МИРЗА МУХАММАД ХАЙДАР

ТА'РИХ-И РАШИДИ

ГЛАВА 15.

ОСАДА САМАРКАНДА ВОЙСКОМ ДЖЕТЕ

Когда войско джете подошло к Самарканду, а [город] в то время не имел крепости, то Мауланазаде Самарканди, /22а/ он же маулана Хурдак Бухари, и Абу Бакр Кулуй Наддаф побудили жителей города заняться укреплением улиц и обороной города. Те храбрые подданные некоторое время без грозного падишаха сражались с таким многочисленным и коварным войском. Они так противостояли врагам и отражали их, что руки насилия и захвата тех не дотянулись до подола чести и имущества жителей того города. Когда народ из-за продолжительной осады оказался в очень стесненном положении, то содействующая несчастным милость всеславного и всевышнего [Аллаха] поспешила на помощь, и повеял оживляющий зефир из места божеской милости — [айат]: <Ведь поистине, с тягостью легкость> ¹. И на коней джете напала чума. Погибло столько коней, что из четырех всадников только у одного осталась лошадь По этой причине ослабленные и растерянные они вынуждены были вернуться назад. Большинство из них принуждены были возвращаться привязав седло к спине. Поскольку эта защита владения и сопротивления такому войску, которые можно сравнить по достоинству только с высокими подвигами правителей и мужеством их наибов, осуществились руками подданных, то некоторые из них возгордились, поставили ногу дерзости выше своего положения и раскрыли длань насилия, кровопролития и смуты — стихи

Не дай бог, чтобы нищий стал уважаемым

В то время, когда войско джете намеревалось вернуться, его величество Сахнбкиран послал Аббас [60] бахадура в Кахлагу (Приведено по ташкентскому изданию “Зафар наме”. с. 246 (в тексте кал'а — “крепость”)), чтобы узнать о положении джете. После расследования их положения он доложил его величеству в том виде, как об этом уже было сказано. Когда высокий ум (Сахибкиран) узнал о возвращении войска [джете], то послал человека к эмиру Хусайну известить его об этом и сказать, что следует двигаться в эту сторону. Как только посланный принес эту весть, эмир Хусайн чрезвычайно обрадовался. Он тотчас выступил из Шибарту и направился в Сали-Сарай. Его величество /22б/ Сахибкиран, переправив через реку свою семью и иль, отослал их в древний юрт, а сам сел на коня, чтобы встретить эмира Хусайна. Встреча состоялась на равнине Баклан ². Они заключили друг друга в объятия, и с обеих сторон был соблюден церемониал [встречи], поговорили о прошлом и будущем. В отношении прошедшего и грядущего они просверлили жемчужины [слов] алмазом совещания и остановились на том, что ранней весной они вместе отправятся в Самарканд. Его величество Сахибкиран благополучно вернулся назад. Переправившись через Джейхун и покрыв большое расстояние, он остановился в Карши. Город получил название Карши потому, что Кебек хан построил замок в двух фарсахах от Несефа и Нахшаба, а [слово] “замок” по-могольски “карши”. Его величество зиму провел там и приказал построить крепость в Карши. Благодаря могуществу с каждым днем возрастающего счастья [Сахибкирана] крепость была закончена той же зимой — стихи:

Судьба дала все, что хотела его душа,
Взошло семя надежды, которое он посеял.

РАССКАЗ О ЗАВЕРШЕНИИ ДЕЛ ИЛЙАС ХОДЖА ХАНА И [О СОБЫТИЯХ], КОТОРЫЕ ПРОИЗОШЛИ ПОСЛЕ ЕГО СМЕРТИ; О БОРЬБЕ И УСТАНОВЛЕНИИ ВЛАСТИ ЭМИРА КАМАРАДДИНА ³

В устных преданиях моголов нет ни одного рассказа и упоминания об Илйас ходжа хане. Вот что известно о нем из “Зафар-наме”: После смерти Туглук Тимур хана ханство установилось за ним. После [смерти] отца, “Грязевой битвы” и победы в ней, после осады Самарканда и возвращения оттуда из-за гибели коней, он [61] процарствовал недолго. [События] после смерти Туглук Тимур хана, о которых рассказывают моголы, и о которых вскоре будет написано, произошли большей частью после смерти Илйас ходжа хана, <а Аллах знает лучше>.

Что касается событий, происшедших после смерти Туглук Тимур хана, то в устных преданиях моголов сказано так: эмир Буладжи, упомянутый во время изложения обстоятельств жизни Туглук Тимур хана, был одним из пяти братьев. Первый из них — эмир Тулак, о котором было сказано при описании принятия ханом ислама. Второй — упомянутый Буладжи. Третий /23а/ из них — эмир Шамсаддин, о котором сказано в “Зафар-наме” [при описании] “Грязевой битвы” и приведено также здесь. Четвертый из них — эмир Камараддин, о котором будет сказано, и пятый — эмир Шайх Даулат, о котором ничего не известно.

После эмира Тулака должность улусбеги утвердилась за эмиром Буладжи. Эмир Буладжи вслед за старшим братом переселился в мир вечный, а должность улусбеги была передана сыну Буладжи, эмиру Худайдаду, <да осветит Аллах его тайну>. Эмир Камараддин опустился перед ханом на колени и сказал: “Более достоин должности брата я. Его сыну семь лет, и это дело не подходит ему”. Туглук Тимур хан, конечно, не отказался от принятого решения и закрепил [должность] за эмиром Худайдадом, которому было семь лет.

Эмир Камараддин был человеком отчаянным и известен тем, что в его сапог вмещался семилетний ребенок. Одним словом, он очень обиделся, но ничего не смог поделать. Когда хан скончался, он выступил. Однако из “Зафар-наме” явствует, что он выступил после смерти Илйас [ходжа] хана, что расходится с преданиями. Поскольку [в то время] не осталось сильного, независимого хана, то эмир Камараддин выплеснул наружу злость, которая накопилась у него в душе. Среди моголов ходит и такая [молва], что в один день он будто бы убил восемнадцать ханов, присвоил себе титул “хан”, и дела Моголистана расстроились.

От Туглук Тимур хана оставался один грудной сын. Эмир Худайдад спрятал его вместе с его матерью, которую звали Мир Ага. Эмир Камараддин послал людей на их поиски, и каждый раз их прятали так, что сыщики эмира Камараддина его не находили. [62]

Эмир Камараддин занялся управлением и устройством дел Моголистана, однако из-за противодействия эмиров положение его было непрочным. Приход эмира Тимура и его войска в Моголистан не способствовали устройству дел эмира Камараддина. /23б/ Что касается эмира Худайдада, то он отправил Хизр ходжа хана из Кашгара в горы, расположенные между Кашгаром и Бадахшаном, чтобы он, находясь там, спасся от бед эмира Камараддина. Об этом вскоре будет написано. Последовательность хода речи требует сначала изложения обстоятельств жизни Камараддина.

ГЛАВА 17.

РАССКАЗ О ЖИЗНИ ЭМИРА КАМАРАДДИНА

Как уже упоминалось, эмир Камараддин стремился к власти. Каждый эмир старался противодействовать ему, чем мог. Так, Куфра ⁴ и Узбек Тимур, происходивший [из племени] караит, стали искать сближения с эмиром Тимуром, а потом опять проявили враждебность к нему. Эмир Тимур повел [против них] войско, сам остался в пределах своего вилайата, а [с войском] отправил эмира Бахрама джалаира, Хитай бахадура и Шайх 'Али бахадура. Они дошли до рубежей Алмату ⁵ и на берегу реки Айша Хатун ⁶ произошла битва с людьми [племени] караит. После битвы они заключили мир и вернулись к эмиру Тимуру; тот не одобрил этот мир, и сам отправился в те края. Эти события в “Зафар-наме” описаны так: поскольку согласно [изречению] <Поистине всевышний Аллах любит возвышенные помыслы и ненавидит низкие>, нравственное величие счастливого Господина [Сахибкирана] в каждом деле, которое он предпринимал, не довольствовалось иным результатом, кроме окончательного, и он отверг ту снисходительность, которую эмиры проявили к врагам, сменив поле боя и борьбу на мир — стихи:

Если собака — [хитрая] лисица, уклоняющаяся от битвы.
То мир со львом ей кажется избавлением от сражения, —

поэтому славная Особа приняла твердое решение направиться в ту сторону. Повсюду был разослан августейший указ о сборе войска, и повсюду победоносные воины пришли в движение. Стихи:

Войско собралось в шахском стане,
Воинственное убежище победы,
Числом больше, чем песка в пустыне, [63]
А в битве подобное льву, охотящемуся на врага,
Воины все как один подобны грозовой туче,
В битве войско, как разящий меч,
Счастливый шах послал войско, /24а/
[Числом] подобное песку пустыни и листьям дерева.
Пришло в движение войско, от жара которого
Расплавилась бы гора.

Когда победоносное знамя [Сахибкирана] благополучно прошло через Сайрам ⁷ и Йанги ⁸, то благодаря любви, которую его величество питал к славному семейству его светлости [Мухаммада], <да благословит его Аллах и приветствует>, а также благодаря чуду, выраженному в изречении: <Победа с устрашением>, прогулка его величества по городу оказалась счастливой, и войско противника от одного только слуха о нем бежало. Его величество Сахибкиран с многочисленным войском шел за противником до местности Санкиз Йагач, и победоносное войско захватило много пленных и бесчисленное [количество] добычи; победное знамя [Сахибкирана] с несметной добычей вернулось под защитой Творца. В местности Адун Кузи ⁹ эмир Муса и Зинда Чашм, несмотря на прежние милости и дары, которыми не раз одаривал их его величество Сахибкиран, вновь затеяли смуту и козни. Договорившись с сыном Хизра Йасури Абу Исхаком, они поклялись друг другу, что как только его величество прибудет в местность Карасман, они хитростью схватят его во время охоты. Однако разум посмеялся над ними — стихи:

Не замышляй зло, ибо могучий лев
Не будет обманут и побежден лисой.

Ханзада Абу-л-Ма'ани Термизи и Шайх Абу-л-Лайс Самарканди, которые до этого заключили между собой договор о противодействии его величеству, вступили в союз с ними. Кто-то узнал об этом и начертал пером на скрижалях лучезарного сердца его величества. Был издан подлежащий исполнению приказ на их поимку. Всех их, поставив на колени, допросили, и их измена была доказана.

Поскольку великая госпожа Сарай Мулк ханим была племянницей [по сестре] эмира Мусы, и покрытая покровом чистоты и величия Ага беги была помолвлена с его сыном, то его величество Сахибкиран сказал ему: “Хотя ты совершил преступление, но поскольку между [64] мной и вами имеется [родственная] связь, то я его перечеркнул и простил — стихи: /24б/

Узы родства и белая борода
Принесли тебе радостную весть о жизни.
А не то я приказал бы, чтобы твою голову
Злая рука снесла с плеч.

Ханзаде он сказал: “Поскольку твоя родословная примыкает к семье пророка, <да благословит и приветствует Аллах его и весь его род>, то ни в коем случае не позволю, чтобы прах вреда осел на подол твоей жизни, и [поскольку] ты не оставишь своеволия, то будет лучше, если ты уедешь из этого вилайата, а Шайху Абу-л-Лайсу он повелел уехать в Хиджаз. Так как сын Хизра Йасури был братом жены эмира Сайфаддина, то благодаря его заступничеству и просьбе тот избавился от той опасности, и следы его преступлений были смыты прозрачной водой царского милосердия.

Был издан обязательный к исполнению указ — арестовать Зинда Чашма и доставить его в Самарканд. Его схватили в собрании, преградив путь к выходу так, что — стихи:

Лучше, если враг уничтожен, а див — в цепях,
Лучше, если он уничтожен целиком с корнем, до основания, —

ибо не секрет для проницательного ума, который развязывает тугой узел и указывает верный путь, что держать змею в кармане и предполагать врага другом — очень неблагоразумно, — стихи:

Не раскаится в своей хищности
Волк, пока не сломают ему зубы,
Не откажется от укуса змея,
Пока не раздробят ей камнем голову.

Когда его величество Сахибкиран вернулся в свою резиденцию [Самарканд], то правление в Шибургане ¹⁰ и место Зинда Чашма он отдал Байан Тимуру, отцу Ак Буги — стихи:

Вот таким образом его счастье проявило себя,
У государей он отнимает и рабам дарит. [65]

ГЛАВА 18.

ОТРЫВОК ИЗ “ЗАФАР-НАМЕ”.

РАССКАЗ ОБ АВГУСТЕЙШЕМ ПОХОДЕ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА САХИБКИРАНА В ТРЕТИЙ РАЗ НА ДЖЕТЕ, Т. Е. В МОГОЛИСТАН

В четверг в первый день месяца ша'бана 776 (5 января 1375) года его величество Сахибкиран, собрав победоносное войско, при поддержке Господа двух миров отправился в Джете, т. е. в Моголистан. Когда Рабат-и Катаган ¹¹ стал местом пребывания августейшего присутствия, солнце /25а/ от крайней стужи внезапно скрылось за облаками. Туча, обучившись у щедрой руки шаха рассыпать жемчужины, постоянно сыпала дождь и снег. Стихи:

Никто никогда не видел такого снега.
Ты сказал бы, что мир — это ломтик во рту у снега,
Подобно хлопковому семени, завернутого в вату,
Горные массивы скрылись под снегом.

Стужа достигла такой степени, что сильный человек стал никчемным: сила покинула тела — ни рука не могла подняться, чтобы взять и дать, ни нога, чтобы двигаться и сделать шаг. Люди настолько ослабели, что не могли беречь лошадей. Таким образом погибло много людей и пали некоторые из коней. Его величество Сахибкиран проникся жалостью и состраданием к ним и ушел оттуда.

В Самарканде он пробыл два месяца, пока не ослабел холод. И вновь в понедельник, в первый день месяца шавваля, соответствующего началу года мыши, отточив свою решимость и приведя в порядок победоносные войска, он двинулся в сторону Джете, т. е. в Моголистан. Царевича Джахангира он отправил вперед в качестве авангарда, а Шайх Мухаммад сулдуза и 'Адил шаха, сына Бахрама джалаира, которому после смерти его отца его величество Сахибкиран передал управление племенем джалаир, он сделал мулазимами победоносной свиты царевича. Когда они, миновав Сайрам, прибыли в местность Джарун ¹², то схватили одного человека из джете и отправили его к Сахибкирану. Когда у того человека спросили о положении Камараддина, который был из аймака дуглатов ¹³, то он сообщил: “Он (Камараддин) собрал свое войско, сидит в местности Кук Туба и ждет Хаджи бека. О выступлении вашего войска он не ведает”.

[Сахибкиран] повелел, чтобы авангард двигался без остановки, и сам поспешно выступил за ним. Когда [66] Камараддин узнал о прибытии небоподобных войск, то не смог [дольше] оставаться там. /25б/ Он укрылся в неприступном месте, которое называют Аргашлар ¹⁴. То [место] представляет собой три чрезвычайно глубоких ущелья, где протекают три крупные реки. Камараддин, пройдя со своим войском через два ущелья, остановился в третьем и укрепил подходы. Царевич Джахангир, приведя в порядок войско, полонящее врагов и покоряющее страны, ринулся на него, огласив небо торжественными звуками барабана и литавр. Бахадуры выступили вперед и выпустили из гнезд лука стрелы, подобные орлам, охотящимся за душой. После того, как ранами от стрел, отнимающих жизнь, они утвердили в сердце врагов доказательство своего могущества, они остановились напротив них. Сообщение, передаваемое стрелой, осело в памяти войска Камараддина и, когда настала ночь, все обратились в бегство, так что к утру никого из войска Джете, т. е. Моголистана, там не осталось. Победоносные бахадуры, погнавшись за ними, многих из тех неверных предали смерти.

Когда повелитель планет (солнце) поднял знамя восхода, его величество Сахибкиран прибыл с остальным войском. Он послал вдогонку за врагом эмира Саййид Дауда, Хусайна и Уч-Кара бахадура. Согласно приказу они отправились к низовью реки Ила ¹⁵. Хусайн утонул в реке, и огонь его жизни погас. Когда они достигли племени врага, то разорили его, забрали имущество и животных, а хазаре, которые покорились, они разделили на группы и отправили в Самарканд.

Его величество Сахибкиран с намерением встретиться с противником дошел до местности Пайтак ¹⁶ и отправил царевича Джахангира с отрядом победоносного войска, чтобы тот отыскал эмира Камараддина, поймал его и обезвредил. Царевич согласно приказу отправился с войском и разорил хазаре Джете, которые обосновались в местности Уч Фарман ¹⁷. Обнаружив Камараддина в горах, они пустились по его следу. Выгнав его из своего улуса, они разорили все его места и стоянки и забрали /26а/ жену эмира Шамсаддина Туман Агу ¹⁸ и их дочь Дилшад Агу. Царевич послал гонца и доложил об этом его величеству Сахибкирану. Его величество Сахибкиран уже пятьдесят три дня оставался в том месте (в Пайтаке). Когда эта радостная весть дошла до его высокого слуха, он выступил оттуда и прибыл в Кара Касмак ¹⁹. Царевич Джахангир благополучно вернулся и в том месте удостоился чести целования ног [его [67] величества. Он поднес ему много добычи — невольников, коней и овец — и осчастливил Дилшад Агу целованием ковра его величества. Двустишие:

Пусть всегда будет весел Сахибкиран,
Пусть тысячи его невольниц будут подобны Дилшад.

Несмотря на молодость [царевича Джахангира], благодаря свету счастья его величества Сахибкирана, его рукой было сделано крупное дело — полустишие:

Перед могуществом [Сахибкирана] свершение этих дел не удивительно.

Его величество Сахибкиран, выступив оттуда, остановился в Ат Баши, а затем отправился в степь Арпа Йази ²⁰. Он провел там несколько дней в наслаждении и счастье. Мубарак шах макрит, принадлежавший к эмирам хазаре и старым доброжелателям его величества, устроил в [честь Сахибкирана] празднество и торжества и пытался снискать его расположение разными видами приличествующих услуг. Стихи:

Он крепко повязал пояс служения
Во дворце могущественного повелителя.

И царская благосклонность пожаловала его сыну Худайдаду владения Салар углана и Хусайна, которые погибли в этом походе.

Всеславный и всевышний Аллах сказал: <Женитесь на тех, что приятны вам, женщинах — и двух, и трех, и четырех> ²¹. Поскольку милость Аллаха пожаловала повеление многобрачия и соединения парами, то согласно призыву: <Женитесь и размножайтесь> ухватилось за подол высоких помыслов счастливого Сахибкирана в той благословенной местности и чарующей степи, и птица-феникс его желания бросила счастливую тень на ветвь дерева во владении Дилшад аги. /26б/ Придворные слуги занялись приготовлением всех предметов свадьбы и подготовкой ее обрядов. Стихи:

Подготовили они одно радостное празднество,
Пожелали они вина, музыки и певцов. [68]
Устроили они такой блестящий пир, что солнце и луна
Засмотрелись на то празднество.
В тот же день, когда все было наполнено счастьем
И взгляды были склонны к соединению,
Завоеватель мира по обычаю своих предков
Сделал красавицу своей парой.

Время раскрыло уста радости для поздравления, а небо наполнило свой подол жемчугом для церемонии рассыпания жемчужин — стихи:

Чтобы на том августейшем пиршестве рассыпать жемчужины,
Небо с самого своего создания имело чашу с жемчугом.

Ликующее счастье призвало всех, простых и знатных, к увеселению. И все, что ни приходило на ум из предметов наслаждения сообразно с желанием сердца, все было уготовлено, и глаза мечты куда бы ни посмотрели, видели — стих:

Розу без повреждения от осеннего ветра,
И новую весну на ветке молодости.

[Виночерпий], держа на ладони золотую чашу, полную пурпурного вина, раздавал его повсюду. В какую бы сторону ни обращались уши, они слышали — стихи:

[Кравчий] с красотой Йусуфа, хотя и не попал в колодец,
Лицо его вобрало блеск Венеры и Луны.

Настроив саз по канонам наслаждения, они доводили мелодию этой песни на пиру Луны до дворца Венеры — стихи:

Да будет вечно радостным Сахибкиран,
Да будет его сердце веселым, а его царство благоустроенным.

А затем, выступив оттуда, он прошел через перевал Йасси ²² и в Узгенде ²³ разбил августейший лагерь. Великая госпожа Кутлиг Туркан Ага со своей свитой, нуйонами и эмирами, выехала из Самарканда, чтобы встретить [Сахибкирана] и была осчастливлена там честью целования ковра августейшего. Исполнив обычаи поздравления и преподнесения даров, они занялись веселым пиршеством.

Когда они выехали из Узгенда и добрались до Худженда, 'Адил шах, сын Бахрама джалаира, подвязав пояс служения, устроил Сахибкирану пир, предоставил быстрых коней и внешне оказывал ему подобающие [69] услуги, однако в душе у него было другое. Он замыслил до время пира вероломство. /27а/ Поскольку божественная забота оберегала его величество Сахибкирана при всех обстоятельствах, он, благодаря своей счастливой интуиции, разглядел по признакам и приметам собрания то скрытое коварство и догадался по обстановке об их вероломстве и измене. Он вышел из собрания, сел на коня и вернулся в августейшую ставку. В то время, когда его величество направился к Камараддину, Шайх Мухаммад Байан сулдуз, 'Адил шах джалаир и Туркан арлат договорились, если им удастся, схватить Сахибкирана — стихи:

Тому, кого оберегает бог,
Никто не сможет причинить зла,
Дело его он целиком сделает удачным,
А у завистников от огорчения сгорит душа,

поэтому его величество, поддержанный счастьем, благополучно вернулся. Воинам он разрешил разойтись [по домам], а сам [повернул] к Занджир Сараю, расположенному в двух стоянках к западу от Карши, и там устроил зимовку. В ту же зиму 'Адил шах, опоясавшись ихрамом целования ковра [его величества], явился во дворец убежища мира и, согласно [айату]: <И они признались в своем грехе> ²⁴, своими устами доложил его величеству о тех порочных замыслах, которые он имел [на его счет]. Когда его величество Сахибкиран услышал это, то благодаря своему правильному суждению и умной распорядительности он сделал так, что будто не слышал об этом и удостоил 'Адил шаха царской милости.

Когда зима подошла к концу и с Йусуфом-солнцем произошло то, что заключено в смысле [айата] относительно Йунуса: <И поглотил его кит> ²⁵, был издан высочайший указ, чтобы к убежищу наместничества [Сахибкирану] собрались для похода на Хорезм многочисленные как звезды и воинственные подобно Марсу воины. Когда все нуйоны и эмиры с войсками выступили со всех краев и сторон — стихи:

Войско собралось в царском дворце
Испытанное в боях и разящее [врага] войско,

ето величество Сахибкиран приказал схватить Шайх Мухаммад Байан сулдуза и допросить о его измене.

[70] После допроса стала ясна его вина, и день его счастья померк, а нить его жизни оборвалась. /27б/ Его передали брату Харималик сулдуза, который был его родственником и погиб от его несправедливого меча, и он заставил его выпить тот же шербет в отместку за брата и понять смысл [изречения]: “В один день ты купишь то, что продавал весь год”. [Сахибкиран] подверг также наказанию двух сыновей Байазида джалаира — 'Али Дарвиша и Мухаммад Дарвиша ²⁶ <Разве мы воздаем кому-нибудь, кроме неверных?> ²⁷. Владение туманом [Байан] сулдуза и управление им отдали Ак Тимур бахадуру.

В начале весны 777 (март — апрель 1376) года, соответствующего году дракона, когда по приказу султана природы повсюду, придя в движение, выступили войска зелени, а полководец цветения, назначенный на защиту города, крепости, сада и деревьев, повел войско зелени в степи — стихи:

Войско зелени с победоносным султаном весны
Направило августейшие знамена в степи.
Вода исчезла благодаря искусству золотошвея-зефира,
Роза стала щитом, а колючка — метателем копья,

его величество Сахибкиран, благодаря внушению своего счастья и предвидящий исход прозорливости — стихи:

Твердо решил идти на Хорезм,
Его высокие помыслы предпочли сражение пиру.

Для управления Самаркандом он оставил эмира Ак Бугу, а эмира Сар Бугу, 'Адил шаха джалаира, Хитай бахадура, Илчи Бугу и других эмиров хазаре с тридцатью тысячами всадников послал в Джете, т. е. в Моголистан, и приказал им, приложив старание к поимке Камараддина, покончить с ним там, где они его найдут, — стихи:

Тридцать тысяч богатырей и храбрецов
Выступили в поисках сражения. [71]

А победоносное знамя под покровительством Творца выступило на Хорезм — стихи:

С войском, превосходящим пределы счета,
По храбрости все — не имеющие себе равных,
Свирепые львы леса сражения,
Отважные, ловкие в бою, разящие мечом. /28а/

Когда местность Се Пайе на берегу реки Джейхун благодаря прибытию полумесяца знамени, достигающего неба, стала предметом зависти четвертого небосвода, Туркан арлат со своим войском приблизился с той стороны реки к августейшему лагерю. Поскольку предопределенный срок его жизни подошел к концу, он по неверному суждению бежал в свой юрт в сторону Курзвана ²⁸. Его величество Сахибкиран отправил вслед за ним Пулада [бахадура] с группой людей. Они гнались за ним день и ночь, и, миновав Андхуд ²⁹, настигли на берегу реки Фарйаб ³⁰. Туркан и его брат Турмиш Арлат, захватив со своими людьми берег реки, вступили в бой. Стихи:

Враг встал, чтобы проявить ту дерзость,
Которую проявляет онагр перед львом.
Там, где сражаются львы,
Какой прок от лисы с ее когтями.

Потерпев поражение, они рассеялись и бежали: победоносное войско пустилось вслед за ними. Пулад бахадур один настиг Туркана [арлата]. Конь Туркана устал; Туркан спешился и большой стрелой свалил [на землю] коня Пулада. Не успел Пулад подняться, как [Туркан] послал в него стрелу, однако она прошла через шапку, не причинив вреда его голове. Пулад пришел в ярость, смело напал на него, и они сцепились друг с другом. Благодаря свету счастья его величества Сахибкирана Пулад свалил Туркана на землю — стихи:

Ищущую вражду голову от тела
Отделил он клинком и вернулся довольным.

Аман Сарбадал, пустившись вслед за его братом Турмишем, схватил его и покончил с его делом — стихи:

В тот же миг он отделил его голову от тела
И сделал из его [одного] тела два. [72]

Головы обоих он доставил к подножию высокого трона. Действительно, царский порог его величества Сахибкирана был местом, куда стекались головы глав времени. Каждая голова, которую не привели туда свои ноги, была доставлена рукой других. Стихи:

Голову, которая своим челом не бьется об тот порог,
Судьба приведет туда с насилием и жестокостью.

Из группы эмиров, которых его величество [отправил] в Джете, т. е. Моголистан, /28б/ Сар Буга и 'Адил шах, зная, что вилайат [Самарканд] пустой, задумали неверное и схватили Хитай бахадура и Илчи Бугу. Хамди, которого его величество Сахибкиран оставил в Андижане на должности даруги, вступил в сговор с ними. Собрав свои племена — джалаир и кипчак, они отправились в Самарканд и начали осаждать крепость города. Жители города ударом ослепляющей глаза и уничтожающей стрелы не допустили окружения города.

Эмир Ак Буга — правитель города — сообщил о происшедшем [слугам], стоящим у подножия царского трона. Когда войско августейшего, пройдя через Кят ³¹, прибыло в Хасс ³², это известие дошло до высочайшего слуха, и он вернулся обратно. Царевича Джахангира он направил авангардом вперед, а сам с центром войска пошел следом. Когда [Сахибкиран] прибыл в Бухару, то привел в порядок небоподобное войско и, выступив оттуда, остановился в Рабат-и Малик ³³. Царевич настиг врага в местности Кермине ³⁴. С обеих сторон были стянуты ряды и произошло сражение — стихи:

Уши времени наполнились грохотом барабанов,
Дракон ненависти рассыпал яд гнева.
Ты сказал бы, что от алмаза [меча] сыпится жемчуг,
Что там жемчуг! От злобы рассыпается сама жизнь ³⁵

Царевич Джахангир при поддержке [айата]: <Как прекрасен помощник> ³⁶, который постоянно держал под своим покровительством победы этого государства, да будет оно вечно, одержал победу над врагами, и они бежали и отправились в Дашт-и Кипчак. ³⁷ Они нашли убежище у Урус хана и стали мулазимами его двора. Победоносный и могущественный его величество Сахибкиран благополучно прибыл в свою столицу. Разделив улус джалаир между эмирами, он рассеял и разбросал его. Царевича 'Умар Шайха он послал править Андижаном. [73]

'Адил шах и Сар Буга стали служить Урус хану. В конце концов их порочная природа и испорченность пришли в движение. Когда Урус хан уехал на летовье, они решили бежать, вынули меч измены из ножен вероломства и вступили в бой с Учи бием, доверенным лицом хана. Убив его, /29а/ они бежали оттуда, поехали в улус Джете, т. е. в Моголистан, к Камараддину, и стали подстрекать его к мятежу и смуте. Стихи:

Все плохое происходит от дурной сути:
Сумятица, зло, бедствие и мятеж.

РАССКАЗ О ПОХОДЕ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА САХИБКИРАНА НА ДЖЕТЕ, Т. Е. В МОГОЛИСТАН В ЧЕТВЕРТЫЙ РАЗ

Когда Сар Буга и 'Адил-шах присоединились к Камараддину, они постоянно раздували [в нем] огонь давней вражды, присущей его натуре. Камараддин выступил с войском и вместе с ними прибыл в область Андижан. Хазара казахов, изменив царевичу 'Умар Шайху, примкнули к Камараддину. Царевич, укрепившись в горах, послал к его величеству Сахибкирану человека по имени Данишманд ³⁸ и доложил, что враг прибыл с большим войском и опустошил Андижан. От этой вести у его величества вспыхнуло пламя гнева, и он поспешно отправился в путь.

Когда Камараддин узнал о выступлении его величества, нога его твердости сдвинулась с места и он без промедления повернул обратно. В местности Ат Баши он отправил назад свою семью и людей, а сам с четырьмя тысячами снаряженных всадников устроил засаду. Когда его величество Сахибкиран прибыл в ту местность, он не знал о засаде Камараддина и отправил вслед за врагом эмиров со всем войском. С ним остались пять тысяч отборных всадников с группой военачальников, таких как эмир Муаййад, Хитай бахадур, Шайх 'Али бахадур и Ак Тимур. Хитай бахадур и Шайх 'Али бахадур говорили об уничтожении противника, о храбрости и геройстве, и пламя гнева вспыхнуло. Они тоже поскакали за врагом, и остальные присоединились к ним. Таким образом, с его величеством Сахибкираном остались не более двухсот человек. Камараддин, воспользовавшись удобным случаем, выскочил из засады с четырьмя тысячами беспощадных разящих мечом всадников и, /29б/ безжалостно обнажив меч ненависти, направился к его величеству Сахибкирану. [74] Вдохновение увеличивающегося день ото дня предопределенного счастья донесло до ушей жизни его величества [айат]: <Сколько небольших отрядов победило отряд многочисленный с доизволения Аллаха> ³⁹, и никакой страх и волнение не нашли доступа к его благословенной душе. Ободряя своих людей, он придал им смелость [словами]: “Победа и удача принадлежат к дарам щедрого Господа, и не следует связывать их с обилием рати и снаряжения; надо проявить храбрость, а если мы допустим малейшее промедление, то дело уйдет из рук”. Стихи:

Сказал он это и пустил коня с места,
Вступил он на поле боя с помощью Господа.
Бил он мечом и тяжелой палицей,
Нападая, он поворачивал коня во все стороны,
При каждой атаке сокрушал один отряд,
Из каждой раны выпускал ручей крови,
И всех их опрокидывал он разом,
Погнал он коня на центр [врага].
Таким образом тот благородный государь
Палицей, пикой, мечом и арканом
Громил, рубил, бросал и связывал
Головы главарей, шеи, ноги и руки.

Поскольку его величество могущественный Сахибкиран сам лично самоотверженно участвовал в бою и приложил такое старание, которое может быть только результатом небесного содействия, то и его победоносные воины также проявили отвагу и мужество и, будучи в незначительном количестве, разгромили, обратили в бегство и рассеяли четыре тысячи прославленных всадников. Стихи:

Такие дела не совершаются сами по себе,
Ибо превосходство и победу дает Творец.

Если глубоко подумать о ходе дел, положении его величества и совершенных им удивительных вещах, то станет ясно, что внешние и внутренние [сущности] того великого, обладающего могуществом неба [государя] являются местом, куда падает божественная поддержка. Например, в тот день со стороны внешнего [проявления поддержки] руками его величества были совершены те [упомянутые] дела. А с точки зрения внутреннего [проявления поддержки] — это выявилось в том, что ночью, когда окошки чувств по повелению [айата]: <И сделали сон Вам отдыхом> ⁴⁰, закрылись занавесом сна и естественное дыхание естества направилось [75] вовнутрь, он увидел в праведном сне, являющемся одной частью из сорока /30а/ шести частей пророчества, через чистоту зеркала своей светлой души лик Шайха Бурханаддина Килича, <да помилует его Аллах и будет им доволен>. С большой учтивостью [Сахибкиран] подошел [к нему] и попросил помощи превосходному царевичу Джахангиру, которого он оставил больным в Самарканде, и сказал: “Выпроси у всевышнего Аллаха моего сына”. Шайх ответил: “Будь с Аллахом”, — и ничего не сказал о его сыне. Когда Сахибкиран проснулся, то понял, что [исход] того дела будет не по его желанию. От сильного беспокойства он тотчас же отправил из Санг Куля ⁴¹ с письмом своего личного секретаря Кутлуга, чтобы тот привез достоверную весть [о сыне]. Когда тот (секретарь) уехал, он вновь увидел сон о сыне. Тревога в его благословенной душе возросла. Эмирам и мулазимам он сказал: “Не скрывайте от меня, что с ним” (Приведено по “Зафар-наме”, с. 330.). Они пали ниц и самыми сильными клятвами уверяли, что мы, мол, рабы божьи, об этом ничего не ведаем и о царевиче ничего не знаем.

Он снялся оттуда и пустился в путь. В Санкиз Йагаче они вновь настигли Камараддина и произошло сражение. [Камараддин] вновь потерпел поражение и бежал. Эмир Уч Кара, преследуя его, погнался за ним. Когда они прошли часть пути, Камараддин повернул назад с восемью наукарами. Его окружили, коня свалили стрелой; ему тоже нанесли много ран. В конце концов пешим и измученным он спас свою жизнь.

Пулат бахадур <в том бою был ранен в руку. По божьему повелению по дороге случился пожар. Пулад бахадур хотел потушить огонь и от чрезмерных движений (Дополнено по “Зафар-наме”, с. 331.) его рана раскрылась, и он скончался от нее.

ГЛАВА 22.

ОТРЫВОК ИЗ “ЗАФАР-НАМЕ”.

О КОНЧИНЕ ЦАРЕВИЧА ДЖАХАНГИРА

Когда его величество Сахибкиран вернулся из Ата Кума и, переправившись через Сейхун, прибыл в стольный город Самарканд, все столпы государства, вельможи страны, люди знатные и благородные — стихи:

Все, одетые в черные и синие [платья],
Проливая реки крови сердца из глаз,
Все от горя, посыпая на голову прах, /30б/

Разорвав подобно их одеждам свои груди, [76] поспешили встретить его. Обнажив головы и накинув на плечи черные паласы и войлок, собравшиеся люди вышли из города и от плача шли по волнам крови, крича и стеная, поднимая до высоты Сатурна слова стиха:

Как жаль того Джахангира благочестивого и справедливого,
Жизнь которого развеялась по ветру подобно цветку в молодости.

А слова стиха:

Как жаль того могущественного царя,
Который ушел, и с ним завершилось дело времени —
они донесли до ушей [ангелов], совершающих молитвы на вращающемся небосводе.

Увидев это, его величество Сахибкиран понял, что случилось то, что подсказывало его предчувствие. Стихи:

Как только шах узнал о кончине сына,
Мир померк в его глазах,
По щекам катились слезы, а тело [одело] траур.
Разгневалось время на себя.

Вся страна, которая должна была быть благодаря блеску шагов его величества Сахибкирана цветником радости и веселья, превратилась в место траура и рыданий от ужаса того терзающего душу и сжигающего сердце события — стихи:

Все воины погрузились в траур,
Все одежды их — синие и черные.
Головы склонились к темной земле,
Глаза у всех наполнены кровью, а сердца разорваны.
Все собравшиеся стали рыдать и плакать,
Они как бы жарились на горящих углях.

Его величество Сахибкиран от этого события погрузился в печаль и был подавлен, ибо [изречение гласит]: <Наши потомки — наши сердца>. Однако высокий ум понимал, что смерть каждого сотворенного относится к обязательным [предписаниям], а вечность каждого созданного — к невозможному. Поэтому [Сахибкиран] сделал бальзамом для той раны указание благой вести (айата): <И обрадуй терпеливых> ⁴² <и тех, которые, когда их постигнет бедствие, говорят: “Поистине, мы принадлежим Аллаху, и к нему мы возвращаемся”> ⁴³. [77]

И для успокоения души покойного блаженного царевича он осуществил благотворительные дела, раздал нуждающимся милостыню, приступил к выполнению обряда раздачи еды бедным людям. Стихи:

/31а/ Построили великолепную гробницу для него
Украсили ее так, как подобает царям.

Он прожил двадцать лет и от него осталось два сына: царевич Мухаммад Султан от Ханзаде и царевич Пир Мухаммад, родившийся через сорок дней после кончины царевича от Бахт Аулк Аги, дочери Илйаса Йасури. Смерть [Джахангира] произошла в 777 (1375 — 1376) году, соответствующему году дракона. Из-за этого несчастного события эмир Сайфаддин охладел к этому непрочному и вероломному миру и, испросив разрешения у его величества Сахибкирана, уехал в Хиджаз.

РАССКАЗ ОБ ОТПРАВЛЕНИИ САХИБКИРАНОМ ВОЙСКА ПРОТИВ КАМАРАДДИНА

От горя из-за смерти сына его величество Сахибкиран убрал тень своего внимания от устройства дел царства и управления страной. Стихи:

Этот мир не стоит того,
Чтобы из-за него у меня в душе была боль.
Для одного унылого холмика земного
Зачем удерживать свою душу [в этом мире?]
Зачем ради такого краткого дела [как жизнь]
Бежать во все стороны?

Знатные эмиры и нуйаны, явившись к подножию трона убежища наместничества [Сахибкирана], облобызали губами искренности землю покорности и доложили устами доброжелательства, что мудрость могущественного Творца мира сделала зависимым устройство мира от существования могущественных царей, а средством спокойствия и благополучия человечества, которое является целью создания [мира], Аллах сделал справедливость и правление высокостепенных миродержцев. Стихи:

Дозволенное и недозволенное исчезнет из мира,
Если шахский кинжал находится в ножнах.
А если меч султана заржавеет,
То поверхность зеркала веры помутнеет.
Падишах — тень всемогущего [Аллаха] и
От этой тени мир обретает красу. [78]
Блеск правосудия счастливого царя
Для мира лучше, чем свет солнца.
До тех пор, пока небо служит местом поклонения ангелов,
Будут существовать добро и зло.
Да будет в твоих объятиях невеста мира,
Да будут брошены к твоим ногам все богатства мира

Если цель августейшего добиться одобрения Творца, /31б/ то лучшего средства для этого, чем справедливость и оберегание подданных, нельзя и вообразить, ибо первый и последний, совершеннейший и ученейший [пророк], <да будут над ним благословения и лучшие приветствия>, предпочел шестидесятилетнему поклонению результат часа жизни, потраченного на проявление справедливости:

Твори справедливость, ибо в области правосудия
В дверь пророчества постучит справедливый

Его величество Сахибкиран ушами согласия внял словам своих рабов, так как они исходили от доброжелательства и искренности и, направив энергию на устройство дел страны, отдал приказ готовить войска.

В это время пришло сообщение о том, что 'Адил шах джалаир с несколькими людьми бродит в горах Караджик ⁴⁴. Его величество Сахибкиран послал на его поиски Барат ходжа кукалдаша и Илчи Бугу с пятнадцатью всадниками. Выступив из Самарканда, они пустились в путь. По прибытии в Отрар ⁴⁵ они отобрали группу людей и стали искать 'Адил шаха в тех горах. Его схватили в местности Ак Сума ⁴⁶ и казнили. Ак Сума представляет собой столбообразное сооружение, построенное на горе Караджик в качестве сторожевой башни; отсюда велось наблюдение за Дашт-и Кипчаком.

Сар Буга, отклонившийся от правильного пути, затеял смуту и бежал. Через два года, благодаря руководству указывающего [правильный] путь разума, он вновь явился к порогу убежища мира [Сахибкирана]. Царское милосердие простило ему его грехи и пожаловало в управление территорию его племени.

Затем украшающее мир мнение (Сахибкиран) приказало царевичу 'Умар шайху вместе с Ак Бугой, Хитай бахадуром и другими эмирами выступить против Камараддина и приложить большие старания для его уничтожения.

Согласно приказу они выступили и, двигаясь как можно быстрее, настигли Камараддина у подножия Карату и благодаря счастью державы (Сахибкирану) превратили в битве с ним изумрудный цвет меча в [79] гранатовый. Лица врагов пожелтели от страха, /32а/ и они рассеялись подобно соломе от порыва ураганного ветра. После бегства Камараддина победоносное войско, разорив его улус, вернулось с большой добычей и рабами. Стихи:

Войско шаха, убежище подданных, уничтожающее врагов,
Куда бы не направлялось оно, возвращается с добычей.

ОТРЫВОК ИЗ “ЗАФАР-НАМЕ”. РАССКАЗ ОБ АВГУСТЕЙШЕМ ПОХОДЕ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА САХИБКИРАНА С НЕБОПОДОБНЫМ И ОБИЛЬНЫМ КАК ЗВЕЗДЫ ВОЙСКОМ В ДЖЕТЕ, Т. Е. МОГОЛИСТАН, В ПЯТЫЙ РАЗ

Когда победоносное войско с обильной добычей вернулось из похода в Джете, т. е. Моголистан, его величество Сахнбкиран в том же году вновь решил отправиться туда. Мухаммад бека, сына эмира Мусы, удостоившегося чести стать свояком его величества, эмира Аббаса и Ак Тимур бахадура он отправил вперед в качестве авангарда. Двигаясь согласно приказу ночью и днем, они настигли Камараддина в Бугаме Иссик Куля ⁴⁷. Обратив его в бегство одним мужественным сражением, они разорили его иль и, полонив его людей, увели их в рабство. Его величество могущественный Сахибкиран сам, своей славной особой, преследовал их до местности Кочкар ⁴⁸. В той местности высокому слуху (Сахибкирану) сообщили, что прибывает Туктамиш углан, который, опасаясь Урус хана узбека, обратил лицо надежды к порогу убежища мира [Сахибкирана]. Его величество Сахибкиран приказал эмиру Туману соблюсти обряд встречи, принять его с почетом и уважением. Сам он благополучно возвратился через дорогу на Йумгал ⁴⁹ и прибыл в Узгенд. Выступив оттуда, он счастливо расположился в Самарканде.

Эмир Туман привел Туктамиш углана, которого столпы государства доставили к его величеству Сахибкирану. Его величество отнесся с большим почтением к его прибытию, и царское благородство не упустило ни одной минуты в оказании ему почестей. После исполнения обряда приема Сахибкиран одарил его и его людей таким количеством даров — золото, жемчуг, халат, пояс, оружие, ткани, /32б/ конь, щит, палатки, шатер, барабан, знамя, войско, свита и другие атрибуты царского величия, — что описание их не вмещается в [80] изложение и невозможно описать их пером. От глубокого уважения и заботы он назвал его своим сыном.

ГЛАВА 25.

ЗАВЕРШЕНИЕ ДЕЛА ЭМИРА КАМАРАДДИНА

Я слышал от надежных людей Моголистана, что будто в Кул-и Качуре эмир Камараддин заболел водянкой в такой степени, что [кожа] разорвалась выше лобка и потекла жидкость. Между тем поступило сообщение о выступлении войска Амира Тимура. У Камараддина не осталось сил даже сидеть на коне и держать поводья. [Его люди] увели его в лес и оставили там с двумя рабынями и с провизией на несколько дней. [Остальные] люди бежали. Сколько бы его [потом] ни искали в лесу, не нашли и следа ни от него, ни от его спутниц, ни живых ни мертвых. Его злодеяния люди постепенно стали забывать. После него Амир Тимур успокоился на счет Моголистана и в шестой раз не пошел туда. Одним словом, моголы обрели спокойствие.

ГЛАВА 26.

УПОМИНАНИЕ О РАННЕМ ПЕРИОДЕ ЖИЗНИ ХИЗР ХАНА Б. ТУГЛУК ТИМУР ХАНА ⁵⁰

Ранее было изложено, что последним из детей Туглук Тимур хана был Хизр ходжа хан, которого грудным ребенком спасла от жестокости Камараддина Мир Ага, мать эмира Худайдада. Когда Хизр хан достиг двенадцатилетнего возраста, то, опасаясь Камараддина, его увезли из Кашгара. Эмир Худайдад хотел, чтобы его сопровождали надежные люди. Мир Ага воспрепятствовала этому и сказала: “Не делай никого из своих мулазимов его спутником, потому что, когда он (Хизр) станет ханом, эти люди невольно окажутся в почете. Когда они окажутся в почете, твои сыновья станут их врагами, так как будут думать, что люди их не уважают, и будут говорить, что настоящие слуги [хана] — это они, по этой причине начнется вражда. Ты сделай его спутниками посторонних людей, а не своих мулазимов”.

Итак, для сопровождения [Хизра] назначили двенадцать человек из посторонних людей. /33а/ Все они стали эмирами, [потомки их] есть и сейчас. Один был из [племени] чагирак — эмиры итарджи принадлежат к его роду. Другой — купец из Хорезма; эмиры кунджи ⁵¹ из его потомков. Еще один — охотник из Чалиша ⁵². Его сыновья тоже стали эмирами, их называют “кушчи” — “сокольничий” и еще называют “кукалдашами”. Вот те [81] люди, которые достигли эмирского звания. Остальные из двенадцати человек также стали обладателями высоких должностей.

Одним словом, Хизр ходжа хана увезли в горы, расположенные между Бадахшаном и Кашгаром. Когда лазутчикам эмира Камараддина стало известо об этом, они убежали из тех гор и направились в горы Хотана. Поскольку они опасались [оставаться] и там, то ушли в сторону Сариг Уйгура, Черчен (В Т, Л₁ 28а неясно — Хайрхан; R — Джурджан.) и Луб Катака. В тех краях они прожили двенадцать лет. Как только Камараддина не стало, народ стал искать себе хана. Эмир Худайдад послал в те края человека и привез оттуда Хизр ходжа хана. Собрался народ и провозгласил его ханом, и на лице государства и ханства моголов появился блеск. Дела Моголистана стали процветать. С Амиром Тимуром они заключили мир и сосватали за него Тукал ханим, одну из добродетельных [девиц] кельи целомудрия ханства. Так сказано в “Зафар-наме”. Изложение того длинно, и вот [краткое] содержание [тех событий].

Во время своего правления хан вел священную войну с Хитаем. Турфан и Караходжа ⁵³ входили в Хитай и являлись важнейшими городами того края. [Хан] сам лично ходил туда со священной войной, одержал победу, распространил там ислам, так что и ныне [те места] являются обителью ислама, и трон могольских ханов после Кашгара находится там.

Рассказывают, что во время той священной войны [Хизр хан] разделил владения по священному шариату. На долю хана пришелся один [кусок] атласа и одна серая корова. Он был ханом, придерживающимся норм ислама, некогда принятого Туглук Тимур ханом.

Амир Тимур в его время переселился в обитель вечности. В “Зафар-наме” /33б/ записано, что после того ка Амир Тимур успокоился на счет западных и северных областей, он направился в страны Востока, самой крупной из которых являлся Хитай. Он привел в порядок войско. Изложение того длинно. Краткое изложение этого таково: он создал восьмисоттысячное войско, снабдил его фуражом на семь лет, так же, как он снабдил в походе войско в Ираке и Руме (Малой Азии). Поскольку области между Хитаем и Мавераннахром мало благоустроены, то после огромных стараний в [создании] больших запасов провианта он отдал [82] приказ взять на каждого человека по две дойные коровы и по десять дойных коз с тем, чтобы когда кончатся припасы, сначала пойдет в пищу их молоко, когда же кончится и оно, продуктом питания станет скот.

Устроив все таким образом, он выступил из Самарканда. Ту зиму он провел в Туркестане. К Хизр ходжа хану он послал человека, чтобы тот по возможности приложил старание к земледелию и подготовил провиант для войска.

Не раз я слышал от отца, <да сделает Аллах лучезарным его блеск>, что ранней весной в Кул Туба, в известной местности Моголистана, появился первый кумыс, и по древнему обычаю моголов в тот день устроили пир. Эмир Худайдад держал перед ханом чашу с кумысом, и когда один из знатных столпов государства доложил о прибытии посла Тимура и содержании привезенного послом письма, хан сказал: “Тяжко, когда нет силы для сопротивления. Надо освободиться, уплатив дань”. Держа чашу кумыса в руке, хан погрузился в размышление. Эмир Худайдад сказал, что сейчас нужно пить чашу услады, и привел содержание этого бейта:

Печаль о завтрашнем, ненаступившем, дне причиняет мне сейчас беспокойство,
Лучше, если я отложу на завтра завтрашние дела.

И он добавил: “Говорят, что если яблоко бросить в небо, то до того, как оно упадет на землю, всевышний господь совершит <сотню благодеяний, так и до следующего года у всевышнего будет несколько тысяч благодеяний (Добавлено по Л₁ 28б; Л₃ 18а). Этот миг вы должны провести в веселье”.

Не успел он закончить свою речь, как они увидели скачущего на черном коне с берега Керйаса ⁵⁴ человека в белой одежде. Он доскакал до лобного места — “джаллад-хана”. /34а/ Среди людей существовала условность, что около этого места они сходили с коней, а тот человек проскакал мимо и доехал до того собрания, где сидели люди. Йасаулы поднялись со всех сторон, чтобы удержать его, а он продолжал скакать, пока не приблизился к хану и не крикнул, что Амир Тимур скончался в Отраре. Затем он повернул назад и таким же образом ускакал. Сколько ни кричали ему: “Стой, сообщи толком”, — он не обратил на это внимания и [83] скакал. За ним послали много людей, но сколько они ни гнались за ним, его не догнали. Кроме этого, ничего не было известно. Через сорок пять дней пришло известие, что Амир Тимур скончался в Отраре. Действительно, это оказалось правдой, и хан избавился от той печали и заботы [о земледелии].

Хан (Хизр) родился до 770 (1368 — 1369) года, а это упомянутое событие произошло в 807 (1405) году. И не известно, через сколько лет после Амира Тимура скончался Хизр ходжа хан, <а Аллах знает лучше>. Когда [Хизр] хан утвердился на троне ханства и на престоле царства, основа ханствования, которую трясло из-за власти эмира Камараддина и господства Амира Тимура, упрочилась. Он вновь придал блеск древним обычаям и правилам, которые стали исчезать. Он восстановил дела страны и права столпов государства. Одним из них было дело эмира Худайдада. Предка эмира Худайдада, жившего при Чингиз хане, которому Чингиз хан пожаловал семь привилегий, звали Уртубу. Вот их перечень: первая — барабан, вторая — знамя, которое по-тюркски называют “туман туг” — “тысячное знамя”, и “нагара” — литавры; третья — двум из своих мулазимов он вручает “кушун туг”, который состоит из “чар-бар туга”; четвертая — в собрании хана он имеет право носить оружие, а у моголов есть такое правило: никто, кроме хана, в собрании не должен иметь при себе /34б/ колчан. Пятая — каждый, кто будет участвовать в его охоте, будет ли то охота на птиц или на зайцев, будет его наукаром. Это по-тюркски передали так: “Нацелившийся на журавля и окруживший зайца пусть не выходит из ряда его охоты”. Шестая — он является эмиром всего улуса моголов и в указах его имя пишут так: “Сардар (“глава”) улуса моголов”. Седьмая — он должен сидеть во главе дивана, а [эмиры] садятся подальше, с двух сторон от него на расстоянии лука. Вот семь привилегий, пожалованных Чингиз ханом Уртубу.

Когда эмир Бутаджи привез Туглук Тимур хана из земли калмаков и посадил на трон ханства, о чем уже было сказано, [Туглук Тимур] прибавил к тем семи привилегиям еще две, так что их стало девять. Первая он получил право, не докладывая хану, самостоятельно снимать или назначать на должность эмира кушуна, т. е. [эмира] над тысячей наукаров. Вторая — потомков эмира Буладжи до совершения ими девяти проступков не привлекали к ответу. Когда же кто-нибудь из них совершит девять проступков, его везут к [84] месту допроса на белом двухгодовалом коне. Под ноги коня в знак уважения стелят девять белых войлоков, его слова к хану будет передавать [эмир из рода] барлас, а слова хана к нему — [эмир] из рода арканут. И после такого допроса, если будут установлены девять его проступков и вина его будет доказана, он заслуживает казни — ему вскроют яремную вену, а два упомянутых выше эмира будут держать его с двух сторон. Когда из его тела вытечет вся кровь и он погибнет, эти два эмира, рыдая, вынесут его.

[Туглук Тимур хан] подписал указы, подтверждающие девять привилегий. Я видел тот указ Туглук Тимур хана, который достался моему отцу от предков, <да сделает Аллах лучезарным его блеск>. [Указ] исчез в смутную пору Шахибек хана ⁵⁵. Он был написан по-могольски и [могольской] графикой весной, в год свиньи, в Кундузе. Основываясь на этом, считали, что власть Туглук Тимур хана простиралась до Кундуза. /35а/ Никто ничего не знает о жизни хана, однако я в этой “Истории” привел все, что написано о нем в “Зафар-наме”.

Когда стараниями эмира Худайдада, сына эмира Буладжи, Хизр ходжа хан спасся от той страшной пропасти эмира Камараддина и на троне ханствования восстановил обычай своего благородного отца, в устройстве дел эмира Худайдада он проявил большое старание и к девяти упомянутым привилегиям добавил еще три (Далее во всех списках приведены только две привилегии из трех), и их стало двенадцать. Первая состоит в тем, что два дня в дни празднества йасавул хана и йасавул эмира [Худайдада] должны стоять на конях первый по правую сторону чана с вином с чашей хана, а второй — по левую сторону с чашей эмира Худайдада (Приведено по Л₁ 29б (в Т текст испорчен)). И те две чаши специально предназначены для хана и Худайдада. Вторая [привилегия] — право ставить печать на указе таким образом: там, где кончается указ, ставит печать эмир Худайдад, а в начале той же строки <ставит печать хан (Добавлено по Л₃ 20а). Указы на эти двенадцать привилегий Хизр ходжа хан подписал на имя Худайдада.

Двенадцать привилегий после [смерти] эмира Худайдада перешли к его сыну, эмиру Мухаммад шах гурагану. <После эмира Мухаммад шаха они перешли к [85] его племянннику со стороны брата, к эмиру Саййид Али гурагану (Добавлено по R 56). После эмира Саййида 'Али [эти привилегии] перешли к его сыну Мухаммад Хайдару мирзе гурагану, а после Мухаммад Хайдара мирзы — к его сыну Мухаммад Хусайну мирзе гурагану. Этот Мухаммад Хусайн гураган является отцом сего раба, Мухаммад Хайдара, более известного среди людей как Мирза Хайдар.

После мученической смерти моего отца, <да сделает Аллах лучезарным его блеск>, мой дядя Саййид Мухаммад мирза примкнул к султану-мученику Султан Са'ид хану. Мученик хан Са'ид, <да введет Аллах его в райский сад>, утвердил за моим дядей эти привилегии. Об этом написано во второй книге “Та'рих-и Рашиди”. Действие этих привилегий, начало которым было положено при Чингиз хане, до 625 (1227 — 1228) года, продолжалось до кончины [Султан Са'ид] хана и убийства моего дяди, которое произошло в мухарраме 940 (июль — август 1533) года. /35б/

Когда время [жизни Султан Са'ид хана] истекло, ханство досталось Султан Рашиду. Он заменит порядки предков другими, противоположными. Слава Необходимо сущему, благосклонному Творцу, что когда он довел очередь до меня, то сделал меня свободным от рабства к кому бы то ни было и не нуждающимся в каком-либо хане. Какие там его привилегии! О боже, твоя беспредельная милость бескорыстна. Частица ее — спасение людей в этом и потустороннем мире. Таким же образом, как внешне ты освободил меня от рабства из-за хлеба насущного, так освободи и мой внутренний мир от всего и сделай своим пленником. Стихи:

О боже, отврати всех людей от меня,
Держи меня подальше от мирян,
Очисть мое сереце от всего,
В моей жизни направь меня в одну только сторону

ГЛАВА 27.

УПОМИНАНИЕ О МУХАММАД ХАНЕ ⁵⁶

Этот Мухаммад хан является сыном Хизр ходжа хана. Кроме Мухаммад хана, у Хизр ходжа хана были еще сыновья. Среди них — Шам'-и Джахан хан, Накш-и Джахан хан и другие. После Исан Буга хана, кроме Туглук Тимур хана, из чагатайских ханов никого не осталось в стране моголов. Об этом уже сказано. [86] После [смерти] Туглук Тимур хана эмир Камараддин уничтожил всех потомков Туглук Тимур хана, кроме Хизр ходжа хана. Об этом тоже было сказано. Посе Хизр ходжа хана осталось много сыновей и внуков. Подробности их жизни не сохранились в заслуживающих доверия преданиях моголов. В общем мне достоверно известно только то, что относится к [жизни прямых] предков хана, что же касается жизни их дядей, двоюродных братьев, то подробно [о них ничего] не известно. Из детей Хизр хана упоминается только Мухаммад хан, на котором завершается род могольских ханов.

Мухаммад хан был могущественным правителем хорошим, справедливым мусульманином. Он приложил много усилий для того, чтобы большая часть улуса моголов в его благословенное время приняла ислам. Он проявлял чрезмерную строгость в деле распространения ислама среди моголов. Так, например, известно, что если какой-нибудь могол не надевал чалму, то в голову ему вбивали подковный гвоздь. Такого рода усилий он приложил много, <да воздаст Аллах ему добром>. В устах моголов бытует, что эмир /36а/ Худайдад своими руками возвел на трон шестерых ханов. Одним из них был этот Мухаммад хан.

Мухаммад хан построил рабат на северной стороне перевала Чадир Кул ⁵⁷. При его постройке использовали такие крупные камни, которые, кроме как в постройках Кашмира, больше нигде не встречались. Тот рабат имеет арку, высота которой составляет двенадцать газов. Когда войдете через его ворота и пройдете от ворот вперед около тридцати газов, будет очень красивый купол [высотой] примерно около двадцати газов. Перед куполом есть проход, вокруг купола построены небольшие удобные кельи. На западной его стороне выстроена мечеть в пятнадцать газов [высоты]. Соединительных швов [у здания] не более двадцати, и все они целиком сделаны из камня. Над всеми его дверьми положено по одному большому куску камня — [строения] казались очень необыкновенными пока я не увидел зданий Кашмира. Тот [перевал] Чадир Кул называют еще по названию того рабата перевалом Таш Рабат ⁵⁸.

В пору Мухаммад хана в Мавераннахре от имени Мирзы Шахруха ⁵⁹ правил ученый Мирза Улугбек ⁶⁰, который [известен] по обсерватории и “Зидж-и Гурагани” ⁶¹. Мирза Шахрух был государем Хорасана и Ирана. Даты рождения и смерти [Улугбека] не известны. Но если сопоставим даты тех времен, [то найдем], что он [87] скончался приблизительно до 860 (1455 — 1456) года (Правильные даты жизни Мирзы Улугбека: 19 джумада I 896/22 марта 1394 — 8 рамазана 853/25 октября 1449 г.), <а Аллах знает лучше>.

ГЛАВА 28.

УПОМИНАНИЕ О ШИР МУХАММАД ХАНЕ Б. МУХАММАД ХАНЕ ⁶²

У Мухаммад хана были потомки — в их числе Шир Мухамад хан и Шир Али углан. После [смерти] своего отца Мухаммад хана Шир Мухаммад хан стал независимым ханом. В его пору было спокойно, и народ благоденствовал. Брат его Шир Али углан скончался во время его правления в восемнадцатилетнем возрасте и не стал ханом. От него остался сын по имени Вайс хан ⁶³. Между Вайс ханом и Шир Мухаммад ханом возникли разногласия, о чем кратко будет изложено. Он процарствовал дольше Мухаммад хана и тоже был современником Мирзы Шахруха.

ГЛАВА 29.

УПОМИНАНИЕ О РАННЕМ [ПЕРИОДЕ ЖИЗНИ] /36б/ ВАЙС ХАНА

Султан Вайс хан — сын Шир Али [углана]. После смерти отца он находился при дяде Шир Мухаммад хане, а когда достиг совершеннолетия, то стал тяготиться этим, ушел от него и начал появляться в разных местах по обычаю казакования. В улусе моголов каждый юноша, считающий себя бахадуром и претендующий на это, шел к нему. К их числу принадлежал и эмир Саййид 'Али, мой благородный прадед. Со стороны матери я прихожусь Вайс хану правнуком, а эмир Саййид 'Али был моим [прадедом] со стороны отца. Этот мир Саййид 'Али был сыном <Саййид Ахмада мирзы, а Саййид Ахмад мирза является сыном эмира Худайдада (Добавлено по Л₂ 20б; Л₃ 21а; R, 61). Для порядка необходимо написать здесь об эмире Саййиде 'Али.

ГЛАВА 30.

УПОМИНАНИЕ О МИР САЙЙИДЕ АЛИ И РАССКАЗЫ, ОТНОСЯЩИЕСЯ К НЕМУ

Эмир Худайдад пребывал в Моголистане на службе у ханов, как уже было упомянуто. Кашгар, который является родиной [эмира] Худайдада, достался предкам упомянутого эмира в качестве икта от Чингиз хана. Об этом написано во второй книге при упоминании Кашгара. [88]

Этот эмир Саййид Ахмад заикался. Его слова могли понимать только те, у которых была практика общения с ним. Был он и туг на ухо, так что говорить с ним нужно было погромче. Его благородный отец [Худайдад] послал его правителем в Кашгар. В Кашгаре он правил долго. Из кашгарской знати большую власть тогда обрел человек по имени Ходжа Шариф. Все люди обращались к нему за советом и помощью. Был он человеком остроумным и жизнерадостным. Недовольный Саййид Ахмадом мирзой он обратился к Мирзе Улугбеку и передал ему Кашгар. Эмир Саййид Ахмад бежал из Кашгара к отцу и вскоре скончался там.

Эмир Саййид 'Али, сын Саййид Ахмада мирзы, находился возле деда. Эмир Худайдад отличал своей любовью Саййида 'Али, и отдавал ему предпочтение перед остальными сыновьями, так как не было ему равных ни по росту, ни по силе и храбрости, ни по уму и смелости. Его называли “Саййид 'Али Алиф” — “Саййид 'Али [длинный] как [буква] алиф”.

Когда эмир Саййид 'Али взял дочь Исан Буга хана [в жены] для своего сына Мухаммад Хайдара, о чем будет упомянуто, /37а/ то для гушаки он забил гвоздь в стену, и я его видел. Если один человек встанет прямо, а другой, встав ему на плечи, вытянет руку, то рука не достанет до гвоздя примерно на один газ. Вот из-за чего эмир Худайдад любил эмира Саййида 'Али больше других своих сыновей.

В те дни прибыл сюда некий Ахмад мирза из тимуридскнх мирз, бежав из дома Мирзы Шахруха. У него была сестра, в которую влюбился эмир Саййид 'Али. Эмир Худайдад и [другие] люди стали посредниками и сватали ее. Однако сколько они ни уговаривали [ее брата], он не соглашался, [говоря]: “Я не могу оставаться в Моголистане. Если он вместе со мной поедет в мою страну, то это может быть улажено”. Вскоре они уехали в свой вилайат [Мавераннахр]. Эмир Саййид 'Али поехал вместе с ними в тот вилайат. Когда они приехали в Андижан, Мирза Улугбек подослал человека, убил Ахмада мирзу и сам сочетался браком с его сестрой, а эмира [Саййида] 'Али заключил в тюрьму в Самарканде. Год он находился под арестом, в конце концов он заболел расстройством желудка. Поскольку он был близок к смерти, Мирза Улугбек послал лекарей. Сколько они ни лечили его, не помогло. Тем временем однажды кто-то принес кумыс. Мир [Саййид 'Али] попросил у лекарей, [говоря]: “Поскольку нет [89] действенного лекарства, то дайте мне кумыса”. Лекари сказали: “Возможно, кумыс придаст ему силу”, — и дали ему кумыса столько, сколько он хотел. Сразу у него появились признаки выздоровления. На другой день дали ему еще, и он выздоровел.

В те дни Мирза Улугбек поехал навестить своего благородного отца Мирзу Шахруха. Поскольку эмир Саййид 'Али выздоровел, он приказал выдать ему коня и оружие, чтобы тот поехал вместе с ним в Хорасан. Целью Мирзы [Улугбека] было показать людям Хорасана эмира Саййида 'Али, [как бы говоря]: “Вот какие у нас в Моголистане противники”. Однажды ночью в Карши Мирза [Улугбек] находился в палатке, а факельщики проходили мимо. Из /37б/ палатки он вдруг увидел стрелу Саййида 'Али, длина которой составляла четырнадцать кулаков, а об остальном можно было судить по этому. Мирза подумал: “Если он выстрелит в меня и уйдет, то кто помешает ему?” Мирза [Улугбек] испугался, тут же вызвал Мир Саййида 'Али и сказал: “Ваша поездка в Хорасан очень тяжела для вас. Вам нужно вернуться назад и побыть в Самарканде. Когда я вернусь из Хорасана, то отпущу вас в Моголистан. Вы будете посредником между нами и Шир Мухаммад ханом, пока дела не устроятся миром”. Он сказал еще кое-что в этом роде и разрешил ему ехать назад. Вместе с ним он послал человека, [говоря]: “Пусть окажут Мир Саййиду 'Али почет и уважение и берегут”. Однако секретно он сказал: “Передайте правителю, чтобы он держал Мир Саййида 'Али в заключении”.

Когда Мир Саййид 'Али вместе с тем человеком прибыл в Самарканд, то по поведению того человека догадался, что он ведет его не для оказания ему почестей. Когда они вместе приехали в Самарканд, тот человек оставил Мир Саййида 'Али в одном доме, а сам пошел к правителю. В тот же миг Мир оставил тот дом и пешим отправился в Ташкент. Когда тот человек вместе с правителем вернулся в дом Мира, то там находились конь, снаряжение и мулазимы эмира, а сам Мир исчез. Они спросили у мулазимов Мира, те ответили: “Он только что ушел пешком”. Сколько они не искали его, не нашли.

Мир по пути примкнул к Каландарам, и в одежде Каландара прибыл в Ташкент. Каландары прозвали Мира “Уштур Абдал” — “Дервиш-верблюд”. Каждый нагружал на Мира провизию, шкуры и всякий ненужный груз. Так в качестве Каландара он дошел до [90] Тараза, который называется еще Йанги. Шайх гробницы “асхаб-и кахф” — “товарищи по пещере”, которого по-могольски называют “Ишан мулкат Ата”, узнал эмира [Саййида 'Али]. Он поручил своему сыну по имени Шадика сопровождать эмира, и тот доставил эмира в Моголистан к эмиру Худайдаду. Этот Шадика Шайх стал одним из приближенных эмира [Саййида 'Али] и получил прозвище “Шадика-вафадор” — “преданный Шадика”. И ныне есть его потомки, но у них уже нет такого почета.

Короче говоря, когда Мир [Саййид 'Али] был осчастливлен службой своему благородному деду Худайдаду, в это время Султан Увайс (Вайс) хан, отойдя от Шир Мухаммад хана, своего дяди, /38а/ занялся казакованием. Эмир Худайдад сказал эмиру Саййиду 'Али: “Мне кажется, что лучше тебе отправиться к Увайс хану, потому что здесь ты пропадешь”. Эмир [Худайдад] дал Мир Саййиду 'Али в спутники шестьдесят (В Л₂ 34б — “шесть”) человек из молодых людей и отправил к Увайс хану.

Эмир [Саййид 'Али] оказал Увайс хану подобающие услуги. Хан отдал в жены эмиру Саййиду 'Али свою сестру Урун Султан ханим. Заслуги Мир Саййида 'Али в деле Увайс хана чрезвычайно велики. Изложение их длинно, о некоторых из них будет написано при упоминании о Вайс хане.

Когда Вайс хан бежал от своего дяди Шир Мухаммад хана, как уже было изложено, к нему присоединились другие люди. Он казаковал неподалеку от Шир Мухаммад хана. Некоторое время он находился недалеко от Луб Катака и Сариг Уйгура.

В те дни он выдал замуж свою сестру Урун Султан ханим за Мир Саййида 'Али. Рассказывают, что когда ханим выдавали [замуж] за Мир Саййида 'Али, то для устройства свадебного торжества он поехал на охоту и убил двух оленей — из мяса этих животных приготовили кушанья. Об остальных предметах свадьбы можно судить по этому.

Ничего не было устроено в тех краях. Оттуда [Вайс хан] поехал в Туркестан. В то время правителем [91] Туркестана был эмир Шайх Нураддин б. эмир Сар Буга кипчаки, принадлежавший к числу выдающихся военачальников эмира Тимура, и [Вайс хан] ушел к нему. Поскольку между Шайх Нураддином и Шир Мухаммад ханом существовала вражда, он отдал Увайс хану [в жены] свою дочь Даулат Султан Сакандж и оказал помощь [Увайс] хану с тем, чтобы он выступил против Шир Мухаммад хана.

Между Увайс ханом и его дядей долгое время существовала взаимная вражда. Чаще одерживал верх Шир Мухаммад хан. Одно из столкновений было такое. Шир Мухаммад хан находился в одной из местностей Моголистана под названием Кара (В Т — нет; в R 64 — Каранг; Л₂ 35а, Л₃ 22а — неясно) Каинлик ⁶⁴. Однажды ночью, прибыв издалека, Увайс хан напал на лагерь Шир Мухаммад хана. Их было четыреста человек. Когда поднялся шум, /38б/ [Шир Мухаммад] прыгнул в овраг. Увайс хан, окружив лагерь Шир Мухаммад хана, искал его до утра, убивая всех, кого находил. Однако сколько они ни искали и ни выпытывали у людей из лагеря, они не нашли никакого следа Шир Мухаммад хана. Когда настал день, они ускакали. Шир Мухаммад хан выбрался из оврага, его люди собрались вокруг него и стали преследовать Увайс хана, так что тот едва спасся от них. Одним словом, такой страх стоял постоянно, пока, [наконец], Шир Мухаммад хан не скончался естественной смертью. Власть в ханстве утвердилась за Увайс ханом б. Шир Али.

ГЛАВА 32.

О ПРАВЛЕНИИ УВАЙС ХАНА

Так очередь на ханство подошла к Увайс хану. Он был чрезвычайно благочестивым мусульманином, благородным и отличался отвагой в том семействе. Поскольку хан не позволял джете (Добавлено по Л₁ 35б; Л₃ 22 б) совершать набеги на мусульман и находился близко от неверных калмаков, то постоянно вел войны против тех неверных. Несмотря на частые поражения, он не отказывался от священной войны и дважды попадал в плен к тем неверным. Первый раз его пленили в сражении в местности под названием Минг Лак ⁶⁵. Его схватили и, предполагая, что он — хан, повели к Исану Тайши ⁶⁶ — предводителю калмаков. Исан Тайши про себя подумал: “Если он действительно принадлежит к роду Чингиз хана, то [92] должно быть не окажет мне почтения, а посмотрит на меня как на наукара”. Когда привели хана, Исан Тайши был на коне. Он спешился, отвесил низкий поклон и подошел к нему, чтобы выразить почтение хану. Хан отвернулся от него и не подал руки. [Исан Тайши] проникся полным доверием к хану, оказал ему много почестей и отпустил. Когда у хана спросили, почему он обошелся неучтиво с [Исаном Тайши], он ответил: “Если бы он подошел ко мне просто, то я из-за страха за свою жизнь непременно обратился бы к нему с поклоном, но он подошел по древним обычаям неверных с поклоном и мне пришло в голову, что настало время моей мученической смерти, а смотреть на действия какого-то неверного противоречит мусульманству. Поэтому я не поклонился”. Благодаря верности религии хан спасся от такой бездны. /39а/

В другой раз он вновь дал бой этому Исану Тайши около Биш Каба, который находится на окраине Моголистана. Там хан тоже потерпел поражение. Коня хана свалили стрелой и самого его должны были вот-вот схватить. Тогда эмир Саййид 'Али спешился, отдал ему своего коня, а сам лег на землю вниз лицом. Неверные подумали, что он мертв, и стали собираться вокруг эмира. Когда они приблизились, эмир вскочил и схватил одного из них. Кстати, тот оказался одним из известных людей племени. Подняв его за джуббу как ребенка, эмир защищался им как щитом от летевших в него стрел и пешим шел впереди хана. Вот поэтому они не могли стрелять в эмира. Подняв мужчину, облаченного в джуббу, он таким образом вел бой и прошел один фарсах, пока они не достигли реки Ила. Калмака он бросил в воду, схватил коня хана за поводья и вошел в реку; вода доходила эмиру до груди. Другие люди потонули в реке. Конь хана поплыл. Эмир, поддерживая голову коня хана, перевел хана через реку на коне и одетым в джуббу. В тот день в реке утонуло много людей.

Рассказывают, что у хана было два двоюродных брата: одного звали Султан Хусайн, другого — Лукман Султан. Один был одет в красную джуббу, другой — в синюю. Когда они вошли в воду, то оба стали тонуть. Эмир Саййид 'Али, держа одной рукой узду ханского коня, другую руку дважды протягивал к ним, пытаясь схватить одного из тонущих, но не смог дотянуться до них. Хан рассказывал, что еще долго мелькали на воде красная и синяя джуббы. [93]

После этих событий Увайс хан пожаловал эмиру Саййиду 'Али пять наград за каждую [услугу]. Первую — за то, что он отдал хану своего коня, а сам остался пешим. Вторую — за то, что схватил калмака. Третью — за то, что держал его, как щит [на протяжении] одного фарсаха [пути]. Четвертую — за то, что перевел конного и одетого в джуббу хана через реку Ила. Пятую — за то, что он, хотя держал хана, дважды протянул руку, чтобы спасти тех тонущих. Хан [впоследствии] говорил: “Я видел в эмире такую решимость, что уверен, если бы /39б/ один из двух моих двоюродных братьев попал в руки эмира, то он и его перевел бы через реку”. За эти пять дел он пожаловал ему пять аймаков. Первый — Туркат; второй — Хибат Ширанут (?), третий — аймак Узбек, расположенный в Хотане; четвертый — Даруга, тоже находится в Хотане. Пятый — аймак Куку (Л₂ 36а; Л₃ 23а; R 67 — Кукунот), который тоже находится в Хотане.

Султан Увайс еще раз дал бой Исану Тайши недалеко от Турфана и потерпел поражение. Хан попал в плен. Исан Тайши сказал: На этот раз я не отпущу Вас безвозмездно. В качестве выкупа Вы должны отдать мне свою сестру Махтум ханим”. Хан вынужден был отдать Махтум ханим и получил свободу. Говорят, что хан шестьдесят один раз выступал против калмаков и только один раз не проиграл битвы, а в остальных [случаях] терпел поражение, <а Аллах знает лучше>.

Я не раз слышал от господина Маулана Ходжа Ахмада о том, что хан был чрезвычайно благочестивым [человеком]. Каждый год он обычно отправлялся на охоту на степного верблюда, который обитает в окрестностях Тарима ⁶⁷, Луба и Катака, о чем изложено во второй книге, и шерсть верблюда, которого он сам убивал и сам стриг, он приносил своей матери Султан Хатун. Она собственноручно делала пряжу и вязала из нее рубашку и штаны, поверх которых он надевал царские одежды.

В Турфане воды мало. Хан занимался земледелием и поливал посев непроточной водой из колодца, который он вырыл. Господин Маулана [Ходжа Ахмад], рассказывая мне о своих дядях [по отцу], говорил: “Мы часто видели хана, как он ко время зноя с помощью слуг поливал свои посевы, таская воду из колодца в [94] кувшинах. Посевы его были настолько ничтожными, что урожай никогда не доходил до десяти харваров. Они служили ему продуктами питания на год”.

[Увайс хан] был мюридом маулана Мухаммада Кашани. Маулана Мухамад был мюридом Хазрата Ходжа Хасана 'Аттара, <да освежит Аллах благоуханием его могилу>, Ходжа был мюридом Хазрата полюса опоры наставничества /40а/ Ходжа Бахааддина Накшбанда ⁶⁸, <да освятит Аллах его могилу>. Вот так, несмотря на управление царством, Султан Увайс хан проводил свою славную жизнь. Эмир Худайдад уехал в Мекку в пору этого счастливого хана. Среди моголов известно, что эмир Худайдад собственными руками сделал ханами шестерых. Первым из них был Хизр ходжа хан, о котором упомянуто выше, [затем] Шам'-и Джахан хан, Накш-и Джахан хан, Мухаммад хан, Шир Мухаммад хан и последним был Увайс хан.

ГЛАВА 33.

УПОМИНАНИЕ ОБ ЭМИРЕ ХУДАЙДАДЕ, ЕГО ПОЕЗДКЕ В МЕККУ И ПОСЛЕДНИХ ДНЯХ ЕГО ЖИЗНИ

О жизни и славной родословной эмира Худайдада уже было упомянуто, но в этом разделе будет сказано о других делах и о конце его славной жизни. Все моголы единого мнения о его правлении. Его славные деяния и образ правления доказывают правильность мнения моголов. Я слышал от заслуживающих доверия моголов, от своего отца, <да освятит Аллах его могилу> и от своих дядей [по отцу], <да простит Аллах их всех>, которые рассказывали о своем предке, что на протяжении всего долгого срока своего эмирства при нем находилось не менее двадцати четырех тысяч семейств. Эмир начал править еще до 765 (1363 — 1364) года, а отправился в Мекку до 850 (1446 — 1447) года. Правил он девяносто лет. Весь Кашгар, Йарканд, Хотан, Аксу, Бай ⁶⁹ и Кусан целиком принадлежали эмиру. Несмотря на все это, у него не было ни табунов, ни отар [овец], часто у него не было и верхового коня. Каждый раз, когда ему надо было перекочевать с места на место, его близкие приводили ему верховых животных и переселяли его. Так было и во время походов. Вез его доходы и харадж от его владений уходили на освобождение пленных мусульман. В те времена моголы постоянно совершали набеги на Туркестан, Шаш и Андижан и уводили в плен семьи и жен мусульман. Эмир выкупал тех пленных у моголов за двойную цену [95] и отправлял их [домой], снабжая дорожной провизией. Все, что у него было, полностью уходило на это. Каждый раз [он готовил] несколько шатров для пленных. /40б/ По ночам в углу палатки с пленными эмир отделял для себя столько места, чтобы можно было сидеть там и отправлять молитву, и занавешивал его. Здесь было место для моления эмира. Все свое славное время эмир проводил таким образом.

О нем рассказывают много необычайного. Одно из них то, что я слышал от господина Маулана Ходжа Ахмада, который говорил: “Ходжа Захид Кашгари был человеком благочестивым и великим. Эмир Худайдад послал кого-то из Моголистана к жене Ходжа Захида с просьбой, [чтобы она дала] платок Ходжа Захида. Жена последнего подумала, что не подобает посылать в Моголистан какому-то моголу платок Ходжи и послала другой платок. Когда человек принес тот платок эмиру, он протер свое лицо тем платком как благословенным. В тот же миг он вернул его тому человеку и сказал: “Если это действительно платок Ходжа Захида, то у меня нет нужды в нем”. Сказав это, он вернул [платок] обратно. Тот человек отнес платок обратно и отдал его жене Ходжи. Жена Ходжи очень удивилась и рассказала об этом Ходже Захиду. Ходжа Захид упрекнул свою жену и сказал: “Эмир принадлежит к разряду святых [людей], зачем ты так поступила?” Затем Ходжа послал свой платок. Когда тот человек доставил платок эмиру, последний, взяв платок, вытер им лицо, сказав: “Да, это и есть платок Ходжи”. Об эмире рассказывают много необычного, подобного этому.

В том числе и это: когда славный возраст эмира дошел до девяноста семи, у него появилось сильное желание совершить хадж. Сколько бы он ни просил Вайс хана отпустить его, не удавалось. Эмир тайком отправил человека к Мирзе Улугбеку, [говоря]: “Если Мирза придет, то я, расстроив моголов, передам их ему”. Поскольку моголы причиняли много вреда Мирзе Улугбеку и он давно намеревался разгромить их, он тотчас же оседлал коня. Когда он достиг окрестностей Чу ⁷⁰, одной из известных местностей Моголистана, то эмир [Худайдад], бежав, примкнул к Мирзе Улугбеку, а моголы разбежались в разные стороны. /41а/ Когда эмир явился к Улугбеку, он сказал Мирзе: “Я поступил так потому, что мне не разрешали совершить хадж. С этим я и пришел к вам. Теперь я не вижу надобности [96] двигаться Вам дальше”. Мирза Улугбек с того же места вместе с эмиром Худайдадом повернул назад и оказал много почестей и уважения Мир Худайдаду. Когда они прибыли в Самарканд, Мирза Улугбек попросил эмира, [говоря]: “Никто, как вы, не знает туры (уложения) Чингиза. Расскажите о всех его предписаниях, так как мы нуждаемся в них во всех делах”. Мир сказал: “Мы посчитали уложение Чингиза плохим, целиком отказались от него и стали следовать закону шариата. Если Чингизово уложение нравится Мирзе и он, несмотря на свою ученость, оставив шариат, стал следовать ему, то мы обучим Мирзу этому уложению”. Мирза смутился от этих слов, и больше об этом разговора не было.

Одним словом, эмир уехал в Мекку, где и скончался. В то время, когда мой отец, <да освятит Аллах его могилу>, поехал в Хорасан, о чем рассказано во второй книге, он встретил там одного из эмиров Султана Хусайна мирзы ⁷¹ по имени Султан 'Али барлас, человека пожилого, в возрасте около ста лет и очень почитаемого [Султан Хусайном] Мирзой. Отец мой спросил о его предках и о нем самом. Он ответил: “Моего отца звали Шах Хусайн барлас; он принадлежал к могольским барласам. [Сюда] он приехал из Моголистана вместе с [человеком] по имени эмир Худайдад, очень почитаемым эмиром”. Когда тот старец сказал это, отец мой еще больше заинтересовался и попросил его рассказать обо всем подробно. Тот рассказал: “Я был малолетним, когда Мир Худайдад отправился в Мекку. Мой отец сопровождал эмира, потому что постоянно находился у него на службе. Из-за отсутствия разрешения мы бежали из Моголистана и таким образом странствовали по городам, пока не удостоились чести поклонения славному святилищу Мекки. Когда мы возвращались из Мекки и были уже несколько дней в пути, эмир справился о Медине. Сказали: Медина осталась на другой стороне”. Эмир очень огорчился и сказал: “Я проделал далекий и трудный путь и невозможно возвращаться назад, не поклонившись благоуханному саду посланника божия, <да благословит его Аллах и приветствует>”. Своим мулазимам с грузом и вьюками /41б/ он разрешил возвращаться домой вместе с караваном, а сыновьям в Моголистан он отправил письма и послания, в том числе “Божье слово” (Коран), которое ныне у меня и досталось мне от предков, его берегли в нашем семействе как благословение. Одним [97] словом, эмир [Худайдад] и его жена отправились в Медину. Мой отец взял меня с собой, и мы отправились вместе с эмиром. Пройдя долгий путь, мы прибыли в Медину. Эмир удостоился чести совершить поклонение Священной могиле посланника, <да будут на нем лучшие благословения>. На ночь мы остановились в доме одного бедняка. Когда настала ночь, эмир почувствовал себя плохо. Он велел моему отцу, Шах Хусайну барласу, прочесть суру “Йа-син”. Когда мой отец дошел до айата “Мислахум бала”, у эмира остановилось Дыхание. Совершилось удивительное, и мы были изумлены, когда настал день, пришли благородные люди Медины и много народу и спросили: “Умер ли кто-нибудь сегодня здесь ночью?” Мы подтвердили. Пришли все, выразили соболезнование и сказали: “Мы все сегодня целую ночь видели во сне пророка. Он сказал: “Сегодня ночью к нам прибыл издалека гость, чтобы поклониться мне. Он скончался здесь. Похороните его у подножия могилы халифа 'Усмана”. Затем [пророк] начертал линию острием посоха. Когда мы проснулись, утром мы все пошли туда и увидели линию”. Как счастлив раб божий, который удостоился этой чести. Вся мединская знать с большими почестями и уважением похоронила эмира у подножия [могилы] халифа 'Усмана. В следующую ночь скончалась жена эмира. Ее похоронили рядом с эмиром”. Когда Султан 'Али барлас дошел до этих слов, отец мой очень обрадовался. Тот спросил о причине радости. Отец мой сказал: “Этот эмир Худайдад был моим [пра]дедом”. Султан 'Али барлас встал, обнял моего отца и сказал: “Все, что я рассказал Вам, правда. В Моголистане о смерти эмира ничего не известно, потому что когда мы возвращались обратно, /42а/ надолго остались жить в Ираке, а затем остались в Хорасане. Никто не сообщил об этом в Моголистан. Слава Аллаху, что я известил Вас о том, какой чести всевышний Господь удостоил эмира”.

Рассказы об эмире Худайдаде, подобные этому, [бытуют] среди моголов. Когда эмир уехал в Мекку, должность эмира Худайдада Вайс хан передал его старшему сыну, Мухаммад шаху.

ГЛАВА 34.

УПОМИНАНИЕ О МУЧЕНИЧЕСКОЙ СМЕРТИ УВАЙС ХАНА

Когда эмир Худайдад уехал в Мекку, а эмир Мухаммад шах сел на место почтенного отца, не прошло [98] и немного времени, как кончился срок жизни Вайс хана. Эго случилось так. Был один человек по имени Сатук хан, из ханов Тимура. Как было заведено Амиром Тимуром, одного из ханов возводили на ханство и помещали его в городе в определенном месте, обнесенном стенами. Ныне то место в Самарканде называется “Хайат-и хан” — “Двор хана”. Это место занимает большую площадь [с несколькими кварталами], и у каждого квартала свое название. К их числу принадлежит и “Хауз-и бустан-и хан” — “Водоем ханского сада”, который относится к очень известным местам Самарканда. Короче говоря, в пору Амира Тимура в том квартале пребывал Суйургатмиш хан. Во время [похода] Амира Тимура в Ирак он поехал с ним и там скончался. После него в Хайат-и хан на его место посадили Султан Махмуд хана. Все указы Амира Тимура составлены от имени этих двух ханов в такой форме: “Суйургатмиш йарлигидин Тимур гураган сузум” — “Согласно грамоте Суйургатмиша мои, Тимур гурагана, слова”. Таким же образом указы Мирзы Улугбека [составлены] от имени Сатук хана. Мирза Улугбек удалил этого Сатук хана из Хайат-и хана и назначил на ханство другого, а Сатук хана отправил в Моголистан.

[Увайс] хан находился недалеко от Иссик Куля в местности Бакабулунг ⁷². Я слышал от господина маулана Ходжа Ахмада, который говорил: “У меня был двоюродный брат [сын дяди по отцу] по имени 'Абдалкарим. Он был очень близок к Увайс хану и рассказывал: “Однажды в пятницу до пятничной молитвы Увайс хан совершил ритуальное омовение, обрил голову, затем сказал: /42б/ “Чего достойна моя голова в такой чистоте?” Я ответил: “Украшения венцом”. Он сказал: “Нет, она достойна мученической смерти”. Когда мы говорили об этом, прискакал человек [и сообщил], что подошел Сатук хан. Хан тотчас же приказал протрубить [сбор], а сам занялся одеванием доспехов. Разом собрались и те, которые находились рядом, и отправились навстречу [противнику]. Между ними был ручей и, когда оба войска сблизились, хан поскакал на коне и хотел перескочить через него, но передние ноги коня завязли на противоположном берегу ручья, и конь застрял там. У [Увайс] хана был мулазим по имени Джакир из племени кайкадил (?) барин. Раньше он был мулазимом эмира Мухаммад шаха и очень метко стрелял, так что не имел себе равных, поэтому Увайс хан выпросил его у эмира Мухаммад шаха и сделал его [99] своим мулазимом. Когда хан упал, подоспел этот Джакир. Приняв его за противника, он выстрелил в пах хана. Когда стрела попала в пах, хан упал на спину. Джакир узнал хана и бросился к нему. Об этом стало известно Сатук хану. Он подъехал, сошел с коня и обнял голову хана. Последнее дыхание, которое оставалось, этим покинуло хана.

Улус моголов расстроился, они не повиновались Сатук хану. Сатук хан не мог больше оставаться в Моголистане и уехал в Кашгар. Там Каракул Ахмад мирза, один из внуков эмира Худайдада, убил Сатука. Вскоре Мирза Улугбек послал туда войско. Схватив Каракул Ахмада мирзу, увезли в Самарканд и разрубили на две части.

ГЛАВА 35.

УПОМИНАНИЕ О ПОРАЖЕНИИ ИРАЗАНА ⁷³ ПОСЛЕ МУЧЕНИЧЕСКОЙ СМЕРТИ ВАЙС ХАНА

После мученической смерти Вайс хана улус моголов пришел в расстройство. А когда был убит Сатук хаи, люди немного успокоились. Вайс хан оставил двух сыновей, Йунус хана ⁷⁴ и Исан Бугу хана ⁷⁵. Йунус хану, который был старшим, было тогда тринадцать лет. Из-за разногласий эмиров получилось так, что Иразан барин и Мирак туркман ⁷⁶ — эти два человека из уважаемых людей эмира Худайдада находились при его сыне эмире Мухамад шахе — после смерти Увайс хана оба ушли от эмира Мухаммад шаха со своими людьми и оружием, /43а/ присоединились к Йунус хану и заложили основу смуты. Таким же образом другие [люди] присоединились к Исан [Буге]. Поскольку большинство мирз находилось на стороне Исан Буги хана, то те не могли больше оставаться в Моголистане. Возглавив тридцать тысяч могольских семейств, Иразан и Мирак туркман взяли Йунус хана и ушли в Самарканд. Исан Буга хан и остальные моголы остались в Моголистане.

ГЛАВА 36.

О ПОЕЗДКЕ ЙУНУС ХАНА И ИРАЗАНА В САМАРКАНД К МИРЗЕ УЛУГБЕКУ

Когда Мирза Улугбек получил весть о [прибытии] Иразан барина и Мирак туркмана, то вышел из Самарканда встретить их. Он обещал моголам [снабдить их] провизией и сказал: “Пусть каждая семья придет отдельно и, пройдя через крепость, запишется для получения провизии”. Каждый могол с семьей, отделившись от других, входил в крепость в надежде получить [100] провизию. Когда они выходили через другие ворота, там их ждала группа людей — главу дома убивали, а членов семьи брали в плен. Тот, кто входил в крепость, больше уже не выходил оттуда, так что Мирза Улугбек за несколько дней справился с этим делом. Йунус хана же он отправил вместе с пятой частью добычи к своему отцу Мирзе Шахруху. Хану было тринадцать лет. Когда его привели к Мирзе Шахруху, он упрекнул Мирзу Улугбека за его [поступок] с ханом, отделил хана от других пленных, по-отечески обласкал его и [поручил его] маулана Шарафаддину 'Али Йазди, чтобы хан приобретал у господина маулана знания. У маулана есть множество муамма с именем хана, стихов и касид в его честь, в том числе и эти стихи:

О ты, который говоришь, что со стороны царства Хитая прибыл хан,
Пусть разрушится твой дом; не говори “хан” — пришла душа

Одним словом, хан провел с маулана в келье воспитания [в Йазде] двенадцать лет, пока тот был жив, и получал от него знания, как подобает. Когда маулана скончался, Йунус хан из Йазда отправился в путешествие в Арабский и Персидский Ирак. /43б/ До двадцатичетырехлетнего возраста хан находился при маулана [Шарафаддине]. В сорок один год он стал государем Моголистана, о чем скоро будет изложено.

УПОМИНАНИЕ О ХАНСТВОВАНИИ ИСАН БУГИ ХАНА Б. ВАЙС ХАНА ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ ИРАЗАНА

Когда Иразан и Мирак туркман увезли Йунус хана в Самарканд, весь Моголистан утвердился за Исан Бугой. Все эмиры служили ему. Дела хана [Исан Буги] полностью наладились. <Амир Саййид 'Али проявил в том много старания. Когда хан утвердился (Добавлено по Л₁ 35б; Л₂ 41а; Л₃ 26а) [на троне], Амир Саййид 'Али испросил у него разрешения отправиться в Кашгар, потому что, как было раньше написано, Ходжа Шариф Кашгари передал Кашгар Мирзе Улугбеку и прогнал Мир Саййид Ахмада, отца Амир Саййида 'Али. Мирза Улугбек послал править Кашгаром Мир Султан Малика дуладаи (В Л₂ 41а; Л₃ 26а — дуглат); после него он назначил [человека] по имени Хаджи Мухаммад Шаиста, а после него послал Пир Мухаммад барласа. [101]

Мир Саййид 'Али доложил [Исан Буге]: “Сейчас настал удобный момент отправиться мне в Кашгар, я что-нибудь предприму, чтобы вернуть столицу моих предков, которая вот уже четырнадцать лет как ушла из наших рук, а если наше старинное владение не будет возвращено нами, то мы будем окончательно опозорены”. Хан дал на это разрешение.

В те дни большая часть Манглай Субе, так уже было описано, находилась под властью дуглатов, а Андижан и Кашгар были возвращены в ведение самаркандского дивана.

В пределах Иссик Куля из-за разных перемен царил беспорядок. Остальные [территории] преимущественно находились в руках эмиров дуглатов. В то время в Аксу, Кусане (Приведено по Л₂ 41б; Л₃ 26б) и Баи сидели брат и двоюродные братья Мир Саййида 'Али. Мир Саййид 'Али прибыл в Аксу, оставил в Аксу свою семью, а сам направился в Кашгар. Об этом ходят различные рассказы. Когда Мир [Саййид 'Али] прибыл в Аксу, между ним и его братьями 'Адил Мумин мирзой и Саййид Махмуд (Приведено по Л₂ 416; Л₃ 26б) мирзой начались распри. В конце концов он одержал верх над всеми и произошло тяжкое истребление его родственников. При описании этого [события] /44а/ ходили противоречивые рассказы, и мы не будем подробно освещать их. Смысл этих рассказов таков, что после победы над родственниками Мир Саййид 'Али направился в Кашгар. Семь тысяч человек находились на службе у Мир [Саййида 'Али]. Когда он достиг пределов Кашгара, Хаджи Мухаммад Шаиста с тридцатью тысячами всадников и пеших выступил из Кашгара в Уч-Бархан, находящийся в трех фарсахах от Кашгара, чтобы оказать ему сопротивление. Но при первом же натиске Мир [Саййида 'Али] они обратились в бегство. Могол догонял чагатая ⁷⁷, а чагатай до того, как могол наносил ему удар, бросал оружие и взывал [о пощаде], и потому тот бой получил название “Салай бегим”, что означает: “О господин, я бросаю [оружие]”. Бой “Салай бегим” — одно из самых знаменитых сражений в тех краях, стал датой отсчета времени. [102]

Люди Кашгара, беженцы, укрылись в цитадели, а Мир [Саййид 'Али] все, что нашел вне [цитадели], разграбил, разорил и ушел. На следующий год он пришел во время всхода хлебов, но никто не осмелился выйти к нему. Хаджи Мухаммад Шаиста засел в крепости. Мир Саййид 'Али разграбил окрестности Кашгара, осадил одну из крепостей предместий Кашгара под названием Алаку, которая была неприступней крепостью, с боем взял ее и сделал все, что только смог, и вернулся назад.

Ходжа Шариф поехал в Самарканд к Мирзе Улугбеку просить помощи. В те дни, когда он был у Мирзы [Улугбека], однажды Мирза [Улугбек] спросил его: “Имеются ли в Кашгаре...?” (Написание слова искажено переписчиками: в Л₁ 36а — хизан; Л₂ 41б — хизха; Л₃ 27а — джизха (в Т — хизан). Если первая буква была “хан хаваз (“х”), то слово “хиз” означает “женоподобный”.) Ходжа Шариф сказал: “С тех пор, как в Кашгар пришли Чагатаи, их много появилось”.

Благодаря убедительным просьбам и настойчивости Ходжи Шарифа, он привез в Кашгар Пир Мухаммад барласа, а Мирза Улугбек увез Хаджи Мухаммад Шаисту в Самарканд. Когда Пир Мухаммад барлас появился в Кашгаре, люди Кашгара прозвали его Пир Мухаммад банги (“опиоман”); и никакой пользы от него не было. Ходжа Шариф перестат надеяться на Чагатаев. Когда наступил третий год, Мир Саййид 'Али вновь отправился в Кашгар. Жители Кашгара стали упрекать Ходжу Шарифа, что уже два года подряд посевы пропадают, если и в этом году они пропадут, то наступит голод. Когда Мир [Саййид 'Али] достиг пределов Кашгара, /44б/ жители Кашгара связали Пир Мухаммад барласа и потащили его к Миру. Мир [Саййид 'Али] сменил халат жизни Пир Мухаммад барласа на одежду смерти и, войдя в Кашгар, установил там справедливость и правосудие, обласкал подданных и уничтожил насилие. Двадцать четыре года он правил достойным образом, и благоустройство государства достигло предела, так что о нем говорят до настоящего времени. Мир в этот период старался заботиться об устройстве государства, о земледелии, о достаточном количестве скота. После Мира остались три сына и две дочери и долю [наследства] одного его сына — Мухаммад Хайдара мирзы, который является дедом сего раба, составили сто шестьдесят тысяч баранов. [103]

Я слышал от Ходжа Фахраддина Артуджи, известного купца, благочестивого и правдивого, как он говорил: “Мир каждую зиму три месяца охотился. Мир [Сайид 'Али] привлекал к этим охотам только воинов, а из них он брал с собой столько [людей], сколько его распорядители могли обеспечить пропитанием. В эти три месяца для каждого человека на каждой стоянке от Мира были [припасены] мука и мясо. Бывали дня, когда расходовалось по пятьсот баранов и соответственно этому было истрачено ячменя и сена. В некоторые годы в услужении [при Мире] находилось до трех тысяч человек, и всех их Мир обеспечивал пропитанием. Жители селений молили бога, чтобы он остановился у них, потому что если войско остановится поблизости, то от угощений и от милостей Мира жителям селений будет выгода.

Ходжа Фахраддин рассказывал, что один раз они остановились в селении Артудж ⁷⁸. Начальник охоты (мир-и шикар) принес одной женщине муку и сказал: “Ты испеки хлеб, а я отдам тебе одну лепешку из шести”. Та женщина испекла хлеб, положила его перед начальником охоты и попросила обещанное. Начальник охоты сказал: “И дрова, и соль, и мука — все мое; и за такую услугу, как испечь хлеб, ты просишь плату?” — и не дал ей хлеба. Когда Мир Саййид 'Али садился на коня, к нему подошла та женщина, рассказала об этом и попросила защиты. Мир позвал этого начальника охоты, тот подтвердил эти самые слова. Мир сказал ему: “Почему же ты сам не печешь [хлеб], а возложил это дело на эту бедную [женщину]?” И он решил так. Из кузницы принесли щипцы, вытащили у него зуб и вбили в его голову. /45а/ Цель [этого рассказа показать], как управлял Мир и до какой степени он был справедлив. Добрых дел и благотворительных обителей до сегодняшнего дня еще много осталось от Мира в Кашгаре.

И на протяжении двадцати четырех лет [его правления] произошло еще много событий, которые после этого будут описаны по мере возможности и с соблюдением точности рассказа.

Комментарии

1. Коран, ХСIV, 5 (5) — 6 (6).

2. Баклан (Баглан) — селение в Тохаристане недалеко от впадения речки Баглан в р. Кундуз в шести днях пути от Балха по направлению через Хульм в Семенган (Бартольд, Туркестан, с. 117).

3. Эмир Камараддин — из племени дуглат, после смерти Туглук Тимура (748/1347-1348 — 764/1362-1363) захватил верховную власть в Моголистане и более двадцати лет правил на большей его части (Пищулина, Юго-Восточный Казахстан, с. 58 и сл).

4. Так в ташкентском списке; в Л₁ 21а — Кузмара; в Л₂ 27а, Л₃ 16б; R 39 — Кумзах.

5. Алмату — название селения, располагавшегося у подножия Заилийского Алатау на месте современного города Алматы.

6. Айша Хатун — название реки в Кыргызстане.

7. Сайрам — один из древних городов в среднем течении Сырдарьи, на месте древнего Исфиджаба. Ныне поселок в 20 км к востоку от Чимкента (Материалы, с. 501, прим. 157; Бабур-наме, с. 441).

8. Исследователи отождествляют остатки древнего городища Йанги (Тараза) с Аулие-Ата (Джамбул). (Бартольд. Отчет о командировке в Среднюю Азию, с. 115, примеч 12; Сенигова, Основные пути, с. 70).

9. Адуи-Кузи — приведено по ташкентскому изданию “Зафар-наме”, с. 310

10. Шибурган — город на севере Афганистана.

11. Рабат-и Катаган находился в северной части Афганистана.

12. Джаруч (Чарун), Чарын — приток Или.

13. Дуглат — племя монгольского происхождения, длительное время играло видную роль в политической жизни Моголистана и Кашгарии. (Бартольд, История турецко-монгольских народов, с. 214; Его же, Дуглат, с. 520; Материалы, с. 522, прим. 22).

14. Аргашлар — местность на р. Чарын. В ташкентском издании “Зафар-наме” (с. 922) — “Барка-йи Гурийан”; Росс, 41 — Бирках-и Гурийан (в тексте) и в сноске по тюркской рукописи — Аршал Атар.

15. Ила — р. Или, образуется от слияния Кунгеса и Текеса; впадает в озеро Балхаш.

16. Пайтак (Байтак) — селение в Андижанской области Республики Узбекистан.

17. Уч Фарман — в Л₁ 23а и R 42 — Уч ва Фирман; Л₂ 29б — Уч Бархан. По сведениям самого автора Мухаммад Хайдара Уч Бархан находится “в трех фарсахах от Кашгара” (л. 44а).

18. По ташкентскому изданию “Зафар-наме” — Буйан Ага.

19. Кара Касмак, т. е. Кара Кастек в Кыргызстане.

20. Арпа Йази — название двух рек: Арпа и Иазы. Первая впадает в Ала-Бугу — основной приток Нарына. Путь из долиныАт-Баши на перевал Иасси и далее на Узганд шел через долину р. Арпа.

21. Коран, IV, 3 (3).

22. Перевал Йасси (йазы) находится в Ферганском хребте на пути из долины Ат-Баши через долину р. Арпа далее на Узгенд. (Масальский, Россия, с. 69; Мушкетов, Поездка, с. 4).

23. Узганд (Узчанд, Узген) — древний город Ферганы (в X в. был столицей государства Караханидов). Ныне — районный центр Ошской области Республики Кыргызстан.

24. Коран, LXVII, 11 (11).

25. Коран, XXXVII, 142 (142)

26. Имена сыновей добавлены по ташкентскому изданию “Зафар-наме”, с. 326.

27. Коран, XXXIV, 16 (17).

28. Курзван — название местности к востоку от Балха.

29. Добавлено по ташкентскому изданию “Зафар-наме”, с. 327 — Андхуд.

30. Фарйаб — река между Балхом и Мерверрудом.

31. Кят — ныне Беруни, районный центр Республики Каракалпакстан.

32. Хаc находился между Кятом и Нузкатом. [Бартольд, Туркестан, с. 204 — 205).

33. Рабат-и Малик — находится в степи Малик к востоку от Бухары и к западу от Кермине; построен в 471/1078 — 1079 г. караханидским ханом Шамс ал-Мулк Насром (1068 — 1080 гг.). (Бартольд, История культурной жизни, с. 246 — 247; Его же, Туркестан, с. 308, прим. 4).

34. Кермине — значительный город между Бухарой и Самаркандом, ныне — районный центр Бухарской области Республики Узбекистан.

35. Стихотворение отредактировано по ташкентскому изданию “Зафар-наме”, с. 328: в первой строке исправлен текст, четвертая строка добавлена.

36. Коран, XXII, 78.

37. Дашт-и Кипчак — обширная территория, охватывавшая в XI — XV вв. степные пространства от Днепра до Иртыша. Здесь Восточный Дашт-и Кипчак, т. е. степи к востоку от Волги. (Материалы, с. 497).

38. Приведено по ташкентскому изданию “Зафар-наме”, с. 329.

39. Коран, II, 250 (249).

40. Коран, LХХVIII, 9 (9).

41. Санг-Кул (Сан-Кул, Санкол) — название озера в системе гор, расположенных в верховье Нарынского бассейна в северо-западной части Центрального Тянь-Шаня. Озеро находится в западном ответвлении хребта Тсрскей Алатау. (Масальский, Россия, с. 59; Корженевский, Средняя Азия, с. 64; Военно-стат. описание, с. 11; Мушкетов, Поездка с. 1).

42. Коран, II, 150 (155).

43. Коран, II, 151 (156).

44. Караджик (Карачик) — название горной цепи, отроги главного кряжа семиреченского Алатау. На современных картах значится как Каратау. (Военно-стат. описание, с. 58; Материалы по Киргизии, с. 133).

45. Отрар — древний город на левом берегу Сыр-дарьи, неподалеку от впадения в нее р. Арысь. В X — XIII вв. — важный торговый центр и узел караванных путей. Был разорен монголами, затем восстановлен, но не достиг прежнего значения и в XVI в. перестал существовать. (Бартольд, История изучения, с. 275; Кларе, Древний Отрар, с 114; Пищулина, Присырдарьинские города, с. 21; Lе Strange, с. 485).

46. Ак-Сума, Ак-Сумба — высокая башня на южном склоне Каратау, построенная еще до Тимура.

47. В тексте: “Бугам-и Иссик Куль” — Боомское ущелье (слово “боом” — алтайское, означает “теснина”). Через это ущелье, протянувшееся на 70 верст, пролегает путь из Чуйской долины к озеру Иссык-Куль. (Материалы по Киргизии, с. 105, 134; Рязанцев, Киргизия, с. 17; Зеланд, Кашгария, с. 5)

48. Кочкар — название одного из главных притоков реки Чу на юго-западе Иссык-Куля. (Корженевский, Средняя Азия, с. 114 — 115)

49. Йумгал, очевидно Джумгал, — название реки, гор, котловины, лежащей к западу от Иссык-Куля. (Рязанцев, Киргизия, с 12).

50. Хизр ходжа хан — сын Туглук Тимура — моголистансклй хан с 791/1389 по 802/1399-1400 гг. (Акимушкин, Хронология правителей, с. 159).

51. Кунджи — среди коренных монгольских племен Рашидаддин называет и племя “купджин” (Рашид ад дин, I, кн 1, с. 78).

52. Чалиш — город в Восточном Туркестане, современный Карашар (Материалы, с. 528, прим. 126).

53. Караходжа — древний город) развалины его находятся в 40 — 45 км к юго-востоку от Турфана, у подножия горной цепи Туюк-таг и носят название Шахр-и Идикут. (Обручев, От Кяхты, с. 224; Материалы по Киргизии, с. 108).

54. Керйас, Керйа (Керия) — название реки, города. Река начинается в Тибетском нагорье. Город находится на левом берегу реки в 165 км от Хотана и является крайним пунктом Кашгарии. (Корнилов, Кашгария, с. 275; Ласточкин, Восточный Туркестан, с. 105; Скрайн, Китайская Центральная Азия, с. 71).

55. Шахибек хан — Мухаммад Шайбани хан, внук Абу-л-Хайр хана (род. в 855/1451 — ум. в 916/1501 г.). В 80-х гг. XV в. стал во главе узбекского государства и осуществил завоевание Мавераннахра. Основатель династии Шейбанидов (История Узбекской ССР, т I, с 509 и сл ).

56. Мухаммад хан — второй сын Хизр Ходжа хана, могольский хан (1408 — 1416), при котором ислам окончательно утвердился среди моголов. (Бартольд История турецко-монгольских народов, с 214; Его же. Тюрки, с. 593; Пищулина, Юго-Восточный Казахстан, с. 94 и сл )

57. Чадир-Кул (Чатыркуль) — озеро в Ферганском хребте

58. Таш Рабат — название ущелья, перевала, реки и здания. Перевал расположен на хребте Ат Баш к востоку от Чатыркуля и является наиболее удобным. Одна из дорог из Нарына в Кашгар шла через этот перевал. Здание Таш Рабат расположено в 80 км от селения Ат-Баш и в 18 км к югу от Великого Киргизского хребта, в ущелье горного хребта Ат Баш в Атбашинском районе Тянь-Шаня, недалеко от перевала к озеру Чатыркуль. (Зеланд, Кашгария, с. 16 — 17; Корнилов, Кашгария, с. 84; Масальский, Россия, с. 67; Бернштам, Архитектурные памятники, с. 109 — 116).

59. Шахрух (1409 — 1447) — сын Тимура, наследовал власть после смерти отца (1405 г.) и номинально считался главой единой тимуровой державы, однако фактически она состояла из двух государств: одного — с центром в Герате, столице Хорасана, другого — с центром в Самарканде, столице государства Тимура, хотя назначая своего сына Улугбека правителем Самарканда Шахрух рассматривал его как своего наместника, а не как независимого государя. (История Узбекской ССР, т. I, с. 461).

60. Улугбек — сын Шахруха, родился в 1394 г., с 1409 г. стал наместником отца в Самарканде, а с 1411 г. фактически самостоятельный правитель. Наследовал власть после смерти отца с 1447 по 1449 г. (Бартольд, Улугбек; Ахмедов. Улугбек; История Узбекской ССР, т. I, с. 463 и сл.).

61. “Зидж-и Гурагани” — “Астрономические таблицы Улугбека” составлены Улугбеком (род. 1394 — ум. 1449 гг.) при участии выдающихся самаркандских астрономов — Кази-Заде Руми, Гинасаддин Джамшида и 'Али Кушчи.

62. Шир Мухаммад хан б. Мухаммад хан — моголистанский хан, правил с 824/1421 по 828/1424 — 1425 гг. (Акимушкин. Хронология правителей, с. 159; Пищулина, Юго-Восточный Казахстан, с. 101 и сл.).

63. Вайс (Увайс) хан б. Шир 'Али углан — моголистанский хан. правил дважды: в 821/1418 — 824/1421 и 828 1124 — 1425 гг. (в 831/1428 г. убит) — Акимушкин. Хронология правителей, с. 159; Пищулина. Юго-Восточный Казахстан, с. 100 и сл.

64. Кара Каинлик (Кара-Каин) — левый приток р. Атбаш. (Масальский, Россия, с. 67).

65. Минг Лак (Минг Булак) — местность с таким названием имеется в районе Мерке (Джамбульская область) западнее Большого Юлдуза, в бассейне рек Чонгол и Карагол, стекающих с хребта Халыктау, и в других местах Моголистана. (Материалы, с. 521, прим. 11).

66. Противником Увайс хана в то время был не Исан Тайши, родившийся в 1417 г. (в 1428 г. Увайс хан уже был убит), а по-видимому киргизский хан Эсеху (1415 — 1425). Ханом калмаков Исан Тайши стал в 1455 г. (Петров. К истории, с. 156, 160 — 161, 166, 168 — 171; Пищулина, Юго-Восточный Казахстан, с 113).

67. Тарим — самая крупная река Южного Синь-цзяна, протекающая по Кашгарской котловине, длина ее — 2750 км. Истоки реки, носящие название Рискем, начинаются с большого ледника, расположенного на одном из отрогов Каракорума. После слияния реки с Кашкадарьей она получает название Тарим. (Калмыкова, Западный Китай, с. 35; Бартольд, Тарим, с. 497 — 498).

68. Ходжа Бахааддин Накшбанд — известный бухарский шейх, основатель суфийского ордена накшбандийа. (О биографии и личности шейха Бахаадди-на см.: Семенов, Бухарский шейх Бахауддин 1318 — 1389 гг.; СВР, III, с. 256, № 2394; с. 260, №2409; Абдаррахман Джами, Нафахат ал-унс, с. 389).

69. Бай — город на северо-востоке от Аксу в Синьнзяне, в предгорьях хребта Халпктау. Н. Я. Бичурин называет его Пай или Асиянь, китайцы — Балчень. (Мурзаев, Природа, с. 338).

70. Чу — река, вытекающая с гор Терскей-Алатау; в своем верхнем течении называется Кочкар; прорывается через ущелье Боом.

71. Султан Хусайн мирза Байкара (873/1469 — 911/ 1506) — Тимурид, в результате феодальной борьбы овладел Гератским престолом и около сорока лет был государем Герата и восточной половины Ирана. (История народов Узбекистана, 1, с. 392 и сл.; Якубовский, Черты общественной и культурной жизни эпохи Алишера Навои).

72. Бакабулунг — название двух речек в Кыргызстане, из которых ни одна не протекает вблизи Иссык-Куля. Одна из них находится на некотором расстоянии на северо-западе от озера, другая является притоком низоеья Чу. (Росс, с. 72).

73. Иразин — один из беков тумана Барин (Бабур-наме, с. 20).

74. Йунус хан (873/1468 — 1469 — 892/1487) — могольский хан, старший сын Вайс хана, утверждает свою власть после смерти своего брата Исан Буги хана в 866/1462 г. сначала в западной части Моголистана, а с 1472 г. во всем Моголистане. В 1482 — 1485 гг. Йунус хан захватывает Сайрам и Ташкент. Умер в 892/1487 г. в Ташкенте и здесь же похоронен. (Бартольд. Очерк истории Семиречья, с. 87 и сл.; Пищулина, Юго-Восточный Казахстан, с. 122 и сл.; с. 268 — 270; Акимушкин, Хронология правителей, с. 159).

75. Исан (Эсен) Буга хан (ок. 833/1429-1430 — 866/1461 — 1462) — могольский хан, младший сын Вайс хана. (Бартольд. Очерк истории Семиречья, с. 87 и сл.; Пищулина. Юго-Восточный Казахстан, с. 117, 120 и сл.; Акимушкии. Хронология правителей, с. 159).

76. Мирак Туркман — один из беков тумана Чарас (“Бабур-наме”, с. 20).

77. Чагатаи — название, сохранившееся только за кочевниками Мавераннахра, составлявшего западную часть улуса Чагатая, хотя в восточной его части имели гораздо больше значения ханы, считавшиеся потомками Чагатая (кочевники этих областей назывались моголами, их страна — Моголистан). — Бартольд. Двенадцать лекций, с. 169.

78. Артудж (совр. Артиш) — под этим названием известны два населенных пункта: один — Верхний Артиш — в 35 км, другой — Нижний Артиш — в 45 км к северо-востоку от Кашгара. В Нижнем Артише, по преданию, находится могила Сатук Богра хана. (Чурас. Хроника, с. 318; Мирзаев. Природа, с. 337).