Остров Св. Елены

Остров Св. Елены (длиною около 35 верст, шириною от 10 до 15) есть вершина высокой горы, со дна морского на неизмеримой глубине поднимающейся. Мы увидели его в расстоянии 70 верст. Обгорелые камни и лава, из коих остров отчасти состоит, неоспоримо свидетельствуют, что он есть произведение сильных землетрясений и что земли, окружавшие его, низвергнуты. Доселе сей лоскут земли был известен по уединенному своему положению. Находясь один посреди обширного океана, в расстоянии от африканского берега в двух и от американского в трех тысячах верст,[292] он служит местом роздыха для утомленных мореходцев; ныне же обращен в тюрьму для необыкновенного человека. Остров сей почти весь покрыт горами, кроме одной долины, находящейся от города и пристани в 10 верстах и называемой англичанами Лонгвуд (Longwood); на ней построен дом Наполеона. Прочие разлоги между горами, хотя жители и называют долинами (Valley), но их приличнее именовать ущельями.

Город Св. Иакова (James Town), который один только и есть на всем острове, стоит на северо-западной стороне оного, на берегу моря, в так называемой Церковной долине, которая находится между двумя высокими горами, возвышающимися почти перпендикулярно; расстояние между горами не более полуверсты. Равнина, где стоит город, от моря внутрь острова возвышается постепенно на небольшое расстояние, потом вдруг начинаются крутые горы, по которым нет другого способа ездить, как верхом, и то по тропинкам, с великим трудом проложенным. Другого экипажа здешние жители не видали: даже дамы на бал ездят верхами. С гор нередко скатываются камни и причиняют вред жителям: за несколько дней до нашего прихода на одной из батарей двух солдат убило скатившимися с гор камнями.

Остров Св. Елены. Город Джеймс-Таун. Из атласа к путешествию вокруг света И. Крузенштерна

Дома, которых здесь немного, ибо весь город состоит из одной улицы, все каменные и построены по обыкновенному английскому образцу, только окна гораздо более, нежели какие делаются в Англии. Сия разность и то, что все дома выкрашены белою или желтою краскою, придают городу приятность и красоту, что английские города не имеют. Отличных зданий здесь нет: одна церковь во всем городе самой простой работы. Губернаторский дом, который называют здесь замком, есть не иное что, как обыкновенный большой дом.

Земля на острове плодородна: здесь родится в изобилии почти всякая огородная зелень и множество плодов. Недавно Компания вздумала разводить на горах строевой лес, особенно сосну и ель, и говорят, что предприятие сие обещает полный успех. Хлеба жители вовсе не сеют, за неимением обширных полей, и почитают выгодным получать муку из Англии. У них есть рогатый скот, овцы, свиньи, также и дворовые птицы: куры, утки, гуси и индейки, но недостаточно для приходящих сюда кораблей, и потому всякую живность привозят с мыса Доброй Надежды, а также и овес для лошадей. Нынешний год даже сено и солому оттуда привозили, потому что весьма большие жары пожгли почти всю траву на острове.

Берега острова Св. Елены состоят из высоких каменных утесов и столь приглубы, что для кораблей неприступны, кроме одной северо-западной стороны, где версты на две от города есть хорошая глубина и дно для якорного стояния. Место сие называется рейдом Св. Елены. Хотя оно совсем открыто с океана, но как здесь вечно дует один пассатный юго-восточный ветер, то есть прямо с берега, то для стояния совершенно безопасно. Сия сторона острова хорошо укреплена. Поперек долины, против города на морском берегу от одной горы до другой поставлен сплошной ряд укреплений, перед которыми вырыт глубокий ров и на отлогостях подле моря везде поделаны батареи. Равным образом и на вершинах гор есть укрепления, кои командуют берегом и городом. Вход в город с берега чрез одни ворота и подъемный мост чрез ров. Все сии укрепления снабжены орудиями самого большого калибра. Для овладения сим местом нужны не малозначащие силы.

Число жителей на острове простирается до 3 тысяч человек, как мне сказывал один из членов здешнего совета. Они состоят из чиновников и разных лиц, служащих Ост-Индской компании, из владетелей домов и поселян. Мастеровых и ремесленников здесь вовсе нет. Работы по нагрузке судов исправляют солдаты, получая за то условленную плату Человек, который не может выписывать платья и обуви из Англии и носить всегда нового, должен посылать кафтан или сапоги для починки в казарму к солдату или на корабль к матросу.

Здесь находится многочисленный гарнизон из королевских и компанейских войск. Все они состоят на содержании Компании, потому что они сберегают ее крепости. Она дает офицерам двойное жалованье против того, которое они получают в Англии. Но как морские силы Компания считает для охранения острова ненужными, то и не принимает их на свой счет; а потому они получают от правительства только обыкновенное содержание и присылаются сюда на 3 года. Даже адмирала, командующего ими, который также и главнокомандующий на станции мыса Доброй Надежды, Компания не признает нужным для ее службы, и дом ему дает только из одолжения, а не по обязанности; ибо морские силы находятся здесь единственно для караула Наполеона, до которого ей дела нет.

Остров Св. Елены уже довольно известен и так хорошо описан, что всякая подробность о нем в отношении к естественному и гражданскому его состоянию была бы лишней, и потому краткие замечания о нем я поместил, как введение к тому, что я хочу сказать о заключенном на нем знаменитом пленнике.

Наполеон, вознесшись на верх славы, познакомил с собою Европу так, что и утратив свое величие, оставил приятным для каждого известие о его заключении. Я опишу только то, что имел случай узнать от самовидцев и чего сам был свидетелем. Осторожность и строгость, с каковыми англичане караулят Наполеона, явно показывают, что он имеет еще сильную партию, старающуюся о его освобождении, ибо ему самому, при самой обыкновенной страже, уйти нет возможности. На рейде всегда находится несколько военных судов, в числе коих один линейный корабль для адмирала, и по обе стороны острова беспрестанно крейсируют корветты и опрашивают каждое судно, идущее на рейд.

Английские военные корабли и принадлежащие Ост-Индской компании прямо идут на показанное место, потому что экипажи их обязаны присягою не только не способствовать побегу Наполеона, но даже и писем к нему не доставлять и от него не брать. Все же прочие суда должны объявить дозорному судну причину своего прибытия и дожидаться позволения губернатора, что делается посредством сигнальных постов, по всему берегу поставленных.

Иностранные корабли и английские торговые суда могут только приставать здесь в случае важных повреждений или недостатка пресной воды и съестных припасов. Если достаточная причина объявлена будет, то позволение тотчас дается идти судну на рейд, где встречает его офицер с адмиральского корабля, отводит на якорь в самое отдаленное место рейда и объявляет капитану, чтоб он отнюдь гребных судов не посылал на берег; за исполнением сего строго наблюдает стоящая в том месте военная брантвахта. Едва успеет пришедшее судно положить якорь, как тотчас начинают оное починивать, если нужно, или доставлять воду и жизненные потребности, когда имеется в них надобность, делают счет и чрез несколько часов отправляют в море.

Мне позволили простоять у острова двое суток и быть на берегу по уважению того, что там находится наш комиссар, определенный к Наполеону. Впрочем, я только один мог съехать, и вечером уже на своей шлюпке не позволили мне возвратиться, но отвезли на одном из дозорных гребных судов, мою шлюпку при самом захождении солнца отослали на шлюп, не позволив во весь день ни одному человеку из нее даже ступить на берег, кроме бывшего тогда со мною гардемарина Лутковского.

От захождения до восхождения солнца никакое гребное судно не может быть на берегу, даже и с английских военных кораблей, кроме дозорного, стоящего у берега на случай надобности. Дозорными судами командуют лейтенанты; они во всю ночь разъезжают по рейду, опрашивают каждое судно, нет ли с него на берегу шлюпок, и наблюдают, чтоб на всех кораблях гребные суда были подняты и чтоб с берега никто не ездил на рейд. Для опознания дается пароль, который они объявляют военным судам при проезде оных и при встрече друг с другом; и если шлюпка не знает пароля, то оную тотчас берут под караул.

Паролей каждый вечер отдается три: сухопутный военный, морской военный и гражданский; с первым можно идти на береговые посты и батареи; со вторым ехать на рейд и с рейда в крепость, а с третьим можно беспрепятственно ходить в городе мимо караулов. Такая осторожность поставляет великую преграду для Наполеона освободиться даже и с помощью измены; но чтоб он не отважился пуститься на лодке к необитаемому острову Вознесения, где приверженцы его могли бы его дожидаться, англичане тотчас заняли сей пустой, голый, каменный остров и держат там одно военное судно и гарнизон, которому даже пресную воду доставляют с острова Св. Елены. Сверх сего, посылали они отыскивать некоторые острова, означенные на старинных картах, недалеко от острова Св. Елены, хотя существование их крайне сомнительно.

Все сие показывает, что английское правительство хорошо знает человека, с кем дело имеет. В разговоре с одним английским морским офицером я сказал, что осторожности, принимаемые англичанами в рассуждении Наполеона, мне кажутся слишком строгими и во многих отношениях ненужными. На сие он мне отвечал, что он думает иначе, ибо Наполеон проворен на эти дела, и что даже теперь, при всех строгостях, они боятся, чтоб он их как-нибудь не обманул.

Теперь скажу о попечениях, прилагаемых на сухом пути относительно Наполеона.

От города до его дома есть одна только дорога или тропинка, лежащая на 10 ½ версты. На сем пространстве каждую ночь ставятся 3 поста унтер-офицерских и 15 часовых кроме конных патрулей. На высокостях, окружающих долину Лонгвуд, всегда находятся несколько постов и 30 часовых. Караульные офицеры, посредством зрительных трубок, видят в лицо каждого, кто входит и выходит из дома Наполеона. В сумерки часовые начинают понемногу приближаться к дому как к центру круга с обвода его; каждый из них должен видеть ближних к нему двоих по обеим сторонам. Движение сие они так производят, что при наступлении темноты все 30 часовых окружают дом, будучи в 5 шагах от окон. При рассвете они начинают отступать и с дневным светом находятся опять на возвышенностях.

Без позволения губернатора никто не может не только видеть Наполеона, но даже и ехать в долину Лонгвуд: мне не позволено было доехать до первого поста, на горе находящегося, откуда я хотел только взглянуть в зрительную трубку на столь примечательное место. Известно, что с прибытия Наполеона на остров ему было позволено ездить верхом по долине в виду часовых, без конвоя, а несколько далее в сопровождении английского офицера и конвоя. Он этим огорчился, жаловался на притеснения, на малость дома и на дурное содержание. Ныне английское правительство увеличило его содержание более нежели вдвое. Дом для него велено построить новый, гораздо обширнее прежнего, и уже лес для сего из Англии привезен. Ему позволено ездить по всему острову, куда он пожелает, только в сопровождении офицера с конвоем. Но он уже несколько месяцев не выезжает, а играет дома на биллиарде или перевертывает в книгах листы и читает то, что обратит на себя его внимание. Часто по нескольку часов сряду ходит по комнате и свищет; иногда заставляет камердинера читать, а сам слушает или диктует ему свою историю. В последний раз видели его на балконе в белом фланелевом халате, в красных туфлях и с красною шалью на голове. В одной руке у него был кий, а в другой зрительная трубка. 22 марта принимал он члена мадрасского совета Рикетса, возвращавшегося из Индии в Англию; но это потому, что он племянник лорда Ливерпуля, одного из министров, а Наполеону хотелось при нем побранить английское правительство, что он и сделал. Рикетс сказывал, что Наполеон несколько недель не бреется и, по-видимому, хочет носить бороду.

Наполеон весьма недоволен, что его держат на острове Св. Елены, находя климат чрезвычайно нездоровым, и беспрестанно жалуется, что он болен. Многие англичане сами говорят, что он точно болен, и приписывают болезнь его нездоровому климату острова, ибо у них здесь весьма много умирает солдат и матросов.[293] Другие же, напротив, утверждают, что климат действует на солдат и матросов потому, что они часто принуждены бывают по нескольку часов сряду ночью и в худую погоду работать и спать на открытом воздухе; по дороговизне употребляют дурную пищу, да и сами вообще о сохранении своего здоровья не пекутся. Но причины сии не могут иметь влияния на здоровье Наполеона и что он болен не телом, а духом, в чем согласен и здешний главный медик, который на вопрос губернатора, как лучше пособить Наполеону в его болезни, отвечал: «Я не знаю другого средства к его излечению, кроме того, чтоб отвезти его в Европу и дать ему двести тысяч войск в команду».

Адмирала Кокборна, который привез Наполеона на сей остров и несколько времени исправлял на оном должность губернатора, он очень уважал, часто приглашал к себе и по нескольку часов проводил с ним в разговорах. Кокборну однажды сказал он, что ему надлежало бы умереть в Москве. Он часто говорит о своих сражениях и даже вспоминает о деле при Ватерлоо; но о походе в Россию никто не слыхал от него ни слова. С нынешним губернатором и адмиралом он поссорился, и они к нему не ездят. Первого из них при одном случае разбранил он до того, что губернатор потерял терпение, надел шляпу и, сказав ему: «Я не затем сюда прислан, чтоб вы меня бранили», вышел; с того времени они уже не видались.

Из французов при Наполеоне остались только Бертран и Монтолон, с семействами, и камердинер. Повар у него китаец, нанятый из здешних жителей.[294] Надобно заметить, как осторожно поступают англичане в отправлении свиты его в Европу: если кто захочет оставить остров, того тотчас отсылают на мыс Доброй Надежды, где он должен дожидаться позволения английского правительства, и когда оное последует, то он едет прямо с мыса в Европу.

Я ласкал себя надеждою, что увижу Наполеона, но по прибытии к острову Св. Елены скоро узнал невозможность иметь эту честь. Граф Бальмен уверен был, что он непременно принял бы меня, если б только англичане на это согласились. Но губернатор даже и за город не позволил мне выехать, в чем его и винить нельзя, ибо он поступает по предписанию своего правительства. Впрочем, англичане обходились со мною весьма учтиво. В строгостях же караула беспрестанно извинялись тем, что остров Св. Елены я должен теперь почитать самою важнейшею тюрьмою в свете.

Надобно заметить, что и комиссарам англичане не позволяют видеть Наполеона, потому что он почитает себя незаконно захваченным и заключенным и не признает никаких комиссаров, а желает охотно их видеть у себя как частных людей; но частным людям губернатор не вправе позволить посещать его.

Невзирая на строгое наблюдение за поступками Наполеона, он находит случай тайно отсылать письма в Европу; ибо всякое письмо от него и к нему велено прочитывать губернатору, но Наполеон избавил его сего труда, ибо он сим каналом не хочет ни получать писем, ни писать. Многие статьи напечатаны в его пользу в разных лондонских газетах и с такими обстоятельствами, кои явно показывают, что они от него присланы, но с кем – неизвестно. Говорят, будто многие из здешних жителей ему преданы; правительство на некоторых имеет подозрение, и недавно отправили в Англию одного пехотного офицера и лекаря по случаю важного в пользу его заговора.[295]

Остров Св. Елены. Могила Наполеона. Из альбома путешествий XIX века

Пребывание Наполеона на острове Св. Елены большей части здешних жителей весьма не нравится, а особенно офицерам гарнизона и эскадры, ибо они должны издерживать много денег и без всякого удовольствия. Сверх того, караулы, дозоры и пр., во время которых малейшая ошибка может иметь весьма неприятные для них последствия, крайне им наскучили. Хозяева домов прежде получали много дохода, отдавая дома свои в наем капитанам и пассажирам с приходящих сюда кораблей, ныне же никому посторонним не позволяется и одну ночь провести на берегу. Хозяин дома, в котором живет граф Бальмен,[296] долго со мною разговаривал о разных предметах, до Наполеона касающихся; он сам один из тех, которые получали доходы свои с домов. Напротив того, поселяне, имеющие сады и огороды, выигрывают, ибо для Наполеонова стола употребляется весьма много разных припасов[297] и всегда самое лучшее, за что не жалеют платить денег, какая бы ни была цена.