ГИЙОМ ТИРСКИЙ

СРЕДНЕВЕКОВАЯ АНГЛИЙСКАЯ ХРОНИКА О ПЕРВОМ КРЕСТОВОМ ПОХОДЕ

КНИГА ИРАКЛИЙЦЕВ

Глава 21. Повествующая о том, как Пётр Пустынник узнал о всех этих [волнениях] и [о] вреде который за этим последовал.

Пётр путешествовал с оставшейся армией, ¹²² когда к нему приехал посланник и рассказал ему о бедствиях, которыми группа была подвергнута с тыла. Пётр немедленно сказал слова о том, что пилигримы возвращаются к Нишу. Когда же они вернулись назад, то они нашли их злых товарищей, обезглавленных [и] лежащих на дороге, [и] очень опечалились за всех [кто был убит]. Один нашёл убитым отца, другой же брата или сына, остальные жену или дочь. Это было невероятно печальное зрелище. Пётр, который был направляем только непорочным проведением Нашего Господа, желал только утоления злобы и прекращения разногласий, что возникают между людьми. Он отправил нескольких мудрых и благоразумных людей к Правителю и высоким людям города с целью задать вопрос почему они совершили это зло и жестокость людям Нашего Господа. Они же ответили, что это был скорее недостаток пилигримов, и что пилигримы первыми совершили нарушение закона, когда сожгли их мельницу и пригород. Когда же Пётр и мудрецы которые были с ним услышали об этом, они решили что здесь не время и не место мстить за их неправду, и в обмен на это затронули вопрос о мире и согласии с целью снова получить добычу, пленников и скарб, который забрали жители города у их отряда. Но там было несколько людей из простого народа, которые не думали, что правители и горожане заключат мир, но они хотели отомстить за жестокое беззаконье, которое жители города совершили над ними. Пётр почувствовал все эти мнения и быстро возрастающее зло, и послал мудрейших и величайших людей его армии для заключения мира с жителями города. [Но] его люди не хотели мира. Он приказал [с герольдами в лагере] что, во имя его, и во имя баронов никто не смел помешать этому миру под страхом смерти. И он поставил это условие для всех пилигримов, их верных вассалов и в повиновении они пообещали ему это. И когда пилигрим узнали об этом, они не вернулись к прежнему, ¹²³ но [несколько довольно] безумных людей пошли дальше [другой дорогой], и произвели большие волнения, и отказались от повиновения [Петру]. Посланцы, которые были в городе заметили, что при заключение договора вновь возникнут волнения, что росли всё больше и больше и возвратились к своим товарищам без какого бы то ни было заключения и, не совершив деяний, которые они должны были совершить. И [несмотря на это их] деяния были лучшими, для того чтобы предотвратить волнения, несмотря на то, что горожане не имели достаточной силы, так как тысячи пилигримов [превосходили их, и] никто не мог ни сдержать, ни препятствовать [им], он эти безумные пилигримы подвозили орудия к городу. Так некоторые [люди], или же даже многие, вышли из города [биться] против пилигримов, [и так] началась их битва. Рукопашная схватка [была] очень многочисленной и жаркой, и [они] начали убивать других в большом количестве.  Пётр же не мог остановить свой отряд, но вместо этого смотрел на бой. Горожане со стен и бойниц видели, что их люди проигрывают бой и осознавали, что руководители армии не участвуют в этой войне, и [таким образом, они] полагали, что пилигримы не помогут своим товарищам, и [так горожане] открыли ворота и вышли из города, вооружившись, большой группой и вступили в бой, найдя около 500 наших людей на мосту, и направились к ним и убили их всех, так некоторые из них были сброшены в воду, и все погибли. ¹²⁴ Когда же пилигримы увидели этих людей, которые нанесли им огромное поражение, они не долго терпели это, но схватили оружие и объединились друг с другом, так быстро, как только они смогли вооружиться. Люди, которые начали этот инцидент, были разбиты первыми, и начали бежать так быстро, что ничто не могло помешать им. Лошади горожан начали топтать пилигримов, которые шли на помощь своим товарищам, после чего эти добрые люди [также] были разбиты. И горожане, которые были рядом с ними во время отступления, непосредственно начали их преследовать, и убивали их. Наконец, когда наши люди отступили, горожане вернулись за скарбом и техникой, и захватили всё вокруг, забрав женщин и детей, которые не могли убежать, и лишили их свободы. Пилигримы проиграли это сражение, и потеряли убитыми 10 000 человек, Болгары же победили. Пётр Пустынник лишился повозки полной богатств, которая была взята им из Франции, с целью помочь и подкрепить необходимым его армию. Но те, которые сбежали от этого поражения прибежали в лес, и скрылись благодаря глухим чащам и ночи. ¹²⁵ На следующий день они начали созывать остальных, криком, ¹²⁶ звуком труб и волынок в лесу, и так они собрались. ¹²⁷ И собрались они вес вместе на маленьком холме. ¹²⁸

Глава 22. Повествующая о том, как Император Константинопольский, узнав об этом инциденте, отправил своих послов к Петру Пустыннику.

Лишь на четвёртый день, все вокруг [снова] собрались около Петра, и количество пилигримов насчитывало примерно 4 000. Они были чрезвычайно озабочены, так как они потеряли своих друзей и своих людей и едва ли не всю свою технику, но, несмотря на это шли дальше в путешествие, которое они предприняли, испытывая огромные неудобства и страдая от недостатка пищи. И в то время пока они находились в данном положении, они увидели посланцев Императора Константинопольского направлявшихся к ним, после этого [посланцы] обратились к Петру. И в скорости Пётр подал сигнал дворянам и командирам отряда подойти и услышать письмо, которое было им адресовано. И после того [как господа собрались] посланцы начали говорить в таком стиле: «Господа, Император Константинопольский услышал много недобрых вестей о Вас и плохой репутации Вашего похода, так как ему рассказали о том, что Вы идёте через его Империю с большой силой и всегда грабите людей. [Вы] разрушаете города и убиваете жителей, и делаете насилие и противоправные деяния какие только можете. Гостеприимство, щедрость и все одолжения, которые были предоставлены Вам, бессчетны, [все эти добрые дела] ни покорили, ни успокоили Ваших сердец. В обмен на это он приказал, чтобы вы не оставались ни в одном городе более трёх дней, но [вместо этого вы] двигались прямо к Константинополю, где он прикажет сразу выйти к Вам и принести Вам пищу на дорогу за разумную плату».

Когда же добрые люди узнали о том, что им предоставлена такая милость Императора, они очень обрадовались и простили сами себя за эти бои и сражения, и открыто признали, что Белград пал [перед ними] за применение силы и грубое нарушение закона и они не имели обид или порицаний за это. Посланники направили их на дорогу, которая привела их к Константинополю.  Они нашли Вальтера и его людей, ожидавших их там, и они стали ожидать вместе прихода других войск, и расположились лагерем на месте, предназначенном им [Императором], и они рассказали друг другу о своих бедах. Император же сразу послал за Петром, и Пётр отправился к нему. Он увидел в городе много вещей, дворцов, богатств, много чудес, ¹²⁹ но он был очень добросердечным человеком и храбрецом и не был потрясён ними. Император потребовал от него [информации о] состоянии его людей и других западных баронов, что также двинулись, взяв знак Креста. Пётр же очень хорошо ответил ему на все его вопросы и сказал, что они очень несчастные люди и двигаться вперёд, вместе с принцами и дворянами решили очень много людей, которым осталось не так уж долго идти. Император и его бароны во дворце увидели, что Пётр был мал, невредим, мудр, справедлив, и так хорошо определил все вопросы, ¹³⁰ [они] сказали, что они удивлены и очень хвалили его и предоставили ему многое в долг. Император дал ему огромные дары и выразил ему свою благосклонность, и только после этого он позволил Петру возвращаться к своим людям. Так отряд пилигримов отдыхал, в спокойствии и мире. И немного позднее, по приказу Императора был подготовлены корабли и пилигримы пересекли море под названием Пролив Святого Георга и вступили на землю под названием Вифиния, которая была первым регионом Азии, и они собрались у места под названием Кивитот [Гемлик, Турция] на берегу моря.

Глава 23. Повествующая о питании отряда Петра Пустынника и о том, как    3 000 Германцев захватили крепость и убили каждого в ней силой оружия.

[В течении] примерно двух месяцев они [стояли] около границы их врагов, и каждый день находили свежую пищу, покупаемую за умеренную плату. Поэтому они считали, что будет лучше подождать, но это долго нельзя было выносить. Они не начали движения и создали группы фуражиров в этой стране 10 000 или даже больше двинулись дальше, несмотря на своих баронов, которые руководили отрядом. Однако Пётр приказал [им] и отправил им письмо, [предписывающее] чтобы они подождали, и не удалялись от армии пилигримов, пока не подойдут великие принцы. И благодаря этому приказу они остановились. Однажды Пётр вновь переплыл пролив и пошёл в Константинополь с целью договориться о пище, которая стала дорожать. Простые же люди увидели, что Петра нет в лагере, и они стали более смелыми [в его отсутствие]. Они собрались вместе и без труда набрали 8 000 пехотинцев и примерно 300 конников. ¹³¹ Они сформировали свой отряд, и пошли против воли и запрета всех великих мужей отряда, все двинулись к городу Никее. Когда же они подошли к этому городу они захватили все пригороды вокруг и захватили удивительное количество большого и малого скота, и унесли большое количество награбленного добра и вернулись в целости и сохранности в лагерь к остальному отряду, радостные и весёлые. Германцы, ¹³² которые были грубыми и смелыми людьми, увидев эту славу и ту добычу, которой завладели другие, и стали очень завидовать,  и они тоже двинулись с жадностью и [желанием] славы. Все Германцы собрались вместе, и примерно в количестве 3 000 пехотинцев пошли прямиком к Никее. ¹³³ Это была крепость, стоящая на холме, и меньше чем на четыре мили отдалённая от другой Никеи. ¹³⁴ Так Германцы вместе пришли и начали очень сильную атаку крепости, [и] те, которые были внутри неё, защищали себя от их великой силы [так] долго, как только могли, однако это не имело значения, так как крепость была захвачена силой. Германцы вступили в неё и всех кого они там нашли – мужчин, женщин и детей -  всех безжалостно убили. Они обнаружили там много пищи и других вещей и, кроме того, увидели, что это место является невероятно прекрасным и очаровательным, и ввели туда войска, и сказали, что они будут держать их в крепости до тех пор, пока не прейдут великие принцы, которых они дожидаются.

Глава 24. Повествующая о том, как Сулейман, правитель той страны, отомстил, вернув обратно свою крепость, и убив Германцев которые были там.

Сулейман, ¹³⁵ правитель и господин той страны, задолго до этого услышал о том, что Христиане отправились из Франции с целью достичь Сирии, и что они намерены пройти через его земли. Поэтому он отправился на Восток, когда они пришли, и вернулся  [оттуда] с большим количеством рыцарей и других людей, [используя] которых он намеревался удержать свою земли и нанести поражение своим врагам когда они попытаются пройти через неё. Именно в это время он продвигался к лагерю наших людей, и [он] со своими людьми был в лесах и горах. Он услышал о том, как Германцы захватили его крепость и убили его людей, и он двинулся так быстро, как он только мог и окружил крепость и захватил её незамедлительно, и отрубил головы всем, кого обнаружил в ней. До основной же армии дошли слова Сулеймана о том, что он хочет уничтожить всех Германцев, а также их товарищей. Они очень опечалились от этого, и в лагере был большой плач. Люди обозлились друг на друга, и стали грубо разговаривать, и сказали, что бароны армии не должны позволить этого, однако они хотели сразу седлать лошадей и отомстить за пролитую кровь их собратьев. Великие люди отряда, которые много знали о войне и других вещах которые [делали] простые люди, хотели удержать их в мире и сказали, что это может повлечь за собой непоправимое. К тому же Император тоже советовал, что было истиной, [чтобы] он обождали прибытия великих баронов, которые должны пребыть в скорости. Простые люди и глупый народ были не довольны этими словами, кроме того среди них был командир по имени Готфрид Буррель [де Этампе], который постоянно пробуждал в них ярость и распространял слухи которые в большинстве случаев оскорбляли рыцарей, и прямо сказал, что они неверные и лживые, и что они не позволяют месть не потому, что они мудры, а потому что они очень трусливы.

Глава 25. Повествующая о том, как наши люди собрались вместе с целью отомстить за Германцев, и о сражении, которое состоялось у них с Сулейманом. ¹³⁶

В последствии произошло так, что худший совет превозмог лучший, и это не удивительно, так как было гораздо больше глупых людей, чем мудрецов. Простые люди, безрассудно, так взбесились, что бароны и другие лица поспешили, чтобы не попасть в руки коннице и пехоте. Это были 25 000 пехотинцев и 500 очень хорошо вооружённых конников. Они построились в шеренгу и двинулись через лес и горы, прямо к Никее. Они не успели пройти трёх миль как Сулейман, а также многие люди вместе с ним, различили их  то время как они сами тайно и секретно передвигались по лесу с целью напасть на основную массу пилигримов. Но когда же он услышал шум и ссору в лесу, он понял, что это шумят Христиане идущие против него. И он позволил им пройти. Он и все его люди решили напасть на группу за лесом, тогда стало очевидно, что они не смогут уйти. Когда же наши люди ушли, Турки преследовали и внезапно напали на них, что было очень неосторожно для них, и все вместе они напали на наших людей, бросая в них копья и стрелы, с целью отомстить за смерть их братьев. Язычники увидели, что Христиане уверенно бьются, и каждый муж делает это лучше язычника. Язычники же в свою очередь  были полны большого неистовства, и началась очень яростная битва, и по обе стороны было много убитых. И битва не кончалась в течении длительного времени. Однако у Сулеймана было много конницы, [против] которой наши пилигримы не могли долго биться, и вместо этого [пилигримы] начали беспорядочно отступать и обратились в бегство. ¹³⁷ Турки преследовали их, убивая всех, кого поймают, после чего они последовали в лагерь пилигримов. Вальтер Безгрошовый, Реджинальд де Бройс и Фалькер де Ориенс, которые были добрыми и храбрыми мужами были убиты. И среди всех остальных убитыми или же пленными были, примерно 25 000 пехотинцев и 500 конников, которые были второстепенными персонажами и были убиты или взяты в плен.

Глава 26. Повествующая о том, как Пётр Пустынник, будучи в Константинополе, был извещён об этом поражении и спас 3 000 Христиан, которые находились в большой опасности.

Эта победа наполнила Сулеймана и его людей большой гордостью, и в полной уверенности в собственных силах он атаковал лагерь Христиан, где были старики, мужчины, женщины, клирики и монахи, которые остались, которых он предал смерти. Он нашёл младенцев и малолетних детей, которых похитил, которые в последствии были в рабстве [у Турок]. В стороне от лагеря около моря находилась старая крепость, покинутая и разрушенная и никто не обитал в ней, не нашлось ни дверей, ни окон. Сюда же скрылись около 3 000 пилигримов, один за другие, [прибежав] спасая свои жизни. Они забаррикадировали вход, как только могли, используя лес и бревна, и огромные камни. Турки же, узнав об этом, пришли и начали со всех сторон очень напряжённо атаковать. Пилигримы же [внутри] защищали себя, как только могли, в чём для них была великая нужда [так как они были бы или убиты или пропали]. Пока же они были атакуемы, посланник поспешно пришёл к Петру Пустыннику, который находился в Константинополе, и рассказал обо всём вышеупомянутом. Этот посланник сказал ему, что почти все его люди погибли, спасся лишь небольшой отряд, который находится в огромной беде в старинной крепости [которую Турки] окружили, которые будут в ужасной опасности, если они в скорости не спасут их.  Пётр был очень смущён и невероятно опечален. Однако же он немедленно побежал к Императору и пал к его ногам и умолял его, ради Бога [и] спасения его души, оказать помощь несчастным людям, которые находятся в большой опасности, [и сказал] что если он не поспешит к ним, все они погибнут. Император же, который очень любил Петра, немедленно посла своего посланца к крепости, требуя, чтобы Турки, напавшие на пилигримов, прекратили это нападение и уехали оттуда. Они же ушли немедленно, как только услышали приказ Императора, однако они забрали с собой достаточное количество пленных, лошадей, мулов и другого скота, палатки, шатры и оружие, ¹³⁸ и как только всё [это погрузили] они вернулись в Никею. Здесь вы услышали о том, как много людей из простого и глупого народа погибли, так как не могли стерпеть руководства ими мудрецов. Здесь также можно увидеть как  бывает опасна вера в полководческое руководство неумелых [в военном искусстве].

Глава 27. Повествующая о том, как священник по имени Готтчалк возглавил      40 000 Германцев, отправившихся в путешествие и  об их преступлениях.

Так Пётр уже вернулся в Вифинию, и я сейчас хочу рассказать о том, как немного позже этого священник по имени Готтчалк проповедовал в Священной Римской Империи, как и Петр, он происходил их Франции. Он со своими людьми отправился в поход, собрав в общей сложности 40 000 Германцев. ¹³⁹ Они двинулись прямиком к Венгерскому королевству, поэтому Король Венгрии приказал, чтобы они были замечательно приняты, так как они его соседи, и чтобы их [снабжали] ¹⁴⁰ пищей и другим необходимым за приемлемые цены. Они же нашли эту землю прелестной и решили обосноваться в ней до зимы, ¹⁴¹ и благодаря их промедлению начала расти их надменность, так они [начали] присваивать еду и иные припасы, и красть домашний скот с их полей. [И] они захватывали женщин, [и] били и убивали их мужей. И они не прекращали свои преступления, когда бы то ни было. Король этой земли получил известие об этом от своих людей, и был очень рассеян, и глубоко пожалел о том, что смог терпеть это так долго, и берёг свою гордость, и позволил [своему терпению] причинить вред его земле и народу. И он собрал много конников и пехотинцев с целью отомстить Германцам. Он двинулся преследовать их, так в скором времени он нашёл их в самом центре своей земли, около стен крепость под названием Белград. Король увидел и услышал о других преступлениях, которые они совершили в его землях [даже] после того как он начал их преследование. Германцы же в свою очередь узнали о том, что Король идёт против них и что он был уже близко, и кроме того, они прекрасно знали о том, что вели себя не верно по отношению к нему, так как они сделали много болезненных переворотов и зла его земле, поэтому они не заслуживают его благосклонности и благожелательности. Тем не менее, они вооружились и сказали, что они сами защитят себя от Венгров, и не умрут напрасно, но дорого продадут свои жизни. Когда же Король и Венгры поняли это, они подумали, что Германцы очень сильны и могущественны. И они все отчаялись. И Король понял, что они не смогут победить Германцев без страшных смертей своих людей, так он покинул идею войны отдавая предпочтение тонкости и лживости, которые могли использовать только дураки и подлецы, применявшие обман и вероломство. Король и Венгры отправили Готтчалку послание и храбрецов из их армии с целью обмануть их словами мира, и сказали им следующее: ¹⁴² «Множество жалоб и [множество] дурной славы относительно Вас, Господа, поступило к Императору. Он послал нас, так как он, услышав это, сказал, что вы не имеете ни [крепкой] веры, ни правды как многие в Вашей армии, он  дал Вам все, что вы хотели, и Вы же убиваете его людей. Вы взяли их дочерей и жён, и причинили много нарушений [этим женщинам], что не следует продолжать. Купцы и другие люди, которых вы находите на пути, находятся в огромной опасности, и в скорости вы не будете досаждать нам, будучи убитыми или пленными. Согласившись с этой мыслью, Король [сейчас] очень глубоко опечален. Однако же Король прекрасно знает, что не каждый из Вас виновен в этих преступлениях, но есть среди Вас много добрых людей и мудрецов, для которых это неблагоразумие неприятно, и которые считают что эти нарушения грех, который приводит в ярость Короля и его людей. В обмен на это Король не хочет обрушить всю тяжесть ответственности одной группы на всю армию, будет не правильно если добрые пилигримы будут платить за грехи злых людей, и [поэтому] он с неохотой сдерживает месть ко всем Вам. За это мы советуем Вам успокоить Короля на пути преследования, и мы обещаем Вам, надеясь, что Вы не вернётесь к злу: [Вы должны] предложить и сдать себя самих, своё оружие, и всё своё добро на его волю и милосердие, не требуя от него каких либо условий. Так как, если Вы не сделаете этого, Вы [конечно] представляете, что [Вы] не можете сопротивляться ему, так как Вы находитесь в центре его владений, и не сбежите от него».

Готтчалк и благородные люди его воинства, для которых эти преступления и неблагоразумные деяния были неприятны, поняли, что слова посланников относятся именно к ним, и [они] очень надеялись на благородство и милосердие Короля. Собрав людей, известив и спросив их совета о сдаче ими оружия и  предоставления их на милость Королю. Люди же не сделали этого, и они ответили. Что не хотят всегда подчиняться лживым людям. Однако, в конце концов, люди последовали совету своих мудрецов. Они сдали своё оружие и сделали всё остальное по приказу Короля. [Однако же], когда они полагали, что спасут свои жизни, таким образом, они пришли к [своей] смерти. Венгерская армия атаковала центр их группы и так по своей неосторожности они погибли, [так как] их начали убивать и, убивая, не спрашивали о том хороший он или плохой. Они убили так много [пилигримов], что им пришлось идти по колено в крови. Это было очень печально и жалостно видеть трупы добрых Христиан на дорогах, тропинках и полях. ¹⁴³ Немногим из них всё-таки удалось сбежать и  вернуться домой, рассказывая все об этой злобе и предательстве, после этих [происшествий], они отговаривали всех пилигримов, которых находили по дороге, чтобы они ни за что не шли в сторону Венгрии.

Глава 28. ¹⁴⁴ Повествующая о том, как 200 000 пеших Христиан и 3 000 конников ¹⁴⁵ собрались в этот поход, без [какого либо] руководства, и об их преступлениях.

В скорости после того великого случая, о котором я рассказывал ранее, множество пехотинцев собрались без руководства. Несмотря на это среди них были великие и добрые мужи, однако же, простые люди не захотели ни подчиняться, ни обращать на них внимания. Это были среди других: Томас де ля Фер; Клирмбольд Ванеи [правитель Ванеи]; Вильям Плотник [виконт де Мелен] ¹⁴⁶ и Граф Гартлан [правитель Дилингер – Куберг]. Эти люди двинулись, принося множество злых смертей и совершая преступления во время путешествия, и среди них постоянно росли безумие и гнев [словно жажда крови], которые заставляли их убивать всех иудеев на всех дорогах и во всех городах которые они проходили. Они убили удивительное число иудеев в Колне [Кёльне], Майнце и других местах. ¹⁴⁷ И, кроме всех прочих, к данному отряду присоединился очень благородный правитель по имени Граф Эмис ¹⁴⁸ [Граф Лорингенский]. Когда он увидел этих людей, он присоединился к их отряду, с целью самому отправится в путешествие. Он не подвергал этих неуправляемых людей ни наказанию, ни порицанию, кроме того, был вовлечён ими в совершение злых поступков. ¹⁴⁹ Они прошли через Франконию и Баварию и  вступили в границы Венгрии, и подошли к городу Визельбургу [Нижняя Австрия, Австрия]. ¹⁵⁰ Они полагали, что пройдут через Венгрию без какого либо сопротивления, однако когда они решили перейти через крепостной мост, он был закрыт с целью защиты от них.  Следует отметить, что эта крепость с одной стороны защищена рекой Дунай, с другой стороны рекой Лайт. С других сторон она была защищена глубокими болотами. Внутри крепости находилось очень много хорошо вооружённых людей. Таким образом, нельзя было спокойно войти в город, не применяя силу, кроме того, Венгерский Король был осведомлён о цели прихода этих людей, которые без труда насчитывали 200 000 пехотинцев и более чем 3 000 конницы. И [Король] не сомневался, что они, уже однажды прошедшие через эту землю, будут мстить за вероломство и измену, которая пала на голову людей Готтчалка, так как молва и слухи о смерти этих глупцов и преступников начали очень быстро распространяться через все земли. Они же сами ясно понимали, что они не войдут в Королевство просили оставить военный гарнизон и отправить письмо Венгерскому Королю с целью просить его, чтобы они могли пройти в мире, и тем временем они стали лагерем на пастбище до движения вперёд.

Глава 29. ¹⁵¹ Повествующая о путях, которыми люди начали разорять королевские земли, так как он не дал им разрешения на движение.

Они немного подождали, пока не пришёл отчёт от того, кого они отправили к Королю, однако же [посланники] вскоре вернулись, так как они не сделали того, что от них требовалось. Король ответил о том, что [не] просил и не приглашал их вступить в его страну. Когда же великие и простые пилигриму услышали об этом, они были очень озлоблены, так как они очень тяжело трудились и многое перенесли, пока двигались сюда, и сейчас они потеряли возможность прохода. Они решили сжигать и разрушать всё [во] владениях Короля на этой стороне реки. Они начали палить города, брать в плен народ и разрушать страну. Пока же они делали это, жители крепости вышли с 700 королевскими людьми, то есть тяжеловооружёнными рыцарями и сержантами. ¹⁵² [Венгры] все переплавились при помощи судов и стали впереди пилигримов, ясно представляющих себе это, и они могли защищаться [против] продвижения пилигримов, [так] что пилигримы не могли обойти их. Когда же пилигримы увидели это, они энергично двинулись против Венгров, так что все [Венгры] были убиты, прежде чем могли защитить себя, исключая тех, кто утонул в болоте, и укрылся в камышах. Когда же пилигримы одержали эту победу, их смелость возросла, и [они] сказали, что силой возьмут венгерскую крепость, и пройдут через эту землю без получения разрешения. Тогда они начали собираться и убеждать всех сделать это. Они собрали столбы и сделали многочисленные помосты, с помощью которых они переправились через реку, укрывшись щитами и круглыми щитами, ¹⁵³ и решили подняться на стены и храбро атаковать армию пиками, ¹⁵⁴ и [они] сделали такой огромный подкоп под стены, [так] что проход казался готовым, для того чтобы пройти через него. Это приблизило бы отчаянную смерть горожан, [что было ясно] так как они очень вяло защищали себя, испугавшись в сердцах того, что они умрут. И вдруг боязнь и страх прокралась и в сердца пилигримов, ожидавших внезапного убийства, и [это] произошло неизвестно отчего. Как только [они] взобрались на крепостные стены, и они не двинулись дальше, но начали спасаться бегством, и никто не знал, почему они бежали. Венгры едва ли верили в то, что они видели, потому что они видели невероятное. Однако же когда они поняли, [что пилигримы действительно отступают], они спустились и начали преследовать [пилигримов], так практически все из них были пленены или убиты. Так неразумные потерпели своё поражение, кроме того, что они были глупы и грешны к тому же они были не достойны ни любви нашего Господа, ни славы в мире, и в отплату за их грехи Господь наградил их тем. Что они не могли ни выполнить, ни завершить своё великое дело, которое они почти довели до конца. ¹⁵⁵ Граф Емич вернулся в свою страну с большим числом людей, потерпевших поражение. Бароны Франции, которых я уже называл ранее, прошли через Ломбардию и затем через Апулию. Там они узнали. Что некоторые из великих баронов двинулись к Дуррацио [Дуррес, Албания] и оттуда в Грецию. Они двинулись после них и за ними. Таким образом, Французы и их соседи были разгромлены. И путь через Венгрию самый прямой и близкий для их путешествия и хотя и не был разрушен их безумными людьми, ¹⁵⁶ но те, что шли позже причинивших боль, шли более аккуратно и мирно.

Глава 30. ¹⁵⁷ Повествующая о том, как Герцог Готфрид Буйонский приблизился к Венгрии с огромной армией и отправил своего посланца к Венгерскому Королю с целью требования проезда.

В год от Рождества Христова 1096, а именно 15 [Августа] благородный Готфрид Буйонский, Герцог Лотарингии, собрал каждого, кто согласился сопровождать его в путешествии и двинулся из своей страны, выстроившись в боевой порядок, что очень подходило для его сословия. Вместе с ним были его брат Болдуин [Буйонский]; ¹⁵⁸ Болдуин [Монс], Граф Гейнау; Ги, Граф Сент-Поль; сын Ги, Эвергард [Энгуэранс], который был очень храбрым молодым человеком; Граф Гарнье, по фамилии Гриз [де Гриз];  Бернарл, Граф Тоул; брат Бернарда Пётр; Болдуин де Бург, двоюродный брат Готфрида; Генрих Дескуи; Готфрид [Дескуи], его брат и очень много иных добрых людей было [среди] них. Эти мужи так хорошо сдружились, что они никогда не покидали друг друга. Итак, 20 Сентября, они в целости и сохранности подошли к Австрии, а именно к городу под названием Толленбург [крепость Марек] где протекает река Лайт, и таким образом отбыв из Германской Империи, они достигли Венгерского Королевства. Когда же они подошли к этому месту, они услышали о больших трудностях, которые выпали на долю Готтчалка и его людей, во время их путешествия по Венгрии.  Они собрались вместе и совещались по поводу манеры мирного путешествия через эту страну. Они все согласились с тем, что  пошлют послание к Венгерскому Король, с целью для начала спросить, почему их товарищи и братья погибли от его рук и в его стране. После этого они приказали посланникам пойти и договориться с ним, так чтобы этот отряд мог спокойно и мирно пройти через его владения. Они приложили к этому некоторые усилия и испытали некоторые страдания, так как этот маршрут будет самым коротким и самым спокойным для них, если только они смогут пройти по нему по пути к морю. Готфрид Дескуи, брат Генриха, получил поручение [доставить] это послание, так как он был ранее знаком с Королём Венгерским. ¹⁵⁹ Вместе с ним отправилось несколько мудрых людей из их отряда. Они путешествовали по Венгрии и в скорости им удалось найти Короля, и приветствовали его от имени тех, кто их послал, подчинились и передали ему их послание со словами доверия, и они сказали ему такие слова: 

Глава 31. ¹⁶⁰  Повествующая о том, как посланцы Готфрида Буйонского объявили своё послание Королю Венгерскому, и [о] его ответе.

«Мудрый и благородный Готфрид, Герцог Лотарингии, и иные принцы, отправившиеся с ним в путешествие, прислали нас к Вам, и [они] желали бы услышать от Вас о случае с другими пилигримами – которых они полагают за друзей и братьев – которые были ужасно убиты и зарезаны в мире [пока находились] в Ваших владениях. Они люди [люди Готфрида] прекрасно знают об этом случае, и посылают тебе эти слова, потому что они встретили многих из тех, кому удалось спастись. Они [люди Готфрида] в свою очередь очень удивлены тем, что Вы и Ваши люди, которые тоже являются Христианами, таким образом уничтожили прекрасный отряд, который двигался с целью укрепить веру в Иисуса Христа, к тому же другие пути очень опасны для жизни так как находятся в руках опасных врагов, поэтому они не двинулись [этими путями]. Они [люди Готфрида] истинно желают знать, что же на самом деле произошло, и была ли тут ошибка пилигримов. Если же Вы сделали это по закону или, защищая себя и свою страну, или же в той ситуации, когда они [люди Готтчалка] применяли силу или захватывали имущество, если это было именно так Готфрид и его товарищи очень легко воспримут это. Однако же если Вы убили без каких либо злоупотреблений пилигримов или же Вы воспылали ненавистью против пилигримов, и таким образом [Вы] убили их, они [люди Готфрида] прислали нас как послов для того, чтобы Вы знали, что они хотят пройти через Вашу страну с целью отомстить за неправду и нарушения, которые были применены [Турками] к нашим людям, и если же Вы скажите, что они [Турки] совершив это [правы, тогда] они [люди Готфрида]  не двинутся дальше, пока они со всем своим умением не отомстят за смерть пилигримов Нашего Господа».

Готфрид посчитал, что именно так нужно закончить речь. Король же был в своём дворце, где он собрал многих баронов его земель и других людей. Тогда [он] ответил им и произнёс такие слова: «Готфрид, мне очень приятно, что Вы пришли в мою страну с целью поговорить со мной. Это очень приятно для меня по нескольким причинам: Во-первых, потому, что Вы очень долго были моим хорошим знакомым и хорошим другом, и мы укрепим наше любовь и нашу дружбу Вашим приходом, так как я знаю, что Вы всегда были рассудительным, мудрым и добрым мужем, и я очень счастлив, оттого что Вы пришли выслушать мои извинения. Это верно, что мы ¹⁶¹ Христиане [и] так будет, и [так] есть сейчас, для нас лучше, если мы будем делать [многое, во имя Господа]. Однако же пилигримы, которые двигались вместе с Петром и Готтчалком совершали деяния, не подобающие ни пилигримам, ни Христианам. Мы же в свою очередь очень радушно приняли Петра Пустынника в нашей земле и городах и предоставили ему множество благ, провизии и других вещей [которые] мы им предоставили. Однако же они – словно змея что терзает или жалит тех, кто дал ей тепло своей груди – они отплатили и вознаградили нас за наши добрые дела [как братья]. Однако недалеко от границ Венгрии, когда они должны были отблагодарить нас и вознаградить за благосклонность Господа и [нас] их друзей, [вместо] этого они с помощью силы захватили нашу лучшую крепость и убили всех, кто находился в её пределах и увели [от] нас скот. Они забрали всех девушек города, словно множество дикого скота, ¹⁶² и своровали их. Отряд Готтчалка пришёл после них.  Они не [сразу] начали обогащаться, и, подходя к границам Венгрии [не совершали обидных действий], но как только они её достигли и ступили на территорию Венгрии, они начали совершать все грубые поступки, которые только могли. Они сжигали города, убивали народ, похищали женщин и увозили всё добро. Они делали так много [зла], что [они] несомненно, заслужили ненависть Господа за свои многочисленные преступления. ||| Я же, находился в таком положении и достоинстве, которые повелевают мне защищать своих людей так долго, как того изволит Господь и бароны, которые поклялись в верности земле, не позволят разорять моих людей и страну, поэтому мои руки приказали мне защищаться действием. Третья же группа состояла исключительно из пехотинцев. Я так бедствовал и враждовал, что я не позволил им ни войти в мою страну, ни пройти по ней. Наш Господь, который судит всех в мире и знает обо всём, прекрасно знает, что это так и что я не лгу Вам обо всём этом. Сейчас же я прошу Вас просить нам все те несчётные обиды, о которых я рассказал сейчас»||| ¹⁶³

После того как он сказал об этом, он отправил посланников в их постоялый двор, где им была оказана огромная честь, и в честь них было организовано большое торжество. Король же собрал на совет баронов и решил избрать посланцев, которых отправил к Герцогу Готфриду и принцам которые пришли с ним. Он говорил с Готфридом Дескуи и принял его, и предоставил ему дары и проявил к нему дружеские чувства. И впоследствии [Дескуи] покинул Короля и его компанию и возвратился обратно вместе с посланцами. Когда же они пришли к Герцогу Готфриду, один из Венгров передал ему послание Короля с такими словами: «Король Венгерский приветствует тебя, Мой Господин, и сейчас посылает слова, чтобы Вы знали о том, что Вы имеете репутацию мужа очень славного происхождения, ¹⁶⁴ сильнейшего лидера, мудрого и верного, благородного сердцем и сильного телом, так что слухи о Вашей доблести простираются на многие страны. ¹⁶⁵ С такими мыслями Наш Господин и Король – который никогда Вас не видел – [однако] восхваляет и любит Вас всем сердцем, и непреодолимо желает оказать Вам честь. Пилигримов же, которые совершают с Вами своё славное путешествие, он очень хвалит перед своими людьми и глубоко желает увидеть их, восславить [их] и познакомиться с ними, так как он очень счастлив и благодарит нашего Господа за то, что он предоставил ему возможность предоставить щедрые дары и услуги таким благородным мужам. В обмен на это от Вас, Благородный Господин, и от великих людей вашего отряда он просит, приказывает и требует единственный дар, ¹⁶⁶ чтобы Вы могли прийти в его крепость под названием Шопрон [Оденбург, Венгрия], так как он истинно желает пообщаться с Вами в свободное время с сделать то про что вы можете попросить."

Глава 32. Повествующая о том, что сказал Король [Венгерский] провожая Герцога Готфрида и как Готфрид отправился, и о разговоре, что они имели вместе.

Когда же Герцог вместе с его баронами услышал то, что сказали посланцы, он отвёл их в сторону и созвал совет. Они решили, что Герцог пойдёт [к Королю, как тот просит]. Готфрид сразу послал за отрядом, который он хотел взять с собой далее и отправился вместе с 300 рыцарями, не более, по его пути. В скором времени они достигли города под названием Шопрон. Он пересёк мост и нашёл Короля, который был очень счастлив и организовал много торжеств [в честь Готфрида]. Они с ним очень долго говорили, с глазу на глаз, и Король ещё раз лично попросил у Герцога прощения за смерть пилигримов, как он уже сделал в присутствии его посланцев. В конце концов, было заключено взаимное соглашение. Король согласился разрешить Готфриду пройти через его владения при условии, что Готфрид отдаст ему в заложники кого–либо из членов своей семьи, кого выберет Король, с целью заключить мир. На всё это было дано согласие, и потребовал передать в качестве заложников Болдуина, брата Готфрида; его жену [Годешильду Тоеснскую] и его домочадцев. Они же с радостью подчинились ему. ¹⁶⁷ Так пилигрим вступили в земли Венгрии. Король же, в самом деле, сдержал своё обещание перед ним и провозгласил по всем городам, через которые должны были пройти пилигримы о том, что венгры обязаны были продавать им пищу за умеренную плату, и что люди не причинят им зла. Герцог же, в свою очередь, приказал и разгласил по всей армии о том, что ни один, под страхом смерти, не смел ни захватывать что-либо в этой земле, ни причинять вред народу. Ни совершать другие беззаконья, но ради их друзей и товарищей пилигримов тренироваться в воздержании. Случилось так, что они прошли всю Венгрию без споров и помех. Король всегда двигался со своими людьми на левом фланге армии, соглашаясь помочь, если возникнут проблемы. В конце концов, пилигримы пришли в Семлин, об этом месте Вы уже слышали ранее, что стоит на берегу реки Дунай. Когда же они до него дошли  пилигримы погрузились на суда, которые переправили их на другую сторону реки. Но Король предварительно приказал переправить на другую сторону реки около 1 000 тяжеловооружённых людей с целью наблюдения процесса переправы на другую сторону. Однако когда вся армия простых людей переправилась, Король пришёл к Герцогу и баронам и [вернул им] ¹⁶⁸ пленных, которых держал при себе. Он поздравил и почтил их за мирный проезд, и предоставил каждому огромные и богатые дары. После этого он оставил их и вернулся домой. Герцог и бароны пересекли [реку] со своими людьми и двинулись к Белграду, болгарскому городу о котором я говорил ранее. И там они поселились на некоторое время. После чего они прошли через лес, пока не дошли до города Ниша и потом до Софии.

Глава 33. Повествующая о том, как Герцог Готфрид отправил своих посланцев к Императору Константинопольскому [говоря ему о том] что он должен освободить Гийона Лиманского и других которых он держал в плену.

Здесь Вы услышите о злобном нраве и облике Греков, которые возможно известны Вам. С тех пор, как Римский Император ¹⁶⁹ умер в Константинополе, в Византийской Империи трон заняли Греки, первый из них носил [имя] Никифор. ¹⁷⁰ В скорости же,  варвары, что их окружали – Блахи [Валахи] и Куманы [Половцы] ¹⁷¹ [и] Болгары ¹⁷² неожиданно напали и захватили земли Никифора, которые были очень хороши, изобильны и приятны, и захватили всю территорию от Дуная до Константинополя [с одной стороны] и до Адриатического моря с другой. ¹⁷³ ||| ///Среди них был Ломбардский город под названием Адрия, сейчас же часть земель Маркиза [де Эсте], и [это] был довольно таки маленький город, однако он был близок к Венецианскому заливу и Арконскому морю, которое называют Адриатическим морем. От Константинополя по морю было примерно тридцать миль./// ¹⁷⁴ Действительно эти злые люди в Византийской Империи захватили у Греков [огромную часть страны] 30 переходов [600 миль] в длину и 10 переходов [200 миль]  в ширину.||| ¹⁷⁵ На берегу того моря, о котором я уже говорил, находится страна под названием Эпир [северо-западная Греция]. Правитель города под названием Дуррес, по имени Фир однажды был королём.||| Другой же [город] под названием Майен, который лежал в самом сердце этой земли вместе с городами Ниш и Софией тоже находились там.||| ¹⁷⁶ Данный регион включал Аркадию, Фессалию и Македонию, все три страны вместе назывались Фракия. Однако же в последствии Император Василий [Болгароктонос или же Болгаробойца] возвратил себе эти земли и подчинил ¹⁷⁷ Блахов и Болгар, ¹⁷⁸ так что две Дакии [Прибрежная и Средиземноморская] опять пришли под его власть на очень продолжительное время. ¹⁷⁹ Однако же, Греки не могли ни вернуть себе города, ни обрабатывать землю – которая была отличное – так что никто ни остался там, потому что они собрались в крепостях и, следовательно, земля оставалась пустой. ¹⁸⁰ Что же касается Эпира – который простирается от Дуная до горы под названием Богулар ¹⁸¹ и имеет в длину  четыре перехода [80 миль] – по этому [пути] двинулись иные бароны, однако же, Герцог и его отряд двинулся через Дакию Средиземноморскую, по другому называемую [Нижняя] Моезия. Одни двинулись узким проходом, который назывался Вал [Проход] Святого Василия, и по нему они спустились на равнину, где нашли щедрую пищу и пастбища. И, таким образом, [они] достигли города Пловдива [в Болгарии], который был очень милым [и] хорошим городом. Здесь они услышали, и новости были правдивыми, о том, что Император Константинопольский заключил в тюрьму Гиона Лиманского, который был братом французского короля и множество других баронов идущих с ним. Этот муж был очень опрометчив и двигался из Ломбардии в Апулию, оттуда же отправился в Дуррес и ожидал прибытия остальных баронов, которые предположительно должны были пройти через эту землю. Они не предполагали, что находятся в опасности в греческой земле, сами, будучи Христианами. Однако Губернатор Дурреса схватил великих баронов и отправил их в кандалах к Императору Константинопольскому [таким образом, Император] не предоставил им воли. Император держал их в плену и ожидал прихода других баронов, если эти бароны достигли большой силы, тогда он вернёт заложников с целью [добиться] благожелательности защитников, и если же они не прейдут с большой силой, он не позволит им легко пройти. Когда же Герцог Готфрид и его бароны услышали известие об этом лишении свободы, Готфрид собрал добрых посланцев и отправил их к Императору и его баронам с письмом в котором он просил и предостерегал Императора чтобы Гион Лиманский, этот великий и храбрый муж, а также его отряд безотлагательно освободили, так как бароны [из отряда Готфрида] считали их своими Господами, [и] братьями и друзьями пилигримов и Император действительно должен переступить через себя, таким образом, показав этим благородным принцам его волю и его силу. ¹⁸²

Глава 34. Повествующая о том, как Герцог Готфрид Буйонский насильственно принудил Императора подчиниться и выдать своих пленников.

Император Алексей Комнин был крайне вероломен и полон предательства. Он умел казаться хорошим другом и уверил в этом других [предшествующих] Императоров, в частности Никифора [III] Вотаниата. Таким образом, Никифор сделал его своим сенешалем, ¹⁸³ и Алексей стал величайшим мужем этой страны, вторым после Императора. За свою злобу Алексей приобрёл враждебность и обиду у своего Господина, из-за этого он собрал дворян против него, и захватил Никифора и держал его в плену [в течении] семи лет, прежде чем наши пилигримы отправились этим путём. Посланцы Готфрида и баронов требовали от этого Императора [Алексея освободить] Гиона Лиманского и других пленённых вместе с ним мудрецов, как им было приказано. Император же кратко ответил, что не освободит их. Посланцы же вернулись к отряду и передали ответ Императора их Правителям. Когда же Герцог и его бароны услышали об этом они были очень глубоко разгневаны и, посовещавшись, сделали вывод о том, что они должны начать войну против Алексей, который совершил такое грубое нарушение, держа столь высоких принцев в плену, [и который к тому же] не собирается ни исправлять своё деяние, ни оправдываться. Они дали волю пилигримам захватывать всё, что они найдут в этой земле, и сжигать все города. Таким образом, они остались на этой земле и начали разрушать страну, и причинять огромный вред и ущерб, и обильная добыча и другая прибыль шла от армии к баронам. ¹⁸⁴ Император послал [послание] к Герцогу и остальным баронам, чтобы они сдерживали своих людей в мире, и тогда он отпустит на свободу Гиона Лиманского и остальных взятых в плен [вместе с ним].  Они согласились на это, и сошлись во мнении, и двинулись со своими людьми в боевом порядке, и стали лагерем прямо около Константинополя, как будто собираясь осаждать город. В скорости Гион Лиманский, Дрого де Несле [правитель Несле и Фалоу, Бургграф Брюгге], Вильям Плотник и Клермбольд де Фандуа вышли из города, и пришли в шатёр Герцога, и они рассыпались в благодарностях ему и всем остальным за их освобождение. Герцог и его отряд приняли их с очень большой радостью, так как они перенесли большой гнев и оскорбление, которое было им нанесено теми людьми.

Глава 35. Повествующая о большой обиде затаённой Императором, так как Герцог Готфрид отказался прийти к нему в Константинополь.

Пока они беседовали друг с другом, к Герцогу пришли посланцы от Императора и приказали ему, именем их Господина, войти в город вместе со своим отрядом и прийти поговорить с Императором. Герцог же после это посовещался и ответил им, что он даже не собирается входить в город. Когда же Император услышал об этом, то он затаил большую обиду и приказал чтобы никто не продал пилигримам пищу, или же другие  [припасы]. Дворяне [из отряда Готфрида] увидели это и договорились грабить всю страну, и они привозили пищу в таком количестве, что [как] богатые [так] и бедные имели её в достатке. Император же увидев, что его страна разоряется, и несомненно, что они сделают ещё хуже, [и] поэтому он приказал своим купцам идти к отряду Готфрида и продать им все те вещи, которые им необходимы. Наступило Рождество или же День Рождения нашего Господа. Поэтому Герцог и его бароны разнесли по отряду приказ о том, чтобы никто не совершал какое либо преступление, либо же грешное деяние [во время празднества] в течении четырех дней. ¹⁸⁵ Между тем пришли посланцы от Императора, которые очень любезно говорили с баронами, [прося] чтобы они перешли крепостной мост и вошли во Влахерский дворец, их же остальной отряд может расквартироваться в больших домах около Пролива Святого Георгия. Однако они сказали всё это с хитростью и обманом. Несмотря на это наши люди поверили им, так как зима была очень холодная и жестока дождями и снегом, так что многие шатры попросту сгнили и не могли защищать от дождя. Лошади же и бедняки не могли больше выносить этого. Таким образом, Император нашёл благоприятную возможность для того чтобы послать [посланцев] в отряд Готфрида, и [сказать] чтобы пилигримы могут войти в город и как им показалось он будет очень милостив к ним. Однако же его целью было совершенно противоположное, так как он делал всё это с целью заключить их в узкое пространство, таким образом, они не смогли бы совершать набеги на его страну, и так он мог постоянно их контролировать.

Глава 36. Содержащая описание Константинополя и множества других стран и земель вокруг него.

Из прошлой главы понятно о том, как бароны попались в ловушку, расставленную Императором, о сидении в Константинополе ещё предстоит узнать. ¹⁸⁶ Чёрное море омывает внутреннюю часть Константинополя на протяжении тридцати миль. От него идёт рукав, протяжённостью 230 миль, который течёт прямо на Запад. В нём нет равной ширины, будучи в некоторых местах шириной только в одну милю, и будучи, без малого, тридцать [миль] в ширину в других местах, что зависит от земли, через которую он течёт. И он простирается между двумя древними городами: Сестосом и Абидосом, один из которых находится в Азии, а другой же в Европе. То есть этот рукав служит в качестве разделения данных земель: ¹⁸⁷ Константинополя в Европе, и города Никеи в Азии. Таким образом, этот Рукав или же Пролив расширяется в районе моря, словно готовя место, где должен располагаться порт. Это говорит о том, что он является судоходным и [пройдя по нему] можно спокойно попасть в море. ¹⁸⁸ Около него расположился Константинополь, который выглядит как треугольник, одна из сторон которого расположена между портом и Проливом. Здесь находится [монастырь] Церковь Святого Георгия [Мангана], по названью церкви пролив также назван Пролив Святого Георгия. Он тянется к Влахерскому дворцу. За портом следует вторая часть крепостной стены, простирающаяся от Церкви до Золотых Ворот. Третья же часть [проходит] от этих Ворот до Влахерского дворца. Город прекрасно защищён с помощью крепостных стен, рвов, башен и навесных башен, отражающих опасность со всех сторон. ¹⁸⁹ |||Около Ворот вода течёт по крепостному рву. Через этот ров есть мост-  каждый из наших людей должен был пройти по этому мосту, который заключён между морем и проливом. Позади моста пилигримы и расположились лагерем,||| ¹⁹⁰ ожидая прихода других баронов, Император же много раз посылал посланцев к Герцогу и просил Герцога прийти и поговорить с ним. Герцог же был искренне уверен в вероломстве Императора и не шёл к нему. Но для того, чтобы Император не подумал, что он замышляет что либо, Готфрид послал к Императору трёх благородных мужей по имени – Конона де Монтегю [Графа де Монтегю], Генриха Дескуи и Болдуина де Бурга ¹⁹¹-и извинился перед ними [сказав] что бароны, которые пришли с ним, не позволяют ему идти  и говорить с Императором пока не прейдут все остальные бароны. Император был очень зол и вновь приказал, чтобы никакая пища не продавалась отряду. И что ещё хуже, однажды ранним утром он посла корабль полный лучников, который неожиданно прошёл по Проливу, с правой стороны которого расположился Герцог. Они стреляли из большого количества луков, убив много людей, которые находились вдоль побережья, и они ранили многих людей [стоящих] у дверей и окон [домов, их приютивших].

Глава 37. Повествующая о том как наши люди сожгли их приюты и завладели их оружием, и об атаке, которую предприняли Греки после этого.

Когда же Герцог и остальные бароны услышали об этом, на общем собрании они решили послать брата Готфрида захватить мост, чтобы горожане не могли ни захватить, ни взять его. Они взяли 500 людей, в основном рыцарей, которые были вооружены лучше всех ¹⁹² и [они] в первую очередь пошли к мосту и [таким образом] они захватили его. Они заметили, что всё городское [население] мобилизуется и вооружается с целью идти против них. Это определённо показало нашим людям, что горожане являются врагами, и [таким образом] они начала сжигать дома, их приютившие, и какие – либо другие убежища на протяжении шести или семи миль по суше, ¹⁹³ и даже сожгли несколько домов принадлежащих самому Императору. Когда же они под звуки труб все [вместе] возвращались обратно, то они последовали за Герцогом по направлению к мосту, так как они прекрасно знали, что горожане стоят там с целью охранять от них проход. Но, как я уже сказал, брат Готфрида Болдуин уже находился там, в итоге Греки оказались в невыгодном положении, которым и воспользовались наши люди и отогнали Греков на довольно длительное расстояние.  Армия же и обоз проследовали по [мосту] вглубь страны и остановились там, все вместе, на прекрасной равнине, будучи очень свирепыми и смелыми, около Храма Святых Козьмы и Дамиана [Святых Мучеников], который сейчас называется Дворец Боэмонда [Крепость Боэмонда] и там же расположен новый Влахернский Дворец.  Едва только спустились сумерки, множество горожан захотели убить пилигримов, но и пилигримов было не мало. Греки не смогли очень долгое время удерживать [своих границ], [однако] пилигримы нанесли им поражение и начали преследовать их, убивая и рубя тех, кого они преследовали, так что пилигримы со всей своей силой гнались за Греками до стен города. Только тогда они возвратились в качестве победителей  и расположились лагерем на равнине. Греки же были очень расстроены и злы за то, что они потеряли так много народа и  понесли такой позор, и, прейдя в город, они начали обсуждать как они могут выйти [чтобы вновь сразиться] но ещё более настойчивее и сильнее, чтобы они устали от боя, но наступила ночь и спутала их планы. Однако было ясно, что Император вероломно и лживо заставил баронов перейти мост, с целью оградить их в пределах города.

Глава 38. Повествующая о том, как, после этого, наши люди начала разорять земли. И о сообщении от Боэмонда к Герцогу Готфриду. И об ответе не него Герцога.

На следующее утро, в скором времени после того как армия различила приход рассвета, каждый муж оплакивал, конного или же пешего, что, вооружившись, пали в бою. Руководители некоторых отрядов предоставили своим людям право грабить и опустошать землю. Другие же встали в боевой порядок с целью охранять их лагерь, так как они понимали, что Император стремиться причинить им любое зло, которое только сможет.  Те же, что пошли за пищёй, отошли [от лагеря] меньше чем на сорок миль. Они грабили все города, которые находили вокруг него, и забирали зерно, вино, скот и остальные богатств, которыми эта земля была так изобильна, что они не могли забрать их все [обратно в лагерь].  И они [путешествовали] в течении шести дней, и только после этого возвратились к отряду вместе со всем этим удивительным количеством награбленного добра. Пока же они занимались этим, к Герцогу прибыл посланец от Боэмонда и приветствовал его от имени его Господина, и вручил ему письмо, которое сообщало о следующем: «Знайте же, Господин, что Вас обманул очень лживый муж, который всегда меняет свои мысли и чувства с целью скрыть их от тех, кто доверяет ему. Особенно же он смертельно ненавидит Римлян и всегда направляет всю свою силу, чтобы чинить зло нашим людям. И если же Вы не понимаете этого, Вы через время узнаете обо всём, что я говорю [в своём послании]  к Вам. Однако же я уже прекрасно понял, что Греки полны злобы, и к тому же Император полон вероломства – поэтому я умоляю Вас отойти от Константинополя и послушно вернуться по равнине к Адреанаполю [Эдирнэ, Турция] либо к Симполю [Синоп, Турция] и там Вы сможете перезимовать в достатке. И я сам, если будет на то воля Божья, прейду в скором времени, и помогу Вам, как моему Господину и другу, против этого вероломного принца, который намеревается нанести обиду Христианам, используя для этого все свои способности». ¹⁹⁴

Как только Герцог услышал о содержании письма, он собрал баронов и отправил Боэмонду [своё собственное] письмо, которое после приветственных слов, говорило о следующем: «Я очень благодарю Вас, как и остальные принцы со мной, за дружбу и истину, что Вы рассказали нам. И веря этому, мы уверяем Вас что все [те вещи], что Вы говорите о принце и Греках нам уже известны. Поэтому мы верим в то, что все, что Вы сказали мудро и истинно. Я даже не сомневаюсь, что армия, которую я держал в своей стране, будет сражаться с неверными вместо тех, которые до них пришли с именем Христа, если же мы сами не сможем сделать этого. Я жду и очень прошу о Вашем приезде. Если же так повелит Господь, когда Вы приедете, я соединю Ваш отряд с моей армией». ¹⁹⁵

Глава 39. Повествующая о том, как Император успокоил Герцога Готфрида и послал за ним, и о чести которую Император оказал ему.

Император во время заседания Тайного Совета был очень удручён и обдумывал, как он может успокоить Герцога и его пилигримов, так как Герцог разграбляет его страну, жалобы о чём очень много и часть поступают к нему. И так как он узнал, что посланец Боэмонда пришёл с новостями о том, что прибытие Боэмонда неизбежно, Император вновь послал гонцов к Герцогу и умолял Герцога прийти и поговорить с ним, в случае же, если Герцог боится самого Императора и его интриг Император пошлёт своего сына Иоанна [Порфирородного] в его армию в качестве заложника. Это сообщение действительно доставило удовольствие баронам, когда они получили его, и они немедленно послали Конона де Монтегю и Болдуина де Бурга принять заложника. Они же в свою очередь приняли его и  доставили [его] к брату Герцога Болдуину, которого оставили управлять и руководить отрядом, а также охранять заложника. Герцог же и его бароны отправились в Константинополь к Императору, который очень сильно желал [увидеть] их. Греки устроили изумительный, огромный праздник, как все они [истинно] добивались. Император же поцеловал их всех и спросил у некоторых из мужей их имена с целью восславить некоторых из них, что соответствовало положению Императора. Каждый из них был опрошен во дворце. В конце концов, Император усадил их Высочество Герцога, его баронов пришедших вместе с ним, и сказал Готфриду такие слова: «Очень долгое время на этой земле мы слышали о Вашем благородном происхождении и действительно великой силе Вашей страны, а также о добрых, верных королях, которых Вы ведёте на войну против еретиков и язычников, с целью распространить веру в Иисуса Христа [среди тех людей, которые] внушают ужас Христианам. Мы же восхваляем и любим это в своих сердцах, и почитаем Вас той великой славой, которую только мы можем Вам оказать, сейчас же Вы заслуживаете и достойны её, и это доставляет нам невероятное удовольствие, и наши бароны, условившись, избрали Вас и признали [Вас] как нашего сына. Мы отдаём Империю в Ваши руки, с этого времени Вы являетесь нашим сыном, это является признанием Вашего благородного происхождение и отплата за Любовь».

Он сказали это, [тогда] он заставил Герцога Готфрида облачиться в одеяния Римского Императора и сесть около него, и тогда бароны начали огромное торжество в честь Герцога и оказали ему огромное почтения по обычаям этой земли, и таким образом был утверждён мир между принцами и между остальными людьми.

Глава 40. Повествующая о дарах, которыми Император одарил Герцога Готфрида, его баронов и других руководителей отряда.

В скором времени после того как он сделал это, Императорская казна была открыта и Герцогу и его друзьям были предоставлены такие дары и великие богатства, что было удивительно даже видеть это. Там было большое изобилие золота и серебра, драгоценных камней, множество роскошных шёлковых нарядов, сосудов различного образца, которые очаровывали своим видом ¹⁹⁶ и материалами. Наших людей такая щедрость лишила самообладания. После первого дара эти дары не закончились, но еженедельно со Дня Святого Епифания до Вознесения Хрестового [в течении восьми месяцев] ¹⁹⁷ Император даровал Герцогу так много, что едва ли могли унести два могучих мужа: огранённые драгоценные камни; золотые монеты; спиртные напитки; и кроме того он дал [Герцогу] десять «муесов» олова, ¹⁹⁸ каждый же «моес» был равен четырём бушелям. ¹⁹⁹ Однако Герцог распределил эти вещи среди королей, и каждым кого он видел, так как это было очень хорошее применение им. ²⁰⁰ Когда Герцог и его бароны пробыли у Императора некоторое время, они уехали и прибыли в свою армию. Императору же они сразу вернули [его сына] Иоанна, которого они держали в плену с большим почётом. Император же после этого повелел, чтобы под страхом смерти, никто не чинил зла пилигримам, но осторожно продавал им всё необходимое за умеренную плату. Тогда Герцог также приказал, что каждый, кому дорога жизнь, ни нападал, ни причинял иное зло местному населению. Впредь они жили в полном мире. Когда же наступил март, Герцог был уверен, что великие бароны должны подойти со дня на день, и решил двигаться со своими людьми к Проливу Святого Георга. Бароны же и остальная армия согласились с этим, и [Герцог] сказал Императору, что он заканчивает торговлю с ним.  Сейчас же после этого он зафрахтовал множество кораблей, которые должны быть готовы, и каждый пересёк пролив и пришёл в Вифинию, которая находилась в ближайшей части Азии. Они стали лагерем около города под названием Халкидон.  Про этот город мы считаем возможным сказать, что во времена Папы Льва [I, Великого] и Императора Марциана, там был созван один из четырёх Великих Соборов, ²⁰¹ на который собрались 336 прелатов с целью осудить ересь, утверждённую монахом по имени Евтихий. Нужно заметить, что Патриарх Александрии, по имени Диоскур также был приверженцем этой [ереси]. ²⁰² Здесь вся армия Герцога собралась вместе. Город [Халкидон] находится рядом с Константинополем, так что между ними лежит только Пролив. И здесь армия очень удобно расположила свой лагерь, так как если у кого были ещё дела в городе Константинополе, то он мог дважды или трижды в день [посетить Константинополь и вернуться обратно]. Очень благоразумно, что Император позволил Герцогу пройти [из Константинополя в Халкидон], потому что он не хотел, чтобы отряды, которые пришли после них собрались так близко к его столице. И он в последствии принимал других баронов, которые приходили, не более чем две [группы] сразу.

Источник: A Middle English chronicle of the First Crusade: the Caxton Eracles / [William of Tyre]. Ed. and with an introd. by Dana Cushing. Vol. 1. 2001