МОВСЕС ХОРЕНАЦИ

ИСТОРИЯ АРМЕНИИ

В ТРЕХ ЧАСТЯХ

РАССКАЗАННАЯ МОВСЕСОМ ХОРЕНАЦИ ПО ПРОСЬБЕ САХАКА БАГРАТУНИ

КНИГА ПЕРВАЯ

Оглавление ¹ Первой книги

1. Ответ на письмо Сахака и обещание выполнить его просьбу.

2. О том, почему мы предпочли обратиться к греческим (источникам), хотя нашу историю легче вывести из халдейских и ассирийских книг.

3. О нелюбознательном нраве прежних царей и правителей.

4. О том, что другие историки не согласны относительно Адама и прочих патриархов.

5. О равномерном нисхождении родословий трех сыновей Ноя до Авраама, Нина и Арама и о том, что Нин — не Бел и не сын Бела.

6. О том, что другие повествователи о древности частично согласны с Моисеем, частично же расходятся с ним, и о древних устных преданиях философа Олимпиодора.

7. Краткое сообщение о том, что тот, кого язычники именуют Белом, согласно Божественному Писанию, действительно является Небротом.

8. О том, кто и где нашел эти повествования.

9. Письмо Валаршака, царя Армении, Аршаку Великому, царю Персии.

10. О восстании Хайка.

11. О сражении и о смерти Бела.

12. О происшедших от Хайка родах и потомках и о деяниях каждого из них.

13. О войне и о победе над жителями Востока и о смерти Нюкара Мадеса.

14. О войне с ассирийцами и победе; о Пайаписе Каалеа и Кесарии и о Первой и прочих Армениях.

15. Об Ара и его гибели в войне с Шамирам.

16. О том, как после смерти Ара Шамирам строит город, речную плотину и свой дом.

17. О том, почему Шамирам истребила своих сыновей и как бежала от мага Зрадашта в Армению и умерла от руки своего сына Ниния.

18. О том, что действительно сначала имела место война Шамирам в Индии, а потом уже — ее смерть в Армении.

19. О том, что произошло после смерти Шамирам.

20. Об Араевом Ара и о том, что сыном его был Анушаван Сосанвер.

21. Паруйр, сын Скайорди, первым становится царем Армении; он помогает мару Варбаку завладеть царством Сарданапала.

22. Ряд наших царей и их перечисление от отца к сыну.

23. О сыновьях Сенекерима и о том, что роды Арцруни и Гнуни и бдеашх, именуемый Алдзнийским, происходят от них; в той же главе о том, что дом Ангел происходит от Паскама.

24. О Тигране; каким он был во всех отношениях.

25. О страхе и подозрениях Аждахака по поводу дружественного союза Кира и Тиграна.

26. О том, как томившийся в подозрениях Аждахак увидел в дивном сне предстоящие ему события.

27. О мнении его советников, затем и его собственном замысле и немедленном его исполнении.

28. Письмо Аждахака, последовавшее затем согласие Тиграна и отправление Тигранухи в Страну маров.

29. О том, как раскрылся заговор и разразилась война, в которой и погиб Аждахак.

30. О том, что (Тигран) отправил свою сестру Тигранухи в Тигранакерт; об Ануйш, первой жене Аждахака, и о поселении пленных.

31. О потомках Тиграна и происшедших от него родах.

32. Об Илионской войне при Тевтамосе и участии нашего Зармайра с немногими (воинами) вместе с эфиопским войском и о смерти его в этой войне.

Закончилось оглавление Первой книги — родословия Великой Армении.

Из персидских легенд. О Бюраспи Аждахаке.
Изложение того, что (в легенде) о Бюраспи достоверно.

КНИГА ПЕРВАЯ

РОДОСЛОВИЕ ВЕЛИКОЙ АРМЕНИИ ²

1

Ответ на письмо Сахака и обещание выполнить его просьбу

Мовсес Хоренаци в начале этого повествования о нашем (народе желает) Сахаку Багратуни ³ радости.

Неизбывное струение на тебя божественной благодати и непрестанное воздействие духа на твои помыслы распознал я в твоей прекрасной просьбе, обретя знакомство с твоей душой прежде, чем с телесным обликом; просьба твоя сродни и моим желаниям и еще более — привычным для меня занятиям. За нее не только хвалить тебя должно, но, и молиться, чтобы ты всегда пребывал таким.

Ибо если мы, благодаря разуму, являемся, как говорится, образом Божьим, и еще — добродетелью разумного существа является способность мыслить, а твое стремление к этому неиссякаемо, то ты, поддерживая яркий свет своего рассудка прекрасными мыслями, украшаешь разум и тем остаешься пребывать образом (Божьим), чем и услаждаешь его Первообраз ⁴ прекрасной и умеренной страстью и стремлением к этим делам.

При этом я отмечаю также, что если жившие до нас и нынешние вельможи и правители Армянской страны не повелели мудрецам, вероятно, имевшимся в их окружении, составить такого рода летописи и не подумали прибегнуть для этой цели к помощи чужеземной мудрости, а ты ныне на наших глазах совершаешь все это, то ясно, что именно ты должен быть признан самым возвышенным из всех твоих предшественников, заслуживающим самых высоких похвал и достойным включения в подобные летописи.

Поэтому я охотно соглашаюсь на твою просьбу и приложу все старания, чтобы осуществить ее и оставить этот (труд) как бессмертный памятник тебе и грядущим после тебя потомкам. Ибо ты и рода древнего и храброго, и плодовитого на стезе не только разума и полезных мыслей, но и величайших и многочисленных достославных деяний; о них мы упомянем в ходе нашего повествования, когда, прослеживая происхождение от отца к сыну, развернем родословие всех нахарарств ⁵ Армении, сжато и точно излагая, откуда и при каких обстоятельствах они возникли, согласно тому, что записано в некоторых греческих историях.

2

О том, почему мы предпочли обратиться к греческим (источникам), хотя нашу историю легче вывести из халдейских и ассирийских книг

Пусть никто не удивляется тому, что хотя, как это общеизвестно, историки имеются у многих народов и, в особенности, у персов и халдеев ⁶, и у них сохранилось больше упоминаний о разнообразных событиях, касающихся нашего народа, мы отметили только греческих историков и обещали представить в нашем родословии именно их указания. Ибо не только цари греческие, покончив с устройством своих домашних дел, взяли на себя заботу о том, чтобы поведать грекам как о своих державных делах, так и о плодах науки; так, Птолемей, он же Братолюб ⁷, счел полезным перевести книги и сказания всех народов «а греческий язык,—

(Но пусть не примут нас ныне за неуча, обвиняя в неискушенности и невежестве за то, что Птолемея, египетского царя, мы здесь обозначили как царя греческого. Дело в том, что он подчинил себе также греков и стал называться царем Александрии ⁸ и Греции; из Птолемеев и других властителей Египта более никто так не назывался. Будучи большим греколюбом, он всю свою деятельность осуществлял на греческом языке. Имеется еще много подобных же причин, почему мы назвали его греческим царем, но в интересах краткости ограничиваемся сказанным о нем),

— но и многие именитые и посвятившие себя науке мужи из греческого мира пеклись о том, чтобы ввести в греческую словесность не только записи из царских и храмовых архивов других народов,— таковым нам представляется лицо, побудившее к этому Бероса ⁹, халдейского мудреца, искушенного во всех науках,— но и величайшие и достойные удивления познания ¹⁰, (которые) они обретя с трудом в разных местах, собрали и переложили на греческий язык: А—у X, А—у Ф, Г—у Е, М—у Ф ¹¹. Мужи, имена которых нам хорошо известны, собрав все это, посвятили славе эллинского мира. Они, как любители мудрости, достойны похвалы за усердие и за то, что сумели найти (плоды) мудрости у других; но еще более достойны ее те, кто воспринял и оценил эти приобретения науки. Поэтому я не устану называть всю Грецию матерью и кормилицей наук.

Сказанного достаточно, чтобы убедиться в необходимости для нас обращения к греческим историкам.

3

О нелюбознательном нраве прежних царей и правителей

Не хочу оставить без упоминания и порицания нелюбознательный нрав древних наших предков, но здесь же, в начале нашего предприятия, произнесу по их поводу слова осуждения. Ибо, если поистине достойны восхваления те из царей, которые письменно, в историях, закрепили ход событий своего времени и увековечили все мудрые и доблестные деяния в сказах и историях, а вслед за ними удостоились нашей похвалы также те, кто тяжко трудился в архивах над созданием книг, благодаря чему мы, читая их сочинения, обретаем знание мирских законов и гражданских порядков, когда особенно вчитываемся в мудрые речи и истории халдеев и ассирийцев, египтян и эллинов, и при этом кажется и завидуем мудрости мужей, кои взялись за такой труд,— то, конечно, всем нам известно невежество «аших царей и прочих предков в науках и незрелость их разума. Ибо хотя мы и небольшая грядка, и числом очень ограничены, и обделены могуществом, и многократно бывали покорены другими государствами, но ведь и в нашей стране свершено много подвигов мужества, достойных быть письменно увековеченными, которые, однако, никто из них не позаботился записать в книги. Итак, если они не подумали даже о собственной пользе и не оставили миру памяти о самих себе, то есть ли нам смысл обвинять их и предъявлять им еще большие требования — (почему они не сделали этого) и в отношении прошлого?

Но могут сказать: (это произошло) из-за отсутствия в то время письма и литературы, либо же из-за разнообразных войн, следовавших вплотную одна за другой. Но это мнение несостоятельно, ибо были же промежутки между войнами, как и персидское и греческое письмо, на котором написаны хранящиеся у нас по сей день многочисленные книги, содержащие сведения о собственности в деревнях и областях как и в каждом доме, об общинных тяжбах и сделках, особенно же — о наследовании исконных состояний ¹². И представляется мне, что как у нынешних, так и у древних армян не было влечения к наукам и к сбору мудрых песен. Поэтому излишне продолжать наши речи о людях неразумных, глупых и диких.

Но я поражаюсь плодовитости твоего ума; от начальных наших родов и до нынешних ты оказался единственным, способным предпринять столь важное дело и предложить нам взяться за исследование — в большом и полезном труде достоверно изложить историю нашего народа, (рассказать) о царях и нахарарских родах и домах, об их происхождении, о деяниях каждого из них, о том, какие из получивших известность родов местные, нашего племени, а какие — пришлые, укоренившиеся здесь и слившиеся с нашим племенем, (словом), описать все времена и события от поры беспорядочного столпотворения ¹³ до нынешнего дня,— полагая этим принести себе прекрасную славу и радость без забот.

На это скажу лишь одно: «Разве книга мне предстоит?»— как говорится в книге Иова ¹⁴, или писания твоих предков ¹⁵, которые помогли бы мне, пожалуй, подобно иудейским историкам, безошибочно низвести повествование от начала до тебя или же отправляясь от тебя и других возвести до начала. Но как бы то ни было, я начну, хотя это и трудно; лишь бы нашлись люди, благодарные нам за наши труды. Начну же я с того, с чего начинают другие, пребывающие в лоне церкви и во Христовой вере, считая лишним повторять легенды языческих писателей о начале и (прибегая к ним) лишь для последующего — для известных времен и мужей, в отношении которых с ними сходится и Святое Писание, пока неизбежно не доберемся до языческих историй; но и из них мы позаимствуем лишь то, что сочтем достоверным.

4

О том, что другие историки не согласны относительно Адама и прочих патриархов

Нам следует кратко сказать о том, почему другие историки, я имею в виду Бероса, Полигистора ¹⁶ и Абидена ¹⁷, помышляя вопреки Духу, отклонились во мнениях относительно корня человечества, или, если кому угодно,— его вершины ¹⁸, или того же Кораблестроителя ¹⁹ и прочих патриархов, и не только по поводу имен или времени, но также в своем толковании начала рода человеческого, противном тому, что для нас является незыблемым.

Ибо Абиден, подобно другим, говорит о нем так: «Ибо всепромыслительный Бог указал на него своему народу, как на пастыря и вождя». После чего добавляет: «Алор царствовал десять саров» ²⁰, что составляет тридцать шесть тысяч лет. Также и Ною приписывают они другое имя и несчетное количество лет, хотя и относительно силы потопа и опустошения земли сходятся с Духовным словом и одинаково с ним определяют число патриархов — десять, включая Ксисутра ²¹. Они рассчитывают свой год не только отлично от наших с четырехвременным кругом солнечных лет, особенно от божественных, но также расходясь с египтянами с их лунным годом. Если же кому-либо пришло бы в голову считать годы по (циклам), называемым именами богов, то они опять-таки не в точности сходятся с выставляемыми ими безмерными числами, так как суммы последних оказываются то меньше, то больше. Пожалуй, нам следовало здесь по мере возможности представить их мнения — что каждый из них имел в виду, излагая их в таком виде. Но из-за продолжительности предстоящей работы мы прерываем наше слово, оставляя все это для другого места и времени ²², и начинаем (рассказывать) об этих вещах согласно нашим убеждениям.

Адам первозданный; он, прожив двести тридцать лет, родит Сифа; Сиф, прожив двести семьдесят лет, родит Еноса; последнему принадлежат две надписи о двух грядущих событиях, как говорит Иосиф ²³, хотя местонахождение их неизвестно. Енос был первым, кто с упованием призвал имя Бога. Почему же это так, или по катим причинам считается, что он первый уповал на призвание имени Бога, или же как следует понимать «призвал»? Ибо Адам — действительно богозданный, и это о нем говорят, что он получил заповедь из уст Бога, а также, что он, согрешив и спрятавшись, был спрошен: «Где ты?» самим Богом, а не кем-либо другим; также и решение о воздаянии он услышал из его уст. Затем был и Авель, близкий и известный Богу, принесший жертву, которая и была принята. Итак, если эти были признаны Богом и известны ему, почему же говорится, что первым призвал имя Бога тот, притом с упованием? По поводу прочих мнений об этом мы отсылаем к обещанному нами месту ²⁴, здесь же приведем то готовое, что имеется под рукой.

Ибо первый из людей ²⁵, впав в нарушение заповеди, из-за (своего греха) оказался изгнанным из рая и с глаз Бога. Затем и ближайший к Богу из сыновей Адама был убит рукой своего родного брата ²⁶. После этого род человеческий из-за полного отсутстсвия Божественного слова и откровения впадает в сомнения и отчаяние и в поистине самовольные действия. Среди них Енос, исполненный упования и в праведности своей, призывает имя Бога. «Призывать» же имеет двоякий смысл — помянуть как забытого или позвать на помощь. Помянуть как забытого здесь не подходит, ибо не так уж много прошло лет, чтобы было позабыто имя Бога или сам носитель этого имени и, кроме того, Божье создание еще не успело узнать ни смерти, ни погребения. Следовательно, Енос призывает Бога на помощь.

Прожив сто девяносто лет, он родит Каинана; Каинан, прожив сто семьдесят лет, родит Малалаила; Малалаил, прожив сто пятьдесят лет, родит Иареда; Иаред, прожив сто шестьдесят два года, родит Енока; Енок, прожив сто шестьдесят пять лет, родит Мафусала. После рождения Мафусала он жил двести лет жизнью достойной и угодной, как это известно тому, кому она была угодна ²⁷, и затем был перенесен, как говорится о нем, из среды нечестивых. Причину этого мы сообщим после. Мафусал, прожив сто шестьдесят пять лет, родит Ламеха; Ламех, прожив сто восемьдесят восемь лет, родит сына и назовет его Ноем.

О Ное

Почему же только его он определил названием сына, а обо всех прочих просто сказал, что они родились? О нем отец его предсказал нечто противоречивое: «Он успокоит нас как от дел наших, так и от печали рук наших и от земли, которую проклял Господь Бог». Что оказалось не успокоением, а уничтожением всего сущего на земле ²⁸. Мне кажется, успокоить означает прекратить, а именно — прекратить нечестие и зло истреблением развращенных людей второго века. Ибо он сказал прекрасно: «от дел наших», т. е. от беззаконий, и «от печали рук наших», которыми творим нечистое. Но и действительно успокаиваются, согласно этому предсказанию, не все, а лишь души, совершенные в добродетели, в то время как зло уничтожается и смывается как бы потоком, как случилось при Ное с погрязшими во зле. Названием же сына возвеличило его Писание как известного, знаменитого и достойного наследника отцовских добродетелей.

5

О равномерном нисхождении родословий трех сыновей Ноя до Авраама, Нина и Арама и о том, что Нин — не Бел и не сын Бела

Общеизвестно, что определение времен от начала до нас, особенно же — определение (рядов) потомков нахарарских родов трех сыновей Ноя является труднодостижимым и тяжким (делом), если к тому же пытаться рассмотреть их по отдельным векам. И тем более потому, что Божественное Писание, выделив свой собственный народ ²⁹, отвергло прочие как презренные и недостойные упоминания на его страницах. Мы расскажем, начиная с них, в меру наших возможностей то достоверное, что мы нашли в древних историях, с нашей точки зрения совершенно правдивых. Ты же, разумный читатель, взгляни теперь на равномерность рядов трех родов вплоть до Авраама, Нина ³⁰ и Арама и подивись!

Сим, прожив сто лет, через два года после потопа, согласно Божественному слову, родит Арфаксата.

Сим

Сим ста лет родит Арпаксата;
Арпаксат ста тридцати пяти лет родит Каинана;
Каинан ста двадцати лет родит Салу;
Сала ста тридцати лет родит Ебера;
Ебер ста тридцати четырех лет родит Фалека;
Фалек ста тридцати трех лет родит Рагава;
Рагав ста тридцати лет родит Серуха;
Серух ста тридцати лет родит Нахора;
Нахор ста семидесяти девяти лет родит Тару;
Тара семидесяти лет родит Авраама.

Хам

Хам родит Хуша;
Хуш родит Местраима;
Местраим родит Неброта;
Неброт родит Баба;
Баб родит Анебиса;
Анебис родит Арбела;
Арбел родит Хайала;
Хайал родит другого Арбела;
Арбел родит Нина;
Нин родит Ниния.

Иафет

Иафет родит Гамера;
Гамер родит Тираса;
Тирас родит Торгома;
Торгом родит Хайка;
Хайк родит Араманеака;
Араманеак родит Арамаиса;
Арамаис родит Амасию;
Амасия родит Гелама;
Гелам родит Харма;
Харма родит Арама;
Арам родит Ара Прекрасного.

Итак, все летописцы ставят Каинана четвертым после Ноя, после же Сима — третьим. Также и Тираса — четвертым после Ноя, а после Иафета — третьим, хотя по нашему переводу Библии он где-либо в прямой линии родословия не значится. Местраима же четвертым после Ноя и третьим после Хама мы не находим ни в нашем переводе, ни у кого-либо из летописцев ³¹. Нашли его мы, расположенного так, у некоего умнейшего и любознательного сирийца, и сказанное им показалось нам заслуживающим доверия ³². Ибо Местраим — это Мецраим, что означает Египет, и многие летописцы, считающие Неброта, то есть Бела, эфиопом, убедили нас в том, что это правильно, учитывая смежность (страны его) обитания с Египтом.

Далее скажем еще и следующее. Хотя годы жизни потомков Хама вплоть до Нина ³³ нигде и не значатся либо же не дошли до нас, в точности (не исчислены) и (годы) самого Нина, (годы) же нашего Иафета совершенно неизвестны, тем не менее приведенное родословие надежно, поскольку все три племени включают по одиннадцати (поколений) до Авраама, Нина и нашего Арама; Ара же — двенадцатый после Нина и скончался в раннем возрасте. Пусть никто не сомневается: родословие соответствует истине, ибо повествует об этом нам достоверный во многом Абиден и говорит так: «Нин (от) Арбела, Хайала, Арбела, Анебиса, Баба, Бела». Также и наших — от Хайка до Ара Прекрасного, убитого сладострастной Шамирам, перечисляет так: «Ара Прекрасный (от) Арама, Харма, Гелама, Амасии, Араманеака, Хайка», который стал противником Бела и, одновременно, его убийцей. Абиден говорит нам об этом в своем первом разделе мелких родословий, которые кто-то потом изъял.

Об этом свидетельствует и Кефалион ³⁴, говоря в одной из глав следующее: «В начале нашего труда мы принялись было подробно излагать по царским архивам все родословия, но получили приказание от царей пропустить упоминания о незаметных и дурных людях прошлого, отмечая только доблестных, мудрых и державных предков, и не тратить наше время бесплодно» и т. д.

Мне кажется, что совершенно не правы и далеки от истины те, кто считает Нина сыном Бела или даже самим Белом, ибо ни родословие, ни сумма лет этого не подтверждают. Разве что кто-то из-за прославленности и громкого имени (обоих) счел удобным представить далекое близким.

Все это мы нашли действительно в греческой литературе, ибо хотя сами греки (многое) перевели на свой язык с халдейского и хотя халдеи также — по доброй воле или подчиняясь повелениям царей — осуществили это, как, например, некто Арий ³⁵ и многие другие, но мы, как усвоившие эту литературу от греков, считаем ре греческой.

6

О том, что другие повествователи о древности частично согласны с Моисеем, частично же расходятся с ним, и о древних устных преданиях философа Олимпиодора

Мы представили родословие трех сыновей Ноя до Авраама, Нина и Арама, отобрав, по мере возможности, достоверное из многих повествований. Полагаю, что никто из людей мыслящих не станет возражать против этого, разве лишь тот, кто, вознамерившись нарушить истинный порядок, отдал бы предпочтение легендам перед правдивым словом. В таких делах каждый волен тешить себя, как ему угодно.

Но если ты, муж, любящий науку и поручивший нам эту работу, будешь благодарен нам за наши бдения и старания, то я в немногих словах упомяну мнения, изложенные древними повествователями по поводу представленного нами выше, хотя и не могу здесь сказать, нашли ли они все в таком виде в царских книжных хранилищах или же каждый изменил имена, (содержание) рассказов и время по собственному усмотрению, либо же по каким-либо другим причинам. Но как по поводу начала они то придерживаются правды, то искажают ее,— так, говоря о первозданном, полагают его не человеком первым, а царем, а также называют его нелепыми и бессмысленными именами и приписывают ему тридцать шесть тысяч лет (жизни), но в отношении числа патриархов и потопа сходны и согласны с Моисеем,— так (о делах) после потопа придерживаются правды, говоря о трех известных мужах ³⁶, (живших) до столпотворения, после плавания Ксисутра в Армению, и искажают ее, изменяя имена и многое другое.

Но теперь я буду рад начать предстоящее мне повествование со (слов) почитаемой мной и превосходящей многих правдивостью Беросовой Сивиллы ³⁷. «До (строительства) башни, говорит она, и до разделения речи человеческого рода на многие языки, и после плавания Ксисутра в Армению, властителями земли были Зрван, Титан и Иапетосте» ³⁸. Мне представляется, что это Сим, Хам и Иафет.

«После раздела ими власти над всей вселенной, говорит она, Зрван усиливается и достигает господства над обоими братьями». Именно его и назвал впоследствии маг Зрадашт ³⁹, царь Бактрии, то есть Мидии ⁴⁰, началом и отцом богов и сочинил о нем множество других небылиц, которые повторять нам здесь неуместно.

«Итак, по завладении Зрваном власти, говорит она, Титан и Иапетосте не подчинились ему и ополчились на него войной, ибо он замыслил передать своим сыновьям царскую власть над всем (миром). При таких смутах, говорит она, Титан завладел некоторой частью наследственных владений Зрвана. Тут вмешивается их сестра Астлик ⁴¹ и убеждает их положить конец распре. Они дают согласие на царствование Зрвана, но заключают между собой клятвенный договор с условием истреблять всех детей мужского пола, рождающихся у Зрвана, чтобы он не воцарился потомственно над ними. Поэтому назначают крепких стражей из числа Титанов ⁴² следить за родами его жен. И после того как двое (новорожденных) были убиты во имя соблюдения клятвы и договора, их сестра Астлик вместе с женами Зрвана задумала уговорить кое-кого из Титанов спасти остальных детей и отправить их на запад, на гору, именовавшуюся Дюцнкец, которая ныне называется Олимпом» ⁴³.

Сочтут ли иные это легендой или правдой, но, как я убежден, здесь много истинного. Ибо и епископ кипрского (города) Констанции Епифаний в своем «Опровержении ересей», берясь за доказательство праведности и справедливости суда Божьего, говорит также по поводу истребления сынами Израиля семи народов, что «Бог по справедливости истребил эти народы перед лицом сынов Израиля, ибо страна, составлявшая владение сыновей Сима, была (изначально) получена ими в удел, а Хам вторгся и насильно завладел ею. Но Бог, блюдя право и клятвенное условие, воздал роду Хама отмщением, вернув наследство сыновьям Сима». Кстати, в Божественном Писании упоминаются и Титаны, и Рафаимы ⁴⁴.

Однако нам надлежит, хотя бы очень кратко, повторить некоторые древние устные предания, которые рассказывались в старину среди греческих мудрецов и дошли до нас через посредство (лиц) по имени Торги и Банан и еще третьего — некоего Давида ⁴⁵. Один из них, сведущий в философии, говорил так: «О старцы, когда я был в Греции и изучал философию, однажды случилось так, что среди мудрых и многоопытных мужей речь зашла о землеописании и разделении народов. Толковали книжные истории — одни — по-одному, другие — по-другому. Но совершеннейший из них, по имени Олимпиодор ⁴⁶, сказал так: «Я вам расскажу, сказал он, дошедшие до нас по преданию устные повествования, которые сказывают до сих пор многие из крестьян. Существовала книга о Ксисутре и его сыновьях, которой ныне нигде не найти, и в ней, говорят, было изложено следующее: «После того как Ксисутр приплывает в Армению и ступает на сушу, один из его сыновей по имени Сим отправляется, говорит, на северо-запад разведать землю и, найдя небольшую равнину у горы с вытянутым основанием, с пересекающей ее рекой, текущей в сторону Ассирии, остается там в течение двух лунных месяцев, называет гору по своему имени Симом ⁴⁷ ,и пускается в обратный путь на юго-восток, откуда он явился. Но один из его младших сыновей, по имени Тарбан, с тридцатью сыновьями и пятнадцатью дочерьми и их мужьями, отделившись от отца, поселяется на том же берегу реки, и (Сим) по его имени называет эту область Таравном ⁴⁸. Местности же, где он сам пребывал, он дает название Цронк ⁴⁹, ибо там впервые начали отделяться от него сыновья. Говорят, кроме того, что он какое-то время проживал у границ Бактрии и что там остался еще один из его сыновей; ибо в восточных краях Сима называют Зрваном, и эта область, говорят, по сей день именуется Зарванд» ⁵⁰.

Но чаще сказывают все это старцы из Арамова племени ⁵¹ на память в сопровождении игры на пандирне ⁵² в песнях с представлениями и танцами. Ложь или правда в этих преданиях — нам до этого дела нет. Ведь я в этой книге привожу полностью все: и то, что слышит ухо, и то, что написано в книгах, дабы ты знал все и убедился в чистоте моих побуждений в отношении тебя.

7

Краткое сообщение о том, что тот, кого язычники именуют Белом, согласно Божественному Писанию действительно является Небротом

О Беле, современником которого был предок наш Хайк, повествуют многие и многообразно. Я же говорю, что носящий имя Кроноса и Бела — это Неброт ⁵³, как сходно с Моисеем перечисляют египтяне — Гефест ⁵⁴, Солнце, Кронос, то есть Хам, Хуш, Неброт,— опуская Местраима ⁵⁵. Ибо они говорят, что первым человеком и изобретателем огня у них был Гефест. Почему же он — изобретатель огня или Прометей ⁵⁶ — похититель огня у богов, даровавший его людям, что является иносказанием,— к порядку нашего повествования не относится. При этом и очередность египетских династий, и сумма лет от династии пастухов до Гефеста сходятся с тем, что отмечается у иудеев от времени Иосифа и до Сима, Хама и Иафета.

Но сказанного об этом достаточно. Ибо если мы примемся для твоего сведения излагать в нашей истории все свершившееся от времен столпотворения до наших дней, та когда же доберемся до желанных тебе исторических повествований? Тем более, что и труд, предстоящий нам, долог, а век смертного краток и неведом. Итак, приступая, изложу тебе нашу (историю), указывая, откуда (берутся сведения) и как (она протекала).

8

О том, кто и где нашел эти повествования

Рассказывают, что Аршак Великий, царь Персии и Парфии ⁵⁷ и родом парфянин, отложившись от македонян, воцарился над всем Востоком и Ассирией и, убив в Ниневии ⁵⁸ царя Антиоха ⁵⁹, подчинил своей власти всю вселенную ⁶⁰. Брата своего Валаршака он ставит царем в Армении, сочтя это благоприятным для сохранения незыблемости своего царствования. Столицей ему он назначает Мцбин ⁶¹ и включает в пределы его (государства) часть западной Сирия, Палестину, Азию ⁶², все Средиземье ⁶³ и Теталию ⁶⁴, начиная от Понтийского моря ⁶⁵ до того места, где Кавказ оканчивается у Западного моря ⁶⁶, а также Атрпатакан ⁶⁷ «и прочее, чего достигнут мысль твоя и храбрость, ибо границы храбрецам, говорит он, определяет их меч: сколько отсечет, стольким и владеют».

Когда Валаршак основательно упорядочил свое государство и утвердился в своей царской власти, он пожелал узнать, кто именно и какие мужи владели Армянской страной до него; доблестным ли или бездарным принадлежало в прошлом место, которое он будет занимать. И найдя некоего сирийца Мар Абаса Катину ⁶⁸, мужа острого ума и знатока халдейской и греческой грамот, посылает его к своему брату Аршаку Великому с достойными дарами, (прося) открыть для него царский архив. И пишет письмо такого содержания ⁶⁹.

9

Письмо Валаршака, царя Армении, Аршаку Великому, царю Персии

«Аршак, царь земли и моря, особой и обликом воистину сходный с нашими богами, счастьем же и удачей превзошедший всех царей и широтой мысли подобный небу над землей! Валаршак, твой младший брат и соратник, поставленный тобой царем в Армении. Здоровья тебе и неизменных побед!

Получив от тебя завет пенься о доблести и всяческой мудрости, я никогда не пренебрегал твоим наставлением, но проявлял во всем этом заботу и радение в меру моего разумения и возможностей. И теперь, устроив под твоим попечительством дела этого царства, я вознамерился узнать, кто именно владел до меня Армянской страной и откуда существующие здесь нахарарства. Ибо не известно, какие здесь были порядки или служение при храмах, не видно, кто среди главных лиц страны первый, а кто — последний, нет ничего определенного — все перепутано и дико.

Поэтому умоляю твое владычество приказать отворить твой царский архив для мужа, прибывающего пред твое могущественное владычество, чтобы он нашел то, чего желает твой брат и сын, и поскорее привез. Я твердо уверен, что наше удовольствие, исходящее из исполнения (твоей) воли, доставит радость и тебе. Будь здоров, взысканный обитанием среди богов!» ⁷⁰

Получив это письмо из рук Мар Абаса Катины, Аршак Великий с большой готовностью приказывает показать ему архив, что в Ниневии ⁷¹, радуясь при этом, что его брат, которому он вверил половину своего царства, имеет такие помыслы. А тот, пересмотрев все книги, нашел одну, написанную на эллинском языке, с таким, как говорит он, заглавием:

Начало книги

«Эта книга была переведена по приказу Александра ⁷² с халдейского языка на греческий и содержит подлинную историю древних и предков» ⁷³.

Начиналась она, говорит, с Зрвана, Титана и Иапетосте, и в ней каждый на своем месте на протяжении многих лет были расположены в порядке все знаменитые мужи—потомки этих трех мужей-родоначальников.

Из этой книги Мар Абас Катина извлекает достоверную историю одного лишь нашего народа и доставляет ее царю Валаршаку в Мцбин на греческом и сирийском языках. Прекрасный ликом, искусный лучник мужественный Валаршак — красноречивый и разумный, расценив ее как свое главное сокровище, поручает с с великой заботливостью сохранять ее в царском дворце, а некоторую ее часть велит вырезать на каменном столпе. Оттуда-то мы досконально дознались о содержании историй и повторяем теперь (во удовлетворение) твоей любознательности, низводя наши собственные нахарарства до халдейского Сарданапала ⁷⁴ и ближе. Начало изложения в ней таково.

«Грозными и величавыми были первые боги — источники величайших на свете благ: начала земли и заселения ее людьми. От них отделилось поколение великанов, нелепых и огромных телом исполинов. Обуянные надменностью, они породили нечестивый замысел столпотворения и тотчас принялись за его осуществление. Но ужасная буря божественного происхождения, взвихренная гневом небожителей, разрушила башню, и боги, наделив каждого непонятным (для других) языком, ввергли их в смятение. Одним из них был Иапетостеев Хайк, именитый и храбрый нахарар, меткий стрелок из могучего лука».

Но покончим с этим порядком повествования, ибо наша цель — не излагать историю во всей ее полноте, но стараться показать первых наших и коренных древних предков. Итак, начиная (повествовать) по этой самой книге, скажу: Иапетосте, Мерог, Сират, Таклад, то есть Иафет, Гомер, Тирас, Торгом. После чего тот же летописец, продолжая, говорит: Хайк, Араманеак и остальные по порядку, как мы сказали выше.

10

О восстании Хайка

Сей Хайк, говорит он, благолепный и статный, густокудрый, ясноокий и могучий, славился среди великанов своей храбростью и выступал против всех, кто стремился к единоличной власти над всеми великанами и богородными героями. Он горделиво поднялся против тирании Бела в то время, когда род человеческий распространялся по всей шири земли, среди скоплений неимоверно тупоумных силачей-великанов. Так как каждый старался там обрести власть над другими, в буйстве вонзая меч в бок своего собрата, то Белу и выпала в то время удача завладеть всей землей. Хайк же, не желая подчиниться ему, после рождения сына своего Араманеака в Вавилоне ⁷⁵, снявшись вместе со своими сыновьями, дочерьми, сыновьями своих сыновей, могучими мужами числом около трехсот и прочими домочадцами и приставшими к нему пришельцами и всем людом и скарбом ⁷⁶, отправляется в землю Арарадскую ⁷⁷, расположенную в северных краях. По пути он поселяется у подножия горы, на равнине, где осели и проживали немногие люди из числа рассеявшихся еще раньше. Подчинив их, Хайк строит там дом — господское обиталище — и отдает в наследственное владение Кадмосу, сыну Араманеака. Это подтверждает упомянутые древние устные предания ⁷⁸.

Сам же, говорит (летописец), вместе с остальными людьми и скарбом продвигается на северо-запад, приходит и поселяется на высокогорной равнине и дает этому нагорью название Харк, указывающее, что поселившиеся здесь являются отцами рода Торгомова дома ⁷⁹. Строит и деревню и называет ее по своему имени Хайкашеном ⁸⁰. Также и в этом месте истории упоминается небольшое число людей, поселившихся прежде в южной стороне этой равнины, у горы с вытянутым основанием, которые добровольно подчиняются богородному герою. Это тоже подтверждает упомянутые устные предания.

11

О сражении и о смерти Бела

Продолжая свой рассказ, (летописец) говорит, что Бел Титанид, утвердив над всеми свою царскую власть, посылает одного из своих сыновей в сопровождении преданных людей в северный край, к Хайку, (с предложением) подчиниться ему и жить в мире. «Ты поселился, говорит он, в краю лютого холода; но согрей и растопи стужу льда своего возгордившегося сердца и, подчинившись мне, спокойно живи в стране моего обитания, где только тебе угодно». Но Хайк отсылает прибывших от Бела с суровым ответом, и посланец возвращается обратно в Вавилон.

Тогда Бел Титанид ополчается на него с толпой пешей рати; добирается до северного края, до земли Арарадской, до окрестностей дома Кадмоса. Кадмос бежит к Хайку, заслав вперед скороходов. «Знай, великий среди богородных героев, сообщает он, что Бел идет на тебя, собрав бессмертных героев и бойцов-великанов ростом до небес. Я узнал о том, что он находится вблизи моего дома, и убежал, и вот поспешно иду к тебе. Итак, поторопись обдумать, что ты будешь делать».

Бел же, с неукротимым и чудовищно-громадным полчищем, подобным бурному потоку, низвергающемуся с крутизны, спешил достигнуть пределов обитания Хайка, полагаясь на храбрость и силу (своих) могучих мужей. Тут разумный и мудрый великан, густокудрый и с искрящимися глазами, поспешно собирает своих сыновей и внуков, храбрых мужей-луконосцев, числом весьма немногих, а также прочих, бывших в его подчинении, и достигает берега одного озера с соленой водой, в котором водилась мелкая рыба ⁸¹. Собрав своих воинов, он говорит им: «Встретившись с полчищами Бела, старайтесь подобраться к месту, где будет находиться Бел в окружении толпы храбрецов. Либо умрем и наши люди попадут в рабство к Белу, либо покажем на нем искусность перстов наших и, рассеяв полчище, добьемся победы».

И продвинувшись вперед на многие стадии ⁸², они достигают ровной местности между высочайшими горами. Укрепившись на возвышенности справа от потока вод и глянув вверх, они увидели беспорядочные толпы полчищ Бела, распластавшиеся по лицу земли в безудержном стремительном движении, и Бела, молча и недвижно стоявшего в окружении плотной толпы на бугре слева от вод, как на наблюдательной вышке. Хайк признал в этой группе вооруженный отряд, с которым Бел выдвинулся впереди полчищ, окруженный немногими избранными в военном снаряжении, (и увидел), что от полчищ его отделяет большое расстояние. На Беле же был железный, с блестящими привесками, головной убор, медные пластины на спине и на груди, броня на икрах (ног) и на руках; чресла — опоясанные, слева — обоюдоострый меч, в правой руке — копье невероятной длины, в левой — щит, справа и слева — отборные воины. Увидев Бела в мощном вооружении и отборных мужей справа и слева от него, Хайк ставит Араманеака с двумя братьями справа, а Кадмоса и двух других своих сыновей — слева, ибо они искусно владели луком и мечом. Сам он стал впереди, а остальную часть рати поставил позади. Построив это подобие треугольника, он стал медленно продвигаться вперед.

Когда великаны обеих сторон сошлись, от их яростной схватки страшный грохот огласил землю; они наводили ужас друг на друга разнообразием способов нападения. Немало было повержено там лезвием меча на землю могучих мужей с обеих сторон, и обе стороны оставались непобежденными в сражении. Столкнувшись со столь неожиданным и сомнительным положением вещей, Царь Титанид пришел в ужас и, повернув вспять, стал подниматься на тот же холм, с которого было спустился. Он надеялся продержаться в толпе, пока подоспеет вся рать и он сможет возобновить нападение. Увидев это, Хайк, вооруженный луком, устремляется вперед, приближается к царю, туго натягивает широкий как озеро (лук) и трехперой (стрелой) попадает в нагрудную пластину; стрела, пройдя насквозь между плеч, вонзается в землю. И тут возгордившийся Титанид, грянувшись о землю, испускает дух. Увидев столь неимоверный подвиг мужества, его полчища разбегаются куда глаза глядят. Сказанного об этом достаточно.

Хайк же на месте битвы строит дастакерт ⁸³ и в честь победы в сражении дает ему название Хайкh ⁸⁴. По этой причине и область называется ныне Хайоцдзор ⁸⁵. Холм же, на котором пал Бел со своими храбрыми воинами, Хайк назвал Герезманком, что теперь произносят как Герезманакк ⁸⁶. Но труп Бела, покрытый зельями, Хайк, говорит (летописец), приказывает отнести в Харк и похоронить на возвышенности, на виду своих жен и сыновей. Страна же наша, по имени нашего предка, называется Хайкh ⁸⁷.

12

О происшедших от Хайка родах и потомках и о деяниях каждого из них

После этого в книге рассказано еще многое, но мы изложим лишь то, что подходит к нашему своду.

После всего этого, говорит (летописец), Хайк возвращается на прежнее место обитания, предоставляет своему внуку Кадмосу многое из военной добычи, а также именитых людей из числа своих домочадцев. Велит ему поселиться в тог же месте, в прежнем его обиталище, а сам отправляется жить в упомянутую равнину Харк. Как мы сказали выше, в те годы, когда он еще жил в Вавилоне, у него родился Араманеак. Затем, прожив еще немало лет, он умирает, поручив весь народ своему сыну Араманеаку.

Тот оставляет в упомянутом Харке двоих из своих братьев — Хора и Манаваза вместе со всем их людом и скарбом, а также База, сына Манаваза. Из них Манаваз наследует Харк, а сын его Баз — северо-западное побережье соленого озера и нарекает по своему имени как область, так и озеро ⁸⁸. Говорят, что от них произошли родовладычества, именуемые Манавазеан, Бзнуни и Ордуни, о которых рассказывается, что впоследствии, после святого Трдата ⁸⁹, они погибли во взаимных распрях. Хор же размножается на северной стороне и основывает там свои селения ⁹⁰; от него, говорят, произошел великий нахарарский род Хорхоруни, мужи доблестные и именитые; столь же отменны и те из них, что живут в наши дни.

Что же до Араманеака, то он, забрав с собой все множество (народа), движется на северо-восток и спускается в глубокую долину, огражденную высоченными горами и пересекаемую журчащей рекой, текущей с запада ⁹¹. Эта восточная долина как бы запрокинута навзничь, простираясь далеко в сторону (восхода) солнца. У подножия гор бьют во множестве прозрачные ключи, которые сливаются в спокойные реки. Они окаймляют подножия гор и края долины подобно юношам, обхаживающим молодых дев. А южная гора, устремленная к солнцу белоснежной вершиной, круто вздымающейся с земли и постепенно переходящей в пик, окруженная, как выразчлея один из наших, трехдневной для крепкоподпоясанного ходока дорогой, поистине подобна старцу посреди младших гор. Поселившись в глубине этой долины, Араманеак обстраивает часть ее обращенной к северу стороны и примыкающее к ней подножие горы и дает горе похожее на свое имя название Арагац, владениям же — Отн-Арагацу ⁹².

Но летописец сообщает нечто поразительное: во многих местах нашей страны еще до прихода нашего коренного предка Хайка разбросанно проживало небольшое количество людей ⁹³.

Араманеак, прожив годы, родил Арамаиса и умер, прожив еще много лет. Его сын Арамаис строит себе жилище на холме у берега реки и называет по своему имени Армавиром ⁹⁴, а реку — по имени своего внука Ераста — Ерасхом ⁹⁵. Сына же своего Шара, многодетного и прожорливого ⁹⁶, отсылает со всем его людом и скарбом в ближнюю долину за северными склонами горы Арагац, плодородную и тучную, изобилующую проточными водами. Говорят, что по его имени и область получила название Ширак ⁹⁷. Этим, видимо, и объясняется поговорка, принятая среди крестьян: «Коль у тебя глотка Шара, говорят, то у нас не ширакские амбары». Арамаис, прожив годы, родил сына своего Амасию, после чего, прожив еще годы, умер.

Амасия, поселившись в Армавире, спустя годы родил Гелама, а после него — отважного Пароха и Цолака. После их рождения он переходит реку близ южной горы ⁹⁸ и там, у расщелин ее подножия, с большими затратами строит два обиталища: одно — с восточной стороны, у истоков родников, выходящих из подножия горы, другое — к западу от этого обиталища, на расстоянии около половины долгого дня ходьбы. Он отдал их в наследственное владение двум своим сыновьям — отважному Пароху и резвому Цолаку. Поселившись в них, они назвали места по своим именам: по Пароху — Парахот, по Цолаку же — Цолакерт. Но гору Амасия нарекает по своему имени Масисом ⁹⁹. Вернувшись в Армавир и прожив годы, он умирает.

По прошествии лет Гелам родил в Армавире Харма и, оставив его жить в Армавире вместе с его сыновьями, сам ушел на северо-восток к другой горе, на берег одного озерца. Он обстраивает и заселяет берег озерца и дает, также и он, названия по своему имени и этой горе — Гел, и селениям — Геларкуни; так же называется и озеро ¹⁰⁰. Здесь он родил своего сына Сисака, мужа возвышенного, статного, благообразного, красноречивого и отличного лучника. Он передает ему большую часть своего имущества и множество рабов и устанавливает пределы его наследственного владения от озера на восток, до той (части) равнины, где река Ерасх, пробив годные скалы, протекает через длинные и узкие теснины и со страшным грохотом низвергается в долину ¹⁰¹. Сисак, поселившись здесь, плотно обстраивает пределы своего обиталища и называет страну по своему имени Сюником ¹⁰²; персы с большей точностью называют ее Сисаканом. Впоследствии Валаршак, первый царь Армении парфянского происхождения, найдя достойных мужей из числа потомков Сисака, поставил их владетелями страны; это и есть род Сисакан. Валаршак же совершил это по наведении исторических справок. Как именно это произошло — расскажем в своем месте.

Но сам Гелам возвращается снова на ту же равнину, и у подножия той же горы (Гел), в небольшом неприступном ущелье, строит дзеракерт с названием Телами ¹⁰³, который потом его внуком Гарником был переименован в Гарни. Впоследствии, во времена Арташеса, внука Валаршака, жил один из потомков Гелама, юноша по имени Вараж ¹⁰⁴ удачливый в охоте на оленей, серн и кабанов, метко попадавший в цель. Арташес назначает его начальником царской охоты и отводит ему селения у берегов реки, именуемой Храздан ¹⁰⁵. Говорят, что дом Варажяуни происходит от него. Упомянутый Гелам, как мы сказали, прожив годы, родил Харма, после чего жил еще годы и умер, приказав своему сыну Харма жить в Армавире.

Таким был Хайк, сын Торгома, сына Тираса, сына Гамера, сына Иафета, предок армян, и таковы — его род и потомки и страна их обитания. С этих пор, говорит он, начали (они) размножаться и заполнять страну.

Харма же, прожив годы, родил Арама.

Рассказывают, что Арам совершил много доблестных подвигов в сражениях и что он раздвинул пределы Армении во все стороны. Все народы называют нашу страну по его имени, например, греки — Армен, персы и сирийцы — Арменикк. Но пространную историю его доблестных подвигов, то, как и когда они были совершены, мы, если пожелаешь, представим вне этой книги или вовсе опустим; если же нет, то (дадим) здесь же.

13

О войне и о победе над жителями Востока и о смерти Нюкара Мадеса

Так как мы охотно сочли работу, выполняемую по твоей просьбе большим удовольствием, нежели для иных — пиршества с яствами и напитками, то согласились вкратце изложить и историю войн Арама Хайкида. То был, как указывает тот же летописец, муж трудолюбивый и любящий отечество, готовый скорее умереть за родину, чем видеть чужеродных сынов, попирающих родные пределы, и инородных мужей, властвующих над его кровными сородичами.

Незадолго до того как Нин стал властелином Ассирии, Арам, теснимый окружающими народами, собирает множество храбрых соплеменников — лучников и искуснейших копейщиков, юношей и зрелых, ловких в схватках, отважных сердцем и готовых к сражениям — числом около пятидесяти тысяч. У границ Армении он встречает мидийских юношей под предводительством некоего Нюкара, прозванного Мадесом ¹⁰⁶, гордого и воинственного мужа, как отмечает тот же летописец. По-разбойничьи, подобно кушанам ¹⁰⁷, топча копытами лошадей пределы Армении, он угнетал (страну) в продолжение двух лет. Но тут Арам, нагрянув внезапно, еще до восхода солнца, истребляет все его полчища и, схватив самого Нюкара, прозванного Мадесом, приводит в Армавир и там велит пригвоздить его к стене на вершине башни, забив ему в лоб железный клин, на обозрение прохожим и всем прибывшим туда. Страну его, вплоть до горы, именуемой Зарасп ¹⁰⁸, он обложил данью и держал в подчинении до воцарения Нина над Ассирией в Ниневии.

Нин же, вступивший на престол в Ниневии, таил в душе память о вражде своего предка Бела, проведав о том из преданий, и долгие годы помышлял о мщении, надеясь дождаться удобного времени для полного истребления всего племени, происшедшего от семени потомков доблестного Хайка. Но в страхе и сомнениях, что при таких действиях его царствование постигнет беда, он затаивает злобу и наказывает Араму твердо держаться своей власти, и разрешает ему носить диадему, унизанную жемчугом, и называться вторым после него (лицом). Но хватит об этом, ибо предстоящий труд не разрешает нам задерживаться более на этой истории.

14

О войне с ассирийцами и победе; о Пайаписе Каалеа и Кесарии и о Первой и прочих Армениях

Изложим в немногих словах и то, что повествуется после этого в той же книге о его подвигах на Западе и о войне с ассирийцами, объясняя лишь причины и значение событий и представляя долгие дела з кратких словах.

По завершении борьбы с жителями Востока Арам, с той же ратью, движется к пределам Ассирии. Находит и там разорителя своей страны по имени Баршам ¹⁰⁹, из рода великанов, с сорока тысячами вооруженной пехоты и пятью тысячами конницы, который обращал все окрестные страны в пустыню, притесняя их тяжестью налагаемой дани. Арам наносит ему поражение в битве и, истребив многих его (воинов), гонит его через Кордук ¹¹⁰ вплоть до Ассирийской равнины; сам Баршам погибает, настигнутый его ратниками. Сирийцы ¹¹¹ обожествили этого Баршама и поклонялись ему долгое время за многочисленные его отважные подвиги. Арам же многие годы взимал дань с большей части Ассирийской равнины.

Нам предстоит еще рассказать о его подвигах на Западе, в борьбе с Титанидами. Он движется на Запад, прибавив к прежнему (войску) сорок тысяч пехоты и две тысячи всадников, и прибывает в пределы Каппадокии ¹¹², в то место, которое ныне называется Кесарией ¹¹³. И так как он, по завоевании восточных и южных стран, вверил их двум родам, а именно — Сисакеанам — восточные, потомкам же дома Кадмоса — ассирийские, то более не опасался смут откуда-либо. Поэтому он долгое время остается на Западе и там подвергается нападению Титанида Пайаписа Каалеа ¹¹⁴, который властвовал над страной между двумя великими морями — Понтом и Океаном ¹¹⁵. Арам вступает с ним в сражение и побеждает его, заставив бежать на один из островов Азийского моря ¹¹⁶. Сам же оставляет в стране одного из своих сородичей по имени Мшак с десятью тысячами войска и возвращается в Армению.

Однако он предписывает жителям страны научиться армянской речи и языку. Вот почему греки и поныне называют эту страну Проти Армениа ¹¹⁷, что в переводе означает «Первая Армения». Дастакерт же, построенный и обведенный невысокой стеной наместником Арама Мшаком ¹¹⁸ и названный им по своему имени, коренные жители этой страны, не умея правильно произнести, именовали «Мажак» ¹¹⁹, пока в дальнейшем другие не обстроили и расширили его и не назвали Кесарией. В том же порядке Арам, начиная от этих мест до своих исконных границ, заселил многие пустынные земли, которые были названы Второй и Третьей Армениями, как и Четвертой (Арменией). Такова первоначальная и истинная причина наименования нашего западного края Первой и Второй, а также Третьей и Четвертой Армениями. Другое же, что утверждают некоторые в греческой стороне, — для нас неприемлемо; прочие (пусть думают) как хотят ¹²⁰.

Итак, Арам настолько прославился могуществом, что окружающие нас народы по сей день, как всем известно, называют нашу страну по его имени. Он совершил еще множество других отважных подвигов, но мы ограничимся упомянутыми выше.

Но почему обо всем этом не упомянуто в коренных царских книгах или в храмовых историях — пусть никто по этому поводу не недоумевает и не впадает в сомнения. Во-первых, потому, что его время предшествовало царствованию Нина, а тогда никто не проявлял заботы о подобных вещах; во-вторых, потому, что для них не было ни необходимости, ни особой нужды записывать в свои царские или храмовые книги древние предания и давние истории чужих народов и отдаленных стран; да и не было им никакой славы или пользы в доблести и подвигах чужих народов. Но хотя их нет в коренных книгах, они собраны от малых и незаметных мужей — из песенных сказаний и хранятся в царском архиве, как рассказывает Мар Абас Катина. Он же приводит и другую причину: «Как я узнал, Нин, будучи человеком гордым и самолюбивым и желая показать, что именно им положено начало и власти над миром, и всяческой доблести и благости, приказал предать огню все прежние сборники преданий о совершенных где-либо и кем-либо подвигах доблести, а те, что состоялись в его время, — приостановить и записывать только касающиеся его одного». Впрочем, повторять это было для нас лишним.

Арам же через годы родил Ара, после чего, прожив еще многие годы, умер.

15

Об Ара и его гибели в войне с Шамирам

Ара стал попечителем своего отечества за несколько лет до кончины Нина, удостоенный им такой же участи, какой (был удостоен) его отец. А сладострастная и беспутная Шамирам ¹²¹, с давних пор слыхавшая о его красоте, желала добиться его, однако явно ничего предпринимать не смела. Но умирает Нин или, как я убежден, бежит на Крит, и Шамирам, открыто отдаваясь страсти, шлет вестников к Ара Прекрасному с дарами и подношениями, со множеством обещаний и с мольбой прибыть к ней в Ниневию и, женившись на ней, царствовать над всем, чем владел Нин, либо же исполнить ее волю и желание и вернуться к себе с миром и с великими пожалованиями.

Так она многократно шлет вестников, но Ара не соглашается, и тогда Шамирам, в великом гневе, прекратив посылку гонцов, спешит с огромными полчищами достигнуть Армянской страны и напасть на Ара. Но по лицу ее было видно, что не столько убить его она хотела или изгнать, сколько покорить его и завладеть им, дабы он удовлетворил ее желание; ибо при присущих ей безумных страстях, она была распалена рассказами о нем так, как если бы видела его. Поспешно достигает она равнины Ара, которая и названа по его имени Айраратом ¹²². Перед сражением она наказывает своим полководцам всячески стараться сохранить жизнь Ара. Но в битве рать Ара терпит поражение и сам Ара гибнет в бою от рук воинов Шамирам. После победы царица посылает на место сражения грабителей трупов искать среди павших предмет ее страстного вожделения. Ара находят мертвым среди отважных бойцов, и она велит положить его в горнице дворца.

Когда же армянская рать вновь ополчается на битву с царицей Шамирам, дабы отомстить за смерть Ара, она говорит: «Я велела своим богам зализать его раны, и он оживет». Она, обезумевшая от вожделения, и действительно надеялась оживить Ара чарами своего колдовства. Когда же его труп разложился, она повелела бросить его в глубокую яму и засыпать. При этом, тайно вырядив одного из своих любовников, распускает о нем такую молву: «Боги облизали (раны) Ара и, оживив его, осуществили наше заветное желание нам на усладу; поэтому они отныне достойны еще большего нашего поклонения и прославления как исполнители нашей воли, доставляющие радость». Она возводит некое новое изображение во славу богов и торжественно чествует его жертвоприношениями, желая показать всем, якобы сила этих богов возвратила Ара к жизни. Таким образом, распустив по Армянской стране эту молву о нем и удовлетворив всех, она добилась прекращения войны.

Этого краткого упоминания о делах Ара более чем достаточно. Прожив годы, он родил Кардоса.