ИБН БИБИ

СЕЛЬДЖУК-НАМЭ

(После смерти султана Рукн ад-Дина в 601/1204-5 г. часть эмиров провозгласила султаном Рума сына покойного, малолетнего 'Изз ад-Дина Кылыч Арслана. Однако трое братьев — Музаффар ад-Дин Махмуд, Захир ад-Дин Или и Бадр ад-Дин Йусуф, выступили за то, чтобы султаном стал Гийас ад-Дин Кай-Хусрав — брат султана Рукн ад-Дина).

/24/ Эти три брата командовали войсками в уджах ³⁶. Они склонили окрестных эмиров в пользу власти султана [Гийас ад-Дина], дали клятву, подготовили письма, составили документы и поручили Закарийе хаджибу ³⁷, известному своими способностями, наделенному остроумием и познаниями в языках и наречиях, привезти султана. Те документы и письма положили в полую внутренность посоха и вручили ему. Его облачили в одежду христианских [43] священников и подкрепив [эти письма] прекрасными обещаниями, отправили в путь. Когда он достиг владений правителя Мафрузума ³⁹, он установил, где дом султана, стал ходить вокруг него и ждал удобного момента. Как-то в полдень он увидел, что сыновья султана, выйдя на прогулку со слугами, на краю лужка (а его зелень пробивалась как пушок на щеках красавцев) затеяли, как водится у детей, сооружение мельницы. Закарийа подошел к государю 'Изз ад-Дину ⁴⁰, который был бесподобен по красоте, а резчик ⁴¹, [который] дает вам красивые образы ⁴² в /25/ мастерской бытия такой работы [еще] не создавал:

[Стихи]

Ради него судьба устроила все, что
Можно пустить в ход для создания красоты,

и сорвал у него поцелуй — залог вечной жизни. Шахзаде, чрезвычайно разгневанный и огорченный, поспешил к султану и рассказал о случившемся. Султан потребовал к себе [Закарийю]. Когда тот вошел, Мафрузум сказал: "Вы можете наказать его". Опасаясь уронить свою честь, хаджиб повел бровью знакомства и откинул клобук со своего чела. Султан узнал его, в допросе стал тянуть время и, воспользовавшись удобным случаем, выпроводил Мафрузума. Одному из приближенных султан сказал по-персидски, чтобы тот его [Закарийю] куда-нибудь поместил. Когда дворец опустел от посторонних, султан позвал Закарийю. Тот вошел в дверь так, как врываются в нее счастье и успех, и сказал:

"Цель сей дерзости — эта близкая встреча". Султан спросил: "Как мой брат?" Тот ответил: "На вершине величия овладел страной Абхаз и покорил вилайет Грузию", и в разговоре усмехнулся. Султан спросил: "Отчего эта усмешка?" Тот приблизился и изложил дело полностью и представил султану письма и документы. Когда он прочитал послания и договоры, то, хотя его сердце и было полно горечи от обид, причиненных его братом и от его бесконечных притеснений, он пролил слезы по нему и горевал о его кончине. Потом он призвал правителя Мафрузума, рассказал ему о смерти [брата]. Три дня [султан] был в трауре по умершему, а на четвертый день сказал: "[Мое] выступление /26/ в наследственные владения решено окончательно." Мафрузум сказал: "Я пожертвую всем что у меня есть. Снаряжайтесь в путь. Я буду идти пешком у высочайшего стремени." А прежде того он выдал свою дочь замуж за султана, а своего сына заставил служить его величеству султану. Всем султан дал много обещаний и выступил в путь. [45]

Когда он достиг Изника ⁴³, император ⁴⁴ воспротивился: "Я заключил договор с сыном султана Рукн ад-Дина и торжественно поклялся [его соблюдать]. Невозможно, чтобы я позволил султану идти [походом] на его царство". В таких спорах прошло несколько дней. Наконец, император решил: "Всё, что Сельджуки покорили от вилайета Рум до пределов Коньи ⁴⁵, такие [пункты,] как Хонас ⁴⁶, Ладик ⁴⁷ и прочие места, они передадут наместникам императора. Султан оставит своих детей вместе с Закарией заложниками там [в Изнике,] а сам может проезжать. Когда он сядет на трон и передаст указанные места доверенным людям императора, дети выедут отсюда". На этом основании султан, Мафрузум и вся свита двинулись в путь и достигли уджа. Через несколько дней Закарийа пришел к императору и сказал: "У детей падишаха хрупкое здоровье. Им тоскливо от сидения дома". Император позволил им дважды в день выезжать на верховую прогулку и наслаждаться прелестными лугами Изника. [Закарийа] же обогатил подарками и наградами нескольких приближенных императора и [этим] посеял сомнения и подозрения, а затем поклялся на Евангелии и кресте, [что он не сбежит с детьми! Однажды во время послеполуденного намаза шахзаде сели на коней и отправились на охоту. Вдруг появился кабан. От страха перед мечом, саблей и стрелой он обратился в сторону мусульманских владений. В этом нашли благоприятное предзнаменование и сказали:

"Сегодня мир поступил по нашему желанию,
Вращающееся небо стало нашим рабом,
Грамота на владение странами от Всевышнего
Пришла на наше имя, [и мы] никому [за это] не обязаны".

Затем тронулись в путь и скакали наравне с дующим в степи и пустыне холодным и боковым ветром. Когда мрак безлунной ночи сменился рассветом, они уже достигли исламских владений. Султан был еще занят делами в удже и объединением стремлений местных эмиров, когда Закарийа направил к нему гонца, чтобы он не сдавал крепости и города, так как это — дело уже прошлое. А шахзаде, как звезды, благополучно достигли и вошли в пределы владений [своих] предков. Султан от этой вести подбросил шапку радости к небу достижения желаний. Закончив дела в удже, он поспешил в Конью в раджабе года шестьсот второго ⁴⁸.

(Султан после осады овладел Коньей и вступил в столицу. Он пригласил шейха Маджд ад-Дина, оставившего во время отсутствия султана Рум и перебравшегося в Сирию, вернуться назад и оказал ему большое почтение.) [47]

/32/ При вступлении в город султан совершил необдуманный поступок, который не одобрил никто: то было убийство Кази Тирмизи, которого поставили на место Имама Абу-л-Лайса Самарканди. Причина его состояла в том, что он издал фетву, разрешающую горожанам оказывать сопротивление при осаде. Говорили, что [Кази Тирмизи] сказал: Тийас ад-Дин, оттого, что он искал дружбы с неверными, породнившись с ними, и в их странах совершил нарушения заповедей шариата, не достигнет власти". От злополучия, вызванного беззаконным пролитием этой крови жители окрестностей Коньи три года не ели выращенного от посевов и плодов в своих садах. Наконец, [султан] раскаялся в содеянном, угождал наследникам и потомкам Кази и просил прощения.

(В ша'бане 603/марте 1207 г. султан овладел Анталией).

/36/ О выступлении султана на газават в области Рума и возвышении [его до степени] мученической кончины за веру.

… А причиной [этому] было то, что, как об этом было сказано прежде, [Ласкарис ⁴⁹] препятствовал выезду из его владения и въезду в исламские земли, а когда [султан] утвердился на троне полновластия, в присылке подарков и повиновении приказам и услужении проявлял медлительность и нерешительность... /37/ Султан изволил сказать:"... Там, где рана, нужен остро отточенный индийский ланцет ⁵⁰, сахарный сироп торговца виноградом не принесет пользы. Все равно им, увещевал ты их или не увещевал, — они не веруют. ⁵¹" Он разослал приказы в провинции, малых и больших, эмиров и воинов он призвал снарядиться на газават и джихад. Согласно высочайшему приказу, военачальники, предводители и вожди в полном вооружении явились с мночисленными [воинами] и сподвижниками к месту сбора войска (а от страха, произведенного их видом, лев земли выбросил бы когти, а орел неба сбросил бы оперенье) и услужливо шли у султанского стремени. Когда они достигли пределов Ала-шахра ⁵², одного из великих городов Рума, разведчики уже доложили Ласкарису о движении султанских знамен. Он разослал письма о помощи племенам, родственникам, правителям городов и островов, собрал войско неисчислимое как песок, муравьи, капли дождя и мелкие камни, и в полном порядке направился на битву с войском ислама. А с другой стороны воины султана двигались как бурное, волнующееся море. Султан, как лучезарное солнце, надев казаганд ⁵³ подобный бадахшанскому лалу, закинув за плечо лук, жесткий как [49] сердце среброгрудых [красавиц], привязав к поясу паларак ⁵⁵, падающий как слезы влюбленных, сидел на коне сильном как слон, преодолевающем Нил (а он одним ударом копыта проделал бы брешь во дворце Шаддада, ⁵⁶ а во время бега пылью, поднятой из-под копыт, создал бы другую Землю на небе), и находился в центре войска.

/38/ Когда он увидел насилие копий, гнет стрел, дерзость щитов, могущество мечей, резкость пик и брань тяжелых булав, то, чтобы прекратить спор и положить конец распре, он извлек меч гордости, одним наскоком прорвал боевой строй и в разгар сечи достиг вражеского центра. Он увидел стоящего Ласкариса, пожалел на него меч, взял в руку короткое копье и первым же ударом сорвал [с него] личину чрезмерного хвастовства, выбив из седла на землю. И с упреком обратился к нему: "Эй, ганрос ⁵⁷", то есть "Эй, плешивец". Личные слуги хотели отсечь ему голову, но [султан] запретил и приказал снова посадить его на коня и отпустить. Когда воины Ласкариса увидели несчастье с их правителем, они пустились в бегство. По воле рока все оруженосцы и отдельные [воины] оторвались от султана и занялись грабежом добычи. Вдруг какой-то неизвестный франк поравнялся с султаном. Султан, думая, что он из числа победителей, не обратил на него внимания. Проехав мимо султана, он повернулся и ударом копья отправил его драгоценную душу в рай. Взял его снаряжение и одежду и с толпой из воинов Ласкариса явился к [тому]. Когда Ласкарис увидел эти одежды, он тотчас же их узнал и спросил: "Откуда эта одежда?" Ответил: "Ее владельца я вручил Ризвану. ⁵⁸" Ласкарис спросил: "Можешь ли найти дорогу к его телу и принести его?" — "Могу." [Ласкарис] послал нескольких отважных витязей вместе с ним [на поиск], пока они не подняли священные останки султана и не принесли их к Ласкарису. Когда он увидел их, то горько заплакал. Находясь в таком состоянии, он приказал, чтобы с франка, с живого, содрали кожу.

Когда эмиры и предводители войска узнали, что султан мученически пал за веру /39/, они растерялись, утратили присутствие духа и посчитали удобным бегство. Войско Ласкариса оправилось [от паники,] воодушевилось и стало преследовать бегущих мусульман. Множество народу пало в этом кровавом побоище: одних убили, некоторые утонули, а иные погибли, увязнув в грязи и переходя через брод. [51] Ина чашнигира ⁶⁰ привели связанным к Ласкарису. Когда взор чашнигира упал на благословенные останки султана, он вскрикнул и стал тереться о землю у ног султана. Ласкарис приказал развязать его и утешил. И хотя султан пал [за исламскую веру], его тело умастили мускусом и розовой водой и временно положили на мусульманском кладбище, а после того как рассеялись тучи, [связанные с этой] кончиной, привезли в Конью и в усыпальнице его отцов и дедов препоручили Ризвану (Это событие произошло в 608/1211 г.).

Комментарии

35 Машкур, с. 24-39.

36 В тексте *** (единственное число: ***). Удж (тюркское "конец, край, граница") — "ленный удел на границе государства, который давался обычно главам племен в обмен на их обязательства по защите границ от внешних врагов" (Еремеев Д. Е. Этногенез турок (происхождение и основные этапы, этнической истории). М., Наука, 1971, с. 79).

37 Хаджиб — мажордом, камергер, "спальник"; начальник над специальными воинами, набиравшимися из рабов (см.: Гордлевский В. А. Государство Сельджукидов Малой Азии. Избранные сочинения. Том I. Исторические работы. М., Издательство восточной литературы, 1960, с. 190).

39 Мануил Маврозом — представитель византийской военной знати, пытавшийся создать в начале XIII в. самостоятельное владение в западной Анатолии. Фамилия Маврозомов (по происхождению, предположительно, из Пелопоннеса), выдвинулась в Византии в конце XII в. (История Византии. Том 3. М., Наука, 1967, с. 53; Машкур, с. 93 и 113 предисловия; Каждан А, П. Социальный состав господствующего класса Византии XI-XII вв. М., Наука, 1974, с. 95, 114, 118, 129, 139, 169, 175, 180, 188, 198, 201-202).

40 'Изз ад-Дин Кай-Кавус, впоследствии — сельджукский султан в 1211— конце 1218.

41 Подразумевается Аллах.

42 Коран, XL, 66.

43 Т. е. Никеи.

44 В тексте везде фасилийус, т. е. василевс — никенский император Феодор I Ласкарис.

45 Конья — Иконион, столица государства Сельджукидов Малой Азии с 1116 г. (Еремеев Д. Е. Указ. соч., с. 75).

46 Хоны (Cwnai), крепость во Фригии.

47 Лаодикея во Фригии.

48 Раджаб 602 = 11 февраля — 12 марта 1206 г. Все упоминания о годах в рассматриваемых хрониках переданы на арабском языке, что вполне обычно для стиля персоязычных сочинений XIII века.

49 В тексте оригинала чуть выше (с. 36) — (*** — "Лашкари". Имеется в виду Феодор I Ласкарис.

50 Клинки и лезвия из "индийской", дамаскированной стали считались на Востоке самыми прочными.

51 Коран, II,5.

52 Алашахр (или Алашехир — "Пестрый город") — Филадельфия в Лидии (В. А. Гордлевский, Указ. соч., с. 53. 187).

53 Казаганд - боевая одежда, подбитая ватой, надеваемая под кольчугу. Ее багровый цвет ("как бадахшанский лал") служил, вероятно, для того, чтобы скрыть кровь. Как известно, рыцари-госпитальеры (они же впоследствии — мальтийские рыцари) носили в бою короткий алый плащ (супервест, с белым полотняным восьмиконечным крестом спереди) с этой же целью.

55 Паларак — сабля из индийской стали.

56 Шаадад, сын Ада сына Амлака сына Хама сына Ноя, — мифический правитель Аравии, воевавший с персидским царем из первой (легендарной) династии Пишдадидов. В Сирии Шаддад построил город Ирам, который исчез, как только его основатель был уничтожен вместе с его жителями (d'Herbelot [B.] La Bibliotheque Orientale. Paris, la Compagnie des Libraires, 1697, p.780).

57 В издании Houtsma ***, наше чтение — *** так как это, вероятно, слегка искаженное gambroV; (новогреч. gamproV) — “зять, муж сестры”. Именно зятем был Ласкарис императору Алексею III Ангелу, приемным сыном которого был султан, а жена Ласкариса была султану названной сестрой (см. выше отрывок из Акрополита). Если это так, то персидский автор не понял значения этого греческого слова и дал свое толкование.

58 Ризван - ангел, стоящий на страже у врат рая.

60 Чашнигир - приближенный, пробующий еду при подаче государю.

61 Год не указан.

Текст приводится по изданию: Единоборство султана с императором: рассказ Георгия Акрополита в свете сельджукских хроник // Русистика в Казахстане. Проблемы, традиции, перспективы. Казахский государственный университет. Алматы. 1999