающиеся Кавказа, из сочинения Са'либи, Гу-рар ал-сийар, оксфордская рукопись, лл. 87а — 105а), а также F. Gabrieli, L'eroe Omayyade Maslama, — “Ace. Naz. dei Lincei”, январь, 1950, стр. 22 — 39), точно так же, как хазарские пленные и поселенцы появлялись в Закавказье (см. выше, стр. 37).

С приходом Аббасидов власть халифов на кавказской границе постепенно ослабевает. Наш источник датирует начало упадка арабов временем ал-Мутаваккила (232 — 47гг.х./847 — 61). В 238г.х./852 экспедиция Буга ал-Кабира, снаряженная халифом, ликвидировала тифлисского эмира Исхака б. Исмаила (из Омайадского рода), который поддерживал близкие отношения со своими немусульманскими соседями и жена, которого была дочерью правителя ас-Сарира (См. Табари III, 1416, и Фома Арцруни III, § 9). После смерти Исхака Буга напал на его союзников (санарских горцев), которые нанесли ему тяжелое поражение. Однако в последующие годы (852 — 5) Буга жестоко расправился с армянскими и албанскими князьями, сослав многих из них с их семьями в Месопотамию. Хотя, в общем, его походы тактически были удачными, местная жизнь была [40] полностью дезорганизована, и, поскольку внимание халифа было поглощено войной с Византией, влияние центрального правительства в Закавказье ослабело (Marquart, Streifzuge, стр. 408 — 24, дает ясную картину этих событий. Список высланных знатных лиц см. Фома Арцруни, фр. пер. Броссэ, стр. 153, и S. Orbelian, Histoire de la Siounie, пер. Броссэ, стр. 103 — 5). Основание (или восстановление) Ганджи Йазидидом Мухаммедом в 245г.х./859 было первым симптомом самоопределения местных правителей. Одновременно с этим в ал-Бабе к власти пришли Хашимиды в 255г.х./869. При Саджидах (Хотя Саджиды вели себя скорее как вассалы, чем как правители-ставленники халифа, вначале они все же старались поддерживать прежние традиции халифата в Армении, Азербайджане и Арране. См. Р. Р. Фасмер, О монетах Саджидов, — “Известия Общ. Обслед. Азербайджана”, 1927, № 5, стр. 1 — 32), и особенно при Йусуфе, сыне Абу ас-Саджа (288 — 315 гг.х./901-28), была предпринята попытка восстановить твердую власть в Армении и Закавказье (К 305г.х./917 Йусуф восстановил стены ал-Баба, см. ниже, стр.98), но после смерти Йусуфа Йазидиды и Хашимиды фактически стали независимы. В начале X в. могучее движение среди иранских племен (дейлемцев и курдов) освободило всю западную половину Ирана от контроля халифов (Каспийские провинции, Хорасан и Систан были потеряны халифатом в конце IX в. О Западном Иране см. В. Минорский, О кавказских вассалах Мусафирида Марзубана (по-английски) — BSOAS, 1953, XV — 3, стр. 514 — 29). Дейлемцы Мусафириды захватили Азербайджан и успешно распространили свою власть в Закавказье до ал-Баба (В 344г.х./955 Марзубан б. Мухаммад подавил восстание около ал-Баба, см. ниже, стр. 100), но только на короткое время.

В 360г.х/970 курдские Шаддадиды изгнали Мусафиридов из Аррана, и, таким образом, Восточное Закавказье оказалось разделенным на три автономных мусульманских княжества:

1. В ал-Бабе обосновались арабские Хашимиды (связанные с племенем Сулайм), интересы которых тесно переплетались с местными — дагестанскими.

2. В Ширване утвердились арабы Йазидиды (из племени Шайбан), которые постепенно восприняли местные иранские традиции (Основателем династии был Халид б. Йазид б. Мазйад, и я сам (см. Худуд ал--Алам, стр. 405) пользовался для этой династии названием Мазйадиды. Однако этого больше не следует делать, чтобы избежать смешения с совершенно другой династией шиитских правителей Ирака (Хилла), которые принадлежали к племени бану Асад; среди них были такие широко известные князья, как Садака (417 — 501 гг.х./1086 — 1108) и его сын Дубайс (501 — 29гг.х./1108 — 35). Можно сослаться на поэта Катрана, который в своих касыдах, говоря о династии Ширвана, употребляет наименование Йазиди). [41]

3. В Арране правили курды Шаддадиды (См. V. Minorsky, Studies in Caucasian History, — “Cambridge Oriental series”, 1953, № 6).

Для периода пробуждения местных народов, который представляется как бы антрактом между арабским владычеством и тюркским завоеванием, наша История ал-Баба является исключительно ценным источником.

Для удобства читателей мой перевод отрывков из Та'рих ал-Баб сопровождается подробными комментариями по параграфам, на которые я разбил текст. За этим следуют специальные главы, где я суммирую новые факты, которые наш источник дает относительно географии Ширвана и Дербенда и политического и социального строя этих двух княжеств. В оригинале Мюнеджжим-баши за историей ранних Ширван-шахов (раздел I, подраздел А) и правителей ал-Баба (подраздел Б) следуют сведения о поздних Ширваншахах (раздел II, подразделы А и Б). Эта небольшая глава, которая основана на совершенно другом материале и нуждается только в очень кратких комментариях, составляет приложение I. Приложение II дает сводку скудных сведений, которыми мы располагаем о поздних эмирах Дербенда.

Приложение III содержит пересмотренный перевод крайне ценной главы о Кавказе, содержащейся в труде Мас'уди Мурудж ал-дзахаб (332г.х./934), гл. XVII. Его данные проливают свет на многие пункты, лишь кратко упомянутые в Та'рих ал-Баб.

В приложении IV дан перевод двух глав из географии Ибн Руста, важных, несмотря на сокращения, которым они подвергались в доступных нам рукописях.

В приложении V я даю отрывок о посещении Дербенда в 549г.х./1154 Ибн ал-Азраком, автором не изданной еще полностью Истории Майафарикина.

Отрывки из Истахри и Ибн Хаукаля, относящиеся к Закавказью, и анализ данных о Сахл б. Сунбате и некоторых других правителях Аррана можно найти в моей работе “Caucasica (IV)” (см. выше, стр. 20, примечание).

В приложении VI даются варианты рукописи Г, указанные в статьях проф. А. Дитриха.

Я хочу еще раз высказать благодарность исследователю [42] географии Египта Юсуфу Кемалю, а также проф. Ф. Кёпрюлю (Анкара) и доктору (теперь профессору) Ахмеду Атешу (Стамбул), которые помогли мне получить фотокопии работы, лежащей в основе этой книги. Я также выражаю благодарность многим друзьям и коллегам, к которым я обращался по отдельным вопросам и которые видели мою работу в рукописи. Я крайне обязан моему почтенному другу, тунисскому ученому Хасан Хусни Абд ал-Ваххабу за его ценные советы по арабскому тексту и моему коллеге ал-Хаддж Д. Кауану за просмотр всей рукописи.

(пер. С. Г. Микаэлян)
Текст воспроизведен по изданию: История Ширвана и Дербенда X-XI веков. М. Издательство восточной литературы. 1963