ФЕОДОСИЯ МОНАХА И ГРАММАТИКА

письмо ко Льву Диакону

О ЗАВОЕВАНИИ СИРАКУЗЫ

1. Рассказывать о всем подробно, с нами случившемся, было бы, святейший муж, слишком много и ни со временем ни с письмом не сообразно. Но умолчать о бедствиях и горести, постигшей всю вселенную (ибо я уверен, что везде о нас сожалеют, где только имя Сиракузы известно), свойственно одному нечувствительному и не сострадательному сердцу, как один Пророк, в лице Бога, говорит: Бил если их и не поболеша (Иерем. 5. 3.). И так рассказать что-нибудь о сих происшествиях будет для нас обоих приятно. Я от сего повествования получу утешение в моих горестях, ибо сообщение печали утешает печального; а тебя неотъемлемая ожидает награда за пролитые слезы сострадания. Мы пленены, пленены как не был пленен ни Иерусалим, ни Самария. Мы подверглись такому плену, какого не испытали ни острова Хеттимские, как говорится в Св. Писании (Иерем. 2, 10.) ни варварские страны и никакие города; подверглись плену, в один день сокрушившему у нас оружие и мечи и прекратившему битву, плену, лишившему силы сильного и обратившему в бегство воинов, исполинов. Я [176] разумею здесь отважных тех витязей, которые по любви к Иисусу Христу долго сражались с гладом, трудом и ранами и наконец пали под острием меча.

2. После многих битв со стен города, после многих морских сражений, поражающих взоры (ибо взор, устремленный на ужасные предметы, обыкновенно поражается), после ночных засад и злых умыслов, после ежедневных воинских хитростей, после ужасной каменной стрельбы вокруг Сиракузских стен, после страшных осадных орудий, называемых черепахами (χελαναι) и подземными мышами (μυες υπογαιοι), мы наконец были пленены. Осаждающие употребили все для взятия города. Давно уже воспламененные любовью к Сиракузе, они старались превзойти друг друга в изобретениях, необходимых для нашего пленения, не смотря на то, что сам Бог по непостижимым своим законам защищал нас чудесным образом. Но зачем говорить много о том, что выдумывали против нас неприятели? Чего не говорили они, чего не делали, чтобы привести жителей в ужас и страх? Время теперь обратиться к важнейшим предметам и рассказать тебе о них в немногих словах. Изречение Моисея, отвне обезчадит их меч и от храмов их страх (Второзак. 32, 25), кажется, исполнилось над нами. Мы согрешили против Бога, подобно Израилю и, подобно ему, выпили горькую чашу его гнева. После того как мы уже все претерпели, с трудом питались травами и разными гнусными снедями, пожирали людей и даже детей, сию ужасную и неслыханную пищу (какое зрелище!), о которой страшно даже говорить и рассказывать, ели овчины, воловьи кожи и все, что только служило к утолению голода, сверх того питались костями, сею неприятною, новою и странною пищею, наконец были пленены. Многие несчастные мешали с водою (и Аретуза еще имела тогда воду!) стертые мелко и смолотые кости мертвых животных (какая крайность!) и тем старались утолить свой голод. [177]

3. За одну меру (μοδιος) ржи, лишь бы только можно было найти, давали почти полтораста золотых (χρυσινους), а мера муки стояла более двухсот, так что за одну нумисму (νομισμα) покупали только две унции хлеба. За всякую скотину, употребляемую в пищу, давали триста золотых, так что одна лошадиная или даже ослиная голова стоила пятнадцать и даже двадцать золотых. ¹ Уже во всех домашних птицах был недостаток; масло и соленые припасы, питающие, как говорит Богослов Григорий, бедных, истребились; а сыр, овощи и рыбное кушанье совершенно были невозможны. Неприятели, разрушив до основания стены обеих пристаней, называемых рукавами (Βραχιολια), овладели всем морем. Но что всего хуже, за голодом последовала ужасная язва (какое несчастие!). Она в разных видах заражала людей, одних в виде потяготы (τετανος), других в виде гемиплексии (ημιπληξια); одних внезапно предавала смерти, а других делала совершенно недвижимыми, или отнимала у них только половину тела, некоторых раздувала, наподобие мехов, и потом прорывалась в разных местах тела и таким образом ужасный представляла вид, доколе не наступит смерть (и она по велению Божию медленно приходила) и [178] не избавит несчастных несносного мучения. После всех сих бедствий или еще гораздо больших несчастий, нежели я изъяснил в моем описании, (ибо мне, сидящему в темнице, страждущему и зрением и умом от тюремного мрака и шуму заключенных, нельзя было описывать великих горестей слабыми моими словами), когда стоящая у моря в великой пристани, на правой стороне города, башня от непрерывной стрельбы из камнеметных орудий опрокинулась и упала, и когда в пятый день после сего и самая стена обрушилась и тем немалый причинила ужас жителям. ....... Здесь оканчивается рукопись (Cod. Reg. 3022.).

Комментарии

1. Золотой (χρυσινος), нумисма (νομισμα) и Солид (Solidus аureus), одна и та же Греческая золотая монета, имевшая одинаковое достоинство с древним нашим золотником или златником, часто упоминаемым в летописях, как весьма основательно доказано в Критическом разыскании (издан. Акад. НН. в С. Петерб. 1807) о древних Русских монетах (см. стран. 179-182 и слич: 171-178). Вес золотника до сих пор одинаков; следовательно нынешний наш золотник золота ценою должен быть равен Греческому золотому или Солиду. 72 золотых или Солида составляли литру (λιτρα, librа) или Греческий фунт золота, т. е. 2/4 Русского фунта. Четыре Греческих золотых равняются весом пяти Голландским червонцам (см. там же 182-186.). Переводч.

____________