АБУ ХАНИФA АД-ДИНАВЕРИ

КНИГА ДЛИННЫХ ИЗВЕСТИЙ

Русский перевод арабского текста из «Книги длинных известий» Абу Ханифы ад-Динавари ¹

Когда умер (Кисра) Ануширван, стал царем его сын Хормуз (стр. 77) ². В день вступления на престол он сказал: «Доброта – опора царства, разум – опора веры, мягкость – главная часть повеления, проницательность – основа мысли. О люди! Поистине, господь отличил нас царством, а общим для вас сделал повиновение, почтил нас способностями, а вас освободил от них. Он сделал нас могущественными и укрепил вас нашим могуществом. Он облек нас властью над вами и вменил вам в обязанность повиновение нашим приказам. Вы оказались разделенными на две группы: одни из вас – люди сильные, другие – слабые, да не съест сильный слабого и да не обманет слабый сильного! Пусть никто из сильных не стремится совершать несправедливость в отношении кого-либо из слабых, ибо это приведет к ослаблению вашего государства. Да не пожелает никто из слабых людей захвата имущества сильных, ибо это приведет к распадению того порядка, который мы желаем, исчезновению той основы, на которую мы хотим опереться, и гибели того, к чему мы стремимся. Знайте, о люди, что наша политика заключается в благожелательном отношении к сильным и в повышении их рангов, в милосердии к слабым и защите их, в пресечении притеснения сильных и в насилии над ними. Знайте же, люди, что ваша потребность в нас – по существу наша потребность в вас. Последняя же состоит в том, чтобы удовлетворить вашу потребность в нас. И, поистине, то тяжелое, что ниспослано нами за ваши дела, для нас легко, и то легкое, чем мы обременили вас, тяжело из-за неспособности вашей к тому, в чем мы искусны. И мы возложили на себя то, в чем вы немощны, и вы, истинно, воздаете хвалу нашему владычеству над вами. И самый предпочтительный путь, который мы установили для вас, это когда вы устранитесь от того, что мы вам запретили, и будете соблюдать то, что мы вам приказали. О люди! Из двух сходных вещей выберите одну и не называйте благочестие лицемерием; лицемерие – наблюдением; запальчивость – смелостью; насилие – твердостью; милость господа – наказанием; страх смерти – спокойствием (стр. 78); любовь к родству – лестью; непослушание – злобой; сомнение – освобождением; справедливость – слабостью; почет – дряхлостью; недовольство – привычкой; получение милости – унижением; образованность – умом; заблуждение – небрежностью; вероломство – необходимостью; честность – [115] гибелью; притворство – добродетелью; набожность – страхом; бдительность – малодушием; жадность – усердием; преступление – добычей; экономию – скупостью; скупость – бережливостью; чрезмерность – увеличением; щедрость – расточительством; заносчивость – отдаленностью от хлопот; благородство – заносчивостью; гордость – выносливостью; отречение – заслугой; возвышение подлых – благодеянием; бесстыдство – красотой; отсталость – уверенностью; уверенность – глупостью; сплетню – средством; клевету – пределом; мягкость – бессилием; ругань – требованием справедливости; болтовню – красноречием; красноречие – трескотней; наклонность к дурным страстям – похвалой; угодливость – согласием; содействие притеснению – защитой; тщеславие – доблестью; развлечение – шуткой; несправедливость – изучением; удлинение – могуществом; хорошее мнение – нерадением; попирание мрака – наставлением; обман – проницательностью; лицемерие – сочувствием; медлительность – спокойствием; застенчивость – страхом; наглость – строгостью; порок – честностью; несправедливость – стремлением к защите; зависть – исцелением; тщеславие – совершенством; дерзость – усердием; злобу – достоинством; нужду – предосторожностью; произвол – замкнутостью; легкомыслие – настороженностью; благовоспитанность – ремеслом; порицание (стр. 79) – интригой; лишение достоинства – величием; течение судьбы – причиной для преступлений; несуществующее – существующим; существующее – несуществующим. В этих сходных понятиях сторонитесь дурного и усердствуйте в том, благодаря чему вы заслужите нашу милость. Поистине, ваше следование нашему повелению – вот ваше спасение от нашего гнева, а ваше уклонение от непослушания нам – ваша безопасность от нашего наказания. Что же касается справедливости, которой мы довольствуемся, с помощью которой мы с вами вершим добрые дела и благодаря которой все вы перед нами равны, то вы узнаете о ней, когда мы подавим сильных ради слабых, возьмем на себя дело угнетенных и обездоленных, подчиним людей слабых людям высокопоставленным, поместив каждого на свое место. Тому, кто пожелает из людей слабых, мы предоставим должность, которую заслуживает только тот, кто достоин наград и почестей – благодаря своему мужеству или проявленной доблести. Знайте, о люди, у нас есть различие между плетью и мечом, и мы их применяем с твердостью и благоразумием по отношению к тем, кто пренебрег нашей милостью, противоречил нашим повелениям и желал того, что мы запретили. Нам не в тягость хорошо относиться к своим подданным, и мы взяли в руки дела только для того, чтобы наказывать противника нашего дела и тех, кто нарушает установленный нами порядок и старается строить козни против нашей власти. И пусть никто не жаждет от нас снисхождения и не надеется на нашу мягкость – поистине, мы не льстецы перед справедливостью господа, который облек нас властью. Подготовьте для себя одно из двух качеств: прямоту, от которой вы станете лучше, или страх, который вас испортит, ибо благочестие – доказательство того, что ради вас мы готовы к устроению нашего государства и взяли управление в свои руки. Не пренебрегайте нашими предупреждениями и угрозами и не считайте, что наши действия ограничатся нашими словами. Нам хотелось объявить вам свое мнение об уклонении от низостей (стр. 80), грехов и о желании извинения еще до падения, об определении направления деятельности, установлении справедливости среди подданных, о добровольности вашего послушания, в котором проявятся ваше согласие и ваша правдивость. Верьте тому, с чего мы начали обещание, и бойтесь того, от чего мы вас предостерегли. А мы просим господа, чтобы он оградил вас от обольщения сатаны и его обмана и отгородил бы вас от того, что приближает к повиновению ему (сатане) и достижению его милости. да будет вам мир!». [116]

И когда люди это услышали, то обрадовались этому слабые и униженные, и ударило оно по высокопоставленным, и причинило им зло. И избегали они всего того, что приводило к притеснению людей слабых и насилию над униженными.

Был Хормуз шахом, который придерживался правильного образа жизни, проявлял настойчивость в улучшении положения подданных, был милостивым к слабым, жестоким с сильными. Его справедливостью и расследованием достигалась истина. Каждый год он отправлялся в область ал-Махайн и проводил там лето. По пути туда он приказывал глашатаю объявить в войске его о том, чтобы остерегались грабежей и нанесения ущерба дехканам. Для заботы об этом деле и наказаний за нарушение повелений он назначил мужа из верных себе людей.

Его сын Кисра, который царствовал после него и назывался Абарвизом, бывал с ним в походе. Однажды одна из его лошадей свернула с дороги и забрела на поле. Она паслась там и повредила посевы. Хозяин поля поймал эту лошадь и передал ее уполномоченному по этим делам. Тот не мог наказать Кисру и передал дело по инстанции его отцу. Он (Хормуз) приказал, чтобы животному отрезали уши и оторвали хвост, а его сына оштрафовали на сумму, в 100 раз превышающую ущерб, нанесенный полю. Уполномоченный ушел от царя с тем, чтобы выполнить его приказ. Кисра послал к уполномоченному группу из марзбанов и благородных (стр. 81), чтобы они просили его скрыть это, и предлагал в тысячу раз больше, чем ущерб от лошади, потому что отсечение ушей и хвоста у лошади было плохим предзнаменованием. Уполномоченный не поддался на уговоры и распорядился насчет лошади. Ей отрезали уши и хвост, а Кисра был оштрафован за то, что постигло хозяина поля, так же как штрафуются остальные люди. И не было у царя Хормуза сына Кисры других забот и желаний, кроме улучшения положения слабых и справедливого отношения к ним со стороны сильных. И уравнялись в царстве его сильный и слабый.

Хормуз всегда одерживал победы, не желая приобретать ничего, кроме подарков. Его войско совсем не знало поражений. И большую часть времени он проводил за пределами Мадаина, зимуя в Саваде и проводя лето в Мидии. Когда же минуло одиннадцать лет его царствования, со всех сторон его обступили враги, окружили его, как концы тетивы обтягивают лук. Что касается восточных областей, то оттуда двинулся шаханшах тюрков, пока не достиг Херата и прогнал чиновников Хормуза. Со стороны Запада выступил румский царь, пока не подошел к Нисибину с тем, чтобы возвратить Амид, Майафарикин, Дару и Нисибин. Со стороны же Армении выступил хазарский царь, пока не вторгся в Азербайджан и учинил там грабежи.

Когда весть об этом достигла Хормуза, он начал с кесаря и вернул ему города, которые захватил у него его отец, и попросил у него мира и прекращения войны. Кесарь согласился на это и ушел. Потом написал он своим наместникам в Армении и Азербайджане. Они собрались и стойко выдерживали натиск предводителя хазар, пока не изгнали его из своей земли, И когда он (Хормуз) освободился от всего этого, он занялся правителем тюрков, который был сильнейшим из его врагов.

Он написал Бахраму сыну Бахрама Джушнаса (стр. 82), своему наместнику на границе Азербайджана и Армении, прозванному Бахрамом Шубином, повелевая ему прибыть. Тот не замедлил явиться, испросил разрешения войти и вошел. Он (Хормуз) прервал свое собрание, ³ выразил [117] ему уважение и остался наедине с ним. Он сообщил ему о деле, в котором выражалось желание, чтобы он отравился против шаханшаха тюрков. Бахрам поспешил изъявить покорность и готовность выполнить приказ. Хормуз повелел, чтобы Бахраму предоставили власть над казной и арсеналом и передали бы ему диван войска, чтобы он сам выбрал себе тех, кто ему подойдет.

Бахрам устроил диван, и собрались к нему марзбаны и благородные. Он выбрал двенадцать тысяч мужей из всадников, среди которых не было никого, кто был бы моложе сорока лет. Узнал об этом царь и спросил его: «Почему ты отобрал только это количество? Ты действительно хочешь выступить с ними против трехсоттысячного войска?». Ответил Бахрам: «Разве тебе неизвестно, о царь, что, когда Кабус находился в плену и был заточен в крепость Масфара, Рустам отправился за ним с двенадцатитысячным войском и освободил его из рук ста тысяч? И что Исфандийад выступил против Арджаспа, чтобы отомстить ему за нанесенную обиду, с двенадцатью тысячами? И что Кай Хосров послал Джударза с двенадцатью тысячами мужей отомстить за кровь своего отца Сийавуша, и что он победил трехсоттысячную армию? Какое войско не разобьешь при помощи двенадцати тысяч, его не разобьешь ничем».

Когда Бахрам с отрядами выступил из Мадаина, царь попрощался с ним и сказал: «Остерегайся чинить несправедливость, ибо в несправедливости — гибель тирана! Сохраняй верность, ибо в ней – спасение для жаждущих ее! Занимайся только приготовлением к войне. Когда же остановился в пути, то охраняй сам свой лагерь и запрети отрядам (стр. 83) бесчинства и злоупотребления. Не принимай решения, пока оно не обдумано тобой, и оно не будет обдуманным, пока не посоветуешься с советниками и надежными людьми».

Затем царь удалился, а Бахрам тронулся в путь и направился по ахвазской дороге. Царю тюрков стало известно о приближении войска, идущего на него войною. Еще раньше царь Хормуз послал к царю тюрков человека из марзбанов по имени Хормузд Джурабзин, который был из числа самых хитрых иранцев, достигших совершенства в делах обмана и козней. И приказал ему, чтобы он выдавал себя за посланника царя, который направил его для переговоров и перемирия. Пришел к нему (царю тюрков) Хормузд Джурабзин и прибегнул к хитрости, отговаривая его от бесчинств на Хорасанской земле. Когда же Хормузду стало известно, что Бахрам уже недалеко от Херата, он ночью вышел и присоединился к Бахраму. Царь тюрков, узнав о приближении войска, приказал своему начальнику стражи: «Ступай и приведи ко мне этого обманщика перса!» Искали его и установили, что он бежал глубокой ночью.

Хакан выступил из города Херата навстречу Бахраму, имея в авангарде сорок тысяч воинов. Когда встретились, он послал сказать Бахраму: «Присоединись ко мне, и я поставлю тебя в Ираншахре царем и сделаю своим приближенным». Передал ему Бахрам: «Каким образом сделаешь ты меня в Ираншахре царем? Ведь царство у нас принадлежит определенному роду и не передается другим. Лучше поторопись на бой!». Разгневался на эти слова царь тюрков, отдал приказ – и заиграл боевой горн. Противники пошли в наступление. Царь тюрков, восседая на золотом троне, наблюдал с холма за обеими армиями. В разгаре боя Бахрам с сотней всадников из витязей своего войска бросился на холм. Свита, окружавшая царя тюрков, покинула его (стр. 84). Когда царь увидел такое, он потребовал своего коня и был замечен Бахрамом. Тот метнул в него стрелой, которая пронзила его, и он упал замертво. Тюрки обратились в бегство.

Шаханшад оставил вместо себя на царстве своего сына Елтегина. Когда последнему стало известно об убийстве его отца, тюрок пришел [118] в ярость и двинулся с большим ополчением, составленным из тюркских племен; к нему присоединились и остатки разбитого войска. Весть об этом достигла Бахрама, и он послал в земли Хорасана (за подкреплениями). К нему стеклось множество народа, и он выступил навстречу Елтегину. Они сошлись на берегу великой реки, той, что рядом с Термезом. Каждый из них боялся своего противника, и были отправлены послы для заключения мира.

Бахрам послал сказать ему: «Вы, подданные хакана, убили царя нашего Фируза. Мы предали забвению его кровь и приняли от вас мир. Поступите и вы так же в отношении нас!». Елтегин согласился на мир на усмотрение царя Хормуза. Оба оставались на своих местах. Бахрам написал об этом Хормузу. Хормуз написал ему следующее: «Направь ко мне с почетом Елтегина со свитой из его тарханов и великих его войска!». Елтегин взял путь на Ирак.

Когда он был уже недалеко от Мадаина, Хормуз выехал ему навстречу. При встрече оба сошли с коней. Хормуз оказал почести Елтегину и поместил его у себя во дворце. Каждый из них взял с собеседника твердые обещания сохранять в дальнейшем мирные отношения. Потом он (Хормуз) разрешил ему ехать, и тот отбыл в свою страну. Когда он (Елтегин) прибыл в Хорасан, его встретил Бахрам со своими отрядами и сопровождал до границ его государства. Бахрам вернулся и пришел в город Балх. Там он остановился и отправил царю Хормузу то, что было взято им в виде добычи из военного лагеря шаханшаха (тюрков), и вместе с этим послал ему золотой трон. То, что он послал ему, достигло ноши трехсот верблюдов.

Когда же добыча прибыла к Хормузу и была представлена ему (стр. 85) и его окружению – его везирам и великим из его марзбанов, – сказал Ездан Джушнас, глава везиров: «О царь! Насколько богаче был накрытый стол, если от него остался такой ломоть». Слова эти запали Хормузу в сердце. Он усомнился в надежности Бахрама и думал: «Истинно то, что сказал Ездан Джушнас». Вот сколько больших бед, войн и испытаний вызвала эта речь. От нее Хормуза охватили гнев и негодование против Бахрама, заставившие забыть его заслуги. Послал он Бахраму женское платье, пояс и прялку. И написал ему: «Мне стало подлинно известно, что ты послал мне меньшую часть добычи вместо большей, и мне грех относиться к тебе с уважением. Я отправил тебе платье – надень его себе на шею, и женский пояс – ты повяжись им, и прялку, чтобы взял ее в руки, ибо вероломство и неблагодарность относятся к женским, качествам». Когда эти вещи были доставлены Бахраму, он подавил свой гнев и понял, что это произошло от клеветников. Он надел платье на плечи, повязал на талии пояс, взял в руки прялку. Потом призвал великих из своей свиты, и они вошли к Нему. Тогда он прочел им адресованное ему письмо царя.

И когда соратники его это услышали, они пришли в отчаяние от поступка царя и поняли, что он не отблагодарит их за заслуги. И повели они такую речь: «Как говорили о первых наших еретиках: «Ардашир не царь и Ездан—не везир», так и мы скажем: «Хормуз – не царь и Ездан Джушнас – не везир». Предание о первых их еретиках повествует о том, что к Ардаширу Папакану пришел некто из апостолов, и он (царь) послушался его и перешел в веру Христа, да благословит его Аллах! В то время присоединился к нему в этом деле его везир Ездан. Иранцы разгневались на это и вознамерились низложить Ардашира, пока он не представил им отречение от того, к чему стремился (стр. 86). И они утвердили его на царствование.

Соратники Бахрама сказали ему: «В восстании и выступлении против царя Хормуза ты последуешь за нами, иначе мы свергнем тебя и поставим [119] над собой другого». Увидев их единодушие в этом решении, он с сожалением, тревогой и отвращением принял их предложение. Ночью Хормуз Джурабзин и писец Ездак покинули лагерь Бахрама, пока не пришли в Мадаин и известили Хормуза о случившемся.

Потом Бахрам со своими отрядами двинулся в сторону Ирака для ведения военных действий против царя Хормуза, пока не прибыл в город Рей. Там он остановился и принялся чеканить дирхемы с изображением Кисры Абарвиза, сына царя, его портретом и именем. Выбил он для него (Кисры) десять тысяч дирхемов и распорядился дирхемами: тайно они были перевезены, достигли Мадаина и распространились среди населения. Стало об этом известно царю Хормузу, и он не усомнился в том, что это его сын Кисра покушается на царствование и что именно он приказал выбить эти дирхемы. И то, что пожелал Бахрам, то он и сделал: царь задумал убить своего сына Кисру. Ночью Кисра бежал в сторону Азербайджана, пока не прибыл туда и стал там жить.

Царь потребовал Биндоя и Бистама, которые были дядями Кисры по материнской линии, и спросил у них о Кисре. Они ответили: «Нам ничего неизвестно о нем». Он им не поверил и приказал заточить в тюрьму. Затем царь созвал своих советников и испросил у них совета. Они сказали: «О царь! Поистине, ты поторопился в деле Бахрама. Мы сочли благоразумным, чтобы ты отправил к Бахраму Ездана Джушнаса. Бахрам не убьет его, если тот придет к нему и попросит у него прощения. Он (Бахрам) отпустит ему вину, а ты успокоишь душу Бахрама и вернешь его к послушанию. Этим ты предотвратишь кровопролитие».

Царь это принял и послал Ездана Джушнаса, везира.

Когда он собирался в путь, (стр. 87) сын его дяди по отцу, находившийся в заточении в царской тюрьме за какие-то преступления, обратился с просьбой походатайствовать за него перед царем и взять с собой, ибо есть у него способности и пригодность к делам. Ездан Джушнас так и сделал и взял его с собой. Когда же прибыли в город Хамадан, он перестал доверять своему двоюродному брату. Он написал царю письма, уведомляя о том, что возвращает ему этого человека с тем, чтобы царь приказал либо убить его, либо отослать обратно в тюрьму, ибо он – опасный грешник. Сказал ему (сыну дяди): «Я написал царю письмо о кое-каких делах. Поспеши с ним в путь, пока не передашь ему (царю), и пусть никто не узнает об этом!». Муж отнесся к этому с недоверием и, когда отъехал от Ездана Джушнаса, вскрыл письмо и прочел его. Узнав, что речь идет о его смерти, он вернулся к Ездану Джушнасу, который остался один, и ударил его несколько раз, пока не убил. Он взял голову убитого и ушел с ней к Бахраму, который находился в Рейе, и вручил ему. Сказал: «Это голова твоего врага Ездана Джушнаса, который оклеветал тебя перед царем и настроил сердце его против тебя». Бахрам сказал ему: «Эй, подлый! Ты убил Ездана Джушнаса в его благородстве и благоразумии, когда он направлялся ко мне, чтобы просить прощения за то, что было им сделано, и установить мир между мной и царем». Затем он (Бахрам) распорядился относительно него, и тому отрубили голову.

Узнали те, кто был при дворе царя из великих, благородных и марзбанов об убийстве Ездана Джушнаса, который был великим среди них. Одни из них пошли к другим и решили свергнуть царя и провозгласить царем его сына Кисру. Теми, кто прельстил их этим и подстрекал их против него (Хормуза), были Биндой и Бистам, дяди Кисры по материнской линии, которые находились в заточении. Передали они великим: «Избавьтесь от сына турчанки, т. е. от царя Хормуза, ибо он казнил лучших из нас и уничтожил нашу знать. Именно он увлекся избранными из-за угнетения ими людей слабых и многих из них убил». Они сговорились о дне [120] сбора, выступили (стр. 88) все вместе, пока не освободили из тюрьмы Биндоя и Бистама с теми, кто там был. Потом отправились они к царю Хормузу, свели его с трона, забрали у него корону, Пояс, меч, одежду и послали Кисре, находившемуся в Азербайджане.

И когда все это прибыло к нему, он выступил навстречу, пока не достиг Мадаина. Он вошел во дворец, созвал к себе великих и произнес перед ними речь, в которой сказал: «Судьба показывает человеку то, что ему не приходит в голову, и обстоятельства вступают в противоречие с прихотью. Несправедливость губительна для тиранов. Безуспешен тот, кто желает трудное для себя дело. Благоразумен тот, кто довольствуется своим положением, и душа его не хочет большего, чем это. Эй, люди! Проявите настойчивость в том, что приближает вас к нам, путем послушания нам и совета с нами. Остерегайтесь противиться нашему повелению и не покушайтесь на нас, ибо мы для вас на положении петель и столбов».

Когда люди разошлись, он отправился и прибыл к своему отцу, который содержался в одном из помещений дворца, поцеловал ему руки и ноги и сказал: «Отец, я не стремился к власти при твоей жизни и не хотел ее. Но если бы я отказался от нее, ее бы взяли от нас и передали другим». Ответил ему отец: «Ты сказал правду, и я принял твое извинение. У тебя есть власть, держись за нее. У меня появилась нужда к тебе». Спросил: «Отец, что могло появиться у тебя ко мне?». Сказал: «Обрати внимание на тех, которые осмелились свергнуть меня с трона, сняли с моей головы корону и пренебрегли мной. Они – такой-то и такой-то – он назвал их, — поспеши расправиться ними и отомсти им за своего отца». Кисра сказал: «Это невозможно сейчас, а только тогда, когда господь убьет врага нашего Бахрама и передаст дело нам. Тогда ты увидишь, как я казню их и отомщу за тебя». Его отец согласился на это. Кисра вышел от него и созвал меджлис (стр. 89) государства.

Бахрам, находясь в Рейе, узнал о том, что произошло и как обернулось дело. Он очень разгневался из-за Хормуза, и у него появились жалость и желание защитить его, и исчез его гнев. Он двинулся со своим войском с намерением убить Кисру и тех, кто поддерживал его в этом деле, и вернуть Хормуза на царствование. Кисра узнал о том, что он (Бахрам) выступил из Рейя и каковы его намерения относительно его. Он скрыл это от своего отца и направился с войсками навстречу Бахраму. Он (Кисра) вызвал мужа из верных себе людей и повелел ему, чтобы тот тайно проник в лагерь Бахрама, проследил бы за его действиями и осведомил бы его (царя) о существе его дела. Муж отправился в путь, встретил Бахрама в Хамадане и оставался в лагере его, пока не узнал обо всех его делах.

Потом он вернулся к Кисре и передал ему, что Бахрам во время похода имеет с правого фланга Мардан Синэ Рувайдашти, а с левого — Езд Джушнаса сына Халбана, что никто из его войска не осмеливается отбирать у райатов зерно и что, кроме того, он, сделав остановку, потребовал книгу «Калила и Димна» и не прекращает склоняться над ней во время обеда. Сказал Кисра своим дядям Биндою и Бистаму: «Я никогда еще не боялся Бахрама так, как боюсь сейчас, узнав о его увлечении чтением книги «Калила и Димна», ибо эта книга открывает человеку мысли более достойные, чем его мысли, и благоразумие большее, чем его благоразумие, так как все в ней от адаба и мудрости».

Кисра и Бахрам остановились у Нахравана, и каждый из них со своей свитой расположился на своем берегу и окопался. Потом Бахрам приказал построить мост и перешел на берег, где находился Кисра. Когда группы стали одна против другой, появился неожиданно Бахрам раньше, чем выступил из рядов Кисра, и рассек тишину своим громовым голосом:

«Да погибнете вы, иранцы, за то, что свергли своего царя! Эй, люди [121] (стр. 90)! Покайтесь перед своим господином в том, что вы содеяли, и все переходите ко мне, чтобы мы вернули власть вашему царю до того, как господь обрушит на вас свою кару!».

Когда соратники Кисры это услышали, одни из них сказали другим:

«Ей богу, Бахрам сказал правду! Воистину свершилось то, что он сказал. Поспешите с нами! Мы исправим наше дело и покончим миром то, что содеяли, путем согласия с тем, что думает Бахрам». Они все ушли и присоединились к Бахраму. Не осталось с Кисрой никого, кроме его дядей Биндоя и Бистама, Хормуза Джурабзина, Нухарджана, Сабура сына Абаркана, Ездака – воинского писца, Бада сына Фируза, Шарвина сына Камджара и Курди сына Бахрама Джушнаса – брата Бахрама Шубина по отцу и матери. Все они были доверенными людьми Кисры и его любимцами. Сказали эти люди Кисре: «О царь! Не предпринимай ничего, а только посмотри на всех тех, которые тебя покинули и присоединились к твоему врагу».

Он взял путь на Мадаин, но, когда достиг моста Джударз, оглянулся назад и очутился перед Бахрамом один: люди покинули тыл его, когда он (Бахрам) приблизился к нему и его свите. Кисра задержал его на краю моста. Он туго натянул лук, так как был он хорошим лучником, и вложил стрелу. Боялся, что если выстрелит в Бахрама, то не принесет ему ущерба из-за отличного качества его брони. Собирался поразить его в лицо, но не был уверен в том, что оно не прикрыто щитом или что он не уклонится от удара. Тогда он выстрелил в лоб его коню и не попал в середину. От сильного удара конь повернулся и затем упал. Бахрам остался на земле.

Кисра бросился бежать, пока не достиг Мадаина. Он пришел к своему отцу и умолчал о том, что Бахрам собирается вернуть ему царство а только сказал: «Все мои сторонники склонились к нему». Затем спросил: «Что ты считаешь благоразумным?». Он (Хормуз) ответил (стр. 91): «Советую тебе соединиться с кесарем, ибо только он окажет тебе поддержку и помощь, пока не вернет тебе твое царство». Кисра поцеловал отцу руки и ноги, простился с ним и вместе со своими соратниками выехал в сторону моста. Их было девять, он — десятый. Одни из них сказали другим: «Бахрам завтра вступит в Мадаин и поставит Хормуза царем, и тот будет править, как будто и не был низложен. Затем Хормуз напишет кесарю, и тот возвратит нас к нему. Он (Хормуз) всех нас казнит. Не бывать Кисре царем, пока его отец жив». Дяди Кисры Биндой и Бистам сказали: «Мы вас избавим от этого». Они отошли, сжав кулаки. Потом тронулись в путь, пока не прибыли в царский дворец. Они проникли в помещение, где находился Хормуз и где прислуга оплакивала бегство Кисры от своего врага. Эти двое набросили ему на шею чалму и душили, пока не умер. Потом они присоединились к Кисре, не сообщив о том, что произошло.

Опасаясь погони, они гнали коней весь день, пока утром не приблизились к городу Хит. Они добрались до монашеской обители и там сделали остановку. Принесли им ячменный хлеб, они смочили его водой и съели. Им принесли уксус, они разбавили его водой и немного выпили. Кисра прислонился к своему дяде Бистаму и крепко уснул от овладевшей им усталости. Так они отдыхали, как вдруг монах крикнул им из своей кельи: «Эй, люди! К вам издалека скачут всадники!».

Когда Бахрам, вступив в Мадаин, обнаружил, что царь Хормуз убит, увеличились его гнев и негодование против Кисры. Для поимки его он послал Бахрама сына Сийавушана с тысячью всадников из свободной конницы. Когда же Кисра и его соратники посмотрели на конное войско, у них опустились руки, и они пришли в отчаяние. Биндой сказал Кисре:

«Я спасу тебя хитростью, однако рискую сам». Сказал (стр. 92) ему [122] Кисра: «О дядя, если ты меня спасешь, сам оставшись в здравии или даже погибнув, то будет тебе за это в достаточной мере вечного упоминания и высокой чести. Араснас пожертвовал собой ради Манушихра. Он отправился к Фарасйабу, царю тюрков, который находился в центре своего войска, поразил его стрелой и убил, и освободил от него царя Заба. и отомстил за Манушихра. Сам он погиб, но слава о нем распространилась среди людей, и умножилось упоминание о нем. Джударз рисковал собой ради Сабура-,,заплечника”, когда занимался устройством его государства и укреплением его власти. Люди завидовали ему в этом. Когда Сабур это постиг, он поставил его во главе всех своих дел и доверил ему правление».

Биндой ему сказал: «Встань и сними с себя одежду и пояс, отвяжи свой меч, оставь корону и уезжай с остальной свитой. Углубитесь в эту долину и быстро скачите по ней, а меня оставьте с людьми». Кисра сделал так, как он ему сказал: проник в долину и двинулся с остальными из своей свиты. Биндой же воспользовался одеждой Кисры, надел ее, подвязался его поясом и возложил себе на голову корову. Потом он сказал монахам: «Ступайте на гору и оставайтесь там, пока не уйдет это войско, иначе вы не застрахованы от того, что они убьют всех вас!». Они покинули свои кельи и ушли из обители. А Биндой встал и поднялся на крышу монастыря, предварительно закрыв за собой ворота. Облаченный в платье Кисры, он стоял во весь рост, пока не убедился, что все его увидели. Затем он сошел в обитель, снял одежду Кисры и надел свою. После этого поднялся на крышу монастыря, окруженного конным войском, сказал: «Эй люди! Кто ваш предводитель?». Бахрам сын Сийавушана выступил вперед и ответил: «Я их предводитель. Чего ты хочешь, Биндой?». Он (Биндой) сказал: «Царь обращается к тебе с миром и говорит: «Поистине (стр. 93) мы смирили свою гордость, ибо устали и утомились». Тебе от нас нет опасности, дай нам возможность остаться в этом монастыре до вечера. Тогда мы выйдем к тебе и вместе с тобой отправимся к Бахраму, и пусть он судит нас, как посчитает нужным». Бахрам сын Сийавушана сказал, что это делает ему честь. Биндой спустился вниз, а народ расположился вокруг обители. Когда же наступили сумерки, Биндой взошел на крышу и сказал Бахраму сыну Сийавушана:

«Царь говорит тебе: «Уже вечер. У нас нет крыльев, чтобы на них улететь, и вы окружили монастырь. Оставь нам эту ночь, чтобы мы отдохнули, и этим окажи нам покровительство. А когда наступит утро, мы выйдем к тебе и отправимся вместе с тобой»». Бахрам милостиво и великодушно согласился на это. Потом он приказал своим соратникам: «Разделитесь на две группы: пока одна группа спит, другая вместо нее несет охрану».

Когда наступило утро, Биндой отворил ворота, вышел к людям и сказал: «Кисра покинул меня еще вчера в это время. И если бы вы были на конях, быстрых как ветер, то и тогда вы бы его не настигли, ибо то, что вы от меня услышали, было уловками и хитростью». Ему не поверили, вошли в монастырь и искали его (Кисру) в каждом доме. Он (Биндой) попал в руки Бахрама сына Сийавушана, который не знал, как ему оправдаться перед Бахрамом Шубином. Он взял Биндоя и двинулся в обратный путь, пока не прибыл к Бахраму Шубину и известил его о хитрости, к которой прибегнул Биндой. Бахрам потребовал его к себе и сказал: «Ты не довольствовался только тем, что убил царя Хормуза, но даже освободил подлого Кисру, и он спасся от меня». Биндой ответил: «Что касается убийства мною Хормуза, то за это я не прошу извинения, ибо он обижал, притеснял и казнил доблестных мужей Ирана, наводил на них ужас и вносил разногласия между ними. Что же касается применения хитрости при спасении Кисры, сына моей [123] сестры, то и в этом мне нет упрека, ибо он был мой родственник». Бахрам сказал: «Мне ничто не мешает поторопиться с твоей казнью, за исключением (стр. 94) того, что я хочу победить нечестивца Кисру. Я убью его и после него тебя». Затем сказал он Бахраму сыну Сийавушана: «Заточи его у себя в кандалы, чтобы я осведомлялся о нем у тебя»!..

И потом Бахрам созвал к себе знатных людей царства и сказал: «Вам известно, какой тяжкий грех совершил Кисра, убив при помощи великих везиров своего отца. Он спасся бегством. Согласитесь ли вы на то, чтобы я занялся устройством этого государства, пока Шахрийар сын Хормуза достигнет совершеннолетия, и я передам управление ему?». Одна группа с этим согласилась, а другая его отвергла. В последней оказался Абу Мусил-армянин, который был из числа великих марзбанства. Он сказал Бахраму: «Эй, спахбед! Негоже тебе заниматься этим делом. Кисра, владетель царства и его наследник, жив». Бахрам сказал: «Кто недоволен, пусть уезжает из Мадаина. Ибо если в будущем я встречу хоть одну треть из тех, кто не согласен и остался в Мадаине, я им срублю головы!». Мусил-армянин выехал со своими единомышленниками, которых набралось до двадцати тысяч мужей. Они направились в Азербайджан и там остановились, ожидая прибытия Кисры из румской земли.

Биндой все еще пребывал в заточении у Бахрама сына Сийавушана. Бахрам сын Сийавушана был ласков с ним во время обеда и пития и при этом заискивал перед ним, ибо подумывал о том, что Кисра вернется и возвратит себе царство. Когда наступала ночь, он выводил его из тюрьмы и садился с ним за вино. Однажды ночью Биндой сказал Бахраму: «Эй, Бахрам! Истинно то, что вы погибнете и исчезнете от зла Бахрама Шубина и его насилия». Ответил Бахрам: «Ей богу, я понимаю, о чем ты говоришь, и я задумал одно дело». Биндой спросил, в чем оно состоит. Тот сказал: «Завтра я убью Бахрама Шубина и освобожу от него народ (стр. 95), чтобы царство вернулось к своему порядку и к своей природе». Биндой сказал: «Если твое мнение таково, то освободи меня от оков и верни мне коня и оружие!». Он так и сделал.

Когда рассвело, Бахрам сын Сийавушана надел под одежду кольчугу и спрятал в нее меч. Его жена, которая была дочерью сестры Бахрама Шубина, увидела это и отнеслась к нему с недоверием. Она послала к Бахраму, извещая его об этом. Рано утром Бахрам пришел на площадь. И кто бы из его соратников ни подходил к нему, он ударял его булавой в бок. Ни у кого из них он не услышал шороха кольчуги, пока не прибыл к нему Бахрам сын Сийавушана. Он (Бахрам Шубин) ткнул его булавой в бок. Когда же услышал шорох кольчуги, то обнажил меч и несколькими ударами зарубил его. На площади люди возвестили об убийстве Бахрама. Биндой подумал, что убитый – Бахрам Шубин. Он оседлал коня и поскакал на площадь. Когда же узнал о том, что убит его союзник, он выехал переодетый, двигаясь ночью и скрываясь днем, пока не достиг Азербайджана и остался там с Мусилем и его соратниками.

Когда Кисра (и его соратники), покинув монастырь, проехали день и ночь, им повстречался кочевой араб. Они остановили его, и Кисра, хорошо владевший арабским языком, спросил, из какого он племени. Тот поведал, что он из племени Тай и что имя его Ийас ибн Кабиса. Он (Кисра) спросил у него, где он живет. Тот ответил: «Недалеко». Спросил: «Есть ли у тебя угощение, ибо нас одолел голод?». Ответил: «Есть». Они свернули к его жилью, остановились у него, а своих коней выпустили пастись. Оставались ним весь день. Он устроил им хорошее [124] угощение, снабдил провизией и, когда стемнело, вышел вместе с ними, чтобы показать дорогу, пока не проводил их на треть пути от Евфрата до Балиса. Затем он вернулся.

Кисра ехал, пока не достиг Йармука. Вышел ему навстречу гассанид Халид ибн Джабала и гостеприимно принял. Он послал с ним конное войско, пока не прибыл (Кисра) к кесарю. Он вошел к нему, рассказал о своем деле и о том (стр. 96), с чем он к нему направился. Нашел его (кесаря) благожелательным в отношении помощи и поддержки. Поведав ему о своем несчастье, он сказал: «О царь! Тебе известно о том, что терпели твои предки от этих (т. е. от нас) начиная со времени Искандера. Последнее, что пережили мы от них, был захват для нас дедом того, что принадлежало нам из городов Сирии, которые оставались в наших руках в наследство от наших отцов в течение тысячелетия. Отец вернул тебе их, когда ты собирал войско из конных и пеших. Призови, чтобы люди занялись каждый собой (подготовились), ибо в войне врага с врагом победит сильный».

Кесарь спросил у архиепископа: «Что скажешь на это ты, о наш великий»? Тот ответил: «Не позволительно для тебя бросить его на произвол судьбы, когда против него замыслили недоброе. Будет разумным, если ты поможешь ему, чтобы установить, наконец, для себя мир». Кесарь сказал: «Разве допустимо для царей, что, когда у них просят помощи, они отказывают в ней?». Он взял обязательства перед Кисрой, заключил с ним мир и женил его на своей дочери Марйам. Затем он поставил своего сына Сийадоса во главе витязей войска, среди которых десять мужей были со званием «хазармард», обеспечил их деньгами и снаряжением и приказал им отправиться с ним (Кисрой). Он (кесарь) провёжал их в течение трех дней.

Кисра выступил с войском и взял путь на Армению. Когда он вошел в Азербайджан, к нему присоединился его дядя Биндой, армянин Мусил и те, что были с ним из его (Мусила) марзбанов и марзбанов Фарса. Весть об этом достигла Бахрама Шубина. Он двинулся неспеша с отрядами, пока не прибыл в Азербайджан, и расположился лагерем в фарсахе от лагеря Кисры. Потом обе стороны перешли в наступление. Для Кисры и Сийадоса был установлен золотой трон на холме, с которого они вели наблюдение за боем. Когда конница выстроилась для атаки, выступил вперед один из хазармардов и подошел к Кисре. Он сказал: «Покажи мне того, который одолел тебя в твоем царстве». Нашла на Кисру гордыня от его упрека, но он подавил ее и показал ему Бахрама Шубина. Сказал: «Он (стр. 97) – обладатель пегой лошади, повязан красной чалмой, стоит впереди своей свиты». Ромей ринулся в сторону Бахрама Шубина и призвал его: «Поспеши на бой!». Бахрам пошел на него, я они обменялись ударами. Меч ромея не сделал Бахраму никакого вреда из-за высокого качества его брони. Бахрам ударил его в пробор головы, которую защищал шлем, и рассек шлем. Меч погрузился в грудь ромея и разрубил ее так, что обе половины упали с правой и левой стороны. Кисра, увидев это, громко рассмеялся. Сийадос разгневался и сказал: «Ты видишь, что один муж из моей свиты, который приравнивается к тысяче человек, погиб, и смеешься, словно радуешься гибели ромеев!». Кисра ответил: «Мой смех не означал радость по случаю его гибели. Однако он упрекал меня в том, что ты уже слышал. И мне понравилось, что он познал тот удар, который победил меня в моем царстве и от которого я бежал к вам».

Сражались два дня. Когда же наступил третий день, Бахрам вызвал Кисру на единоборство. Кисра намеревался принять вызов, а Сийадос его удерживал. Кисра не послушался его и пошел на Бахрама. В течение часа они атаковали один другого. Затем Кисра обратился в бегство. [125] Бахрам преградил ему путь к отступлению и отрезал от своих соратников. Кисра бросился в сторону гор, а Бахрам – по его следам, ругая его. Размахивая мечом, он восклицал: «Куда ты, нечестивец?». Сделал Кисра глубокий вдох и прибавилось у него сил, чтобы взойти на гору. Когда Бахрам взглянул на Кисру, который достиг уже вершины, он понял, что ему оказана помощь свыше, и вернулся назад. Кисра спустился по другому склону, пока не соединился со своими сторонниками. Утром четвертого дня противники построились в боевые порядки и вели бой. Победа оказалась на стороне Кисры, и Бахрам со своими отрядами отступил в свой лагерь.

Биндой сказал Кисре: «О царь! Если отряды, которые имеются у Бахрама, доверятся (стр. 98) тебе, они примкнут к тебе. Позволь мне предоставить им покровительство от твоего имени!». Он разрешил ему. Когда наступили сумерки, Биндой вышел. Он остановился на холме, возвышавшемся над лагерем Бахрама. Потом произнес своим громовым голосом:

«Эй, люди! Я – Биндой, сын Сабура, и царь Кисра приказал мне предоставить вам защиту. Кто из вас в эту ночь перейдет к нам, тот получит покровительство для себя, для своих близких и своего имущества». Затем он вернулся. Когда же наступила ночь, сторонники Бахрама погрузили свое снаряжение и перешли в лагерь Кисры все, кроме четырех тысяч мужей, которые остались с Бахрамом.

С наступлением утра Бахрам взглянул на свой опустевший лагерь и сказал: «Сейчас разумнее всего – бежать». Он выступил вместе со своими соратниками, которые остались с ним. Среди них – Мардан Синэ и Езд Джушнас, которые были из числа всадников Ирана. На поимку его (Бахрама) Кисра отправил Сабура сына Абаркана с десятью тысячами всадников, и тот его догнал. Бахрам со своей свитой повернул против него, и они сразились. Сабур потерпел поражение, а Бахрам пошел дальше.

На своем пути он проезжал через одну деревню и сделал в ней остановку. Вместе с Мардан Синэ и Езд Джушнасом они остановились в доме старой женщины. Им принесли еду. Они поужинали и тем, что осталось, покормили старуху. Затем принесли вино. Бахрам спросил у старухи: «Есть ли у тебя что-нибудь, из чего бы нам выпить?». Та ответила: «У меня есть небольшая тыква», и принесла им. Они отрезали ей (тыкве) макушку и стали из нее пить. Затем принесли сладости, и они спросили у старухи: «Есть ли у тебя что-нибудь, чтобы положить туда сладости?». Та принесла им решето, и они высыпали в него сладости. Бахрам приказал, и старуха поела. Потом он спросил у нее: «Есть ли у тебя, бабушка, какие-нибудь новости?». Ответила: «Мне известно, что из Рума с войском прибыл Кисра, сразился с Бахрамом и одолел его, и отнял у него свое царство». Бахрам спросил: «А что ты скажешь о Бахраме?». Ответила: «Это невежественный глупец, который претендует на царствование, не принадлежа (стр. 99) к царскому роду». Бахрам сказал: «И потому он пьет из тыквы и ест сладости из решета, и все в Иране следуют его примеру».

Бахрам двинулся дальше и прибыл в область Кумис, где находился Карен Джибали из Нехавенда, который был наместником в Хорасане для ведения военных действий и сбора хараджа в этой области, а также в Кумисе и в Джурджане. Был он великим шейхом, которому перевалило уже за сто лет. Был он поставлен над той областью Кисрой Ануширваном. Затем утвердил его Хормуз сын Кисры. Когда же управление перешло к Бахраму, он признал его (Карена) могущество в Иране, оказал ему покровительство и утвердил его на этой должности. Когда Бахрам приближался к нему, Карен выслал вперед своего сына с десятью тысячами всадников, и они помешали Бахраму подойти. [126]

Передал ему Бахрам: «В чем я провинился перед тобой? Ведь я утвердил тебя в твоей должности». Ответил Карен: «Поистине, мой долг перед царем Кисрой и перед его предками выше долга перед тобой. То же касается и тебя, если ты знаешь, что он тебя возвысил. Ты же отблагодарил его тем, что воспротивился повиноваться ему и разжег в Иране пожар и войну. И предел твой свелся к тому, что вернулся ты усталый и разочарованный и стал объектом молвы у всех народов». Передал ему Бахрам: «Поистине, коза стоит четыре дирхема, пока она еще козленок. А когда дряхлеет и теряет зубы, то за нее дают только два дирхема. И ты, как и она, в старости своей лишился разума». Когда такое послание пришло к Карену, он разгневался и выступил с тридцатью тысячами всадников и пехотинцев своего войска. Противники приготовились к бою. Когда же во время схватки был убит сын Карена, его сторонники обратились в бегство, пока не достигли города Кумиса.

Бахрам взял путь на Хорезм. Он перешел через реку и углубился в страну тюрков с той стороны, направляясь к хакану с тем, чтобы просить у него защиты, получить его покровительство и укрепиться с его помощью. Хакан узнал о приближении Бахрама, повелел своим тарханам, и они вышли ему навстречу. Он (Бахрам) приблизился (стр. 100), вошел к хакану и приветствовал его как приветствуют царей. Потом сказал: «Я пришел к тебе, о царь, просить убежища от Кисры и от его придворных, чтобы ты оказал поддержку мне и моим соратникам». Хакан ответил ему: «для тебя и твоих соратников найдутся у меня защита, покровительство и утешение». Потом построил ему город, в середине его возвел замок и поселил в нем его (Бахрама) и его сторонников. Занес он их в реестр и назначил жалованье.

Бахрам приходил к хакану каждый день и садился с ним рядом на совете его братьев и особо приближенных лиц. У хакана был брат по имени Богавир, который отличался храбростью и искусством верховой езды. Бахрам заметил, что он вмешивается в разговор, не испытывая страха перед царем и не уважая собрание. Однажды он (Бахрам) сказал хакану: «О царь! Истинно, я думаю, что брат твой Богавир, вмешиваясь в разговор, не уважает твое собрание так, как следует уважать собрание царей. Наш долг по отношению к царям в том, чтобы не разговаривали их братья и дети, кроме тех случаев, когда он спросит их сам». Хакан сказал: «Богавир приобрел смелость в боях и отличился в верховой езде. Он ведет себя фамильярно потому, что выжидает удобный случай, чтобы мне навредить. Он питает ко мне зависть и вражду». Бахрам спросил у него: «Одобришь ли ты, о царь, если я избавлю тебя от него?». Спросил: «Каким образом?». Ответил: «Тем, что убью его». Он (хакан) сказал: «да, если ты в состоянии сделать так, чтобы не было мне за это нареканияв. Бахрам сказал: «Я все сделаю так, что не будет тебе за это ни позора, ни упрека».

Когда утром следующего дня они проснулись, пришел Бахрам и сел рядом с хаканом на место, которое было закреплено за ним. Появился и Богавир, сел на свое место и занялся разговорами. Бахрам ему сказал: «Эй, братец! Почему ты не отдаешь должное царю и не выказываешь при людях страха и почтения к нему?». Богавир ответил ему: «Тебе что за дело до этого, изгианный бездомный перс?». Бахрам сказал: «Как будто в искусстве верховой езды ты не сильнее меня!». Богавир сказал: «Если захочешь побороться со мной, я тебе покажу, кто ты есть!». Бахрам (стр. 101) ему сказал: «Мне все это не нравится. Но, если я одержу над тобой верх, я тебя не убью ради твоего положения при царе». Богавир сказал: «Если же я одолею, я убью тебя. Выходи с нами в степь!». Сказал Бахрам: «Тогда пусть все будет по справедливости!». Тот ответил: «Это твое право». Бахрам сказал: «Пусть не будет против [127] меня кровной мести, если убью тебя, и пусть не будет мне хулы от царя и его тарханов!». Он (Богавир) сказал: «Согласен». Сказал хакан: «Какое тебе дело до этого человека, который обратился к нам за покровительством и прибегнул к нашей защите?». Богавир ответил: «Я вызываю его на поединок». Спросил: «Какой поединок?». Ответил: «Он станет передо мной, а я – перед ним на расстоянии ста локтей. Я стреляю в него, а он – в меня, и один из нас убьет своего противника, если не будет ему за это поношения и штрафа». Хакан сказал ему: «Остановись ради самого себя! Нет у тебя матери!». Ответил: «Ей богу, пусть или он это сделает, или я убью его прямо перед тобой!». Он (хакан) сказал: «Тогда пусть будет по-твоему!»

Богавир и Бахрам с несколькими тарханами выехали в степь. Тарханы остановились, чтобы следить за ходом поединка, а Богавир отошел от Бахрама на расстояние ста локтей. Бахрам сказал тарханам: «Не осуждайте меня, если я убью его, ибо он, как видите, замыслил против меня дурное». Они ответили:«Тебе упрека не будет». Богавир громко крикнул Бахраму: «Ты начнешь или начну я?». В ответ Бахрам прокричал: «Нет, начинай ты! Стреляй, распутник и притеснитель!». Богавир натянул лук и вложил в него стрелу. Потом тянул, пока не погрузил ее, затем послал ее. Она ударила Бахрама ниже пупка в середину пояса, пробила пояс, кольчугу и остальную одежду, пока не коснулась кожи его живота и оставила на нем след. Бахрам предотвратил ее дальнейшее погружение и выбросил. Несколько мгновений стоял он, не в силах протянуть руку за луком из-за сильной боли удара. Богавир подумал, что убил его, и бросился к нему. Бахрам воскликнул: «Вернись на свое место и стань передо мной так же, как я перед тобой стоял!». Тот вернулся на свое место и остановился. Бахрам достал лук свой и натянул его: кроме него (стр. 102) никто его не натягивал. Затем вложил туда стрелу, тянул, пока не погрузил ее, и затем послал. Она поразила Богавира в то же самое место, куда попала и стрела, пущенная в Бахрама – в середину пояса и в кольчугу. Она пробила пояс, кольчугу, остальное платье и вышла со стороны спины, не потеряв ничего из своего оперения. Богавир упал замертво.

Хакан узнал о случившемся и сказал: «Да не удалится господь от того, которому я запретил несправедливость, а он воспротивился!». Потом он обратился к своим тарханам и родственникам и сказал: «да не узнаю я о том, чтобы кто-нибудь из вас намеревался сделать Бахраму зло или совершить насилие!». Оставшись наедине с Бахрамом, хакан поблагодарил его за то, что он совершил, и сказал: «Ты избавил меня от того, кто жаждал моей смерти, чтобы без моих потомков чинить в государстве произвол». Он окружил его еще большим почетом и любовью и возвысил в ранге. Положение Бахрама в земле тюрков стало еще более высоким: у ворот своей крепости он устроил арену, завел рабынь, мастеровых рабов и охотничьих зверей и стал одним из самых уважаемых у хакана людей.

Кисра после поражения Бахрама и его бегства почтил Сийадоса и всех, кто с ним были, пожаловал им дары, благословения и отпустил в свои страны. Своему дяде Биндою он поручил диваны и казнохранилища, и власть его распространилась по всей стране. Другому дяде, Бистаму, он вручил земли Хорасана, Кумиса, Джурджана и Табаристана. Он направил своих наместников во все концы государства и снял с населения половину хараджа.

Когда великий Кисра узнал о могуществе Бахрама при дворе хакана и о его прочном положении в стране тюрков, он испугался, что тот соберет войско и возобновит против него военные действия. Он направил к хакану послом Хормузда Джурабзина для обновления существующего [128] договора. Вместе с ним он послал дары и подношения, повелев ему войти к хакану в доверие, чтобы настроить его сердце против Бахрама. Хормузд Джурабзин выехал в дорогу, пока не прибыл к хакану, имея при себе письмо Кисры. Он привез ему подарки Кисры (стр. 103) и подношения. Хакан принял их и приказал определить ему место, пока тот не завершит своих дел. Хормузд входил к хакану с посольствами от царей и приветствовал его как приветствуют царей. Однажды он пришел, увидел его сидящим и сказал: «О царь! Я вижу, что ты предпочел Бахрама и повысил его в ранге. Этим шагом ты сделаешь его только таким, каким сделал наш царь: он возвысил его, а тот отблагодарил его тем, что восстал против него и вознамерился пролить его кровь. Он выступил против сына его Кисры, пока не изгнал его из его же царства. Ты от него ничего не достигнешь, кроме обмана и вероломства. Берегись его, царь, как бы не восстановил он против тебя твое царство!». Услышав от него такое, хакан вспылил сильным гневом и сказал: «Не будь ты послом и представителем, я бы запретил тебе входить ко мне, потому что мне стала явной твоя глупость и недоброжелательность по отношению к моему высокочтимому брату и другу. Подобное этому лучше не повторяй!. Хормузд Джурабзин сказал: «О царь! Хотя твое мнение о нем таково, прошу тебя скрыть мое мнение, чтобы он не узнал о нем, иначе он меня убьет». Хакан сказал: «Будь по-твоему!».

Хормузд вышел от него в отчаянии и заручился доверием его жены Хатун, которая была женщиной глупой и неблагодарной. Однажды он прибыл к ней, когда у нее не было никого, кого бы следовало опасаться. Сказал: «О царица! Вы избрали Бахрама и подняли его выше того, что определено ему судьбой. А это опасно, ибо он настроит против вас ваше царство так же, как он восстановил его против нашего царя Хормуза! Затем он рассказал ей о том, что было им (Бахрамом) содеяно, и добавил: «О царица! Разве ты забыла о том, что он убил твоего дядю шаханшаха и овладел его троном и казной?». Он не переставал напоминать ей об этом и подобных этому делах, пока не заронил в ее сердце ненависть к Бахраму и страх перед ним за своих мужа и сына. Она сказала: «Горе тебе! Что я могу сделать с его властью и положением? От царя его положение!». Он сказал: «Нужно, чтобы (стр. 104) ты подослала к нему того, кто его убьет, и доверилась бы мне ради твоих мужа и сына. Она призвала к себе слугу, известного ей убийствами и отвагой, и сказала ему: «Тотчас же отправляйся в путь, пока не прибудешь к Бахраму! Будь обходителен, чтобы его убить, и не возвращайся ко мне, пока не покончишь с ним!». Слуга удалился, пока не (прибыл туда и) попросил разрешения войти к Бахраму, спрятав заранее за пояс нож.

Это случилось в день, который называют Вархам-руз. При его, (Бахрама) рождении звездочеты предсказали, что он погибнет в Вархам-руз. В этот день он не выходил из своего дома и не позволял входить никому, кроме верных себе людей и своих близких. Прибыл вестовой и доложил о том, что посланец царицы просит разрешения войти. Он разрешил ему. Тот вошел и поприветствовал Бахрама, сказав: «Царица послала меня к тебе с письмом. Оставь одного меня!». Те, кто были рядом с Бахрамом, встали и вышли. Тюрок приблизился к нему, как будто желая сообщить тайну, затем вынул нож и вспорол ему живот. Потом он вышел, сел на своего коня и уехал. Пришли соратники Бахрама и нашли его истекающим кровью с окровавленной одеждой в руках. Увидев его в таком состоянии, они пришли в смятение и сказали: «Почему ты не позвал нас, чтобы мы схватили его?». Ответил: «Собаке кем-то было приказано, и она выполнила приказ». Сказал им еще: «Когда свершилась судьба, осторожность не уберегла. Вместо себя я поставил над вами своего брата Мардан Синэ. Повинуйтесь его приказу!». [129]

Послал он хакану известие о том, что с ним случилось. Хакан прибыл к нему в большой скорби и нашел его уже мертвым. Он похоронил его в гробнице. Собирался он предать казни Хатун, но был удержан от этого своим сыном от нее.

Соратники Бахрама обсудили между собой свое положение и сказали: «Что для нас хорошего среди этих? Благоразумнее всего покинуть их землю – вероломны в обязательствах и не верят в добродетель – в Дейлем. Оттуда ближе к нашим землям и есть возможность отомстить царям, которые нас изгнали». Они попросили у хакана разрешения уйти. Он им (стр. 105) разрешил, обошелся с ними милостиво, усилил их и сопровождал до границ своего государства.

У Бахрама была сестра Курдийе, считавшаяся одной из самых красивых женщин Ирана, весьма способная, совершенного нрава, блестящая наездница. Соратники Бахрама выступили во главе с Курдийе, восседавшей на коне Бахрама и вооруженной его доспехами, пока не достигли реки Джейхун, той, что рядом с Хорезмом. Там они переправились на другой берег, и тарханы отделились от них. Сторонники Бахрама двинулись к устью реки. Потом они спустились к Джурджану и вошли в Табаристан. Затем, пользуясь морским побережьем, они достигли страны Дейлем и попросились к ним (дейлемитам) на жительство. Те согласились на это, и стороны обменялись письмами, что не будут чинить обид одна другой. Они (соратники Бахрама) пребывали в безопасности, получили жалованье, деревни и пашни, и Дейлем оказывал им помощь во всех делах.

После гибели Бахрама Кисра увидел, что царствование для него прояснилось, и у него не осталось других помыслов, кроме желания отомстить за своего отца Хормуза. Он захотел начать со своих дядей Биндоя и Бистама, забыв о помощи, оказанной ему Биндоем. Злобу против них Кисра копил в течение десяти лет.

Весной, как обычно, он выехал (из столицы) с намерением отправиться в горы, чтобы провести там лето. Вместе с Биндоем они остановились в Хулване. Он (царь) приказал поставить ему палатку на площади, чтобы наблюдать за тем, как марзбаны играют в поло. Сидя в своем шатре, он заметил, что Ширзад сын Бехбудана очень ловко бьет по мячу. Каждый раз, когда тот превосходно справлялся с ударом, Кисра восклицал в его адрес: «Зих сувар!». Уполномоченный насчитал сто таких возгласов. Он (Кисра) написал Биндою о выплате ему (Ширзаду) четырехсот тысяч дирхемов – по четыре тысячи дирхемов за каждый удар. Когда расписка была доставлена Биндою, тот выронил ее из рук и сказал: «Казна не выдержит такого расточительства!».

Узнав о его словах, Кисра использовал их как повод для (стр. 106) расправы над ним. Он приказал своему начальнику стражи отправиться к нему и отрезать ему руки и ноги. Начальник стражи удалился, чтобы исполнить приговор Кисры. Он встретил Биндоя, когда тот шел на площадь. Приказал относительно его, и его свели с коня. Ему отрубили руки и ноги и оставили истекающим кровью на месте расправы. Биндой принялся ругать Кисру, поносить его отца, вспоминал о вероломстве рода Сасана и нарушении ими (Сасанидами) обещаний, и все это он высказал в адрес Кисрьт. Последний сказал окружающим его везирам: «Биндой приписывает роду Сасана вероломство и несоблюдение договоров, забывая о своем вероломстве по отношению к царю, нашему отцу, когда он со своим братом Бистамом проник к нему, накинул ему на шею чалму, затем ею зверски задушил его, чтобы тем самым приблизиться ко мне. Именно из-за него я остался без отца». Потом он (Кисра) выехал на площадь, проехал мимо Биндоя, брошенного посреди дороги, и приказал людям, чтобы его добили камнями. Те били его, пока он не скончался. [130] Он (царь) сказал: «Пусть придет за этой ее сестра!», т. е. пожелал чтобы Бистам погиб так же, как и Биндой.

Затем приказал он своему секретарю по тайным делам, чтобы тот написал Бистаму поручить дела свои верному человеку и прибыть налегке, чтобы обсудить с ним ряд вопросов. Бистам так и сделал и выехал с почтой. Когда же достиг он пределов Кумиса, встретился ему Марданбех, управляющий его брата Биндоя. Когда тот увидел его издали, голос его прервался воплями и рыданиями. Бистам спросил его: «Что с тобой?». Тот поведал ему о смерти брата. Он (Бистам) потерял веру в свою страну и доверился находившимся в Дейлеме соратникам Бахрама.

Мардан Синэ, глава соратников Бахрама, узнав о приближении Бистама, обрадовался этому и выехал ему навстречу вместе со своими сторонниками ради почета, оказываемого Бистаму в Иране, и его заслуг. Они его приняли и поместили в красивом доме. К нему приехали благородные той страны, и он находился под их защитой.

Потом (стр. 107) Мардан Синэ, Езд Джушнас и «великие» сказали Бистаму: «Почему Кисра возомнил, что у него больше прав на царствование, чем у тебя? Ты – сын Сабура сына Хурбундада, происходящего по прямой линии от потомков Бахнана сына Исфандийада. Вы состоите в братстве с Сасанидами и были их партнерами по царствованию. Пойдем с нами! Мы присягнем тебе и женим тебя на Курдийе, сестре Бахрама.. У нас есть золотой трои, который Бахрам привез из Мадаина. Садись на него и возьми себе! Твои родственники из потомков Дары сына Бакмана присоединятся к тебе. Когда усилится твое могущество и твое войско умножится, ты двинешься на вероломного Кисру и сразишься с ним. Ты захочешь овладеть его царством и, истинно, получишь то, что пожелаешь. То, что полюбится нам, полюбится и тебе. Если же ты погибнешь, стремясь овладеть царством, то и это будет ради славы твоей и умножения упоминания о тебе!».

Когда Бистам услышал о таком внимании к нему, он согласился на то, что ему предложили. Его женили на Курдийе, посадили на золотой трон и возложили на голову корону. Ему присягнули и все остальные, провозгласили его царем, и «благородные» страны подчинились ему. К нему примкнули Джилян, Бабр, Тайласан и многие из его родственников в Ираке, которые любили его и его брата, пока не набралось их сто тысяч. Он выступил на Дастабу, сделал там остановку и послал отряды в область Джибал, которые продвинулись к Хулнану, Саймаре и Масабадану. Наместники Кисры бежали, а дехканы укрепились в замках и на вершинах гор. Кисра узнал об этом, и у него опустились руки. Он понял, что тот (Бистам) принял такое решение не из-за убийства им Биндоя, а сделал так из хитрости.

Он написал Бистаму: «Мне стало известно о том, что ты склонился к предательству и подлости сторонников подлого Бахрама. Они кажутся тебе лучше, что не делает тебе чести. Затем они вынудили тебя на выступление против государства, на бесчинства в нем и порок, потому что (стр. 108) ты не знаешь, каковы твои намерения и на что они направлены. Перестань заблуждаться, приходи ко мне с миром, и пусть останется у тебя скорби из-за казни твоего брата Биндоя!».

Бистам ответил ему; «Ко мне пришло письмо твое, в котором ты осведомляешь о своей хитрости и пишешь о своих интригах. Умри в гневе своем и ощути пагубность твоего приказа. Знай, что не ты достойнее меня для этого правления, но я достойнее тебя! Истинно, я – потомок Дары сына Дары, сражавшегося с Искандером. Но вы, потомки Сасана, завладели нашим правом и обошлись с нами несправедливо. Ваш предок Сасан был пастухом овец. И если бы его отец Бахман считал его лучше, он бы не передал царство своей дочери Хумана». [131]

Когда письмо его было доставлено Кисре, он понял, что тот не прельстился им. И он (Кисра) направил против него трех военачальников с тремя отрядами, в каждом из которых было по двенадцати тысяч воинов. Первый отряд выступил во главе с Сабуром сыном Абаркана. Его сопровождал второй отряд под началом Нухарджана. За ними следовал третий во главе с Хормуздом Джурабзином.

Приблизившись к Бистаму, (царские) отряды бросились в его сторону, а он выступил и отошел к Хамадану. Он там остановился и отправил пеших послов к начальникам горных проходов, чтобы последние препятствовали продвижению и восхождению людей. Он сказал, и отряды расположились у подножия горы в местности, называемой Калус. Кисре написали, извещая об этом. Кисра выступил сам во главе пятидесяти тысяч всадников, пока не соединился со своими отрядами, стоявшими лагерем в Калусе. Он оставался с ними, пока не дал им отдохнуть. Потом двинулся на рустак, называемый Шаррах, откуда взял путь на Хамадан по дороге, где не было гор и горных проходов, пока не вошел в центр Хамадана, расположился там лагерем и сам окопался.

Против него двинулся Бистам со своей армией, и три дня (стр. 109) велись тяжелые бои. Ни одна из сторон не отступила перед своим противником. Когда Кисра это увидел, он обратился к Курди сыну Бахрама Джушнаса и брату Бахрама Шубина по отцу и матери, считавшемуся у Кисры лучшим советником среди марзбанов, которого он любил больше других и который был быстрее их в готовности к повиновению, и сказал: «Ты видишь, что нам в этом бою приходится тяжело, я же пожелал избавиться от того, что нас постигло, остроумным способом». Он (Курди) спросил: «В чем он состоит, о царь?». Сказал: «Твоя сестра Курдийе, жена Бистама, несомненно стремится вернуться к своим родственникам и к себе на родину. И я знаю, что, если бы она задумала убить Бистама, она могла бы справиться с этим из-за его доверия к ней. Когда мне станет известно о ее твердости и отваге, и если она его убьет, то мой долг перед господом состоит в том, чтобы жениться на ней, сделать ее самой счастливой из своих жен и передать после себя царство сыну, который родится от нее. Я напишу все это своим почерком, а ты перешли (письмо) к ней, вручи ей и посмотри, как она отнесется к этому!». Сказал ему Курди: «О царь! Напиши ей своим почерком, чтобы она поверила ему и узнала бы в нем искренность твоих слов. Истинно, я отправлю ей письмо с моей женой, ибо никому, кроме нее, я не доверяю сохранение тайны». Кисра написал ей об этом и заверил, а Курди принял письмо и отправил со своей женой к Курдийе, которую Бистам возил с собой из-за сильной любви к ней.

Когда Курдийе прочла письмо Кисры, она узнала о его надежности и поделилась своей тайной с кормилицами и верными ей людьми. Это показалось ей лучшей возможностью вернуться на родину. Бистам не препятствовал приходу женщины к Курдийе, так как посчитал, что это подруга жены и что они обмениваются визитами.

Однажды вечером Бистам возвратился в палатку, в которой находилась Курдийе, очень уставший (стр. 110) после тяжелого боя, и попросил поесть. Получил еду. Потом он потребовал вина. Курдийе приготовила ему столько вина, что он опьянел и уснул. Она же дотянулась до его меча и острие погрузила ему в грудь давила до тех пор, пока оно не вышло с обратной стороны. Затем быстро покинула палатку в сопровождении своей свиты и своих кормилиц. Брат Курди ради нее уже стоял на дороге с конным отрядом. Когда она подошла к нему, он поехал вместе с ней, посадив ее в свое седло.

Проснувшись утром, сторонники Бистама нашли его убитым и бросились бежать в страну Дейлем. А Кисра послал Сабура сына Абаркана [132] с десятью тысячами всадников, приказав ему остановиться в Казвине, держать там гарнизон и препятствовать всякому, кто попытается проникнуть в его государство из дейлемской земли. Затем он женился на Курдийе, взял ее с собой и удалился в Мадаин. Он крепко всем сердцем полюбил Курдийе и отблагодарил ее за то, что она сделала. С Кисры спало унижение, тяготившее его душу, путем мести за убийство своего отца, и его царство доверилось ему. Он обрел покой и укрепился.

Рассказывают, что потом сын кесаря, царя румского, пришел к Кисре Абарвизу и поведал ему о несчастье, постигшем Рум, «великие» которого набросились на его отца, кесаря, и на его брата Сиядоса, сына кесарева, и убили их обоих, и поставили над собой царем мужа из их среды по имени Кавкасан. Он напомнил ему (Кисре) о лишениях его отца и брата ради него. Абавиз разгневался на него (Кавкасана) и отправил с ним (сыном кесаря) трех военачальников.

Один из них, Шахин, с двадцатичетырехтысячным войском вторгся в землю Рума и совершал там набеги, пока не достиг Константинопольского залива и расположился там лагерем. Другой военачальник, Буд, двинулся в сторону египетской земли. Он совершал набеги, сеял зло и бесчинствовал, пока не подошел к Александрии и не завоевал ее силой. Он вошел (стр. 111) в соборную церковь, находившуюся в Александрии, приказал схватить ее епископа и угрожал ему, пока тот не указал на кусок дерева, по поводу которого христиане утверждают, будто на нем распяли Христа; оно (дерево) было зарыто в том месте, над которым были посажены базилики. Третий военачальник, Шахрийар, двинулся (с войском), пока не пришел в Сирию. Он мгновенно истреблял население до тех пор, пока силой не завоевал всю страну.

И когда «великие» Рума увидели, что постигло их со стороны Кисры, они собрались и убили мужа, которого прежде сделали царем, сказав: «Такой, как он, на царствование не годится». Они поставили себе царем двоюродного брата убитого кесаря, по имени Хиракл, того, который основал город Хираклет, где была одержана победа, о которой господь всевышний упомянул в своей книге.

И вот Хиракл, которого Рум сделал своим царем, возбудил население своего государства и выступил против военачальника, стоявшего лагерем у залива. Он воевал с ним до тех пор, пока не изгнал его из румской земли Затем он двинулся на того, который оставался в Египте, и прогнал его оттуда. Потом он обрушил свой удар против Шахрийара и вытеснил его из Сирии. Все (три) армии прибыли в Джазиру. Хиракл повернул против них, сразился с ними и обратил в бегство, преследуя их до самого Мосула. Кисре стало известно об этом, и он со своими отрядами направился к Мосулу. К нему присоединились три его военачальника, и вместе они двинулись на Хиракла. Сразились – и персы были разгромлены. Увидев такое, Кисра разгневался на «великих» своего войска, на своих марзбанов и распорядился относительно их; их заточили в тюрьму, чтобы казнить.

Когда люди государства увидели такое, они списались между собой и вознамерились низложить Кисру и поставить царем его сына Шируйе. Они свергли его, провозгласили Шируйе царем, а Кисру заточили в одном из помещений дворца, приставив к нему Хилоса, начальника гвардии. Случилось это на девятом году от хиджры Пророка, да благословит Аллах его и род его (стр. 112) и да приветствует! Шируйе приказал, чтобы его отца перевезли из царской резиденции и заключили в доме одного из марзбанов по имени Харсафтах. Закрыв ему голову покрывалом, его посадили на вьючную лошадь, на ней перевезли в тот дом и там заточили. К нему приставили Хилоса во главе пятисот человек из отряда гвардии («отчаянных»). [133]

Затем «великие» из людей страны прибыли к Шируйе и сказали: «Нехорошо, если у нас будут два царя. Или ты прикажешь казнить своего отца и станешь править один, или мы тебя свергнем и передадим власть ему, как и было раньше». Эти речи сломили Шируйе, и он сказал: «Дайте мне для этого отсрочку на один день!».

Потом он приказал Ездану Джушнасу, главе составителей посланий, сказав ему: «Отправься с нашим посланием к нашему отцу и передай ему: «Истинно, тебя настигло возмездие господа за злоупотребления, совершенные ранее тобой. Первое – то, что сделал ты отцу своему Хормузу; далее – то, что ты запрещал нам, твоим детям, отлучаться и содержал нас под надзором в доме, похожем на тюрьму, без нежности и милосердия; далее – твоя неблагодарность в ответ на благодеяния кесаря и оказанную тебе помощь: ради него ты не проявил заботы о его сыне и родственниках, когда они явились к тебе с просьбой вернуть им древо распятия, которое прислал тебе Шахин из Александрии; ты отказал им, не нуждаясь в нем и ничего не добившись удержанием его; далее – то, что ты приказал убить тридцать тысяч мужей из числа марзбанов и «великих» из всадников по обвинению в том, что они были первыми, кто бежал от ромеев; далее – обилие собранных тобой богатств, которые ты накопил в своих казнохранилищах путем взимания хараджа насильственным способом: истинно, царям следует наполнять их сокровищницы тем, что они добудут в стане своих врагов шеями (стр. 113) конницы и остриями пик, а не тем, что они потребуют от своих подданных; далее – твоя расправа с Ну‘маном сыном Мунзира и передача тобой его земельных владений от его сына и его родственников другим, т. е. Ийасу сыну Кабисы из племени Тай: не позаботился ты о тех, о ком пеклись твои отцы за воспитание твоего предка Бахрама Джура и за оказанную ему поддержку после того, как царство от него ушло и пока он не вернул его себе. Все эти грехи, содеянные тобой, и преступления, которые ты совершил, не дали господу повода быть довольным тобой, и он принял тебя с ними»».

Ездан Джушнас удалился и передал послание Шируйе Кисре, не упустив из него ни слова. Кисра ему сказал: «Ты уже сообщил. (Теперь) передай ответ так же, как ты передал послание! Скажи Шируйе недолговечному, малоопытному и слабоумному: «Мы отвечаем тебе на все, что ты послал нам, не оправдываясь, чтобы еще больше стало известно о твоем невежестве. Но мы согласны с тем, что наш отец совершил грех. Истинно, я не знал, что народ замыслил против него восстание. Тебе известно, что когда царствование мое укрепилось, я не оставил в живых никого, кто содействовал его свержению и посягнул на его права, но убил его, и таким же образом покончил с Биндоем и Бистамом, моими дядями, хотя с их помощью я пришел к власти. А что касается моего запрета вам, моим сыновьям, то я дал вам полную свободу для изучения адаба и препятствовал распространению среди вас того, что вас не касается, но вместе с тем не ограничивал вас в питании, расходах, одежде, удовольствиях в верховой езде. Что же касается тебя лично, то в день твоего рождения звездочеты предсказали позор нашему царству и прекращение нашего правления от твоих рук. Мы не приказали умертвить тебя, хотя в письме Кармасии, царя Индии, нас известили, что по истечении тридцати восьми лет нашего царствования власть перейдет к тебе. Мы скрыли от тебя это письмо, зная о том, что оно перейдет к тебе (стр. 114) только с нашей смертью. Это письмо вместе с удостоверением о твоем рождении находится у Ширин, госпожи нашей. Если захочешь, то спустись и прочти их для умножения горя и страданий. (Теперь) относительно того, что ты упомянул о моей неблагодарности в ответ на милость кесаря, выразившейся в отказе выдать его сыну и родственникам древо распятия. О несчастный! Истинно, дороже этого дерева тридцать миллионов [134] дирхемов, которые я распределил среди прибывших со мной ромеев, и подарки на один миллион дирхемов, которые я отправил кесарю. Подобным же образом я наградил его сына Сиядоса при возвращении его в свою страну. Разве я, передан им пятьдесят миллионов дирхемов, проявил скупость в отношении дерева, которое ничего не стоит? Я запер его для того, чтобы с его помощью получить в залог их послушание, и чтобы они повиновались мне во всем, что я ни пожелаю от них, вследствие великого воздействия на них этого дерева. А что касается гнева моего ради кесаря и желания отомстить за него, так ведь я убил ради него столько ромеев, что числа им не счесть. Относительно же твоего разговора о близких тебе марзбанах и главах всадников, которых я намеревался казнить, то этих твоих опекунов я готовил для себя в течение тридцати лет, умножил им подарки и увеличил дары. Все это время я не нуждался в них, кроме того дня, в который они проявили малодушие и побежали. Спроси, глупец, законоведов нашего народа о тех, кто небрежно отнесся к поддержке своего царя и уклонился от боя с его врагом, и тебе скажут, что такие не заслуживают ни прощения, ни жалости. А относительно того, что ты ругал меня за сбор налога, то, поистине, этот харадж не был моим нововведением. Цари не переставали вменять его в обязанность и до меня, чтобы он стал силой государства и хребтом правления. Один из индийских царей написал моему деду Ануширвану: «Твое государство подобно цветущему саду, у которого надежные стены и крепкие ворота. Если такие стены разрушить или снести (стр. 115) ворота, то нет гарантии от того, что в нем не будут пастись ослы или коровы». Истинно, стеной у меня является войско, а воротами – деньги. Храни же, недалекий умом, эти деньги, ибо они – цитадель государства, опора власти, защита от врагов и слава для царей. Что касается твоего утверждения, что я убил Ну‘мана сына Мунзира и передал царство из рода ‘Амра сына ‘Ади Ийасу сыну Кабисы, так ведь Нуман и его родичи сговорились с арабами и настойчиво внушали им мысль о переходе государства от нас к ним, что было изложено им в письмах, Я его казнил и поручил управление арабу-бедуину, который не разбирается в этих вещах». Отправляйся к Шируйе и скажи ему все это!».

Передал ему (Шируйе) Ездан Джушнас, не упустив ничего, и нашло на Шируйе уныние. Когда на следующий день собрались «великие» из людей державы и пришли к Шируйе те, которые угрожали вчера, он испугался за свою жизнь и стал посылать одного за другим своих марзбанов, чтобы они убили его отца. Никто не отважился поднять на него руку, пока не дошла очередь до самого молодого из них, которого звали Ездак сын Марданшаха, марзбана Вавилонии и Хутарнийе.

Когда тот вошел к нему, он (Кисра) спросил: «Ты кто?». Ответил: «Я сын Марданшаха, марзбана Вавилонии и Хутарнийе». Кисра сказал ему: «Ты над моей жизнью господин, ибо я несправедливо казнил твоего отца». Юноша ударил его несколько раз, пока не убил. (Потом) вернулся к Шируйе и доложил ему (о том, что сделал). Шируйе ударил его по лицу, вырвал волосы, и заключил в тюрьму. Он удалился с «великими» из людей державы, пока не похоронил его (Кисру) в гробнице. Потом он вернулся, отдал приказ – и юноша, убивший его отца, был казнен.

В тот же год, когда царствовал Шируйе, скончался посланник Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует! Халифом стал Абу Бекр, да будет доволен им Аллах!

И вот Шируйе по восшествии на престол принялся (стр. 116) за своих братьев, которых у него было пятнадцать, и отрубил им головы из опасения, что они восстановят государство против него. Его одолевали недуги и болезни, пока он не скончался. Его правление длилось 8 месяцев. [135]

После него персы сделали себе царем его сына Ширзада, который был еще мальчиком. При нем назначили мужа, который бы воспитывал его и занимался устройством государственных дел, пока тот достигнет совершеннолетия. Когда Шахрийар, стоявший у румской границы, узнал об убийстве Кисры, он выступил со своими отрядами, пока не прибыл в Мадаин. Шируйе к тому времени уже умер, и царем был поставлен его сын Ширзад. Он (Шахрийар) захватил власть, вошел в Мадаин и казнил всех, кто способствовал убийству Кисры и его свержению. Он убил Ширзада и его воспитателя, овладел делами государства и провозгласил себя царем. Случилось это на двенадцатом году со дня исторического события.

Когда Шахрийар утвердился на царстве, «великие» из людей державы почувствовали отвращение к тому, что их страной управляет человек, не принадлежащий к роду государя. Они восстали против него и убили. Поставили над собой царем Джуваншира сына Кисры, который был еще младенцем и у которого мать была Курдийе, сестра Бахрама Шубина. Он царствовал один год, потом умер. Своей царицей они (иранцы) сделали Буран дочь Кисры. Поскольку Шируйе никого из своих братьев, кроме Джуваншира, который был младенцем, не оставил в живых, по этой причине власть персов пришла в упадок, дела их ослабли и могущество их покинуло.

Рассказывают, что когда царствование перешло к Буран дочери Кисры сына Хормуза, на окраинах двух государств распространился слух, что в персидской земле нет царя и что они (персы) прибегли к услугам женщины. Выступили два мужа из племени Бакр иби Ваил, одного из которых звали Мусанна сын Харисы Шейбани, а другого – Сувайд сын Кутбы Иджли. Они двигались, пока не сделали (стр. 117) остановку, и вместе повернули вправо к границе Ирана.

Комментарии

1.Abou Hanifa ad-Dinaweri. Kitab al-ahbar at-tiwal publie par V. Guirgass. Leiden, 1888. pp. 76 – 117. Отдельные части этого текста были переведены А. Э. Шмидтом и включены в его работу «Материалы по истории Средней Азии и Ирана» (Уч. зап. Инст. востоковедения, т. ХVI, М.-Л., 1958, стр. 441 – 513), но перевод всего отрывка представлен здесь впервые. Считаем своим приятным долгом выразить благодарность доценту кафедры иранской филологии Восточного факультета ЛГУ А.Т. Тагирджанову и научному сотруднику Института востоковедения (Лен. отд.) АН СССР С. М. Бациевой за помощь и консультацию при переводе трудных мест текста.

2. Цифры в скобках обозначают начало страниц в издании Гиргаса.

3. Сочетание *** А.Э. Шмидт переводит как «усадил его на почетном месте».

Текст воспроизведен по изданию: Иран в начале VII в. Приложение // Палестинский сборник (22) 85. Л. Наука. 1970