ИБН АЛ-ФАКИХ АЛ-ХАМАДАНИ

ИЗВЕСТИЯ О СТРАНАХ

АХБАР АЛ-БУЛДАН

ГЛАВЫ "О ТЮРКАХ" И "О НЕКОТОРЫХ ТЮРКСКИХ ГОРОДАХ И ОБ ИХ ДИКОВИННЫХ ОСОБЕННОСТЯХ" МЕШХЕДСКОИ РУКОПИСИ КНИГИ ИБН АЛ-ФАКИХА АЛ-ХАМАДАНИ «ИЗВЕСТИЯ О СТРАНАХ»

Слово о тюрках

Рассказывают со слов Хузайфы, ¹ что он сказал:

«Тюрки захватят Куфу, ² хазары захватят ал-Джазиру, ³ византийцы — аш-Шам». ⁴ Дошли до нас следующие слова Пророка, ⁵ да благословит его Аллах и приветствует: «Тюрки изгонят ⁶ иракцев из их страны». Сказал и записал сказанное Умар, ⁷ да будет доволен им Аллах за его деяния: «Если ранили вы тюрка, отрубите ему голову, ибо вернутся они с порога смерти, а как поднимутся, так станут еще непримиримее через вас же, а не сами по себе». Рассказывают со слов Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, который сказал:

«Тюрки будут первыми, кто отберет у моего народа то, что было ему даровано». ⁸ Рассказывают об Абдаллахе [ибн] Аббасе, ⁹ что сказал он: «Клянусь Аллахом, халифат будет в руках моих потомков, как сломят их могущество люди с лицами, красными, как кованые щиты». Рассказывают со слов Абу Хурайры: ¹⁰ «Не наступит [судный] час, пока не появится племя широколицых с маленькими глазами и приплюснутыми носами, чтобы привязать своих лошадей у берега Тигра.» Рассказывают, что говорил Му'авия: ¹¹ «В двух случаях не раздражайте пребывающего в покое, не трогайте его, пока он не трогает вас: когда имеете дело с тюрками и когда с абиссинцами» ¹². В одном хадисе, возводимом к Пророку, да благословит его Аллах и приветствует, сказано: «Не трогайте тюрков, пока они не трогают вас». ¹³

Говорят, овца у тюрков дает приплод не менее четырех, а бывает, что и пять или шесть [ягнят] — столько же, сколько и сука; если же приплоду бывает два или три, то только в единичных случаях, и все они бывают большими и имеют по огромному курдюку, который волочат по земле.» ¹⁴

Сказал он: ¹⁵ Страны тюрков — это тугузгузы, ¹⁶ их страна самая большая из тюркских, граничит она с Китаем и Тибетом, карлуки, ¹⁷ кимакй, ¹⁸ гуззы, ¹⁹ джикили, ²⁰ печенеги, ²¹ базкиш, ²² азкиш, ²³ кипчаки ²⁴ и [44] кыргызы, ²⁵ у которых есть [168б] Мускус, ²⁶ (а также карлуки и халаджи), ²⁷ которые находятся по эту сторону реки. ²⁸

Что касается города Фараба, ²⁹ то в нем находится один гарнизон мусульман и другой тюрков-карлуков. Всех тюркских городов — шестнадцать. ³⁰

Ученые мужи говорят: «Тюрки бывают разные: тюрки-карлуки обитают в окрестностях Самарканда, и это древние тюрки. ³¹ Базкиши ³² носят большие бороды. Гуззы, тугузгузы и кимаки — это повелители, они подчинили себе много земель в их стране, это наиболее могущественные из тюрок. ³³ Печенеги ³⁴ же, шагары ³⁵ и тугузгузы — это тюрки-кочевники. ³⁶ У них одно намерение: поселиться, а потом уйти. Тюргеши ³⁷ же имеют дома и деревни. ³⁸

Сказал он: «Послал Хишам б. Абд ал-Малик ³⁹ человека к правителю тюрков, чтобы призвать его к исламу. Сказал человек: «Вошел я к нему, а он обстругивал в это время седло, и сказал он переводчику: «Кто это?» Тот ответил: «Посланец царя арабов». .«Моего слуги», — сказал он. Тот сказал: «Да». И повелел он мне идти в дом, где было много мяса, но мало хлеба. [...] ⁴⁰. А в один из дней появился он во главе десяти всадников, у каждого из которых было знамя, и повелел мне сесть на лошадь, а затем поднялся он на холм, поросший кругом лесом. Когда взошло солнце, он приказал одному и.ч Тех десяти выставить свое знамя и помахать им, тот исполнил, — и прибыли десять тысяч воинов, вооруженных с ног до головы, кричащих: «Джах! Джах!» И встали они под холмом все вместе со своим предводителем, который и объявил их неверующими перед царем, а тот Продолжал повелевать всем по-одному, чтобы выставляли свой знамена и помахивали ими; и когда исполняли они, подходило десять тысяч вооруженных с Ног до головы воинов и становились под холмом, а он все думал, пока не были вывешены все знамена и не собралось под Холмом сто тысяч вооруженных с ног до головы людей. И сказал он переводчику: «Скажи этому посланцу, чтобы знал его повелитель, что у этих нет ни цирюльника, ни сапожника, ⁴¹ ни портного, и если примут они ислам, как будут добывать себе пищу?» ⁴²

Крайний предел Хорасана ⁴³ со стороны Шаша ⁴⁴ — это Верхний Нушаджан. ⁴⁵ От Нушаджана до столицы [45] хакана, царя тугузгузов, три месяца пути через большие деревни, плодородные земли и рынки. Населяют эти земли тюрки, среди них есть огнепоклонники, есть и зиндики, приверженцы учения Мани. А царь их находится в большом, многолюдном городе с многочисленными рынками и имеющем двенадцать [169а] железных ворот. К северу от него — кимаки, а перед ним — Китай. [...] ⁴⁶.

Что касается царя кимаков и его подданных, то они кочевники, которые кочуют по землям, орошаемым дождями, ⁴⁷ в поисках пастбищ. ⁴⁸

Говорил Али б. Зайн, секретарь Мазйара: ⁴⁹ «Самый неприступный город, построенный когда-либо на земле [принадлежал одному из царей и был расположен у... болота с горькой застоявшейся водой, в одном из уголков подвластных ему земель]. ⁵⁰ Отвел он воду, а потом он велел вырыть фундамент шириною в 40 локтей, затем приказал возвести со дна ямы две стены из обожженного кирпича и извести, каждая шириною в 10 локтей, оставив между ними пространство в 20 локтей шириною. Когда стены были доведены до поверхности земли, он заполнил пространство между ними песком, и полил водой. По мере того, как поднимались стены, меж ними засыпали песок, пока не довели высоту до 50 локтей. И построил он для себя и своих подданных город с домами и дворцами, а вокруг вырыл ров и провел к нему воду. И вскоре, через год выросла здесь густая роща. И поселил он в крепости своих людей, и упрятал там свои сокровища, и стал город самым неприступным из городов, построенных когда-либо на вершине горы или в глубокой бездне. Как-то один из тюркских царей захотел взять этот город, а тюрки — самые способные и хитроумные в проделывании подкопов к городам и крепостям с дальнего расстояния. Подошел он к нему, расположился в нескольких фарсахах и приказал землекопам делать подкоп, и они делали это, чтобы уничтожить город. И когда дошли до рощи вокруг него, к ним прорвалась вода, но они продолжали идти вперед по воде, и то она одерживала верх над ними, то они над нею, пока не выровнялся ее уровень. И думали они, что уже одержали победу над городом, когда достигли стены и начали ломать ее, а когда проломили, повалил на них песок, засыпанный меж стен. Только вынули они немного, как привалило со всех сторон в несколько раз [46] больше, и когда увидели они это, поняли, что не хватает им смекалки, и ушли ни с чем.

Говорят, что овца в стране тюрок приносит приплоду несколько ягнят за один раз: их может быть семь, шесть, пять, а четыре или три [169б] приносит всякий другой их скот. И когда хотят тюрки взять клятву с какого-либо мужчины, приносят медного идола, держат его, затем готовят деревянную миску, в которую наливают воду, и ставят ее между рук идола, затем в чашу кладут кусок золота и горсть проса, приносят женские шаровары и кладут их под миску, а затем говорят дающему клятву: «Если нарушишь свой обет или изменишь, или окажешься порочным, да превратит тебя Аллах в женщину, чтобы носил ты ее шаровары, отдаст тебя во власть того, что разорвет тебя на мельчайшие кусочки, как это просо, и да пожелтеешь ты, как это золото». Потом после клятвы он выпивает эту воду. ⁵¹ У них в стране водятся соболи и фанаки, ⁵² они охотятся на них со стрелами. Если у кого-либо из них рождается сын, он воспитывает его, кормит, выполняет его желания до тех пор, пока не станет взрослым, а как достигнет зрелости, протягивает он ему лук и стрелы, выводит из своего жилища и говорит ему: «Обеспечивай себя сам!» И после этого сын становится ему как чужой, которого он и не знает. Так требует их обычай обращаться с детьми, так же поступают их юноши и девушки. А женятся они вот как. Девушки их ходят с открытыми лицами. И если мужчина захотел жениться, он высматривает ту, которая ему желанна, и набрасывает ей на голову покрывало. Если совершил он это, она становится его женой, и не может воспрепятствовать ей отец, и не запретит ей брат. У них в стране есть замечательный «хутувв» ⁵³, это лоб ⁵⁴ копытного животного, на которое они охотятся со стрелами. ⁵⁵

Тамим ибн Бахр ал-Мутавви'и ⁵⁶ упоминает, что в их стране очень холодно, и холод стоит шесть месяцев в году. Он шел в страну тугузгузского хакана с почтой, направленной к нему хаканом. Он шел двадцать дней, двигаясь самым скорым и быстрым ходом и проходя за сутки три станции. ⁵⁷ Дорога шла степью, где было много источников и пастбищ, но не было ни одной деревни, ни одного города — одни только служители промежуточных станций, а они живут в палатках. По степи он вез с собой провизии на двадцать дней, так как знал об этом [47] городе, что он находится в двадцати днях пути по степи, изобилующей родниками и пастбищами. Затем он шел еще [170а] двадцать дней ⁵⁸ сплошь деревнями и многочисленными поселениями, население которых полностью или большей частью были тюрки, среди них были огнепоклонники и зиндики — манихеи. По истечении этих двадцати дней, наконец, он добрался до города царя ⁵⁹ И упомянул он, что это большой и богатый город, вокруг которого располагались бесконечным рядом деревни. Город имел двенадцать железных ворот, здесь много народу, толкотни, рынков, товаров. Основная масса населения — манихеи-зиндики. ⁶⁰ Он упомянул; что расстояние от города до страны ас-Син было примерно триста фарсахов. Сказал он: «Мне думается, больше того». Он сказал: «Справа от города царя тугузгузов — страна тюрков, которые не смешаны с другими, слева — страна кимаков, а перед ним — ас-Син». ⁶¹

Рассказал он, что, не доезжая пяти фарсахов до города, можно видеть золотую юрту царя, установленную на самом высоком месте его цитадели и вмещавшую сто человек. ⁶², ⁶³ Упомянул он также, что хакан, король тугузгузов, был зятем ⁶⁴ китайского императора и что ежегодно китайский император посылал ему пятьсот тысяч кусков шелка. ⁶⁵ Упомянул он, что между Верхним Нушаджаном и Шашем, обычно, сорок перегонов. Те же, кто едут в одиночку верхом, покрывают этот путь за месяц. ⁶⁶ Говорил он, что в Верхнем Нушаджане четыре больших города и четыре маленьких. ⁶⁷ В одном городе, расположенном на берегу тамошнего озера, он приметил вооруженный отряд числом приблизительно в 20 тысяч человек в полном вооружении. Среди тюркских племен нет сильнее. И когда собираются они вместе с карлуками на войну, то бывает их сто человек на каждую тысячу карлуков. Упоминает он, что это озеро похоже на квадратный бассейн, а вокруг него высокие горы, в которых произрастают различные породы деревьев. Сказал он: «Есть там руины древнего города, о котором тюркам ничего не известно, как неизвестно, кто построил его, кто были его жители и когда он был разрушен.» ⁶⁹ Он заметил, что город разделяет река с недосягаемым в этом месте дном: «Я видел в ней таких животных, обитателей вод, каких никогда не встречал, [170б] видел таких птиц, подобных которым ни в одной стране не видел». Сказал [48] он: «Население Нушаджана и других близлежащих городов и деревень раз в году, весной, обходят; его вокруг и считают это праздником. Воду в него несут сто пятьдесят больших и малых рек, текущих из Тибета, а также из страны тугузгузов и кимаков. Сказал он, что длина его (пути в столицу хакана. — А. Ф.) — сорок дней на верблюдах, но всадник на лошади покроет этот путь за месяц, если постарается. Он сказал, что, приехав к царю тугузгузов, ⁷⁰ он нашел его расположившимся лагерем недалеко от своего города. Только войско, которое стояло вокруг его шатра, он определил приблизительно в двадцать тысяч человек. Сказал он: «Кроме того, были еще семнадцать военачальников, и при каждом три тысячи воинов. Одного военачальника от другого отделял участок, заставленный палатками. Эти военачальники и те, кто были при них, располагались вокруг войска [хакана]. В этом окружении был проход в четыре ширины ворот [лагеря], ведущий к расположению войска. Все лошади воинов паслись между палаткой царя и расположениями военачальников, и ни одна из них не выходила за пределы лагеря.

Спросили мы его о пути к кимакам от Тараза. ⁷¹ Он сказал, что дорога лежит влево от Тараза к двум многолюдным и цветущим деревням в местности, которую называют Кавакиб. ⁷² Эти деревни находятся на расстоянии семи фарсахов от Тараза. От этой местности до царя кимаков путь в 80 дней для усердного всадника с запасом провианта. И все кругом обширные полупустыни, пустыни и степи с многочисленными пастбищами и родниками. Там и лежат кочевья кимаков. ⁷³ И сказал он, что ходил этой дорогой и видел цар)я кимаков с его войском в палатках, а неподалеку были деревни и возделанные поля. ⁷⁴ Он кочевал с одного места на другое в поисках пастбищ. ⁷⁵ Лошадей у них много, и копыта у них тонкие и изящные. Численность войска он определил приблизительно в двадцать тысяч всадников.

Упоминал Абу ал-Фадл ал-Вашаджарди, ⁷⁶ что царь тугузгузов дважды совершил походы против китайского императора во времена ар-Рашида, или говорят, что это было во времена халифа ал-Махди, ⁷⁷ [171а] Его набеги распространялись на территорию от Усрушаны ⁷⁸ до Самарканда. Правитель Самарканда имел с ним несколько сражений и между ними разгорались жестокие войны. А потом правителю Самарканда была дарована [49] победа над ним, и-он нанес ему поражение и убил много его людей. Говорят, что он стоял во главе шестисот тысяч конных и пеших китайцев, и мусульмане захватили большую добычу и взяли в плен много людей. Их потомки и делают сейчас в Самарканде хорошую бумагу и те виды оружия и орудий труда, которые нигде в других городах Хорасана не делаются, кроме как в Самарканде. ⁷⁹

Одним из чудес страны тюрков являются камни, с помощью которых они вызывают дождь, снег, град и другое, что они хотят. У них эти камни приобрели большое значение и широко распространены. Этого никто из тюрков не отрицает, и особое значение это имеет при царе тугузгузов, такое, какое не имеет ни при каком другом правителе тюрков. ⁸⁰

Рассказал мне Абу Абдаллах Хусайн б. Устазвайх ⁸¹ со слов Абу Исхака Ибрахима б. ал-Хасана, ⁸² со слов Хишама б. Лахрасиба ас-Саиба ал-Калби ⁸³, со слов Абу Малиха ⁸⁴, со слов Ибн Аббаса ⁸⁵, который говорил ⁸⁶. «Не успел Ибрахим, да будет над ним мир, жениться на Сарре, как она умерла, и женился он на женщине из.чистокровных арабов, ⁸⁷ которую звали Кантура бинт Мактур, и родила она ему Мадина, Мадайина — он же Мадйан, ⁸⁸ Йансана ⁸⁹, Ашбака ⁹⁰ и Суджа ⁹¹. Ибрахим, да будет над ним мир, приказал, чтобы из его потомства к нему присоединились Исмаил Исхак, Мадин, ⁹² Йансан, ⁹³ а Мадан, ⁹⁴ Ашбак и Судж удалились. Они сказали ему: «Как же ты считаешь правильным оставить у себя в безопасности и покое Исмаила, Исхака, Мадина и Йансана, а нас изгоняешь на чужбину, в безлюдье и одиночество?» Сказал он:

«Мне так приказано. Но я сообщу вам одно из имен Аллаха всевышнего, чтобы вы прибегали к его помощи против ваших врагов и могли вызывать дождь». Так и сделал он: сообщил им это слово. И ушли они, и тали, пока не поселились в Хорасане, и размножились там, и одолели при помощи этого всех, кто был им враждебен ⁹⁵. Весть о них дошла до хазар, которые являются потомками Яфета ибн Нуха, ⁹⁶ и они пришли к ним и заключили с ними союз, взяли их дочерей в жены, а своих отдали им в жены. Некоторые из них так и остались с ними, а остальные вернулись в свою страну. ⁹⁷ [171б]

Рассказывал Абу Аббас Иса б. Мухаммад б. Иса ал-Марвази ⁹⁸: «В хорасанских форпостах, расположенных за рекой, ⁹⁹ и в других поселениях, граничащих со [50] страной неверных тюрков, гуззов, тугузгузов и карлуков, а у них (карлуков) ¹⁰⁰ свое царство и сами они могущественны и нетерпимы к своим врагам, мы постоянно слышали, что среди тюрков есть такие, кто молит о дожде по своим гадательным и другим книгам — и идет дождь, и сбывается все, что они захотят: дождь, снег, град и тому подобное. ¹⁰¹ Мы не знали, верить этому, или не верить, пока я не встретил Давуда б. Мансура б. Аби ал-Базгиси. ¹⁰² Он был праведным человеком и правил Хорасаном, вызывая одобрение. Часто беседовал он наедине с сыном царя тюрков-гуззов, которого звали Балкик б. Джабуйя. ¹⁰³ И сказал он ему: «До нас дошло, что тюрки вызывают дождь, град и снег, когда хотят. Что ты скажешь об этом?» Он сказал: «Тюрки слишком ничтожны и низки перед Аллахом, чтобы уметь делать это, но сам факт, который дошел до тебя — правда; и об этом есть предание, которое я тебе расскажу. Один из моих предков повздорил со своим отцом, который был в то время царем, и ушел от него. Набрал он спутников себе из числа своих вольноотпущенников, слуг и других, кто любил вольную жизнь, и пустился в путь по стране к востоку, нападая на людей и охотясь на все, что попадалось ему и его спутникам. Путь привел его в страну, народ которой говорил, что никому не удавалось проникнуть за гору, находившуюся в их стране. Он спросил их: «Как же так?» Сказали они: «Потому, что солнце восходит из-за той горы, и оно оказывается очень близко к земле и все сжигает». Спросил он: «Разве там нет ни людей, ни зверей?» Ему ответили: «Есть, конечно». Как же они там живут, вопреки тому, что вы рассказали ?» — спросил он. Сказали они: «Что касается людей, то они имеют подземные ходы и пещеры в горах; когда всходит солнце, они спешат укрыться в них и переждать, пока солнце не поднимется достаточно высоко. Звери же подбирают особые камни, которые они отличают своим чутьем, и каждое животное берет эти камни в рот ¹⁰⁴ и поднимает свою голову к небу, и облака покрывают их тенью, и скрываются они под ними от солнца». Продолжал он свой рассказ: «И направился мой дед в ту местность и обнаружил, что все обстояло так, как ему рассказали». Сказал он далее:

«Когда солнце стало восходить, звери бросились к этим камням и взяли их в рот, [172а] подняли головы к небу, и эти трофеи вызвали для них спасительную тень». [51]

Он продолжал: «И бросился он и его спутники на зверей, и гнали их, пока они не устали и не выбросили эти камни изо рта, и он приказал своим людям подобрать их, чтобы узнать, что это за камни. Сделали они это, и узнали, что это за камни. Стали он и его спутники искать их в степи, набрали их и подняли, к солнцу, и покрыло-их тенью облако, и спаслись они от лучей и жара солнца. Потом они собрали все, что смогли, и увезли эти камни в свою страну. И когда они собираются в дорогу и желают дождь, они вынимают немного камней и бросают их. ¹⁰⁵ Если же они хотят снег и град, то берут больше камней, ¹⁰⁶ и выпадает снег и град. И в какую сторону они его бросят, там и идет дождь, и становится холодно. Так рассказывают о них. Но это не по их хитроумию или их способностям, а по причине могущества Аллаха Всевышнего».

Сказал Абу ал-Аббас: «Потом вернулся я в город Шаш и встретился с теми из его жителей, которые хорошо понимали, знали и разбирались в жизни тюрков, и спросил их. И сказали они: «Мы знаем столько же, сколько и ты. Что же касается объяснения, которое дал Балкик, то ему виднее, поскольку предание исходит от его отца». Там я встретил одного из старых чиновников по имени Хабиб б. Иса, который собирал сведения и факты о Нухе б, Асаде ¹⁰⁷ и его войнах с тюрками, и был сведущ в делах этой страны. Он показал мне копию письма Абдаллаха б. Тахира ¹⁰⁸ Нуху б. Асаду. В конце этой копии приводилось письмо отправленное ему (Абдаллаху. — А. Ф.) ал-Мамуном ¹⁰⁹ с приказом расспросить и разузнать, что рассказывают о способности тюрков вызывать дождь. Говорил Хабиб: «Собрал Нух старейшин страны и тюрков и спросил их об этом деле, и они были единодушны в том, что это правда, однако не знали причины этого явления». Сказал Абу ал-Аббас:

«Я слышал, как Исмаил б. Ахмад, ¹¹⁰ эмир Хорасана,говорил: «Как-то раз совершил я поход против тюрков ¹¹¹ с двадцатью тысячами мусульман, и выступили против меня шестьдесят тысяч хорошо вооруженных людей, и сражался я с ними несколько дней, как однажды в разгар битвы подошли ко мне тюркские гулямы и другие верные мне тюрки и сказали: «У нас в войске неверных есть родственники, и они предупреждали и пугали нас приходом [172б] какого-то человека»... И был тот, кого они упоминали, кем-то вроде прорицателя у них, и [52] они утверждали, что он создает облака, несущие град и снег и тому подобное, и посылает их на тех, кого хочет погубить. И сказали они, что он решил наслать на наше войско жестокий град, который, если попадет в человека, сразу убьет. Выслушал я их и сказал: Неверие еще не покинуло ваши сердца: разве может совершить такое кто-либо из смертных?» Они сказали: «Мы предупредили тебя, и тебе лучше знать, а время завтра утром на рассвете». И сказал он: «Когда наступил следующий день и занялась заря, из вершины горы, у подножья которой находилось мое войско, появилась огромная, устрашающих размеров туча. Потом она продолжала распространяться и увеличиваться, пока не покрыла все мое войско тенью. Меня напугала зловещая чернота тучи, ее вид и устрашающие звуки, исходившие из нее. Я понял, что это соблазн для нестойких в вере своей. Я слез с лошади и совершил два коленопреклонения в молитве. А воины будоражили друг друга, устраняя всякие сомнения в том, что это пришла погибель. И призвал я Аллаха, всемогущего и великого, прахом осыпал лицо свое и сказал: «Боже! Уничтожь ты нас, ибо рабы твои бессильны перед твоими испытаниями. Я знаю, что ты всемогущ, и никто, кроме тебя, не властен творить добро и зло. Эта туча, если прольется дождем на нас, будет соблазном для мусульман и покажет силу язычников. Отведи от нас ее зло своим могуществом и силой, о всемогущий и всесильный». Еще много раз в надежде и страхе, с лицом осыпанным прахом, взывал я к Аллаху, зная, что только Он может помочь и только Он может отвести зло. И пребывал я в таком состоянии, когда прибежали ко мне гулямы и другие воины с вестью о спасении и подняли меня за плечи, оторвав от молитв, со словами: «Смотри, смотри, о эмир!» Поднял я голову: туча уже отошла от моего войска и сыпала градом громадной величины над войском тюрков. Вот когда они заволновались: понесли испуганные лошади, уносило их палатки. Каждая градина, попадая в человека, не иначе, как лишала его сил или убивала. Сказали мне люди: , «Нападем на них» Но я ответил им: «Нет! Потому что муки от Аллаха губительнее и горше!» Из них спаслись очень немногие, они оставили свой лагерь со всем, что было в нем, и убежали. А наутро пришли мы [173а] в их лагерь и нашли такую добычу, что невозможно описать, и взяли все это, восхваляя Аллаха за [53] спасение, ибо мы знали, что Он помог нам завладеть этим. Хвала Аллаху, господу миров!»

О некоторых тюркских городах и об их диковинных особенностях

Сайд б. ал-Хасан ас-Самарканди ¹¹² говорил: «Среди них есть кочевники, поселяющиеся на одном месте и покидающие его в поисках дождей и пастбищ, подобно тому, . как делают это бедуины на родине ислама. И эти люди не подчиняются никакому царю и не повинуются никому, кроме как друг другу. Случается, что какое-либо племя из них, покидая место, где они были, и направляясь на другое место, забирают с собой женщин из местного населения, а также и их детей, которых они превращают в рабов и которых женщины и не требуют у них вернуть. И они смотрят на них как на рабов, принадлежащих им по праву, как будто бы у них об этом имелся уговор».

У них много городов. Город тугузгузов самый большой и неприступный, он имеет толстые каменные стены и окружен рвом с водой. Жители города сильны и отважны и бою, и большей частью они вооружены мечами.

Одним из их городов является город Мабус. ¹¹³ Он расположен недалеко от Шаша и также велик, а население его — безбожники, они худшее творение Аллаха — все без исключения. И готовы они подчиниться слабейшему из них, брат не верит брату, отец сыну. Они едят всех животных. Распутство у них явно; один заходит в дом другого и спит с его женой, а тот смотрит на него, не страдая от этого и не осуждая. Они весьма привлекательны, большинство мужчин их изнежены и пьют кровь. Посреди их города находится полноводное озеро, куда они бросают умерших.

Из их городов также и город Рай ¹¹⁴. Жители его не любят воевать, и платят дань каждому, чья десница повергнет их, и они совокупляются со всеми, кто им попадается: женщинами, рабами, животными. [173б]

Одним из их городов является город Сур, ¹¹⁵ жители которого воюют с жителями Шаша и Самарканда. Они очень отважны и очень злопамятны. В бою они бросают арканы почти без промаха. И женщины и мужчины их некрасивы лицом. Они осуждают прелюбодеяние и убивают мужчину и женщину, совершивших это. Они [54] Делают из каких-то известных им трав вино, один багдадский ратл ¹¹⁶ которого вызывает полное опьянение.

К числу их городов относится также и город Хорейсам, ¹¹⁷ население которого часто совершает набеги на город Сур. И если им удается взять в плен кого-либо из жителей этого города, то они убивают его, варят и съедают. Они люди пришлые и некоторые из них не понимают речи и ничего не знают. Если сильный из них остается наедине со слабым, то совокупляется с ним. Они также очень бесстрашны.

Другим тюркским городом является город, носящий название Аграс. ¹¹⁸ Его жители отличаются от всех остальных тюрок уравновешанностью характера и здравостью суждений. Они едят мясо большинства животных после того, как зарежут. Они поклоняются идолам, которые являются для них знаменем религии их. Они не одобряют прелюбодеяние и избегают непристойных поступков. У них есть храм непомерной длины, ширины и высоты. И как они утверждают, он спустился к ним с небес в том виде, каком он есть сейчас. Они говорят:

«Мы поклоняемся идолам, чтобы они приблизили нас к Аллаху и заступились за нас перед ним, так как они безгрешны». У них свой король.

Следующим из тюркских городов является город Каршим. ¹¹⁹ Жители его едят все, что ползает по земле, без каких-либо исключений. Они отважны и сильны, а ходят они нагими, как животные. Мужчина, встретив на дороге женщину, может тут же совокупиться с нею. Они нападают ночью и сражаются чаще всего отравленными стрелами. И никому они не подчиняются.

Еще одним тюркским городом является город Дакс. ¹²⁰ Жители его отважны и презирают смерть. Они очень привязаны друг к другу, богатый всегда поможет бедному. У них ощущается видимый достаток в скоте, лошадях и другом. Их купцы ходят в страну ислама. Они, если дадут обещание, всегда выполняют. Низкородные из них при встрече с соседями или знакомыми из других мест целуются. Вместе с тем, большая часть их вовсе не находится на положении презираемых. Город их [174а] богат, в нем много воды и садов. У них произрастают много чудесных фруктов, неизвестных в исламских странах.

Одним из тюркских городов является так же и город Кейсах, ¹²¹ расположенный по соседству с хазарами, жители [55] его совершают набеги на хазаров. Они наихудшие из творений Аллаха. Если войдет к ним в город чужестранец, то они совокупляются с ним. Если застанут мужчину с мальчиком, то навсегда закрепляют они этого мальчика за ним. В их стране встречается зверь, который пожирает людей, он бывает размером с собаку. однако он очень жаден до человеческой крови. Редко кто может совладать с ним, если он, догнав тренированного скакуна, бросится на него. Они приготавливают белое вино приятного запаха и вида. Они едят мертвечину и пьют кровь, как звери. Они безжалостны, скупы, безобразны, с короткими туловищами.

Следующим из городов является город Дани. ¹²² Мужчины этого города высоки ростом, а женщины низкорослы. Их город расположен между хазарами и византийцами, и они воюют с теми и с другими. Они имеют силу над хазарами, но не справляются с византийцами. Они всех животных употребляют в пищу, а раны свои зализывают. Сражаются они мечами и не выносят стрел. Мужчины у них женятся на ста женщинах. Бывает, что мужчина убивает одну из своих жен и своего ребенка по наущению какой-либо другой жены, ее матери и братьев, и они вместе съедают ее. На их земле находится гора, где водится особый вид змеи, которая жалит опасно, как ни одна змея. В домах у них водятся огромной величины скорпионы, которых они не трогают, возможно, они их едят. У них встречается летучая мышь размером с крупного голубя, а то и больше.

Другим тюркским городом является город Сукуб. ¹²³ Жители его говорят на ас-сарманиййа. Они очень отважны и смелы, и женщины их хорошо сражаются вместе с ними. Распутство среди их женщин — явление обычное. Заприметив понравившегося мужчину, женщина завладевает им, сама от себя ему ничего не дарит, а ведет его к горе неподалеку, от города, где много гротов и пещер, и насилует его. Уйти ему бывает нелегко, все необходимое она приносит ему туда. И никто не может удержать ее от этого, ни муж, ни брат, ни сын. И мужу нет спасения от нее, если даже и есть другая [174б] женщина или ребенок, или кто-либо еще. Когда же он порывает с нею, она убивает его. И если ей в этом кто-либо помешает, она обращается за помощью к другим женщинам, которые с ней заодно, и они действуют всегда вместе и хоронят друг друга, если кто погибнет. Если же [56] он разгневает ее или надоест ей, или же она пожелает кого-либо еще, то отсылает она его домой, а потом никто не может его взять к себе, ибо будет она препятствовать этому, будь он с нею или нет., У этого города есть чудесный горячий источник. Благодать его исходит из грота на высокой горе. Человек не может добраться до грота, откуда берет начало этот источник. Вода источника подходит к десяти каменным домам, семью из которых пользуются мужчины, тремя — женщины. Зимою вода источника очень горяча, .а летом теплота ее уменьшается. На той же горе водятся чернобурые и рыжие лисицы.

Комментарии

1. Хузайфа — Хузайфа ибн ал-Йаман. Сподвижник Мухаммада. Хузайфа был личным секретарем и доверенным лицом Мухаммада (сахиб ас-сирр). Халиф Умар назначил его наместником в Мадаин. Скончался Хузайфа в 36/656) г. через 40 дней послe гибели халифа Усмана. Хузайфа был известен как сказитель хадисов о Мухаммеде и халифе Умаре (аз-Захаби Таджрид, № 1286; Ал-Аскалани. Тахзиб II, 220).

2. Куфа. Военное поселение, а затем и город, одна из двух основных баз арабского войска в Ираке.

3. Ал-Джазира.-Северный Ирак. (см. с. 150., прим. 61).

4. Аш-Шам. Историческая область, включала нынешнюю Сирию, Иорданию, Палестину и Ливан.

5. Это и приводимые ниже пророчества о том, что тюрки и другие немусульманские народы Севера изгонят арабов с их земель и возвестят о конце света, вероятно, создавались по первым впечатлениям арабов о воинственных тюркских племенах. Значительная часть хадисов подобного содержания собрана в книге Нуайма б. Наммада (умер 228/843 г.) «Китаб ан-фитан» (Шешен 1968, 16). По духу и даже слогу этих хадисов явствует, что они навеяны кораническими преданиями о Гоге и Магоге (Коран, XXI, 95 — 96; XVIII, 92 — 101). Многие из этих хадисов были впоследствии признаны богословами недостоверными.

6. Ланухриджанна. Следует читать: латухриджанна.

7. Умар ибн ал-Хаттаб. Сподвижник Мухаммада, пользовавшийся большим влиянием в племени курайш до принятия ислама, а после и среди принявших веру Мухаммада. Второй из «праведных» (рашидун) халифов (634 — 644). В его правление была совершена значительная часть завоеваний и учрежден государственно-налоговый аппарат.

Именно при Умаре арабы входят в непосредственное соприкосновение с тюрками. Как сказитель, Умар известен хадисами o Пророке, Абу Бакре (Ал-Аскалани, Тахзиб, с. 438 — 441). Был убит в возрасте 63 лет рабом-персом и похоронен рядом с Пророком.

8. Факт знакомства Мухаммада, даже по слухам с тюрками, подвергается сомнению многими востоковедами, в частности, В. В. Бартольдом (Бартольд, соч. II (1), с. 244), хотя ат-Табари и упоминает о каком-то тюркском шатре, в котором якобы отдыхал Мухаммад накануне «окопной войны» (Табари 1/1468).

9. Вероятно, имеется в виду сын Аббаса, дяди Мухаммада, чьим именем впоследствие была названа халифская династия, сменившая у власти Омейядов (750 г.).

10. Абу Хурайра ад-Дауси ал-Йамани. Сподвижник Мухаммада. Принял ислам в 7/628 г. Настоящее имя (какое именно, точно неизвестно: наиболее вероятное — Абд Шамс) было заменено на Абдаллаха или Абд ар-Рахмана. Прозвище свое Абу Хурайра получил за то, что всегда играл с котенком. Халиф Умар назначил его наместником Бахрейна, однако вскоре снял с должности. Повторное назначение Абу Хурайра отклонил. Скончался в возрасте 78 лет в 57/677 г., по другим сообщениям, в 58 либо 59 г. х. Абу Хурайра известен как наиболее значительный сказитель хадисов, число которых доходит до 3500. Более 800 человек указываются как передатчики его хадисов. Согласно преданию, он пожаловался Мухаммаду, что стал забывать увиденное и услышанное, Мухаммад посоветовал ему слушать, распахнув плащ, а затем сразу запахнуться, потому-то Абу Хурайра и запомнил так много высказываний Мухаммада и эпизодов ранней истории ислама (ал-Аскалани Тахзиб, XII, с. 263 — 267).

11. Му'авия б. Аби Суфиан. Сын известного курайшитского лидера времен возникновения ислама Абу Суфиана. После победы над сторонниками Али б. Аби Талиба стал халифом, положив начало старшей, суфианидской, ветви династии Омейядов. О нем рассказывают также, что, получив от наместника Арминии известие об успешном отражении набега тюрков, он приказал ему ничем не раздражать тюрок из страха перед их грядущим нашествием (Шешен, 1968, 19).

12. Сопоставление тюрков и абиссинцев как противников, вызывающих особый ужас у арабов, очевидно, связано с памятью о столкновениях с абиссинцами в доисламскую эпоху. Чувство страха перед могущественными эфиопами послужило основой для создания многочисленных преданий и стихов, некоторые отрывки из которых собраны Джахизом в его трактате «Фахр ас-Судан 'ала ал-Байдан» (См.: Джахиз. Фахр ас-Судан; с. 70 — 71).

13. Это известное выражение, будто бы сказанное Мухаммедом, встречается и в несколько другом виде: «живите с тюрками в мире, пока они не трогают вас» (Джахиз. Манакиб, 49; Кудама, 362),.

14. Тюркские овцы, как видно, очень ценились. О том, что за ними к огузам приезжали из Хорезма, свидетельствует эпизод, рассказанный Ибн Фадланом (Ковалевский, 1956, с. 127). Полностью удовлетворяя свои потребности, тюрки (огузы и карлуки) обеспечивали мясом Мавераннахр (Истахри, Каир, 161).

15. Этот отрывок с перечнем тюркских народов, очевидно, заимствован у Ибн Хордадбеха. Первая редакция «Китаб ал-Ма-салик ва-л-мамалик» Ибн Хордадбеха относится к концу сороковых годов IX в., однако сведения о тюркских племенах, несомненно, характеризуют еще более ранний период, вторую половину VIII в.

16. Тугузгузы (токуз — огузы). Тюркская народность. Места обитания тугузгузов арабских источников (или токуз — огузов памятников древнетюркской письменности) совпадают с китайскими известиями об уйгурах (хойху). По мнению В. В. Бартольда, под тугузгузами следует понимать тюрков — шато (В. В. Бартольд, соч. V, с. 568 — 569; П, с. 35), проживавших в Восточном Туркестане, по соседству с карлуками до начала IX в.; уйгурам же, появившимся здесь в сороковых годах IX в, после разгрома, учиненного киргизами на Халхе, название тугузгуз досталось по наследству от шато. Здесь, однако, могли подразумеваться токуз-огуз (девять родов), составлявшие основной компонент уйгурской коалиции и территориально вошедшие в соприкосновение карлуками уже в 742 — 744 гг. после разгрома державы кок — тюрков (Гумилев, 1967, с. 365 — 366, 373).

17. Карлуки. Тюркская народность. Л. Н. Гумилев считает, что они откололись от древних тюрок (тюркютов) после разгрома Великого каганата в 631 г. (Гумилев, 1967, с. 266). Часть карлуков во второй половине VIII в. вошла в состав уйгурской коации (восточные карлуки), другая к 766 г. вытеснив тюргешей, овладела долиной реки Чу (Бартольд, соч. II, с. 243; V, с. 547 — 548).

18. Кимаки. Тюркский народ, населявший среднее течение Иртыша. По мнению Л. Н. Гумилева, кимаки те же чумугунь китайских источников, которые причислялись к шести чуйским племенам, происходившим от хуннов государства Юебань в Средней Азии. (Гумилев, 1967, с. 381). О кимаках также: Бартольд, соч. V, с. 549; Кумеков, 1972.

19. Гуззы. Тюркский народ, из которого позднее сформировались современные туркмены. Местом обитания в VII — VIII вв. были области, прилегаюшие к Аральскому морю. По мнению ряда исследователей (Гумилев, 1967, с. 267), гуззы являлись, отюреченным индоевропейским населением междуречья Аму-Дарьи и Сыp-Дарьи. Утверждение В., В. Бартольда, что гуззы есть токуз — огузы орхонских надписей (Бартольд, соч., V, с. 524), очевидно, следует воспринимать с известной осторожностью.

20. В тексте: джафар. У Йакута также джафар. В примечании (и) к тексту Ибн Хордадбеха на с. 31 де Гуе приводит различные написания: ал-джа'риййа, ал-джага, ал-джакар; а затем делает предположение джакар-джикил, и тем самым относит это упоминание к джикилям, известным по более поздним источникам (Ибн Хордадбех, с. 31). Джикилям посвящена статья в словаре Йакута (т. II, с, 97), а также в «Диван лугат ат-турк» Махмуда Кашгарского (МИТТ, 1939, с. 311), о них упоминает и Абу Дулаф (Йакут, т. III, с. 441). В. В. Бартольд считает джикилей происходящими от карлуков, а их местоприбывание локализует на северовосточном побережье Иссык-Куля (Бартольд, соч. II., с. 243). См. также прим. 35.

21. Печенеги. Тюркская народность, создавшая в I — III вв. н. э. государственное образование Кангюй в центральном Казахстане. В орхонских надписях названы кенгерес, самоназвание народа — кангарГумилев, 1967, с. 266 — 267): В IX в: под давлением тюргешей и уйгуров, а затем огузов и половцев они вытесняются на Запад к южным границам Руси (см.: Гумилев. Открытие Хазарии, 1966, с. 136 — 137; Бартольд, соч. V, с. 91, 204),.

22. Ал-бзкш. У Йакута: ал-бзкш. Де Гуе (См.: Ибн ал-Факих, Мухтасар..., с. 329) и З. В. Тоган (Тоган, 1948, с. 12), считают, что следует читать: тркш (Ибн Хордадбех, с. 31). У Идриси тюргеши упомянуты рядом с загадочными ал-азкиш (ал-азкш), как это имеет место и здесь. Следовательно, можно предположить, что в данном случае мы имеем дело с ошибкой, допущенной переписчиком, тем более что в эпоху до Ибн Хордадбеха тюргеши, одна из наиболее, активных и многочисленных тюркских группировок, не могла быть обойдена вниманием. Ошибка переписчика, помимо всего прочего, могла быть вызвана схожестью начертаний слов тркш и бзкш, а также созвучностью последнего с соседним словом азкш.

23. Азкш. Йакут: азкш; «Мухтасар булдан» Ибн ал-факиха: аркш; Ибн Хордадбех: азкш. Народ, место обитания которого остается неизвестным (МИТТ, 1939, с. 311). Упоминается ал-Идриси по соседству о тюргешами. Если предположить, что здесь в одном слове объединены названия двух народов, то напрашивается их идентификация с народами аз и чик, жившими рядом и упоминаемыми вместе в орхонских надписях (Гумилев, 1967, с. 267). Звук [ч] передается в арабском языке через звук [ш], таким образом, вместо аз+чик мы имеем аз+шик. Однако соседство двух фрикативных звуков [з] и [ш] не соответствует фонетическим нормам арабского языка, и потому происходит обычная в таких случаях инверсия согласных, и азшик превращается в азкиш. Азов В. В. Бартольд локализует между Саянским хребтом и Алтаем, а чиков — на речках, составляющих истоки Енисея (Бартольд, соч. III, с. 484). К этому можно добавить, что одну из двух ветвей тюргешей В. В. Бартольд считал произошедшей от азов (Бартольд, соч. II (1), с. 36).

24. Кипчаки. Тюркский народ , первоначально, живший в степях между Сыр-Дарьей и верховьями Иртыша. Махмуд Кашгарский утверждает, что кипчаки и кимаки — один народ, хотя сами кипчаки это отрицают. Гардизи также сообщает, что кипчаки происходят от кимаков (Бартольд. Соч.; V, с. 550 — 551; См. также; Кумеков 1972, с. 42 — 44). В. Европе этот народ был известен под названием команов, а в России — половцев.

25. Кыргызы. Тюркский народ, местом обитания которого еще во II в. до н. э. китайские источники называют Верхний Енисей. В. В. Бартольд считает, что кыргызы были енисейскими остяками, отюреченными в самые давние времена. Кыргызы входили в состав степных держав древних тюрок в VI — VIII в., они особенно усиливаются в середине IX в.,. когда им удалось разгромить государство уйгуров, наследников тюркского великодержавия в степи, и взять их столицу на Орхоне (Гумилев, 1967, с. 429 — 431). Вопрос о том, как енисейские кыргызы оказались на' территории современной Киргизии остается неясным (Бартольд, соч. II, с. 473 — 546).

26. О мускусе, добываемом в стране кыргызов, сообщает и Абу Дулаф (Йакут, Булдан, III, с. 442; Истахри, Каир, с. 162). Очевидно, это был мускус, добываемый от кабарги, ареал распространения которой охватывал весь бассейн Енисея. Любопытное описание мускусного промысла оставил Марко Поло (Марко Поло, с. 93).

27. Заключенный в скобки отрывок восстанавливается при сличении с текстом Ибн Хордадбеха (См.: Ибн Хордадбех, с. 31). Халаджи — тюркская народность. Согласно легенде, приводимой Махмудом Кашгарским, они происходили от двух из 24 прародителей огузных родов, отделившихся в самые давние времена, в эпоху Александра Македонского. Другие две легенды о происхождении халаджей связаны с именем мифического Огуз-хана, будто бы приказавшего одному из спутников остаться и, по одной версии, открыть встретившийся дворец без замка, а по другой — терпеть голод (кал-ач) (Бартольд, соч. II, с. 551 — 552).

28. Ва хийа мин хаза ал-джаниб ан-нахр. У Ибн Хордадбехa: ea хина мин хаза ал-джаниб мин ан-нахр. Однако остается непонятным какая именно река имеется в виду. Если Аму-Дарья, как часто подразумевается при употреблении слова ан-нахр в сообщениях об этом регионе, то все это выражение определяет местонахождение только лишь халаджей, а не карлуков, так как карлуки в VIII — IX вв. не могли находиться по эту сторону Амy-Дарьи. Что же касается халаджей, то они, по свидетельству многочисленных источников, издавна жили в Южном Афганистане. Впоследствии халаджи переселились еще дальше на запад в Персию (См.: Бартолд, соч. II; с. 552).

29. Фараб. Встречается также написание Бараб. Округ в среднем течении Сыр-Дарьи. В состав округа входили города Кедер, бывший первоначально главным городом, и Весидж, родина философа Абу Насра ал-Фараби. Согласно некоторым источникам, главный город округа также назывался Фараб. В мусульманское время это был город с 70-тысячным населением. В более позднее время отождествлялся с городом Отраром (Бартольд, соч. III; с. 525 — 526).

30. У Йакута: «известных тюркских городов — шестнадцать» к (Йакут, Булдан, II, с. 23).

31. Ва хум 'итак ат-турк. Здесь можно усмотреть подтверждение мнения Л. Н. Гумилева о том, что карлуки прямо происходили от древних тюрков (тюркютов) Великого каганата, а после гибели последних оказались этнически наиболее близкой к ним народностью. (См.: Гумилев, 1967, с. 266 — 371).

32. ал-бзкш-иййа. Если согласиться с тем, что автор, перечислив тюркские племена, поставил целью коротко охарактеризовать каждое из них, то в этом случае мы сталкиваемся со следующим противоречием: с одной стороны, базкиш (или тюргеши, см.: прим. 22) характеризуются дважды через значительный интервал, с другой стороны, упомянутые ранее азкиш (см.: прим. 23) остаются неохарактеризованными. Учитывая схожесть написания и звучания двух этих названий, естественно было бы предположить, что одна из двух характеристик относилась к азкиш. З. В. Тоган считает, что это имеет место в первом случае (Toгaн, 1948, с. 12). Вместе с тем уместно было бы упомянуть, что Абу Дулаф, подобным же образом описывая характерные Черты тюркских племен, «длиннобородыми» называет печенегов (Йакут, Булдан, III, с. 441-).

33. Это сообщение Ибн ал-Факиха дает основание некоторым исследователям считать установленным возникновение в IX в., наряду с токузогузским государством в конце VIII — первой половине IX вв., также и государственных образований у кимаков и огузов (Кумеков, 1972, с. 116 и далее; С. Г. Агаджанов, 1969, с. 132). Подтверждение этому они находят в «Китаб ал-Булдан» Ибн Вадиха ал-Йакуби (МИТТ, с. 149).

34. В тексте: ал-бштк-иййа. Для интерпретации этого названия приходится, очевидно, вновь апеллировать к предполагаемому авторскому принципу давать краткую характеристику каждому из перечисленных ранее племен (См.: прим. 32). Единственно подходящим для восстановления этого, явно искаженного, слова является, название ал-баджанакиййа — печенеги.

35. В тексте: аш-шгр-иййа. Исходя из сюжетной структуры автора (см. прим. 32 и 34), мы можем методом исключения прийти к равенству: аш-шар-ал-джфр-ал-джикил. И действительно, С. Г. Агаджанов не делает разницы между названиями «шагра» и «джагра» для обозначения одного из огузских племен, выступавшего, по его словам, в качестве самостоятельного народа в источниках VIII — Х вв. (Агаджанов, 1969, с. 146):

Подтверждение тому, что шагра (джагра) были племенем родственным огузам или даже одним из огузских племен, мы находим у ал-Истахри. Повествуя о непримиримости, воинственности и силе гуззов, он в качестве примера приводит эпизод военных действий Насра б. Ахмеда Саманида против шагра, названных им шавагир, что, очевидно, является формой множественного числа от шагар (Истахри, Каир, с. 163). Позднее шагра упоминаются как огузское племя, из которого рекрутировались гвардейцы хорезмшахов, вассалов газневидскИх султанов. (См.: Кёпрюлю, 1944; с. 426, 436, 437). Однако Байхаки, который сообщает нам об этом, называет их несколько иначе: джиграк или джигра. Махмуд Кашгарский также среди огузских племен упоминает племя играк, которое может быть сопоставлено с газневидскими джиграк, а также с этническим названием шагар у ал-Истахри и Ибн ал-Факиха.

36. араб ат-турк.

37. В тексте: ал-бзкш-иййа. Здесь, по-видимому, нужно читать — тюргеши (См.: прим. 29).

38. Трудно допустить, что здесь сообщается об оседлом образе жизни тюргешей. Однако необходимо учесть, что при завоевании Согда арабам противостоял союз оседлого населения городов и тюрков-тюргешей, усилившихся в начале VIII в. при кагане Суду. И часто правителями согдийских городов выступали люди, происходившие из тюргешей ((Бартольд, соч. II (I), с. 181, 190),.

39. Хишам б. Абд-ал-Малик. Омейядский халиф (724 — 743). Посольство, о котором говорится с его слов, наверное, было отправлено к Сулу-хану, хакану тюргешей — современнику халифа Хишама. (См.: Бартольд, II (1), с: 244; Тоган, 1948 с: 13),

40. У Йакута здесь дополнительно приводится следующий отрывок: «...А потом призвал он меня к себе и спросил: «Какая у тебя цель?» — И я, высказывая ему почтение, сказал: «Повелитель мой, видя твое неведение, хочет дать тебе искренний совет — тебе необходимо принять ислам». — «А что такое ислам?» — спросил он. И поведал я ему о догмах ислама, его культура, о его дозволениях и заповедях и о его культе. Несколько дней он не беспокоил меня...» (См.: Йакут, Булдан, II, с. 24).

41. В тексте: аскиф. Необходимо читать: аскаф (сапожник). Такое написание приводится у Йакута (Йакут, Булдан, II, с. 24). А соответствующий перевод находим у В. В. Бартольда (соч. II (I), с. 244).

42. Хишам пришел к власти в 724 г., Сулу-хан был убит в 730 г. В указанный промежуток времени обостряется борьба населения Согда с арабскими завоевателями. Восставшие находят эффективную военную помощь у тюргешей, и попытка нейтрализовать этих воинственных кочевников была естественной для арабов. Факт наличия 100-тысячного войска у тюргешей также не кажется невозможным. По сообщению китайских источников, einp хан Учжилэ, заложивший основы тюргешского могущества, имел 140 тыс. воинов, а его преемник Согэ-хан уже 300 тыс. (См.: Гумилев, 1967, с. 294 — 295; Бичурин. 1950, с. 296 — 297).

43. Хорасан — одна из наиболее значительных провинций халифата, значение которой особенно выросло после успеха движения Аббасидов.

44. Шаш. Область, входившая в состав провинции Мавераннaxp. «Шаш» является арабизированной формой названия «Чач». Шаш включал в себя местности, прилегающие к современному Ташкенту. Главным городом области был Бинкет, или Шаш, как его также иногда называли, развалины которого находятся у Ташкента (Бартольд. Туркестан, с. 226 — 232; Истахри, Каир, с. 184 — 185; Ибн Хордадбех, с. 27 — 27). Торговые пути к тюркам проходили именно через Шаш (См.: указ. произведения, а также Кудама, с. 202).

45. Этого предложения в соответствующем отрывке Ибн Хордадбеха нет. Здесь, как и у Ибн Хордадбеха (с. 31), не указан источник сообщения, которым несомненно, является Тамим ибн Бахр ал-Мутавва'и. Это устанавливается как по тексту самого Ибн ал-Факиха, который ниже повторно рассказывает о городе токузогузов, но уже со слов Тамима, так и по тексту в словаре Йакута, где-источником назван Тамим ибн Бахр (Йакут, Булдан, II, с. 24). Нушаджан Верхний. Группа поселений (Ибн ал-Факих называет восемь), расположенных на берегах Иссык-Куля, от Тонского залива до Тюпского залива (Бернштам 1950, 76),. Ряд исследователей, иначе располагая диакритические знаки, предполагают чтение «Барсхан». В пользу последнего говорит наличие в этом р-не речки Барскаун. Легенда о возникновении Барсхана, приводимая Гардизи (Бартольд, соч. VIII, с. 50 — 51) кажется, не оставляет в этом сомнения.

46. У Ибн Хордадбеха в этом месте дополнительно читаем (с. 31): «Царь тугузгузов имеет золотой шатер, установленный на самом высоком месте его цитадели, вмещающий 100 человек и видный на расстоянии пяти фарсахов». Это предложение встречается v Ибн ал-Факиха ниже, там, где он говорит со слов Тамима ибн Бахра (См.: прим. 42).

47. В тексте: масакит ал-кутр. Очевидно, нужно читать масакит ал-матар.

48. Сведения Тамима ибн Бахра о том, что столица токузогузов находилась к югу от страны кимаков, ставят два вопроса: во-первых, вопрос локализации столицы токузогузского хакана, конечного пункта путешествия Тамима, а во-вторых, вопрос о пределах обитания кимаков в конце VIII в. Б. Е. Кумеков считает это сообщение свидетельством проникновения кимаков в Восточное Семиречье (См.: Кумеков, 1972, с. 54 — 56). Что же касается конечного пункта пути Тамима ибн Бахра, то об этом см. прим. 56.

49. Мазйар б. Карин. Правитель Табаристана, выступивший, по свидетельству ат.-Табари (Табари, III, 1268) против халифа ал-Мутасима (833 — 842) по причине нежелания подчиниться. наместнику Хорасана, Абдаллаху ибн Тахиру и выплачивать ему харадж. В 839 г. Мазйар был схвачен и предстал перед халифом, который приказал его убить и распять рядом с Бабеком (Табари, III, 1298).

Что касается Али ибн Зайна, секретаря Мазйара, то ат-Табари приводит его нисбу ан-Насрани. из чего можно заключить, что он происходил из христиан (См.: Табари, III. 1276). По мнению З. В. Тогана (Тоган, 1948, с. 13), сообщение Али ибн Зайна было заимствовано Ибн ал-Факихом из несохранившийся полной редакции Ибн Хордадбеха.

50. Перевод отрывка, заключенного в квадратные скобки, предположительный: текст рукописи неразборчив.

51. Интересно, что во многих современных тюркских языках бытует в настоящее время выражение «анд ичмак», что в буквальном переводе звучит как «выпить клятву».

52. Вид лисицы, обитающей в степях.

53. В тексте: хтв. В Мухтасар китаб ал-Булдан Ибн ал-Факиха (Мухтасар, с. 341) указаны разные варианты написания: ал-хбк, ал-хтк.

54. Джиха. Вероятно, следует читать: джабха — лоб.

55. В краткой редакции Ибн ал-Факиха (Мухтасар, с. 329) следует: «У них в стране встречается замечательный хуту, и это рог, который бывает на лбу животного». Таким образом из текста «Мухтасар...» следует, что хтв назывался рог (или рога), имевшийся на лбу у крупного животного. Очевидно, читая джиха как джабха, А. П. Ковалевский этот отрывок переводит следующим образом: «В их стране прекрасное хуту, — а это лоб четвероногого животного, на которое охотятся в их стране» (Ковалевский, 1956, с. 227). Таким' образом, хтв здесь назван рог, либо лобная кость какого-то четвероногого животного. А. П. Ковалевский считает, что так называлась мамонтовая кость, представлявшая предмет торговли в этих местах. В таком случае сведения Ибн ал-Факиха можно сопоставить с сообщением Ибн Фадлана о некоем единороге, обитавшем будто бы в «дикой местности» по соседству с землями волжских булгар (Ковалевский, 1956, с. 139 — 140). По мнению А. П. Ковалевского, северные жители, собиратели и продавцы мамонтовой кости (хуту) рассказывали о трудностях охоты на это несуществующее животное, чтобы воспрепятствовать приезжим торговцам самим заняться добычей кости «хуту» (Ковалевский, 1956, с. 227 — 228)..

56. Тамим ибн Бахр ал-Мутавва'и. Арабский путешественник, в конце VIII в. посетивший, возможно, с дипломатической миссией, столицу хакана тугузгуэов. К сведениям Тамима ибн Бахра восходят рассказы многих арабских авторов, от Ибн Хордадбеха до ал-Идриси, о тюркских странах.На личность Тамима указывает его нисба ал-Мутавва'и. Он. как видно, происходил из беднейших слоев пограничных районов халифата, выходцы из которых возможностью для достижения благополучия видели добровольную службу в рядах газиев, сражающихся с неверными во славу ислама. Некоторые руководители таких отрядов достигал независимого и почетного положения в обществе (Бартольд, Туркестан, с. 273). Рассказ Тамима в наиболее полном виде сохранился, пожалуй, в мешхедской рукописи Ибн ал-Факиха. Вместе с тем он содержит много неясного: когда состоялось путешествие Тамима, к какому именно тюркскому хакану он направлялся? Перевод и разбор сведений Тамима ибн Бахра содержатся ч обстоятельно написанной работе В. Ф. Минорского (Минорский, 1948, с. 279 — 305).

57. Сикак. Так назывались станции, стоявшие на караванных и почтовых путях через каждые 6 миль или 2 фарсаха (См.: Мец, 1966, с. 384). Вместе с тем, в действительности, расстояние могло быть как меньше, так и больше.

58. Таким образом, весь путь занял у Тамима ибн Бахра дней. Мы можем согласиться с Тамимом в том, что скорость его движения была действительно высокой, так как читаем у Ибн Хордадбеха о пути к тугузгузскому хакану: «Из Верхнего Нушаджана в город хакана тугузгузов путь в три месяца через большие деревни и плодородные земли, населенные тюрками, среди которых есть маги, поклоняющиеся огню, и есть зиндики» (Ибн Хордадбех, с. 30 — 31). Это предложение предваряет у Ибн Хордадбеха анонимное сообщение о путешествии в столицу тугузгузов, которое несомненно восходит к Тамиму ибн Бахру (см. прим. 46). Как видно, Ибн Хордадбех, приводя это сообщение анонимно, путь от Нушаджана (Барсхана) к хакану указал сообразно с обычными возможностями — 3 месяца. Кудама указывает на 45 дней пути, из них 20 дней по безлюдным пастбищам и 25 дней по густонаселенной местности (Кудама, с. 362). Уместно было бы подчеркнуть, что наличие у Ибн ал-Факиха анонимного сообщения Ибн Хордадбеха о путешествии Тамима ибн Бахра, наряду с более полной версией, имеющей ясное указание на авторство, является следствием компилятивного характера книга «Китаб ал-булдан».

59. Вопрос о том, какой именно город был конечным пунктом путешествия Тамима ибн Бахра, полностью не разрешен. В. В. Бартольд считал, что столица тугузгузов, которую посетил Тамим, находилась в Восточном Туркестане. Уверенность Маркварта в таком выводе даже заставила его подвергнуть сомнению факт существования ранней редакции Ибн Хордадбеха, поскольку сообщение Тамима, приводимое Ибн Хордадбехом, указывает на тугузгузов (уйгуров) там. где они могли появится после разгрома в 841 г. в ТурфанеБартольд, соч. V с. 568), Однако текст мешхедской рукописи «Китаб ал-Булдан» позволяет предположить, что Тамим нбн Бахр посетил столицу уйгуров на Орхоне (Крачковский, соч. IV, с. 137). Тамим, как известно, находился в пути 40 дней и двигался от Верхнего Барсхана (Нушаджана) у побережья Иссык-Куля «самым быстрым ходом», делая по 3 перехода за сутки (см.: прим. 58), Это, если учесть, что между Шашем и Верхним Барсханом всего 40 караванных переходов, или месяц пути для всадника, как об этом здесь же говорит Тамим, указывает, что им был проделан конец более чем в 2500 км, что по протяженности соответствует пути от Иссык-Куля до Каракорума, близ которого и находилась столица уйгуров. Необходимо учесть также, что к началу IX в. власть уйгурского хана вконец ослабла и хану оставалось только руководство войском — Уйгурия была своего рода ограниченной монархией (Гумилев, 1967, с. 426). Это вполне в духе сообщения Тамима о том, что хакан на отдых расположился не у себя в столице, а лагерем, среди своих воинов и на виду-крепостных стен (См.: текст дальше). В пользу последней версии говорит еще ряд обстоятельств путешествия (См.: прим. 61, 64, 65).

60. Как известно, уйгуры во второй половине VIII в. стали в основном исповедовать манихейство. Однако Моянчур-хан (746 — 759) сам манихейство так и не принял (Гумилев, 1967, с. 382). Первым уйгурским ханом, принявшим эту религию, был, очевидно, Идигань (759 — 780).

Как видим, отдельно не говорится о том, какой веры придерживался сам тугузгузский хакан- Исходя, очевидно, из логической связки «раз не упомянуто — значит, не было», З. В. Тоган считает, что тугузгузским хаканом, к которому ехал Тамим ибн Бахр, был Моянчур, так и не принявший манихейства до конца своей жизни в 759 г. (См.: Тоган, 1948, с. 14), и следовательно путешествие Тамима состоялось в промежутке между 751 г. (год отступления китайцев из Восточного Туркестана послe поражения у г. Талас (совр. Джамбул) и 759 г. Т. о. датировка З. В. Тогана основана не на сообщении, а на отсутствии такового (сообщение о вероисповедании хакана), ибо во всем остальном Моянчур-хан не представляется единственно подходящей фигурой тугузгузского хакана в сообщении Тамима ибн Бахра (См.: прим. 64, 65).

61. Тамим ибн Бахр, как видно, двигался из Верхнего Барс-хана на север к кимакам, а оттуда — к тугузгузскому хакану, т. е. по направлению с северо-запада на юго-восток (Кумеков, 1972, с. 54),. Если Тамим дошел до столицы тугузгузов на Орхоне, то, действительно, слево от него. правда,, далеко позади, оставались земли кимаков, впереди был Китай, и тогда справа от юго-восточного направления, т. е. на юго-западе от тугузгузской столицы следует искать каких-то тюрков, не подвергшихся смешению с другими народами. Таким племенем на юго-запад от Орхона вполне могли быть тюрки-шато, прямые потомки тюрков Великого каганата, получившие свое имя по названию степи Шато, где они обитали (Бичурин, 1950, 1, с. 357 — 358). В 794 г. шато выступают в союзе с тибетцами против уйгуров, а после поражения, понесенного тибетцами под Бейтином (Бешбалыком), они уходят вместе с последними и поселяются в Ганьчжоу (Н. Я. Бичурин; 1950, 1. с. 359) в предгорьях Наньшаня. В дальнейшем их судьба складывается еще трагичнее. Заподозренные тибетцами в измене, они всем народом решаются бежать под защиту Китая; всю дорогу им приходится идти, кровью расплачиваясь с тибетцами за каждый шаг, так что к концу пути от народа в 30000 кибиток осталось всего 2000 всадников (Бичурин, 1950, I, с. 360). Переселение шатосцев в Китай произошло в 808 г. Возможно, что это событие может служить хронологической привязкой для датировки путешествия Тамима ибн Вахра.

62. Хайма... ала сатх касрих таса'у миа раджул. У Ибн Хордадбеха: хайма...: ала а'ла касрих таса'у миа раджул: Совсем в другом, очевидно, искаженном виде встречается это предложение у Йакута (Булдан, I, 840), из которых следует, что в шатре на крыше помещалось 900 человек. Трудно сделать однозначное заключение о том, где именно был установлен золотой шатер хакана: все же кажется маловероятным, чтобы он находился прямо на крыше дворца. Очевидно, шатер находился на участке, расположенном выше дворцовой кровли и потому с 6-ти фарсахов мог казаться установленным на ней. В конечном итоге это даже не имеет большого значения. Важно то, что хакан имел сильный и укрепленный город, застроенный жилищами постоянного типа, и, наряду с этим, у него, очевидно, в качестве символа его ханского достоинства был золотой шатер кочевника, видный издалека, с пяти фарсахов.

Интересно, что кыргызский Ажо (возможно, это не титул, а собственное имя предводителя кыргызов) называл столицу уйгуров «Золотой ордой»: «...Я скоро возьму золотую твою орду, поставлю перед ней моего коня, водружу мое знамя...» (Бичурин, 1950, с. 355). В том, что Ажо имел в виду столицу на Орхоне, кет никаких сомнений, ибо именно ее вскоре (840 г.) он взял, а золотой шатер предал огню (Бичурин, 1950, I. с. 356).

63. У Йакута в этом месте имеется краткое упоминание о "дождевом камне", полную подборку этих сведений Ибн ал-Факих приводит ниже (См.: прим. 80).

64. Одним из доводов в пользу утверждения о том, что тугузгузским хаканом в сообщении Тамима был Моянчур, З. В. Тоган считает как раз факт такого родства Моянчура с китайским императором. И действительно, в 758 г., когда китайский император оказался не в состоянии противостоять своей мятежной армии, возглавляемой Ань-Лушанем, он вынужден был призвать уйгуров и закрепить союз с ними, выдав свою малолетнюю дочь, царевну Нин-го, за престарелого уйгурского хана. Однако уже в следующем году Моянчур скончался, и царевна Нин-го вернулась в китайскую столицу (Бичурин, 1950, I. с. 313 — 316). Таким образом, З. В. Тоган, ратуя за Моянчура, мог бы еще более точно датировать посещение ставки хакана Тамимом ибн Бахром: 758 — 759 гг. Однако странно, что Тамим ибн Бахр, пoбывавший в гуще грандиозной войны, потрясшей Китай и соседнюю степь, ничего не сообщает об этих важных событиях. О восстании Ань-Лушаня не сообщают ни ат-Табари, ни Ибн ал-Асир, ни Ибн Халдун. Единственное, очень смутное упоминание об этом грандиозном событии встречается у Мас'уди (Мас'уди I, с. 58 — 59). Но и в этом случае автор, очевидно, пишет по слухам, без ссылок на какой-либо источник, и примешивает события 755 — 762 гг. к народным восстаниям, потрясшим Китай в в середине IX в.

Кроме того, необходимо указать, что почти все уйгурские ханы после Моянчура имели женами китайских царевен или знатных китаянок, возведенных в этот высокий ранг, что являлось чуть ли не обязательным условием при установлении союзнических, или вассально-сюзеренных отношений между Китаем и державами кочевников. Так, преемник Моянчура Мэуюй-хан Идигань (759 — 780 гг.) был женат на дочери китайского полководца Пугу Хуай-эня, которая воспитывалась при дворце как дочь китайского императора (Бичурин, 1950, I. с. 316, 322). Вельможа Дуньмага-тархан, сменивший Идиганя на престоле после кровавого переворота и воцарившийся под именем Кат Кутлуг Билге-хан (780 — 789 гг.), получил в жены царевну Сянь-ань, которая пережила четырех своих мужей, уйгурских ханов, и скончалась в 808 г.

Последней в этом ряду царевен была Тхай-хо, дочь императора Сяньцзуна, выданная за уйгурского хана в 821 г. (Бичурин, 1950, с. 327, 331, 332, 334).

65. фрнд. Основное значение слова — «меч», однако, являясь арабизированной формой персидского баранд (ср., например: Фа-раб арабских источников и Бараб, персидских), оно еще обозначало род одежды. Следовательно, в тексте это слово могло означать количество материи, идущей на пошив одного комплекта одежды, — отрез, как сказали бы сейчас. Как известно, шелк в Китае, да и не только в Китае, служил средством привлечениякочевников на службу или откупа от их набегов. 500 тыс. штук щелка, по. временам хана Моянчура, очень много. В 757 г. жители восточной столицы, Лояна, откупались от уйгуров всего 10 тысячами кусков шелка, тогда же китайский император обеспечил себе поддержку уйгурского ябгу (шеху) обещанием выдавать 20 тыс. кусков в год (Бичурии, 1950, 1, с. 313). Позднее, в 762 г., уйгуры добились права на неравноценный обмен: за каждую лошадь они требовали 40 кусков шелка. И когда уйгуры пригнали 10 тыс. лошадей на обмен китайский император смог выплатить стоимость всего лишь 6 тыс. (240 тыс. кусков шелка) (Бичурин, 1960, I, с. 323; Гумилев, 1967, с. 407).

В дальнейшем, как видно, размеры этой замаскированной дани повышались. В 780 г. только лишь один старейшина и его спутники вывезли с собой из Китая 100 тыс. кусков шелка. И хотя в 783 г. был установлен лимит принудительной торговли в 1000 лошадей, все же уйгурам, очевидно, удавалось получать намного больше: в 827 г., например, имеператор Выньцзун «пожаловал» в уплату за лошадей ни много, ни мало 500 тыс. кусков шелка, и, очевидно, не в первый раз, о чем можно догадаться по тому, как в источнике буквально сказано: «... еще пожаловал 500000 кусков шелковых тканей в уплату за лошадей (Бичурин, I, 1950, с. 327, 333).

66. Точно такие же сведения находим у Кудамы (Кудама, с. 362).

67. Кудама пишет: «Верхний Нушаджан состоит из 4-х больших городов и пяти маленьких» (Кудама, с. 362). Археологическая экспедиция, возглавлаемая А. Н. Бернштамом, обнаружила 7 из 9-ти поселений Нушаджана (Барсхана). Остальные два: по мнению А. Н. Бернштама, были размыты водами Иссык-Куля (Бернштам, 1950, 26).

68. У Кудамы: десятеро из них стоят ста карлуков (Кудама с. 362).

69. Возможно, это и есть «недостающее» у Ибн ал-Факиха девятое поселение, уже в то время оказавшееся под водами Иссык-Куля (См.: прим. 67).

70. Хина илайхи. Очевидно, между этими двумя словами находился глагол с значением «приехать», который впоследствии по вине переписчиков, был опущен. Т. о. следует читать приблизительно так: хиназасада илайхи..

71. Тараз. Арабское название Таласа, реки в Средней Азии и города, расположенного на месте нынешнего Джамбула. Был известен как крупный торговый центр еще до того, как в 893 г. Саманид Исмаил б. Ахмед взял город и превратил его церковь в мечеть (Бартольд, Туркестан, с. 282). Население города, вероятно, составляли согдийцы и тюрки (Бартольд, III, с. 495 — 496).

72. Кавакиб. У Кудамы: Кавакит Кудама, с. 209). Наверное, это та же местность, что и упоминаемая Ибн Хордадбехом Кавайкат (Ибн Хордадбех, VI, с. 28). Последняя находилась в семи фарсахах от Тараза на пути к кимакам.

Что же касается двух деревень в этой местности, то А. Н. Бернштам отождествляет их с двумя средневековыми поселениями в Коктюбе: к западу от Джамбула (Кумеков, 1972 с. 49).

73. Путь к кимакам, указанный Тамимом, очевидно, соответствовал одной из важных ветвей торговых путей средневековья, к долине реки Иртыш, где обитали кимаки (Ибн Хордадбех с. 28; Кудама, с. 209). Подробный разбор сведений арабских источников по географии страны кимаков (См.: Кумеков, 1972, 48, 87),.

74. Тамим ибн Бахр, очевидно, видел кимакского хакана где-то недалеко от границы с токуз-огузами, ибо «деревни и возделанные поля» не являлись характерным для основных районов расселения кимаков, которые описываются другими авторами, например, Гардизи, как приволье степных пастбищ, где паслись тысячные конские табуны (Кумеков,, 1972, с. 105).

75. Эти сведения помогают определить образ жизни кимаков как полуоседлый, сочетающий скотоводство с земледелием (Подробно см.: Кумеков, 1972, с. 88 — 97).

76. Абу Фадл ал-Вашаджарди. Трудно установить личность, ибо даже не названо имя этого передатчика. Вероятно, он происходил, или долгое время жил в Вашаджарде, расположенном, по сообщению Йакута и Истахри, за Хутталяном и рекой Вахш (Йакут, Булдан, IV, с. 991). Город Вашаджард (Вашгирд) был центром области с тем же названием и располагался на месте современного города Файзабад в Афганистане. Область эта находилась на самой границе с тюрками: здесь было возведено около 700 укреплений против их набегов (Бартольд, Туркестан, 259).

77. Это сообщение ал-Вашаджарди, не зафиксированное ни в одном из арабских летописных сводов, имеет большое значение уже только потому, что позволяет с определенной долей уверенности именно уйгуров считать тем тюркским народом, который в арабских источниках носит название тугузгуз, ибо в период правления халифов ал-Махди (775 — 786 гг.) и ар-Рашида (787 — 809 гг.) силой, противоборствующей Китаю, из тюркских народов могли быть только уйгуры, сохранившие свое господствующее положение в степях Монголии и Западного Китая до 840 г. Однако в означенный выше период (775 — 809 гг.), основы уйгурско-китайского союза, заложенные на очень выгодных началах Идигань-ханом в 762 г., оставались прочными, если не-считать имевшего место в 778 г. эпизода с набегом на Северный Китай, кстати, не совсем удачного (Бичурин, I, с. 323).

Тибетская экспансия на западе и северо-западе Китая толкала Китай и Уйгурию на союз друг с другом против сильного противника, ход боевых действий в войне с которым не всегда освещается китайскими источниками с достаточной подробностью. Это и не удивительно, так как противоречия китайского великодержания и кочевнического свободолюбия уйгуров, смотревших на Китай как на «дойную корову», проявляли себя и в ходе союзнических отношений, не всегда приумножая славу китайского оружия. Некоторый свет на эти события проливает уйгурская китаеязычная надпись, найденная на реке Орхон (Васильев, 1897). В ходе боевых действий против тибетцев уйгуры, отбив Бейтин (Бишбалык), двинулись на помощь осажденной Куче. Тибетцы были разбиты, однако китайцы отказались возблагодарить своих благодетелей, и гнев уйгурского хана обратился простив скуповатых союзников. Разбитые китайцы бежали на запад до самой Ферганы, там, на, берегу Нарына их настигли уйгуры и дочиста ограбили. Вскоре уйгуры усмирили возмутившихся карлуков, и вновь преследовали их до самой Ферганы. События эти приходятся на одно десятилетие, 795 — 805 гг., т. е. как раз на правление Харуна ар-Рашида (Гумилев, 1967, с. 415), Абу ал-Фадл, если такой действительно проживал в Вашаджарде в указанный период, несомненно мог слышать об этих событиях, ибо Вашаджард (Файзабад) находился в непосредственной близости от пути из Кучи в Фергану.

78. В тексте: Сурушана.

79. При толковании этого сообщения следует обратить внимание на следующее: во-первых, в борьбе против хакана выступают мусульмане во главе с арабским наместником (амиль) Самарканда; во-вторых, в решающей битве войско хакана, как оказывается, составляли китайцы; в-третьих, захваченные в битве китайцы были поселены в Самарканде и основали там производство бумаги и дорогого оружия.

Первое положение позволяет отнести описываемые события ко времени после 728 г., когда происходит исламизация Мавераннахра, и в первую очередь, Самарканда (Бартольд, Туркестан, с. 247 — 248).

Исходя из остального, можно вполне определенно указать на сражение у г. Тадас, имевшее место в 751 г. между мусульманским войском Зияда ибн Салиха и китайцами во главе с полководцем Гао Сян-чжи.

Об этом событии нам говорит историк Ибн ал-Асир (V, с. 449). Ни Табари, ни другие дошедшие до нас ранние исторические труды арабов не говорят об этом (Бартольд, Туркестан, с. 47), что и обусловило неясный характер сообщения, приводимого Ибн ал-Факихом, который более конкретных и определенных сведений об этом событии, очевидно, не имел.

Любопытно, что в данном сообщении тюркский предводитель упоминается только через личное местоимение, однако несколькими строками выше говорится о походах тугузгузского хакана (См.: прим. 77). И если распространить последнее указание этнического порядка на рассматриваемое сообщение, то необходимо, констатировать явный анахронизм в употреблении термина "тугузгуз", ибо тугузгузы, понимаем ли мы под этим словом уйгуров, кок-тюрков или тюрков-шато, в период с 728. г. по 751 г. в данном районе, долине реки Зеравшан, появиться не могли. Здесь, особенно в первое десятилетие (728 — 739), чрезвычайно усилились и отложились от кок-тюркского каганата тюргеши, объединенные талантливым Сулу-ханом в значительную воинскую силу. В борьбе с арабами тюргеши достигают значительных успехов.-В 730 г. эмир Хорасана Джунайд ибн Абд ар-Рахман с большим трудом и ценой значительных потерь в жестоких сражениях останавливает тюргешей (Табари, II, 1532 — 1540), в руках арабов остаются только Самарканд и Бухара. Отпадение от Хорасана областей, служивших ему продовольственной базой. было причиной голода в 733 г. (Табари, II, 1563; Бартольд, Туркестан, с. 248). Война продолжалась и при преемниках Джунайда, характеризуясь значительной инициативностью тюрков, причем на некоторое время им удается захватить и Самарканд (Бартольд, Туркестан, с. 249). Однако после постигшей тюргешский каганат в 738 г. смуты, мощь его идет на убыль и новый наместник Хорасана Наср ибн Сайяр (738 — 748) восстанавливает господство арабов в Мавераннахре. Теперь-то арабам было не избежать столкновения с китайцами, также стремившимися распространить свое влияние в этом регионе. Согласно сведений Ибн ал-Асира, причиной для решающей битвы у р. Талас послужили распри между правителем Шаша и ихшидом Ферганы. Последнего поддержали китайцы, и правитель Шаша был схвачен и казнен. Сын казненного призвал на помощь арабов во главе с Зийадом ибн Салихом, который незадолго до этого подавил восстание Шурайка ибн Шейха ал-Махри в Бухаре (Табари, II, с. 74; Ибн ал-Асир, V, с. 448). Численность войска китайского полководца Гао Сян-чжи определяется в китайских летописях в 30 тыс. человек. Бартольд, Туркестан, с. 255). Известия Ибн ал-Асира о 50-ти тыс. убитых и 20 тыс. взятых в плен кажутся явно преу:величенными. Неправдоподобным кажется, соответственно, и приводимый в данном случае факт 600-тысячного китайского войска, разгромленного правителем Самарканда. Таким образом, если не считать изрядной путаницы в определении численности противных сторон, царящей, как мы видели выше, в сведениях арабских источников о Таласской битве вообще, можно вполне обоснованно отнести рассматриваемое сообщение Ибн ал-Факиха к событиям 751 г. у. р. Талас. Тем более, что и в том, и в другом случае следствием большого сражения было поселение захваченных в плен китайцев в Самарканде и основание бумажного производства в этом городе, откуда бумага стала распространяться и дальше, в западные р-ны Халифата (Бартольд, Туркестан, с, 253 — 254). В пользу подобного утверждения говорит также и то, что Зийад б. Салих, захвативший Самарканд в ходе подавления восстания Шурейка ибн Шейха, сразу же после Таласской битвы был назначен правителем Бухары и Самарканда ((Табари, II, с. 80; Ибн ал-Асир; V, с. 433).

80. Йакут (Йакут, Булдан, I, с. 840) возводит к Тамиму ибн Бахру (См. прим. 63). следующее сообщение о «дождевом камне»: «На востоке у людей бытует мнение, что тюрки владеют камнем, с помощью которого они наговаривают дождь и вызывают снег, когда хотят». Эта фраза у Йакута, очевидно, является сокращением рассматриваемого отрывка «Китаб ал-Булдан», предваряющего известия Ибн ал-Факиха о «дождевом камне». Таким образом, данный отрывок также восходит к Тамиму ибн Бахру (Агаджанов, 1969, с. 124). С. Г. Агаджанов (Агаджанов, 1969, с. 125) считает, что дождевой камень был у огузов и других тюркских племен символом верховной ханской власти. И если этим камнем, согласно сведений Тамима ибн Бахра, монопольно владел тугузгузский хакан, следовательно он и осуществлял верховную власть в степи. В таком случае, это еще один довод в пользу того, что Тамим ибн Бахр имел целью своего путешествия столицу тугузгузов (уйгуров) на Орхоне, ибо в период уйгурского великодержавна (744 — 840), столицей Уйгурии был г. Каракорум. расположенный на реке Орхон.

81. Судя по имени отца, он был перс и, вероятно, современник Ибн ал-Факяха. Поскольку имя его среди известных передатчиков не упоминается, уже поэтому, с точки зрения мусульманского богословия, ему можно отказать в достоверности.

82. Абу Исхак Ибрахим ибн ал-Хасан ибн ал-Хайсам. Один из сказителей хадисов несколько более позднего времени. Сведения, передаваемые им многими богословами, считались достоверными (Ал-Аскалани, Тахзиб I, 326).

83. В тексте: Хишам б. Лахрасиб б. ас-Саиб ал-Калби. В таком виде установить личность передатчика представляется невозможным. Однако не подлежит сомнению, что в данном случае имеется в виду Хишам б. Мухаммад, б. ас-Саиб ал-Калои, автор многочисленных (по некоторым сведениям, 150 и более. — См.: ал-Аскалани ал-Мизан, с. 196) произведений по ранней истории и географии арабов, из которых до нас дошли лишь немногие. Умер в 204/819 г.

Известно, что в своих сведениях о ранней эпохе Хишам почти всегда зависел от своего отца Мухаммада ибн ас-Саиба ал-Калби, известного генеолога и одного из первых арабских историографов. Таким образом, искаженное, очевидно, переписчиками, имя следует читать в следующем виде: Хишам ан абихи Мухаммад б. ас-Саиб ал-Калби, тем более, что схожую по содержанию легенду, именно с указанием Хишама и его отца в качестве передатчиков, мы встречаем у Ибн Са'да Ибн Са'д) I, с. 47).

84. Очевидно, имеется в виду Абу Малих ибн Усама ал-Хузали, представитель второго, после сподвижников Мухаммада, поколения сказителей — «табиев» (См.: аз-Захаби. Таджрид. II, с. 205). Среди сподвижников, со слов которых он говорит, такие известные личности как упоминаемый ниже Ибн Аббас, Аиша, жена Мухаммада, Амр б. ал-Ас, завоеватель Египта; Годом его смерти называют 98/716 — 7 г., 108/726 г. или еще более позднее время (См.: Ал-Аскалани, Тахзиб..., XII, с. 246).

85. Абдаллах б. Аббас б. Абд ал-Муталлиб. Двоюродный брат Мухаммада, один из наиболее известных сказителей хадисов. За свою ученость и глубину знания получил прозвища ал-Хабр («ученый муж») и ал-Бахр («море»). В год смерти Мухаммада ему, по разным сведениям, было 10 — 15 лет. Год смерти также не установливается точно: по одним сведениям, в 68 г. х. (687 — 8 г.), по другим в 69 г. х., либо 70-м (688 — 690 гг.). (См.: Ал-Аскалани. Тахзиб... V, с. 276).

86. Прежде чем ознакомиться с приводимой ниже легендой, следует учесть следующее.

Рассказ, весьма схожий по содержанию, имеется-у ат-Табари (Табари, I, с. 348), который, в свою очередь, взял его без изменений у Ибн Са'да, (Ибн Са'д, I, с. 47 — 48). Передатчиков у Ибн Са'да в данном случае немного: Хишам-и его отец Мухаммад ибн ас-Саиб ал-Калби. Таким образом, надо полагать, что библейское предание об Аврааме и его шести сыновьях от брака с Хеттурой были введены в арабскую литературу именно Хишамом и Мухаммадом ал-Калби. Эти двое у мусульманских богословов пользовались репутацией источников противоречивых и недостоверных (См.: ал-Аскалани. Лисан ал-Мизан, VI. с. 196 — 197). Очевидно, желая придать больший вес приводимым ими сведениям, некоторые рассказчики подкрепляли эти сообщения авторитетом таких известных сказителей, как в данном случае Ибн Аббас. Однако это не могло обмануть строгих блюстителей богословских традиций ислама: Ибн Асакир, автор известной книги «История Дамаска», прямо объявляет свидетельства цепочки Хишам ибн ал-Калби — его отец — Абу Салих — Ибн Аббас, недостоверными (ал-Аскалани, Лисан ал-Мизан, VI, с. 196). Нельзя незаметить, что в сравнении, с нашей цепью передатчиков, вместо Абу Малиха (См.: прим. 84) здесь указан Абу Салих. Однако Абу Салих (с этой куньей известны несколько рассказчиков; из них двое: Исхак и Мизан, — названы передатчиками Ибн Аббаса) считается источником весьма достоверным. (См.: ал-Аскалани. Лисан ал-Мизан, VIII, с. 65; Тахзиб...X, с. 385). И если уже в этом случае свидетельства ставятся под сомнение, то, с точки зрения мусульманских хадисоведов, сообщение цепочки Хишам — Мухаммад ал-Калби — Абу Малих — Ибн Аббас тем более должны быть признаны недостоверными.

87. По мнению арабских генеалогов, нынешние арабы являются не «настоящими», а арабизированными и по-арабски они стали говорить лишь живя по соседству с настоящими арабами. К этим последним относились мифические ад, самуд, амалика, джасим, джадис и таем, исчезнувшие с лица земли задолго до появления ислама (См.: Табари, I, с. 215).

88. Мадайин ва хува Мадин. Здесь, очевидно, текст подвергнут искажению. Известно, что всего сыновей было шесть, а не пять (Табари I, с. 345; Ибн Са'д I, с. 47). Следовательно, здесь указано не одно, а два лица. Один из них, вероятно, Замран, второй Мадан, т. к. остальные четыре имени легко отождествляются с соответствующими именами у ат-Табари и Ибн Са'да.

89. У ат-Табари: Иаксан (Табари, 1,,с. 348).

90. У ат-Табари: Асбак и Йасбак.

91. У ат-Табари: Сух.

92. Мадин.

93. Согласно текста Табари, Йансан быв изгнан, а с Авраамом остался Мадан.

94. В тексте: Мадин. Это имя упоминается уже во второй раз при перечислении сыновей Авраама (См.: прим. 88), следовательно, необходимо читать Мадан. Здесь же, вероятно, остался неупомянутым Замран.

95. Арабы считали, что от них и пошли тюрки, осевшие в Хорасане. Хотя Ибн ал-Факих об этом прямо не говорит, однако, несомненно, что он потому и включил этот хадис в свое повествование, что считал этих четырех сыновей Авраама прародителями тюрков, осевших, по свидетельству ранних арабских источников, в Хорасане (Ал-Балазури, Каир, с. 499). О происхождении хорасанских тюрков (см.: Якубовский, 1947, с. 52 — 53). Более определенно отождествляет хорасанских тюрок с потомками сыновей Кантуры арабский писатель IX в. ал-Джахиз (ум. 869 г.). (См.: Манакиб, с. 48). Любопытно, что впоследствии потомкам Кантуры, так и другим тюркам, во вновь созданных хадисах приписывается роковая миссия коранических Гога и Магога по отношению к населению Междуречья ((Шешен, 1969, с. 21). Эти хадисы отвергаются тем же ал-Джахизом как недостоверные и призванные лишь запугать народ и посеять панику (Джахиз, Манакиб, с. 49).

96. Яфет б. Нух. Один из трех сыновей праотца Ноя.

97. Возможно, эти сведения являются отголоском событий истории Великого тюркского каганата. Известно, что хазары входили в состав Великого каганата и оставались лояльными к верховной власти даже тогда, когда каганат распался на Восточный и Западный. И когда в 651 г. Халлыг Ышбара-хан узурпировал власть в Западно-тюркском каганате, наследники Ирбис Шегуй-хана, убитого тюркского хакана, нашли убежище у хазар, более того, они воцарились на престоле хазарских хаканов (См.: Гумилев, 1967. с. 238; Артамонов, 1962, с. 170 — 171).

98. И. Ю. Крачковский считает, что это известный литератор и писатель IX в. Абу ал-Аббас Джафар б. Ахмед ал-Марвази (Крачковский, соч. IV, с. 227). Ибн ан-Надцм называет Джа'фара ал-Марвази автором первой книги из серии с названием «ал-Масалик ва-л-Мамалик» (Фихрист, Бейрут, с. 150). Как считает И. В. Крачковский, последнее утверждение вызывает сомнения. так как, по свидетельству Ибн ан-Надима, книга ал-Марвази увидела свет лишь после его смерти в 887 г., тогда как первая редакция «Китаб ал-Масалик ва-л-мамалик» Ибн Хордадбеха относится к 847 г.

Что касается отождествления личности Джа'фара ал-Марвази с автором рассказа о «дождевом камне», приводимого Ибн ал-Факихом, то оно может быть подвергнуто сомнению. Имя рассказчика приводится в достаточно полном виде: Абу ал-Аббас Иса ибн Мухаммад ибн Иса ал-Марвази. Оно полностью совпадает с именем одного из известных грамматистов и языковедов IX в., Абу ал-Аббаса Исы б. Мухаммада б. Исы ат-Тахмани ал-Марвази ал-Лугави (Хатыб ал-Багдади. XI, с. 171).

Иса ал-Марвази много путешествовал по восточным областям халифата, неоднократно бывал, на окраинах мусульманских владений в Средней Азии (аз-Захаби, Ал-Ибар, II, с. 96; ал-Ханбали, Шазарат аз-Захаб, II, с. 210). Его рассказы, в частности о женщине якобы не принимавшей пищу более 20 лет, приобрели широкую известность (ал-Ханбали, Шазарат.., II,c. 210 — 211). Иса ал-Марвази скончался в 293 г. х. (904 — 5), т. е. менее чем через два года после завершения Ибн ал-Факихом своей книги (903 г.). Так что рассказ о дождевом камне Ибн ал-Факих мог слышать непосредственно из уст ал-Марвази. И Йакут, не имея другого источника, приводит этот рассказ со слов Ибн ал-Факиха (Йакут, Булдан, I, с. 840). Перевод данного отрывка, выполненный С. Л. Волиным, имеется в МИТТ.

99. В МИТТ (с. 153): «...в пограничных районах Хорасана, которые за рекой».

100. МИТТ, с. 153.

101. Умение вызывать дождь по желанию приписывалось многим тюркским народам с самого раннего времени. Китайские источники говорят нам, что юебаньские волхвы призывали град и стужу на своих врагов жужаней (Бичурин, 1950. II, с. 266). Точно также, как об этом сообщается в «Шах-наме» Фирдоуси, в битве при Герате (569 г.) тюркский колдун пытался вызвать черную бурю против воинов Бахрама Чубина, однако Бахрам разгадал, что это только обман, чары пали, и персы одержали победу (См.: Гумилев, 1967, с. 84). Способность вызывать изменения погоды связывали с «дождевым камнем» — «яда». Наиболее древние известия о «яде» имеются в хронике неизвестного сирийского монаха VII в. в описании событий при патриархе Элиасе из Мерва (Малов, 1947, с. 152). Легенды о чудодейственном камне «яда», дошли до наших дней и бытуют в фольклоре многих тюркских народов, в частности у якутов, алтайцев, тувинцев и др. (См.: Алексеев, 1980, с. 40, 47, 56).

102. У Йакута: Давуд б. Майсур б. Аби Али ал-Базгиси. В дальнейшем из текста видно, что он был современником Исмаила б. Ахмада Саманида (892 — 907) (См.: Агаджанов, 1969, с. 10).

103. «Джабуйя» — арабизированная форма от джабгу, титула верховного правителя ряда тюркских народов, в частности огузов. Следовательно, отец Балкика, «царь тюрок-гузов» не звался «Джабуйя», а имел такой титул. Легенда, рассказанная Балкиком, приводится также у Наджиба Хамадани (XII в.) и Амина Рази (XVI в.). Наджиб Хамадани, как и Тамим ибн Бахр (см. выше), первоначально именовал камень «тогуз-гузским», и лишь затем камень оказался в руках Джабгу. Таким образом, эта легенда может считаться отображением борьбы за верховную власть в степи, что явилось предисторией возникновения государства сырдарьинских джабгу (Агаджанов, 1969, с. 122 — 125).

Подобный же вывод о борьбе тюркских племен за власть можно сделать из исследования легенды, проводимой Гардизи. Согласно этой легенде, Йафет, сын Ноя, начертал имя всемогущего бога на камне, будто бы вызывавшем дождь (как тут не вспомнить об Аврааме, сообщившем некое сокрытое имя бога своим сыновьям, отправляющимся в изгнание!). После, смерти Йафета за обладание этим камнем между его потомками разгорелась борьба. Хотя по жребию камень должен был достаться Халлуху, им продолжали владеть огузы, передавшие Халлуху поддельный, а не настоящий камень. В результате началась многолетняя война (См.: Бартольд, соч. VIII, с. 42),.

104. Интересно, что в поверьях о дождевом камне, бытовавших до недавнего времени среди якутов и тувинцев, говорилось, будто бы камень, влияющий на погоду, следует искать в желудке и зобу животных (Алексеев, 1980, с. 40, 56).

105. У Йакута: «двигают ими немного» (Йакут, Булдан, I, с. 841; МИТТ, с; 154).

107. Нух б. Асад Саманид. Основатель династии правителей Мавераннахра, а затем и Хорасана. В 204 (819) г. был назначен правителем Самарканда, а после смерти завещал власть своему брату Ахмеду, отцу Исмаила б. Ахмеда. Фактически уже давно будучи правителем, брат последнего Наср б. Ахмед получил от халифа в правление Мавераннахр в 261/875 г. (Ибн ал-Асир, V, с. 279 — 280). Наршахи (с. 97) относит это событие к 251/865 г.

108. Абдаллах ибн Тахир (798 — 844). Поэт, полководец, музыкант и государственный деятель. Сын Тахира б. Хусейна и третий представитель Тахиридов в Хорасане. Стал правителем Хорасана после смерти своего брата Тальхи (829 — 30). Несмотря на решительные действия против врагов халифата, в особенности Мазйара в Табаристане, не пользовался расположением халифа ал-Му'тасима (833 — 842), правда, последний после гибели Афшина. главного из врагов и хулителей Абдаллаха б. Тахира, все же признал его заслуги.

109. ал-Ма'мун. Аббасидский халиф (813 — 833). Сын халифа Харуна ар-Рашида. Вступил на престол после длительной борьбы В со своим братом и предшественником ал-Амином. В войне против ал-Амина выдвинулся талантливый военачальник Тахир ибн Хусейн, основатель династии хорасанских правителей Тахиридов.

110. Исмаил ибн Ахмад. Правитель Хорасана и Мавераннахра из династии Саманидов (992 — 907). Вначале был правителем одной лишь Бухары, а после смерти своего брата Насра 892) был утвержден халифом над всем Мавераннахром. Борьба Исмаила с хорасанским правителем Амром б. Лейсом Саффаридом, жаждавшим распространить свою власть на Мавераннахр, окончилась в 297 (900) г. полной победой Исмаила и образованием обширных владений Саманидов, включавших Хорасан и Мавераннахр. Как в начале своей деятельности (893), так и в конце своей жизни (904) Исмаил был вынужден противостоять напору тюркских племен.

111. Известны два значительных похода Исмаила б. Ахмеда против тюрков. Первый из них состоялся в 280 (893) г., сразу после того. как Исмаил унаследовал власть над Мавераннахром от своего брата Насра, т. е. тогда, когда Исмаил еще не был правителем Хорасана. В результату этого похода был взят город Тараз, захвачено много добычи и пленных, в том числе тюркский предводитель и его жена (Ибн ал-Асир, V, с. 465). При этом главную церковь города обратил в соборную мечеть. (Наршахи, с. 108). Следующий поход относится к 291 (903 — 4) г. Тюрки выступают значительными силами; в семьсот шатров исчисляется их войско, и каждый шатер принадлежит одному лишь предводителю. Исмаил направляет против них своего полководца с верным войском и отрядами добровольцев. Сражение заканчивается победой мусульман, им достается лагерь неприятеля и богатая добыча (Ибн ал-Аснр, V, с. 391).

Однако два довода говорят против сопоставления сведений Ибн ал-Факиха с походом 904 г. Во-первых, как сообщает Табари и Ибн ал-Асир, Исмаил сам не стоял во главе войска. И главное, труд Ибн ал-Факиха по мнению исследователей, был завершен уже в 903 г., хотя есть и такие, кто относит написание этой книги к более позднему времени (Тоган, 1948, с. 11). Против сопоставления с походом 893 г. можно возразить, что тогда Исмаил еще не был правителем Хорасана (правда, и в тексте нет категорического утверждения о том, что в описываемые события Исмаил был эмиром Хорасана: об этом говорится лишь в предложении, предваряющем рассказ). Кроме того, у Ибн ал-Факиха не упоминаются такие важные подробности, как взятие Тараза, пленение тюркского предводителя и его жены, превращение городской царкви в мечеть.

Если отказаться от отнесения известий Ибн ал-Факиха к одному из двух известных нам походов Исмаила против тюрок, то можно предположить, что в промежутке между этими двумя состоялся и третий, некоторые обстоятельства которого можно считать дошедшим до нас в сочетании Ибн ал-Факиха «Кчтаб ал-Булдан».

112. Сайд б. ал-Хасан ас-Самарканди. Сведений о нем в доступных источниках обнаружить не удалось.

113. Мбвс. Чтение названия этого города, да и остальных, упоминаемых ниже, предположительное. Сведений об этих городах не удалось обнаружить ни в географическом словаре Йакута, ни в «Диван лугат ат-турк» Махмуда ал-Кашгари, ни в других источниках и исследованиях.

Невозможно ничего определенного сказать и о расположении этих тюркских городов, одни из них, как видно из текста, следует искать в Средней Азии, другие — в Хазарии.

114. ри, а может быть ди.

115. сер.

116. Багдадский ратл, Мера веса, равная 406, 25 г (Хинц, 1970, 37).

117. хрисм.

118. грс.

119. кршим.

120. дкс.

121. кис.

122. д'ани.

123. сквб.