АРАКЕЛ ДАВРИЖЕЦИ

КНИГА ИСТОРИЙ

(О ПРОИСШЕСТВИЯХ В АРМЕНИИ, В ГАВАРЕ АРАРАТСКОМ И В ЧАСТИ ГОХТАНСКОГО ГАВАРА НАЧИНАЯ С 1051 П0 1111 ГОД АРМЯНСКОГО ЛЕТОСЧИСЛЕНИЯ) (1602-1662)

АРАКЕЛ ДАВРИЖЕЦИ И ЕГО «КНИГА ИСТОРИЙ»

Вниманию русского читателя впервые предлагается один из интереснейших памятников средневековой армянской историографии — «Книга историй» Аракела Даврижеци.

Армянская историография, выдвинувшая с V в. плеяду блестящих историков-повествователей, в XIV в. вступила в полосу упадка, связанного с нашествием татаро-монгольских кочевых племен. Период этот растянулся на два-три столетия, в течение которых не было создано сколько-нибудь серьезных исторических трудов ¹. Исторические события этого периода дошли до нас главным образом благодаря мелким хроникам и памятным записям армянских рукописей.

В XVII в. появились исторические труды, среди которых самое значительное место занимает «Книга историй» Аракела Даврижеци. Аракел Даврижеци по праву считается самым интересным историком среди всех повествователей обширного исторического периода, охватывающего все позднее средневековье — начиная с XIV и до XVII в. включительно.

Армянский историк XX в. Лео называет Аракела Даврижеци «звездой первой величины», повествователем, не имеющим себе равных ни среди историков предшествующего столетия, ни среди своих современников ².

Труд Аракела Даврижеци — уникальное произведение по истории Армении XVII в. Благодаря содержащемуся в нем материалу, ценность которого возрастает оттого, что автор — очевидец многих событий и прилагает максимум усилий для уточнения фактов, цифр, имен и дат, источник этот играет важную роль в изучении истории Армении и соседних с ней стран и народов — грузин, азербайджанцев, персов и турок. Не случайно французский перевод труда Аракела, осуществленный [16] еще в прошлом веке акад. М. И. Броссе ³, неоднократно привлекал внимание ученых — кавказоведов, иранистов и тюркологов ⁴.

Однако отсутствие русского перевода труда Аракела ограничивало круг исследователей, которые могли воспользоваться его данными; лишь немногие, владевшие древнеармянским языком (грабаром), привлекали факты, описанные Аракелом, и приводили их в своих трудах ⁵.

* * *

Имеющиеся в нашем распоряжении биографические сведения об Аракеле Даврижеци скудны: они ограничиваются в основном тем, что автор сам о себе сообщает в «Книге историй» и приложенной к ней памятной записи. Лишь недавно нам стало известно, что Аракел Даврижеци в 1636 г. был настоятелем монастыря Ованнаванк, откуда он через год уехал в Эчмиадзин ⁶.

Аракел Даврижеци родился в последнем десятилетии XVI в. ⁷ в г. Тавризе ⁸ провинции Атрпатакан. Как и большинство армянских историков, Даврижеци — лицо духовное. Большую часть жизни он провел в Эчмиадзинском монастыре, к монашеской братии которого и принадлежал. Здесь он был, как сам говорит, «вскормлен и обучен», здесь начал трудиться, сюда приехал на старости лет, надеясь «обрести покой». Учился Аракел в Эчмиадзине у католикоса Филиппоса Ахбакеци (1633—1655), позже принял сан вардапета. Как видно из высказываний его современников, Аракел Даврижеци, которого уже при жизни называли «историком Аракелом», слыл весьма сведущим и любознательным человеком. Степанос Лехаци — один из образованных людей того времени, знаток латыни и переводчик многих исторических, грамматических и философских сочинений — отзывается об Аракеле как об одном из знающих, авторитетных и просвещенных людей своего времени ⁹.

Армянский историк XVII в. Закарий Саркаваг Канакерци, часто обращавшийся за помощью к Аракелу Даврижеци, [17] упоминает об этом в своем труде, причем отзывается об Аракеле всегда почтительно, с глубоким уважением к его знаниям и образованности ¹⁰.

Автор предлагаемой «Книги историй» часто выезжал из Эчмиадзина по делам патриаршего престола; в качестве католикосского нвирака (нунция) он побывал во многих странах и городах, где проживали армяне. Разъезжая по делам католикосата, он одновременно собирал материал для своей «Книги историй». Из самого его повествования видно, как много он путешествовал, в каких городах побывал, чтобы ознакомиться с памятными записями рукописей, переписать их, выслушать очевидцев достопамятных событий, записать их рассказы, взглянуть на места описываемых происшествий. Он побывал в «стране греков», в Исфахане, Амасии, Себастии, Урфе, Халебе, во многих городах и селениях как на Востоке, так и на Западе.

Быть может, именно благодаря тому, что вардапет Аракел много путешествовал , еще будучи нвираком, много видел и знал, выбор католикоса Филиппоса Ахбакеци, задумавшего зафиксировать и сохранить для потомства историю злоключений родной страны, пал на него.

Желая сделать достоянием поколений горестные события, постигшие страну в первой половине XVII столетия, утрату Эчмиадзином былой славы, упадок экономической и культурной жизни, католикос поручил своему ученику Аракелу Даврижеци описать пережитое армянами за этот период. Аракел долго не соглашался, понимая всю сложность и ответственность задачи, ясно представляя трудности, которые она таит в себе. Посылая к католикосу посредников, он просил поручить другому выполнение этой исторической миссии, отговариваясь престарелым возрастом и недугами. Однако католикос не внял мольбам Аракела Даврижеци: последовал «жестокий приказ патриарха», и в 1651 г. Аракел был вынужден приступить к работе над «Книгой историй». Вскоре он изложил часть событий.

Однако со смертью католикоса Филиппоса 25 марта 1655г. Аракел прервал свой труд. Спустя три года новый католикос [18] Иакоб Джугаеци (1655—1680), считая, что такое нужное начинание не должно остаться незавершенным, призвал к себе Аракела, напомнил ему о долге и убедил его продолжать работу. В 1658 г. Аракел вновь вернулся к своей «Книге историй» и в 1662 г. закончил ее. Девять лет жизни посвятил он работе над «Книгой историй». Но и описав все события, Аракел не завершил работу над книгой: по его заказу переписчики стали готовить списки с рукописи-автографа.

Умер Аракел Даврижеци в 1670 г. и был похоронен, как того желал, на кладбище братии Эчмиадзинского монастыря.

* * *

Интересна судьба книги Аракела. Она отличается от судеб всех исторических сочинений предшествующего периода:

Аракел Даврижеци — первый армянский историк, которому выпало счастье видеть труд свой напечатанным. В 1669 г. «Книга историй» Аракела Даврижеци была издана в Амстердаме.

Книга Аракела Даврижеци возбудила страсти и подверглась гонениям. Такая реакция была следствием того, что Аракел описывал события, воспоминания о которых были еще-живы в памяти людей, рисовал портреты исторических лиц — своих современников. Особенно усердствовали представители папы римского во Львове, так как Аракел вскрыл их происки и интриги в армянской колонии Львова, рассказал во всеуслышание о деяниях львовского епископа Никола Торосовича и иезуитов. На книгу Аракела Даврижеци во Львове был наложен запрет. Истинная причина запрета — пламенная любовь автора к своей родине, его преданность своей вере и Эчмиадзину. И это, естественно, не могло понравиться представителям папы римского — поборникам изоляции населения армянской колонии во Львове и уменьшения влияния Эчмиадзина и связей с Арменией.

К концу XIX в. книга Аракела Даврижеци стала библиографический редкостью ¹¹, что и вызвало необходимость ее [19] переиздания. В 1884 г. специальным решением Эчмиадзинского синода «Книга историй» Аракела была вторично издана в Вагаршапате. Но и второе издание быстро разошлось, и уже в 1895 г. по распоряжению католикоса была начата работа по подготовке третьего издания, которое и было осуществлено в 1896 г. в Вагаршапате. Предлагаемый перевод сделан по тексту этого, третьего издания, причем в случае необходимости этот текст сличался с текстами рукописей Матенадарана и двух первых изданий книги.

В Матенадаране им. М. Маштоца хранится несколько рукописей «Книги историй» Аракела Даврижеци. Некоторые из них (рукописи № 1773 от 1663 г. и № 1772 от 1666 г.) дошли до нас в хорошем состоянии, другие (№ 5025 и 7296 — обе скопированы в XVII в.) — сохранились хуже. Рукопись № 5959 (от 1682 г., лл. 95а—102а) содержит лишь отрывки труда Даврижеци. Хранящаяся под № 4998 рукопись (от 1723 г., лл. 1366—4046) представляет собой копию с первого, амстердамского, издания книги Аракела.

Кроме того, в библиотеке Конгрегации мхитаристов в Вене под № 137 (старый — № 83) хранится рукопись, датированная 1665 г., написанная в Ереване рукою иерея Аветиса «по велению и под присмотром» самого историка Аракела Даврижеци.

* * *

В течение долгих столетий территория Армении, расположенная на стыке Востока и Запада, оставалась ареной кровопролитных войн, разорявших страну. Но борьба народа за независимость, его творческий, созидательный дух не дали угаснуть трепетному пламени в этом уголке цивилизации. Используя короткие передышки между нескончаемыми нашествиями завоевателей, армянский народ вновь восстанавливал разрушенные города и развивал ремесла, возрождал сельское хозяйство и возводил храмы, создавал школы, развивал науку и культуру.

Однако снова и снова созидательная деятельность народа [20] прерывалась нашествиями орд завоевателей, которые, как правило, находились на более низкой ступени общественного развития, чем армянский народ, и это незамедлительно сказывалось на развитии его материальной жизни. Разрушались цветущие города, истреблялось мирное население, нещадно разорялись и превращались в безлюдные пустыни целые области армянской земли, снижался уровень производства в. сельском хозяйстве, приходили в упадок ремесла, разорялось и обездоливалось крестьянство...

Так продолжалось из десятилетия в десятилетие, из века в век.

В XVI—XVIII вв. Армения вновь стала объектом соперничества и вооруженных столкновении соседей — на сей раз. Османской Турции и Сефевидского Ирана. Борьба сопровождалась массовой резней, угоном населения с насиженных мест, уничтожением производительных сил, разрушением городов, превращением в руины древнейших, а также недавно возведенных строений, насильственным насаждением ислама в покоренной стране.

Этой борьбе Ирана с Османской империей на территории Армении в первой половине XVII в. и событиям, связанным с ней, и посвящен труд нашего автора.

«Книга историй» Аракела Даврижеци охватывает небольшой отрезок времени (с начала XVII в. по 60-е годы того же столетия), однако время это, чрезвычайно насыщенное историческими событиями, представлено автором со всей возможной достоверностью и полнотой ¹².

Аракел Даврижеци, как уже говорилось, много путешествовал и по делам Эчмиадзинского престола, и специально с целью сбора материала для своей книги. Источником для книги послужили события и факты, очевидцем которых был сам автор либо люди, пользовавшиеся его доверием, памятные записи рукописей, которые зачастую он дословно переписывает, кондаки католикосов и исторические хроники.

Несмотря на поставленные перед собой географические и хронологические рамки (Аракел Даврижеци задался целью рассказать о злоключениях армянского народа, проживавшего [21] на своей исконной родине—территории Ереванской и Нахичеванской областей, за 60 лет XVII в.), автор очень часто выходит за их пределы, рассказывая о жизни армянского населения далеких колоний Львова и Новой Джуги (Исфахана), о притеснениях политического, экономического и религиозного характера, которым подвергались там армяне; подробно говорит он и о народах, соседствующих с армянами,— грузинском, албанском, персидском, турецком, о евреях и гебрах и даже о положении народа в Арагстане (Персидском Ираке). Много места в книге Аракела Даврижеци занимают сведения о повстанческом движении в Османской Турции — о джалалиях и их борьбе против султанской власти.

В книге содержатся сведения о турецко-персидских войнах, об османских султанах и персидских шахах. Аракел приводит их родословные и кратко характеризует этих монархов.

Главы, посвященные родословным персидских и турецких властителей, а также перечню сисских и эчмиадзинских католикосов, резко отличаются по стилю и содержанию от начальных глав, где описываются бедствия, перенесенные армянским народом, и говорится об истреблении мирных жителей и насильственном переселении части армянского населения в Персию.

Некоторые ученые-арменоведы считают, что эти главы написаны не Аракелом Даврижеци ¹³, а другими авторами и включены им в «Книгу историй». По мнению других, Аракел Даврижеци, будучи автором этих глав, не имел возможности завершить свою работу. И в самом деле, эти схематические данные, снабженные кое-каким фактическим материалом и датами, перечни мусульманских монархов и армянских католикосов производят впечатление канвы, на которую автор собирался нанести узор живого повествования, но не успел.

Есть в книге главы, вовсе не принадлежащие перу Аракела Даврижеци. К ним относятся: глава по истории страны Агванк. написанная Иованнесом Тцареци, о чем говорит и [22] сам Аракел; глава, посвященная пожару в Константинополе; главы о драгоценных камнях и их свойствах, не имеющие никакого отношения к содержанию труда Аракела Даврижеци (последние еще в прошлом веке были изучены, переведены и изданы отдельной книгой видным арменоведом К. П. Паткановым ¹⁴), и др.

В труде Аракела Даврижепи есть глава (56), относящаяся к весьма распространенному в XIII—XVIII вв. жанру так называемых мелких хроник. И хотя в арменоведческой литературе существует мнение, что эта глава принадлежит перу другого автора ¹⁵, нам кажется, что эта компилятивная хроника составлена Аракелом. В нашей исторической литературе известны случаи, когда отдельные историки для спасения мелких хроник прилагали их к своим сочинениям ¹⁶. Так сделал и Аракел. Однако он не просто приложил к своей «Книге историй» чью-то хронику, а на основании имеющихся хроник известных и неизвестных авторов ¹⁷ создал новую хронику, «привел в систему», как он сам говорит, данные нескольких авторов, а также включил сведения, относящиеся к тому периоду, когда он жил ¹⁸.

Диапазон интересов Аракела Даврижеци и сообщаемых им сведений чрезвычайно широк. Главное место в своем труде Аракел отводит политической истории Армении и связанных с ней Ирана и Турции, подробно рассказывает о военных действиях этих держав на территории Армении.

С большим чувством, детально описывает он жизнь народную, говорит о бесчеловечном решении шаха Аббаса I относительно насильственного выселения армян с родных, насиженных ими мест и угон в глубь Ирана, показывает бедственное положение их во время переселения, скорбь и трагическую сцену прощания с родиной. Он рассказывает о голоде, свирепствовавшем в Армении в течение четырех лет. В этом описании проявляется незаурядное мастерство Аракела как рассказчика, оно проникнуто искренним состраданием к народу.

Автор сообщает много фактов социально-экономического порядка, крайне нелестно характеризует административную [23] и налоговую систему Османской Турции в Восточном Закавказье. Подробно говорит о группировках среди армянской знати, придерживавшихся персидской ориентации. Сам Аракел тоже явно предпочитает туркам персов, хотя и дает в общем отрицательную характеристику шаху Аббасу I. Показывая насилия и грабеж кызылбашей, историк в то же время говорит о «рассудительности, мудрости и попечительности» шаха, прослывшего «другом христиан»; подчеркивая его «благосклонное» отношение к армянам, он раскрывает мотивы, двигавшие им в период «великого сургуна» и позже, когда шах поддерживал дружеские отношения с богатыми джугинскими купцами, поселившимися в Исфахане, и открыто защищал христиан в их спорах с магометанами.

Шах Аббас актом переселения армян в Иран преследовал две цели. Основная, стратегическая цель—опустошение территории, на которую надвигалась османская армия. Одновременно шах хотел заселить выходцами из Армении обширные свободные территории вокруг своей столицы Исфахана и дать тем самым мощный толчок развитию торговли и ремесел. Эту задачу должны были выполнить переселенцы из богатых и цветущих армянских городов, в первую очередь зажиточные купцы и ремесленники города Джуги. И Аракел, дабы не была превратно понята роль шаха Аббаса в трагедии армянского народа, вкладывает в его уста следующие слова: «Насилу я привел их в нашу страну, [ценою] больших затрат, трудов и уловок, но не ради их пользы, а ради нашей: ради благоденствия страны нашей и роста населения нашего» (стр. 80).

Много места в «Книге историй» Аракела Даврижеци уделено общественно-политическим событиям: волнениям джалалиев и распространению их движения в Армении и Азербайджане, освободительному движению грузинского народа, возглавленному Георгием Саакадзе, длительной борьбе армянской колонии г. Львова против притязаний римской церкви и т. д.

Чувством глубокой скорби проникнуты страницы, повествующие о периоде упадка в культурной жизни страны; о разрушенных [24] церквах и монастырях, некогда представлявших собой очаги культуры и просвещения; о зданиях, превратившихся в руины и пристанища птиц и пресмыкающихся; о книгах, почитаемых прежде армянами как святыни и ставших ныне ненужным хламом, покрытым землею и пеплом, ибо «народ армянский закоснел и огрубел в невежестве»; о монахах, славившихся прежде аскетическим образом жизни и глубокими знаниями и превратившихся теперь в простых землепашцев, которые, позабыв о книгах и науках, трудом рук своих добывают себе пропитание (гл. 24).

В то же время Даврижеци прославляет родной народ, старающийся залечить свои раны, очистить землю от руин и возвести новые строения; народ, нашедший в себе силы, будучи порабощенным и угнетаемым, находясь ежедневно под угрозой нового насилия, пойти по пути возрождения культурной жизни, просвещения и образования.

Автор подробно описывает жизнь ученых-вардапетов, вернувшихся к уединению келий и отшельничеству, к терпеливому чтению ставших непонятными книг, к долгому раздумью над ними. Оценивает как героический подвиг просветительский труд вардапетов, возродивших древние книги по философии, логике, грамматике, ключ к которым был утрачен (гл. 29). Наш историк живо повествует о том, как горсточка вардапетов — энтузиастов просвещения и образования — разошлась по разным областям Армении, чтобы заниматься подготовкой молодежи, ее просвещением; сообщает, где были созданы школы, кто нес просвещение народу. По мнению Аракела Даврижеци, это было началом возрождения духовной жизни армян. Здесь же он называет имена людей, вложивших свою лепту в общенародное дело: вардапет Барсег из монастыря Амрдол, первым прочитавший книги древних языческих авторов, вардапеты Саргис Амбердци и Киракос, Погос Мокаци, настоятели монастырей и основатели школ, печатник Воскан Ереванци, вардапет Степанос Лехаци, Симеон Джугаеци, художники из Джуги — мастера Минас и Иакобджан — талантливые живописцы, услугами которых пользовалась не только богатая верхушка армянской [25] колонии Новой Джуги, но и сам шах Аббас I, и многие другие.

Аракел любовно рисует образ католикоса Мовсеса Сюнеци (1629—1632), явившегося инициатором работ по восстановлению Эчмиадзина, который приложил много усилий для возрождения духовной жизни армянского народа. Очень тепло говорит автор и о продолжателях дела Мовсеса Сюнеци — Филиппосе Ахбакеци и Иакобе Джугаеци. Последние сделали все возможное, чтобы восстановить Эчмиадзин, бывший для армян того времени не только резиденцией католикоса, но также (и это самое главное) центром, где сосредоточивалась культурная и духовная жизнь народа, откуда распространялся свет учения по всем армянским областям и общинам,, нашедшим прибежище в других странах; Эчмиадзин, превратившийся в центр культурной и политической власти лишенного государственности народа.

Галерея портретов, представленных Аракелом Даврижеци, включает не только католикосов всех армян, но и персидского шаха Аббаса I, членов царствующего дома грузинских царств Кахетии и Картлии, героя освободительной борьбы грузинского народа Георгия Саакадзе и джалалиев, ученых-монахов, оставивших глубокий след в истории духовной жизни армянского народа, и малоизвестных «благочестивых и христолюбивых» ходжей, пожертвовавших деньги на восстановление храмов и иных строений; в скорбных, но светлых тонах нарисованы портреты новых армянских мучеников, идущих на смерть ради веры; автор не скупится на резкие слова, изображая «богомерзких» типов — вероотступников. Здесь армяне, грузины, персы, турки, евреи... Образы эти отличаются друг от друга. Одних Аракел лишь называет или описывает двумя-тремя штрихами, других характеризует более подробно.

Конечно, характеристики эти не всегда беспристрастны. Аракел Даврижеци, член монашеской братии Эчмиадзина, ревнитель национальной церкви, выступая в своей книге как апологет христианства армяно-григорианского толка, глубоко верящий в истинность этой религии и ее преимущества по [26] сравнению с мусульманством, непрестанно подчеркивающий это обстоятельство, не мог относиться одинаково к мусульманскому властителю и христианскому ученому-вардапету. Субъективизм автора проявляется также в оценке движения джалалиев в Турции, их огульной отрицательной характеристике, а также и в несколько наивном объяснении причин, вызвавших восстание под руководством Георгия Саакадзе.

Однако следует отметить, что Даврижеци старается быть объективным в оценке событий и исторических деятелей. Питомец Эчмиадзина не жалеет темных красок, характеризуя тех католикосов, которые сыграли неблаговидную роль в истории армянского народа и умножили долги Эчмиадзинского престола, подчеркивает их пристрастие к мирским благам и корыстолюбие, беспощадно бичует их продажность, махинации и плутни, их раздоры из-за патриаршего сана. Мусульманские властители, угнетавшие армян и другие христианские народы, изображаются Аракелом в общем отрицательно, однако он не забывает упомянуть и о положительных сторонах их деятельности, особенно когда речь идет о действиях, объективно совпадающих с интересами народов.

Так, Аракел, ненавидевший мусульманских властителей, разделивших между собой его родину, терзавших армянский народ, охотно констатирует: «Все восточные и западные страны благословляют этих двух царей и восхищаются ими»— шахом Сефи и султаном Мурадом, заключившими мир на тридцать лет. И объясняет: «Ибо до заключения мира народы были беженцами и жили в укрытии, переносили грабежи и насилие, плен и убийство, голод и меч и наипаче бедный народ армянский» (стр. 438).

Горячо любя свой народ, сочувствуя бедам, которые бесконечной чередой обрушивались на него, историк в то же время бичует его недостатки. «Это правдивый и беспристрастный историк; он вовсе не стесняется и открыто показывает худшие стороны своих соплеменников»,— говорит о нем историк армянской литературы А. Заминян ¹⁹.

Главным героем «Книги историй» Аракела Даврижеци является народ. Какие бы события ни описывал автор, какой [27] бы период или географические рамки он ни охватил, в первую очередь он видит народ, пишет о народе: о его страданиях и борьбе, о его надеждах и чаяниях, о его созидательном труде и подвиге.

И не только за армянский народ болеет Аракел; на страницах его «Книги историй» можно встретить порабощенных и угнетенных представителей и других народов: евреев и азербайджанцев, жителей Арагстана (Персидского Ирака) и Грузии... Он сочувствует христианам и мусульманам, гебрам и евреям, подвергающимся политическим и религиозным гонениям.

С особой симпатией говорит автор о ближайшем соседе армян — христианской Грузии, бывшей на протяжении многих веков соратницей Армении в ее борьбе за политическую и национальную независимость. Этой стране, ее истории, грузинскому народу и его тяжелой, неравной борьбе с Турцией и Ираном, освободительному движению, возглавленному Георгием Саакадзе, Аракел посвящает несколько глав своей «Книги историй» (гл. 9—12) ²⁰.

И наконец, перед читателями встает еще один портрет— портрет самого автора «Книги историй» — самоотверженного и трудолюбивого, добросовестного историка, взявшегося за описание событий, свидетелем которых он стал волею судеб. Портрет человека, сетующего на бремя возраста и телесную немощь, взвалившего на себя тяжесть непосильного труда описать насыщенный горестными событиями период в истории родного народа, не только понуждаемый поручением католикоса, но и по велению сердца. «...Видя разорение страны армян, ослабление народа нашего... [терзался я], и сердце мое пылало от горечи и скорби, поэтому я согласился записать [все] это»,—пишет Даврижеци (стр. 503).

Образ автора перекликается с традиционным образом армянского историка-летописца, описанного великим армянским поэтом Аветиком Исаакяном:

В уединеньи темных келий, в глухих стенах монастырей,
Историки, от скорби сгорбясь, перед лампадою своей, [28]
Без сна, ночами, запивая заплесневелый хлеб водой,
Записывали ход событий на святок желтый и сухой:

Нашествие орды кровавой, несчастья гибельной войны,
Врагов жестокую раоправу, крушение родной страны.
Оплакивали Айастана. жестокосердную судьбу
И уповали неустанно, что бог услышит их мольбу.

В то же время в этом образе есть и иные черты, характеризующие Аракела Даврижеци как историка-изыскателя, неутомимо ищущего правду, старающегося докопаться до истины в оценке фактов, исторических лиц, ставших объектом его интересов, обошедшего немало стран в поисках материала для своего труда. И хотя портрет этот начертан несколькими штрихами, мы живо представляем себе престарелого, больного вардапета, который, теряя зрение в труде, «превышающем возможности» его, старается с предельной достоверностью зафиксировать зверства завоевателей, «пленение и истребление христиан», «утрату блеска и разорение» Эчмиадзина, не щадит даже представителей своего народа, порой весьма высокопоставленных, ставших на путь сговора с врагами.

Искренность и честность автора, его критическое отношение к сообщаемому и требовательность к себе снискали книге Аракела Даврижеци заслуженную славу достоверного первоисточника по изучению истории народов Армении, Грузии, Азербайджана, Турции и Ирана с начала XVII столетия по 60-е годы.

«Книга историй» Аракела Даврижеци пестрит выдержками из священного писания, множество глав и частей автор завершает славословием господа; кроме того, в труде этом большое место занимают описания «чудес святых отцов», мученичеств «страстотерпцев» и «знамений» на их могилах (последним посвящены целиком главы 44—49).

Аракел Даврижеци — сын своего века и своей среды— не мог, конечно, в своей книге обойти всякие чудеса, тем более что, как справедливо замечает известный арменовед М. Абегян, житийная литература, описания чудес и мученичеств (как переводные, так и оригинальные) исстари занимали [29] умы грамотных людей в Армении. Однако при чтении «Книги историй» Аракела приходишь к выводу, что автор всем этим чудесам существенного значения не придает, понимает и описывает их как нечто неизбежное. Доказательством этого, на наш взгляд, является то обстоятельство, что Аракел Даврижеци в главах о мучениках и знамениях не предстает перед нами как художник, как мастер повествования. Главы и части эти стереотипны, не отличаются художественным вкусом и эмоциональностью, характерной для нашего автора, подчас кажутся заимствованными ²¹ и вписанными в «Книгу историй» без критического анализа, отличающего другие части книги; описания мученичеств производят впечатление скорее всего констатации общеизвестных фактов. Это дань времени и проявление мировоззрения автора.

В то же время в рассказах Аракела о «чудесах святых отцов» и «знамениях» на могилах «святых мучеников» звучит протест трудящихся масс средневековой Армении против насилия светских и духовных властей, против господствующего класса феодалов Турции и Ирана, завладевших Арменией, против насильственной их исламизации в коренной Армении и городах, принадлежавших персам и туркам. Ибо, как известно, в средние века «классовая борьба протекала... под знаком религии» и «интересы, нужды и требования отдельных классов скрывались под религиозной оболочкой...» ²². Эта борьба и даже смерть во имя национальной религии (что, в сущности, было лишь формой борьбы за национальную независимость), борьба армянской колонии г. Львова против притязаний католической церкви и иезуитов, безусловно, имели положительное содержание, несмотря на религиозную форму.

Не следует забывать также и о том, что занимательная форма «мученичеств» и «чудес» для читателей того времени могла представлять наибольший интерес; не исключена возможность, что и эти главы снискали «Книге историй» Аракела Даврижеци в XVII в. большую популярность. Эта книга стала одной из любимейших книг армянского читателя.

К слабым сторонам «Книги историй» Аракела Даврижеци [30] можно отнести: обилие постороннего материала, подчас не имеющего ничего общего с содержанием книги, частые повторения фактов (быть может, неизбежные при избранной Аракелом форме рассказов очевидцев), неоднократно прерывающаяся нить повествования с вводом постороннего материала и последующим возвращением к старой теме, некоторая упрощенность стиля и т. д.

Однако эти недостатки не умаляют достоинств книги в целом и не снижают ее ценности как труда по истории армянского народа XVII в. и как источника по изучению истории соседних с армянами народов.

Книга эта не история царей и властителей, а в первую очередь история армянского народа ²³ и его соседей. «Книга историй» Аракела повествует о судьбах Армении, ее народа, простых людей. То или иное историческое лицо характеризуется автором лишь в зависимости от того, какую роль оно играло в жизни народа, какую пользу принесло родной стране.

Еще в предисловии к своей книге Аракел Даврижеци, верный заветам отца армянской историографии Мовсеса Хоренаци, провозгласившего: «Нет подлинной истории без хронологии», излагая свои принципы работы, подчеркнул, что основа всякого исторического сочинения — достоверная хронология. «...Согласно требованию необходимости, — говорит он, — следовало бы здесь положить в основу [изложения] хронологию и затем... возвести над ней историю как строение» (стр. 39). И на протяжении всего труда он старается придерживаться этого принципа — приводить проверенные и уточненные даты; но иногда терпит неудачу, за что всякий раз приносит извинения.

Достоверность фактов — таково общее впечатление от книги нашего автора. И это вынуждены были отметить все, кто знакомился с его трудом ²⁴.

Аракелу Даврижеци свойствен несомненный талант рассказчика, эмоциональность, художественный вкус и чутье, особенно при изображении самых трагических событий в судьбе родного народа. Аракел не бесстрастный наблюдатель [31] и сухой хронист, равнодушно фиксирующий события: труд его дышит волнением и страстями того времени и той среды, в которой он живет. Поэтому «Книга историй» Аракела Даврижеци представляет интерес и для современного читателя и исследователя.

В заключение хочется еще раз подчеркнуть, что труд Аракела Даврижеци ценен не только как историческое сочинение, зафиксировавшее и сохранившее для грядущих поколений память о горестных происшествиях, связанных с военными действиями двух враждующих между собой феодальных государств на территории Армении, но и тем, что будил национальное самосознание угнетенного народа, призывал его к верности родине, к борьбе за свои интересы.

И благодарные потомки вправе гордиться летописцами, подобными нашему автору, чей скорбный и благородный труд и поныне, спустя столетия, продолжает волновать читателей.

* * *

Язык книги Аракела Даврижеци не грабар классического периода (хотя автор нередко употребляет слова и глагольные формы, типичные для того времени) и не книжный язык предшествующей эпохи, насыщенный латинизмами. Сторонники последнего критиковали Аракела за недостаточную изысканность языка и стиля ²⁵. Однако были исследователи, справедливо считавшие язык и стиль труда Аракела Даврижеци исключением в ряду сочинений того времени ²⁶.

«Книга историй» Аракела написана живым, разговорным языком, выразительным и сочным, подчас не лишенным восточной выспренности, сдобренным изрядным количеством персидских и турецких слов и выражений, в ней встречаются арабские, монгольские, греческие, грузинские слова, бывшие, очевидно, в ту пору в употреблении. Нередко рядом с иностранным словом приводится его армянский перевод. Следовательно, употребление иностранных слов — художественный прием. Повествовательная манера изложения в сочетании с иностранными словами придает сочинению Аракела [32] Даврижеци своеобразный колорит. Не случайно Манук Абегян, очень лестно отзываясь о языке «Книги историй», писал: «Историческое произведение приобретает живость, колорит и нюансы лишь тогда, когда рассказывается на живом. современном языке» ²⁷.

В то же время «Книга историй» Аракела Даврижеци — типичное произведение средневековой историографии. В ней автор передает свое отношение к событиям и свои чувства в характерной для средневековых источников манере — довольно непосредственно, зачастую в весьма грубой форме.

При переводе мы, побуждаемые желанием предельно точно передать на русском языке не только мысли и стиль нашего автора, но и его чувства, старались по мере возможности не смягчать и не изменять этих мест, будучи уверены, что читатель правильно поймет и оценит по заслугам мысли и слова Аракела Даврижеци.

Чтобы сохранить колорит источника и по возможности живее передать звучание разговорного языка первой половины XVII в., мы сочли целесообразным сохранить в русском тексте ряд слов (кроме армянских) на персидском, турецком, арабском и других языках, как это делает сам автор. Точный их перевод и объяснения приводятся в глоссарии.

Эти слова, а также персидские и турецкие имена собственные и географические названия, как правило, даются в той форме, в которой они употреблены автором «Книги историй».

В квадратные скобки заключены слова, которые подразумеваются по смыслу, но отсутствуют в армянском тексте, в круглые — пояснительные слова.

К книге прилагаются комментарий, глоссарий, указатель собственных имен и географических названий, а также перечень использованной литературы.

В заключение считаю своим долгом выразить глубокую признательность всем товарищам, оказавшим мне в процессе работы над текстом и подготовки его к изданию помощь ценными советами и замечаниями.

1. В качестве исключения можно назвать небольшой, но чрезвычайно ценный труд историка XV в. Товмы Мецопеци «История Лэнк-Тимура и его преемников».

2. Лео, История Армении, т. III, стр. 362. (Здесь и далее подробные выходные сведения ом. в «Использованной литературе».)

3. См.: М. Вrоsset, Livre d'histoire, t. I, стр. 267—606.

4. См., например: И. П. Петрушевский, Очерки по истории феодальных отношений, стр. 48—50 и далее; «Сборник статей по истории Азербайджана», вып. 1; А. С. Тверитинова, Восстание Кара-Языджи — Дели Хасана в Турции.

5. Так, М. К. Зулалян в своей монографии «Движение джалалиев и положение армянского народа в Османской империи (XVI—XVII вв.)» наряду с турецкими и западными источниками широко использовал данные Аракела Даврижеци.

6. Пользуясь случаем, выражаем глубокую признательность М. О. Дарбинян-Меликян, которая при переводе «Хроники» Закария Канакерци на русский язык обнаружила в одной из рукописей этого труда (рук. № 3024 Матенадарана им. М. Маштоца, л. 1436) следующие строки: «В 1085 (1636) г. стал настоятелем [Ованнаванка] вардапет Аракел Даврижеци. Это тот, которого я много раз упоминал: его я расспрашивал обо всем, [у него] я учился. Пробыв духовным предводителем один год, уехал в Эчмиадзин и стал писать историю по велению католикоса Иакоба; умер и похоронен в Эчмиадзине».

7. Точная дата рождения Аракела Даврижеци нам неизвестна; однако сам Аракел говорит, что трудиться над книгой ему пришлось не в годы бодрой юности, а в годы жалкой старости, когда «был я стар, а также весьма хвор телом, померк свет очей моих и руки мои утратили твердость и дрожат». Поскольку Аракел Даврижеци умер в 1670 г., а лет ему в то время было около 80, можно думать, что родился он в последнем десятилетии XVI в.

8. Слово «Даврижеци» означает «Давризский», «Тавризский», т. е. уроженец г. Тавриза; это подтверждается и памятной записью автора.

9. Степанос Лехаци писал в памятной записи своего перевода книги Дионисия Ареопагита: «В то время много было [в Эчмиадзине] прославленных вардапетов — красноречивых, исполненных добродетелей, знающих и искусных, сочиняющих божественные книги; одним из них был историк Аракел-вардапет, который запечатлел в прекрасных и подобающих сказаниях хронику патриархов и царей» (см.: Г. Зарбаналян, История армянской книжности, ч. П, стр. 172).

10. Закарий Канакерци, Хроника.

11. Фр. Мюлле (см. его рецензию на второе издание «Книги историй» Аракела Даврижеци в журнале «Андес Амсореа») говорит, что ему с большим трудом удалось достать экземпляр этой книги. Ю. Г. Петерманн до своего путешествия на Восток книгу Аракела даже не видел, и лишь во время пребывания в Джуге ему посчастливилось достать один экземпляр этой книги для Берлинской библиотеки (см.: Н. Petermann, Reisen im Orient).

12. Все исследователи, обращавшиеся к труду Аракела Даврижеци, подчеркивали это обстоятельство. Особенно интересны с этой точки зрения высказывания А. Папазяна и Г. Пингирян. А. Папазян, занимавшийся изучением персидских документов Матенадарана им. М. Маштоца, в предисловии ко второму тому опубликованных им документов пишет: «Следует с удовлетворением отметить, что большое количество документов... еще раз подтверждает достоверность данных Даврижеци и более чем укрепляет веру исследователей в сообщаемые им важные исторические свидетельства» (см.: А. Д. Папазян, Персидские документы Матенадарана, вып. I.I, стр. 272).

Г. Пингирян, изучавшая архивные документы и памятные записи армянских рукописей, касающиеся истории армянской колонии г. Львова, в частности перипетий этой колонии, связанных с одиозным именем Никола Торосовича, обнаружила материал, подтверждающий достоверность чуть ли не каждого факта, каждого события, описанного Аракелом Даврижеци в XXVIII главе его книги. В интересном сообщении на объединенной научной сессии, посвященной армяно-украинским историческим связям (сентябрь 1967 г.), Г. Пингирян показала, что факты и данные Аракела Даврижеци совпадают с таковыми архивных документов и подтверждаются ими. См. «История» Аракела Даврижеци и ее источники...».

13. См.: Г. Зарбаналян, История армянской .книжности, ч. II, стр. 176.

14. См.: К. П. Патканов, Драгоценные камни, их названия и свойства.

15. См.: А. С. Анасян, Армянская библиология V—XVIII вв., т. I, стр. 1145.

16. Подробно об этом говорит В. Акопян, изучивший и издавший два тома мелких хроник, снабженных подробнейшим комментарием, указателем и серьезным исследованием этого жанра исторических сочинений (см.: «Мелкие хроники ХIII—XVIII вв.», т. 1, стр. 12—13).

17. Так, Аракел Даврижеци использовал сведения неизвестных авторов (ом.: «Мелкие хроники», т. 1, стр. 148-149, 167), а также хронику, отредактированную Григором Даранахци (там же, т. 2, стр. 262—263), и др.

18. Об этом говорит сам Аракел Даврижеци в небольшой памятной записи, предпосланной данной главе (ср.: «Мелкие хроники», т. 1, стр. 114, прим. 2).

19. А. Заминян, История армянской литературы, стр. 240.

20. Интересно отметить, что Аракел Даврижеци, анализируя причины неудач Грузии в борьбе с иноземными захватчиками, ставит на первое место разрозненность отдельных частей феодальной Грузии, раздробленность ее.

21. Лео высказывает предположение, что эти пять глав не принадлежат леру Аракела Даврижеци ('см.: «История Армении», т. III, стр. 363).

22. Ф. Энгельс, Крестьянская война в Германии,— К.Маркс и ф. Энгельс, Соч., изд. 2, т. 7, стр. 360.

23. Как отмечает И. П. Петрушевский («Очерки по истории феодальных отношений», стр. 49—50), для историка-востоковеда, пользующегося в своих исследованиях трудами иранских и турецких придворных историографов, излагающих в них военную и династийную историю, играет первостепенную роль именно независимость Аракела Даврижеци от официальной правительственной точки зрения, приверженностью к которой страдают почти все упомянутые источники. Это ставит труд Даврижеци в особое положение, давая исследователю возможность сравнивать сведения и факты, сообщаемые персидскими и турецкими авторами, с аналогичными фактами армянского историка.

24. «Простота и непринужденность в изложении Аракела говорят в пользу достоверности его сказаний и открытого характера», — констатирует Ст. Назарянц (см.: «Обозрение истории гайканской письменности», стр. 42—48); «Это правдивый и беспристрастный историк; он вовсе не стесняется и открыто показывает худшие стороны своих соплеменников», — говорит А. Заминян (см.: «История армянской литературы», стр. 240); «Все это написано просто и безыскусственно, но с чувством и правдиво», — пишет Г. Алишан (см.: «Айапатум», ч. I, стр. 131, № 134). Это же подчеркивали позже М. Абегян (см.: «История древнеармянской литературы», т. II, стр. 452) и Лео (см.: «История Армении», т. III, стр. 362).

25. Г. Алишан (см.: «Айапатум», ч. I, стр. 131), А. Заминян (см.: «История армянской литературы», стр. 240), Г. Зарбаналян (см.: «История армянской книжности», ч. II, стр. 178—179) считают, что язык его далек от изысканности, груб и прост.

26. Е. Дурян, История армянской словесности, стр. 80—81.

27. М. Абегян, История древнеармянской литературы, т. II, стр. 444.

Текст воспроизведен по изданию: Аракел Даврижеци. Книга историй. М. 1973