|
207 (XXVII). Неизвестному 1.
Я и слов блестящих не имею и лишен добрых дел. Но ты сам исполняешь законы дружбы, соплетая похвалы друзьям, мощью слов поднимая их на высоту и показывая, какую силу имеют слова, так как и весьма малое они могут представлять великим. Собирая отовсюду красоту и силу их (слов), ты предлагаешь плоды их, то рассуждая в собраниях, то приветствуя чрез письма, влагая в [339] эти письма аттическое красноречие и очаровывая читателей приятностью слов более, чем мифические сирены очаровали пением Одиссея 2. Пишу это, доверяясь более опыту, чем слуху, ибо я часто внимал тебе во время рассуждений, а теперь в письмах усмотрел того, кого я знал прежде, и засвидетельствовал великую благодарность Фасганию, доставившему мне такой словесный пир, – и я стал вполне ценить это благодеяние. Я с готовностью выслушал все, что он сообщил, а если он достиг и того желанного предела, ради которого приходил к нам, то пусть это считается делом его ревности и заботливости. Твоя же добродетель пусть постоянно пишет нам и доставляет удовольствие.
Комментарии
1. Догадываются, что адресатом был софист Аерий.
2. Сирены – баснословные сестры-девицы, якобы обитавшие близ страшного прохода в Сицилийский пролив Сциллы: своим волшебным пением они завлекали сюда мимо плывших мореходцев и умерщвляли их в самом проходе.
|
