(1798-1801)

Том третий исторического сочинения, названного "Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий", принадлежащего перу выдающегося ученого, который, шествуя в облачении мудрости, украсившей его всеми своими драгоценными сокровищами, и первенствуя в науках, изучал необыкновенные события своего времени, — одаренного талантами шейха 'Абд ар-Рахмана ал-Джабарти ханифита ¹, — да осыплет его бог всевышний милостями и да ниспошлет ему незримые благодеяния свои. [49]

/2/ Во имя Аллаха милостивого, милосердного!

Год тысяча двести тринадцатый

(15.VI.1798—4.VI.1799).

Это первый год великих кровопролитных сражений, выдающихся событий, горестных происшествий и ужасающих бедствий, год, когда возрастало зло, а испытания и невзгоды следовали одно за другим, когда ничто не было прочным и нарушился обычный ход вещей, год крушения устоев, непрерывных ужасов, многих перемен, расстройства управления, огромных разрушений и всеобщего разорения. Напряженность дошла до предела.

"Господь твой не был таким, чтобы погубить селения несправедливо, раз жители их творили благое" (Коран, XI, 119).

Воскресенье, 10 числа священного месяца мухаррама ² 1213 года (24.VI.1798). Прибыли курьеры из Александрии с письмами, в которых содержалось сообщение о том, что в четверг 7 мухаррама десять английских кораблей прибыли в порт и остановились на некотором расстоянии от берега, так что жители порта видели их. Спустя некоторое время прибыли еще пятнадцать кораблей.

Жители города ожидали их дальнейших действий. В это время со стороны англичан отчалила маленькая лодка, в которой находилось десять человек. Англичане высадились на берег, встретились со знатными людьми города и его правителем, которому принадлежала в городе вся власть. Правителем [50] города в это время был сейид ³ Мухаммад Кураим ⁴, о котором мы будем говорить в дальнейшем.

Представители местной власти беседовали с англичанами и осведомились о цели их прибытия. Те сообщили, что они прибыли для поисков французов, так как последние отплыли в составе большой эскадры в неизвестном направлении. "Мы не знаем, куда они направились, — говорили они. — Возможно, они нападут на вас, а вы не будете в состоянии отразить их натиск и "е сможете помешать им".

Однако сейид Мухаммад Кураим не поверил их словам, заподозрив в них ловушку, и потому александрийцы разговаривали с англичанами грубо.

Тогда посланцы англичан сказали: "Мы расположим наши корабли в море для охраны порта и просим лишь снабдить нас водой /3/ и провизией за свою цену". Представители местной власти отказали им в этом, говоря: "Эта страна принадлежит султану, и ни французы, ни иные чужестранцы не имеют здесь прав. Уходите от нас!"

С этим посланцы англичан возвратились на корабль, и англичане отплыли в море, чтобы запастись провизией за пределами Александрии. "Бог совершает дела, которые записаны в его предначертаниях" (Коран, VIII, 46).

Жители Александрии написали кашифу ⁵ провинции ал-Бухайры ⁶, чтобы он собрал бедуинов ⁷ и привел их для защиты города, а также отправили множество писем в Каир.

Когда жители Каира прочли эти письма, они заволновались и начали обсуждать между собой содержание этих писем. В городе начались различные толки и поползли тревожные слухи.

На третий день после получения первых писем в город были доставлены новые письма, содержавшие сообщение о том, что прибывшие в Александрию английские корабли покинули порт. Жители успокоились, и всякие разговоры прекратились. Что касается мамлюкских беев ⁸, то они полагались на свою силу и потому, не придавая никакого значения этим [51] сообщениям, вовсе ими не интересовались, считая, что если бы даже все европейцы высадились в Египте, то и они не сумели бы устоять при встрече с мамлюкским войском, которое растоптало бы их своей конницей.

В среду, 20 числа упомянутого месяца (4.VII.1798), прибыли письма из Александрии, Розетты и Даманхура ⁹. [В них говорилось] о том, что в понедельник 18 числа большая французская эскадра прибыла в Александрию и стала на рейде. Несколько французов высадились на берег и потребовали встречи с консулом ¹⁰ и некоторыми из жителей города, а когда последние явились, французы задержали их у себя.

С наступлением ночи французские корабли направились в сторону острова ал-'Аджами ¹¹ и выгрузили на египетский берег солдат и военное имущество, и к утру, незаметно для жителей Александрии, французские солдаты, подобно саранче, распространились вокруг города.

Тогда жители Александрии вместе с бедуинами провинции ал-Бухайры и кашифом этой провинции вышли против французов, однако отразить их натиск и остановить их не сумели. Войско александрийцев отступило, а кашиф и бывшие с ним бедуины потерпели поражение.

Жители Александрии вернулись под прикрытие своих домов и стен. Тогда французские солдаты вступили в город, и значительное их число рассеялось по всей его территории. В течение всего этого времени жители города нападали на них, чтобы защитить себя и свои семьи, и, сражаясь, оказывали сопротивление врагам. Но когда жители Александрии дошли до изнеможения и поняли, что им в любом случае придется сдаться и что они не подготовлены к борьбе, так как в их укреплениях отсутствует военное снаряжение и порох, а к тому же увидели, что враг многочислен и превосходит их количеством, они запросили мира.

Французы гарантировали им безопасность, прекратили военные действия и приказали жителям покинуть укрепленные позиции. Затем они объявили в городе "аман" ¹² и подняли свои флаги. Они потребовали к себе знатных людей города, а когда [52] те явились, обязали их собрать все оружие и сдать его. Они потребовали также, чтобы жители носили на груди поверх одежды кокарду. Кокарда состояла из трех кусочков сукна, шелка или какой-либо другой ткани черного, красного и белого цветов, в форме круга, величиной с реал ¹³, наложенных один на другой. Каждый круг был меньше, чем тот, который был под ним, так что эти три цвета были расположены тремя окружностями, одна вокруг другой.

Когда известия обо всем этом достигли Каира, жителей города охватил страх. Большинство их решило бежать из города. Что касается мамлкжских беев, то Ибрахим-бей ¹⁴отправился в Каср ал-'Айни ¹⁵. К нему прибыл Мурад-бей ¹⁶, проживавший в Гизе ¹⁷. Там же собрались остальные эмиры, улемы ¹⁸ и кади ¹⁹. Они обсудили создавшееся положение и приняли решение послать в Стамбул письмо с сообщением о происходящих событиях. Они поручили также Мурад-бею подготовить войско, выйти навстречу французам и сразиться с ними. На этом совет закончился.

Письмо было написано, и Бакр-паша ²⁰ отправил своего курьера сухопутным путем в Стамбул, "чтобы привезти противоядие из Ирака" (Пословица со значением: "как будто оттуда могла прийти помощь" (пока противоядие привезут из Ирака — укушенный змеей умрет). Встречается у Са'ди (см.: Са'ди, Гулистан. Критический текст, перевод, предисловие и примечания Р. М. Алиева, М., 1959, стр. 71 и 81).

Затем мамлюки начали готовиться к отправке в Александрию. На все необходимые приготовления они потратили пять дней. Они начали конфисковать имущество жителей и брали бесплатно большую часть того, в чем нуждались.

В пятницу после молитвы Мурад-бей выступил в ал-Джиср ал-Асвад ²¹, где и разбил лагерь. Он провел там два дня, пока не собрались полностью его солдаты и санджакское войско ²².

/4/ Сюда же прибыли его приближенные, жившие с ним в Гизе,

'Али-паша ат-Тарабулуси ²³ и Насиф-паша (В тексте иногда Насух-паша). Он взял с собой также большое количество пушек и пороха. [53]

Мурад-бей двигался по берегу с кавалерией, в то время как, пехота, состоявшая из турецких солдат, греков и магрибинцев ²⁴,передвигалась по реке на маленьких галиотах, которые приказал построить упомянутый эмир.

Когда Мурад-бей покидал ал-Джиср ал-Асвад, он по совету

Али-паши отправил в Каир приказ об изготовлении очень толстой и прочной железной цепи длиной в сто тридцать локтей.

Эту цепь собирались протянуть с одного берега Нила на другой возле башни Мугизал ²⁵, там, где река суживается, чтобы таким образом помешать французским кораблям подняться вверх по Нилу.

Мурад-бей приказал также вдоль цепи поперек реки расположить корабли, соорудить на них укрепления и установить пушки. Он полагал, что французы не решатся вступить в бой с мамлюками на суше, а будут наступать по реке и сражаться с мамлюками только на кораблях и что мамлюки сумеют выдержать натиск французов и вести с ними бой до прибытия помощи. Но дело обернулось не так. После того как французы заняли Александрию, они двинулись по западному берегу Нила, не встречая никаких препятствий.

Когда Мурад-бей покидал город, на улицах Каира воцарялось уныние. Жители волновались, по городу поползли тревожные слухи. Дороги стали небезопасны, и в ночное время на окраинах города стали появляться разбойники. Люди перестали ходить по улицам и дорогам после захода солнца.

[В связи с таким положением дел] ага ²⁶ и вали ²⁷ распорядились открывать рынки и кофейни в ночное время и вывешивать фонари на домах и лавках. Это делалось, во-первых, чтобы успокоить и ободрить жителей, а во-вторых, из страха перед приходом иноземцев в город. В понедельник было получено сообщение о том, что французы находятся около Даманхура и Розетты. Большая часть Жителей этих городов в беспорядке бежала в Фувва ²⁸ и его окрестности, а некоторые жители попросили "аман" и остались в городе. Так поступили самые разумные.

За время пребывания в Александрии французы написали [54] манифест, отпечатали его ²⁹ и для успокоения жителей стали рассылать в города, к которым подходили. Эти листовки попали
в Каир с группой военнопленных, которых французы обнаружили на острове Мальта и привезли с собой ³⁰. Часть их за день или за два дня до вступления французов прибыла в Булак ³¹, принеся с собой несколько листовок. Среди них были магрибинцы. Некоторые из них были шпионы. По религии они, как и жители Мальты, были христиане и знали иностранные языки.

Вот текст этой прокламации:

"Во имя бога милостивого, милосердного. Нет бога, кроме Аллаха. ,,Хвала Аллаху, который не брал себе детей, и не было у него сотоварища в царстве..." (Коран, XVII, 111)

От имени французского народа, опирающегося на принципы свободы и равенства, Бонапарт, верховный главнокомандующий и эмир французской армии, доводит до сведения всех жителей Египта, что с давних пор санджаки, которые управляют Египтом, унижают французский народ и относятся с пренебрежением к его правам, чиня по отношению к французским купцам различные обиды и злоупотребления. Но час возмездия настал.

Вот уже много веков эта клика, состоящая из привезенных с Кавказа и из Грузии рабов, угнетает самую лучшую в мире страну. Но всемогущий бог, властитель вселенной, повелел, чтобы их государство было уничтожено.

Египтяне! Вам было сказано, что я прибыл в эту страну, чтобы уничтожить вашу религию. Но это явная ложь — не верьте ей. Скажите тем, кто распространяет эти слухи, что я прибыл сюда лишь для того, чтобы освободить ваши права из-под власти тиранов, и что я больше, чем мамлюки, поклоняюсь богу всевышнему и почитаю пророка его и великий Коран. Скажите им также, что все люди равны перед богом и отличают одних от других только разум, достоинства /5/ и знания.

Но мамлюки бесконечно далеки от всего, что составляет разум и человеческое достоинство. Что же так отличает их от [55] других людей, что дает им исключительное право владеть Египтом и всем лучшим, что есть в стране: прекрасными рабынями, чистокровными конями, роскошными жилищами?

Если египетская земля является поместьем мамлюков, то пусть они нам покажут документ на право владения, который написал бы для них бог.

Но повелитель вселенной милостив, милосерден и справедлив, и при могущественном содействии всевышнего отныне и впредь всякий житель Египта сможет занимать выслав должности и добиваться высших почестей ³². Наиболее образованные, справедливые и умные из вас будут управлять делами, и тахим образом улучшится положение всего народа.

Прежде были на египетской земле крупные города, широкие каналы, велась оживленная торговля. Что уничтожило все это, если не тирания и алчность мамлюков? Шейхи ³³, кади, имамы ³⁴, чорбаджи ³⁵, знатные вельможи государства! Скажите своему народу, что французы также истинные мусульмане. Доказательством этого является то, что они пришли в Великий Рим и уничтожили власть папы ³⁶, который постоянно подстрекал христиан к войне против мусульман, а после этого отправились на остров Мальту и изгнали оттуда рыцарей, утверждавших, что бог всевышний повелел им вести войну с мусульманами.

Вместе с тем французы во все времена были истинными друзьями его величества турецкого султана, — да продлит бог его царствование, — и врагами его врагов. Мамлюки же, напротив, отказываются повиноваться султану, не подчиняются приказу его и повинуются только лишь своим собственным прихотям.

Да будут дважды благословенны те жители Египта, которые без промедления перейдут на нашу сторону, — их положение улучшится, и они повысятся в чинах. Да будут благословенны также те, которые останутся у себя дома и не присоединятся ни к одной из воюющих сторон. Когда они нас узнают лучше, они поспешат стать на нашу сторону от всего сердца. Но горе, горе тем, которые станут на сторону мамлюков и [56] будут сражаться против нас. Не найдут они после этого пути к спасению и бесследно исчезнут.

Статья первая. Все деревни, расположенные на расстоянии трех часов пути от места, где проходят французские войска, должны послать к французскому главнокомандующему делегацию, чтобы сообщить ему, что они повинуются и что они вывесили французский флаг — белый, синий и красный.

Статья вторая. Всякая деревня, которая 'восстанет против французской армии, будет сожжена.

Статья третья. Каждая подчинившаяся французской армии деревня должна вывесить также флаг почитаемого нами турецкого султана, — да продлит бог его жизнь.

Статья четвертая. Шейхи каждой деревни немедленно опечатают все имущество мамлюков (ризки ³⁷, дома и прочее имущество) и будут старательно следить за тем, чтобы ничего не пропало.

Статья пятая. Шейхи, улемы, кади, имамы должны продолжать исполнять свои обязанности. Каждый должен спокойно оставаться "а своем месте. Молитвы будут читаться в мечетях, как обычно. Все египтяне должны благодарить бога всевышнего за избавление от власти мамлюков, произнося громким голосом: "Вечная слава султану Османской империи, вечная слава французской армии, проклятие мамлюкам, счастье народу Египта!"

Написано в ставке главнокомандующего в Александрии 13 мессидора VI года Французской республики, или в конце мухаррама 1213 года хиджры. Конец. Точно соответствует оригиналу".

В четверг 22 мухаррама (6.VII.1798) в Каир поступило сообщение, что французы достигли района Фувва и ар-Рахманийи ³⁸.

Месяц сафар ³⁹ 1213 г. (15, VII. — 12.VIII.1798).

В воскресенье, первый день месяца сафара (15.VII.1798). поступило сообщение о том, что в пятницу, 29 мухаррама, /6/ египетская армия встретилась с французской армией. После короткой стычки, продолжавшейся менее часа, Мурад-бей и его отряд [57] обратились в бегство. Это было не настоящее сражение, а лишь столкновение передовых частей двух армий, так как с обеих сторон было незначительное количество убитых. В этом сражении сгорели корабли Мурад-бея с находившимися на них боеприпасами и морским снаряжением. Погиб также начальник артиллерии Халил ал-Курдли, храбро сражавшийся в этом бою на реке.

Богу было угодно, чтобы во время сражения загорелся парус и огонь попал в пороховой склад. Пламя охватило весь корабль, и находившиеся на нем солдаты и их начальник загорелись и взлетели на воздух.

Когда Мурад-бей это увидел, его охватил ужас. Оставив пушки и тяжелое снаряжение, он обратился в бегство. За ним последовала его кавалерия. Пехотинцы сели на лодки и направились к Каиру.

Известие о происшедшем достигло Каира и усилило тревогу жителей. Ибрахим-бей направился в Булак. Туда прибыли также паша, улемы и другие видные жители города. Они обсудили это важное событие и пришли к единому мнению о необходимости построить укрепления от Булака до Шубра ⁴⁰. Ибрахим-бею с его кашифами и мамлюками было поручено остаться в Булаке.

После отъезда Мурад-бея улемы собирались каждый день в ал-Азхаре ⁴¹ и читали сочинение ал-Бухари ⁴² и другие молитвы. Шейхи ал-Ахмадийи, ар-Рифа'ийи, ал-Барахимы, ал-Кадирийи, ас-Са'дийи ⁴³ и других дервишских сект собирались в мечети ал-Азхар и молились богу. То же самое делали учащиеся в школах, упоминая имя Милостивого и другие имена бога.

В понедельник Мурад-бей прибыл в Инбаба ⁴⁴ и приказал приступить к постройке укреплений от Инбаба до Баштила ⁴⁵. Работой руководил он лично, его санджаки, эмиры и хушдаши ⁴⁶. Общую организацию дела и наблюдение за порядком взяли на себя он сам, Али-паша ат-Тарабулуси и Насух-паша. Они приказали доставить большие корабли и галиоты, которые были построены в Гизе, и расположили их у берега около Инбаба. Они погрузили на них солдат и пушки. Западный и [58] восточный берега реки были заполнены кавалерией, пехотой и артиллерией и покрыты укреплениями.

Однако все эти приготовления не успокоили эмиров. Как только прибыло первое известие из Александрии, они начали перевозить свое имущество из больших, всем известных домов в маленькие, про которые никто не знал. Перевозка вещей продолжалась целые ночи напролет. Они размещали свое имущество также у друзей и доверенных лиц, а некоторые из них отправляли свои вещи в деревню. Они начали также спешно отправлять грузы, готовить грузовых животных и снаряжение для отъезда.

Когда жители города увидели это, их охватил большой страх. Богатые люди начали готовиться к бегству, и если бы эмиры не удерживали их, не ругали и не грозили тем, кто хотел уехать, в Каире не осталось бы ни одного состоятельного человека.

Во вторник протрубили сигнальные трубы, и жителям было объявлено, чтобы они выходили из города и направлялись к укрепленным позициям. Эти призывы повторялись каждый день. Жители запирали лавки и рынки и отправлялись все в Булак. Члены ремесленных цехов ⁴⁷ собирали между собой деньги и на них делали палатки для защитников города или, сидя в раз рушенных домах и мечетях, изготовляли все, в чем те нуждались.

Некоторые каирцы изъявили желание взять на себя расходы по содержанию солдат, и среди них были такие, которые снабжали целый отряд магрибинцев или сирийцев оружием продовольствием и тому подобным, так что все жители отдавали все свои силы и делали все, что только могли и что разрешали им их средства. В это время никто ничего не жалел для общего дела. Но судьба не благоприятствовала жителям

Факиры и дервиши вышли с барабанами, дудками, флагами и кастаньетами. Они вопили, кричали, молились, произнося хором имя Аллаха.

/7/ Сейид 'Омар-эфенди, накиб ал-ашраф ⁴⁸ поднялся в крепость и вернулся оттуда с большим знаменем, которое народ [59] называл "знаменем пророка", и пронес его от крепости до Булака. Перед ним и вокруг него шли тысячи людей из простого народа с дубинами и палками. Они шумели и выкрикивали: "Нет бога, кроме Аллаха", "Аллах велик". Они несли барабаны, дудки и другие инструменты.

Что касается Каира, то улицы его опустели и в домах не осталось никого, кроме женщин, маленьких детей и больных, которые не могли двигаться и потому прятались вместе с женщинами. Рынки опустели. Улицы стали грязными, так как их не подметали и не поливали.

В городе поднялись цены на порох и свинец. Ратл ⁴⁹ пороха стоил шестьдесят пара ⁵⁰, а ратл свинца — девяносто пара. Подорожало также оружие всех видов, и его стало мало. Большинство жителей ушли с дубинами, палками и кнутами погонщиков скота.

Шейхи улемов ⁵¹ поместились в небольшой мечети 'Али-бея ⁵² в Булаке. Они молились богу и просили его о победе. Некоторые жители также расположились для молитвы в домах, молельнях и в палатках.

Таким образом, все мужчины Каира перебрались в Булак и жили там с того момента, как был разбит лагерь Ибрахим-бея, и до самого поражения. Только небольшое количество людей, не сумевших найти себе места и ночлега в Булаке, возвращались вечером в свои дома, ночевали в них, а утром приходили в Булак.

Бедуинам, кочевавшим в окрестностях Каира, Ибрахим-бей приказал находиться в авангарде в районе Шубра и по соседству. Мурад-бей собрал также значительное число бедуинов ал-Бухайры, Гизы, Верхнего Египта ⁵³, племена ал-Хабирийа, ал-Ки'ан, Авлад 'Али, ал-Ханади и другие.

В Булак с каждым днем прибывало все больше и больше народа, и страх людей возрастал. Положение бедняков, добывающих ежедневно средства к существованию, ухудшилось из-за отсутствия работы и из-за большого скопления людей в одном месте.

Дороги стали небезопасны. Люди нападали друг на друга, [60] так как власти, занятые неожиданно обрушившимся на них бедствием, не обращали "а это внимания.

Жители селений также поднялись. Люди убивали и грабили друг друга, а бедуины нападали на окраины и окрестности селений. По всему Египту совершались убийства и грабежи, пути были перерезаны. Везде царило зло. Имущество подвергалось разграблению, и угодья приходили в упадок. Нет возможности перечислить все то, к чему приводило в это время падение нравов.

Мамлюкские беи приказали собрать находившихся в Каире европейских купцов и заключить их в крепость или в дома самих беев. В домах европейцев, христиан — сирийцев, коптов ⁵⁴, греков, а также в церквах и монастырях были произведены обыски: везде искали оружие. Простой народ хотел перебить всех христиан и евреев, но власти воспрепятствовали этому, а если бы не вмешательство властей, народ перебил бы их всех во время смуты.

Между тем слухи о приближении французов к Каиру все росли. Среди жителей высказывались различные мнения о том, по какой дороге продвигаются французы. Некоторые говорили, что они идут по западному берегу Нила. Другие полагали, что они приближаются по восточному берегу. Были, наконец, такие, которые считали, что французы двигаются сразу по обоим берегам.

Но ни один из мамлюкских военачальников не постарался выслать разведчика или отряд, чтобы начать сражение с противником до его приближения к окрестностям Каира и вступления в город — напротив, и Ибрахим-бей, и Мурад-бей, собрав войско, оставались без движения на своих местах и ожидали, что произойдет. Кроме того, на пути противника не было ни крепости, ни укреплений, ни траншей. Все это было результатом плохого управления мамлюков и их пренебрежения к противнику.

В пятницу, 6-го числа того же месяца (20.VII.1798), французы подошли к селению ал-Джиср ал-Асвад, а в субботу утром подступили к Умм Динар ⁵⁵. [61]

В это время собралась огромная толпа, состоявшая из солдат, жителей города и крестьян из селений, находившихся по соседству с Каиром. Однако между солдатами начались раздоры, и их решимость истощилась. Они пришли в замешательство и дрожали за свою жизнь, благополучие и удобства. Вместе с тем они кичились /8/ своим одеянием, обольщались своей численностью и с презрением и пренебрежением относились к силе врагов. Все это было причиной их поражения и разгрома.

Существовало предположение, что французы подойдут к городу, двигаясь по обеим сторонам реки. В лагере Ибрахим-бея даже распространился слух, что они уже наступают по обоим берегам. На самом деле французы двигались только по западному берегу.

В полдень отряд кавалерии, находившийся на западном берегу Нила, направился в сторону Баштила — селения, расположенного около Инбаба, встретился с авангардом французов и атаковал его в конном строю. Французы открыли по всадникам непрерывный ружейный огонь. Обе стороны храбро сражались. Аййуб-бей ад-Дафтардар ⁵⁶, 'Абдаллах Кашиф ал-Джарф ⁵⁷, множество кашифов Мухаммад-бея ал-Алфи ⁵⁸ и их мамлюков были убиты. Остатки мамлюкского отряда преследовал отряд французских войск в количестве около шести тысяч человек, во главе с генералом Дезе ⁵⁹, который после завоевания Верхнего Египта был назначен его правителем. Что касается великого Бонапарта, то он при сражении не присутствовал, а находился на большом расстоянии от поля боя и прибыл лишь после поражения мамлюков.

Когда отряд французов приблизился к укрепленным позициям Мурад-бея, между противниками началась артиллерийская перестрелка. Моряки также приняли участие в сражении. Большое число солдат-арнаутов ⁶⁰, прибывших из Дамиетты и высадившихся в Инбаба, присоединилось к пехоте и вместе с нею сражалось на укреплениях.

Когда собравшиеся на восточном берегу реки простолюдины и разный сброд увидели, что началось сражение, и услышали его шум, они начали кричать и шуметь. Они выкрикивали: "О [62] боже милосердный! О люди божьи!" и всякие тому подобные восклицания, как будто они сами сражались и хотели одолеть врага своими воплями и шумом. Разумные люди останавливали их, приказывая прекратить весь этот крик. Они объясняли им, что посланник божий, его сподвижники и воины сражались не воплями и криками, а ударами мечей и копий. Однако никто не слушал их, и все продолжали шуметь, так что ничего нельзя было разобрать.

Большая группа эмиров и солдат из восточного лагеря, в том числе Ибрахим-бей ал-Вали ⁶¹, пытались переправиться на западный берег на лодках. На берегу получилась страшная давка, так как было только одно место для переправы и очень мало лодок. Переправляющиеся достигли противоположного берега лишь тогда, когда войско Мурад-бея уже потерпело поражение. Поднялся ветер, который усилил волнение на реке и поднял тучи песчаной пыли. Ветер дул со стороны противника в сторону египтян, так что те не могли открыть глаз от пыли. Как было установлено, это была одна из главных причин поражения.

Затем авангард французов, выступивший для сражения с войском Мурад-бея, разделился на части, согласно военной тактике, принятой во французской армии. Французы приблизились к укреплениям таким образом, что армия Мурад-бея оказалась окруженной.

Забили барабаны, один за другим следовали ружейные залпы, грянули пушки. Подул сильный ветер, поднял тучи пыли, так что от порохового дыма и пыли все потемнело. От непрерывных выстрелов заложило уши, и людям казалось, что земля сотрясается и небеса падают на землю.

Сражение продолжалось около трех четвертей часа. Армия, находившаяся на западном берегу, потерпела поражение, множество мамлюкских всадников потонуло в Ниле, так как они были окружены противником, а кругом было темно. Некоторые попали в плен к французам. Французы захватили укрепленные позиции. Мурад-бей со своей свитой бежал в Гизу. Он поднялся в свой дворец, пробыл в нем около четверти часа, а затем отправился в сторону Верхнего Египта. [63]

На поле боя в Инбаба остались трупы убитых, одежда, различное военное имущество, оружие и домашняя утварь. Все это валялось под ногами.

Среди тех, кто бросился в реку, были Сулайман-бей, известный под именем Ага ⁶², и брат его Ибрахим-бей ал-Вали. Сулайман-бей сумел спастись, а Ибрахим-бей младший утонул. Он был зятем Ибрахим-бея старшего.

После того как армия, находившаяся на западном берегу, потерпела поражение, /9/ французы перетащили на восточный берег свои пушки и ружья и открыли из них огонь. Убедившись в поражении мамлюков, люди, находившиеся на другом берегу, Подняли страшный крик.

Ибрахим-бей, паша, эмиры, солдаты и жители оставили в Булаке все тяжелые вещи, палатки и тому подобное, не взяв ничего, и сразу же обратились в бегство.

Ибрахим-бей, паша и эмиры направились в сторону ал-'Адлийи ⁶³. Что касается жителей, то они в страшной панике устремились в сторону города. Группа за группой входили они в Каир, охваченные страхом и ужасом и ожидая гибели. Они вопили, плакали и просили бога избавить их от напастей этого ужасного дня. В домах женщины рыдали во весь голос. Все это происходило перед заходом солнца.

После того как Ибрахим-бей обосновался в ал-'Адлийе, он послал за своим гаремом ⁶⁴. Так же поступили и другие эмиры. Некоторых женщин посадили верхом на лошадей, других — на мулов, ослов и верблюдов, а некоторые, например рабыни и служанки, пошли пешком. В продолжение всей ночи множество жителей уходило из города. Некоторые увозили свои семьи, а другие спасались сами. Никто не интересовался судьбой остальных, так как каждый был занят тем, чтобы спасти себя и своих близких. В эту ночь большая часть жителей Каира покинулa город. Некоторые отправились в Верхний Египет, а многие пошли на Восток.

В Каире остались лишь люди, которые шли навстречу опасности, или те, которые не могли уйти, так как у них не было сил и средств для того, чтобы перевезти семью и детей и жить на [64] чужбине, поэтому они покорно ожидали своей участи. Они покорились своей судьбе и положились на бога, который является вершителем всех дел.

Больше всего люди были напуганы распространивши, шея среди жителей слухами о том, что французы вечером вошли в Булак и сожгли его и Гизу и что их передовые части достигли Баб ал-Хадид ⁶⁵. При этом говорили, будто на своем пути они все сжигают, всех убивают и насилуют женщин.

Основанием для этих слухов послужило то обстоятельство, что некоторые моряки из армии Мурад-бея, находившиеся на галиоте возле пристани в Инбаба, удостоверившись в поражении мамлюков, подожгли свой галиот. Так же поступил и Мурад-бей. Покидая Гизу, он приказал вывести большой галиот, который стоял перед его дворцом, чтобы он сопровождал его по пути в Верхний Египет. Его немного сдвинули с места, но из-за низкого уровня воды в реке он сел на мель. На нем находилось значительное количество военного имущества и боеприпасов. Мурад-бей приказал также сжечь его. Пламя пожара поднялось со стороны Гизы и Булака. Жители Каира думали, даже были убеждены, что французы сожгли оба города, и потому пришли в волнение; их беспокойство еще более возросло.

Знатные люди города, эфенди ⁶⁶, солдаты янычарских корпусов ⁶⁷ и их начальники, накиб ал-ашраф и некоторые из влиятельных шейхов покинули город.

Когда простые люди увидели это, их беспокойство и страх возросли еще более. Они решили присоединиться к тем, кто покидал город, и бежать вместе с ними. Но трудность их положения состояла в том, что они не знали, куда идти, какую дорогу избрать и где обосноваться. Не зная пути, они следовали друг за другом и пробирались украдкой.

Даже хромого осла или какого-нибудь немощного мула можно было купить лишь за двойную цену. Большинство жителей уходило пешком. Свой скарб мужчины уносили на голове, а жены несли детей. Те, кому было на чем ехать, усаживали своих жен и дочерей верхом, а сами шли пешком следом. Большинству женщин пришлось брести в ночной темноте, лица их были [65] печальны, а за спинами их плакали дети. Все это происходило в ночь на воскресенье и в воскресенье утром.

Покидая город, каждый брал с собой столько вещей, сколько мог унести. Когда жители города выходили за городские ворота и оказывались в пустыне, на них нападали бедуины и феллахи и отбирали у них вещи, одежду и припасы, так что им больше нечем было прикрыть свою наготу и утолить голод.

Бедуины награбили такое огромное количество вещей, что и сосчитать невозможно. В ту ночь из Каира, без сомнения, было вынесено в два раза больше богатств, чем оставалось в городе, так как большую часть ценностей, принадлежавших эмирам, знатным лицам и их женам, /10/ захватили с собой их друзья и большинство состоятельных людей. Последние вынесли также и свои ценности. Немощные люди, которые не в состоянии были уехать, доверили свои деньги, ценности, а также заклады и вещи, отданные им на хранение отправившимися в хадж ⁶⁸ магрибинцами и другими людьми, находившимися в отъезде, своим соседям или друзьям, покидавшим город. Все это пропало.

Говорили, что бедуины убивали тех, кто пытался защитить себя и свое имущество. Они срывали одежду с женщин, среди которых были жены высокопоставленных лиц и знатные женщины, и насиловали их.

Были такие, которые покинули город позднее других и потому не успели уйти далеко. Когда до них дошли сведения о том, какая судьба постигла ушедших ранее, они вернулись. Были и такие, которые все же отважились идти дальше, полагаясь на свою многочисленность, силу и охрану. Некоторые из них спаслись, иные погибли.

Ночь и утро следующего дня были наполнены самыми ужасными происшествиями. Никогда ничего похожего не случалось в Египте, мы не слышали, чтобы прошлые поколения переживали что-либо подобное. А ведь пережить — это не то, что слышать.

Когда наступило утро упомянутого воскресенья, люди не знали, что с ними дальше произойдет, и ожидали вступления французов и всяческих бедствий. [66]

Многие из покинувших город вернулись в печальном состоянии. Они были полураздеты и напуганы. Выяснилось, что французы не перешли на восточный берег Нила и что горели корабли, как мы об этом говорили выше.

Некоторые улемы и шейхи собрались в ал-Азхаре, посовещались между собой и решили отправить письмо французам и ожидать их ответа. Они написали письмо, а повезли его один магрибинец, знавший французский язык, и его друг. Посланцы отправились, а через некоторое время возвратились и сообщили, что их встретил лично главнокомандующий, которому они и вручили письмо. Переводчик прочел ему это письмо. В письме шейхи спрашивали французов об их намерениях.

Тогда Бонапарт сказал через переводчика: "А где наши руководители и шейхи и почему они не торопятся прибыть к нам? Мы сумели бы их успокоить". Он улыбался и утешал их.

Тогда посланцы сказали: "Мы хотим получить от вас ,,аман"".

Бонапарт ответил: "Мы уже посылали вам его". Онимел в виду листовку, о которой мы говорили выше.

Посланцы сказали: "Для успокоения жителей напиши им другую бумагу". [Бумага была написана]. Вот ее содержание:

"Ставка верховного главнокомандующего в Гизе.

Обращение к жителям Египта.

Мы вам уже посылали письмо, в котором было все изложено. В нем мы сообщали, что цель нашего прибытия в вашу страну состоит в уничтожении власти мамлюков, которые унижали французский народ, относились к нему с пренебрежением и захватывали имущество французских купцов и султана.

Когда мы прибыли на западный берег Нила, мамлюки атаковали нас. Мы встретили их так, как они того заслуживали. Некоторых из них мы убили, других взяли в плен. Мы их будем преследовать до тех пор, пока хоть один из них будет оставаться на египетской земле.

Что касается шейхов, улемов, должностных лиц и населения, то пусть они успокоятся и остаются в своих жилищах", — и так далее, как уже упоминалось. [67]

Затем Бонапарт сказал: "Необходимо, чтобы шейхи и чорбаджи явились к нам для организации дивана ⁶⁹, в который мы изберем девять человек, благоразумных и достойных, чтобы они управляли делами".

Получив ответ, жители успокоились. Шейх Мустафа ас-Сави и шейх Сулайман ал-Файйуми и другие отправились верхом в Гизу. Бонапарт принял их и шутил с ними.

Он спросил: "Это вы и есть великие шейхи ⁷⁰?" Прибывшие заявили ему, что великие шейхи испугались и бежали. Тогда Бонапарт сказал: "Зачем же они бежали? Напишите им, чтобы они вернулись. Мы создадим для вас диван, который, действуя согласно закону шариата ⁷¹,обеспечит покой вашего народа и вас самих".

От имени Бонапарта шейхам было написано несколько писем с приглашением вернуться и с обещанием безопасности, затем, после захода солнца, посланцы покинули французский лагерь и вернулись в Каир. Их возвращение успокоило жителей, которых крайне волновало и пугало их отсутствие.

Когда наступило утро, делегаты послали бежавшим шейхам письма, в которых говорилось, что им ничто не угрожает.

Шейх ас-Садат, шейх аш-Шаркави, другие шейхи и присоединившиеся к ним жители, бежавшие в ал-Матарийу ⁷², возвратились в Каир.

Что касается 'Омара-эфенди, старейшины тарифов, то он не доверился французам и не вернулся. Так же поступали рузнамджи ⁷³ и другие высокопоставленные турецкие чиновники.

В этот же день собрались бродяги и всякий сброд и разграбили дома Ибрахим-бея и Мурад-бея, находившиеся в квартале Кусун ⁷⁴, и сожгли их. Они разграбили также многие дома других эмиров, забрав все, что там было из домашней обстановки, медной утвари и других вещей, а потом продавали все это за бесценок.

/11/ Во вторник французы подошли к Каиру. Бонапарт поселился в доме Мухаммад-бея ал-Алфи в ал-Азбакийе ⁷⁵ в квартале ас-Сакит ⁷⁶. Вышеупомянутый эмир построил его в прошлом году. Он истратил большие деньги на украшение дома и его [68] великолепную домашнюю обстановку. Едва он закончил все это и поселился в нем, произошли все описываемые события, и он покинул дом и оставил все, что в нем было. Вышло так, что он построил его для французского главнокомандующего. То же самое получилось с домом Хасана Кашифа Черкеса ⁷⁷в ан-Насирийе ⁷⁸.

В то время как главнокомандующий французской армией прибыл в ал-Азбакийу и обосновался там, как мы об этом уже говорили, большая часть французской армии продолжала оставаться на другом берегу реки, и в город вошла лишь незначительная ее часть.

Французские солдаты прогуливались по улицам Каира без оружия, не нарушая порядка. Они даже шутили с жителями и покупали то, в чем нуждались, по самой высокой цене. Один из них купил курицу, заплатив за нее французский реал ⁷⁹а за яйцо отдал полпара согласно ценам на эти продукты в их стране.

Когда простой народ увидел это, он все забыл и успокоился. Жители вынесли французам различные лепешки, пирожки, хлеб, яйца, кур и другую провизию, а также такие товары, как сахар, мыло, табак, кофе в зернах, и начали брать за это ту цену, какую хотели. Большинство торговцев открыло свои лавки и кофейни.

В четверг, 13 сафара, заместитель верховного главнокомандующего потребовал к себе шейхов и начальников янычарских корпусов. Когда те собрались, французы начали с ними переговоры, совещаясь по поводу назначения десяти лиц из числа шейхов в диван и правительство.

Решили включить в него шейхов 'Абдаллаха аш-Шаркави, Халила ал-Бакри, Мустафу ас-Сави, Сулаймана ал-Файйуми, Мухалшада ал-Махди, Мусу ас-Сирси, Мустафу ад-Даманхури, Ахмада ал-'Ариши, Йусуфа аш-Шубрахити, Мухаммада ад-Давахили. На заседании присутствовали также Мустафа, катхода ⁸⁰ Бакр-паши и кади ⁸¹.

Мухаммада Ага ал-Муслимани назначили начальником полицейских отрядов, 'Али Ага аш-Ша'рави — начальником [69] полиции, Хасана Ага Мухаррама — мухтасибом (В тексте — амин ихтисаб, что соответствует термину мухтасиб (см. прим. 256)). Это было сделана по совету членов дивана. Французы сперва противились назначению мамлюков на эти должности, но их убедили в том, что египетская чернь не боится никого, кроме турок, и что, кроме них, ею никто не может управлять. Французам сказали, что все упомянутые лица происходят из древних семей и не осмелятся совершить какое-либо злодеяние подобно другим мамлюкам.

Зу-л-Факар ⁸², катхода Мухаммад-бея ⁸³, был назначен на должность катходы Бонапарта. В качестве советника в диван были назначены также французы: Муса и Ханна Пино. Последний был назначен также помощником председателя дивана.

В тот же день члены дивана собрались у председателя. Последний рассказал им о происшедших грабежах. Члены дивана сказали ему: "Это дело рук сброда и бродяг". Тогда председатель спросил: "Почему вы это допустили? Мы ведь дали вам указание охранять дома и опечатать их?" Члены дивана ответили: "Не в наших силах помешать грабежам. К тому же это — обязанность властей".

Тогда было отдано распоряжение are и начальнику полиции, чтобы они объявили "аман" и приказали жителям открыть лавки и рынки и прекратить грабежи. Но никто не выполнял их приказов, и все оставалось по-старому. Большинство лавок и рынков продолжало оставаться закрытыми, и жители не успокаивались.

Французы открыли некоторые запертые дома эмиров, вошли в них и, забрав многие вещи, ушли, оставив их открытыми. После их ухода в эти дома проникли бродяги и полностью их разграбили. Все это продолжалось несколько дней.

Затем французы обошли дома беев и их ближайших сторонников и некоторые из них опечатали, а в других поселились. Те люди, которые опасались нападения янычар или жителей на свои дома, вывешивали на двери французский флаг ила получали у французов бумагу, написанную последними, и приклеивали ее на дверях. [70]

В тот же день грек Бартелеми-христианин ⁸⁴ был назначен помощником начальника полицейского отряда. Простой народ дал ему кличку "зерно граната" (Происхождение этой клички трудно установить. По-видимому, она имела оскорбительный смысл). В этот день он выехал из дома верховного главнокомандующего во главе процессии. /12/ Впереди шел отряд солдат. На голове Бартелеми был шелковый разноцветный султан, а на спине — дорогая меховая шуба. Перед ним шли слуги с посеребренным оружием. Его возвели в чин однобунчужного ⁸⁵ паши. [В помощь] ему были выделены полицейские, которых он назначил в разные кварталы города, где они и разместились. Сам Бартелеми поселился в доме Йахйи Кашифа старшего ⁸⁶ в квартале 'Абдин. Он забрал себе домашнюю обстановку, имущество, рабынь и все остальное, находившееся в этом доме. Бартелеми был выходцем из самых низших слоев греков-христиан, военных, проживавших в Каире. Он служил в качестве артиллериста у Мухаммад-бея ал-Алфи. У него была лавка в квартале ал-Муски, в которой он в свободное время торговал стеклянными изделиями.

Были назначены также французы на должности амир ал-бах-райна ⁸⁷ и начальника государственной канцелярии.

Было решено перевести диван в дом Ка'ида Ага ⁸⁸, расположенный в ал-Азбакийе, около квартала ар-Рувай'и. В этом доме поселился председатель дивана. Ротуи ⁸⁹ — комендант Каира — поселился в доме Ибрахим-бея ал-Вали, выходящем на Биркат ал-Фил ⁹⁰, шайх ал-балад ^9l занял дом Ибрахим-бея старшего, Магалон ⁹² поселился в доме Мурад-бея на Расиф ал-Хашшаб ⁹³, наконец, Буслик ⁹⁴, управляющий финансами, — в старом доме шейха ал'Бакри. У последнего ежедневно собирались христиане-копты со своими бухгалтерскими книгами.

Между тем французские солдаты начали мало-помалу входить в город. Они заполнили улицы города, поселились в домах, но никого не тревожили.

Французы за все платили повышенную цену. Это развратило торговцев. Булочники уменьшили размер лепешек и при помоле [71] не очищали зерно. Жители открыли множество лавок по соседству с казармами французских солдат и продавали в них разнообразное продовольствие: хлеб, лепешки, жареную рыбу, мясо, домашнюю птицу и все остальное.

Христиане-греки открыли также несколько лавок для продажи различных напитков, вин и кофе. Некоторые европейцы, местные жители, открыли дома, в которых готовили различные кушанья и напитки на европейский лад. Для этой цели они покупали овец, кур, овощи, рыбу, мед, сахар и все необходимое, а повара готовили из этого различную пищу и кондитерские изделия.

На дверях этих домов вывешивался специальный знак. Если французы проходили около этого дома и хотели есть, они входили в него. Там имелись места различных категорий, низшие и высшие. На каждом месте был специальный знак с указанием цены, которую должен был уплатить посетитель. Тот входил и занимал место по своему вкусу. Посреди сидений находилась деревянная скамья. Это был обеденный стол, куда ставили пищу. Вокруг него стояли стулья, на которые садились посетители. Кушанья по европейскому обычаю приносили слуги. Посетители ели и пили по порядку, который не нарушался. Насытившись, они платили то, что следовало, не больше и не меньше, и уходили по своим делам.

В этот же день члены дивана обратились к французам с ходатайством за пленных мамлюков. Французы удовлетворили их просьбу и выпустили мамлюков, большая часть которых отправилась в мечеть ал-Азхар. Мамлюки были в самом жалком состоянии. Одеты они были в синюю разорванную одежду, а питались подаянием бедных студентов и просили милостыню у прохожих. В этом — поучительное назидание для тех, кто умеет извлекать уроки.

В субботу собрался диван. Французы потребовали займа в размере пятисот тысяч реалов от купцов мусульман и христиан — коптов, сирийцев и европейцев. Члены дивана просили уменьшить размеры займа, но их просьбу оставили без внимания и приступили к сбору требуемых денег. [72]

В тот же день французы объявили, что все участвовавшие в грабеже домов должны принести награбленное имущество к дому коменданта, а тот, кто не вернет взятое, будет жестоко наказан.

Французы объявили также, что женам эмиров гарантируется безопасность и что они могут жить в своих домах. Жены эмиров обязаны были указать местонахождение имущества своих мужей. Если они не имели ничего принадлежащего их мужьям, то им разрешалось после уплаты контрибуции вернуться в свои дома.

Так произошло с госпожой Нафисой ⁹⁵ — женой Мурад-бея. На нее и на сопровождавших ее других жен эмиров и кашифов наложили выкуп, достигавший суммы в сто двадцать тысяч французских реалов. Эту сумму начали собирать с нее и с жен других эмиров.

Требование об уплате денег французы направили /13/ Нафисе так же, как и другим женщинам, через специальных лиц из числа христиан-сирийцев и европейцев местного происхождения ⁹⁶, а также через других лиц. Последние начали оказывать, на них давление и запугивать их.

Контрибуцию должны были уплатить также турки и скрывавшиеся, бежавшие или отсутствующие по какой-либо причине солдаты.

Таким образом французы собрали большие деньги. Французы написали отсутствующим бумаги, в которых обещали последним "аман" после уплаты выкупа. Эти бумаги были скреплены печатью дивана.

В воскресенье французы приказали собрать [всех] лошадей, верблюдов и оружие, — а всего этого было много, — а также коров и быков и заставили заплатить за все это выкуп.

Для этого французы произвели всеобщий обыск. Они взломали несколько лавок на Сук ас-Силах ⁹⁷ и в других местах и забрали оружие, которое там нашли.

Ежедневно они перевозили на верблюдах и ослах имущество, домашнюю обстановку, ящики, седла и другие вещи в [73] несчетном количестве. Они находили даже те вещи, которые были спрятаны или отданы на хранение.

Французы вызвали архитекторов, строителей и слуг, хорошо знакомых с расположением комнат в домах своих господ, и потребовали, чтобы те шли вместе с ними и указывали места, где могли быть спрятаны ценности. Приглашенные выполняли требования французов, надеясь таким образом сблизиться с ними, достичь высокого положения, приобрести их благосклонность, и добиться осуществления своих целей.

В тот же день французы арестовали шайх ал-джу'идийа ⁹⁸и с ним другого человека и расстреляли их около озера ал-Аз-бакийи, а других лиц — на площади ар-Румайла ⁹⁹. Люди были охвачены страхом и доносили друг на друга, и потому многое из награбленного имущества было возвращено.

Во вторник французы собрали членов ремесленных цехов и. обложили их под видом займа и ссуды таким налогом, которого те не были в состоянии собрать. Для уплаты этих денег французы назначили шестидесятидневный срок.

Ремесленники заволновались и отправились в мечети ал-Азхар и ал-Хусайни ¹⁰⁰ попросить шейхов о заступничестве. Шейхи вступили в переговоры с французами и добились уменьшения суммы налога вдвое и отсрочки уплаты.

В тот же день французы начали ломать ворота, преграждавшие вход в улицы и переулки ¹⁰¹. Для этого был послан отряд французских солдат. Они вырывали или взламывали ворота, отделявшие улицы, переулки и кварталы. Эта работа заняла у них несколько дней.

Эти меры внушили жителям сильный страх и множество опасений. Всяческие мысли стали приходить им в голову.

Возникали самые дурные предположения и подозрения, которые высказывались вслух и оттого представлялись еще более возможными. Жители, например, передавали друг другу, будто французские солдаты намереваются в пятницу во время молитвы перебить всех мусульман. По городу ходили и всякие другие слухи. Все это случилось после того, как уже наступило некоторое успокоение и торговцы открыли свои лавки. Но увидав, [74] как сносятся ворота улиц, люди снова притихли, и сердца их затрепетали.

20 сафара (3.VIII.1798) были получены письма от паломников, извещавших о своем прибытии в ал-'Акабу ¹⁰². Члены дивана отправились к верховному главнокомандующему, сообщили ему об этом и попросили разрешить амир ал-хаджжу ¹⁰³ прибыть в Каир. Бонапарт отказался и заявил: "Я дам ему такое разрешение при условии, что с ним прибудет лишь небольшое количество паломников, мамлюков и солдат". Тогда шейхи спросили: "А кто же будет сопровождать паломников?" Он ответил им: "Я пошлю им четыре тысячи солдат, которые проводят их в Каир".

Шейхи написали амир ал-хаджжу любезное письмо, в котором предлагали ему прибыть с паломниками в ад-Дар ал-Хамра ¹⁰⁴. Там все должно было благополучно разрешиться.

Этот ответ не успел прибыть к паломникам, когда они получили письмо от Ибрахим-бея, который требовал, чтобы они направились в сторону Бильбейса ¹⁰⁵. Паломники прибыли в Бильбейс и расположились там на несколько дней. А в это время Ибрахим-бей и сопровождавшие его мамлюки уехали из Бильбейса в ал-Мансуру ¹⁰⁶, а гаремы свои отправили в ал-Курайн ¹⁰⁷.

23 сафара (6.VIII.1798) отряд французских солдат направился в сторону ал-'Адлийи. Отряды французов ежедневно, один за другим, отправлялись на восток.

В среду ночью французский главнокомандующий Бонапарт выехал из Каира. В это время передовые части французов достигли ал-Ханаки и Абу За'бала ¹⁰⁸. Они потребовали у жителей Абу За'бала продовольствия, но те отказались его дать. Тогда французы напали на жителей, перебили их, разграбили и разорили деревню, а затем сожгли ее. После этого они направились в Бильбейс.

Что касается паломников, /14/ то, прибыв в Бильбейс, они наняли крестьян и бедуинов, и те проводили их до их селений в провинциях ал-Гарбийа, ал-Мануфийа и ал-Калйубийа и в другие места. Так поступило большинство паломников. Таким [75] образом, паломники вместе со своими семьями рассеялись по всей стране. Некоторые из них остались в Бильбейсе.

Что касается амир ал-хаджжа Салих-бея ¹⁰⁹, то он вместе с сопровождавшими его купцами и другими лицами присоединился к Ибрахим-бею.

28 сафара (11.VIII.1798) французы без боя заняли город Бильбейс и застали оставшихся там паломников. Они не причинили им вреда, а, напротив, отправили в Каир с барабанным боем ¹¹⁰ в сопровождении отряда солдат.

В ночь на воскресенье к эмирам в ал-Мансуру прибыл разведчик и сообщил о приближении французов, которые находились уже неподалеку от города. Мамлюки оседлали коней в полночь и направились в сторону ал-Курайна. В городе они оставили бежавших с ними купцов и тех, кого обременяла тяжелая поклажа.

На следующее утро к купцам пришли бедуины и предложили им проводить их в ал-Курайн. Они поклялись, что не предадут их. Но, пройдя половину пути, бедуины нарушили свою клятву и ограбили их. Они сняли с купцов одежду и поделили между собой их имущество.

Среди пострадавших был глава каирских купцов сейид Ахмад ал-Махруки. Он потерял около трехсот тысяч французских реалов наличными деньгами и множество различных товаров из Хиджаза ¹¹¹. Так бедуины совершили этот недостойный поступок.

Французский отряд догнал караван купцов. Сейид Ахмад ал-Махруки отправился к верховному главнокомандующему в сопровождении группы бедуинов-клятвопреступников и имел с ним свидание. Он пожаловался на то, что произошло с ним и с его спутниками.

Генерал упрекнул купцов за то, что они покинули ал-Мансуру и доверились мамлюкам и бедуинам, затем он приказал арестовать Абу Хашаба, шейха селения ал-Курайн, и сказал ему: "Укажи нам место, где спрятано награбленное". Тот сказал: "Пошли со мной отряд в ал-Курайн". Генерал отправил с ним отряд, и шейх указал, где найти часть товаров. Французы [76] забрали их. Затем они последовали за ним в другое место. Шейх дал французам понять, что он войдет в тайник один и вынесет товары. Так он и вошел один, но затем вышел через другой выход и скрылся.

Солдаты вернулись лишь с двумя верблюдами, из которых один был нагружен только наполовину. Они сказали генералу: "Это все, что мы нашли, а шейх ускользнул из наших рук". Верховный главнокомандующий сказал: "Необходимо разыскать это имущество".

Купцы попросили у генерала разрешения возвратиться в Каир. Их сопровождали несколько солдат с барабанщиком впереди. Солдаты проводили их до Каира. Купцы были в жалком состоянии. С ними была группа женщин, покинувших город в ту ночь, когда произошли эти события ¹¹². Они также имели ужасный вид, на них нельзя было смотреть без слез.

Месяц раби' ал-аввал ¹¹³ 1213 года начался в понедельник (13.VIII.1798).

2 раби' ал-аввала (14.VIII.1798) французы подошли к предместьям ал-Курайна. Ибрахим-бей со своими сподвижниками бежал в ас-Салихийу ¹¹⁴. Они оставили в ал-Курайне под охраной бедуинов и нескольких солдат свое имущество и свои гаремы. Однако кое-кто из бедуинов сообщил французам о местоположении обоза. Верховный главнокомандующий отправился с отрядом кавалерии, намереваясь напасть на обоз. Ибрахим-бей также узнал об этом. Он отправился с Салих-беем, несколькими эмирами и мамлюками и сражался с французами в течение часа. Французы были уже близки к поражению, так как они сражались верхом, как вдруг неожиданно Ибрахим-бей получил известие о том, что бедуины напали на обоз, желая разграбить его.

Тогда Ибрахим-бей бросился со своими сподвижниками обратно и оставил поле боя французам. Мамлюки догнали бедуинов, отогнали их от своего имущества, некоторых из них убили и направились в Катийа ¹¹⁵.

Верховный главнокомандующий вернулся в Каир. Часть своих солдат он оставил в разных местах страны. Он вступил в Каир в четверг вечером, 4 раби' ал-аввала. [77]

В пятницу, 5 раби' ал-аввала, соответственно 13 мисра ¹¹⁶ коптского календаря (17.VIII.1798), вода в благодатном Ниле достигла наивысшего уровня ¹¹⁷. Верховный главнокомандующий приказал сделать необходимые приготовления и украсить плотину, как принято по обычаю. Были украшены также несколько кораблей и галиотов. Жителей призывали выйти на прогулку по Нилу и к ниломеру ¹¹⁸ в ар-Рауда ¹¹⁹, согласно обычаю.

Верховный главнокомандующий послал /15/ катходе паши ¹²⁰, кади, членам дивана, высокопоставленным и знатным лицам и другим жителям приглашение прийти на праздник.

Бонапарт и его приближенные устроили парадное шествие солдат с барабанами и духовыми инструментами ко дворцу около моста плотины. Плотина была разрушена на глазах у собравшихся, и в тот момент, когда вода пошла по каналу, был произведен артиллерийский салют и в толпу бросали монеты. После этого Бонапарт со свитой вернулся в свой дворец.

Что касается жителей города, то никто из них не совершав в эту ночь прогулки на лодках, как это полагалось по обычаю, если не считать христиан — сирийцев, коптов, греков и местных европейцев с их женами. Только немногие бездельники пришли к реке в это утро.

В этот день непрерывно поступали сообщения о том, что корабли английского флота прибыли в александрийскую гавань и вступили в бой со стоящим там французским флотом ¹²¹. Эти новости распространялись и раньше — жители рассказывали об этом друг другу. Французам это было неприятно.

Случилось так, что некоторые христиане-сирийцы почерпнули эти сведения от одного шарифа по имени сейид Ахмад аз-Зарв, известного купца мыльного торгового двора. Шарифу приказали прийти и напомнили ему об этом. Ахмад аз-Зарв сказал: "Я рассказал то, что слышал от одного христианина".

Привели также и того христианина и приказали в качестве строгого наказания и чтобы другим неповадно было вмешиваться в то, что их не касается, отрезать у обоих языки или заставить каждого из них заплатить по сто французских реалов. Шейхи заступились за них, но безуспешно. Некоторые из шейхов [78] сказали:

"Выпустите их, и мы принесем вам деньги". Но французы не согласились на это.

Тогда шейх Мустафа ас-Сави послал за деньгами, принес двести реалов и тут же заплатил их.

Заместитель главнокомандующего взял деньги, затем вернул их обратно и сказал: "Раздайте их бедным".

Шейх сделал вид, что он их роздал, как ему было приказано на самом деле вернул деньги владельцу, после чего жители перестали вести разговоры на подобные темы.

Английские корабли действительно прибыли в александрийскую гавань вслед за французским флотом. В разыгравшемся между противниками сражении англичане нанесли французам поражение и сожгли их большой крейсер, который назывался "Полмира" ¹²². На этом корабле находилось имущество и военное снаряжение французов. Корабль был покрыт броней из красной меди. Английские корабли обосновались в александрийском порту. По утрам они выходили в море, вечером возвращались и таким образом вели наблюдение за французами.

В этот же день отряд французских солдат выступил по направлению к Нижнему Египту и к провинции аш-Шаркийа.

Когда вода пошла по каналу, французы преградили ей доступ в пруд аз-Азбакийи и закрыли шлюз ад-Дикка ¹²³, так как в этом районе находились их лагерь, пушки и военное снаряжение.

В тот же день верховный главнокомандующий спросил, по" чему не отмечается, как обычно, день рождения пророка ¹²⁴. Шейх ал-Бакри сослался на застой в делах и неустойчивость положения. Однако Бонапарт не принял этих отговорок и сказал: "Это необходимо сделать". Он дал шейху ссуду в триста французских реалов и приказал украсить город и вывесить фонари.

В день рождения пророка французы собрались и устроили на площадях парад. Играла музыка, был дан артиллерийский салют. Бонапарт послал к дому шейха ал-Бакри большой оркестр, который поместился около пруда, находящегося возле дома, и беспрерывно играл весь день и всю ночь. Этот оркестр состоял, [79] из больших барабанов, похожих на турецкие сигнальные барабаны, нескольких инструментов и труб с различными тембрами. Всю ночь напролет французы жгли бенгальские огни и пускали в воздух ракеты.

В тот же день Бонапарт пожаловал шейху Халилу ал-Бакри шубу на меху и назначил его главой тарифов. В городе было объявлено о том, что каждый, кто претендует на право носить почетное звание тарифа, должен явиться к ал-Бакри.

В тот же день прибыло сообщение о том, что Ибрахим-бей и мамлюкские беи обосновались в Газе ¹²⁵.

15 раби' ал-аввала (27.VIII.1798) большой отряд французских солдат под начальством генерала Дезе выступил в сторону Верхнего Египта. Французов сопровождал Йа'куб-копт ¹²⁶, который должен был ознакомить их с положением дел и осведомлять обо всех тайниках.

В тот же день прибыл посланец, которого французский главнокомандующий отправил в 'Акку ¹²⁷ к Ахмад-паше ал-Джаззару ¹²⁸ с письмами и подарками, когда французы заняли Каир. Его сопровождало несколько купцов, христиан-сирийцев, которые везли с собой рис. Они отплыли из Дамиеттской гавани на одном из кораблей Ахмад-паши.

Когда посланцы прибыли в 'Акку и Ахмад-паша узнал о их прибытии, /16/ он приказал, чтобы французского посланца перевезли в определенное место, отказался его принять, не взял от него ничего и приказал ему возвратиться туда, откуда он приехал. Христиан-сирийцев, которые сопровождали посланца, он задержал.

В тот же день отряд французских солдат в сопровождении переводчика и инженера прибыл к дому Ридвана Кашифа ¹²⁹ около Баб аш-Ша'рийа ¹³⁰. Жена Ридвана встревожилась, так как за несколько дней до этого она уплатила тысячу триста реалов выкупа за себя и за свой дом и получила от французов бумагу, которую приклеила к двери своего дома. После этого она перевезла домой деньги и вещи, которые раньше были отданы на сохранение друзьям, и успокоилась.

Когда вышеупомянутый отряд прибыл к ее дому, ей [80] сказали:

"До верховного главнокомандующего дошли сведения, что у тебя хранится оружие и одежда мамлюков". Жена Ридвана отрицала это. Тогда ей сказали: "Мы должны произвести обыск". Она ответила: "Вот тебе и на!"

Французы вошли в дом, открыли тайник и нашли в нем двадцать четыре пары шаровар, куртки и другие вещи. В самом низу тайника они обнаружили другой тайник, в котором оказалось большое количество оружия: ружья и пистолеты, бочки с порохом и другие вещи. Все это они вынули из тайника. Затем они спустились под лестницу, вскопали землю и извлекли оттуда большое количество денег и золотых кувшинов, наполненных динарами ¹³¹.

После этого французы вывели владелицу дома вместе с ее белой служанкой, чернокожих служанок собрали тоже и увели всех вместе. Арестованные находились у французов в течение трех дней.

Французы разграбили дом, забрали находившуюся в нем обстановку и утварь и наложили на владелицу дома контрибуцию в размере четырех тысяч реалов. Когда жена Ридвана выплатила эту сумму, ее выпустили, и она вернулась в свой дом.

Из-за этого случая начались усиленные поиски оружия. Французы повсюду оповещали, что через три дня они начнут обыскивать все дома. Жители говорили, что это только предлог для того, чтобы разграбить дома, однако впоследствии оказалось, что это было неверно. На самом деле жена Ридвана поссорилась со своим управляющим-коптом. Последний пошел, донес на нее и указал эти тайники.

20 раби' ал-аввала (1.IX.1798) Мустафа-бей, катхода паши, был назначен амир ал-хаджжем. Его привели в помещение суда к кади, и он надел там почетное платье в присутствии шейхов дивана. Бонапарт взял на себя обязательство ускорить снаряжение хаджа и приготовил новое место [для торжественной церемонии отправки священного покрывала] ¹³².

В тот же день владельцы илтизамов ¹³³ попросили издать распоряжение, подтверждающее их права на получение доходов. От них потребовали уплаты хулвана ¹³⁴, но они не согласились [81] на это. Французы назначили им срок для окончательного составления и заполнения документа. Они объявили о том, что каждый, кто имеет записанный на его имя откуп, должен прийти и заполнить эти бумаги. Французы занимались этим в течение нескольких дней.

В тот же день французы издали распоряжение, определяющее размер денежной контрибуции, налагаемой на деревни и города. В нем говорилось, что требуемая сумма будет взыскана в счет податей. Для сбора этой контрибуции они назначили сборщиков налогов—коптов. Последние отправились в провинции и повели себя там как полновластные правители. Они заключали жителей в тюрьму, били их и занимались вымогательством.

В тот же день верховный главнокомандующий Бонапарт вызвал к себе шейхов. Когда они собрались, Бонапарт поднялся и вышел, а затем вернулся с трехцветными лентами в руках. Каждая лента состояла из трех полос: белой, красной и синей.

Одну из этих лент Бонапарт возложил на плечо шейха аш-Шаркави, но тот пришел в ярость, сильно покраснел, и настроение его омрачилось. Он сбросил ленту и попросил избавить его от этого. Тогда переводчик сказал: "Шейхи! Вы стали друзьями верховного главнокомандующего, и он хочет возвеличить и почтить вас, жалуя свою одежду и знаки. Если вы будете носить эти отличия, солдаты и жители будут относиться к вам с уважением и вы займете в их сердцах почетное место". Шейхи ответили: "Но тогда мы уроним свое достоинство перед богом и братьями нашими — мусульманами".

Тогда Бонапарат рассердился и заговорил на своем языке. Некоторые из переводчиков передавали, будто он сказал, что шейх аш-Шаркави не может быть главою дивана, и что-то еще в этом роде.

Остальные шейхи начали вежливо разговаривать с Бонапартом и извинились перед ним. Тогда Бонапарт сказал: "Если вы не хотите носить ленту, то должны по крайней мере носить на груди кокарду", — а кокарда — это значок, который называют розеткой. Шейхи ответили: "Дайте нам время, чтобы [82] подумать".

Договорились о сроке в двенадцать дней. В это время пришел приглашенный Бонапартом шейх ас-Садат и столкнулся с шейхами, которые как раз в тот момент выходили. Когда ас-Садат сел рядом /17/ с верховным главнокомандующим, тот встретил его с улыбкой и обратился к нему с любезными словами, которые переводчик передавал шейху по-арабски. Бонапарт подарил ему перстень и велел ему прийти на следующий день. После этого он приказал принести кокарду и прикрепил ее к халату шейха. Тот молча на все соглашался, а потом встал и ушел. Выйдя от Бонапарта, шейх снял кокарду, хотя ношение кокарды не является нарушением законов религии.

В тот же день отряд полицейских призывал жителей в знак повиновения и дружбы с французами надеть упомянутые значки, известные под названием "розетка". Большая часть жителей не пожелала их носить, а некоторые надели, считая, что они, делая это против воли, не нарушают законов религии, между тем как непослушание французам может навлечь на них беду.

В середине того же дня было объявлено об отмене этого распоряжения для простого народа. Надевать кокарду были обязаны лишь некоторые знатные лица и те, кому нужно было по какому-либо поводу явиться к французам. Приходя, они надевали кокарду, а уходя — снимали. Все это продолжалось лишь несколько дней, а потом, когда произошло событие, о котором мы расскажем ниже, от этого отказались.

В конце месяца раби' ал-аввала солнце вошло в созвездие Весов ¹³⁵, и наступило время осеннего равноденствия. Французы начали готовиться к празднованию дня основания республики во Франции, который был объявлен у них национальным праздником, и в ознаменование его воздвигли сооружение на площади ал-Азбакийи.

Французы принесли деревянный столб, выкопали яму и водрузили его посреди площади наподобие огромной мачты с механизмом и пристройкой. Затем обнесли столб большой земляной насыпью высотой в сажень. К вершине столба они прикрепили заостренное сверху древко четырехгранной формы и надели на него плотную ткань красного цвета. У подножия столба они соорудили постамент и разрисовали его черным по [83] белому. На площади напротив Баб ал-Хава ¹³⁶ они установили нечто вроде огромных и высоких ворот из выгнутого дугой дерева и покрыли их тканью, выкрашенной в тот же цвет, что и столб. В верхней части триумфальной арки черной краской по белому фону были изображены эпизоды войны египетских мамлюков с французами. На этих картинах было представлено поражение мамлюков: некоторые из них падали друг на друга, а иные обращались в бегство. По другую сторону арки около моста ад-Дикка, под которым вода течет в пруд, были сооружены другие ворота. Они были совсем иной формы и предназначались для сжигания бенгальских огней. Французы установили на площади много столбов. Они шли от одних ворот до других большим кругом, обрамлявшим открытое пространство площади, в центре которой высилась большая мачта. Между этими столбами были протянуты веревки, на которые повесили гирлянды из лампочек, а посредине установили подставки для сжигания бенгальских огней. На все эти работы потребовалось несколько дней.

Месяц раби' ас-сани ¹³⁷ 1213 года начался в среду (12.IX.1798).

В этот день было получено сообщение о том, что Мурад-бей и его спутники, получив известие о прибытии французов в Верхний Египет, возвратились в Файйум ¹³⁸ и что 'Осман-бей ал-Ашкар ¹³⁹ бежал на восточный берег Нила и направился дорогой, лежащей за горами, к своему господину Ибрахим-бею в Газу.

Отряд французских солдат с верблюдами и грузом выступил на восток. На отряд напали мамлюки и сопровождавшие их бедуины и захватили несколько верблюдов с грузами. Догнать их французам не удалось.

3 раби' ас-сани (14.IX.1798) было получено письмо от Ибрахим-бея, адресованное шейхам и другим лицам. В нем мамлюки призывали шейхов сохранять спокойствие и беречь себя и жителей. Они писали так: "Господин наш и повелитель султан направил к нам войско, и — если этого пожелает бог всевышний — близок час нашего прибытия к вам". [84]

Когда это письмо было получено, Бонапарт пожелал с ним ознакомиться. Ему переслали письмо и прочли. Узнав его содержание, Бонапарт сказал: "Мамлюки лгут".

Случилось так, что в тот же день прибыл турецкий ага, задержавшийся в Александрии. Он шел по улице, направляясь в мечеть ал-Хусайни. Когда жители его увидели, они удивились и обрадовались. Они говорили: "Это посланец, который привез письмо султана /18/ французам. В нем султан приказывает им покинуть Египет".

Мнения, рассказы и слухи были различными, и люди один за другим собирались в мечети ал-Хусайни. Случилось так, что как раз в это время до Бонапарта дошли ходившие среди жителей слухи о том, что шейхи якобы получили еще одно письмо и спрятали его.

Бонапарт немедленно направился к дому шейха ас-Садата в мечети ал-Хусайни. Это произошло во второй половине дня. Приезд Бонапарта застал шейха врасплох — до этого Бонапарт никогда его не посещал. Бонапарта сопровождало большое количество кавалеристов и пехотинцев.

Шейх был в это время болен. Визит Бонапарта в такое время и с такой свитой его взволновал, так как он не знал его причины.

Увидев шейха, Бонапарт спросил его о письме, но шейх сказал, что он ничего о нем не знает. И действительно, известие о письме до него еще не дошло. Бонапарт находился у него около часа, а затем вышел со своими солдатами и свитой из ворот мечети.

Между тем в мечети и вокруг нее собиралось все больше и больше народа. Из толпы доносились крики и шум. Когда Бонапарт увидел толпу, в его душу закралось беспокойство. Увидев его, люди громко закричали: "Читайте ал-Фатиху ¹⁴⁰!".

Бонапарт внимательно посмотрел на толпу и стал спрашивать у своих спутников, чем вызвано такое скопление людей.

Сопровождавшие его лица смягчили смысл этих слов, сказав: "Жители благословляют тебя". После этого Бонапарт [85] отправился в свой дом. Эта странная шутка и удивительная случайность едва не явились причиной восстания.

В тот же день французы приказали снять городские ворота, а также ворота, разделявшие улицы, и перевезти их к пруду в ал-Азбакийу, к Расиф ал-Хашшабу. Большие ворота разламывались надвое, а затем переносились к пруду носильщиками. В результате этого набралось много обломков, заполнивших пространство от Расиф ал-Хашшаба почти до середины пруда.

В субботу, 11 раби' ас-сани (22.IX.1798), был французский праздник ¹⁴¹. Утром французы стреляли из множества пушек. На каждый столб они повесили трехцветный флаг. Раздалась барабанная дробь. Французское войско, состоявшее из кавалерии и пехоты, собралось около пруда и выстроилось, согласно их правилам, в ряды.

Французы пригласили шейхов, представителей мусульманской знати, коптов и сирийцев принять участие в празднестве. Приглашенные собрались в доме верховного главнокомандующего Бонапарта и провели там часть дня. Все присутствующие были в этот день празднично одеты. Так, му'аллим ¹⁴² Джурджис ал-Джаухари надел меховую шубу, расшитую золотом от плеч до манжет, а на груди украшенную солнцами из золотых ниток с пуговицами. Так же был одет и Фалтиюс ¹⁴³. На голове у каждого из двух названных была кашемировая чалма. Они разъезжали верхом на быстрых мулах, и радость и веселье их в этот день были безграничны.

Затем высокопоставленные лица из французов в сопровождении шейхов, кади и катходы паши вышли [из дворца, где жил Бонапарт], сели на мулов и направились к большой мачте, расположенной в середине площади, около которой было расстелено много ковров. Солдаты устроили на площади парад: они показали военные упражнения и стреляли из ружей и пушек. По окончании парада солдаты выстроились в ряды вокруг мачты с флагом. Главный священник французов прочитал на французском языке обращение ¹⁴⁴, смысл которого никто, кроме французов, не понял и которое, очевидно, содержало какое-то приказание или поучение. [86]

После этого все поднялись и разошлись. Верховный главнокомандующий вернулся в свой дворец, где для приглашенных был накрыт большой стол.

После захода солнца были зажжены все лампы, подвешенные на веревках и привязанные к поставленным столбам и к домам. Вечером был устроен фейерверк, пускали ракеты и так далее. Ночью стреляли из больших пушек в течение двух часов, а лампы продолжали гореть до утра. После этого отвязали веревки и сняли подвески, убрали все сооружения и оставили лишь триумфальную арку, находившуюся против Баб ал-Хава', и высокую мачту с флагом, под которым день и ночь стоял почетный караул из французских солдат, так как французы считают, что их флаг символизирует образование их государства.

В следующую ночь французский верховный главнокомандующий отправился на берег Гизы и послал отряд солдат для преследования Мурад-бея. Другой отряд с пушками на колесах он направил в сторону провинции аш-Шаркийи. В тот же день /19/ Бонапарт послал коменданта Дюпюи к госпоже Нафисе и потребовал от нее, чтобы она прислала к нему жену 'Осман-бея ат-Танбурджи ¹⁴⁵. Последняя обратилась к шейхам за помощью. Шейхи Мухаммад ал-Махди и Муса ас-Сирси пришли к ней и пытались уговорить ее не ходить, но не смогли этого сделать. Тогда они отправились вместе с ней.

Французы допросили ее. Выяснилось, что ее заставили явиться потому, что у одного человека — слуги — были обнаружены табак и одежда. Французы арестовали его и допросили. Арестованный сообщил, что он — слуга жены 'Осман-бея, что она дала ему все это и обещала после его возвращения дать ему табаку, шубу на меху и пятьсот золотых монет, чтобы он переправил все это своему господину. Вот почему ее вызвали.

Тогда шейхи спросили: "А где слуга?" Французы велели привести его. Допросили жену 'Осман-бея, но она отрицала все это. Шейхи ожидали прихода слуги до захода солнца, но тот не пришел. Тогда шейхи сказали французам: "Отпустите эту женщину домой. Завтра она придет, и тогда мы все выясним". [87] Дюпюи ответил: "Нон, нон", — что означает на языке французов отрицание, то есть что она не уйдет.

Тогда шейхи сказали ему: "Отпустите ее домой, а мы проведем здесь ночь вместо нее". Но он на это также не согласился. Сделав все, что было в их силах, и потеряв надежду помочь чем-либо, шейхи оставили ее и удалились.

Жена Осман-бея провела ночь у французов в отведенных ей покоях. С ней находилось несколько мусульманских и европейских женщин.

Утром шейхи поехали к катходе паши и кади, а затем вместе с ними направились в дом верховного главнокомандующего. Последний приказал привезти жену 'Осман-бея и передал ее в руки кади. Хотя ни одно из предъявленных ей обвинений не подтвердилось, французы потребовали у нее уплаты трех тысяч французских реалов. Жена 'Осман-бея отправилась в один из своих домов, расположенный по соседству с домом кади, и обосновалась там, чтобы быть под его защитой.

В четверг глашатаи объявили на улицах о том, что все жители должны привести своих мулов к дому коменданта в Биркат ал-Фил и получить там их стоимость. У того, кто не сделает этого добровольно, конфискуют мула, и, кроме того, владелец должен будет заплатить штраф в триста французских реалов.

Тот, кто приведет своего мула добровольно, получит пятьдесят реалов независимо от стоимости его мула. Таким образом, владелец плохого мула выигрывал, а владелец хорошего — терпел убытки. Позднее власти отменили это распоряжение.

В тот же день через глашатаев приказано зажигать в ночное время лампы на дорогах и улицах города. Жители должны были повесить по одной лампе на каждый дом и по одной лампе на каждые три лавки. Кроме этого, им вменялось в обязанность подметать и поливать улицы и очищать их от мусора и нечистот.

В тот же день было объявлено, что все иностранцы (магрибинцы и другие), а также слуги, оказавшиеся без господ, должны выехать к себе на родину и что тем из них, кого по истечении трехдневного срока обнаружат в Каире, придется пенять [88] только на себя. Этот приказ был объявлен потом вторично, причем упомянутым лицам разрешили отложить отъезд еще на двадцать четыре часа.

Группа магрибинцев отправилась к верховному главнокомандующему и заявила ему: "Покажи нам дорогу, по которой мы можем уехать. По суше путь закрыт, а по морю не пропускают англичане. Не можем мы остаться и в Александрии из-за дороговизны и из-за отсутствия воды". Тогда Бонапарт разрешил им остаться в Каире.

В тот же день Ибрахим Ага — архитектор был назначен правителем Суэца. Он отправился туда в сопровождении отряда с французским флагом. В дороге на отряд напали бедуины, разграбили его и убили упомянутого Ибрахима Ага и большую часть его спутников. Лишь немногим удалось спастись.

К этому времени французы начали проявлять пренебрежение к дивану, на заседания которого шейхи сходились в доме Ка'ида Ага. В течение многих дней шейхи продолжали собираться, но никто к ним не обращался. Тогда они прекратили свои заседания, и французы не требовали, чтобы они их продолжали.

В тот же день французы распорядились о создании другого дивана и назвали его трибуналом. По этому поводу ими был написан документ, содержавший регламент работы трибунала, в состав которого французы ввели шесть христиан-коптов и шесть купцов-мусульман. Главным кади был назначен Малти-копт ¹⁴⁶, который в прошлом был писцом у Аййуб-бея ад-Даф- тардара.

Трибуналу были предоставлены права решать торговые и гражданские дела, дела о наследстве, разбирать жалобы и так далее. Для этого дивана был разработан устав, вводивший дурные новшества. Французы изготовили много копий с текста устава и разослали их знатным лицам. Кроме того, они расклеили копии устава на перекрестках дорог, у входов в переулки и на воротах мечетей.

Весь устав был разделен на параграфы, а эти параграфы в свою очередь — на пункты. /20/ Текст был написан плохо. [89] Составитель документа не знал правил грамматики арабского языка, так что понять их смысл можно было только с большим трудом.

Этот устав являлся лишь хитрой уловкой для того, чтобы захватить имущество жителей. Например, в уставе говорилось, что владельцы недвижимой собственности должны представить документы, подтверждающие их права на владение. Если они представят документы и покажут, каким образом они получили эту собственность — купили или унаследовали, то и этого еще не будет достаточно. Устав требовал проверки документов по. реестру и уплаты за эту проверку указанной в нем суммы.

Если окажется, что документ зарегистрирован в реестре, то владелец должен после этого доказать подлинность документа. После того как подлинность документа будет установлена и документ принят, владелец должен уплатить определенную сумму за его освидетельствование и получить об этом справку. После этого владельцу выпишут документ на право владения, установят стоимость его имущества и возьмут с него налет в размере двух процентов.

Если же у владельца нет документа, удостоверяющего его право на владение, или владелец имеет документ, но последний не внесен в реестр, или документ внесен в реестр, но нельзя доказать его подлинность, то недвижимое владение его конфискуется в пользу правительства Республики и становится собственностью французов.

Доказать же свои права жителям было трудно, так как они приобрели имущество либо посредством покупки, либо по завещанию своих родственников, либо каким-нибудь еще подобным способом, а имеющиеся у владельцев документы в некоторых случаях были составлены недавно, а иногда в далеком прошлом. В последнем случае они были написаны на имя предков, завещавших имущество. Установить подлинность этих документов было делом трудным или даже невозможным из-за смерти или отъезда свидетелей. Могло случиться и так, что свидетели нашлись бы, но их показания по тем или иным причинам не могли быть приняты во внимание. Но в случае, если даже [90] права владельца были бы признаны, последнему пришлось бы проделать все, о чем было сказано выше.

Этот устав устанавливал также налоги на наследование и на умерших. Размеры этих налогов колебались. Например, каждый случай смерти подлежал регистрации, и за регистрацию взималась определенная сумма. Завещание должно было быть вскрыто в течение двадцати четырех часов. По прошествии этого срока наследник терял свои права на наследство, и последнее переходило в распоряжение дивана.

Если завещание оказывалось вскрыто в положенный срок по разрешению дивана, то за это разрешение, как и за удостоверение подлинности наследников, надо было заплатить определенную сумму. Наследники платили также определенную сумму после того, как каждый из них вступал во владение своей частью наследства.

Таким же образом, если умерший остался кому-либо должен, то кредитор обязан был удостоверить подлинность своего долгового обязательства в диване и уплатить за это определенную сумму. После этого кредитору должны были выдать специальный документ, по которому он мог получить долг. При получении долга кредитор также платил определенную сумму. То же самое, но лишь в другой форме и другими способами происходило при получении пенсии, доходов с земельных угодий и так далее. Определенная сумма платилась также при дарении, торговых сделках, судебных процессах, гражданских и уголовных, при выставлении свидетелей. Путешественник не мог отправляться в путь без специального документа, за который он должен был уплатить определенную сумму. При рождении ребенка выдавался специальный документ, называемый "свидетельством о рождении". За этот документ также платилась определенная сумма. Налог платился также во всех случаях аренды недвижимости, при получении арендной платы за недвижимость и так далее.

В тот же день полицейские объявили простому народу, чтобы он не проявлял любопытства и прекратил всякие разговоры о государственных делах. Если мимо проходила группа раненых [91] или потерпевших поражение солдат, жители не должны были насмехаться над ними и рукоплескать, как они это обычно делали.

В тот же день французы разграбили имущество моряков, находившихся ранее на службе у эмиров. Они захватили торговые дворы 'Али-бея ¹⁴⁷ на берегу в Булаке и в ал-Джамалийе ¹⁴⁸ и забрали их имущество, а также имущество их компаньонов под тем предлогом, что они сражались вместе с мамлюками и бежали с ними.

В тот же день французы приказали привести Мухаммада Катходу Абу Сайфа, который ранее был сардаром ¹⁴⁹ в Дамиетте, назначенным мамлюкскими беями, и в прошлом был катходой Хасан-бея ал-Джиддави ¹⁵⁰. Когда тот явился, они заключили его в крепость ¹⁵¹. Вместе с ним они посадили в крепость слугу Ибрахим-бея.

В тот же день французы приказали жителям крепости покинуть свои жилища и переселиться в город. Жители покинули крепость. Французы подняли в крепость пушки и установили их в нескольких местах. Они разрушили многие здания и приступили к сооружению стен, оград и валов. Они снесли также высокие здания и засыпали низкие места, застроили район возле Баб ал-'Азаб ¹⁵² в ар-Румайле. В результате это место совершенно преобразилось и утратило всю свою красоту.

Французы снесли много памятников, воздвигнутых во времена прежних правителей и напоминавших о деяниях мудрых и великих людей. Они разрушили огромные ворота, на которых было изображено оружие — кожаные щиты, боевые топоры, а также различные исторические события и сцены из индийской войны. Они разрушили также дворец Йусуфа Салах ад-Дика ¹⁵³ и прекрасные дворцы /21/ с огромными колоннами, принадлежавшие правителям и султанам.

В тот же день были посланы солдаты для преследования Мурад-бея. Они отправились в сторону Файйума по реке Йусуфа ¹⁵⁴.

В четверг, 16 раби' ас-сани (27.IX.1798), было объявлено, что каждый, у кого возникла ссора с христианином или евреем, [92] может пригласить в качестве свидетеля любого из присутствовавших при этом и потребовать, чтобы свидетеля вызвали в дом верховного главнокомандующего.

В тот же день были казнены два человека, и головы их были пронесены по городу под крики: "Такова будет участь всякого, кто будет передавать послания мамлюков!"

В тот же день жителям было дано указание не хоронить покойников в местах, расположенных поблизости от жилья, например в районе площади ал-Азбакийа и ар-Рувай'и, а хоронить их только на отдаленных кладбищах. Жители, не имевшие места на кладбище, могли хоронить своих покойников на земле мамлюков. Во всех случаях для покойника должна быть вырыта глубокая могила.

Было объявлено также распоряжение о том, что жители обязаны в течение многих дней проветривать на крышах своих домов принадлежащие покойнику одежду, вещи и предметы домашнего обихода и для уничтожения заразы окуривать дома дымом. Все это делалось для того, чтобы предупредить распространение чумы.

Говорили, что продукты гниения загрязняют впадины в земле, что с наступлением зимы воды Нила, дожди и сырость охлаждают землю и скрывающиеся в ней гнилые испарения выходят на поверхность и вызывают эпидемию чумы.

Говорили также, что необходимо сообщать властям о каждом случае заболевания, для того чтобы власти могли послать врача, который осмотрит больного и определит, болен ли он чумой или какой-нибудь другой болезнью, а потом сообщит свое мнение.

В субботу, 18 раби' ас-сани (29.IX.1798), отряд находящихся на службе у французов стрелков был послан для того, чтобы уничтожить могилы на кладбище в ал-Азбакийе и выровнять землю. Известие об этом распространилось среди передававших его друг другу жителей, родственники которых были там-похоронены. Люди сбегались со всех сторон. Большую часть собравшихся составляли женщины, проживавшие на улицах ал-Мадабиг, Баб ал-Лук, Кум аш-Шайх Салама, ал-Фаввала [93] ал-Манасира, Кантарат ал-Амир Хусайн, Кал'ат ал-Килаб ¹⁵⁵. Они шли, как надвигающаяся саранча, с криками и воплями, собрались на площади ал-Азбакийа и расположились около дома верховного главнокомандующего.

К собравшимся вышли переводчики. Они заявили, что верховный главнокомандующий не знает о разрушении могил и подобного приказания не отдавал, а лишь приказал запретить новые погребения. После этого собравшиеся разошлись по домам, а французы приказали приостановить разрушение могил.

В тот же день французы заставили шейхов написать и отправить письма султану и шарифу Мекки ¹⁵⁶. Затем они изготовили с них несколько копий и расклеили их вдоль дорог и на перекрестках. Вот краткое содержание этих писем: после предисловия в них рассказывалось о прибытии французов в Египет, сражении их с мамлюками, о бегстве последних, о том, как группа улемов перешла к ним на западный берег, и о том, как французы обещали им и всем жителям Египта, за исключением мамлюков, безопасность. В письмах говорилось также о том, что французы — близкие друзья турецкого султана и враги его врагов, что монеты, как и раньше, чеканятся с его изображением, хутба ¹⁵⁷ читается с его именем, а мусульманские обряды строго соблюдаются.

Дальше письма были написаны в том же духе. В них говорилось, что французы — мусульмане, что они почитают Коран и пророка, что они помогли паломникам вернуться домой и почтили их, дали коня пешему, накормили голодного и напои \и жаждущего, что они позаботились о том, чтобы отметить праздник Нила, и постарались придать этому дню надлежащую торжественность и блеск на радость мусульманам, что они отпускают средства на раздачу милостыни бедным, празднуют день рождения пророка и берут на себя все расходы по организации празднования этого дня. "Мы согласны были с французами, — писали шейхи, — в вопросе о назначении уважаемого Мустафы Ага, катходы Бакр-паши, правителем Египта в настоящее время и одобрили этот выбор для того, чтобы сохранить [94] хорошие отношения с Высокой Портой". В письмах говорилось также, что французы старательно снаряжают караван с паломниками в священные города Мекку и Медину. Свои письма шейхи заканчивали словами: "Французы приказали нам довести все это до Вашего сведения. Салам".

В тот же день произошло следующее незначительное событие. Один меняла, проживавший по соседству с улицей ал-Джавванийа ¹⁵⁸, необдуманно заявил, что [покоящиеся в могилах святые] Ахмад ал-Бадави на Востоке и Ибрахим ад-Дасуки ¹⁵⁹ на Западе убивают каждого /22/ христианина, который проходит мимо них.

Этот разговор имел место в присутствии каких-то христиан-сирийцев. Один из них ответил говорящему непристойными словами. Между ними возникла ссора. Христианин встал и отправился с жалобой к Дюпюи. Последний приказал схватить менялу, арестовать его, забить двери его лавки и опечатать его дом. Шейхи несколько раз ходатайствовали за него. Через два дня французы выпустили менялу и отправили его в дом шейха ал-Бакри, чтобы тот наказал его несколькими палочными ударами или заставил заплатить пятьсот французских реалов. Шейх дал ему сто ударов плетью, а затем отпустил его на все четыре стороны. В тот же день выпустили на свободу всех других арестованных.

В понедельник полицейские обошли кварталы города и торговые дворы и переписали названия последних и имена их привратников. Привратники получили приказ не сдавать помещения посторонним и не разрешать никому уезжать без разрешения начальника полиции.

Во вторник отмечался праздник дня рождения Хусайна ¹⁶⁰. Решили в этом году не праздновать этот день, однако один из предателей донес французам о том, что обыкновенно день рождения Хусайна празднуют после дня рождения пророка. Бонапарт спросил: "А почему не празднуют его в этом году?" Тогда тот сказал: "Шейх ас-Садат хочет его праздновать только после прихода мусульман". Этот разговор дошел до шейха ас-Садата, и последний, чтобы не раздувать это дело, распорядился [95] праздновать этот день. Верховный главнокомандующий явился на праздник, присутствовал на иллюминации и вернулся в свой дом только после вечерней молитвы.

В тот же день по приглашению верховного главнокомандующего из Александрии, Розетты, Дамиетты и других крупных провинциальных городов прибыли улемы и представители знати, чтобы принять участие в заседаниях законодательного дивана, созываемого для подготовки нового законодательства, как мы об этом говорили выше.

В тот же день отряд французских солдат выступил против Мурад-бея и его спутников. Французы встретились с мамлюками и перестреливались с ними в течение часа. После этого мамлюки обратились в бегство и завлекли французов в ловушку. Последние преследовали мамлюков до подножия горы ал-Лахун ¹⁶¹. Тут мамлюки повернули обратно, спешились, укрепились и устояли против французов, а затем сами обрушились на них, одержали верх и перебили их в большом количестве.

В тот же день обрушилась триумфальная арка, сооруженная французами в дни их праздника на площади ал-Азбакийа напротив Баб ал-Хава'. Ранее мы уже говорили о ней и описывали ее. Арка обрушилась вследствие того, что французы преградили доступ воде в пруд при помощи плотины, как говорилось выше. Уровень воды поднялся, вода размыла землю, и арка упала.

В пятницу, 24 раби' ас-сани (5.X.1798), шейхи, представители знати, купцы и лица, прибывшие из различных областей страны для участия в заседании Большого дивана и Верховного трибунала, были предупреждены, что его открытие состоится на следующий день в доме Марзук-бея ¹⁶² на улице 'Абдин.

В субботу утром, однако, было объявлено о том, что они должны собраться в доме Ка'ида Ага в ал-Азбакийе в помещении старого дивана. Каирские шейхи, лица, прибывшие из различных портов и городов, начальники янычарских корпусов, знатные купцы, христиане — копты и сирийцы, руководители дивана из числа французов, а также большое количество других лиц направились туда. [96]

Когда собравшиеся заняли свои места, Малти-копт, назначенный на должность кади, начал зачитывать регламент, который был предназначен для обсуждения. В это время один из [французских] начальников принес другой документ и передал его переводчику для обнародования, и тот прочел его. Вот краткое содержание этого документа:

"Египет — единственная в своем роде плодороднейшая страна. Когда-то в Египет привозили товары из самых далеких стран. Науки, ремесла, грамота, являющиеся в настоящее время достоянием всего мира, были заимствованы у предков современных жителей Египта. Все эти особенности Египта вызывали в других государствах стремление захватить его. Египтом владели вавилоняне, греки, арабы, и, наконец, до недавнего времени он находился в руках турок. Однако господство последних полностью разорило страну, так как турки "в погоне за плодами подрубали корни дерева" (Арабская пословица). Вот почему жители Египта почти ничем не владели и стремились укрыться под покровом бедности, чтобы защитить себя от тирании турок.

После того как французский народ /23/ уладил свои внутренние дела и когда возрос его военный авторитет, у него появилось сильное желание вызволить Египет из беды и избавить его жителей от господства этого пребывающего в невежестве и тупости правительства. Поэтому французы пришли и одержали победу. Вместе с тем они не причиняют никому из жителей беспокойства и никого не притесняют. Цель их — навести в Египте порядок в делах и сделать то, что необходимо для восстановления каналов, которые были разрушены, и открыть Египту два пути: в Средиземное море и в Красное море. В результате этого возрастет плодородие страны и увеличатся ее доходы. Французы не позволят сильному притеснять слабого и тому подобное. Всем этим они привлекут к себе симпатии жителей страны и оставят по себе хорошие воспоминания.

Самое лучшее для жителей Египта — это отказаться от мыслей о восстании и выказать французам искреннюю преданность. На лиц, приглашенных из провинции, возложена большая [97] ответственность.

Они люди образованные и умные, и у них можно будет спросить о важнейших делах. В зависимости от их ответа верховный главнокомандующий сделает вывод о том, что следует делать..." и так далее, как уже писалось раньше.

Но больше всего в этом сочинении мне понравились их слова о "пребывающем в невежестве и тупости правительстве" после их слов о том, что у них "появилось сильное желание [вызволить Египет из беды и избавить его жителей от господства]", а также их слова о том, что "они не причиняют никому из жителей беспокойства".

После того как документ был прочитан, переводчик сказал: "Мы хотим, шейхи, чтобы вы выбрали из своей среды одного : человека, который будет среди вас главным и приказам и указаниям которого вы будете подчиняться".

Некоторые из присутствующих предложили шейха аш-Шаркави. Тогда переводчик сказал: "Нон, нон! Это надо решить тайным голосованием". После этого было проведено голосование при помощи специальных бумажек. Большинство голосов оказалось за шейха аш-Шаркави. Тогда переводчик сказал: "Будет шейх 'Абдаллах аш-Шаркави. Он председатель".

Это заседание продолжалось до захода солнца. После этого присутствующим разрешили разойтись, но обязали их приходить каждый день.

В тот же день приключилось происшествие с купцом из Триполи по имени хаджи ¹⁶³ Мухаммад Бен Киму ал-Магриби. Между ним и одним христианином — сирийцем, переводчиком, была тяжба. Последний донес французским военачальникам, что Мухаммад очень богат и что он был компаньоном 'Абдал-лаха ал-Магриби, одного из приближенных Мурад-бея.

Французы приказали ему явиться. Тогда купец отправился в дом своего родственника, шейха 'Абдаллаха аш-Шаркави. Последний спросил присланных за купцом стражников, по какой причине его вызывают. Те ответили: "По делу, которое не имеет никакого отношения к шариату". Тогда шейх сказал: "Пришлите ко мне завтра противника Мухаммада, и пусть он в его присутствии предъявит свои обвинения. Если окажется, что [98] купец виноват, он будет наказан". Стражники ушли, а испуганный купец убежал.

Примерно через час после этого к дому шейха прибыло около пятидесяти французских солдат, которые потребовали выдачи купца. Шейх сообщил им, что купец бежал, но этот ответ их не удовлетворил, и они продолжали настойчиво требовать выдачи беглеца, угрожая шейху своими ружьями.

Тогда шейхи ал-Махди и ад-Давахили отправились к верховному главнокомандующему, рассказали ему о всем происшедшем и сообщили о бегстве купца. Бонапарт спросил: "А почему он бежал?" Шейхи ответили: "Из страха". Тогда Бонапарт в сильном гневе и раздражении сказал: "Если бы он не совершил тяжелого преступления, он бы не бежал. А вы его покрываете!" Тогда оба шейха обратились к главнокомандующему с вежливой речью. И попросили переводчика успокоить его. Тот заговорил с Бонапартом, и гнев последнего утих. После этого Бонапарт спросил, где находятся дом и лавка беглеца. Шейхи сообщили требуемые сведения, и тогда он сказал: "С вами отправятся люди, которые опечатают его дом и лавку и будут стеречь их до тех пор, пока беглец не появится". Это успокоило шейхов. Они вернулись с заходом солнца. Лавка и дом беглеца были опечатаны. На следующий день купец не появился, и найденные у него дома и в лавке товары и хранившееся там имущество были конфискованы.

В воскресенье диван опять собрался и занялся тем же, чем и на первом заседании. Проверили присутствие лиц, избранных в состав египетского дивана из различных областей Египта: шейхов, начальников янычарских корпусов, коптов, сирийцев и купцов-мусульман. Устройство нового дивана отличалось от устройства прежнего.

В понедельник члены дивана опять собрались на заседание. В этот день глашатаи объявили жителям на улицах, что все владельцы недвижимой собственности должны представить документы, удостоверяющие их права на собственность, в диван. Был установлен срок для представления документов — тридцать дней для жителей Каира и шестьдесят дней для жителей всех [99] других населенных пунктов. Лица, пропустившие установленный тридцатидневный срок, должны были уплатить налог в двойном размере.

Когда члены дивана собрались полностью, Малти приступил к чтению параграфов циркуляра, касавшихся трибуналов, дел, относящихся к юрисдикции шариата, документов на недвижимость /24/ и вопросов наследования. Присутствовавшие некоторое время совместно обсуждали эти четыре вопроса, а затем решили, что члены особого дивана предварительно их обдумают, подготовят наиболее подходящее и наилучшее их решение, которое соответствовало бы интересам и французов, и жителей Египта, и доложат свое мнение в четверг на заседании дивана, а до четверга обсуждение этих вопросов решено было отложить. На этом заседание закончилось.

Месяц джумада ал-ула ¹⁶⁴ 1213 года начался в четверг (11. X.1798). В этот день собрался диван. Члены дивана пришли и высказали свои предложения по обсуждаемым вопросам. Что касается вопроса о трибуналах и процедуре рассмотрения дел, то члены дивана сочли за лучшее оставить существовавший раньше порядок и сохранить прежнюю организацию этих трибуналов, о чем они и поставили в известность французов. То же самое они предложили в отношении провинциальных судов. Французы одобрили эти предложения, но заявили, что необходимо установить точно размеры судебных издержек, чтобы кади и их заместители не превышали их. Так было решено, что если [размер иска по делу] не превышает десяти тысяч пиастров ¹⁶⁵, то судебные издержки на каждую тысячу должны равняться тридцати пиастрам. Если [размер иска по делу] не превышает ста тысяч, то судебные издержки на каждую тысячу должны равняться пятнадцати пиастрам. Если [размер иска по делу] превышает сто тысяч, то судебные издержки должны равняться десяти пиастрам на каждую тысячу. Договорились также в отношении судей и их заместителей.

Что касается представления документов на право владения недвижимостью, то члены дивана решили, что это трудное, требующее большого времени дело и что лучше всего для [100] облегчения сбора налога с самого начала установить на недвижимость определенный налог и на этом с делом покончить. Было предложено разделить всю недвижимость на три категории — высшую, низшую и среднюю — и для каждой категории установить определенный налог в зависимости от местности. Это предложение было записано, а решение вопроса было отложено до тех пор, пока остальные члены дивана не выскажут по этому поводу свое мнение. После этого заседание дивана закончилось.

В тот же день было объявлено на улицах, чтобы жители на пятнадцать дней развесили для проветривания одежду и вынесли имущество. Шейхи и полицейские кварталов и улиц обязаны были проверять выполнение этого приказа и производить обследование домов. В каждый квартал была назначена одна женщина и двое мужчин, которые ходили по домам и наблюдали за выполнением этого приказа. Женщина поднималась на чердак дома, а затем сообщала, развешена ли в действительности одежда жителей для проветривания. После этого указанные лица еще раз предупреждали жителей домов, чтобы они не прекращали проветривать свое имущество, а затем уходили. Все это делалось для предотвращения распространения чумы. Французы напечатали в связи с этим листовки и по своему обыкновению расклеили их по улицам на стенах домов.

В тот же день к дому шейха ал-Бакри пришла большая толпа, состоявшая из учащихся начальных религиозных школ, факихов ¹⁶⁶, слепых, муэззинов, чиновников, пенсионеров, больных дома умалишенных ал-Мансури и тех, кто пользовался доходами с вакфов ¹⁶⁷ 'Абд ар-Рахмана Катходы. Они жаловались, что им более не выдают пенсию и хлеб, так как доходы с вакфов перестали поступать и управление ими захвачено христианами — коптами и сирийцами. Ал-Бакри посоветовал им обратиться с жалобой в диван и обещал свое содействие. После этого они ушли.

В тот же день прибыли лодки с ранеными солдатами из Верхнего Египта.

В тот же день были вывешены белые флаги на окружающих [101] Каир холмах. Среди жителей по этому поводу было много разговоров, но никто не знал причины этого.

В воскресенье собрался диван и продолжил свою работу. Приступили к обсуждению вопроса о наследовании. Малти спросил: "Шейхи, сообщите нам, как вы производите раздел имущества между наследниками". Шейхи ответили ему: "В соответствии с предписаниями шариата". Тогда он спросил: "Откуда вы берете это?" Они ответили: "Из Корана", — и прочли ему несколько стихов Корана о наследовании.

Тогда французы заявили: "У нас, французов, имущество родителей наследует не сын, а дочь. Мы поступаем таким образом с учетом их способностей, потому что сын может заработать на жизнь скорее, чем дочь". Тогда сказал Миха'ил Кахил ¹⁶⁸, сириец, — а он был одним из членов дивана — : "Мы, сирийцы, так же как и копты, предпочитаем для себя систему наследования мусульман". После этого шейхов попросили представить в письменном виде законы, содержащие порядок распределения наследства и разъяснение к ним. Шейхи дали свое согласие и обещали это сделать. На этом заседание окончилось.

В тот же день Мухаммад Ага ал-Муслимани был отстранен от должности начальника полицейских отрядов и назначен на пост катходы амир ал-хаджжа. Его место занял Мустафа Ага, один из приближенных 'Абд ар-Рахмана, бывшего начальника полицейских отрядов. Об этом назначении было повсюду объявлено.

В понедельник собрался диван, на который шейхи представили законы о наследовании /25/ в соответствии с мусульманским правом и относящиеся к ним стихи Корана. Эти законы были одобрены присутствующими.

В субботу, 10 джумада ал-ула (20.Х.1798), [вновь] собрался диван, на который был представлен описок налогов на недвижимое имущество. Высшую категорию обложили восьмью французскими реалами, среднюю — шестью и низшую — тремя. Недвижимость, доход с которой менее одного реала в месяц, освободили от обложения. Торговые дворы, постоялые дворы, бани, маслодельни, лавки облагались налогом от тридцати до [102] сорока реалов в зависимости от оборота, спроса на товары и размера имущества владельцев. Обо всем этом составили официальные объявления и, как обычно, расклеили их на перекрестках и улицах и разослали высокопоставленным лицам. Затем назначили обмерщиков и дали им в помощь людей для различения высшей и низшей категорий недвижимости. После этого начали производить измерение и подсчет и обошли несколько районов для составления реестров и уточнения имен владельцев собственности.

Когда известие об этом распространилось среди жителей, поднялся шум, так как они сочли это дело весьма серьезным. Некоторые покорились судьбе, а группа людей из простонародья отошла в сторону и тайно совещалась. Некоторые лица из числа тех, кто носил чалму ¹⁶⁹, не учитывавшие последствий и не понимавшие, что они связаны по рукам и ногам, одобряли это дело. Собралась большая толпа, но у нее не было вождя, который бы ею руководил, и военачальника, который бы ее повел.

В воскресенье повстанцы сплотились и преисполнились решимости продолжать борьбу. Извлекли спрятанное оружие и военное снаряжение. Прибыл сейид Бадр ¹⁷⁰ в сопровождении толпы простых людей квартала ал-Хусайнийи ¹⁷¹ и бродяг соседних кварталов. Все они громко кричали и шумели. С криком: "Да ниспошлет Аллах победу исламу!" — двинулись они к дому кади ал-'аскара ¹⁷² и окружили его. К ним примкнули другие жители, и число собравшихся превысило тысячу человек.

Кади испугался последствий, запер двери и поставил сторожей. Тогда из толпы стали бросать камни и кирпичи. Кади пытался бежать, но не смог.

Огромная толпа собралась также в ал-Азхаре. В это время прибыл Дюпюи в сопровождении отряда отборных конных и пеших солдат. Он проехал по улице ал-Гурийа, повернул оттуда к улице ас-Санадикийа ¹⁷³ и направился к дому кади. Там он увидал толпу, испугался и поехал в сторону Байна-л-Касрайн ¹⁷⁴ и Баб аз-Захума ¹⁷⁵, но эти кварталы тоже были полны народа. Жители бросились к нему, избили его и сильно изранили. Многие из его отборных всадников и солдат были убиты. [103]

После этого мусульмане приняли меры предосторожности. Они рассыпались во все стороны и, заняв большинство кварталов Каира, образовали кольцо. Они захватили Баб ал-Футух, Баб ан-Наср и [Баб] ал-Баркийа до Баб Зувайла ¹⁷⁶ и Баб аш-Ша'рийа, заняли район ал-Бандаканийин ¹⁷⁷, а также соседние улицы и не выходили за пределы занятых ими районов.

Восставшие разрушили каменные мастабы ¹⁷⁸ лавок, а из камней сделали баррикады, которые должны были защищать их и помешать наступлению врага во время боя. За каждой баррикадой расположилась большая толпа жителей.

Что же касается пригородов Каира и районов, лежащих выше, то там никто не испытывал страха, не двигался и не спешил к восставшим на помощь. Таким образом, от участия в событиях отстранились жители кварталов Старого Каира ¹⁷⁹ и Булака, и единственное оправдание их состояло в очень большой близости этих районов от солдатских казарм.

В то время как группы воюющих находились на улицах у баррикад, прибыл отряд французов со стороны ал-Манахилийи и открыл огонь из винтовок по баррикаде квартала аш-Шавва'ин, за которой находились магрибинцы квартала ал-Фаххамин ¹⁸⁰. Последние сражались до тех пор, пока не отбросили французов из квартала ал-Манахилийи. После этого положение осложнилось. Возбуждение и шум усилились. Простонародье вышло за пределы дозволенного и позволило себе крайности при отражении врага и его изгнании. Руки протянулись к грабежам и захватам. Восставшие напали на квартал ал-Джавванийа и полностью разграбили дома христиан — сирийцев и греков, а также находившиеся по соседству дома мусульман и унесли оттуда вещи и ценности. Они захватили в плен женщин и девушек, разграбили /26/ склад шелка, захватили имущество, которое там находилось, и совершили много постыдных дел, не помышляя об их последствиях. Всю ночь они не смыкали глаз и творили подобные бесчинства.

Что же касается французов, они подготовились, расположились на холмах ал-Баркийи ¹⁸¹ и в крепости, подвезли сюда оружие и снаряжение, пушки, бомбы и ядра и в полной готовности [104] ожидали приказа начальника. А еще до этого глава французов послал шейхам послание, но те не ответили, и ему эта проволочка надоела. Стрельба продолжалась с обеих сторон, и положение становилось все более серьезным. После полудня борьба ожесточилась. Французы открыли огонь из пушек по жилым кварталам, при этом они особенно стремились попасть в мечеть ал-Азхар, для чего подтянули к тому месту, где она находилась, пушки и ядра. Они старались также попасть в места, где находились восставшие, по соседству с ал-Азхаром, как, например, в рынок ал-Гурийа или в квартал ал-Фаххамин.

Когда все это обрушилось на восставших (которые никогда в жизни ничего подобного не видели), то они с криками: "Спаси нас от этих страданий, о милостивый! Избавь нас от того, чего мы боимся!" — разбежались с улиц и попрятались в щелях.

Между тем из крепости и ал-Лимана ¹⁸² продолжалась такая стрельба, что содрогались здания и разрушались стены домов. Снаряды падали на дворцы, дома, торговые дворы и оглушали людей своим страшным грохотом.

Когда же эти горести и несчастья стали нестерпимыми, шейхи отправились к французскому военачальнику просить, чтобы он избавил жителей от этого бедствия, запретив своим солдатам вести непрерывный огонь и удержав их от боя, а они в свою очередь удержат мусульман. Успех на войне ведь [как известно] обманчив и имеет переменный характер.

Когда шейхи пришли к французскому главнокомандующему, он упрекнул их за промедление и обвинил в том, что они не исполнили того, что надлежало. Шейхи попросили прощения, он простил их и приказал прекратить стрельбу. После этого шейхи ушли от него, крича по дороге: "Перемирие!" Люди слышали и спешили передать друг другу радостную весть. Все приободрились и успокоились. Это произошло перед заходом солнца.

Окончился день, и наступила ночь, но были основания предполагать, что события этим не кончатся.

Что касается жителей квартала ал-Хусайнийи и соседних [105] переулков, то они все еще стреляли и сражались, продолжая сопротивляться. Но у них кончился порох, а цель их не была достигнута. Французы же не прекращали стрельбы, забрасывая их бомбами и ядрами до rex пор, пока не прошло еще около трех часов после наступления ночи. Но когда у восставших кончились боеприпасы, они не могли уже более ничего сделать и вынуждены были уйти. Собравшиеся жители отделились от них и также разошлись.

После очередной ночной стражи ¹⁸³ французы ворвались в город и, как поток, не встречая никакого сопротивления, подобно дьявольскому войску, прошли по переулкам и улицам, разрушая все преграды на своем пути.

Группа французов вошла через Баб ал-Баркийу и проникла в ал-Гурийу. Они беспрерывно то бросались вперед, то возвращались и таким образом узнали наверняка, что в этом районе нет засады и отразить их некому. Послав вперед группы пеших и конных, французы проникли в мечеть ал-Азхар, причем въехали туда верхом, а пехотинцы ворвались, как дикие козы. Они рассыпались по всему зданию мечети и по двору и привязали лошадей своих к кибле ¹⁸⁴. Они буйствовали в галереях и проходах, били лампы и светильники, ломали шкафы студентов и писцов, грабили все, что находили из вещей, посуды и ценностей, спрятанных в шкафах и хранилищах. Разорвав книги и свитки Корана, они разбрасывали обрывки по полу и топтали их ногами. Они всячески оскверняли мечеть: испражнялись, мочились, сморкались, пили вино, били посуду и бросали все во двор и в сторону, а если встречали кого-нибудь — то раздевали и отнимали одежду.

Наступил вторник, и отряд французов выстроился у ворот мечети, /27/ так что каждый, кто приходил на молитву, увидев их, поспешно поворачивал обратно.

Группы французов разделились на отряды и начали обходить Город и везде рыскать. Они кольцом окружили кварталы у ал-Азхара и под предлогом поисков награбленного, розысков оружия и преследования лиц, которые стреляли, разграбили некоторые дома. Жители этого района бежали, ища спасения. [106] Осквернено было самое священное место в городе, где люди всегда желали жить и куда отдавали на хранение вещи, которых боялись лишиться. Раньше французы приходили сюда редко и относились с уважением к этому кварталу, в противоположность всем другим. Но с последними событиями все изменилось, и нормальный ход вещей нарушился.

Потом французы разошлись по улицам, выстроились там рядами, по сотням и тысячам, и, обыскивая каждого проходившего мимо, забирали все, что у него было, а иногда и убивали. Они убрали убитых французов и мусульман, а группы солдат принялись расчищать от баррикад улицы, удаляя сваленные на них землю и камни и складывая их в стороне, с тем чтобы освободить проход.

Христиане-сирийцы и группа греков, дома которых были разграблены в квартале ал-Джавванийи, объединились, чтобы пожаловаться французскому военачальнику на постигшие их бедствия. Воспользовавшись удобным случаем, они выказали неприязнь к мусульманам, таившуюся в их сердцах. Они рассказывали различные небылицы, уверяя, будто они делили с французами бедствия, а мусульмане злоумышляли против них и грабили их имущество только из-за того, что они связаны с французами, хотя мусульмане, которые жили по соседству, были также разграблены бродягами. Был разграблен также расположенный у ворот греческого квартала ¹⁸⁵ известный склад шелка, в котором находились товары мусульман и отданные на хранение вещи отсутствующих лиц. Но, несмотря на большое горе, пострадавшие молчали и просили бога возместить им потерю, ибо, если бы они и осмелились заговорить, никто бы не услышал их слов и никто не обратил бы внимания на их жалобы.

Бартелеми был уполномочен разыскивать тех, кто носил оружие или укрывал его. Он повсюду разослал своих помощников, которые шпионили на улицах и по своему собственному усмотрению или по указанию доносивших из ненависти христиан арестовывали жителей. Бартелеми судил арестованных, отнимал у них все, что хотел, и поступал с ними, как находил нужным. [107]

Бартелеми выезжал со своими людьми, приказывал связывать арестованных веревками, а его помощники тащили их насильно, терзали, бросали в тюрьму, требовали у них награбленное, подвергали их наказанию, избивали их и допрашивали их об оружии и военном снаряжении. Некоторые арестованные указывали на других жителей, и тех тоже арестовывали.

Таким образом, Бартелеми совершал то же самое, что делал и проклятый Ага (Так автор называет начальника полицейских отрядов по имени Мустафа Ага). Он вел себя как тиран и чинил всякие несправедливости.

Многие из жителей Каира были убиты и брошены в Нил. Только один бог может сосчитать, сколько людей погибло в эти два дня и в следующие дни. Неверные еще долго с большим упорством притесняли мусульман и добивались от них всего, чего хотели.

В среду все шейхи собрались и отправились к дому верховного главнокомандующего. Они встретились с ним и, обратившись к нему, просили его о милости и полной пощаде, которую для успокоения жителей объявили бы окончательно через глашатаев на двух языках (Т. е. арабском и французском).

Бонапарт в уклончивых выражениях обещал им это. Он потребовал, чтобы ему указали лиц из числа тех, кто носит чалму, которые были причиной восстания и подстрекали к нему простой народ. Шейхи пытались ввести его в заблуждение относительно этого, но Бонапарт сказал им через переводчика: "Мы знаем их всех до единого".

Шейхи попросили его вывести войска из мечети ал-Азхар. Бонапарт согласился удовлетворить эту просьбу и приказал немедленно вывести солдат. Он оставил в этом квартале в качестве охраны для наблюдения и управления только семьдесят солдат.

После этого начали разыскивать тех, кого подозревали в подстрекательстве к восстанию. /28/ Были арестованы и посажены под арест в доме ал-Бакри: Сулайман ал-Джаусаки — шейх [108] корпорации слепых ¹⁸⁶, шейх Ахмад аш-Шаркави ¹⁸⁷, шейх 'Абд ал-Ваххаб аш-Шубрави ¹⁸⁸, шейх Йусуф ал-Мусайлихи ¹⁸⁹, шейх Исма'ил ал-Баррави ¹⁹⁰.

Что касается сейида Бадра ал-Мукаддаси, то его искали, но не нашли, так как он скрылся и бежал в Сирию. Шейхи несколько раз обращались к французским властям, пытаясь спасти арестованных, но ничего не добились.

Ибрахима-эфенди, таможенного чиновника, заподозрили в том, что он во время восстания собрал группу бродяг и роздал им оружие и палки. У него в доме нашли нескольких скрывающихся мамлюков и известных людей. Он был арестован и посажен в дом Ага.

В воскресенье, 18 джумада ал-ула (28. X.1798), шейх ас-Садат и остальные шейхи отправились к дому верховного главнокомандующего французов и ходатайствовали перед ним за группу арестованных, находившихся в домах Ага, у коменданта и в крепости. Им было сказано: "Подождите, не торопитесь". После этого они встали и ушли.

В тот же день глашатаи объявили на улицах "аман". Они сообщили также, что впредь жителей никто не будет беспокоить. Тем не менее власти продолжали аресты среди горожан и по малейшему поводу обыскивали дома. Многие жители возвратили вещи, награбленные ими у христиан.

Комментарии

1. Ханифиты, шафииты, маликиты и ханбалиты — четыре правоверных толка мусульманского права (фикха), ведущие свое начало от мусульманских правоведов и богословов: имамов Абу Ханифы (ум. в 767 г.) аш-Шафи'и (ум. в 820 г.), Малика (ум. в 795 г.) и Ибн Ханбала (ум. в 855 г.).

2. Мухаррам — первый месяц мусульманского лунного календаря.

3. Сейид — почетный титул человека, ведущего свой род от пророка Мухаммада.

4. Мухаммад Кураим ал-Искандари — к моменту начала французской экспедиции в Египет фактический правитель Александрии, которому мамлюкские военачальники доверили власть “над диваном и таможнями Александрии”. Был обвинен французами в подстрекательстве жителей к восстанию и казнен. Жизнеописание его см.: текст, стр. 62 (здесь и далее в аналогичных случаях имеются в виду страницы булакского издания, указанные на полях перевода).

5. Кашиф — губернатор египетской провинции в период турецкого господства.

6. Нижний Египет, или Дельта (часть Египта севернее Каира), делился в конце XVIII в. на следующие провинции: Ал-Калйубийа, аш-Шаркийа, ал-Мансура, Дамиетта, ал-Гарбийа, ал-Мануфийа, Розетта и ал-Бухайра.

7. В пустынных областях Египта на всем протяжении страны к востоку и западу от Нильской долины кочевало несколько сот больших и малых бедуинских племен. Кочевники-бедуины вели широкую торговлю с жителями деревень и городов, обменивая продукты кочевого хозяйства на земледельческие продукты и ремесленные изделия. Постоянные мамлюкские междоусобицы, ослаблявшие центральную власть, приводили к общему .нарушению порядка в стране, чем постоянно пользовались бедуины, грабившие торговые караваны, облагавшие деревни данью, а иногда решавшиеся даже нападать на большие селения и города Дельты и Верхнего Египта.

8. Мамлюк буквально означает “невольник”. Первоначально мамлюками в Египте именовались воины особой гвардии, созданной последними египетскими султанами династии Аййубидов (XII — XIII вв.) из молодых рабов, обращенных в ислам и обученных военному искусству. Мамлюкские военачальники, становясь все более независимыми, захватили, наконец власть в Египте и основали династию мамлюкских султанов, которая правила в стране до завоевания Египта (1516 — 1517) турецким султаном Селимом I. Турецкие паши и военачальники по примеру аййубидских султанов в свою очередь начали формировать из невольников мамлюкское войско. По мере ослабления центральной власти в Османской империи мамлюкские военачальники — беи — все более прибирали к рукам власть и во второй половине XVIII в., признавая номинально верховную власть султана, фактически бесконтрольно управляли страной. Общая численность мамлюкского войска в Египте достигала 8 — 10 тыс. Во главе войска стояли 24 мамлюкских бея, могущество которых определялось числом подвластных им мамлюков. Это число колебалось у различных беев от нескольких десятков до нескольких сот обученных всадников.

9. Даманхур — город в Нижнем Египте к юго-востоку от Александрии.

10. В момент прибытия французской армии в Египет французским консулом в Александрии официально считался назначенный на этот пост Шарль Магалон (1741 — 1820). В 1797 г. Шарль Магалон уехал из Египта во Францию и возвратился в Египет лишь вместе с французской экспедицией. Во время его отсутствия консульские обязанности исполнял его племянник.

11. Остров ал-'Аджами — в действительности небольшой полуостров около Александрии, соединенный с материком узкой полоской суши.

12. Аман — безопасность, покровительство. Давать “аман” — значит гарантировать безопасность, неприкосновенность, обещать покровительство.

13. Реал — старинная испанская серебряная монета, имевшая хождение в Египте в конце XVIIIв.

14. Ибрахим-бей (1735 — 1816) — один из двух наиболее могущественных мамлюкских беев, сосредоточивших к моменту французской экспедиции в своих руках всю власть в стране. Начав свою карьеру в качестве мамлюка Мухаммад-бея Абу-з-Захаба, являвшегося в свою очередь в прошлом мамлюком 'Али-бея, он в 1767г.получил титул бея. После смерти Мухаммад-бея Абу-з-Захаба Ибрахим-бей разделил власть с эмиром Мурад-беем (см. прим.16), причем, сконцентрировал в своих руках всю гражданскую власть, предоставив Мурад-бею все военные дела. С приходом в Египет французской армии Ибрахим-бей бежал в Сирию, после эвакуации французских войск в 1801 г. на некоторое время восстановил свою власть, но после переворота 13 марта 1804 г., совершенного Мухаммадом 'Али, вынужден был бежать в Донголу (Судан), где и умер в 1816г.

15. Каср ал-'Айни — резиденция Ибрахим-бея, дворец, расположенный на берегу малого нильского рукава, напротив острова ар-Рауда.

16. Мурад-бей (1750 — 1801) — один из двух мамлюкских беев в период, предшествовавший французской экспедиции. Подробное жизнеописание см.: текст, стр. 167 и далее.

17. Гиза (Джиза) — селение около Каира, южнее города на западном берегу Нила. В Гизе находился один из дворцов Мурад-бея.

18. Слово “улемы” означает “образованные люди”. Употреблялось по отношению к лицам, обладавшим знанием всего комплекса наук, имеющих отношение к мусульманской теологии и каноническому праву, т. е. мусульманским правоведам и богословам.

19. Кади — судья, лицо, которое, согласно мусульманскому праву, решает гражданские и уголовные дела.

20. Бакр-паша — турецкий паша в Египте в момент вторжения французской армии. Мамлюкские беи, захватившие власть в стране, выбирали и смещали турецкого пашу по своему усмотрению. Султан, продолжавший номинально считаться правителем Египта, входившего в состав Османской империи в качестве провинции, лишь утверждал мамлюкского избранника.

21. Ал-Джиср ал-Асвад — селение к северо-западу от Каира.

22. Санджак (турецк.) — знамя, фла г. В Османской империи XVIII в. санджак-беями (у ал-Джабарти везде просто санджак) именовались должностные лица, являвшиеся одновременно военными и административными правителями отдельных районов империи. К началу XIX в. на территории Османской империи было 290 санджаков в 25 вилайетах (областях). В период мамлюкского господства в Египте санджаки, как и все другие турецкие чиновники, утратили какое-либо значение и находились полностью в подчинении у мамлюкских беев.

23. 'Али-паша ат-Тарабулуси — ближайший помощник (катхода) мамлюкского предводителя Мурад-бея.

24. Магрибинцы — жители Магриба, арабских стран Северо-Западной Африки. В конце XVIII в. в состав мамлюкского войска входило значительное количество наемников, рекрутировавшихся из магрибинцев, турок и даже греков-христиан. Наемники составляли пехоту мамлюкского войска, а также служили в мамлюкском флоте и артиллерии.

25. Мугизал — крепость южнее Розетты на розеттском рукаве Нила.

26. Ага (турецк.) — начальник, глава. В разное время титул аги носили военачальники турецкой армии, занимавшие различные командные должности. В Египте этот титул носили командиры янычарского корпуса и других турецких корпусов, а также начальники полицейских отрядов.

27. Вали — правитель вилайета (области) в Османской империи. В Каире — городской голова.

28. Фувва — селение в Нижнем Египте, на берегу розеттского рукава Нила.

29. Готовясь к египетскому походу, Бонапарт приказал захватить типографию с арабским шрифтом. В составе его армии были переводчики — знатоки арабского и персидского языков.

30. Египетскому походу Бонапарта предшествовал захват французской армией о. Мальты, принадлежавшего с 1530 г. рыцарям Мальтийского ордена. Бонапарт освободил турок и арабов, находившихся на острове в плену у рыцарей, а также сформировал и взял с собой в Египет отряд из мальтийцев, говоривших по-арабски. Этих людей он использовал в Египте в качестве переводчиков и разведчиков.

31. Булак — предместье Каира, расположенное на берегу Нила к северо-западу от города.

32. В период турецко-мамлюкского господства египтяне не могли занимать сколько-нибудь высоких государственных постов.

33. Шейх (букв, “старик”) — глава племени, старшина ремесленного цеха, глава дервишеского ордена и т. д. Вместе с тем это почетное наименование мусульманского ученого-богослова, администратора или вообще уважаемого человека.

34. Имам — букв.“стоящий впереди, во главе”. Первоначально так именовался человек, стоявший во время общей молитвы впереди молящихся и руководивший молитвой. Первым имамом был сам пророк Мухаммад. Позднее имамом стали называть духовного руководителя, в первую очередь халифа как главу мусульманской общины, а также авторитетных мусульманских богословов и правоведов, настоятелей крупных мечетей и т. д. Имамами именуются также основатели четырех мусульманских правоверных толков (см. прим.1).

35. Чорбаджи (турецк. “раздатчик супа”) — один из офицеров янычарского корпуса, командир роты.Чин этот соответствовал примерно званию полковника.

36. Имеется в виду итальянский поход Бонапарта, ликвидация светской власти папы в результате поддержанного французскими войсками республиканского восстания в Риме и провозглашение (20 марта 1798 г.) Римской республики.

37. Ризк — букв, “средства к существованию, содержание; доля”. Здесь этот термин употребляется в значении “пожалованное имущество”. Ризком именовалось также содержание, выдававшееся благотворительными учреждениями бедным, больным и т. д.

38. Ар-Рахманийа — город в Нижнем Египте, на западном берегу розеттского рукава Нила.

39. Сафар — второй месяц мусульманского лунного календаря.

40. Шубра — селение на берегу Нила в нескольких километрах к северу от Каира.

41. Ал-Азхар — мечеть в Каире, построенная в 970 — 972 г г. При мечети находилась духовная школа, в которой преподавался весь комплекс мусульманских схоластических наук. В средние века ал-Азхар был центром богословского образования для всего мусульманского мира. В ал-Азхаре изучались Коран, хадисы и труды их многочисленных комментаторов, мусульманское право различных толков, арабская филология, различные разделы богословия, принципы логики Аристотеля и — в небольшой степени — математика и астрономия.

42. Мухаммад ал-Бухари (ум. в 870 г.) — составитель одного из шести канонических сборников мусульманского священного предания (сунны), представляющего собой собрание рассказов (хадисов), в которых повествуется о различных поступках и суждениях, приписываемых пророку Мухаммаду. Сборник ал-Бухари под названием “Подлинный сборник” (Ал-Джами' ас-сахих) пользуется у мусульман наибольшим авторитетом.

43. Ал-Ахмадийа, ар-Рифа'ийа, ал-Барахима, ал-Кадирийа, ас-Са'дийа — египетские суфийские секты. Суфии (дервиши, факиры) — последователи разнообразных мистико-аскетических направлений в исламе, объединенные в братства (секты) типа монашеских орденов. Большинство суфийских орденов (тарикат) своим названием обязаны имени шейха секты или ее основателя. Так, наиболее распространенная в Египте секта ал-Ахмадийа называется по имени основателя секты святого Ахмада ал-Бадави, секта ар-Рифа'ийа — Ахмада ар-Рифа'и и т.д. Суфийские секты играли в общественной и духовной жизни Египта значительную роль. С ними был связан культ поклонения святым, разнообразные религиозные церемонии и т. д. В день рождения почитаемого святого секты устраивали грандиозное шествие с музыкой. Каждая секта имела определенного цвета знамена и тюрбаны. Обычно эти собрания суфиев, имевшие характер радений, сопровождались зикром — молением, заключавшимся в беспрерывном произнесении хором имени Аллаха, чтением мистических стихов и ритмическими телодвижениями и танцами. Верхушка мусульманского духовенства отрицательно относилась к суфизму и считала его ересью, но вынуждена была считаться с большим влиянием суфиев в народе.

44. Инбаба — селение “а западном берегу Нила против Булака.

45. Баштил — небольшое селение к северо-западу от Инбаба.

46. Хушдаши (или хддждаши) — мамлюки, находящиеся на службе у одного и того же высокопоставленного господина. Между этими мамлюками устанавливались отношения теснейшей дружбы, братства (хушдашийа).

47. Городские ремесленники Каира, как и представители других профессий, были объединены в несколько сот цехов, во главе которых стояли шейхи. Некоторые цехи занимали особые кварталы. Имелись улицы, на которых работали медники, кондитеры, шорники, ювелиры, кузнецы, ткачи и т. д.

48. Накиб ал-ашраф — старейшина сословия тарифов, мусульманской духовной знати, относящей себя к потомкам пророка Мухаммеда (ср. прим. 3).

49. Ратл — единица веса, равная примерно 450 г.

50. Пара — серебряная монета весом в 1,1 г. В Османской империи в конце XVII в. основная денежная единица. Пара составляла 1/40 пиастра (кирша, куруша).

51. Шейхи улемов — главные шейхи ал-Азхара.

52. Мечеть 'Али-бея — небольшая мечеть в Булаке на берегу Нила.

53. Верхний Египет — область, простирающаяся от Каира на юг до Асванского порога. Верхний Египет делился в XVIIIв. на следующие провинции: Луксор, Джирджа, Асйут, Минийа, Бани-Сувайф, Гиза, Атфих, Файйум.

54. Копты — коренные жители Египта, исповедующие христианство. До арабского завоевания (VII в.) все население Египта говорило на коптском языке, вытесненном окончательно в XVII в.арабским и сохранявшемся позднее лишь в качестве языка церковной службы. В период турецко-мамлюкского правления копты занимали в Египте особое общественное положение. Они сосредоточили в своих руках сбор налогов и ведение всех финансовых книг и налоговых реестров.

55. Умм Динар — селение к северо-западу от Каира.

56. Аййуб-бей ад-Дафтардар — один из мамлюкских военачальников, в прошлом один из мамлюков Мухаммад-бея Абу-з-Захаба. Жизнеописание его см: текст, стр.66. Дафтардар — управляющий финансами в мамлюкском Египте и хранитель книги налоговых реестров. Часто должностные лица сохраняли на всю жизнь в составе своего имени название утраченных ими должностей (кашиф, дафтардар, ага, вали и т. д.) в качестве прозвища или части имени.

57. 'Абдаллах Кашиф ал-Джарф — мамлюкский военачальник; жизнеописание его см: текст, стр.67.

58. Мухаммад-бей ал-Алфи — один из главных мамлюкских беев, ближайший сподвижник Мурад-бея.

59. Дезе (1768 — 1800) — французский генерал, принимавший участие в египетском походе. Командовал французской армией, направленной Бонапартом в Верхний Египет, а позднее был назначен правителем этой области.

60. Арнауты — албанцы. В состав турецкой армии входили национальные части, сформированные из жителей различных провинций Османской империи. Албанское войско отличалось высокими боевыми качествами.

61. Ибрахим-бей младший ал-Вали — мамлюкский военачальник, приближенный и зять Ибрахим-бея старшего, в прошлом мамлюк Мухаммад-бея Абу-з-Захаба. Жизнеописание его см: текст, стр.63.

62. Сулайман-бей Ага — мамлюкский военачальник. Жизнеописание его см.: текст, стр. 173.

63. Ал-'Адлийа — селение к северо-востоку от Каира, на караванном пути из Каира в Сирию.

64. Гарем — женская половина дома, а вместе с тем и все обитатели этой, половины, включая слуг, сторожей и т. д.

65. Баб ал-Хадид — ворота в северо-западной части Каира. Средневековый Каир был окружен стеной с многочисленными воротами. К концу XVIIIв. значительная часть стены еще сохранилась. В городе было более 70 ворот.

66. Эфенди (“господин”) — почетный титул в Турции. Применялся при обращении к образованным лицам, не имевшим титулов “бей” и “паша”, а также к лицам духовного звания. Иногда “эфенди” обозначало любого иностранца.

67. Янычары — регулярная пехота в султанской Турции, которая начала создаваться с 1361 г. Янычарское войско формировалось из принудительно набираемых рекрутов — христианских мальчиков, обращенных в ислам и обученных военному делу. Гарнизоны янычар были размещены во всех крупных городах и провинциях империи и исполняли обычно полицейские функции. С XVIв. служба янычар сделалась наследственной, и янычары образовали замкнутую военную касту. Жалованье янычарам выплачивалось нерегулярно, и они существовали грабежом населения, торговлей и ремеслами. В мамлюкском Египте с середины XVIII в. янычарский корпус утратил свою былую роль, и янычары превратились в простых торговцев и ремесленников.

68. Хадж — паломничество в Мекку. Каждый мусульманин должен, хотя бы один раз в жизни, совершить хадж. Египетский караван с паломниками, собиравшимися со всего Египта и приезжавшими из стран Северной Африки, обычно отправлялся из Каира в последнюю неделю месяца шаввала и через 37 дней, следуя вдоль берега Красного моря, прибывал в Мекку.

69. Диван — всякое собрание, занимающееся делами управления или администрации: правительство, государственные учреждения различного назначения, канцелярии и т. д.

70. Великие шейхи — верхушка мусульманского духовенства в Каире, группировавшаяся вокруг мечети ал-Азхар. Шейхи ал-Азхара в XVI — XVIII вв. были единственной образованной частью египетского общества, своеобразной “интеллигенцией”, руководили образованием, выступали с заключениями при решении спорных юридических вопросов. В качестве распорядителей имущества религиозных и благотворительных учреждений они принадлежали к состоятельной части населения и были тесно связаны со всеми слоями господствующего класса египетского общества: помещиками-мултазимами, крупным купечеством, шейхами каирских цехов и т. д. Опираясь на свой авторитет в мусульманском мире, шейхи ал-Азхаоа часто выступали от имени господствующего класса Египта в переговорах с иноземными правителями — турками, мамлюками и европейцами, которые вынуждены были постоянно прислушиваться к мнению шейхов и опираться на них в проведении своей политики.

71. Шариат — совокупность религиозных и юридических норм мусульманского феодального права. В шариате содержатся нормы права собственности, обязательственного, семейного и наследственного права, уголовного права, а также нормы, регулирующие деятельность суда. Источниками шариата являются Коран, сунна — мусульманское предание (свод рассказов о словах или поступках Мухаммада, записанных со слов очевидцев), кий-ас — толкование Корана и сунны и иджма — собрание высказываний мусульманских проповедников.

72. Ал-Матарийа — селение в провинции Калйубийа к северо-западу от Каира.

73. Рузнамджи (из перс.-турецк. рузнамеджи) — высокопоставленный турецкий чиновник, ведавший финансами и приходно-расходной книгой.

74. Кусун — квартал в центральной части Каира.

75. Ал-Азбакийа — площадь в центральной части Каира. Обязана своим названием эмиру Азбаки, соорудившему ее в 1486 г. По свидетельству участников французской экспедиции, в сентябре, когда Нил достигал высшего уровня, площадь покрывалась водой и таким образом образовывался большой пруд во много футов глубиной. Весной пруд частично зарастал травой, а летом высыхал.

76. Ас-Сакит — квартал около площади ал-Азбакийа.

77. Хасан Кашиф Черкес — мамлюкский военачальник, в прошлом мамлюк Мухаммад-бея Абу-з-Захаба; жизнеописание его см: текст, стр.174.

78. Ан-Насирийа — квартал в юго-западной части Каира.

79. Французский реал — так называли в Египте в XVIII в. серебряные монеты ряда европейских государств (испанские, голландские, немецкие и австрийские талеры, французские экю и т. д.), имевшие широкое распространение на всей территории Османской империи (ср. прим. 13).

80. Катхода — управляющий, приближенный высокопоставленного лица, ведавший разнообразными делами своего господина: финансовыми, хозяйственными, административными и военными.

81. Здесь, видимо, речь идет о главном египетском судье, кади ал-'ас-каре. См. прим. 172.

82. Зу-л-Факар, являвшийся в прошлом катходой одного из главных мамлюкских предводителей, Мухаммад-бея Абу-з-Захаба, занимался также торговлей и был владельцем одного из самых больших в Каире торговых дворов.

83. Мухаммад-бей Абу-з-Захаб — один из главных мамлюкских военачальников, правитель Египта с 1772 по 1775 г. Главными приближенными Мухаммад-бея были Мурад-бей и Ибрахим-бей.

84. Бартелеми — грек-христианин, служивший до прихода французов в артиллерии у мамлюкского бея Мухаммад-бея ал-Алфи.

85. Бунчук — один из символов власти и знаков достоинства военачальников (пашей) турецкой армии. Представлял собой древко с золоченым шаром и пучком конских волос. В зависимости от занимаемого положения высшие турецкие военачальники носили звание однобунчужного, двухбунчужного или трехбунчужного паши.

86. Йахйа Кашиф старший — один из мамлюков Ибрахим-бея. Жизнеописание его см.: текст, стр. 175.

87. Амир ал-бахрайн — начальник египетских таможен, возглавлявший .сбор таможенных налогов в портах Средиземного и Красного морей,

88. Ка'ид Ага — один из мамлюкских предводителей, в прошлом мамлюк Мухаммад-бея Абу-з-Захаба. Жизнеописание его см.: текст, стр.173.

89. Ротуи — генерал Дюпюи, комендант Каира, убитый в первые часы каирского восстания в октябре 1798г.

90. Биркат ал-Фил — пруд, находившийся в южной части города.

91. Шайх ал-балад — сельский или городской голова. В конце XVIII в. мамлюкский бей, занимавший в Каире пост шайх ал-балада, был фактически правителем Египта. В период французской оккупации жители Каира называли шайх ал-баладом французского военного коменданта города.

92. Магалон — имеется в виду французский консул Шарль Магалон (см. прим. 10).

93. Расиф ал-Хашшаб — улица, прилегавшая с запада к площади ал-Азбакийа.

94. Буслик — Ж. Б. Пусьельг (1764 — 1845), главный интендант французской армии, заведовавший в период французской оккупации финансами и таможнями Египта, а в период Сирийского похода Бонапарта занимавший пост коменданта Каира.

95 Госпожа Нафиса — жена Мурад-бея, в прошлом жена известного мамлюкского предводителя 'Али-бея (см. прим. 147).

96. Европейцы местного происхождения — имеются в виду лица европейского происхождения, родившиеся в Египте и знавшие арабский язык.

97. Сук ас-Силах (“Оружейный рынок”) — улица, расположенная в восточной части Каира, западнее каирской крепости. В описываемую эпоху на Сук ас-Силах было еще много оружейных лавок.

98. Джу'иди — нищий, который поет и исполняет шутовские и акробатические номера, нечто вроде скомороха в древней Руси. Джу'идийа — организация нищих наподобие “цеха”, который имел своего старосту — шайх ал-джу'идийа.

99. Ар-Румайла — площадь близ каирской крепости. С площади в крепость вела узкая и крутая дорога, высеченная в скале.

100. Мечеть ал-Хусайни — одна из популярнейших каирских мечетей, названная по имени Хусайна — внука пророка Мухаммеда, сына дочери пророка Фатимы и четвертого халифа Али. Мечеть была расположена в северо-восточной части города близ квартала Хан ал-Халили.

101. В конце XVIII в. улицы Каира, как и многих других средневековых городов Европы и Востока, имели ворота, запиравшиеся на ночь.

102. Ал-'Акаба — селение на берегу одноименного залива. Караван с паломниками, совершавшими хадж, направлялся из Каира в Суэц, огибал Суэцкий залив, пересекал Синайский полуостров, огибал Акабский залив и лежащее на побережье залива селение ал-'Акаба и далее двигался по побережью Красного моря в Мекку. Этим же путем караван возвращался в Каир.

103. Амир ал-хаджж — лицо, возглавлявшее караван с паломниками, следующими в Мекку.

104. Ад-Дар ал-Хамра — селение, лежавшее на караванном пути в Мекку.

105. Бильбейс — город к северо-востоку от Каира.

106 Ал-Мансура — город на восточном (дамиеттском) рукаве Нила к северу от Каира.

107. Ал-Курайн — селение в Нижнем Египте к северо-востоку от Каира.

108. Ал-Ханака (ал-Ханика) и Абу За'бал — селения к северо-востоку от Каира.

109. Салих-бей — один из мамлюков Мухаммад-бея Абу-з-Захаба. К началу французской экспедиции занимал должность амир ал-хаджжа и находился с паломниками в Мекке. Жизнеописание его см.:текст, стр. 66.

110. Сопровождение процессии барабаном или военным оркестром считалось в Турции почестью, на которую могли претендовать высокопоставленные лица в соответствии с занимаемой должностью. Турецкий военный оркестр состоял из ударных инструментов: барабанов различных размеров, литавр, бубнов, тарелок, треугольников и т. д., а также из некоторых духовых инструментов.

111 Хиджаз — область в юго-западной части Аравийского полуострова на побережье Красного моря. На территории Хиджаза находятся священные города мусульман Мекка и Медина.

112. Ночь накануне вступления французов в Каир, когда многие жители бежали из города.

113. Раби' ал-аввал — третий месяц мусульманского лунного календаря.

114. Ас-Салихийа — селение к северо-востоку от Каира, лежавшее на караванном пути в Сирию.

115. Катийа — селение в пустыне около палестинской границы.

116 Мисра — двенадцатый месяц коптского календаря. Коптским календарем в Египте пользовались для вычисления сроков изменений режима реки Нил.

117. В Египте существовал древний обычай торжественно отмечать момент наивысшего уровня Нила в период разлива. Торжество начиналось, когда уровень воды в реке достигал 16 локтей и “падала первая капля” с плотины. Тогда в торжественной обстановке, в присутствии правителя города, кади, высокопоставленных лиц города и солдат разрушалась плотина, и вода устремлялась в каналы и водоемы города.

118. Ниломер — мраморный шестигранный столб (колонна) с делениями, установленный в южной части острова ар-Рауда, на дне глубокого каменного бассейна, соединенного с Нилом подземным каналом. Служит для определения уровня воды в реке.

119. Ар-Рауда — остров на Ниле южнее Каира, против Гизы.

120. Катхода паши — Мустафа-бей, катхода Бакр-паши.

121. Имеется в виду Абукирское сражение между английским флотом во главе с контр-адмиралом Нельсоном и французским под командованием вице-адмирала Брюэса, разыгравшееся 1 августа 1798 г. Французский флот был разгромлен, и, таким образом, французская армия в Египте оказалась отрезанной от Франции.

122. Имеется в виду, вероятно, французское военное судно “L'Orient” (“Восток”). Называя этот корабль “Полмира”, египтяне, очевидно, подразумевали, что Восток составляет половину света. Возможно также, что корабль назван так за свои большие размеры.

123. Шлюз ад-Дикка — шлюз, закрывающий доступ воде в пруд на площади ал-Азбакийа.

124. Празднование дня рождения Мухаммеда начинается 11 раби' ал-аввала и продолжается всю ночь на 12 раби' ал-аввала. Церемония празднования заключается в том, что члены дервишеских сект собираются у наиболее уважаемого из потомков Мухаммада (в конце XVIII в. таким являлся шейх ал-Бакри) и затем устраивают шествие и танцы на площади ал-Азбакийа.

125. Газа — город на побережье Средиземного моря в Палестине.

126. Йа'куб-копт (1745 — 1801) — начальник коптского отряда, сформированного французскими властями. Коптские агенты, хорошо знавшие все условия местной жизни, помогали французам бороться с антифранцузскими народными выступлениями и находить спрятанное бежавшими мамлюками имущество. Йа'куб-копт принимал активное участие в подавлении каирского восстания в марте — апреле 1800 г.

127. 'Акка (фр. Сен Жан д'Акр) — город-крепость на побережье Средиземного моря в Палестине.

128. Ахмад-паша ал-Джаззар (1720 — 1804) — паша 'Акки, босниец по происхождению. Начал свою службу в турецкой армии у великого везира Хаким-оглу 'Али-паши. Занимал в Египте должность кашифа провинции ал-Бухайры, где после беспощадной расправы с бедуинами получил кличку ал-Джаззар (“мясник”). В период Сирийского похода Бонапарта (1799 г.) возглавил в качестве паши 'Акки оборону крепости.

129. Ридван Кашиф — один из мамлюкских военачальников.

130. Баб аш-Ша'рийа — ворота в северной части Каира.

131. Динар — старинная золотая монета, в XVIII в. уже не имевшая широкого обращения. В период французской экспедиции равнялась приблизительно 12 — 15 французским франкам.

132. Священное покрывало (кисва) ежегодно отправлялось с караваном паломников в Мекку к священному камню (Ка'бе). Изготовлялось в Каире из черного шелка, на котором вышивались отрывки из Корана, имевшие отношение к хаджу и священным городам мусульман.

133. Илтизам — феодальное владение в Египте XVI — XVIII вв. В первоначальном значении — откуп права собирать налог с определенной территории. Мултазим — помещик, держатель илтизама, собирал ренту — налог с крестьян и был обязан платить в казну определенную сумму поземельного налога (мири). Та часть ренты, которая оставалась в распоряжении самих мултазимов, называлась фа'из. Размеры ее не были твердо определены и обычно превышали половину всех собранных сумм. Права мултазима на илтизам были наследственными.

134. Хулван (букв, “подарок”) — налог, уплачиваемый владельцем недвижимого имущества государству при вступлении в право владения в результате наследования, получения в дар, покупки и т. д. Размер хулвана точно определен не был, но обычно равнялся размеру трехгодичного дохода с имущества.

135. Арабская средневековая астрономия заимствовала названия созвездий у греков.

136. Баб ал-Хава' — ворота в восточной части площади ал-Азбакийа.

137. Раби' ас-сани — четвертый месяц мусульманского лунного календаря.

138. Файйум — главный город одноименной области в Верхнем Египте, центр большого оазиса.

139. 'Осман-бей ал-Ашкар — один из мамлюкских военачальников, приближенный Ибрахим-бея, ранее исполнявший обязанности начальника таможен (амир ал-бахрайн).

140. Коран делится на 114 глав (сур). Ал-Фатиха — первая и наиболее часто читаемая мусульманами сура Корана. Ее обычно читали перед началом сражения.

141. 22 сентября — день провозглашения Французской республики и первый день республиканского летосчисления.

142. Му'аллим (букв, “учитель”, “мастер”) — обращение, которое применялось часто ко всем коптам, без различия общественного положения. Это обращение восходит еще ко времени завоевания арабами Египта, когда неграмотным завоевателям-бедуинам пришлось передать в руки коптов-египтян, не принявших ислам, распределение и сбор податей и вообще всю счетно-канцелярскую деятельность.

143. Джурджис ал-Джаухари и Фалтиюс — главные финансовые агенты в Египте, руководители коптской корпорации сборщиков налогов.

144. В действительности это был генерал-адъютант Буайе, прочитавший обращение Бонапарта к солдатам.

145. 'Осман-бей ат-Танбурджи — один из главных мамлюкских военачальников, ближайший сподвижник Мурад-бея. Принимал активное участие во втором Каирском восстании (март — апрель 1800 г.). После смерти Мурад-бея стал во главе его мамлюков и был назначен французами правителем Верхнего Египта.

146. Назначение христиан на должность кади, даже для разбора гражданских дел, — случай необычный.

147. 'Али-беи (1728 — 1773) — один из наиболее могущественных мамлюкских правителей Египта. Начал свою карьеру в качестве мамлюка Ибрахима Катходы ал-Каздоглу. В 1750 г. был назначен кашифом. В 1763г.стал шайх ал-баладом к управлял Египтом до 1766 г.,когда в результате мамлюкской междоусобицы был изгнан в Сирию. В 1767 г. вторично захватил власть в Египте и начал открыто выражать свое неповиновение туркам. Шариф Мекки, назначенный на свой пост при помощи 'Али-бея, пожаловал ему титул “султана Египта и двух морей”. В 1771 г. один из приближенных 'Али-бея — Мухаммад-бей Абу-з-Захаб предпринял поход в Сирию и дошел до Дамаска. Однако правление 'Али-бея продолжалось недолго. В 1772 г. против него был поднят мамлюкский мятеж, возглавленный его ближайшими помощниками Мухаммад-беем Абу-з-Захабом и Исма'ил-беем, в результате которого 'Али-бей был изгнан в Сирию и вскоре умер.

148. Ал-Джамалийа — квартал в северо-восточной части Каира, где находился торговый двор Зу-л-Факара, катходы Мухаммад-бея Абу-з-Захаба. (см. прим. 82).

149. Сардар (перс.) — главнокомандующий войсками; губернатор.

150. Хасан-бей ал-Джиддави — один из главных мамлюкских военачальников, в прошлом мамлюк 'Али-бея и соответственно хушдаш Мухаммад-бея Абу-з-Захаба. 'Али-бей назначил его правителем Джидды (город на побережье Красного моря в Хиджазе), откуда произошло имя ал-Джиддави. Хасан-бей славился в мамлюкской среде своей смелостью..

151. Каирская крепость (цитадель) расположена в юго-восточной части города на склоне горы ал-Мукаттам. В период турецкого господства была резиденцией турецкого паши. Во время французской оккупации стала главной базой французской армии в Каире.

152. Баб ал-'Азаб — ворота близ Каирской крепости.

153. Йусуф Салах ад-Дин (Саладин) — египетский султан (1171 — 1193), основатель династии Аййубидов. Прославился победами над крестоносцами и взятием в 1187 г. Иерусалима. Его дворец находился около Баб ал-'Азаб в Каирской крепости.

154. Река Йусуфа — река близ города Файйума. Была соединена системой шлюзов с Нилом.

155. Ал-Мадабиг и т. д. — улицы и районы, лежавшие к востоку и западу от площади ал-Азбакийа.

156. В период французской оккупации Египта тарифом Мекки был Галиб ибн Муса'ид (1788 — 1813). Правители Мекки номинально признавали верховную власть турецкого султана, но фактически зависели от египетских властей, ежегодно посылавших в Мекку продовольствие.

157. Хутба — проповедь, которую читает в мечети специальное лицо. (хатиб) по пятницам во время праздников, а также по особым случаям. В хутбе обязательно упоминается имя царствующего правителя. В мусульманских странах в средние века признаком суверенной власти были чеканка монет с именем правителя и упоминание его имени в хутбе. Это упоминание было равносильно признанию его власти.

158. Ал-Джавванийа — улица и квартал в северо-восточной части Каира, населенный в конце XVIII в. преимущественно христианами — сирийцами и греками.

159. Ахмад ал-Бадави (1199 — 1276) — наиболее почитаемый в Египте святой, родился в Феце (Северная Африка). Согласно преданию, он вел свое происхождение от четвертого халифа 'Али. Кличку ал-Бадави (“бедуин”) он получил за то, что по обычаю бедуинов Северной Африки, надевал на лицо покрывало. Большую часть жизни провел в Танта (Нижний Египет), где находится его могила. Его почитатели, суфии секты Ахмадийа, носили красный тюрбан. Ибрахим ад-Дасуки (1234 — 1277) — другой почитаемый в Египте святой. Могила Ибрахима находится в Дасуке (город в Нижнем Египте на берегу розеттского рукава Нила). Почитатели Ибрахима ад-Дасуки, суфии секты Барахима, носили зеленые тюрбаны.

160. Хусайн — см. прим. 100.

161. Гора ал-Лахун — возвышенность в провинции Файйум близ канала Йусуфа.

162. Марзук-бей — один из мамлюкских беев. Дом его находился на улице 'Абдин, в центральной части города, к западу от Биркат ал-Фил.

163. Хаджи — почетный титул мусульманина, совершившего хадж (см. прим. 68).

164. Джумада ал-ула — пятый месяц мусульманского лунного календаря.

165. Пиастр (арабск. кирш) — мелкая серебряная монета весом примерно 24 г. В 1800 г. равнялась приблизительно двум франкам.

166. Факих — первоначально знаток фикха, канонического мусульманского права, а впоследствии — всего комплекса мусульманских богословских и юридических наук. Факихами иногда называли преподавателей ал-Азхара и других мусульманских университетов или даже просто преподавателей чтения Корана.

167. Вакф — одна из форм феодальной собственности на землю и другую недвижимость в мусульманских странах, неотчуждаемое имущество, пожертвованное или переданное на определенных условиях религиозным и благотворительным учреждениям (мечетям, школам, монастырям, богадельням и т. д.). Наследники лица, пожертвовавшего имущество в вакф, в соответствии с условиями завещания могли сохранить право на пользование имуществом (кроме права продажи или передачи его другому лицу) при условии выплаты религиозному учреждению, которому владение было передано, определенного налога. Собранные таким образом деньги и продукты распределялись между теми, кто имел право на получение пайков в данном религиозном учреждении. Вакфы учреждались многими высокопоставленными людьми. В частности, один из мамлюкских военачальников, 'Абд ар-Рахман Катхода ибн Хасан ал-Каздоглу (ум. в 1766 г.), передал на нужды основанных им благотворительных и религиозных учреждений (больница, мечеть и т. д.) значительную недвижимость.

168. Михаил Кахил (ум. в 1799 г.) — один из руководителей корпорации сирийских христианских купцов, проживавших в Каире.

169. Чалму носили лица духовного звания, а также все, кто был в той или иной степени причастен к науке.

170. Сейид Бадр — Бадр ад-Дин ал-Мукаддаси, один из организаторов первого Каирского восстания, бежавший после его подавления в Сирию.

171. Ал-Хусайнийа — квартал, населенный каирской беднотой. Находился в северо-восточной части города к юго-западу от дома кади.

172. Кади ал-'аскар — главный египетский кади Должность эту в XVIII в. занимал обычно турецкий чиновник, назначенный султанскими властями. К началу французской экспедиции этот пост занимал некий Джумкаши-заде. Дом кади находился в северо-восточной части города, к северу от мечети ал-Азхар.

173. Улицы ал-Гурийа и ас-Санадикийа находятся близ мечети ал-Азхар.

174. Байна-л-Касрайн — улицы к западу от дома кади.

175. Баб аз-Захума — ворота, находившиеся, по-видимому, в северной части города.

176. Баб ал-Футух и Баб ан-Наср — ворота в северной части города. Баб ал-Баркийа — ворота в восточной части города. К юго-западу от Баб ал-Баркийа в пределах города, восточнее мечети ал-Муаййад, находились ворота Баб Зувайла. Таким образом, повстанцы заняли северо-восточную часть Каира.

177. Ал-Бандаканийин — квартал западнее ал-Азхара.

178. Мастабы — каменные скамьи у стен домов, похожие на завалинки.

179. Старый Каир (Фустат) — древнейшая часть города, лежит к югу от Каира на берегу Нила.

180. Ал-Манахилийа, аш-Шавва'ин и ал-Фаххамин — кварталы к юго-западу от ал-Азхара, прилегающие к занятой повстанцами части Каира.

181. Холмы ал-Баркийи — холмы к востоку от Каира.

182. Ал-Лиман (ал-Лимун?) — мост и улица в северо-западной части города, близ которых французы соорудили форт Камен.

183. Как и многие средневековые города Европы и Востока, Каир в конце XVIIIв. в ночное время охранялся ночным дозором, обходившим город.

184. Кибла — направление в сторону Мекки, сторона, к которой мусульманин обращается лицом во время молитвы. В мечети это направление обозначается нишей в стене.

185. Квартал, расположенный к юго-западу от ал-Азхара. Различные национальные и религиозные группы населения (магрибинцы, сирийцы, турки, греки, копты) жили в Каире в особых кварталах.

186. Сулайман ал-Джаусаки — шейх корпорации слепых, казнен французами в 1798 г. за участие в Каирском восстании. Жизнеописание его см.: текст, стр.61.

187. Шейх Ахмад аш-Шаркави — мусульманский правовед, преподаватель ал-Азхара. Казнен французами в 1798 г. за участие в Каирском восстании. Жизнеописание его см.: текст, стр.61.

188. Шейх 'Абд ал-Ваххаб аш-Шубрави — мусульманский правовед и богослов, преподаватель богословия в ряде каирских мечетей. Казнен французами в 1798 г. за участие в Каирском восстании. Жизнеописание его см.: текст, стр.61.

189. Шейх Йусуф ал-Мусайлихи — мусульманский правовед и богослов, преподаватель мусульманского права в мечети ал-Курди. Казнен французами в 1798 г. за участие в Каирском восстании. Жизнеописание его см.: текст, стр.61,

190. Шейх Исма'ил ал-Баррави — правовед и богослов. Казнен французами в 1798 г. за участие в Каирском восстании. Жизнеописание его см.: текст, стр. 62.

Текст воспроизведен по изданию: Абд ар-Рахман ал-Джабарти. Египет в канун экспедиции Бонапарта. М. Наука. 1978