АХМЕД ИБН ФАДЛАН

/196б/ ЭТО - Книга ¹ Ахмеда ибн-Фадлана ибн-ал-'Аббаса ибн-Рашида ² ибн-Хаммада, клиента ³ повелителя правоверных, а также ⁴ клиента ⁵ Мухаммеда ибн-Сулеймана ⁶, Хашимида ⁷, посла ⁸ ал-Муктадира к царю “славян” ⁹, в которой'" он сообщает о том, что он сам наблюдая ¹¹в стране тюрок, хазар, .русов, “славян”, башкир ¹² и других [народов] по части различий их вероучений, /197а/ сведений об их царях, их положения :во многих их делах ¹³.

1) Сказал Ахмед ибн-Фадлан: Когда прибыло письмо ¹⁴ Алмуша сына Шилки ¹⁵ йылтывара ¹⁶, царя “славян”, к повелителю правоверных ал-Муктадиру ¹⁷, в котором он просит его о присылке к нему кого-либо, кто наставил бы его в вере, преподал бы ему законы ислама, построил бы для него мечеть, воздвиг бы для него кафедру, чтобы он установил на ней от его [халифа] имени хутбу ¹⁸ в его ['собственной] стране и во всех областях его государства ¹⁹, и просит его о постройке крепости, чтобы укрепиться в ней от царей, своих противников, - было дано согласие на то, о чем он просил. Посредником в этом деле ²⁰ был Назир ал-Харами ²¹. А я был уполномочен ²² для прочтения ему [царю] письма ²³ и вручения того, что отпрсь к нему [в качестве подарков] и длора над факихами и муаллимами ng>²⁴. И ему были пожалованги, доставлявшиеся ему для упомянути постройки я для уплаты [жалованья] факихам я муаллимам, [со взысканием] с поместья ²⁵, называемого Арсахушмисан ²⁶, в земле Хорезма ²⁷, из [числа] поместий Ибн-ал-Фурата ²⁸. Послом к ал-Муктадиру от владетеля “славян” был муж по имени 'Абдаллах сын Башту ²⁹ Хазарин ³⁰, а послом со стороны государя [халифа] ³¹ - Сусан ар-Расси ³², клиент Назира ал-Харами, и [сопровождали его] Текин Тюрок ³³ и Барыс “Славянин” ³⁴, и я вместе с ними, как я уже сообщил. Итак, мне были вручены подарки для него [царя] ³⁵, для его жены, для его сыновей ³⁶, для его братьев ³⁷, для его предводителей, и лекарства, о которых он писал Назиру, прося их.

2) Итак, мы отправились из Города Мира в четверг, по прошествии одиннадцати ночей [месяца] сафара триста девятого года ³⁸. Мы остановились в Нахраване ³⁹ на один день и отправились поспешно, пока не прибыли в Даскару ⁴⁰. В ней мы оставались три дня ⁴¹. Потом мы отправились стремительно ⁴², не сворачивая никуда ⁴³, пока не приехали в Хулван ⁴⁴. Мы оставались в нем два дня. [Из него] мы поехали в Кирмисин ⁴⁵ и оставались в нем два дня. Потом мы отправились и ехали, пока не достигли Хамадана ⁴⁶, и оставались в нем три дня. Потом ехали, пока не прибыли в Савэ ⁷, и оставались в нем два дня, а из него - в Рей ⁴³. В нем мы оставались одиннадцать дней, ожидая Ахмеда ибн-'Али, брата Су'лука ⁴⁹, так как он был в Хуваре Рейском ⁵⁰.

Потом мы отправились ⁵⁰ в Хувар Рейнский я оставались там три дня. Потом мы отправились в Симнан ⁵¹, потом из него в Дамган ⁵². В нем мы неожиданно встретили Ибн-Карана ⁵³, принадлежащего к партии [122] “Призывающего” ⁵⁴, а потому мы cпрятались в караване .и ехали поспешно, пока не прибыли в Нишапур ⁵⁵. Лейла ибн-Ну'ман был уже убит, и мы застали в нем Хаммуйу Кусу ⁵³, начальника войска Хорасана ⁵⁷. Потом мы отправились в /197б/ Сарахс ⁵⁸, а потом из него в Мерв ⁵⁹, потом кз него в Кушмахан ⁶⁰, который является краем пустыни Амула ⁵¹. Мы оставались в нем три дня, чтобы дать отдохнуть верблюдам для въезда в пустыню. (Потом мы пересекли пустыню до Амула ⁶², потом мы переправились через Джейхун и приехали в Афирабр, рибат Тахира ибн-'Али ⁶³, потом мы отправились .в Бейкенд ⁶⁴, потом въехали в Бухару ⁶⁵ и прибыли ⁶⁶ к Джейхани ⁶⁷. Это секретарь эмира Хорасана ⁶⁸. Его прозывают в Хорасане “Шейх-опора” ⁶⁹. Он прежде всего озаботился достать для нас жилье и назначил для нас человека, который удовлетворял бы наши потребности и удалял бы наши затруднения ⁶⁹³ в отношении всего, чего мы пожелаем. Итак, мы оставались [на отдыхе] несколько дней.

3) Потом он испросил для нас аудиенцию у Насра ибн-Ахмеда ⁷⁰, и мы вошли к нему. А он безбородый мальчик. Мы приветствовали его в качестве эмира, а он пригласил нас сесть ⁷¹. И первое, с чего мы начали, - он сказал: “Каким вы оставили моего господина, повелителя правоверных, да продлит Аллах его пребывание [в этом мире] и его благополучие, - его самого, его гвардии ⁷² и его приближенных?” Мы сказали: “В благополучии”. Он сказал: “Да прибавит ему Аллах благополучия!" Потом: ему было прочитано письмо относительно передачи Арсахушмисана от ал-Фадла ибн-Мусы Христианина, управляющего Ибн-ал-Фурата ⁷³, Ахмеду ибн-Мусе Хорезмийцу ⁷⁴, об отправке нас и письма ⁷⁵ к его соправителю в Хорезме, устраняющего для нас [всякие] препятствия, и письма™ ко Вратам тюрок ⁷⁷, чтобы нам был дан эскорт и [тоже] устранены для нас препятствия. Он сказал: “А где [же] Ахмед ибн-Муса?” Мы сказали: “Мы оставили его в Городе Мира ⁷³, с тем, чтобы он выехал за вами через пять дней”. Тогда он оказал: “Слушаюсь и повинуюсь тому, что приказал мне мой Господин, повелитель правоверных, да продлит Аллах его Пребывание [в этом мире]”.

4) Он сказал: Сведения об этом дошли до ал-Фадла ибн-Мусы Христианина, управляющего Ибн-ал-Фурата, и он пустил в ход свои хитрости в отношении Ахмеда ибн-Мусы. Он написал начальникам полиции ⁷⁹ по Хорасанской дороге [.на участке] от гарнизонного города ⁸⁰ Сарахса до Бейкенда, чтобы ⁸¹ они направили шпионов ⁸² на Ахмеда ибн-Мусу Хорезмийца по постоялым дворам ⁸² и сторожевым постам, [что] он [дескать] человек, с [такой-то] внешностью я [такими-то] особенностями ⁸³, и что кто схватит его, пусть держит его под стражей, пока не будет получено наше письмо, которому пусть и следует ^83а. Итак, он был взят в Мерве и посажен под стражу. Мы же оставались в Бухаре двадцать восемь дней. Между тем, ал-Фадл ибн-Муса также еще раньше столковался с 'Абдаллахом сыном Башту и другими из наших спутников, которые стали говорить “Если мы останемся, то нагрянет зима и будет упущено [время] для въезда [в Хорезм], а Ахмед ибн-Муса, когда выполнит свои обязательства в отношении нас ^83б, догонит нас ^83в”.

5) Он сказал: Я видел дирхемы в Бухаре ⁸⁴ разных сортов, в том числе дирхемы, называемые ал-гитрифийа ⁸⁵. Они состоят из меди, красной меди и желтой меди. Из них ⁸⁵ берется количество ⁸⁷ без веса, - сто из них /198а/ за ⁸⁸ дирхем из серебра. А вот их условия относительно “калымов” ⁸⁹ за их жен: “Женится такой-то, сын такого-то, на такой-то, дочери такого-то, за столько-то и столько-то дирхемов нитр-ифийа”. И таким же. образом [происходит] покупка их недвижимых имуществ и покупка их рабов: они не упоминают других дирхемов. У них есть [также] дирхемы, [для которых] взята только одна желтая медь. Сорок из них за данак ⁹⁰. [123]

У них также есть дирхемы из желтой меди, называемые самаркандскими. Шесть из них за данак ⁹¹.

6) Итак, когда я услышал слова 'Абдаллаха сына Башту и слова других, предостерегавших меня от [неожиданного] прихода зимы, мы отправились из Бухары, возвращаясь к реке, и наняли ⁹² корабль до Хорезма ⁶³. А расстояние до него от места, от которого мы наняли корабль, более двухсот фарсахов ⁹⁴. Мы ехали только часть дня, - нам не удавалось ехать целый день ⁹⁵ вследствие силы холода, - пока мы не прибыли в Хорезм. Мы явились к его эмиру. Это был Мухаммед ибн-'Ирак Хорезм-шах ⁹⁶. Итак, он почтил нас, приблизил нас к себе ⁹⁷ и устроил для нас жилье.

7) По прошествии трех дней он велел нам притти, обсудил с нами [вопрос] о въезде в страну тюрок и сказал: “Нет для вас соизволения на это, и непозволительно было бы мне допустить, чтобы вы вслепую рисковали вашей кровью. Я знаю, что это хитрость, которую подстроил этот отрок, - то есть Текин ⁹⁸, - так как он был у нас кузнецом" и занимался ¹⁰° продажей железа в стране неверных. Это он обманул Назира, побудил его обратиться к повелителю правоверных и передать ему письмо царя “славян”. Великий эмир, - то есть эмир Хорасана ¹⁰¹, - имел бы больше права установить хутбу от имени повелителя правоверных ¹⁰² в этой стране, если бы он нашел [это] полезным ¹⁰³. И сверх того ¹⁰⁴, между вами и этой страной, о которой вы говорите, тысяча племен ¹⁰⁵ неверных. И это [все] введение в обман ¹⁰⁶ государя ¹⁰⁷. Итак, я даю вам совет: нужно [отправить] письмо к великому эмиру, чтобы он снесся путем переписки с государем, - да споспешествует ему Аллах, - а вы останетесь [здесь] до того времени, как вернется ответ”. Итак, в этот день мы ушли от него. Потом мы снова приходили к нему и не переставали подольщаться к нему и льстить ему, говоря: “Вот приказ повелителя правоверных и его письмо, - какое основание сноситься с ним по этому поводу?” ^107а - пока он не дал нам разрешения. Итак, мы спустились из Хорезма в Джурджанию. Между нею и Хорезмом ¹⁰⁸ по воде пятьдесят фарсаков ¹⁰⁹.

8) Я видел, что дирхемы Хорезма обрезные и свинцовые, и неполновесные, и медные ^109а. Дирхем они называют “тазджа” ¹¹⁰. Вес его четыре ^111а данака с половиной. Их менялы продают игральные кости, волчки ¹¹¹ и дирхемы. Они [хорезмийцы] самые дикие люди /198б/ и по разговору и по природным качествам ¹¹². Их разговор похож на то, как кричат скворцы ¹¹³.

9) В ней [стране Хорезм] ^113а есть селение на [расстоянии] дня [пути] от Джурижании, называемое Ардакуа ¹¹⁴. Население его называется кардалийцы ¹¹⁵. Их разговор похож на кваканье лягушек. Они отрекаются от повелителя правоверных Али ибн-абу-Талиба, - да будет им доволен Аллах, - при окончании каждой молитвы.

10) Итак, мы оставались в Джурджании [много] дней. И замерзла река Джейхун от начала до конца ее; и была толщина льда семнадцать четвертей. Кони, мулы, верблюды и повозки проезжали через него, как проезжают по дорогам, - он был тверд, не сотрясался. И оставался он в таком виде три месяца.

11) И мы увидели такую страну, что думали, - не иначе, как врата Замхарира ¹¹⁶ открылись из нее на нас. Снег в ней падает не иначе, как с порывистым сильным ветром. Если [какой-нибудь] человек из ее жителей одаряет ¹¹⁷ своего приятеля и хочет [оказать] ему благодеяние, он говорит ему: “Пойдем ¹¹⁸ ко мне, чтобы нам поговорить, - ведь, право же, у меня хороший огонь”. Это в том случае, если он оказывает ему особенное благодеяние и [выражает] особую благосклонность. Однако Аллах [124] великий был милостив к ним в отношении дров, - он сделал их дешевыми для них: груз повозки дров [дерева] “таг”, - а это [по-арабски] ал-гада ¹¹⁹, - за два дирхема, из [числа] дирхемов, определяемых из расчета трех тысяч [штук] - ритль ¹²⁰. Обычай их нищих [таков], что нищий не останавливается у дверей, но входит в жилище ¹²¹ кого-либо из них и сидит некоторое время у его огня, греясь. Потом говорит “паканд”, что значит “хлеб” ¹²², и [тогда] дают ему что-нибудь, а если нет, то он выходит ¹²³.

12) Наше пребывание в Джурджании затянулось, а именно, - мы оставались в ней [много] дней раджаба, ша'бана, месяца рамадана и шавваля ¹²⁴. Продолжительность нашего пребывания зависела от силы холода.

13)Право же, до меня дошел [рассказ о там], что... ¹⁸⁵ двенадцать верблюдов, чтобы им обоим везти на них дрова из одного леса ¹²⁶. Эти два [человека] забыли взять с собой огниво и трут и заночевали без огня. Когда они оба утром встали, то верблюды были мертвы вследствие силы холода. И действительно, я видел тамошний холод в воздухе ¹²⁷ и то, что' ²⁸ в ней [в Джурджании] базар и улицы, право же, пустеют до такой степени, что человек обходит большую часть улиц и базаров и не находит никого, и не встречается ему ни один человек. Не раз выходил я ¹²⁹ из бани и, когда входил в дом, то смотрел на свою бороду, а она сплошной кусок снега, так что я бывало оттаивал ее у огня ¹²⁹³. И, право же, бывало я спал ¹³⁰ в “доме” внутри дома ¹³¹. А именно - в нем была [помещена] тюркская юрта из войлоков, причем я был укутан в одежды и меха ^{131 а}, и [все же] иногда моя щека примерзала к подушке. Действительно, я видел, /199а/   как цистерны ¹³¹⁰ там ' ¹³² покрывались ¹³³ шубами из шкур овец, чтобы они не ¹³⁴ трескались и не разламывались, но это ничуть не помогало. Подлинно, я видел землю, которая разорвалась, и в ней от силы холода [образовались] огромные овраги ¹³* ³, и [также], то, что огромное гигантское дерево, право же, расщепилось от этого на две половины.

14) Когда же преполовинился шавваль триста девятого года ¹³⁵, время года начало (меняться, река Джейхун растаяла, и мы принялись за принадлежности, необходимые для путешествия. Мы купили тюркских верблюдов ¹³⁶ и велели сделать дорожные мешки ¹³⁶³ из верблюжьих кож для переправы ¹³⁶ через реки, через которые нам нужно будет переправляться в стране тюрок. Мы запаслись хлебом, просом, сушеным мясом на три месяца. Те из жителей этой страны, с которыми мы дружили, предложили нам' ¹³⁷ воспользоваться [их] помощью в отношении одежд и постараться умножить их количество. Они представили это предприятие в ужасном виде и изобразили это дело ¹³⁷³ очень трудным ¹³⁷⁶, но когда мы [все] это сами увидели, то это оказалось вдвое большим ¹³⁸ того, что нам было описано ¹³⁹. Итак, на каждом из нас была куртка, поверх нее хафтан, поверх него шуба, поверх нее кобеняк ¹⁴⁰ и бурнус ¹⁴¹, из которого видны были только два глаза, шаровары одинарные и другие с подкладкой, гетры ¹⁴², сапоги из шагреневой кожи ¹⁴³ и поверх сапог другие сапоги, так что каждый из нас, когда ехал верхом на верблюде, не мог двигаться от одежд, которые были на нем. И отстали от нас факих, муаллим и отроки, выехавшие с нами из Города Мира, побоявшись въехать в эту страну ¹⁴⁴. И поехал я, посол ¹⁴⁵, его свояк ¹⁴⁶ и двое отроков: Текин и Барыс ¹⁴⁷. Когда же наступил день, в который мы решили ехать, я сказал им: “Слушайте! ¹⁴⁸ с вами отрок царя, и он в курсе вашего дела ^148а. С вами письма государя ¹⁴⁹, и я не сомневаюсь, что в них [имеется] сообщение о посылке для него ^149а четырех тысяч мусаййабских динаров. Вы прибудете к иноязычному царю ¹⁵⁰, и он потребует это от вас. Они [125] же сказали: “Не бойся этого. Право же, он от нас не потребует”. Я же предостерег их и сказал: “Я знаю, что он потребует от вас”. Но они не приняли [моих предостережений].

15) Снаряжение каравана было хорошо налажено ¹⁵¹, мы наняли проводника по имени Фалус из жителей Джурджании. Потом мы положились на Аллаха могучего и великого, поручили ему наше предприятие и отправились из Джурджании в понедельник по прошествии двух ночей [месяца] Зу-л-ка'да триста девятого года ¹⁵². Мы остановились в рибате, называемом Замджан, /199б/   а это [и есть] Врата тюрок ¹⁵³. Потом на другой день мы отправились и остановились на остановке, называемой Джит ¹⁵⁴. Нас настиг такой снег, что верблюды ступали в нем по колена. Поэтому мы оставались на этой остановке два дня. Потом мы устремились в страну тюрок, не сворачивая ни перед чем, и никто нам не встречался в степи - [безлюдной] пустыне ¹⁵⁵ без единой горы. Итак, мы ехали по ней' десять дней и встретили бедствия, трудности, сильный холод и беспрерывные снежные метели, при которых холод Хорезма ¹⁵⁶ был подсобен дням лета. Мы позабыли все, что с нами было [до этого] ¹⁵⁷, и были близки к гибели [наших] душ.

Однажды, право же, напал на нас сильный холод. Текин ехал рядом со мной, а рядом с ним один человек из числа тюрок, который разговаривал с ним по-тюркски. И вот Текин засмеялся и сказал: “Право же, этот тюрок говорит тебе: “Чего хочет господь наш ^157а от нас? Вот он убивает нас холодом, и если бы мы знали, чего он хочет, мы непременно это ему дали бы ¹⁵⁸”. Тогда я сказал ему: “Скажи ему: Он [Аллах] хочет от вас, чтобы вы сказали: “нет бога, кроме Аллаха”. Он же засмеялся и сказал: “Если бы нас этому научили' ¹⁵⁹, мы обязательно это сделали бы”.

Потом, после этого, мы прибыли в одно место, где было огромное количество дров [дерева] “таг” ¹⁶⁰. Мы сделали остановку в нем ¹⁶¹. Караван развел огонь ¹⁶², [люди] согрелись, сняли свои одежды и выставили их для просушки. Потом мы отправились и не переставали ехать каждую ночь от полуночи до времени спуска солнца ¹⁶³ или до полудня ¹⁶⁴ самой усиленной и самой напряженной ездой, какая только бывает. Потом мы делали остановку. Когда же мы проехали пятнадцать дней, мы прибыли к большой горе с множеством камней, на которой [были] источники, - прорывается источник и в ямке вода' ⁶⁵. Когда мы пересекли ее [гору] ¹⁶⁶, мы выехали ¹⁶⁷ к [кочевому] племени тюрок, известных под названием гуз зов ¹⁶⁸.

16) И вот они кочевники, - дома у них из шерсти, они то останавливаются [табором], то отъезжают. Ты видишь их дома то в одном месте, то те же самые ¹⁶⁹ в другом месте, в соответствия с образом жизни кочевников и с их передвижением ¹⁷⁰. И вот они в жалком состоянии ¹⁷¹. К тому же они, как блуждающие ослы ¹⁷², - не изъявляют покорности Аллаху ¹⁷³, не обращаются к разуму ¹⁷⁴ и не поклоняются ничему, но называют своих старейшин ¹⁷³ “господами” ¹⁷⁶. Когда кто-нибудь из них просит в чем-либо совета у своего главаря ¹⁷⁷, он говорит ему: “Господи! что я сделаю в таком-то и таком-то [деле] ?”.

“Дела их [решаются] советом между ними” ¹⁷⁸. Однако, когда они сойдутся на чем-либо ¹⁷⁹ и решатся на это, приходит затем самый ничтожный из них и самый жалкий ¹⁸⁰ и отменяет то, на чем они уже сошлись ^180а. Я слышал, как они говорили: “Нет бога, кроме Аллаха, Мухаммед пророк Аллаха”, стараясь приблизиться этими словами к тем мусульманам, которые проезжают мимо них ¹⁸¹, /200а/   но не выражая этим никакого убеждения. А если кого-нибудь из них постигает несправедливость или случится с ним что-либо неприятное, он поднимет свою голову, к небу ¹⁸² и говорит; “Бир тенгри” ¹⁸³, а это по-тюркски “[клянусь] богом [126] единым” ¹⁸⁴, так как “бир” по-тюркски “один”, а “тенгри” на языке тюрок - “бог” ¹⁸⁵.

Они не очищаются ни от экскрементов, ни от урины, и не омываются ¹⁸⁶ от половой нечистоты и не совершают ничего подобного. Они не имеют никакого дела с водой, особенно зимой. Их женщины не закрываются ни от их мужчин ¹⁸⁷, ни от посторонних, и женщина не закрывает также ничего из своего тела ни от кого из людей. Право же, как-то однажды мы остановились у [одного] человека из их числа. Мы сели, и жена этого человека [была] вместе с нами. И вот, разговаривая с нами, она раскрыла свой “фардж” и почесала его, в то время как мы на нее смотрели. Мы же закрыли свои лица руками и сказали: “Господи, помилуй!” Тогда муж ее засмеялся и сказал переводчику: “Скажи им: она открывает это ¹⁸⁸ в вашем присутствии, и вы видите его, а она охраняет его ^188а так, что к нему нет доступа. Это лучше, чем если бы она его закрывала и [вместе с тем] предоставляла пользоваться им”. Они [гуззы] не знают блуда. Но если относительно кого-либо они откроют какое-нибудь дело, то они разрывают его на две половины, а именно: они сужают промежуток [между] ветвями двух деревьев, потом привязывают его к веткам и пускают оба дерева, и находящийся при выпрямлении их ¹⁸⁹ разрывается.

Один аз “их сказал: “Дай мне услышать чтение” ¹⁹⁰. Коран ему понравился, и он начал говорить переводчику: “Скажи ему: Не умолкай”. Однажды этот человек сказал мне через переводчика: “Скажи этому арабу: есть ли у господа нашего ¹⁹¹ могучего и великого жена?” Я же ужаснулся этому и провозгласил “Слава Аллаху” и “Помилуй Аллах”. И он провозгласил “Слава Аллаху” и “Помилуй Аллах” так же, как это сделал я. И таково правило тюрка, - всякий раз, как он услышит мусульманина, произносящего “Слава Аллаху” и “Нет бога, кроме Аллаха”, он говорит то же, что и он.

17) Обычаи женитьбы у них таковы: если один из них сватает у другого какую-либо из женщин его семьи ¹⁹² или дочь его, или его сестру, или кого-либо из тех, кем он распоряжается ¹⁹⁴, - за столько-то и столько-то хорезмийских одежд, и если он заплатит ¹⁹⁴³ это, то он везет ее к себе ¹⁹⁵. Иногда калымом ¹⁹⁶ бывают верблюды, или лошади, или что-либо другое. И никто не может прибыть к своей жене, пока не будет уплачен калым ¹⁹⁷, на который согласился ее “опекун” ¹⁹⁸. А если он уплатит это ему, то идет, не стесняясь, пока не войдет в жилище, в котором она находится, и не возьмет ее в присутствии ее отца, ее матери и ее братьев, и они ему в этом не препятствуют.

18) А если умрет человек, имеющий жену и сыновей ¹⁹⁹, то старший из его сыновей женится /200б/  на его жене, если она не была его матерью.

19) Никто из купцов или кто-либо другой не может совершать омовения после нечистоты в их присутствии, кроме как ночью, когда они его не видят. И это потому, что они гневаются и говорят: “Этот хочет вас околдовать, так как он уставился в воду” ²⁰⁰, - и штрафуют его деньгами.

20) И не может ни один мусульманин проехать через их страну ²⁰¹ без того, чтобы не сделать кого-либо из них себе другом, у которого он останавливается. Он привозит для него из страны ислама одежды, а для жены его покрывало, немного перца, проса, изюма и орехов. Когда же он прибудет к своему другу, то тот разобьет для него юрту и доставит ему овец сколько может, так что мусульманину останется только закалывать их, так как тюрки их не закалывают, - право же, кто-либо из них бьет по голове овцу, пока она не умрет. И если человек из их числа [из мусульман] захочет совершить переезд ²⁰², а у него станут ²⁰³ некоторые из его верблюдов или его лошадей, или он нуждается в деньгах, то он [127] оставляет ставших [животных] ²⁰⁴ у своего друга-тюрка, берет его верблюдов, его лошадей и то, что ему нужно ^304а и отправляется. Когда же он возвратится с дороги ²⁰⁵, в которую он отправился, он возместит ему его деньги и возвратит ему его верблюдов и его лошадей. И точно так же, если проедет мимо тюрка человек, которого он не знает, [и] потом [вдруг] скажет ему: “Я твой гость, и я хочу получить часть твоих верблюдов, твоих лошадей и твоих дирхемов”, - он вручит ему то, что он хочет.

Если же купец умрет в дороге ²⁰⁶ и караван будет возвращаться, то тюрок встретит их и окажет: “Где мой гость?” И если скажут: “Он умер”, то он заставит караван разгрузиться ²⁰⁷. Потом он пойдет к самому знатному купцу, которого он среди них увидит, развяжет на его глазах его вещи, и возьмет из его дирхемов столько, сколько ему следует ²⁰⁸ с того купца, без лишнего зернышка. И так же он возьмет лошадей и верблюдов и скажет: “Это твой двоюродный брат ²⁰⁹, и ты более всего обязан уплатить ²¹⁰ за него”. А если он убежал, то он [тюрок] сделает то же самое и скажет ему [второму купцу]: “Это такой же мусульманин, как и ты, возьми же ты с него”. А если этот мусульманин не даст согласия ²¹¹ [возместить долг] за его гостя на большой дороге ²¹², то он [тюрок] спросит о его бегстве ²¹³, где он находится, и если его направят ²¹⁴ к нему, то он проедет в поисках его расстояние [многих] дней пути, пока не прибудет к нему и не заберет у него того, что ему принадлежит ²¹⁵, а также того, что он [иной раз] дарит ему ²¹⁶.

Вот также обычай тюрка: если он приедет в Джурджанию, он спросит о своем госте и остановится у него, пока не отправится [обратно]. А в случае, если тюрок умрет у своего друга-мусульманина и [потом] проедет караван, в котором [находится] его друг, то они убьют его и скажут:"Ты убил его тем, что ты заключил /201а/   его [в тюрьму] ²¹⁷. Если бы ты не задержал его, то отчего ²¹⁸ бы он умер?”. И точно так же, если он напоит его набизом ²¹⁹, а он свалится со стены, - они убивают его (в возмездие] за него ^219а. А если его нет в караване, то они берут самого выдающегося, кто есть нем, и убивают его.

21) Поступок педерастии [считается] у них очень важным [преступлением]. Действительно, некогда остановился в родовой группе Кюзеркина ²²⁰, - а это наместник царя тюрок, - некий человек из жителей Хорезма и оставался у своего хозяина ²²¹ некоторое время для покупки овец. У тюрка был безбородый сын, и хорезмиец не переставал ухаживать за ним и склонять его к себе, пока тот не подчинился его желанию. Пришел тюрок и нашел их обоих в соединении. Тогда тюрок подал об этом жалобу Кюзеркину. Итак, он сказал ему ²²²: “Собери тюрок”. И он их собрал. Когда они собрались, он сказал тюрку ²²³: “Как ты хочешь, чтобы я судил, - по справедливости или лживо?” ²²⁴. Он сказал: “По справедливости”. Он сказал: “Приведи своего сына”. Он привел его. Он сказал: “Следует, чтобы он и купец оба были убиты”. Тюрок этим возмутился и сказал: “Я не выдам своего сына”. Он же сказал: “Тогда купец даст выкуп за себя”. Он это сделал и заплатил тюрку ²²⁵ овцами за то, что он сделал с его сыном, заплатил ²²⁶ Кюзеркину четыреста овец за то, что он снял с наго [наказание] ²²⁷, и уехал из страны тюрок.

22) Первый из их царей ²²⁸ и главарей, кого мы встретили, [был] Йынал Маленький ²²⁹. Он прежде принял [было] ислам. Но ему было сказано: “Если ты принял ислам, ты уже не главенствуешь над нами”. Тогда он отказался от своего ислама. Когда же мы прибыли в то место, в котором он [находился] ²³⁰, он сказал: “Я не допущу, чтобы вы прошли, так как это нечто такое, о чем мы совершенно не слыхали и не думали ²³¹, что оно бывает”. Тогда мы подольстились к нему ²³² с тем, чтобы он удовольствовался [получением] джурджанского хафтана ²³³ стоимостью в [128] десять дирхемов, куска [материи] пай-баф ²³⁴, лепешек хлеба, пригоршни изюма и cта орехов. Когда же мы вручили ему все это, он поклонился нам [до земли]. А это их правило, - если человек оказывает почет [другому] человеку, он кланяется ему в землю. Он сказал: “Если бы мои дома не были отдалены ²³⁵ от дороги ²³⁶, я обязательно доставил бы вам овец и [дружеские] подарки” ³³⁷. И он удалился от нас.

23) Мы отправились, и на следующий день нас встретил один человек из тюрок с презренной внешностью, оборванец, тощего вида, жалкий по существу ²³⁸. А на нас капал сильный дождь. Он же сказал: “Стойте!” И караван остановился весь в целом, а именно около трех тысяч лошадей ²³⁹ и пяти тысяч человек. Потом он оказал: “Ни один из вас не пройдет!” И мы остановились, повинуясь его приказанию. Мы сказали ему: “Мы друзья Кюзеркина”. Он стал /201б/ смеяться и говорит: “Кто такой  Кюзеркин? Я испражняюсь на бороду Кюзеркина” ²⁴⁰. Потом он сказал: “Паканд” ²⁴¹, что значит “хлеб” на языке Хорезма. Тогда я вручил ему лепешки хлеба. Он взял их и сказал: “Проезжайте, я смилостивился над вами”.

24) Он сказал: Если заболеет из их числа человек, у которого есть рабыни и рабы, то они служат ему, и никто из его домочадцев ^241а не приближается к нему. Для него разбивают палатку ²⁴² в стороне от домов ²⁴³, и он остается в ней до тех пор, пока не умрет или не выздоровеет.

25) Если же он был рабом или бедняком, то они бросают его ^243а в дикой местности ²⁴⁴ и отъезжают от него ²⁴⁵.

26) А если умрет человек из их [числа] ²⁴⁶, то для него выроют большую яму в виде дома ²⁴⁷, возьмут его, наденут на него его куртку, его пояс, его лук... ²⁴⁸ и положат в его руку деревянный кубок с набизом, оставят перед ним деревянный сосуд с набизом, принесут все, что он имеет ²⁴⁹, и положат с ним в этом доме. Потом посадят его в нем, и дом над ним покроют настилом и накаладут и над ним нечто вроде купола ²⁵⁰ из глины. [Потом] возьмут его лошадей и в зависимости от их численности убьют из них сто голов, или двести голов, или одну голову ²⁵¹ и съедят их мясо, кроме головы, ног, кожи и хвоста. И, право же, они растягивают [все] это на деревянных сооружениях и говорят: “Это его лошади, на которых он поедет в рай” ^251а. Если же он когда-либо убил человека и был храбр, то [они] вырубят ²⁵² изображения из дерева по числу тех, кого он убил, поместят их на его могиле и скажут: “Вот его отроки, которые будут служить ему в раю”. Иногда они пренебрегут убиением лошадей день или два. Тогда побуждает их ²⁵³ какой-нибудь старик из числа их старейшин25 ⁴ и говорит: “Я видел такого-то, то есть умершего, во сне, и он сказал мне: “Вот видишь, меня уже перегнали мои товарищи, и на моих ногах образовались язвы ²⁵⁵ от следования за ними. Я не догнал их и остался один”. При этих обстоятельствах они берут его лошадей и убивают их и растягивают их на его могиле. И когда пройдет день или два, придет к ним этот старик и скажет: “Я видел такого-то, и он сказал: “Сообщи моим семейным и моим товарищам, что подлинно я уже догнал тех, которые ушли раньше меня, и что я нашел успокоение от усталости”.

27) Он сказал: Все тюрки выщипывают сваи бороды, кроме усов. Иногда я видел среди них дряхлого старика, который выщипал себе бороду и оставил немного от нее под подбородком, причем на нем [надета] шуба, так что, если человек после этого ^255а увидит его, обязательно примет его за козла /202а/.

28) Царя тюрок гуззов называют йабгу, и это ²⁵⁶ - титул повелителя ²⁵⁷. И каждый, кто царствует над этим племенем, этим титулом называется. А заместителя его называют кюзеркин. И точно так же каждый, кто замещает какого-либо их главаря, называется кюзеркин ²⁵⁸. [129]

29) Потом, при ²⁵⁹ нашем отъезде из области этих [тюрок] мы остановились у начальника их войска ²⁶⁰. Его зовут Этрэк сын Катагана ²⁶¹. Он разбил для нас тюркские юрты и поселил нас в них ^261а. И вот у него челядь ²⁶², и свита, и большие дома. Он пригнал к нам овец, я привели, лошадей, чтобы мы закалывали овец и ездили бы верхом на лошадях. Он созвал своих домочадцев и сыновей своего дяди [по отцу] ²⁶³ и убил для них множество овец. А мы еще раньше преподнесли ему подарок: одежды, изюм, орехи, перец и просо. Я видел его жену, которая раньше была женой его отца. Она взяла [немного] мяса и молока и кое-что [из того], что мы подарили ему ²⁶⁴, вышла из [пределов] “домов” в дикую местность ²⁶⁵, вырыла яму ²⁶⁶, погребла в ней то, что имела с собой, и произнесла [какие-то] слова. Я же сказал переводчику: “Что она говорит?” Он сказал: “Она говорит: “Это подарок для Катагана, отца Этрэка, который преподнесли ему арабы”.

30) Когда же настала, ночь, я и переводчик вошли к нему, в то время как он сидел в своей юрте. С нами было письмо к нему Назира ал-Харами, в котором он предлагает ему принять ислам и побуждает его к нему. [При этом] он послал ему [в дар] ²⁶⁷ пятьдесят динаров, среди которых [было] много динаров мусаййабских ²⁶⁸, три мискаля мускуса, красные кожи ²⁶⁹, две мервские одежды, из которых мы скроили для него две куртки, сапоги из красной кожи ²⁷⁰, одежду из парчи и пять шелковых одежд. Итак, мы вручили ему подарок и вручили [также] его жене ^270а покрывало ²⁷¹ и перстень ²⁷². Я прочитал ему письмо, а он сказал переводчику: “Я не скажу вам ничего, пока вы не возвратитесь, и [тогда] напишу государю ²⁷³ о том, что я решу”. Он снял парчевую одежду, бывшую на нем, что бы надеть упомянутые нами почетные подарки. И я увидел бывшую под ней куртку, - она распалась [лохмотьями] ^273а от грязи, так как отравила их [таковы], что никто не снимает прилегающую к телу одежду, пока она не рассыпется на куски. И вот он выщипал всю свою бороду и свои усы и остался как евнух.

31) Я видел ^273а, как тюрки рассказывали, что он у них самый ловкий наездник. И действительно, однажды, в то время как он сопровождал нас на своем коне, я увидел, что несется летящий гусь. Од натянул лук, погнал ²⁷⁴ под него свою лошадь, потом он выстрелил в него, и вот уже сбил его вниз.

32) В один из дней он послал за непосредственно ему подчиненными ²⁷⁵ предводителями, а они следующие: Тархан, Йынал ²⁷⁶... ²⁷⁷ и Баглыз ²⁷⁸ И был /202б/ Тархан самый знатный из них и самый выдающийся из них ^278а, и был он хромой, слепой, сухорукий ²⁷⁹. Итак, он сказал им: “Подлинно, вот это послы царя арабов к моему зятю ²⁸⁰ Алмушу сыну Шилки, и не подобает мне ²⁸¹, чтобы я отпустил их иначе, как после совета с вами”. Тогда Тархан сказал: “Это нечто такое, чего мы совершенно не видали и о чем не слыхали, и мимо нас [никогда] не проходил посол какого-либо государя с тех пор, как существуем мы и отцы наши ²⁸². Я думаю, что не иначе, как [этот] государь [халиф] ^282а устраивает хитрость ²⁸³ и направляет этих [людей] к хазарам, чтобы подмять их войной против нас.

И лучше всего ²⁸⁴ разрезать ²⁸⁵ этих послов каждого пополам, а мы заберем то, что с ними имеется ²⁸⁶, И сказал другой из них: “Нет! Но возьмем то, что с ними, и оставим их голыми, чтобы они возвратились [туда], откуда прибыли”. И сказал [еще] другой: “Нет! но у царя хазар есть наши пленные. Так пошлем же вот этих, чтобы выкупить ими тех” ²⁸⁷. И они не переставали спорить между собой об этих вещах семь дней, в то время как мы находились в смертельном положении, пока они /203а/   не сошлись на том мнении, что они отпустят нас в дорогу, и мы проследуем [дальше]. Мы же преподнесли Тархану мервский хафтан ²⁸⁸ и два [130] куска [материи] пай-баф ²⁸⁹, а его товарищам ²⁹⁰ [каждому] то куртке ²⁹¹, а также Йыналу ²⁹². Мы вручили им [также] перец, просо и лепешки хлеба, и они удалились от нас.

33) Мы отправились [в путь] ²⁹³, пока не прибыли к реке Йаганды ²⁹⁴. Люди вытащили свои дорожные мешки, - а они [сделаны] из кож верблюдов, - и расстелили их. Взяли самок тюркских верблюдов, так как они круглы, и поместили их в их пустоту, так что они [мешки] растянулись ²⁹⁵. Потом они наложили их одеждами и вещами ²⁹⁶, и когда они наполнились, то в каждый дорожный мешок села группа [человек] в пять, шесть, четыре, - меньше или больше. Они берут в руки шесты из хаданга ²⁹⁷ и кладут их как весла, непрерывно гребя ²³⁸, а вода несет их [дорожные мешки] и они вертятся, пока мы не переправимся ²⁹⁹. Что же касается лошадей и верблюдов, то на них кричат, и они переправляются вплавь. Необходимо, прежде чем переправится какая-либо часть каравана, переправить отряд бойцов, имеющих оружие, чтобы они служили авангардом для людей. [Это] из боязни башкир ³⁰⁰, что они нападут врасплох на людей, когда они будут переправляться.

Итак, мы переправились через Йаганды ³⁰¹ описанным нами способом. Потом, после этого мы переправились через реку, называемую Джам ³⁰², также в дорожных мешках, потом мы переправились через Джахыш, потом Узил ³⁰³, потом “Эрдэн”, потом “Варыш” ³⁰⁴, потом Анхаты ³⁰⁵, потом “Вабна” ³⁰⁶, а это все большие реки.

34) Потом, после этого мы прибыли к печенегам. И вот они остановились ³⁰⁷ у воды, похожей на настоящее море ³⁰³. Они - темные брюнеты /203а/  с совершенно бритыми бородами, бедны в противоположность гуззам. Ведь я видел среди гуззов таких, которые владели десятью тысячами лошадей и ста тысячами голов овец. По большей части овцы посутся на том, что [имеется] в снегу, выбивая копытами и разыскивая сухую ³⁰⁹ траву. А если они не найдут ее, то грызут снег и до крайности жиреют. Курдюки этих овец волочатся по земле ³¹⁰, А когда бывает лето, и они едят траву, [то] худеют.

Мы остановились у печенегов на один день.

35) Потом мы отправились и сделали остановку у реки Джайх ³¹¹, а это самая большая река, какую мы [только] видели, самая огромная и с самым сильным течением. И действительно, я видел дорожный мешок, который перевернулся в ней, и те, кто был в нем, потонули. И [вообще] погибло много человек из числа [наших] людей ³¹³ и потонуло некоторое количество верблюдов и лошадей. Мы переправились через нее только с трудом.

36) Потом мы ехали [много] дней и переправились через реку Джаха ³' ³, потом после нее через реку Ирхиз ³¹⁴, потом через Бачаг ³¹⁵, потом через Самур ³¹⁶, потом через Кинал ³¹⁷, потом через реку Сух ³¹⁸, потом через реку Кюнджюлю ³¹⁹ и попали ³²⁰ в страну народа из [числа] тюрок, называемого башкиры ³²¹. Мы остерегались их с величайшей осторожностью, потому что это худшие из тюрок, самые грязные ³²² из них и более других посягающие на убийство. Встречает человек человека, отделяет его голову, берет ее [с собой], а его [самого] оставляет.

37) Они бреют свои бороды и едят вшей. [Вот] один из них тщательно исследует швы ³²³ своей куртки и разгрызает ^323а вшей своими зубами. Право же, был с нами один человек из их числа, уже принявший ислам и служивший у нас. Однажды я видел, как он поймал вошь в своей одежде ³²⁴, он раздавил ее своими ногтями ³²⁵, потом слизнул ее ³²⁶ и сказал, когда увидел меня: “Прекрасно” ³²⁷. [131]

42) Итак, мы оставались воскресенье, понедельник, вторник и среду в юртах, которые были разбиты для нас, пока собрались ³⁵³ цари его земли ³⁵⁴, предводители и жители его страны ³⁵⁵, чтобы услышать чтение письма [халифа]. Когда же наступил четверг и они собрались, мы развернули35 ⁶ два знамени ^356а, которые были с нами, оседлали лошадь присланным ему [в подарок] ³⁵⁷ седлом, одели его в савад ³⁵⁸ и надели на него тюрбан. Тогда я вынул письмо халифа и сказал ему: “Не подобает, чтобы мы сидели, когда читается это письмо”. :И он встал на ноги, - он сам и присутствовавшие знатные лица из жителей его государства ³⁵⁹, а он человек очень толстый и пузатый. Я начал и прочитал начало письма и, когда я дошел до слов: “Мир тебе, и воистину я прославляю, [обращаясь] к тебе, Аллаха, кроме которого нет иного [132] бога”, - я сказал ему ³⁶⁰: “Ответь пожеланием мира повелителю правоверных”. И он ответил, и они ответили все вместе.

44) На его минбаре еще до моего прибытия ^387а уже провозглашали от его имени ³⁸⁸ хутбу: “О Аллах! Сохрани [в благополучии] царя йылтывара ³⁸⁹, царя булгар ³⁹⁰!” Я же сказал ему: “Воистину, царь - это Аллах и на минбаре этим титулом ^390а не называется никто, кроме него, великого и могучего. Вот господин твой, повелитель правоверных, для собственной своей особы довольствуется тем, что на его минбарах на востоке и на западе провозглашают: “О Аллах! Сохрани [в благополучии] раба твоего и наместника твоего ³⁹¹ Джа'фара, имама ал-Муктадира-би-ллаха, повелителя правоверных!” И таким же образом [делали] бывшие до него /204б/   предки его ³⁹² халифы. И сказал Пророк, да благословит его Аллах и да спасет: “Не восхваляйте меня без меры, как восхвалили христиане Иисуса сына Марии, - ведь, право же, я раб Аллаха и посланник его”. [133] Он же сказал мне: “Как же подобает, чтобы провозглашали от моего имени ³⁹³ хутбу?” Я сказал: “Посредством упоминания ³⁹⁴ твоего имени и имени твоего отца”. Он оказал: “Но ведь отец мой был неверным, и я не хочу упоминать ³⁹⁵ его имени на минбаре; и я также [был неверным], - и я не хочу, чтобы упоминалось мое имя, так как тот, кто дал мне имя, был неверным ³⁹⁶. Однако, как имя моего господина, повелителя правоверных?” Я сказал: “Джа'фар”. Он сказал: “Подобает ли, чтобы я назывался его именем?” Я сказал: “Да”. Он сказал: “[Итак], я уже дал себе имя Джа'фар, а имя своему отцу 'Абдаллах, так что дай распоряжение об этом хатибу” ^396а. Я сделал это ³⁹⁷, и он [хатиб] стал, провозглашать от его имени хутбу: “О Аллах! Сохрани [в благополучии] раба твоего Джа'фара ибн-'Абдаллаха, повелителя [эмира] булгар, клиента повелителя правоверных”.

Итак, когда я услышал, что он удваивает икаму, я запретил ему и закричал на него. Царь узнал об этом, велел притти мне и велел [134] притти моим спутникам. Когда же мы собрались, он сказал переводчику: “Скажи ему, - то есть мне: “Что ты скажешь о двух муэззинах, из которых один провозгласил [икаму] один раз, а другой дважды, а потом каждый из них молился с народом, - допустима ли эта молитва или же нет?” ⁴¹⁹. Я сказал; “Молитва допустима”. Тогда он сказал: “С разногласием ли [муджтехидов по данному вопросу] или с [их] общего согласия?”. Я сказал: “С общего согласия”. Он сказал: “Скажи ему: “Что ты скажешь о человеке, который вручил неким людям деньги [предназначенные] для людей ⁴²⁰ неимущих ⁴²¹, осажденных, порабощенных, а те обманули его?” Я сказал: “Это недопустимо и те люди скверные”. Он сказал: “С разногласием или с общего согласия?” Я сказал: “С общего согласия”. Тогда он сказал переводчику: “Скажи ему: “Знаешь ли ты, - если бы халиф, - да продлит Аллах его пребывание [в этом мире], - послал ко мне войско, то одолел ли бы он меня?” Я сказал: “Нет”. Он сказал: “А эмир Хорасана?” Я сказал: “Нет”. Он сказал: “Это не вследствие ли отдаленности расстояния и многочисленности между нами племен неверных?” ⁴²². Я сказал: “Да”.

49) Он сказал: Мы [долго] смотрели ⁴⁴⁸ на отряд, нападающий на отряд, оба они смешивались вместе на некоторое время ⁴⁴⁹, потом оба разделялись, и таким образом это явление продолжалось некоторую часть ночи ⁴⁵⁰. Потом оно скрылось от нас ⁴⁵¹. Мы спросили об этом царя, и он сообщил, что деды его ⁴⁵² говаривали ⁴⁵³, что эти [всадники] принадлежат [135] к верным и неверным джиннам ⁴⁵⁴. Они сражаются каждый вечер и, подлинно, с тех пор, как они существуют [на свете], ни одной ночи они не бывают отсутствующими в этом [сражении] ⁴⁵⁵. “И мы всегда это таким образом видели” ⁴⁵⁶.

58) Я видел, что змей у них такое множество, что вот на ветке дерева, право же, [иной раз] накрутится десяток их и более. Они [жители] не убивают их, и они им не вредят. Право же, как-то я увидел в одном месте длинное дерево, длина которого [была] более ста локтей. Оно уже упало. И вот ствол его огромный чрезвычайно. Я остановился, глядя на него, и вдруг оно задвигалось. Это меня устрашило. Я посмотрел на него внимательно, и вот на нем змея, близкая к нему по толщине и длине. Когда же она увидела меня, она спустилась с него и скрылась между [136] деревьями. Я же пришел испуганный и рассказал [об этом] царю и [тем], .кто был у него на приеме. Они же не придали этому значения, а он оказал: “Не беспокойся, она не сделает тебе вреда” ⁴⁸⁷.

66) Все они носят шапки ⁵²⁴. Когда царь едет верхам, он едет один, без отрока, и с ним нет никого. Итак, когда он проезжает по базару, никто не остается сидящим, - [каждый] снимает с головы свою шапку и кладет ее себе подмышку. /207а/   Когда же он проедет мимо них, то они опять надевают свои шапки себе на головы. И точно так же все, кто входит к царю, мал и велик, включительно до его сыновей и братьев, лишь [137] только посмотрят на него, как тотчас снимают свои шапки и кладут их себе подмышку. Потом [они] кивают головами в сторону царя, приседают, потом остаются стоять ⁵²⁵, пока он не приглашает их сесть, причем каждый, кто сидит перед ним, право же, сидит, стоя на коленях ⁵²⁶, и не вынимает своей шапки и не показывает ее, пока же выйдет от него, надевая ее [только] в это время ⁵²⁷.

74) Мужчины и женщины спускаются к реке и моются вместе голые, не закрываются друг от друга и не совершают прелюбодеяния никоим [138] образом и никаким способом ⁵⁵¹. А кто из них совершит прелюбодеяние, кто бы он ни был, то заколотят для него четыре сошника ⁵⁵², привяжут к ним обе его руки и обе ноги и рассекут [его] топором от затылка до обоих его бедер. И таким же образом они поступают и с женщиной. Потом каждый кусок его и ее вешается на дерево. Я не переставал прилагать старания, чтобы женщины закрывались от мужчин при купаньи ⁵⁵³, но это мне не удалось.

81) Когда-то Текин рассказал мне ^565г, что в стране царя [есть] один человек чрезвычайно огромного телосложения. Итак, когда я прибыл в эту страну, я спросил о нем у царя. Он же сказал: “Да, он [раньше] был в нашей стране и умер. Он не был из жителей этой страны, да также и [вообще] не из числа [обыкновенных] людей ⁵⁶⁶. История же его такова: Люди из числа купцов вышли к реке Атыл ⁵⁶⁷, как они [обыкновенно] выходят. А эта река поднялась, и вода ее выступила из берегов. И однажды, еще не успел я об этом узнать ⁵⁶⁸, как уже явилась ко мне толпа купцов, которые сказали: “О царь! На воде приплыл ⁵⁶⁹ человек, - если он из народа ⁵⁷⁰, близкого к нам, то нет для нас возможности жить в этих местах, и нам ⁵⁷¹ ничего другого не останется, как переселиться”. Итак, я поехал верхом вместе с ними, пока не прибыл к реке. И вот передо мной этот человек, и вот в нем двенадцать локтей, меряя моими “локтями” ⁵⁷², голова у него, как самый большой из котлов, нос более четверти, глаза огромны, а пальцы - каждый больше четверти. Случай с ним привел меня в ужас ⁵⁷³, и овладел мною такой же страх, как и теми людьми. И начали мы говорить с ним, а он не говорил нам [ничего], только смотрел на нас. Я доставил его в свое местопребывание и написал жителям страны Вису ⁵⁷⁴, - а они от нас на [расстоянии] трех месяцев [пути], - спрашивая их о нем. [139]

84) Эта река небольшой ширины, - ширина ее пять локтей. Вода ее [доходит] до пупа, а местами до ключицы, а наибольшая ее [глубина] в рост [человека]. Вокруг нее деревья, причем ⁶¹⁴ многие из этих деревьев - хаданги ^514а и другие. Недалеко от нее обширная дикая местность ⁶¹⁵, о которой рассказывают, что в ней [есть] животное, по величине меньшее, чем верблюд, но больше быка. Голова его - голова верблюда ⁶¹⁶, [140] а хвост его - хвост быка, /209а/   тело его - тело мула, копыта ⁶¹⁷ его подобны копытам быка. У него посреди головы один толстый круглый рог. По мере того как он возвышается [приближается к кончику], он становится все тоньше, пока не сделается подобным наконечнику копья. Из них [рогов] ⁶' ⁸ некоторые имеют в длину от пяти локтей до трех локтей, больше или меньше [этого]. Оно питается листьями деревьев халандж ⁶¹⁹, имеющими превосходную зелень. Когда оно увидит всадника, то направляется к нему, и если под ним рысак, то он [рысак] спасается ⁶²⁰ от него с трудом, а если оно догонит его [всадника], то оно хватает его своим рогом со спины его лошади, потом подбрасывает его в воздух и [вновь] подхватывает его своим рогом и не перестает [делать] таким образом, пока не убьет его. А лошади оно ничем не вредит, никоим образом и ни каким способом ⁶²¹. И они преследуют ^621а его в диких местах и лесах, чтобы убить его ⁶²². А это [делается] так, что [они] влезают на высокие деревья ⁶²³, между которыми оно [животное] находится ⁶²⁴. Для этого собираются несколько стрелков с отравленными стрелами, и когда оно окажется между ними, то стреляют в него, пока не изранят его и не убьют.

90) На царе “славян” [лежит] дань, которую он платит царю хазар; от каждого дома в его государстве - шкуру соболя. Если прибудет корабль ⁶⁵¹ из страны хазар в страну “славян” ^651а, то царь выедет верхом и пересчитает то, что в нем [имеется], и возьмет из всего этого десятую [141] часть. А если прибудут русы ^651б или какие-нибудь другие [люди] из прочих племен ⁶⁵² с рабами ⁶⁵³, то царь, право же, выбирает для себя из каждого десятка голов одну голову.

96) Дирхемы русов - серая белка без шерсти, хвоста, передних и задних лап и головы, [а также] соболи Если чего-либо недостает, то от этого шкурка становится бракованной [монетой]. Ими они совершают [142] меновые сделки, и оттуда их нельзя вывезти, так что их отдают за товар, весов там не имеют, а только стандартные бруски металла. Они совершают куплю-продажу посредством мерной чашки ⁷⁰⁵.

Итак, если продажа для него будет трудна и пребывание его затягивается, то он снова придет со вторым и третьим подарком, и если [для него] ⁷²⁵ будет затруднительно добиться ⁷²⁵ того, чего он хочет, он понесет и каждому из маленьких изображений подарок, попросит их о ходатайстве и скажет: “Эти - жены нашего господа, дочери его и сыновья его”. Итак, он не перестает обращаться с просьбой то к одному изображению, то к другому, просить их, искать у них заступничества и униженно кланяться перед ними. Иногда же продажа пойдет для него легко и он продаст. Тогда он говорит: “Господь мой удовлетворил мою потребность ^726а, и мне следует вознаградить его”. И вот он берет ⁷²⁷ некоторое число овец или ⁷²⁸ рогатого скота, убивает их ⁷²⁹, раздает часть мяса ⁷³⁰, а оставшееся несет и оставляет между ^730а тем большим бревном и стоящими вокруг него [143] маленькими и вешает головы рогатого скота или ⁷³¹ овец на это воткнутое [сзади] в землю дерево ⁷³². Когда же наступит ночь, придут собаки и съедят все это. И говорит тот, кто это сделал: “Господь мой уже стал доволен мною и съел мой дар”.

106) Когда же наступил день, в который должны были сжечь его и девушку, я прибыл ^766а к реке, на которой [находился] его корабль, - и вот он уже вытащен [на берет] и для него поставлены четыре устоя ⁷⁶⁷ из дерева хаданга ⁷⁶⁸ и из другого дерева [халанджа] ⁷⁶⁹, и .вокруг них ⁷⁷⁰ поставлено также нечто вроде больших помостов из дерева ⁷⁷¹. Потом [корабль] был протащен, пока не был помещен на это деревянное сооружение ^771а. И они стали его охранять ^771а, ходить взад и вперед [144] и говорить речью ⁷⁷², для меня непонятной. А он [умерший] был еще ⁷⁷³ в своей могиле, [так как] они [еще] не вынимали его.

110) Когда же пришло время спуска солнца ⁸¹⁰, в пятницу, привели девушку к чему-то, сделанному ими еще раньше наподобие обвязки ворот ⁸¹¹. Она поставила свои ноги на ладони мужей, поднялась над этой обвязкой [смотря поверх нее вниз] ⁸¹², и произнесла [какие-то] слова на своем языке ^812а, после чего ее опустили. Потом подняли ее во второй раз, причем она совершила подобное же действие ⁸¹³, [как] и в первый раз. Потом ее опустили и подняли в третий раз, причем она совершила то же свое действие ⁸¹⁴, что и в первые два раза. Потом ей подали курицу, - она отрезала ей голову ^814а и швырнула ее [голову] ³¹⁵. Они [же] взяли эту курицу и бросили ее в корабль. Итак, я спросил переводчика о ее действиях ⁸' ⁶, а он сказал: “Она сказала в первый раз, когда ее подняли: “Вот ³¹⁷ я вижу своего отца и свою мать”, - и сказала во второй раз; “Вот ⁸¹⁸ все мои умершие родственники ⁸¹⁹, сидящие”, - и сказала в третий раз: “Вот ⁸²⁰ я вижу своего господина, сидящим в саду, а сад [145] красив, зелен ⁸²¹, и с ним мужи и отроки, и вот ⁸²² он зовет меня, - /212а/ так ведите же меня к нему”.

114) Потом явился ⁸⁴⁷ ближайший родственник ⁸⁴⁸ умершего, взял палку ³⁴⁹ и зажег ее у огня ⁸⁵⁰. Потом он пошел, пятясь задом ⁸⁵¹, - затылком к кораблю, а лицом к людям ⁸⁵², [держа] зажженною палку в одной руке, а другую свою руку на заднем проходе, будучи голым ⁸⁵³, - чтобы зажечь сложенное дерево, [бывшее] под кораблем ⁸⁵⁴. Потом явились ⁸⁵⁵ люди с деревом [для растопки] и дровами ^855а. У каждого из них была палка, конец которой он зажег. Затем [он] бросает ее в это [сложенное под кораблем] дерево ⁸⁵⁶. И берется огонь за дрова ^856а, потом за корабль, потом за шалаш, и мужа, и девушку, и [за] все, что в нем [находится]. Потом подул ветер, большой, ужасающий ⁸⁵⁷, и усилилось пламя огня и разгорелось его пылание. Был радом со мной некий муж из русов ⁸⁵⁸. И вот я услышал, что он /212б/ разговаривает с бывшим со мной ⁸⁵⁹ переводчиком. Я спросил его о том, что он ему оказал. Он сказал: “Право же, он говорит: “Вы, арабы ⁸⁶⁰, глупы”. Я же спросил его об этом ⁸⁶¹. Он сказал: “Действительно, вы берете ⁸⁶² самого любимого вами из людей и самого уважаемого вами и оставляете его ⁸⁶³ в прахе ⁸⁶⁴, и едят его ⁸⁶⁵ насекомые ⁸⁶⁶ и черви, а мы сжигаем его во мгновение ока, так что он немедленно и тотчас входит в рай ⁸⁶⁷”. Потом он засмеялся чрезмерным смехом ⁸⁶⁵. Я же спросил об этом ⁸⁶³, а он сказал: “По любви ⁸⁷⁰ господа его ⁸⁷¹ к нему, [вот] он послал ветер, так что он [ветер] возьмет его в течение часа ³⁷²”. И в самом деле, не прошло и часа, как корабль, и [146] дрова ⁸⁷³, и девушка, и господин превратились в золу, потом в [мельчайший] пепел.