83. Феодорита, епископа Кирского, Диоскору Александрийскому.

I. Великое утешение подвергающимся клевете доставляет то, о чем повествует божественное Писание. Когда кто-либо, подпавший ложным обвинениям от необузданного языка, получит острые уколы малодушия, – он вспоминает историю о достойном удивления Иосифе и, видя образец целомудрия и учителя всякой добродетели, – обвиненного клеветою, будто он подрывал чужое супружество, – заключенного в темницу и в оковы и столь долгое время содержавшегося в заключении, смягчает скорбь врачеванием этого повествования. Когда, затем, он найдет, что кротчайший Давид, будучи преследуем Саулом, как стремившийся к незаконному захвату власти, – поймав врага, отпустил его, не взявши в плен, он и отсюда получает целительное средство от малодушия. Когда, наконец, он увидит, что и сам Господь Христос, Творец веков, Создатель всяческих, Бог истинный и Сын Бога истинного, именовался беззаконными иудеями ядцею и винопийцею (Матф. XI, 19. Лук. VII, 34), он получает не только утешение, но и величайшую радость, ибо он удостаивается общей участи с Господом. [88]

II. Я вынужден ныне написать это, познакомившись с письмами твоего преподобия к господину моему боголюбезнейшему и святейшему архиепископу Домну. В них, между прочим, содержится и то, что некоторые прибывшие в величайший город, управляемый твоею святостью, обвиняли нас, будто одного Господа нашего Иисуса Христа мы разделяем на двух сынов и будто беседовали об этом в Антиохии в собрании, где находилось много тысяч слушателей. Я оплакивал их, как осмелившихся соткать явную клевету. Я скорбел, – прости мне это, владыко, ибо я вынуждаюсь скорбью говорить так, – что твое совершенство по Боге не сохранило для меня вполне открытым ни одного уха, а поверило тому, что они ложно насказали на нас. Но таких только человека три, или четыре, или пятнадцать; я же имею много тысяч слушателей, которые могут засвидетельствовать правоту моего учения. Ибо шесть лет я непрерывно учил при блаженной и священной памяти Феодоте, епископе Антиохийском, который был украшен и славною жизнью и познанием божественных догматов. Тринадцать лет при священной и блаженной памяти епископе Иоанне, который столько восхищался моими беседами, что простирал обе руки и часто поднимался со своего места; а что он, как с детства воспитанный божественными словами, имел весьма точное разумение божественных догматов, – об этом засвидетельствовала и твоя святость в своих письмах ¹. Теперь вот уже седьмой год (правления) боголюбезнейшего архиепископа господина Домна (как я продолжаю [89] заниматься тем же). В течение всего этого времени до сегодняшнего дня никто ни из боголюбезнейших епископов, ни из благоговейнейших клириков никогда не упрекал меня в том, что наговорили на нас. Α с каким восхищением слушают наши речи христолюбивые люди (из мирян), – это легко может узнать твое совершенство по Боге как от тех, которые сюда приходят оттуда, так и от тех, которые отсюда приходят туда.

Говорю это не из тщеславия, но принуждаемый защищаться, свидетельствуя не о блеске, а единственно о правоте своих бесед. И великий учитель вселенной, всегда называвший себя последним из святых и первым из грешников, желая заградить уста лживых обвинителей, вынужден был перечислить свои труды и, – показывая, что по нужде, а не по доброй воле изложил о своих страданиях, – он присовокупил; бых не смыслен хваляся, но ² вы мя понудисте (2 Кор. XII, 11). О себе же знаю, что я – жалок и даже весьма жалок по причине многих моих прегрешений, но и за одну лишь веру надеюсь получить некоторое снисхождение в день божественного пришествия; ибо я желаю и молюсь о том, чтобы мог следовать по стопам святых отцов, и стараюсь сохранить неповрежденным евангельское учение, которое в существенных чертах передали нам собравшиеся в Вифинийской Никее святейшие отцы.

И как я верую, что один Бог Отец и один Дух Святый, исходящий от Отца, так же верую, что один Господь Иисус Христос, единородный Сын Божий, рожденный от Отца прежде всех веков, „сияние славы и образ ипостаси" (Евр. I, 3) Отца, воплотившийся и вочеловечившийся ради спасения [90] людей и рожденный по плоти от Марии Девы. Именно так учит и мудрейший Павел, говоря: их же отцы и от них же Христос по плоти, сый над всеми Бог благословен во веки, аминь (Рим. IX, 5); и еще: о Сыне своем, бывшем от семене Давидова по плоти, нареченнем Сыне Божии в силе по Духу святыни (Рим. I, 3-4). Вот почему мы и называем святую Деву „Богородицею" и избегающих этого наименования считаем чуждыми благочестия.

Подобно сему и тех, которые одного Господа нашего Иисуса Христа разделяют на двух лиц или двух сынов или двух господов, называем лживыми и исключаем из собрания христолюбцев: ибо мы слышим, что говорит божественнейший Павел: един Господь, едина вера, едино крещение (Ефес. IV, 5); и еще: един Господь, Иисус Христос, Им же вся (1 Кор. VIII, 6); и опять: Иисус Христос вчера и днесь, той же и во веки (Евр. XIII, 8); и в другом месте: сшедый, той есть и возшедый превыше всех небес (Ефес. IV, 10). Да и вообще у него можно видеть тысячи изречений, где проповедуется, что Господь – один. Точно так же восклицает и божественный Евангелист: и Слово плоть бысть, и вселися в ны (и видехом славу Его, славу яко Единороднаго от Отца), исполнь благодати и истины (Иоан. I, 14). И соименный этому (т. е. Иоанну Богослову Иоанн Креститель) восклицал, говоря: по мне грядет муж, иже предо мною бысть, яко первее мене бе (Иоан. I, 30); показав одно лицо, он вместе с тем обозначил и божеское и человеческое естество: – человеческое словами муж и грядет, а божеское – словами: яко первее мене бе. И при всем том он не знал одного, впереди идущего, и другого, сущего прежде его, но одного и того же признавал предвечным, как Бога, и человеком после того, как Он родился от Девы. [91] Так и треблаженный Фома, вложивши руку свою в плоть Господа, назвал Его Господом и Богом, сказав: Господь мой и Бог мой (Иоан. XX, 28), предузнавая невидимое естество через видимое.

Так и мы признаем различие плоти Его и божества, но знаем одного Сына, – воплотившегося Бога-Слово.

Этому мы научены Священным Писанием и изъяснившими его святыми отцами, Александром и Афанасием, громкогласными проповедниками истины, которые украшали ваш апостольский престол, и Василием и Григорием и прочими светильниками вселенной. Α что мы пользовались и писаниями Феофила и Кирилла, чтобы заградить уста осмеливающихся говорить противное, – об этом свидетельствуют самые сочинения (наши) ибо отрицающих различие плоти и божества Господа и говорящих, что или божеское естество превратилось в плоть или плоть переменилась в естество божества, – таковых мы стараемся лечить врачеваниями тех удивительнейших мужей ³. Они ясно поучают нас касательно различия естеств, возвещают непреложность божеского естества и плоть Господа называют божественною, как сделавшуюся плотью Бога и Слова, а что это естество переменилось в естество божества, – это они провозглашают нечестивым.

III. Что и блаженной (и священной) памяти Кирилл часто писал нам, – думаю, – это вполне известно и твоему совершенству (твоей святости). Так, когда он послал в Антиохию сочинения против Юлиана, а равно и написанное о „козле отпущения" (Лев. XVI, 8 сл.) 2), он просил блаженного Иоанна, епископа [92] Антиохийского, показать их известным на Востоке учителям, – и блаженный Иоанн, согласно этим письмам, прислал означенные книги мне. Прочитавши их не без удивления, я писал блаженной памяти Кириллу, – и он отвечал мне, свидетельствуя о ревности и расположении ко мне: эти письма и теперь у меня сохраняются ⁵.

IV. Α что мы дважды подписались под определением, составленном при блаженной памяти Иоанне относительно Нестория, – об этом свидетельствуют собственноручные подписи; но это же говорят о нас и те, которые клеветою против нас стараются прикрыть собственную болезнь.

V. Итак, пусть твое преподобие отвратится от говорящих ложь, пусть заботится о мире церковном и старающихся растлевать догматы истины пусть врачует целебными лекарствами или пусть изгоняет из стад не принимающих врачевания, как неизлечимых, чтобы они не заражали овец, а нас пусть удостоит обычного приветствия: ибо о том, что мы мыслим так же, как написали, – об этом свидетельствуют наши сочинения на божественное Писание и против мыслящих согласно с Арием и Евномием.

VI. К сему прилагаю, в виде заключения, краткое положение: если кто не исповедует святую Деву „Богородицею" или называет Господа нашего Иисуса Христа простым только человеком или одного Единородного и Перворожденного всей твари разделяет на двух сынов, – да лишен будет таковой надежды на Христа и да рекут вси людие: буди, буди (Псал. CV, 48)! [93]

VII. Когда это уже высказано нами, удостой, владыко, твоих святых молитв и обрадуй нас ответом во свидетельство того, что твоя святость отвращается клеветников. Я и находящиеся со мною приветствуем все твое по благочестию во Христе братство ⁶.

Комментарии

1. Ср. в сирийских актах Разбойничьего собора первое письмо Диоскора к Домну: Martin, Actes du brigandage d'Ephese, Amiens 1874, p. 161; Hoffmann, Verhandlungen der Kirchenversammlung zu Ephesus am XXII August CDXLIX, Kiel 1873, S. 69,_37-39; Perry, The Second Synod of Ephesus: Acts, Dartford 1877, p. 332.

2. δε – особенность чтения Феодоритова, но она встречается не во всех списках.

3. Cp. Theodoreti Eranistes, dialog. II: Migne, gr. ser LXXXIII, col. 197. 200. 201. 204; 212-213.

4. Что разумеет в данном месте блаж. Феодорит, – мы с достоверностью не знаем. Известно только, что речь о „козле отпущения" св. Кирилл ведет в письме к Акакию Мелитинскому: см. S. Cyrilli epist. 41 (36): Migne, gr. ser. t. LXXVII, col. 202 sqq.

5. Об этом обстоятельстве – письменных сношениях с блаж. Феодоритом – упоминает и св. Кирилл в одном из своих писем (Synodicon, cap. 210: Migne, gr. ser. t. LXXXIV, col. 836-837).

6. Касательно IV-го отдела настоящего письма в издании творений блаж. Феодорита у Миня (Patr. curs. compl., gr. ser. t. LXXXIII, col. 1273. not. 43) делается следующее примечание: „этого места нет в издании Сирмонда, – и я не смею сказать, насколько оно подлинно; разве только здесь разумеется мир между Феодоритом и Иоанном Антиохийским, каковой мир был несколько после переговоров, о чем Феодорит рассказывает в 162 письме (Synodicon'a: см. ниже № 258 и ср. письмо 86), хотя этот мир и не был вполне неблагоприятен для Нестория, поскольку на осуждение его Феодорит не был согласен". Кажется, будет гораздо справедливее принимать свидетельство письма 83-го во всей его силе, предоставив исторической критике определить время, обстоятельства и подробности разумеемого здесь события.