145. Константинопольским монахам ¹.

I. Те, которые вооружили языки против Бога и Спасителя нашего, не совершают ничего нового и удивительного, ополчившись ложью на преданных служителей Его, ибо слугам необходимо участвовать в поношении Владыки посредством сильных страданий, причиняемых им за Него. Это предвозвестил и сам Господь, утешая своих Святых учеников. Он сказал так: аще Мене изгнаша, и вас изженут: аще, господина дому веелзевула нарекоша, колми паче домашния его (Матф. X, 25. Иоан. XV, 20). Потом Он укрепляет их и, показав, что клевету легко перенести, присоединил: не убойтеся убо их: [193] ничто же бо есть покровено, еже не открыется. и тайно, еже не уведено будет (Матф. X, 26).

II. Истинность этого божественного предсказания мы видели часто и в другое время, особенно же теперь. Так, составившие против нас клевету и купившие наше низвержение (заклание) ² весьма многими деньгами, ясно показали, что они заражены безумием Валентина и Вардесана. Изощряя на оселке лжи направленные против нас языки, они надеялись этим скрыть свое нечестие. Поелику мы, увидевши, что они возобновляют угасшую уже ересь, постоянно вопияли, выступая против нее и дома и при народе, то в приветственных домах (τν άσπαστηρίоις оίκоις ³), то в божественных храмах, и изобличали замышлявших против веры: – то они стали злословить, будто мы проповедуем двух сынов. Но нужно изобличать присутствующих, а не клеветать на отсутствующих; они же сделали противное. Когда царские грамоты удерживали нас в Кирре, – они принудили «правосуднейших» судей заочно осудить нас и произнесли «справедливейшее» решение против находившегося оттуда в тридцати пяти дневных переходах (σταθμοις). Этому никогда не подвергался ни один, обвиненный в волховании или в ограблении трупов покойников, ни один человекоубийца или злоумышленник против браков (прелюбодей). Но в настоящее время я оставлю этих судей, ибо близок Господь, судящий вселенную по правде и народы по истине Своей (Псал. ХСV, 13) и требующий отчета [194] не только в словах и делах, но даже и в помышлениях злых.

III. При всем том я считаю справедливым изобличить пущенную против нас клевету. Какое имеют они доказательство того, что мы говорим о двух сынах? Если бы мы молчали, – подозрение их имело бы еще место; но так как мы подвизались в состязаниях за апостольские догматы, доставляли учением пищу стадам Господним и, кроме того, написали тридцать пять книг, изъясняющих божественное Писание и изобличающих ложь ересей: – то составленную ими ложь опровергнуть весьма легко. Мы имеем многие тысячи слушателей, которые могут свидетельствовать, что мы передавали истину евангельских догматов. Желающие могут исследовать также и писания наши. Ибо не за двух сынов, но за Единородного Сына Божия мы постоянно сражались и против еллинов, и против иудеев, и против страдающих нечестием Ария и Евномия, и против последователей безумия Аполлинария, и против зараженных гнилью Маркиона, убеждая – еллинов, что Он есть Творец всего, совечный Сын всегда сущего Отца; – иудеев, что о Нем предвозвещали пророки; – наследников Ария и Евномия, что Он единосущен, равночестен и равномощен Отцу; – принявших же бешенство Маркиона что Он не только благ, но и правосуден, Спаситель не чужих, как они баснословят, но своих творений. Одним словом, сражаясь против каждой ереси, мы увещевали покланяться одному Сыну. Да и что говорить пространно, когда можно кратко изобличить эту ложь? Ибо приходящих каждый год ко всесвятому крещению мы стараемся научить вере, изложенной святыми и блаженными отцами в Никее, и, наставивши их, как нам повелено, крещаем во имя Отца и Сына и Святого Духа, [195] произнося отдельно каждое имя ⁴. Точно так же, совершая в церквах божественные службы (λειτоυργίας) ⁵, при начале и при конце дня, и самый день разделяя на три части, мы славим Отца и Сына и Святого Духа. Если мы проповедуем двух, – как клевещут те, сынов, то кого мы славим и кого оставляем без поклонения? Ведь было бы крайним безумием веровать в двух сынов, а приносить прославление только одному. Но кто, слыша, как восклицает божественный Павел: един Господь, едина вера, едино крещение (Ефес. IV, 5) и в другом месте: един Господь Иисус Христос, Им же вся (1 Кор. VIII, 6), может быть настолько безрассуден, чтобы постановлять что-либо вопреки учению Духа и рассекать одного надвое? Впрочем, я напрасно распространяюсь. Даже и те люди, воспитанные на лжи, не решаются утверждать, чтобы когда-нибудь слышали нас говорящих это, но, поелику мы признаем два естества Владыки Христа, они говорят, что мы проповедуем двух сынов. Они не хотят обратить внимание на то, что каждый человек имеет бессмертную душу и смертное тело, и однако же до сего дня никто не называл Павла двумя Павлами, так как он имеет и душу и тело, или Петра двумя Петрами, или Авраама, или Адама, но каждый признает различие естеств, а двумя Павлами одного не называет. Точно так же и Господа нашего Иисуса Христа, Единородного Сына Божия, вочеловечившегося Бога Слово, называя и [196] Сыном Божиим и Сыном человеческим, как научены божественным Писанием, мы говорим не о двух сынах, но лишь исповедуем особенности божества и человечества. Естественно, что они, отрицая воспринятое от нас естество, негодуют, слыша эти слова.

IV. Далее нам следует показать, откуда они почерпнули такое нечестие? Симон, Менандр, Кердон и Маркион совершенно отрицают вочеловечение, а рождение от Девы называют баснословием. Валентин же, Василид, Вардесан и Армоний и их последователи принимают зачатие от Девы и рождение, но говорят, что Бог-Слово ничего не воспринял от Девы, а прошел чрез нее, как чрез канал, и, только приняв призрачный вид, явился людям и казался человеком – подобно тому, как Он открывался Аврааму и некоторым другим из древних. Арий же и Евномий говорили, что Он воспринял (одно) тело, а уже божество производило свойственное душе, дабы ему (божеству) они могли усвоять все уничижительное в словах и делах (Господа Христа). В свою очередь Аполлинарий утверждал, что вместе с телом Он воспринял и душу, но не разумную, а животную, т. е. так называемую растительную, ибо недостаток ума, – говорит он, – восполняло божество. Различие же души и ума он узнал от внешних философов (языческих), но божественное Писание говорит, что человек состоит из души и тела: созда бо, – говорит оно (Быт. II, 7), – Бог человека (чрез) персть от земли ⁶, и вдуну в лице его дыхание жизни: и бысть человек в душу живу. И Господь в священных Евангелиях [197] говорил Апостолам: не убойтеся от убивающих тело, души же немогущих убити (Матф. X, 28).

Вот какое разногласие в догматах еретиков! Α эти, стараясь превзойти в нечестии Аполлинария и, конечно, Ария и Евномия, пытались ныне снова возрастить ересь, посеянную некогда Валентином и Вардесаном и потом совершенно искорененную превосходнейшими земледельцами (святыми отцами и учителями, опровергавшими ее). Ибо подобно тем они отрицают, что тело Владычное воспринято от нашей природы.

V. Церковь же, следуя по стопам Апостолов, усматривает во Владыке Христе и совершенное божество и совершенное человечество. Поелику как тело Он принял не потому, чтобы нуждался в теле, но чтобы чрез него даровать бессмертие всем другим телам, – точно так же Он принял и душу, правящую телом, чтобы чрез нее всякая душа сделалась причастною неизменяемости, ибо души, хотя и бессмертны, но не неизменяемы, а подвержены многим и частым переменам, услаждаясь то тем, то другим. Посему-то мы и грешим, уклоняясь с правого пути и привязываясь к худшему. После же воскресения тела будут наслаждаться бессмертием и нетлением, а души – нестрадательностью и неизменяемостью. Поэтому же, восприняв тело и душу, Единородный Сын Божий сохранил их свободными от всякого порока и принес в жертву за род (человеческий). Поэтому же Он называется архиереем (Евр. IV, 14), – архиереем не как Бог, но как человек. И сам Он принес жертву, как человек, и принял ее вместе с Отцем и Святым Духом, как Бог. Если бы согрешило одно тело Адама, то только оно и нуждалось бы во врачевании; но так как душа согрешила не только вместе с ним, но еще прежде его ( – ибо наперед рассуждение изображает грех [198] и потом согласно этому он совершается чрез тело – ) ⁷, то справедливо было, конечно, исцелить и ее. Впрочем, может быть, излишне доказывать это доводами от разума, когда божественное Писание ясно проповедует это. Божественный Давид и божественнейший Петр выразительно учат об этом, при чем тот наперед предсказывает, а этот изъясняет предсказание. Вот как говорит первый из Апостолов: пророк сый Давид, и ведый, яко клятвою клятся ему Бог, от плода чресл его воздвигнути по плоти Христа, посадити Его на престоле его, предвидев глагола о воскресении Христове, яко не оставися во аде душа Его, ни плоть Его виде истления (Деян. П, 30. 31; ср. 2 Цар. VII, 12. Псал. СХХХИ, 11. XV, 10). Этими немногими словами он зараз научил нас многому. Во-первых, что воспринятое естество ведет свой род от чресл Давида, – потом, что Он (Сын Божий) принял не только тело, но и бессмертную душу, – кроме того, что Он предал смерти то, что, приняв (от нас), Он опять воскресил, как восхотел. Вот собственное Его изречение: разорите церковь сию, и треми денми воздвигну ю (Иоан. II, 19). Мы знаем также, что божеское естество бессмертно, ибо страдало страстное, бесстрастное же осталось бесстрастным. Ведь Бог-Слово воплотился не для того, чтобы явить бесстрастное естество страстным, но чтобы чрез страдание доставить страстному естеству бесстрастие. И сам Господь в священных Евангелиях говорит то так: область имам положити душу Мою, и область имам паки прияти ю. Никтоже возмет ю от Мене. Аз полагаю ю о Себе, да паки прииму ю (Иоан. X, 18. 17), то так: сего ради Отец Мя любит. яко Аз полагаю душу Мою за овцы (Иоан. X, 17. 15); еще: ныне [199] душа Моя возмутися (Иоан. XII, 27) и в другом месте: прискорбна есть душа Моя до смерти (Матф. XXVI, 38). И о теле (Своем) Он говорит: хлеб, его же Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира (Иоан. VI, 51). Преподавая божественные таинства, преломивши символ (хлеб) и раздав (его), Он присовокупил: сие есть тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов (Матф. XXVI, 26. Марк. XIV, 22. Лук. XXII, 19. 1 Кор. XI, 24); и еще: сия Моя есть кровь, яже за многия изливаема во оставление грехов (Матф. XXVI, 28); и опять: аще не снесте плоти Сына человеческаго, ни пиете крови Его, живота не имате в себе; и еще: ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, имать живот в себе вечный (Иоан. VI, 53. 54). Множество других подобных мест можно найти и в Ветхом и в Новом Завете, доказывающих восприятие и тела и души, а равно и то, что они (тело и душа Иисуса Христа) ведут род от Авраама и Давида. И Иосиф Аримафейский, пришедши к Пилату, просил тела Иисусова, и четверица священных Евангелий ясно учит нас, как он (Иосиф) взял тело, обвил его плащаницею и предал гробу (Матф. XXVII, 57. Марк. XV, 43. Лук. XXVII, 52. Иоан. XIX, 38) ⁸.

Я плачу и стенаю, что те доказательства, которые я приводил прежде против принявших скверну Маркиона ( – а таких больше десяти тысяч я убедил, по божественной благодати, и привел ко святому крещению – ), возникшая ересь заставляет приводить ныне против тех, которые считались единоверными. Разве существовало когда-нибудь и какое-либо сомнение касательно их (доказательств) для питомцев Церкви? Какой из святых отцов не провозглашал того же самого учения? Им полны сочинения великого Василия и союзников его в борьбе, [200] Григория и Амфилохия, и просиявших на Западе в учении благодати Дамаса, епископа великого Рима, Амвросия Медиоланского и Киприана Карфагенского, который принял даже венец мученичества за эти самые догматы. Знаменитый Афанасий пять раз был изгоняем из своего стада и принуждаем жить в изгнании. И учитель его Александр сражался за эти догматы. Таковы же Евстафий, Мелетий, Флавиан, светильники Востока, Ефрем, лира Святого Духа, ежедневно орошающий струями благодати народ Сирийский, Иоанн (Златоуст) и Аттик (Константинопольский), громогласные проповедники истины, и старейшие этих – Игнатий, Поликарп, Ириней, Иустин и Ипполит, из которых большая часть не только сияет в числе архиереев, но и украшает сонм мучеников. И ныне управляющий великим Римом и с Запада повсюду распространяющий лучи правых догматов – святейший Лев тот же образец веры изложил нам в своих письмах. Все эти мужи ясно учили, что Единородный Сын Божий и предвечный Бог, неизреченно родившийся от Отца, – один Сын; что после вочеловечения Он называется и Сыном человеческим и человеком не потому, чтобы Он превратился в него ( – ибо имеет природу неизменяемую – ), но потому, что воспринял наше естество; что сам Он бесстрастен и бессмертен, как Бог, страстен же и смертен, как человек, и что после воскресения Он и по человечеству принял нестрадательность и бессмертие. Правда, тело осталось телом, но оно есть уже нестрадательное и бессмертное, истинно божественное и прославленное божественною славой тело. Наше бо житие, – говорит Апостол (Филипп. III, 20. 21), – на небесех есть, отъонюдуже и Спасителя ждем Господа Иисуса Христа: Иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы [201] Его. Он не сказал: «славе Его», но: телу славы Его. И сам Господь, сказав Апостолам: суть неции от зде стоящих, иже не вкусят смерти, дондеже видят Сына человеческого грядуща в славе Отца (Матф. XVI, 28), потом по прошествии шести дней возвел их на гору весьма высокую и преобразился пред ними: «и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как снег» (Матф. XVII, 1. 2). Этим Он показал образ второго пришествия, – и так как воспринятое естество не неописуемо ( – это свойство принадлежит исключительно божеству – ), то Он испустил сияние божественной славы и произвел лучи света, превосходящего пределы восприятия глаза. Вместе с этою славой Он вознесся на небо и так именно придет, по словам Ангелов; вот что сказали они: сей вознесыйся от вас на небо, такожде приидет, им же образом видесте Его идуща на небо (Деян. I. 11). И явившись Апостолам по воскресении своем, Он показал им руки и ноги, а Фоме – ребра и раны от гвоздей и от копья. Ведь ради людей, прямо отрицающих восприятие плоти, а равно и всех других, которые говорят, что по воскресении естество тела превратилось в естество божества, Он сохранил неповрежденными знаки от гвоздей и от копья. Он оставил на своем теле знамения страданий, чтобы, – когда воздвигнет все прочие тела, свободные от всякого порока, – Своими ранами изобличить в заблуждении отрицающих восприятие тела; а чтобы думающих, будто Его тело превратилось в другое естество, научить знаками от гвоздей, Он сохранил их в первоначальной форме. Если же кто-нибудь в пользу того, что тело Его перестало быть телом, думает видеть доказательство в том, что Он вошел к ученикам, когда двери были заперты, тот пусть вспомнит, как Он [202] ходил по морю, имея еще смертное тело, как родился, сохранив знамения девства, и как опять часто избегал рук злоумышленников, будучи окружен ими. Да и что говорить о Владыке, Который был не только человек, но и предвечный Бог, и Которому было легко сделать все, что бы Он ни восхотел? Пусть они скажут, каким образом Аввакум во мгновение времени был перенесен из Иудеи в Вавилон, проник в закрытый ров, подал пищу Даниилу и опять вышел, не повредив печатей рва (Дан. XIV, 33-39)? Но было бы явным безумием расследовать, каким способом Владыка совершал чудеса. Кроме сказанного, нужно иметь в виду еще и то, что после воскресения даже и наши тела будут нетленными и бессмертными и, – свободные от земной тяжести, – сделаются легкими и небесными. Об этом с полною определенностью наставляет божественный Павел: сеется, – говорит он (1 Кор. XV, 42-44), – в тление, востает в нетлении: сеется в немощи, востает в силе: сеется не в честь, востает в славе: сеется тело душевное, востает тело духовное; и в ином месте: восхищени будем на облацех на воздух, в сретение Господне (1 Фессал. IV, 17). Если тела святых делаются легкими, небесными и свободно переходят воздух, то нисколько неудивительно, когда Владычнее тело, соединенное с божеством Единородного, ставшее по воскресении бессмертным, проникло сквозь затворенные двери. Можно привести многое множество и других подобных же свидетельств апостольских и пророческих, но достаточно и сказанного, чтобы показать смысл нашего учения.

VI. Мы веруем в одного Отца, в одного Сына, в одного Духа святого и исповедуем одно божество, одно господство, одну сущность, три ипостаси, ибо вочеловечение Единородного не увеличило числа [203] (членов) Троицы и не сделало Троицу четверицею, но и по вочеловечению Троица осталась Троицею. Веруя, что Единородный Сын Божий вочеловечился, мы не отрицаем естества, которое Он принял, но, – как я сказал, – исповедуем и воспринявшее и воспринятое, ибо соединение не произвело слияния особенностей естеств. Если весь воздух, повсюду проникнутый светом, не перестает быть воздухом, но глазами мы видим свет, осязанием познаем воздух ( – ибо он является нашим чувствам то холодным, то знойным, то влажным, то сухим – ), то будет крайним бессмыслием называть слиянием соединение божества и человечества. Если сорабыни и единовременные (по происхождению) тварные природы, соединенные и как будто смешанные, остаются несмешанными, – и по удалении света природа воздуха остается сама по себе; то насколько более справедливо исповедывать, что естество, которое все создало, сочетавшись и соединившись с воспринятым от нас, само осталось целостным, а равно и то, которое восприняло, оно сохранило неповрежденным! Ведь и золото при соприкосновении с огнем принимает цвет и действие огня, природы же своей не теряет, но и золотом остается и действует подобно огню ⁹. Так и тело Владычное есть тело, но оно есть тело бесстрастное, нетленное, бессмертное, Владычнее, божественное и прославленное божественною славой; оно не отдельно от божества и не есть тело кого-либо другого, но самого Единородного Сына Божия; оно не иное лицо являет нам, но самого Единородного, воспринявшего наше естество.

VII. Таково учение, которое мы постоянно проповедуем. Α люди, отрицающие бывшее ради нас [204] домостроительство, назвали нас еретиками, поступая подобно распутным женам: ибо и эти, торгующие публично своею красотой, поносят целомудренных женщин площадными ругательствами и наименования собственного распутства прилагают к тем, которые отвращаются от этого распутства. Это же сделала и Египетская (блудница, т. е. Диоскор): ибо, возлюбивши рабство постыдного пожелания и предпочитая рабскую лесть целомудренному благоразумию, потом переставши быть обольстительною, но не возмогши выпутаться из сетей сладострастия, она называет похитителем чужого ложа любителя целомудрия. Таковые дадут Богу отчет и в своих замыслах против веры и в своих кознях против нас. Я же прошу склонившихся на клеветы, чтобы они сохранили для обвиняемого хоть одно ухо, а не предоставляли обоих обвинителям. Таким образом они исполнят тот божественный закон, который ясно гласит: да не приимеши слуха суетна (Исх. XXIII, 1) и: судите праведный суд посреде мужа, и посреде ближняго его (Второз. 1, 16). Посему-то божественный закон повелевает не верить клеветам против отсутствующих, но судить обвиняемых только в (их) присутствии.

Комментарии

1. По Гарнье, писано в сентябре или в начале октября 450 года.

2. См. письма 117, 138 и 141 на стр. 148,₄ 177. 183.

3. Άσπασιήριоι οικοι назывались комнаты, особые помещения, для священнослужителей, которые уединялись туда для тайных ночных бесед; они находились позади алтаря и ανακτορον (седалища). Здесь именно Амвросий Медиоланский говорил с императором Феодосием I (Migne, gr ser. t LXXXIV, col. 906: Index graecus). Ср. у Н. Н. Глубоковского, Блаж. Феодорит I, стр 176, прим 60.

4. Это значит, что делались три погружения, отдельно при каждом вмени, как того требует 50-ое апостольское правило: «аще кто, епископ или пресвитер, совершит не три погружения единого тайнодействия, но едино погружение, даемое в смерть Господню: да будет извержен» (Правила св. Апостол, св. соборов вселенских и поместных св. отец, вып I, Москва 1876, стр. 105).

5. Как видно из контекста, здесь разумеется вообще богослужение, а не специально «литургия».

6. В издании The Old Testament in Greek edited by Alan England Brooke and Norman MсLean читается (I, 1, Cambridge 1906, p. 4): και επλασεν ύ θεоς τον avθρωπον χοιν απο της γης.

7. Cp. Eranistes, dialog III Migne. gr. ser. t. LXXXIII, col. 225, p. 179.

8. См. и в письме 144 на стр. 188-190.

9. Эти примеры Феодорит приводит и в «Еранисте» (dial. Migne, gr. ser. t. LXXXIII, col. 156-157).