ДНЕВНИК ОРЛЕАНСКОЙ ОСАДЫ И ПУТЕШЕСТВИЯ В РЕЙМС

JOURNAL DU SIEGE D'ORLEANS ET DU VOYAGE DE REIMS

[Июнь 1429 г.]

(11 июня) Пробыв некоторое время в Орлеане, герцог Алансонский, Дева, граф Вандомский, Орлеанский бастард, маршал де Сент-Север, Ла Гир, мессир Флоран д'Илье, Жаме де Тиллуа, и некий доблестный дворяних, с тех пор стяжавший громкую славу, именем Тудуаль де Кармуазен, по прозвищу Буржец, родом из Бретани, в сопровождении многих латников, числом всего около восьми тысяч, в субботу, на одиннадцатый день июня покинули город; причем войско их включало и конных и пеших, из каковых некоторые были вооружены гизармами, топорами, арбалетами, иные же свинцовыми молотами. Также у них было весьма много огнестрельного оружия, как то ручного, так и артиллерии, и отправились осаждать Жаржо, державший сторону англичан; в каковом городе обретались мессир Гийом де ла Пуль, граф де Суффорт, а также мессир Жан и мессир Аликсандр де ла Пуль, его братья, под их же началом находились около шести или семи сотен английских латников, имевшие при себе пушки и другую артиллерию, весьма доблестные воины, как то было доказано во многих сражений и атаках, в каковых они принимали участие, во время сказанной осады; каковая осада ранее едва не была снята, ибо некие осаждавших вели предательские речи, будто осаду следует на время оставить и идти настречу мессиру Жану Фаско, и иных военачальников противной стороны, каковые двигались со стороны Парижа, имея при себе обоз, артиллерию, а также две тысячи английских латников, желавших снять осаду или по меньшей мере также оказать поддержку и помощь сказанным осажденным в Жаржо. Надо сказать, что многие уже покинули лагерь, и остальные последовали бы за ними, если бы не Дева и многие сеньоры и капитаны, каковые нашли слова, дабы их удержать на месте и призвать остальных вернуться: так что осадное кольцо вновь замкнулось, и начались стычки между осаждающими и осажденными; причем последние весьма метко обстреливали их из пушек и иных метательных орудий, каковым образом убили и ранили многих французов. lecerent plusieurs Francois. Среди прочих, выстрелом из бомбарды оторвало голову одному дворянину родом анжуйцу, каковой стоял почти на том же самом месте, где ранее обретался герцог Алансонский, но предупрежденный Девой об смертельной опасности, каковой подвергался, отступил назад, но не успел отойти и двух туазов, как стоявший перед ним был убит. В течение всего названного дня и следующей ночи, французы обстреливали Жаржо из бомбард и пушек; вызвав в городе множество разрушений; так среди прочего тремя выстрелами из орлеанской бомбарды, именуемой Пастушеской или Овечьей, удалось обрушить самую большую башню. Посему на следующий день, каковой пришелся на воскресенье, двенадцатый день июня, французы спустились в ров, неся с собой лестницы и все необходимое для штурма, и обрушились на осажденных, каковые тем не менее долгое время удерживали их, защищаясь весьма доблестно. Особенно привлек к себе внимание один человек на стене, бывший весьма высоким и крепко сбитым, обряженный в полный доспех со шлемом на голове, каковой защищался весьма неистово и швырял со стен огромные валуны и обрушивал вниз лестницы, и людей, каковые пытались по ним вскарабкаться. На какового солдата герцог Алансонский указал мэтру Жану, кулевринеру, и тот взяв его на прицел, выстрелил англичанину прямо в грудь, каковой англичанин весьма неосторожно подставил себя под выстрел и мертвым свалился со стены в город.

Дева же, неся в руке штандарт, во время сказанного боя, спустилась в ров, там, где завязалось самое ожесточенное сражение, и подошла к самой стене, так что некий англичанин сбросил ей на голову огромный валун, от удара какового она вынуждена была опуститься на землю. При том же, что камень был весьма твердым и прочным, он разлетелся на части, не причинив Деве никакого вреда; каковая поднялась на ноги будто ничего не произошло, и с великой храбростью, продолжала ободрять французов, говоря им, чтобы шли вперед без страха, ило англичане больше не в силах защищаться, и слова ее оказались правдивыми; ибо французы, ободренные ими, с новой силой бросились штурмовать стены, и ворвавшись в город, силой овладели им.

Когда же граф де Суффорт, оба его брата и многие другие английские сеньоры поняли, что не в силах более защищать стены, они отступили на мост; во время какового отступления был убит мессир Аликсандр, брат названного графа; однако же им и здесь не удалось удержаться, ибо французы атаковали их со стен. Множество доблестных солдат бросилось преследовать англичан; особенно следует упомянуть некоего французского дворянина, по имени Гийом Реньо, горевшего желанием непременно захватить в плен графа де Суффорта, каковой захотел узнать, дворянин ли тот: на что тот ответствовал да; и далее рыцарь ли тот; на что тот ответствовал нeт. Тогда же граф посвятил его в рыцари и сдался ему. Подобным же образом были захвачены и взяты в плен мессиры Жан де ла Пуль, его брат и множество иных сеньоров и латников, при том что множество их той же ночью были отправлены по реке в Орлеан, из опасения, что в противном случае их могут убить; ибо многих убили по дороге, во время вспыхнувшей перебранки среди многими французами и частью пленников. Сам же город и даже в бывшая в нем церковь, в каковых имелось много добра, подверглись разграблению.

Той же самой ночью герцог Алансонский и Дева в сопровождении многих сеньоров и латников вернулись в Орлеан, где были встречены с ликованием. Оттуда же они дали знать королю о взятии Жаржо, и о том, что бой продолжался более четырех часов, в течение какового боя было совершено немало подвигов. В овремя взятия Жаржо погибли четыре или пять сотен англичан, и кроме того огромное количество их, как то дворян, так и простых воинов, попало в плен.

После сказанного штурма Жаржо, герцог Алансонский и Дева короткое время пробыли в Орлеане, куда уже прыбыло пополнение в количестве шести или семи тысяч латников, многих сеньоров, рыцарей, оруженосцев, капитанов и доблестных солдат; и среди прочих там обретались сеньор де Лаваль и сеньор де Лоиак, его брат; сеньор де Шовиньи де Берри, сеньор де ла Тур д'Овернь и видам Шартрский. Вскоре и король прибыл в Сюлли-сюр-Луар. Следует же добавить, что армия его увеличивалась день ото дня, ибо в нее постоянно вливались новые люди, прибывавшие изо всех частей королевства, дабы предоставить себя в его распоряжение.

(15 июня) В то же время герцог Алансонский, будучи главнокомандующим королевской армией выступил из Орлеана в среду, на пятнадцатый день названного июня месяца, сопровождаемый Девой, мессиром Луи де Бурбоном и другими сеньорами, капитанами и латниками, бывших в весьма большом числе, в сопровождении обоза и артиллерии, желая подступить с осадой к Божанси, и захватить на своем пути мост в Мёне на Луаре, при том что англичане надежно укрепили его и поставили на его защиту доблестных солдат, исполненных решимости вести упорное сопротивление. Но несмотря на их сопротивление, мост был взят с налету, так что продвижение французов не было этим задержано.

(16 июня) Оттуда же они, выстроившись в боевой порядок, на следующий день, ранним утром, выступили по направлению к Божанси и беспрепятственно проникли внутрь, ибо анличане оставили город, отступив в замок и на мост, каковые заранее весьма укрепили в ожидании нападения; при том, что французы в самом городе не могли ощущать себя в полной безопасности, ибо многие англичане прятались в домах и лачугах бедноты, откуда внезапно атаковали французов, желавших расположиться на постой в сказанных местах, и между врагами вспыхивали весьма ожесточенные схватки, в каковых с обеих сторон много было раненых и убитых, при том что англичане все же вынуждены были отойти к мосту и в замок, каковые французы взяли в осаду со стороны Бос и окружили пушками и бомбардами. дабы принять участие в этой осаде, к армии присоединился Артюс, граф де Ришмон, коннетабль Франции, брат герцога Бургундского, какового сопровождал Жак де Динан, сеньор де Бомануар, брат сеньора де Шатобриана. Тогда же названный коннетабль молил Деву, и к его мольбе присоединились многие сеньоры, испытывавшие к нему дружескую привязанность, дабы она помирила его с королем, и та, уступив его мольбам, пообещала ему свое содействие при условии, что тот перед ней и прочими сеньорами принесет королю присягу на верность. Также она пожелала, дабы герцог Алансонский и и другие владетельные сеньоры выступили поручителями за него, и скрепили письмо своими печатями, как то и было сделано; после чего коннетабль вместе с другими сеньорами присоединился к осаде. Каковые приняли решение отправить часть своих людей на другой берег Солони, дабы англичане были заперты со всех сторон; однако же, бальи д'Эвре, главнокомандующий над осажденными направил посланца к Деве, дабы уговориться с ней об условиях сдачи. В конце каковых переговоров, продолжавшихся почти до полуночи названного дня 16 июня, было договорено, что англичане оставят замок и мост, им же будет позволено на следующий день уйти прочь, захватив с собой оседланных и взнузданных коней, а также движимое имущество, цена какового не превысит марку серебром для каждого уходящего; при том, что дадут обязательство не брать в руки оружие ранеее чем через десять дней.

(18 июня) Следуя названным условиям они ушли прочь на следующий день, каковой пришелся на восемнадцатый день июня, и отправились в Мён, в тов время как французы вошли в замок и оставили там гарнизон для защиты.

В ту же самую ночь, когда велись переговоры о сдаче замка и моста Божанси, сеньоры де Тальбот и д'Эскаль и мессир Жан Фаско подошли достаточно близко, и узнав о взятии Жаржо, оставили в Эстампе обоз и артиллерию, каковы везли с собой из Парижа, дабы предоставить их в распоряжение осажденных, и далее направились со всей поспешностью, желая сохранить за собой Божанси и вынудить французов снять осаду; но не сумели проникнуть в город несмотря на то, что имели при себе четыре тысячи солдат, ибо нашли французов столь хорошо организованными для отпора, что предпочли отказаться от своего намерения. Затем они вернулись к Мёнскому мосту, и отважно приступили к его осаде; однако же, им пришлось отступить и укрыться в городе, ибо французский авангард после взятия Божанси приближался со всей поспешностью, тем же утром намереваясь вступить с ними в бой. Посему в тот же самый день, англичане покинули названный Мён и выстроившись в боевой порядок ушли прочь из города, направляясь в Йенвилль. В то же время, герцог Алансонский и другие французские сеньоры, прибывшие вслед за своим авангардом, узнали о том, со всей быстротой, с каковой только могла двигаться их армия пустились в преследование, по-прежнему сохраняя строгий боевой порядок, так что англичанам пришлось двигаться до самого Йенвилля, не имея возможности остановиться на отдых [вплоть до] деревни в земле Бос, называемой Патэ.

Ввиду того, что Дева вместе со многими другими сеньорами не желали вынуждать солдат двигатья быстрее, они поручили Ла Гиру, Потону, Жаме де Тиллуа, мессиру Амбруазу де Лоре, Тибо де Терму и другим доблестным воинам, двигавшимся верхом, взяв с собой как солдат сеньора де Бомануара, так и других, каковые пожелают их сопровождать, догнать англичан и вступить с ними в бой, дабы их задержать и не позволить скрыться за крепостными стенами. Что и было исполнено, и даже более того, ибо французы несмотря на то, что в их распоряжении было всего лишь четырнадцать или пятнадцать сотен бойцов, вступили в бой с такой отвагой, что четыре тысячи англичан потерпели жестокое поражение. Из них же около двух тысяч двухсот человек, как англичан так и предателей из французов, погибло в бою, остальные же, спасаясь от смерти, кинулись бежать по направлению к Йенвиллю, однако, жители города закрыли перед ними ворота; так что им пришлось спасаться бегством в разные стороны. Посему во время бегства многие погибли или же попали в плен, причем их положение ухудшилось из-за того, что французская армия уже успела подойти на помощь своим, и помочь своему авангарду завершить разгром.

В тот день французам удалось захватить множество пленников и богатую добычу, ввиду того что сеньор де Тальбот, сеньор д'Эскаль, мессир Томас Рамстон и еще некий капитан по имени Онкфорт, попали в плен вместе со многими другими сеньорами и доблестными английскими бойцами. Также йенвилльцы оказались в выигрыше, ибо многим из них англичане оставили на хранение большую часть своей казны, сделав остановку в городе во время похода к Божанси, каковому городу они намеревались прийти на помощь.

В тот же день королю и его армии сдался Йенвилль; также некий дворянин, бывший в этом городе заместителем капитана, каковой открыл для французов доступ в большую городскую башню и принес присягу отныне хранить верность королю.

Когде же слухи о названном поражении, ибо во время названного боя многим удалось спастись бегством, и среди прочих мессиру Жану Фаско, скрывшемуся в Корбее, заставил английские гарнизоны, стоявшие в боских крепостях, как то в Мон Пипо, Сен-Сигизмон, и других, преисполниться страха и предав их огню и поспешно уйти прочь. Французы же, напротив, воспряв духом, отовсюду притекали в Орлеан, ожидая приезда короля, каковой приказал бы начать двигаться к Реймсу дабы там принять коронацию: однако, он предпочел поступить иначе; и его решением бывшие в городе, уже украсившие улицы и приготовившиеся к встече были весьма раздосадованы, ибо не знали о планах короля, желавшего для обеспечения безопасности своего положения задержаться в Сюлли-сюр-Луар.

Посему же герцог Алансонский и все сеньоры и латники, победившие при Патэ и оттуда вернувшиесяв Орлеан отправились к нему; прибыв же туда Дева не преминула заступиться за коннетабля, говоря о добрых услугах, каковые тот оказал ей и всем благородным сеньорам и доблестные бойцам, приведя с собой около пятнадцати сотен латников; и молила короля простить коннетаблю его промах. Король же склонился к ее просьбе, однако же, по причине великой привязанности, каковую питал к сеньору де ла Тримую, имевшему при нем великую силу, не пожелал разрешить коннетаблю присоединиться к его свите во время путешествия в Реймс; чем Дева и множество больших сеньоров, капитанов и других членов королевского совета остались весьма огорчены, памятуя, как он отдал в их распоряжение большие средства и доблестное воинство. Однако же, они не осмелились возразить, видя, что король полностью подчинен воле сказанного сеньора де ла Тремуя и не может противиться ни одному его желанию, из любви к каковому не пожелал чтобы коннетабль сопровождал его в этом походе.

Посему тот обратил свои мысли на другое и призвал своих солдат, горевших желанием вступить в бой, дабы вместе с ними подступить с осадой к Маршенуару, каковой город обреталсся между Блуа и Орлеаном. Когда же англичане и бургунцы бывшие в гарнизоне узнали о том, они отправили часть своих людей к герцогу Алансонскому дабы просить позволения им беспрепятственно уйти прочь, каковой от имени короля договорился с ними, и дал им десять дней, дабы они имели возможность уйти прочь вместе со своим добром, те же, что собирались остаться поклялись в верноподданичестве и в том, что подчиняться королевскому дому, в чем выдали заложников, дабы тем удостоверить надежность сказанного. После чего, как то было условием договора, король должен был простить им все ранее совершенные измены. После заключения сказанного договора, герцог Алансонский послал к коннетаблю, дабы передать ему приказ не двигаться далее, чему тот отказался повиноваться; предатели, бывшие там, узнав, что коннетабль не имеет веры в названный договор, нарушили собственное обещание и использовав данный им десятидневный срок, и хитростью захватили нескольких людей герцога Алансонского, и увели их в плен в Маршенуар, дабы обменять их на своих заложников, и отказавшись от всякой мысли о сдаче, приготовились защищаться далее.

(26 июня) В воскресенье следующее за праздником Св. Иоанна Крестителя, того же года тысяча четыреста двадцать девятого, Бонни сдался мессиру Луи де Кюлану, адмиралу Франции, каковой по криказу короля во главе большого отряда подступил с осадой к этому городу. Каковой король отправил за королевой Марией, своей женой, дочерью покойного Луи, короля Сицилии, второго носителя этого имени, и потому многие почитали, что он возьмет ее с собой на коронацию в Реймс. Несколько дней спустя, ее доставили в Жиень, в каковом городе король много раз держал совет, дабы решить каким способом будет всего удобнее осуществить путешествие в Реймс дабы принять коронацию. В конце на последнем из сказанных советов было решено, что король отправить королеву в Бурж, и отправиться в путь, не пытаясь перед началом путешествия овладеть Косном и Ла Шарите-сюр-Луар с помощью, как то советовали ему некоторые: как то и было сделано, в то время как королеву доставили в Бурж, а король отправился в Реймс.

(29 июня) Король же выехал из Жиеня в день праздника Св. Петра, бывшего в сказанном месяце июне, в сопровождении Девы, герцога Алансонского, графа Клермонского [позднее ставшего герцогом Бурбонским], графа Вандомского, и сеньора де Лаваля, графа Булонского, Орлеанского бастарда, сеньора де Лоиак, маршалов де Сен-Север и де Рэ, адмирала де Кюлана, и сеньоров де Туар, де Сюлли, де Шомона-сюр-Луар, де При, де Шовиньи, де ла Тримуя, lle, Ла Гира, де Потона, Жаме де Тиллуа, [Tудуаля де Кармуазена] прозванного Буржцем, и многих других сеньоров, дворян, доблестных капитанов благородной крови а также в сопровождении двенадцати тысяч латников, отважных, доблестных и преисполненных бесстрашия, каковые доказали это в доблестных сражениях и ратных подвигах, бывших ранее, и ныне, и после того, и в особенности во время сказанного путешествия. Во время какового они прошли до конца пути, и затем вернулись назад, со всей открытостью, и без страха глядя в лицо опасности, через земли, города, замки, мосты и дороги, бывшие в руках у англичан и бургундцев.

Особенно следует упомянуть, что двигаясь вперед по своему пути, они подступили к Осеру и стали готовиться к штурму города. Дева же полагала, и многие сеньоры и капитаны соглашались с ней, что нетрудно будет взять город штурмом, и желали испробовать эту возможность. Но бывшие в Осере тайно передали сеньору де ла Тримую две тысячи экю, дабы тот оградил их от штурма, и также снабдили королевское войско большим количеством продовольствия, в каковом французы весьма нуждались. И посему не изъявили покорности королю: чем многие состоявшие на армейской службе а также Дева были весьма раздосадованы; ибо ничего не могли с тем поделать. Но все же король, пробыл там около трех дней и затем вместе со всем своим воском отправился к Сен-Флорентину, каковой сдался ему без единого выстрела.

Оттуда же он направился к Труа, где призвал бывших в городе изъявить ему покорность; в чем ему было отказано наотрез; и напротив, горожане заперли ворота и приготовились к защите против возможного штурма. К тому же, пять или шесть сотен англичан и бургундцев, бывших в гарнизоне, совершили вылазку дабы схватиться с королевской армией на марше, и помешать ей расположиться вокруг городе. Однако же им пришлось смешав ряды возвращаться назад со всей поспешностью, ибо из атаковали доблестные капитаны и латники, бывшие в армии короля, каковые затем в течение пяти дней оставались у стен города, словно бы взяв его в осаду. В каковое время бывшие в армии весьма страдали от голода; ибо всего здесь было пять или шесть тысяч человек, каковые уже в течение восьми дней не видели хлеба. Надо сказать, что многие бы тогда же умерли от голода, не будь у них в изобилии бобов, каковые были посеяны в том же году побуждение кордельера по имени брат Ришар, каковой в канун Рождества и ранее того отправлял службу путешествуя по Франции и среди прочего говорил в своей проповеди: «Сейте бобы, добрые люди, сейте их во множестве, ибо тот кому предначертано прийти, придет вскоре.» И ввиду сказанного голода и также потому, что бывшие в Труа отказывали в повиновении, некоторые из советников предлагали королю вернуться, ибо и Шалон и сам Реймс также были в руках противника.

Однако же, когда сказанные соображения обсуждались в королевском совете, и мэтр Реньо де Шартр, в то время архиепископ Реймсский, канцлер Франции уже предложил высказаться многим сеньорам и капитанам, большинство из каковых склонялись к тому, чтобы вернуться ибо город Труа был сильно укреплен, при том, что армии не хватало денег и недоставало артиллерии: но мэтр Робер де Масон, человек большого ума, бывший ранее канцлером, когда ему также предложили высказать свое мнение, в заключении заявил, что следовало бы немедля послать за Девой, ибо по ее совету было предпринято названное путешествие, и посему она быть может, сумела бы найти выход из создавшегося положения. Но случилось так, что едва они пришли к таковому решению, она сама с силой постучала в дверь комнаты совета, и будучи пущенной внутрь, выслушала канцлера, каковой в коротких словах изложил ей причины, склонившие короля предпринять сказанное путешествие, а также те, по каковым казалось разумным его прервать. Она же отвечала на это весьма разумно, предлолжив королю остаться, и уверив, что грод Труа будет приведен к покорности в течение двух или трех дней, будь то полюбовно или силой оружия. Тогда же канцлер сказал ей: «Жанна, ежели это произойдет в течение шести дней, мы готовы будем ждать.» На что она немедля отвечала, что не питаем в том ни малейших сомнений, и посему было решено ждать.

Тогда же, сев на боевого коня, с палкой в руке, со всей настойчивостью и упорством принялась готовить штурм и приказала обстреливать город из пушек; чему епископ и многие бывшие в городе весьма изумлялись. Каковые горожане полагая, что король имеет над ними законную власть и является их суверенным сеньором, памятуя также о деяниях и свершениях Девы, и слухах, согласно каковым она была посланницей Бога, вступили в переговоры. Из города же вышел епископ в сопровождении нескольких лучших людей, как воинов, так и горожан, с каковыми было заключено соглашение о сдаче, согласно каковому содатам позволено было уйти вместе со своим добром, в то время как горожанам будет даровано полное прощение. Король же сохранил бенефиции тем церковникам, что получили их от Генриха Английского; при условии принесения присяги. На указанных условиях, король и большая часть сеньоров и капитанов, весьма пышно одетых, на следующее утро въехали в названный город Труа, в каковом обреталось множество пленников, причем состоявшие на службе в гарнизоне, сообразуясь с заключенным соглашением собирались увести их с собой; однако же, Дева воспротивилась тому, и король дабы разрешить спор, выкупил их, полностью уплатив то, что за них причиталось.

В тот же самый день, король назначил капитанов и других офицеров, каковым предстояло нести служба в названном городе. На следующий же день через город прошло все его войско, ранее располагавшееся вне городской черты под руководством мессира Амбруаза де Лоре, после чего король вместе со всеми своими людьми покинул город, вняв увещеваниям Девы, каковая весьма его торопила, и настояла на том, чтобы король отправился в Шалон, в каковой город въехал при ликовании народа: ибо епископ и горожане вышли ему навстречу и изъявили ему полную покорность. Посему он оставил нескольких капитанов и офицеров, преданных ему, нести гарнизонную службу и продолжил путешествие в Реймс. И ввиду того, что указанный город отказывал ему в повиновении, он остановился в четырех лье от него в замке называемом Сепсо, принадлежавшем архиепископу реймсскому. Каковым событием жители Реймса были приведены в смятение, каковое разделяли в особенной степени сеньоры де Шастийон-сюр-Марн и де Савез, бывшие в гарнизоне в месте с англичанами и бургунцами, причем последние приказав горожанам собраться, объявили им, что ежели те сумеют удержать город в течение шести недель, они приведут помощь, после чего заручившись их уверениями в том, уехали прочь. При том, что они не успели еще удалиться от города, как горожане собравшись на общий совет, и с общего согласия всех жителей Реймса, отправили посланцев к королю, каковой даровал им полное прощение, в то время как те вручили ему ключи от города. И далее в утром названного дня, каковой пришелся на субботу, первым торжественно въехал архиепископ, ибо не был в городе с того самого времени, как получил свое назначение. После обеда, к вечеру, туда же в город въехал король в сопровождении всей своей армии; с ним же была Жанна Дева, на каковую были направлены все взгяды. Также в город въехал Рене, герцог де Бар и де Лорен, брат короля Сицилии, и также сеньор де Коммерси, в сопровождении латников, бывших у него на службе.

Текст переведен по изданиям: Journal du siege d'Orleans, 1428-1429: augmente de plusieurs documents notamment des comptes de la ville, 1429-1431. Paris. 1896