ДНЕВНИК ОРЛЕАНСКОЙ ОСАДЫ И ПУТЕШЕСТВИЯ В РЕЙМС

JOURNAL DU SIEGE D'ORLEANS ET DU VOYAGE DE REIMS

[Июль 1429 г.]

На следующий день, каковой пришелся на воскресенье, сем[надцатый] день июля, того же названного тысяча четыреста двадцать девятого года, сеньоры де Сент-Север и де Рэ, маршалы Франции, а также сеньор де Гравилль и сеньор де Кюлан, адмирал Франции, согласно древнему обычаю были посланы королем в Сен-Реми, дабы привезти оттуда сосуд со священным миро для помазания. Каковые сеньоры произнеся надлежащие клятвы, иными словами, обязуясь доставить и вернуть сказанное, сохранив его от всякой опасности, со всей торжественностью и благоговением приняли его у порога церкви Сен-Дени из рук аббата, облаченного в праздничную ризу, богато расшитую золотом. К ним же вышел архиепископ, облаченный с не меньшей пышностью, в сопровождении каниоников и принял у них доставленное и утвердил его на высоком алтаре церкви Нотр-Дам, что в Реймсе, перед каковым алтарем явился король, облаченный со всей пышностью ему полагавшейся; от какового архиепископ принял клятвы полагавшиеся по обычаю для истинных королей Франции, желавших принять святое помазание. Немедля после того, герцог Алансонский произвел короля в рыцари, после чего тот принял от архиепископа помазание и корону, при чем тот во всем следовал требованиям церемониала, произнеся все молитвы, благословения и увещевания, полагавшиеся при обряде помазания; после чего король с великой пышностью произвел сеньора де Лаваля в графское достоинство. Также на церемонии присутствовали герцог Алансонский и граф Клермонский и множество иных рыцарей. После завершения молебна, сосуд со святым миро был унесен прочь и доставлен туда, откуда был взят.

Дева же, присутствовавшая при церемонии помазания и коронации, после ее завершения, на глазах у всех сеньоров опустилась на колени и обняла ноги короля, и обливаясь слезами, сказал ему: «Благородный король, отныне исполнилась воля Господня, каковой пожелал, дабы я освободила Орлеан от осады и привела вас в указанный Реймс где вам предстояло получить святое помазание, дабы все отныне увидели, что вы истинный король, каковому лишь одному должно принадлежать французское королевство.» И все бывшие там были весьма растроганы этим зрелищем.

В сказанный день два дня следующие за тем, король оставался в Реймсе, после чего отправился в Сен-Маркуль, заступничеством какового французские короли снискали Господнее благоволение, благодаря которому получали силу исцелять золотушных, и куда ему следовало направителься после получения святого помазания: и как король и поступил на самом деле. Оказавшись в каковом месте, где были произнесены все требуемые молитвы и сделаны все приношения, полагавшиеся по обычаю; откуда он затем отправился в небольшую крепостцу называемую Вайи, обретавшуюся в долине в четырех лье от Суассона. Горожане названного Суассона поднесли ему ключи от города, их же примеру последовали горожане Лаона, к каковым король загодя направил герольдов, предлагая открыть перед ним ворота; из Вайи он отправился в Суассон, где жители, каковые были весьма ему преданы, приняли его с великой радостью и ликованием, ибо дожидались его прибытия загодя. Оттуда же он получил весьма радостные известия, касательно того, что Шасто-Тьерри, Креси, что в Бри, Провен, Кулемье и многие иные города изъявили ему покорность.

Пробыв некоторе время в названном святом городе Суассоне, он отправился далее в Шасто-Тьерри, и далее в Провен, где остановился на три или четыре дня, и затем приказал своей армии готовиться к бою, и вывел ее в поле бывшее поблизости с местечком, называемым ла Мотт-де-Можи, ожидая там герцога Бетфортского, каковой выступил из Парижа и двигаясь через Корбей, дошел до Мелёна, имея с собой десять тысяч латников, и хвастаясь, что сумеет разбить королевское войско. Однако же, он переменил свое намерение, и вернулся в Париж, при том, что его войско не уступало по численности королевскому, король же склонившись на просьбы многих из своих советников, желавших вернуться к Луаре, постуновил двигаться туда. Однако же, гарнизон Брэ, через каковой город он собирался пройти дабы там переправиться через Сену и обещавшие ему свободный проход, в последнюю ночь перед его появлением, приняли у себя большой отряд англичан и бургундцев, каковое событие пришлось весьма [по душе] герцогам Барскому и Алансонскому, графам Вандомскому и Лавальскому, а также многим капитанам и доблестным латникам, каковые вынуждены были вслед за королем возвращаться против своего желания. Их же воля состояла в том, чтобы постепенно разворачивать наступление, ибо англичане отнюдь не решались оказать им сопротивления.

Посему королевское войско повернуло назад в Шасто-Тьерри и оттуда направилось к Крепи-ан-Валуа, в каковом месте расположилось в поле неподалеку от Дампмартина и Гуэлли. К каковому же войску со всех сторон стекались французы, крича Noel и распевая Te Deum laudamus, и псалмы и гимны, и песнопения, вознося хвалу Господу, и торжествуя, более всего любуясь на Деву. Каковая, взволнованная их поддержкой и благодарностью, обливалась слезами умиления, и и однажды, оставшись наедине с графом де Дюнуа сказала ему: «Во имя Божье, взгляните на этот добрый преданный народ, ради которого мне хочется умереть в этой стране, когда мне придет время умирать.» Тогда же граф спросил ее: «Жанна, известно ли вам, где и когда вы умрете?» Она же ответила ему что нет, и что препоручает себя в том Господней воле; также говоря ему и другим сеньорам: «Я исполнила то, что поручил мне Господь, как то снять осаду с Орлеана и помочь королю принять помазание. Мне хотелось бы, чтобы Господь милостью своей позволил мне вернуться к отцу и матери, дабы я продолжала пасти своих овечек и скотинку, и далее поступала как то хотелось бы мне.» После чего смиренно подняла глаза к небу, творя благодарственную молитву. После каковых слов, произнесенных со всей искренностью и верой, все без исключения бывшие там уверились что она была святой посланницей Господа; как то и было на самом деле. Когда же герцог Бетфортский, дядя короля Генриха Английского и наместник, правивший от его имени городами и местечками, обретавшимися в той части королевства, каковую удерживал в своих руках, проведал что король находится в полях под Дампмартином, во главе многочисленной армии выехал из Парижа и отправился в Миктри, бывший по соседству с названным Домпмартином, и занял там весьма выгодную позицию.

О названном деле доложено было королю; каковой приказал своим людям также держать оборону и приготовиться отразить нападении противника, или напасть на него, ежели к тому представиться необходимость и отыщется позиция для того не менее выгодная. Однако же англичане отнюдь не проявляли желания начать наступления, наоборот, укрепившись в весьма удобном для обороны месте; как то следовало из донесений Ла Гира и иных доблестных капитанов и бойцов, сумевших разведать и высмотреть расположение врага, каковые в указанный же день, дабы увериться насколько возможна была победа при нападении, многократно завязывали стычки с англичанами, нападая на них с разных сторон, и тревожа таким образом с утра и до ночи; при том что ни одна из сторон не понесла значительных потерь. После каковых стычек герцог Бетфорский вместе со своей армией вернулсяв Париж, король же отошел к Крепи-ан-Валуа, из какового города направил герольдов в Компьень, дабы призвать бывших там к изъявлению покорности, на что те согласились весьма охотно.

Около того же времени несколько французских сеньроов отправились в город Бовуа, в каковом начальствовал епископ мэтр Пьер Кошон, весьма преданный англичанам, бывший, однако, родом из окрестностей Реймса. Однако, несмотря на то, горожане, едва завидев герольдов, на одежде каковых обретался королевский герб, несмотря на сказанное, разразились радостными криками: «да здравствует Карл, король Франции!» и запели Te Deum, и предались великому ликованию. После чего было позволено беспрепятственно уйти из города всем тем, каковые не желали изъявить сказанную покорность, захватив с собой все свое добро.

Несколько дней спустя, герцог Бетфортский отправился из Парижа в Санлис, во главе своей армии, каковая увеличилась на четыре тысячи человек, доставленных из-за моря его дядей, кардиналом Английским, набравшим ее под предлогом борьбы с богемскими еретиками; каковые солдаты были набраны на церковные деньги, однако же, солгал и нарушил собственные уверения, и отправил их воевать против французов, бывших добрыми христианами. Каковые вести дошли до слуха короля, каковой немедленно пустился в дорогу, направляясь вместе со своим войском к Компьенью, и расположился в деревне называемой Баррон, в двух лье от Санлиса, каковой город держал сторону англичан и бургундцев. Посему же он приказал мессиру Амбруазу де Лоре [ставшему затем прево Парижа], и сеньору де Сент-Траю попытаться захватить город и ежели сочтут то возможным, продолжать наступление далее, ведя при том разведку о положении герцога Бетфортского и его войска. Каковые, захватив с собой часть из своих солдат, располагавших добрыми конями, отправились ранним утром, и прошли столь близко от английского войска, что видели огромные клубы пыли, поднятые по широкой дороге, соединяющей Париж и Санлис, из чего заключили, что по ней движется противник. С каковым донесением они спешно отправили к королю одного из солдат, дабы загодя уведомить его о подходе англичан; сами же, несмотря на опасность, оставались на месте достаточное время, чтобы разведать наверняка сколько солдат в английской армии и сколько в ней кавалерии, и каким путем она двигалась к названному Санлису, о чем также спешно отправили к королю еще одного из своих солдат. Каковой король приказал дабы все его войско со всей тщательностью собралось вместе и выстроилось в боевой порядок за городом, и далее, подойдя вплотную к нему; закрыло собой проход между рекой, каковая протекала через Баррон и горой называемоей Монпилое.

Герцог же Бетфортский вместе со своей армией подошел к Санлису в начале вечера, причем им предстояло пересечь небольшую реку, верхнее течение каковой находилось в названной деревне Баррон; при том что проход был столь узок, что сквозь него могли пройти одновременно всего лишь двое конных. Посему, увидев, что англичане углубились в названный опасный проход, сеньоры де Лоре и де Сент-Трай со всей поспешностью вернулись к королю и сообщили ему обо всем увиденном. Обрадованный каковыми вестями, он немедля приказал своим войскам ударить на англичан, вынудив их биться в названном проходе; однако же, французы, опоздав, подошли к противнику лишь тогда как большая часть английского войска уже успела закончить переправу. Посему обе армии, завидев друг друга, сблизились и остановились на расстоянии малого лье одна от другой, в каковом положении оставались неподвижно до самой темноты, в то время как множество доблестных бойцов с с той и другой стороны множество раз вступали в стычки между собой; во время каковых стычек с обеих сторон было явлено немало подвигов. Ночь заставила их прервать боевые действия, причем англичане расположились на берегу названной речки, в то время как французы расположились в окрестностях Монпелье.

На следующий день король своим приказом разделил армию на три части, каждой из каковых давалась особая роль в будущем сражении. Первая из каковых (составлявшая авангард) и самая многочисленная из всех, была отдана под командование герцогу Алансонскому и графу Вандомскому. Касательно второй, составлявшей среднюю часть войска, начальником над ней был поставлен Рене, в то время герцог Барский [позднее бывший королем Сицилии и герцогом Анжуйским]. Третья же, в каковой обреталось множество сеньоров и весьма доблестных латников, исполняла роль арьергарда, [король] пожелал находится в ней лично; его же сопровождали герцог Бурбонский и сеньор де ла Тремуй, вместе со множеством рыцарей и оруженосцев. Что касается флангов сказанной армии, разделенной натрое, там располагались и приняли командование согласно приказу маршалы де Сен-Север и де Рэ; с ними же множество рыцарей, оруженосцев и бойцов разного положения. Кроме того, особо был выделен отряд, каковому было положено вступать в конные стычки с англичанами, поддерживать иные части воинства и по необходимости приходить им на помощь, в каковом отряде обретались весьма доблестные сеньоры, капитаны и другие бойцы, причем командование сказанными людьми возлагалось на Деву, Орлеанского бастарда, графа д'Aльбре и Ла Гира. Лучников же имели под своим началом сеньор де Гравилль и рыцарь из Лимузена по имени мессир Жан Фуко.

Отдав названные распоряжения, король несколько раз выезжал вперед, отдаляясь от названных трех отрядов к английской армии, каковую возглавлял герцог Бетфортский, и под его началом были бастард де Сен-Поль, и множество пикардийцев и бургундцев, и множество иных рыцарей и солдат, стоявших лагерем возле деревни, имея в тылу широкий пруд. Каковые англичане всю ночь беспрестанно, со всей тщательностью укрепляли свой лагерь, окружив его рвом и частоколом из заостренных кольев. Посему король, выслушав мнение всех принцев крови, бывших там, а также мнение иных сеньоров, рыцарей, оруженосцев, капитанов и весьма доблестных латников, принял решение дать бой англичанам и их союзникам, ежели в том будет необходимость и удастся найти столь же выгодную позицию: ибо несколько доблестных капитанов и латников, весьма опытных в ратном деле уведомили его,что англичане избрали для себя весьма выгодную позицию, и беспрестанно укрепляли свой лагерь с помощью рва и частокола: посему король заключил, что их невозможно было атаковать, не понеся при том весьма великих людских потерь. Однако же, несмотря на то, он приказал приблизиться к противнику на расстояние двух выстрелов из арбалета и объявить им, что французы готовы дать им бой, ежели те пожелают покинуть лагерь. Англичане же не изъявили к тому никакого желания, при том что весь день до заката продолжались многочисленные и весьма славные столкновения между противниками, ибо множество доблестных французов, как то пешие, так и конные, в снова и снова приближались к английским укреплениям, приглашая их выйти наружу; причем многие англичане раз за разом выходили им навстречу, и отбрасывали французов, каковым приходили на помощь их товарищи, и соединившись, они оттесняли англичан, в свою очередь, получавшими помощь от своих, вновь выходили за укрепления и заставляли французов отступить, до тех пор пока к французам вновь не приходили подкрепления, и доблестно сражаясь, вытесняли врагов с поля боя. Таковые стычки продолжались беспрерывно до самого заката.

В одной из таковых стычек и вылазок, беспрестанно возобновлявшихся пожелал принять участие сеньор де ла Тримуй; каковой разодетый весьма пышно, верхом на прекрасном боевом коне с копьем в руке, ударил шпорами коня, и по воле случая был выброшен из седла, рухнув на землю среди множества врагов: среди каковых подвергаясь весьма серьезной опасности быть убитым или попасть в плен; однако же, французы предприняли все усилия, чтобы оградить его и помочь ему сесть в седло. Последнее же удалось ему с весьма большим трудом, ибо в это время воркуг него кипело весьма жестокое сражение; и далее до самого заката множество французов присоединилось к нападавшим и весьма доблестно приблизившись к английским укреплениям, вступали в рукопашную схватку, каковая могла продолжаться весьма долгое время, пока англичане как то конные, так и пешие, в великом множестве выходили за линию укреплений, заставляя тех отступать. Против каковых из королевского войска выступало множество весьма доблестных сеньоров, рыцарей, оруженосцев и латников, и присоединялись к своим, в совместных атаках против англичан. Посему враги вступили между собой вспыхнуло самое жестокое и опасное сражение, из всех, каковые произошли в тот день; и схватились друг с другом столь рьяно, что пыль поднялась вокруг них столбом, и уже невозможно было различить, где француз и где англичанин; ибо сражающие сойдясь вплотную, смешались между собой так, что слились воедино. Это последнее сражение продолжалось до самой темноты, каковая вынудила французов и англичан прекратить схватку и разойтись, причем с обеих сторон в этот день множество было убито, ранено и взято в плен. Англичане же вернувшись за линию своих укреплений, как и прошлой ночью расположились там; французы же собравшись вместе, отошли и встали лагерем в полулье от них неподалеку от Монпилое, там же, где и прыдыдущим вечером. На следующее же утро, англичане снялись с лагеря и отправились в Париж; король же со своей армией вернулся к Крепи-ан-Валуа.

На следующую ночь король встал лагерем неподалеку от Крепи и наутро отправился в Компьень, в каковом городе его встретили со всей пышностью и великолепием, сказанный город изъявил ему покорность незадолго до того и посему король назначил для пребывания в этом городе офицеров гарнизона, среди каковых следует упомянуть дворянина родом из Пикардии, по имени Гийом де Флави, отпрыска весьма знатного рода, каковой был назначен капитаном.

Сюда же в Компьень прибыли посланные из Бовуа и Санлиса, изъявившие покорность королю; каковой отбыл из Компьеня в конце августа месяца, и оттуда направилсяв Санлис. Узнав об этом, герцог Бетфортский выступил из Парижа в сопровождении многочисленной армии, опасаясь, что король захочет покорить Нормандию, поспешил туда и распределил своих людей по разным крепостям, державшим сторону англичан, разбросанным по разным частям сказанной земли, а также снабдил их артиллерией и припасами; оставив Париж на попечение мессира Луи Люксембургского, епископа Теруеннского, называвшего себя канцлером Франции от имени короля Генриха; с ним же в Париже оставались мессир Жан Ратле, английский рыцарь, и мессир Симон Морье; каковые имели под своим началом десять тысяч бойцов, дабы охранить и отстоять Париж.

Текст переведен по изданиям: Journal du siege d'Orleans, 1428-1429: augmente de plusieurs documents notamment des comptes de la ville, 1429-1431. Paris. 1896