ЯН ДЛУГОШ

ИСТОРИЯ ПОЛЬШИ

HISTORIA POLONICAE

Когда князь Генрих выходил со своими отрядами из города Легницы, чтобы начать войну с татарами, с ограды церкви Богородицы, где в предыдущий день были принесены дары (буквально: принесены жертвы) Господу ради защиты для князя и его войска, выпал камень и пролетел возле головы едущего в своих прекрасных латах князя и едва не разбил ему голову. Тот случай все восприняли как предостережение с неба либо же – что и было на самом деле – за злое колдовство (ворожбу). Указывал же он, несомненно, на опасность, с которой в битве, что должна была наступить, столкнется князь Генрих и его войско.

Пройдя предместья Легницы, на равнинах и полях, что раскинулись при реке Нисе, остановился с войском и разделил его на четыре части. Первую часть составляли крестоносцы и разговаривающие на разных языках добровольцы, собранные меж разных народов. Для их пополнения, чтобы ряды оказались более сплоченными, ибо немного было иноземных солдат, добавили золотокопателей из города Золотая гора (там находились золотые шахты). Предводительствовал ими сын моравского маркграфа, Болеслав. Вторую часть составляли краковские и великопольские рыцари, которыми предводительствовал брат покойного краковского воеводы Владимира, Сулислав. Третью часть составили рыцари из Ополья. Предводительствовал ими опольский князь Мечислав. Четвертую составлял Поппо из Остерны, великий прусский (?) магистр с братьями и своим рыцарством. Пятой (!) частью руководил сам князь Генрих. Были с ним силезские и вроцлавские оруженосцы, лучшие и знатнейшие рыцари из Великой Польши и Силезии и к тому же некоторое число других, нанятых за жалование. Столько же было отрядов татарских, но значительно больших по численности, лучших по вооружению и военному опыту. И каждый из тех отрядов сам, в отдельности, превышал все войско поляков.

Когда же 9 апреля, в понедельник после октавы (после восьми дней?) Пасхи оба войска встретились на поле, которое зовется Добрым Полем – либо от плодородной земли, либо оттого, что раскинулось широко на все стороны, первым приняло бой войско, что состояло из крестоносцев, наемников и золотокопателей (потому как получило, по позволению князя Генриха, ту честь, о которой рьяно испрашивало). Обе стороны сошлись в жестокой сече. Крестоносцы и иностранные рыцари разбили копьями первые шеренги татар и двинулись вперед. Но когда дошло до рукопашной – на мечах, татарские лучники так окружили со всех сторон отряды крестоносцев и иностранных рыцарей, что другие – польские – отряды не могли прийти им на помощь без того, чтобы поставить себя в опасное положение. Отряд тот пошатнулся и, в конце концов, лег под градом стрел, подобно нежным колосьям под градом (ибо много среди них было людей без щитов и панцирей). А когда пали там сын Дипольда, моравского маркграфа, Болеслав и другие рыцари из первых рядов, остальные, которых также проредили татарские стрелы, отступили к отрядам польским. Два следующих польских отряда под предводительством рыцаря Сулислава и князя опольского Мечислава подхватывают битву, которую и провели бы удачно и стойко с тремя отрядами татар, подводящих здоровых воинов на место раненных, и нанесли бы татарам мучительное поражение, ибо были защищены от татарских стрел польскими арбалетчиками. Ряды татарские сначала отступили, а вскоре, когда поляки нажали сильнее – обратились в бегство.

В это время, некий татарский отряд, неизвестно – русского либо татарского происхождения, очень быстро перемещаясь здесь и там между одним и другим войском, ужасно кричал, обращая к обоим войскам противоположные слова. Орал по-польски: "Biegajcie, biegajcie", что значит: “Бегите, бегите”, приводя поляков в оторопь, по-татарски же призывал татар к битве и стойкости. На то опольский князь Мечислав, уверенный, что это крик не врага, но друга, который подает правдивый, а не обманный знак, бросил битву и бежал, увлекая за собой большое число воинов, особенно тех, кто был подчинен ему в третьем отряде.

Когда князь Генрих увидел то собственными глазами и когда ему донесли об том другие, начал вздыхать и плакать, говоря: “Gorze nam sie stalo”, что означало: “Пало на нас великое несчастье”. Но не пораженный, все же, окончательно бегством Мечислава и людей из его отряда, вводит о в бой свой четвертый отряд, составленный из наилучших и опытнейших воинов. Три татарских отряда побеждены и разбиты двумя польскими полками, что вспоминались ранее, наисильнейшим образом громит их, кладет трупом и обращает в бегство. Но подходит четвертый, больший, нежели все три, отряд татар, в котором был хан Батый. Возобновляет битву, приносит помощь подавленным и рассеянным татарам и в страшной атаке напирает на поляков. Но так как поляки не уступали и решили искуситься победы, некоторое время длится жаркая битва между обоими войсками. Когда в ней пала значительная часть именитых татар, немного не хватило, чтобы поляки одержали полную победу.

Татары же, когда поредели их шеренги, начали уже думать о бегстве. Была в татарском войске среди иных хоругвей одна гигантская, на которой виднелся такой знак: Х. На древке же той хоругви было подобие отвратительной черной головы с подбородком, укрытым порослью. Когда татары отступили и склоняясь уже к побегу, знаменосец при том штандарте как можно сильнее потрясал той головой, торчащей высоко на древке. Изошли из нее тот час же и разошлась над всем польским войском пар, дым и туман с такой сильной вонью, что в силу ужасного и несносного смрада сражающиеся поляки едва ли не сомлели и став едва живыми, оказались неспособны к битве.

Известно, что татары с начала своего существования и до дня сегодняшнего использовали всегда в войнах и вне их искусства и умения ведовства, ворожения, предсказания и волшебства и их же применили они в сражении с поляками. И нет среди варварских народов другого такого, который больше верил бы в свои ворожбы, предсказания и волшебства, когда надо принять какое-либо решение. И вот татарское войско, полагая, что уже почти победивших поляков под воздействием дыма, тумана и смрада охватил великий страх и словно бы какое-то одеревенение, подымает ужасный крик, обращается против поляков и разбивает их ряды, которые до того были сомкнуты, и там, в великой резне, славно погиб сын моравского маркграфа Дипольда, князь Болеслав, прозванный Шепёлка, с многими иными знаменитыми рыцарями, а магистр тевтонцев из Пруссии, Поппо, вместе со своими претерпел страшное поражение, и обращены оставшиеся поляки в бегство.

Но храбро сражающегося князя Генриха не покинуло еще его войско. Но когда остальные поляки бежали, татары окружили князя, чтобы атаковать его и спереди и сзади. Но не покинул он, не смотря на то, битвы, но, убивая попадающихся ему на пути татар, сумел пробиться сквозь их ряды. Малая же горстка <его людей>, однако, легко была побеждена и оказалась уничтожена превосходящими силами врага. Уже возле Генриха осталось лишь четыре рыцаря: брат убитого под Хмельником краковского воеводы Владимира Сулислав, воевода глоговский Клеменс, Конрад Конрадович и Ян Иванович. Пока другие были заняты битвой, эти четверо с огромным трудом и напряжением сопровождали князя, стараясь дать ему бежать, ибо сохранив князя, сделали бы поражение не столь болезненным и позорным. И возможно, удался бы их план, но конь князя, многократно раненый, отставал. Татары же узнали князя Генриха по внешнему виду и быстро его догнали. С тремя рыцарями, ибо четвертый, Ян Иванович оторвался от них, был он окружен татарами. Какое-то время сражался с ними, защищаемый лишь тремя своими рыцарями. И хотя Ян Иванович, прорубившись сквозь вражеские ряды, привел князю свежего коня, полученного от княжеского слуги Ростислава, а князь Генрих, сев на коня, держась за Яном Ивановичем, который прорубал для него дорогу среди врагов, смог вырваться, но когда во время бегства Ян Иванович был ранен, князь Генрих не смог бежать и вырваться и вновь окружили его татары.

Потерявший всякую надежду на бегство, начал вновь с великой отвагой сражаться с татарами, то с правой, то с левой стороны. Но когда поднял правую руку, желая ударить татарина, заступившего ему дорогу, другой татарин ткнул его копьем под мышку. Князь, опустив руку, упал с коня, смертельно раненный. Татары, громко крича и подняв невыносимый шум, хватают его и вытягивают из битвы на расстояние двух выстрелов из самострела, отрубили мечом голову и, сорвав все знаки отличия и одежды, бросили голое тело.

Великое же число панов и шляхты польской обрело в той битве славную и мученическую смерть за веру и оборону христианской религии. Славнейшими и известнейшими среди них были, как мы о том вспоминали выше: брат краковского воеводы Владимира Сулислав, глоговский воевода Клеменс, Конрад Конрадович, Стефан из Вежбной и сын его Анджей, сын Анджея из Палчницы Клеменс, Томаш Пётрков и Пётр Куша.

Ян Иванович, которого догоняли девять татар, сумел, убегая, соединиться с двумя своими оруженосцами и рыцарем Лукманом, при котором тоже было два человека из слуг, несмотря на 12 ран, ему нанесенных, напал на своих преследователей, девятерых татар, когда те для отдыха остановились в некой отдаленной на милю (!) от поля битвы деревеньке, и восьмерых из них положил трупом, а девятого захватил как пленника. Позже вступил он в доминиканский монастырь, где и жил набожно и богобоязненно (…)

Татары, одержав полную победу над князем Генрихом, его войском и остальными князями, которые пришли ему на помощь, после сбора добычи, желая знать, сколь велико число убитых, отрезав каждому трупу одно ухо, наполнили ушами доверху девять больших мешков. Вздев вверх на довольно длинном копье голову князя Генриха, подходят под замок (город же со страху перед татарами был сожжен). Показывают голову князя Генриха гарнизону замка и через толмача приказывают, чтобы из-за поражения и смерти князя отворили ворота. Но когда защитники замка дали им должный отпор, говоря, что вместо одного мертвого князя осталось у них много княжат, сынов славного князя Генриха, татары, опустошив и спалив все вокруг Легницы, пошли на Отмухов.