МУХАММАД ИБН ХАРИС АЛ-ХУШАНИ

КНИГА О СУДЬЯХ

КИТАБ АЛ-КУДАТ

[№ 32] Рассказ о судье Мусе б. Мухаммаде б. Зийаде ал-Джузами ¹

Говорит Мухаммад: когда эмир — да помилует его Аллах! — уволил с должности судьи Надра, он назначил после него судьей Мусу б. Мухаммада б. Зийада б. Йазида б. Зийада б. Касира б. Йазида б. Хабиба ал-Джузами. Он из арабов-сирийцев из войскового округа Палестины, а в ал-Андалусе он был родом из провинциального округа Шазуна. Эмир назначил его [вали]-ш-шурта ² и [сахиб] ар-радд ³, а затем переместил его [на управление] аш-шурта ал-'улйа ⁴. Потом он занял должность судьи. Он руководил людьми на молитве одну пятницу, а в следующую попросил себя освободить.

Говорит Халид б. Са'д: я слышал, как Мухаммад б. 'Умар б. Лубаба упоминал про Мусу б. Мухаммада, а он отзывался о нем не по заслугам и не воздавал ему доброй хвалы, хотя и; описывал его как человека сдержанного. Рассказал он /с. 162/, что находился у судьи в то время, как он послал за одним человеком. Когда тот пришел к нему, он приставил к нему помощников и приказал, чтобы они те отлучались от него до тех. пор, пока тот не предъявит документ, который у него имелся. Помощники взяли человека под охрану и ушли с ним, потом [128] привели его обратно, и документ был при нем. Он бросил документ и попал прямо в грудь судье Мусе б. Мухаммаду, а свиток был больших размеров и причинил ему боль. Продолжал Ибн Лубаба: я не усомнился, что он накажет его за это. Но он ограничился тем, что прочел документ и вернул его человеку, сказав: «Возьми свой документ, грубиян!» И не прибавил ему больше ни слова. А этот случай с Мусой сохранился в людской памяти, и законоведы передавали его о нем.

Говорит Мухаммад: когда Муса б. Мухаммед стал судьей, он вынес решение относительно денег, завещанных на богоугодные дела, на основе выбора, который он сделал среди различных мнений, высказанных о них учеными еще раньше ан-Надру б. Саламе.

Говорит Мухаммад: я слышал, как один ученый рассказывал, что Муса Ибн Зийад был человеком прекрасного образа действий, учтив, выглядел доблестным, имел степенный вид, однако являлся невежественным, несведущим. Передают, что он вспомнил однажды про Мухаммада б. Галиба Ибн ас-Саффара и сказал: «Он постился весь рамадан вплоть до дня ал-'Арафы, затем еще день». И совершил он две постыдные ошибки: он вообразил, что в рамадане имеется день 'Арафы ⁵, как в зу-л-хиджже, и употребил алиф и лам в [выражении] «день 'Арафы». А я слышал, как произносили имя Мурра с алифом и имя Асма'сха'.

/с. 163/ Говорит Мухаммад: Муса Ибн Зийад занимал при эмире — да помилует его Аллах! — много должностей, среди них — секретарство, визирство и прочие. Попросил он дозволения отправиться в паломничество, потом возвратился. Когда же эмир — да помилует его Аллах! — скончался, Муса Ибн Зийад впал в безвестность. Дело в том, что он занимался тем, что его не должно было касаться, и распространялся о том, о чем не принято спрашивать, — о значительных делах и очень важных вещах, на которых основывается правление и зиждется власть. И проник в кое-какие тайны этого рода. Аллах воздал ему за это злой карой и наложил на него участь, которую он принял.

[№ 33] Рассказ о судье Мухаммаде б. Саламе ⁶

Говорит Мухаммад: когда эмир — да помилует его Аллах! — уволил с поста судьи Мусу Ибн Зийада, он назначил после него судьей Мухаммада б. Саламу ал-Килаби, а он — брату ан-Надра б. Саламы. Он был человеком благочестивым в своем поведении, достойным в своей вере, безупречным по своим врожденным свойствам и наряду с этим отличался воздержан-даостью и набожностью. Исполнение должности судьи не вызвало [129] у него перемены в одежде. Он не старался добывать деньги, не выгадывал себе на покупку дома, а ограничивался лишь тем, что жил, платя за наем, в пределах ал-мадины, поблизости от соборной мечети. Но он не обладал ни живостью в понимании, ни осмотрительностью в делах /с. 164/, а они были присущи его брату ан-Надру. При этом он отличался большим душевным спокойствием, проявлял твердость, рвение в соблюдении сунны, чуждался людей, был склонен к жизни отшельника. Нередко людям случалось слышать от него в разговоре какой-нибудь грубый и тяжеловесный оборот. Говорит Халид б. Са'д: я слышал, как Мухаммад б. 'Умар б. Лубаба хвалил его и описывал добродетельным и достойным.

Говорит Халид б. Са'д: аскет Мухаммад б. Хашим сообщил мне: мне сообщила одна благочестивая женщина, из числа отшельников, что однажды она пришла к нему в дом, а это было до полудня. Она постучала к нему в дверь, и он вышел к ней, а ей раньше не приходилось его видеть. На руке у него были следы от теста, как будто он его месил. Она обратилась к нему: «Я хочу поговорить с судьей. У меня к нему есть дело». Он ответил ей: «Иди в соборную мечеть, он к тебе сейчас туда придет». Продолжала она далее рассказывать: пришла я в соборную, помолилась рак'атами и села ждать судью. И вот не замедлил явиться тот человек, который вышел ко мне со следами теста на руке. Начал он молиться рак'атами, а я спросила, кто он. Мне ответили: «Он — судья». Когда он закончил, я подошла к нему и изложила ему свое дело. И он решил мне его.

Говорит Халид б. Са'д: сообщил мне 'Абдаллах б. Касим: сообщил мне мой отец: случилось мне оказаться подле судьи Мухаммада б. Саламы, и он попросил меня купить ему ллащ из материи буррукан ⁷. Продолжал 'Абдаллах: мой отец приказал мне тотчас же пойти на поиски его к торговцам тканями. /с. 165/ Я быстро отправился и купил ему плащ за двадцать четыре с половиной динара. Потом принес его моему отцу, а он отдал его судье. Судья одобрительно отозвался о нем и спросил: «Сколько стоит этот плащ?» Он ответил ему: «Он обойдется тебе в десять динаров». Судья решил, что это и есть его цена, и дал ему десять динаров. После этого не замедлил прийти к отцу Абу Йахйа, заведующий его имуществом, завещанным на благотворительные дела, и сказал ему: «Судья шлет тебе привет и просит тебя забрать плащ и вернуть обратно десять динаров, так как они требуются ему «а расходы, а плащ ему не нужен». Мой отец ответил ему: «Пусть он вернет плащ, а я дам ему денег, которыми он сможет пользоваться до той поры, пока его положение не улучшится». Но заведующий имуществом, завещанным на благотворительные дела, отказался от этого. Рассказчик продолжал: мне это не понравилось, и я спросил: «Чем же это вызвано?» А судья уже успел узнать его [130] цену и не принял его, сказав: «Я думал, что цена его всего десять динаров, как я и дал, но так как он стоит дороже, я не хочу получить лишнее за счет этого человека».

'Абдаллах продолжает рассказывать: между моим отцом и Мухаммедом б. Саламой существовали любовь и дружба, и женщины [их] бывали друг у друга. Однажды к нам в гости пришла его дочь, а ом тогда уже был судьей. Мой отец приказал женщинам покрыть ее иракской микна' ⁸, и они это сделали. Когда она вернулась от нас, судья увидел на ней микна'. Выразив свое неодобрение, он спросил ее: «Откуда у тебя это?» Она описала ему все, как было, и он ей заметил: «О доченька /с. 166/, эта микна' тебе не подходит, ибо она требует особого рода одежды и особого рода плаща». Вслед за этим он приказал ей вернуть микна', не приняв ее.

Говорит Мухаммед б. 'Умар 'б. Лубаба: я пришел к судье-Мухаммаду б. Салеме и увидел в его чернильнице одни сломанные перья. Взял я с собой хорошие перья, которые у меня были, зачинил их и принес ему. Но он отказался их принять,, сказав: «Если бы я принимал подарки, то принял бы и твой подарок». И вернул их мне.

Продолжает рассказчик: Сулайман б. Мухаммед б. Аби-р-Раби' сообщил мне: я начал тяжбу у судьи Мухаммада б. Саламы, а против меня плели интриги и старались оклеветать перед ним. Когда я пришел к «ему на судебное заседание, он в присутствии людей потребовал от меня прекратить дело. Тогда я пожаловался на это Мухаммаду б. 'Умару б. Лубабе и хотел попросить его оказать помощь против него, а он был самым большим человеком в глазах судьи и ближе всех стоял к нему. Ибн Лубаба заметил мне: «Я не считаю, что тебе надобно просить помощи против него у меня или у кого-нибудь другого. Но я подскажу тебе одно средство. Надеюсь, что ты воспользуешься им, находясь у него, и он обратится к той истине, которую ты желаешь. Проникни [к нему] в то время, когда он пребывает наедине с самим собой. Когда он закричит на тебя, ты не пугайся его крика, а обратись к нему при этом: “О судья, мусульман, Аллах ближе всех к тебе!" ^*1 ». Продолжал мне рассказывать Ибн [Аби]-р-Раби': я поступил так, как мне указал Ибн Лубаба, и сказал ему то, что он мне посоветовал. Судья был сражен этим и отказался от того, к чему я питал неприязнь.

Говорит Халид б. Са'д: я слышал, как Мухаммед б. 'Умар б. /с. 167/ Лубаба рассказывал: пришли я и ал-Хабиб Ибн Зийад к Мухаммаду б. Саламе, чтобы установить правомочность свидетельства Ибн Шарахила, известного под прозванием ал-'Уджаййиза. Когда мы у него присягнули, что он правомочный [131] свидетель, ал-Хабиб Ибн Зийад удалился, а я остался у «его. Тогда судья спросил меня: «Абу 'Абдаллах, что ты скажешь о судье, у которого ручаются за человека как за правомочного свидетеля, а он (судья) между тем знает, что тот лишен 'адалы ⁹? Чего ему следует придерживаться? Своего ли собственного знания о нем или же поручительства тех, кто за него ручается?» Ибн Лубаба продолжал: я ответил ему: «Если судья знает его как лицо, поведение которого достойно порицания, то это является самым веским, с помощью чего ему следует отказаться от слов ручающихся за него». Мухаммад б. Салама сказал мне: «Тот, за кого вы поручились, по-моему, не может быть правомочным свидетелем». Рассказчик продолжал: я заметил ему: «У тебя больше всех прав судить на основе своих собственных знаний. Мы же дали за него поручительство в пределах того знания, которым мы располагаем. А у того, кто ведает о тайном, больше прав, чем у того, кто ведает о явном».

Говорит Халид б. Са'д: я передал об этом случае Мухаммаду б. 'Абд ал-Малику б. Айману, и он сказал: Мухаммад б. "Салама не знал Ибн Шарахила как человека, достойного порицания. Однако одному из наших соседей, которого судья одарял близкой дружбой, оя нанес оскорбление в его присутст-.вии из-за чего-то, что было между ними.

Говорит Мухаммад: Ахмад б. 'Убада рассказал мне: однажды я шел вместе с Мухаммедом б. Саламой — а он тогда был судьей, — и повстречали мы одного человека. На голове он нес мешок, в котором что-то было спрятано, а в руке держал барабан. Судья приказал сломать барабан. Будучи уверен, что и мешок наполнен барабанами, он сказел: «Опустите мешок на землю и посмотрите, что в нем!» Продолжал рассказ /с. 168/ Ахмад б. 'Убада: я ему ваметил: «Что пользы тебе обыскивать пожитки людей и их сугубо личные вещи? Единственно тебе надлежит исправлять проявления того, что достойно порицания». Продолжал рассказчик: и отменил он свой приказ обыскать мешок. Потом мы отправились дальше и повстречали Мухаммада б. 'Умера б. Лубабу. Судья спросил его об этом, и Ибн Лубаба ответил ему то же самое, что и я. Рассказчик продолжал: тогда он повернулся ко мне и сказал: «Общение с тобою принесло сегодня пользу, о Ру'айни!» ^*2.

Говорит Ахмад б. 'Убада: рассказел человек, который прислуживал Мухаммеду б. Салеме и сопровождал его: однажды, находясь на одной из улочек, судья увидел пьяного и поручил мне: «Возьми его, дабы мне назначить ему наказание». А пьяный сказал ему: «Подойди-ка ты сам, судья, и возьми меня. Но, клянусь Аллахом, если я возьму тебя, то обязательно больно [132] ударю». Продолжал рассказчик: Мухаммад б. Салама свернул с пути, где был пьяный, и пошел другой дорогой. Потом судья спросил меня: «Ты слышал, что он сказал?! Клянусь Аллахом, я думаю, что он так и сделал бы. Слава Аллаху, который избавил нас от него».

В начале своего судейства Мухаммад б. Салама уклонялся от общения с Мухаммадом б. Галибом ^*3. [Когда тот однажды захотел] вернуться с Мухаммадом б. Саламой и пройтись с ним, он отклонил его предложение и приказал ему удалиться, сочтя его присутствие для себя слишком тягостным. Мухаммад б. Галиб удалился от него, до по дороге встретил слугу, из тех, что» разносят послания, который разыскивал судью. Он спрашивал о нем и держал в руке письмо от эмира — да помилует его Аллах! А Ибн ас-Саффар знал: когда ему приходило письмо, он не /с. 169/ умел составить ответ. Отправился он вслед за слугой, вошел в мечеть, где 'находился судья, и видит: он держит письмо, а слуга поторапливает его с ответом; судья же пребывает в состоянии растерянности. Увидев Ибн ас-Саффара, Ибн Салама спросил: «Почему ты вернулся?» Он ему ответил: «Да сохранит тебя Аллах! Я встретил вот этого, узнал, что он направляется к тебе, и пошел вслед за ним, чтобы составить тебе ответ и избавить тебя от необходимости звать для этого людей». Судья предоставил ему возможность ответить, и он написал ответ от его имени и сделал это хорошо. Судья поблагодарил его за услугу и вернул ему свое расположение. С тех пор Мухаммад б. Галиб не переставал преуспевать во время его судейства, заправлял его делом, пока судья не скончался в [2]91 году ^*4. Вслед за ним должность занял ал-Хабиб.

Говорит Мухаммад: эмир 'Абдаллах ¹⁰ сын Мухаммада — да будет ими обоими доволен Аллах! — принадлежал к имамам,, идущим верным путем, к халифам, превосходящим других в поклонении богу, к вождям в делах подвижничества. В его дни был человек из подвижников, служителей божьих и лиц достойных, известный под прозванием ас-Саййад. Однажды эмир — да помилует его Аллах! — задал вопрос ан-Надру б. Саламе, говоря ему: «Когда ты познакомился с ас-Саййадом?» Он отвечал: «Я не знаком с ним». Эмир воскликнул: «Такой, как ты, и не знаком с ас-Саййадом?!» Этими словами он уязвил его. Потом призвал к себе Мухаммада б. Саламу и спросил его: «Когда ты познакомился с ас-Саййадом?» Тот отвечал ему: «Сейчас только я увидел его в соборной мечети. Наклонился я к нему, поприветствовал его и спросил, как его дела». И заметил ему эмир — да помилует его Аллах: «Такой, как ты, [133] недавно познакомился /с. 170/ с таким, как ас-Саййад, и успел узнать, каков он на самом деле!» А у эмира — да помилует его Аллах! — Мухаммад б. Салама вызывал восхищение своей верой, достоинством, правдивостью и непорочным сердцем. Говорит Мухаммад: и был судьей Мухаммад б. Салама столько дней, сколько пожелал Аллах. Потом уволил его эмир — да помилует его Аллах! Увольнение его произошло по той причине, что ан-Надр б. Салама захотел вновь стать судьей. Надежды на это он связывал с увольнением его брата Мухаммада. Он убедил своего брата, что лучше всего вступить в переписку с эмиром —да помилует его Аллах! — с просьбой об освобождении от судейства. Мухаммад согласился с ним и написал, прося освободить себя. Эмир — да помилует его Аллах! — внял его просьбе и избавил его от судейства, как он и хотел.

[№ 34] Рассказ о втором судействе ан-Надра б. Саламы

Говорит Мухаммад: когда эмир —да помилует его Аллах! — 'Абдаллах сын Мухаммада —да будет ими обоими доволен Аллах! — согласился удовлетворить просьбу своего судьи Мухаммада б. Саламы об освобождении и отстранил его_ от судейства, он вновь вернул ан-Надра б. Саламу на судейскую должность и утвердил Мухаммада б. Саламу для молитвы и проповеди. Итак, ан-Надр стал судьей, а Мухаммад б. Салама — руководителем на молитве.

Говорит Мухаммад: я слышал /с. 171/ не от одного ученого, что в первый период аи-Надра больше хвалили, чем во второй, и что во время второго судейства он не достиг того, чего достиг в первое.

Говорит Мухаммад: положение ан-Надра изменилось до того, что эмир — да будет доволен им Аллах! — решил сделать его визирем. Он уволил его с должности судьи и назначил eго визирем, а для Мухаммада б. Саламы объединил две должности: должность судьи и должность руководителя на молитве.

[№ 35] Рассказ о втором судействе Мухаммада б. Саламы

Говорит Мухаммад: Ахмад б. 'Убада ар-Ру'айни сообщил мне: когда Мухаммад б. Салама занял судейскую должность, он заплакал от отвращения к тем ее обязанностям, которые легли на его плечи, а он был, между тем, человеком благочестивым, достойным, правильного образа действий.

Говорит Мухаммад: выше я уже сообщил сведения о нем и упомянул про его достойные качества во время исполнения им [134] должности в первый раз, так что здесь не стоит повторяться.

Говорит Мухаммед: Фарадж б. Салама ал-Балави сообщил мне со ссылкой на Мухаммада б. 'Умара б. Лубабу — и Халид б. Са'д также упоминает со ссылкой на Ибн Лубабу: судья Мухаммад б. Салама послал за мной и попросил меня составить ему завещание. Продолжал Ибн /с. 172/ Лубаба: я составил его на условии, что он завещает одну треть своего [достояния]. Затем он стал отделять треть, согласно своему завещанию. Отделил он около десяти динаров и покончил с дележом. Продолжал рассказывать Ибн Лубаба: я спросил его: «Ну, а что дальше?» Он ответил: «Это моя треть, как я подсчитал» ¹¹. Рассказчик продолжал: я обвел взглядом его жилище. Он понял меня и заметил: «Клянусь Аллахом, мне здесь ничего не принадлежит, — он имел в виду право собственности на дом. — Он принадлежит моей дочери 'Афийе». Мухаммад б. 'Умар б. Лубаба продолжал: когда он скончался, я пришел подсчитать то, что он оставил после себя. Это составило около тридцати или тридцати пяти динаров.

Говорит Мухаммад: Мухаммад б. Салама скончался в дни эмира 'Абдаллаха сына Мухаммада — да будет ими обоими доволен Аллах! — будучи судьей, а не уволенным от должности.

Говорит Мухаммад: один из ученых мне сообщил: когда болезнь Мухаммада б. Саламы усилилась и он не смог выйти произнести проповедь перед людьми в пятничный день, его сын обратился к нему с просьбой написать эмиру и попросить поставить для молитвы его вместо отца. И воскликнул он: «Клянусь Аллахом, я не поступлю так. Я изберу для молитвы мусульман и укажу эмиру назначить только того, кто имеет на нее право и достоин ее». И он написал эмиру, указав ему на Мухаммада б. 'Умара б. Лубабу. Эмир — да помилует его Аллах! — согласился с его мнением и отдал приказание Ибн Лубабе о молитве.

Говорит Мухаммад: один из рассказчиков мне передал: когда умер Мухаммад б. Салама, эмир 'Абдаллах стал подыскивать судью и решил остановиться на Абу-л-Гамре Ибн Фахде. Он приказал послать за ним /с. 173/, но тот оказался в то время в отсутствии, в своем имении, в Кабре. Визири разъехались. [Об этом] было сообщено Джизмиру, человеку романского происхождения. Выйдя из дворца, Джизмир пришел к Ахмаду б. Мухаммаду и сообщил ему о том, что произошло. Затем сказал: «Они вызывают удивление. Такого, как ты, из рода судей, они отвергают!» Потом он заметил ему: «Но я доставлю убедительное доказательство вместо тебя. Вот если бы был у тебя во дворце тот, кто напомнил бы и указал бы на тебя!» Ал-Хабиб отправился, встретился с 'Абдаллахом Ибн аз-Заджжали и поговорил [135] с ним об этом. Потом поговорил также в ту же ночь с Мухаммадом б. Умаййей ¹². Затем, когда настало утро, Джизмир вошел к [эмиру] 'Абдаллаху и сказал ему: «Я думал было вернуться к тебе вчера вечером, но не захотел тебя беспокоить. Вышел я и увидел толпу малоимущих, которые плакали над собою и говорили: “Эмир решил назначить Ибн Фахда. Если он назначит его, тот поест наши достояния со свойственной ему алчностью и жадностью и разорит наши вакфы». Эмир воскликнул: «Клянусь Аллахом, ему действительно присуща алчность!» Потом позвал визирей и сообщил им, что его мнение об Ибн Фахде изменилось. Тогда Ибн аз-Заджжали указал на ал-Хабиба и упомянул, что Ибн Умаййа назначил его опекуном над своими дочерьми. Затем послал за его завещанием. Эмир взглянул на него и приказал назначить его судьей. И занял он должность.

[№ 36] /с. 174/ Рассказ о первом судействе ал-Хабиба Ахмада б. Мухаммада б. Зийада ал-Лахми ¹³

Говорит Мухаммад: когда умер судья Мухаммад б. Салама, эмир —да помилует его Аллах! — приказал тогдашнему сахиб ал-мадина Мухаммаду б. Умаййе принять документы и поместить их в надежном и безопасном месте ¹⁴, пока он не назначит судьей того, кто окажется ему угоден, и тот станет надзирать за ними. Он сделал это, а люди между тем оставались некоторое время без судьи.

А эмир 'Абдаллах б. Мухаммад — да будет доволен им Аллах! — в это время советовался, просил господа о помощи, часто предавался раздумью и менял мнение о том, на кого ему возложить судейство после Мухаммада б. Саламы.

В один из дней он созвал визирей и стал с ними советоваться о судье. Обратился к «ему Мухаммад б. Умаййа, говоря: «Да сохранит Аллах эмира! Человек поручает свое завещание и вверяет своих детей и имущество только самому надежному из людей. Вот мое завещание. Взгляни, кому я доверил его!» Эмир сказал ему: «Ты прав». Затем взглянул на его бумагу и увидел, что он доверил исполнение завещания ал-Хабибу Ахмаду б. Мухаммаду б. Зийаду. Эмир —да помилует его Аллах! —согласился с его мнением и назначил судьей ал-Хабиба Ахмада б. Мухаммада /с. 175/ б. Зийада б. 'Абд ар-Рахмана б. Зухай-ра ал-Лахми, а это в 291 году ^*5.

Говорит Мухаммад: не один умный и ученый человек мне рассказывал: судья Ахмад б. Мухаммад б. Зийад, известный под прозванием ал-Хабиб, был наивоспитаннейшим человеком, [136] наидобрейшим к другу, наищедрейшим в заботе. Он лучше всех умел удовлетворять свои потребности в деньгах и проявлять заботу об их сохранности. Он был как следует предупредителен, тонок в делах, проявлял настойчивость, когда искал, был постоянен как в неприязни, так и в дружбе.

Говорит Мухаммад: один из ученых рассказал: и в юном возрасте Ахмад б. Мухаммад б. Зийад не переставал быть для халифов — да помилует их Аллах! — лицом, достойным доверия. Эмир Мухаммад вместе с законоведами спрашивал у него совета по некоторым судебным постановлениям. Он руководил людьми на молитве о ниспослании дождя, в дни эмира ал-Мунзира — да помилует его Аллах! — замещая судью Абу Му'авийу, не будучи в должности. И была ниспослана вода, и пролился дождь.

Говорит Мухаммад: ал-Хабиб принадлежал к самым богатым и состоятельным людям. Он был сметлив в торговле, знал ее приемы. Один ученый муж мне сказывал, что именно судья Сулайман б. Асвад одарил своими деньгами ал-Хабиба, ибо он очень заботился о нем. В начале своего дела ал-Хабиб не имел денег. Сулайман позвал его, дал ему наставление и завещал заботиться о себе самом и своей прибыли. Он поведал ему о сохранности денег и огромной их пользе, указал ему на ворота в торговле и подбил на нее. Тогда сказал ему /с. 176/ ал-Хабиб: «Ведь торговать можно, только имея деньги, а у меня их нет». Несколько дней Сулайман ничего ему не говорил, потом позвал и вручил ему пять тысяч динаров, сказав: «Пускай их в оборот и торгуй с их помощью ради своей выгоды!» Вот так они послужили основой его состояния и ключом к его прибыли.

Говорит Мухаммад: когда ал-Хабиб Ахмад б. Мухаммад б. Зийад стал судьей, а это в 291 году, он не принял мнений от тех, кто ему их высказывал, пока они собственноручно не записали их для него. Он был первым судьей, который принудил законоведов, советующих ему по его судебным постановлениям, собственноручно записывать их решения и мнения. Не поручал он это писать своему секретарю, и сам не писал. После он взял на себя труд соединить и собрать эти решения и постановления, разделив их на части. Они дают ответ тому, кто их читает, и приносят пользу тому, кто из них заимствует. Не плохо бы их знать и не худо бы [их] сохранить.

В это первое его судейство два шейха — Мухаммад б. 'Умар б. Лубаба и Аййуб б. Сулайман — избегали поддерживать с ним отношения. По зяанию и разумению они были в то время главными и великими шейхами города, [людьми] почтенного возраста, обладая славой в исполнении божественного закона и в понимании значений права, а кроме того, большим [137] навыком, долгой практикой, давним старанием и совершенной основательностью в способе подачи мнения и в путях вынесения решений. Когда ал-Хабиб заметил их обоюдный сговор и нежелание бывать у него, он решил обойтись в течение какого-то периода времени законоведом Мухаммадом б. /с. 177/ Вали-дом и Мухаммадом б. 'Абд ал-Маликом б. Айманом вместо этих двух шейхов. Затем 'Умар б. Йахйа б. Лубаба постарался уладить это и водворить согласие. Но тем временем отношения между двумя шейхами — Мухаммадом б. 'Умаром б. Лубабой и Аййубом б. Сулайманом — также успели испортиться. 'Умар свел их обоих у Аслама б. 'Абд ал-:Азиза и выставил условием: их замирения общее согласие на устранение Мухаммеда Ибк Аймана с его места при ал-Хабибе Ибн Зийаде. В этом деле между ними имели место обстоятельства, которые долго описывать, как это обычно бывает между двумя враждующими сторонами. Ни один противник ни в коей мере не превосходил другого в споре и соперничестве, даже когда они оба доходили до крайности в выражении различных страстей. Нрав их проявлялся по-разному: один из них превозносился тем, что пользуется уважением и наделен знатностью, а его соперник похвалялся ученостью и известностью. Каждый из них отвергал то, что другой считал истинным, не признавал за ним того, что тот себе приписывал, и возражал его речам.

Говорит Мухаммад: один шейх мне сообщил: к ал-Хабибу , Ибн Зийаду пришел человек зрелых лет и дал у него свидетельское показание. Судья спросил его: «С каких пор ты знаешь про это дело?» Свидетель дал ему ответ, в котором допустил преувеличение и впал в крайность. Он сказал ему: «Уже сто лет». Судья спросил его: «Тебе сколько лет?» Он ему ответил /с. 178/: «Шестьдесят». Судья возразил ему: «Как же ты можешь знать про это дело сто лет? Ты что, считаешь, что оно было тебе известно за сорок лет до твоего рождения?» Свидетель ответил ему: «Я сказал так, лишь образно выражаясь». И заявил ему ал-Хабиб: «Показания не дают образно выражаясь». Затем велел принести для свидетеля кнут, хлестнул его несколько раз и сказал: «Если бы Ибрахим б. Хусайн б. 'Асим ¹⁵ проявил осторожность в подобном случае, он не распял бы человека, не установив истину».

Говорит Мухаммад: был случай с распятым, которого распял Ибрахим б. Хусайн ^*6. В дни эмира Мухаммада — да помилует его Аллах! — настал жестокий голод. Количество грабежей тогда крайне возросло из-за чрезмерных убытков, которые понесли люди в тот год ¹⁶. Много жалоб на это поступило эмиру — да помилует его Аллах! — и много раз хакимы ¹⁷ [138] выясняли его мнение относительно распинания, отсечения и тому подобного. В то время он назначил смотрителем рынка Ибра-хима б. Хусайна б. 'Асима и приказал ему проявлять усердие, заповедал быть настороже и позволил выносить решение об отсечении и расписании, не советуясь с ним и не прося разрешения. И заседал Ибрахим в своем судилище на рынке. Когда приводили злоумышленника, виновного в тяжком преступлении, он говорил ему: «Пиши свое завещание!» Звал он для него шейхов и заставлял их письменно свидетельствовать в том, что тот завещал. Затем распинал и закалывал его. И было перед ним великое множество распятых. И вот люди привели к нему их соседа-юношу и пожаловались ему на то, что он совершил захват, как обычно случается при злонамеренных действиях /с. 179/, причем они не сомневались, что Ибрахим б. Хусайн сильно накричит на «его и самое большее — накажет его тюрьмою. Он спросил у старика, бывшего среди них: «Чего он заслуживает, по-твоему?» Тот ответил, образно выражаясь и допуская преувеличение в речи: «Того, что заслужили вот эти». И указал на распятых. Тогда Ибрахим б. Хусайн приказал ему и его спутникам: «Удалитесь!», и они удалились. Затем сказал юноше: «Пиши свое завещание!» Тот стал молить его: «Побойся Аллаха за мою душу! Ведь грех мой не стоит того, чтобы я заслужил убиения и распятия». Он возразил ему: «Именно в этом против тебя свидетельствовали». Затем убил его и распял. Когда свидетели узнали об этом, они пришли к нему и заявили: «Мы не свидетельствовали у тебя против юноши в грехе, за который полагается убить». Он возразил: «А разве кто-то из вас не сказал, что он заслуживает того, что заслужили эти?» Люди сказали ему: «Образно говоря». Он заключил: «Преступление это на ваших выях, ибо вы сами не смогли хорошо изъясниться».

Говорит Мухаммад: дошло до меня, что у ал-Хабиба сел за стол некий человек с рынка, которому он оказывал покровительство. А рыночный торговец этот уносил из дома в рукаве своей одежды хлеб, которым закусывал в своей лавке в час обеда. Он посетил судью ал-Хабиба утром, и тот велел ему остаться, пока не накроют на стол. Человек приблизился и выкинул скверную шутку. Он вытащил свой хлеб из рукава и сказал: «Что касается меня, то я принес с собой свой хлеб и его и буду есть». Ал-Хабиб, будучи человеком благородных намерений и большой осмотрительности, заметил ему: «Горе тебе. Если эти слова и шутка, позор за них /с. 180/ все равно остается». Потом сказал своему слуге: «Возьми его за руку, выведи из-за стола и выпроводи. Такого, как он, нельзя считать другом».

'Усман б. Мухаммад рассказал мне: между ал-Хабибом Ибн [139] Зийадом, еще до того, как он стал судьей, и Джа'фаром б. Йахйей Ибн Музайном ¹⁸ была причина для ненависти и вражды. Джа'фар относился к числу тех, кто молился в максуре. Став судьей, ал-Хабиб наказал одному служителю в пятницу: когда придет Джа'фар б. Йахйа Ибн Музайн, чтобы войти в дверь максуры, пусть поспешит к двери, запрет ее у него перед носом, и он не сможет войти. Когда служитель проделал это с ним, Джа'фар встал в стороне от двери снаружи, помолился и отправился к себе домой. Говорят, что он заболел желтухой и умер на третий день. А это, как мы уже упоминали, пример того, как ал-Хабиб взыскивал с тех, кто его избегал.

Говорит Мухаммад: один из ученых упомянул: в обращении с Мухаммедом б. Ибрахимом, известным под прозванием Ибн ал-Джаббаб, тогда еще юношей, один его сосед, перешел границы дозволенного. Он задел его честь, дав волю своим чувствам, которые обычно проявляются у соседей в их взаимной вражде. Мухаммад б. Ибрахим пришел к ал-Хабибу Ибн Зийаду в первое его судейство с жалобой на этого человека. Ал-Хабиб приказал подвергнуть его заключению. А Мухаммад б. 'Умар б. Лубаба и Абу Салих Аййуб б. Сулайман стали ходатайствовать о его освобождении, говоря ему: «Ты подверг заключению человека на основе утверждения противной стороны». Но ал-Хабиб отказался его освободить, сказав: «Мой отец и мой дядя по отцу не просили за того, на кого жаловались ученые /с. 181/ и люди явно добропорядочные. Право освободить человека принадлежит лишь тому, кто заключил его в темницу».

Говорит Мухаммад: если это рассказ об ал-Хабибе верен, то такое проистекает из-за промашек в суждении и заблуждений по неведению. А тот факт, что он об этом передает, ссылаясь на своего отца и своего дядю по отцу, еще не подтверждает этого. Если же и подтверждает, то это нельзя выставить как аргумент в его пользу, который бы рассматривался как истина, не подлежащая людскому сомнению. Отличительная черта правды здесь в том, что если бы наидостойнейший в вере, знании, воспитании и доблести человек предъявил кому-то иск всего на один фельс, то он не разрешил бы отдать этот фельс только на основе его иска. А что же говорить о более тяжком, чем это, — о тюремном заключении и наказании? Самое же достоверное — это то, что он не мог вынести решения в чью-либо пользу, основываясь только на его иске. К тому же тот, кто старается ради правого дела, может надеяться на награду, а тот, кто совершает ошибку неумышленно, к ней не при-частен. А Аллах ведает о сокровенных помыслах и знает о. тайных намерениях. Ошибка не является недостатком для весьма сведущего, как и промах для людей разумеющих не является [140] вещью, достойной порицания. Говорит Аллах благословенный всевышний: «И Да'уда и Сулаймана, когда они судили о ниве, которую повредил скот людей, и Мы присутствовали при их суде. И Мы вразумили Сулаймана об этом. И всем Мы даровали мудрость и знание...» ^*7. И свидетельствовал Аллах — велик он и славен! — в пользу своего пророка Сулаймана — мир ему! —о правом деле и не осудил Да'уда за ошибку. Затем Всевышний восхвалил их обоих вместе, сказав: «И всем Мы даровали мудрость и знание...» ^*8.

Говорит Мухаммад: Ахмад б. Мухаммад б. Зийад не переставал быть /с. 182/ судьей в первый свой срок исполнения должности с 291 года ^*9 до тех пор, пока не скончался эмир — да помилует его Аллах! — 'Абдаллах б. Мухаммад ^*10. Когда стал править Халифатом эмир верующих ^*11 — да продлит Аллах «го жизнь! — он на короткое время подтвердил полномочия Ахмада б. Мухаммада б. Зийада на судейство, потом уволил его.

[№ 37] Рассказ о судье Асламе б. 'Абд ал-Азизе ¹⁹

Говорит Мухаммад: он — Абу-л-Джа'д Аслам б. 'Абд ал-'Азиз б. Хашим б. Халид б. 'Абдаллах б. Хусайн б. Джа'д б. Аслам б. Абан б. 'Амр, маула 'Усмана б. 'Аффана — да будет доволен им Аллах! —и все они, таким образом, находились под покровительством 'Усмана б. 'Аффана — да будет доволен им Аллах! Его влияние было велико, он был знатен родом, благороден предками, слыл чистосердечным, проявлял преданность халифам — да будет доволен ими Аллах! Притом он прославился в божественном законе, постиг искусство передачи Званий, путешествовал ради учения, отличался правильностью в вероисповедании. Он слушал в ал-Андалусе у местных учетных, затем совершил путешествие и встретил в Фустате Мухамада б. 'Абдаллаха б. 'Абд ал-Хакама ²⁰, Исма'ила б. Йахйу ал-Музани ²¹, Йунуса б. 'Абд ал-А'ла ²² и в Кайруане — Сулаймана б. 'Имрана, а это в 260 году ^*12.

/с. 183/ Говорит Халид б. Са'д: я слышал, как Аслам б. 'Абд ал-'Азиз рассказывал: однажды я пришел в баню ал-Астил ²³. Выходя, я встретил Мухаммада б. 'Абдаллаха б. 'Абд ал-Хакама, ехавшего верхом на осле. Он приветствовал меня, [141] зная как своего слушателя, и спросил: «Откуда ты идешь?» Я ответил: «Из бани». Он спросил: «Из какой бани?» Я ответил: «Из бани ал-Астил». Он воскликнул: «Такой, как ты, и ходит в баню ал-Астил?» Я поинтересовался у него: «А в чем дело?» Он объяснил мне: «Она отчуждена. В нее нельзя ходить». Я спросил его: «Кто же ее захватил?» Он пояснил: «Она принадлежит бану Умаййа». Я заметил ему: «Как бы ни была она запретна для кого-либо, а для меня дозволена». И спросил он у меня: «Как это?» Я сказал ему: «Эта баня принадлежит им, а я маула этих людей». Рассказчик продолжал: и рассмеялся Ибн 'Абд ал-Хакам. Аслам продолжал: когда я после этого пришел к нему в собрание, а там было много народу, он сказал: «Подойди сюда!» И вот он приближает меня, оказывает мне почет и говорит: «Этот путь тот же самый!» Ибн 'Абд ал-Хакам хотел сказать тем самым, что он также маула бану Умаййа — да будет доволен ими Аллах! Говорит Мухаммад: когда Аслам завершил на Востоке свое паломничество и слушание [у учителей], он возвратился и снискал великий почет и высокое положение. Эмир верующих — да продлит Аллах его жизнь! — знал о его хорошем образе действий, о его совершенной доблести и похвальных качествах. Уволив от судейства Ахмада б. Мухаммада б. Зийада, он назначил Аслама б. 'Абд ал-'Азиза главным судьей в Кордове в /с. 184/ 300 году, в среду 23 джумада II ^*13. Он напоминал беспорочных лучших судей тем, как он доходил до истины и как осуществлял ее. Был он суровым и непреклонным, не знал снисхождения к притеснителю и не потворствовал лжецу.

Говорит Мухаммад: сообщил мне ученый, которому я доверяю: в Кордове был один человек, романец по происхождению, из числа тех, кого принудили к сдаче в непокорных крепостях. У него была женщина, свободная мусульманка. Она попросила защиты у судьи Аслама б. 'Абд ал-'Азиза. Он взял ее под свою защиту и начал рассмотрение ее дела. А хаджиб Бадр б. Ахмад ²⁴ в то время пользовался благосклонным отношением эмира верующих — да помилует его Аллах! И вот не замедлил прийти к судье Асламу Йа'ла, от хаджиба Бадра, и говорит ему: «Хаджиб шлет тебе привет и говорит: “Поистине, этих романцев, которых мы принудили к сдаче в плен единственно на основании договора, нельзя унижать. А ты ведь лучше всех знаешь, как надобно выполнять договоры. Так откажись [расследовать] между таким-то романцем и рабыней, которая в его руках"». Аслам спросил у Йа'ла: «Хаджиб послал тебя с этим?» Тот ответил: «Да». Судья сказал: «Сообщи ему от меня: я верен каждой клятве. Не стану я судить до тех пор, пока не [142] вынесу приговора против романца в том, что ему следует по праву за эту свободную мусульманку, которая в его руках». Йа'ла ушел от него, потом возвратился, сказав: «Хаджиб шлет тебе привет и говорит: “Поистине, я не оспариваю тебя в отношении права и считаю для себя непозволительным просить тебя об этом. /с. 185/ Я лишь прошу тебя тщательно расследовать, что полагается по праву тем, которых принудили « заключению договора. Ведь тебе известно, как следует оказывать, им покровительство. И ты лучше всех знаешь о том, что обязательно"» ^*14.

Говорит Мухаммед: судья Аслам б. 'Абд ал-'Азиз очень хорошо умел различать, где правда, где ложь в деле истины,, и во имя нее не слишком-то бывал обходителен. Порой он проявлял это в необыкновенных словах с милым содержанием. Содержание [сказанного] им поражало манерой судить, а слова его вызывали приятные чувства шутливостью и остроумием.

Сообщил мне рассказчик из ученых: Абу Салих Аййуб б. Сулайман и Са'д б. My'аз пришли к судье Асламу. Когда они заняли свои места, Аслам взглянул на них и сказал: «Бросьте-то, что вы хотите бросить!» ^*15. И поразил он их обоих необычностью своих слов и верностью их смысла.

Рассказчик продолжал: к нему пришел однажды законовед Мухаммад б. Валид и стал с «им о чем-то разговаривать. Аслам сказал ему: «Мы услышали и не повинуемся» ^*16. Ибн Валид. ответил ему: «А мы сказали и довольствуемся этим».

Рассказчик продолжает: к нему пришел человек, который вел у него тяжбу, и сказал ему: «Я привел к тебе одного человека, который будет свидетельствовать в мою пользу. Из Севильи. Вот он входит». Судья выказал этому изумление, словно» закралось ему в душу подозрение о нем. Когда свидетель предстал перед ним, он спросил его: «Ты проверяющий или промышляющий?» Сам того не желая, он задел самолюбие человека, и тот ему ответил: «Что пользы тебе, о судья, спрашивать, меня о подобных вещах? Единственно мне надлежит говорить, а тебе — слушать. Затем тебе предоставляется выбор: хочешь — принимай, а /с. 186/ хочешь — не принимай». Рассказчик продолжал: его слова и их верный смысл смутили Аслама, и ош сказал: «Говори!» Человек изложил свое свидетельское показание, затем, опершись руками о землю, встал и покинул его.

Широко известны его слова, сказанные человеку из жителей Лаблы ²⁵. Он пришел к судье, поприветствовал его, сел, потом спросил: «Ты знаешь меня, о судья?» Он ответил ему [143]

«Нет». Тот пояснил: «Я судья Лаблы». Аслам заметил: «Неоспоримо могущество Аллаха» ²⁶.

До меня дошло: ему стало известно, что к нему должен явиться один законовед, чтобы дать у него свидетельское показание, за которое его сочинитель подарил ему ковер. И вот, когда он вошел к нему и снял туфли, намереваясь пойти по ковру, судья заметил: «Береги же ковер!» И не осмелился тот свидетельствовать в том, в чем собирался.

Говорит Мухаммад: пришел человек из христиан, ища для себя смерти. Аслам его побранил и сказал: «Горе тебе! Кто побудил тебя убить себя самого, если [на тебе] нет греха?» А глупость и неведение христианина дошли до того, что он безосновательно приписал себе такое наивысшее пророческое достоинство, какового он не признал за 'Исой б. Марйам — да благословит Аллах Мухаммада и его! Он спросил у судьи: «Считаешь ли ты, что, если ты убьешь меня, я действительно буду убит?» И судья его спросил: «А кто же будет убит?» Христианин разъяснил ему: «Мое обличье, которое воплощено в одном из тел. Его ты и убьешь. А что касается меня, то я тотчас же вознесусь на небо». Аслам возразил ему: «То, что ты утверждаешь относительно этого, скрыто от нас, а то, что внушает тебе твое неверие, скрыто от тебя. Но есть средство, которое поможет выявить в этом правду /с. 187/ и для нас и для тебя». Христианин спросил: «А что это?» Судья Аслам обернулся к помощникам и произнес: «Подайте кнут!» Затем велел раздеть христианина. Его раздели, и он приказал его отхлестать. Когда его стали хлестать, он начал дергаться и кричать. Аслам спросил его: «На чью спину падают эти удары?» Он ответил: «На мою спину». И предостерег его Аслам: «Вот так же меч, клянусь Аллахом, может упасть на твою шею. Не думай, что будет иначе» ²⁷.

Говорит Мухаммад: и был Аслам судьей, который вел похвальный образ жизни и заслуживал признательности манерой держать себя, с 300 ^*17 до конца 309 года ^*18. Руководителем на молитве в тот период был Мухаммад б. 'Умар б. Лубаба. Эмир верующих часто оставлял Аслама б. 'Абд ал-'Азиза своим заместителем на ас-Сатхе дворца, когда отправлялся в свои военные походы. Потом Аслам настоял перед эмиром верующих — да продлит Аллах его жизнь! —на освобождении от судейства, и тот освободил его от него.

Говорит Мухаммад: сказал мне Мухаммад Ибн 'Абд ал-Барр ²⁸: я сидел перед Асламом, когда к нему пришел слуга от эмира верующих — да возвеличит его Аллах! — с известием об увольнении его с поста судьи. Продолжал рассказчик: он [144] помолчал, потупил взор на некоторое время, лотом сказал: «Слава Аллаху, который освободил меня от должности. Как долго тянулось то, о чем я просил». Продолжает Мухаммад б. 'Аб-даллах: я подтвердил его прозорливость в этом и напомнил ему о многократно выраженном им пожелании освободиться от должности.

Один из рассказчиков сказал мне: в это /с. 188/ время готовили для судейства человека, который был по отцу и матери романского происхождения. Когда уволили Аслама и занял должность ал-Хабиб, Аслам стал поговаривать: «Хвала Аллаху, который причислил меня к тем, кто говорит: “Нет никакого божества, кроме Аллаха!"». Он намекал на человека, которого прочили на должность и предки которого были романцы.

[№ 38] Рассказ о втором судействе Ахмада б. Мухаммада б. Зийада

Говорит Мухаммад: один из рассказчиков мне передал: причиной возвращения ал-Хабиба к судейству было следующее: когда Аслам стал судьей, он унизил ал-Хабиба как в его собственных глазах, так и в глазах опекаемых им лиц. Он пошел против тих на крайние меры: сам поехал к ал-Хабибу, разрушил ему стену его сада и отделил от него к дороге два ряда деревьев на основании того, что было, по его мнению, бесспорным. И подтолкнул он сам ал-Хабиба искать правосудия: он начал с того, что постарался снискать к себе расположение наложницы Бадра. После того, как он заручился ее поддержкой, она, в свою очередь, обеспечила ему расположение Бадра. Ал-Хабиб посетил его несколько раз и однажды сказал ему: «Ты забываешь обо мне, о Абу-л-Гусн. Подумай о своих друзьях и о своих врагах. К кому ты причисляешь меня и к кому причисляешь Аслама?» Проявив к последнему небрежение, Бадр оказал: «Клянусь Аллахом, я не забуду о твоем деле». Затем эмир верующих снарядился в один из /с. 189/ походов, а ал-Хабиб выехал провожать Бадра, который сказал ему: «Эмир лично не знаком с тобой как следует, но ты вступи с ним в переписку во время этого похода и непрестанно посылай письма. Затем, когда настанет время возвращаться, выйди и постарайся первым из людей встретить нас». Он так и сделал — завязал переписку, упорно слал письма и получал ответы. Когда же настало возвращение, он вышел и встретил эмира на расстоянии одного дня пути. Эмир приказал ему приблизиться и шествовать рядом, а Бадр дал ему место в свите. Ал-Хабиб был многознающим и захватил эмира своею беседой единым порывом, до Муийат Наср ²⁹. Эмиру верующих стало неловко перед ним, и он переговорил о его деле с Бадром. Вслед за [145] тем он назначил его судьей и ответил согласием Асламу на его просьбу об освобождении.

Говорит Мухаммад: когда эмир верующих — да возвеличит его Аллах! —освободил Аслама б. 'Абд ал-'Азиза и уволил его от судейства, он вновь сделал Ахмада б. Мухаммада б. Зийада главным судьей и руководителем на молитве. Вступив в должность, он принялся выслеживать промахи доверенных лиц Аслама б. 'Абд ал-'Азиза и учинил им проверку в отношении отданного на хранение, принудив их предъявить находившиеся в их распоряжении деньги.

Ахмад б. 'Убада рассказал мне: я пришел к ал-Хабибу, когда он сидел в соборной мечети, проверяя людей и осведомляясь у них о деньгах. Посидел я час, потом встал, чтобы уйти от него именно в то время, когда никто от него не уходил, кроме как с его позволения и лосле того, как его дело решится. Ал-Хабиб бросил на меня взгляд. Мне сообщил /с. 190/ сидевший с ним рядом: «Он повернулся ко мне, когда ты встал, и сказал: “Я не думаю, чтобы за этим человеком по документам что-либо числилось», — он имел в виду деньги. Рассказчик закончил: я ответил: «Я не думаю этого».

Ахмад б. 'Убада продолжает: в течение нескольких дней я ничего не подозревал, как вдруг пришел посланец судьи ал-Хабиба, приказывая мне явиться к нему. Я явился, и он сказал мне: «Я обнаружил в документах, что ты принял деньги одного сироты, и не обнаружил бумаги, которая бы подтверждала, что ты их вернул». Продолжал рассказчик: я ответил ему: «Этот сирота жив, в здравом уме, и я уже освободил его от опеки и вручил ему все принадлежащее ему, что хранилось у меня. И если он придет к тебе, требуя что-либо из того, чта у меня было, то ему следует верить без доказательства и клятвы». Он сказал: «Я полагаю, что это так. Мне только не понравилось, что в документах есть упоминание, что ты принял деньги, без какого-либо упоминания об их возвращении». Затем я ушел от него.

Говорит Мухаммад: ал-Хабиб вторично продолжал оставаться судьей и руководителем на молитве, пока не умер, будучи при должности, в 312 году ^*19.

[№ 39] Рассказ о втором судействе Аслама б. 'Абд ал-'Азиза

Говорит Мухам-мад: когда судья Ахмад б. Мухаммад б. Зийад умер, эмир верующих ^*20 — да продлит Аллах его жизнь! — вновь вернул Аслама /с. 191/ б. 'Абд ал-'Азиза на должность [146] судьи ^*21 и назначил Ахмада б. Баки б. Махлада руководить на молитве. Аслам перенял у ал-Хабиба манеру строго обращаться с доверенными лицами: он учинил доверенным лицам ал-Хабиба проверку и дознание.

Говорит Мухаммад: хотя Аслана во время этого его второго судейства постигла немощь, годы взяли свое и в душе «его произошел надлом, он сберег здравый ум, сохранил сметливость. Под его руководством люди изучали способом кира'а ³⁰ божественный закон, а способом 'ард ³¹ — книги с разделами о хадисах и с главами о фикхе. Он нисколько не утратил способности верно судить, и его не затрудняло в этом смысле то, что обыкновенно затрудняет таких, как он, пожилых и преклонного возраста людей. Так продолжалось до тех пор, пока он не ослеп, ослаб и не мог уже справляться со своими обязанностями. Тогда эмир верующих — да возвеличит его Аллах! — уволил его с должности судьи в 314 году ^*22. Умер Аслам после этого через несколько лет — в 317 году ^*23.

Текст воспроизведен по изданию: Мухаммад ал-Хушани. Книга о судьях. М. Наука. 1992