Я тот муж, глаза которого узрели жезл гнева, каким разил господь народ израильский своего первородного сына, как он низверг с небес страну своего великолепия, вожделенную Польшу, прелестнейшее украшение вселенной, поглотил и не сжалился над пристанищем Якова, своим заповедным убежищем, и не вспомнил про землю, подножье ног своих, в день гнева и возмездия ⁴. Все это ⁵ предсказал царь Давид в своем пророчестве, как соединятся татары с православными, чтобы уничтожить Израиль, избранный народ в этом (408) году ⁶ от сотворения мира. И сказал им по своему обычаю православный народ: «Кто хочет остаться в живых, пусть изменит своей вере и пусть напишет на роге быка, что он отказывается от Израиля и от его бога» ⁷. Но не послушались этих слов сыны Израиля, и простерли свои выи на резню за святое имя ⁸ и гаоны ⁹ страны, и остальные мужи, и женщины и малые дети, и вся его община. Бог мести да отомстит за них и вернет нас в нашу страну. Об этом бедствии предостерегал царь Давид в 32-м псалме, в котором сказано: «За то помолится тебе каждый праведник в то время, когда тебя можно будет найти»... дабы избежать бедствия. Сумма числовых значений букв, входящих в слова «время, когда тебя можно будет найти», равняется числовому значению такой фразы: «православный и татарин соединились вместе (пес и кот), чтобы в этом 5648 году ¹⁰ уничтожить народ израильский, который уподобился заблудшей овце» (а литера «алеф» не включена была [84] мною в подсчет) ¹¹. Также и 64-й псалом говорит об этом же бедствии: «Спаси меня, боже... утонул я в пучине бездонной... поток увлекает меня» и т. д. Гематрия ¹¹ «Утонул я в пучине бездонной» равна гематрии «Хмель и татарин соединились с православными» (скорпион и пчела)! Поток равен в своей гематрии: «Хмельницкий ¹², православный и татарин утопили меня в потоке гнева и греха». (Ведь по шляхетскому обыкновению его имя изменили на Хмельницкий, а по-русски он именуется Хмелем ¹³).

О нем сказал гаон р. Иехиель Михель из святой общины Немиров, который отдал свою чистую душу за святость имени: слово «Хмель» состоит из начальных букв такой фразы «chewlej moschiach jowoj leolam» (Муки, которые возвещают приход Мессии, наступят на земле ¹⁴, а после них придет глашатай доброй вести).

Я назвал эту книгу «Пучина бездонная», так как в этом названии заключен намек на ужасное бедствие, и на народ татарский, и на православных — это враждебное племя. А имя злодея Хмеля да будет проклято на веки и да пошлет на него господь погибель ¹⁵.

Чтобы все сохранилось в памяти будущих поколений, я подробно рассказал в этой книге, по какой причине произошло несчастие и взбунтовались православные против королевства польского, уподобясь бешенной корове; как соединились православные с татарами, с которыми от веку враждовали; также про все войны и бедствия, великие и малые равно. Также обозначаются даты наибольших бедствий, дабы каждый смог установить день, в который умер его отец или мать, чтобы оплакать приличествующе их; в ней также объясняется устроение Польши ¹⁶, страны пышности и великолепия, в которой все было правильно и справедливо и в чистом благочестии; я расположил это описание по шести столпам, на которых зиждется и стоит нерушимо мир. Я все написал чистым и понятным языком и напечатал прилично на доброй бумаге, так что торопитесь купить мою книгу, и не жалейте на нее своих денег, дабы я смог отпечатать и выпустить в свет еще и свою книгу «Насаждение забав» ¹⁷, в которой будут даны сочиненные мною проповеди на все пятикнижие, а в награду за это господь — гроза и прибежище — да сохранит вас от всякой невзгоды и несчастия и пошлет нам в скорости праведного Мессию. Аминь, да сделает так господь, что восседает в блеске.

Таковы слова сочинителя Натана Ноты, сына мученика р. Моисея Ганновера (да благословенна будет память праведника) Ашкенази, который жительствовал в св. общине Заслав, вблизи св. общины столичного града Острог, что в округе Волынь, в славной стране Русь. [85]

И было в 5345 году от сотворения мира (1585) ¹⁸, и воцарился в Польше Сигизмунд, король шведский, а в 5352 году (1592) он взял себе знатную жену — племянницу императора Рудольфа по имени Анна, дочь герцога Карла, сына покойного императора Фридриха (об этом я нашел в конце книги «Растение Давида») ¹⁹. Был он королем милостивым, справедливым, правосудным и благожелательно относился к евреям ²⁰. В его дни усилилась папская вера в Польше, в то время как раньше большинство магнатов и первенствующих панов склонялось к греческой вере и обе церкви были равноправны. Так было до воцарения короля Сигизмунда. Вышеупомянутый король стал возвышать магнатов и панов папской веры и унижать магнатов и панов греческой веры, так что почти все православные магнаты и паны изменили своей вере и перешли в папскую, а православный народ стал все больше нищать, сделался презираемым и низким, и обратился в крепостных и слуг поляков и даже, особо скажем ²¹, у евреев. Только наиболее отважных среди них взял себе король в войско — всего около 30 000 воинов, по призванию казаков, и они были свободны от платы податей королю и панам и были обязаны только жительствовать на границе Руси вблизи страны, где живут татары, чтобы охранять государство от них, бывших от века камнем преткновения для Польши. И всегда была великая ненависть между татарами и православными. Татары воевали с православными, а православные с татарами. Вот почему казаки были освобождены от податей и пользовались вольностями наравне со шляхтой, но остальная беднота православного народа была порабощена магнатами и панами, они омрачали их жизнь тяжкими работами и всякими трудами дома и в поле ²². И наложили на них паны большие подати, а некоторые паны подвергали их тяжким и горьким мучениям, побуждая их перейти в папскую веру. И так они были унижены, что почти все народы, и даже тот народ, что стоит ниже всех ²³, владычествовали над ними.

Вот какие бедствия причинил Наливайко (да будет стерто его имя).

И было в 5362 году ²⁴ (1602), в семнадцатом году царствования упомянутого Сигизмунда, и восстал православный поп Наливайко ²⁵, чтобы отомстить за православный народ. Он сказал: «Доколе мы будем молчать полякам?». И они подняли бунт, он и православный народ, против короля польского. И [86] пришло к нему бесчисленное множество народа, все одно, что песок на берегу моря, и они покорили всю Русь, вплоть до св. общины (Всякое поселение, в котором проживали также евреи, именуется в еврейской литературе того времени, как «святая община» (передается двух буквенной аббревиатурой). Эта приставка не опускается даже и тогда, когда упоминается какой либо город, вне всякой связи с событиями, которые затрагивали бы жизнь еврейской общины в нем) Чуднов. Когда король услышал об этом, он послал на войну с ними двух своих военачальников со всем своим войском, лёгкой и тяжелой конницей. И одержали поляки победу, а бунтовщика Наливайку (да будет стерто его имя) взяли живьем и привели к королю в столичный город Варшаву и там была учинена над ним расправа за то, что осмелился поднять руку на короля. Наливайко (д. с. е. и.) (Неукоснительно приводимая после каждого упоминания имени «злодеев» и «недругов Израиля» (в данной книге Хмельницкого, Кривоноса и т. д.) лапидарная формула «да будет стерто его имя» в еврейской письменности передается трехбуквенной аббревиатурой, которая в глазах старого читателя как бы срослась с именем этих исторических деятелей. Нам представляется, что мы ближе передадим дух подлинника, если эту формулу (которая в этой книге встретится множество раз) будем передавать не в развернутом виде, а в соответствующем, сделанным по образцу оригинала, — сокращением (д. с. е. и.)) был осужден, а его диноплеменники подверглись еще большему порабощению. Наказанием казаков, присоединившихся к нему, было то, что освобожденными от платежа податей королю и панам оставили только 20 тысяч, а остальные должны были платить эти подати. Таким образом, число казаков уменьшилось на десять тысяч, ведь раньше их было 30 000, а с этого времени и впредь их число было установлено в 20 000 ²⁶, и наступило спокойствие в стране. Король Сигизмунд умер в 5391 г. (1632), а царствовал он 46 лет в государстве Польском. После него в 5392 г. воцарился его сын Владислав. Он царствовал в государстве Польском 16 лет и взял себе в жены знатную дочь императора Матвея, сестру императора Фердинанда, что царствует ныне в св. общ. Вена (да хранит его господь) ²⁷. И умерла эта королева в 5405 г. (1645), а в 5406 (1646) король взял другую жену — дочь короля Франции, сестру нынешнего французского короля ²⁸. И был король Владислав королем милостивым, справедливым, правосудным: и он благожелательно относился к евреям ²⁹, и был мир в его время ³⁰.

Вот какие бедствия причинил Павлюк (да будет стерто его имя).

И было в седьмой год царствования Владислава, в 5399 г. (1639 ³¹), и поднялся казак по имени Павлюк (д. с. е. и.), [87] чтобы отомстить за своих соплеменников-православных, и восстал против королевства Польского. И собралась вокруг него голота и множество праздного люда, и, чтобы еще более умножиться в числе, они пошли в степи, лежащие на путях к Черному морю, называемые «Позади Порога», по-русски «Запороги» [«Запорожье»]. Там расстилается обширная пустыня, и всякий раз, когда православные бунтуют, они бегут туда, ибо туда спокон веков не проникал никто, кроме казаков ³². И тотчас же после того, как туда пришел упомянутый смутьян, казаки и прочие православные стали приходить к нему сотнями и тысячами. Они постановили там уничтожить даже имя Израиля (от чего да сохранит господь!), согласно тому, что было когда-то записано греческими [православными] государями на роге быка: «Не общайтесь с Господом Израиля или с Израилем, иначе как убивая их» ³³. Они также поделили между собой все королевство Польское, а бунтовщика Павлюка решили поставить над собой королем в столичном городе Варшаве. Но господь, который ведет мысли людей, расстроил их замысел, уничтожил их намерения и воздал им по заслугам. Однако, возвращаясь в Запорожье, бунтовщики разрушили за прегрешения наши великие много синагог и убили около 200 евреев. Они разрушили также много костелов и убили множество ксендзов в святых общинах Лохвица, Лубны и в их окрестностях, а уцелевшие от погрома бежали в Польшу. Как только король Владислав услышал об этом злом деле, он послал против них на войну двух гетманов, одного по имени Конецпольский, а другого по имени Потоцкий с большим польским войском и вместе с ними отважного воина по имени Лащ. И произошло между ними сражение. С одной стороны были вышеупомянутые гетманы, а отважный воин Лащ, взяв с собой около шестисот человек, и пройдя через лес, вышел со своими людьми в тыл бунтовщикам, которые, таким образом, оказались окруженными, и нанесли им поляки тяжкое поражение, а бунтовщика Павлюка, который хотел стать королем в столичном городе Варшаве, взяли живым с его начальниками и советчиками и повели их в железных оковах в Варшаву к королю. И короновали там Павлюка; для него соорудили железный трон и посадили его на него, палач одел на его голову железную корону и всунул ему в руку железный скипетр, а все это было добела раскалено в огне, а под ним были горячие угли, и палач раздувал их мехом до тех пор, пока Павлюк не умер ³⁴. А советчики Павлюка и другие [88] начальники бунтовщиков были подвергнуты жестоким пыткам. Так как король убедился, что казаки все еще бунтуют, он их наказал. До этого происшествия казаков было двадцать тысяч, тогда король постановил, чтобы впредь их было только шесть тысяч, а остальные должны были платить подати наравне со всей православной беднотой. И он поставил над ними комиссаров из поляков, дабы они не бунтовали в другой раз ³⁵. Но все это не помогло. Ведь нет мудрости и нет разума и нет совета вопреки Господу ³⁶, и на самом деле пришла беда ³⁷. [89]

А теперь я перейду к описанию бедствий, причиной которых был Хмель (да будет стерто его имя) на Руси, Литве и Польше в 5408, 5409, 5410, 5411 и 5412 гг. (1648–1652)

И было в 5408 г. (1648) в шестнадцатый год царствования короля Владислава, и был казак в городе Чигирине по имени Хмель (д. с. е. и.) — по-русски, а по-польски Хмельницкий (д. с. е. и.). Он был из казачьих сотников, и, имея многочисленные стада, он был прославлен своим богатством ³⁸, был он человек умный, но с умом, направленным на злое; предприимчивый хитрец и отважный воин. А жительствовал он в Чигирине, принадлежащем гетману Конецпольскому. Гетман разгадал его: он знал, что под сладкими словами скрывались «семь мерзостей в сердце его» ³⁹ и что в душе он замышлял злое, как вообще в привычках православных. Так, они представляются любящими евреев, ведут с ними дружеские речи, утешают и увещевают мягкими словами и «льстят им устами своими и языком своим лгут перед ними, сердце же их неправо перед ними, и они не верны своему завету» ⁴⁰.

И внушал всегда Хмель (д. с. е. и.) тревогу упомянутому выше пану и он неоднократно говорил своим советчикам и другим панам: «боюсь, как бы этот человек не причинил беды королевству Польскому». Он много раз пытался возвести на него какую-нибудь напраслину, чтобы покончить с ним, но не находил подходящего предлога, так как Хмель (д. с. е. и.) был человек хитрый, смекнул, в чем дело, и остерегался Конецпольского на войне, дабы тот ничего не смог сыскать против него. И вот, когда пришел час смерти гетмана Конецпольского, он преподал сыну некоторые указания по военному искусству (сын его был в это время хорунжий, как их называют на польском языке), т. е. он носил знамя перед королем, когда тот бывал на войне, а насчет Хмеля (д. с. е. и.) он ему завещал следующее: «Ты знаешь Хмеля (д. с. е. и.) и его поступки, так что гляди — сыщи какой-нибудь предлог для того, чтобы сжить его со свету». Когда вельможный хорунжий утешился после смерти своего отца, он взял себе очень знатную жену, сестру пана Замойского, издержал на нее уйму денег — больше, чем ему было по средствам; так вообще в обычае в королевстве Польском, равно среди евреев и среди неверных, что во время свадьбы, если у кого есть одна тысяча злотых ⁴¹, он продает и закладывает все свое добро, чтобы издержать две [90] тысячи. После того как хорунжий женился и растратил все свои деньги, он надумал отправиться со своей женой в свои заднепровские владения, в местность, где жили казаки, расчитывая, что в честь его молодой жены ему поднесут множество подарков, а после этого он вместе с казаками совершит внезапное нападение на татар и возьмет у них большую добычу, как это водится с давних времен. Так он и сделал. Он собрал все свое войско, легкую и тяжелую конницу, и отправился вместе с женой в свои заднепровские владения. Когда упомянутый пан и его супруга прибыли в город Чигирин, они были встречены населением с большой радостью, и им было поднесено множество подарков. А управляющим и арендатором города Чигирина был еврей по имени Захарий Собиленко ⁴². Он арендовал указанный город у упомянутого пана, подобно всем евреям в Руси, которые таким образом стали там повсеместно управляющими и хозяевами. Это и явилось причиной страшного бедствия, ибо евреи своим высоким положением вызывали зависть. Итак, упомянутый пан обратился к указанному еврею со следующим вопросом: «Ты ведь управляющий города, так скажи мне, кто самые богатые жители его?». А целью пана было возвести на них какой-нибудь навет, чтобы получить с них больше денег. Еврей Захария ответил на его запрос и, перечислив богачей, он упомянул также злодея Хмеля (д. с. е. и.), и сказал, что Хмель (д. с. е. и.) очень богат и владеет большими стадами. Когда пан хорунжий услышал об этом, он сказал себе: «Ведь отец перед смертью поведал мне об этом негодном человеке. И откуда у него такое богатство? Несомненно, он грабил холопов, что живут в моих же поместьях, так значит — все это по праву принадлежит мне». Тогда хорунжий насильно отобрал у Хмеля (д. с. е. и.) хутор, со всем многочисленным скотом, находившимся там (всего несколько сот голов) — почти половину состояния Хмеля (д. с. е. и.) ⁴³. А злодей Хмель (д. с. е. и.) молчал, желая усыпить бдительность пана, да и кто скажет пану в его же городе «что делаешь?», ведь он там, как царь в своей стране. И Хмель (д. с. е. и.), готовя месть, ушел от пана, и известил татар: «Берегитесь, наш пан хорунжий вступает со всем войском против вас». А татары в это время были совершенно спокойны и ничего не подозревали о готовящейся войне, но лишь только сии узнали об этом, как сейчас же выступили навстречу, вооруженные саблями и луками. Когда пан увидал, что все известно и что его войско очень немногочисленно по сравнению с татарами, он принужден [91] был бежать обратно с великим позором. Но он не знал, кто был виновником этой неудачи. И случилось однажды, что сидели казаки — Хмель (д. с. е. и.) и его приятели — на попойке у еврея-арендатора упомянутого города и пьянствовали. Как известно, «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке», и вот Хмель (д. с. е. и.) рассказал, как он отомстил пану за отобранный хутор. А упомянутый еврей, который сидел за своим столом и производил свои расчеты, услышал это и рассказал все пану. Тогда пан хорунжий бросил Хмеля (д. с. е. и.), закованного в железные оковы, в темницу, намереваясь его казнить. В этом же городе жил тогда другой еврей по имени Яков Собиленко — приятель Хмеля (д. с. е. и.), и вот он посоветовал Хмелю (д. с. е. и.) попросить друзей взять его на поруки, а потом подойти во время богослужения в костеле к пану, пасть к его ногам с мольбой о помиловании и сказать ему, что еврей по злобе возвел на него напраслину, а друзья подтвердят правдивость слов Хмеля (д. с. е. и.). Хмель (д. с. е. и.) поступил, следуя этому совету, и все обошлось очень удачно, и он был на этот раз освобожден паном. После этого пан предпринял расследование и выяснил, что показание еврея-арендатора было правдиво. Приказав вторично заключить в темницу Хмеля (д. с. е. и.), пан хорунжий возвратился с женой и со своими людьми в свою резиденцию г. Броды, что в Малой Польше ⁴⁴, а полковнику своему, оставшемуся в упомянутом городе, он повелел отрубить голову Хмелю (д. с. е. и.) и прислать ее к нему; если же полковник этого не сделает, то ответит за это своей головой. Как же поступил злодей Хмель (д. с. е. и.)? Когда его приятели-сотники пришли в темницу навестить его, он сказал: «Почему вы молчите? Глядите, как поляки все сильнее и сильнее одолевают нас; с каждым днем все более порабощают наших соплеменников и обременяют их тяжкими работами. Но мало того, что нас поработили паны, ведь даже племя, наиболее униженное среди всех народов ⁴⁵, владычествует над нами. Сегодня сделали так со мной, завтра так же поступят с вами, и дойдет до того, что наших соплеменников будут запрягать в плуг вместо волов; если хотите последовать моему совету, отправляйтесь к полковнику и просите его, чтобы он отдал меня вам на поруки по случаю предстоящего завтра праздника крещения ⁴⁶. А ночью давайте убежим все вместе со всем нашим добром в Запорожье и там будем держать совет, что бы нам предпринять против поляков. И так они поступили. Все сотники, которые были там, отправились к [92] полковнику и взяли Хмеля (д. с. е. и.) из заключения на поруки, а ночью все они бежали в Запорожье, в пустыню ⁴⁷. Они разослали послания по всем православным поселениям, призывая прийти к ним. И послушался их православный люд, и собралось там до 20 тысяч праздного народа ⁴⁸. Когда услышали об этом король и паны, они сказали с насмешкой: «Как всегда, они попадутся в наши руки». Против них выступили два польских гетмана, один по имени Потоцкий, другой — Калиновский, и с ними около 6 000 воинов, и они расположили свой лагерь у города Корсуни, чтобы охранять переправы и не дать бунтовщикам переправиться на другой берег Днепра. И было начало бунта накануне праздника пурим 5408 г. (1648). В Запорожье Хмель (д. с. е. и.) посоветовался со своим войском и сказал своим людям: «Вы ведь знаете, что поляки сильнее нас, они храбры, как львы, «их лица пылают» ⁴⁹. «Кто же отважится восстать против королевства Польского и устоит против него? Последуйте поэтому моему совету — давайте помиримся с татарами, нашими врагами, и будем воевать вместе с ними против поляков». Его совет был принят, и тогда отправился Хмель (д. с. е. и.) со всем своим войском к татарскому хану, примирился с ним и заключил с ним договор о совместной войне против Польского королевства. Относительно добычи договорился так: татары возьмут всех пленных и скот, а казаки всю прочую добычу, т. е. серебро, золото и одежду ⁵⁰. «Мидиянин и моов, ненависти ради к израильтянам, заключили между собой союз» ⁵¹, и отправились православные и татары вместе в поход и, пройдя через пустыню и леса, подошли к лагерю поляков. А за день до того, как они подошли к расположению польских войск, они подослали в польский лагерь лазутчиков, чтобы узнать, сильны ли поляки или слабы и много ли у них войска. И лазутчики увидали, что поляков немного, что они сидят на горе и, находясь в добром расположении духа, едят и пьют под звуки музыкальных инструментов и танцуют. Лазутчики сообщили об этом и сказали: «Давайте выступим сейчас же, мы одолеем их, ведь поляки совершенно беспечны и не остерегаются нас». И послали тогда вновь лазутчиков, чтобы они выкопали ямы, рвы и норы на горе и в ложбине, в тылу поляков.

И было во вторник 4 сивана 5408 г. (26 мая 1648) — татары и православные прошли через лес с двух сторон — с одной стороны татары, а с другой — православные. Когда увидали поляки, что на них нагрянула беда и что против выступили также и татары, что их так немного, а татар и [93] православных более шестидесяти тысяч, они пытались бежать через лес на гору и в ложбину, но там они попадали в ямы, вырытые для них, и были окружены татарами и православными. Начальники поляков взмолились, чтобы не проливали их крови, а взяли в плен; татары на это согласились и взяли в плен всех поляков и их двух гетманов. Они подвергли их тяжким пыткам, а ноги этих двух гетманов — имя одного Потоцкий, а другого Калиновский — были закованы в железные оковы ⁵². Тогда многие польские шляхтичи увидали, что Хмель (д. с. е. и.) одолевает, что он имеет удачу в своем восстании, и они изменили польскому королевству, заключили с Хмелем (д. с. е. и.) союз и присягнули, что будут служить ему верой и правдой, так как служили прежде королю польскому ⁵³. Среди них был также и тот полковник, которому пан хорунжий приказал отрубить голову Хмеля (д. с. е. и.). Его назначил Хмель (д. с. е. и.) своим полковником. Тоже и войсковой писарь покойного военачальника Конецпольского, — он стал писарем у Хмеля (д. с. е. и.). Этот писарь был человек чрезвычайно способный и превосходно знал польскую военную тактику, и он, так же как и другие изменившие польские шляхтичи, стал советчиком Хмеля (д. с. е. и.) ⁵⁴ и истинной напастью для Польши. Из самого же леса берут топорище для топора ⁵⁵. В тот же самый день, когда было пленено польское войско вместе с двумя гетманами, пришло печальное известие про смерть короля Владислава. И стала Польша, что стадо без пастыря.

И было, когда узнали магнаты и паны, что умер король и что пленены паны, храбрые и искусные воины, а также и оба гетмана — они сильно пали духом. А сердце евреев от ужаса «растаяло, как воск пред лицом огня» ⁵⁶, и страх, обуявший панов, перешел и на них. И бежали все паны, имевшие владения в Заднепровье, а также и с правой стороны Днепра до св. общины Полонное, — все они бежали, спасая свои жизни. «Если бы господь не пощадил остатков наших, мы исчезли бы подобно Содому» ⁵⁷.

Князь Вишневецкий (да будет благословенна его память) был в этот грозный час со своим войском в Заднепровье. Он относился чрезвычайно благожелательно к евреям и как военачальник он не имел себе равных в государстве. Кн. Вишневецкий отступал со своим войском по направлению к Литве, а вместе с ним бежало около 500 хозяев-евреев, каждый со своей женой и детьми. И неслись они, словно на крыльях орлиных, пока не довел их Вишневецкий до тех [94] мест, куда они хотели добраться. Когда грозила опасность с тыла, он приказывал евреям идти впереди; когда опасность была спереди, он выступал вперед, как щит и панцирь, а евреев оставлял позади. А евреи, жившие на правой стороне Днепра, услышали о двух вышеуказанных несчастных происшествиях в первый день праздника «Шевуот» ⁵⁸, и они все бежали, спасая жизнь, в тот же день, в праздник, побросав без сожаления все свое добро. Вся округа св. общины Острог со всеми общинами, приписанными к ней ⁵⁹, как св. общины Белая Церковь, Паволочь, Чуднов, Любартов и другие, следующие за ними, бежали частью в св. общину Полонное, частью в св. общину Заслав, частью в св. общину столичного города Острог ⁶⁰, частью в св. общину Константинов, — потому что это были укрепленные города. А вся округа св. общины Львов ⁶¹, что в Руси, со всеми общинами, приписанными к ней, как, например, прикагалки ⁶², св. общины Немиров — бежали в самый Немиров; из окрестностей св. общины Тульчин — в Тульчин; из окрестностей св. общины Бар, например, св. общины Винница, св. общины Черноград, св. общины Красное и прилегающие общины — все бежали в Бар; а те, которые не бежали или не смогли бежать, они сами повинны в своей гибели. И много святых общин, расположенных невдалеке от мест сражения и не могших спастись бегством, как то св. община Переяслав, св. община Борисовка, св. община Пирятин, св. община Борисполь, св. община Лубны, св. община Лохвица с прилегающими, погибли смертью мучеников от различнейших жесточайших и тяжких способов убиения: у некоторых сдирали кожу заживо, а тело бросали собакам, а некоторых — после того, как у них отрубали руки и ноги, бросали на дорогу и проезжали по ним на телегах и топтали лошадьми, а некоторых, подвергнув многим пыткам, недостаточным для того, чтобы убить сразу, бросали, чтобы они долго мучились в смертных муках, до того как испустят дух; многих закапывали живьем, младенцев резали в лоне их матерей, многих детей рубили на куски, как рыбу; у беременных женщин вспарывали живот и плод швыряли им в лицо, а иным в распоротый живот зашивали живую кошку и отрубали им руки, чтобы они не могли извлечь кошку; некоторых детей вешали на грудь матерей; а других, насадив на вертел, жарили на огне, и принуждали матерей есть это мясо; а иногда из еврейских детей сооружали мост и проезжали по нему. Не существует на свете способа мучительного убийства, которого они бы не применили; использовали все четыре вида казни: [95] побивание камнями; сжигание; убиение и удушение ⁶³. А многих татары увели в плен; женщин и девушек насиловали; овладевали женщинами на глазах их мужей, девушек и красивых женщин брали в служанки и поварихи, а иных в жены и наложницы. Так они поступали во всех местах, куда приходили; и то же самое делали с поляками, в особенности с ксендзами. И было убито в Заднепровье много тысяч евреев, а несколько сот их было принуждено изменить вере. Библейские свитки рвали на клочья и делали из них мешки и обувь; а ремнями для тефилин ⁶⁴ подвязывали сапоги, покрышки же их выбрасывали на улицу; священными книгами мостили улицы или изготовляли из них пыжы для ружей. «У каждого, услышавшего об этом, зазвенит в ушах» ⁶⁵.

И было, когда услышали в св. общине Погребище, св. общине Животов, св. общине Божувка и св. общине Тетиев и в их прикагалках, что сделали в Заднепровье православные с нашими братьями, когда к ним подошли с одной стороны татары, а с другой православные, — они рассудили так: «Если мы будем ждать, пока придут православные в город, они нас уничтожат или заставят — от чего да хранит бог — изменить вере. Лучше будет, если мы пойдем в стан татар и отдадимся в плен; мы знаем, что наши братья, сыны Израиля, в Константинополе и других общинах Турции очень милосердны, и они нас выкупят за деньги». Они так поступили, и четыре упомянутых общины — мужчины, женщины, дети, всего около трех тысяч душ — пошли к татарам. Среди них был кантор по имени р. Гирш из Животова; когда они подошли к татарам, он стал петь громким голосом заупокойную молитву по убиенным нашим братьям из дома Израилева, и весь народ разразился великим плачем. Несомненно, их стенания были услышаны на небесах, и принявшие их преисполнились к ним жалости и стали их утешать добрыми словами. Они сказали им: «Не беспокойтесь, вы не будете иметь недостатка ни в еде, ни в питье. Среди вас есть резники, пусть они зарежут достаточно скота, а скоро мы вас отведем к вашим братьям в Константинополь, и они вас выкупят из плена». Так поступили татары, а наши братья по дому Израилеву в Константинополе (да хранит их господь) выкупили их и других пленных из Польши (всего приблизительно около 20 тысяч душ), истратив на это большие деньги — столько денег, сколько от них требовали, — и кормят и содержат их по сей день. И проявляет по отношению к ним несказанное милосердие вообще вся Турция, а в особенности св. община Салоники, — они [96] выкупили большое число пленных. И в св. общине блистательной Венеции, и св. общине венценосного Рима, в св. общине славного и справедливого Ливорно и в остальных св. общинах Италии собрали много десятков тысяч дукатов на выкуп пленных и послали их в св. общину великого Константинополя. Господь да вознаградит их за все благодеяния, которые они оказали нашим братьям и да хранит их от всякого зла и напасти до пришествия избавителя.

После всего этого татары вернулись со множеством пленных на родину, а злодей Хмель (д. с. е. и.) пошел с великим торжеством со своими казаками и с несколькими тысячами татар, оставшимися у него, в город Чигирин. И когда он подошел к городу, навстречу ему вышло все население города с музыкальными инструментами и встретили его с большим ликованием и приветствовали его. Они признали его начальником и владыкой над ними и над их потомством вовеки веков и сказали ему: «Ты князь, волею божией, над нами и наш избавитель от польских панов, угнетающих нас тяжкими работами».

И было, когда злодей Хмель (д. с. е. и.) поселился у себя дома, — он сказал своим подчиненным начальникам и советчикам: «Давайте надумаем что-нибудь, чтоб не стать позорищем и поруганием наших недругов; ведь мы стали отвратны для населения Польши. Когда короли Эдома ⁶⁶ узнают обо всех наших злодеяниях, они пойдут на нас войной, а нас ведь немного». Тогда ему подали такой совет: «Отправь послания к панам и магнатам Польского королевства, искренне и миролюбиво утешь их и, порицая свои поступки, объяви, что только желание спасти свою жизнь заставило тебя так поступить. Сделай так, чтобы они не спешили собирать против тебя войско, а ты между тем отправь посланников к татарскому хану с просьбой прислать на подмогу многочисленное войско. Одновременно разошли послания по всем городам королевства Польского, где есть православное наследие, в которых призывай их приготовиться, чтобы в назначенный срок объединиться, постоять за себя и отомстить своим врагам-панам и — упомянем их отдельно — евреям». Хмель (д. с. е. и.) так и сделал.

Соблюдая строго тайну, он разослал по всей стране, во все места, где живут православные, послания, в которых призывал подготовиться, чтобы в установленный час объединиться, постоять за себя и уничтожить, стереть и убить всех евреев и все враждебное им войско польское вместе с детьми и женщинами, а имущество их разграбить. [97]

И стало это известно евреям от православных — их соседей либо друзей. Во всех православных поселениях у евреев были также свои шпионы, и евреи сообщали панам, своим господам, все собранные сведения. Из одной общины в другую с верховыми гонцами посылались ежедневно письма, в которых сообщались новости, интересующие евреев и панов. Поэтому паны очень сблизились с евреями и они — паны и евреи — стали словно один союз, одна душа, ибо господь посылает лекарство перед болезнью ⁶⁷, если бы не это, был бы конец — от чего да хранит господь — и остатков Израиля. И по всей стране, во всех местностях, куда достигало послание злодея, была великая радость среди православных и большая скорбь среди панов и евреев. Посты и стенания, облачения в рубища и посыпание главы пеплом, покаяние и молитвы — все это не смогло отвратить гнева небес. «И все же гнев его не отвратился, и рука его простерта» ⁶⁸. Да смилостивятся над ними небеса! Хмель (д. с. е. и.) послал также миролюбивые письма панам и магнатам, в которых он утешал и увещевал их, уверяя, что единственно желание спасти свою жизнь побудило его поступить так. «Если кто-нибудь хочет убить тебя, предупреди и убей его». «Преследуемому милостивый (Т. е. Бог — Прим. пер.) не вменяет в вину» ⁶⁹. И он писал панам, что они возвратились по домам, что он вернет им их поместья ⁷⁰. Однако паны не послушались его, понимая, что все это — один только обман и хитрость, и он ищет только какого-либо предлога. Паны знали, что Хмельницкий, предлагая им мир, все еще обращает под свое владычество Русь; что ему посылают подати со всех поместий магнатов и панов; что в Заднепровье он обращался совершенно неслыханным образом с евреями и панами; разорял костелы и убивал ксендзов. Все это было им совершено после того, как он взял в плен польское войско. Поэтому паны ему не поверили и отправили послание к архиепископу (по-италиански он будет называться кардиналом), который занимает престол в св. общине Гнезно и замещает короля, когда тот умирает, чтобы не оставалась Польша без короля, ибо если бы так случилось, люди глотали бы друг друга заживо ⁷¹. В то время гнезнеским кардиналом был нынешний король польский Казимир ⁷² — да возвеличится слава его, и да падут враги его, — и все магнаты и вельможи единогласно постановили просить его назначить главнокомандующего, дабы не оставалось Польское королевство без пастыря. [98] Кардинал Казимир немедленно послал начальнический жезл (по-польски называется булава) владельцу св. общины Заслав светлейшему князю Владиславу Доминику, назначив его главнокомандующим. Этот князь еще больше увеличил злосчастье евреев и всего королевства Польского: он был знаменит своим богатством и никогда в жизни не принимал участия в войнах; он был труслив и мягкосердечен. Кардинал назначил его военачальником из-за его богатства. «Когда пастух сердится на своих овец, то назначает им вожаком слепую овцу» ⁷³. И так — за прегрешения наши великие — случилось и в Польше ⁷⁴. Упомянутый кардинал приказал также объявить по всему королевству Польскому — под угрозой суровой кары — сбор всех панов на войну, на отомщение врагам. А паны собирались чрезвычайно медленно, как это вообще принято в королевстве Польском, где на войну собираются не торопясь, очень мешкая, в противоположность татарам и православным, которые отправляются в поход не ленясь, с большой поспешностью.

Бедствия св. общины Немиров

И было когда доведался злодей Хмель (д. с. е. и.), что множество евреев собралось в св. общине Немиров, и с ними много золота и серебра (да и сама община была знаменита своим богатством; это была великая община, прославленная своими учеными и писателями, исполненная правосудия, правда обитала в ней, а теперь — убиенные ⁷⁵) — он послал в упомянутую общину одного начальника, ненавистника евреев, и с ним шестьсот вооруженных человек; он написал также старостам города, прося их прийти ему на помощь; горожане, не успев услышать предложение, поторопились выполнить его и оказали всеми силами свое содействие, и делали они это не столько из приверженности к Хмелю (д. с. е. и.), сколько из ненависти к евреям. И было в среду 20 сивана (10 июня 1648 г.) — казаки подошли близко к городу Немирову. Когда евреи увидали издалека войско, их обуял страх. Еще не зная; поляки это или казаки, они пошли в крепость со своими женами и детьми, с золотом и серебром. И закрыли ворота крепости на засовы, решив воевать. Как поступили злодеи-казаки? Они изготовили себе флаги такие же, какие были у поляков (ведь казаки от поляков не отличались ничем, кроме как флагами). А горожане знали про обман и они кричали евреям в крепость: «Откройте ворота, ведь это польское войско, что пришло к вам на помощь против ваших врагов». И евреи, стоявшие на стенах [99] крепости, увидав польские флаги, поверили, что горожане говорят им правду, и сейчас же открыли ворота. Как только они это сделали, в крепость ворвались казаки с обнаженными мечами и с ними горожане, вооруженные саблями, копьями и косами, а частично только пиками, и убили множество евреев. Женщин и девушек они насиловали по произволу своему. Некоторые женщины и девушки, желая себя спасти от осквернения нечестивыми, прыгали в водяные рвы, что возле крепости, и топились. Так же и многие мужчины, умеющие плавать, бросались в воду, и плавали в ней, надеясь таким образом спастись от резни, однако православные бросились за ними вплавь с саблями и копьями, и убивали их в воде, а часть православных стреляла в них из ружей — и убивали их до тех пор, пока вода не стала красной от крови убитых. Рош-гаиешивой ⁷⁶ св. общины Немиров был тогда гаон Иехиель Михель, сын гаона Элиезара (да будет благословенна память мученика), он знал всю тору ⁷⁷ наизусть и был знатоком также и всех светских наук, и он еще за год до бедствия увещевал и поучал народ, чтобы он, если — от чего сохрани господь — придет неприятель, отдал свою душу за святость имени, а не изменил вере. И так святой народ и поступил. И гаон тоже бросился в воду, ища спасения. И схватил его один православный, желая убить. Гаон стал просить не убивать его и обещал дать за это много золота и серебра. Православный согласился и, отведя гаона к нему домой, к тому месту, где было глубоко закопано золото и серебро, он отпустил гаона, оставив его в живых. И пошел оттуда гаон со своей матерью, и они прятались в другом доме всю ночь до рассвета, а на другой день, 21 сивана, православные обыскивали все дома, ища, не скрывается ли где-нибудь еврей, и гаон бежал вместе с матерью на кладбище, для того, чтобы, если они будут убиты, быть погребенными на кладбище ⁷⁸. И когда они были уже совсем невдалеке от кладбища, их настиг один православный сапожник из местных горожан, с пикой в руках, и он ударил и поранил своей пикой гаона. И взмолилась к нему мать гаона, чтоб он убил ее вместо сына; но злодей не послушался ее и убил сначала гаона, а потом и мать (да отомстит господь за их кровь). На третий день после убийства гаон был предан земле своей женой, потому что во всех местах, где разразились бедствия, большинство женщин было оставлено в живых, если они не были стары либо больны (а таких убивали).

Случай был с одной очень красивой девушкой из почтенной и богатой семьи. Она была пленена казаком и взята им в [100] жены. Но раньше, чем он овладел ею, она схитрила: она сказала ему, что знает заклинание, которое предохраняет от всякого оружия. «Если не веришь мне, — сказала она, — возьми ружье и выстрели в меня — это мне не причинит вреда». Казак — ее муж, — поверив ей по наивности, выстрелил в нее из ружья, и она была убита наповал за святость имени, и не была осквернена неверными (господь да отомстит за ее кровь!). Еще случай был с красивой девушкой, которая была выдана замуж за казака. Она просила, чтобы он обвенчался с ней в церкви, стоящей на другой стороне реки. Казак выполнил ее просьбу и ее повели на венчальный обряд в великолепном одеянии под звуки музыки и танцев. Взойдя на мост, она прыгнула в воду и утонула за святость имени (господь да отомстит за ее кровь!). И еще было такое множество подобных случаев, что обо всех их рассказать невозможно. Всего было убито и утоплено в св. общине Немиров около шести тысяч душ, и они были умерщвлены разнообразнейшими способами. Господь да отомстит за их кровь! А спасшиеся от меча в св. общине Немиров бежали в св. общину Тульчин, потому что подле этого города находилась сильная крепость.

Бедствия св. общины Тульчин

И было после того, как казаки беспрепятственно совершили все свои злодеяния в св. общине Немиров — пришли туда праздношатающиеся и голота — всего до десяти тысяч человек во главе с ненавистником евреев Кривоносом (д. с. е. и.) и отправились оттуда в св. общину Тульчин. В крепости было 600 воинов из польских панов, а также там собралось до двух тысяч евреев, и среди них были храбрецы и обученные воинскому делу. И они — евреи и паны — заключили союз, по которому должны были оказывать друг другу взаимную помощь в войне с врагом; и присягали, что не изменят один другому. И они очень сильно укрепили крепость. И вышли сыны Израилевы вооруженные ⁷⁹ всевозможным оружием и они — паны и евреи — охраняли стены. Всякий раз, когда православные подходили к крепости, стоявшие на стенах стреляли в них из луков и ружей и наносили им тяжкие потери, и православные спасались бегством от евреев. А евреи «препоясались силой» ⁸⁰ и, преследуя православных, убили несколько сот. И собрались православные еще раз вместе с присоединившимися к ним жителями окрестных сел и городов в числе многих тысяч и, приготовив железный таран, который [101] должен был разрушить стену, появились внезапно, штурмуя крепость с громкими и дикими криками, как это принято у казаков. Страх охватил стоявших на стенах, пораженных, видом такого множества народа, несмотря на это, они стреляли со стен и не дали подойти неприятелю; и православные и на этот раз были обращены евреями в бегство. Увидав, что дело затягивается, православные порешили отправить панам, находившимся в крепости, мирное предложение, предлагая им мир, при условии, что те, как выкуп за свою жизнь, отдадут им евреев на разграбление. Так они и поступили и отправили панам в крепость мирное предложение упомянутого содержания. Паны немедля согласились. Они стали вызывать к себе евреев поодиночке и отбирать у них оружие. Когда евреи поняли их хитрость, они решили отомстить прежде всего панам, которые нарушили заключенный с ними договор, и постоять за себя. Тогда рош-гаиешива св. общины Тульчин гаон Аарон громко закричал: «Слушайте, братья, и мой народ, мы находимся в изгнании между народами. Если вы подымете руку против панов и об этом услышат короли Эдома, они отомстят за них всем нашим братьям, что в изгнании, от чего сохрани господь. Если так решено на небесах — примем нашу кару с радостью. Чем мы лучше наших братьев в св. общине Немиров? Да внушит господь милосердие нашим врагам. Быть может, отдав им все наши ценности, мы выкупим свои жизни». Евреи его послушались и снесли все свое имущество во двор крепости. Немедленно пришли злодеи православные, и сказал им глава панов князь Четвертинский: «Вот то, чего вы желали». И они взяли все еврейское добро. И потребовали православные от упомянутого князя, чтобы он взял всех евреев под стражу. И жизнь всех евреев висела как бы на волоске, так как они не знали, каково будет решение злодеев, и сдержат ли они свое обещание или нет. И было на третий день, проведенный евреями в смертельной тревоге, — явились православные и потребовали от панов, чтобы те им выдали всех евреев. Паны, чтоб «самим не обжечься на этих углях» ⁸¹, немедля принудили евреев выйти из крепости. И вышли все евреи, с сокрушенными и разбитыми сердцами, и были они взяты православными под стражу в одном саду, наглухо огороженном, дабы никто не мог бежать. Евреи там томились долго. Среди них было три гаона: гаон р. Элиазар, гаон р. Соломон и гаон р. Хаим, и они увещевали святой народ, уговаривая его погибнуть во славу имени, но не изменить своей вере, и отвечал весь народ одновременно: [102] «Слушай, Израиль, Господь Бог наш, Бог единый ⁸², и так как в ваших сердцах — он един, так и в наших он только единый». Сейчас же после этого пришел к ним посредник и, водрузив знамя в землю, сказал им громко: «Всякий, кто изменит своей вере, останется в живых; пусть он сядет под этим знаменем». Но никто ему не отвечал. И так он возвещал три раза — и не получал ответа. Тогда он открыл ворота сада и в него вошли озлобленные православные и поубивали множество евреев всеми существующими на свете (они уже перечислялись раньше) способами убиения. Так же и три упомянутых гаона пали под ударами сабель (господь да отомстит за их кровь!). Бывшие же там десять раввинов были оставлены в живых; на их ноги одели железные оковы и их взяли под стражу, требуя за них выкуп в размере 10 тысяч золотых. Один из них был упомянутый гаон р. Аарон, сын гаона Мейера, рош-гаиешивы св. общины Львов. Православные знали, что он очень богат и уплатит за сына любой назначенный выкуп. После убийства евреев православные подошли к крепости, намереваясь ее захватить. Тогда им сказали паны: «Вы ведь заключили с нами договор, зачем же его нарушаете?». И отвечали на это православные: «Так же, как вы поступили с евреями и нарушили заключенный с ними договор, и так же и мы поступаем с вами». Мера за меру. Тогда стоявшие на стене начали стрелять в православных. Но православные, употребив хитрость, сожгли крепость дотла, и поубивали всех панов, что были там, а добро их разграбили. Перед тем, как убить упомянутого князя Четвертинского, они изнасиловали на его глазах его жену и двух его дочерей. А князь был человеком очень тучным, и он не мог стоять на ногах и сидел все время на стуле. И подошел к нему один наглец, мельник из его бывших крепостных, и, сняв перед князем шапку, сказал ему, смеясь и издеваясь; «Что пан прикажет?». После этого он напомнил князю, как тот мучил своих крепостных, как он их угнетал тяжкими работами. Потом он сказал: «Встань со своего стула. Я сяду вместо тебя и буду твоим барином». Но князь не смог встать с места, тогда его сволокли со стула и с великой жестокостью отпилили ему голову на пороге дома. Так Господь отплатил панам за то, что они нарушили союз, заключенный с евреями. Паны, узнав об этом происшествии, сочли это заслуженным возмездием, и с этого времени паны держались вместе с евреями и не предавали их злодеям; и, несмотря на то, что православные много раз присягали панам, что не тронут их, [103] а только евреев, — паны им больше не верили. Если бы не это — был бы конец — от чего храни господь — и остатков Израиля. На третий день после избиения православные послали возвестить среди убитых, что все оставшиеся в живых не должны более бояться, ибо миновал для них час опасности. И поднялось около трехсот душ — желая спастись, они легли среди трупов — и они изнывали от голода и жажды, а некоторые среди них были изранены, но не смертельно, и у них еще достало силы, чтоб добраться до упомянутого города — больными и ослабевшими, босыми и нагими. И сжалились над ними православные жители города и отпустили.

И было после того, как казаки закончили все свои злодейства в св. общине Тульчин, голота вернулась по домам с большой добычей в виде панского и еврейского золота, серебра, драгоценных камней и бриллиантов; с ними было также много пленных красивых женщин и девушек, как евреек, так и полек; и десять раввинов они также увели с собой. И было, когда узнали вельможи и паны о злодеяниях, учиненных православными в св. общинах Немиров и Тульчин. Они были потрясены, и желание отомстить за соплеменников жалило их сердца как жало змеи. И они порешили собрать всю польскую шляхту, чтобы отомстить за своих братьев. По указанию кардинала по всему королевству был возвещен приказ военачальника: каждый шляхтич, имя которого записано в королевских реестрах, должен отправиться на войну либо выставить вместо себя своего крепостного. Князь Вишневецкий (да будет благословенна его память) был тогда со своим войском в Литве. Услышав об этих событиях, он был очень опечален участью евреев св. общины Немиров. Ведь Немиров находился под его властью. Тогда он, опоясав свои чресла ⁸³, отправился со своими людьми (всего около трех тысяч человек) в св. общину Немиров, чтобы отомстить за евреев. И поклялся князь, что он не успокоится, пока не окунется в крови врагов, разоривших также много местностей в его заднепровских владениях, и «изгнали его, чтоб не принадлежать к его наследию» ⁸⁴. Приблизившись к Немирову, он послал несколько сот человек из своего отряда в город. И они поубивали там множество горожан. Тогда православные пошли на хитрость. Оставшиеся в живых обратились к упомянутому князю с просьбой — послать к ним несколько сот человек из его людей для охраны города от казаков и татар, а они обещались помогать им всеми силами в войне и [104] служить отныне князю верой и правдой. И они присягнули ему в этом. Предложение пришлось очень по душе князю, и он послал в Немиров многих почтенных панов и с ними шестьсот воинов. Они были приняты с большими почестями, а через несколько дней горожане послали сообщение казакам: «Приходите поскорей сюда ночью, а мы отворим перед вами ворота». Так они и сделали, и все паны были убиты во время сна. И горожане дали казакам много денег для того, чтобы те охраняли город и не допускали в него более польских панов. И было, когда узнал упомянутый князь об этом происшествии, — он содрогнулся, но решил более не посылать туда своих людей. Он покинул те места, чтобы отомстить казакам, находившимся в других местностях, за своих соплеменников. Он отправился в св. общину Махновка и поубивал там и в окрестностях ее множество казаков. Когда услышал Хмель (д. с. е. и.), а с ним было совсем немного народу — всего около 3 000 человек, — что князь Вишневецкий приближается к его расположению, и что он нанес казакам тяжкие поражения, он послал ему навстречу своего военачальника злодея Кривоноса (д. с. е. и.) с 10 тыс. воинов и он приказал ему в случае победы захватить князя живым. Но господь пришел князю на помощь и спас его от их рук. Когда князь и его люди доведались, что против них выступило большое казачье войско, они, опасаясь, чтобы местное православное население не соединилось с казаками, — решили отступить к Бердичеву. Там жительствовал владелец города воевода Тышкевич, и у него была тысяча воинов. Они соединились вместе — князь и воевода — и у них было всего четыре тысячи человек. Они решили отойти ближе к коренным польским областям. Они рассчитывали на подмогу польского войска, которое должен был, по их просьбе, снарядить гетман князь Владислав Доминик. Но питая вражду к князю Вишневецкому по причине того, что все были очень расположены к князю и имя его было очень популярно по всей стране, и народ считал, что по своей храбрости и воинскому искусству князь должен был быть гетманом, князь Доминик умышленно задерживал посылку войск на выручку Вишневецкому. Гетман Доминик надеялся, что князь Вишневецкий попадется в руки врагов. И так они подошли, вышеупомянутый князь и воевода, со своим войском на расстояние одной мили от св. общины Полонное, а казаки и татары наступали по их следам, и к ним присоединилось еще до 20 тысяч местного [105] православного населения. И они, православные и татары, решили осадить св. общину Полонное.

Бедствия св. общины Полонное

И было во вторник 1 аба (20 июля 1648 г.) — татары и православные приступили к осаде св. общины Полонное. Они развернулись в боевом порядке против города, в котором находились паны и евреи. Обороняющиеся стреляли со стен, и казаки и татары не смогли приблизиться к городу. В нем было около двух тысяч шляхетского войска, а евреев было приблизительно тысяч 12, и среди них были также и знающие военное дело. Да и сам город, в котором были паны и евреи, был очень сильно укреплен двойной стеной и окружен водяным рвом; и город нужно было защищать только со стороны, прилегавшей к двум местностям, населенным православными. И поставили паны своих крепостных солдат на стороне, требовавшей особливой защиты от неприятеля. И эти защитники города обратились в его разрушителей. Потому что крепостные, охранявшие стены, были тоже из православных (по-польски известные по имени гайдуки ⁸⁵), и они обратились в бунтовщиков. В среду 2 аба (21 июля 1648 г.) неприятель овладел упомянутыми двумя пунктами, населенными православными. Православные жители немедля присоединились к неприятелю, помогая ему в борьбе против укрепленного города, в котором засели евреи и паны. И они воевали всю среду, а в четверг неприятель обратился к защищавшим стены крепости с такими словами: «Ведь мы братья, зачем же помогаете панам воевать с нами; разве вам не лучше было бы служить нам, чем прислуживать иноплеменникам?». Немедля крепостные взбунтовались и стали воевать против панов; они помогли православным приставить лестницы к стенам. Так, в упомянутый четверг была захвачена крепость. И в мгновение ока много тысяч православных ворвались с обнаженными саблями в город и стали избивать народ. Когда увидали паны и евреи, что наступило несчастье и захвачен город, паны ускакали верхом в одну сторону, а несчастным евреям стража не дала возможности спастись бегством, и они были убиты за святость имени в числе почти десяти тысяч душ всеми существующими видами убиения (какие уже были перечислены выше). Не защищаясь, они шли на заклание. Если в дом, где были сотни евреев, входил даже один православный — они не сопротивлялись ему, и один убивал их всех. [106]

И был тогда в св. общине Полонное ученый и мудрый каббалист по имени р. Самсон из св. общины Острополье, и к нему являлся ежедневно ангел-посланец и обучал его тайнам торы. И составил упомянутый каббалист толкование на книгу Зогар ⁸⁶, согласно тайному учению р. Исаака Лурия ⁸⁷ (и мы не сподобилися, чтобы эта книга была напечатана). Накануне ниспосланного несчастия говорил ему ангел-посланец, что в ожидании злого бедствия следует учинить большое покаяние; и каббалист много раз проповедовал в синагоге и увещевал народ покаяться в отвращение несчастия. Такое покаяние было учинено, но оно не помогло, ибо приговор уже был вынесен. Когда враги осадили город, упомянутый каббалист вошел в синагогу и с ними 300 хозяев — все большие знатоки закона, одетые в саваны и укутанные с головой в талесы ⁸⁸, — и они были погружены в глубокую молитву до тех пор, пока враги не вошли в город и они все были убиты в синагоге на святой земле (господь да отомстит за их души). Несколько сот человек принуждены были изменить своей вере, а несколько сот попало в плен к татарам. И вот скоро мы в св. общине Заслав услышали, что татары и православные осаждают св. общину Полонное. Ведь туда ежедневно посылают гонца, а в упомянутый вторник он не смог приблизиться к городу из-за осаждающего его неприятеля, и в среду вернулся гонец с недоброй вестью про осаду Полонного. А св. община Заслав находится на расстоянии всего лишь шести миль от Полонного. И всякий, кто только мог, бежал из Заслава. И мы оставили свои дома, полные всякого добра — товаров, книг и разных других ценностей; и мы не жалели о нашем достоянии, желая спасти только себя и своих детей. Часть бежала в столицу русской области в св. общину Острог, в большой город, славный своими учеными, писателями и знатоками торы. А я со своими домочадцами — вместе с тестем своим р. Авраамом из св. общины Заслав, с его домочадцами и родными — бежали в св. общину Межерич, в город, находящийся от Острога на расстоянии, которое дозволяется пройти в субботу ⁸⁹.

В Остроге и в близком от него Межериче собралось тогда более десяти хозяев, и у каждого была семья, и все они хотели переждать там ближайшую субботу, рассчитывая, что в течение этого времени выяснится, как обстоят дела в Полонном. И вот когда мы пришли в канун субботы, уже в сумерки, в св. общину Межерич, к нам явился гонец, сообщивший, что владелец Заслава, князь [107] Доминик, выступает с большим войском на соединение с князем Вишневецким, чтобы освободить осажденное злодеями Полонное. И действительно, пришел князь с тысячью солдат, и с ним был также храбрый воин по имени Лащ, а остальное его войско шло следом. И у нас была большая радость. Мы думали: «Несомненно по миновании субботы мы вернемся домой»; ведь мы были близко от св. общины Заслав, на расстоянии всего 4 миль; мы также думали, что князь вызволит от бед и наших братьев евреев, что в Полонном. Когда же наступил конец субботы, нас всех охватил ужас из-за полученной злой вести, что прибыл пан Висвет, владелец Полонного, бежавший оттуда еще с многими панами; и он сообщил, что город Полонное взят, и что убиты все паны и евреи, бывшие там, и что вражеские отряды приближаются к св. общине Заслав. Он сообщил также, что князь Вишневецкий со своим войском бежал в св. общину Константинов, а татары и православные преследуют его и часть их направляется сюда: в св. общину Острог и святую общину Межерич. «Тогда смутились князья Эдома» ⁹⁰, а евреев обуял великий страх; все потеряли самообладание и ждали только, что предпримет гетман кн. Доминик. В полночь князь Доминик отступил из города через те же самые ворота, через которые он прибыл из Польши; он боялся пойти прямой дорогой, ведущей в святую общину Константинов через св. общину Заслав, потому что там было множество православных и татар, а у князя было немного войска, и он пошел кружным девятимильным путем через леса в св. общину Кременец, чтобы ждать там, пока подойдет подмога из Польши и вместе с ней отправиться в св. общину Константинов. Народ же полагал, что гетман бежал в Польшу, и все говорили: «Если пламя охватило кедры, что же сделает лишай на стене? ⁹¹ — Если гетман бежал, то что можем мы сделать?». Старшины общины столичного города Острог объявили, что во имя единого бога ни один еврей не должен оставаться в городе; так же поступили и в св. общине Межерич. Ведь враги были на расстоянии всего двух миль от нас, и мы не были уверены, что местные жители — сплошь православные — не нападут сами на нас. «И весь народ бежал с воплем» ⁹². У кого была своя телега — уезжал на ней; у кого не было ни лошади, ни телеги — хоть у него и были средства, чтобы приобресть их, — не успевал это сделать, и с женой и детьми уходили пешком, оставив все добро дома. Но также [108] и те, у кого была телега — для того, чтобы двигаться налегке, сбрасывали по дороге у придорожных корчем всю кладь — товары, книги или прочее движимое имущество. Так в эту субботу шли телеги по шляху, по три в ряд, одна вплотную к другой, беспрерывной вереницей на протяжении семи миль от Острога до Дубно, а уходившим пешком не было числа. А в два часа дня в ту субботу нас нагнали трое верховых — еврей по имени Моисей Цореф из св. общины Острог и два шляхтича — и они сказали нам: «Почему вы так медленно подвигаетесь? Враги близко от нас, они уже в св. общине Межерич; мы лишь с трудом ушли от их рук». Сейчас же наступило невероятное смятение среди евреев. Все они побросали со своих телег серебро, золото, платья, книги, подушки, перины — для того, чтобы быстрее бежать, спасая свои жизни. В поле было набросано золото, серебро, одежда, но не нашлось ни одного еврея, который подбирал бы это. Так в тот час исполнилось над ними проклятие: «Свое серебро и золото вы побросаете на улицах и перекрестках» ⁹³. Некоторые бросали все — и лошадь, и телегу со всем, что было на ней, даже жен и детей — и бежали в страхе в леса, а многие мужчины и женщины, когда наступило это смятение, побросали своих детей и спасались по лесам и оврагам. Тогда осуществилось предсказание: «И побежите, когда никто не гонится за вами» ⁹⁴. Потому что это сообщение оказалось ложным, враги и татары нас не преследовали, а только в ту субботу наш страх был настолько велик, что все были убеждены, что православные гонятся за нами. И только на следующий день, в воскресенье, нам стало известно, что произошло в действительности: что гетман не бежал в Польшу, а только отступил в св. общину Кременец. «Тогда земля успокоилась» ⁹⁵, и с этого дня мы уже не бежали так поспешно. Мы переходили с места на место, бродили по городам и деревням, по перекресткам дорог, но нигде не находили душевного спокойствия — то грабят, то топчут, то презирают, то позорят нас. И это предсказание исполнилось: «И между народами не успокоишься и не будет места покоя для ноги твоей; и жизнь твоя будет висеть перед тобою, и будешь трепетать и ночью и днем и не будешь уверен в жизни твоей» ⁹⁶. Ведь каждую ночь мы проводили в домах у православных, и мы были убеждены, что они убьют нас ночью, ведь все православные взбунтовались, а когда мы просыпались живыми, мы говорили: «Да будет благословен воскрешающий мертвых». [109]

Бедствия св. общины Острог и св. общины Заслав

И было после того, как враги заняли Полонное и сделали там все, что только хотели, — они отправились в св. общину Заслав, разграбили всю общину и убили около 200 душ из оставшихся там, не смогших бежать по причине болезни, — а некоторые понадеялись на своих друзей-православных, веря, что те их спасут, и они скрывались по лесам в ожидании, пока минет гроза. Они там провели много времени, и от голода и от жажды душа еле держалась в них; тогда они предпочли смерть жизни, говоря: «Вернемся в города и погибнем там, ибо «умерщвляемые мечом счастливее умерщвляемых голодом» ⁹⁷. Когда они вернулись в город, друзья-горожане схватили их, желая убить, и евреи просили, чтоб их убили на кладбище, дабы быть погребенными согласно обычаю. Их просьба была уважена, и их отвели на кладбище, евреи вошли в домик, находившийся на кладбище, и в нем они были все убиты, а после этого домик был сожжен. Так они были осуждены на два вида умерщвления: убиение и сожжение. А у ксендзов, которые были в св. общине Заслав, сдирали заживо с тела кожу; князей, некогда погребенных в Заславе, извлекли из могил, как разлагавшуюся падаль ⁹⁸, а золото и серебро, которое было в их усыпальницах, разграбили. Костелы и синагоги были разорены и обращены в конюшни. То же они учинили в св. общине столичного города Острог, где убили оставшихся там — всего шестьсот душ.

Комментарии

1. Заимствованное из Библии (ср. Псалмы 69, 3) заглавие должно было восприниматься читателем как игра слов. В древнееврейской письменности слово «jawen» (йовн), кроме значения «тина, пучина», означает также «грек», в литературе же XVI–XVII вв. обычно «православный», т. е. христианин греческого исповедания, а иногда — специально казак или гайдамак. В последнем понимании это слово «йовн» еще долго встречается в еврейских народных песнях исторического содержания.

Но для автора, увлекавшегося каббалой и верившего в тайный смысл, заключенный в словах и буквах, это заглавие скрывало еще особую «тайну», которую он впрочем «открывает» в предисловии. Древнееврейская письменность, так же как греческая, церковнославянская и т. п., не знает специальных знаков для цифр: вместо них используются буквы, каждая из которых имеет свое числовое значение. Ганновер избирает для своей хроники заглавие «гематрия», которое равняется «гематрии» («Гематрия — термин, обозначающий арифметическую сумму числовых значений всех букв одного или нескольких слов.) слов. «Хмель и татары соединились с православными». Таким образом, заглавие как бы обыгрывается автором дважды: и как игра слов, и как «гематрия»

2. Под этим обозначением в хронике Ганновера фигурирует Червоная Русь и другие польские воеводства, населенные украинцами.

3. Дата на первом издании книги помечена с некоторым для еврейских книг того времени весьма обычным трюком. На месте даты напечатано: «В год пришествия Мессии», причем слово «пришествия» выделено крупным шрифтом. Если подсчитать гематрию слова «пришествия» (biath), то получится 413, что означало 5413 год по еврейскому летосчислению, а по обычному календарю — 1653 г.

4. Весь этот абзац составлен почти полностью из библейских цитат (см. «Плач Иеремии», 3, 1; «Книга царей», 1—14, 15; «Плач Иеремии», 2, 1; Псалмы, 48, 3; «Плач Иеремии», 2, 2; Псалмы, 94, 1).

5. Гематрия подчеркнутого слова «это» — 408, т. е. еврейская календарная дата начала крестьянской войны 5408 1648.

6. См. примечание 5.

7. Автор, очевидно, предполагал у своего книжно образованного читателя знакомство с легендой, рассказанной в гл. 2-й Megilath taanith, сборнике назидательных легенд на «исторические» темы, принадлежащем к раннеталмудической литературе. По этой легенде, отнесенной еще к эпохе сирийско-эллинистического владычества в Палестине, «греки» (а значит, и евреи, изменившие своей вере) помечали на рогах своих быков, «что владельцы их не имеют ничего общего с Богом Израилевым».

8. Умереть «за святость имени» — формула, которой в старой еврейской письменности обозначается всякая смерть за веру, а в распространительном толковании — всякая смерть, причиной которой явилась принадлежность к еврейству погибшего: например, гибель во время погрома от руки «врагов Израилевых» и т. п.

9. Гаон — собственно титул глав талмудических академий и толкователей еврейского религиозного закона в Вавилоне в VI–XI вв. Позже, как в нашей хронике, этим титулом обозначали прославленных раввинов и знаменитых талмудистов.

10. См. примечание 5.

11. Автор прав: только вычтя из первой фразы числовое значение «алеф», мы получим совпадение гематрии (630).

12. В оригинале Хмелецкий. Во всех немногих случаях в этой хронике, когда автор употребляет полное имя Хмельницкого (а не «Хмель»), он называет его «Хмелецкий». Возможно, что это не опечатка и не случайная описка хрониста. Дело в том, что в первой половине XVII в на Украине жил и действовал Стефан Хмелецкий, киевский воевода, совершивший ряд «славных подвигов» в боевых столкновениях с татарами и воспетый в ряде польских од и песен. Возможно, что Ганновер считал своего Хмеля если не представителем этого же рода, то во всяком случае однофамильцем «славного Стефана Хмелецкого».

13. В украинских народных источниках Хмельницкий обычно именуется Хмелем. Хмельницкий — это польско-шляхетская форма его имени.

14. «Исаия», 52, 2. В практической каббале такой прием — подыскание какой-нибудь фразы или, еще лучше, библейского стиха, начальные буквы каждого слова которого составили бы искомое или истолковываемое слово, — называется «нотарикон». Для всякого рода мистических «прозрений», каббалистических комбинаций и отыскания «сокровенного смысла» слов и имен этот метод имел такое же значение, как и упоминаемая выше «гематрия».

15. Напомним, что книга издана была при жизни Хмельницкого, в период его наибольшего могущества.

16. Как видно из текста, автор имел в виду только описание еврейского быта в Польше.

17. Надежда Ганновера не осуществилась: эта книга осталась ненапечатанной.

18. Указание хрониста ошибочно: Сигизмунд III занял польский престол в 1587 г.

19. Хроника еврейских мученичеств «Zemach David» («Растение Давида») — популярнейшее произведение еврейской средневековой историографии. Автор ее — испанский еврей врач Соломон Ибн Верга (жил в конце XV и первой половине XVI в.). Первое издание появилось в Турции в середине XVI в., без названия года и места издания (предположительно Адрианополь 1550), с тех пор много раз перепечатывалось обычно с дополнением сведений о дальнейших событиях. Ганновер, очевидно, ссылается на 5-е издание хроники (Амстердам, 1638).

20. Нужно ли говорить, как мало вяжутся с исторической правдой все эти щедро рассыпаемые автором эпитеты — яркое свидетельство политической ориентации хрониста.

21. В оригинале «lehawdil» («чтобы отделить») — формула-штамп, применявшаяся как в еврейской литературе того времени, так и в речи для «отделения» при перечислении евреев от «неверных».

22. См. «Книгу исхода», 1, 14.

23. Т. е. евреи.

24. Хронологическая ошибка — бунт Наливайки был в 1596 г. (казнен он был в Варшаве 11 апреля 1597 г.).

25. Наливайко вовсе не был попом (см. именной указатель). Его старший брат Домиан был священником в Вильно; возможно, это обстоятельство послужило причиной ошибки хрониста.

26. Это сообщение Ганновера совершенно неверно. Число казаков, занесенных в реестр, т. е. официально признаваемых польскими властями и получающих содержание от казны, никогда не достигало такого числа. В 1581 г. жалованье получало всего 500 казаков, а по постановлению 1617 г. реестр был установлен в 1 тыс. казаков. Однако фактическое число казаков было всегда во много раз больше. В 1608 г., например, в лагере «тушинского вора» под Москвой насчитывалось до 30 тыс. запорожских казаков. По так называемому Каруковскому договору 1625 г. казацкий реестр был установлен в 6 тыс.

27. В своем генеалогическом экскурсе Ганновер допускает ошибку. Первая жена Владислава IV Цецилия Рената (1632–1644), сестра Фердинанда III, императора св. Римской империи (1637–1657), была дочерью императора Фердинанда II (1619–1637), а не императора Матвея (1612–1619).

28. Снова генеалогическая ошибка: вторая жена Владислава IV Мария-Людовика Гонзага (1611–1667) была дочерью мантуанского князя. Дочерью французского короля она названа, очевидно, потому, что воспитывалась при французском дворе и, выйдя по проискам французской дипломатии замуж за польского короля, она получила титул «fille de France». После смерти Владислава, она вышла замуж за его брата, короля Яна Казимира, унаследовавшего его престол.

29. Юдофильство Владислава IV было, конечно, весьма относительным, если сравнивать его политику, отличавшуюся некоторой веротерпимостью, с политикой его отца, Сигизмунда III, яркого представителя «католической реакции». Нужно, однако, отметить, что «еврейская политика» Сигизмунда в конечном счете определялась не одним его религиозным фанатизмом. Стремясь укрепить свои позиции и преследуя интересы королевского фиска, Сигизмунд даровал еврейскому населению ряда городов привилегии и боролся с магистратами за еврейские «права».

30. Как известно (в дальнейшем изложении Ганновер сам говорит о восстании Павлюка), трудно говорить об «абсолютном мире» в годы царствования Владислава IV. Однако благодаря решительному противодействию шляхты всем многочисленным и широко задуманным военным планам короля, Польша в эти годы пользовалась относительным миром, и эти годы приобрели в польской историографии наименование «золотого покоя».

31. Хронологическая ошибка: восстание Павлюка было в 1637 г.

32. Конечно, это не совсем верно. Уже и в этот период в Запорожье проникают отдельные неказаки, например, оставивший интересные записки посланец императора Рудольфа II Эрик Лассотта (1594 г.). В дальнейшем, когда Запорожье превратилось в транзитно-перевальный пункт на оживленнейшем торговом пути и в крупный пункт сбыта сельскохозяйственных продуктов, тут обосновывается постоянная, довольно многолюдная и разноплеменная колония неказачьего населения, среди которого, как было выяснено недавними изысканиями, встречались в последние годы существования Запорожья и евреи-купцы (см. С. Боровой, Евреи в Запорожской Сечи. «Исторический сборник Академии наук СССР», т. 1, Ленинград, 1934).

33. Смысл этого неясного места разъяснен в примечании 7.

34. О казни Павлюка сохранился и ряд других легенд. Так, автор «Истории руссов» рассказывает, что Павлюку живому содрали с головы кожу и набили ее гречаной соломой. Голову отвезли в Чигирин, где ее выставили для устрашения, а потом всенародно сожгли на ярмарке. Между тем Павлюк был казнен в Варшаве весьма «обычным» способом: ему отрубили голову, которую воткнули на кол.

35. Хронист в основном верно передает главные положения так называемой «Ординации войска реестрового запорожского, находящегося на службе Речи Посполитой», принятой постановлением сейма в 1638 г.

36. См. примечание 21 и 20.

37. В оригинале это передано иносказательно библейской цитатой: «И вышел этот телец» («Книга Исхода», 32, 24).

38. Свидетельство хрониста о довольно значительной состоятельности Хмельницкого подтверждается показаниями и других современников. Так, папский легат Пиночи говорит о мельницах и шинках, принадлежавших Хмельницкому.

39. Притчи 26, 25.

40. Псалмы 76, 36 — 37.

41. Злотый польский (в оригинале shuw — серебряная монета, введенная в обращение в 1505 г. и заключающая в себе 30 грошей. О покупательной силе злотого в эти годы можно было судить по следующим примерам: в 1650 г. четвероконный воз сена стоил 17 злотых, корова — 20 злотых; работнику платили в год 27–35 злотых. Возможно, что этим же еврейским словом автор иногда называет и так называемый «червоный злотый» (дукат) — золотую монету, стоимость которой = 16, 5 злотого.

42. В оригинале — Собиленки. Очевидно, здесь опечатка. Следует, надо думать, читать Собиленко или Собиленский.

43. Историческая традиция, подтверждаемая показаниями источников и свидетельством актов, считает исходной точкой хмельничины столкновение Хмельницкого с Чигиринским подстаростой Чаплинским, а не с сыном коронного гетмана Конецпольского, как сообщает Ганновер. Стремясь придать более «романтический» характер непосредственному поводу кровавых исторических событий, ряд хронистов сводит столкновение подстаросты и Хмельницкого к роковой «борьбе за женщину»; Хмельницкий — так рассказывают — жил невенчанный с «прекрасной Еленой», и эту женщину у него отобрал Чаплинский, обратил ее в католичество и женился на ней. После корсунского погрома польского войска Елена вновь досталась Хмельницкому, и он даже обвенчался с ней, получив на это специальное разрешение от константинопольского патриарха. В 1651 г., уличив свою жену в измене с одним из своих приближенных, Хмельницкий приказал казнить ее. Этот последний кровавый эпизод в семейной жизни Хмельницкого, очевидно, имел место в действительности, все же остальное, сообщаемое о «прекрасной Елене», несомненно, является плодом домысла, возникшего в результате естественного стремления сконструировать достаточно «роковую» биографию для женщины, Жизнь которой так трагически оборвалась. Все хронисты, в том числе и Ганновер, писавшие до 1651 г. и по свежим следам, описывающие возникновение хмельничины, говорят о более прозаическом поводе ссоры, а именно: об отобрании у Хмельницкого хутора, скота и т. п. Несмотря на явную неправдоподобность, миф о «прекрасной Елене» еще по сей день встречается в буржуазной историографии. Эту галантную версию полностью принимает не только известный шляхетский историк Равита Гавронский в своей двухтомной монографии «Bohdan Chmielnicki», Lwow, 1906, но и новейший мелкобуржуазный еврейский идишистский «историк» д-р М. Вайнрейх в своей книге «Schturmwint», Вильно, 1927, исключительно убогой методологически и изобилующей грубейшими фактическими ляпсусами.

44. Малая Польша — часть Польши, охватывавшая воеводства Краковское, Любельское, Сандомирское и украинские земли.

45. Т. е. евреи.

46. Подлинник не дает возможности точно установить, идет ли речь о празднике крещения, или о чьих-то крестинах. Правдоподобнее первое предположение; по более достоверным сведениям, бегство Хмельницкого относится к ночи под николин день (6 декабря).

47. Этот рассказ Ганновера, представляющийся чрезвычайно правдоподобным почти во всех своих деталях, значительно расходится с украинской и польской летописной традицией. Так, мы нигде больше не встречаемся с версией о том, что Хмельницкий предупредил татар о нападении, которое на них собирается совершить Конецпольский. Рассказ об еврее-шинкаре, выдавшем Хмельницкого, столь естественный, казалось бы для украинских хроник, пронизанных антиеврейскими: настроениями, тоже нигде больше не встречается. Украинские и польские источники зато много говорят о перипетиях тяжбы Хмельницкого с Чаплинским за отобранный хутор (Хмельницкий со своими жалобами дошел якобы до самого короля и сейма). Они сообщают, что перед побегом в Запорожье Хмельницкий похитил королевские грамоты казакам и воспользовался ими для того, чтобы поднять казаков на восстание в защиту своих привилегий. Однако все эти (и еще ряд других) подробности, которыми в украинских и польских хрониках обставляется начало восстания (наиболее обстоятельно изложено в «Сказании о войне казацкой» Велички), являются, как показывает исторический анализ, скорее всего плодом литературной фантазии.

48. О деятельности Хмельницкого в Сечи сохранилось очень мало достоверных сведений. Один из наиболее аутентичных свидетелей, курчанин Никита Гридин, находившийся в то время в Сечи, рассказывает: «А казацкий гетман Богдан Хмельницкий пришел в запорожское войско с королевскими листами за три недели до масленицы; и посылал гетман Хмельницкий к крымскому царю послов дважды по королевскому велению на ляхов на помощь звать крымского царя со всей ордою... а буде казаки с крымским царем ляхов одолеют, и им казакам и с крымской ордою итти в Польшу, чтоб ляхов и жидов в Польше не было» («Акты московского государства», т. II, № 357).

49. Книга «Исайя», 13, 8.

50. Готовность, с которой татары пошли на союз с Хмельницким, объясняется раньше всего причинами общего характера, коренящимися в особенностях социально-экономической структуры феодального общества Крыма, жившего в значительной степени за счет периодических «налетов» на прилегающие страны. Но здесь сыграли роль и некоторые побочные обстоятельства. Во-первых, Польша в течение ряда лет не вносила хану причитающейся ему контрибуции («поминки»), а главное — в том году в Крыму был большой голод.

51. Цитата из Талмуда, трактат «Sanhedrin», л. 105.

52. Следует отметить, что Ганновер совершенно не упоминает про поражение польского авангарда во главе с сыном гетмана Потоцкого под Желтыми водами, предшествовавшее корсунскому погрому. Самая же корсунская битва описана в общем довольно точно. Число казаков и татар, конечно, значительно преувеличено, однако, по другим источникам, и поляков было несколько меньше, чем указывает Ганновер (4–5 тыс.). Отдельные детали в рассказе Ганновера полностью совпадают со свидетельствами других источников. Ср., например, донесение путивльского воеводы: «Хмельницкий с казаками и татаровя меж лесов на приходах в тесных местах выкопали рвы большие и на тех же местах во рвах и в лесах по обе стороны дороги наперед завели пехоту запорожских казаков» и т. д. («Акты московского государства» II, № 346).

53. Переход на сторону Хмельницкого значительных слоев мелкой польской шляхты объясняется совпадением их классовых интересов с интересами казацкой старшины. Как известно, Хмельницким был издан даже специальный «универсал», которым ограждались имущественные права перешедшей к нему шляхты.

54. Хронист имеет в виду Чигиринского полковника Кречовского и Яна Виговского, ставшего войсковым писарем (нечто вроде начальника штаба) Хмельницкого. Среди польских шляхтичей, близких сподвижников Хмельницкого, следует вспомнить полковника Гловацкого.

55. Цитата из талмуда, трактат «Sanhedrin», 39 в.

56. Псалмы 68, 3.

57. «Исайя», 1, 9.

58. В 1648 г. первый день праздника «Шевуот» (так называемая «семидесятница») был 27 мая.

59. Между 1580–1764 гг. еврейские общины (кагалы) всего Польского королевства были объединены так называемым ваадом, или «сеймом четырех стран» (а после выделения Литвы в 1623 г. в самостоятельный ваад — трех стран), имевшим значительную административную власть, главным образом в области государственного фиска. Каждая из «стран» разбивалась в свою очередь на округа.

60. Острог назван столичным городом как центр «княжества Острожского», сохранившийся и после ликвидации политической самостоятельности удельных княжеств, как самостоятельная единица феодального общества. Вместе с тем Острог был крупным центром еврейской общинной организации.

61. Львов был одним из главных окружных центров так называемой русской области ваада, охватывающей Русское, Брацлавское и Подольское воеводства.

62. Прикагалками назывались небольшие еврейские поселения, не образующие самостоятельного кагала и подчиненные в административном и фискальном отношении ближайшей общине.

63. Четыре вида казни по так называемому «моисеевому» (библейскому) законодательству.

64. Тефилин (или филактерии) — молитвенные принадлежности, одеваемые на голову и на руку.

65. 2-я книга «Царств», 21, 12.

66. Аллегорическим названием «Эдом» еврейская словесность той поры обозначает Рим и вообще католические государства. Печатая свою книгу в католической Италии, Ганновер должен был соблюдать по отношению к католицизму особую осторожность.

67. Талмудическая поговорка, трактат «Megilah», 13 в.

68. «Исайя», 5, 25.

69. Положения талмудического права, трактат Sanhedrin 72 а.

70. 12 июля Хмельницкий отправил на имя короля (о смерти которого он еще, возможно, не знал) письмо, в котором заверял его в своей полной лояльности по отношению к Речи Посполитой и выставлял ряд чрезвычайно умеренных требований. Требования эти отражали узкоклассовые, эгоистические интересы казацкой старшины. Хмельницкий был готов предать присоединившиеся к нему крестьянские массы, сделавшие его движение таким грозным и победоносным. Попытки Хмельницкого договориться с польскими правящими кругами являются не хитрым маневром, как полагает Ганновер, а подсказывались всей линией его поведения, основанной на классовых интересах представляемой им социальной группы.

71. Цитаты из нравоучительного произведения раннеталмудической («мишнаистской») литературы — «Pirke aboth» («Поучения отцов»), III, 2.

72. Это замечание хрониста неверно. Король Ян Казимир считался действительно кардиналом, но он никогда не был «бискупом» гнезненским и примасом Польши, а значит, не был и так называемым interrex'oм, каковым был тогда Мацей Любинский. Интеррексом назывался временно исполнявший обязанности короля в период между смертью прежнего короля и избранием нового.

73. Талмудическая поговорка, трактат «Baba kama», 5 а.

74. Князь Доминик — «bete noire» и польских хронистов. Современные польские вирши всячески клеймят его личные привычки, трусость, противопоставляя ему Иеремию Вишневецкого, этого «Сципиона», «Геркулеса польского и Атласа». Непопулярность Доминика объясняется не столько его военными неудачами и его бесспорной бесталанностью как полководца, сколько его принадлежностью к той группировке польских политиков, которые считали возможным и желательным достижение соглашения с Хмельницким; отсюда нерешительный характер его военных операций и в результате их полная неудача.

75. Несколько измененный библейский стих, «Исайя» 1, 21.

76. Начальник (ректор) высшей богословской школы.

77. Тора — в широком смысле — еврейский религиозный закон, в узком — Пятикнижие Моисея.

78. В еврейском религиозном быту исполнению всех обрядов «израильского погребения» придается особое значение.

79. «Книга Исхода», 13, 18.

80. Первая книга Самуила, 2, 4.

81. Талмудическая поговорка, Мишна, — трактат «Aboth», II, 15.

82. Главная догма еврейской религии («Второзаконие», 6, 4).

83. Распространенное библейское выражение.

84. Первая книга Самуила, 26, 19.

85. Гайдуки в Польше XVI–XVIII вв. — личная охрана вельможи, одетая в венгерскую (отсюда название) либо в казацкую одежду.

86. Зогар (по-древнееврейски «Книга сияний») — основной памятник каббалистической письменности, приписываемый перу талмудиста Симона бен Иохаи. Вопрос об авторстве окончательно не разрешен и по настоящее время. По мнению большинства исследователей, книга «Зогар» составлена в Испании в XIII в. с использованием дошедших до него мистических произведений более ранней поры Моисеем де Леоном из Гвадалаксара. Каббала (по-древнееврейски — «предание») — еврейское религиозно-мистическое учение, возникшее, как верили его приверженцы, в глубокой древности, на самом же деле, оформленное в Северной Испании не ранее XIII в. (как синтез и развитие «тайных учений», зародившихся в более ранние эпохи). Доктрина каббалы складывалась под заметнейшим влиянием философии неоплатоников и гностиков. Каббала, явившись реакцией на усилившиеся преследования евреев, уводила своих адептов из мира земных страданий в чудесный мир «потустороннего» и мессианско-эсхатологических ожиданий.

87. Ари (по-древнееврейски «лев») — аббревиатура имени Исаака Лурия (1536–1572). Глава каббалистического кружка в Сафеде (Палестина), Лурия был одним из творцов и важнейшим представителем так называемой «практической каббалы». В этом направлении, главенствующем в каббале XVI–XVII вв., основное внимание уделялось всевозможным магическим «изучениям» и эсхатологическим подсчетам (например, установление даты пришествия Мессии). В годы хмельничины условия еврейской жизни в большинстве стран придавали эсхатологическим ожиданиям особую напряженность, что способствовало широкому увлечению «практической каббалой». Автор нашей хроники, как известно, был тоже далеко не чужд этому увлечению.

88. Талес — молитвенное одеяние.

89. Так называемый «techum schaooth», т. е. то расстояние, которое разрешается пройти в субботу благочестивому еврею, не нарушая святости субботнего отдыха (2 тыс. шагов).

90. «Исход», 15, 15.

91. Талмудическая поговорка, трактат «Moed katan», 25 в.

92. Числа 16, 34.

93. Несколько перефразированная цитата из Иезекииля, 7, 15.

94. «Левит», 26, 17.

95. «Исайя», 14, 7.

96. «Второзаконие», 28, 65–66.

97. «Плач Иеремии», 4, 9.

98. Сообщение о разорении усыпальницы князей Заславских подтверждаются и другими современными источниками.

Текст воспроизведен по изданиям: Киракос Гандзакеци. История Армении. М. Наука. 1976