ДНЕВНИК ОРЛЕАНСКОЙ ОСАДЫ И ПУТЕШЕСТВИЯ В РЕЙМС

JOURNAL DU SIEGE D'ORLEANS ET DU VOYAGE DE REIMS

[Май 1429 г.]

(1 мая) Далее в воскресенье, каковое пришлось на первый день мая, названного тысяча четыреста двадцать девятого года, из города выехал Орлеанский бастард, направляясь в Блуа дабы встретиться там с графом Клермонского, маршалом де Сен-Севера, сеньором де Рэ, и многими иными рыцарями, оруженосцами и латниками.

Также в этот день, Жанна Дева предприняла проезд по городу в сопровождении нескольких рыцарей и оруженосцев, ибо орлеанцы охвачены были столь великим желанием видеть ее, что едва не выломали двери в отеле, кде она остановилась накануне; и дабы воочию увидеть ее огромная толпа горожан затопила улицы, по которым она проезжала, так, что ей с трудом приходилось проделывать свой путь в толпе, ибо люди не могли не нее наглядеться. И то, что она держиться в седле столь грациозно, показалось всем великим чудом. Воистину также, она держала себя столь уверенно и твердо, словно была солдатом, с юности приученным к войне.

В тот же день она вновь говорила с англичанами в возле Круа-Морен, и советовала им во имя Господа вернуться к себе в Англию, дабы таким способом спасти себя, в противном случае, она их всех предаст смерти; они же отвечали ей все теми же дерзкими словами как и ранее, ведя разговор из Турнеллей, и посему она вернулась вновь в Орлеан.

(2 мая) В понедельник, на второй день мая, Дева верхом на лошади выехала из Орлеана, и отправилась за пределы города, дабы осмотреть бастилии и расположение английского войска; за каковой девой шла огромная толпа людей, испытывавших великую радость оттого, что могли видеть ее и обретаться рядом с ней. Когда же она полностью удовлетворилась осмотром английских укреплений, то отправилась в церковь Сен-Круа, что в Орлеане, где пробыла до самых сумерек.

(4 мая) В среду, на четвертый день названного мая месяца, Дева выехала за пределы города в сопровождении сеньора де Виллара и мессира Флорана д'Илье, Ла Гира, Алена Жирона, Жаме де Тиллуа, и многих иных оруженосцев и латников, бывших числом в пятьсот человек; и отправилась навстречу Орлеанскому бастарду, маршалу де Рэ, маршалу де Сент-Север, барону де Кулонс и многим иным рыцарям, оруженосцам, и сопровождавшим их латникам, вооруженными гизармами и свинцовыми молотами, и везли с собой припасы, каковые были отправлены в Орлеан из Буржа, Анжье, Тура и Блуа; причем орлеанцы были в тот день охвачены великой радостью, и каковые припасы были доставлены в город на виду у англичан, не осмелившихся покинуть свои бастилии, но постоянно державшихся настороже.

В тот же день после полудня Дева вместе с Орлеанским бастардом выехали из города в сопровождении множества дворян, и около пятнадцати сотен латников, с каковыми начали штурм бастилии Сен-Лу, где встретили весьма упорное сопротивление, ибо англичане, ранее приложившие усилия, дабы надежно ее укрепить, защищались весьма доблестно в течение трех часов, причем сказанный штурм был весьма ожесточенным, и посему, когда французам удалось силой овладеть ею, они убили сто сорок англичани еще сорок доставили в город в качестве пленников; но прежде чем уйти, разрушили, сожгли и полностью уничтожили сказанную бастилию к великому сокрушению, досаде и ущербу для англичан. Часть из каковых, обретавшихся в бастилии Сен-Пуар попыталась в то время, как продолжался штурм, силами большого отряда прийти на помощь своим; однако же, орлеанцы при виде того дважды ударили в набатный колокол, и посему маршал де Сент-Север, сеньор де Гравилль, барон де Кулонс и множество иных рыцарей и оруженосцев, солдат и горожан, всего шесть сотен бойцов поспешно оставили Орлеан, и выйдя за пределы города выстроились в в правильный боевой порядок, готовые сразиться с англичанами; каковые при виде того как французы вышли из города и развернулись в боевой порядок, совершенно отказались от намерения прийти на помощь своим товарищам, и с великой досадой и сокрушением вернулись в бастилию, из каковой ранее вышли со всей поспешностью. Несмотря же на их уход, бывшие внутри защищались как только могли, притом, что в конце концов французам удалось овладеть бастилией, как то уже было сказано выше.

(5 мая) Далее в четверг, в каковой праздновалось Вознесение Господа Нашего Дева, Орлеанский бастард, маршалы де Сент-Север и де Рэ, сеньор де Гравилль, барон де Кулонс, сеньор де Вийар, сеньор де Сент-Трай, сеньор де Гокур, Ла Гир, сеньор де Корраз, мессир Дени де Шайи, Тибо де Терм, Жаме де Тиллуа, шотландский капитан по имени Канед, а также иные капитаны, военачальники и граждане Орлеана держали совет, дабы решить как следовало далее действовать против англичан, каковые держали их в осаде. И посему было решено, что они предпримут штурм против Турнеллей и кольца фортов, что у основания моста, при том, что англичане весьма искусно их укрепили, и снабдили вем необходимым для обороны и гарнизон их состоял из большого количества закаленных воинов. И посему капитаны распорядились, дабы все были готовы к завтрашнему утру и вооружились всем необходимым для штурма, каковое распоряжение было в точности выполнено; ибо с вечера были приложены все усилия, дабы все было готово к раннему утру и о том было доложено Деве.

Каковая Дева выехала из Орлеана вместе с Орлеанским бастардом, маршалами де Сент-Север и де Рэ, сеньором де Гравилль, мессиром Флораном д'Илье, Ла Гиром, и многими иными рыцарями и оруженосцами, их же сопровождали четыре тысячи латников; и переправилась через Луаре между Сен-Лу и Новой Башней, и первым был взят Сен-Жан-ле-Блан, каковой англичане ранее сумели захватить и весьма надежно укрепили. После чего французы отошли на островок, каковой распологается напротив Сен-Эньана. В то же время большой отряд англичан, бывших в Турнеллях вышли наружу с громкими криками, намереваясь всеми силами ударить на них, и вступить в рукопашный бой. Однако же, Дева и Ла Гир со всеми своими людьми, сплотив ряды, обрушились на англичан с такой отвагой и силой, что вынудили их скрыться в своих фортаз и Турнеллях. И далее сходу взяли форты и ближнюю бастилию, весьма укрепленную англичанами, каковая располагалась при церкви августинцев, и овладели ими с помощью силы, освободив множество французских пленников, обретавшихся там, и разделавшись со многими англичанами, также бывшими там, и защищавшимися весьма отважно; так что с обеих сторон было совершено немало подвигов. И далее к вечеру, французы подошли с осадой к к Турнеллям и окружавших их фортам. Посему граждане Орлеана всю ночь без перерыва снабжали хлебом, вином и иными припасами бойцов, державших осаду.

(6 мая) На следуюий день, каковой пришелся на субботу, на рассвете, французы начали штурм Турнеллей и кольца фортов, и прочих сооружений, каковые англичане возвели для большей их надежности. И штурм был весьма достославным, и во время его равно осаждающие и защитники совершили множество подвигов, ибо гарнизон состоял из большого числа англичан, бывших закаленными воинами, в избытке снабженными всем необходимым для обороны. И в бою они показали себя самым лучшим образом, ибо несмотря на все усилия французов, каковые во множестве приставляли лестницы к стенам, каковые с внешней стороны доходили до самого верха их укреплений, и атаковали с такой отвагой и доблестью, упорствуя в своем наступлении так, словно полагали себя бессмертными, в них же били из пушек, луков, арбалетов, поражали копьями, гизармами, свинцовыми молотами, или даже голыми руками, и сбрасывали вниз со стен, так что многие были убиты и ранены. И среди прочих Дева получила ранение, ибо стрела из арбалета прошла навылет между плечом и горлом. Осаждающие же узнав об этом были охвачены тревогой и сокрушением, особенно же тревожились Орлеанский бастард и другие капитаны. Они же пришли к ней и предложили отложить штурм до следующего дня; она же утешила их несколькими словами, весьма ободряющими и отважными, заклиная их быть твердыми в своей отваге. Они же, не пожелав довериться ей, прервали штурм и отступили, желая вслед за тем отправить артиллерию в тыл до следующего дня. Она же была этим весьма уязвлена и сказала им: «Во имя Господа, вы скоро войдете внутрь, не сомневайтесь в том; у англичан нет больше силы вам противостоять. Посему отдохните короткое время, и подкрепитесь питьем и едой.» Так они и поступили; ибо чудесным образом подчинялись ей во всем. Когда же они насытились едой и питьем, она сказала им: «Возвращайтесь ради Бога и возобновите штурм; ибо, не сомневайтесь в том, у англичан нет больше сил для защиты, и Турнелли вместе с фортами будут взяты.»

Закончив свою речь, она оставила свой штандарт и сев на коня, отъехала прочь от войска, дабы вознести молитву Господу Нашему; и сказала дворянину, бывшему неподалеку: «Смотрите внимательно, и не пропустите момент, когда клин моего штандарта коснется форта.» Дворянин в скором времени сказал ей: «Жанна, клин его касается», она же ответила ему: «Все ваше, входите же.» Вскоре после того, эти слова признаны были пророческими. Ибо в то время из множества храбрых военачальников и бойцов, бывших в Орлеане, и видевших, что готовится новый штурм, нашлось несколько поспевших на мост, при том, что несколько пролетов было разрушено, они привели с собой плотника, и захватили с собой желоб для воды и переносные лестницы, из каковых была сооружена переправа. Видя, что их длины не хватало до другого конца одного из разрушенных пролетов моста, они удлинили из самых больших желобов небольшим куском дерева, причем укрепили его так прочно, что все вместе надежно держалось. И далее некий весьма доблестный рыцарь по имени Николя де Гирезм, принадлежавший к ордену Розы или иначе Св. Иоанна Иерусалимского, первым перебрался через реку в полном вооружении, несколько воинов последовали его примеру. Позднее утверждали, что это событие скорее чем какое-либо иное можно было назвать чудом, совершенным Господом Нашим, ибо желоб был длинным и тонким, и висел высоко в воздухе над рекой не имея иной опоры, кроме начала и конца разрушенного пролета. Едва переправившись через реку, они по примеру своих товарищей, немедленно вступили в бой, продолжавшийся после того весьма недолго, ибо вскоре после его начала, англичане не имея больше сил для обороны, решили отступить от фортов к Турнеллям. Из них же почти никому не удалось спастись, ибо из четырех или пяти сотен бойцов, каковым было их число, почти все были убиты или утонули, за исключений малой горстки, попавших в плен, причем никто из них не принадлежал к высшему дворянству. Гласидас, бывший капитаном, весьма прославленном в ратном деле, сеньор де Молен, сеньор де Поммен, бальи Манта, и множество иных рыцарей-баннеретов и английских дворян утонули в реке, ибо пытаясь спастись, они все бросились на мост, каковой обрушился под ними; каковое событие обернулось горем для англичан, и великим убытком для доблестных французов, лишившихся большой выгоды, каковую могли обрести, получив выкуп за пленных. Однако же, они были охвачены великой радостью, и вознесли хвалу Господу Нашему, даровавшему им столь славную победу, как то и следовало сделать, ибо как утверждалось, сказанный бой, продолжавшийся с раннего утра и до заката, где доблесть штурмующих противостояла не меньшей доблести защитников, что с давних времен не было сражения столь достославного. Также как все очевидцы сошлись во мнении и готовы были поверить, им довелось лицезреть чудо, сотворенное Господом по молитве св. Эньана и Св. Эвюртра, бывших ранее городскими епископами и покровителями Орлеана, причем мнение это разделяли также пленники, в тот же день доставленные в город; один из каковых свидетельствовал, что ему и прочим англичанам, защищавших Турнелли и кольцо фортов, почудилось, будто их осаждало бесчисленное количество людей, словно весь мир ополчился против них. Посему как духовенство так и граждане Орлеана со всем благоговением пропели Te Deum laudamus, и было приказано звонить во все городские колокола, дабы смиренно отблагодарить Господа Нашего и обоих святых мучеников за бесконечную милость, явленную Господом; везде же царила радость и люди славили своих доблестных защитников, наиывсшая же хвала пришлась на долю Жанны Девы. Каковая так и не вернулась ночью в город, в сопровождении сеньоров, капитанов и латников, охраняя Турнелли, захваченные столь доблестно, и предупреждая англичан, обретавшихся в бастилии Сен-Лоран против каких-либо попыток прийти на помощь или же отомстить за своих товарищей; те же не решились предпринять ничего подобного.

(7 мая) Напротив, на следующее утро, в воскресенье, на седьомй день мая, того же названного года тысяча четыреста двадцать девятого, они разорили свои бастилии, бывшие в Сен-Пуаре и по соседству, отступив от города, выстроились в боевой порядок. Посему Дева, маршалы де Сент-Север и де Рэ, сеньор де Гравилль, барон де Кулонс, мессир Флоран д'Илье, сеньор де Корраз, сеньор де Сент-Трай, Ла Гир, Ален Жирон, Жаме де Тиллуа и многие другие доблестные воины, и горожане, вышедшие вон из Орлеана силами большого войска, также выстроились в правильный порядок на виду у противника. Таким образом они стояли неподвижно почти касаясь друг друга, на протяжении целого часа, не начиная сражения. При том, что французы жаждали боя, и просили о том соизволения у Девы, каковая запретила им сражаться ради святого воскресения, и приказала не двигаться с места и не начинать сражения, ежели англичане первыми не пойдут в атаку; в последнем же случае, защищаться упорно и доблестно, не опасаясь ничего, ибо им предстоит одержать победу. По истечении же часа, англичане начали отступление, и также в правильном боевом порядке ушли в Мен-сюр-Луар, оставив свои прежние намерения и отказавшись от продолжения осады, в каковой держали Орлеан начиная с двенадцатого октября тысяча четыреста двадцать восьмого года и вплоть до тго дня. В то же время, им не удалось невозбранно воспользоваться захваченным, ибо часть гарнизона пустилась преследовать их и атаковала арьергард, и осыпала их ядрами из больших бомбард и пушек, а также стрелами из луков, арбалетов и другого оружия.

В тот же самый день некий августинец, родом англичанин, духовник сеньора де Тальбота, каковой по приказу своего господина охранял некоего французского пленника, бывшего весьма доблестным воином, по имени бастард де Бар, закованного в ножные кандалы; и вел его под руки, вслед за остальными англичанами, двигаясь весьма медленно, ибо кандалы не позволяли тому ускорить шаг. Каковой де Бар видя, что они весьма отстали от прочих, и как человек искушенный в военном деле, догадавшись, что англичане уходят безвозвратно, силой заставил сказанного августинца на собственных плечах доставить его в Орлеан, и таким образом избежал необходимости выкупать себя из плена. От августинца же удалось узнать многое о бывшем у англичан, ибо он был весьма близок Тальботу и пользовался его доверием.

Тогда же Дева и другие сеньоры и латники с великой радостью вернулись в Орлеан, при том что духовенство и граждане города встречали их с великим ликованием, и далее совместно вознесли смиренную благодарность и хвалу, полагавшуюся Господу Нашему за спасение и влеикие победы, каковые он ниспослал им против англичан, давних врагов королевства. После полудня мессир Флоран д'Илье распрощавшись со всеми сеньорами, капитанами, и прочими воинами, а также с горожанами Орлеана, ушел со своим отрядом в Шатоден, откуда прибыл ранее, и где был капитаном, покрыв себя неувядаемой славой, за все ратные подвиги, каковые он со своими людьми совершил ради спасения и защиты города.

(8 мая) Также Дева, и сопровождавшие ее сеньор де Рэ, барон де Кулонс и многие иные рыцари, оруженосцы и латники, покинув город отправились к королю, дабы возвестить ему о славной победе, и убедить отправиться в путь, дабы короноваться и принять помазание в Реймсе, как была на то воля Господня. Но прежде чем распрощаться с орлеанцами, многие из которых плакали от радости, и смиренно благодарили их, и предоставляли на ее полную волю самих себя и свое имущество, за что она их скромно поблагодарив, продолжила свое святое путешествие; ибо исполнила лишь первую часть порученного ей, каковая состояла в том, чтобы освободить Орлеан от осады. Во время каковой кампании, свершилось множество ратных подвигов, и много было сражений, атак, и также неисчислимое множество иных военных событий, как никогда ранее не виданных на войн, так и привычных ранее, каковых с давних времен не видел под своими стенами ни один город, крепость или замок названного королевства, как то согласно утверждали все видевшие это своими глазами, и принимавшие в том участие как то французы, так и англичане.

(8 и 9 мая) В тот же самый день и следующий за ним устроены были весьма пышные и торжественные шествия, в каковых равно участвовало духовенство, сеньоры, капитаны, латники и представители иных сословий, как жившие в Орлеане, так и обретавшиеся в нем в те времена, и в великом благоговении наполняли собой церкви. Следует же сказать, что в начале осады и ранее того момента, как она была утверждена, горожане никоим образом не соглашались терпеть в Орлеане гарнизон, ибо опасались быть ограбленными или же подпасть под черезчур свирепую власть, при том, что поняв однажды, что солдаты пекуться лишь об их защите, и весьма доблестно сражаются с их же врагами, горожане, изменили свое мнение и позволили тем входить в город и оставаться там сколько им заблагорассудится. И далее сражались с солдатами плечом к плечу, защищая город; и каждый выбрав себе постояльцев, предоставили им приют в своих отелях, и содержали их за счет своего достояния, каковым владели по милости Божьей, и заботились о них словно о собственных детях.

Вскоре после того, Орлеанский бастард, маршал де Сент-Север, сеньор де Гравилль, сеньор де Курраз, Потон де Сент-Трай, и многие иные рыцари, оруженосцы и латники, из каковых часть были вооружены гизармами, пришедшие ранее из Буржа, Тура, Анжие, Блуа и других добрых городов названного королевства, покинув Орлеан, подступили к Жаржо, возле какового города в течение трех часов они несколько раз вступали в стычки с англичанами, дабы разведать, возможно ли будет подступить к городу с осадой. Убедившись в том, что ничего не смогут добиться, ибо вода во рвах стояла весьма высоко, они вернулись назад, не претерпев никакого ущерба; в то время как англичанам был нанесен жестокий удар, ибо в одной из стычек погиб некий весьма доблестный английский рыцарь, по имени мессир Анри Бизе, капитан указанного города, и по каковой причине англичане испытали жестокую скорбь.

В то же время как происходили названные сражения, Дева уже прибыла к королю, едва завидев какового, она весьма учтиво опустилась перед ним на колени и обняв его ноги, сказала ему: «Благородный дофин, соблаговолите же отбыть на вашу коронацию в Реймс. Я заклинаю вас отправиться туда без колебаний, ибо в указанном городе произойдет ваша торжественная коронация.» Для каковой Девы король приказал устроить великий пир, и то же сделали все придворные, чествуя ее за добродетельную жизнь, и славные подвиги на поле брани, совершенные под нее началом. После чего король, будучи в Туре, пригласил к себе сеньоров и военачальников, капитанов и других разумных людей, бывших при его дворе, дабы спросить у них совета, следует ли ему прислушаться к уверениям Девы, каковая со всем жаром и настойчивостью уговаривала его отправиться в Реймс, где ему предстояло принять корону. По каковому вопросу высказаны были разнообразные мнения, причем одни полагали, что ему следует отправиться в Нормандию, другие же напротив, советовали начать с захвата нескольких крупных крепостей на Луаре. В конце концов, король и трое или четверо его ближайших помощников, в величайшей тайне уговорились между собой прежде чем решиться окончательно, узнать у Девы, что сообщил ей голос, и что побуждало ее столь твердо стоять на своем. Однако же, они не решались спросить ее об этом, опасаясь огорчить ее подобным вопросом, о чем она узнала благодаря милости Божьей, и сама явившись к ним и сказала королю: «Во имя Божье, я знаю, что вы желали бы знать, что сказал мне голос, мною слышанный, в том, что касается вашей коронации, и я отвечую вам, что во время молитвы, каковую я творила привычным мне образом, я жаловалась, что вы не желаете верить моим словам, и тогда голос ответил мне: Дочь, иди же, иди, иди, я не оставлю тебя без помощи, иди. Когда же этот голос снизошел ко мне, я вся преисполнилась радостью.» И закончив говорить, она возвела глаза к небу, охваченная великим благоговением.

Выслушав же ее, король был весьма обрадован, и посему решил довериться ей, и отправиться в Реймс, однако же, прежде чем оказаться там, ему следовало захватить несколько крепостей на Луаре; в то время же как для этого готовилось все необходимое, к королю сошлись множество принцев, и сеньоров, латников и других людей, отдавших себя под его власть. Посему его генеральный наместник, Жан, герцог Алансонский, незадолго до того освободившийся из английского плена, в каковом пребывал со времени битвы при Вернее, и был выпущен на свободу после того, как уплатил часть, причитающегося выкупа, и оставив вместо себя заложников и обязавшись выплатить остальное, как то и сделал вскоре, продав часть своих земель, ныне желал восполнить свои убытки, обязавшись королю, своему верховному сеньору, службой и верностью, каковой король отдал под его начало множество солдат и артиллерии, приказав ему действовать в согласии с Девой и особенно настаивая, дабы тот, ничего не предпринимал не посоветовавшись с нею. Тот же повиновался с готовностью, будучи весьма обрадован тем, что ему предстоит обретаться бок о бок с нею; и того же мнения держались солдаты и народ, каковые согласно полагали ее посланницей Господа Нашего; каковой она была на самом деле. Посему она вместе с герцогом Алансонским, расставшись с королем, вместе с войском, построившемся в боевой порядок, выступили из города. Вскоре после того, они вошли в Орлеан, где горожане приняли их с величайшим ликованием, особенности потому, что вновь увидели Деву, на каковую не могли нарадоваться.

Текст переведен по изданиям: Journal du siege d'Orleans, 1428-1429: augmente de plusieurs documents notamment des comptes de la ville, 1429-1431. Paris. 1896