ЯН ДЛУГОШ

АННАЛЫ ИЛИ ХРОНИКИ СЛАВНОГО КОРОЛЕВСТВА ПОЛЬШИ

ANNALES SEU CRONICAE INCLITI REGNI POLONIAE

КНИГА ВТОРАЯ

1011 год Господень.

Брячислав, князь Полоцкий, захватывает под своим дядей Ярославом, князей Киевским, Новгородское княжество, которое Ярослав затем возвращает; вступив по уговору в поединок с князем Касожским, он подчиняет его себе вместе со всеми его людьми.

После того как один противник, а именно, князь Святополк, был обращён в бегство и уничтожен, против Ярослава, князя Руси, поднялся другой противник, и место брата занял племянник. Ибо князь Брячислав ²⁸⁷, сын полоцкого князя Изяслава, собрав войско из своих полочан и варягов, выступает против Новгорода, занимает его и, обратив в свою власть и послушание всё Новгородское княжество, расставив там префектов, возвратился назад в Полоцк, на отчий престол. Киевский князь Ярослав, с досадой перенеся то, что у него отняли наследственный удел, а именно, Новгородское княжество, выступил против него у реки Судомир ²⁸⁸. В завязавшемся между ними ожесточённом сражении верх одержал Ярослав, а Брячислав, понеся большие потери, был побеждён и бежал в Полоцк; Ярослав получает обратно Новгородское княжество и возвращает добычу. После этого Ярослав, князь Киевский, отправляется против Редеди ²⁸⁹, князя Касожского ²⁹⁰, с намерением подчинить его себе и, победив его в поединке (ибо так было условлено между князьями и их войсками, что пусть лучше князья, а не войска сойдутся в битве и побеждённый должен будет подчиниться победителю), подчиняет землю народа касожского и облагает этот народ данью.

1012 год Господень.

Болеслав, король Польши, чтобы души воинов не ослабели от покоя, вторгшись в Саксонию, разоряет и опустошает её, не встречая сопротивления, и возводит на реке Солаве железные колонны в качестве столпов и границ своего королевства.

Болеслав, король Польши, завершив Русскую войну и не желая, чтобы души воинов ослабели от покоя, обращает мысли к другим войнам и объявляет войну неукротимым до этого времени саксам. Намереваясь предпринять поход против саксов, он приказал собраться всем войскам со всех областей и городов своего королевства, согласно давно и ещё в начале его правления проведённому им лично набору, построенным в ряды и переписанным. Ибо каждому главному городу его королевства было назначено определённое число, а именно, сколько и каких воинов он должен отправить на общую войну; благодаря этому король, оценив могущество своих сил, легко мог или отразить войну, или начать её. Итак, собрав многочисленное войско, он вторгся в Саксонию, полагая, что саксы выйдут ему навстречу и вступят с ним в битву; по этой же причине он заставил воинов идти в строю и ни в коем случае не отходить от знамён. Но, после того как он узнал от разведчиков, что против него не предпринимают ничего враждебного и что саксы, боясь его могущества, укрылись сами и укрыли скот и всё своё добро в зарослях чащ и лесов, а также в непроходимых местах, или затворились в замках и наиболее сильных укреплениях, прочие, более слабые, предав огню, чтобы враги сами не смогли использовать их в качестве укреплений, он приказывает воинам разойтись по полям, городам и деревням, и распространить опустошения вширь и вдаль, чтобы внушить врагам ещё больший страх. Объехав Саксонский край вплоть до реки Эльбы, или иначе Лабы, опустошая всё и предавая огню, он, не встречая никакого сопротивления, усмирив саксов, вернулся домой. Когда же он добрался до реки Заале, или иначе Солавы, которая протекает посредине Саксонии, то, воздвигнув там на берегу реки железные колонны ²⁹¹, установил границы и столпы своего королевства – Польши и размещением такого рода железных колонн отделил Польшу от германских земель, чтобы они мирным путём удостоверяли имя победителя и триумфатора и границы польских земель.

Когда Иоанн ХIХ ²⁹², который пребывал в должности более четырёх лет, умер и был погребён у святого Петра, ему наследовал Сергий IV ²⁹³, родом римлянин, муж целомудренной жизни и святого поведения; он пробыл в должности два года, умер и был погребён у святого Петра; ему наследовал Бенедикт VIII ²⁹⁴, родом из Тускула. Этот Бенедикт, терзаясь муками чистилища, просил через некоего епископа, которому явился, чтобы Иоанн ХХ ²⁹⁵, его преемник, открыв некий сундук, раздал бедным найденные там деньги, потому что эти деньги, ранее собранные за счёт поборов, ничем ему не помогли. Что тот и сделал.

1013 год Господень.

Король Болеслав возвращает Померанию, Кашубию и прочие некогда польские провинции, во главе которых стояли двадцать князей, облагает их данью и делает феодально-зависимыми.

Укротив и смирив саксов, Болеслав, король Польши, считая постыдным для себя и своего имени, если отдельными областями, которыми некогда владели поляки и населяли их, будет управлять не он, а кто-то другой, вспоминает о том, что земли, расположенные у Северного моря, а также Нижняя Померания ²⁹⁶, Кашубия и прочие приморские области, которые и поныне населяют славяне, из-за недостойного убийства их князей Попелем, тогдашним монархом польских земель, загрызенным мышами, уже долгое время отделены и отлучены от тела его Польского королевства и от послушания ему. Благодаря тому, что он ввёл в те земли силы своих войск, он некоторые из них обратил в свою власть мечом и завоеванием, некоторые благоволением и щедростью, а прочие страхом и примером прочих. Поскольку в них тогда правили внуки двадцати убитых Попелем князей, с которыми Болеслав, король Польши, зная, что они происходят от королевской крови и приходятся ему двоюродными братьями, обращался с присущей ему обходительностью, он, пожаловав каждому из них дары своей щедрости, не оставил себе ничего из их княжеств и областей, кроме феодального послушания и подчинения, считая делом немаловажного достоинства и значения, если его Польское королевство и восстановит свою целостность, и будет иметь в феодальной зависимости и подчинении такое большое количество князей.

Болеслав, король Польши, празднует в Гнезно пышную свадьбу своего сына Мешко.

Болеслав, король Польши, видя, что его сын Мешко и девица Рикса, недавно обручённая с ним племянница императора Оттона, достигли пригодного для брака возраста, назначив в Гнезно торжественное собрание, пригласив и созвав соседних князей, вельмож, сатрапов и первых лиц Польши, с блестящей роскошью празднует свадьбу ²⁹⁷ своего единственного сына, названного Мешко, и сочетает с ним браком девицу Риксу, которую Юдифь, мать Мешко ²⁹⁸, до сих пор согревала материнской любовью в королевском дворце словно родную дочь.

1014 год Господень.

О расколе, возникшем в церкви Божьей. Маврикию, епископу Крушвицкому, наследует Марцелл.

Третий архиепископ Краковской церкви Ламберт, после того как девятнадцать лет благочестиво и умеренно правил Краковским престолом, дожив до смертного часа в зрелом возрасте, умирает ²⁹⁹, и его хоронят в Краковской церкви. А верховный понтифик Бенедикт, желая позаботиться о достойном пастыре для опустевшей Краковской церкви, по настоянию Болеслава, короля Польши, ставит во главе Краковской церкви Поппо ³⁰⁰, мужа испытанной честности, хотя и не слишком владеющего польским языком. Ибо умершему папе Сергию IV, который пробыл в должности два года и был погребён у святого Петра, наследовал избранный на папский престол Бенедикт VIII, родом из Тускула, сын Григория ³⁰¹. … Он был свергнут с папского престола, и вместо него навязан некто другой; из-за этого в церкви Божьей возник немалый раскол, то ли из-за его дурной жизни, то ли из-за неправедного вступления в должность.

Маврикий ³⁰², епископ Крушвицкой, или Влоцлавецкой церкви, в этом же году был унесён смертью, и ему в преемники папой Иоанном ХIII был по настоянию Болеслава, короля Польши, поставлен Марцелл.

Генриха II коронуют в римские короли.

Генрих II, римский король и герцог Баварии, собрав значительное войско, отправился в Италию; с должными почестями принятый городами Италии, он, не встретив никакого сопротивления или противоборства, мирно и славно прибыл в Рим; там после ряда переговоров, проведённых между ним и папой Бенедиктом VIII, он был коронован в церкви святого Петра и принял от названного Бенедикта императорское посвящение ³⁰³. Совершив это, он, пробыв в Городе несколько дней, вернулся в Германию.

Мстислав, князь из Тмутаракани, дважды побеждает в войне брата Ярослава, князя Киевского, и занимает его киевский стол; затем, невзлюбив его, он возвращает [Киев] брату Ярославу вопреки общим ожиданиям.

Девятый из сыновей князя Руси Владимира – Мстислав ³⁰⁴, князь из Тмутаракани, намереваясь захватить Киевский престол, собрав немалое войско из хазар и касогов, выступает против своего брата Ярослава, князя Киевского. И хотя Ярослав, князь Киевский, призвал к себе на помощь варяжского князя Якуна ³⁰⁶, он всё же, испытав судьбу в двойном сражении ³⁰⁵, был побеждён и разбит, а киевляне переходят под власть победителя Мстислава. Последний, более милостивый и умеренный после победы, начал питать отвращение к Киевскому престолу, который добыл, и, отправив послов, чтобы те, пообещав безопасность, вернули назад брата Ярослава, радушно встречает его, прибывшего, и обращается к нему с речью: «Получай, – говорит, – брат, обратно Киевский престол, ибо ты старше по рождению и тебе полагается больше уважения, и пользуйся им с миром по своему усмотрению, а я, победитель, со спокойной душой возвращаю побеждённому добытое по праву войны». После того как такого рода умиротворение и примирение было, вопреки всеобщей надежде, отпраздновано между братьями, князь Мстислав ушёл в Чернигов, а князь Ярослав вернулся на Киевский престол, которым, однако, не осмеливался управлять лично и управлял через префектов. В этом же году у Ярослава, князя Киевского, рождается сын, и ему дают имя Изяслав ³⁰⁷.

1015 год Господень.

Болеслав, король Польши, вторгшись в Пруссию, делает её данницей Польского королевства, обращает в одну провинцию и ставит столпы.

После того как соседние земли, которые изначально населяли поляки, те же славяне, были победоносно обращены Болеславом, королём Польши, в свою власть и [включены] в единое тело Польского королевства и единую монархию, польские воины полагали, что впредь будут пребывать в покое от оружия и воинской службы. Однако, душа Болеслава, короля Польши, жадная до славы и почестей и не терпевшая покоя, затевает новую войну и объявляет поход против народа пруссов ³⁰⁸, до сего дня не затронутого войной. На такого рода войну он не только вооружает всех старых воинов, но и призывает большое количество новобранцев со всего своего королевства и подчинённых ему провинций; собрав вооружённые силы и построив войско в боевом порядке, он идёт по направлению к земле пруссов и вступает в неё через Хелмскую область своего королевства. Прусская же земля (как мы рассказывали выше) расположена на севере, и реки Висла и Осса отделяют её от провинций Польского королевства. Во многих местах также примыкая к морю-океану, она знаменита двумя реками, а именно, Вислой и Мемелем, из которых первая вытекает из Польши, а вторая – из Руси, и разделена на восемь областей: первая из них зовётся Погезания ³⁰⁹, вторая – Натангия ³¹⁰, третья – Самбия ³¹¹, четвёртая – Надровия ³¹², пятая – Скаловия ³¹³, шестая – Судовия ³¹⁴, седьмая – Галиндия ³¹⁵, восьмая – Бартия ³¹⁶. Поскольку в ней в то период было мало городов, и она была ограждена только естественным положением, а именно, реками и болотами, и, сверх того, все крепости были построены из дерева, Болеслав, король Польши, пойдя на штурм, легко захватывает города Пруссии и некоторые крепости, в которых укрылись варвары, а именно, Ромове ³¹⁷, главную резиденцию пруссов, а также Балгу ³¹⁸, Радзын ³¹⁹, и, взяв, приказывает их разрушить или сжечь. А прусские вельможи, видя, что не могут противостоять могуществу Болеслава, короля Польши, своими силами, отправив парламентёров, просят пощадить отечество, которое всё пылало от грабежей и пожаров, и обещают сдаться, платить дань и быть во власти короля. Болеслав же, король Польши, будучи по натуре склонным сочувствовать несчастью угнетённых, согласился с их просьбой и, ласково встретив прибывших к нему наиболее видных пруссов, принял их сдачу, установил дань, которую они должны ежегодно платить в королевскую казну, и перестал опустошать прусские поля. Тогда впервые Пруссия, обращённая в провинцию и подчинённая оружием короля Болеслава, начала подчиняться и платить дань Польскому королевству. Тогда же Болеслав, король Польши, установил на реке Оссе, которая отделяет Польшу от Пруссии, вечные столпы своего Польского королевства, а именно, железную колонну посредине реки, в четырёх милях от города Рогозьно ³²⁰, между Ласином ³²¹ и Рогозьно, отчего и деревня, расположенная у такого рода столпов, называется по колонне Слуп ³²². И хотя крестоносцы по прошествии времени, захватив Хелмскую землю, убрали также железную колонну, чтобы стереть такого рода столпы, и построили каменную мельницу, [деревня] всё же и по сей день зовётся Слуп. Ибо Болеслав, пылко взявшись за расширение границ своего Польского королевства и в то же время горя желанием долговременности, дабы его приобретения никем не могли быть нарушены, установил железные статуи и на западе, и на востоке, и на севере, подражая обычаю Геркулеса и уверенный в том, что их прочность и твёрдость будут вечными.

1016 год Господень.

Болеслав, король Польши, имел обыкновение единолично выслушивать дела, вершить правосудие, противостоять гордым, помогать бедным и подавать им пропитание.

Когда затихли внешние войны и враги в окрестностях Польского королевства были усмирены оружием или на основании справедливых договорённостей, Болеслав, король Польши, обращает внимание на внутренние и домашние дела своего королевства, требующие правильного решения. Всю свою исключительную заботу он обращал на слушание, рассмотрение и решение дел бедных и вдов, и, если нельзя было добиться согласия, решал дело судебным путём; он настолько был предан судам, что лично и единовластно председательствовал в них, дабы в осуществление правосудия не вмешалась хитрость или отсрочка. Но, хотя несправедливости, притеснения и жалобы были тогда весьма редки, ибо страх перед ним удерживал в справедливости и соблюдении законов и высших, и низших, Болеслав, король Польши, всё же не терпел, чтобы при слушании как больших, так и малых дел председательствовали одни судьи, но обычно или сам председательствовал в них, или, если его отвлекали заботы о более важных делах его королевства и походы, назначал вместо себя честных, богобоязненных мужей, ревнителей справедливости, которые всячески остерегались и заботились о том, чтобы их решение и приговор не расходились с правом и справедливостью, ибо по мудрейшему постановлению короля Болеслава знали, что если какая-то из сторон пожалуется, что она ущемлена, весь процесс будет пересмотрен, и всё, что вынесено вопреки справедливости или противозаконно, будет отменено не без стыда и бесчестья для них самих. Кроме того, всем вдовам, малолетним, сиротам и людям мужицкого и низкого звания, приходящим с жалобами к его особе, он назначал оплачиваемых за счёт королевской казны адвокатов, синдиков и прокураторов, строго наказывая и заботясь, чтобы они с искусным и тщательным старанием занимались решением и рассмотрением дел вдов, сирот и бедняков. Между тем, когда случалось, что дела такого рода разбирались перед ним или его судьями, он и истца, и ответчика, и человека любого звания любил приглашать к своему королевскому столу и щедро подавать кушанья каждому, согласно его званию. Этим совершением правосудия и угощением он настолько расположил к себе всех людей, а именно, и богатых, и бедных, что все почитали его скорее как отца, чем как короля, и слава о его добродетелях широко распространилась повсюду.

У польского князя Мечислава рождается сын Казимир.

25 июля Рикса, польская княгиня, супруга князя Мечислава, родила прекраснейшего мальчика, которому по распоряжению его деда, короля Болеслава, при крещении было дано имя Казимир, что на польском языке означает «устанавливающий мир» ³²³.

Во время этого же года в Польском королевстве случилось землетрясение, которое было воспринято как дурной знак.

1017 год Господень.

О различных добродетелях и, особенно, милосердии короля Болеслава и польской королевы Юдифи, и пример некоторых осуждённых дворян.

Болеслав, король Польши, считая справедливость без сопровождения милосердия малой и неполной добродетелью, разрывался между ролью справедливого и строгого судьи и ролью милосердного правителя с такой мудростью, что осуждённые и те, которых должны были осудить, с одной стороны, боялись строгости его правосудия, а с другой стороны, неоднократно испытав его милосердие, имели шансы надеяться на своё спасение. И хотя сам король, щедро изливая милосердие на всех, являлся снисходительным и милостивым к виновным и нарушителям законов, однако, его светлейшая супруга, королева Юдифь ³²⁴, дама замечательной добродетели, при помощи женской чуткости и усердия сделала милость короля ещё более знаменитой и славной. И чтобы сделать труды их обоих более известными, мы приведём здесь одно событие того времени, которое ввиду своей достопамятности дошло до потомков. Некоторые сыновья благородных людей, отступив от установлений и нравов отцов, в то время как пользовались своими богатствами более расточительно, чем следовало, впали в бедность; тяготясь ею, они, желая вернуть прежнее благоденствие, обращают взоры к разбою и грабежам. Однако, когда из-за нескольких повторений их преступление было раскрыто и стало широко известно, они были схвачены по приказу короля и, без труда уличённые в преступлении, обречены на казнь и должны были принять смерть по приговору короля и советников. Но мудрейшая королева, сочувствуя их преждевременной смерти и цветущему возрасту, ни о чём не прося короля, не уговаривая и не советуя, поручает сторожить их в тайном и скрытом месте немногим посвящённым, чтобы в удобное время сохранить им жизнь. И вот, в то время как король Болеслав по обыкновению долго беседовал с советниками о государственных делах, и при этом случайно присутствовала королева, разговор касается осуждённых им ранее сыновей благородных мужей, которых, как он полагал, давно нет в живых. Поскольку душу короля охватило раскаяние, он, часто повторяя слова, стал сокрушаться по поводу казнённых, уверяя, что ему очень горестно, что он осудил на смерть столь славных и благородных юношей, пригодных для выполнения воинского долга, и будущее украшение отечества, и не приписал совершённое преступление их юности и слабости, особенно, когда их осуждение стало позором и оскорблением для прочих оставшихся в живых лиц из их дома и фамилии; и прибавил, что не только возместил бы пострадавшим все убытки, но и дал бы щедрый и немалый дар, если бы только не осуждал на смертную казнь и жестокое убийство такого рода юношей. Тогда королева Юдифь, желая осуществить намерение своей души, спрашивает у короля: «В какой мере ты был бы рад и как дорого оценил бы, если бы кто-то из небожителей своим содействием и заслугами представил их тебе ожившими?». На это король ответил: «Хотя это, как я полагаю, невозможно, однако, если Божество, которому по силам и это, и гораздо большее, сделает то, о чём ты говоришь, я заявляю, что нет у меня ничего столь дорогого, столь ценного, чего я не дал бы за оживление тел убитых, не столько ради того, чтобы убитые жили, сколько для того, чтобы их род избавился от незаслуженного бесчестья, [выпавшего] ему из-за их осуждения». Королева, поняв, что королевская душа побуждена своим сетованием к милосердию и склонна к помилованию, намереваясь просить о прощении осуждённым, падает вместе со всеми баронами и советниками ниц перед королевским трибуналом и обращается к королю, охваченному сильным удивлением и недоумевающему, о чём она хочет просить его после стольких речей, с такими словами: «О милостивейший король, для возвращения жизни осуждённым не нужно никакой небесной защиты: ты сам своей королевской милостью можешь подарить жизнь несчастным осуждённым. Ибо я признаюсь, что вырвала их из лап смерти и, чтобы шеи их не были покараны до сего дня по решению твоего приговора, прятала под охраной; но моё преступление было совершено не из-за какого-то безрассудства, а из-за женского сочувствия, и я смиренно прошу вместе со всеми, которые вместе со мной бросились к твоему трону, сперва простить меня, а затем подарить жизнь этим осуждённым. Ибо я совершила этот обман на том основании, чтобы тебе было кого помиловать и чтобы ты, не без прославления твоей удивительной милости, мог после осуждения и смерти, словно из некоего Ахерона, вновь призвать их к жизни». А король Болеслав, возрадовавшись сверх меры и придя в изумление, вскочив с трона, поднимает королеву с земли и, бросившись в её объятия, многократно превозносит и хвалит благочестивый обман, совершённый ей с тонкой хитростью. Когда же все, которые там были, пришли в изумление от такого рода новости и наперебой стали хвалить королеву за милосердие, чуткость, честность и усердие, король, не слишком веря словам королевы, приказывает побыстрее привести к нему приговорённых к смерти юношей. Доставленные из тех мест, где их прятали, они сперва были представлены королеве, которая, увещевая их устным порицанием, как спасительница их жизни привела их к особе короля и умоляла простить их и смыть их прегрешение. А король Болеслав, который уже давно был расположен к прощению и не склонен мстить за проступок, под влиянием просьб супруги тут же оказался доступен к помилованию и отменил наказание, к которому те были приговорены за свои деяния; ибо у короля Болеслава нетрудно было добиться, чтобы он простил молящего. Сперва он обращается к ним с речью, говоря, что они, мол, забыв о своём благородстве, запятнали свой род многочисленными преступлениями и своими делами покрыли величайшим бесчестьем славные образы своих предков, которых он превозносил за их имя и доблесть; отчитав более суровыми словами тех, которые были старше по возрасту, а более младших отправив в баню и велев слегка выпороть в своём присутствии розгами, он, наконец, простил их вину и, облачив в новые одежды, чтобы они выглядели более достойно, отпустил по домам, чтобы впредь они жили без пороков, и строго пригрозил им, что если им доведётся вновь заняться этим или подобным преступным промыслом, его уже никаким образом не удастся смягчить. Этими и многими другими делами своей благотворительности и любви он широко распространил славу о своём милосердии, и скорее любовью, чем страхом удерживал своих подданных в правосудии, справедливости и соблюдении законов и законных установлений, наказывая сжато и коротко, увещевая ласково и с милосердием. Точно также как Авигея ³²⁵ при помощи красноречия уберегла своего мужа от меча разгневанного Давида, так и разумное усердие его королевы не дало погибнуть сыновьям благородных мужей, что сделало короля Болеслава, её супруга, изумительным и великодушным для очень многих, и те, которые в соответствии со всеми формальностями правосудия были осуждены и приговорены к смертной казни, были возвращены к жизни по милости короля Болеслава благодаря просьбам и заступничеству королевы Юдифи.

Королева Юдифь, супруга Болеслава, короля Польши, поражённая тяжким недугом, умирает ³²⁶, и её с подобающими почестями хоронят в Гнезненской церкви; она была благочестивой, любезной и благоговейной дамой.

1018 год Господень.

Король Болеслав разбивает на реке Буге и обращает в бегство князя Руси Ярослава, намеревающегося с большим войском вступить в Польшу, и, вторгшись на Русь, всю её опустошает огнём и мечом.

Русский князь Ярослав, тяготясь опустошением и завоеванием своей земли и стольного города Киева, учинёнными в предыдущие годы Болеславом, королём Польши, и горюя, что он и его войско были разбиты и унижены в крупном сражении на реке Буг, тайно и молча замышлял войну, как вооружая собственных воинов, так и набирая других, соседних, с намерением в подходящее время начать её против Болеслава, короля Польши, дабы смыть понесённое на реке Буг бесчестье от своего поражения. Болеслав же, хотя уже давно знал и от своих наместников и капитанов, и от посылавшихся туда разведчиков о враждебных по отношению к себе замыслах русского князя, но некоторое время воздерживался от оружия, полагая, что душу русского князя можно исцелить временем и его терпением. Но, после того как он узнал, что русский князь взял в руки оружие для вторжения в его Польское королевство и с сильным войском приближается к его королевству ежедневными переходами, то и сам двинул свои войска, которые держал наготове на случай будущей войны с врагом, быстрым маршем устремляется на Русь, чтобы отразить предстоявшее нападение на него русского князя. Итак, в одно и то же время и поляки вступают на Русь, и русские – в Польшу, причём настолько поспешно и скрытно, что ни одному из них не было известно о вторжении и нападении другого; оба расположились на берегах реки Буг, напротив друг друга, и, разбив лагеря, узнали о приходе друг друга и стали размышлять о предстоящем завтра сражении. При этом завтрашний святой воскресный день удерживал Болеслава, короля Польши, от битвы, ибо он не хотел из-за такого праздника вступать в сражение в этот день; поэтому он и воинов удерживал в лагере, и запретил тогда всякую враждебность. Однако, его запрет был нарушен ничтожным происшествием и случайностью, как это нередко случается на войне. Ибо в полдень, когда сверху палило солнце и воины отдыхали, слуги поляков и повара, купавшие и поившие на берегу реки коней, или мывшие мясо забитых животных, сперва словами, а затем и стрелами задирают вражеское войско, стоявшее на другом берегу и подстрекавшее их. По прошествии же времени между соперниками разгорелась такая схватка, что из-за шума, поднятого теми и другими, оба войска поспешно схватились за оружие. Итак, всё войско короля Болеслава, стремительно вооружившись и вскочив на коней, общим строем спустилось к битве; и поскольку добраться до врага иначе, как только перейдя реку, они из-за протекавшей между ними реки не могли, они, не обращая никакого внимания на опасность, что грозила им и от врага, и от реки, как были с оружием, вошли в реку. Преодолев её с Божьей помощью, они бросаются на врагов, ещё не вполне вооружившихся и не выстроившихся в боевом порядке, но метавшихся туда и сюда от разных страхов (ибо их при виде польских полков тут же охватил страх), и легко прорывают их первые ряды, рубят и разбивают. Когда русским стало известно о поражении своих, свои же вынудили русского князя спасаться бегством, чтобы не попасть живым в руки поляков; после того как он удалился из битвы, оставшееся войско поразил ещё больший страх, вследствие чего, думая уже не о битве, а о бегстве, они уступают победу полякам. По приказу короля Болеслава его воины, преследуя русских на протяжении нескольких миль, многих или захватили живьём, или поразили мечом. Однако, сам русский князь и немалое множество людей спаслись бегством. Поляки завладели русским лагерем и неисчислимой добычей и, с разрешения короля Болеслава, разграбили их. Наконец, Болеслав, король Польши, с победными и грозными знамёнами двинувшись в глубь Руси, покорил мечом, огнём и разорением наиболее важные города Руси, очень многие крепости Руси либо захватил, либо заставил сдаться и нанёс русским такое унизительное поражение, что они, не надеясь на оружие, вынуждены были просить у короля Болеслава мира и сидеть дома. Болеслав же, одержав памятную победу, уведя из вражеской земли множество скота, обременённый прочей добычей, вернулся в своё Польское королевство, был встречен с великой радостью, и все сословия и чины воздают ему почести триумфатора ³²⁷. Другие утверждают, что Русская война, которую в этом году вёл Болеслав, случилась по другой причине. Ибо в то время как Болеслав, король Польши, овдовев после смерти своей супруги, королевы Юдифи, послал сватов к русскому князю Ярославу, прося в жёны его сестру, а Ярослав из-за разницы в обряде отпустил послов ни с чем, польский король Болеслав пришёл в сильное негодование и, объявив Ярославу войну и захватив его крепости, пленил также и сестру Ярослава, сделав её наложницей ³²⁸.

1019 год Господень.

Обложив русских данью, польский король Болеслав заключает с ними мир и обращается с русскими пленниками весьма милостиво.

Одержав над русскими выдающуюся и славную победу, Болеслав, король Польши, не впал в какую-либо заносчивость или высокомерие, к чему подталкивали сама суть и значение победы, но, соблюдая обычную степень снисхождения и милосердия, был легко доступен всем, великодушен и щедр и воздавая справедливость, и оказывая милость. Но и в отношении побеждённых и пленённых русских он поступил скорее как отец, а не как победитель ³²⁹, ибо, когда русский князь стал докучать ему многочисленными посольствами, он, установив умеренную дань, и возобновил с ним мир, и милостиво отпустил всех пленных. Такой снисходительностью он настолько расположил к себе сердца русских, что они, превознося его доблесть и честность, славили его великими похвалами и называли величайшим и ни с кем не сравнимым князем, [дав] на своём языке прозвище «Храбрый», которое осталось за ним на многие поколения и останется навеки. Кроме того, с той поры князья и народы Руси, в те времена богатые и многочисленные, побеждённые умеренностью и доблестью Болеслава, короля Польши, более, чем оружием, упорствовали в верности и тщательно соблюдали все договоры, заключённые с Болеславом, и, пока был жив Болеслав, не смели даже думать о возобновлении войны и свержении возложенного ига, не сомневаясь, что Болеслав, король Польши, превосходивший [их] доблестью и силой духа, сведёт на нет все их ухищрения и попытки.

Княгиня Рикса, жена Мечислава, сына Болеслава, короля Польши, вновь забеременев, родила ребёнка, которому дали дедовское имя – Болеслав ³³⁰; однако тот, прожив малое время, умер преждевременной смертью.

Болеслав, король Польши, возведя на границах королевства множество крепостей, распоряжается, чтобы в них по очереди несли ночное дежурство.

Болеслав, король Польши, намереваясь помешать тайным набегам, часто совершаемым в форме грабежей в пределы его королевства соседними народами, строит на границах королевства множество крепостей, укрепляет их сильными гарнизонами воинов и обязывает многочисленные окрестные деревни ежегодно давать на их содержание продукты питания, согласно положению и величине каждой деревни. Подать эта, которую платили воинам, охраняющим границы королевства от врагов, называется у поляков «строжа» ³³¹. Многие деревни и их колонии он освободил от неё, но вменил крестьянам в обязанность, чтобы они каждой ночью несли по очереди ночное дежурство и громким голосом и пением давали знать верующим, что несут стражу. Благодаря этой предусмотрительности, установленной им по мудрому совету и не слишком разумно забытой его преемниками, он добился, что пределы и границы Польского королевства благодаря блестяще охраняющим воинам, которые их защищали, не могли более безнаказанно подвергаться нападению врагов.

1020 год Господень.

Щедрость Болеслава, короля Польши, по отношению к церквям ввиду оказанной ему милости Божьей, и установленная им уплата десятины.

Болеслав, король Польши, видя, что благодаря разнообразным и щедрым дарам Божьим его престол и его королевство укреплены милостью Божьей, обращает внимание на религию и духовные дела. Ибо он не был в неведении, что из всех предшествовавших ему князей Польши ни один не блистал столькими подвигами, ни в ком другом не соединялось столько почестей и трофеев, столько богатств, блестящих успехов и славы, сколько в нём одном, ни в ком, сверх того, не было такого, как в нём, прилежания и мудрости, и блеск его княжения затмил славой прочих королей и народы. Итак, желая показать себя благодарным за величайшие Божьи благодеяния и ответить на них хоть какой-то любезностью, он как кафедральным, так и другим, более мелким церквям, воздвигнутым и основанным его отцом, князем Мечиславом, щедро подарил и пожаловал города, деревни и поместья для большего их укрепления и богатства, построил и основал множество приходских церквей в деревнях и селениях, которые возникли во времена его самого и его отца, а также настолько обеспечил и обогатил все церкви, но, особенно, кафедральные, золотыми и серебряными сосудами, необходимыми для службы и культа Божьего, что о его щедрости, в избытке проявленной по отношению к церквям Божьим, свидетельствуют многие века. Он никоим образом не терпел, чтобы уплата десятого снопа ³³² в пользу церквей и служителей Божьих во всех княжествах, подчинённых его власти, или уменьшалась из-за какого-то разногласия, или в известной мере подвергалась сомнению, но поручил и постановил, чтобы она была вечной и нерушимой, пригрозив своим сыновьям, внукам и преемникам различными карами отмщения Божьего, если уплата названного десятого снопа по вине кого-то из них прекратится, поменяется или нарушится. Он, сверх того, пользовался силой королевского меча, дарованной ему Господом, не ради своего честолюбия или для причинения обиды другим, но ради угождения Богу, ради искоренения и устранения тягот постоянной несправедливости против любых подданных своего королевства, укрощения наиболее отвратительных преступлений некоторых людей.

Тимофею, епископу Познанскому, наследует Павлин I.

В этом же году ушёл из жизни Тимофей, епископ Познанский, и был погребён в Познанской церкви; его преемником стал Павлин I, родом итальянец, утверждённый Бонифацием VII по просьбе короля Болеслава ³³³. Другие же утверждают, что он был погребён не в Познанской церкви, а в Бранденбурге.

1021 год Господень.

Болеслав, король Польши, хотя и снабдил крепости на границах королевства воинскими гарнизонами, всё же, проживая в них, один объезжал ночные дозоры, постановив, чтобы поселенцы платили в пользу стражей крепостей по мере пшеницы и мере овса с каждого манса.

Болеслав, король Польши, уладив благочестивым и предусмотрительным распоряжением духовные и священные дела к чести Божьей и для приращения святой веры, и вознамерившись позаботиться также о государственных делах своего королевства и, особенно, о пограничных землях и замках, расположенных на границах его королевства и прилегающих к вражеским землям, часто размышлял о том, каким образом они могли бы сопротивляться и быть обеспеченными необходимыми продуктами питания на все возникающие случаи. Ибо названный король Болеслав оборудовал на границах множество замков, крепостей и укреплений и расположил в них воинские гарнизоны, которые с величайшим усердием и вполне обдуманно, ибо это строго велел им король, проявляли заботу о том, чтобы враги ни тайно, ни открыто не бесчинствовали на погибель их государства; не полагаясь на воинов, он многократно объезжал такого рода замки и проводил там какое-то время, считая более безопасным довольствоваться малой и скудной пищей, но содержать дозоры ради спокойствия своих подданных, чем предаваться изысканным яствам и, расслабляясь от безделья, давать врагу повод для вторжения. Итак, с одобрения своих советников он отдал тогда всеобщее распоряжение, чтобы каждый поселенец или кметь, возделывающий целый манс, безотлагательно уплачивал одну меру пшеницы и одну овса из чистого зерна и свозил это в ближайшие королевские амбары, чтобы обратить их на потребности, а именно, на одежду и питание тех воинов, которые заведовали пограничными крепостями и служили [там] ради мира всего королевства. Подать эта со всем воодушевлением была воспринята местными жителями и крестьянами и, происходя с тех самых пор, в течение долгого времени от результата своего назначения даже до сего дня носит название «строжа», что означает «стража», ибо шла на защиту и в пользу королевства и крепостей.

12 мая, или в пятницу после Вознесения Господнего, в Итальянском, Французском и Испанском королевствах случилось сильное землетрясение, которое поглотило некоторые места, а некоторые разрушило ³³⁴. Кроме того, доносили о частых и огромных пожарах, случившихся во многих местах, но земли Польского королевства были избавлены от всего этого милостью Божьей.

1022 год Господень.

Болеслав, король Польши, обуздывает знать, вздумавшую не платить десятину.

Видя, что вера и культ католической религии в Польском королевстве и соседних с ним землях на протяжении короткого времени, сперва при князе Мечиславе, а затем при его сыне Болеславе, первом польском короле, сильно выросли и, распустив верви своего шатра ³³⁵, весьма широко распространились, завистливая сатанинская злоба подняла в этом же королевстве бурю и ураган и попыталась погубить дело веры и нарушить гражданский покой и стабильность. Ибо по внушению Сатаны некоторые знатные люди Польши, считая выплату десятины тягостной, а обряды христианской религии обременительными, в особенности, те, которые были воспитаны в языческих мерзостях и кому нелегко было переносить православное иго, после неоднократных совещаний решили вернуться к нечестивым обрядам, вновь вести прежнюю и безбожную жизнь, не платить десятину в установленное время, не посещать церкви, а служителей и священников изгнать из их церквей. Когда весть об этом дошла до Болеслава, короля Польши, этот вернейший распространитель католической веры, не дал разгореться набирающему силу заговору, но тут же задавил его в самом его начале. Ибо, отправив воинов, он схватил зачинщиков заговора и отчасти предал его руководителей смертной казни, отчасти наказал розгами, а прочих, менее виновных и запятнанных одним соучастием, следуя уговорам других, решил помиловать.

Блаженный Эммерих, герцог Венгрии, сын короля Стефана, прожив в целомудрии вместе с женой, был, наконец, унесён смертью.

Когда Стефан, король Венгрии, задумал удалиться от управления Венгерским королевством, совершенно отказаться от заботы о мирских делах, провести оставшуюся жизнь в молитвах и созерцании и передать королевскую власть своему сыну Эммериху, который был у него единственным, и укрепился в своём намерении, сам герцог Эммерих, живя со своей супругой, которую он превратил в сестру, в воздержании и целомудрии, в этом же году умирает и, погребённый в церкви Секешфехервара ³³⁶, сияет чудесами; отец, святой Стефан, оплакивал его великой печалью, ибо видел, что и отречение от трона, которое он задумал, стало невозможным, и древо его рода угасло.

Вислав ³³⁷, рыцарь из знатного рода и герба Забавы, передаёт в монастырь Святого Креста на Лысой горе некоторые наследственные владения своей вотчины, и Сецех, другой рыцарь из дома Топорчиков, после того как Болеслав Храбрый, король Польши, основал в Сецехове, на Висле, в Краковском диоцезе монастырь ордена святого Бенедикта в честь десяти тысяч мучеников, жалует ему из собственных наследственных имений в дар множество владений и селений ³³⁸.

1023 год Господень.

Поппо, епископ Краковский, умирает, и на его место ставят Гомпо.

Четвёртый архиепископ Краковской церкви Поппо, заболев, умирает ³³⁹, призванный Господом, и его хоронят в Краковской церкви. Дабы Краковской церкви не пришлось долго оставаться без пастыря, Болеслав, король Польши, отправив послов к папе Бенедикту VIII, возглавлявшему тогда римский престол, добился, чтобы Краковским епископом был поставлен Гомпо ³⁴⁰, учёный муж, досконально знавший польский язык.

1024 год Господень.

Болеслав, король Польши, назначает своим наследником сына Мечислава и за исключительные дарования получает прозвище «Храбрый», а село по [имени] этого короля – [название] Хробеж.

Когда Болеслав, король Польши, около шестидесяти лет проводил время в постоянных делах и заботах, друзья часто советовали ему, чтобы он, наконец, дал хоть какой-то покой утомлённому телу, и возложил бремя как общественных, так и частных забот на сына – князя Мечислава. Но, в то время как его никак не удавалось в этом убедить, ибо его дух был бодр и стремителен в совершении всяческих дел и, хотя тело часто противилось, побеждал возраст, он всё же признавшись себе тогда, что природная живость уменьшилась, передал своему сыну, князю Мечиславу, управление королевством и решение жалоб и дел, поступающих на его рассмотрение со всех областей, а также с согласия и одобрения прелатов и баронов Польши постановил на состоявшемся в Гнезно всеобщем собрании, что князь Мечислав, его сын, наследует ему на престоле ³⁴¹. Ибо у него в душе не было большей заботы, чем забота об укреплении его королевства, которое он и королевской славой, и изобилием богатств, и подчинением соседних народов, а также различными победами, воинской строгостью и внутренними установлениями настолько облагородил, сделав блестящим и славным, что всякий блеск, всякое украшение, славу и доброе имя, наконец, всякое устройство государственных дел, дисциплину и порядок он первым внушил польскому народу, словно некую животворную душу. При этом он, не довольствуясь границами, которые получил от отца, дедов и прадедов, покорил и подчинил войной Чехию, Моравию, Русь, смирил их многочисленными битвами, а также ослеплением Болеслава, князя Чехии, и прочими кровопролитными поражениями, и присоединил к Польше, сделав данниками и подданными своими и поляков; он блистал такой геройской доблестью и величайшей силой духа, что среди наследовавших ему польских королей и князей до сих пор нет ни одного, кто смог бы достигнуть высот его деяний и доблестей, или сравниться с ним в славе воинских и домашних дел; за это он был удостоен почётного прозвища и был назван «Храбрым», то есть мужем высокой и геройской доблести, отчего и любимое им село на берегу реки Ниды, неподалёку от Вислицы, где он построил себе крепость и куда, управившись с государственными делами, удалялся на покой, получило название Хробеж ³⁴². Предзнаменование его смерти не осталось покрыто мраком, но было освещено ярким факелом кометы, чтобы люди ясно увидели, небеса заботятся о великом муже и короле. Братьев ордена святого Бенедикта, которые, соблюдая монашескую дисциплину, усердно служили Господу в духе благоговения, смирения и строгости, он предпочитал прочим орденам и любил. В счастье и несчастье он обладал таким характером и умением, что, терпя поражение, не падал, а возвышаясь, не кичился; его речи так колебались между серьёзностью и шуткой, что, казалось, не было ничего серьёзнее его шутки и ничего шутливее его серьёзности. Он великодушно презирал богатства, к которым не стремится ни один мудрец, и которые большинство слабых духом князей так любит, что забывают о всяком достоинстве и долге. Итак, я утверждаю, что он – тот король и князь, при помощи и трудами которого духовные дела у поляков умножились, и поляки от грубой и дикой жизни были привлечены к изысканному и мягкому культу. Слава о его величии распространилась по всему кругу земному, так что насколько он возвышался среди первых мужей, настолько же был первым среди князей; о нём по праву можно сказать то, что говорится в книгах о Несторе: «с языка его струилась речь, более сладкая, чем мёд». Он во всякое время склонял себя к кротости, милости, милосердию и доброте, которые намного прочнее и славнее, чем наследование царства или богатств. А вот одно и главное свидетельство его добродетелей: пока он осуществлял управление у поляков, им во всём сопутствовал успех, войска с победой возвращались домой, дела шли успешно на войне и во время мира, а польское оружие наводило страх на всех соседей; впоследствии же, после того как он был унесён смертью, надежды поляков, угаснув, начали возвращаться назад. От него и его родителя Мечислава в Польше берёт начало христианская вера, благодаря его королевскому величию и милости полякам досталось таинство коронации и помазания, и только благодаря ему полякам улыбнулся успех и представился случай такого дела и такой славы. Не было среди правителей его века ни одного, в ком блистало бы большее радушие и человечность; он так управлял земным царством и так приноравливал свои поступки к благоусмотрению Божьему, что было очевидно, что он на троне земного царя в значительной части стремится и добивается царства небесного. Доступ к нему был прост, а обращение ещё проще; и, хотя он превосходил многих во многих делах, всё же держался со всеми как равный, готовый к оказанию благодеяний своей доблести и, имея в виду либо войну, либо мир, оставил у поляков достопамятную славу о себе, но главным образом в том, что первый, отвергнув ложных богов и заблуждения, под счастливейшим знаком признал, начал, расширил и почтил величие истинного Бога и его культ.

Мартину, епископу Плоцкому, наследует Альбин.

Мартин ³⁴³, епископ Плоцкий, после того как пробыл в должности восемнадцать лет, умирает, поражённый повторяющейся каждые четыре дня лихорадкой, и его хоронят в Плоцкой церкви; ему наследует Альбин, родом римлянин, знаток декретов, поставленный Иоанном ХVII.

Комментарии

287. Брячислав (ум. 1044 г.) – сын Изяслава Владимировича, князь Полоцкий в 1001 – 1044 гг. О столкновении с ним Ярослава (его дяди) в «Повести временных лет» сказано под 1021 г.

288. Судомир – река в Полоцком княжестве.

289. Редедя – князь касогов. Был убит в поединке Мстиславом Владимировичем, а не его братом Ярославом.

290. Касоги (у Длугоша – Koschohori) – племя или, скорее, племенное объединение абхазо-адыгского происхождения, проживавшее на Северном Кавказе и на Кубани в X – XIV вв.

291. О межевых столпах, установленных Болеславом I Храбрым на реке Заале, Длугош уже писал под 1008 г., следуя многочисленным сообщениям польских хроник.

292. Вероятно, речь идёт о папе Иоанне ХVIII, которому наследовал Сергий IV.

293. Сергий IV – римский папа с 31 июля 1009 г. по 12 мая 1012 г.

294. Бенедикт VIII (Феофилакт) – римский папа с 18 мая 1012 г. по 9 апр. 1024 г. из рода графов Тускуланских. О нём Длугош прочёл в хронике Мартина Опавского.

295. Преемником Бенедикта VIII был папа Иоанн ХIХ (в 1024 – 1032 гг.).

296. В этом месте говорится о Западной Померании и о землях западных славян; эти сведения взяты из хроник Анонима Галла (I, 6).

297. Свадьба Мешко II и Риксы состоялась в начале 1013 г. Место проведения свадьбы неизвестно.

298. Матерью Мешко II была не Юдифь, а Эмнильда.

299. Ламберт I, епископ (а не архиепископ) Краковский, умер в 1030 г.

300. Поппо – епископ Краковский в 1014 – 1023 гг.

301. Об обоих папах Длугош уже писал, следуя рассказу Мартина Опавского. В этом месте речь идёт о Бенедикте IХ (1032 – 1045 гг.), который был свергнут с римского престола. Раскол в церкви возник, когда по изгнании Бенедикта IХ были избраны антипапы Сильвестр III и Григорий VI (1045 – 1046 гг.).

302. Маврикий, епископ Влоцлавецкий, и его преемники Лаврентий и Марцелл никогда не существовали. О епископах Влоцлавецких мы располагаем достоверными свидетельствами не ранее начала ХII в.

303. Генрих II был коронован в Риме Бенедиктом VIII в императоры 14 февраля 1014 г.

304. Мстислав, князь Тмутаракани. См. прим. 78 к кн. II. Описанные события взяты Длугошем из «Повести временных лет» (под 1023 – 1024 гг.).

305. В сражении при Листвене 1024 г. Здесь, как и в рассказе о столкновении Ярослава и Святополка, Длугош вновь без нужды из одной битвы делает две.

306. Якун (у Длугоша – Jakvy) возглавлял отряд варягов (у Длугоша – vorahuni).

307. Изяслав Ярославич (р. 1025 г. ум. 1078 г. 3 окт.) – 2-й сын Ярослава Мудрого и Ингигерды; великий князь Киевский в 1054 – 1068, 1069 – 1073 и 1077 – 1078 гг. Впоследствии взял в жёны сестру Казимира I Гертруду.

308. Болеслав I Храбрый не вёл войн с пруссами. Обращает на себя внимание то, каким образом Длугош (следуя хронике Николая Ерошина) описал земли и провинции Пруссии. Так, он опустил Хелмскую землю, Поморье и Вармию, убеждённый в том, что эти земли уже тогда входили в состав Польши. Границы Польши и Пруссии отмечены Длугошем без учёта особенностей времени.

309. Погезания – область между реками Эльбинг и Пасленка.

310. Натангия – область между реками Лына и Прегель.

311. Самбия – область, расположенная на полуостров между реками Прегель и Дейме.

312. Надровия – область в пределах реки Преголы и впадающих в неё рек; примыкает к Самбии и Скаловии.

313. Скаловия – область по нижнему течению Немана, простирается до Курского залива.

314. Судовия – самая обширная из прусских областей, часть которой некогда населяли ятвяги.

315. Галиндия – лесистая и пустынная область, расположенная на юге Пруссии, на границе с Мазовией.

316. Бартия – область на правом берегу реки Лыны, простирающаяся до Галиндии и озера Мымри.

317. См. прим. 158 к кн. II.

318. Балга – селение на берегу Вислинского залива, основанное в более позднее время.

319. См. прим. 586 к кн. I.

320. См. прим. 587 к кн. I.

321. Ласин – городок на оз. Ласинское, в 20 км к востоку от Грудзёндза.

322. Слуп – деревня к юго-западу от Ласина.

323. День рождения Казимира I Восстановителя взято Длугошем из Анналов Краковского капитула.

324. См. выше, прим. 298 к кн. II. Рассказанное здесь Длугош взял из хроник Анонима Галла (I, 13) и расширил за счёт ряда домыслов.

325. Авигея – жена Навала, богатого человека в Маоне, имевшего имение на Кармиле; она спасла своего мужа от гнева царя Давида, а впоследствии, после смерти Навала, стала женой (3-й) Давида. См. 1-я Цар., 25.

326. Время смерти Юдифи указано неверно, ибо в 1017 г. из жизни ушла Эмнильда, третья жена Болеслава I Храброго.

327. В этом месте Длугош вновь говорит о Киевском походе Болеслава, уже описанном под 1008 г., но в этот раз правильно датирует его 1018 г. Сведения о втором походе и о битве на реке Буг взяты им из хроники Анонима Галла (I, 10).

328. Болеслав I Храбрый действительно безуспешно сватался к сестре Ярослава Мудрого Предславе в 1017 г., о чём пишет и Титмар (VIII, 32). Получив отказ, он женился в феврале 1018 г. на Оде, сестре Германа, маркграфа Мейсена. О том, что в 1017 г. умерла не Юдифь, а Эмнильда, см. выше.

329. Юстин, I, 6, 16.

330. Сведения о Болеславе, сыне Мешко II Ламберта, почерпнуты из польских хроник. Болеслав, который не был первенцем, родился в 1014 или 1015 г. А смерть его следует, по-видимому, отнести не позднее 1037 г. О рождении Болеслава Длугош вновь ошибочно пишет под 1033 г.

331. Строжа – повинность, заключавшаяся в охране городов, замененная со временем данью в зерне или монетах.

332. Об уплате десятого снопа (decima manipularis) мы читаем только в грамотах ХII в.

333. Познанских епископов Тимофея и Павла I (Павлина) Длугош привёл на основании своего каталога епископов Познанских, где, однако, время их правления и смерти расходится с теми, что указаны в этом месте. Существовали ли эти епископы на самом деле, неизвестно.

334. О землетрясении Длугош прочёл в германских хрониках, причём главным образом во Вселенской хронике под 1020 г.

335. Исайя, 54, 2.

336. Секешфехервар (Штульвейсенбург (нем.), Alba Regia (лат.)) – город в Венгрии, к юго-западу от Будапешта, где проводились коронации королей Венгрии, и где их хоронили.

337. Более не известен. Сведения о наделении монастырей и об их основателях взяты, по-видимому, из каталогов епископов Краковских.

338. Об основании монастыря в Сецехове Длугош уже писал под 1010 г.

339. То, что Поппо умер в 1023 г. Длугош узнал из каталогов епископов Краковских.

340. Гомпо – епископ Краковский в 1023 – 1032 гг. О нём неизвестно ничего определённого.

341. То, что Мешко II был назначен преемником Болеслава I Храброго на собрании в Гнезно, нет указаний ни в одном документе, и Длугош передал это без учёта характера времени.

342. Хробеж – деревня на р. Ниде.

343. Мартин и Альбин – лица вымышленные. Мартин числится в составленном Длугошем каталоге Плоцких епископов.

Источник: Ioannis Dlugossii Annales seu cronicae incliti regni Poloniae. Liber 1/2. Warszawa. 1964