ДНЕВНИК ОРЛЕАНСКОЙ ОСАДЫ И ПУТЕШЕСТВИЯ В РЕЙМС

JOURNAL DU SIEGE D'ORLEANS ET DU VOYAGE DE REIMS

[Февраль 1429 г.]

(3 февраля) Далее в четверг, на третий день февраля, вышли из города маршал де Сен-Север, мессир Жак де Шабанн, Ла Гир, Кура и множество иных рыцарей и оруженосцев; дойдя до фортов Сен-Лоран, ввиду того англичане объявили тревогу, раскрыли двенадцать из своих знамен и вступили в бой не покидая своих фортов и заграждений.

Французы, увидев в конце концов, что враги их не выходят, вернулись, сохраняя правильный порядок, в город, не совершив ничего более.

(5 февраля) В субботу, пятого числа указанного месяца в час, когда надлежало запирать ворота, прибыли в Орлеан двадцать шесть латников, воинов весьма доблестных, уроженцев Солони, состоявших при особе маршала Сен-Севера; каковые будучи в гарнизоне показали себя весьма достойно.

(6 февраля) На следующий день, в воскресенье, ближе к вечеру из Орлеана отбыли маршал де Сен-Север, Шабан, Ла Гир, Потон и Шайи в сопровождении двух сотен латников; и сумели добраться до окрестностей Ла Мадлен, в каоком месте нашли сеньора д'Эскаля и с ним тридцать латников, каковые с великой поспешностью отступили к своим в бастилию Сен-Лоран; по каковой причине убитыми и пленными англичане потеряли четырнадцать человек.

(7 февраля) В понедельник, на седьмой день сказанного месяца, в Орлеан прибыли мессир Теольд де Вальперг, мессир Жан де Леско, гасконец, и иные посланники, закончившие переговоры с королем, и привезшие с собой известие о помощи, каковая должна была прибыть, дабы освободить город от осады.

(8 февраля) На следующий день, во вторник, в город Орлеан прибыло множество весьма доблестных воинов, весьма хорошо одетых и оснащенных, и среди прочих мессир Гийом Эстюар; брат коннретабля Шотландии, сеньор де Гокур, сеньор де Вердюран, и множество иных рыцарей и оруженосцев в сопровождении тысячи латников, полностью вооруженных и готовых к бою, что представляло из себя весьма прекрасное зрелище.

В тот же самый день, ночью прибыли двести латников, каковые состояли при особе мессира Гийома Ле Бре, и немногим позже еще сто двадцать, бывших при особе Ла Гира.

[Около того времени, жила на свете юная девушка именем Жанна, бывшая родом из деревни, что в Барруа, именем Домреми, расположенной рядом с другой, называемой Гра, в сеньории Валкулер. Каковой, в то время как она пасла неподалеку от дома, принадлежавшего ее отцу и матери несколько овец у них бывших, и в иное время занимавшейся шитьем и прядением, многократно являлся в видениях Господь; и приказал ей отправиится в путь, дабы освободить Орлеан от осады и короновать короля в Рэне, ибо Он обязался быть рядом с ней, с помощью своей небесной силы и военной помощи обеспечить ей выполнение сказанной миссии. Посему она отправилась к мессиру Роберу де Бодрикуру, в кто время бывшему капитаном указанного города Вокулера, и рассказала ему о своем видении, прося и заклиная его, ради великой пользы, каковая должна была произойти от того для короля и королевства, дабы он распорядился одеть ее по-мужски, и дать ей коня и свиту для поездки к королю, куда приказал ей отправиться Бог. Но ни в то время, ни много дней спустя он никоим образом не желал ей верить, но издевался над ней и высмеивал ее видения как плоды фантазии и безумные представления, но желая отдать ее своим людям, дабы те совершили с ней плотский грех, задержал ее при себе. К каковому желанию никто из них, и никто иной после того никогда не имели склонности: ибо едва увидев ее вблизи, успокаивались и лишались всякого задора.]

(9 февраля) В среду, на девятый день того же месяца, из Орлеана в сопровождении двадцaти или двадцати пяти латников, направляясь в Блуа, к графу Клермонскому выехали мессир Жак де Шабан, мессир Реньо де Фратам, и Ле Бург де Бар, но по пути им встретились несколько англичан и бургунцев, каковые захватили Ле Бурга де Бара и как пленника отправили его в башню Маршенуар, другим же сеньорам удалось спастись.

В каковой день в Орлеан прибыл мессир Жильбер де Ла Файет, уроженец Бурбоннэ и маршал Франции, приведший с собой триста латников.

(10 февраля) На следующий день, каковой пришелся на четверг, выехал из Орлеана Орлеанский бастард, имея при себе двести латников, намереваясь отправиться в Блуа к графу Клермонскому, и с ним были мессир Жан Эстюар, коннетабль шотландский, сеньор де ла Тур, барон д'Овернь, виконт де Туар, сеньор д'Амбуаз, и иные рыцари и оруженосцы, как то было сказано, вскго около четырех тысяч человек, бывших родом из Оверни, Бурбоннэ, и Шотландии, дабы выбрать для себя день и час, в каковой им будет удобнее напасть на англичан и предателей из французов, доставлявших из Парижа припасы и артиллерию для державших осаду.

(11 февраля) В пятницу, на девятый [исправлено XI°] день сказанного месяца февраля, также отправились из Орлеана мессир Гйиом д'Aльбре, мессир Гийом Эстюар, брат коннетабля шотландского, маршал де Сен-Север, сеньор де Гравилль, сеньор де Сент-Трай, его брат Потон, Ла Гир, сеньор де Вердюран, и многие иные рыцари и оруженосцы в сопровождении пятнадцати сотен латников, и в известном месте обнаружили войска графа Клермонского и других уже названных и соединились с ними, дабы идти к обозу и атаковать его. В от же названный день также отправился в путь указанный граф Клермонский, и так случилось, что со всей своей армией он прибыл в Бос, в деревню по имени Рувруа де Сен-Дени, каковая находится в двух лье от Йенвилля. И когда они все собрались вместе, всего у них оказалось три или четыре тысячи латников, и они выступили оттуда лишь на следующий день около трех часов пополудни.

(12 февраля) В указанный день, следующий за вышеназванным, каковой пришелся на субботу, двенадцатый день февраля, в какун первого воскресенья великого поста, мессир Жан Фаско, бальи Эвре, поставленный англичанами, мессир Симон Морье, прево Парижа, и многие другие рыцари и оруженосцы, родом из Англии и Франции, в сопровождении пятнадцати сотен латников, как то англичан, пикардийцев, нормандцев и иных людей из разных земель, везли около трех сотен повозок и телег, груженных провиантом и военным снаряжением, как то пушки, луки, колчаны стрел, арбалеты и тому подобное, желая доставить все это англичанам, державшим осаду Орлеана. Когда же они доведались от своих соглядатаев о приготовлениях французах и проведали об их намерении атаковать обоз; они же построили оборону и огородились своими телегами и заостренными кольями, как то палисадом, остави для входа единственный длинный и узкий проход, в то время как тыльная часть их позиции, выстроенной из телег была широкой, а передняя длинной и узкой: и сказанный проход был единтсвенным, через который возможно было прорваться тем, кто пожелал бы их атаковать. Закончив каковые приготовления, они выстроились в правильный боевой порядок, готовые равно жить или умереть; ибо у них не оставалось ни малейшей надежды избегнуть сражения, принимая во внимание их малое число, бывшее по сравнению с огромным французским войском; каковые французы обьединенные единым желанием, согласились, что никто из них не сойдет с коня, за исключением лучников и арбалетчиков, каковых после прибытия обязали начать обстрел.

После какового решения, впереди войска встали Ла Гир, Потон, Сольтон, Канед и многие другие, прибывшие из Орлеана, каковых было около пятнадцати сотен, также они полагали, что анличане, сопровождавщие обоз, двигались друг за другом, отнюдь не в боевом строю, ни о чем еще не догадываясь: и посему все они сошлись во мнении, что атака их будет полной неожиданностью. Но граф Клермонский многократно посылал нарочных к Ла Гиру и остальных, столь решительно изготовившимся атаковать противника, ибо полагали себя в самом выигрышном положении, дабы те дождались его и до его прибытия не предпринимали ничего, ибо он собирался доставить им пополнение в количтестве трех или четырех тысяч латников, горящих желанием соединиться с ними против англичан. Из потчения и любви питаемых к нему, они к своему великому неудовольствию отложили исполнение своих намерений, о чем в особенности досадовал Ла Гир, каковое дело довершило их несчастье, ибо дало время англичанам, собраться и сгрудиться вместе, и далее укрепиться с помощью кольев и телег. Также следует сказать, что Ла Гир и бывшие с ним, каковые отправились из Орлеана разбили лагерь по пути и в такой близости от англичан, что те с легкостью их заметили, и поспешили, как то было сказано, ранее идя друг за другом, ныне укрепиться; полагая чудом, что их не стали немедля атаковать, каковой причиной было запрещение и постоянные посылы от сказанного графа Клермонского, каковой шел к ним со всей возможной поспешностью.

Со своей стороны, коннетабль шотландский был весьма нетерпелив и с трудом сносил ожидания; каковой коннетабль не выдержав, подошел к англичанам имея при себе около четырех сотен латников, бывших людьми весьма доблестными. Таким образом, между двумя и тремя часами пополудни французские лучники и арбалетники приблизились к врагам, причем некоторые из англичан уже осмелились выйти из-за кольца телег, но вынуждены были со всей поспешностью вернуться назад, прогнанные обстелом, каковой был столь мощным, что многие из них были убиты; те же, кому удалось избегнуть стрел, присоединились к остальным, прятавшимся за своим оборонительным кольцом телег. Посему, коннетабль шотландский, видя, что они стоят вплотную друг к другу, правильно построившись; и по всей видимости, не желая оттуда выходить, он слишком разгорячившись, пожелал во что бы то ни стало их атаковать; что забыл о приказе, дабы никто не спешивался, каковой приказ был принят с общего на то согласия. И посему он так и поступил, не дожидаясь остальных; и по его примеру, дабы прийти ему на помощь, бастард Орлеанский, сеньор д'Орваль, мессир Гийом Эстюар, Жан де Майак; сеньор де Шатобрюн, виконт де Бридье, мессир Жан де Лесго, сеньор де Вердюран, и мессир Луи де Рошуар, сеньор де Монпипо, и с ними иные рыцари и оруженосцы также спешились, также им последовали около четырех сотен солдат, не считая арбалетчиков, каковые спешились ранее, и заставили англичан отступить, и сделали это весьма доблестно; но это принесло им мало пользы, ибо едва лишь англичане заметили, что большая часть войска, каковая располагалась в достаточном отдалении, двигалась робко и медлила присоединиться с коннетаблем и прочими спешившимися, поспешно покинули свои укрепления и ударили на пеших французов, расеяли их и повергли в бегство, и это обошлось не без многих жертв, ибо в бою полегло три или четыре сотни французов.

Однако же, не пресытившись резней, каковую они учинили перед своими укреплениями, англичане поспешно рассыпались по полям, преследуя пеших французов, тем более, что они видели двенадцать французских штандартов отделенным большим расстоянием один от другого, в разных местах, причем от главных сил место, где произошел разгром отстояло по меньшей мере на расстояние выстрела из арбалета. Посему Ла Гир, Потон, и многие другие доблестные воины, против своей воли, вынуждены были с таковым позором бежать и собравшись вместе невдалеке от места, где случился разгром, собрали около шестидесяти или восьмидесяти воиноы, каковые следовали за ними; и ударили на англичан, каковые рассеялись в разные стороны, и многих из них убили.

Известно также, что остальные французам пришлось повернуть назад, как они то и сделали, им не досталось в том бою ни славы ни чести: ибо там пало множество великих сеньоров, рыцарей, оруженосцев, благородных и доблестных капитанов и военачальников, среди каковых погиб мессир Гийор д'Aльбре, сеньор д'Oрваль, мессир Жан Эстюар, коннетабль шотландский, мессир Гийом Эстюар, его брат, сеньор де Вердюран, сеньор де Шатобрюн, мессир Луи де Рошуар; и мессир Жан Шабо, и с ними множество иных, каковые все принадлежали к высшей аристократии и отличались великой доблестью. Тела каковых сеньоров позднее были доставлены в Орлеан и преданы земле в большой церкви, называемой церковью Св. Креста, где в их честь отслужили торжественную божью мессу.

Смерти в сказанной битве среди прочих сумел избежать бастард Орлеанский, ввиду того, что в самом ее начале был ранен в ступню стрелой из арбалета: и посему двое из его лучников поспешно вывели его толчеи боя, посадили на лошадь и тем спасли. Граф Клермонский, каковой в тот день был произведен в рыцари, по все время жестокой битвы даже не попытался прийти на помощь своим соратникам, частью потому, что они спешились вопреки общему решению, частью потому, что он видел смерть почти всех из них. И как только они уразумели, что англичане стали хозяевами положения, то повернули назад в Орлеан: что обернулось для них не честью, но позором, и для отступления им было места вдоволь, ввиду того, что англичане их не преследовали, ввиду того, что большая часть их них не имела коней и отдавая себе отчет в том, что французы превосходят их численно. Посему вся честь и слава победы осталась за англичанами, начальником над которыми был в то время мессир Жан Фаско; вместе с каковым также обретался мессир Томас Рамстон, каковой также имел большую власть над солдатами.

Тем же вечером, достаточно поздно, прибыли в Орлеан граф Клермонский, бастард Орлеанский, сеньор де ла Тур, виконт де Туар, маршал Сен-Север, сеньор де Гравилль, Ла Гир, Потон и множество французских рыцарей и оруженосцев, возвращавшихся после битвы, каковая была проиграна ими по причине отсутствия у них порядка. Посему Ла Гир, Потон и Жаме де Тиллуа последними вошли в город; ибо по общему согласию замыкали строй возвращающихся, дабы в случае, если бывшие в бастилиях уже знали о поражении и пожелали напасть на них, были готовы к отражению атаки, ибо не прими они мер, нападение с тыла могло бы причинить им более вреда, чем фронтальный удар.

[Также милостью божьей, в тот самый день Жанна Дева узнала об этом поражении и сказала мессиру Роберу де Бодрикуру, что под Орлеаном король понес великий урон, и ежели ее не направят к нему, понесет новые. Посему Бодрикур, каковой ее уже испытал и нашел весьма разумной и добродетельной, и почти поверил ее словам, решился наконец исполнить то, о чем она просила с самого начала и приказал одеть ее в мужской костюм как она того и желала. И дабы сопровождать ее, снарядил двух шампанских дворян, одного из каковых звали Жан де Мец, а другого Бернар де Пулоньи, и каковые весьма сомневались в возможности такового путешествия, ибо дорога была смертельно опасной. Она же их убедила, что с ними не случится зла, и они выступили в путь, сопровождая ее и двух ее братьев, направляясь к королю, каковой находился в Шиноне.]

(14 февраля) В понедельник, следующий за днем, когда французы потерпели поражение, четырнадцатого числа того же месяца февраля, англичане, бывшие в гарнизоне Турнеллей, выстрелили из большой пушки, каменное ядро из каковой попало в Орлеане в гостиницу Тет-Нуар, что на Гостиничной улице; каковой гостинице оно причинило немалый ущерб и пробив ее и оказавшись на улице, убила трех горожан, один из каковых был торговцев по имени Жан Тюркуа.

(17 февраля) Далее в четверг, на семнадцатый день сказанного месяца, Жан Фаско и его люди доставили к осадному лагерю англичан обоз с продовольствием и военным снаряжением, каковой прибыл с ними из Парижа, на него также было погружена добыча, захваченная после поражения французов у деревни Руврэ Сен-Дени (каковую битву многие затем прозвали Селедочной); против каковых англичан вышли бывшие в гарнизоне французы и с ними горожане дабы напасть на них и отбить привезенные ими припасы и артиллерию. Но как бы то ни было, в этот раз битвы не случилось.

[Около того времени Жана Дева вместе со своими сопровождающими прибыла в Шинон, и бывшие с нею были весьма поражены и обрадованы тем, что сумели в целости добраться до места назначения, пройдя по дорогам, грозившим смертельной опасностью, пересекая вброд широкие реки, и двигаясь по торному пути, каковой вел их к цели, однако, на нем стояло множество городов и деревень, жители каковых держали сторону англичан, так же как и иных, поддерживавших французов, но в каковых свирепствовали грабежи и разбой. Посему они возблагодарили Господа за явленную им милость, случившуюся, как им то обещала Дева. Каковую историю изложили королю, до их приезда уже не раз обсуждавшего со своими советниками то, как им следовало поступить, ежели англичане захватят Орлеан - отступать ли в Дофинэ, и удерживать сказанную землю вместе с Лионнэ, Лангедоком и Овернью, каковые по меньшей мере они могли бы за собой удержать; но все изменилось, когда по приказу короля перед большим королевским советом предстали эти двое дворян, каковых подвергли допросу о деяниях и особе Девы, о чем они отвечали правдиво. Посему перед советом поставлен был вопрос, можно ли ей дозволить говорить с королем; и решение было принято утвердительное; она же говорила с ним, и поклонилась ему, и узнала его среди толпы людей, из каковых многие пытались выдать себя за короля, желая над ней насмеяться: каковая затея могла бы иметь успех, ибо она его никогда ранее не встречала. Она же к нему обратилась весьма красноречиво, сказав, что послана Господом, дабы предоставить ему защиту и помощь, и что Бог даст ему людей, и по милости Его, как и силой оружия, она снимет осаду с Орлеана, и далее доставит его для коронации в Реймс, как то ей было приказано Богом; каковой желал, чтобы англичане вернулись к себе в страну и оставили королевство в покое, каковое королевство должно было принадлежать ему одному; и ежели они не захотят тому последовать, то навлекут на себя беду.

После того, как она закончила говорить, король приказал с почетом провести ее в дом, ей предоставленный, и собрал свой большой совет, на каковом присутствовали множество прелатов, рыцарей, оруженосцев и военачальников, вместе с каковыми там обретались доктора теологии, гражданского и канонического права, дабы они совместно дали ему совет, следовало ли докторам теологии подвергнуть ее допросу дабы выяснить, в состоянии ли она выполнить то, что обещает. Доктора же нашли ее поведение столь безупречным, и слова столь разумными, что их решение было в высшей степени благоприятно. Посему а так же потому, что было доподлинно выяснено, что она действительно указала день и час, в каковые свершились Селедочная битва, как то выяснилось из писем де Бодрикура, каковые были им писаны еще когда она обреталась в Вокулере; также она поведала королю в присутствии его духовника и малого количества его самых доверенных советников о некоем добром деле, каковое он тайно совершил; чем он был весьма поражен, ибо никто не мог о том знать, за исключением Господа и его самого; ввиду всего вышеизложенного, решено было с почетом препроводить ее в Пуатье, дабы там можно было подвергнуть предварительному допросу, и убидиться в том, что ей можно довериться, и также решено было изыскать для нее деньги и дать ей людей, припасы и артиллерию, дабы таким образом поддержать жителей Орлеана. Она же милостью божьей знала, что было решено касательно нее; ибо на середине пути сказала и это слышали многие: «Во имя Божье, я знаю, что в Пуатье, куда меня везут, меня ожидают многие труды; но Господь мне поможет; так что, с Богом, едем.» Ибо такова была ее манера вести разговор.

Когда же она добралась до сказанного Пуатье, в каковом городе обретался в то время королевский Парламент, многие доктора и другие люди высокого ранга задавали ей множество разных вопросов, на каковые она отвечала весьма хорошо, в особенности на вопрос некоего доктора из якобинского ордена, каковой у нее осведомился, почему ежели Господу угодно, чтобы англичане ушли прочь, ему необходимы были солдаты. На что она ответила, что просит лишь малое количество людей, каковые будут сражаться и Бог даст им победу. Таковой ответ и другие, данные ею привели их к заключению, что королю следовало доверить ей обоз и людей, и направить ее в Орлеан, что и было сделано. Но перед тем ее снабдили надежным оружием, и предоставили ей добрых коней. Так же король пожелал и приказал, дабы для нее был изготовлен штандарт, на каковом по ее собственному желанию изобразили Владыку Небесного, и девиз: ИИСУС, МАРИЯ. Король пожелал, дабы ей дали уркашенный меч, она же просила его, дабы он лучше отправил искать тот, каковой имел на лезвии изображения пяти крестов, каковой меч обретался у креста, бывшего в Сент-Катрин-де-Фьербуа. Король, весьма изумленный таковой просьбой, спросил, видела ли она этот меч ранее; она же сказала, что нет, при том, что знала наверняка, будто он обретается в Сент-Катрин. Король послал туда людей, и сказанный меч был обнаружен вместе с другими, пожертвованные той церкви в прошлые времена; она же получила у короля разрешения выковать для него добрые ножны, и украсить их. Король дал ей в сопровождающие весьма доблестного и разумного дворянина по имени Жан д'Олон, и дабы служить пажом, как то и полагается по чести, другого дворянина по имени Луи де Кут. При том, что все называнное в этой главе делалось постепенно и в течении множества дней, я излагаю из здесь из соображений краткости.]

(18 февраля) В пятницу, на восемнадцатый день февраля, граф Клермонский покинул Орлеан, уверяя, что желает направиться к королю в Шинон, в каком городе он в то время находился; он же увез с собой сеньора де ла Тур, мессира Луи де Кюлана, адмирала, мессира Реньо де Шартра, архиепископа Рейнского, и канцлера Франции, мессира Жана де Сен-Мишеля, епископа Орлеанского, родом шотландца, Ла Гира и еще многих рыцарей и оруженосцев, прибывших из Оверни, Бурбоннэ и Шотландии, и кроме того две тысячи латников. Орлеанцы же были не слишком довольны их отъездом; однако же, те им обещали, во имя их успокоения, что добьются присылки в город людей и продовольствия. После какового отбытия, в Орлеане оставались только Орлеанский бастард, маршал де Сен-Север со своими людьми, в то время как граф Клермонский, [ставший затем герцогом Бурбоннским], уехал прочь и вышеназванные сеньоры и латники вместе с ним направились в Блуа.

Тогда же граждане Орлеана, видя себя покинутыми, и оставленными с горсткой солдат, понимая, как велико могуствество англичан, и как осада ужесточается с каждым днем, отправили Потона де Сент-Трая и с ним несколько горожан к Филиппу, герцогу Бургундскому, и мессиру Жану Люксембургскому, графу де Линьи, державшим сторону англичан; дабы просить и умолять их, чтобы они приняли в них участие; и во имя преданности к своему суверену, Шарлю Орлеанскому, бывшему пленником в Англии, дабы сохранить его земли, каковые не чаяли сохранить в указанное время, и чтобы они выступили ходатаями перед англичанами, дабы те прекратили военные действия и сняли осаду до тех пор, пока беды королевства не уврачуются неким образом, и оказали им поддержку и помощь ради своего родственника, бывшего в плену.

(20 февраля) После чего в воскресенье произошло весьма жестокое и упорное сражение, так как англичане вышли из своего лагеря и бастилий под семью штандартами, и далее теснили и гнали французов, вышедших им навстречу вплоть до лагеря Тюрпен, бывшего на расстоянии броска камнем от Орлеана. Однако, их достойно встретили огнем из пушек, кулеврин и иных орудий, каковые беспрестанно стреляли с городских стен, столь метко, что они с великой поспешностью возвратились в свой лагерь, бастилию Сен-Лоран и другие, бывшие в округе.

(22 февраля) Далее, во вторник, на двадцать второй день февраля, граф Суффорт и сеньоры де Тальбот и д'Эскаль отправили в город с герольдом блюдо полное фиг, винограда и фиников, дабы поднести его бастарду Орлеанскому, прося его, дабы он соблаговолил послать указанному графу де Суффорту отрез черного велюра, необходимого, чтобы подбить платье. Что он и исполнил весьма охотно, послав его с тем же герольдом; за что граф был ему весьма благодарен.

(25 февраля) В пятницу, на двадцать пятый день сказанного месяца прибыли в Орлеан девять лошадей, груженных пшеницей, сельдью и иными припасами.

(27 февраля) Далее, через день, в воскресенье, предпоследний день того же месяца февраля, река вздулась и поднялась столь высоко, что французы, бывшие в Орлеане твердо полагали, будто два кольца фортов, построенные англичанами на сказанной реке, обретавшиеся по правую сторону бастилии Сен-Лоран и также у Турнеллей, целиком будут подмыты и рухнут: ибо река поднялась настолько, что дошла до бойниц, что в фортах, и течение стало столь свирепым и мощным, что легко было в это поверить. Но англичане проявили столь великое упорство, работая ночью и днем, что форты остались в прежнем состоянии, в то время, как река вскоре вошла в прежнее русло. И несмотря на все, англичане продолжали жестоко обстреливать город из бомбард и пушек, каковой обстрел принес большой урон домам и строениям бывшим в городе.

В указанный день, бомбарда, бывшая в городе, в то время поставленная у основания мельниц, что у потерны Шесно, дабы таким образом вести обстрел Турнеллей, била в них столь жестоко, что обрушила большую часть одной из стен.

Текст переведен по изданиям: Journal du siege d'Orleans, 1428-1429: augmente de plusieurs documents notamment des comptes de la ville, 1429-1431. Paris. 1896