ЯН ДЛУГОШ

АННАЛЫ ИЛИ ХРОНИКИ СЛАВНОГО КОРОЛЕВСТВА ПОЛЬШИ

ANNALES SEU CRONICAE INCLITI REGNI POLONIAE

КНИГА ВТОРАЯ

991 год Господень.

Император Оттон II восстанавливает папу Иоанна ХIII, объявленного вне закона префектом Города; затем, помазанный папой в императоры, он, отправившись в Калабрию, чтобы потребовать дань, которую ему отказались платить, потерял там войско; коварно обманув и убив тех, кто его пленил, он благодаря своей изворотливости избежал двойной опасности; наконец, он умирает, оставив наследником сына Оттона III ¹²⁴.

Иоанн ХIII, родом из Нарнии, сменивший Льва, был схвачен префектом Города Петром и сперва брошен в замок святого Ангела ¹²⁵, а затем отправлен в ссылку в Кампанию. Когда весть об этом злодеянии дошла до Оттона II, который наследовал отцу в императорской власти, он с огромным войском пришёл в Рим и восстановил папу Иоанна, терпевшего тяготы изгнания целых два месяца; римлян же, виновных в его пленении, одних казнил, других повесил, третьих отправил в ссылку в Саксонию; там же он принял от названного папы Иоанна императорское помазание и посвящение. Когда же, умиротворив и Рим, и Италию, он собирался вернуться в Германию, то, услышав, что греческий император Иоанн ¹²⁶, отец его супруги, императрицы Феофано, умер, а другой ¹²⁷, поставленный на его место, отказывается платить ему с Калабрии, наследства его жены, обычную дань, отправляет посольство и получает ответ: Калабрия является наследством и приданым не императрицы Феофано, но знака Святого Креста, который до сих пор хранится в империи, в городе Константинополе, и обычно даётся в приданое дочерям императоров. Итак, император Оттон, руководствуясь скорее гневом, чем доводами разума, отправляется в Калабрию с не слишком достаточным войском, опустошает её огнём и мечом и, захватив Беневент, уносит оттуда кости блаженного апостола Варфоломея и, питая презрение к греческим богатствам, забирает деньги из казны. Ради жизни, ради отечества греки золотом и серебром привлекают себе на помощь сарацин, и, разместив в подходящих местах большие силы, вступают в битву с Оттоном меньшими силами. Когда тот победил их, то подвергся нападению со стороны тех, которые укрывались в засаде, и, поскольку римляне и беневентцы обратили тыл, был разбит и побеждён вместе со всем своим войском ¹²⁸. Чтобы не попасть живым в руки врагов, он, сбросив знаки императорской власти и одежды, безоружный бросился в воду и всю ночь плыл в морских волнах, а утром, схваченный рыбаками, выдал себя за оруженосца убитого императора. Рыбаки же, подозревая по красоте и стройности тела, что он и есть император (как то и было), переговорили о нём на греческом языке (думая, что он не понимает) и, придя к выводу, что он – не оруженосец, но истинный император, решили отвезти его по морю в Грецию и представить греческому императору, чтобы получить большую награду. А тот, намереваясь избежать новой опасности, в которую попал, обманывает моряков такой хитростью: он выдумывает, будто спрятал на Сицилии большие деньги, и просит их привести корабль к суше, чтобы, взяв деньги, плыть более счастливо. Когда те, привлечённые жадностью, исполняют просьбу, он, выбравшись на берег и наткнувшись на епископа по имени Цезон ¹²⁹, опытного в военном деле, вместе с некоторыми его рыцарями, призывает их на помощь, нападает на моряков, которых было сорок человек, и убивает их, никого не щадя. Так, с помощью Божьей и святого Петра, которого он постоянно призывал, он избежал двойной опасности, и первым делом пришёл к императрице Феофано; с радостью ею принятый, он был приведён в Рим, но, захворав от трудов и горестей, умирает в Риме 8 декабря ¹³⁰, после того как царствовал восемь лет, и его хоронят в портике святого Петра. После его смерти на римский престол был избран его сын Оттон III, 83-й от Августа ¹³¹. И, хотя некоторые из ненависти к императрице Феофано, которая, с женским и греческим легкомыслием укоряя имперских князей в бегстве и страхе из-за проигранной в Калабрии битвы, нажила себе множество врагов, старались возвести на императорский престол герцога Генриха ¹³², сына Генриха, родного брата Оттона I, [князья], поразмыслив о благодеяниях деда и отца и забыв про все обиды, за высокую цену выкупают Оттона III у названного Генриха, под стражей и опекой которого он содержался, и ставят его во главе империи; и он с тех пор начал управлять ею при помощи исключительной мудрости и усердия Эццо ¹³³, пфальцграфа Рейнского.

992 год Господень.

Владимир, князь Руси, заставляет креститься весь свой народ и, сокрушив идолы, строит церкви и щедро их одаривает.

Владимир, князь Руси, намереваясь искоренить нечестивые обряды, которым в древние времена был предан русский народ, на третий год после того, как был просвещён верой Христовой, разрушает, сжигает и уничтожает идолы, священные рощи, их алтари и храмы. Идол же Перуна, который почитался русскими с особым почтением, он, привязав к хвосту коня, на виду у множества русских велел тащить по земле и утопить в реке Днепре, несмотря на то, что русские язычники обоего пола страшным плачем и воплями провожали крушение своих богов и идолов. Затем князь Владимир издаёт повеление, чтобы все подчинённые ему нации и народы, оставив идолов, осенили себя верой Христовой и печатью крещения, намереваясь считать врагами и конфисковать имущество тех, которые откажутся покориться его священным повелениям. Вынужденный этой необходимостью, русский народ толпами стекается в Киев и, исповедуя веру Христову, крестится в реке Днепре епископом корсунским и пресвитерами, приведёнными из Греции, а также наставляется в вере и её обрядах. Тогда же в воздухе был слышен голос и вопль дракона, сетовавшего, что он изгнан из русских земель, которыми долгое время владел, не апостолами или мучениками, но одной-единственной женщиной. Владимир же построил первую церковь на том месте, где прежде курили фимиам идолам, и приказывает посвятить её святому Василию, но и в других землях Руси умножает храмы и священников Божиих. Строит Владимир и другую церковь – святой Девы Марии в Киеве – и украшает её золотыми сосудами и драгоценной утварью; и как в ней, так и в других церквах на Руси, построенных князем Владимиром и русскими баронами, корсунский епископ поставил служителей и священников, на содержание которых князь Владимир выделил поместья и налоги, поручив как боярам, так и селянам платить и жертвовать первые плоды и десятину. Тогда Владимир крестил и двенадцать своих сыновей, а именно, Вышеслава, Изяслава, Святополка, Ярослава, Всеволода, Святослава, Мстислава, Бориса, Глеба, Станислава ¹³⁴, Позвизда ¹³⁵ и Судислава ¹³⁶. Он приобщает к наукам русских юношей и, кроме того, платит жалованье нанятым в Греции мастерам и строит из камня и кирпича множество церквей.

993 год Господень.

Чехи, в гневе на отсутствующего Адальберта из-за того, что Пражский престол пустует, захватив его город, убивают пятерых его братьев, а также всю родню и народ в этом городе, и только один брат, который служил в Польше Болеславу, остался жив; от него происходит фамилия Розен.

Первейшие чешские вельможи, сильно угнетённые и терзаемые болью и горечью из-за ухода своего Пражского епископа Адальберта и его постоянного отсутствия в течение целых семи лет, поскольку их, после того как у них отняли епископскую честь, ежедневно уносило в пучину многих бед, всю вину возлагают на мужа Божьего Адальберта, будто он из-за своего ухода стал виновником и зачинщиком всех бед, которые с ними приключились. Впав из-за этого в бешенство и ярость, они ту кару, которой не могли наказать отсутствующего епископа, обращают на его братьев, его род и отчизну: во время одного праздничного дня они, ворвавшись в огромном числе и при оружии в город Либице ¹³⁷, сперва истребляют разными пытками пятерых братьев блаженного Адальберта, а именно, Собебора, Спитимира, Доброслава, Завишу ¹³⁸ и Часлава, а затем, не довольствуясь убийством одних только братьев святого мужа, убивают и детей братьев, мужчин вместе с безвинными женщинами. В Чехии и в отцовском доме тогда случайно не было шестого брата блаженного епископа Адальберта, которого звали Поржей ¹³⁹; ибо и в предыдущие времена, и в этот самый период он, находясь при дворе и на службе у Болеслава, польского князя, сына Мечислава, жил далеко от дома и ничего не знал о жестоком убийстве, которое приключилось с его братьями, домом и всем его родом. Он также единственным из всего рода и семьи мужа Божьего остался жив, ибо милостивейший Бог позаботился, чтобы столь благородный род не исчез из земли живых. Когда польский князь Болеслав увидел, что тот обильными и горькими слезами оплакивает резню братьев и, сверх того, собственную участь (ибо он боялся, что жестокость чехов против него будет ещё сильнее, чем та, с какой они обрушились на братьев, если он вернётся на отцовский престол), то, ласково утешив юношу, велел ему успокоиться, обещав своей щедростью компенсировать ему наследственные владения, которыми тот владел в Чехии. Позже он даёт силу своим обещаниям и жалует Поржею, брату святого Адальберта, множество владений, богатств и наследств в Польском королевстве, и принимает, причисляет и включает его в своё подданство и в благородное сословие польской знати. От этого единственного черенка в Польском королевстве произросли многочисленные побеги, так что род мужа Божьего сделался большой и многочисленной фамилией, которая называется фон Розен, имеет на красном поле белую розу и девиз «Поржей», и, разделившись на множество линий, дошла до нашего времени. Уничтожив разными видами смерти братьев и родственников епископа Адальберта, чехи затем по обычаю палачей истребляют мечом всё население названного города Либице обоего пола, а именно, семь тысяч душ, не жалея ни пола, ни возраста, ни сословия; и, не довольствуясь этим, свирепствуют даже против невинных домов и сжигают названный город огнём. При этом столь жестокое преступление не было ни предотвращено чешским князем, ни покарано какой-либо местью; поэтому, если сведения о названной резне, которые я нашёл записанными в чешских анналах, правдивы (ведь многое в этом сочинении я скорее переписал, чем верю в это), то дикость чешского народа в это время просто удивительна, раз её не смогло удержать от столь жестокой резни, совершённой против слабого и отеческого люда, хотя бы естественное сострадание, присущее даже диким зверям.

Блаженный Адальберт отпущен папой в Прагу. Умирает папа Иоанн ХIII. Смерть первого епископа Влоцлавецкого.

Когда весть о столь бесчеловечной резне дошла до архиепископа Майнцского ¹⁴⁰, чешского митрополита, он, отправив к верховному понтифику послов, сообщает, в какой опасности для веры и католической религии находится положение дел в Чехии, умоляя и заклиная отпустить к чешскому народу ради искоренения зла уже совершённого и того, которое должно совершиться, его подданного – Пражского епископа Адальберта. А верховный понтифик Григорий V, иначе Иоанн ¹⁴¹, заботясь о вере и христианской религии, вызвав к себе Адальберта, поручает ему вернуться к его овцам. А муж Божий сообщил папе и открыл нравы и обычаи чешского народа, говоря, что тому досталась весьма твёрдая шея и неукротимое сердце, что его возвращение туда ни к чему не приведёт, и просил, чтобы ему дали разрешение проповедовать веру и слово Божье прусским язычникам, которые населяют северный край. Тогда папа сказал: «Если они, презрев тебя, не послушаются твоих увещеваний и наставлений, то ты, отряхнув прах с ног твоих, оставь их и лиши твоего присутствия вероотступный и вероломный народ; ибо мы с этого времени освобождаем тебя от уз, которые до сих пор привязывали тебя к Пражской церкви, и предоставляем власть проповедовать веру Христову пруссам и прочим народам». Святой Божий, сверх меры обрадованный предоставленной ему властью, покинув Город и монастырь святого Алексея, в котором проживал, не гнушаясь даже убийством родных братьев и родичей, лишь бы можно было добиться спасения чехов, неохотно возвращается в Прагу, надеясь, что чехи оставят свои старые суеверия и пороки. Намереваясь вследствие этого исцелить народ разнообразными средствами, он одних уговаривает и услаждает ласковой речью своего наставления, а большинство бранит, укоряет и обличает; но, видя, что все его попытки и старания ни к чему не привели, он весьма горько вздыхая, размышлял, стоит ли ему остаться, или лучше уйти. Между тем, охваченный от бдений и печали сном, он услышал Божественный голос, сказавший ему: «Ты храпишь, а меня опять продают иудеям». Устрашённый этим голосом, он вскочил и, выйдя на рынок, обнаружил, что христиан опять продают иудеям, как и сообщал небесный голос; дав деньги торговцам, он избавил веру от поношения и предоставил свободу тем, которых продавали ¹⁴².

Проведя в должности римского понтифика семь лет, одиннадцать месяцев, пятнадцать дней, папа Иоанн умирает ¹⁴³, и его хоронят в церкви святого Петра; и епископство пустовало тринадцать дней. Преемником его стал Бенедикт VI ¹⁴⁴, родом римлянин.

Первый епископ Влоцлавецкий ¹⁴⁵, который в древности назывался Крушвицким, проведя на Крушвицком престоле тридцать три года, умирает, и его хоронят в приходской церкви в Дзвирчно ¹⁴⁶, которую он сам основал, наделил и построил. На его место в том же году был избран Маврикий I ¹⁴⁷.

994 год Господень.

Блаженный Адальберт, получив разрешение проповедовать, приходит в Венгрию, где его радушно принимают, проповедует целый год, а затем уходит.

Достопочтенный епископ Пражский Адальберт, видя, что чешский народ, к которому он возвратился по распоряжению папы для заботы и управления, противится его власти и предаётся гнусным преступлениям против Бога, и не надеясь более добиться каких-то успехов в народе неукротимого и мятежного чела, вновь оставляет Прагу и, вернувшись в Рим, добивается, чтобы папа Бенедикт VI освободил его от уз, которые привязывали его к Пражской церкви, и дал ему разрешение проповедовать варварским народам, живущим за пределами Польши. Добившись этого, он, вступив в Венгрию вместе с Гауденцием и прочими религиозными мужами, приходит к венгерскому герцогу Гейзе, намереваясь своими увещеваниями и проповедями наставить его в католической вере и её обрядах, ибо слышал, что тот принял её несколько лет назад. Когда же герцогу Гейзе и его супруге, герцогине Адельгейде, сообщили о его прибытии, они, охваченные великой радостью, тут же завели органы во славу Божью; ибо они поняли, что к ним пришёл тот муж, который был им недавно предсказан в видении. Итак, принятый с великим почтением и благоговением, он совершил над сыном герцога Гейзы Стефаном обряд конфирмации и как лично, так и через своих братьев проповедовал славянам и гуннам слово Божье в течение более года ¹⁴⁸ медоточивой речью; обратив многих славян и гуннов, всё ещё преданных культам богов, он обошёл весь венгерский край, тех, которые уверовали, наставляя и укрепляя с отцовской любовью, а идолопоклонников отвлекая от заблуждений и укрепляя. По его убеждению герцог Гейза вместе со своим сыном Стефаном и своей супругой Адельгейдой основывает, возводит и учреждает множество церквей и жалует им земные блага. Когда же и там случилось гонение и руки насильников поднялись на его особу, он, не проклиная, не прекословя, но, напротив, благословляя, покинул Паннонию.

После этого Гейза, герцог Паннонии, умирает ¹⁴⁹, унесённый смертью в течение нескольких дней, оставив преемником сына Стефана.

995 год Господень.

Смерть Прокульфа, архиепископа Краковского. Папа Бенедикт VI задушен, а преемником его стал Домн II. Умер Роберт, архиепископ Гнезненский.

Второй архиепископ Краковской церкви Прокульф, после того как пребывал в должности десять лет, умирает, и его хоронят в Краковской церкви; вместо него по выбору духовенства и правителей соседних приходских церквей, после того как последовало согласие Мечислава, князя Польши, на митрополичьем престоле был поставлен Ламберт ¹⁵⁰.

Бенедикт VI, римский папа, после того как пребывал в должности один год и шесть месяцев, был схвачен Цинцием, знатным римлянином, и задушен в замке святого Ангела; ему наследовал Дон II ¹⁵¹, родом римлянин. При его понтификате два болгарских князя, Пётр и Баян ¹⁵², развязав войну с греками и одержав ряд побед, настолько потревожили город Константинополь, что его сила во многих [местах] была ослаблена и рухнула. Некоторые пишут, что названного Бенедикта уморил голодом Тит Римский, сын Феодоры, … и его насилие не было отомщено. Когда Дон через короткое время умер, пробыв в должности один год и шесть месяцев, в папы был возведён Бонифаций VII ¹⁵³; ограбив церковь, он бежал в Константинополь, а вернувшись оттуда, лишил зрения дьякона Иоанна. После этого он внезапно умер. Бонифацию VII наследовал Бенедикт VII ¹⁵⁴, родом …, и пребывал в должности десять лет, или, согласно другим авторам, пять, и шесть месяцев.

Роберт, первый архиепископ Гнезненский, после того как упорствовал в Гнезненском архиепископстве двадцать пять лет, умер ¹⁵⁵ и был похоронен в Гнезненской церкви; ему наследует Адальберт ¹⁵⁶, архиепископ Пражский, благородный родом, из дома Розен.

996 год Господень.

Блаженный Адальберт пришёл в Краков и долго там проповедовал. Наконец, он направляется в Гнезно и, поскольку этот престол был свободен, возглавляет его по просьбе князя Мечислава.

Оставив Венгрию, муж Божий Адальберт, епископ Пражский, пришёл в Польшу и, с великим ликованием и честью принятый Мечиславом, князем Польши, и его сыном, князем Болеславом, а также всем народом и духовенством, сперва какое-то время находился в городе Кракове (ибо тот первым попался ему на пути из Венгрии), усердно выполняя в округе названного города долг святой проповеди на чешском языке, который был хорошо понятен полякам. К нему из соседних областей и уездов стекалось много людей: ибо многие получали от него желанное облегчение в своих болезнях, недугах и нуждах, а те, кого мучили злые духи, – избавление. А муж Божий был охвачен неслыханной радостью, видя, что вся Польша сияет чистотой веры и удивительным пылом благоговения и прославлена девятью кафедральными церквями и прочими святыми местами, а епископы и служители Божьи почитаются великими почестями; и, роняя слёзы, и в то же время вздохнув, сказал: «Поляки, ставшие христианами позже чехов, осветили свои земли девятью кафедральными церквями, словно восемью истинными блаженствами, лежащими в основе новой католической веры, почитают и терпят девять епископов, причём всех чужеземных и иностранцев, оказывают им всяческое благоговейное и искреннее подчинение. Чехия же, имея только одну кафедру, не смогла вынести и одного епископа из своего рода, то есть меня, но не без поношения святой вере и к собственному позору, ненавидя католические обычаи, изгнала, исключила и прогнала меня с бранью и бесчестьем». Своей проповедью, образом действий, заслугами и примером своей жизни муж Божий Адальберт оставил по себе такую память в городе Кракове, что по исполнении его славного мученичества в том месте, где он обычно совершал свою проповедь, жители основали в его честь базилику ¹⁵⁷, которая существует до настоящего дня и свидетельствует о заботе мужа Божьего в насаждении слова жизни и благоговейном отношении к нему поляков. Уйдя же из одной польской митрополии – Краковской, в то время как его уход оплакивало множество духовенства и народа и довольно далеко его провожало, он прибыл в другую польскую митрополию – Гнезно, тогда как воины и доверенные лица князя польского Мечислава обеспечивали его и его спутников всем необходимым и показывали путь. Останавливаясь же в пути, чуть ли не в каждом селе и деревне, куда ему доводилось прийти, он наставлял поляков с таким усердием, что даже проводники, скучая от столь долгой задержки, часто оставляли его. Когда же он, однажды, сбившись с пути, прибыл в какую-то деревню в Великой Польше, и крестьяне стали смеяться над монашеской одеждой его и его спутников и капюшоном, которого никогда прежде не видели, и считать их за сумасшедших, на насмешников внезапно обрушилась Божья кара, которая лишила их способности слышать и говорить; впоследствии, придя к нему в Гнезно и открыто сознавшись в своём проступке, они его заслугами и молитвой добились возвращения обоих чувств. В это же время, как мы уже говорили выше, довелось умереть Роберту, архиепископу Гнезненскому, чьё место и занял блаженный Адальберт, сдавшись на настойчивые просьбы князя Мечислава, его сына Болеслава и всего народа и духовенства; там же он начал возбуждать словами и воспламенять проповедью праздные и не слишком тревожащиеся о будущей надежде души людей и отвлекать их от бесчувствия длительного небрежения.

Умершему папе Домну наследует Бонифаций; ограбив церковь святого Петра, он, наконец, превращается в тирана и умирает; ему наследует Бенедикт VII.

Папа Дон, проведя в должности понтифика один год и шесть месяцев, умирает в Риме, и его хоронят в церкви святого Петра; епископство пустовало два дня. Ему наследует Бонифаций, навязанный силой римлян, чьё имя и родина неизвестны и который был недостоин престола Петра. Испытав в городе Риме множество тягот, он, поражённый неудачами, вынес из церкви блаженного Петра наиболее дорогие инсигнии и драгоценные камни и бежал в Константинополь; затем, вернувшись в Рим с большими деньгами, он, поскольку не надеялся удержаться в должности понтифика, превратился в тирана, лишил зрения кардинала-дьякона Иоанна, но и сам, наконец, умер, измученный холерой и меланхолией, после того как пробыл в должности всего один месяц и двенадцать дней. После его смерти римский понтификат получил Бенедикт VII, епископ Сутрийский, замечательный святостью и честностью, и при поддержке и содействии Оттона III пленил многих римлян, стремившихся к государственному перевороту или тирании, и обуздал их достойной карой.

Поскольку Гнезненская церковь вследствие смерти Роберта осталась вакантной, знаменитый муж Адальберт, по национальности чех, благородного происхождения, из дома Розен, чьим отцом был Славник, а матерью Стжеслава, епископ Пражский, был избран на Гнезненский престол при содействии Болеслава Храброго, князя и монарха Польши.

997 год Господень.

Происхождение и нравы литвинов и пруссов, и каким образом блаженный Адальберт принял мученичество в Пруссии.

Муж Божий Адальберт, архиепископ Гнезненский, пылал огненным и горячим желанием принять лавры мученичества, в обретении которого был уверен благодаря явленному ему видению. Так, он увидел двойной ряд блаженных душ, сиявших небесным светом, а именно, облачённых в пурпурные и белые одежды, и, когда в замешательстве подумал про себя, что означает такого рода видение, небесный глас сообщил ему, что он видел два ряда святейших мучеников и святых дев, уже облачённых в блаженное бессмертие, и получит общность своей награды в каждом из них. Итак, страстно побуждаемый этим видением, он не без досады и скорби со стороны Мечислава, князя Польши, и его сына, князя Болеслава, оставил Гнезненский престол и, поставив архиепископом Гнезненским вместо себя своего брата Гауденция, в сопровождении тридцати воинов и доверенных лиц князя Польши Мечислава, отправился по направлению к земле пруссов, примыкавшей к польским землям и протянувшейся от реки Оссы, которая впадает в Вислу и отделяет польские земли от прусских, до Северного моря. А прусский народ в эту пору был свиреп и жесток, предан идолопоклонству, культу демонов и столь очевидному слепому и мрачному заблуждению, что почитал в качестве богов солнце, луну, звёзды, зверей, птиц, огонь и прочие творения; они считали священными некоторые леса, озёра и реки, которые не разрешалось осквернять рыболовством, охотой и вырубкой, имели особый язык, в небольшой степени происходивший от латинского и имеющий некоторое сходство и подобие с литовским; они имеют чуть ли не одних и тех же богов, одинаковые обряды и святыни, и одного и того же верховного жреца священнодействий, живущего в их городе, который считается столицей и от Рима зовётся Ромове ¹⁵⁸; каждого, кто не исполняет послушно его приказы, карают смертью, а сам жрец зовётся на их языке Криве ¹⁵⁹. Ибо пруссы, литвины и жмудь были, как известно, одного обычая, языка и рода, и, когда в Италии начались гражданские войны между Цезарем и Помпеем, и Италия пылала, они, покинув древние места обитания, пришли в те земли, которые населяют ныне, и расположили свои поселения в чащах и пустошах, покрытых реками, прудами и болотами, основали наподобие Рима главный город Ромове и посадили там верховного жреца своих священнодействий. И, хотя эти народы различаются в произнесении слов, они, точно также как поляки, чехи и русские, во многом близки. Однако, считается, что они были не одного корня и языка, но у пруссов, как говорят, было иное происхождение, чем у литвинов и жмуди. Ибо в то время как Прусий ¹⁶⁰, царь Вифинии, у которого Ганнибал ¹⁶¹, пунийский полководец, побеждённый и изгнанный римским народом, жил в изгнании, безрассудно начал по убеждению Ганнибала войну против римского народа, то, хотя и не получил чёткого ответа, когда рассматривал внутренности, всё же дерзнул вступить в открытую битву, в то время как Ганнибал упрекал его следующим образом: «Неужели ты, Прусий, – говорил он, – больше доверяешь куску телячьего мяса, чем опытному полководцу?» ¹⁶². Итак, вступив в битву и проиграв её, Прусий вместе со своим вифинским народом бежал от римлян и, прибыв в северный край, дал ему по своему имени название – Пруссия. Следы же вифинского народа остаются до сих пор, ибо некоторых пруссов, сохранивших изречения древнего языка, надлежащим образом понимают такие народы, как эолийцы, дорийцы, вадийцы ¹⁶³ и ионийцы. Жён они покупали, и те вынуждены исполнять даже рабскую работу, а трупы умерших обычно сжигали вместе с конями, оружием, одеждами и прочими вещами, которые были им дороги при жизни. Итак, вступив в прусскую землю, муж Божий Адальберт начал через переводчика, предоставленного ему польским князем Мечиславом специально для этого, возвещать прусскому народу о Христе и отвращать их от почитания демонов, поучая, что всё, что они почитают, солнце, луна, звёзды, звери, огонь, который они называют вечным, и леса, является творением истинного Бога, и в них попущением Божьим обитают духи демонов, которые дурачат своих почитателей. Прибегая к этим и многим другим речам, муж Божий обошёл наиболее населённые места, непрерывно занимаясь насаждением святой веры и проповедью. Когда он перебирался через реку Оссу и умолял простить ему и его спутникам плату за проезд ввиду их бедности, то получил от перевозчика жестокий удар в голову веслом и растворил уста во славу Господа, который дал ему терпеть подобное ради его имени, показав на примере, что ничто не страшно, когда любишь Богом, ничто не трудно и не тяжко, когда обращаешь ближнего от заблуждения к вере. И хотя он видел, что прусский народ упорно противиться тому, что он возвещал, и его трудно укротить, он всё же, не отчаиваясь в Божьей милости, которая дала ему возможность проповедовать язычникам своё имя, и снося многочисленные обиды и оскорбления, так что часто, лишённый дома и крова, страдая от дождя и холода, вынужден был ночевать под открытым небом, с удивительным упорством и терпением продолжал самым тщательным образом выполнять принятые обязанности проповедника. Пруссы же, с досадой перенося осквернение и унижение своих богов, негодовали по поводу того, что их культ и обряд, принятые от предков, попираются и уничтожаются, когда верховный жрец священнодействий Криве и другие жрецы богов воодушевили прусскую знать, сговариваются его убить. Итак, когда муж Божий обошёл, насаждая слово жизни ¹⁶⁴, почти всю Пруссию, пришёл в деревню, расположенную на берегу Океана возле города, который до сих пор зовётся Фешхауш ¹⁶⁵, и в день Венеры, который пришёлся на 23 апреля, совершал на примыкавшем к деревне каменистом холме торжественное богослужение и униженными просьбами, мольбой и жертвоприношением умолял Божью милость об обращении пруссов, пруссы собираются и, полагая, что он пользуется заклинаниями на погибель их богов, бросаются на него, отрезают голову от тела, а само тело, измученное и истерзанное множеством ударов и семь раз пронзённое, вешают на соседнем дереве, чтобы подвергнуть ещё большему унижению, и целых три дня, в течение которых его выставляли на обозрение, оно сохранялось орлом и весьма тщательно оберегалось. Так эта блаженная душа, претерпев страшные муки, вознеслась в сопровождении ангелов к престолу наивысшего Величества, чтобы получить двойные лавры и наслаждаться жизнью вечной, и этот святой, освободившись от оков плоти, перешёл к плоду высшего и неувядаемого блаженства. Тело святого, растерзанное на множество частей, хозяин блаженного мужа сохранил, собрав его в корзину, а пруссы, чтобы после его смерти не подвергнуться каким-либо несчастьям, под тщательным и тайным надзором укрыли его в земле возле той деревни, в которой он был убит. Спутников же блаженного Адальберта, а именно, Бенедикта ¹⁶⁶, Матфея, Иоанна, Исаака, Кристина и Варнаву, они, подвергнув различным оскорблениям и побоям, прогоняют и выводят из своей страны, пригрозив смертью, если те посмеют вернуться.

У варваров пруссов среди их обычаев и обрядов был тот закон, что мёртвых своих они сжигали в огне, вместе с трупом бросая в огонь также дорогие одежды, коней, оружие и всё самое лучшее, полагая, что мертвец будет пользоваться в другой жизни всем тем, что сжигают вместе с ним; наказывая жестокой карой убийства, они казнили виновного или его родственника. Щедрые и человечные к гостям, преданные пьянству и Вакху, они употребляли кобылье молоко, которое обычно многократно опьяняет; употребление вина у них неизвестно. Они настолько привержены пьянству, что считали, будто так и не оказали другу или гостю никакой любезности, если не увидели его пьяным; женщины также склонны к постоянному пьянству, как и мужчины. Количество жён у них не ограничено, но каждый имеет столько жён, сколько в состоянии прокормить; по этой причине те не пользуются у них уважением, но вынуждены исполнять обязанности служанок и рабынь. Как мужчинам, так и женщинам свойственно каждый день мыться в бане, благодаря которой, как они уверяют, из организма выходит вчерашнее пьянство и продлевается жизнь. Никому не разрешается нищенствовать, но каждому голодному, в какой бы дом тот ни направился, вдоволь подают пищу.

Мечислав, польский князь, посылает в Рим за короной; папа уже приготовил её ему, но, увещаемый видением, передаёт её Стефану, герцогу Венгрии, и приказывает полякам не терять надежды, уверяя, что они получат её в скором времени.

Между тем, польский князь Мечислав благодаря усердному увещеванию и совету прелатов и баронов Польши, склонился к тому, чтобы отправить к верховному понтифику Бенедикту VII послов с просьбой даровать корону ему и польским землям ¹⁶⁷; ибо в Польше тогда благодаря осмотрительности и справедливости князя Мечислава было такое изобилие и многочисленность как людей, так и богатств, что Польша казалась достойной того, чтобы войти в число католических держав; для выполнения и улаживания этого столь трудного дела был выбран Краковский архиепископ Ламберт ¹⁶⁸, муж замечательный учёностью и красноречием. Когда он прибыл к верховному понтифику, папе Бенедикту, то, обстоятельно и с достоинством изложив поручение князя Мечислава и поляков, просил даровать князю Мечиславу и землям Польши корону ради ещё большего укрепления принятой ими святой католической веры, которая, как он сообщил, удивительным образом проросла благодаря основанию девяти кафедральных церквей и других святых мест, а также ради отражения и уничтожения неверных и еретических народов, соседних с Польшей, сообщив, что польский князь Мечислав является католическим мужем и весьма пылким ревнителем христианской религии, а также, как свидетельствуют его труды, деятельным в оружии и в воинских делах и знаменитым в среде многих народов. Когда же верховный понтифик Бенедикт VII, посоветовавшись с кардиналами, ответил Краковскому епископу Ламберту, что с отцовским радушием даст польскому князю Мечиславу корону ради умножения и расширения католической веры, а также ради славы польского народа, в Рим прибыл Астерик ¹⁶⁹, аббат монастыря ордена святого Бенедикта у подножия Железной горы ¹⁷⁰, впоследствии возведённый в архиепископы Эстергома (хотя в анналах он уже тогда преждевременно зовётся епископом Эстрегомским), посол венгерского герцога Стефана, родного племянника польского князя Мечислава по сестре Адельгейде, который в этом году принял после смерти своего отца Гейзы управление Венгерским герцогством, и начал просить у верховного понтифика корону для своего герцога Венгрии Стефана. И хотя папа Бенедикт решил дать корону обоим герцогам, а именно, венгерскому и польскому, понимая, что предоставление короны тому и другому никому не повредит и может принести большую пользу вере и христианской религии, однако, ангельское видение, как говорят, предупредило папу Бенедикта, чтобы он отменил обещание, данное по поводу польского князя Мечислава Краковскому епископу Ламберту, и пожаловал корону только герцогу Венгрии Стефану и его послу Астерику, прибавив, что поляки, мол, более склонны и преданы кровавым убийствам на охоте, чем трудам благоговения и милосердия, более угнетению подданных и грабежам, чем покою, более лжи и коварству, чем истине, о скотине и псах проявляют большую заботу, чем о людях, склонны к пролитию человеческой крови и ещё не достойны того, чтобы им ныне была передана корона. «Однако, в скором времени, – говорил глас небесный, – я, примирившись с этим народом, буду милостив, и возвеличу, и прославлю корону, в которой ныне ему отказываю. Ибо в этом народе есть много тысяч людей, ступающих в моём законе без нарушений, ввиду заслуг и моления которых я сжалюсь над остальными, но не смогу оставить в забвении и многие добрые дела в возведении и наделении многочисленных церквей и прочем культе, посредством которого этот [народ] мне поклоняется». Итак, побуждаемый такого рода видением, папа Бенедикт жалует корону, которую приготовил польскому князю Мечиславу, послу Астерику для передачи её герцогу Венгрии Стефану; но, отпуская в Польшу Краковского епископа Ламберта, опечаленного и расстроенного, он приказал ему надеяться на лучшее, уверяя, что по прошествии малого времени, после того как князь и поляки отвергнут грязь и мерзость преступлений, из-за которых были до сих пор неугодны Богу, и, почитая равенство и справедливость, будут стараться совершенствуются в добродетелях, они самым щедрым образом обретут по своему желанию милость Божью.

Папа Бенедикт, опасаясь, как бы по поводу дачи короны герцогу Венгрии Стефану и отказа в ней польскому князю Мечиславу, между дядей и племянником, названными герцогами польским и венгерским, не начались достойные проклятия войны и волнения битв, призвав обоих послов, убеждает, увещевает и поручает, чтобы они нерушимо соблюдали, сохраняли и ни под каким предлогом или поводом не позволили нарушить мир, любовь и договор родства и соседства; пусть мир крепится обоими, а того, кто не будет его соблюдать, он покарает отлучением от церкви. Некоторые, сверх того, утверждают, что верховный понтифик не дал польскому князю Мечиславу корону вовсе не из-за ангельского видения, а потому что получил точные сведения о его смерти; это же я, помнится, читал и в некоторых польских анналах, а ангельское явление было сочинено и выдумано самими венграми, чтобы более торжественной выглядела передача им папой Бенедиктом короны, которую даже по сей день называют святой не вполне справедливо, ибо никакой металл не может содержать в себе иной святости, кроме присвоенной или выдуманной.

В то время как один [воин] из войска Владимира, князя Руси, а другой – из войска половцев, напавших на русские земли, сходятся с обеих сторон в поединке за всех, маленький русский одерживает победу над огромным печенегом.

После того как Владимир, князь Руси, опустошил в этом году Хорватию ¹⁷¹, ему объявляют войну половцы ¹⁷²; выступив против них, он застаёт их на реке Трубеж. Поскольку река мешала, и оба войска считали сражение опасным, высокий и редкой силы муж, выйдя из лагеря печенегов, стал вызывать русских выставить кого-либо для поединка и, если тот будет побеждён, они должны будут в течение трёх лет сносить опустошение своей земли. Итак, один из русских, который оставался дома, был приведён и взялся за это дело; когда он выходил, то на глазах у того и другого войска печенег насмехался над ним, поскольку он был малого роста. Наконец, вступив в поединок, русский побеждает печенега, и печенежское войско тут же обращается в бегство; русский, преследуя его, многих убил или взял в плен. Владимир воздвигнул там крепость Переяславль ¹⁷³, потому что тот муж, который победил, был родом из Переяславля.

998 год Господень.

Мечислав, польский князь, захватывает Чехию и Прагу и направляет дела племянника в добром руководстве. Владимир, князь Руси, побеждён печенегами.

7 февраля Болеслав, князь Чехии, по прозвищу Благочестивый, родной брат польской княгини Дамбровки, умирает ¹⁷⁴, оставив единственного сына Болеслава ¹⁷⁵ (ибо второй Венцеслав был унесён преждевременной смертью ¹⁷⁶), который и наследовал отцу в Чешском княжестве.

Мечислав, польский князь, с неудовольствием и досадой перенося то, что Чешское княжество после смерти князя Болеслава Благочестивого будет растащено и захвачено из-за жадности баронов, сочувствуя своему родичу Болеславу, правившему лишь номинально, собирает сильное войско и в сопровождении своего сына Болеслава, князя Польши, вступает в Чехию; в то время как прочие города с честью его встречают и выполняют его распоряжения и приказы, и только Прага закрыла ворота, не желая признавать его власть, Мечислав, атаковав, захватывает её и обращает в свою власть; поставив гарнизон как в крепости, так и в городе, он приводит в порядок состояние чешских дел и победителем, в целости и сохранности возвращается в Польшу.

Поскольку печенеги в этом году напали на земли Руси и страшно опустошали их огнём и мечом, Владимир, князь Руси, выступил против них с силами своих народов, и после страшной резни с обеих сторон Владимир и его войско были разбиты печенегами. Когда пали очень многие, Владимир обращается в бегство и, в то время как его преследуют печенеги, он, чтобы живым не попасть в их руки, прячется под мостом, который попался ему во время бегства. Воспользовавшись этим счастливым обстоятельством, он обманул преследовавших его врагов. Печенеги же, захватив трофеи и лагерь русских, разграбив Русскую землю, уводят в свои земли пленных, скот и прочую добычу. После их ухода Владимир, князь Руси, строит в Киеве в знак своего спасения церковь Преображения и наделяет её ¹⁷⁷, потому что это поражение и его спасение случились в праздник Преображения по греческому обряду ¹⁷⁸.

Достойная жизнь и смерть исповедника Свирада и мученика Бенедикта.

В этот период славились два мужа, замечательные жизнью, примером и образом действий: Свирад ¹⁷⁹, который жил на реке Дунаец, возле города Чхув в Краковском диоцезе, под скалой отшельников, которая известна нам и по сей день и где он сражался ради Христа долгие годы, и Бенедикт ¹⁸⁰, оба ведя жизнь отшельников. Уйдя из Польши, они вступили в Паннонию и, сражаясь при аббате Астерике в монастыре святого Бенедикта у подножия Железной горы ¹⁸¹, Свирад, он же Зорард, заслужил суровостью жизни славу исповедника, а Бенедикт, пролив кровь, был увенчан лаврами мученичества.

999 год Господень.

Мечислав, князь Польши, умирает; ему в княжестве при всеобщем согласии наследует его сын Болеслав, наделённый всеми достоинствами.

Мечислав, князь Польши, после того как провёл во власти многие годы и вместе со своей супругой Дамбровкой, дочерью князя Чехии, первым насадил в Польше христианскую веру и стал основателем многих кафедральных и приходских церквей, а также благоговейно совершил прочие благочестивые деяния, умер ¹⁸², благочестиво и по католически приняв причастие по христианскому обычаю, и был погребён в Познанской кафедральной церкви. Его телу как его сыном, сиятельным Болеславом, так и прелатами и баронами, слёзно оплакивавшими его кончину, были оказаны все полагающиеся ему почести. Вскоре после похорон Болеслав, единственный сын, достигший тридцати двух лет, чьи прекрасные дарования уже давно блистали во многих воинских и героических поступках, и который, как известно, славился в этом возрасте столь замечательной умеренностью, что по опыту было ясно, что [на будущее] он приберёг ещё большее, чем проявил в прошедшее время, по расположению прелатов и баронов Польши, под всеобщие выкрики, возгласы и при удивительном всеобщем согласии был возведён на место отца, и ему было передано управление Польским княжением ¹⁸³. Ибо он был весьма красив изяществом тела, весьма умён усердием ума, весьма храбр великодушием нрава, весьма рассудителен в решении как частных, так и общественных дел, и отличался таким благополучием, что постоянными подвигами расширял и умножал славу свою и своего народа, щедрый к церквям и служителям Божьим, благодетельный к воинам и милостивый к прочим сословиям. Этими замечательными делами он снискал к себе такую любовь, что за его жизнь боялись не меньше, чем за свою собственную. Наконец, его двор был полон и украшен не только множеством воинов и наиболее видных баронов, но и большим количеством вольноотпущенников, которых он освободил от рабства, и отличался таким многолюдством, что по виду мало чем отличался от настоящего войска; опираясь на его силу, он легко отражал любые вражеские набеги. Муж острого ума, славный благоразумием и доблестью, он щедростью и обходительностью, словно неким сильнейшим успокоительным, смягчал суровость своих приказаний и все государственные дела вершил не по воле судьбы, но по правилу добродетелей; природа даровала ему блистательную и выдающуюся натуру, превосходящую прочих смертных, и он самым любезным образом поддерживал добродетели, а пороки карал весьма сурово. У Болеслава, названного польского князя, был гибкий, приноравливающийся ко всему, что он хотел предпринять, и живой ум ¹⁸⁴, соответствующий месту, времени и характеру, который учился воспроизводить всякий способ соразмерности, чтобы подняться ко всему, что следовало совершить то ли войной, то ли миром, и, как считалось, обладавший и наделённый отличными уловками, отличавшийся силой, здоровьем, благоразумием, красноречием, богатствами, щедростью, знатностью, славой и прочими украшениями такого рода, жадный до славы и боящийся покрыть себя бесчестьем. Когда же о смерти польского князя Мечислава стало известно в землях, которые ему подчинялись, все девять основанных и наделённых им кафедральных церквей наперебой стали совершать в его честь торжественные похоронные церемонии и постановили, чтобы их ежегодно совершали они сами и их преемники, епископы этих церквей, вполне правильно, как мне кажется, и достойно, а именно, как правителю и своему первооснователю, который посредством щедрого дарения вдохнул в них и в каждого из них вечный и по сей день здравствующий дух.

Когда блаженный муж Адальберт, архиепископ Гнезненский, отправился в Пруссию проповедовать веру Христову язычникам, блаженный Гауденций, который звался также другим именем – Радим, родной брат блаженного Адальберта по крови, занял Гнезненскую кафедру, избранный блаженным мужем Адальбертом; родом чех, славный благородством, он происходил от тех же родителей, что и блаженный Адальберт, – от Славника и Стжеславы, из знатного дома Розен и той фамилии, которая зовётся Поржей и имеет на гербе красную розу.

1000 год Господень.

Пруссы, прослышав о благоговении, которое Болеслав, князь Польши, [питает] к телу блаженного Адальберта, отправив к нему послов, передают ему тело за равновесное количество серебра; Болеслав послал им [серебро] и, поскольку переданное ему тело было очень лёгким, оно было выкуплено за небольшую сумму и доставлено сперва в Тшемешно, а затем перенесено Болеславом в Гнезно, где воссияло чудесами.

Когда пруссы узнали, что славный мученик Христов Адальберт был очень дорог светлейшему польскому князю Болеславу и при жизни, и после смерти, и тот весьма обеспокоен необходимостью обретения его тела и перенесения в Польшу (ибо князь Болеслав пылал таким расположением к Божьему святому, что если бы пруссы не вернули его тело по договору или каким-то мирным путём, он собирался объявить им войну и тревожить как только сможет жестоко, пока те не отдадут его тело), они посылают к польскому князю Болеславу послов, которые, исполняя надменное поручение, произнесли такие слова: «Мы слышали, что твой Бог, Адальберт, которого мы убили, очень дорог тебе, и ты настолько обеспокоен необходимостью иметь его тело, что стремишься даже напасть на нас с оружием и объявить нам войну. Однако, ты не сможешь получить тело твоего Бога с помощью оружия, ибо оно похоронено в неизвестном тебе и недоступном для многих людей месте; однако, если ты очень хочешь его иметь, нужно серебро, а не железо; мы предлагаем тебе его выдать, если ты согласишься заплатить за него столько серебра, сколько оно весит. Болеслав же, польский князь, хотя с досадой и гневом выслушал надменное предложение послов, всё же, сдержав страшное волнение своего духа и оставив обуздание наглости пруссов на другое время, в соответствии с обстоятельствами ответил прусским послам спокойней, чем позволяла его натура, чтобы легче было получить в свою власть тело святого, сказав, что выполнит предложенное ими условие. По договору, заключённому между князем Польши Болеславом и прусскими послами, князем Болеславом в Пруссию были отправлены церковные и военные мужи, которые везли с собой достаточное количество серебра, с великой щедростью предоставленное из казны князя. Когда они туда пришли и прусские вельможи, которые, согласно договору, собрались для выполнения такого рода дела, привезли из потайного места тело святого, источавшее удивительное благовоние, то поляки сперва проверили, оно ли это, а затем, опознав его по ранам, свидетельствовавшим о недавнем убийстве, и другим очевидным признакам, ставят его на весы, чтобы взвесить вместе с присланным польским князем Болеславом серебром. Однако, когда в городе Ромове, столице пруссов, напротив святого тела, на другую чашу весов, положили серебро, с которым по решению поляков надлежало взвесить святое тело, это святое тело, ввиду того, что святой, пока жил, считался орудием и обиталищем Святого Духа, обрело по воле Божества такой лёгкий вес, что почти ничего не весило и соответствовало ничтожному количеству серебра. Когда же все – и поляки, и пруссы преисполнились великого удивления, поляки растворяют уста в похвале величию Господнему за оказанное чудо и благодеяние, и церковные мужи со всем благоговением и почестями подымают тело блаженного Адальберта с весов и кладут в ящик прекраснейшей работы, который они привезли с собой ради такого рода цели и надобности, и почти всё серебро, что привезли с собой ради взвешивания со святым телом, прячут в свои сумки, к немалой досаде пруссов, которые, обманувшись в виденном и привезённом сокровище, сетовали в душевной тревоге и повторении слов. Но пруссы не осмелились нарушить заключённый договор, хотя наглость некоторых из них побуждала к этому, дабы не постигла их кара со стороны наивысшего величия Божьего, в удивительном могуществе которого они убедились в процессе взвешивания святого тела, и чтобы князь Болеслав и народ польский не потревожили их справедливой войной за нарушение предложенного ими самими договора.

Итак, получив в Пруссии тело святого Божьего Адальберта, польские послы с надлежащей торжественностью, уважением и почестями привозят его в Польшу, в то время как польские люди, через чьи владения, деревни и окрестности им пришлось его везти, рукоплескали, ликовали и толпами выходили навстречу святому телу с зажжёнными свечами. Когда же Болеслав, князь Польши, отправив в Пруссию уведомляющих послов, узнал весь порядок и способ, который благодаря Божьему дару был соблюдён при взвешивании тела блаженного мученика Адальберта, каким образом блаженное тело обрело на весах малый, более того, ничтожный вес, и что его послы уже со всей безопасностью доставили его в пределы его королевства, то возрадовался великой радостью и бросился восхвалять Спасителя, который оказал столь удивительные благодеяния ему и полякам; затем, призвав соседних епископов, а также церковных и светских мужей, он с огромной и многочисленной толпой всех чинов и сословий вышел навстречу святому телу и, когда встретил его, то вместе с духовенством, народом и всей свитой пал ниц, принял его, возвещая хвалу Богу сердцем и устами, и, привезя в Тшемешненский монастырь ¹⁸⁵ ордена регулярных каноников блаженного Августина, который его отец Мечислав, князь Польши, основал в начале принятия веры и наделил с удивительной щедростью, поместил там. Однако, по прошествии малого промежутка времени, желая ещё больше почтить тело святого Адальберта, он, собрав большую толпу епископов, церковных и светских мужей, с большой торжественностью и блеском доставил 20 октября ¹⁸⁶ святое тело из Тшемешно в город Гнезно, в то время цветущий и многолюдный, и с величайшими почестями положил в Гнезненской митрополичьей церкви, архиепископом которой этот святой был некоторое время; и в течение многих следующих после этого дней он в память о таком благодеянии проводил в Гнезно праздничные дни, раздавая бедным весьма щедрую милостыню и проявляя себя щедрым и любезным ко всем, обращавшимся к нему со своими нуждами. Когда же тело святого Божьего, Адальберта, было перенесено в Гнезно, муж Божий начал блистать постоянным совершением многих чудес, и стал превосходным помощником для взывающих к нему в различных своих недугах; по этой причине к гробу со святым телом начали стекаться массы людей не только из Польши, но даже из самых отдалённых германских и паннонских пределов, толпами идущих к нему и получающих утешение и исцеление. Совершённые им чудеса мы не включили в это сочинение, поскольку они и так записаны во многих книгах и мы не хотели выйти за рамки нашего тома.

Землетрясение в Польше и страшная комета.

В этом году было множество знамений и, прежде всего, землетрясение, считающееся у поляков дурным знаком. 14 декабря явилась комета, которая, словно горящий факел, далеко протянув огненный хвост по ясному небу, настолько устрашила всех своим блеском, что не только те, которые были в поле, но даже те, которые сидели дома, были поражены, словно ударом молнии ¹⁸⁷.

Смерть нескольких римских понтификов и различные случаи.

После смерти Бенедикта ¹⁸⁸, который пребывал в должности пять лет и шесть месяцев, или, согласно другим данным, десять лет, епископство пустовало пять дней; после того как его похоронили в церкви святого Петра, Иоанн ХIV ¹⁸⁹, он же Пётр, епископ Павии, наследовав, занимал кафедру восемь месяцев; страдая от голода в замке святого Ангела целых четыре месяца, он умер и был погребён в Ватикане; его сменил Иоанн ¹⁹⁰, родом римлянин, образованнейший муж, который сочинил несколько книг и прожил после этого недолго, а именно, четыре месяца; его преемником был другой [муж] этого имени – Иоанн ХV ¹⁹¹, родом римлянин. Патриций Кресценций ¹⁹² настолько утеснил его, что он покинул Город и отправил послов за императором Оттоном II, чтобы тот пришёл в Город; римляне, услышав об этом, вновь призывают его и, пав ниц, просят у него прощения и получают его. Он пребывал в должности десять лет, десять месяцев, семь дней и умер в Риме.

Папа Григорий V, возведённый на престол, вместе с императором Оттоном III назначает электоров империи.

После смерти Иоанна ХVI ¹⁹³ Григорий V, родом сакс, был возведён в папы по настоянию императора Оттона III, родственником которого он был; прежде его звали Бруно, и он был достопочтенным мужем и образцом добродетели. Когда же император Оттон III ушёл из города, Кресценцием был навязан за деньги [епископ] Пьяченцы и назван Иоанном ХVI ¹⁹⁴. Император, вернувшись в Рим из-за этого раскола, отрубает Кресценцию голову, а антипапу Иоанна велел ослепить и изувечить во многих членах, так что его герцогства ничем ему не помогли, и церкви был возвращён мир.

Известно, что этот Григорий вместе с Оттоном III учредил и назначил электоров империи ¹⁹⁵, которые остаются с тех пор и поныне: ни франки, ни итальянцы не смогли отменить это учреждение, не из-за какой-то вины саксов, но для предотвращения опасностей в будущем. Отсюда стих:

Майнцский, Трирский, Кёльнский [архиепископы]:

Кто бы из них ни был канцлером империи,

И пфальцграф стольник, герцог несущий меч,

Маркграф камерарий, чешский виночерпий;

Они назначают верховного государя над всеми в мире ¹⁹⁶.

Однако, как говорят некоторые, орёл потерял по этому поводу много перьев и в конце концов остался совершенно голым.

1001 год Господень.

Император Оттон III, намереваясь исполнить обет, приходит к святому Адальберту в Гнезно; Болеслав, князь Польши, выходит ему навстречу, к границам королевства, с почётом его принимает и пешком, по сукну, приводит его из Познани в Гнезно.

Когда замечательные и удивительные чудеса, которые милость Спасителя соизволила совершить ввиду заслуг своего святого, Адальберта, архиепископа Гнезненского, стали широко известны во многих землях, Оттон III, римский император, поражённый недугом и побуждаемый советами других своих доверенных ему лиц, начал в тревоге призывать святого Божьего Адальберта ради своего исцеления и, дав Господу обет, обещал лично прийти к его могиле, если ему удастся вернуть себе прежнее здоровье; дав обет, он удивительным образом, очевидно, благодаря призванию блаженного Адальберта, почувствовал себя освобождённым от той болезни, от которой страдал. Итак, намереваясь исполнить свой обет и преподнести святому телу достойные святого и его самого подарки, он в окружении множества князей и рыцарей отправился в Польшу ¹⁹⁷, чтобы, с одной стороны, исполнить свой обет, а с другой стороны, увидеть особу Болеслава, князя Польши, которого всеобщая молва превозносила великими похвалами; известно было, что он отправился в Польшу не только для того, чтобы увидеть тело блаженного Адальберта, покоящееся в Гнезно, но ещё более привлечённый славой Болеслава, князя Польши. Болеслав, князь Польши, загодя узнав о его прибытии из донесения многих людей, приготовил всё, посредством чего мог встретить и обеспечить столь блестящего гостя и его войска, вышел к границам Польши навстречу прибывающему императору с большой толпой воинов и своих придворных и встретил его со всем уважением и почестями; приняв его в своих землях, он щедро и в изобилии обеспечивает всем необходимым как его, так и всех его рыцарей, и напрямик приводит его в Познань. И поскольку император Оттон должен был по условию своего обета пройти к телу святого Адальберта пешком семь миль, он решил идти туда из Познани (ибо таково расстояние пути оттуда в Гнезно). Когда об этом стало известно Болеславу, он, желая оказать императору все возможные почести, решил весь путь от Познани до Гнезно, по которому собрался пройти император Оттон, устлать разноцветным сукном, чтобы император, ступая вместе с рыцарями, нигде не касался земли. Однако, хотя император Оттон и заявлял, что не достоин такого рода услуги и это будет ему скорее обузой, чем честью, он всё же, побеждённый просьбами Болеслава, и чтобы тот не мог пожаловаться, что его преданность и любезность отвергнуты, наконец, согласился с этим, и они, в то время как Болеслав сопровождал его со своими воинами также в пешем порядке, прибыли в Гнезно, где [Оттон] был принят архиепископом Гнезненским и прочими епископами, прелатами и баронами, а также благородными дамами и девицами, их дочерями, которым польский князь Болеслав велел собраться для приветствия и встречи императора, с великим уважением, благоговением и почестями, да и сам император также приветливо их встретил ввиду своего радушия. И уже тогда он не без некоторого удивления начал оценивать в душе и мыслях различную пышность и наряды разных чинов и благородных дам и девиц, различное и великолепное благодаря золоту, самоцветам, драгоценным камням и дорогому жемчугу убранство, которым они были обременены и украшены, идя на встречу с ним, и признавать в Болеславе, польском князе, королевские достоинства, уже давно известные ему по слухам, а именно, с какой быстротой он вершит дела, каким отличается усердием, какое трудолюбие выказывает в делах, какую храбрость в опасностях, и какое благоразумие в заботе обо всём; сверх того, благодаря ловкости и человечности, которые он тогда проявил в себе больше других, он стал ещё дороже как цезарю, так и всем его людям. Кроме того, встретив такую пышность, такие груды золота, самоцветов, пурпура и жемчуга, столько воинских чинов и отрядов, каких он не рассчитывал узреть ни в такой красе, ни в таком количестве, и, видя, сверх того, выдающиеся и великолепные деяния Болеслава уже не ушами, но лицом, челом и собственными глазами, он был поражён его видом и присутствием (враждебным великим именам) большим удивлением, нежели слухами о нём, так как он был весьма хитроумным и усердным правителем, и словом, и делом готовым ко всему, за что бы ни брался.

Комментарии

124. Все эти сведения почерпнуты из «Хроники монастыря в Брунвилларе», «Кёльнской королевской хроники» и «Хроники» Мартина Опавского, но датировка событий неверна: они имели место в 965 – 984 гг., а указаны под 991 г.

125. Первоначально Мавзолей Адриана (построен в 135 – 139 гг.). В средние века превращён папами в настоящую крепость.

126. Иоанн I Цимисхий.

127. Василий II. См. выше, прим. 115.

128. В битве при Котроне в 982 г.

129. Цезон (Дитрих I) – епископ Меца в 965 – 984 гг.

130. Оттон II умер 7 дек. 983 г.

131. Оттон III был помазан в короли не в Риме, а в Германии (в Ахене) 25 дек. 983 г.

132. Генрих II Сварливый (ум. 995 г.) – сын Генриха I, брата Оттона I, герцог Баварии в 955 – 976 и 985 – 995 гг. В 983 г. присвоил себе опеку над Оттоном III, надеясь захватить королевскую власть.

133. Эццо (ум. 1034 г. 21 мая) – пфальцграф Рейнский (Лотарингский) в 996 – 1034 гг. Женат на Матильде, дочери Оттона II.

134. Станислав был князем Смоленским (ПСРЛ, т. IХ, стр. 57).

135. Позвизд упоминается в «Повести временных лет» под 988 г. В Густынской летописи под 990 г. имеется запись о том, что Владимир дал Позвизду княжение на Волыни (ПВЛ под 6496 (988) г.; ПСРЛ, т. II, СПб., 1843, стр. 259).

136. Судислав (ум. 1063 г.) был князем Псковским. В 1036 г. был арестован своим братом Ярославом Мудрым и «посажен в поруб» (ПВЛ под 6544 (1036) г.). В 1059 г. был выпущен из поруба племянниками.

137. Либице – город у впадения р. Цидлины в Эльбу.

138. Среди братьев св. Адальберта, упомянутых у Козьмы Пражского, Завиша отсутствует.

139. По другим данным из братьев св. Адальберта уцелел не Поржей, а Собебор. Он бежал в Польшу и погиб в 1004 г. в Праге во время войны Болеслава I Храброго с чехами.

140. Майнцским архиепископом в это время был Виллигиз (в 975 – 1011 гг.).

141. Не Иоанн, а Бруно. О Григории V см. выше, прим. 109.

142. Отрывок о сне св. Адальберта взят из «Страданий св. Адальберта» ХII в.

143. Иоанн ХIII умер 6 сент. 972 г. О нём уже говорилось выше.

144. Бенедикт VI стал папой в конце 972 г. и умер в июле 974 г.

145. Свитгер.

146. В этом месте речь может идти не иначе как об основании монастыря ордена св. Норберта в Стшельно, которое Длугош по ошибке приписал Влоцлавецкому епископу.

147. Вторым Влоцлавецким епископом был Вернер (ок. 1148 г.).

148. Судя по всему, св. Адальберт был в Венгрии в 995 г.

149. Гейза I умер 1 февраля 997 г.

150. Ламберт I (ум. 1030 г.) был преемником Гомпо и епископом Краковским в 1016 – 1030 гг.

151. Был ли в действительности папа Дон II, неизвестно.

152. То, что здесь рассказано об этих князьях, взято из сочинения Птолемея Луккского.

153. Бонифаций VII – римский папа в июле 974 г. и с 984 г. по июль 985 г.

154. Бенедикт VII – римский папа в 974 – 983 гг.

155. Руперт (Роберт) – Майнцский, а не Гнезненский архиепископ – умер 13 янв. 975 г.

156. Св. Адальберт никогда не был архиепископом Гнезненским. Он также не имел никакого отношения к роду Розен.

157. Небольшая церковь св. Адальберта была воздвигнута на краковском рынке в том месте, где св. Адальберт обращался с речью к народу.

158. Ромове – легендарная прусская столица; располагалась в Надровии. О нравах, языческом культе и выведении названия Ромове от Рима Длугош почерпнул из хроники Николая Ерошина.

159. Название верховного жреца пруссов (Криве) произошло, вероятно, от искривлённой палки («кривули»), которая служила знаком для сбора людей.

160. Прусий II – царь Вифинии в 192 – 148 гг. до н.э.

161. Ганнибал (247 – 183 гг. до н.э.) – знаменитый карфагенский (пунийский) полководец. Был разбит в битве при Заме, бежал к вифинскому царю Пруссию II и, чтобы не попасть в руки римлян, покончил с собой.

162. Это место взято из сочинения Валерия Максима «Достопамятные деяния и изречения» (III, 7, 6).

163. Видимо, аттийцы, то есть жители Аттики, афиняне.

164. О мученичестве св. Адальберта Длугош написал, следуя «Житиям» святого мужа, написанным св. Бруно Кверфуртским и Иоанном Канапарием, а также утерянной «Жизнью св. Адальберта», чудесами св. Адальберта и хроникой монастыря в Брунвилларе.

165. Место неизвестно. Св. Адальберт был убит, очевидно, либо в Самбии, в месте, где впоследствии находились округа Теннкиттен и Лохштед, либо возле Эльбинга.

166. Бенедикт – итальянский монах-бенедиктинец из монастыря св. Ромуальда в Перее возле Равенны. Пришёл в Польшу, где, поселившись в Межеречье (Мендзыжече), вёл жизнь отшельника. 11 – 12 ноября 1003 г. он вместе с четырьмя указанными ниже спутниками был убит разбойниками. Все указанные лица не были спутниками св. Адальберта, но Длугош называет их таковыми, следуя некоторым чешским источникам, составленным много позже ХI в.

167. Болеслав I Храбрый просил королевскую корону не у Бенедикта VII (который умер в 985 г.), а у Сильвестра II.

168. Не епископ Ламберт, а аббат Астерик (Анастасий) был отправлен в 1001 г. послом в Рим, чтобы просить папу даровать королевскую корону Болеславу I Храброму. О миссии Ламберта см. Польско-венгерскую хронику, гл. 5.

169. Астерик (Анастасий) был учеником и другом св. Адальберта, монахом из монастыря на Авентине. Позднее он стал аббатом монастыря св. Мартина на Паннонской Горе (в Печвараде). В 1001 г. был отправлен в Рим добиваться королевской короны для Болеслава I Храброго, князя Польши, и Стефана I, герцога Венгрии. Но, сумев добыть корону лишь Стефану I, он с этого времени оставался в Венгрии, став архиепископом Эстергомским (в 1000 – 1037 гг.). Об Астерике см. Польско-венгерскую хронику, гл. 6.

170. В Печвараде – в 18 км к северо-востоку от г. Печ.

171. Имеется в виду племя восточнославянских хорватов, проживавших в Верхнем Поднепровье. О походе Владимира против хорватов «Повесть временных лет» сообщает под 993 г. (ПВЛ, стр. 54).

172. Вернее, печенеги. Половцы появились в Северном Причерноморье только в сер. ХI в.

173. Ныне Переяслав-Хмельницкий.

174. 7 февр. 999 г. (а не 998 г.).

175. Болеслав III Рыжий (ум. 1037 г.) – князь Чехии в 999 – 1002 гг. и 1003 г.

176. Венцеслав (Вацлав) – старший сын Болеслава II – умер ок. 998 г. Кроме Вацлава и Болеслава III у Болеслава II были ещё два сына – Яромир и Олдржих (Ульрих).

177. О поражении Владимира от печенегов и построении Преображенской церкви – не в Киеве, как пишет Длугош, а в Василеве, где произошла битва – см. ПВЛ, стр. 55 – 56.

178. Преображение Христово празднуется 6 августа и католиками, и православными.

179. Андреас (Свирад) – монах-отшельник, покровитель Словакии, по происхождению поляк (Х – ХI вв.). Он умер в монастыре в Нитре. В Венгрии его называли Зороард.

180. Бенедикт – отшельник и мученик, товарищ Андреаса (Свирада), монах в том же самом монастыре. Убит разбойниками. Время его смерти неизвестно.

181. См. выше, прим. 170.

182. Мешко I умер 25 мая 992 г. (а не в 999 г.).

183. Говоря о характере и талантах Болеслава I Храброго, Длугош отчасти повторяет «Хронику» Галла Анонима, отчасти приводит собственные мысли.

184. Ср. Ливий, ХХХIХ, 40, 5, где говорится о М. П. Катоне.

185. Монастырь в Тшемешно – один из древнейших в Польше; в ХI в. принадлежал монахам-бенедиктинцам, а в ХII в. перешёл во владение регулярных каноников.

186. Праздник Перенесения тела св. Адальберта отмечается 20 октября, но в некоторых источниках указывается и другой день (6 ноября).

187. Сведения о землетрясении и комете, которых вне всякого сомнения не было в Польше, взяты Длугошем из «Хронографии» Сигиберта из Жамблу.

188. Имеется в виду Бенедикт VII, который умер в 983 г. и правил всего год.

189. Иоанн ХIV (Пётр из Павии) – римский папа с 10 дек. 983 г. по 20 авг. 984 г. До вступления на папский престол был епископом Павии и канцлером императора Оттона II. На Пасху 984 г. в Рим вернулся Бонифаций VII, который заключил Иоанна ХIV в замок св. Ангела, где тот и умер спустя четыре месяца (20 авг. 984 г.).

190. Не Иоанн, а Бонифаций VII, как уже говорилось выше.

191. Иоанн ХV (ум. 996 г. март) – римский папа с августа 985 г. по март 996 г.

192. Иоанн Кресценций – римский патриций, сын Альберика. В 998 г. был казнён по приказу Оттона III.

193. Вернее, Иоанна ХV.

194. Иоанн ХVI Филагат – антипапа с февр. 997 г. по март 998 г.. По национальности – грек. До этого – епископ Пьяченцы (в 988 – 997 гг.), аббат Нонантулы.

195. Во времена Оттона III король украшался королевской короной тремя мужами, достигшими высших церковных должностей (архиепископами Кёльнским, Майнцским и Трирским). Коллегия семи электоров (выборщиков) была учреждена Карлом IV в т.н. «Золотой булле» в 1356 г.

196. Этот стих можно прочесть у Мартина Опавского (MGH, т. ХХII, стр. 466) и в хрониках Ролевинка, которые называются Fasciculus temporum и где также вставлена басня про орла.

197. Визит Оттона III в Польшу относится к 1000 г. (а не к 1001 г., как у Длугоша). При описании этого события Длугош следует в основном «Хронике» Галла Анонима, Великопольской хронике и «Чудесам св. Адальберта». При этом он ничего не сообщает о принятых во время этого визита решениях, касающихся организации церкви в Польше.

Источник: Ioannis Dlugossii Annales seu cronicae incliti regni Poloniae. Liber 1/2. Warszawa. 1964