21. Адвокату (схоластику) Евсевию.

Распространяющие этот величайший слух думали им совершенно огорчить нас, считая его самым худшим вестником. Но мы, по божественной благости, и слух этот приняли с радостью и испытания ждем с готовностью: – всяческая скорбь, постигающая меня ради божественных догматов, для меня в высшей степени любезна; ибо мы верим в истинность обетования Владыки: недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас (Рим. VIII, 18). Да и что говорю я о наслаждении будущих благ? Если бы даже сражающимся за благочестие не предлежало совсем никакой награды, то и одной истины, самой по себе, достаточно, чтобы побудить любящих ее со всею радостью принимать опасности за нее. Свидетель сказанного – божественный Апостол, выразительно восклицающий: кто ны разлучит от любве Христовыя ¹ ? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или мечь? Якоже есть писано (Псал. XLIII, 23), яко Тебе ради умерщвляемы есмы весь день: вменихомся якоже овцы заколения (Рим. VIII, 35-36). И уча, что он не ожидает какого-либо воздаяния, но единственно любит Спасителя, он тотчас же присовокупляет: но во всех сих препобеждаем за [23] Возлюбльшаго ны Христа ² (Рим. VIII, 37). Присоединил он нечто и другое, в чем самым ясным образом обнаружил свое сердечное желание: известихся бо, – говорит он (Рим. VIII, 38-39), – яко ни смерть, ни живот, ни Ангели, ни ³ силы, ни настоящая, ни грядущая, ни высота, ни глубина, ни ина тварь кая возможет нас разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисуси Господе нашем. Воззри, друг, на пламя этой любви апостольской, взгляни на огонь этой горячей преданности. Не ожидаю, – говорит он, – что принадлежит Ему, но только Его одного желаю, и не могу погасить этой любви, а – напротив – охотно решился бы лишиться благ настоящих и будущих и сейчас потерпеть всякую скорбь и опять перенести ее, чтобы сохранить неугасимым этот пламень. И не только говорил, но и совершал это сей божественный муж и повсюду – и на суше и на море – оставил памятники своих страданий. Взирая на него и других (подобных ему): патриархов, пророков, апостолов, мучеников, священников, – я считаю весьма радостным то, что почитают печальным. Признаться сказать, мне стыдно пред теми, которые, не будучи научены сему, но руководимые одною природой, прославились в состязаниях за добродетель. Вот и Сократ, сын Софрониска, обвиненный по клевете и пренебрегши лжесловесием обвинителей, при тяжких обстоятельствах показал мужество, восклицая: „Анит и Мелит казнить меня могут, но повредить мне не в силах" ⁴. И оратор из дема Пэании (Демосфен), [24] соединявший любомудрие с ораторским красноречием, выразил то же мнение как для людей своего времени, так и последующего: „Смерть – конец жизни для всех людей, если бы даже кто-нибудь стал проводить ее, заключившись в клетку. Добрым людям должно совершать все хорошее, имея благую надежду – мужественно переносить все, что бы ни послал бог" ⁵. И старейший этого историк ( – разумею сына Олора – ) между многими достохвальными изречениями написал и следующее: „посылаемое богами нужно переносить по необходимости, а случающееся от врагов – мужественно" ⁶. Да и что говорить о философах, историках и ораторах? Даже те, кто считал мифологию выше истины, присоединили к своим сказаниям много полезных увещаний. Так, напр., Гомер заставляет в своих стихах мудрейшего из греков (Одиссея) такими словами возбуждать себя к мужеству:

В грудь он ударил себя и сказал раздраженному сердцу:
Сердце, смирись; ты гнуснейшее вытерпеть силу имело ⁷.

Кто-нибудь легко мог бы привести и другое, подобное этому, и из поэтов, и из ораторов, и из философов; но нам достаточно и божественных словес на всякую пользу.

Я же привел и это, чтобы показать, как весьма постыдно уступать пред учениками природы тем, [25] кто воспринял пророческое и апостольское наставление, уверовал в спасительное страдание и ожидает воскресения тел, избавления от тления, дара бессмертия и царства небесного.

Итак, любезный человек (друг), утешай скорбящих по поводу распространения таких слухов, а злорадствующим (если только есть таковые) сообщи, что мы радуемся, ликуем и веселимся и принимаем почитаемое безумием, как самое царство небесное.

Α чтобы ты, удивительнейший муж (θαυμασιώτατε), мог учить тех, которые не знают, как мы мыслим, – для сего знай, что мы веруем, как научены, в Отца и Сына и Св. Духа. Никто не учил нас и не крестил в двух сынов, – и сами мы не веруем и не учим веровать сему, как клевещут некоторые; но, как знаем единого Отца и единого Духа Святого, так единого же и Сына, Господа нашего Иисуса Христа, единородного Сына Божия, вочеловечившегося Бога Слово. Мы, конечно, не отрицаем особенностей естеств, но как считаем нечестивыми разделяющих на двух сынов единого Господа Иисуса Христа, точно так же называем врагами истины и старающихся сливать естества: – ибо веруем, что соединение было неслиянное, и знаем, какое (естество) свойственно человечеству и какое божеству. Подобно тому как человек, – говоря вообще, – есть животное разумное и смертное и, хотя имеет душу и тело, но мыслится единым живым существом, при чем различие двух естеств не разделяет единого на два лица, а в одном и том же мы знаем и бессмертие души и смертность тела, считаем душу невидимою, тело же видимым и однако, как я сказал, почитаем за одно живое существо – разумное и смертное вместе; – точно так же мы знаем, что Господь наш и Бог ( – говорю о Сыне Божием – ), Владыка Христос, и по вочеловечении – один Сын: ибо [26] соединение сколько нераздельно, столько же и неслиянно. Знаем также и безначальность божества и недавность человечества: последнее от семени Давида и Авраама ( – поелику от них и Святая Дева – ), божественное же естество родилось от Бога и Отца прежде веков, вне времени, бесстрастно и не чрез разделение. Если же уничтожить различие плоти и божества, – тогда каким оружием будем бороться против Ария и Евномия? Как разрушим хуление их против Единородного? Ныне же все уничижительные изречения мы усвояем Ему, как человеку, а возвышенные и богоприличные, как Богу, – и раскрытие этой истины для нас весьма легко. Но рассуждение о вере не уместится в рамках письма; впрочем, и этих немногих слов достаточно, чтобы показать сущность апостольской веры.

Комментарии

1. Читается τоυ Χρίστоυ согласно ACDEFGKL; такое чтении встречается во второй и третьей редакциях славянского перевода у проф. Г. А. Воскресенского, Древнеславянский Апостол, вып. I: Послание к Римлянам (Сергиев посад 1892), стр. 144-145.

2. Прибавки Χριστоύ в греч. библейских рукописях не встречается, а в славянском переводе (у проф. Γ. Α. Воскресенского на стр. 144 прим.) имеется только вариант „Бога" в первой редакции.

3. Здесь опускается ουτε αρχαι, как еще Златоуст, Феофилакт, Икумений, а равно в 1-й редакции и в вариантах 2-й редакции у проф. Γ. Α. Воскресенского на стр. 144-145.

4. Платон, Апология Сократа 30 D.

5. Демосфен происходил из дема Пэании, в Аттике, почему Феодорит и называет его ο Παιανιευς ρητωρ. Цитата взята из речи Демосфена Περι στεφανου (§ 97).

6. Разумеется Фукидид, сын Олора, из Галимунтского дема, близ Афин. Цитуется его „История" (II, 64: 2). Эти изречения Демосфена и Фукидида приводятся блаж. Феодоритом и в письме 193 (XII)-м.

7. Одиссея XX, 16-17 по переводу В. А. Жуковского; в данном случае перевод не особенно точный: вм. „сердце, смирись" лучше было бы „сердце, крепись".