ГИЙОМ ТИРСКИЙ

СРЕДНЕВЕКОВАЯ АНГЛИЙСКАЯ ХРОНИКА О ПЕРВОМ КРЕСТОВОМ ПОХОДЕ

КНИГА ИРАКЛИЙЦЕВ

Глава 41. Повествующая о том, как Боэмонд возглавил большой отряд и об иных благородных мужах этого отряда, и об их средствах к существованию.

Таким образом, вели себя Император и Герцог Готфрид. Однако Боэмонд, Принц Торанто ²⁰³, сын Роберта Гвискара, пересёк Адреатику и подошёл к городу Дуррес. Когда же весь отряд подошёл [туда] он решил двинуться по пути через опустошенную Болгарию, и медленно с наслаждением начал двигаться с группой своих людей. В составе этой группы было невероятно много благородных мужей, среди них надо назвать таких, о которых необходимо знать: Танкрет, сын Грааля Марка [Уильяма Марсесуса]; Ричард Принципат [Правитель Принципии], старший сын Вильгельма Железнорукого [который в свою очередь был] братом Роберта Гвискара; Раймонд [Принципат], брат Ричарда; Роберт де Хенз [Роберт де Анзи]; ²⁰⁴ Герман Каннский;  Роберт Соурдевал [Правитель Торроса]; Роберт фиц Кристен [Роберт ле фил Тостан]; Гемфри фиц Ральф; Ричард, сын Графа Райнульфа Росиноло, и его братья: ²⁰⁵ Оран де Шартрес; Аубьерн де Когнано и Гемфри [Граф] Монтескалидо. ²⁰⁶ Все эти [благородные люди] выбрали Боэмонда своим предводителем. Они вошли в Касторию, и там они провели Рождественские праздники и провели их на высочайшем уровне. Однако так как люди не продавали им ничего, с тех пор как местные воспринимали пилигримов как врагов, ²⁰⁷ поэтому они отослали [группы] фуражиров, и захватили множество скота и хороших вещей, однако этим они нанесли значительный ущерб всей стране. После всего этого они прибыли в область под названием Пелагония, которая была очень хороша и плодородна, и стали лагерем там. После этого они услышали о том, что по соседству есть очень сильная крепость, где очень много еретиков [которые в безопасности находятся в ней] так как это место очень сильно, и что никто не может оттеснить еретиков оттуда. ²⁰⁸ Боэмонд и его люди вооружились и двинулись прямо туда, и нашли изобилие богатств и добра в городе, когда захватили его. И после этого они сожгли весь город. И с помощью меча они убили всех, кто пытался бежать из него, и все мужчины и женщины, оставшиеся там, сгорели. Император же услышал новости о том, что Боэмонд идёт с великой армией, и он начал колебаться и у него начали возникать подозрения, так как он [участвовал] во многих сражениях с Боэмондом и его [людьми], в которых он всегда проигрывал. Солдаты Императора и все кто мог владеть оружием, были мобилизованы и поспешили к той части государства, откуда двигался Боэмонд. Император приказал коннетаблям своих людей сразиться с Боэмондом и теми многими людьми, которых он смог собрать, в долине реки Вардан [река Аксиос] и если они смогут огорчить, докучать и нанести ущерб [Боэмонду] любым способом они должны атаковать его со всей силой. Так Император коварно организовал [все свои силы] на борьбу с пилигримами, однако же он остался очень вероломным и скрытным, и обычно скрывал от других тог что он думает Он послал великих людей к Боэмонду, и [отправил] ему послание в котором очень мирно и прекрасно [говорил] о великодушной щедрости, которую он окажет Нам, что было ложно:

Глава 42. Повествующая о посланцах и письме [отправленном] Императором к Боэмонду, и описывающая то, что произошло потом.

Приветственные слова были очень элегантны, и это [послание] гласило: «Мы определённо знаем, [что] Вы Великий и очень доблестный принц, сын благородного ²⁰⁹ и доброго мужа. [В] ²¹⁰ большей мере Мы высоко ценим Вас за это и милосердно примем Вас, и других так как в настоящее время Вы с добрым сердцем и по доброй воле стремитесь послужить Нашему Господу и путешествуете что является долгом всех, кто верит в Иисуса Христа. Мы имеем крепкую волю, и Мы уверенно намереваемся оказать Вам честь, и [Мы всегда] окажем благосклонность нашими мыслями и действиями. Следовательно, Мы просим и требуем, чтобы Вы сказали своим людям, чтобы они не совершали грубые нарушения по отношению к нашим людям, и тогда Вы сможете прийти к Нам совершенно безопасно, так как Вы имеете славу и пользу от этого похода. Нашим же посланцам, которые должны прейти к Вам, Нами приказано, обеспечить благоразумную торговлю пищей и всем необходимым Вашей армии».

Эти слова казались прекрасными, однако они были ядовитыми и злонамеренными, что станет известно позднее. Боэмонд же, который был очень мудр и многое знал, имел много времени чтобы доказать вероломность Императора и, казалось, воспринял эти слова как высшую меру достоинства и признательности, однако он дал очень низкую оценку этим словам в своём сердце. ²¹¹ Однако Боэмонд поблагодарил Императора на словах и письмом, которое он решил написать и послать Императору, которое содержало утверждение о том, что он [Боэмонд] очень незначительный человек по сравнению с ним [Император], и содержало другие учтивые слова, и т.д. Посланники что пришли от Императора проводили отряд до реки Вардан. Когда же главная часть армии начала пересекать реку по мосту и остальные решили двинуться позднее, коннетабли и солдаты – которые ожидали их в засаде и преследовали их – решили что это наиболее удобный случай, и они атаковали ту часть армии, которая решила не пересекать [мост].  И их было гораздо больше чем нас. Началась погоня за пилигримами, которая была очень громогласна. Танкрет, который был очень бдителен и смел, в то время уже был на полпути пересекая по мосту огромную реку, однако когда он услышал эту [суматоху] он поспешно возвратился и был в состоянии и решился взять на себя 2 000 очень благородных греков, с которыми он сражался ²¹² и многих из которых он убил. Однако же он захватил живьём множество [пленных] пока пришёл Боэмонд [и] он спросил их, в присутствии всех, почему они напали на отряд Христиан, хотя они сами были христианами и людьми Императора, их Повелителя и друга. Они же на это ответили, что они сержанты и солдаты Императора и должны были выполнять его приказ, и он сам велел чтобы они сделали это.  При этих словах, каждый, кто их услышал смог ясно понять, что как ни прекрасны были слова Императора, но они были обманом и хитростью. Но Боэмонд, который был очень мудр и знал что он обязан путешествовать к этому мерзкому Императору он же пока не совершил этого, устроил праздник в его честь с целью скрыть свои чувства. ²¹³ Это рассердило многих из баронов.

Глава 43. Повествующая о том, как Боэмонд приблизился к Константинополю и был приглашён прийти [на аудиенцию] к Императору и как он пошёл к Императору по просьбе Герцога Готфрида.

Боэмонд и его отряд некоторое время двигались, таким образом, через страны [Юго-Восточной Европы] и таким образом они достигли Константинополя. Когда же Император узнал [о том, что они приближаются] он отправил огромное посольство и просил Боэмонда покинуть его отряд и прийти поговорить с ним во время тайного совета. Боэмонд не знал, что ему делать, так как он находился в большой опасности от такого великого мужа, которого он боялся рассердить; но с другой стороны, Боэмонд знал его лживость и хитрость и ясно понимал, что Император не любит его, и поэтому он боялся идти. Пока он таким образом сомневался какой из видов действия ему избрать, Герцог Готфрид  пришёл к нему в четверг около Пасхи, ²¹⁴ это Император надоумил Герцога возглавить подобное посольство, так как ему было ясно, что Боэмонд не пойдёт к нему с радостью, [вместо этого] он приказал Герцогу пойти и убедить Боэмонда прийти к Императору. Когда же Герцог и Боэмонд встретились, они восхваляли друг друга и говорили вместе о множестве вещей. Герцог упросил Боэмонда пойти к его заступнику Императору. Боэмонд же хотя он и чувствовал отвращение к подчинению данной просьбе и мольбам, однако, боясь сильно огорчить Герцога, исполнил его просьбу и отправился. Император встретил его с огромной честью и радостью и поцеловал его, и после этого так много говорил с Боэмондом и Герцогом, что Боэмонд-  посоветовавшись с Герцогом – принёс феодальную присягу Императору, передав себя в его руки, ²¹⁵ и поклялся ему в верности как своему Повелителю. Тогда из императорской сокровищницы были вынесены невиданные Вами многочисленные и бесценные богатства, золото, серебро, сосуды, драгоценные камни и шелка.  Пока Боэмонд находился во дворце, его племянник Танкрет – сын его сестры – который был очень мудрым человеком с большим сердцем, не затрудняя себя ни встречей с Императором ни разговором с ним, с целым отрядом пересёк Пролив Святого Георгия и нашёл приют в Вифинии, недалеко от Халкидона, где пока [стали лагерем] отряды других баронов. Когда же Император понял, что Танкрет избегает его, он был очень рассержен, но делал всё, чтобы скрыть порывы своего сердца. Император щедро чествовал баронов, пришедших к нему, и каждый день он даровал им огромные дары и новые предметы. Тогда покинув его они уехали и пересекли Пролив, соединившись с отрядом Герцога. Там они стали и ожидали прихода других баронов. Там они стояли с изобилием пищи и запасов, принесённых из города Константинополя и округи.

Глава 44. Повествующая о том, как Роберт, Граф Фландрии, достиг Константинополя вместе со своим отрядом, и как Император увиделся с ним, и об их разговоре.

Граф Фландрийский – который до наступления зимы достиг Бари, города в Апулии, в котором находятся мощи Святого Николая ²¹⁶- пересёк море и высадился в Дурессе. Там, в этом прекрасном и изобильном месте он перезимовал. Однако вскоре пришла весна, он продолжил свой путь позади других и торопливо шёл за ними. Однако, перед тем, как он достиг других баронов, случилось так, что он получил послание от Императора, приказывающее ему именем Императора, покинуть свой отряд, взять с собой небольшое количество домочадцев и отправиться увидеть Императора и поговорить с ним. Он спросил и узнал о том, что остальные бароны до него поступали именно так, и поэтому он пошёл в Константинополь с небольшой группой из своего отряда. Император же принял его с большой радостью и честью. Они говорили вместе о многих вещах и тогда, как и другие бароны до него, он оказал почтение Императору и поклялся ему в верности. Император предоставил огромные дары ему и его всем в его отряде. Пока же он и его люди оставались там на некоторое время, по воле Императора он приказал своим людям пересечь [пролив]. И после этого он сам пришёл к остальным баронам, которые встретили его с большой радостью, и [они] вместе много говорили о своих приключениях по пути. И впоследствии они совещались, что им делать, принимая во внимание, что они давно ничего не делали и устали ждать прибытия других баронов, которые задерживались. В скором времени после этого к ним прибыли посланцы от Графа Тулузского и Епископа Пио и сообщили, что их Господа движутся, что они уже рядом и скоро должны быть в Константинополе.

Глава 45. Касающаяся питания армии Графа Тулузского и Епископа Пио путешествующей за море.

Таким образом, два доблестных мужа вместе покинули свою родину, [и] бесчисленное множество людей было с ними. Они собрали множество храбрых и умелых людей из их стран. Самыми же выдающимися среди них были: Уильям, Епископ Орана; Римбальд, Граф нескольких городов; Гастон де Бедье; Жерар де Рисильон; Уильям [V, Граф] де Монпелье; Уильям [III], Граф Фореса [и Леона]; Раймонд Пеле [Граф Пеле, Мукдеи и Аланца]; Гастон [IV] де Беарн [Виконт Беарн]; Уильям [II] Амадеул [Виконт Безама, Безани, Правитель д´Альбрета] и множество других очень уважаемых баронов, которые оставили свои страны, свои семьи и весь свой домашний очаг с целью послужить Нашему Господу. Они все двинулись через Ломбардию, и достигли Аквилеи [в Удине, Фриулия-Венеция-Джулия, Италия] ²¹⁷ и после этого двинулись в землю под названием Истрия [Хорватия ²¹⁸ и прошли] оттуда в Далматию [Долматская область, Хорватия], огромную землю между Венгрией и Адриатикой.  Здесь было четыре архиепископства: Зара, Сполио, Антивара [Бар], и Рагуста [Дубровник]. Люди же этой страны имели дурную репутацию воров и убийц. Там были горы и земли, полные глубоководных рек и огромных болот, так что это была земля мало пригодная для сельского хозяйства. Скот же был здесь в огромном изобилии, пастбища доказывают это. Но те же, кто обитал на берегу моря жили другим образом, имели другие обычаи и язык так как они постоянно общались с Римлянами, и остальные ни с кем другим не общались кроме Славян. ²¹⁹ Благородные мужи, о которых  я говорил выше, пришли в эту страну и продолжили своё величайшее путешествие и многие из них заболели, так как зима была очень холодной и [к тому же] в стране было очень тяжело со снабжением пищей. Они ужасно страдали, так как все местные жители покинули селения, крепости и города с целью убежать и подняться [в]  горы и они забрали с собой все пожитки. ²²⁰ Оттуда местные жители преследовали пилигримов, и они убивали тех, кто был стар, болен и слаб и двигался беспорядочно. Мудрый Граф взял отряд под своё попечение. Остальных баронов он послал на передовые позиции, пока он будет продолжать собирать своих многочисленных и хорошо вооружённых людей около себя. Воздух в этой стране был такой густой и полный тумана, что людям идущим сзади очень тяжело было [увидеть] их товарищей впереди. Это происходило потому, что эта земля как я уже сказал, была полна рек и ручьёв, озёр и болот, [так] что каждый день поднимался густой туман, [и] казалось, что это никогда не прекратиться. На другой стороне Славяне и Долматы, которые населяли эту землю и стали [очень]  часть нападать на тех, кто двигался по ней, и убивали множество безоружных. Граф и добрые мужи его отряда прекратили эти набеги, и убили многих из них, и [Граф и его люди] убили многих в лесах, и их отступление было не близко. Иногда случалось, что Граф захватывал некоторых из них живыми, и начинал их топтать лошадьми, и отрубать конечности, и оставлять их лежать на дороге, отпугивая своим видом других преступников, которые могли прейти позже. Таким образом, они двигались в течении трёх недель [путешествуя] по земле, находясь в большой опасности, и терпя огромные неудобства. После этого они пришли в крепость Скутари [Шкодер, Албания]. Здесь они нашли [Бодуна], короля Словенского. ²²¹ Граф красноречиво и подробно рассказал ему всё и даровал ему огромное количество великих даров и драгоценных камней, он в свою очередь надеялся на то, что Король взамен этого удержит своих людей в мире, и предоставит пилигримам подходящую торговлю пищей. Но это ни к чему не привело, так как никакие просьбы ни услуги не смогли не смягчить сердце Короля, ни успокоить население страны, однако [взамен] этого пилигримы вскоре нашли себе ещё больше зла и ужасов, чем прежде. Таким образом, они пребывали в этой печали [в течении] четырёх недель после [этой встречи] пока они в течении сорока дней шли через эту страну. ²²² Потом же они достигли Дурреса.    

Глава 46. Повествующая о посольстве Императора к вышеупомянутым Графу и Епископу, и о содержании его послания, и об опасности, в которой [находился] Епископ.

Император подозревал о прибытии Графа, так как он знал, что Граф на самом деле очень мудрый муж, обладающий изрядной долей смелости, и слышал точные сведения о том, то Граф ведёт с собой множество добрых мужей. Поэтому он послал благороднейших людей своей земли к Графу и Епископу в Дуррес, которые доставили письмо от Императора к Графу, которое содержало следующее и гласило так: «Вы имеете хорошую репутацию, которая известна по всему миру, для Нас была огромным облегчением достоверная новость о том, что Вы муж невероятно разумный, с большой силой и огромной отвагой. Поэтому Мы очень желаем видить Вас и почтить [Вас] как важную персону которую Мы любим всем сердцем и восславляем, и Мы умоляем Вас и требуем с большой любезностью [к Вам] чтобы Вы, а также Ваши люди пересекли Нашу страну, не совершая грубых нарушений, не причиняя вред, и чтобы Вы поторопились к Нам в полной безопасности с целью получить Нашу благосклонность и Наши щедрые дары. Мы же в свою очередь прикажем, чтобы пища и всё другое необходимое было продано Вашим людям за разумную цену». ²²³

Когда Герцог и все остальные бароны услышали новости из этого письма, они очень обрадовались и были счастливы, так как они очень длительное время испытывали огромные неудобства. Они путешествовали по лесам и горам и пересекли земли Эпира. Когда же они дошли до Пелагонии, там они нашли огромные щедроты всех богатств. Однажды доблестные Епископ Пио расположился вдалеке от отряда, в прекрасном месте, которое он обнаружил, и тогда Болгары атаковали и схватили его, но так как он был необходим Христианству, наш Господь сохранил его. Они не убили его ещё и потому, что один из варваров потребовал за него золото, и в обмен на это варвары защищали Епископа от других [варваров]. Между тем эту бойню услышали в отряде пилигримов. Тогда пилигримы стремительно [взяли] оружие и атаковали варваров, и опять освободили Епископа вместе со всеми его вещами. На утро они опять отправились в дорогу и двинулись [через] Фессалоники [Фессалия, Греция] и всю Македонию, и после большого труда и многодневного пути они вошли в город под названием Родосто [Текирдаг, Турция]. Туда же вновь прибыли посланники Императора и говорили с Графом, умоляя [его] именем их Господа прийти в Константинополь вместе с небольшой группой, впереди всего отряда. Там было также послание от остальных баронов, которые уже пересекли Пролив, и приказывали ему делать то, что говорит и пишет их Властелин. Граф же сам отправил посланцев вперёд разведать условия в стране и баронам [уже пребывшим] и они вернулись и в большей части  согласились с тем, что [изложено в полученном сообщении Императора] и советовали ему сделать то, что просит Император.

Глава 47. Повествующая о том, как Граф Тулузский посетил Императора, не принеся ему феодальной присяги, и позорном деянии, которое совершил Император.

Некоторые люди оказывали давление на Графа, чтобы он принял это предложение, и так [он] оставил свой отряд и, вместе с несколькими домочадцами, вступил в Константинополь. Многие посланники встречали его, и в дальнейшем шли месте с ним. Когда же он пришёл к Императору, он был принят невероятно торжественно и радостно Императором и всеми баронами во дворце. ²²⁴ Причиной этого был разговор Императора и Графа, в котором Император очень вежливо потребовал от Графа альянса и дружбы с ним. Кроме того, причиной было то, что Граф должен был получить как можно большую выгоду от этих отношений, но для этого он должен был оказать почтение Императору и всем остальными. Граф благопристойно ответил, что он [никогда] не вступил [в альянс] ни окажет [почтения] ему. ²²⁵ Император презирал его и был очень злобен. Он послал за коннетаблями своих людей, а также теми, кому вверил свою армию, и после совещания приказал им, чтобы они, когда увидят лучшее время и удобный случай неожиданно напали на отряд Графа, и нанесли ему такой вред, какой они только могут, и убили большинство из них. Император самонадеянно пошёл на это, так как  он был уверен, что крестоносцы, которые находились на другой стороне [моря] не прейдут на помощь Графу, и потому, что они [поклялись в верности] синьору [и так они] не двинутся на это дело, ужасное для них же самих, ²²⁶ и [так как он] отдал приказ всем кораблям, перевозившим всю пехоту [пилигримов на другой берег Пролива] вернуться обратно в город, поэтому пилигримы не смогут вернуться [этой дорогой]. Так как он всегда был подозрительным к большому скоплению наших людей, поэтому он приказал кораблям, закончив переправу, возвращаться в город друг за другом. Празднество, которое он устроил пилигримам и огромные дары, которые он дарил им, были выражением сомнений и боязнью любви, но наши люди – и в особенности французы – верили ни празднествам, что были устроены ради них, ни богатствам им дарованным, ожидая измены или зла. Но они не знали этого определённо до случая, который случился с ними позже. ²²⁷

Глава 48. Повествующая о том, как Император, с целью отплатить за себя Графу, приказал его коннетаблям устроить засаду и атаковать отряд Графа.

Коннетабли, которые получили приказ Императора, вместе  сговорились с его людьми и устроили засаду недалеко от отряда Графа Тулузского. Ночью же, когда пилигримы полагали, что они находятся в безопасности, люди Императора напали на них, и убивали и ранили многих пока они не пришли в себя [от потрясения] и поняли это. Но когда раздался всеобщий крик и благородные люди отряда осознали предательство, они вооружились и удержали своих убегающих людей, и побежали на людей Императора, и многих убили и преследовали оставшихся. Наутро пилигримы находились в большом унынии от боли, что они перенесли этой ночью, и от измены греков, и их сердца холодели и потому, что не исполнилась цель их поездки и паломничества. И не только мелкие и простые люди, но и множество великих и благородных мужей [также] забыли про свой обет и их честь и хотели вернуться домой в их страны. Однако же благородные Епископы Пио и Орана были среди них, а также многие добрые, мудрые, религиозные мужи и клирики, которые проповедовали слово Нашего Господа и убеждали их забыть о наградах в этом мире, ради награды в следующем. Так с огромной болью они удержали людей [в их путешествии]. Когда же Граф, который находился в Константинополе, узнал об измене, что была предпринята над ним и его войском, он неистовствовал [от злобы] и немедленно послал своих людей  к Императору и послал вместе с ними предупреждение. Которое гласило о том, что Император предал его, пока Император поддерживал его и чествовал его, Император приказал своим людям совершить смертную измену. И Граф послал сообщение об этом [злобном деянии] баронам, находящимся на другой стороне [Пролива], умоляя их собраться и прейти к нему и отмстить за это. Вы, конечно же, должны знать, что если бы Граф [имел] достаточное количество силы [тогда] он бы не уехал, не отомстив за себя. И так это злобное деяние очень дорого обошлось [Императору] так как Граф был мужем с огромной удачей и не легко забывал позор, который был ему причинен. Император увидел это и скрылся далеко. Что было признаком его раскаяния в том, что он совершил измену из злобы и вспыльчивости, и [таким образом] он помчался искать спасение [расстроенному] делу, и послал к Боэмонду и Графу Фоандрийскому прийти и говорить с ним, так как он хотел послать их успокоить Графа Тулузского. Они пришли и были от этого очень злобны. Они пришли к Графу от имени Императора, но они говорили с ним больше  в своих собственных интересах, чем в интересах Императора. Они ясно показали ему, что, совершая паломничество, не время и не место для мести за позор, который ему причинён, [с одной стороны] это может стать препятствием великому делу что они предпринимают с целью спасения своей души, и [с другой стороны] если бы он захотел избрать месть то у него не хватило бы не сил не умения на это. Поэтому будет лучше скрыть намерения, что разоблачают их сердца, их стыд и позор. Граф, был зол, но он был не глуп, но позволил его голове побороть его злость, и сказал, что он подчиниться [совету] этих двух благородных мужей, и поверил им.  Они пошли на личную аудиенцию к Императору и показали ему всё вредоносное действие его приказа.  Император почувствовал огромный гнев, что содержали они в своих сердцах, и умолял Графа прейти к нему в его дворец, и простить его за всё – Тайный [Совет], и открытую месть, и хитрость – [говоря] что он не приказывал делать этого, но что это его очень сильно раздражает. И, несмотря на то, что он не виновен и безупречен, он готов вернуть Графу ²²⁸ все  убытки, что были понесены его отрядом, это лучшее что он мог сделать. Так день за днём огромная ненависть, что греки питали к римлянам, различалась всё больше и больше, и вероломное преступление, что Император задумал в своём сердце против наших людей [тоже различалась], но страдания от этого не изгладятся потом.

Глава 49. Повествующая о том, как, по настоянию баронов своего отряда, Граф присягнул Императору, который предоставил великие дары Графу и его [людям].

Посоветовавшись с другими баронами и после великой просьбы Императора, Граф решил принести ему присягу и поклясться в верности ему как сделали и другие. ²²⁹ В результате между ними был заключён мир. Император же в свою очередь предоставил огромные дары, такие, что они все были изумлены. Иные же бароны, что переправились обратно [на другую сторону Пролива] на этой стороне получили новые дары и подношения. После этого они пересекли Пролив и вернулись в Вифинию, и они искренне просили Графа, чтобы он не оставался и не ожидал там. Отряд Графа вступил в Константинополь и Граф приказал им двинуться через Пролив и поселиться вместе с остальными. Сам же он остался в городе, так как он хотел завершить и организовать некоторые дела. И он, как очень мудрый муж, много раз спрашивал и поощрял Императора в служении Нашему Господу и [сказал], что Император может стать Предводителем и руководителем всего войска, в котором будет множество благородных мужей. ²³⁰ И он [Граф] имеет надежду, что Наш Господь пошлёт Императору такую честь что Император освободит своих людей и добудет под свою власть новые земли. ²³¹ Граф делал ему такое предложение, так как все бароны совместно договорились об этом. Император же всё время отвечал им одно и то же, [говоря] что это странствие является очень уважаемым делом и что он [от всей души] просит прощения у него и у всех других благородных людей, которые ему нравятся. И он сказал, что он имеет [такое] множество коварных и неверных людей вокруг него самого и его Империи – [в том числе] болгар, половцев и других ²³²- которые будут очень рады причинить такой большой вред ему и его империи, который только смогут, поэтому будет невероятно опасно для него удаляться из его страны. ²³³ Он сразу хорошо и справедливо просил извинить его, [кроме всего прочего], он сказал нашим людям множество предательских и фальшивых речей, но [взамен этого] собрал тайный совет который решал вопрос о том, как он может уничтожить их силу. Те же, кто уже находился за Проливом, [то есть] Герцог Готфрид, Боэмонд, Граф Фландрийский и Епископ Пио, [они] приводили в порядок и организовывали свои части, и сказали войскам, что они движутся в сторону Никеи, и будут ждать баронов, которые прейдут позже. Когда же они приблизились к городу под название Измит [в Турции], который являлся древнейшим городом Вифинии – Пётр Пустынник и другие люди, которые зимовали там на этой неплодородной земле, и, увидев этих баронов, приветствовали их. Они восхваляли их и спрашивали об их дороге и путешествии. Они же в свою очередь предоставили им великие дары, в которых они очень нуждались. Пётр же рассказал им об их великом несчастии и сказал, что оно случилось как наказание за их собственные преступления и глупость. Таким образом, благородные люди, о которых я говорил, взяли достаточное количество продовольствия и подошли к Никее, и осадили её 15 мая. Они оставили достаточно места для расположения лагерем других баронов, прейдущих позже. Граф Тулузский, когда однажды он в основном сделал все свои, дела он посчитал необходимыми в Константинополе, покинул Императора – который с честью даровал ему новые [и] богатые дары – поспешил на осаду Никеи.

Глава 50. Повествующая о том, как Роберт, Граф Нормандский, и другие именитые люди пришли в Константинополь, и присягнули в верности Императору.

Пока они осаждали [Никею] Роберт [Куртуа], Граф Нормандии, и другие благородные люди вместе с ним – такие как Стефан, Граф Шартра и Блуа [Этьен Генрих II, Граф Блуа, Меукса, Бри, Шартра и Тура] и Евстафий [Граф Буйонский], брат Герцога Готфрида – послали своих посланников к Императору и другим баронам. Среди них в частности были: Стефан [Правитель Голдернесса и Граф] Аумаль; [Герцог] Аумаль [IV] Фергантский и Конон [III, его сын], вместе с  великими баронами Британии; ²³⁴ Граф Ротроу [Великий] Перчь [и Монтагн, и] Роже де Барневиль. ²³⁵ Эти и многие другие, ²³⁶ которые пришли в прекрасные земли Апулии и Калабрии где провели предыдущую зиму [1096 года]. Когда же наступила весна, они собрали свои войска и организовали их переправу через море, и достигли Дурреса. И так как они очень долго бездействовали, они с большой поспешностью двинулись и пересекли Македонию и две Фракии, и в течении многих дней путешествовали и с очень большим трудом они достигли Константинополя. ²³⁷ Император послал за ними чтобы они пришли к нему. Они были осведомлены о том, что остальные бароны сделали это [и] пришли к нему во дворец. Он встретил их действительно с большой радостью, все же его бароны чествовали их. Он говорил с каждым индивидуально, очень мило, и [лично] познакомился с ними. Потом он потребовал присяги и вассальной клятвы, так как [делали это] все бароны, и сказал, что не будет позором последовать примеру таких благородных мужей, и [потому не будет позором] сделать это. Они все вместе присягнули и поклялись [в верности] ему. Император принял их с огромной любезностью и предоставил им такие богатые дары что всех их смутил, так как дары были так богаты и так разнообразны что они никогда не видели ничего подобного. ²³⁸ Тогда же [бароны] покинули Императора, и переправились через Пролив Святого Георгия, и быстро подошли к Никее, где их ожидало всё воинство Крестоносцев. Огромная радость была, когда прибыли последние люди. Они приютились на месте, предназначенном для них. ²³⁹

Глава 51.  Повествующая о том, как Император послал своего слугу притвориться надёжным проводником и гидом с целью уничтожить наших Христиан.

Татикиос был греком, близко знакомым с Императором, [и]  больше других лживым и неверным мужем. Он как раз видел всё это, так как его металлические ноздри вращались везде и всюду. ²⁴⁰ Этот человек, по приказу его Властителя [Императора], пошёл  к нашим людям и сказал, что проводит их, так как он очень хорошо знал эту местность и пересечёт её вместе с ними во время их путешествия. Однако Император сделал это со злобными [намерениями], так как он был уверен в лживости этого неверного грека, который всегда советовал [нашим людям] совершать вред, и [который] всегда был как змея между угрей. И таким образом Император приказал Татикосу ежедневно сообщать ему о том, как ведут себя отряды и о целях армии, и Император послал Татикосу исполнить свою волю и намерения, смотря по обстоятельствам.  Во время осады наши люди впервые собрались вместе, и капитаны вместе с баронами говорили об их прекрасной работе и советовались, так как они раньше никогда не собирались и не видели ничего другого [вокруг].  По переписи и сведениям они знали, что у них было 600 000 пехотинцев и 100 000 или более рыцарей и тяжеловооружённых конников, [которые все] собрались около Никеи. Они все имели невероятное желание [сами] послужить делу этой войны, и предпринимают [их Крестовый поход] так благородно и сделали так много для начала, что никто не страшиться их.

Относительно Никеи, вы должны знать о том, что [одно время] он находился под [контролем] Архиепископа Измитского. Однако Император Константин [Великий] освободил его из-под власти этого Архиепископа. И [город] был очень славным местом, так как в нём был созван один из четырёх Великих [Вселенских] Соборов – во времена Папы Сильвестра Святого, когда Патриархом Константинополя был [Святой] Александр, ²⁴² и [когда] Императором [был] Константин – так как в то время был еретик по имени Арий, который ошибался во многих вопросах веры, и многие люди пошли следом за ним. Поэтому 318 прелатов собрались в городе Нике, и спорили по поводу этого еретика, по анализу первоисточников и по взаимному согласию святых мужей, Арий и его ересь были осуждены. ²⁴³ Позднее же, во времена другого Императора Константина [VI], сына Ирины, другой, Вселенский собор собрался в этом же самом месте, во времена Римского Папы Адриана [I] и Патриарха Константинопольского Тарасия. Там осудили некоторых еретиков, которые утверждали что все образы Святой Церкви противны вере, и [что] люди, которые поклоняются этим образам, являются неверными и ложными Христианами. ²⁴⁴ Город Никея был расположен около гор, и только преграда этих гор окружала его. ²⁴⁵ Страна же была невероятно прекрасной и плодородной. Огромные леса этой страны были невероятно обширны, и широкая вода ²⁴⁶ текла около города на восток, [и] корабли привозили продовольствие и другие товары в город через этот Пролив. Когда же это происходило, ветер разносил приятный запах к стенам города. В восточной части города был огромный, широкий и глубокий ров, наполненный водой из озёр и других источников. Стены же вокруг были невероятно сильные, высокие, толстые и полные больших башен. Люди же в городе были невероятно свирепыми воинами, закалёнными в боях, кроме того, они были очень многочисленны. Когда же наши люди подступили, они были очень удивлены силе города. ²⁴⁷

Глава 53. Повествующая о том, как могущественный турок Сулейман, с огромным войском, принял решение о дне и времени нападения и атаки на наших людей с целью снятия осады.

Сулейман, о котором я уже упоминал ранее,  был могущественным турком и имел власть над городом и всей окружающей местностью. Он был очень мудр, смел и мужественен. Когда [впервые] услышал о приближении наших людей, он оставил гарнизон [в Никее] из своих людей и солдат с целью защитить его город и его землю. Его дядя Малик Шах ²⁴⁸ [был] очень могущественен и богат, он полностью захватил всю землю от Пролива Святого Георгия до Сирии, длиной тридцать переходов [600 миль]. В это время Императором был Роман Диоген, который был свергнут с престола, что произошло до правления Алексея. Этот Малик Султан Персии отдал большую часть своих земель Сулейману, его племяннику, таким образом, Сулейман получил все земли от города Тарсиса в Киликии [Ичель, Турция] до Пролива Святого Георгия. Таким образом, Сулейман  имел своих управляющих в городе Константинополе, ²⁴⁹ которые  взимали его сборы и таможенные пошлины с товаров в городе и другое. Сулейман ушёл в горы вместе с огромным количеством людей, что он имел [в своём окружении], на десять миль от армии, [таким образом он мог] залечь в отдалении и шпионить, [как и его управляющие], пока он не найдёт  возможность снять осаду [Никеи], как он того хотел.

Глава 54. Повествующая о том, как Сулейман, будучи в горах, послал своих посланцев к жителям города, и о поддержке, которую он оказал им.

Наши люди пришли к стенам города, планируя и организовывая начало [их] атаки, так что те, кто находился [в городе] не имели возможности не войти, ни покинуть его. Однако большую трудность представляло огромное озеро, которое соприкасалось с городом, так как горожане, не смотря на осаду, имели возможность прийти или уйти морем в многочисленные другие места. Наши люди же не имели кораблей, поэтому они не могли полностью блокировать озеро [если бы даже] они полностью окружили город с суши. Сулейман видел город, окружённый людьми, поэтому он был невероятно разгневан и зол, и боялся, что горожане испугаются огромной армии. Поэтому он послал двух своих личных посланников и приказал им, чтобы они от его имени вошли в город и сказали такие слова: «Я думаю, что Вы [всегда были] достойными мужами и были так отважны, что я искренне надеюсь на то, что Вы осмеёте и немного расстроите этих людей, который пришли из столь отдалённых стран, где садиться солнце. И они очень плохо организованы и у них нет лошадей, которые могут делать тяжёлую работу. [Однако] мы бодры и наши лошади отдохнули в нашей стране. Таким образом, конечно, мы в сотни раз лучше, чем они, и Вы должны хорошо знать, что не так давно мы нанесли поражение более чем 50 000 [из них] за один день. ²⁵⁰ Поэтому караульте и ведите себя как благородные мужи, завтра же утром около Девяти ²⁵¹ мы, без потерь, освободим Вас всех. Но пусть же все знают и будут готовы к тому, что когда наши силы начнут атаку отряда, Вы откроете свои ворота и выйдите вместе с нами, так что Вы будете союзниками в этой победе, во славу и пользу».

Глава 55. Повествующая о том, как посланцы Сулеймана были взяты в плен нашими людьми, и [как] секретный приказ ²⁵² вышеуказанного Сулеймана стал им известен.

Посланцы Сулеймана переплыли озеро и высадились на небольшом расстоянии от города и начали разведывать, смотреть, как они могут войти в город. Наши же люди увидели их и погнались за ними. Один из них был убит до пленения. Другой же был захвачен и приведён к баронам, которые заставили его плакать и страдать, ²⁵³ с целью добиться от него правды. Он же в свою очередь признался и сказал, что Сулейман послал его в город предупредить ²⁵⁴ горожан и подготовить их к тому, что их Господин прибудет утром и неожиданно ²⁵⁵ атакует отряд. Бароны же совершенно поверили ему и  приказали, чтобы он был накормлен, и совещались друг с другом о том, что они будут делать в данном случае.  Однако Граф Тулузский и Епископ Пио до сих пор не прибыли в отряд. Бароны же поспешно послали за ними, объяснив эту ситуацию. Они шли и двигались всю ночь, так что они смогли достичь всей армии до рассвета. Знамёна развивались по ветру и звучали трубы. Там было такое множество людей, что не все из них нашли приют на отведённых им местах. Сулейман же спустился с гор на равнину около Тирса, как  сказал пленный посланник. ²⁵⁶ Тогда же наши люди, находящиеся там, подстерегли его, вооружились и затрубили в трубы. Каждый поднял своих людей, и принял командование ими, и очень быстро все стали в боевой порядок.

Глава 56. Повествующая о том, как Сулейман пришёл с огромной многочисленной армией, атаковал наших людей, и о результатах стычки.

Воины армии Сулеймана были из разных стран, среди них было примерно 100 000 конников. [Эти воины] потянулись к входу, обращённому прямо на Север. Граф Тулузский стоял там лагерем, и этот проход доверили охранять именно ему, но Сулейман, который день назад разузнал маршрут и не увидел на нём никаких преград, даже не предполагал этого, так как он не увидел не приближения Графа, ни его отряда [среди ночи]. Эти воины атаковали людей, прибывших [в течении ночи]. Христиане приняли их очень свирепо, с мечами ²⁵⁷ и саблями, и тяжело повергли их, и заставили их отступить. Сулейман, который следил за ними, заставил их повернуть [обратно] вместе с ним и повёл их в атаку на людей Графа Тулузского. Герцогу Готфриду, Боэмонду и Графу Фландрийскому было сообщено об этом, и посчитали, что такое множество турков Граф Тулузский не сможет сдерживать постоянно, ²⁵⁸ и [так] он направил своих воинов на открытое место, и атаковали турок. Рукопашная схватка была невероятно тяжела и безжалостна, и многие там были убиты. Многие были убиты, и что хорошо так это то, что Ги [I] де Монфери, сенешаль короля Франции, ²⁵⁹  Ги де Пассе [Виконт де Шамон, кастелян де Пуасе и виконт Шартра; и] Рожер де Борневаль покрыли себя великой славой. ²⁶⁰ Но эта битва длилась в общей сложности больше часа. В конце её турки смогли испытать терпение наших людей не очень долго, но были разгромлены и предательски отступили. Наши люди не преследовали их [очень] долго, так как горы и леса быстро укрыли их. Однако 4 000 турок были убиты, и многие взяты в плен живьём. Наши люди испытывали огромную радость от этой победы и вернулись в лагерь и осадили город так хорошо, как только могли с целью вызвать гнев и упадок духа горожан, которые ожидали помощи.  Они сделали осадные машины, и в огромном количестве бросали горожанам головы турок, которые были убиты в бою. Они послали пленных и тысячи голов турок Императору. Император поблагодарил их и по той причине был очень доволен, и опять послал новые дары, ювелирные украшения, шёлковые ткани, и другие вещи необходимые  для всех и приказал купцам взять различной пищи и всего необходимого для отряда [на поле боя].

Глава 57. ²⁶¹ Повествующая о том, как бароны договорились о сторонах осады, и как они старались ежедневно напасть на город.

Наши бароны совещались о том, как можно осадить этот город со всех сторон, так как иначе они не видели возможности захватить его. Они расположились таким образом: Герцог и два его брата на востоке; Боэмонд, Танкрет и другие бароны, которые были в их отряде на севере; Герцог Нормандский и Граф Фландрийский находились за ними к югу. Граф Тулузский, ²⁶² Гиом Лиманский, Епископ Пио, Граф Шартский и другие многочисленные бароны со своими людьми стали лагерем так, что весь город был окружён за исключением озера, которое было на востоке. И после этого они быстро послали [людей] в лес и приказали принести большое количество брёвен для создания огромных осадных машин. Все плотники и столяры вышли из отряда, их оказалось огромное количество. За то малое время пока они создавали осадные машины и поднимали их на тросах, они успели  защищающий ров и построили плотину на рве и сделали подкоп под стены [которые были так хорошо защищены]. Там они выбрали огромное количество камней со стен и башен, так что многие места в стене треснули и развалились во многих частях. Они в общей сложностью потратили целых семь недель, для того чтобы сделать этого. Тем временем там часто и очень много раз проходили нападения и бои у стен. Однажды бароны согласились что город будет атакован, но это нападение не принесло ни малейшего вреда ни городу,  ни тем кто был внутри него, однако же, два храбрых мужа были убиты.  Первый из них звался Балдуин Шаудерон, богатый и храбрый король Барри; другим же был фламандец по имени Балдуин [II, Великий] Ганд [Правитель д'Алост], благородный и храбрый муж. Однажды они были вдвоём недалеко от передовых позиций [наших людей], когда один из них был убит ударом камня, а другой был убит стрелой. Вильям, Граф де Форе и Ганон де Лиль – эти два благороднейших мужа – и другие атаковали [неприятеля] в это день [но так же были пронзены стрелами]. ²⁶³ В это время Ги де Пассе, очень добрый  король скончался от болезни [распространившейся] в отряде. Отряд же находился в большой скорби по поводу смерти этих благородных людей; каждый муж [надеялся], ²⁶⁴ что Наш Господь сохранит их на небесах навечно в награду за прекрасную службу, что они [сослужили ему] ценой своей смерти. Они были почётно похоронены, и позднее [Крестоносцы] завершили их работу. ²⁶⁵

Глава 58. Повествующая о том, как бароны создали свою деревянную крепость и приблизились к городу, и как горожане разрушили деревянную крепость и убили многих в ней.

Однажды руководителя отряда пришли к соглашению о том, что осадные машины, которые они сделали надо переместить и приблизить к крепости, итак каждый великий муж скомандовал быстро сделать осадные машины на своём участке. Граф Гартман [Делиген-Кубур] и Генрих Дескуи, которые были очень добрыми и славными рыцарями, сделали такую деревянную башню из огромного ствола дуба, вслед за тем поместили туда двадцать рыцарей, [которые] были полностью скрыты в башне, и ниже их был другой муж, который делал подкоп под стены. Они передвинули крепость, [так] что она соприкасалась со стеной. Рыцари внутри крепости защищали [эту крепость] пока муж внизу пробивал отверстие в стене. Турки в [городе] обратили большинство осадных машин от этой крепости, а эта крепость и множество их было разрушено ударами больших камней, и крепость была уничтожена и упала, так что ни один не сбежал, [ни] сверху, ни снизу, однако каждый умер. ²⁶⁶ Это было очень печально для отряда, но они сделали больше, но небольшое утешение будет получено ими от нашего Господа. Пилигримы не оставили свой планов, но каждый стремился сам в большей или меньшей степени осадить турок в городе, и атаковал их так часто, [в течении] дня и ночи, что пилигримы дали горожанам небольшую передышку. Но была одна вещь, что огорчала наших людей больше, и это была свежая еда и новые люди, вооружение и артиллерия, ежедневно попадающая в город через озеро, и пилигримы не могли предотвратить этого, это обстоятельство их ужасно расстраивало. ²⁶⁷

Глава 59. Повествующая о том, как наши люди пришли к общему мнению по поводу осаждения города с воды, тем самым, предотвратив [возможность] входа и выхода граждан.

Наши бароны совещались о том, как они могут помешать этому проходу по воде. Они собрались и договорились о том, что  пошлют многочисленных рыцарей, мудрецов и пехотинцев и [эти люди] захватят все корабли, которые они найдут на побережье, и поместят их на повозки, ²⁶⁸ и привезут их столько, сколько они смогут привезти целыми или же разделёнными на две либо три части. Кроме того, они послали к Императору и попросили его предоставить суда. [Меж тем] для выполнения данной работы они незамедлительно двинулись к морю и нашли огромное количество судов, которые они захватили. И, кроме того, по приказу Императора, который охотно выполнили [их просьбу, они] двинулись на других судах, тогда они соединили четыре или пять повозок для судов, и погрузили суда на них целиком с помощью людской силы, и употребили множество народа для того, чтобы их перевезти с помощью людской силы и вьючных лошадей, на расстояние в семь миль или даже более в течении одной ночи.  Эти суда очень быстро были сняты с повозок и спущены в озеро – для многочисленных людских рук это была лёгкая работа – и так решили задачу с огромным рвением. Они нашли среди отряда очень много людей, которые очень хорошо знали искусство мореплавания, и они были назначены на должности на корабли, многие же добровольно отправились в качестве воинов [на корабли]. Они взяли многих [людей], как и хотели, и очень хорошо снарядили корабли. Некоторые корабли имели 100 [бойцов], другие же 50 или 30 или 20 в соответствии с их комплектацией. ²⁶⁹ Таким образом, люди захватили все водные пути. Когда же отряд увидел, что путь через озеро захвачен у горожан, они очень обрадовались и надеялись, что осада продлиться не долго. Турки же в городе, увидев, что наши люди  совершили такую огромную и тяжёлую работу, они почувствовали отчаяние и неудобство, и удивились энергии наших людей, которые  совершили это [деяние] в столь короткое время. И тогда они были заперты со всех сторон, и потеряли подступ к своим судам. ²⁷⁰

Глава 60. ²⁷¹ Повествующая о том, как город был окружне с воды и суши. Как наши люди атаковали его. И о стреле, выпущенной Герцогом Готфридом.

Когда бароны увидели, что их суда [отрезали] озеро, так что ни один человек не мог их побеспокоить, они немедленно начали отдавать приказы, чтобы все люди вооружались и пошли на осаду, и согласились с тем, чтобы другие бароны нападали по всей площади [стен], там, где был расположен их лагерь. Они убеждали и увещевали своих людей сделать это лучшим образом. Нападение должно было быть сильнее, чем было всегда. Там многие метали огромные камни с помощью осадных машин. Каждый муж сделал свою часть работы. На северном участке, что находился [под началом] Графа Тулузского, была большая крепость, более защищенная, чем на других участках. В этой части крепости, в частности, находился дворец, в котором [находилась] жена Сулеймана. Долгое время Граф решался разрушить эту крепость, он бросал в неё много камней, [сгорая от] стыда, таким образом [он] продолжал [бросать] новые камни, которые могли разрушить крепость до трещин, ²⁷² и с каждым ударом камнями трещины становились всё более явными. Люди  в отряде осознали это и видели, что крепость начинает разрушаться. Они пересекли ров и перенесли осадные орудия к стенам и пробили в них отверстие. Горожане внутри метали огромные камни в осадные машины, и они задели многих пилигримов, которых они увидели без укрытия, стреляя из различных луков и арбалетов. И, так как они видели, что стены начали рушиться, они построили укрепление из камней и стрел, и сделали действительно крепкую стену, хорошую и толстую. Наши люди в деревянных крепостях  хотели сделать подкоп под стенами такой ширины, чтобы в нём могли пройти два человека.

Около стен участка Герцога Готфрида постоянно происходил бой, там, в частности, был турок – сильный, огромный и храбрый – который наносил огромный вред нашим людям и ранил многих [людей] с помощью тяжёлого турецкого лука. И так как он мог немного [говорить] на нашем языке, ²⁷³ он постоянно проклинал и отговаривал атакующих, и называл их трусами. Так случилось, что Герцог Готфрид увидел это и наблюдал за ним долгое время и был чрезвычайно раздражён им, и размышлял о том, как он может сделать что-либо, чтобы добиться передышки от него. Он держал в своих руках хороший и мощный арбалет и поднимал его кверху, пока турки шли [вперёд] снова и подвергал себя опасности. Герцог увидел и прицелился и выстрелил в него, и удар был так силён, что насквозь пронзил его живот, [так] что он  упал вниз на землю со стен. Крики и возгласы и великая радость поднялась в отряде. Герцог познал большую славу, и очень многие молились на него в отряде. Другие же сарацины с враждебной стороны укрепления были  приведены в большое замешательство,  очень испугались, следовательно, они стали защищать себя [в] более трусливой [манере]. Местные жители в других участках города, бросали камни  на атакующие их крепость,  и ранили  многих своими бросками, стрелами и метанием смолы, масла и жира – всего кипящего – и [они] также бросали горящие головни и другие зажжённые вещи. Местные [бросали] так много, что неизбежно они сожгли некоторых [пилигримов]. Нападающие на город со стороны Графа Тулузского, о которых я уже говорил ранее, серьёзно стремились сделать подкоп под стену, но одна деталь совершенно расстроила их.  То что они разрушали в течении дня, турки восстанавливали в течении ночи, так что они находили покинутые камни, и работали ещё более яростнее, чем они это делали ранее. Тогда один очень храбрый рыцарь из Нормандской армии пришёл туда и убедил их идти далее. Они пересекли ров на передовой линии защищённые шлемами на головах, и [их] щитами в руках, и энергично [совершенно] разрушил то, что турки [в целом] восстановили снова. Но они не пошли за ним, и люди на стенах кидали в него огромные камни, и так густо, что они убили его в непосредственной близости от зрителей. Тогда же, с помощью крюков и якорей, они подняли его тело к себе на стены, и разоружили его, и бросили тело [вниз] нашим людям. ²⁷⁴ Когда наши люди взяли тело и похоронили его с честью. Он был очень оплакиваем в отряде Христиан.

Источник: A Middle English chronicle of the First Crusade: the Caxton Eracles / [William of Tyre]. Ed. and with an introd. by Dana Cushing. Vol. 1. 2001