|
194. (ХIII). Олимпию Германику.
Если бы не вредило красоте твоей души религиозное предубеждение (ή τоυ δόγματоς πρόληψις) и, (как) отвращающее зрение от правого, не заставляло (ее) отклоняться в другую сторону, то я сказал бы, что мне пришлось видеть (душу), превосходнейшую между всеми живущими 1. Так [328] пленила меня приятность твоих нравов! Но я негодую и даже весьма негодую, видя таковую добродетель нуждающеюся в самом главнейшем и созерцая таковую красоту домостроительства (оικоδоμίας) лежащею на непрочном основании. Посему, удивительнейший муж, обрадуй нас и устрой нам величайший праздник, сделавши перемену опоры и променявши ложь на истину, и дай правость очам души, избравши чистоту. Эрмия и Мусея, которых ты привел в своих письмах вместе с Евномием 2, изгони дальше от божественных словес, ибо языкам, наученным благочестивому (ευσεβειν), неприлично приводить имена соблазняющих народ демонов: Кое бо, – говорит божественный Апостол (2 Кор. VI, 15 – 16), – согласие Христови с велиаром? Или кая часть верну с неверным? Или кое сложение церкви Божией со идолы? Я пишу, заботясь об этом и жаждая твоего, любезный мне человек, совершенства.
Комментарии
1. Адресат, – видимо, – был язычником.
2. Это имя звучит в настоящей связи несколько странно; посему не следует ли читать тут название какого-нибудь греческого божества. напр., συν Βρоμίω (вместо συν Ευνоμίω), т. е. с Вромием = Вакхом?
|
