Год тысяча двести второй

(13.Х. 1787 — 1.Х. 1788).

Мухаррам начался в субботу. В этот день дали отставку мухтасибу и назначили другого по имени Иусуф Ага ал-Хирибтави. 'Осман-бея Топала ал-Исма'или назначили править [провинцией] Джирджа. В этот же день Исма'ил-бей старший вступил в самостоятельное управление Египтом — в его руках сосредоточена вся полнота власти. Он назначил везиром Мухаммада Агу ал-Баруди, сделав его своим катходой. А Исма ил, катхода Хасан-паши, .продолжает оставаться в Каире для взыскания оставшейся задолженности. Он живет в доме Хасана Катходы ал-Джарбан у ворот Баб ал-Лук ⁶⁵⁸. В тот же день Исма'ил-бей приказал схватить ал-Хаджж Сулаймана ибн Саси. Его оставили под арестом в доме Мухаммада Аги ал-Баруди. Исма'ил-бей приказал взять у [арестованного] пятьдесят кошельков.

5-го числа этого месяца (17.Х.1787) Исма'ил-бей потребовал дать ему взаймы большую сумму денег. Часть ее разверстали между торговцами пряностями, а часть между теми, кто кредитует сделки по перепродаже кофе. Часть [245] установленной суммы разверстали среди христиан — коптов, греков, сирийцев, а также обложили землячество магрибинцев, что [в районе мечетей ибн] Тулуна ⁶⁵⁹ и ал-Гурийи, равно как и торгующих зерном на пристанях и на побережье, продавцов хлопка, батана ⁶⁶⁰, хлопчатобумажных тканей, матрасников, евреев и прочих. Люди заволновались, заперли склады кофе [базара] ал-Гурийа и лавки на ал-Майдане. В субботу /152/ 15-го числа этого месяца (27.Х.1787) упомянутые группы собрались и толпой явились в ал-Азхар. Они подняли шум и стали взывать о помощи в этой беде. К ним пришел ал- 'Аруси, а они захотели закрыть дверь мечети, но им воспрепятствовали. Собравшиеся стали кричать на шейха, оскорблять его. Влекомый ими, он [старался] продвигаться в сторону ривака сирийцев. От напора толпы его обороняли слушатели [ал-Азхара]. Они ввели его в ривак, оттеснив от него публику, за ним заперли дверь ривака. Шейха сопровождала группа носящих чалму.

Они составили послание Исма'ил-бею по поводу происшедшего, и в качестве сопровождающего был направлен шейх Сулайман ал-Файйуми. Остались ждать его возвращения. Он возвратился с бумагой Исма'ил-бея, содержавшей аман и прощение упомянутых групп. [В бумаге] утверждалось, что требуемые суммы — это только лишь заем и аванс, деньги взимаются лишь с тех, кто в состоянии их предоставить. Когда собравшимся зачитали это, то они заявили: “Это обман, стоит только всем броситься открывать лавки, как он заберет нас всех, одного за другим”. Затем шейх [ал-'Аруси] верхом, в сопровождении стражи, черни и некоторой части слушателей-[ал-Азхара] с палицами в руках, оттеснявших его от толпы, выкрикивавшей непотребные слова, направился к воротам Баб Зувайла. Шейх ал-'Аруси остановился у мечети ал-Му'айада и послал к Исма 'ил-бею, чтобы оповестить его о создавшемся положении. Исма'ил-бей пришел в ярость. Он полагал, что [шейх ал-'Аруси] подстрекал к этим действиям. Посланные заверили его, [что это не так], поклявшись в невиновности шейха, и что он стремится лишь отделаться от тех, кто сопротивляется уплате обложения.

Исма'ил-бей сказал: “Я обеспечу им безопасность, и никто от “их ничего не потребует”. Собравшиеся разошлись. Миновал день, и Исма'ил-бей послал к ювелирам, мастерам золотых дел, медникам, требуя с них положенную сумму, и ее разверстали; среди них не нашлось ни одного сопротивляющегося уплате взноса. Затем то же потребовали с [246] работорговцев, распространили [обложение] и на остальных, вплоть до торговцев селедками, а всего-то насчитывается семьдесят два [вида] ремесел [и занятий].

В середине месяца из Верхнего Египта приехал 'Али Кашиф, а он был направлен туда после отъезда Хасан-паши с посланием к эмирам Верхнего Египта, в котором им предписывалось продолжать оставаться на своих местах и никуда оттуда не двигаться.

В четверг 26-го числа этого месяца (7.XI.1787) выехал эмир, которому надлежало встретить паломников. Обычно полагалось выезжать для этого в начале месяца, но в этом году не прибыл гонец из ал-Джабала.

Из селений амир ал-хаджжа взяли два селения, а также дом, в котором он жил. Когда в Каире обосновался Иахйа-бей, то он забрал этот дом и поселился в нем, так как он муж дочери Салих-бея, а этот дом — дом ее отца и он имел право на него.

Месяц сафар 1202 года (12.XI. — 10.XII.1787). В этом месяце закончили строительство крытого базара, сооруженного Исма'ил-беем у дороги, со стороны Сувайкат Ладжин ⁶⁶¹. Здесь построили 21 лавку и кофейню с четырехугольными столбами. Дорога эта проложена патроном Исма'ил-бея — Ибрахимом Катходой.

По окончании [строительства] после полудня сюда перевели базар Дарб ал-Джамамиз ⁶⁶². К вечеру во вторник 2-го числа этого месяца (13.XI.1787) сюда переместились даллали ⁶⁶³, торговцы хлопчатобумажными тканями, явилась публика. С этого дня базар Дарб ал-Джамамиз опустел. Общеизвестно, что только и заслуг у Исма'ил-бея — это перелое базара с одного места на другое.

В том же месяце усилились притеснения населения в связи с взысканием ссуды. Преступили все пределы, [даже в отношении] торговцев соленьями и шерстью, и от этого пострадала беднота.

7-го числа этого месяца (18.XI.1787) Мухаммад-паша — вали Джидды уехал в Суэц.

В субботу 13-го числа этого месяца (24.XI.1787) на диване в крепости Исма'ил-бей и.эмиры составили реестр подлежащих продаже с молотка селений, мултазимы которых задержали выплату мири. Возглавлять дело с покупкой этих земель поручили катходе Исма'ил-бея — Мухаммаду Aгe ал-Баруди. Он скупил около семидесяти селений. В действительности же земли возвратились к его господину, который и распределил их кому хотел из своих вассалов. [247]

Стали /153/ вначале взыскивать [мири] с [урожая] озимых. Тем, кто [получил землю] полтора года тому назад, сделали надбавку к обложению, но они доказали, что Хасан-паша взял причитающееся с них за год обложение в качестве хул-вана. Это им засчитали, а с других потребовали подати за полтора года. Стали также взыскивать подати за летние [культуры]. Эти действия довели до разорения [многих] мултазимов. Реестры таких доставили дивану для продажи их земель с молотка, и от них отторгли эти земли.

В ту же ночь приехала из Верхнего Египта группа кашифов. Они сообщили, что эмиры Верхнего Египта прибыли в Асйут, а семьи их видели переправляющимися в Манфалут ⁶⁶⁴. Находившиеся там кашифы и другие бежали в Каир.

Наутро, когда подтвердились эти известия, Исма'ил-бей поднялся в диван, собрав эмиров, начальников оджаков и шейхов. Исма'ил-бей обратился к ним со следующими словами: “О сейиды, паши, шейхи, о эмиры, о начальники оджаков! Сборища [мятежных эмиров] Верхнего Египта, нарушив обязательство перед султаном, снялись со своих мест и надвигаются на страну, так должны ли мы дать им отпор?” [Присутствовавшие] ответили: “Да, если они выступают против обязательства, данного султану, нарушают его, то положение обязывает дать им сражение, произведя [необходимые] расходы на воинов за счет султанской казны”. [Исма'ил-бей возразил]: “Здесь нет султанской казны — каждому из вас придется сражаться за свой счет”. Исма'ил-эфенди ал-Халвати ответил на это: “Но у нас ничего не осталось, чтобы нести расходы, нами уже все растрачено”. Паша ему сказал: “Это не подходящие слова. Тебе не к лицу сокрушать сердце воинов подобными высказываниями. Им надлежит в первую очередь сказать, что все мы едины, находимся в одном положении. Окажись я голодным, то и вы со мной будете голодать, окажись я сытым, то и вы будете сыты вместе со мной”. Затем договорились отправить послание Порте и сообщить о нарушении [эмирами Верхнего Египта] договоренности, предупредив о событиях.

Паша сказал: “Оповестим Порту и подождем ответа. Если же до получения его [мятежные эмиры] перейдут в наступление, то мы выступим против них и сразимся”.

Затем составили фирманы ко всем отсутствующим воинам, находящимся в провинциях, обязующие их явиться [в Каир].

Исма'ил-бей на маджлисе заливался слезами, он изнемог [248] от рыданий. Старшины (ал-ихтийарийа) говорили ему: “Не плачь, о бей!”

Затем составили послание от имени паши, начальников оджаков, шейхов. В качестве сопровождающего направили кого-то из окружения паши, а от Исма'ил-бея кого-то из сарраджей.

Послали также за отправившимся в Джидду Мухаммад-пашой, чтобы тот по указу Порты возвратился из Суэца в Каир.

В тот же день, т. е. в воскресенье 14-го числа этого месяца (25.XI.1787), приехал из Акабы чауш ал-хаджж ⁶⁶⁵. В среду 17-го числа этого месяца (23.XI.1787) ограбили мамлюков — эмиров Верхнего Египта и их кашифов, проживавших в Каире. Действовали организованно. Каждый из тех, кто ведал той или иной группой эмиров, санджаков и других, посылал за ними и собирал их в одно место в своем доме, а если кто отсутствовал по делу, то за тем посылали и приводили его. А пока шли разговоры, у них отбирали лошадей, оружие и оставляли в конюшне (ат-тарсим).

Что же касается 'Али-бея ад-Дафтардара, то он не выдал тех, кто присягал ему. Он уединился в гареме, страдая головной болью, мучившей его уже два месяца.

В пятницу [состоялось] вступление паломников в Каир. [Все городские] ворота закрыли и посадили у них стражу. Паломники входили лишь через ворота Баб ан-Наср, и люди страдали от давки, [образовавшейся] в этих воротах.

В этом году паломники провели хадж спокойно, без испытаний и побывали в Благородной Медине. Ага и катхода паши [объездили город] в сопровождении предшествовавших им глашатаев, [последние] объявляли, что все скрывающиеся подчиненные эмиров Верхнего Египта и их мамлюки обязаны явиться к паше. Каждый, кого обнаружат по истечении трех дней, должен страшиться последствий.

В субботу утром [в Каир] вступил амир ал-хаджж Гайтас-бей, сопровождаемый [процессией] с махмалем. Тогда же Исма'ил-бей сказал шейхам: “Напишите Порте, чтобы сюда нам прислали войска”. Шейх ал-'Аруси ответил: “Нет в этом нужды. Турецкие войска в составе /154/ египетских не принесут пользы. Прежде всего у [находящихся в стране] войск это вызовет представление, что те лучше их, и неприязнь, которую вызывают чужестранцы, будет перенесена и на население вашей страны в первую очередь”.

Тогда же Исма'ил-бей объявил о взыскании налога с селений и деревень. Каждое селение обложили сотней [249] динаров и десятью сверх этого обложения [в счет] путевых издержек и прочего. Для взыскания этого обложения Исма'ил-бей назначил своего хазандара и других.

19-го числа этого месяца (30.XI.1787) схватили группу мамлюков и военных из тех, что находились в конюшне (ат-тарсим), и, погрузив на барки, отправили в Александрию. [Часть из них] посадили в темницу форта, а часть оставили в заключении в Абукире ⁶⁶⁶. 'Али-бей продолжал упорствовать, отказывая в выдаче состоявших в его ведении [лиц]. Но Исма'ил-бей до тех пор [оказывал на него давление], пока тот не был вынужден их выдать.

20-го числа этого месяца арестовали остальных и также погрузили на барки. Некоторые из них были почти нагими. Не было на них ничего, кроме рубах, ас-садири ⁶⁶⁷, штанов, такийи или тарбуша с навернутыми на них махрамой или миндилем ⁶⁶⁸ и тому подобным.

Стража продолжала занимать [городские] ворота, причиняя большой вред податному люду, мелким торговцам, феллахам, приезжающим из деревень с сыром, маслом, с соломой и тому подобным. Каждому, желающему пройти через ворота, стража чинила препятствия, не давая войти в город, не получав денег за это, даже если это был [просто] прохожий. В воскресенье 20-го числа этого месяца (1.XII.1787) [из крепости в город] спустился ага, предшествуемый вали, а впереди следовал глашатай, оповещавший всех алдашатов, принадлежащих к оджакам, чтобы те по своим частям получили удостоверения. Каждого, у кого по истечении трех дней не окажется удостоверения, ожидают тяжелые последствия. На руках глашатая имелся фирман паши.

Тогда же Исма'ил-бей отправился в Булак, чтобы осмотреть завершенное строительство корабля ширкифалик. Строительство его затянулось по сравнению с намеченным при спешно отозванном Хасан-паше. Корабль все совершенствовали и отлили огромное количество ядер для пушек. Увидев его, Исма'ил-бей поразился и велел заложить еще два таких же, подготовить военное снаряжение, большое количество сухарей и всего прочего.

В понедельник приехал [в Каир] посланец к эмирам Верхнего Египта с грамотой. Это тот, кто был направлен пашой, а сопровождал его другой — со стороны Исма'ил-бея. У каждого из них на руках было по посланию, одно адресовано паше, а другое — шейхам.

Наутро во вторник созвали диван для прочтения ответов, краткое содержание которых сводится вот к чему: [250] “Вы приписываете нам нарушение договора, в действительности же договор нарушили вы, отправив заложниками наших братьев, которых взял с собой при отъезде в Турцию капудан-паша. А что вы сотворили в наших домах, как поступили с нашими женщинами!

Когда все это произошло, то некоторые из нас по вспыльчивости двинулись в Нижний Египет. Нам пришлось последовать за ними, чтобы возвратить их, но они не подчинились, и мы соединились с ними”. Вот каковы их слова.

Когда прочитали [такой] ответ в присутствии всех, то договорились отправить [эмирам] другое послание от имени паши и шейхов — вежливое письмо с оправдательными отговорками. Спешка и заинтересованность стали очевидными.

Месяц раби' I начался в среду (11.XII.1787). 2-го числа этого месяца ага верхом проехал по базарам, он останавливался у караван-сараев и лавок в поисках алдашат. Въехав на базар Хан ал-Халили, он, заметив нескольких из них, сказал им: “Завтра явитесь в полицию (ат-табдил)”. Тем, у кого не оказывалось удостоверения, отрезали ухо или нос.

Тогда же дали отставку Ахмаду-эфенди ас-Сага'и ар-руз-намджи, уволив его из рузнаме по болезни. Вместо него назначили Ахмада-эфенди, известного по прозвищу Абу Калба Калфа ал-Анбар.

6-го числа этого месяца (16.ХII.1787) отправили шейха Ахмада ибн Йунуса с ответным посланием [к мятежным эмирам]. Им отписали также Самахуд ⁶⁶⁹ и Бардис ⁶⁷⁰ — в дополнение к тому, чем они владеют. В действительности же они принадлежали им.

Во вторник 'Абди-паша и Исма'ил-бей по приглашению шейха ал-Бакри приехали к нему в дом по случаю празднования дня рождения Пророка ⁶⁷¹.

Когда /155/ они уселись, паша обратил свой взгляд в направлении квартала христиан и стал расспрашивать о нем. Ему сказали, что это дома христиан. И он велел разрушить [этот квартал] и объявить им, что ездить им разрешается лишь на ослах. Посредничество в их интересах завершилось договоренностью об уплате христианами тридцати пяти тысяч реалов, в том числе семнадцать тысяч [пало на] сирийцев, а остальное — на писцов.

В понедельник 18-го числа этого месяца (28.XII.1787) приехал шейх Ахмад Йунус и тот, кто был послан в качестве сопровождающего со стороны паши.

Наутро у паши собрался диван, здесь читали послания, содержащие все то, о чем [эмиры] писали в предыдущих своих [251] письмах: что нет речи об их возвращении, что они будут преследовать своих противников, [т. е. Исма'ил-бея и Хасан-бея ал-Джиддави. — X. К]. Что же касается паши, [начальников] оджаков и шейхов, то к ним это не относится. Служить им день за днем — вот в чем [мятежные] эмиры видели свою задачу.

Шейх Ахмад Йунус сказал паше: “О господин наш, все сказанное ими сводится к тому, чтобы дать им все то, что они пожелали, от Александрии до Асуана, включая [разрешение] вступить в Каир”. Паша ответил: “У меня фетва шайх ал-ислама Стамбула с разрешением истребить их. Я требую такой же фетвы от улемов Египта, тогда я изгоню их из Египта, перебью их, приложив к этому все усилия”. Ему пообещали издать такую фетву. В среду шейх ал-'Аруси явился в мечеть ал-Азхар, и здесь составили запрос [следующего] содержания: “Что скажет ваша честь относительно группы эмиров и кашифов, захвативших господство над египетской страной. Они привели своим господством к разложению и порче [нравов]. Они присвоили харадж султана, попрали права бедноты и священных мест, препятствуют посещению [могилы] пророка — да благословит его Аллах и приветствует! Они урезали пропитание бедняков и джамакийу тем, кому она положена. Султан послал к ним, приказывая прекратить [все это], но они не подчинились, не покорились. Новые приказы против них не остановили их. Тогда султан послал против них свои войска, и их изгнали [из Каира]. Затем, однако, представитель султана даровал им мир, отвел им владения для их местожительства, договорившись с ними, что они не переступят границы отведенных им владений и что будет положен конец борьбе и смуте. В обеспечение этого были взяты у них заложники, и представитель [султана] возвратился к своему господину. Тогда-то [мятежные эмиры] вторично начали наступление на страну. Они стремятся к тому, чтобы внести разложение, чинят разбой на дорогах. Они нарушили достигнутое было соглашение. Так надлежит ли наместнику султана дать им отпор, истребить их, если они будут продолжать вредить. Как быть при таком положении дел?” Шейхи написали [фетву] о необходимости дать отпор эмирам и истребить их. Они вменили в обязанность каждому мусульманину оказывать в этом содействие. Шейхи с этой фетвой поднялись к паше в крепость.

Месяц раби' II начался в пятницу (10.I.1788). В этот день паша издал фирман в соответствии с фетвой. Аги мустахфазан объездили город и во всеуслышание [252] объявили [его содержание]. Предупредили также всех причастных к оджакам, что им надлежит явиться по своим частям. Точно так же предупредили, что туда же должны явиться все отсутствующие и подготовиться к отправке в поход.

3-го числа этого месяца Исма'ил-бей выплатил санджак-беям деньги на расходы в связи с их отправкой. Хасан-бею ал-Джиддави он послал восемнадцать тысяч реалов. Тот, рассвирепев, возвратил эту сумму, обругав Мухаммада Кат-ходу ал-Баруди. Охваченный яростью Хасан-бей отправился в район ал-'Адлийи. Наутро сюда к нему явились Исма'ил-бей и 'Али-бей ад-Дафтардар. Мир был достигнут увеличением суммы до размеров, удовлетворявших его. Хасан-бей указал Иома'ил-бею на необходимость проявить твердость по отношению к населению и к алдашатам. Он сказал Исма'ил-бею: “Чего ради тебя затрудняют эти люди? Если ты желаешь отправить их в поход принудительно и без оплаты, то так они не будут сражаться. А если ты собираешься платить им, то передай ее (плату) [лучше] всадникам-воинам. Ведь на оджаках только обязанность патрулировать по городу и крепости”.

В четверг 8-го числа этого месяца (17.I.1788) с ответным посланием от имени Исма'ил-бея к эмирам Верхнего Египта отправились Имам-паша и 'Али Кашиф. [Мятежным эмирам] предложено возвратиться в места, обусловленные соглашением, и восстановить мир при условии выплаты мири с отведенных им областей. “В противном же случае мы также нарушим заключенное между нами соглашение”.

Затем было получено сообщение о том, что Ибрахим-бей в начале месяца уехал из Тахта и прибыл /156/ в ал-Минйу к своему компаньону Мурадгбею. А Мурад-бей распределил среди своих приближенных и приближенных его эмиров северные земли ал-Минйи.

Затем наступило затишье и спад активности, [период] медлительности и беспечности в деле организации похода. Лошадей отправили на пастбища.

В пятницу 16-го числа этого месяца (25.I.1788) 'Абди-паша спустился [из крепости] в Булак, куда приехал и Исма'ил-бей и остальные эмиры. Сюда в больших корзинах на верблюдах подняли пушки. [Приехавшие] любовались кораблями [типа] ширкифалик. Предшествуемая тремя галиотами, [флотилия] проследовала к Старому Каиру, дав салют из своих пушек. Приехавшие затем поднялись в крепость.

Во вторник рузнамджи Ахмаду-эфенди Абу Калба дали отставку, назначив вместо него 'Османа-эфенди, который дал [253] взятку. 'Али Ахмад-эфенди лишился внесенной им взятки.

В среду 21-го числа этого месяца (30.I.1788) приехали Имам-паша и 'Али Кашиф. Они сообщили, что Ибрахим-бей приехал к Мурад-бею в ал-Минйу и что группа из числа их санджак-беев прибыла в Бани-Сувайф водным путем.

В ответном послании [эмиры Верхнего Египта] заявили: “Воистину, мы оставили им Нижний Египет и взяли себе Верхний Египет. Если они пойдут сюда войной на нас, то мы будем сражаться с ними. И если мы отбросим их отсюда, то мы не вторгнемся в Нижний Египет и не станем требовать от них Каира, а заключим с ними мир на том. Пусть они пришлют сюда к нам некоторых шейхов и кое-кого из старшин (ихтийарийа), и мы достигнем договоренности относительно того, как наилучшим образом добиться спокойствия”.

Устроили диван, собрав на него всех. Договорились послать ответ с уполномоченным паши. В ответе содержалось требование [к мятежным эмирам] прислать со своей стороны двух влиятельных эмиров, облеченных полномочиями принимать окончательные решения, чтобы прийти с ними к взаимному соглашению. “В качестве сопровождающих мы пошлем тех, на кого вы укажете”.

В понедельник прибыл некий бешли ⁶⁷² с письмами Хасан-паши, направленными ['Абди-]паше, Исма'ил-бею, 'Али-бею, Хасан-бею, Ридван-бею, Исма'илу — его катходе и шейху ал-Бакри. В них сообщалось о прибытии в Александрию воинов-арнаутов под командованием крупного военачальника, который привез с собой дар эмирам.

В четверг эмиры .явились в диван и поставили вопрос о выплате содержания для погашения расходов. Касим-бей заявил: “Что касается меня, то мне недостаточно пятидесяти тысяч реалов”. Исма'ил-бей на это ответил: “Ты даешь превосходный пример: Хасан-бей, Ридван-бей, 'Али-бей — каждый из них нуждается в ста тысячах реалов — остается тогда обратиться к султану, чтобы он прислал вам свою казну и тем самым удовлетворил вас”.

Ему возразил 'Али-бей, сказав: “Я потратился на первый поход. Подгоняли тогда четыре паши, эмиры и ты в том числе, но никто не выдал и полпара”.

Разгневанный Исма'ил-бей сказал: “Стань высокопоставленным правителем страны и действуй подобно тому, как мне приходилось поступать. Я дал тебе средства, которые у меня были, деньги, собранные с людей. Я собрал и израсходовал их так, как тебе это известно”. [254]

Он поднялся во гневе, чтобы оставить диван, но паша его задержал и уединился на час с ним, с 'Али-беем, Хасан-беем и Ридван-беем. Они посовещались с некоторыми [эмирами], а затем разъехались.

Месяц джумада начался в субботу (8.II.1788). В этот день приехал татарин-гонец с указами [Порты]. Собрали диван и прочитали их. Один из этих указов содержит требование машака и йадака ⁶⁷³; второй указ — по поводу эмиров Верхнего Египта. В нем указывалось, что если эмиры будут оставаться на местах, отведенных им Хасан-пашой, то в этом случае не следует нападать на них. В случае же их продвижения и нападения с их стороны, надлежит дать им отпор, вступив в сражение с ними. [В указе сказано]: “Если вам потребуются войска, то они будут присланы”.

Третий указ подтверждал полномочия 'Абди-паши на новый год. В четвертом указе отмечалась необходимость хорошего обхождения с бедняками, необходимость отправки зерна в Мекку и Медину, [заготовки его в] житницах, выплаты ал-джамакийи и тому подобные пустые слова.

Тогда же было получено сообщение о смерти Мухаммад-паши Иакуна, который был отставлен от управления Египтом.

В понедельник 3-го числа этого месяца (10.II.1788) приехал из Верхнего Египта Салих Ага ал-Вали, посланный туда в качестве сопровождающего. Он привез ответ [мятежных эмиров], в котором они требовали владений от Тахта вплоть до Нижнего Египта. Они потребовали /157/ переправить им их женщин, возвратив им все отобранное. Они настаивали также [на освобождении] их приближенных и мамлюков, отправленных в Александрию. В случае удовлетворения их требований они готовы отказаться от нападения и от проявления какой-либо враждебности.

Когда при полном составе дивана прочитали это послание, Исма'ил-бей сказал паше: “Совершенно невозможно представить это себе; если поступите, как требуют эмиры, то не избежать беды. Я не буду иметь касательства к этому, не напишу фирмана. Если вы дадите им больше того, что отвел Хасан-паша, то я боюсь за себя. Необходимо заставить их выплатить мири”. Затем составили ответ, с которым отправился упомянутый Салих Ага и другой человек — со стороны Исма'ил-бея.

В субботу 8-го числа этого месяца (15.II.1788) между населением Булака и судовыми воинами произошла стычка из-за дурного поведения [последних], совершаемых ими насилий [255] и развратного поведения с женщинами, а также захвата у лавочников товаров без оплаты.

Жители Булака, собравшись, вышли за пределы города, намереваясь отправиться с жалобой к паше на [обрушившееся на них] испытание.

Корабельщики, узнав об этом, вооружились и направились навстречу жителям Булака и вступили с ними в драку, но им пришлось отступить.

Приехал ага, он уладил дело, пригрозив простонародью. Смута улеглась. Ага обратился с увещеванием к корабельщикам по поводу их поведения. Ему заявили: “Твои же доверенные — такой-то и такой-то — подбили нас на эти деяния”. Тогда доставили одного [из названных] и убили его, а другой сбежал.

В понедельник 17-го числа этого месяца (24.II.1788) приехал Салих Ага с ответом и сообщил о примирении с эмирами Верхнего Египта: [эмиры согласны] ограничиться территорией начиная от Асйута и выше, вверх [по Нилу]; будут выплачивать мири, поставлять зерно и не станут нарушать закона. Они просят прислать ответственных лиц из оджаков и улемов для заключения мира при их посредничестве.

Паша созвал диван с участием эмиров и шейхов. Договорились послать шейха Мухаммада ал-Амира, Исма'ила-эфенди ал-Халвати и других. Они отправились в среду 19-го числа этого месяца (26.II.1788). 25-го числа этого месяца (4.III.1788) сильно задул знойный южный ветер, он продолжал бушевать двенадцать дней.

Месяц джумада II начался в воскресенье (9.III.1788). В этот день получили сообщение о том, что группа эмиров Верхнего Египта прибыла в Бани-Сувайф. 3-го числа этого же месяца получили известие о том, что в Бани-Сувайф приехал также Мурад-бей [с группой] приблизительно в сорок человек. На это в Каире обратили внимание и стали готовиться. Выступив, египетские войска разбили свой лагерь в районе ал-Басатин.

В четверг эмиры явились к паше и поговорили с ним. Они оповестили его об утвердившемся среди них намерении направить отряд в Нижний Египет. Они попросили пашу присоединиться к ним и сопровождать их. Он ответил: “Подождем возвращения гонца с ответом или пошлем им другое, еще одно письмо и дождемся их ответа”.

Эмиры согласились с ним. Написали письма [следующего] содержания: “Вы часто просили мира, и мы пошли навстречу вашим требованиям, предоставили вам то, что [256] выпросили. Затем нам стало известно, что вы продвинулись и возвратились в Бани-Сувайф. Мы не понимаем, что означает такое положение вещей и к чему вы стремитесь. Поставьте нас в известность о ваших намерениях и дайте объяснение относительно вашего прибытия [в Бани-Сувайф]. Если это не означает отказа от примирения, то возвращайтесь в установленные для вас пределы в соответствии с достигнутой договоренностью”. С этим посланием паша направил человека от своего имени.

В пятницу отвели корабли ширкифалик из Булака и направились с ними к лагерю (ал-ватак). Исма 'ил-бей стал возводить укрепления у Тура и ал-Ма'сара ⁶⁷⁴, а также на берегу Гизы. Для этого собрали строителей, работных людей. Исма'ил-бей приказал рыть укрепления, возвести каменные бастионы со стенами, наполовину прикрывающими пушки, и прорыть рвы на обоих берегах.

В понедельник 9-го числа этого месяца (17.III.1788) завершилось выступление эмиров [из Каира]. В эту ночь некоторые воины и кашифы бежали в Верхний Египет. Исма'ил-бей послал агу [с частями] мустахфазан, которые окружили их дома, вытащили из них женщин и начисто ограбили, захватив преимущественно вещи и женщин. В среду /158/ ага, [объехав город], оповестил алдашатов и воинов о том, что они обязаны подняться в крепость и что каждому будет выдано по тысяче пара. В четверг 12-го числа этого месяца (20.III.1788) прибыли шейх Мухаммад ал-Амир и сопровождавшие его лица. Они сообщили, что Ибрахим-бея и Мурад-бея они оставили в Бани-Сувайфе, а в Завийат ал-Маслуб ⁶⁷⁵ еще четырех эмиров, а это Сулайман-бей Ага, Ибрахим-бей ал-Вали, Аййуб-бей младший, 'Осман-бей аш-Шаркави. Вот смысл ответа эмиров: “Уж если мир, то чтобы он был полным. Заключить его нам надлежит в городе, где наши семьи и откуда происходят все наши братья, в том месте, где мы жили и восставали друг против друга, где мы и они проливали свою кровь — -да простит Аллах прошлое! Если же с этим не согласны, то мы готовы к борьбе. Это наше последнее ответное слово”.

Ответы, подобные этому, они послали шейхам, с тем чтобы те добились мира или выступили верхом на лошадях против них в соответствии с тем, как это принято у египтян во время военных действий.

В это время настал застой в делах и создалось стесненное положение с пропитанием. Дороги оказались небезопасными — их перерезали бедуины, препятствовавшие [257] продвижению, связь оказалась прерванной, возникли затруднения при передвижениях как сухопутным, так и водным путем. Шейх ал-'Аруси решил, собрав шейхов, отправиться к паше и переговорить с ним относительно этого положения. Догадываясь об этом, Исма'ил-бей представил дело так, что [якобы] из Турции прибыл татарин-гонец с указами. В пятницу в полдень собрали шейхов и начальников оджаков, прочитали им этот фирман, понуждающий к усилению борьбы с эмирами Верхнего Египта, к изгнанию и высылке их.

Когда с этим было покончено, то заговорил шейх ал-'Аруси, сказав: “Сообщите нам смысл [зачитанных] слов, так как мы не знаем по-турецки”. Ему дали разъяснение. Тогда он сказал: “Кто же мешает вашему выступлению? Люди находятся в стесненном положении. Никто из населения не может добраться к Нилу, а бурдюк воды обходится в пятнадцать пара. Господин Исма'ил-бей занят возведением бастионов и заградительных сооружений, а это метод войны, не свойственный египтянам. Их способ ведения войны — это нанесение удара, столкновение с [противником], быстрое завершение войны, будь то победой или поражением. Что же касается нынешнего положения, то оно рассчитано на затяжной [ход войны] и чревато опустошением, застоем в делах”.

Паша сказал: “Во-первых, я не говорил вам таких слов, а во-вторых, мы подготавливаем облегчение вашего положения — в понедельник состоится выступление, которое я возглавлю”.

В ночь на понедельник приехали двое татар-гонцов, въехавших в Каир через ворота Баб ан-Наср и сделавшие вид, что оба они прибыли из Турции через Сирию. На руках у них указы, смысл их содержания — оповещение о прибытии сухопутным путем войск под командованием высокопоставленного военачальника. И это также было подстроено нарочно.

В тот же день объявили о выступлении войск, о том, что предстоит отправиться к укреплениям Гизы и что каждый отправляющийся [в поход] прежде всего должен подняться в крепость и получить [в казармах] Баб ал-Мустахфазан содержание в сумме пятнадцати реалов. Отряд, поднявшийся туда, получил причитающееся ему и отправился в Гизу. В понедельник паша выехал из крепости и направился в Каср ал-Асар и там разбил свой лагерь. Он не взял с собой ни груза боеприпасов, ни военного снаряжения, но позаботился обеспечить всем этим Исма'ил-бея. Свой склад боеприпасов он до отъезда опечатал. [258]

В среду 25-го числа этого месяца (2.IV.1788) были получены письма из Хиджаза. В них сообщалось о смерти шерифа Сурура. Шерифом Мекки и правителем этого вилайета стал брат [покойного] шериф Галиб.

В ночь на воскресенье 29-го числа этого месяца от чумы умер Ибрахим-бей Кишта — зять Исма'ил-бея. В тот же день Исма'ил-бей дал отставку му'аллиму Иусуфу, получавшему доход с таможни в Булаке. Он выслал его в страну франков, а говорят также, что он утопил его в Ниле. На его место назначен Михаил Кахил, внесший за это двадцать тысяч реалов.

Месяц раджаб начался во вторник (7.IV.1788). Ежедневно глашатаи объявляли о выступлении [в поход], угрожая каждому неявившемуся. Защитники укреплений продолжали оставаться на обоих берегах [Нила]. Некоторые же /159/ эмиры оставались в районе Тура, а некоторые, будучи смещенными, оставались в Старом Каире. Кто-то из эмиров оставался в Гизе.

Так продолжалось до тех пор, пока положение населения не стало безвыходным из-за прекращения передвижения и отсутствия привоза из Верхнего и Нижнего Египта.

Исма'ил-бей послал к бедуинам ал-Бухайры и ал-Ханна-ди — те прибыли со всеми своими отрядами, заполонили провинцию ал-Гарбийу от Розетты вплоть до Гизы, грабя села и опустошая посевы.

Обстрелом с судов, находившихся на Ниле, истребили многих людей. В воскресенье в селении ан-Наджила ⁶⁷⁶ было убито около трехсот человек. Таким же образом действовали и бедуины аш-Шарка и ал-Джазиры и [племена] Рислан и Паша ан-Наджар в ал-Мануфийи. Они препятствовали продвижению по сухопутным и водным путям даже под охраной. Люди опасались переправляться из города в Булак или выйти за ворота Баб ан-Наср.

В субботу 5-го числа этого месяца (11.IV.1788) разграбили базар в Инбабе. Тогда же убил Хамза-кашиф, по кличке ад-Дувайдар, христианина-грека — мастера золотых дел. На него и его жену пало [какое-то] подозрение. Его арестовали и пытали несколько дней. Ему выкололи глаза, вырвали зубы, отрезали нос. Пытали его клещами до крайности, пока он не умер. Так пытать его стали после того, как получили разрешение на это Хасан-бея ал-Джиддави. Когда его арестовали, то Хасан-бей послал конфисковать все оставшиеся в его лавке драгоценности, ювелирные изделия и прочие вещи, принадлежавшие другим лицам. Жена ювелира [259] развелась с ним, так как ее хотели убить. Она бежала к госпоже Нафисе — жене Мурад-бея.

Тогда же житель города по имени Ибн Басити, торговавший китайским фарфором, поспорил с караульным (натруни), последний нажаловался на него Мухаммад Кашифу, приближенному Катходы ал-Маджнуна. Тот послал за Ибн Басити, но он оказал посланцам сопротивление; когда же они захотели увести его силой, то он избил их и прогнал. К нему послали других, но и с ними он поступил точно так же. Тогда [Мухаммад] Кашиф вместе с караульными отправился к вали, дали ему взятку, и тот отправился вместе с ними к Исма'ил-бею, взяв с собой лиц, которые опорочили бы Ибн Басити. [Эти лица] заявили, что он развратник, разбойник, возвели на него массу обвинений. Исма'ил-бей разрешил убить его. К нему отправились большой группой, схватили его и убили под окнами его дома на глазах у матери.

Наутро население этого квартала собралось у Баб аш-Ша'рийи и со своими стягами и флагами, в сопровождении голосящих и оплакивающих покойника женщин отправилось в мечеть ал-Азхар.

По окончании службы они потребовали, чтобы улемы [вместе с ними] отправились в лагерь за пределы Каира, и те последовали [за толпой]. Исма'ил-бей разгневался и, высказав сожаление, принялся утешать и успокаивать их, пообещав отомстить тем, кто был причиной этого убийства. Исма'ил-бей приказал доставить караульного, но того не оказалось; он распорядился разыскать его. Сборище рассеялось, вопрос утратил свою остроту, и обрели покой те, кому это дано. И на все воля божья!

В воскресенье Исма'ил-бей получил от паши фирман на сбор налогов с селений для использования [этих средств] амир ал-хаджжем — Салим-беем на организацию хаджа. Каждое селение обложили сотней реалов.

Во вторник эмиры, начальники оджаков и шейхи собрались в Каср ал-'Айни, где Исма'ил-бей предъявил им фирман и сообщил о нуждах, связанных с положением дел. Старшины оджаков (ихтийарийа) наговорили ему грубостей и высказали ему противодействие.

В субботу 12-го числа этого месяца (18.IV. 1788), соответствующего 12 бармуда и 8 нисану, с утра полил дождь. В воскресенье 13-го числа этого месяца сильно задул холодный южный ветер. Он поднял большую пыль, и так продолжалось вплоть до следующего дня. [260]

В четверг 17-го числа этого месяца (23.IV.1788) прибыло и высадилось на побережье Булака около тысячи арнаутов. Командовал ими крупный военачальник по имени Исма'ил-паша. Исма'ил-бей, Хасан-бей, 'Али-бей, Ридван-бей выехали, чтобы встретить его и вести с ним секретные переговоры в месте ал-Хали ал-Кадим.

В пятницу 18-го числа этого месяца (24.IV.1788) с рассвета и до вечера лил дождь и небо было покрыто тучами вплоть до захода солнца; гремел сильный гром, ослепительно сверкали молнии. Затем началась буря, изменилось направление ветра — он стал юго-восточным, сверкали молнии, и дождь продолжался большую часть ночи. Было /160/ это 17 бармуда, что соответствует 25 нисана на пятом градусе созвездия Тельца, хвала Аллаху, творящему угодное ему!

В воскресенье 20-го числа этого месяца (26.IV. 1788) был христианский праздник. В этот день вышло постановление об упомянутом обложении. Салим-бей — амир ал-хаджж отправился, чтобы взыскать его. Сопротивление начальников оджаков и их стремление отменить [это обложение] оказалось бесплодным и ни к чему не привело. Когда они стали противиться этому, то Исма'ил-бей повел разговор [по-другому] — он от них потребовал помощи, так как мултазимы не были в состоянии платить. Он сказал: “Если так обстоит и с вами, то мы взыщем это с провинций”. Им (начальникам оджаков) не осталось ничего другого, как согласиться.

В понедельник в порт Булака приехал черный ага с указами 'Абди-паше и жалованной одеждой для шерифа Мекки. 'Абди-паша, поднявшись в крепость, созвал диван, собрав эмиров, шейхов, кади. Прочитали постановления. Упомянутый ага привез с собой тысячу турецких пиастров, присланных господином султаном для распределения среди слушателей ал-Азхара, чтобы здесь читали Сахих ал-Бухари о даровании победы султану [в войне с Московией].

В среду Салим-бей уехал в ал-Калйубийу. Тогда же Исма'ил-паша — командующий арнаутами — убил начальника своего войска. Он опасался выступления с его стороны. Говорили, что тот намеревался, взяв солдат, отправиться с ними к эмирам Верхнего Египта и по доброй воле перейти на их сторону. Этот военачальник домогался выплаты содержания и проявил при этом настойчивость. Исма'ил-паша сказал ему, что ничего не даст и пусть они ищут выхода где хотят. Военачальник [затем] явился к Исма'ил-паше, вступил с ним в переговоры относительно этого. [261] Исма'ил-паша принял его приветливо и любезно. Уединившись с ним, паша напал на него, отрубил ему голову и выбросил ее из окна отряду [убитого].

В пятницу составили список имен студентов-богословов и слушателей и сообщили паше, что тысячи пиастров не хватит для них. Паша добавил три тысячи пиастров из своих средств. Их распределили соответственно категориям: высшей, средней и низшей. Доля высшей категории — двадцать пиастров, средней — десять, а низшей — четыре. Точно так же распределили среди риваков 'соответственно численности [каждого данного землячества]. Это совпадало с усилением [эпидемии] чумы и различными горестями.

В понедельник 28-го числа этого месяца (4.V.1788) умер наш друг Хасан-эфенди — калфа ⁶⁷⁷ ал-Гарбийи. Вместо него катибом ал-йаумийа ⁶⁷⁸ назначен его зять Мустафа-эфенди Мису. Тогда же умер также Халил-эфенди ал-Багдади аш-Шатранджи.

Месяц ша'бан начался в среду (7.V.1788). В этот день некоторые эмиры со своими отрядами переправились на западный берег [Нила], а затем возвратились, переправившись вторично тогда же. Затем некоторые эмиры снова переправились и опять возвратились — все это для того, чтобы создать видимость снаряжения в поход, озабоченности этим Исма'ил-бея. В действительности же он не намеревался двинуться с места. Сердца тех, что находились в укреплениях, сжимались от беспокойства из-за продолжительности срока их пребывания здесь. Большая часть из них, покинув укрепления, возвратилась в город.

5-го числа этого месяца (11.V.1788) в Каир приехал человек, родом из Индии. Говорили, что он везир индийского султана Хайдар-бея. А до того он уже побывал в Стамбуле с дарами для султана 'Абд ал-Хамида. В общем этот дар представляет собой минбар и киблу, сделанные с великолепным мастерством из дерева какали. Обе части соединены петлями. Украшение сделано из серебра и золота. Пьедестал поддерживают шесть человеческих фигурок. Две птицы, твердящие что-то по-индийски, отличаются от известных попугаев.

У 'Абд ал-Хамида просили помощи, чтобы воспользоваться ею в войне против находящихся по соседству враждебных англичан. Везиру дали указы во владения [турецкого султана], разрешающие всем желающим отправиться с представителем Хайдар-бея. Последний приехал в Александрию, а затем в Каир и поселился в Булаке. Этот человек, словно [262] калека, восседает в кресле из серебра, которое переносят на плечах. Состоявшие при нем солдаты поумирали. Он хотел набрать других из лиц какого бы то ни было происхождения. Каждому поступающему к нему на службу предписывается сделать несмываемый знак на лбу. Это отпугивает людей.

Индийцы носят одежду, подобную европейской. Большей частью она из индийского ситца, которым они обертывают свои тела. На головах у них европейские шапочки шакат.

7-го числа этого месяца (13.V.1788) эмиры и начальники оджаков возвратились в свои дома. /161/ Разнесся слух, что эмиры Верхнего Египта, снарядившись в путь, отступили и возвратились в Верхний Египет. 10-го числа этого месяца они вторично выступили, и разнеслась молва об их прибытии в аш-Шайму.

В ночь на пятницу 17-го числа этого месяца (23.V.1788) эмиры после заката выступили в поход, так как говорили о прибытии эмиров Верхнего Египта и нападении их на укрепления. Наутро началась тревога, шум и крики — жители [района] двух кладбищ бежали. Объявили о походе, но никто не явился, а затем все улеглось.

В эту ночь повесили пять человек из полиции; говорили, что они соглядатаи. Причина же в том, что они, получив деньги, скрыли это от своего начальника, поделили их между собой без его участия.

27-го числа этого месяца (2.VI.1788) умер Мухаммед — ага мустахфазан, именуемый ал-Мутим.

Месяц рамадан начался в пятницу (5.VI.1788); это соответствует 1-му дню ба'уна ⁶⁷⁹ по коптскому календарю.

3-го числа этого месяца Хасан-бей ал-Джиддави хазанда-ром назначил Исма'ил-бея, того Исма'ил-бея, который был женат на одной из [бывших] жен Ахмада Катходы ал-Мадж-нуна — аги мустахфазан. Хазандара Хасан-бея ал-Джиддави назначили вместо Исма'ила Аги ал-Джаза'ирли, которому дали отставку. 12-го числа этого месяца (16.VI.1788) приехал из Стамбула Ибрахим Кашиф. Он был послан туда Исма'ил-беем с подарком султану. Доставив его, он возвратился в Каир с ответными посланиями по поводу принятия подарка.

Когда Ибрахим Кашиф приехал в Стамбул, то Хасан-паша к этому времени уже погрузился на суда, чтобы отправиться в Московию. Хасан-паша находился на расстоянии четырех часов езды от Стамбула. Ибрахим Кашиф отправился к нему, тот его принял и возвратился вместе с ним на шактарийе ⁶⁸⁰ в Стамбул и вручил дар своему господину. [263] А здесь уж было разнесся слух о том, что Ибрахим-бей и Мурад-бей вступили в Каир, а находившиеся в нем [правители] ушли оттуда. Поэтому здесь царило сильное волнение. Приезд Ибрахима Кашифа, привезшего дары, внес успокоение. У него удостоверились в ложности этого известия.

24-го числа этого месяца (28.VI.1788) бедуины разграбили караван купцов и паломников, возвращавшихся через Суэц. В этом караване было много товаров и денег купцов, а также имущество паломников. Разграбленное в части, принадлежащей купцам, составляло шесть тысяч тюков с тканями, пряностями, кофе и [другими] товарами. Это не считая вещей паломников. Разграбили все вплоть до нательной одежды. Женщин захватили в плен, сняли все, что было на них, а затем распродавали их голыми тем, чьими родственницами они были. Большое зло и ущерб были нанесены многим людям, преимущественно купцам. У многих из них все их состояние находилось в этом караване, все это пошло прахом. Возвратившиеся были обобраны догола, а тела тех, которых поубивали, остались брошенными.

25-го числа этого месяца между группой магрибинцев-паломников, высадившихся на побережье Булака, и корабельщиками произошло побоище. И вот что было причиной тому: магрибинцы заметили вблизи группу судовых воинов, расположившихся у галиота Исма'ил-бея, с ними были женщины, которые вели себя непристойно с точки зрения шари'ата. Магрибинцы потребовали прекратить безобразия, [непозволительные] особенно в этом месяце, в такое время, когда полагается отдаляться от женщин. В [магрибинцев] швыряли варевом, тогда они набросились на судовых воинов, [последние] бежали на свое судно. Магрибинцы прыгнули туда вслед за ними. Завязалась драка. Кого [удавалось] схватить, того убивали и бросали в реку. Судовые воины перерезали веревки [причала] и сбросили мачты кораблей.

В Булаке в эту ночь царила тревога, лавки были на запоре. Было убито около двадцати судовых воинов, а магрибинцев поменьше этого.

Когда Исма'ил-бею все это стало известно, то он, рассвирепев, послал магрибинцам распоряжение оставить место, где они находились, переехать в Каир и обосноваться в ханах.

С наступлением дня /162/ приехали ага и вали, и на базарах было объявлено, что магрибинцы-паломники обязаны оставить город и отправиться в район ал-'Адлийи. Опасающиеся могут быть уверены, что с достойными людьми ничего не [264] произойдет. Магрибинцы отказались уйти из города. Они заявили: “Как же мы переедем в ал-'Адлийу — мы же умрем там от жажды”. Группа из них отправилась к Исма'илу — катходе Хасан-паши, последний послал просить за них Исма'ил-бея, находившегося в ар-Рауде, но тот не принял заступничества и отказал в просьбе. Исма'ил-бей поклялся, что каждый, кто останется [в Каире] по истечении трех дней, будет убит. Магрибинцы, собравшись, ополчились, закупили оружие. Часть из них отправилась к шейху ал-'Аруси и к шейху Мухаммаду ибн ал-Джаухари, те переговорили с Исма'ил-беем, и было объявлено о даровании магрибинцам покровительства. В конце этого месяца из Дамиетты получено сообщение о том, что в дамиеттском порту христиане захватили двенадцать судов.

Месяц шаввал начался в субботу (6.VII.1788). 4-го числа этого месяца возвратился из своего путешествия Салим-бей.

5-го числа этого месяца (9.VII.1788) ага направил некоторых своих подчиненных доставить двух корабельщиков из района Байн ас-Сурайн ⁶⁸¹, на которых пожаловались: они напали на одного из смотрителей, и один из них убил его. Убийцу арестовали и тут же повесили.

Тогда же в Каир приехала группа бедуинов, из тех, которые разграбили караван. Они из [племени] ал- 'Айайида ⁶⁸². Их принял Исма'ил-бей, а также и паша — это в [целях] примирения. Договорились относительно снаряжения амир ал-хаджжа. Бедуинов наградили.

Когда был разграблен караван, то знатные купцы, собравшись, явились к Исма 'ил-бею с жалобой на постигшее их. Злорадствуя, он стал укорять их, сказав им: “Вы почтенные люди, я потребую от бедуинов груз снаряжения, но ведь вы соберете их для ваших дел, соблазните их дополнительным вознаграждением для достижения целей вашей торговли, а в делах государства застой, вы никому ничего не позволяете. Довольствуйтесь же тем, что вам разрешено”. Затем они отправились к паше, он им сказал нечто подобное. Он также заявил им: “Дошло до меня, что вы совершаете злоупотребления — много тюков с товарами доставляете себе в обход таможни, не выплачиваете 'ушр ⁶⁸³. Вот вас и постигло возмездие у Биркат Джади ⁶⁸⁴. Вы злоупотребляете моим благородством”. Кое-кто из них ответил ему, а был это сейид Бакир, сказавший: “О господин наш, везир, это же в соответствии с обычаем, купцы так поступают, они говорят то, что им возможно говорить, а [дело] правителя [265] учинять розыск, проверять”. Этот ответ привел пашу в ярость. Он заявил: “Смотри, как ты еще ответишь мне и что [еще] заявишь”. Он возразил на сказанные слова: “Я не видал ничего похожего на жителей этого города и не перестаю испытывать стыд за них”. От злобы у паши стала дрожать рука. Они оставили его, уйдя в полном отчаянии. Явившись [к паше снова], они повели речь в любезном тоне, чтобы успокоить его, но, охваченный яростью, он продолжал оставаться очень рассерженным. Он говорил: “Как это простые люди с базара осмеливаются на такой ответ; если бы не страх божий, я бы сделал свое дело”. Когда ему говорили: “Воистину, ты прав в своих притязаниях на подати и на притеснения” или тому подобное, [он замечал]: “Ей-ей, в самом деле я убил бы его”. Но на все воля Аллаха! Тем дело и кончилось.

В субботу 8-го числа этого месяца (12.VII.1788) из крепости, как обычно, спустились с кисвой для Ка'бы [и перенесли ее] в мечеть Хусайна.

Во вторник 11-го числа этого месяца в три часа ночи поднялась сильная тревога. Все эмиры верхом выехали в укрепления. Распространился слух о том, что эмиры Верхнего Египта переправились на восточный берег [Нила].

Выехавшие вали и ага стали открывать [ворота] улиц и начали вытаскивать воинов из их домов, направляя их в лагерь. Остаток ночи был очень беспокойным. Глашатаи, следуя один за другим, обращались к населению, алдашатам, солдатам с приказом выступать. Люди полагали, что произошло нападение эмиров Верхнего Египта и что они вступили в город. К исходу дня воцарилась тишина и все улеглось. Выяснилось, что некоторые [из мятежных эмиров] переправились на восточный берег, чтобы напасть /163/ неожиданно ночью на укрепления, но сообщение об этом опередило действие. Когда они возвратились в Байаду, то стали строить укрепления, а затем оставили это и поднялись выше [по Нилу]. Египтяне продолжали оставаться в Туре, за исключением Исма'ил-бея — он возвратился по истечении двух дней, чтобы подготовить хадж.

В субботу 22-го числа этого месяца (26.VII.1788) Салим-бей амир ал-хаджж выступил с процессией по случаю отправки махмаля. Подобно прошлому году, процессия выглядела очень незначительной и даже еще скромней, ибо эмиры находились в укреплениях.

Месяц [зу]-л-ка'да начался в понедельник (3.VIII.1788). В этот день объявили о высылке в ал-Мансуру [266] Сулайман-бея аш-Шабури. Его владения были поделены. Тогда же эмиры возвратились из укреплений в Старый Каир. Здесь не оставалось никого, кроме стражи, находившейся и ранее.

Во вторник собравшиеся сирийцы и магрибинцы ал-Азха-ра выступили против шейха ал-'Аруси из-за пайка. Они закрыли перед ним дверь мечети, и он уже намеревался уйти из-за выпадов и выкриков, но ему воспрепятствовали. Он возвратился в ривак магрибинцев и просидел здесь до заката. Отделавшись затем от них, он поехал к себе домой. Мечеть не открывали, а утром на базаре велели закрыть лавки.

Шейх отправился к Исма'ил-бею, чтобы переговорить с ним. Тот заявил ему: “Это ты подговариваешь их, стремишься этим подстрекательством вызвать мятеж против нас. Ваши люди то отправляются к нашим противникам, то возвращаются [от них!]” Шейх ал-'Аруси отвел это [обвинение]. Сопровождаемый некоторыми носителями чалмы, шейх ал- 'Ару-си отправился к паше. Тот в присутствии Исма'ил-бея сказал ему нечто подобное. Паша потребовал наказать и изгнать слушателей — зачинщиков смуты. Ему отказали в этом. Затем они (шейх со своими сопровождающими) отправились к 'Али-бею ад-Дафтардару, а он является смотрителем мечети [ал-Азхар]. Тот уладил дело после препирательств и [обмена] высказываниями того характера, что уже имели место выше. 'Али-бей умиротворил Исма'ил-бея, и [слушателям] стали выпекать хлеб. Шейх ал-'Аруси на протяжении нескольких дней отказывался являться в ал-Азхар и вел свои занятия в ас-Салахийе.

В воскресенье 14-го числа этого месяца (16.VIII.1788), соответствующего 13 мисра по коптскому календарю, воды Нила достигли своего высокого уровня. Наутро приехал паша и открыл плотину канала. 20-го числа этого месяца (22.VIII.1788) прорвалась плотина канала Му'изза. Сюда прибыли Исма'ил-бей и 'Омар Кашиф аш-Ша'рави. На него как кашифа аш-Шаркийи была возложена ответственность за плотину. Ему приписывали вину в этом, так как он должен был следить за состоянием плотины, был обязан закрыть ее, но он уклонился, сославшись на невозможность [осуществления] этого. 'Омара Кашифа сместили с занимаемого поста, помощники его присоединились к новому кашифу. Разгневанный на 'Омара Кашифа, Исма'ил-бей приказал убить его. 'Омар Кашиф обратился за помощью к Ридвану — катходе мустахфазан, тот ходатайствовал за него” забрал его у Исма'ил-бея, хлопотал по поводу его преступления и добился примирения. [267]

21-го числа этого месяца (23.VIII.1788) из ал-Мансуры доставили Сулайман-бея аш-Шабури.

Месяц зу-л-хиджжа (2.IX — 1.Х.1788). В начале этого месяца на Ниле у Булака причалили два галиота. Один из них вел за собой другой, имея на борту двадцать пушек. Другой галиот поменьше. Оба они куплены Исма'ил-беем.

Тогда же повысились цены на зерно, из-за прекращения привоза они удвоились.

14-го числа этого месяца (15.IX.1788) паша устроил в Каср ал-'Айни диван, чтобы посовещаться относительно выступления в поход. Появилась весть о продвижении эмиров Верхнего Египта.

В среду 16-го числа этого месяца (17.IX.1788) паша созвал в Каср ал-'Айни диван по причине прибытия посланника, которого направил [в Египет] московский царь. В связи с этим необходимо упомянуть о том, что дошло до нас. Узнав о [предстоящей] посылке турецких войск в Египет (под командованием Хасан-паши), московский царь еще в самом начале послал письмо к мамлюкским эмирам с предупреждением об этом. Письмо было послано через консула, находившегося в Александрии. В нем эмиры /164/ побуждались к укреплению порта и к тому, чтобы воспрепятствовать высадке Хасан-паши. Консул, приехав в Каир, уединился с эмирами и поставил их обо всем в известность, но эмиры, не проявив никакого интереса, оставили все это без внимания. Консул возвратился, не получив ответа. Когда же Хасан-паша прибыл, то эмиры поняли, [какое значение имело предупреждение], они попытались вызвать консула, но его не оказалось.

Произошло то, что произошло: эмиры отступили в Верхний Египет. Они написали консулу, тот переслал послание своему царю, а сам на быстроходном верблюде приехал к эмирам, встретился с ними. Это случайно совпало с происшедшим в прошлом году событием при ал-Маншийе. Египтяне тогда потерпели поражение, а было разнесся слух об их возвращении. Московский царь в помощь им уже послал своих солдат, суда и послания с упомянутым лицом. В конце рамадана посланник прибыл в порт Дамиетту. Здесь он обнаружил положение вещей, противоположное тому, что говорили. [Прибывшие], напав на порт, захватили некоторое количество судов, как об этом уже упоминалось. Возвратившись в свою гавань, посланник написал царю, поставив его в известность о положении дел, о том, кто же теперь в Каире, кто эмиры по происхождению, а также о том, что [268] османы не прекращают свои насилия над ними. Царь пришел к выводу, что мамлюкским эмирам необходимо написать, имея в виду утвердить их в решимости к продолжению сопротивления, пообещав им поддержку. Он написал им, и это послание поехал сопровождать тот же посланник. Приехав в Дамиетту, он тайно дал знать о своем прибытии и потребовал личной встречи. Об этом секретно известили пашу, а посланнику сообщили, чтобы он явился. Когда он приехал в Шалакан, сюда на татриде ⁶⁸⁵ прибыл Исма'ил-бей, представивший дело так, как будто о прибытии посланника никому не известно. Исма'ил-бей отвел ему жилье в Булаке и приехал с ним туда ночью, вселил его в отведенный ему дворец. Затем он встретился с ним, сопровождаемый 'Али-беем, Хасан-беем и Ридван-беем. Во время чтения писем, привезенных посланником, сюда явилась группа подчиненных паши и потребовала посланника к паше. Все это было осуществлением тайного уговора между эмирами и пашой. Вместе с посланником они приехали в Каср ал-'Айни. А накануне ночью паша разослал предупреждение о созыве наутро дивана. Когда все собрались, паша извлек эти послания, и они были прочитаны в маджлисе, а переводчик изложил их содержание по-арабски. Вот вкратце суть посланий к мамлюкским эмирам: “Нам стало известно о деяниях по отношению к вам потомка 'Османа, коварного предателя, о вызванной им среди вас смуте. Он стремится к тому, чтобы одни из вас истребляли других и чтобы уничтожить [таким образом] всех вас до одного. [Он хочет] овладеть вашей страной и, в соответствии со своим обыкновением, чинить здесь произвол, притеснения, насилия и сеять гибель. Его появление в стране ознаменовалось опустошением и разорением. Так будьте же бдительны, изгоните турок из пределов вашей страны, покажитесь в наших портах. Изберите себе руководителей из своей среды, укрепите свои гавани. Допускайте лишь тех из турок, что приезжают лишь с торговыми целями. Ничего не бойтесь — снабжать вас будем мы. В Сирии мы водворим ваших правителей, как это было в прошлом. В нашем ведении будет лишь побережье. Связь с вами будут поддерживать такие-то и такие-то суда, а на [борту их] будет столько-то и столько-то войск и бойцов. Средств и людей будем поставлять столько, сколько попросите. Всего этого у нас больше того, что вы можете себе представить”.

После прочтения послания договорились о том, чтобы переправить его Порте. В тот же день оно было отправлено с сопровождающими со стороны паши и эмиров. Что же [269] касается посланника, то его с почетом переправили в одно из помещений крепости.

В понедельник пять турецких судов направились в Верхний Египет, а на оставшихся двух судах отправился 'Осман-бей Топал ал-Исма'или и турецкие войска, а Аллах знает лучше!

И этот год закончился.

А что касается умерших в этом году из тех, кто заслуживает упоминания, то умер имам, один из самых выдающихся ученых, не имеющий себе равных среди улемов, изумительный исследователь сложнейших вопросов шейх Хасан ибн Галиб ал-Джиддави, маликит из ал-Азхара. Он родился в 1128 (1715-6) году в ал-Джиддийе, а это деревня поблизости от Розетты. Приехав в ал-Азхар, он обучался праву у своего земляка — шейха Шамс ад-Дина Мухаммада ал-Джиддави, а праву современного маликитского толка — у сейида Мухаммада ибн Мухаммада ас-Саламуни. Хасан ибн Галиб посещал [также] занятия шейха 'Али Хадра ал-'Амруси, сейида Мухаммада ал-Балиди, шейха 'Али ас-Са'иди. Науки он воспринял от них в совершенстве. Будучи весьма искусным в них, он стал числиться /165/ среди знатных. Еще при жизни своих учителей он стал преподавать и выносить фетвы. Этот шейх был воплощенное великолепие, с чистой душой, безукоризненным поведением. Он был в высшей степени красноречивым. Своими решениями и определениями он был бесконечно полезен людям. Своим блестящим умом он разрешал трудные вопросы. Бережно он относился к кругу предметов, которые преподавал, читал их так, словно имел дело с рассыпанными драгоценностями, жемчужинами.

Шейх Хасан — автор сочинений, руководств, комментариев. Он выполнял обязанности проповедника в мечети Мирзы Чорбаджи в Булаке и вел также занятия в ас-Синанийе.

Раз в год он приезжал в свое [родное] селение — ал-Джиддийу. Он оставался здесь на несколько дней. К нему стекались жители района — они подносили ему дары и выносили на его рассмотрение свои [наболевшие] вопросы, касающиеся и исков и тяжб по поводу наследства. Жители откладывали до его приезда вопросы по поводу происходившего' с ними в течение всего года, так как доверяли лишь его суждениям. Он возвращался в Каир с приношениями в виде риса, масла, меда, пшеницы и прочего, чего хватало ему для его семьи и слуг вплоть до следующего года.

Шейх Хасан умер в конце месяца зу-л-хиджжа, проболев несколько месяцев. Молитву над ним совершили в [270] ал-Азхаре при большом стечении народа. Похоронили его рядом с его шейхом — шейхом Мухаммадом ал-Джиддави — ив могиле, заранее заготовленной им для себя. Да будет милостив к нему всевышний Аллах!

Умер сведущий имам, выдающийся ученый-законовед, занимавшийся хадисами, грамматист — шейх Хасан ал-Кафра-ви, шафиит, шейх ал-Азхара. Он родился в селении Кафр аш-Шайх Хиджази, что поблизости от ал-Махаллат ал-Куб-ра. Он усвоил Коран и изучил тексты в ал-Махалле, затем приехал в Каир. Здесь он посещал занятия шейхов того времени: шейха Ахмада ас-Сиджа'и, шейха 'Омара ат-Тахалави, шейха Мухаммада ал-Хифни, шейха 'Али ас-Са'иди. Шейх Хасан стал весьма искусным в законоведении и науках умозрительных. Заняв почетное место, он стал вести занятия, выносить фетвы, приобрел известность. Он посещал устаза ал-Хифни, участвовал в разрешении вопросов, исков и решал тяжбы между спорящими сторонами. Люди уверовали в него, стремились к нему [попасть], шли к нему с приношениями и вознаграждениями, он преуспевал. Разбогатев, он стал носить красивые одежды, стал выезжать на мулах, его окружали приближенные. Шейх Хасан купил дом шейха 'Омара ат-Тахалави в квартале аш-Шанавани ⁶⁸⁶, после того как [у шейха ат-Тахалави] умер сын Сиди 'Али. Известность шейха ал-Кафрави все росла и влекла к нему людей. Он привлекал их к себе и кормил яствами, пускал в ход щедрость. Затем он женился на дочери му'аллима Дара' ал-Джаззара в ал-Хусайнийе и поселился у своей жены. Жители района было ополчились на него, но вел он себя искусно, и они стали оказывать ему поддержку, препятствуя кому бы то ни было противодействовать ему, даже если это были правители.

Шейх Хасан ал-Кафрави бывал у эмира Мухаммад-бея Абу-з-Захаба еще до того, как тот стал самостоятельным правителем. Эмир полюбил его, посещал его службы в месяце рамадане в мечети Хусайна. Но и после того как изменилось положение Мухаммад-бея, он не переставал соблюдать правила дружбы. Мухаммад-бей принимал посредничество шейха Хасана в важных делах. Он был вхож к эмиру, являлся к нему без приглашений и в любое время, угодное ему. Известность его росла, и его влияние все усиливалось. Его судебная власть распространялась также и на жителей Биркат Джанак. Когда Мухаммад-бей построил мечеть, то возглавляющим ее назначил шейха Хасана ал-Кафрави. Тот вел там и обучение, и выносил фетвы, был главой [271] шафиитов — третьим из трех муфтиев, назначенных упомянутым эмиром. Ими ограничивался [круг правомочных] выносить фетвы, это были шейх Ахмад ад-Дардир — маликит, шейх 'Абд ар-Рахман ал-'Ариши — ханифит и шейх Хасан ал-Кафрави. Мухаммад-бей отвел им помещение для дел. Оно было построено турками — прихожанами упомянутой мечети напротив ал-Мидат, по соседству с такией. Ежедневно часть дня ранним утром, после занятий по богословию, муфтии должны были [находиться здесь] для вынесения фетв. Им было положено достаточное вознаграждение за это. Было обусловлено, что взяток они брать не будут. При жизни Мухаммад-бея они выполняли это.

Шейх Хасан ал-Кафрави встречался с шейхом Садумой — шарлатаном, о котором упоминалось ранее — в биографии Иусуф-бея по поводу отношений [Садумы] с эмирами и людьми и в связи с тем, как он давал себя знать в делах управления, как он был душой управления, как совершал свои магические фокусы и чудеса, до тех пор пока Йусуф-бею не стали ясны его проделки. Шейх Хасан оказывал давление на эмира и его супругу в пользу шейха Садумы.

При жизни Мухаммад-бея шейх Хасан и шейх Садума были неуязвимы. Когда умер господин [Мухаммад-бей Абу-з-Захаб], то шейха Садуму арестовали /166/ и бросили в воды Нила.

Шейху Хасану дали отставку, уволили от выполнявшихся им обязанностей в мечети ал-Мухаммадийа, он перестал быть муфтием. Вместо него назначили шейха Ахмада ибн Йунуса ал-Халифи. Разум шейха Ханаса затмился. Среди соперников звезда его закатилась ненадолго, до тех пор, пока не погиб Иусуф-бей, не успевший завершить перемену. Дело шейха Хасана было предано забвению, было покончено [дело] с его службой и странноприимным домом, положение его восстановилось, но не в той мере, каким оно было прежде.

Проболев несколько месяцев, он умер 20 ша'бана этого года (26.V.1788). Молитву над ним совершили в ал-Азхаре при большом стечении народа, похоронили его на кладбище ал-Муджавирин.

Из завершенных сочинений шейха Хасана [назовем] изложение ал-Аджуррумийи. Он составитель полезных пособий для студентов. Был он человеком сильным, очень властным, чрезвычайно деятельным, неукротимого нрава, упрямым, твердым духом в важных делах. Отличительная черта его характера — властолюбие, стремление господствовать, [приверженность] к политике. Он всегда был в движении — и [272] ночью и днем. Покой и чтение навевали на него скуку. Это и повлекло за собой [умственное] расстройство, совершение ошибок. Так получается, когда теория не сочетается с практикой. Шейху Хасану [всю жизнь] сопутствовали страх и опасения. Поэтому он прикрывался красивой одеждой, религиозностью, скромностью, окружал себя последователями истины и справедливости, но при поражении друзья его оставили без поддержки, он остался среди своих соперников, подобно тому как это говорится в стихах Бадра ал-Хиджази ⁶⁸⁷ (...).

/167/ Умер шейх, выдающийся ученый, искусный исследователь Абу-л-'Аббас ал-Магриби родом из Сахары в пределах Алжира. В Каир он приехал ребенком. Он посещал занятия шейха Али ас-Са'иди, обучался у него законоведению. У него он совершенствовался в науках, и тот дал ему разрешение на право преподавания. Шейх Абу-л-'Аббас стал читать слушателям ривака. Он пользовался признанием из-за красноречия и превосходной памяти. Отличался он добродетелями.

В 1182 (1768-9) году он совершил хадж и оставался в святых местах в течение года. Он познакомился с шейхом Абу Хасаном ас-Синди, посещал его занятия, беседы и по возвращении в Каир восхвалял упомянутого. Известность ал-Магриби все ширилась, слово его в риваке стало авторитетным, улемы его религиозного толка относились к нему с уважением за его добродетельность и красноречие. Ал-Магриби после смерти главного шейха прочили в шейхи ривака, но против него выступила группа, и дело не выгорело. На него обрушился сейид 'Омар-эфенди ал-Асйути ⁶⁸⁸, лишил его [поста] смотрителя ал-Джаухарийи ⁶⁸⁹, прекратил выплату [содержания]. Возник большой спор, повредивший благочестию шейха ал-Магриби.

Он умер в среду ночью 21 ша'бана (27.V.1788). Да простит Аллах его и нас!

Умер имам, законовед, выдающийся ученый, грамматист, совершенствовавшийся по вопросам наследования, — шейх Муса ал-Башбиши, шафиит, с малых лет воспитывавшийся при мечети ал-Азхара. Здесь он усвоил Коран и тексты. Он посещал занятия таких шейхов, как ас-Са'иди, ад-Дар-дир, ал-Мусайлихи, ас-Сабан, аш-Шанвайхи. Он совершенствовался и проявил себя искусным, даровитым, став превосходным и выдающимся ученым.

Шейх Муса вел занятия по праву, философии, сам обучал и приносил пользу. Он слушал занятия нашего шейха ал-'Аруси, большую часть его курсов, [изложенных] в книгах. [273] Он и сам готовил и диктовал курсы, приносил и сам извлекал пользу. Он занимался самоусовершенствованием, был скромным в одежде, воздержанным в еде, довольствовался малым. Был он веселым, в его присутствии скучать не приходилось, с ним было интересно. Днем и ночью он не переставал заниматься наукой, жил своим делом вплоть до самой смерти. Умер он от чумы 11 ша'бана (17.V.1788). Да будет милостив к нему Аллах!

Умер выдающийся ученый, просвещенный, высокоодаренный, искусный и проницательный шейх Мухаммад ибн 'Али ибн 'Абдаллах ибн Ахмад, шафиит, по прозвищу ал-Магриби. Он был тунисцем, но постоянно жил в Каире. Родился он в Тунисе в 1152 (1739-40) году. Здесь он воспитывался, научился чтению Корана, приобщился к науке, а в [11]71 (1757-8) году приехал в Каир и стал слушателем ал-Азхара — ривака магрибинцев. Он посещал занятия по богословским и умозрительным наукам улемов этого времени: шейхов 'Али ас-Са'иди, Абу-л-Хасана ал-Кала'и ат-Туниси — шейха ривака. Он общался с интересными и родовитыми жителями Каира, формировал свой характер в соответствии с их нравами.

Ал-Магриби изучал труды по истории и литературе, овладел также искусством вызывания духов с удивительной точностью.

Шейх Мухаммад ал-Магриби был женат; одевался он так же, как и жители города, украшал себя в соответствии с их вкусами.

Он писал хорошие стихи, из них он мне сам декламировал те, в которых восхвалял пророка, — да благословит его Аллах и да приветствует! /168/ Ему принадлежат и другие стихи, кроме этих... (...)

Он умер — да будет милостив к нему Аллах — в пятницу 3 ша'бана этого года (9.V.1788).

Умер друг наш, молодой человек, скромный, добродетельный, удачливый шейх Мустафа ибн Джад. Он родился в Каире, рос в ас-Сахра', у здания [мечети] султана Каит-бея ⁶⁹⁰. Пожелав заняться переплетением книг, практиковался у мастера Ахмада ад-Дукдуси до тех пор, пока не стал превосходным мастером в этом деле и не превзошел обучавшего его. Он научился в совершенстве тиснить твореным золотом и серебром, раскрашивать в разноцветные тона рисунки переплетов, штампов и прочее.

Шейх Мустафа стал единственным по тонкости мастерства после смерти больших мастеров, подобных ад-Дукдуси, [274] 'Осману-эфенди ибн 'Абдаллаху, старому покойному ал-Валиду, шейху Мухаммаду аш-Шанави. Он был добр, жизнерадостен, благожелателен /169/ по природе, привычен к простоте, любящ, сострадателен, скромен, терпим, добродетелен. С большим усердием и прилежанием он на протяжении лета и осени еженощно вплоть до зари многажды выполнял зикр. Он бодрствовал, без конца повторяя милостивое имя [Аллаха] с таким упорством, пока возвышенное имя не являлось ему в ореоле. Он постиг сущность его и почувствовал истинную склонность к постижению откровения.

От нашего шейха Махмуда ал-Курди шейх Мустафа воспринял религиозное учение тариката ал-Халватийа, усвоил у него исполнение зикра и Первоимени ⁶⁹¹. Он усердно читал особую послеобеденную молитву (вирд ал-'аср) при жизни своего учителя и не переставал питать интерес к его делу и довольствовался его занятиями.

Шейх Мустафа переписывал некоторые книги и продавал их для выгоды. Он занимался этим вплоть до самой смерти. Проболев несколько месяцев, он скончался 7 [зу]-л-ка'да этого года (9.VIII.1788) — да будет милостив к нему Аллах и да вознаградит и нас! Шейх Мустафа был преданнейшим другом, он не мог обходиться без меня ни одного дня. Весь он был преисполнен благожелательности, симпатии, бескорыстной любви. Подобного ему я не встречал после. Осталось у него три сына: старший сын — шейх Салих, Ахмад и Бадави. Упомянутый шейх Салих теперь один из главных среди смотрителей вакфов Египта, осуществляющих контроль. Он слывет важным лицом, пользуется известностью у людей. У него хорошее положение, он общителен, достойного поведения. Да осчастливит его Аллах и да поможет ему на протяжении всей его жизни!

Умер столь же одаренный, редкостный по искусности литератор, собрат наш по Аллаху Халил-эфенди ал-Багдади. Он родился в Багдаде, Городе Благоденствия, где воспитывался, опекаемый своим отцом. Он рос в комфорте и роскоши. Его отец был из важных и знатных [лиц] Багдада. Он был богат и дружил с хакимом Багдада — 'Осман-пашой, с которым он общался по-приятельски. Когда сюда прибыл известный деспот [того времени], и в Багдаде произошло то, что произошло, и упомянутый каким бежал отсюда, то отца Халила-эфенди арестовали. Его обвинили в том, что он укрыл состояние и сокровища [бежавшего] паши. Его дом разграбили полностью, захватили состояние и имущество и в наказание погубили. Его люди, семья его, дети бежали из [275] Багдада. Халил-эфенди был в то время малолетним — самым младшим из своих братьев — они рассеялись по стране. По истечении времени какие-то купцы доставили его в Каир. Он поселился здесь, а его полюбили из-за присущей ему доброты и приятной внешности.

Он достиг полного совершенства в каллиграфии и стал в высшей степени искусным в этом. Был он и превосходным шахматистом. Бесполезно было состязаться с ним в точности и быстроте [ходов]. Редко кто мог играть с ним. Он мастерски выходил победителем, даже играя без ферзя или одного из коней. Я не знал никого, кто бы мог обыграть его. Исключение составлял лишь шейх Салама ал-Кутуби. Последнему нравилось сопровождать Халила-эфенди при посещении им знати и высокопоставленных лиц. Халилу-эфенди помогали и оказывали почет 'Абд ар-Рахман-бей, 'Осман и Сулайман-бей аш-Шабури и Сулайман Чорбаджи ал-Бардиси — у последнего он преимущественно и оставался ночевать. По приглашению знати благодаря ее интересу к нему он с легкостью и живостью переходил из одного дома в другой. Доброжелательный, общительный, он находил приют у людей своего положения и не обзавелся своей семьей. Стирали ему у его друга — сейида Хасана ал- 'Аттара в ал-Ашрафийе.

В последнее время с Халилом-эфенди стал общаться эмир Мурад-бей, он сблизился с ним, полюбил его. Халил-эфенди занимался с Мурад-беем каллиграфией и игрой в шахматы. Мурад-бей осыпал его большим количеством подарков. Эмир облагодетельствовал его, и положение того упрочилось. Он покупал книги, оказывал благодеяния своим собратьям. Был он по натуре очень благородным и щедрым. Мало что он оставлял себе из дирхемов и динаров.

Когда Мурад-бей ушел из Каира, Халил-эфенди очень опечалился по поводу утраты. После этого он продавал приобретенные им [в свое время] книги и все прочее. Вырученные деньги он тут же расходовал [не только] на необходимое ему, но и из-за присущей ему доброты. Его 'аба' всегда была полна сухих яств вроде фиников, печенья, фруктов, которые он поедал дорогой и раздавал детям, беднякам и собакам. Был он ласков, дарил утешение и любил красоту. Будучи смиренным по отношению к тому, что предопределено, он посещал людей благочестивых и улемов, а временами присутствовал /170/ на их занятиях, получая разъяснения по богословским вопросам.

Он любил слушать музыку и бывать в обществе собратьев. Знал он турецкий язык. [276]

Придя, как обычно, в дом ал-Баруди, Халил-эфенди заболел чумой. Проболев две ночи, он умер 21 раджаба этого года (27.IV. 1788). Да будет милостив к нему Аллах и да простит его! (...)

Умер знатный господин, единственный в своем роде проницательный литератор, на редкость способный, [а это] сейид Ибрахим ибн Ахмад ибн Иусуф ибн Мустафа ибн Мухам-мад Амин ад-Дин ибн 'Али Са'д ад-Дин ибн Мухаммад Амин ад-Дин ал-Хасани, шафиит, более известный по прозвищу Калфа.

Законоведению его обучал шейх — отец его сейид 'Абд ар-Рахман аш-Шайхуни, который был имамом. Сейид Ибрахим последовательно овладевал знанием стилистики и каллиграфии.

Когда отец умер, то самый старший брат, сейид 'Али Йусуф, занял его место в китабат калам аш-шихр калиман-шах ⁶⁹². Он счел важным передать своему брату знание этого дела, так что тот овладел им наилучшим образом. Он приобретал ценные книги и стал искусным в малоизвестных науках.

Сейид Ибрахим воспринял учение тариката шазилитов, а чтение Корана и зикра у шейха Мухаммада Кишка. Последний любил его, внимательно следил за ним, оберегал его и был близок ему. Сейид Ибрахим присутствовал на занятиях нашего шейха Муртада по ас-Сахиху, хадисам и другим [текстам] у него дома в ар-Ракбийе ⁶⁹³ и в ал-Азбакийе во время праздника Нила.

Сейид Ибрахим был [человеком] величественной внешности, благородным, смелым, мужественным, щедрым и [даже] расточительным. Он кичился и гордился своим делом и получаемыми дарами сверх допустимого.

Умер он утром в среду в конце месяца ша'бан, после того как проболел семь дней. Молитву над ним совершили в молельне Шайхун. Похоронили его рядом с отцом, поблизости от могилы сайиды Нафисы.

От покойного остались два именитых сына — Хасан-эфенди и Касим-эфенди. Да дарует им Аллах долгий век, да сохранит их детей и да улучшит нам и им жизнь!

Умер выдающийся имам, проницательный законовед, знаменитый грамматист, логик, набожный и благочестивый шейх Мухаммад ал-Файйуми, известный под именем ал-'Аккад, — один из знатнейших улемов, даровитейших ученых. Законоведению он обучался у шейхов [того] времени. Он учился у шейха ас-Са'иди. Преуспев, он стал преподавать и приносил [277] большую пользу слушателям в науках умозрительных и традиционных. Он писал и приносил пользу.

Шейх ал-'Аккад был человеком прекрасного характера, высокообразованным, скромным, известным своей ученостью и благочестием. Он был любим людьми и продолжал заниматься своим делом вплоть до своей болезни, постигшей его в ал-Баркукийе — в пустыне. Здесь он умер и похоронен там же, согласно его завещанию, — да будет милостив к нему Аллах!

Умер друг наш — высокочтимый господин, одаренный и проницательный [человек], приятный собеседник, редкий [по способностям] руководителя, — Хасан-эфенди, именуемый Замак Калфа ал-Гарбийа. Его соплеменники [отличаются] похвальными качествами и приятными особенностями. Хасан-эфенди воспитывался под наблюдением своего отца и совершенствовался в его же деле. Когда отец умер, то он заменил его. Он превзошел своего отца в умении подшучивать, передавать юмористические рассказы.

Он общался с видными учеными, людьми интересными. Его дом стал родником для прибывающих и родным для приходящих сюда. Весело и радостно принимал он посетителей, прилагал все усилия для выполнения желаний тех, с кем был близок.

Хасан-эфенди приобрел известность, и положение его упрочилось. К нему приходили люди знатные и из простонародья и даже высокопоставленные эмиры из тысяцких, и он выражал благожелательность всем. Он почтительно подносил кубок, помогая приободриться /171/ своим тактом и доброжелательной беседой. Время, проведенное с ним, — белая звездочка на лбу жизни и радость эпохи.

В этом году Хасан-эфенди намеревался совершить хадж в святые места и сделал некоторые необходимые для этого приготовления. Он купил палатку, вьючных животных, но его настигла смерть, и он с миром отправился к всевышнему. Умер он в конце раджаба от чумы — да будет милостив к нему Аллах!

Умер также знатный господин, высокоодаренный, ревностный [к своему делу], отличавшийся высокими добродетелями, занимавший руководящие посты эмир Ахмад-эфенди ар-руа-намджи, именуемый ас-Сага'и. На пост в рузнаме при диване Египта он был назначен после того, как ослеп Исма'ил-эфенди. Ахмад-эфенди здесь начинал управлять и управлял прекрасно, доблестно и строго, осуществлял действенное руководство. [278]

До этого Ахмад-эфенди отлично усвоил Коран, а по богословию и умозрительным наукам посещал занятия шейхов того времени. Он изучил ал-Алфийу Ибн Малика, воспринял риторику. Он изучил много текстов, занимался исследованием, обсуждением, отстаиванием [своего понимания], не будучи [при том] ученым по призванию. Среди эмиров он выглядел эмиром, среди руководителей — руководителем, улемом — среди улемов, писателем — среди писателей.

Сыновья его — Сулайман-эфенди умер в [11]98 (1783-4) году, и 'Осман-эфенди, умерший после него в [1]205 (1790-1) году. Отец был человеком выдающихся способностей, единственным в своем роде. Следующим был Мухаммад-эфенди, но он умер в расцвете юности — шестнадцати лет от роду. А Хасан-эфенди жив и сейчас, а следующий — 'Осман-Ахмад, он тоже жив, однако внешностью он далеко не похож на своего отца и дядю и детей дяди, [вообще] на своих предков. Что же касается сына дяди — Хасана-эфенди, то он даровит, способен и “а нем божье благословение.

Заболев, Ахмад-эфенди утратил возможность передвигаться, ездить, присутствовать в диване. Вместо него назначили Ахмада-эфенди, именуемого Абу Калбой, внесшего за это какую-то сумму. Последний на этом посту пробыл без малого два месяца. Ахмад-эфенди умер, а 'Осман-эфенди ал-'Аббаси стремился занять эту должность и получил назначение за взятку. Выплаченная Ахмадом-эфенди Абу Кал-бой сумма пошла прахом.

Ахмад-эфенди ас-Сага'и скончался 20-го раби' ас-сани этого года (29.I.1788).

Умер именитый человек, единственный в своем роде — Мухаммад-эфенди — катиб ар-ризк ал-ахбасийа ⁶⁹⁴. Этот пост он унаследовал от своего отца и деда. Они хорошо знали особенности дела и совершенствовали его постановку.

Мухаммад-эфенди ничего не упускал из виду, когда у него справлялись о землях ризк в Верхнем и Нижнем Египте: объемах по записям в дафтарах, приросте их, источниках их происхождения, у кого были отчуждены насильно, а кем переданы по доброй воле для их сохранения. Он знал все относительно ризка бедняков, [ризка] в пользу школ, в вознаграждение писцов.

Он предпочитал добро и благочестие, к этому стремился в своей жизни. На своем посту он довольствовался малым: не кичился одеждой, выездом. Ездил он всегда на осле, а сзади следовал его слуга, несущий кошель с дафтарами, когда [279] он направлялся в диван. Он был спокойным, скромным, отличался хорошим знанием Корана, был умелым его чтецом.

Так и жил Мухаммад-эфенди, пока не заболел. Он пролежал несколько дней и скончался 8 раби' II (17.I.1788) по милости Аллаха всевышнего.

На должности, которую он занимал, утвердили его внука — благочестивого юношу Хамуда-эфенди. Подобно своим предшественникам, он был достойного поведения. Свои обязанности он выполнял с чувством долга, осмысленно. Однако он рано умер, болезнь приковала его к дому вплоть до кончины. Она последовала по истечении примерно двух лет со времени смерти его деда. Пост его оставался свободным, пока не был замещен, ведь все в мире идет своим чередом!

Умер высокопоставленный господин, занимавший важные посты, вершивший дела, доставлявшие удовлетворение, обладавший прирожденными возвышенными свойствами, благородным характером, опора стран хиджазских, тихамских и недждийских — шериф сейид Сурур — змир Мекки. Он стал править в возрасте примерно одиннадцати лет. Правил он около сорока лет. Это было очень хорошим правлением. /172/ Шериф Сурур осуществлял политику сильной руки, обеспечивал спокойствие в этих странах, а большего и желать нельзя. [За время его правления] в тюрьмах умерло свыше четырехсот бедуинов-заложников. В управлении своими владениями он ничего не упускал из поля своего зрения, лично руководил делами. Обладая большим жизненным опытом, шериф Сурур заботился о всех делах в целом и в частностях.

Ночи он не досыпал, урезая свой сон. Треть ночи он бодрствовал, а в течение ее последней трети он обходил Ка'бу, творя дополнительную молитву и совершая обход вплоть до наступления времени утренней молитвы, после чего отправлялся домой и спал до утра. Затем наблюдал за делами управления. Он не обращал внимания на упрек хулителя и действовал сообразно установлениям закона даже в отношении близких ему людей.

Управляя этими областями, шериф Сурур обеспечил безопасность дорог. Бедуины и лица, творившие беззаконие, его очень боялись. Он передвигался по ночам в одиночку, без своей охраны.

В общем деяния его похвальны и время его правления [отмечено] благополучием и благоденствием. До него не было подобного правителя. Он оставил после себя достойную [280] память. Когда он умер, править после него стал его брат — шериф Галиб ⁶⁹⁵ — да осчастливит его Аллах, да улучшит дело его!

Комментарии

658 Баб ал-Лук — ворота Каира юго-восточнее Каср ан-Нил.

659 Мечеть Ахмада ибн Тулуна находится в южной части Каира, юго-западнее цитадели. Воздвигнута в 876 — 879 гг. основателем династии Тулунидов.

660 Батана — значение слова не установлено.

661 Сувайкат Ладжин — местонахождение не установлено.

662 Дарб ал-Джамамиз — базар, улица Каира и мост юго-восточнее площади Абдин.

663 Даллал — маклер, посредник, аукционист, иногда — меняла; в данном случае речь идет, вероятно, о менялах.

664 Манфалут — город в Верхнем Египте, к северу от Асйута.

665 Чауш ал-хаджж — воинский чин, состоявший при амир ал-хаджже и выполнявший функции его адъютанта.

666 Абукир — небольшой город-крепость на побережье Средиземного моря, в 27 км к северо-востоку от Александрии.

667 Ас-Садири — куртка.

668 Махрама или миндил — платок, как в данном случае, служивший знаком помилования и гарантией безопасности. Передающий платок именовался махрамджи.

669 Самахуд — городок Верхнего Египта южнее Джирджи.

670 Бардис — городок в Верхнем Египте, на западном берегу Нила.

671 Ал-маулид ан-набави — праздник рождения Мухаммада; отмечается в начале месяца раби 'ал-аввала.

672 Бешли — посланец Порты. В свое время отряды бешли, создаваемые из янычар, предназначались для разведки пути во время похода.

673 Машака и йадака — недоимки, задолженность.

674 Ал-Ма 'сэра — селение юго-восточнее Тура или севернее Хелуана.

675 Завийат ал-Маслуб — селение на западном берегу Нила, северо-восточнее Файйума.

676 Наджила — город в Дельте, расположенный к юго-западу от Танты — главного города провинции ал-Гарбийа.

677 Высокопоставленные лица государственной казны имели в своем распоряжении помощников, именовавшихся калфа, халфа или мубаишр.

678 Катиб ал-йаумийа — писец, в ведении которого были регистры, где учитывались суммы, предназначенные для Мекки и Медины (сурра), а также для оплаты Служилых людей (солдат и др.).

679 Ба'уна — десятый месяц коптского календаря.

680 Шактарийа — весельное судно.

681 Байн ас-Сурайн (Бейн ас-Сурайн) — квартал в северной части Каира, юго-западнее ворот Баб ан-Наср.

682 Ал-'Айайида — бедуинское племя, обитавшее в Нижнем Египте.

683 'Ушр — таможенный налог, первоначально равный одной десятой стоимости товара.

684 Биркат Джади — селение на караванном пути в Мекку.

685 Татрида — быстроходное нильское судно.

686 Аш-Шанавани — квартал в северо-восточной части Каира, к северу от ал-Азхара.

687 Хасан ал-Бадр ал-Хиджази (ум. 1719) — египетский богослов и поэт.

688 Сейид 'Омар Мукаррам ал-Асйути — стал накиб ал-ашрафом в 1793 г., после смерти Мухаммада-эфенди ал-Бакри ас-Сиддики. 'Омар Мукаррам в дальнейшем играл крупную роль в политической жизни Египта. Жизнеописание его см. в т. IV хроники ал-Джабарти.

689 Ал-Джаухарийа — медресе, которое было расположено к северу су- мечети ал-Азхар.

690 Мечеть Каитбея расположена севернее Каирской цитадели.

691 Ал-исм ал-аввал — Первоимя; имеется в виду определение Аллаха в некоторых толках суфизма.

692 Китабат калам аш-шихр калиман шах — значение не установлено.

693 Ар-ракбийа — улица в южной части Каира, к юго-западу от площади ар-Румайла.

694 Катиб ар-ризк ал-ахбасийа — имеется в виду лицо, ведавшее неотчуждаемым имуществом, доходы с которого предназначались на пожалования и благотворительность. Казна не имела отношения к сбору и распределению этих поступлений. Назначение катиба ар-ризк ал-ахбасийа исходило от верховного кади Египта, а не от рузнамджи.

695 Шериф Галиб ибн Муса — эмир Мекки, правивший с 1786 по 1813 г., когда был смещен в результате вторжения египетских войск Мухаммада 'Али в Хиджаз.

Текст воспроизведен по изданию: Абд ар-Рахман ал-Джабарти. Египет в канун экспедиции Бонапарта. М. Наука. 1978