МИРЗА МУХАММАД ХАЙДАР

ТА'РИХ-И РАШИДИ

УПОМИНАНИЕ О СРАЖЕНИИ НА [РЕКЕ] ЧИР ¹. КОТОРОЕ ПРОИЗОШЛО МЕЖДУ СУЛТАН АХМАДОМ МИРЗОЙ И СУЛТАН МАХМУД ХАНОМ

Когда в 892 (1486 — 1487) году умер Султан Йунус хан, в том же году с соблюдением могольских обрядов был провозглашен ханом Султан Махмуд хан.

Как только распространилось известие о кончине Йунус хана, Мирза 'Умар Шайх и Мирза Султан Ахмад каждый со своей стороны решили выступить [143] против [Султан Махмуд хана]. 'Умар Шайх мирза отправил большой отряд своих отборных мулазимов, которые были опорой и надеждой его власти, и они вошли в хорошо укрепленную ташкентскую крепость Уштур.

Султан Махмуд хан сам лично отправился [на защиту] крепости. Произошло жестокое сражение, такое, что среди моголов до сих пор рассказывают, с каким трудом отвоевали ту крепость /64б/ и как тот отряд надежных людей 'Умар Шайха мирзы был совершенно уничтожен. <Ни один человек из них не ушел, все сражались до тех пор, пока не были перебиты (Добавлено по Л₁ 50б). От этой победы у [Султан Махмуд] хана прибавилось сил, а у Мирзы 'Умар Шайха больше не осталось сил для выступления.

На следующий год эмиры стали подстрекать Султан Ахмада мирзу, [говоря]: “Без всяких причин Вы отдали Ташкент [Султан Махмуд] хану, и чем дольше они там пробудут, тем труднее будет нам. Его светлость ишан, <да освятит Аллах его могилу>, отправил [Султан Ахмаду] мирзе послание: “Так не годится. С [Султан Махмуд] ханом следует установить мир. Он Вам не причиняют беспокойства, почему же Вы причиняете беспокойство им?”

В итоге [Султан Ахмад] мирза собрал войско в сто пятьдесят тысяч человек и пошел на Ташкент. [Султан Махмуд] выступил в предместья Ташкента и остановился напротив [войска врага]. Между ними была река Чир и перейти через нее не удалось. Они стояли там три дня.

В войске Султан Ахмада мирзы был Шахибек хан. Этот Шахибек хан является сыном Шах <Будаг углана (Приведено по Л₂ 63а; Л₃ 42б), а тот — сын Абу-л-Хайр хана. Когда был убит Бурудж углан, о чем упоминалось раньше, Шахибек хан <был еще молод, другие султаны рассеяны, и Шахибек хан (Добавлено по Л₁ 51а; Л₂ 63а; Л₃ 42б) испытал много невзгод, как записано в исторических сочинениях. В конце концов, он не смог оставаться в степях, пришел в Мавераннахр и стал наукаром у Султан Ахмада мирзы, <вернее, наукаром у одного из наукаров Султан Ахмада мирзы Мир 'Абдалали Тархана (Добавлено по Л₂ 51а; Л₃ 42б). [Шахибек хан] был в этом войске с тремястами своих наукаров. [144]

Когда Султан Ахмад простоял три дня, Шахибек хан ночью (Добавлено по Л₂ 63б; Л₃ 42б) послал к Султан Махмуд хану человека [передать]: “Давайте встретимся”. В ту же ночь он пошел с той стороны, хан — с этой, и они встретились друг с другом. После обсуждения условий и обязательств они договорились так: завтра [Султан Махмуд хан] пойдет в наступление на Мир 'Абдал'али, а Шахибек, который был наукаром этого Мир 'Абдал'али, побежит, расстроив войско.

На следующий день могольское войско подготовилось к бою. Войска с двух сторон были приведены в боевой порядок. Пехотинцы могольского войска перешли Чир, всадники также вошли в Чир. С другой стороны вступила в бой пехота. Могольское войско оказало нажим на сторону Мир 'Абдал'али. В это время Шахибек хан со своими тремястами человек обратился в бегство. <Он напал на обоз войска [Султан Ахмада мирзы] и занялся его разграблением (Приведено по Л₁ 51а; Л₃ 42б). Находившиеся вокруг подонки, /65a/ воспользовавшись этим случаем, также напали на обоз. Войско Мирзы Султан Ахмада сразу обратилось в бегство. А перед войском Мирзы находилась река Чир, которую жители Ташкента называют “Аби-и Парак”, — большая часть воинов утонула в Чире. Войско Мирзы [Султан Ахмада] потерпело крупное поражение. Разбитый Мирза бежал в Самарканд. Он принес большие извинения его светлости ишану ['Убайдаллах Ахрару], и по повелению его светлости ишана между ханом и Султан Ахмадом мирзой вновь установился мир. [Для упрочения мира] было устроено сватовство Каракуз бегим и после разных церемоний ее привезли к [Султан Махмуд] хану.

После этой победы султаны окрестных мест стали очень считаться [с Султан Махмуд] ханом, страх перед ханом поселился в их сердцах, и хан обрел большую силу.

Мой отец Мухаммад Хусайн гураган, <Да сделает Аллах лучезарным его блеск>, с того времени, как уехал из Кашгара, о чем уже было упомянуто, до [145] настоящего времени неизменно находился на службе у Султан Махмуд хана, кроме тех двух лет, которые он провел у 'Умар Шайха мирзы, как уже тоже упоминалось. Между ханом и моим отцом, Мухаммад Хусайном мирзой, была такая дружба, что они постоянно жили в одном доме и в одной комнате — правая сторона ханского дома была в распоряжении моего отца. В домашних делах [мой отец] был с ним настоящим компаньоном. Все, что приносили хану, подобное тому приносили и моему отцу. Если хан выезжал на коне, то приводили двух лошадей — на одной ехал мой отец, на другой — хан. Если хан надевал новое платье, подобное же платье приносили и для моего отца. Подобно этому ни в каком деле различия между ними не было, до того времени, когда хан женился (Приведено по Л₁ 51б; Л₂ 64а; Л₃ 43а) на Каракуз бегим. Большую часть дня хан пребывал в их обычной комнате, а ночью уходил к жене, и мой отец оставался один (Добавлено по Л₂ 64а; Л₃ 43а) в той же самой комнате. В то время, когда хан восседал на троне, перед троном расстилали палас таким образом, что мой отец сидел, опираясь на трон хана (Добавлено по Л₂ 64а; Л₃ 43а) и они всегда вместе занимались делами. Хан не раз говорил моему отцу и просил извинения за то, что из-за /65б/ женитьбы ему приходится уходить в гарем, а отец остается в худжре один, а это противоречит долгу дружбы. Через год хан женил его на Хуб Нигар ханим ² и удостоил его титула “гураган” — ханского зятя Хуб Нигар ханим была старше Султан Махмуд хана на год, она была третьей дочерью Султан Йунус хана от Исан Даулат бегим.

Старшей дочерью Исан Даулат бегим была Михр Нигар ханим, которую отдали в жены Султан Ахмаду мирзе, и это уже упомянуто [раньше], а остальные события изложены во второй книге. Младше ее — Кутлук Нигар ханим, которую отдали в жены 'Умар Шайху мирзе и от которой родились Захираддин Мухаммад Бабур Падишах и Ханзада бегим ³, и о жизни их будет упомянуто [дальше]. Третьей [из дочерей Йунус хана] была Хуб Нигар ханим, которую отдали в жены моему отцу, и которая является моей матерью. Жизнь их будет описана посте этого во второй книге в своем месте. У Йунус хана были еще две дочери от Шах бегим Бадахши; старшая из них — Султан Нигар ханим, [146] которую отправили в Хисар [в жены] Султан Махмуду мирзе. От нее родился Мирза хан ⁴, и описание этого также последует во второй книге. Младше всех была Даулат Султан ханим, жизнь которой также записана во второй книге.

Короче говоря, хан [все время] извинялся перед моим отцом, [говоря]: “Разве это хорошо, что я по ночам постоянно пребываю в гареме, а ты остаешься один в доме — это не по-дружески”. После этого он отдал распоряжение готовиться к пышной свадьбе с разными церемониями. В течение двух лет шли приготовления, и Хуб Нигар ханим выдали замуж за моего отца. Между тем и Мирза <Султан Ахмад (Приведено по Л₁ 51б; Л₃ 43а (в Т — Ахмад Султан)), и Умар Шайх мирза, и Султан Махмуд мирза умерли, что вскоре будет описано.

Ура-тепа ⁵ вошла в число владений хана, и он отдал то владение моему отцу. Мой отец поселился в Ура-тепа, и многие места из окраин и предместий он присоединил [к Ура-тепа]. Все это записано во второй книге этой “Истории”. /66а/

До установления мира с Султан Ахмадом мирзой и до заключения брака с Каракуз бегим [Султан Махмуд] хан захватил Туркестан. <Правителя Туркестана, Мухаммад Мазид тархана ⁶ (Приведено по Л₂ 64б; Л₃ 43а), [правившего] от имени Султан Ахмада мирзы, схватили, арестовали, и главной причиной установления мира стал этот Мухаммад Мазид тархан, потому что он был дядей с материнской стороны ⁷ Мирзы Султан Ахмада.

Когда [Султан Махмуд] хан захватил Туркестан, Шахибек хан находился на службе у хана и, имея в виду ту услугу, которую [Шахибек хан] оказал ему в битве при Чире, как уже было упомянуто, [хан] дал ему Туркестан. По этой причине между сыновьями Кирай хана и Джанибек хан-казаха, [с одной стороны], и Султан Махмуд ханом — [с другой], давняя искренняя дружба сменилась ссорой. [Они говорили]: “Шахибек хан является нашим врагом, как же ты ставишь его [147] против нас в Туркестане?”. В итоге из-за этой ссоры между Султан Махмуд ханом и узбек-казаками дважды происходили сражения, оба раза поражение потерпел [Султан Махмуд] хан. Причиной тех поражений было следующее. От Йунус хана остались достойные уважения эмиры. У ханов, как у всех людей, наследующих власть, обычно бывает так, что они недооценивают [прежних] хороших людей и считают даже, что если кому-то оказывать покровительство, то тот станет хорошим, однако это нелепость. Придерживаясь такого мнения, хан оказал покровительство нескольким людям из числа подонков общества, и эти низкие люди постоянно старались причинить зло прежним великим эмирам. Дело дошло до того, что хан убил пятерых человек из великих эмиров, самых выдающихся, и полностью уничтожил их семьи. Вместо них он <назначил пять человек (Приведено по Л₂ 65а; Л₃ 43б) из тех подонков, которым покровительствовал. К тому времени, когда между Султан Махмуд ханом и узбек-казаками произошла ссора из-за [Шахи] бек хана и дело дошло до сражения, эти пять человек были военачальниками, и неизбежно последовало поражение. Ничего не осталось от того [преклонения перед] властью и могуществом, которое утвердилось в сердцах окрестных султанов благодаря похвальным стараниям тех пятерых [убитых] эмиров.

Между тем /66б/ 'Умар Шайх мирза упал с голубятни (Приведено по Л₁ 52а), и это стало причиной его гибели ⁸ в 899 (1493 — 1494) году. Когда известие об этом дошло до Султан Ахмада мирзы, он повел войско на Андижан, чтобы, не дай бог, он не попал в руки моголов. А эмиры 'Умар Шайха мирзы проявили мужество и провозгласили государем сына 'Умар Шайха мирзы Захираддин Мухаммад Бабур Падишаха, которому было двенадцать лет, и обратились за помощью к Султан Махмуд хану.

Султан Ахмад мирза дошел до пределов Маргинана и заболел. Заключив мир, он повернул назад и по дороге скончался. Это произошло через сорок дней после смерти 'Умар Шайха.

Султан Махмуд мирза прибыл из Хисара и сел на самаркандский трон вместо своего старшего брата. Он правил шесть месяцев и умер естественной смертью. [148]

Вместо него государем стал его сын Мирза Байсункар ⁹.

Султан Махмуд хан жаждал владеть самаркандским троном и направился в Самарканд (Добавлено по Л₂ 65б; Л₃ 43б). Мирза Байсункар вступил в сражение, [которое произошло] в местности под названием Кампай ¹⁰ (В Л₁ 526; R 119 — Камйай; в Л₂ 65б; Л₃ 43б — Минанкал). Так как эмирами [Султан Махмуд хана] были те самые подонки общества, дело [с захватом Самарканда] не удалось, и от этого события моголы и жители Самарканда ведут отсчет времени. Хан вернулся назад и прибыл в Ташкент. Упомянутые подонки стали внушать хану: “Сейчас кажется уместным оказать поддержку Шахибек хану, чтобы он взял Самарканд и Бухару и все заботы, возлежащие на государе, будут на нем, а мы будем сидеть в Ташкенте н отдыхать”. Хан согласился. Сколько ни указывал мой отец на ошибочность этого мнения и сколько ни убеждал хана, он совершенно не внял этому; они оказали помощь, и Шахибек хан взял Самарканд и Бухару. Описание этого события будет продолжено во второй книге; жизнь Бабура Падишаха также включена в это описание.

Итак, с помощью [хана] Шахибек хан взял Самарканд и основательно закрепился в нем. Его войско достигло пятидесяти тысяч [человек] и везде, где [только] были узбеки, они присоединялись к нему. [Шахибек хан] занялся прежде всего устранением хана. Хан оказался в безвыходном положении, и сколько хан и те низкие люди ни кусали руку притеснения зубами сожаления, /67а/ пользы не было.

Между тем Султан Ахмад хан, который оставался в Моголистане, как уже упоминалось, услышал о безвыходном положении хана и приехал на помощь <старшему брату (Приведено по Л₁ 52б; Л₂ 65б). Эти два хана дали сражение Шахибек хану, и оба хана потерпели поражение. Захватив обоих ханов, Шахибек хан оказал им почет и уважение. Ханов (Приведено по Л₂ 66а; Л₃ 44а) он отправил в Моголистан, а моголов задержал при себе — описание этого события имеется во второй книге.

Султан Махмуд хан и Султан Ахмад хан, оба эти брата уехали в Моголистан. Султан Ахмад хан умер, [149] и описание этого вскоре последует при упоминании о Султан Ахмад хане.

Султан Махмуд хан ушел в Моголистан, некоторое время он пробыл там, испытывая трудности, и, в конце концов, ушел к Шахибек хану, уповая на то покровительство, которое тот оказал ему [раньше]. [Однако] Шахибек хан сказал Султан Махмуд хану: “Один раз я проявил великодушие, в другой раз оно станет причиной гибели [моего] государства”. Султан Махмуд хана вместе с детьми, большими и малыми, на берегу реки Худжанд он предал мученической смерти. [Слова] “Лаб-и дарйа-йи Худжанд” — “берег реки Худжанд” составили хронограмму ¹¹ [на их смерть]. Описание этих событий имеется во второй книге, и эта хронограмма объяснена там же. Во избежание повтора мы здесь сократили [рассказ].

ГЛАВА 64.

УПОМИНАНИЕ О СУЛТАН АХМАД ХАНЕ

Как уже упоминалось ранее, когда Йунус хан приехал в Ташкент, Султан Ахмад хан б. Йунус хан с труппой моголов, которые питали отвращение к городу и населенным местам, бежал от отца и остался в Моголистане. Описание тех дел и правления, которые он осуществлял в Моголистане, — очень долгая история, и кратко о том [можно сказать] следующее: ему <понадобилось (Приведено по Л₃ 52б; Л₂ 66а; Л₃ 44а) около десяти лет, чтобы подчинить должным образом своей власти всех моголов, остававшихся в Моголистане. Он ниспроверг эмиров нескольких родов, в том числе арлатов ¹², которые были великими эмирами. Они оказали ему сопротивление; в конце концов произошло сражение, в котором род их был уничтожен. Он убил также эмира Султан 'Али чураса ¹³, который еще с того времени, как принял участие в выступлении против Исан Буги хана, больше /67б/ не оказывал содействия ни одному из ханов.

Между тем группа военачальников из племени калучи, а в то время в Моголистане не было племени многочисленнее этого, договорилась и однажды ночью напала на хана всех [воинов], находившихся возле ханской ставки, они перебили и обстреляли стрелами ханский шатер. Хану было нанесено несколько ран. В конце концов одни человек из них ворвался внутрь [150] шатра, чтобы довершить дело с ханом. Хан поднялся ему навстречу с мечом. Они нанесли друг другу раны, и тот человек, израненный, выбежал. Несколько человек спешились и еще раз вместе хотели войти в шатер, [а в это время] подошел <Сут Им бахадур ¹⁴ (В Л₂ 66б; Л₃ 44б: Сут Имган бахадур), один из уважаемых людей ханского двора. Когда [те люди] увидели, что пришел какой-то, человек, они вновь сели на коней и отправились к нему навстречу. Он был один, но вступил с ними в бой, им много понадобилось времени, чтобы убить Сут Им бахадура. Они вновь напали на хана (Добавлено по Л₂ 66б). Так как поднялся большой шум, то со всех сторон, спешно седлая коней, к ханской ставке устремились люди. У людей [из племени] калучи больше не осталось сил противостоять, и они бежали. Эта группа [калучи] вся состояла из приближенных к хану людей и в отношении их ни у кого не было никаких подозрений. В конце концов они бежали к калмакам. После того, как хан поправился от ран, он преследовал их всюду, где они находились, и понадобилось два года, чтобы совершенно истребить их. После этого дела у хана полностью устроились. Никто в Моголистане не мог выступить против него. Несколько раз он совершал удачные набеги на калмаков, многих из них убил. Дважды он дал сражение Таниш Исаку, и оба раза одержал победу. Калмаки чрезвычайно боялись его и называли Алачи хан: по-могольски “алачи” — “убийца” (Приведено по Л₁ 53а; Л₂ 66б; Л₃ 44б), т. е. “хан-убпйца”. Это прозвище осталось за ханом, люди называли его Алача ханом. Сейчас среди моголов его называют Султан Ахмад хан, а все другие /68а/ племена говорят “Алача хан”. В историях Мирхонда (Приведено по Л₂ 66б; Л₃ 44б) и Хондамира Харави и в других также написано “Алача хан”.

После этих событий он выступил против узбек-казаков. Причиной этого было следующее. При описании дел Султан Махмуд хана было упомянуто, что Султан Махмуд хан дважды дал сражение узбек-казахам и потерпел поражение. По этой причине Султан Али хан выступил против узбек-казаков и трижды разбивал их. За все, что они сделали с его старшим братом, Султан Махмуд ханом, он полностью расплатился. Он так укрепил Моголистан, что калмаки и [151] узбеки не могли проходить близко к территории Моголистана на расстоянии семи-восьмимесячного пути. Успокоившись в отношении окраин Моголистана, [Султан Ахмад хан] в 905 (1499 — 1500) году, который является также годом рождения этого ничтожного, приступил к делу Мирзы Аба Бакра и Кашгара. Когда он пришел в Кашгар, Мирза Аба Бакр укрепил Кашгар и Йанги Хисар войском и провиантом, а сам ушел в Йарканд. Несколько раз эмиры (Приведено по Л₂ 67а; Л₃ 44б) Мирзы Аба Бакра давали сражения хану и в кашгарской крепости, и в Йанги Хисаре, описывать которые очень долго. В конце концов Султан Ахмад хан силой овладел крепостью Йанги Хисар, а <люди Кашгара покинули Кашгарскую крепость и бежали. Так он завоевал Йанги Хисар (Добавлено по Л₂ 67а; Л₃ 45а) и Кашгар. Зиму он провел там и перевез из Моголистана в Кашгар свою семью (Приведено по Л₂ 67а; Л₃ 45а). В конце зимы он пошел в Йарканд на Мирзу Аба Бакра. Мирза Аба Бакр не вышел из крепости. Когда они (воины Султан Ахмад хана) увидели, что идти на крепость не имеет смысла, они отправились в горы Йарканда за добычей. Захватив добычу, они направились в Йарканд (Добавлено по Л₂ 67а; Л₃ 45а) и Кашгар.

Мирза Аба Бакр с многочисленным войском вышел из Йарканда и перерезал в горах дорогу хану. Произошло жестокое сражение и, в конце концов, войско хана потерпело поражение. Разгромленный хан прибыл в Кашгар, по оставаться в Кашгаре он не мог. Бежав также и из Кашгара, он ушел в Моголистан.

Когда таким образом миновал год, пришло известие о враждебных действиях Шахибек хана /68б/ против Султан Махмуд хана. Движимый братской любовью, Султан Ахмад хан отправился к своему брату. Вместо себя он оставил своего старшего сына Мансур хана и дал ему право называться ханом. Двух [других] сыновей: Султан Са'ид хана и Бабаджак султана он привез с собой в Ташкент.

Два хана [Султан Махмуд хан и Султан Ахмад хан] встретились в Ташкенте. Разные церемонии, которые имели при этом место, описаны во второй книге. Короче говоря, они думали, как бороться с Шахибек ханом. В конце концов между ханами и Шахибек [152] ханом произошло сражение в Ахси, ханы потерпели поражение и оба попали в плен. Шахибек хан за оказанные ему ранее услуги позволил обоим ханам уехать в Моголистан. [Однако] большую часть людей из улуса моголов он не отпустил. Оба хана уехали в Моголистан. Ту зиму они провели в Аксу. Султан Ахмад хана несколько раз разбивал паралич. Врачи были бессильны вылечить его, и в конце зимы 909 (1503 — 1504) года [Султан] Ахмад хан умер, <да поселит его Аллах в раю>.

Султан Ахмад хан был чрезвычайно набожным государем, верным мусульманином и сведущим в шариате так что в большинстве дел он принимал решения по шариату. В вопросах шариата он не испытывал затруднений. Он был человеком энергичным и смелым, отличался большой храбростью, умом и здравым смыслом и, [в то же время], был скромным. Особенно он чтил дервишей, ученых и благочестивых людей. Большую часть своего времени он посвящал исполнению религиозных предписаний, пятикратную молитву он непременно отправлял среди людей. Он очень дорожил узами родства; по благородству и похвальным манерам в его время не было ему равных. Его благословенный возраст достиг тридцати девяти лет, и полное описание его жизни изложено во второй книге.

ГЛАВА 65.

УПОМИНАНИЕ О МАНСУР ХАНЕ, <ДА ПРОСТИТ АЛЛАХ ЕГО ГРЕХИ>

Мансур хан — старший из детей Султан Ахмад хана. В то время, когда Султан Ахмад хан отправился в Ташкент, чтобы /69а/ послужить своему старшему брату Султан Махмуд хану, он оставил его в своем владении в качестве хана. Это было в 909 (1503 — 1501) году, когда ему исполнилось шестнадцать лет [и он правил там] да тех дней, когда скончался его отец Султан Ахмад хан. Султан Махмуд хан, оставив Аксу, уехал в Моголистан, Мансур хан поселился в Аксу. Между ним и <[Мир] Джаббарберди ¹⁵ (Приведено по Л₃ 45б), как это бывает у наследников, возникли разногласия, и он решил убить Мир Джаббарберди. Средство спасти свою жизнь тот увидел в том, чтобы отправить к Мирзе Аба Бакру человека [за помощью]. О такой возможности Мирза Аба Бакр давно молил бога, и с тридцатитысячным [153] войском он направился в Аксу. Мир Джаббарберди поспешил встретить свиту Мирзы Аба Бакра. Снаряжение и передовые отряды войска Мирзы Аба Бакра были приведены в готовность.

Когда весть [об этом] дошла до Мансур хана, он укрепил Аксу, оставил в крепости Аксу войско, а сам ушел в сторону <Бая и Кусана (Приведено по Лз 45б). Мир Джаббарберди из-за доверия [к Мирзе Аба Бакру] передал ему крепость Уч ¹⁶, которая была его вилайатом и его местожительством, и вместе с ним пошел в Аксу. С боем они взяли Аксу и захватили все деньги и все припрятанное богатство, которое Султан Ахмад хан и его люди накопили за двадцать пять лет. Людей из Аксу — моголов и ра'нйатов — всех они переселили и отправили в Кашгар. Мир Джаббарберди, чтобы завоевать доверие Мирзы Аба Бакра, раньше всех отправил свою семью и видел в этом средство для своего спасения. Мирза Аба Бакр настаивал: “Пусть твоя семья остается”. А [Мир Джаббарберди] говорил: <Перевозить семью в конце трудно. Пусть семья едет сейчас, а я останусь на несколько дней и займусь набегами и грабежом в окрестных районах. Войско Ваше я полностью обеспечу добычей и вместе с войском прибуду в Кашгар служить [Вам]”. Мирза Аба Бакр поверил этой хитрости Мир Джаббарберди. Его семью со всем народом он привел в Кашгар, а десять тысяч человек из войска он оставил с Мир Джаббарберди, чтобы /69б/ все, что в том районе осталось, тот захватил бы с собой и приехал в Кашгар.

Мир Джаббарберди повел войско Мирзы Аба Бакра на Бай (Приведено по Лз 45б) и Кусан. Он совершил несколько набегов на те владения и увел табун лошадей. В то время, когда по его предположению Мирза Аба Бакр должен был достичь Кашгара, он бежал из войска. Обманутое и введенное в заблуждение войско Мирзы Аба Бакра вернулось в Кашгар, а Мир Джаббарберди остался в пределах Аксу.

От этих событий Мансур хан оказался в полной растерянности, он почувствовал себя беспомощным и раскаялся в своем замысле против Мир Джаббарберди. Мир Джаббарберди был дядей Мансур хана — от его сестры Сахиб Даулат бегим родился Мансур хан. [154]

<В это время пришло известие [о приезде] Мир Джаббарберди (Добавлено по Л₂ 68б, Л₃ 46а). Мансур хан послал к нему человека, попросил извинения и, заключив с Мир Джаббарберди договор, привез его и оказывал ему милостей больше, чем его отец Султан Ахмад хан. После того, как Мир Джаббарберди прибыл на службу к Мансур хану, [дела] Мансур хана начали процветать.

В те дни в каждом племени среди прочих людей возникала вражда, и он усмирял их, как мог. Подробное изложение этого из-за того, что детали не сохранились в памяти, — долгая история. Короче говоря, между тем пришло известие о возникших в Моголистане разногласиях между Султан Махмуд ханом, Султан Са'ид ханом и Султан Халил султаном. Мансур хан поехал в Моголистан и еще раз встретился со своим дядей Султан Махмуд ханом. В собрании у своего великого дяди Мансур хан встретился с Султан Са'ид ханом и с Султан Халил султаном, которые были его младшими братьями. После того, как они расстались, Султан Махмуд хан не смог оставаться в Моголистане. Он не смог привести в порядок дела в Моголистане и направился в Мавераннахр, как уже об этом было упомянуто, /70а/ и погиб.

Услышав об уходе Султан Махмуд хана в вилайат, Майсур хан направился к братьям. Когда он приехал, <эти два (Добавлено по Л₁ 546, Л₂ 68б; Л₃ 46а) султана находились в Моголистане с киргизами и оставшимися моголами. В местности под названием Чарун Чалак ¹⁷ произошло сражение, битва была жестокой. Мансур хан одержал победу, а эти два брата бежали и уехали в вилайат. Когда они достигли Андижана, ханом Андижана был Султан Халил. Султан Са'ид хан <бежал в Кабул. Описание этого будет изложено во второй книге и при упоминании о Султан Са'ид хане (Добавлено по Л₂ 69а; Л₃ 46а) также будет сказано.

Мансур хан заставил откочевать в Чалиш и Турфан всех, кто был в Моголистане из киргизов и других людей. Так как киргизы являлись зачинщиками всех смут в Моголистане, [Мансур хан] хитростью убил большинство из них, а меньшая их часть бежала в Моголистан. После этого он совершал набеги на калмаков, большей частью он выходил победителем, и дела [Мансур] хана стали процветать. Однако братья иногда [155] выступали против него. Из их числа враждебную позицию занял Имин Ходжа султан. [Мансур хан] дважды усмирял его бунт и ничего ему не говорил, а на третий раз, когда тот восстал, он захватил его, передал Йарка Атаке и приказал убить [Йарка Атака] спрятал Имин Ходжа султана в одном месте, а хану доложил, что исполнил его поручение.

Спустя год после этого Бабаджак султан, который также являлся братом Мансур хана, бежал от Мансур хана и прибыл в Бай и Кусан. Бай и Кусан с того времени, как Мирза Аба Бакр и [Мир] Джаббарберди разрушили их, так и оставались разрушенными. Бабаджак султан пришел сюда, занялся земледелием и в общем восстановил здесь разрушенную крепость.

Мансур хан выступил против Бабаджак султана. Сначала он обратился к нему с назиданиями и закончил словами о мире и согласии. Бабаджак султан ответил: “Как я могу Вам доверять, когда Имин Ходжа султана, который тоже, как и я, Ваш брат, Вы убили, как врага. Никакого доверия к Вам у меня не осталось”. Мансур хан раскаивался в том, что отдал приказ убить /70б/ Имин Ходжа султана и не нашел, что ответить. В это время Иарка Атака доложил: “Я допустил дерзость: вопреки Вашему приказу я сохранил ему жизнь”. Мансур хан очень обрадовался, и за это дело он очень высоко поднял Иарка Атака в звании, а Имин Ходжа султана отправил к Бабаджак [султану]. Бабаджак выразил повиновение Мансур хану и установился добрый мир.

В это время пришло известие о победе Султан Са'ид хана над Мирза Аба Бакром и об освобождении Кашгара. Бабаджак султан отправил Имин Ходжа султана к Са'ид хану — Бабаджак султан и Мансур хан были от одной матери. Султан Са'ид хан очень обрадовался приходу Имин Ходжа султана. Упоминания об этих событиях изложены во второй книге.

Мансур хан очень боялся Султан Са ид хана из-за того, что Мансур хан был причиной убийства Султан Халила, которы? доводился родным братом по матери Султан Са'ид хану, и между Султан Са'ид ханом и Мансур ханом существовала большая вражда. Мансур хан был твердо уверен (Приведено по Л₁ 55а; Л₂ 69б, Лз 46б), что он продолжит [156] старинную вражду, однако вопреки мнению Мансур хана Султан Са'ид хан отправил к старшему брату, Мансур хану, посла, людей и попросил его встретиться. Встреча произошла в 912 (1506 — 1507) году между Аксу и Кусаном; Султан Са'ид хан выразил свое повиновение старшему брату и в хутбе стал упоминать его имя. Между двумя братьями установились близкие отношения. От благости этих двух братьев в течение двадцати лет [в стране] царили мир и благополучие. Так, что если кто-то ехал один от китайского [города] Камула ¹⁸ и Андижана, то не испытывал нужды <в провианте и верховых животных (Приведено по Л₂ 69б, Л₃ 47а), наоборот, каждую ночь в [каком-нибудь] доме он становился гостем. Да поместит Аллах преславный и всемогущий [на том свете] этих двух добрых и справедливых братьев среди благородных людей и оделит райскими (Приведено по Л₁ 55а) степенями, /71a/ <во имя Мухаммада и его славных потомков>.

В течение этих двадцати лет Мансур хан несколько (Добавлено по Л₂ 70а; Л₃ 47а) раз ходил на священную войну (газават) на калмаков (Добавлено по Л₂ 70а: Л₃ 47а) и в Китай и возвращался с полной победой. На одной из этих войн погиб Мир Джаббарберди, погиб также Ходжа Таджаддин Мухаммад. Этот Ходжа Таджаддин был из ходжей Кусана, которые происходят из рода Маулана Аршададдина. Ислам у моголов установился благодаря Маулана Аршададдину — описание этого уже было сделано раньше. Ходжа Таджаддин учился у Маулана Али Аррана (В Л₂ 70а; Л₃ 47а — Гарран), <да будет над ним милость божья>, и много раз ему доводилось встречаться с его светлостью, полюсом полюсов Ходжа Насираддин 'Убайдаллахом, и он обрел счастье от милостивого взгляда ишана.

Сей раб слышал из уст [самого] Ходжа Таджаддина, который рассказывал: “Однажды я сидел у его светлости ишана и тот сказал, что следует воздерживаться от сомнительного куска. Я взглянул па присутствующих в собрании людей — все они были людьми благочестивыми и, кроме меня, никого не было, кто бы не соблюдал воздержания. С того времени я дал обет не есть пищу, в которой у меня не будет уверенности, что она [157] дозволена, и Вы меня извините, что я не могу есть пищу с Вашего стола”.

Из этого видно, какой Ходжа Таджаддин был благочестивый и воздержанный человек. В течение пятидесяти лет он неотлучно находился при Султан Ахмад хане и Мансур хане, и эти ханы даже благоговели перед ним. Ни от кого он не принимал ни пожертвований, ни подарков: ни от ханов, ни от султанов, ни от эмиров и воинов, ни от ра'ийатов, ни от купцов и дехкан (Добавлено по Л₂ 70а; Л₃ 47а). Ходжа Таджаддин занимался торговлей и земледелием, и Аллах преславный и всевышний благословил его на это дело, так что он собрал большое богатство. А сколько он каждый год проявлял человечности к ханам и эмирам! Бедняки и неимущие, а также ра'ийаты, дехкане и купцы, /71б/ ремесленники — все получали от него пользу. По этой причине не было человека, который относился бы к нему с недовернем, и все дела государства благополучно разрешались благодаря ему. Действительно, он был человеком великим, благородным, щедрым и великодушным. На одной из священных войн с Китаем он погиб на глазах Мансур хана как мученик за веру, <да будет над ним милость Аллаха>.

Короче говоря, у Мансур хана после того, как он освободился от священной войны в Китае, произошло сражение с узбек-казаками в Арише (Так в Т; в Л₂ 70б; Л₃ 47а — Арис) Моголистана, и хан потерпел поражение. Был убит [также] Суфи мирза бекчик, один из главных столпов государства [Мансур] хана. После этого [Мансур хан] стал реже выступать нз Чалиша и Турфана. После того, как умер Султан Са'ид хан, он дважды ходил на Аксу и, ничего не добившись, возвращался [назад]. Он умер в 950 (1543 — 1544) году, <да сделает Аллах светлыми его доказательства>. Его благословенный возрас достиг почти шестидесяти лет. Никто из чагатайских ханов, кроме Йунус хана, не дожил до такого возраста. В шестнадцатилетнем возрасте в 907 (1501 — 1502) году он стал государем и царствовал сорок три года. Из чагатайских ханов никто не правил столько лет. Такой долгой жизни и такой прочной власти, как у него, не было ни у кого из могольских ханов. Жизнь его от начала до конца была украшена благодеяниями и [158] набожностью. Все свое время после исполнения религиозных предписаний он проводил за чтением Корана. Так я слышал от близких ему людей, которые говорили, что, возможно, [только] пятую часть всего своего времени он тратил на дела управления государством, все остальное время шло на чтение Корана, исполнение намаза и прославление Аллаха. По умению распорядиться временем мало кто найдется из государей и даже из мужей тариката, как он. Без сомнения, благодаря этому он обрел такую [долгую] жизнь и такое мирское богатство, какие до него никто не получал из людей его разряда. Аллах преславный и всевышний, мы надеемся, да благоустроит его загробную жизнь так же, как /72a/ земную! <Да будет так во имя владыки обоих эмиров>. Он был большим знатоком жизни, обладал проницательным умом, владел искусством управления миром, организации войска и способами командования им. В его натуре не было склонности к царским пышностям, к ханскому великолепию и величию, даже наоборот, он старался быть простым, без церемоний и не отличал себя от других людей.

В то время был один чтец Корана (хафиз), он хорошо усвоил Коран, и в тех краях никто не знал Коран лучше, чем он; его называли “Чтец — собачья муха”. По своей натуре он был до того неуравновешенным и порочным [человеком], что от описания этого придется отказаться. Мансур хан изучал у него Коран. Как-то наедине некоторые из наибов доложили ему, что этот чтец — [собачья] муха недостоин быть учителем, потому что до предела безнравствен, и в эти дни его застали на непристойном деле с коровой. Хорошо ли быть хану его учеником? Хан ответил: “Я изучаю у него Коран и не собираюсь изучать у него его непристойности”.

Цель [этого рассказа — показать], каким истинным мусульманином был Мансур хан государь; всю свою благородную жизнь он отдал мусульманству. От него остались два сына — Шах хан и Мухаммад султан — и одна дочь, которую Султан Са'ид хан взял [в жены] для своего сына Рашид Султана, о чем упомянуто во второй книге.

ГЛАВА 66.

УПОМИНАНИЕ О ШАХ ХАНЕ Б. МАНСУР ХАНЕ

Мансур хан, <да оросит Аллах его могилу>, в последние дни жизни провозгласил ханом своего [159] старшего сына Шах хана, а сам укрылся в углу уединения. После [смерти] Мансур хана [Шах хан] получил полную самостоятельность и сегодня, когда идет 952 (1545 — 1546) год, он ханствует вместо отца в Турфане и Чалише. <В отношениях (Приведено по Л₂ 71а; Л₃ 47б) с мулазимами своего отца, в делах ханства и в способах управления он встал на неприемлемый путь. [Мне] довелось слышать, и это известно всем, что он прославился своим непохвальным нравом /72б/ — описание этого ничего не даст для цели [нашего повествования].

Еще при жизни своего великого отца он запачкал грязью ослушания <платье доброго имени (Приведено по Л₂ 72а; Л₃ 48а) и халат воздержания от греха и не проявлял должного почитания к своему благочестивому отцу и не сослужил ему службу, достойную доброго сына, в чем заключаются земное счастье и благоденствие. Хотя дело обстоит так, однако обычай летописцев таков: они цепь изложения, сколько бы она ни была недостойной упоминания, не скрывают, а наоборот, как она есть, так и излагают, так как их цель [не в том, чтобы] описывать похвальные нравы государей, а непристойные дела их опускать. Они должны писать все, что есть, чтобы сохранилась история о народах мира. И в будущем каждый человек из могущественного ли он сословия или другого, взглянув на эти строки, поймет, что это — назидание и уяснит себе, что можно ждать от похвальных нравов и от неприемлемых поступков и [поймет], почему в таком-то свете упоминали о каждом человеке. И, быть может, приняв это назидание, он приступит к добрым делам и воздержится от дурных поступков, чтобы его <поминали добрыми молитвами (Добавлено по Л₂ 71б; Л₃ 48а).

ГЛАВА 67.

УПОМИНАНИЕ О СУЛТАН СА'ИД ХАНЕ Б. СУЛТАН АХМАД ХАНЕ

У Султан Ахмад хана было восемнадцать сыновей, старше всех Мансур хан, упоминание о котором уже было приведено выше. После него шел Искандар султан, он умер естественной смертью после отца. После него шел Султан Са'ид хан. О жизни [остальных] пятнадцати сыновей упомянуто во второй книге. [160]

Султан Са'ид хану было четырнадцать лет, когда Султан Ахмад хан отправился [на помощь] старшему брату Султан Махмуд хану. Из своих детей он взял с собой двух сыновей — Султан Сайд хана и Бабаджан Султана. В те дни, когда ханы были вместе, Султан Са'ид хан счастливо проводил жизнь под опекой своего великого отца и под защитой своего счастливого дяди. [Так продолжалось] до тех пор, пока между ними двумя ханами и Шахибек ханом в Ахси не произошло сражение, которое /73а/ уже было описано. Во время бегства стрела попала в бедренную кость Султан Са'ид хана так, что кость повредилась. Он спрятался в укромном месте.

После прекращения многократных нападений и отступлений жители тех мест обнаружили его. Так как нога его была повреждена, они никуда не повели его. Через несколько дней наступило некоторое улучшение здоровья, и они привели его к правителю Ахси Шайх Байазиду ¹⁹ — описание жизни Шах Байазида и его брата Султан Ахмад Танбала приведено во второй книге. Этот Шайх Байазид держал Султана [Са'ид хана] под арестом. Когда на следующий год во время созревания хлебов Шахибек хан снова пошел на Фергану и на Султан Ахмад Танбала, Султан Ахмад Танбал н Шайх Байазид пали от руки Шахибек хана со веема своими братьями. Фергана была завоевана Шахибек ханом.

Султан Са'ид хан находился в Ахси в заключении у Шайх Байазида. Люди Шахибек хана освободили Султан Са'ид, хана из заключения у Шайх Байазида и привели (Добавлено по Л₂ 72а; Л₃ 48б) его к Шахибек хану. Шахибек хан отнесся к Султан Са'ид хану как к сыну, проявил к нему истинное сострадание, увез его с собой в Самарканд, а оттуда с войском в Хисар. В то время, когда Хусрау шах ²⁰ завоевал Хисар, Кундуз и Бадахшан, Султан Са'ид хан был вместе с Шахибек ханом. Когда [Шахибек хан] освободился от того дела, он снова вернулся в Самарканд, а оттуда направился в Хорезм. [Султан Са'ид] хан в то время убежал от него и ушел в Моголистан. <По узгендской дороге он достиг Йеттиканда. (Приведено по Л₂ 72а; Л₃ 48б) В Йеттиканде в то время сидел Султан Махмуд хан.

[Некоторое время] он оставался со своим великим дядей, однако из-за небрежного отношения к делам [161] управления, что было в обычае Султан Махмуд хана, у Султан Са'ид хана наступило полное разочарование. Он сбежал от Султан Махмуд хана и ушел в Моголистан к своему брату Султан Халил султану, который был правителем киргизов, /73б/ и четыре года прожил в Моголистане с братом среди киргизов. За эти четыре года произошло много событий между Султан Махмуд Ханом, Мансур ханом и этими двумя братьями. В конце концов случилось то, что Султан Махмуд хан из-за племянников не смог оставаться в Моголистане и ушел к Шахибек хану с надеждой на покровительство. Шахибек хан казнил его в Худжанде, как уже об этом упоминалось.

Когда Султан Махмуд хан ушел к Шахибек хану в вилайат, эти два брата остались в Моголистане у киргизов (Приведено по Л₂ 72б; Л₃ 48б). В это время пришло известие о том, что Мансур хан повел войско из Чалиша и Турфана пробив братьев, чтобы подчинить киргизов Моголистана. Султан Са'ид хан и Султан Халил — оба эти брата собрали всех киргизов и моголов, выбрали укрепленное место в местности под названием Чарун Чалак (Приведено по Л₂ 73б; Л₃ 48б, В Т. Л₁ 57а — Чарун Чак) и подготовились к сражению. Мансур хан, подготовив войско, также прибыл. Произошло тяжелое сражение и, в конце концов, Султан Са'ид хан и Султан Халил потерпели поражение. Мансур хан переселил киргизов в Чалиш, как уже об этом сказано при упоминании о Мансур хане. Султан Халил бежал с поля боя и с небольшим количеством людей направился в Фергану к своему дяде по отцу Султан Махмуд хану [в надежде], что Шахибек хан проявит к нему милость. Когда он прибыл в Ахси, Джанибек султан, один из <двоюродных братьев по отцу (Приведено по Л₁ 57а) Шахибек хана, правитель Ферганы, убил его.

Когда Султан Са'ид хан покинул место боя, он решил заняться казакованием в Моголистане, однако произошли такие события (Добавлено по Л₂ 73а; Л₃ 49а), что остаться в Моголистане не удалось. Те события изложены во второй книге и по причине длинноты и повторов здесь они приводятся кратко. Султан Са'ид хан также был вынужден уйти в Андижан. По какой-то причине он бежал и оттуда и /74а/ ушел в Кабул к Бабур Падишаху, сыну 'Умар [162] Шайха мирзы, который был двоюродным братом Султан Са'ид хана. Бабур Падишах отнесся к нему с большим почтением и уважением. Он пробыл в Кабуле три года. Когда Шах Исма'ил ²¹ убил в Мерве Шахибек хана, Бабур Падишах направился из Кабула в Кундуз, и Султан Са'ид хан вместе с ним приехал в Кундуз. Между тем Саййид Мухаммад мирза б. Мухаммад (Добавлено по Л₁ 57а; Л₂ 73б; Л₃ 49б) Хайдар мирза, дядя автора [настоящей] “Истории”, вторгся в Андижан, выгнал из Андижана Джанибек султана и завоевал вилайат Ферганы. К Бабур Падишаху он послал человека с сообщением о том, что сделал. Бабур Падишах отправил в Андижан Султан Са'ид хана вместе с могольскими эмирами, которые находились у него на службе. Султан Саид хан прибыл в Андижан. Мой дядя Саййид Мухаммад мирза поспешил встретить его и целиком передал ему вилайат, которым он овладел. Хан поощрил моего дядю и по старинному могольскому обычаю передал ему должность улусбеги, которая была его наследственной привилегией.

Тем временем Мирза Аба Бакр направился на Андижан. Страстно желая овладеть Ферганой, он снарядил войско из Кашгара и прибыл сюда. Хан вышел к нему навстречу с полутора тысячами человек и в местности под названием Тутлук ²² (Приведено по Л₂ 73б; Л₃ 49б; R 132), в двух фарсахах от Андижана, оба войска встретились. С полутора тысячами человек хан с божьей помощью одержал победу над двадцатитысячным войском. Произошел тяжелый бой, и было большое кровопролитие. Из-за этой победы в сердцах окрестных султанов поселился страх перед Султаном Са'ид ханом. Узбекские султаны собрались в Самарканде и в Ташкенте <на границах Ферганы (Так во всех списках). Вслед за этим событием Бабур Падишах в Хи-сар-и Шадмане ²³ дал сражение султанам тех краев и одержал победу. Этим самым нанесенным им поражением он выгнал из Мавераннахра всех узбеков и воссел на самаркандский трон. В [месяце] раджаб 917 (1511 — 1512) года [Султан Са'ид] хан обосновался в Андижане.

Когда в начале весны того же года узбеки в другой раз пришли в Ташкент, 'Убайдаллах хан ²⁴/ 74б/ отправился на Бухару. Бабур Падишах выступил против [163] 'Убайдаллах хана. В пределах Бухары произошло сражение, Убайдаллах одержал победу. Бабур Падишах, потерпевший поражение, прибыл в Самарканд, а оттуда, захватив свою семью и обоз, бежал в Хисар. Вновь узбеки одержали победу, [Султан Са'ид] хан оставался в Андижане.

Бабур Падишах обратился за помощью к Шах Йсма'илу. Тот послал па помощь [Бабуру] одного из своих эмиров — Мир Наджм-и Сани ²⁵ с шестидесятитысячным войском. [Бабур] Падишах соединился с ним и отправился в Самарканд. [Султан Са'ид] хан, выступив против узбеков со стороны Андижана, направился в Самарканд. В окрестностях Ташкента против хана стоял Суйундж Ходжа хан ²⁶. Все остальные [узбекские] ханы и султаны собрались в Самарканде и Бухаре против Бабур Падишаха. Между [Султан Са'ид] ханом и Суйундж Ходжа ханом в пределах Ташкента произошло сражение. У хана было пять тысяч, а у Суйундж Ходжа хана — семь тысяч человек. Произошел жестокий бой. В конце концов победа оказалась на стороне Суйундж Ходжа хана; обращенный в бегство Султан Са'ид хан прибыл в Андижан. Вслед за этим Бабур Падишах, также потерпев поражение от узбекских султанов в Гиждуване ²⁷ близ Бухары, прибыл в Хисар.

Сей раб, автор [настоящей] “Истории”, получив разрешение от Бабур Падишаха, в то время, когда он присоединился к Мир Наджм-и [Сани], приехал в Андижан на службу к [Султан Са'ид] хану тогда, когда хан потерпел поражение от Суйундж Ходжа хана. Когда наступила весна, хан ушел к Касим хану, который правил в Дашт-и Кипчаке, — численность его войска в то время составляла триста тысяч человек. Касим хан оказал [Султан Са'ид] хану такой почет и уважение, что хан после этого много лет вспоминал его. Когда [хан] возвратился оттуда, он отличил меня среди равных, сделав меня гураганом — ханским зятем. Это подробно записано во второй книге.

Когда наступил 920 (1514 — 1515) год, в начале весны все знаменитые узбекские султаны со всеми людьми и с огромным несметным войском направились в Андижан. Хан посчитал момент не подходящим для сражения и до того, как вражеское войско достигла границ Ферганы, ушел в Моголистан. /75а/ Когда он достиг Йеттиканда, то устроил там совещание и по [164] правильному совету и благодаря стараниям моего дяди Саййид Мухаммада Мирзы, который является братом Мирзы Аба Бакра, направился в Кашгар. В Кашгаре произошло большое сражение, кашгарское войско потерпело поражение и укрылось в кашгарской крепости [Султан Са'ид] хан пошел на Йанги Хисар. Три месяца он осаждал Йанги Хисар и, в конце концов, жители Йанги Хисара установили связь с моим дядей и сдали крепость. Когда известие об этом дошло до Кашгара, войско, находившееся там, оставило Кашгар и ушло. Когда беглецы прибыли к Мирзе Аба Бакру в Йарканд, Мирза Аба Бакр также решил бежать и пошел в Хотан. Следом за ним прибыл в Йарканд [Султан Са'ид] хан и отправил войско по стопам Мирзы Аба Бакра. Оно преследовало его до тибетских гор, и в руки могольского войска попало бесчисленное [количество] имущества из одежды и [разных] предметов, мулов и лошадей — об этом кое-что сказано во второй книге.

Восшествие [Султан Са'ид] хана на престол в Кашгаре произошло в месяце раджаб 920 (май — июнь 1514) года.

В конце той зимы из Турфана прибыл Имин Ходжа султан, который быт братом [Султан Сайд] хана по отцу и матери, как уже было изложено. Он стал подстрекать всех эмиров хана уничтожить Мансур хана, говорил о его ослаблении и перечислял им все его враждебные действия, которые он в прошлом совершал в Моголистане. [Султан Са'ид] хан сказал: “Он наш старший брат. Наша обязанность перед ним — служить ему и повиноваться, что не было сделано нами в то время, поэтому он и проучил меня. В те врсмена я не проявил по отношению к нему покорности и не служил ему, поэтому он и наказал меня. И за это нельзя питать к нему вражды, а подобает просить у нею прощение за проступки” В возмещение прошлых упущений он отправил к [Мансур хану] послов (Приведено по Л₂ 74б, Л₃ 50б) и заявил о мире и покорности Мансур хан, у которого от опасений и страха душа была готова покинуть тело, от этих слов и известий обрел новое дыхание и безмерную радость и, дрожа от страха, отправился на встречу. Они встретились между Аксу и Кусаном. [Султан Са'ид] хан повелел с его именем читать хутбу и [165] чеканить монеты и тем самым выразил [Мансур хану] полную покорность. /75б/ И всему тому, что случилось в прошлом из-за вражды Мансур хана, он противопоставил свою доброту и покорность. Благодаря этому миру и согласию этих двух счастливых [государей] для народа наступили такое спокойствие и благоденствие, что люди могли ездить в одиночку между Камулем Китая и вилайатом Ферганы без провианта и без спутника, не испытывая никакого беспокойства, страха и забот.

Для года этого перемирия ученые и их ученики составили такую хронограмму: “Ду лашкар-и банишат” ²⁸ (“Два радостных войска”). На следующий год из-за того, что Мухаммад киргиз совершал набеги на Туркестан и Сайрам и разорял мусульман, [Султан Са'ид] хан из ревностного отношения к исламу воспринял эти его действия как оскорбление, напал на Мухаммад киргиза ²⁹ и то, что тот причинил мусульманам, он с избытком возвратил ему и киргизам.

Он схватил Мухаммад киргиза, арестовал его и пятнадцать лет тот оставался в заточении.

В 928 (Приведено по Л₂ 75а, Л₃ 50б) (1521 — 1522) году [Султан Са'ид] хан направил своего сына Рашид султана на Моголистан и подчинил своей власти весь Моголистан и киргизов. Много людей в Моголистане поддержало Рашид султана. В конце концов произошло то, что из за нападения мангытов ³⁰ пребывание узбек-казаков в Дашт-и Кипчаке стало невозможным, и они ушли в Моголистан. Их было двести тысяч, противостоять им было невозможно, и Рашид султан со своими людьми снова пришел в Кашгар. [Султан Са'ид] хан отправился на Бадахшан и завоевал половину Бадахшана, которая до настоящего времени относится к кашгарскому дивану. Описание этого имеет долгую историю. Между главарями Бадахшана возникли распри из-за наследственных притязаний, связанных с Шах бегим, как уже упоминалось раньше, и все это описано во второй книге этой “Истории”. Хан дважды водил войско в Бадахшан, один раз в 925 (1519) году, другой раз — в 936 (1529 — 1530) году. В 934 (1527 — 1528) году хан отправил меня вместе с Рашид Султаном в Балур ³¹, в страну, населенную неверными, — Кафиристан ³², между Бадахшаном и Кашмиром. Там мы вели большую [166] священную войну (газават), /76a/ и после многочисленных побед благополучно и в здравии вернулись назад.

Когда после этого прошло некоторое время, из-за злобы, порочности и коварства людей случилось так, что хан отправил меня вместе с Рашид султаном в Аксу, [чтобы привести оттуда] Имин Ходжу, которому, как уже упоминалось выше, был отдан Аксу. Аксу со времени завоевания его Мирзой Аба Бакром с 909 (1503 — 1504) по 923 (1517) год оставался разрушенным, а Имин Ходжа султан благоустроил его. Оттуда мы переселили Имин Ходжа султана вместе с его людьми в Кашгар. Я оставил Рашид султана в Аксу, приведя в порядок его дела в войске и с подданными, и вернулся назад на службу к хану. И Имин Ходжа султана отправили в Индию; в Индии он умер естественной смертью.

В конце 938 (1531 — 1532) года [Султан Са'ид] хан отправился на священную войну в страну неверных в Тибет. Меня он отправил туда раньше, я взял некоторые крепости Тибета и [к тому времени], когда хан прибыл следом за мной, овладел большинством тибетских вилайатов. Когда оба войска соединились, получилось пять тысяч человек. Во всем Тибете невозможно было прокормить зимой пятитысячное войско. Тогда [хан] счел правильным присоединить меня к Искандар султану и с четырьмя тысячами человек отправил в Кашмир. Сам хан направился к Балти ³³ — вилайат между Тибетом и Балуром. Зимой хан занялся священной войной в Балти, а весной вновь пришел в Тибет.

В ту зиму я находился в Кашмире, в конце зимы произошло сражение с кашмирскими правителями, и Аллах преславный и всевышний даровал мне победу. Все кашмирское войско и кашмирские правители были уничтожены, и завоевание Кашмира было уже [делом] решенным, однако из-за тех злобных людей, в обычае которых было портить дело, полное завоевание не удалось, и с правителями [Кашмира] был заключен мир. Дочь Мухаммад шаха ³⁴, который был государем Кашмира, обручили с Искандар султаном, /76б/ с именем [Са'ид] хана провозгласили хутбу и стали чеканить монету. Сколько было возможно, собрали мал Кашмира, и весной [после] той зимы я прибыл на службу к хану в Тибет. Удостоив меня разными милостями и царской благосклонностью, он возвратился, [167] а меня отправил в Урсанг ³⁵, который является киблой Китая и Тибета, сам же направился в Кашгар.

Хан по приезде в Тибет очень ослабел от [начавшегося у него] удушья ³⁶. За время пребывания в Тибете он не поправился, однако во что бы то ни стало должен был пройти эту дорогу. Когда он достиг удушливых мест, там от этого самого удушья его чистая душа отлетела к вершинам святости в конце 939 (июнь — июль 1533) года. Подробно это изложено во второй книге этой “Истории”.

ГЛАВА 68.

РАССКАЗ О ПОХВАЛЬНЫХ ДОСТОИНСТВАХ И ПРЕВОСХОДНЫХ КАЧЕСТВАХ СУЛТАН СА'ИД ХАНА

Султан Са'ид хан был государем благородным, счастливым, могущественным, благоденствующим, украшенным различными достоинствами и похвальными чертами характера. Его благословенный возраст был близок к сорока восьми годам, когда он удостоился милости всевышнего Аллаха. В его благословенных добрых делах не было такого пробела, который мог бы заметить зрачок глаза. Беседы его были чрезвычайно изящны, а речь до предела красноречива, как по-тюркски, так и по-персидски. Если он обращался к кому-нибудь с речью, то перед этим улыбался. Он был всегда весел и приветлив, милостив и великодушен. К примеру, некий Максуд 'Али в бою ранил хана стрелой в левое плечо так, что он болел в течение двух лет и был близок к гибели. В те дни, когда он был болен, группа людей схватила этого самого Максуда 'Али, чтобы хан смог отомстить ему. Когда они привели его к хану, тот обласкал его и отдал ему халат, несмотря на то, что кроме этого халата другого у него не было, и удостоил его своей беседой. Он сказал: “Мне было скучно, хорошо, что ты пришел”. И так до конца своей жизни он обращался с ним милостиво. /77а/ Таких и подобных им дел у него было много, большинство их упомянуто во второй книге.

И щедрость его доходила до предела. Двадцать четыре года я находился у него на службе. Он одаривал так щедро, что бывало иногда в его кладовых ничего не оставалось, так, что днями царская столовая пустовала, и он кушал в гареме. По этому примеру [видно, что] его доходов, поступающих из его владений, не хватало для расходов на подарки. [168]

По храбрости он также выделялся между себе подобными. Так, однажды я находился при нем, когда он сам лично вел атаку, и описание этого имеется во второй книге. В стрельбе я не видел равного ему ни у моголов, ни у узбеков, ни у Чагатаев, как до него, так и после. Сей раб неоднократно наблюдал, как семь-восемь стрел подряд били без промаха, как на охоте на газелей, так и на зайцев и на дичь. Стрелы, которые он посылал в боях, происходивших в Моголистане между ним, киргизами и другими, были известны среди тех племен.

Я мало встречал людей, подобных ему по благородству натуры. Однажды приехал в Андижан (Приведено по Л₂ 76б, Л₃ 52а) одни фидаи <с целью совершить покушение на хана (Добавлено по Л₁ 59б), искал удобного момента [для этого], но, не найдя, взял коня из ханской конюшни и сбежал. По дороге его схватили вместе с лошадью и привели к хану. Фидаи сам сказал хану: “Я приехал сюда с определенным намерением, но не нашел подходящего момента, [чтобы осуществить его]. Тогда я подумал :“Уведу-ка я коня из ханской конюшни, все-таки что-то будет сделано”. Все приговорили его к смерти, а хан сказал сему рабу. “Передай его своим мулазимам, чтобы они охраняли его и все, что будет решено, пусть они приведут в исполнение”. Когда люди разошлись, хан сказал мне. “В благодарность за то, что Аллах преславный и всевышний уберег меня от зла этого человека, отдай ему эту самую лошадь и передай его своим мулазимам, чтобы они вывели его из лагеря куда-нибудь подальше и освободили. В общем, будет считаться, что бедняк как-то выполнил свое намерение, и он не будет испытывать стыда перед своими потомками”. По степени образованности /77б/ я никогда не видел [подобного ему] человека, и если даже [ему попадало] письмо неграмотное и неразборчивое, он, что бы то ни было, и стихи и прозу, читал не задумываясь, так, что всякий мог подумать, что он знает их наизусть. Он хорошо писал почерком насталик, орфография его была правильной и безупречной и на фарси, и на тюркском, и на арабском (Добавлено по Л₂ 76б, Л₃ 52а) языках. Он составлял по-тюркски безупречные красивые инша, такие, какие не удавалось составлять многим другим [169] знатокам.

Я мало видел людей, кто писал бы стихи с его силой и дарованием. Никогда он не задумывался над сложением стихов, наоборот, [во время] собраний и бесед, какой бы диван ни открывали из тех, которые были под рукой, он на любой размер и рифму [тех стихотворений] экспромтом слагал стихи, и все, что сочинял, он читал один-два раза, так, что каждый мог запомнить, но не соглашался с тем, чтобы кто-нибудь записывал их.

Стихи, которые хан слагал экспромтом в собраниях, я запомнил, и здесь приводятся из них несколько байтов:

В каком цветнике имеется роза, подобная твоему лицу,
И у какой розы есть такой влюбленный в нее соловей, как я?!
Зачем моему сердцу гурии и рай,
Когда в любви к моей возлюбленной для меня сотни тысяч раев?
Чтобы увидеть ее локоны, распущенные по лицу,
О Са'ид, у моего сердца влюбленного есть страстное желание

И еще его же стихи:

Слава Аллаху, что стало известно возлюбленной о моем состоянии,
А теперь перед возлюбленной… (Текст не ясен) сопернику,
Если на прогулку выйдет тот кипарис с плавной походкой,
Пусть станет рабом его стана стройный кипарис [сада]
Если я погибну или буду плакать кровавыми слезами, не упрекайте меня, несчастного
Ибо я не могу справиться с глазами, проливающими кровавые слезы

И еще:

Ты обещала, что будешь верной мне,
Однако ты проявляешь жестокость к душе моей.
ты не стреляй в меня стрелами своего кокетства,
Ибо боюсь я, что ты, промахнувшись, [попадешь в другого]
Ты говоришь мне, что будешь верна мне,
Но верность твоя ко мне та же, что и к другим
Ради сокращения изложения здесь приведено только это.

Однажды я предложил, чтобы [хан] непременно сочинил экспромтом [стих] на фарси. После настаивания на этом /78а/ хан приказал, чтобы открыли диван Ходжа Хасана ³⁷, который находился тут же, и попалась газель с таким началом: “О ты, которая вся — душа человека...” [170]

Присутствующие здесь в собрании люди стали экспромтом сочинять стихи. А хан произнес такой байт:

Сколько бы ты ни запрещала говорить мне; “Ты — душа человека”,
Я скажу правду, что ты, действительно, — душа человека

Вероятнее всего, хан, кроме этого байта, больше ничего не сочинил на фарси, но из этого пробного байта видно, какое у него было тонкое дарование. <Из музыкальных инструментов (Добавлено по Л₂ 77а; Лз 52б) он играл на уде, на оживляющих душу дутаре (Добавлено по Л₂ 77а; Л₃ 52б), сетаре, чартаре и гиджаке. Лучше всего он играл на чартаре. Он был мастером в резьбе по кости и делал прекрасные стрелы. <Он был мастером в шитье кожаных рукавиц и колпаков для головы соколов (Приведено по Л₂ 77а, Л₃ 52б) и хорошо знал, как ухаживать за ловчими птицами и как организовать разные виды охоты. Он проявлял в этом деле много страсти и старания и считал [знание] этого дела лучшим из всех своих достоинств.

В начале своей жизни он был чрезвычайно беззаботным [человеком], бесстрашным, кутилой, весельчаком, <любителем вина (Приведено по Л₂ 77а; Л₃ 52б) и страстным в своих желаниях, так, что он и часа не мог пробыть без наслаждения [вином], исключая дней рамазана; трезвости своей [в те дни] он и во сне не видел. Когда его благословенный возраст достиг 37 лет, <а это было в 928 (Приведено по Л₂ 77а; Л₃ 52б) (1521 — 1522) году, он раскаялся и стал придерживаться благочестия.

Во время написания второй книги, когда речь коснулась раскаяния хана и года этого события, мне пришла на ум хронограмма года [этого события], и я записал ее там. Она заключается в том, что в 928 (1521 — 1522) году хан отрекся от опьяняющих напитков, однако он не отказался от других запретных вещей, поэтому раскаяние его <было неполным (Приведено по Л₁ 60а; Л₂ 77а, Л₃ 52б). [Слова из] стиха Корана: <...Тубу ила-л-лахи тавбатун> — <раскаивайтесь перед Аллахом искренним раскаянием ³⁸> вместе со словами “тауба” (“раскаяние”) без последних букв “ба” и “ха” составляют [928] год. [171]

Когда убежище руководства Ходжа Бахааддин Махмуд, <да ниспошлет Аллах ему здоровье и да сохранит его>, который известен как Ходжа Хаванд Махмуд, прибыл в Кашгар, хан вручил ему свою волю и присоединился к счастливому ряду его слуг. Через пять лет (Во второй книге “Та'рих-и Рашиди” (л. 239 б) указан год “полного раскаяния” хана — 935/1528 — 1529, зашифрованный в той же хронограмме' “Тубу ила-л-лах тавбатун”, но уже с учетом цифрового значения букв “ба” и “ха”, сумма которых составляет цифру семь, что соответствует утверждению автора, что “полное покаяние” хана произошло через семь лет после “неполного”. Указанные здесь “пять лет”, видимо, описка автора) после своего первого покаяния он отрекся от всех запретных вещей, и покаяние его стало полным. [Упомянутый] стих Корана [теперь] также составляет полную хронограмму. /78б/

После того, как он вступил на путь духовного совершенствования [суфийского ордена] ходжагон <да освятит Аллах их души>, он стал строго следовать справедливости и установлениям сунны. Его прекрасные душевные качества и благородные поступки стали такими, что, вероятно, до него из хаканов, кроме Увайс хана, мало кто имел такие качества, <а Аллах знает лучше>. И если кто хочет знать подробно о его благословенной жизни, пусть обратится ко второй книге.

ГЛАВА 69.

УПОМИНАНИЕ ОБ 'АБДАРРАШИД ХАНЕ Б. СУЛТАН СА'ИД ХАНЕ

Сегодня, когда идет 953 (1546 — 1547) год, на троне ханской власти и на престоле хаканов находится наследник его величества Са'ид хана, его славный сын 'Абдаррашид хан, и я, ничтожный раб Мухаммад Хайдар, посвятил ему и украсил его знаменитым именем и благородными титулами эту “Историю”.

Начав “Историю” с упоминания о Туглук Тимур хане, который [первый] из могольских хаканов был удостоен чести обращения в ислам, до Султан Йунус хана было записано все то, что было услышано мною от надежных повествователей, в рассказах которых не было противоречий, а противоречивые рассказы не записывались во избежание лжи. Все, что произошло начиная с Йунус хана, с этого благородного человека, до завершения дела Султан Са'ид хана записано во второй книге, а здесь, если что и излагалось с [172] [некоторыми] объяснениями, то, <имея в виду, что длинноты и повторы не похвальны, мы изложили коротко (Приведено по Л₂ 77б; Л₃ 53а), а подробности [рассказа] отнесены во вторую книгу <Однако описания жизни 'Абдаррашид хана во второй книге нет (Добавлено по Л₂ 78а; Л₃ 53а), поэтому мы сочли уместным написать здесь о нем подробно.

В те дни, когда [хан Султан Са'ид] находился в Моголистане со своим младшим братом Султан Халил султаном, [пришел туда] и Мансур хан. В Чаруй Чалаке произошло сражение, в котором братья были обращены в бегство. После их поражения создалась такая обстановка, что оставаться им в Моголистане оказалось невозможным, и они были вынуждены уйти в Андижан. /79a/ Там хан был арестован, затем бежал оттуда и ушел в Кабул к Бабур Падишаху, который доводился двоюродным братом хану — подробно это описано во второй книге.

Мать 'Абдаррашид хана была из простых людей, ее сделали женой [хана], чтобы она прислуживала ему, и в то время она находилась при хане. Когда хана арестовали в Андижане, узбеки разлучили ее с ханом, а она была уже на седьмом месяце беременности от хана этим самым 'Абдаррашид ханом. После того, как хан уехал в Кабул и присоединился к Бабур Падишаху, хану сообщили, что та служанка разрешилась от бремени сыном. Хан сказал об этом известии Падишаху, и тот посоветовал: “Назови его 'Абдаррашид, потому что это рифмуется с [именем] хана Султан Са'ид”. Таким образом, славное имя “'Абдаррашид хан” было дано Падишахом, и оно, без сомнения, оказалось благословенным, и он стал преемником отца.

Когда мой дядя Саййид Мухаммад мирза в вилайате Фергана выступил против Джанибек султана узбека, он очистил от узбеков Ферганский вилайат и отправил человека к Падишаху в Кундуз и тот привез Султан Са'ид хана. Этот 'Абдаррашид хан находился в руках у узбеков и освободился из плена [во время] того выступления [моего дяди] и присоединился к своему великому отцу. Когда моя сестра Хабиба Султан ханим приехала из Самарканда, хан женился на ней и передал ей этого 'Абдаррашид хана. Она заботилась о его воспитании и проявляла к нему свою [173] материнскую любовь. Эмира Гури барласа назначили к 'Адаррашиду атабеком. В те дни ему было три года. Через два года эмир Гури барлас умер и по могольскому обычаю его должность хан передал его дяде 'Али Мирак барласу. Должность атабека 'Абдаррашид султана утвердилась за 'Али Мирак барласом, а обучение его поручили маулана Мухаммад Ширази, который был человеком ученым и доброго нрава и всю свою превосходную жизнь /79б/ потратил на служение могольским хаканам. Маулана Мухаммад Ширази был главой садров; при дворе Султан Са'ид хана он имел большое влияние. В действительности атабеком Рашид султана был этот Маулана, а 'Али Мирак барлас, кроме имени атабека, никакого отношения к нему не имел.

Рашид султан родился в 915 (1509 — 1510) году. В 928 (1521 — 1522) году, когда ему было тринадцать лет, хан отправил его в Моголистан. История эта такова. Сын Султан Халил султана Баба султан в то время, когда Джанибек султан убил в Ахси Султан Халил султана, как уже было упомянуто, был [в то время] грудным ребенком и так же, как Рашид султан, стал пленником при дворе Джанибек султана. Во время освобождения Ферганы он присоединился к хану. Этого племянника хан любил больше своих сыновей и поручил его Ходжа 'Али бахадуру, который в прошлом оказал большие услуги его величеству Султан Са'ид хану, и дал Ходжа 'Али бахадуру должность атабека (Добавлено по Л₁ 61а, Л₂ 786; Л₃ 51а) Баба султана.

Ходжа 'Али бахадур был моголом. Он долго жил в Моголистане, питал к нему большую любовь и всегда мечтал находиться в Моголистане. По этой причине он попросил хана дать Баба султану Моголистан и киргизов — он де увезет Баба султана в Моголистан и будет управлять делами киргизов и Моголистана. Хан согласился и хотел дать разрешение на это дело, однако мой дядя, несмотря на то, что Баба султан был его зятем, не преступая границ доброжелательности к нему, не согласился с этим. Он заявил [хану]: “У моголов безграничная тяга к Моголистану. Когда Баба султан утвердится в Моголистане, все моголы захотят уйти в Моголистан. Запретить это — значит нанести обиду Баба султану, а если Вы не воспрепятствуете [174] этому, то для Вас уход /80а/ людей в Моголистан будет очень неприятен. Из-за этого появится обида между вами, и если это случится, то повлечет [за собой] большие трудности. И, наоборот, если Вы отправите Рашид султана, — он Ваш сын и сколько бы людей ни ушло с ним, Вам плохо не будет. А если будет плохо, то Вы можете запретить это, и ему от этого ничего плохого не будет. И хотя Рашид султан еще мал, но для пользы дела надо, чтобы он поехал в Моголистан”. Кроме моего дяди, никто не разделял [этого мнения], особенно Мирза 'Али Тагай, который всецело был на стороне Баба султана.

Тем временем умер естественной смертью Ходжа 'Али бахадур, и по этой причине отъезд [Баба султана] окончательно расстроился. Мнение хана утвердилось в пользу Рашид султана. Однако в отношении того, как устроить это дело, шли постоянные разговоры. Мой дядя старался продвинуть дело Рашид султана, много хлопотал об этом. Он так докладывал [хану]: “Надо поступать так: освободить давно пребывающего в заключении Мухаммад киргиза, отобрать из улуса моголов всех желающих ехать в Моголистан и владеющих стадами и отправить их во главе с уважаемыми эмирами”. В конце концов хану понравились эти рассуждения моего дяди, и он поступил так, как было сказано. Он сделал Мирза 'Али Тагая главным эмиром, Мухаммад киргизу поручил управлять киргизами и отправил их.

В те дни умер 'Али Мирак барлас, а Мухаммад б. 'Али Мирак барлас ³⁹ по праву наследования стал служить Рашид султану и также уехал вместе с ним. Короче говоря, стараниями моего дяди [хан] дал Рашид султану треть своего царского имущества — людей и войско, деньги, палатки и шатры и отправил его в Моголистан. Во время отправления хан потребовал принести в гарем все снаряжение и сказал мне: “Его саблю и колчан ты подвяжи ему на пояс и посади на коня; пусть это будет благословением и в военном деле пусть он будет твоим учеником”. Сей раб выполнил эту службу. Хан поднялся, прочел фатиху — благословение и повторил несколько, раз: “Помни и не забывай, что первую саблю /80б/ подвязал к твоему поясу Мирза Хайдар, и ты стал его учеником. Если тебя спросят: Чей ты ученик в военном деле, что ты ответишь?” Рашид султан сказал: “Я отвечу, что я ученик [175] такого-то”. Хан сказал: “А он — мой ученик”.

После того, как эти слова были повторены несколько раз, хан прочел фатиху и отправил его. Когда Рашид султан приехал в Моголистан, Мухаммад киргиз собрал всех киргизов и полностью подчинил Моголистан. В то время в Моголистане стало много войска, подробное описание этого слишком удлинит [повествование]. Короче говоря, из-за нападений узбек-казаков и враждебного отношения киргизов Рашид султан со всем своим окружением вернулся в Кашгар.

[В то же время] произошли события, [связанные] с Баба султаном и Шах Мухаммад султаном, которые подробно описаны во второй книге. Мухаммад барлас также был причастен к тем событиям. Наследники Шах Мухаммад султана настойчиво требовали его у хана, чтобы осуществить кровную месть, однако я и мои дядя воспрепятствовали этому.

Итак, в ту зиму, когда шел 934 (1527 — 1528) год, хан послал сего раба с Рашид султаном в Балур. Сей раб вместе с ним уехал в Балур и оказывал услуги в том войске. В те дни Рашид султану было восемнадцать лет и при нем не было ни одного хорошо воспитанного человека, он не знал, как вести беседу и как общаться [с людьми]. Наоборот, [при нем] была группа во главе (Приведено по Л₂ 79б; Л₃ 54б) с Мухаммади — все они были только по виду людьми, а по поведению — скоты. От таких, подобным животным [людей], чему можно было научиться? Я при отсутствии у меня способностей был более способным, чем та группа людей. С Рашид султаном у меня было тесное общение, и ту привязанность и любовь, которые я питал к Шах Мухаммад султану и Баба султану, я перенес на Рашид султана. Когда через некоторое время мы вернулись [к хану], хан нашел своего сына другим. Несколько раз в отсутствие и в присутствии Рашид султана хан говорил: “Мы очень благодарны тебе, ты сделал для нас Рашид султана сыном — в этом походе он достиг много побед. /81а/ Слава богу, он приблизился к тому, что мое сердце хотело от него.

Между тем поступили известия о [враждебных] действиях Имин Ходжи в Аксу, и сколько я и мой дядя ни старались устранить их, ничего не вышло. Описание этих событий и козней Мирза 'Али Тагая — все записано во второй книге. В конце концов меня вместе с [176] Рашид султаном послали в Аксу. Когда мы достигли Аксу, все люди вышли встретить нас, а Имин Ходжа султан уехал к хану. Я пробыл в Аксу шесть месяцев и привел в полный порядок дела войска и подданных Аксу.

Перед этим однажды в Моголистане хан кушал миндаль. Он разгрыз благословенными зубами одну миндалину и из нее выпали два ядрышка. Хан позвал Рашид султана и меня и каждому из нас дал по одному ядру и сказал: “Существуют установленный обычай и хорошее правило: если два человека хотят подружиться, <пусть они съедят по одному ядрышку из одного такого миндаля, и они станут дружить друг с другом (Добавлено по Л₂ 80а; Л₃ 55а). А смысл этого в том, что, подобно двум ядрам в одной косточке, они ни в чем не станут поступать порознь п отлично друг от друга. Внешне не будет видна двойственность, она будет восприниматься как единство. Я приказал вам сделать это, чтобы вы дружили”. Мы оба по обычаю поцеловали землю и подарили друг другу коней. Цель [этого рассказа] такова: когда мы были в Аксу, между нами были прекрасные отношения: наши дружба, согласие, любовь и доверие достигли такого уровня, что большего нельзя было и представить себе. Та дружба была скреплена торжественными обещаниями. И если описать ту дружбу и согласие, то читатели, которые не видели их, действительно отнесут это описание на счет красноречия.

Короче говоря, через шесть месяцев с сотнями надежд мы расстались друг с другом, и я отправился на службу к хану. Во время прощания я прочел газель — вот четыре байта из нее:

С твоей улицы мы уходим с болью и печалью [в сердце],
Из-за разлуки с тобой мы уходим с сотнями мук
Красотой ты подобен Лайли, а мы
По стопам Маджнуна уходим.
Ты спрашиваешь
“Как же ты уходишь один?”
Спутник мой — тоска по тебе, и мы уходим вместе с ней, /81б/
Шах 'Абдаррашид — океан великодушия,
И мы уходим, погрузившись в море его милости.

После того, как я удостоился служения хану, на следующий год хан собрался идти на священную войну в Тибет, и меня он отправил туда раньше. Я привел в порядок дела некоторых областей Тибета, когда [177] следом за мной прибыл хан, и в Тибете собралось войско в пять тысяч [человек]. В Тибете войско в пять тысяч человек не умещалось, и поневоле я с Искандар султаном, сыном хана, который был младше Рашид султана, ушел в Кашмир. Ту зиму я провел в Кашмире, а весной прибыл на службу к хану — это уже описано, и нет нужды рассказывать здесь об этом. Одним словом, когда я удостоился встретиться с ханом в Тибете, хан направился в Йарканд, а меня отправил разорить языческий храм Урсанг. Четыре месяца я провел в пути, а хан во время возвращения по дороге скончался. Эмиры, находившиеся на службе хана, послали за Рашид султаном гонцов и известили его о положении дел. Моему дяде также сообщили об этом событии; мой дядя приехал на могилу хана и занялся траурными церемониями.

10 мухаррама 940 (1 августа 1533) года прибыл Рашид султан. Мой дядя, рыдая, вышел к Рашид султану, а тот тут же убил его. Вместе с моим дядей он присоединил к мученикам и 'Али Саййида, молочного брата (кукалдаша) моего дяди. Хронограмму их мученической смерти нашли [в словах]: “катала фи-л-мухаррам” ⁴⁰ — “двое убиты в [месяце] мухаррам”.

У людей, обладающих великодушием и благородством, — качества, которыми гордятся государи, — принято, что если какой-то человек окажет им когда-то какую-то услугу, то они отвечают на ту услугу разными милостями. Мой дядя — сын племянницы Йунус хана, служба его при дворе султанов и хаканов могольского улуса была потомственной, и во второй книге описано значение должности улусбеги. Он был [одним] из близких людей отца Рашид хана, и такой власти, [как у него], ни у кого не было. /82а/ [Находясь] на службе у Султан Са'ид хана, он оказал ему много услуг. Первая — завоевание Андижана, что явилось основой власти хана. Другая его услуга — он привел хана в Кашгар, без его усилий хан и не думал бы о Кашгаре. И дальше в этом же роде. Хан был благодарен ему за службу, он много раз перечислял [его заслуги] и соответственно им оказывал ему внимание. Если бы [мой дядя] не оказывал никаких услуг Рашид хану, а наоборот, совершал бы проступки, то [следующие обстоятельства] служат поводом, чтобы он простил его: его выступление на Андижан стало причиной освобождения Рашид хана из рук узбеков, а выступление Рашид хана в [178] Моголистан, явившееся причиной его возвышения и началом царствования, [опять же] произошло благодаря стараниям моего дяди. Если бы получилось по совету Мирзы 'Али Тагая и Ходжа 'Али бахадура, то вместо Рашид султана был бы Баба султан. В успехе дел Рашид хана мой дядя всегда прилагал много старания. Так, несмотря на то, что Имин Ходжа султан был его зятем и от Имин Ходжа султана он имел пять внуков, когда же сочли нужным, чтобы вместо [Имин] Ходжа султана был Рашид хан, а Имин Ходжа султана обрекали на скитания, он нисколько не препятствовал этому и даже приложил к этому старание. Здесь не место для перечисления его заслуг. И за быть все это и убить невинного — удивительно! Лучше быстрее свернуть листы с этими словами. То, что Аллах преславный и всевышний пожелает, так и будет, и устройство того в его доброй воле. Надо вспомнить стих [Корана]: <Поистине мы принадлежим Аллаху, и к нему мы возвращаемся> ⁴¹.

Удивительнее всего то, что этих самых лицемеров, которые обманывали Рашид султана в делах, возвысили. Одним словом, Мирзу 'Али Тагая назначили на место моего дяди и отправили в Кашгар. Он уехал в Кашгар и ни на минуту не откладывал убийство и истребление потомков моего дяди.

В “Сийар ан-наби” Шайх Са'ида Казаруни рассказывается, что в битве при Бадре ⁴² семьдесят человек из глав курайшитов ⁴³, /82б/ попали в плен. Чтобы выкупить их, из Мекки приезжали курайшиты, привозили выкуп и освобождали пленников. Привез выкуп также Аби-л-Асс ⁴⁴, <да будет к нему милостив Аллах> Этому Аби-л-Ассу посланник Аллаха [Мухаммад] обещал отдать в жены свою дочь еще до того, как сам стал пророком. А Аби-л-Асс [после ниспослания пророческой миссии Мухаммаду] до сих пор не принял ислам. Когда пророк, да будет над ним мир, посмотрел на него, то взгляд его очистил сердце Аби-л-Асса от ржавчины неверия, и он сказал асхабам: “У меня в сердце утвердился ислам. Я поеду в Мекку, потом вернусь и приму веру”. Асхабы сказали: “Ислам надо принять сейчас же, потому что от этого будет польза и для земной жизни, а те большие средства, которые ты привез в качестве выкупа, по повелению всевышнего Аллаха и Его посланника, <да благословит его господь и да ниспошлет ему мир>, будут для тебя [179] дозволенными”. Аби-л-Асс ответил: “Как бы ни было это дозволено, но плох тот мусульманин, который начинает с преступления”. Аби-л-Асс уехал в Мекку, вернул имущество людей и обратился к собравшимся: “Есть ли у меня долг перед кем-нибудь?” Все сказали: “Все долги мы получили, за тобой ничего не осталось. Тогда он открыто принял [мусульманскую] веру и поспешил в Медину к пророку, <да благословит его господь и да ниспошлет ему мир>. Пророк согласно прежнего брачного договора отослал Зайнаб в его дом. Цель [рассказа]: начало царствования Рашид Хана ознаменовалось пролитием невинной крови и отсутствием великодушия. Стихи:

В представлении мудреца с добрым нравом,
Обладающего умом и справедливостью,
Все владения мира во всей вселенной
Не стоят того, чтобы капля крови пролилась на землю.

После истребления преданных людей [Рашид хан] утвердился на ханском троне и на хаканском престоле.

Когда известие о смерти [Са'ид] хана дошло до Мансур хана, он пошел на Аксу. Рашид хан выступил против своего великого дяди. Мансур хан возвратился, не достигнув цели. Рашид хан так же вернулся в столицу своего государства. Это повторилось [со стороны] Мансур хана еще раз, Рашид хан также выступил вторично [против него] и счастливо и благополучно /83а/ возвратился.

Так как произошло беспричинное убийство моего дяди, безопасность покинула людей, и эмиры хана стали бояться служить ему. Мирза Али Тагай бежал в Каратегин ⁴⁵ и, как сказал поэт:

О ты, отвратительный, презренный безбородый сводня,
Ты, будучи мужчиной, поступаешь, как коварная самка.
Ты думал, что когда не останется хороших людей, то будешь ты.
Все хорошие люди ушли, и ты [все-таки] ушел за ними.

Когда Мирза 'Али Таган, подобно отвратительному дьяволу, бежал, остальные эмиры хана, договорившись между собой, взяли некоторых сыновей хана, отправились в Хотан и открыто проявили свою непокорность. [180] Рашид хан отправился следом за ними. Простые люди [Хотана] вышли встретить Рашид хана. Небольшое количество эмиров осталось в крепости, всех их связали и привели к Рашид хану. Рашид хан сохранил им жизнь и повелел всех их выселить. Эта группа, которая совершила преступление, заслуживала казни, однако он не сделал этого, хотя никаких услуг ему они не оказывали. И наоборот, мой дядя, несмотря на корни родства, множество услуг [хану], отсутствие вины и неоднократное подтверждение своей преданности, был убит па глазах у народа. Стихи:

Никто не знает законов этого презренного неба,
О боже, пусть вечно оно будет перевернутым.
Всякий преданный человек, гибнет,
А лицемер находит счастье!

Короче говоря, после того, как хан завершил дело с эмирами, он прогнал своих дядей, братьев и жен [отца], [в том числе] и Зайнаб Султан ханим, самую “любимую из жен Султан Са'ид хана. Он установил мир и дружбу с узбеками Шайбана, которые были старинными врагами, как об этом было написано раньше, н занялся истреблением узбек-казаков, которые были их старинными друзьями. Узбекам обеих сторон Рашид хан отдал в жены своих сестер. Когда старинный враг, узбек Шайбан, установил связь с сестрой Рашид хана, то это привело к бесчестию [для Рашид хана]. Короче говоря, он вступил в союз с Шайбаном и разгромил узбек-казаков. И действигельно, разгром узбек-казаков был удивительным делом после того, как [Рашид хан] пренебрег старинными обычаями. /83б/ С тех пор, как Султан Йунус хан разбил Бурудж углана в Кара-Тукае (Приведено по Л₂ 82б; Л₃ 57а) в 877 (1472 — 1473) году, до настоящего времени между узбеками и моголами произошло много сражений, и всегда узбеки побеждали, так что моголы никогда за этот период не одерживали победу над узбеками. А Рашид хан победил узбеков, и это дело Рашид хана является одним из величайших его дел. Хотя его дед, Султан Ахмад хан, одержал победу над узбеками, как уже было описано, однако он разбил узбеков во время набега, <а не одержал победу над ними на поле брани, а Рашид хан (Добавлено по Л₁64а) разбил их на поле битвы. [181]

До этих пор я написал о делах Рашид хана то, что слышал в Индии и Кашмире от надежных рассказчиков. После победы над узбеками он отправился в Андижан и Турфан, однако деталей этого [события] <от надежных повествователей (Приведено по Л₁ 64а) я не услышал и посчитал недостойным записывать <ложные сведения (Приведено по Л₁ 64а), поневоле удержав от этого поводья пера. Все недостойные дела, за которые люди упрекали Рашид хана, были [совершены им] стараниями (Приведено по Л₁ 64а; Л₂ 82б; Л₃ 57а) Мухаммади барласа или ради него. Причина такого влияния его на хана не известна — у него нет ни соответствующих заслуг, чтобы возводить его в такую степень, ни соответствующей храбрости, ни достоинств, которые были бы причиной предпочтения его, ни качеств, за которые ему надо было бы дать все эти степени. Рашид хан ради него взялся за такое дело, что если о нем будет сказано, читатели этих записей, не видевшие [того дела] собственными глазами, сочтут [эти записи] за преувеличение. И прозвище “Осел”, применяемое к племени барлас, целиком и полностью относилось к тому барласу. Он столько прикладывал сил для истребления и изгнания дядей [Рашид хана] по отцу, матерей (жен отца), эмиров и к подстрекательству на брак [с женщинами] из ханского гарема, что описание всего этого покажется чистым преувеличением, поэтому будет лучше, если избежать той речи.

В эти дни <бог преславный и всевышннй> освободил 'Абдаррашид хана от той беды — он передал того осла погонщику ослов смерти. Можно надеяться, что теперь он будет держать поводья величия в руках ума и /84а/ сочтет нужным воздерживаться от внушающих опасение поступков и сделает стремлением своего благородного ума путь, удовлетворяющий его благородных отцов и великих дедов, и ради каждого осла не будет истреблять людей и не позволит себе сажать каждого преуспевающего благочестивого на коня греховности.

Аллах преславный и всевышний с помощью своей справедливости пусть многие годы держит его на царском троне и на престоле хаканов и сохранит его от всего того, что не является угодным Аллаху и его [182] посланнику и да ниспошлет ему наверстывание того, что им потеряно. <Аминь, о владыка обоих миров! >

'Абдаррашид хан, несмотря на то, что слабо разбирался в людях, по своей природе — по физической силе, здоровью и изяществу беседы не имел равных между себе подобными. В стрельбе после его великого отца таких, как он, мало. В чаше смелости — он лев, охотящийся за тиграми, а в море дерзости (Приведено по Л₁ 64б) — акула, пожирающая дракона.

Его талант красноречия и рассыпающая перлы речь — единственная жемчужина в море изящества и прелестная шкатулка с превосходным жемчугом. Его щедрая рука так играет на [разных] музыкальных инструментах, что чанг Венеры перед ним беззвучен, а песни соловьев в саду мелодий теряют стройность. Движущая сила его благородной натуры прозу переложила на жемчужный ряд стихов. Его одаренность вкусила сладкую пищу тонкостей и изящества.

В силу природной одаренности он во всех искусствах и ремеслах творит чудеса. Для кого-то из господ по требованию этикета он отправил несколько посланий и в том числе вырезал из бумаги дерево, у которого ствол, ветви и листья были сделаны и раскрашены как [настоящие] ствол, ветви, листья и цветы, так что тонкостью исполнения были восхищены и мастера этого искусства.

Так как дни моей разлуки [с 'Абдаррашид ханом] длились долго, то я упомянул здесь только его достоинства и таланты, которые он обрел еще при мне и к которым я имел отношение, — исключение составляет игра на сазе, к которой я не причасген. Возможно, он обретал [знания] и после того, как мы расстались, так как от природы он был человеком способным, и ему все давалось. Вместе с тем /84б/, он хороший мусульманин, претендующий на справедливость и правосудие. Однако, как сказано: для Мусы [более] подходит везир Харун, а не Хаман. Если бы у Фир'ауна был везирем Харун, он был бы тем самым фараоном, [который] е божественной помощью исповедовал бы истинную религию и не возгордился бы. Стихи:

Надо, чтобы твой собеседник был лучше тебя,
Чтобы у тебя прибавлялся бы ум и укреплялась бы вера.
Ты украшаешь иногда осла попоной и седлом, [183]
И ты сожалеешь об отданном ему ячмене и соломе.
И так ты постепенно превращаешься в осла,
От безобразий своих ты однажды оглохнешь.

Цель [сказанного — показать], что сам 'Абдаррашид хан по своей природе стремился к справедливости и правосудию, однако он явно следовал указаниям Мухаммади [барласа], во всех случаях он поступал с его согласия, поэтому способствовал самым отвратительным делам. Так как Мухаммади теперь нет [в живых], мы надеемся, что справедливость вернется, установится спокойствие и обретется счастье, <если будет угодно Аллаху>.

ГЛАВА 70.

ОБ ОКОНЧАНИИ ПЕРВОЙ КНИГИ “ТА'РИХ-И РАШИДИ”

У этого неспособного, бессильного откуда может быть смелость, чтобы пытаться вести перо бездарности по тетради возможности написания [этой “Истории”]. Однако из-за того, что мне довелось слышать несколько рассказов <из достоверных преданий (Приведено по Л₂ 83б; Л₃ 58а) о могольских хаканах, исповедовавших ислам, и жизнь некоторых из них я наблюдал воочию, а сейчас, как посмотрю я на себя и на людей, подобных мне, то не нахожу ни одного человека, который знал бы эти предания и жизнь тех хаканов, [и я решил], <если я не проявлю (Приведено по Л₂ 83б; Л₃ 58а) такой смелости, то моголы и могольские хаканы останутся в неведении о своей родословной, не говоря уже о [подробностях] жизни своих предков. А если бы я предложил описать эти дела славным ученым, это привело бы к трудностям, так как у них нет достаточной осведомленности о жизни хаканов. От этих моих слов нет пользы никому, кроме могольских хаканов и моголов, так как сейчас под властью моголов находятся [только] самые отдаленные н малочисленные племена, а когда-то власть над населенными странами и обитаемой четвертью мира принадлежала роду, потомкам и последователям Чингиз хана.

У Чингиз хана были четыре сына, и царство /85а/ он разделил между этими четырьмя сыновьями. <Улусу каждого из сыновей (Приведено по Л₁ 65а; Л₂ 84а; Л₃ 58а) принадлежала четвертая часть царства. В исторических сочинениях везде, где [184] упоминаются четыре улуса, речь, значит, идет об этих четырех родах, о которых мы сказали. Мирза Улугбек, ученый, написал “Историю” назвал ту “Историю” также “Улус-и арба'а” (“Четыре улуса”).

Один из четырех улусов составляли моголы. Моголы разделились на две части: одна — моголы, другая — Чагатаи. Однако эти две группы из-за взаимной вражды на почве оспаривания прав каждой [из них] называли одна другую [пренебрежительными] именами: так, Чагатаи называли моголов “джете”, а моголы Чагатаев — “караунас”. Сейчас никого не осталось из Чагатаев, кроме их государей, которые являются сыновьями Бабура Падишаха, и вместо Чагатаев в их наследственных владениях поселились разные люди.

Моголы же остались в пределах Турфана и Кашгара — около тридцати тысяч человек, а Моголистан захватили узбеки и киргизы. Хотя киргизы также могольское племя, однако из-за многочисленных противоречий с хаканами они отделились от моголов. Моголы поголовно приняли ислам и слились с мусульманами, а киргизы так и остались в неверии и по этой причине отмежевались от моголов.

Цель такого <длинного разъяснения (Приведено по Л₁ 65а; Л₂ 84а; Л₃ 58б) [следующая] моголы стали сейчас самым окраинным и малочисленным народом. Эти рассказы об их делах никому не принесут пользы, кроме моголов, поэтому я подумал, что предлагать [написание этой “Истории”] уважаемым людям и выдающимся ученым, [значит], поставить их в трудное положение.

Недостаток способностей и отсутствие возможностей не стали для меня препятствием, и я начертал пером слабости на страницах бездарности те события какие было возможно [описать].

В этикете у авторов — извиняться [перед читателями] и обращаться к ним с просьбой, что, мол, если они увидят ошибки и упущения [в сочинении], то прикрыв их полою прощения, постарались бы исправить и не порицали бы [автора]. Но у эгого раба нет смелости просить прощения. Обычно [авторы] говорят. “Если будут ошибки и упущения”, а я точно знаю, /85б/ что [в моем сочинении] сплошь ошибки и упущения, и какое бы возражение [читатели] ни сделали — уместно. [185]

Цель моя — не показ моей учености, а написание воспоминаний, чтобы имена предшествующих могольских хаканов не исчезли бы совершенно со страниц времени. И если понадобится могольским хаканам узнать о своей родословной и о делах своих предков, то они узнают об этом здесь. А о могольских (Добавлено по Л₂ 84б; Л₃ 58б) хаканах прошлых времен, которые были до распространения здесь ислама, [в сочинении] не упомянуто [ничего], кроме их имен, потому что неверные, [даже] если они все будут обладать могуществом Джамшида и Заххака, не достойны упоминания. Это люди, которые заслуживают гнева преславного и всевышнего Аллаха. Стих:

Мы не желаем, чтобы произносилось даже их имя.

Окончание настоящей “Истории Рашиди” произошло в последний день месяца зу-л-хиджжа 952 (3 марта 1546) года в прекрасном Кашмире, <да сохранит его Аллах от несчастий и разрушений>, после того, как прошло пять лет от восшествия на престол сего раба Мухаммад Хайдара б. Хусайн гурагана, известного среди друзей как Мирза Хайдар гураган.

Комментарии

1. Чир — река Чирчик, правый приток р. Сыр-дарья, в долине которого расположен Ташкент.

2. Хуб Нигар ханим — третья дочь могольского хана Йунус хана; мать Мирзы Хайдара; о ней также пишет Бабур в своем сочинении. (Бабур-наме, с. 21 и др.).

3. Ханзада бегим — родная сестра Бабура, старше его на пять лет; о ее судьбе Бабур сообщает в своем сочинении (Бабур-наме, с. 19 и др.).

4. О Мирза хане (ум. в 927/1521 г.), сыне Султан Махмуда мирзы и Султан Нигар ханим, дочери Йунус хана, впоследствии правителе Бадахшана, упоминается во многих местах сочинения Бабура. (Бабур-наме, с. 21, 23 и др.).

5. Ура-Тепе — древний город, всегда имевший важное торговое и стратегическое значение, — издавна через него проходил торговый путь из Ферганы в Самарканд.

6. Среди эмиров Султан Ахмада мирзы Бабур называет Мухаммад Мазид тархана, младшего брата Дарвиш Мухаммад тархана, и пишет, что несколько лет он был правителем Туркестана — Шайбанн хан отнял Туркестан именно у него. Бабур дает такую характеристику Мухаммад Мазид тархану “Его имения и распоряжения были хороши, но он был бесстыдник и развратник”. (Бабур-наме, с. 33).

7. Бабур сообщает, что матерью Султан Ахмада мирзы б. Султан Абу Са'ида мирзы была дочь Урда Буга тархана, старшая сестра Дарвиш Мухаммад тархана и Мухаммад Мазид тархана. (Бабур-наме, с. 28).

8. Гибель 'Умар Шайха мирзы, отца Бабура, описана в сочинении Бабура (Бабур-наме, с. 16).

9. Мирза Байсункар — второй сын Султан Махмуда мирзы б. Султан Абу Са'ида мирзы (род. в 882/ 1477 — 1478 г. — ум. в 905/1499 — 1500 г.); писал стихи под тахаллусом “Адили”. Бабур посвятил ему специальную главу в своих “Записках”, в которой описал его жизнь и высоко оценил его. (Бабур-наме, с. 84 и сл.)

10. Сражение под Камйайем (местность около Самарканда) между Султан Махмуд ханом и Байсункар мирзой подробно описано Бабуром (Бабур-наме, с. 43).

11. Сумма числовых значений букв в словах: “Лаб-и дарйа-йи Худжанд” составила 914, т. е. 914/1509 год.

12. Арлат (аралат, арулат) — племя монгольского происхождения. (Рашидаддин, т. I, кн. 1, с. 169; Шарафнама-йи шахи, с. 66), однако в исторических трудах по истории Средней Азии XVI — XVIII вв. упоминается и узбекское племя аралат. (Рашидаддин, т. I, кн. 1, с. 169, прим. 1; Материалы по Киргизии, с. 211).

13. Эмир Султан 'Али Чурас в описываемое время — предводитель рода чурас. (Чурас, Хроника, с. 25).

14. Сут Им бахадур — приближенный Султан Ахмад хана, называемый еще Сут Имган (Эмган) бахадур. (Материалы, с. 209, 601).

15. Мир Джаббарберди — эмир из племени дуглат.

16. Уч — город, расположенный западнее города Аксу, бывшего во времена Мирзы Хайдара одним из главных городов Восточного Туркестана. (Бартольд, Турфан, с. 522).

17. Чарун чалак — по-видимому, имеются ввиду левые притоки р. Или в Алматинской области Республики Казахстан — Чарын и Чилик. (Материалы, с. 528, прим. 125).

18. Город Камул (Хами) расположен в пограничной с Китаем части Восточного Туркестана и не относился к собственно Китаю, однако в результате завоеваний по сохранившейся китайской карте 1331 г. Камул (или Хами) уже находился в китайских владениях. (Бартольд. Очерк истории Семиречья, с. 46; Его же. История культурной жизни, с. 261).

19. Шайх Байазиду и его старшему брату Султан Ахмад Танбалу посвящено немало страниц в “Бабур-наме”, так как Бабуру много раз приходилось сталкиваться с их враждебными действиями против него.

20. Хусрау шах — из туркестанских кипчаков. В молодости он находился в услужении при беках, затем стал наукером Мазид б. Аргуна, а присоединившись к Султан Махмуду мирзе б. Султан Абу Саиду мирзе, сильно возвысился. Во времена Султан Махмуда мирзы число его личных наукеров достигало нескольких тысяч, и ему были подвластны все области от Аму-дарьи до гор Гиндукуша, кроме Бадахшана. Бабур характеризует его как неумного, нечистого, развратного и вероломного человека, ради жизненных благ способного на любую подлость. Так, после смерти своего благодетеля Султан Махмуда мирзы, опасаясь за свои владения, он погубил двух его старших сыновей. Умер Хусрау шах в 910/1504 — 1505 г. (Бабур-наме, с. 41 и сл.).

21. Шах Исма'ил (907/1501 — 930/1524 гг.). — основатель Сефевидского государства в Иране. В 1510 г. в битве близ Мерва разгромил узбеков, где был убит и Шейбани хан. (История Ирана, с. 172; Босворт. Мусульманские династии, с. 226).

22. Тутлук — местность в двух фарсахах: от Андижана (Рук., л. 74а, Бабур-наме, с. 124).

23. Хисар-и Шадман (или Хисар) — “Шадман” (“радостный”) его эпитет — главный город Хисарской области, находился в верхней части долины р. Кафиринган, притока Амударьи. Ныне Хисар-и Шадман (Гиссар) — районный центр Республики Таджикистан. (Бартольд Гиссар (Хисар), с. 401 и сл.).

24. 'Убайдаллах хан, Шейбанид (940/1533-1534 — 946/1539-1540) — племянник Мухаммад Шайбани хана, сын его младшего брата Махмуд султана. (История Узбекской ССР, т. I, с. 518, Босворт, Мусульманские династии, с. 207).

25. Мир Наджм-и Сани (“Второй Наджм”) — почетное прозвище (в честь арабского полководца конца VII в.) одного из опытнейших военачальников Шаха Исма'ила I эмира Наджмаддин Йар Ахмада Исфагани, сокращенно Наджм-и Сани, отправленного в Мавераннахр на помощь Бабур Падишаху в 918/1512 г. (Материалы, с. 529, прим. 139).

26. Суйундж Ходжа хан (Суйундж Ходжа султан, Суйунджик хан, Суйунджик султан) — сын Абу-л-Хайр хана, дядя Шайбани хана получивший от последнего в управление Ташкент. После гибели Шайбани хана в 1510 г. был избран главой династии, однако в том же году был заменен новым ханом — Кучкунджи ханом (916/1510 — 937/1530-1531 гг.). Умер Суйундж Ходжа в 931/1525 г. (История Узбекской ССР, т. I, с. 517; Бартольд. Абулхаир, с. 490).

27. Гиждуван — небольшой городок в 40 км к северо-западу от Бухары; ныне районный центр Бухарской области Республики Узбекистан.

28. Сумма числовых значении букв в словах. “Ду лашкар-и банишат” (“два радостных войска”) составляет 923, т. е. 923/1517 год.

29. Мухаммад киргиз — глава киргизов, содействовал могольскому хану Султан Са'ид хану (920/1514 — 940/1533 гг.) во многих его предприятиях и дважды был арестован им за доброжелательное отношение к представителям Шайбанидского дома: первый раз в 923/1517 г. — освобожден через 5 лет в 928/1521 — 1522 г. и второй раз — “когда прибег к защите узбеков” (год неизвестен) и освободился только после смерти Султан Са'ид хана (ум. в 939/1533 г.) — см. рук, лл. 234а, 238а, 243а — б.

30. Начиная с могольской эпохи наименование мангит упоминается как племенное название тюркских и тюркизированных народов. В XVIII в. из него вышли родоначальники новой династии Бухарского ханства. (Бартольд, Мангыты, с. 556).

31. Балур (Болор) — название горной страны, сохранившееся теперь только в названии горной цепи Болор-таг. Ныне это Нуристан (бывш. Кафиристан) — отлоги южного склона Центрального Гиндукуша, входящего значительной частью в состав Афганистана. (Бартольд, Кафиристан, с. 21; Чурас, Хроника, с. 308; Современный Афганистан, с. 9, 13). Мирза Хайдар приводит границы Балура, (рук., л. 250а)

32. Кафиристаном (ныне Нуристан) называлась высокогорная область на южных склонах Гиндукуша, разделенная на несколько долин реками, текущими с севера на юг. Общая площадь области в современных границах расселения племен кафиров (ныне нуристанцев) в северо-восточном Афганистане определяется примерно в 9,5 тыс. км². Эту территорию населяли племена и родовые группы, отличавшиеся друг от друга по диалектам, но известные под собирательным наименованием “кафиры” (“неверные”). Это название было дано их соседями-мусульманами по религиозному признаку, так как вплоть до конца XIX в. жители Кафиристана оставались язычниками. (История Афганистана, т. II, с. 300).

33. Балти — имеется в виду Балтистан, или Малый Тибет, куда шли дороги из Хотана и из Бадахшана через Вахан. (Бартольд, Тибет, с. 510, 512).

34. Мухаммад шах — правитель Кашмира; приходил к власти четыре раза: 894/1489 — 895/1490; 903/ 1498 — 904/1499; 905/1500 — 932/1526; 935/1529 — 939/1533 гг. (Босворт, Мусульманские династии, с. 254).

35. Урсангом Мирза Хайдар называет г. Лхассу. Это название встречается у восточных авторов наряду с названием Лхасса — Гурсанг в “Худуд ал-алам”, по-видимому, соответствует Урсангу. (Бартольд, Тибет, с. 511 — 512).

36. Болезнь, которая началась у Султан Са'ид хана в Тибете, Мирза Хайдар называет “дамгири” (“удушье”). Заболевание это связано с разреженностью атмосферного воздуха на большой высоте и описано у ряда авторов. (Росс, с. 413).

37. Имеется в виду Ходжа Мухаммад б. Хасан б. 'Ала ал-'Аттар — внук 'Алааддина 'Аттара (ум. в 802/1400 г.), первого преемника основателя суфийского ордена накшбандийа бухарского шейха Бахааддина Накшбанда (ум. в 791/1389 г.). Ходжа Хасан-и 'Аттар упоминается в “Тазкира” Даулатшаха как главный из шейхов времени Улугбека. Ходжа Ахрар был его мюридом. Ходжа Хасан-и 'Аттар умер в Ширазе в 1423 г. (Письма-автографы Абдаррахмана Джами, с. 23; Бартольд. Улугбек, с. 124).

38. Коран, XVI, 8(8).

39. Мухаммади б. 'Али Мирак барлас известен также тем, что ему был посвящен выполненный в Кашгаре перевод с фарси на тюрки сочинения Мухаммад Муджир Ваджихаддина “Мифтах ал-джинан” (“Ключ к раю”), неоднократно издававшийся литографическим способом в Средней Азии. (Материалы, с. 187).

40. Подсчет числового значения букв во фразе: “катала фи-л-мухаррам” (“двое убиты в [месяце] мухаррам”) дает 940/1533 — 1534 г.

41. Коран, II, 151(156).

42. Битва при Бадре имела место во второй год хиджры. В долине ручья Бадр мусульмане из Медины во главе с Мухаммадом напали на караван язычников-курайшитов, возвращавшийся с товарами из Сирии в Мекку. Мусульмане одержали победу, а курайшиты обратились в бегство. (Большаков, История халифата, т. I, с. 96 и сл.).

43. Арабское племя курайш (курайшиты), к которому принадлежал и Мухаммад, жило в Мекке и благодаря имевшемуся здесь языческому храму, носившему название Ка'ба, было очень богато и занимало исключительное положение в этой области. (Бартольд, Ислам, с. 87).

44. Аби-л-Ас (Абу-л-Ас) — муж дочери Мухамма да Зейнаб оказался в числе пленников в сражении при Бадре. (Большаков, История халифата, т. I, с. 108 и сл.).

45. Каратегин, Каиртегин — местность в долине по среднему течению Вахша, называемому здесь Сурхаб, к северу от Дарваза. Ныне составляет часть Гармской области Республики Таджикистан. (Бартольд, Каратегин, с. 445).