ПЕТРОС ДИ САРГИС ГИЛАНЕНЦ

ДНЕВНИК ОСАДЫ ИСПАГАНИ АФГАНАМИ,

ВЕДЕННЫЙ
ПЕТРОСОМ ДИ САРГИС ГИЛАНЕНЦ,
в 1722 и 1723 годах

Духовному Отцу, Преосвященному Архиепископу, Варданету Минасу ¹.

Решт, 22-го Августа 1723 года.

Довожу до сведения Вашего Преосвященства, что все изложенное мною в этом письме о состоянии нашего края, по нумерам (***) я дал перевести на русский язык, и доставил господину бригадиру ² (***).

1. Июля 31. Иосиф, сын Сахиджана, из Гамадана, прибыл в наш город и сообщил следующее: “я уже с месяц, как выехал из Гамадана. В бытность мою в Гамадане, прибыл туда армянин из Багдада и рассказал, что из Константинополя прислано в Багдад много оружия, а войска не было, и слуху нет о посылке войска. Багдадский Паша ³, узнав о занятии русскими Гилана, тотчас приказал поправить все разрушенные места багдадской крепости. Он ужасно боялся появления русских”. [2]

2. Тот же Иосиф рассказывал: “как только я прибыл в Казвин, жители города сообщили мне, что сардар их бежал. Мы, говорили они, остались без начальника. Что нам делать? Нам остается только одно: как только Афганы приблизятся к нам и опасность увеличится, то мы напишем в Решт, к русскому военному начальнику, чтоб он принял нас под свое покровительство, и мы сделаемся русскими подданными”.

3. Августа 2. Два шамахинских турка прибыли в Решт гонцами от тавризского Шаха ⁴ к тимиджанскому ⁵ визирю. Эти два гонца рассказывали, что Вахтанг-Хан ⁶ и кахетинский вали, Мамат-Кули-Хан ⁷ помирились друг с другом и вместе с своими войсками пошли на Эривань. Под Эриванью стояло 4 османских пашей с войсками. Завязалось дело с тремя из пашей. Османское войско было разбито на голову и [3] обращено в бегство. Четвертый паша укрепился в неприступном месте”.

4. Августа 3. Прибыл в Решт джульфинец Торос, сын Ивана. Он сообщил: “я был еще в Арзруме, когда туда пришло известие о том, что четверо пашей пошли на Тифлис и преследуют Вахтанг-Хана, чтоб захватить его. В Арзруме три дня было смятение, палили из пушек. Через несколько дней распространился слух, что Вахтанг-Хан с большим войском поворотил на османцев, нанес им сильное поражение, и что разбитые османцы толпами из 100 или 200 человек, бегством возвращаются в Арзрум. Когда мы прибыли в Баязид, то сами видели беглецов. В Тавризе мы слышали тоже самое. Курьер, прибывший из Грузии в Тавриз, рассказывал тоже, что сообщено выше”.

5. Июля 28. Тифлисский житель Иосиф Абисаламьян, армянин по происхождению, но обратившийся в католичество, бывший в последнее время переводчиком на службе, французской Koмпании, бежал из Испагани и через Гамадан прибыл в Решт. Он рассказывал, как Афганы взяли Испагань: “Год 1722-й, Февраля 18. Афганец Махмут-Хан, сын Мирвейса, с 12,000 войска ⁸ через Кирман направил путь свой на Испагань, и взял Варзан ⁹, который лежит от Испагани на расстоянии 16 агаджей, или 80 верст ¹⁰.

6. В тот же день арабский сардар ¹¹ послал в Испагань к шаху гонца с известием, что “действительно Махмут с войском идет на Испагань, и потому прими меры”.

7. Шах, получив известие о том, что Махмут действительно идет на Испагань, приказал собраться всем [4] вельможам (омара), ханам, бегам и бегзадам и войскам, известным под названиями Кул и Корчи ¹². Он говорил: “приготовьте оружие и пушки, идите на встречу Афганам, и не допускайте их до Испагана.” Таким образом собралось 18,000 человек с 24 пушками.

8. В тот же день отправили в окрестные села нарочных, и собрали до 12,000 тюфенкчи, поселян умевших владеть ружьями, и привели их в Испагань.

9. Февраля 20. Упомянутые выше два отряда, в числе 30,000 человек, с 24 орудиями вышли из Испагана и отправились в Гюлънабад, где стояли Афганы в 3 агачах, или 15 верстах расстояния от столицы.

10. Того же числа, как персидские войска вышли из Испагана, Шах дал повеление джульфинским армянам: “так как я войска свои отправил на войну, то вышлите на защиту дворца 300 хорошо вооруженных молодых людей” ¹³. [5] Калантар Джульфы ¹⁴ и кетхуды выбрали 300 здоровых молодых армян, хорошо вооружили их ружьями, пистолетами, саблями, щитами и кинжалами, и отправили их охранять шахский дворец. Ружья и пистолеты были все английской и голландской работы. Как только эти 300 человек дошли до дворца, кизилбаши отобрали у них у всех оружие, и сказали им: “теперь вы нам не нужны. Идите к себе. Когда нужно будет, мы призовем вас”. Когда же Армяне не захотели добровольно воротиться, возражая, что Шах их требовал, и что только по приказанию самого Шаха они уйдут, то их силою заставили удалиться.

11. Февраля 24. 30,000 кизильбашского войска с 24 орудиями стояло лицом к лицу с Афганцами. Февраля 25 утром прибыл гонец от Шаха в лагерь Ахтма-Довлата ¹⁵ и других начальников. Шах писал: “как только откроете мое письмо, немедленно идите на Афган, сразитесь с ними, пусть будет Божья воля”.

12. Февраля 25, в полдень ¹⁶ войска шахские вступили в бой с Афганами, в следующем порядке: брат тифлисского Вахтанг-Хана, кулар–агаси Ростом-Мирза, с отрядом своим составлял правое крыло против Махмута. Центр занимал Ахтма-Довлат с своим отрядом. В левом крыле стоял Корчи - Бали с своим отрядом против Аман-ола-Султана, сераскира Махмутова. Ахтма-Довлат и Корчи-баши повели атаку на Аман-Ола, у которого было до 60 замбураков ¹⁷, прикрепленных на верблюдах. Верблюды лежали на земле, а афганское войско стояло впереди их. Как только кизильбаши сделали нападение, Аман-Ола с своими войсками [6] отодвинулся в сторону, и обнажил таким образом свою артиллерию. Одновременный залп из 60 орудий обратил в бегство Ахтма-Довлата и Корчи-баши с их войсками.

13. Между тем Ростом-Мирза храбро сражался с Махмутом, и три раза заставлял его отступать. Махмут находился в весьма стесненном положении. В это время Аманола-султан, обратив в бегство Ахтма-Довлата и Корчи-баши с их войсками, пришел к нему на помощь. Они окружили со всех сторон Ростом-Мирзу, который долго и храбро бился с Махмутом. Стесненные со всех сторон его войска бежали. Остался он один с 200 человек ¹⁸ посреди афганского войска. Они тоже думали бежать, но было невозможно. Тогда Ростом, полагаясь на быстроту своей прекрасной лошади, бросился бежать. Афганцы за ним. На пути встретилась ему большая канава, через которую он думал перескочить; лошадь его не успела перепрыгнуть и завязла в канаве. В это время Афганцы настигли его, хватили булавой по голове и свалили с лошади. Подоспели другие Афганцы, искололи его копьями и убили. Смертью Ростома битва кончилась.

14. В продолжение битвы Махмуд получил известие ¹⁹,что арабский вали, Сегед-Авдула, с войсками своими напал на его лагерь и начал грабить его сокровища. Просили скорой помощи. Находясь в битве и будучи очень стеснен неприятелем, Махмут следующим образом отвечал посланцу: “пусть увозят мои сокровища. В настоящую минуту нам следует мужественно сражаться. Если нас побьют, то не все ли равно: возьмут наши сокровища теперь или завтра. А если Бог даст, мы разобьем нeпpиятeля, то и наша казна будет наша и неприятельская также”. Между тем арабский вали увез все сокровища Махмута.

15. В этом сражении у кизильбашей пало 1700 человек; [7] со стороны Афган только 130 ²⁰. Весь персидский багаж, казна, 24 пушки, оружия, все что было у персиан, досталось Афганам.

16. После битвы Афганы думали, что персиане употребили военную хитрость и обратились в бегство, чтоб завлечь их; вследствие чего в продолжение трех дней, они не двигались с места, чтоб не попасть в ловушку.

17. Через три дня Махмут пошел на Испагань ²¹. В течение 8 дней происходили стычки на шахристанской стороне ²².Афганцы убедились наконец, что с этой стороны им нельзя будет взять города.

18. Махмут отправил 200 Афганцев в Гаск, Хреван, Кочер и Джуга ²³, чтоб узнать, нет ли там персидских войск. Эти 200 человек отправились в вышесказанные места и удостоверились, что никаких персидских войск в тех местах не было, кроме жителей; и что с этой стороны не предстоит сопротивления. Эти 200 Афганцев донесли Махмуту, что в армянском городе нет персидских войск. Это случилось Марта 9.

19. Марта 10. Махмут ²⁴, сев на коня, совсем своим войском пошел на Баги-Фарабад ²⁵. Сам остановился в Баги-Фарабаде, а войска свои отправил в разные стороны и занял Гаск, Ареван, кварталы Тарвизцев и Даштинцев. Гарагел, Кочер, Джуга до самой реки Зандара ²⁶. Он разорил все турецкие деревни, находившиеся в этих местах. Афганы убивали всех, кто им попадался на встречу, и забрали все, что находили в тех деревнях. [8]

20. В тоже время Махмут отрядил 7000 человек из своего войска к мосту Марнунскому, где они имели дело с кизильбашами, и захватив предместья Большой и Малый Чарсу и и половину Абас-Абада ²⁷, ограбил их. После того Махмут отозвал свои войска из Абасабада и сказал им: “подождите, пока я укреплю все выходы Джуги, находящиеся против города (Испагани). Тогда только можем мы спокойно воевать с кизильбашами. Не укрепив этих выходов нам нельзя с ними сражаться”.

21. Четыре дня прошло с тех пор как Джульфа была взята, однако джульфинцы еще не ходили к Махмуту на поклон. Махмут отправляет нарочного и требует к себе калантара ²⁸ и старшин ²⁹ Джульфы. Джульфинцы пришли и предстали пред лицо Махмута. Великий Судья Махмута, Мамат-Ншан, обратился к джульфинцам с словами: “мы уже четвертый день находимся здесь, а вы еще не приходили на поклон ³⁰ Махмут-Хану. Махмут-Хан сердит на вас и приказал перерезать всех Армян”. Армяне отвечают так: “Его воля; но мы не виноваты. За что же вы хотите перерезать нас и навлечь на себя за пролитие нашей ничтожной крови ³¹, проклятие. Мы подданные нашего Шаха, и половина нашего города — мужчины, женщины, имущество — отправлено в Испагань, по повелению Шаха. Если бы мы, без вашего требования, пришли на поклон Махмуту, и [9] если бы Шах или его вельможи сведали, что мы без приказания вашего явились к вам, то они перебили бы ту часть наших жителей, которая теперь в Испагани. Вот причина нашей медлительности. Теперь воля Махмут-Хана, как поступить с нами”. Такой ответ дали Армяне Махмуту. Муфти явился посредником со стороны джульфинцев и передал их просьбы Махмуту. Махмут сказал: “дарю Армянам их кровь. Я наложил на них контрибуцию в 120,000 туманов, пусть поскорее подумают о том, как уплатить”, и он отпустил Армян.

Выйдя из палатки Армяне прямо отправились к Мамат-Ншану, с плачем бросились ему в ноги и умоляли его, говоря: “Откуда взять нам столько денег? Придите в наши дома и берите все, что в них найдете. Может быть хотите, чтоб мы дали вам ключи от наших домов: возьмите, войдите в наши дома и что в них найдется, да будет ваше”. Убежденный мольбами джульфинцев, Мамат-Ншан отправился к Махмуту, вышел оттуда и долго говорил с Армянами. Решено было уплатить 70000 туманов ³², и в этой сумме джульфинцы дали Махмуту расписку. Тотчас же назначили сборщиков и отправили их с джульфинцами собрать 70,000 туманов. Сборщики от Махмута, джульфинский калантар и старшины стали ходить из дома в дом и собирать все, сколько в них было драгоценных камней, жемчугу, золота, серебра и парчей. Все это было собрано в одну кучу. Парчи и серебро пошли за четверть цены, драгоценные камни, жемчуг и золото весили на ячменных весах. За золотник (месхал) назначили 1000 дианов ³³, и то что стоило более 20,000 туманов пошло за 9000. Покончив это джульфинцы сказали: “в настоящее время мы не в состоянии заплатить более; остальное заплатим, когда доступ [10] в Испагань будет открыт”. Вместе с тем Афганы взяли из Джульфы 62 девицы. Продержав их у себя некоторое время, 50 девиц они возвратили родным, а 12 оставили у себя и сделали их своими женами ³⁴. Кроме, того у джульфинцев было взято 5000 кусков атласа, гутни (шелковая материя), сукна, шали, разные одежды, и роздано войскам. Также было забрано у них множество одеял, подушек, постелей, все это — из парчи, шелку, гутни и атласа. Все эти одеяния и спальные принадлежности не были зачтены джульфинцам в деньги. Не говорю уже о церковной утвари, ограбленной ими в тех случаях, когда Афганы самовольно вторгались в отдельные дома, грабили имущество, брали, уносили и разоряли самые строения.

22. Между тем Махмут запер и укрепил все входы в Джульфу. Тоже самое сделали кизильбаши с своей стороны, и тогда только возобновили военные действия. Однако Афганы не успели взять ни одной пяди земли у Кослака ³⁵.

23. Видя, что нет возможности войти в город (Испагань) ³⁶ Махмут возымел намерение послать к Шаху человека и [11] предложить ему свое отступление на следующих условиях: получить от Шаха Хорасан, Кирман и несколько тысяч туманов, и на этих условиях оставить город и удалиться ³⁷. Ближние говорили Махмуту: “не делай этого. Шах еще не дошел до того, чтоб дать тебе столько областей и денег. Если ты это сделаешь, то окажешь нам скверную услугу, и выставишь на вид наше стесненное положение.” На это Махмут отвечал: “что же мне делать? И без того мы труда много перенесли, дошли до города, а взять его не можем, и вы еще не допускаете меня заключить выгодный мир”. После того на военном совете Махмута с его князьями решено было, за неимением других средств, окружить город с 4 сторон, прервать сообщения, не пропускать в город провизии, произвести в нем голод и принудить его к сдаче. “Если же и таким способом мы не завладеем городом, то другого средства нет”, было решено на совете. Махмут согласился на решение совета, приказал занять все дороги, ведущие в город, и никого не допускать туда. Таким образом, стеснив город, он произвел в нем дороговизну припасов.

24. Во время этих смятений три хана, хамаданский Фарад-жула-Хан, Шахверди-Хан ³⁸, и занганский хан, с 6000 человек спешили к Шаху на помощь. К Махмуту прискакал гонец и донес, что три хана идут к Шаху на помощь ³⁹. Махмут тотчас дал приказание кривому Насрулла-Султану ⁴⁰ с [12] 4000 человек идти на встречу неприятелю. За три станции от Испагани Насрулла настиг их, и застав кизильбашей врасплох, бросился с своими Афганами на них, и разбил на голову. Кизильбаши потеряли 1500 человек убитыми; остальные обратились в бегство. Всеми их орудиями, припасами и казной завладели Афганы и привезли к Махмуту.

25. Али-Мердан-Хан с 7000 человек ⁴¹ был уже в Хонсаре, на пути к Испагани и спешил на помочь Шаху. Получив известие о поражении трех ханов, он не выступил из Хонсара, и остался на месте.

26. В июле 6axтиapcкий Хан с 8000 войска со стороны Наджафабада шел на помощь Шаху. Узнав о том, Махмут немедленно приказал слепому Насрулла-Султану ⁴² с 4000 человек идти им на встречу. За 4 агача от Испагани, т. е. за 20 верст, Афганы настигли их утром рано. Кизильбаши между тем рассеялись по садам и ели фрукты. Слепой султан ссвоим отрядом сделал на них внезапное нападете и нанес им сильное поражение. 3000 бахтиаров было убито, остальные обратились в бегство.

27. В тоже время Ахтма-Довлат и Хатум-Амад-ага ⁴³, кулар-агаси, с 8000 войска, вышли из Испагани со стороны деревни Тохчи, и бросились на Афган. Ахтма Довлат вскоре обратился в бегство. Амад-Ага продолжал храбро сражаться. Наконец и его сломили, и принудили к бегству. Кизильбаши потеряли 1000 человек. Остальные в бегстве воротились в город.

28. В течение этого месяца дороговизна в городе [13] усилилась: литр пшеницы стоил 8 туманов ⁴⁴, рис — 10 туманов за литр, масло — 12 туманов, сахар также 12 туманов, куриное яйцо — 200 дианов за штуку. В городе, уже не оставалось овец, коров, лошадей, и верблюдов, которых можно бы было употребить в пищу. Пришлось питаться ослиным мясом, и за него платили по 2 тумана за литр, и все припасы вздорожали соразмерно этим ценам. Жители без различия стали употреблять в пищу собак, кошек, кожу, навоз, (***) старые туфли и все что попадалось под руки. Голод усилился до того, что один мальчик срезал груди у своей мертвой сестры, и съел их, и многие стали есть детей своих, предварительно сжарив или сварив их. В то время, когда голод свирепствовал в Испагани, милость Божия пощадила Армян. В Джульфе ⁴⁵ было столько провизии, что литр хлеба стоил только 100 дианов, овца — 150 или 200 дианов, и все съестные припасы были дешевы в этой соразмерности.

29. Шах, видя что нет более средств держаться, что съестные припасы окончательно истощились, и что смертность увеличивается со дня на день, собрал совет из вельмож своих и говорил им: “мы уже не в состоянии отразить Махмута, который осадил наш город со всех сторон и препятствует ввозу съестных припасов. Нам остается одно: отправить к Махмуту посланного и обещать ему землю и деньги, только “уйди от города”. Всем этот совет понравился. Тогда Шах отправил к Махмуту посланного, которому сказал: “иди и [14] уговорись, как знаешь, с Махмутом. Только постарайся заключить с ним мир, и чтоб он согласился отступить от города.”

30. Шах отправил к Махмуту посланного с следующими условиями: “дам тебе 50, 60 и до 100,000 туманов денег, провинции Хорасан и Кирман, дочь свою выдам за тебя. Только давай помиримся, будем с тобой жить как отец с сыном. Возьми все и уйди от города”. С этими условиями посланный отправился к Махмуту, и передал ему все, что было сказано Шахом.

31. Махмут на эти условия не согласился, и сказал посланному: “ты даешь мне 100,000 туманов и эти земли. Ведь они уже мои, а ты мне предлагаешь мои же деньги и провинции. Ты предлагаешь мне свою дочь. Да что мне делать с твоею дочерью? Дочерей твоих и всех детей твоих я отдам рабам своим. Не толковое дело ты выдумал. Я не отступлюсь от Испагани.” Дав такой ответ Махмут сказал посланному: “поди к своему Шаху и передай ему все, что ты от меня слышал”.

32. Посланный воротился от Махмута, и передал Шаху все им слышанное. Шах и его вельможи хотели было бежать из столицы, но видя, что все сообщения с городом прерваны, решились со всею столицею сдаться Махмуту. Совещание по этому делу происходило октября 11.

33. Октября 12 у Шаха осталось только три верблюда ⁴⁶, которых он принес в жертву и раздал народу. После того он со слезами совершил молитву. В полдень того же дня Шах в сопровождении своих вельмож (омара) верхом выехал из города, и остановился у подножья горы Софи ⁴⁷, откуда отправили к Махмуту гонца с известием о том, что Шах и его эмиры желают его видеть и изъявить покорность. Афганы сказали посланному: “Махмут спит. Подождите, пока проснется”. Собственно Махмут вовсе и не думал спать, но Афганы намеренно [15] дали посланному такой ответ. Таким образом, продержав Шаха в продолжении получаса верхом под зноем солнечным, они наконец привели его к Махмуту.

34. Войдя к комнату Шах застал Махмута сидящим. Тот поднялся, и Шах сказал ему: “салам алейкюм ⁴⁸. Махмут не посмотрел в лицо Шаху, а вперив глаза в землю, отвечал: “алекум салам”. Махмут тотчас сел, и показав Шаху низшее место, усадил и его. Шах собственноручно снял с головы своей царскую повязку ⁴⁹ и передал Ахтма-Довлату, чтоб тот возложил ее на голову Махмута. Получив от Шаха джигу Ахтма-Давлат подошел, чтоб передать ее Махмуту; но тот отстранился и не принял ее, так что Ахтма-Довлат воротился и сдал ее снова Шаху. Тогда Шах, взял джигу, встал, подошел к Махмуту, своими руками прикрепил ее к повязке Махмута и произнес: “Сын мой, за грехи мои, Бог, не считает меня более достойным владеть моим царством. Царство мое он дал тебе. Вот и венец мой с головы моей я надел на твою голову. Да будет благодатно твое царствование”! Сказав это, Шах воротился и сел на свое место. После того подали кофе, который был выпит Махмутом и Шахом прежде других. У Махмута находился в это время сардар белуджский ⁵⁰, который сказал Шаху: “что ты это сделал с нами? До какого дня (позора) довел ты наст? Покорившись Махмуту, и себя и нас отдал ему в рабство”. Махмут два дня продержал Шаха у себя. В продолжение этих двух дней Шах сидел вдали от Махмута и обедал отдельно.

35. В тот же день вечером Махмут отправил своего великого сардаря Аманола-Султана с двумя тысячами Афган [16] в столицу, чтоб отворить ворота, расставить своих людей по караулам и захватить шахскую казну. Этот Аманола-султан с 2000 Афган отправился к столице, отворил ворота, и расставил своих людей. После того он пошел к шахскому Дворцу ⁵¹ занял его и поставил своих часовых. Между тем в шахском дворце гарем, дочери шахские, сестры, прислужницы начали громко рыдать и подняли такой вопль и плач, что голос их слышен был по всему городу. Тогда Аманола-Султан послал в Баги-Фарабад сказать Махмуту, что он занял город, взял дворец, и что все городские посты заняты его людьми. Услыша это Махмут успокоился.

36. Октября 14 утром Махмут с Шахом сели на коней и приготовились вступить в город ⁵². Впереди Махмута ехали 12 герольдов ⁵³ на конях, проклиная громко веру (шиитскую) Шаха, и по ширазскому мосту, чрез предместье Хачу ⁵⁴ вступили в город. Шах в это время отделился от Махмута и безлюдными улицами прибыл во дворец. От Хачу до дворца дорога, по которой Махмут должен был ехать верхом, была покрыта парчей ⁵⁵ и другими дорогими тканями. Махмут и войска его, сопровождаемые криками “алла, алла”, через ворота Чар-Хавуз ⁵⁶ вступили во дворец. Так взял и завладел Испаганом Махмут, которой после того сделался Шах-Махмут. В продолжение войны Махмут перебил до 50,000 кизильбашей. В [17] продолжение осады в Испагани с голоду умерло 100,000 душ. Всего погибло в этих двух случаях до 150,000 человек. В продолжение всей войны Афганы потеряли, как рассказывают, не много более 2000 человек.

37. Октября 17. Махмут открыл царскую сокровищницу, чтоб воспользоваться ею. Наличных денег нашли в ней только 4000 туманов, множество драгоценных камней, жемчугов, парчей и пропасть всяких драгоценностей ⁵⁷. Наличных денег в казне оказалось мало по той причине, что Шах, вовсе продолжении 9 месячной осады, ежедневно войскам своим платил по три червонца на человека, чтоб они дрались мужественнее и отразили Афган, что им, как известно, не удалось.

38. Махмут поселил Шаха во дворце и дал ему трех жен. В день праздника Навруза Шах просил Махмута дать ему еще двух жен, и назвал по имени тех ⁵⁸, кого он желал. Махмут дал ему просимых двух жен. Также просил Шах у Махмута дорогих камней. Ему дали. Из этих камней Шах приказал сделать украшения для своих жен. Сделав эти уборы главный ювелир (***) принес и подал их Шаху, который сказал ему: “ты знаешь, что у меня теперь нет денег, чтоб заплатить тебе. Я скажу Махмуту, чтоб он заплатил за твою работу”. Махмут поручил одному афганскому узбашу (сотнику) с его отрядом постоянно стеречь Шаха, чтоб его никто не беспокоил. Махмут иной раз сам посещал Шаха, в другой раз посылал своих бегов сделать ему визит. Шах говорил Махмуту: “я доверился кизильбашам и, вот до чего, дошел. Смотри, не верь им. Кизильбаши народ вероломный, бей их. Путного от них я не добился и ты не добьешься”. Через 6 месяцев после взятия Испагани Махмут сказал Шаху: “Я отправлю тебя в Кандагар, посмотри и те места”, и отправил Шаха в Кандагар. Шах выехал из города, и [18] остановился на первой станции в Гульнабаде. Махмут поручил одному афганскому султану довести Шаха до места назначения, в Кандагар. Между тем Шах в Гульнабаде заболел от грусти, и в слезах обратился к султану: “я человек старый, куда он меня посылает? Что мне, делать в Кандагаре?” Султан пишет из Гульнабада Махмуту: “Шах заболел и просить оказать ему милость — воротить”. Махмут приказал написать султану: “возми этого муллу ⁵⁹ и привези назад”. Султан взял Шаха из Гульнабада и привез в Испагань. Его поселили снова во дворце, дали ему его 5 жен. Расходы на содержание Шаха Махмут взял на себя.

39. У Шаха было до 35 человек сыновей и братьев. Их также содержали во дворце. Над ними был назначен также афганский узбаши с своим отрядом, чтобы караулить их. Их содержали хорошо, и расходы Махмут взял также на себя.

40. Махмут хорошо содержал Шаха и его сыновей по той причине, что один из этих сыновей бежал из Испагани в Тавриз. Если б этот Шахзаде не бежал, то Махмут немедленно истребил бы все шахское семейство.

41. Махмут взял за себя одну из дочерей Шаха; остальных дочерей его, сестер и шахский гарем он роздал своим эмирам и узбашам.

42. По взятии Испагани Махмут щадил тех, кто приходил к нему с поздравлениями. Тех же, кто не приходил к нему с поздравлениями, — он призывал к себе, брал контрибуцию и предавал смерти.

43. Из кизильбашских вельмож осталось только 10 человек. Он оставил при них их звания ⁶⁰. Ахтма-Довлата шахова он сделал своим Ахтма-Довлатом. Точно также он [19] поступил с корчи-баши и с кулар-агаси ⁶¹. Этим последним он приказал собрать всех оставшихся куламов и корчи, дать им прежнюю их должность, назначить тоже содержание и все привести в должный порядок, как было прежде.

44. Октября 29 Махмут устроил великолепный пир, на который пригласил афганских эмиров и персидских сановников. Обратившись к персидским Ахтма-Довлату, корчи-баши и к кулар-агаси, он сказал: “Вам известно, в каком разоренном состоянии находилась эта страна в царствование Шаха Гуссейна, по причине его беспутства, беззаконий, невежества и тупоумия. Теперь, как я воцарился, хочу чтоб все было иначе, чем прежде. Я хочу изгнать из города все вредное; дать почет и власть людям доблестным, сердцем преданным мне, которых я возведу в высшие должности. Насчет вас я уверен, что вы мне преданы от души. Теперь подумайте о том, как нам захватить в наши руки Шахзаде ⁶², укрепить правительство и успокоить всех так, чтобы лекарь занимался своим делом, подданный своим, чтоб более кровь не проливалась напрасно”. Эти вельможи поклялись и присягнули на фате *** в том, что “мы тебе преданы сердцем, на твоей службе прольем кровь свою”. Ахтма-Довлат предложил Махмуту: “прикажешь я напишу к Шахзаде, чтоб он вернулся сам и покорился тебе”. Махмут сказал: “сомнительно, чтобы Шахзаде по своей воле подчинился мне. Его не иначе можно смирить, как силою меча. Я пошлю войско и сардаря в Казвин, чтоб схватили его и привели сюда”.

45. Октября 30-го, Магмут приказал снарядить войско в поход ⁶³. В нем участвовал великий сардаръ Аман-Ола-Султан, Ашраф-Султан, Слепой Насрулла-Султан с 6000 Афганцев и 2000 кизильбашей, во главе которых он [20] поставил брата Ахтма Довлата. Таким образом из Афганцев и кизильбашей образовалось осмитысячное войско. Ноября 2-го, эти 8000 с их начальниками вышли из Испагани, и направились на Казвин, чтоб взять этот город, схватить Шахзаде и привести его в Испагань.

46. Ноября 3-го, Махмут назначает служившего у Ахтма Довлата чиновника ⁶⁴ визирем кашанским и отправляет его, как нарочного, в Кашан. Кашанцы были довольны прибытием нового визиря, и прекрасно приняли его.

47. В тоже время Аманола с своим отрядом остановился под стенами Кашана ⁶⁵. Прежний и новый визири Кашана, калантар и старшины с большими подарками пошли на встречу (***) Аманоле. Аман-ола обошелся с ними ласково и успокоил их насчет милостей со стороны Махмута. Кашанцы покрыли дорогу златотканными материями, по которым Аманола, минуя Кашан, отправился в Кум.

48. Достигши Кума ⁶⁶ Аманола не мог вступить в него, так как жители города оказали сопротивление. Тогда он пошел на Сава ⁶⁷, где встретил до 6000 кизильбашского войска, которые узнав о прибытии Афган, обратились в бегство. Афганы прошли и этот город. Шахзаде, бывший в Казвине, [21] узнав что Афганы перешли за Сава, не остался долее в Казвине, а скрылся в Зангане.

49. Когда Афганы приблизились к городу, то жители Казвина ⁶⁸ старые и молодые вышли к ним на встречу с музыкой, бросили под ноги коня Аманолы шелковые материи, и с большим великолепием повели их в город. Каждому Афгану, сообразно его званию, назначили квартиру.

50. Аман-ола, взяв Казвин, через несколько дней потребовал от жителей съестных припасов для войска. Казвинцы с готовностью собрали несколько тысяч литров провианту, и приняли меры к скорому приготовлению остального.

51. Через два дня Аманола потребовал у жителей 20,000 туманов денег. Казвинцы долго вели переговоры, и наконец по кончили на том, что соберут 6000 туманов. В это время Аманола потребовал еще 50 девиц. Хотя это требование было не по душе им, однако Казвинцы согласились и на это, и приготовились исполнить требование.

52. Взяв Казвин Аманола потребовал у местных Армян 300 туманов. Так как казвинские Армяне народ весьма бедный, то жители города поручались, что у них нет денег, что они (Армяне) все что заработают, то и проживают в день. Тогда Аманола приказал им: “так давайте то, что вы прежде платили Шаху. Кроме того у меня на службе, 12 храбрых грузин, дайте им каждому по девице. Эти грузины поступали с Армянами позорнее и кровожаднее, чем даже сами Афганцы. Когда через несколько дней Казвинцы перебили Афганцев, то эти же Армяне скрыли этих грузин у себя от ярости казвинцев, которые во чтобы не стало хотели перерезать их.

53. Между тем Аманола несколько раз посылал к жителям нарочного, с приказанием собрать наличные деньги и [22] поскорее доставить девиц: “что вы медлите? Сегодня же доставьте! Если не доставите, то сниму ваши головы”. Такими требованиями и угрозами он довел казвинцев до отчаяния. Между тем слепой султан Насрулла с 1000 человек пошел на деревни Айбахар и Хором-дара, жители которых встретили Афганцев с оружием в руках, и убили из их войска до 350 человек, так что Афганы бежали к Казвину. Казвинцы, узнав о кровопролитном сопротивлении двух деревень, сами воодушевились и говорили между собою: “это не дело. Это не жизнь, которую мы ведем. Лучше нам вступить с Афганцами в бой: лучше умереть, или разбить их и освободиться”...

54. Декабря 20, сборщики афганские с особой силой стали требовать у жителей: “где же деньги, припасы и девицы? давайте скорей, а то всех вас, как собак перережем”. Главный сборщик говорил казвинцам: “эй вы собаки, долго ли вы будете обманывать нас. Если вы сегодня же не доставите нам денег, припасов и девиц, то мы всех вас перебьем”. На это один из жителей, Лути (*** — гуляка), дал такой ответ: “не мы собаки, а ты и тот, кто послал тебя”. В ответ на эти слова главный сборщик взялся за саблю, чтоб убить лути; но тот раньше его выхватил саблю, ударил сборщика и разрубил его пополам. Тотчас казвинцы ударили в набат, и приготовились к бою. Когда до Аманола дошел слух, что казвинцы взбунтовались, он приказал двум султанам идти с войсками и смирить казвинцев. Эти два султана с своими отрядами бросились на казвинцев с целью покорить их; но не могли с ними справиться. Видя неуспешность их усилий, Аманола сам сел на коня, бросился на казвинцев, разбил их, загнал в их дома, и сжег три улицы в городе. Во время этой резни какой-то кизильбашский султан с 1150 каджарами подошел к городу, и напал на Афган. Афганы полагая, что это сам спасалар со всем своим войском напал на них, поспешно отступили, и собрались на шахской площади у городских ворот.

Воспользовавшись этим казвинцы вышли из своих домов, [23] собрались также на шахской площади, бросились на Афганцев и заставили их искать спасения в Шахских домах. Афганцы сделав пролом в домах с той стороны, откуда не было нападения ⁶⁹, вышли и поспешно бежали к Испагани. В этой битве Аман-Ола получил несмертельную рану в плечо, где пуля и осталась. Афганы потеряли в сражении, 1200 человек ⁷⁰. Афганский Ашраф султан с 100 человек из Казеина прямо бежал в Кандагар. Аманола с 600 человек, во время бегства от Казвина к Испагани, встретил у Арасанка 4000 кизильбашское войско, внезапным нападением обратил его в бегство, и завладел казной и всем, чем отряд владел. Все это они доставили в Испагань. Афганцы, бежавшие от Казвина, оставили на месте наличных денег и товаров на сумму 30,000 туманов. Казвинцы завладели всем этим, и по следам Афганцев пошли к Испагани. В войске Афганцев находилось 2000 кизильбашей под предводительством брата Ахтма-Довлата. Эти 2000 человек с своим начальником остались в Казвине.

55. Когда Аманола с 600 человек в бегстве своем достиг до кашана, то кашанцы заперли ворота, и не впустили его в город, из которого стреляли в него из ружей, и отбивали его нападения.

56. Когда Махмут Шах узнал о поражении его войск в Казвине, то был приведен этим известием в большое беспокойство. Два раза вдень он садился на коня, и обозревал город из страха, чтоб испаганцы не поступили по примеру казвинцев. Махмут Шах сказал Лутф-али-хану, кулар- агаси и тфанкчи-агаси: “я хочу вас отправить посланниками к Шахзаде, чтоб заключить с ним мир. Но так как я хочу, чтоб вы отправились с большой свитой, то позволяю вам взять с собой всех бегзаде, которые изъявят на то желание”. Корчи-баше он приказал, чтоб тот собрал свой отряд. “Я хочу, сказал ему Махмут, произвести им смотр ***. При [24] взятии Испагани Махмутом все бегзаде скрылись в своих домах и не выходили из них. Узнав о цели посольства все они повышли из своих домов, и начали свои приготовления. Таким образом Махмут успел выманить всех бегзаде из их тайных жилищ, обманув их тем, что “посылаю вас послами к Шахзаде”. Они успокоились в той мысли, что идут в Тавриз к Шахзаде. Махмут сделал все этой с той целью, чтоб удалить влиятельных людей из Испагани, и предотвратить могущее произойти возмущение.

57. Лето 1723, Января 13-го, в полдень Аман-Ола-хан вступил в Испагань. Махмут-Шах в тот же вечер приказал Лотвали-хану с его отрядом явиться на смотр. Он призвал к себе также старшего брата Махмад-куля-хана, который был дарогой. К нему же явились Ахтма-Довлат и корчи-баши с своими отрядами. Шах Махмут прежде всего приказали арестовать Лотвали-хана, а дароге и брату его, отрубить голову, и в тоже время повелел в своем присутствии умертвить всех, кто только изъявил желание отправиться с Лотва-ли-ханом к Шахзаде в Тавриз ⁷¹. Все это были — ханы, беги и бегзаде. После того призвав к себе корчи-баши, он заарестовал его, и приказал умертвить его совсем его отрядом. В тоже время он приказал также отрубить голову Ахтма-Довлату за то, что брат его остался в Казвине. Близ Махмут-Шаха стояли в это время два султана из бывших в Казвине. Они бросились к ногам Махмута и говорили: “если б не его брат, то казвинцы умертвили бы нас всех. Его брат и нас и других спас от смерти. Он и сам хотел воротиться с нами в Испагань, но не мог. Если хочешь убить Ахтма - Довлата, то умертви сперва нас, а после его”. Шах Махмут склонился к их мольбам, простил Ахтма-Довлата, и приказал ему отправлять свою должность. Число безгаде, убитых в этот день, было 1048 человек. На другой день [25] Махмут-Шах приказал умертвить секретаря Гуссейн-шаха и его смотрителя за порохом. Эта бойня до того устрашила народ, что в городе не видать было жителей, а извне никто не решался войти. Вследствие этого никто не ввозил в город съестных припасов. Тогда омары обратилась к Махмут-Шаху и говорили: “ты так явно и всенародно произвел резню, что никто не решается возить в город съестных припасов, и мы умрем с голоду”. После того Шах-Махмут публично никого не убивал. Если желал кого умертвить, то умерщвлял тайно. Афганцы ходили по улицам города, и где только встречали кизиль-баша, брали его, уводили во дворец, и убивали там в тайне. Таким образом было умерщвлено еще 1600 человек.

58. Января 15, от багдадского Хассан-паши пришел послом в Испагань некто Осман ⁷² со свитою в 120 человек. Этот посланник прибыл, чтоб поздравить Махмута со взятием Испагани. Махмут отправил на встречу послу одного из своих узбашей с отрядом на одну станцию, чтоб торжественно, ввести его в Испагань. Этот узбаши был в тоже время назначен Мехмандаром ⁷³. Когда посланник прибыл в город, ему дали хороший дом и всевозможные припасы, масло, рис, хлеб, овец, кур и проч., но денег не дали. Шах Махмут отправил к нему Мамат-Ншана, который потребовал у него грамоту, чтоб отнести к Шаху. Посол отвечал: “Гассан-паша приказал мне, лично передать письмо Махмут-Шаху”. Мамад-Ншан отправился, и передал этот ответ Махмуту. Через 10 дней по прибыли посла в Испагань, Махмут устроил большое торжество, на котором и сам присутствовал. Туда пригласили также посла. Махмут приказал 1000 Афганцам нарядиться в превосходные парчевые и собольи одежды и принимать участие в пиршестве Праздник был великолепный. Сидели только он и посланник; другим не было разрешено [26] садиться. Здесь он принял письмо от посла, и прочитал его после торжества. Узнав содержание письма, он сказал своим приближенным — “это не посланник, а шпион”, и хотел посадить посла в темницу и голодом уморить его. Но муфтий Шаха Махмуда не согласился на это и сказал: “кто бы он ни был; в настоящее время он — посланник, а (личность) посланника неприкосновенна. Не делай этого”. Тогда, оставив свое намерение, Махмут продержал посла 20 дней у себя, и приказал дать ему незначительные подарки. После чего, вручив послу ответ на письмо, предложили ему уехать.

59. Наш Иосиф Абисаламьян знал посла еще прежде. Главный шатирбаши посла приглашает Иосифа к нему: “приходи, имею передать тебе дело”. Иосиф, надев на себя османское платье, отправился к нему. Посол спрашивает у него об обстоятельствах испаганских: “ты все время был на месте. Расскажи мне подробно, как возникли эти смуты и беспорядки”. Иосиф передал посланнику самые незначительные обстоятельства, и ничего не сообщил о событиях важных и нужных. Через несколько дней его снова приглашают, и посланник спрашивает его: “как высоки пошлины Бедер - Абаси?” Он отвечает, что, кажется, в год получалось до 15 тысяч туманов, а что в настоящее время таких доходов нет, так как залив теперь заперт, и корабли в него не приходят; что все суда идут в Бассору, и что пошлины перешли к вам (т. е. к туркам). Иосиф говорил мне: “я дал такой ответ послу, но сам слыхал от одного Франка, что за несколько лет до того, доход с пошлин залива доходил до 40,000 туманов, и я сам был в 1721 году в тех краях и знаю, что пошлины были сданы в откуп за 17,000 туманов”. Далее, посол спросил его еще о том, какой доход дает лов перлов на Бахрейне? Иосиф сказал, что Бахрейн более не дает дохода по той причине, что он несколько лет находился под властью машкатского арабского эмира, что пловцы и водолазы в следствие этого рассеялись, что не осталось людей, умеющих [27] добывать жемчуг, и что Бахрейн весь разорен. “Я такой ответ дал, говорит Иосиф, из опасения, чтоб он не пошел в Багдад и оттуда не захватил бы Бахрейна. Мне за верное передавали, что Бахрейн отдается на откуп за 18,000 туманов”. После того посол сказал: “да, Персия имеет большие доходы. Как доберусь до Константинополя, возьму у Султана 6000 человек, приду в Испагань, займу всю страну до Кандагара: Афганцы не люди, а наказание, ниспосланное Богом на кизиль-башей”.

60. Февраля 4 послу было предложено отправиться. В тоже время Шах Махмут поручил сказать ему, чтоб он не брал с собой ни рабов ни рабынь кизильбашских; в противном случае ему будет плохо. В день выезда посла один афганский узбаши выступил из Испагани, и с своей командой остановился на расстоянии одного агача по пути посла. Другой узбаши с своим отрядом стоял у ворот деревни Тохчи. В этих двух местах предписано было остановить и обыскать посла, нет ли при нем кизильбашей. Эти узбаши нашли при после 12 кизиль-башей, которым тут же в присутствии посла  отрубили головы; также 2 кизильбашских женщин, которых тайно думали увезти в сундуках ⁷⁴.

61. Посол из Испагани отправился в Гамадан. Хан гамаданский, по повелению Шахзаде, задержал посла в продолжение 45 дней, принимая его за подозрительного человека. Он думал, что посол отправился в Испагань не для того, чтоб поздравить Махмута, а для того чтоб разузнать, как он завладел Испаганью и как все дело происходило. Через 45 дней пришло повеление от Шахзаде, и посла отпустили. Посол отправился в Багдад, где Гассан-паша уже собирал войско, чтоб послать в Гамадан и освободить посла. Когда посол прибыл в Багдад, войска были распущены. Посол пробыл в Багдаде 2 дня. Через 2 дня он с 100 человек гонцом поскакал в Стамбул. [28]

62. Махмут желал заключить дружбу с Османцами, но Османцы не желали с ним заключать союза, и до настоящего времени еще ни разу они не оказывали ему своего расположения.

63. Махмут отправил войско по направлению к Ширазу, на арабского Гаджи-Багера, который владел селами тех стран. Они разбили войска арабские и обратили их в бегство. Много съестных припасов из этих мест было привезено в Испагань, где жизнь с тех пор стала несколько дешевле.

64. Махмут отправил слепого Насруллу-Султана с 1200 человек на Гамадан. Гамаданский хан вышел к ним навстречу с 5000 войска. Афганцы бросились на эти 5000 кизильбашей, обратили их в бегство, и загнали в город. После того они произвели два еще нападения на город, но без всякого успеха. Тогда воротились назад, пошли на Даргазин, разорили кизильбашские деревни, перебили народ, ограбили имущество, и из Даргазина увели с собой в Испагань 5000 суннитских семейств ⁷⁵.

65. О том, сколько Махмут взял подарков и контрибуций, по взятии Испагани, у Армян, Франков, Турков и Молтанов, и сколько он бедствий нанес этим народам, обо всем этом подробно написано на другой странице. На джульфинских Армян была наложена контрибуция в 70,000 туманов наличными деньгами. Из этой суммы 17,000 было тотчас уплачено, а в 53,000 дана расписка. Вместо того с них взыскали еще 70,000 туманов, так как они не могли собрать деньги в срок. Из Армян четырем лицам отрубили головы, т. е. калантару Хачику; Сарату, сыну Григора Халдаренц ⁷⁶; Мануку Самбури и Сарату, сыну Акобчана Колакапахенц. Хотели также умертвить Акобджана, сына Иоанна Халдаренц; но сам сборщик вступился за него и спас от смерти. Но за то больших денег стоило это Акобджану. До тех пор Армяне не [29] освободились, пока не заплатили всех 53,000 туманов. В этом деле Армяне понесли страшные убытки, и много народу у них погибло.

66. На Индусов была наложена контрибуция в 25,000 туманов. Из этой суммы они уплатили 20,000 туманов, а 5000 не могли собрать наличными. Вследствие чего все разбежались: кто отравился ядом, кто умер от тоски, а другие бежали в Пару ⁷⁷ в Индии, и там остались. Залоги магометан, находившиеся у Индусов, дорогие камни, золото, серебро, домашняя утварь, были взяты Махмутом себе бесплатно, и не зачтены в счет контрибуции. Мултанцы частью погибли, частью бежали. Их лавки остались запертыми. Махмуд приказал отворить их, и захватил все что в них находилось.

67. Магмут наложил на Хаким-баши ⁷⁸ контрибуцию в 20,000 туманов. Эта огромная контрибуция была наложена на том основании, что Хаким-баши заправлял всеми делами Шаха. Эти 20,000 туманов были добыты от него в 12 дней. Собраны были все его дорогие камни, золото, жемчуги в одну кучу, взвешены, и каждый золотник зачтен в 1000 дианов ⁷⁹.

68. Вот все, что получил Махмут от Голландцев (Валандзи — ***), в счет контрибуции или подарков. Когда Махмут взял Испагань, то голландцы поднесли ему в дар 6000 туманов наличными деньгами. Во время осады Испагани Шах-Гуссейн взял у голландцев в займы 55,000 туманов и еще 25,000 туманов, под залог драгоценных камней. По взятии Испагани, когда Махмут узнал, что у них хранится такое количество шахских драгоценностей, то потребовал их от них, обещаясь уплатить долг, но не доплатил 17,000 туманов. После того Махмуд потребовал от них в долг еще 20,000 туманов. Голландцы успели сделаться с секретарем (***) Махмута, и дали в займы только 8000. Когда же Махмут попросил у них еще 30,000 туманов, то они не дали. За это [30] капитан их был схвачен, приведен во дворец и больно наказан. К дверям их поставили караул, отняли у них 20,000 туманов и держали их взаперти до тех пор, пока они не выплатили всех 30,000 туманов; тогда только они освободились. Таким образом в 4 раза взяли у них 61,000 туманов (?); а всего с самого начала — 176,000 туманов.

69. От английских купцов взяли контрибуции 4000 туманов наличными деньгами, 50 кип сукна и шалей, на сумму 3000 туманов, всего на 7000 туманов контрибуции ⁸⁰.

70. От французского капитана было взято контрибуции 60 туманов.

71. Из Испагани бежал ширазский житель Хаджи-Назар. Открыли его квартиру и забрали все в ней находившееся: деньгами и имуществом на 6000 туманов. Вся контрибуция, наложенная Махмутом на иностранцев, как обозначено под №№ 65 — 71, наличными деньгами составляет сумму 189,000 туманов.

72. На туземцев, оставшихся в городе, также была наложена контрибуция, смотря по состоянию каждого, — от 50 и до 1000 туманов; и этим способом была собрана бездна денег.

73. Те же из магометан, которые умерли или бежали, также не спаслись от контрибуции. Их магазины и квартиры были силою открыты, и все безмерное имущество было захвачено Махмутом.

74. Кроме всего этого на столицу и на Джульфу был наложен особенный налог. Испагань должен был поставить 2000 кип парчи, работы испаганской, кашанской и ездской; 205 кип золотом и серебром тканой материи, 150 штук патанских золотом шитых платков ⁸¹. Так как город был разграблен, то жители поставили только большую половину налога; остальную часть не могли добыть. Джульфинцы поставили 5000 кусков атласных, шелковых, суконных и шалевых одежд; 8000 кусков нешитого суконного платья для войска, множество [31] прекрасных одеял, постелей, подушек; и все это из парчи и дорогих шелковых материй.

75. Собрав несметные сокровища, которые росли день от дня, Махмут высокомерно думал, что нет никого сильнее его на свете.

76. Махмут 3 раза посылал деньги в Кандагар: в первый раз с Нур-Махмадом, во второй — с ага - Мусой; в третий с Мамад-Ншаном. С вышеупомянутым ага-Мусой он отправил также 60 армянских юношей, как для оберегания казны, так и для того, чтоб на родине поверили, что Махмут действительно взял Испагань. Деньги были посланы в Кандагар для набора большого числа войск и для отправки их в Испагань. Достоверно известно, что осенью Мамат-Ншан приведет 14,000 афганских войск, чтоб идти на Гамадан и Казвин. В этом же году выехали из Систана семейство слепого Насруллы-Султана и 1200 афганских семейств, и вступили в Испагань ⁸².

77. В Газе была крепость, построенная Гуссеин-Шахом. Махмут несколько раз делал нападение на эту крепость, но не мог взять ее. В последний раз Гебры подвели под нее подкопы, рушили стены, и взяв Газу, умертвили всех мужчин; а жен, дочерей и имущество взяли с собой, и привезли в Испагань ⁸³.

78. Два укрепленные места Хизгун и Вен-Испаган ⁸⁴ до сих пор не подчинялись Афганцам, и оказывали им самое энергическое сопротивление. Доведенные до крайности, эти две крепости сдались Афганцам и покорились.

79. Афганцы особенно страшились грузин, силу которых они испытали в прежние времена. Махмут сказал служившим у него грузинам: “пишите своим соотечественникам чтоб они [32] не предпринимали враждебных вторжений в нашу землю, иначе мы всех вас перережем” ⁸⁵.

80. В это время целью Махмута было завладеть всеми провинциями Персии. Он уже не имел намерения ограбить край и возвратиться в Кандагар. В настоящее время всеобщего смятения никто не имеет спокойствия, и нельзя предвидеть, когда оно установится. Потому Махмут имеет в виду разбить своих неприятелей, нагнать на них страх, и после того по прекращении неприятненных действий, без всякой опасности предаться покою.

81. Вот число войск Махмута в настоящее время: 6000 настоящих Афган; 2000 Кизильбашей тефанкчи; 1000 Гебров; 600 Армян тфанкчи; 30 человек Грузин; 60 Османцев и 50 человек Молтанцев. Всего в 7 разрядах 9740 человек. Кизильбаши, Армяне и Грузины не по своей воле вписались в число куламов Махмута; но были принуждены к тому пытками и наказаниями, так что насильственно должны были поступить на службу Шаха. Махмут держал войска свои в строгом подчинении. Едва выходило слово или приказание из уст Махмута, они тотчас должны были исполнить его, и немедленно выступать, когда он объявит поход.

82. Махмут приказал своим войскам сделать запас провизии на 4 года, и все Афганцы собрали съестных припасов на 4 года. Сам он также приготовил большое количество припасов, и приказал свалить их в крепости города. Слугам своим из иноверцев он не давал содержания, по обычаю [33] других царей: а так, от времени до времени приказывал выдавать им кое-что. Войску своему, природным Афганцам, он не платил также определенного содержания, но разрешил им забирать и присваивать себе все, что они достанут. Своим служителям из иноверцев он назначил жалование по 6 туманов в год, но до сих пор никому еще не платил. Городские жители не любят афганцев, а военное сословие желает их. Также, знатные Персияне ненавидят их; но военные очень жалуют Махмута по той причине, что он дал им большую волю ⁸⁶. Шах-Гуссейн обратил многих Гебров в магометанство. Махмут дал им позволение обратиться снова к своей отеческой религии. Этим путем он заставил Гебров преданно служить себе.

83. Махмут дал 400 лицам денег взаймы под проценты, от 2 и до 20 туманов каждому, для торговых оборотов, с тем чтобы за каждый туман ему в месяц платили по 200 дианов ⁸⁷. Расписки были приготовлены на имя кулар-агаси Алмаса. Было громогласно обнародовано: “кто хочет заняться торговлей, пусть придет и получит деньги”. Из богатых людей многие брали по 2 и по 3 тумана с той целью, чтоб все знали, что они должники Махмута и не притесняли бы их. Бедные брали много денег.

84. Мая 19, Махмут снова принялся за Армян, и требовал налога на сады. Армяне отвечали: “мы дали все, что имели. Из чего же мы дадим теперь, когда у нас у самих нет денег на хлеб. Мы прежде имели кусок хлеба, вы лишили нас и этого, и все таки мы еще не освободились от вас”. Махмут сказал: “на что Армянам деньги? Деньги нужны нашим солдатам, потому что они ведут войну. Армяне должны платить подати и заниматься земледелием. Деньги и имущество вещи для них совершенно излишние”. [34]

85. Марта 1, Махмут издал приказ, по которому наложил подати на Джульфу и на жителей других армянских и персидских деревень: “какой налог вы платили прежде шаху, такой же платите теперь мне”.

86. Аманола-хан спрашивает у Иосифа: “что это за народ русские? Франки они, или что другое?” Тот отвечал, что у них вера другая, но что они в роде франков, и что по ту сторону Гиланского моря у них есть знаменитый и сильный царь. Далее спрашивает: “много ли у него войска”? Иосиф отвечал: может выставить 200,000 человек, и все народ воинственный. На это Аманола сказал: “погодите, дайте отдохнуть; а там мы справимся и с вашими французами”.

87. В то время, когда Иосиф выезжал из Испагани, цены припасам были следующие ⁸⁸: хлеб за литр 600 дианов, рис за литр 1200 дианов. Масло за литр 4000 дианов. За каждую курицу платили по 700 дианов, а за литр сахару 6000 дианов. Прежде этого литр сахару стоил 12 туманов, а теперь сделалось только 6000 дианов. Причина та, что привезенный сахар был остановлен в Комше. Когда Комш был взят, весь сахар привезли в Испагань, и по этому он вдруг стал так дешев.

88. Августа 9. Гамаданский Армянин Нурике, сын Иоанна, сообщил мне следующее: “Я был еще в Казвине, когда прибыл туда один из спасшихся из Испагана. Он говорил, что английские корабли с 6000 человек прибыли в Бендер, а от туда направили путь на Шираз”. Августа 10. Сюда прибыл из Тавриза Мерктич-вардапет. Он говорил: “я сам слышал в Тавризе, что Англичане прибыли в Бендер”. 1723 год, Августа, 10. Джульфинский житель Мекртич-вардапет [35] сын Назара, приехав из Тавриза в Решт, сообщил следующие известия:

89. 1722 год, Августа 18. Арзрумский Паша совсем своим войском приготовился выступить из города и идти на Эривань. В тот же день пришло приказание от константинопольского султана: “не уходи. Кизильбаши помирились с Махмутом; а Русские вступили в персидские владения. Приведи свою крепость в оборонительное положение”!

90. Августа 13.От Паши прискакал гонец к армянам персидского участка, с вопросом: “какие известия? Правда ли, что Русские вступили в вашу землю и намереваются пробраться к нам”? Мы отвечали, что мы ничего подобного не слыхали. 17-го того же месяца паша приказал армянским и магометанским жителям города выставить 300 человек каменщиков для поправления и укрепления разрушенных частей крепости; что и было исполнено.

91. Августа 20. Из Трапизона пришел к паше гонец с известием: “Из Константинополя прибыло много кораблей с военными припасами. Пришли людей и вьючный скот в Трапизон, чтоб доставить эти снаряды в Арзрум!

92. Арзрумский паша отправил в Трапизон множество людей и скота, которые привезли в Арзрум орудия, пушки, ружья, сабли, пули, порох, копья, лопаты, мешки. Как только эти снаряды прибыли в Арзрум, паша, чтоб испытать их, стал палить из пушек и бросать бомбы. Пришло также приказание, чтоб таможенные пошлины были переданы паше, который на эти деньги должен был приготовить провиант и сухари ⁸⁹.

93. Арзрумский Паша был пожалован Султаном в сераскиры. Семь пашей находились под его властью, и сам баязидский бек был подчинен ему. Им всем было предписано — немедленно приготовить войска, чтоб по первому приказанию [36] арзрумского паши выступить в Карс, и быть в распоряжении арзрумского паши ⁹⁰.

94. Между тем Лезгины бросились на персидские области, и ограбив их, намеревались идти на Эривань, чтоб также разграбить и этот город. В это время арзрумский паша писал Лезгинам: “когда вы возьмете Эриван, не смейте разорять эчмиадзинского монастыря, потому что этот монастырь наш”. В тоже время паша сам желал завладеть Эриванью, потому что Султан приказал арзрумскому паше — взять Эривань, но не разорять эчмиадзинского монастыря. В тоже время паша писал нашему католикосу ⁹¹: “я вам оказал такое благодеяние. Пришли мне за это 10,000 марчилов”! Католикос писал ему в ответ: “Я человек, занимающийся чтением (св. книг); где мне достать для тебя 10,000 марчилов”? ⁹² За такой ответ паша угрожал нашему католикосу большими неприятностями.

95. Арзрумский паша запретил вывоз пшеницы из турецких владений в персидские, и во все стороны послал предписания собрать провиант и доставить в Карс.

96. Сентября 8 я прибыл в Карс, и сам видел, как карский паша запрещал вывоз пшеницы в персидские владения, и с большою энергией приготовлял для войск провиант. В то время католикос писал карским армянам: “в день св. Креста я буду варить мир, приходите на поклонение”. В ответ на это карский паша запретил всем Армянам, подданным Турции, отправляться в Эчмиадзин, приводя такой повод своему приказу: “католикос ваш соединился с Русскими. Он призвал их в персидские владения, чтоб вести их на нас. По этой-то причине вы желаете отправиться в ваш монастырь [37] молиться, чтоб мы были разбиты, и вы готовитесь радоваться нашему поражении. Всего этого мы не спустим вашему католикосу”.

97. Сентября 14 я прибыл в Эчмиадзин и заметил, что Персияне запретили вывоз рису из своих областей в турецкие владения: “так как вы запрещаете ввозить к нам пшеницу, то и мы, с своей стороны, не позволим вывозить к вам рис”.

98. 1723 г., в январе, мы получили в Эчмиадзине известие, что от султана вышло приказание арзрумскому паше, чтобы он со всеми ему подчиненными пашами и с войсками их выступил и шел в Карс. Как только паши выступили из Арзрума, то на первой же стоянке войска воспротивились продолжать путь и сказали паше: “в такую зиму и при таком большом снеге мы не можем идти”. Паша тотчас через курьера донес об этом султану. Султан приказал ему: “не бойся издержек, делай как знаешь, только доберись поскорей до Карса”! Тогда войска, взяв лопаты, вычистили дорогу и в полном числе, достигли Карса, куда шли отряды и из других мест. Таким образом под Карсом собралось многочисленное войско.

99. Арзрумский паша отправил к эриванскому хану посланного с упреком: “это вы дали Русским дорогу, чтоб они через ваши области, пошли на нас. Эриванский хан дал ответь: “с чего вы взяли, что мы пропустили Русских? У них царь могущественный, и своею силою проложил ce6е дорогу. Он нас не послушал бы, если б мы его не пропускали”.

100. Марта 3, арзрумский паша из Карса отправил к эриванскому хану посланника. Звали его Дарвиш-Паша. Он пробыл в Эчмиадзин один день. Наш католикос спросил его о причине его приезда. Тот отвечал: “наш султан приказал мне отправиться сюда и потребовать уступки Эривани. Если уступят добровольно, то нам приказано, не причинять жителям никакого вреда. Если же нет, то не давать им пощады: “режьте большого и малого, опустошите и захватите весь [38] край”! Так нам приказано. Вот, я и приехал требовать уступки всей эриванской области. Если дадут добровольно, — хорошо; если не дадут, то ворочусь назад. Но уже тогда достанется крепко кизильбашам. Нам необходимо занять Эривань, чтоб не допустить русских пройти к нам”. В тоже время Гассану, паше багдадскому, было предписано — выступить в поход, занять Гамадан, чтоб воспрепятствовать Махмуту произвести нападение на Багдад.

101. Марта 5, посланник выехал из Эчмиадзина и отправился в Эривань, где он пробыл четыре недели, и еженедельно посылал в Карс курьеров и получал ответы. Никто не знал, о чем велись переговоры. Мы слышали только, что двое из знатных жителей Эривани писали, как то, к арзерумскому паше: “чего вы сидите там? Мы турки и вы турки. Лучше нам быть в ваших руках, чем подпасть власти русских. Пора вам подняться. Идите, завладейте нашим городом, и не допускайте, чтоб русские вошли в него”. Но когда посланник потребовал уступки Эривани, ему ответили отказом. Тогда посланник сказал: “вы сами призывали нас, и мы, вследствие вашего собственного письма, пришли к вам”; но он не назвал авторов письма, а скрыл имена их. “У вас нет царя ⁹³, прибавил посланник, а эта страна была и прежде наша; так воротите ее нам. А то, Русские придут, захватят все, вас перебьют, а потом нанесут бедствия и на нашу голову. Из за чего нам даром попадать под власть неверных?” Кизильбаши отвечали: “слава Богу, у нас есть царь, сидит он в Тавризе и [39] управляет своим царством”. Посланник сказал: “багдадский паша пишет, что он захватил Махмут-Шаха. Другого же шаха у вас нет, и все это ложь”. Те отвечают: “так как вы не верите, что у нас свой Шах есть, то давайте пошлем в Таврис по одному человеку с вашей и с нашей стороны, пусть они посмотрят и донесут нам виденное. Тогда вы уверитесь в том, что у нас есть Шах”. Послали двух человек в Тавриз. Те увидели, что, действительно, есть Шах в Тавризе, и управляет своим царством. Воротились эти два человека и донесли послу: “пошли мы в Тавриз, видели Шаха и воротились”. Посланник поверил, 1 апреля выехал из Эривани, и в тот же день прибыл в Эчмиадзин.

102. Апреля 2, посланник передал нашему католикосу: “был я в Эривани и в течение четырех недель, много толковал с ними. Не послушали они меня. Зато уже и раскаятся. Мы также их не послушаем. В конце этого месяца, или в начале мая, мы выступим в поход, придем, займем страну вашу и подвергнем ее большому опустошению”. Обращаясь к католикосу нашему он прибавил: “и ты сильно виноват в том, что присоединился к русским, и поднял в помощь им своих Армян. Говорят, до 60,000 вполне вооруженных Армян поднялись по твоему воззванию. Ты много пострадаешь за то, что захотел пропустить Русских по вашей земле в наши владения”. На это католикос отвечал так: “я человек занятый чтением (св. книг), сижу себе в монастыре. Какая мне нужда вмешиваться в дела царей. Все слова твои напраслина и клевета. Если веришь мне, — хорошо; если не веришь, на то Божья воля”. 4-го Апреля посланник выехал из Эчмиадзина по направлению к Карсу.

103. Причиною этих хлопот со стороны турок было следующее соображение: так как pyccкие уже вступили в персидские земли, то они опасались, чтоб эти русские с помощью какой нибудь хитрости из персидской области не проникли в их владения. По этой причине Османцы укрепили все свои границы [40] со стороны Персии, чтоб Русские никак не могли проникнуть в их пределы.

104. Ханство эриванское было дано кахетинскому вали, Мамат-Кули-хану, который пребывал постоянно в Кахетии, а его наиб ⁹⁴ жил в Эривани. Наш католикос был за одно с армянскими силами, и постоянно, но тайно, сносился с ними посредством писем. Одно из таких писем католикоса было перехвачено и передано эриванскому наибу. Наиб приказал призвать к себе католикоса и сказал ему: “и ты бунтуешь против нас? Вот письмо, которое ты написал к армянскому войску”. Тот отвечал: “я не писал такого письма; оно подделано моими врагами”. Не смотря на то Наиб наказал католикоса, взял с него 4000 червонцев штрафа, и заарестовал его при себе. Через несколько дней его уговорили отпустить католикоса.

105. Спустя несколько дней Наиб снова призвал к себе католикоса нашего и сказал ему: “ваши армянские войска бьют много турок, и намереваются идти на Эривань. Напиши-ка одно письмо вашим войскам, чтоб они не шли на нас и не трогали наших людей”. Католикос отвечал: “мне не лень написать одно
письмо, но сомневаюсь, чтоб они послушались моего слова”. На это Наиб сказал: “ты главное лицо между Армянами, и они всегда слушались тебя. За что же они вдруг перестанут тебя слушаться? Чтобы то ни было, пиши”! Когда тот сильно стал настаивать, католикос написал письмо в общих выражениях:
что жители Эривани с нами дружны, не трогайте их, и не приходите сюда, чтоб разорять край и тому подобное. К концу же письма он прибавил: (“поступайте так, как вам будет лучше и не выдавайте ваших планов”. Это письмо через одного армянского гонца было отправлено к армянскому войску.

106. Гонец доставил письмо католикоса главному [41] начальнику армянского войска, и оттуда принес следующий ответ на имя эриванского наиба и агаларов: “мы хотели было идти на вас; но так как наш католикос писал нам, что вы с нами дружны и чтоб мы не трогали ваших людей и не шли на вас, то мы, из уважения к нашему католикосу, не выступили против вас и воротились назад. Но, так как мы оказали вам такую любезность, то вы, с вашей стороны, не должны беcпокоить как самого католикоса, все монастыри и монахов, так и всех Армян, проживающих меж вами, и должны обращаться с ними ласково”.

107. Между тем беспрестанно доходили до наиба слухи, что армяне все более и более умерщвляют турок. Наиб призвал к себе католикоса и сказал ему: “твои Армяне все более и более бьют Турок. Твое письмо было написано весьма невнушительно. Мы более не верим тебе, и не спустим тебе этого”.

108. В это время до баязидского курдского Бега дошло известие, что Русские пришли, взяли Эривань, и отправили посланника (к кому?), который находится в Эчмиадзине. Этот Бег испугался, и послал в Эчмиадзин верного человека, чтоб удостовериться в справедливости известия, и чтоб вместе с тем передать католикосу: “наш Бег посылает тебе поклон и просить, чтоб ты, в случае прихода Русских, не допустил бы их причинить нам вред. За эту услугу, я с своим народом примем армянскую веру, и вступим в твою паству”. Католикос отвечал: “Русские еще не приходили в наш край, и я не слыхал, чтоб они имели это намерение, и обо всем этом не имею никакого известия. На счет принятия христианской веры, скажи Бегу, если он желает сделаться христианином из страха русских, то я русских дел не знаю и никакого понятия о них не имею”. Этим способом Османец хотел выпытать все тайные намерения католикоса, и после того разорить и истребить бедную и жалкую нашу армянскую нацию.

109. Эриванский наиб призвал к себе католикоса и [42] объявил ему, что от хана ⁹⁵ пришло письмо, по которому он требует католикоса к себе. На это католикос отвечал: “я человек книжный, что мне делать у хана?” Наиб сказал, что ему необходимо ехать. На это католикос выразил: “я пожалуй, отправлюсь; но как мне оставить без надзора дом мой и братию? Если я тронусь отсюда, то братья и прихожане испугаются, разбредутся в разные стороны, что будет причиною разорения как монастыря нашего, так и народа, и возбудит сильный гнев в среде армянского войска. Этим ни шах, ни хан не будут довольны”. Наиб сказал: “нечего долго разговаривать: ты должен ехать. Причина, по которой тебя требует хан, та, как он пишет, чтоб ты, католикос, приехал и помирил его с Вахтанг-ханом”. По этому случаю наиб три раза призывал к себе католикоса и долго убеждал его. Наконец он сказал католикосу: “иди и делай свои приготовления к отъезду, на всякий случай; а я доведу до сведения хана, что католикос готов ехать к тебе; но он нам самим нужен, и если возможно, пусть при нас останется”.

110. Через несколько дней эриванский наиб призвал католикоса и сказал ему: “делать нечего: тебе необходимо ехать. От хана пришло письмо: он тобой недоволен. Он спрашивает: “чего католикос медлит? Вероятно, он нужен мне, если я его требую. Доставь ко мне немедля этого человека. Мне его нужно для того, чтоб он помирил меня с Вахтанг-ханом”. Католикосу ничего не оставалось делать. Он согласился ехать. “Позволь мне отправиться в монастырь, привести дела в порядок, и тогда я готов буду ехать к хану”. Наиб отпустил его, с условием чтоб он скорее воротился. Если б католикос не согласился ехать, то с ним поступили бы скверно и разорили бы монастырь. Католикос прибыл в Эчмиадзин, все дорогое имущество монастыря скрыл в безопасном месте, чтобы оно [43] в случае погрома, чего Боже упаси, не попалось в руки неверных. Приведя дела монастыря в порядок, и дав необходимые предписания, католикос через два дня выехал из Эчмиадзина в Эривань к наибу и сказал ему, что он готов. Он взял с собой Иoaннa-вардапета Сареци, келаря монастыря и некоторых из братьев, и со слезами горести пустился в путь.

111. Спустя 6 дней после того времени, как католикос выехал из Эривани, солдаты эриванскаго наиба ночью пришли в Эчмиадзин, поселились в монастыре и в домах поселян, и пробыли там 6 дней. Как в монастыре, так и в селе ⁹⁶ они причинили много вреда. Мы спросили: “что у них в уме”? Они ответили, что выступают в поход против Курдов; но они солгали, потому что мы от одного из них, также турка, слыхали, что католикос, не доехав до хана, с дороги писал к Вахтанг-хану, что “меня везут к Махмад-Кули-хану, приходи туда”. Это письмо было перехвачено, доставлено в Эривань и представлено наибу. Наиб дал это письмо прочитать, по-своему понял его смысл, и на совете было решено: “это письмо не хорошее. Пойдем в Эчмиадзин, перебьем всех Армян и завладеем всем их имуществом”.

112. Католикос еще в дороге узнал, что его письмо перехвачено и доставлено в Эривань. Потому он немедленно написал письмо к эриванскому наибу: “к чему вы задержали мое письмо? Правда, я написал это письмо и приглашал Вахтангхана. Ведь вы меня отправили для этой цели, и я имел право написать об этом Вахтанг-хану”. Как только это письмо дошло до наиба, он сам из Эривани поехал в Эчмиадзин, пошел в монастырь и, собрав своих, сказал им: “оставим их в покое, пока получим известие от Махмад-кули-хана. Если католикос отправился к хану, то хорошо; если же он пошел к Вахтанг-хану, или же к армянским войскам, тогда мы всех их здесь перережем, и разграбим все что имеют”. [44] Призвав нас, наиб сказал: “не бойтесь, мы вам ничего не сделаем”. На 7-й день наиб с своими солдатами возвратился в Эривань. Нас не ограбили, но нанесли много вреда как монастырю, так и селу.

113. Через несколько дней от кахетинского хана пришло известие к наибу эриванскому: “католикос прибыл и находится у меня. Не причиняй никакого вреда Эчмиадзину, и не разоряй; а напротив, оберегай монастырь, сколько можешь”.

114. Атамше, сын Папоне, казначей Махмад-кули-хана, прибыв из Кахетии в Эривань, сообщил нам: “Махмад-кули-хан отправил меня в роде посла к начальнику армянских войск ⁹⁷, чтоб я сообщил ему от лица хана следующее: “что это вы делаете? Покоритесь мне, и я исполню все, что вы желаете. Дам вам почетное положение, денег, землю, и исполню все ваши требования; только вы покоритесь мне и повинуйтесь словам моим”. Начальник армянского войска дал следующий ответ: “нам ненужно ни почетных званий, ни денег, ни земли. Мы ничего у тебя не просим, и не хотим знать тебя.
Мы собрались по зову великого Императора ⁹⁸, мы его рабы и слуги, и выступили с упованием на него. Если, с Божией милостью, великий император вступит в эту землю, то мы пристанем к нему или пойдем, куда он прикажет. Если же великий Император, чего Боже упаси, не вступит в эту страну, не сделает никакого распоряжения на наш счет, или забудет о нас, своих несчастных рабах, то мы, как собрались, так и разойдемся каждый в Свою сторону. А Махмад-кули-хан пусть и не помышляет о том, что мы будем ему повиноваться”.

115. Атамшен воротился в Кахетию и передал Махмат-кули-хану ответ Армян. Сильно разгневанный этим, Махмат-кули-хан призвал войско из Эривани, и вместе с кахетинским войском послал их на Армян; но войска его не только ничего [45] не могли сделать с ними, напротив того, сами были ими разбиты, скрылись за садами и бежали в область Гехакуни, где умертвили до 2000 Армян, больших и малых, женщин, грудных детей, ограбили имущество их, и захватив женщин, все это привезли в Эривань. Войска, разорившие Гехакуни, прибыв в Эривань, передали наибу все подробности происшествия. Как только эриванский наиб и турки узнали, что Армяне побили их войска, то бросились на Армян, и стали грабить как городских, так и сельских жителей: уводили женщин и детей, убивали взрослых, и навели такой ужас на бедных Армян, что они днем не могли выходить из своих жилищ. Видя безвыходное положение и возрастающие притеснения, многие из несчастных Армян, даже целые села, с семействами бежали в османскую землю.

116. Тот же Атамшен сообщил, что Махмад-кули-хан отправил к Вахтангу человека с предложением: “какие у тебя цели? Давай помиримся и соединимся, как братья. Таким образом, мы будем в состоянии сохранить свою землю, и в тоже время помогать Шаху, которого также жаль. Также, мне хочется узнать — о чем ты помышляешь и какую веру исповедуешь? Сообщи мне, чтоб и я держался той же веры. Если ты мусульманин, то и я такой же мусульманин; если же ты христианин, то и я готов принять твою веру. Сообщи мне свое желание!” Вахтанг-хан дал такой ответ: “я не помирюсь с тобой и не верю словам твоим. Тебе нечего спрашивать о том, какие у меня цели и о чем я думаю. Я знаю свое дело, и твердо в нем уверен. С помощью Божией доберусь и до тебя”. Таков был ответ посланный им Махмад-кули-хану ⁹⁹.

117. Получив такое известие Махмад-кули-хан с войском пошел на Вахтанг-хана, но разбитый им, воротился и писал в Эривань: “я поставил Вахтанг-хана в [46] стеснительное положения, пришлите войска”, и потребовал из Эривани несколько владельцев (ага). Эти аги с своими отрядами пришли к кахетинскому хану, пошли вместе с ним на Вахтанг-хана; но были разбиты, и бежали назад.

118. Видя что с одним своим войском не справиться ему с Вахтангом, Махмад-кули-хан дал знать Лезгинам: “Вахтанг-хан хочет идти на вас и разбить вас. Давайте соединимся и пойдем на Вахтанг-хана” ¹⁰⁰. Лезгины согласились. Махмад-кули-хан и Лезгины соединились и пошли на Тифлис; но чем дело кончилось, я не знаю, потому что до нас доходят противоречивые слухи.

119. Махмад-кули-хан пишет Шаху: “я так стеснил Вахтанг-хана, что могу живьем захватить его. Прикажешь отправить его к тебе живого, или, убив его, послать тебе его голову”? Так он часто писал Шаху, которому известно было, что Махмад-кули-хан имеет обыкновение лгать. Поэтому, вся-кий раз Шах приказывал задерживать гонцов, приходивших к нему в Тавриз от Махмад-кули-хана, и не отвечал ни на одно из его писем. Так поступал Шах с целью, чтоб узнать, чем кончится дело, потому что Махмад-кули-хан многократно писал Шаху, что Вахтанг-хан враг твой, он возмутился против тебя, соединился с Русскими, принял христианскую веру, и вообще много дурного писал он о нем.

120. Сведав о том, что Махмад-кули-хан, постоянно пишет на него доносы, Вахтанг-хан сам отправил к Шаху курьера с объяснением: “я не враг тебе, а друг. Все что писали тебе обо мне — ложь. Я объясню тебе причину моего неудовольствия на тебя. Ты, сделав меня сераскиром, повелел мне идти на Лезгин. Когда я все приготовил к походу, собрал войска, выступил из города, ты вдруг написал мне — не иди на Лезгин, воротись назад! Я исполнил твое приказание, воротился ¹⁰¹. [47] Увидя, что я вернулся назад, Лезгины опустошили всю мою страну, ограбили села и целые провинции, перебили множество людей, тысячи увели в плен, и причинили нам жестокий вред”. Как только этот курьер достиг Эривани, эриванский наиб, захватил курьера, отнял у него письмо, посадил курьера в Темницу и запер все дороги с тем, чтоб никто от Вахтанг-хана не мог добраться до Шаха, и не довел бы до его сведения о настоящем положении дел. Цель Вахтанг-хана была та, чтоб объяснить Шаху свое поведение, и то, что он не враждебен ему, а предан. Но Махмад-кули-хан не допускал, чтоб посланный или письмо от Вахтанга доходило до Шаха.

121. Махмад-кули-хан пишет, эриванскому наибу: “если встретишь там у себя из подданных Вахтанга купцов или военных, то у купцов отыми имущество, а военных убивай!” Как только это письмо дошло до эриванского наиба, он приказал схватить и ограбить всех купцов, подданных Вахтанга, которых можно было встретить в Эривани или Эчмиадзине. В это же время один из князей Вахтанг-хана, Папона-бек, с 50 человеками из Акилика через Эривань направил путь в Тифлис. Наиб, узнав, что Папона-Бек с 50 человеками проехал через Эривань, тотчас отправил за ними в погоню 400 человек, которые застигли Попону в 8 агачах, в Бабакской долине, по которой ехал отряд. Эти 400 человек окружили их со всех сторон, и, после упорной битвы, схватили Папона-Бека с 31 человеками; 15 человек было убито. Четверо бежали. С ними было много денег и имущества. Все было захвачено. Пленников повезли назад в Эривань, и бросили в темницу.

122. Эриванский наиб, грузин по происхождению, человек коварный и враг турок. Войск мало в Эривани, а жители, большею частью, рассеялись в разные стороны; так что населения осталось не много. Из них одни желают Шаха, другие Османцев. В Эривани не было пороха. Захотели сделать порох. От всех местных жителей насильственно взяли по 50 дианов и заплатили за работу мастерам за приготовление пороха. [48]

123. Когда Вардапет прибыл в Тавриз, то Шах также был в Тавризе. Он отправил Фириди-хана с 2500 человек на Испагань против Афган. В это же время вали луристанский, Алимердан-хан, послал своего сына с 50 человек к Шаху с заявлением: “ты не доверяешь мне и не считаешь меня за преданного. В залог моей верности посылаю к тебе моего сына. Прикажи мне выступить войной против Махмута, и я выйду; только не требуй у меня денег”. Шах написал Али-мердан хану, “выступи против Махмута, я не требую у тебя денег”.

124. Баязидский Курд с 500 человек пошел на крепость Маку, и хитростью овладел им. Как только весть о взятии крепости Маку дошла до Шаха, он немедленно приказал собрать 5000 человек, отправил их на Маку, с приказанием отнять эту крепость у Курдов. Когда эти 5000 человек приблизились к крепости, курды вышли навстречу кизильбашам и сказали им: “так как вы пришли в таком большом числе, то и мы и крепость принадлежим вам. Не извольте понапрасну утомлять себя”. Кизильбаши успокоились, без всякого подозрения сошли с лошадей, начали приготовлять себе пищу, и стали есть, сняв оружие и оставшись в одних архалуках. Курды, видя что те ничего не подозревают, обнажили сабли и бросились на кизильбашей: многих из них умертвили, а других обратили в бегство. Курды завладели всем, что было у кизильбашей. Когда это известие пришло в Тавриз, Шах окончательно потерял надежду завладеть крепостью Маку. Он хотел отрубить голову сардару, но тот, заплатив значительный выкуп, спасся.

125. Августа 12, Айваз прибыл из города (?) и говорил, что Ага-Гуссейн рассказывал в караван сарае следующее: “из Гаскары кто-то прибыл и говорил, что туда пришло не сколько войска, а астарский Адар-хан предложил Шаху: “я могу собрать 12,000 войска, из которых 8000 талышинцев, а 4000 кизильбашей. Дай на каждого солдата по одному туману; тогда мы пойдем, куда прикажешь, или если хочешь, то [49] истребим русских”. Шах писал Гайдар-хану: “будь сардаром! Доходы Решта составляют 12,000 туманов, возьми их, дай русским, удовлетвори их, пусть уходят из Гилана. Если же Русские не возьмут 12,000 туманов, и не уйдут из моей земли, раздай эти 12,000 туманов своим войскам, и тогда идите, воюйте с Русскими и, волей неволей, заставьте их удалиться”!

126. Августа 18, гамаданский житель Махтеси Маркос, сын Махтеси Саака, из Гаскары писал мне Петросу, что гаскарский хан собрал 1500 человек войска, и еще продолдолжает собирать; что он получил гиланское сардарство и с каждого дома в Гилане набирает по человеку для военной службы ¹⁰². Астарский Гайдерхан и рештский визирь 15 Августа прибыли в Гаскару с небольшим отрядом, всего 200 человек тфанкчи; но, говорят, что за ними идет более многочисленный отряд. Этот гаскарский хан на пиршестве говорил: “что мне делать? Шах удерживает; а то я в одну ночь бросился бы на русских и рассеял бы их во все стороны”. Это известие о выражениях хана доставил один знакомый, который уверял, что действительно таково намерение хана. Хан в тоже время призвал к себе Маркоса, говорил с ним и спросил — что говорят о нас Pyccкие? Тот отвечал: “я не бываю у русских; но слышал, будто pyccкие уверяют, что они друзья Шаха, и что они на свой счет пришли на помощь Шаху”. Далее он спросил: оправдали, говорят, что у русских [50] умирает в день по 30 человек ¹⁰³, что в Пирабазаре, умер подполковник ¹⁰⁴ и что бригадир ¹⁰⁵ опасно болен”. Маркос отвечал: “я этого не слыхал. Все это ложные известия. Это пустые люди приходить к тебе, и чтоб тебе понравиться, сообщают тебе ложные известия”. Хан сказал ему: “ты ничего не знаешь”. Августа 14 пришло известие, что 7 кораблей прошло мимо Соклана, и подтвердился слух о взятии Баку Русскими ¹⁰⁶. Жители Гаскары пришли в смятение и выслали из города свои семейства. В Гаскаре 9 пушек, 5 медных а 4 чугунных. Одна из медных пушек длинная и хорошей работы. Кроме того есть 4 замбурака. Хан каждый день производить смотр своим войскам. В Августе же из Тавриза в 5 дней пришел скороход и сообщил, что Шах выехал из Тавриза в Васпинч, находящийся в 15 верстах расстояния, и говорят, что он думает отправиться в Ардебиль.

127. Августа 18, Пиракамал из Пирибазара привез известие, что несколько тысяч человек из Гаскары намерены ночью напасть на пирабазарскую крепость, так как они слышали, что Русские, находящиеся в Пирабазаре, все больны.

128. Августа 20, Махмад-кули-хан в соединении с Лезгинами взял Тифлис ¹⁰⁷. Лезгины увезли из Тифлиса много пленных и товаров. Вслед за ними пришли Османцы, также взяли [51] но никого не ограбили и никого не уводили в плен. Сидят ce6е спокойно. Это известие мы слыхали не от одного, а от всех прибывающих. Вахтанг-хан бежал, и скрылся в Башачухе.

129. Тем же числом пришло известие, что Османцы взяли Эривань, и заняли весь край до Нахичевани. Этот слух требует подтверждения.

130. Того же числа, пришло известие, что кизильбаши ворвались в Капан, и отняли у капанских армян все оружие, порох, пули, все что у них было. И это известие требует подтверждения.

131. Того же числа, прибыл из Тавриза Арутюн, житель Капана и сообщил, что армянский узбаши, Ганлу-шабан, был в ссоре с сыном Мелик-баши села Аветараноц. Их успели помирить. Сын Мелик-баши приглашает к себе в гости Ганлу-шабана. Тот (узбаши Ганлу-шабан) идет на приглашение в мелик-башево село в сопровождении 300 армян. Между тем сын Мелик-баши дал такое предписание жителям своего села: “я поведу к себе в дом Ганлу-шабана с несколькими из его приближенных. Вы, так же, пригласите к себе по 5, по 6 душ из его отряда в гости. Как только услышите ружейный выстрел, то каждый из вас пусть умертвит своего гостя”. Так умертвили Ганлу-шабана и его дружину из 300 человек. Убив этого ново-пожалованного армянского узбаши Шабана и его триста человек, жители Аветораноца поступили точно также, как Хивинцы с Бековичем ¹⁰⁸.

132. Августа 21. Из Тавриза прибыл тифлисский армянин Беджан, сын Арутюна, по прозванию Барикалла. Он рассказал, что из Тифлиса пришел скороход с известием: “как только Османцы подошли к Тифлису ¹⁰⁹, Мамад-кули-хан с [52] защитниками крепости пошел к ним на встречу изъявил покорность и привел Османцев в Тифлис. Османцы взяли Тифлис и через три дня посадили под арест самого Махмад-кули-хана. Схватили также Шанаваз-хана, сына Вахтанга ¹¹⁰; но спустя некоторое время этого Шанавазхана сделали ханом тифлисским. Этот Шанаваз-хан помог Махмаду-кули-хану — бежать: он приказал притащить по Kypе, лодку к самой крепости. Спустили Махмад-кули-хана на веревках сверху вниз, и таким образом, дали ему средство бежать в лодке. Османцы предлагали Шанаваз - хану надеть на голову турецкую чалму ¹¹¹ и одеться в турецкое одеяние. На это Шанаваз-хан отвечал: “Шах посылает мне княжескую повязку, а ты предлагаешь мне чалму”? Этот Шанаваз-хан также бежал ночью в Осетию. 4 османских пашей с войском бросились его преследовать. Шанаваз-хан с осетинскими солдатами вышел против турок, окружил их, и нанес им сильное поражение. Трое пашей было убито, один схвачен живой. Вахтанг-хан в это время был также в Осетии и успел задушить Горги Эристава ¹¹². Вахтанг-хан имел намерение собрать войско, идти на Тифлис и изгнать оттуда Османцев. Тот же Беджан говорил: “я еще был в Тавризе, когда туда прибыл гонец с известием, что Лезгины произвели набег и окружили Ганджу”. [53]

133. Ваше Преосвященство, наш бедный армянский народ стонет под тяжкими притеснениями. В гохтнийской области, которую кизильбаши разорили в конец, жители подвергаются таким истязаниям, что нельзя их выразить словами. Лучше было бы мне умереть и не слыхать ничего. Тоже самое происходить и в Капане, как мною упомянуто выше, под № 130. Персияне угнетают эриванских армян и разоряют монастыря. Эти Армяне подали жалобу Парсадан-беку ¹¹³ о своей тяжкой участи, и просили его позаботиться о них. Парсадан-бек доложил об этом Шаху, и выхлопотал у него грамоту, по которой предписывалось начальствующим лицам не трогать более Армян. Армянские войска, говорят, в числе 60,000 человек, образовали три отряда ¹¹⁴, и расположились в трех местах. Вся их надежда на Бога и на великого Императора, к которому они привязаны от всего сердца. Ваше Преосвященство, подумай о них. Все Османцы и Кизильбаши жаждут их крови, и за их восстание Армяне других мест переносят всевозможные притеснения. Поверь, что Армяне окончательно истреблены, ибо враги повторяют постоянно: “всех Армян следует перебить, потому что они были причиной разорения нашей страны; они привели русских в кизильбашские земли; они же Афган повели на Испагань ¹¹⁵. И в настоящее время их собралось до 60,000 человек, которые соединившись с Русскими, хотят поработить нас”. Но ты, святой отец, знаешь, что Армяне вооружились во имя великого Государя Императора. Ради любви Христовой, позаботься о них! Они собрались как агнцы. С 4 сторон окружили их неприятели, и, как волки, стремятся разтерзать их. Я мало сообщил тебе о бедствиях нашей нации: ты представь себе все в увеличенном размере. Письма, которые ты передал мне, я еще не отправлял и храню у себя, ибо я нахожусь в нерешительности: послать? дороги все закрыты, а [54] у Армян врагов много. Не послать? как же быть? Ты поручил мне письма запечатанными. Сколько раз просил я у вас разрешения открыть эти письма, копии с них отправить по назначениию, а оригиналы оставить у себя на тот случай, что если, не дай Бог, пропадут одни, останутся другие. Вы же до сих пор не дали мне никакого ответа. Августа 16 из Астрахани прибыло 11 кораблей, а от вас не было писем. Ты отправил нас сюда, и ни одного письма нам не пишешь, чтоб мы могли узнать, что нам делать, и что нас ожидает. Вот мы и приехали; однако никто ничего не делает. Сидим себе и тратим последние крохи. Не беда, что мы проживаемся; но ты хоть письмо напиши нам, и пошли сердцам нашим утешение, из любви к Христу, и ради души своей, не забывай нас и позаботься о нашей участи. Мы, бедные, вполне положились на тебя, и ждали, что ты будешь охранять нас. (Армянин ли, Татарин ли придет к ним (?) ему тотчас дают 20 или 30 туманов и отправляют, а наши грамотники ни на грош не оказали услуг) ¹¹⁶. Мы в 10 раз более их стараемся и бьемся. В настоящее время, ты, наш начальник, должен доложить об наших заслугах начальству и позаботиться о нас. Мы не богачи какие. Было у нас несколько туманов: мы прожили их. Что дальше будет? Надеюсь на Бога, что мы оправдали ваши надежды и вы позаботитесь о нас. Человек, служивший у Эйваза и обокравший его, пойман, и деньги сполна выручены. Г. Айваз доложил господину бригадиру и господину полковнику ¹¹⁷, что его прикащик, находившийся в Астрахани при его товарах, не смотря на многократные письма, ни сам не идет, ни товаров не [55] отправляет. Г. Айвазу дали дозволение на боте ¹¹⁸ отправиться в Баку, а оттуда в Галагат. Говорят, что начальники наши писали вашей милости и губернатору Артемию Петровичу ¹¹⁹ — поскорее воротить назад Айваза. Ваше преподобие, напрасно прикащик не выслал вовремя товаров Айваза. Теперь каждый аршин простого сукна стоит 5000 дианов ¹²⁰, тогда как обыкновенная цена этому сукну 2800 — 3000 дианов ¹²¹. Если сукно останется в Астрахани до весны, то это причинить Айвазу вреда на 75 туманов персидских денег. А он беден, ограблен. Их три брата и семейство многочисленное. У них ничего не осталось, кроме этого товару. Братья его из Шамахи пишут, что они находятся в крайней бедности, и перебиваются кое-как.

Ваше преподобие, прошу тебя похлопочи но делам Айваза, отправь его по скорее к нам, чтоб он не обманул доверия начальников, что ни ему, ни нам не послужить в пользу. Когда, милостью Божиею, Айваз отправится в путь, пришли с ним нескольких расторопных юношей. У нас не мало молодых людей, да к делу негодятся. Те, которые обещали наняться к Айвазу, оказались непригодными к нашему делу ¹²², как он сам доложить вашей милости. Здешние Армяне не принесли нам никакой пользы: все они плачут о том, что ограблены, разорены: “у нас у самих нет ничего; какую же помощь можем сделать вам”? А от других уже подавно нет надежды на помощь. Все разорены. Дороги все заперты: нет никакой возможности доставлять письма. Мы в таком несчастном положении: ни откуда нет нам помощи и ничто не обрадует печальные сердца наши. Да возвеселить наши грустные сердца Дух Божий. К этому следует присовокупить, что в настоящее время, если есть [56] состоятельные люди из Армян, то они бежали или в страну вашу, или в Багдад. Ваше преосвященство, правду говорю вам: на здешних жителей нет надежды. Не выпускай из рук тамошних купцов. Если можешь что взять, бери у них. Богаче их нет в настоящее время во всем армянском народе. Святой отец, не сердись на меня за то, что до сих пор ничего не присылал тебе в дар ведь ты сам знаешь, что до последнего времени город был заперт. Теперь же, когда пути открыты, с милостью Божией, что следует пришлю на кораблях. С г.Айвазом я не прислал тебе ничего по той причине, что на почтовый бот ничего не принимали. С Божией помощью, скоро суда снимутся с якорей, что следует куплю, и пришлю. Прошу только вашу милость быть ласковым с гг. Симо-ном и Аветиком и сохранить нам свое благорасположение. Свидетель Бог, что таких сыновей и рабов, каковы мы, не найдешь нигде. Сам знаешь, что не ложь пишу. Правда, иной раз по нашему неведению, может быть и оскорбляли тебя; но ты не должен принимать все к сердцу, так как мы купцы и занимались только торговлей. Вот уже 16 месяцев как мы перестали торговать, не имеем ни копейки доходу, а только издержки, и не знаем, что мы, и что с нами будет? Жаль что слава о нас прошла по всем землям османским и кизильбашским, будто Армяне объявили себя подданными Русского царя, и за это все сосут кровь нашу. Если, не дай Бог, ты не найдешь нам занятий, которые поддержали бы нас, нам нельзя будет оставаться здесь долее. Если мы попадем им в руки, то убьют нас не как людей, но как собак. И придется нам в Русской земле по дверям ¹²³ побираться. Тот, у кого есть что нибудь, кое как проживет. У кого ничего нет — милостыню придется собирать. Единственная надежда наша на Бога и на вашу милость, что вы не погубите нас и сделаете все, что для нас будет полезно. Сколько раз писал я вам и Аветику — прислать мне мой [57] счет; ведь надо же подумать и о смерти. У Аветиса осталась бочка пороху, на мою долю; я думаю, вы отправили ее. Если вы еще не отправили, то настоятельно прошу, отправьте поскорей: у нас весь порох вышел. Хорошо бы было порох и свинец поручить Айвазу, чтоб он привез их нам. Также, прошу тебя, потрудись написать письмо господину бригадиру, чтоб он в случай надобности, давал нам пороху. Вот наши люди: Еремия сын Гумбре; Халаф, сын Мурата; Петрос, сын Тер-Гаспара; Карапет, сын Григора; Степан Яковлев из Польши; Арутиун из Ганджи, сын Мнацакана; Беджан, сын Стефана; Мирза, сын Дзара; Иакоб, сын Мирзы; Степан сын Гаспара; Швед Максим Александров ¹²⁴, Степан, сын Алаверди. Эти 12 человек прикладываются в руке вашей милости. Из них 10 человек я привез с собой, а 2-е были у Айваза, когда тот приехал в Галагат. Еремия и Иаков находятся у меня. Прошу посмотреть за домом Еремии и при себе держать его сына. Еремия очень грустит, и целует вашу руку. Господин Бригадир и господин Полковник кланяются вашей милости. Поклонись Геворку, брату г. Гиноса. Все подробно узнаешь от г. Айваза. Дай Бог вашей милости долгих лет, а нам столько жизни, чтоб пасть с радостью к твоим стопам.

Малый раб, ничтожный Петрос ди-Саргис Гиланенц.

Комментарии

1. Из дел, находящихся в Моск. Арх. Госуд. Коллегии Иностр. видно, что архимандрит (вардапет) Минас прибыл в Pocсию вместе с Исраилем Ори в 1701 г., участвовал в сношениях Правительства с армянским народом, постоянное жительство имел в Астрахани. В 1716 г. нояб. 16 был пожалован Архиепископом живущих в России Армян.
В 1740 г. по старости и слабости здоровья был уволен от дел. См. Акты Арм. Народ, ч. I, стр. 351, 373. О нем же см. Ист. Соловьева, т. XVIII, стр. 53 — 57.

2. Вероятно бригадиру Левашеву. См. Комарова — Персидская война. Русск. Вестн. 1867 стр. 577. Бригадир В. Я. Левашев был назначен начальником Гиляни в марте 1723. П. Бутков — Материалы, I, стр. 43.

3. Гассан-Паша. Hanway. II, р. 71

4. Шах-Тахмас, 4-й сын Гуссейн-шаха, через 3 дня после битвы при Гюльнабаде, был объявлен наследником престола. В половине Июня 1722 он успел бежать из осажденной столицы в Кашан, оттуда через Кумев Казвин. Когда Афганы по взятии Испагани пошли на Казвин, то Тахмас-Мирза, принявший титул Шах-Тамаса, бежал в Таврис, где надолго основал свою резиденцию. От того он в отличие от бывшего еще в живых Шаха-Гуссейна, своего отца, называется тавризским Шахом.

5. Timedsсhan — *** — селенье в Гилане, у речки того же имени, в округе Ленгерут. См. Melgunoff — Das Siidliche Ufer des Kaspisch. Meeres. Leipzig. 1868, стр. 236, 285.

6. Вахтанг VI, царь грузинский, известный историк и законодатель грузинский. Как вассал Персии он известен более под именем Вахтанг-Хана или Гуссейн-Кули-Хана. После долговременного сопротивления он согласился наконец принять магометанскую веру и был признан персидским правительством в качестве вали Грузии. В 1720 г. оскорбленный Шахом он поклялся никогда не обнажать меча в защиту Персии. Он сдержал свою клятву. Hanway. II. chap. III. p. 172.

7. Махмад-Куди-Хан (Константин II), вали кахетинский. Как Ахтма-Довлет он советовал Шаху избегать битвы с Афганами при Гульнабаде. Его увещания не были приняты. Он домогался присоединить к своей провинции также Грузию, и был по этому в постоянной вражде, с Вахтанг-Ханом. Ни у одного писателя нет речи о том, чтоб он в союзе с Вахтангом действовал против Турок.

8. По мнению Мальколма (I, 419) у Афган было 20,000 войска. Hanway (II, 148)-полагает число их до 26,000. У Крузинского (Tragica Vertentis, 422) число афганских войск при Гюльнабаде было до 50,000 человек.

9. Hanway (II, 181): Versene, a village 20 leagues distant from (Isphahan?).

10. Счет на версты встречается в подлиннике. Выходит, что агадж равняется пяти верстам.

11. Абдалла-Хан, вали арабский.

12. При Сефидах существовало два разряда конно-регулярных войск - Корчи и Куламы. Корчи, в числе 30,000, набирались между Туркоманами и были вооружены луком, саблей, кинжалом и топором. Они сражались под командой своих собственных офицеров. Начальник этого корпуса Карчи-баши ( *** Vull. П, 748) непременно назначался из среды Корчи.

Куламы (собств. рабы ***, 613) составляли личное войско Шаха и вербовало из христианских пленников и других детей, продаваемых в рабство в Грузии и на Кавказе. Начальник их назывался Кулар-агаси (***)- Chardin- VI р. 67-70. Krusinsky, 183. Tavernier, I, 656-658

13. Hanway (II, 161) почти в тех же словах рассказывает о вероломстве Персиян, которые обезоружив Армян, предали их произволу Афган. Джульфинские Армяне просили у правительства помощи для защиты своего города и семейств, и принимали на себя издержки на содержание отряда. Им было отказано. Мало того: в совете Шаха было принято решение — пожертвовать Армянами в надежде, что хищные Афганы, ограбив имущества богатых Армян, удовольствуются ими и оставят Испагань в покое. Не видя никакой помощи, джульфинцы, не смотря на свою слабость, мужественно обороняли родной город и сдали его только тогда, когда в стенах его были сделаны неприятелем бреши. Этих же Армян обвиняли впоследствии Персы в том, что они не захотели отвлечь Афган от осады Испагана!... Krusinsky (92 - 96) пространно говорит об этих обвинениях.

14. Джульфа, по арм. Джуга, собственно Новая, предместье Испагани.

15. Также Ихтима-девлет, ***, высшее звание в Персии в эпоху Сефидов, соответствующее званию великого визиря в Турции.

16. У Hanway (II, 152 — 154) 8 марта, по новому стилю.

17. Род легких и продолговатых пушек, везомых на спинах верблюдов. Hanway (II, 153) говорит, что у Афган было до 100 вооруженных таким образом верблюдов.

18. Все они были Грузины. Hanway, II, 155.

19. Hanway, ibid.

20. Krusinfiky, 324. У Персов было убито 2000 человек; у Афган в с Ростом-Мирзой — 800 человек.

21. Kzusinsky, 327.

22. Hanway, II, 164.

23. Кварталы или отдельные части Новой-Джульфы, предместья Испагани.

24. Krusinsky (226, 230), Махмуд занял Фарабад 19 марта.

25. Увеселительный дворец Шаха у самой столицы. Olivier, I, 24b.

26. Речка Зендеруд, которая протекает через Испагань.

27. Предместие Испагани, см. Krusinsky, 331. Le fauxbourg Abas-Abad, commence a la Porte Imperiale. On l'appelle aussi le quartier des gens de Tauris. C'est al plus grand fauxbourg d'Ispahan, s'etendant depuis le pont d'Ispahan jusqu'au Pont de Marenon... II n'y a point aussi d'endroit dans la ville, ou il demeure tant de gens riches et de gens de qualite. Chardin, II, 94.

28. Калантар (***, соб. больший), юродничий или бургомистр Джульфы, назначался из Армян. Chardin (I, 358) называет его le Prevot de Julfa.

29. Кетхуда, ***, собств. домохозяин.

30. В тексте по ошибке *** - целование ноги, знак подчинения. См. Chardin, I, 361. Vullers, 311, 3122.

31. См. Чамчиана, ч. III, стр. 780.

32. По расчету Hanway (II, 162), это составляет сумму 175,000 фунт, стерл.

33. Диан, мелкая счетная монета. В словаре Вуллерса не встречается. В примечаниях к тексту сказано, что 100 дианов равны 3 коп. сер. След. Диан составляет 1/10 копейки ассигнац.; между тем как по нашему расчету он
равен 1/10 коп. сереб. см. ниже.

34. Hanway, II, 163.

35. В прим. к тексту сказано, что Кослак название местности. Я не мог отыскать его у других писателей.

36. Hanway, II, 166. Krusinsky 326.

Чтоб судить о величине, богатстве и населенности Испагани в 17 — 18 веках, приведем несколько выписок из различных путешествий того времени: Chardin, II, 116 — 117. Ispahan est la plus grande et la plus belle ville de tout l'orient... Mes memoires portent qu'ily a dans l'enceinte de ses murailles 162 mosquees, 48 colleges, 1802 caravanserais, 243 bains, 12 cimetiers… Ils portent aussi qu'il se tue tous les jours 2000 moutons dans ville et 1500 dans les fauxbourgs; non compris ce qu'on en tue pour la cuisine de Roi, qui va a 90 par jour ... Ce qu'il у a de fort admirable dans nne si grande ville et si peuplee, c'est qu'elle subsiste avec abondance et opulence sans mer et saris riviere. Tout sans exception у est apporte sur le corps des betes, et il n'y a rien qui ne s'y apporte, les chameaux portants de fardeaux de 800 pesant... Mais ce qui parait incroyable c'est que cette ville tire la plus part de ses vivres, excepte le betail, de dix lieux a l'entour. On compte dans cette espace 1600 villages; et a dire le vrai, la plus part de ses environs sont incomparables en beaute et en fertilite. Il faut se souvenir de la frugalite des Orientaux... qu'il ne se fait que la dixieme partie de la consommation de chair en Perse, qu'il se fait en nos pays par proportion ....

37. Krusinsky, 221. Ut ipsius Metropolis Persarum cum Constantinopolitanae civitatis opulentia, divitias, comparemus, cum mercatura et lucri commoditas longe major Aspahami vigeat…Communi fama celebratur, quod vel sola Armeni nationis Dziulfa, opulentia omnes in universum mercatores Armenos, qui sunt in Turcia, superet... Hanway, II, 164, Isfahan was now in its highest splendor, and esteemed the largest and most magnificent in Asia, with 600,000 inhabitants, exclusive of those crowds, who had fled thither for shelter from different parts af the open country, and were reckoned near 100,000 souls . . .

38. Hanway, II, 153.

39. Krusinsky, 380.

40. Один из самых храбрых предводителей в войске Махмута. Он был родом Гебр. Привычка щурить один глаз была причиною того, что народ прозвал его слепым или кривым, — Kior Sultan. Hanway (II, 207 — 208) приписывает пopaжeние, нанесенное ханам, не ему, а Аман-ола-Султану.

41. Hanway, II, 168. Krysinsky, 335.

42. У Hanway, ibid. Aman-Ola.

43. Hanway, II, 175. Krusinsky 332, Achmet-Agha.

44. Литр в настоящее время составляет около 9 русских фунтов. Таким образом во время осады цены на съестные припасы в Испагани поднялися до: 80 р. за 9 ф. пшеницы, 100 р. за 9 ф. рису, 120 р. за 9 ф. масла, 120 р. за 9 ф. сахару, 20 к. за одно яйцо. Ослиное мясо стоило 20 руб. за 9 ф. Ср. № 87. См. также Hanway, II, 178.

45. В тоже время в Джульфe 9 ф. хлеба стоило 10 к., овца 15 — 20 коп.

46. Hanway, II, 173. 23 октября по нов. стилю.

47. В окрестностях Испагани. Chardin, I, Kou-Sopha cest-a-dire mont en terrasses. У Olivier, I, 134 — 135, Sophia oder Sophissar.

48. Hanway, II, 180. Krusinsky 360.

49. Собственно плюмаж, украшавший царский тюрбан. Этот плюмаж с редким бриллиантом по середине, назывался джига, ***. Krusinsky, 261, fliadema, quod Dzigha vocant. Hanway, II, 180. (Hussein) took the royal plume
Of feathers from his turbant and gave its to Maghmud's grand vizir ... This plume of feathers is called giga and is the mark of sovereignity.

50. Krusinsky 416, Machmet Balucz.

51. Довлат-Хана, ***, жилище величия.

52. Hanway, II, 182, Krusinsky, 363.

53. ***, джаржчи, ***, *** - nuntius, praeco. Vullers.

54. Le fauxbourg de Cadjouс contient onze-cens-onze maisons, douze mosquees tant grandes, que petites, quinze caravanserais, 8 colleges, 21 bains, douze Bazars. . . p. 87. Les rues en sont traversees par de larges canaux d'eau, bordes
de grauds arbres d'un et d'autres cotes, commes dans les villes de Hollande. И n'y demeure guere que des gens de qualite et on n'y voit presque que de grands hotels, avec des jardins tres-spacieux ... p. 92. Chardin, II.

55. ***, пиандаз ***, Vul. 312, panni aut telae sericeae, quae ad pedes regis vel principis, in aliquam civitatem solenniter ingredientis sterni solent... ***

56. Четырех бассейнов. См. Chardin, II, 29,37. La porte des quatre Bassins.

57. Hanway, II, 178.

58. Hanway, II, 184.

59. За привязанность к религиозным обрядам и к духовенству Шаха в насмешку прозвали Муллой. Krusinsky, 4, говорить, что его обыкновенно звали дервишем.

60. В подлиннике ***, чин.

61. Krusinsky, 364. Hunc (Ichtyma-Devlet) in suo officio confiravit uti et alios status ministros etc . . .

62. Тахмасп-Мирзу.

63. Hanway, II, 185.

64. Эшик-агаси.

65. Cachan est une grande ville bien peuplee et fournie de toutes les chsoses necessaires a la vie. Elle a une vieille ceinture de murailles qui sont tombees en beaucoup d'endroits ... II у a dans Cachan quantite d'ouvriers en soye, qui travaillent bien, et qui font toute sorte de brocat d'or et d'argent des plus beaux qui sortent de la Perse. On у bat aussi monnaie et on у fabrique de la vaisselle de cuivre . . . Les bazars у sont beaux et bien voutes, les caravanserais grands et commodes. Tavernier I, 80. Toute la richesse et la subsistance de Cashan vient des manufactures de toute sorte d'etoffes de soye et de brocards d'or et d'argent. II ne se fait en aucun lieu de la Perse plus de satin, de velours, de taffetas, de tapis, de brocard uni et a fleurs de soye et de soye, melee d'or et d'argent... Chardin, I, 298 — 300.

66. Cм. Tavernier, I, 74. Кот.

67. Город, лежащий по дороге между Султание и Кумом. Sava est une bonne ville dans une plaine fertile et remplie de villages. Son plus grand negoce est de petites peaux d'agneaux grises, dont la frisure est fort belle et dont on fait des fourrures. Tavernier I, 74. Chardin 298.

68. Krusinsky, 366. Саsbiп est une grande villace, dont les maisons sont basses, ala reserve de 7 ou 8 qui accompagnent les jardins du Roi et. qui ont quelques apparences. Elle n'a point de murailles et plus de la moitie de la ville est jardinage . . . Tavernier I, 69.

69. Hanway II, 188.

70. Hanway II, 189.

71. Hanway, TI, 189. Krusinsky 367 — 368.

72. Hanway, II, 190. Krusinski 432.

73. *** На нем лежит обязанность встречать и сопровождать послов. Собств. приниматель гостей.

74. Hanway, II, 191.

75. Hanway, II, 191 — 192.

76. Krusinski 107, называет его Jacobus Cardelans. Hanway. II 163

77. Не знаю, что это за местность.

78. Hanway II, 185.

79. След. 1 только рубль.

80. Hanway, II, 182.

81. Hanway, И, 185, 194.

82. Krusinski 422.

83. Hanway, II, 193. Ghiez.

84. Hanway, II, 194. Ben-Jsphan.

85. Если б Вахтанг-хан сумел пользоваться обстоятельствами, то ему не трудно бы было с своими Грузинами изгнать из Персии Афган и играть ту роль, которую в последствии играл в Азии Надир-Шах. Покорители Персии страшились одного появления грузинских полчищ, силу которых они не раз испытывали у себя на родине. Вместо этого Вахтанг почти в бездействии провел лучшие годы, призывая Петра на помощь и умоляя его спасти христиан. Занятому своими делами Петру было не до Грузии; а между тем благоприятное для Вахтанга время прошло безвозвратно.

86. В подлиннике: ***

87. Если Туман имеет 10,000 дианов, то, значит, Махмут получал по 24% в год.

88. 9 ф. хлеба — 60 к. 9 ф. рису — 1 р. 20 к. 9 ф. масла — 4 р. курица — 70 к. 9 ф. сахару — 6 р.

89. В подлиннике русское слово, ***, сухари.

90. Hanway (II, 201): in the begining of March Jbrahim Basha of Erzeroum, was joined by the beglerbegs of Diarbekir, Trebisonde, and several others who formed an army of forty thousand men, the Basha put himself at the head of them etc.

91. Аствацатур от 1715 по 1726, Чамч. том III, стр. 102. Хрон. таблицы.

92. Марчил около 60 к. сер.; след. 10,000 марчилов составят около 6000 руб. сер. на наши деньги.

93. В тоже время почти такой же разговор происходил в Константинополе, когда Порта узнала о договоре, заключенном между Poccиею и Персиею. “На конференции 23 декабря Рейс-Эфенди выразил свое удивление
(Неплюеву): в Персии государя нет, и потому она естественно переходить во владение Порты. Резидент (Неплюев) отвечал, что в Персии есть государь Тохмасиб, который наследовал престол законным образом после отца . . . Рейс-Эфенди твердил свое, что Персия вся принадлежит Султану, что Тохмасиб не может быть законным государем, потому что отец его жив, хотя и в неволе и т. д. См. С. Соловьева — История России, Т. XVIII стр. 69.

94. Наместник его, также грузин. Имени его я никак не мог отыскать.

95. От кахетинского вали Махмад-кули-хана (Константина II), которому поручено было также Эриванское ханство.

96. Село Вагаршапат.

97. Давид-бек, данный Вахгангом Армянам в предводители. Чамчиан III стр. 785 и след.

98. *** — Епрайтор, искажение слова, Император.

99. Histoire de la Georgie II, 1. p. 590. Co стороны Махмад-кули-хана;(Константина) действительно были делаемы попытки, чтоб сблизиться с Вахтангом. См. там же, отрывки из подлинных писем Константина к Вахтангу.

100. Hanway II, 196 — 196. П. Бутков — Материалы для новой Истории Кавказа. I, 51.

101. Krusinski 147 — 149.

102. Соймонов стр. 125.

Соловьев Ист. России т. XVIII стр. 48.

В конце Ноября 1722 г. Шипов занял Решт (Рящ). “Опасаюсь я жителей Ряща, писал он; слышно, что против нас и войско собирают. . . Все богатые люди здесь в великой конфузии, не знают, куда склониться, и ежели бы ваших людей было больше, то надеясь на нашу защиту, они бы к Нам склонились; а ныне . . . очень боятся своих, чтоб за то их не разорили”. Ежедневно увеличивалось в городе число вооруженных Персиян, и Шипов, узнав от грузинских и армянских Купцов, что войска набралось уже 15,000, да пришли еще два соседних губернатора, велел укрепить караван-сарай, где жил с своим отрядом. См. также Бутков — Материалы 1.41.

103. “Такожде некоторые плоды, например смоквы, финики, дыни, почитали за нездоровые российским солдатам, но то лучше приписать можно излишнему употреблению оных, в котором простые люди меры не знают. Напоследок сказывают, что скорое применение погоды, когда днем было чрезмерно жарко, а ночью настала нечаянная стужа, повредило здравье тех, кои в том не предостереглися, да и от того иные живота лишились. . . Cие бесспорно, что владение Гиланью, в рассуждении великого числа солдат, там померших, весьма неприбыточно было российскому государству”... Соймонов, стр. 194 — 195.

104. Колюбякин, которого полковник Шипов оставил с двумя ротами в Перибазаре, а сам с шестью ротами занял Решт (Раще). П. Бутков. Материалы для новой Истории Кавказа. Ч. I, стр. 40. Соймонов стр. 118.

105. В Марте 1723 г. Государь назначил бригадира Вас. Як. Левашева к начальствованию в Гиляни. Ibid. стр. 43.

106. Баку был взят русскими 26 июля 1723 г. Соймонов; стр. 167.

107. Бутков - Материалы для Истории Кавказа. I стр. 51.

108. ***, см. также Соймонова, стр. 24 — 26.

109. Hanway II 202. Турками командовал Сераскир Ибрагим-Паша Карский. См. также Histoire de la Georgie II, 2-eme livrais. 39.

110. В тексте Вандака. Бакар, или Шах Наваз у Персиян, у Турок-Ибрагим паша. Hist. de la Georgie II, 2 p. 39.

111. *** — *** в примечаниях к тексту это слово передано через ***, феска. Но в то время Турки еще не носили Фесок. Турки обыкновенно принуждали подчиненных им мусульман носить турецкий костюм. “Les Kurdes se considerent si peu comme sujets de la Porte Ottomane, que la plus part d'entre eux n'ont voulu prendre ni le coauc (sorte de turban) ni l'habit ottoman ... A. Jaubert — Voyage en Armenie et en Perse, etc. 1812. Paris. p. 79.

112. Histoire de la Georgie П, 2 p. 38, 89. Гиорги, Эристав Арагвский, тесть Бакара, был умерщвлен сим последним за то, что отказался подать по мощь Бакару, когда тот находился в стесненном положении.

113. См. Соловьева История России, т. XVIII стр. 31. Форседан-Бек.

114. В подлиннике употреблено русское слово — полк.

115. Об этом обвинении говорит также Крузинский и опровергает его.

116. Все находящееся в скобках весьма не ясно, и мы, не поняв смысла, передаем только перевод слов. Вот это место: ***.

117. Левашеву и Шилову.

118. В тексте бот, ***. Марта 17 капитан-лейтенант Соймонов с 8 судами вышел из Гиляни в море для исследования устья реки Куры.

119. Волынскому, который был Астраханским губернатором от 1720 по 1725 г.

120. 5 рублей.

121. 2 р. 80 до 3 рублей.

122. К какому делу?

123. ***.

124. Это, видно, один из тех Немцев, которые передались Петру и под именем Шведов поселены были на Волге, см. Соймонов стр. 13 — 14.

Текст воспроизведен по изданию: Дневник осады Испагани афганами, веденный Петросом ди Саргис Гиланенц, в 1722 и 1723 годах. Приложение к запискам Имп. АН. Т. XVII. № 3. М. 1870